Звон падающих отстреленных гильз, глухой стук отлетевших пустых коробов и кассет, рев реактивных снарядов, тявканье ручной пушки, росчерки трассеров и вспышки плазменных разрядов – все это мое, моя стихия! Я снова в бою, полностью растворившись в сражении и, подобно богу войны, отдавшись изначальным мужским желаниям и чувствам, неудержимо несусь по серым мрачным коридорам с искусственным, как и все вокруг, освещением и забыв почти обо всем. Кто я, как меня зовут – это все не важно.

Тикают секунды. Падает, неумолимо тает уровень, сила, мощность и жизнь. Но я двигаюсь изо всех сил, стараясь сохранить прежнюю скорость. Рвусь вперед, яростно, в порыве справедливого гнева, стиснув зубы и не обращая внимания на раны и боль – почти реальные. Адреналин и боевые коктейли уже завладели разумом. Я несусь, забыв почти обо всем. Только одна мысль-крик терзает и удерживает сознание от полного безумия: «Я не отдам вам Монику!!!»

Рыжий Джо, с трудом вырвавшись, вдруг замороженной статуей замирает впереди. Моментально черные молнии-трещины зигзагами расползаются по его защитной броне, за доли секунды он полностью рассыпается в крошку и пыль.

– Что за хрень?! – кричу, не прекращая движения, давя на кнопку «Стрелять всем», только-только догадавшись о ее нужности. – Да вы, мля, вообще опупели?

Не только я, но и сканер еще не слышал о таком оружии. Понятно, что от Барона можно и нужно ожидать подлянок, но подкуп администрации – это уже перебор. Наши личные неприязни, уже давно переросшие в ненависть, не могут выходить за общепринятые правила. И деньги, пусть и большие, не должны влиять на игру.

– Ну, сучонок! Я таки тебя урою, только верну Монику, и жди меня в гости снова.

За остатками автотурели вижу опешившего игрока, навороченного и в дорогущей броне, но растерянно застывшего истуканом под моим огнем.

– Не ожидал, козел? Думал, спрячусь или убегу? На-ка тебе пирожок, – отстреливаю ракету.

Протуберанцы пламени, взрывная волна и вывалившийся бонус, в виде чудо-оружия, радуют, да. Как и подпрыгнувшая черточка опыта. Но расслабляться – не время. Я иду за Моникой, единственный уцелевший из своей группы, подволакивая раненую ногу и перенастраивая оружие под незадетую руку. Осталось немного, поворот и развилка, а уже за ними «гнездо» – автотурель под прикрытием непися. Откуда я знаю? Так это ведь почти родные стены. Лазил сюда частенько тайком через норы, чтобы стырить все, что подвернется. Отсюда и Монику похитил.

Да, я ее украл, невесту Барона. Взял в плен, принудил к сотрудничеству, которое позже неожиданно переросло в… любовь. Теперь это моя женщина! Самая красивая и лучшая во всем мире. Во всех мирах. Моя жена и боевой товарищ, мой самый надежный второй номер, прикрывающий и защищающий. Наши изначально грубые отношения изменились. Все произошло как-то само собой и быстро. Мы даже не заметили перехода рубежа. Моя холостяцкая шахта-бункер стала уютной, обжитой и родной. Теперь это не просто надежное убежище, а прежде всего Дом. Раньше заползал в эту нору, только чтобы укрыться, отсидеться, затаиться или отдохнуть, а сейчас всегда спешу домой, к Ней! Скажете – извращенец, больной?! Наверное, вы просто не играли в эту Игру. Или она не играла с вами. Я уже сам не знаю и не хочу знать – где реальность, а где нет. Вот ни секунды даже не думал, непись Моника или игрок. Это неважно.

Когда узнал, что нас скоро будет трое, не зная, радоваться или нет, я «завис» – стал подобием набора цифр и кодов, управляющих этим миром. Здесь, где казалось все простым и понятным, в этой отдушине, созданной для развлечения и отдыха, укрытия от повседневных сложностей и проблем реального мира, вдруг возникли очертания проблем. И все стало намного сложней.

Раньше мозги напрягать не нужно было: увидел врага – стреляй; получил задание – продумай стратегию, проанализируй противника и его действия. А наказания за ошибки не такие уж страшные – всегда можно возродиться на предыдущем уровне. Цели и приоритеты – тоже более чем просты: реакция, опыт, прокачка, прирост уровня, состояния, авторитета и рейтинга. Ничего сложного и никакого напряга. А тут…

В какой-то момент я переосмыслил отношение к Игре и изменился. Именно я. Мысль о том, что любое пересохранение может все безвозвратно изменить, что даже поэтапное копирование всех ходов не гарантирует восстановления полного соответствия личности Моники и того, что уже есть сейчас, – пугала до жути. И рисковать теперь нельзя. Ведь это уже не было просто игрой. Она подстраивалась и развивалась, стала псевдоразумной и аморфной. Любое изменение могло отклонить и увести в сторону, развить все совершенно по-другому.

Я больше не бросался сломя голову, в порыве ярости или безрассудного гнева, в заманчивые авантюры. Не лез в разборки и драчки за соклановцев. Теперь я старался быть осторожным, тщательно отбирал задания. Пытался думать и только потом действовать. Каждый квест и каждый шаг я скрупулезно взвешивал. Пусть рейтинг мой начал падать, но наши чувства стали еще более сильными, перешли в другую стадию. Слова «хабар», «репа», «уровень», «сила» приобрели другое значение и цель. Это все стало достоянием Семьи! Я стал другим и создавал свой прайд с любимой женщиной. И стал по-настоящему счастливым, впервые за многие годы. Все было хорошо и все устраивало. И я дорожил тем, что есть.

Но не уберег!..

Когда вернулся с очередного успешного задания, жена меня не встречала. Стены Дома казались чужими и пустыми. Едва переступив порог, я уже почувствовал пустоту, беду! Понять, кто виноват, не сложно. Еще только наблюдая за Моникой, наводя справки, я уже знал, что она объект интереса Барона – хозяина подземного города. Его вещь, как он считал. Тогда мне не только хотелось заработать на шантаже или насолить ему изрядно, все мое естество противилось тому, что столь ничтожному и корыстному существу досталось такое прекрасное создание. Настоящему мерзавцу! Поверьте, я знаю, о чем говорю! Мы знакомы с ним в реале. Только такой личный враг мог себе позволить отследить меня, найти Дом, не считаясь с потерями, взять штурмом не самое слабое убежище, пусть и не с наилучшей автоматикой защиты.

Весь заработок и сбережения ушли на закупку нужного обвеса. Барыга Бюрер изрядно нажился, но мне нужно было самое лучшее и срочно. Я купил наилучшую броню для «бродяг», всевозможное вооружение и кучу боеприпасов.

Главу дружеского клана убедить, заинтересовать в пользе и прибыли от вторжения в подземелья не составило труда. Я знал очень много и о план-схеме убежища, и о его складах, и о сокровищах, и об охране и пунктах защиты, так что мой план ему понравился. И теперь вся мощь клана долбит оборону подземелья с другой стороны, а я, последний из своей группы, отказавшись от всех наград и призов, несусь по бронированным коридорам за самым ценным для меня сокровищем.

Ни боевые автоматы, ни неписи, ни прокаченные танки противника не смогут меня остановить, ведь это все моя стихия, а я сейчас живое воплощение бога войны, я иду за своей любимой. Я бегу, стреляю, взрываю, бьюсь в рукопашке, и ни минуты не сомневаюсь, что дойду и заберу ее. Пусть ползком, но доберусь.

Вот и последнее «гнездо» меня не остановит, ресурсы уже на исходе, а именно у последнего рубежа нужно быть осторожным. Последний шаг – он самый коварный. Когда невольно расслабляешься от предыдущих побед, вера в свою непогрешимость становится аксиомой, усталость и силы недооцениваешь, а нетерпение гонит тычками вперед – легко допустить ошибку, на которую не имеешь права.

Я притаился за углом, зная, что меня тут уже ждут. Сканер не могу высунуть, но и так уверен, что вооружение у них сильное. Крошечный глазок на конце гибкого щупа медленно вылезает из-за угла, на забрале шлема возникает изображение – конус турели и два нехилых танка. Время уходит, нужно быстро решать и действовать. Бросаю последнего «паука». Металлический шарик, едва коснувшись пола, превращается в механического арахнида и устремляется к противнику, быстро перебирая сочленениями. Выкатываю световую гранату, зажмуриваюсь на всякий случай и тут же вслепую устремляюсь к врагу. Отсчитав секунды, открываю глаза и вижу цель – один из танков сохранил возможность видеть, не все его датчики погасила вспышка. Второй и турель уже под контролем «паука». Ревя в боевом кличе, надрывая мышцы в безумном рывке, все же успеваю пролететь опасные метры и врезаюсь плечом в корпус уцелевшего гиганта. Инерции больше чем достаточно, чтобы опрокинуть даже такой мощный танк. Электронный нож, словно живущий своей отдельной жизнью, сам находит слабое место в броне противника и впивается в его бок. Все! Он обездвижен.

Подхватываю аптечку, боезапас – и дальше, вперед! И вот он – реальный прилив сил и здоровья. На уровень и опыт не смотрю, чувствую – движения стали лучше. А вот и она – заветная бронедверь. Нашлепнул липучку на электронный замок. Умные наноботы принялись за работу. Неимоверно долгие секунды – и с шипением последняя преграда раздвинулась.

– Моника! – Я увидел ее, уже летящую ко мне в объятия.

И тут мир застыл. Абсолютно все замерло – воздух, время, наши тела в неестественных позах и обоюдном порыве. Только разум остался живым и подвижным – тут же мелькнула мысль о компьютерной заставке. В подтверждение догадки, перечеркивая все изображение, появилась яркая рекламная строка. Да это же и есть заставка! Боль в центре лба резко усилилась, яркость и контрастность начали тухнуть. Вспышка невыносимой боли – и все…

* * *

Я, поднатужившись, откинул крышку капсулы, сорвал провода датчиков, трубки и перевалился через край саркофага. Шмякнулся об пол и расслабился, растянувшись всем телом. Через минуту тошнота и головокружение утихли, только боль посреди лба оставалась все такой же сверлящей и противной. Это что-то новенькое – превышать игровой лимит безопасного времени приходилось и раньше, но такой головной боли не было. Все же постепенно становилось лучше. Сначала сел, а потом и вовсе смог безболезненно двигаться.

Первым делом пить. Обезвоженный организм требовал жидкости. Вот она, заготовленная минералка. Обливаясь и захлебываясь, я жадно вылакал почти все запасы. Все! Больше ничего не хотелось, только лечь и по-настоящему заснуть. Но еще нужно потерпеть. Можно пару минут расслабляться, а потом надо заставить себя двигаться. Выпить протеиновый коктейль, принять душ и полноценно вернуться в реал.

Мне снова удалось ожить. Уже придя в норму, сытый и адекватный, раскинувшись в кресле и почесывая лоб, задумался, радоваться мне или нет? Эти новые игры стоят-таки своих денег. Настолько качественное погружение! Просто супер! А личностные отношения! Семья! Секс! Моника – она ведь как живая была! Я так и не знаю – непись ли она или игрок. И ребенок! Нет. Это уже вовсе не игра. Нечто совсем другое, не общепринятое развлечение. СИМБИОЗ! Вспомнил-таки слово. Но равный ли он? И кто тогда ведомый?

При мыслях о Лере настроение упало до критической черты. Пожалуй, так я действительно скоро забуду о ней. Хм, ну вот, таки вспомнил… Как только ее образ появился в памяти, душа заболела. Стало горько, обидно и… жаль себя. Нахлынули воспоминания вперемешку – и приятные, и последние. Эта глупая ссора, моя дурная гордость, затянувшееся время для примирения. Какой же я дурак! Откуда вообще взялась эта мысль, что никуда она от меня не денется, вернется. И что теперь? Куда засунуть эту гордость? Чего я с ней добился? Теперь сижу и кусаю локти. Каждый день схожу с ума, но уже ничего не исправить. Только Игра позволяет отвлечься и забыться.

Я включил визор и начал перебирать каналы. Везде все то же самое – или тупые шоу, или мрачные новости. На востоке революции и войны. Стихийные бедствия в Европе и Штатах достигли небывалых высот. А за окном не умолкают митинги и протесты – уже не понятно, за кого и против чего.

Опять это тревожное чувство, что над миром зависла тень глобальной катастрофы. Поскорее хотелось снова уйти, погрузиться в мир Игры. Я потянулся за остатками минералки и тут же вывалился из кресла, скрюченный в судорогах головной боли. Сила ее доводила до безумия, остатки разума быстро покидали непослушное тело, а потом – спасительная тьма.

* * *

На этот раз я быстро пришел в себя. Обессиленное тело все еще не слушалось, но взгляд уже искал ее. Посреди стерильного помещения левитировала многорукая Шива. В ее огромных, небесного цвета глазах читалась тревога и любовь.

– Как ты, Морфей?

Я в который раз задумался: как это глупо – брать себе имена мифических богов. Наверное, искали утешение и пытались развить гордость. Ведь мы, жалкая кучка остатков человечества, достигшая небывалых высот в науке и практически став бессмертными, вернее, думающие, что это так, – вымирали и тосковали о былой жизни. Ни знания, ни сила, ни идеальное здоровье, ни обширные возможности не могли нам дать главное – прежней жизни и цели существования. Время все так же осталось неподвластным. В старые сказки о машине времени уже никто не верил. Мы не могли иметь потомства, а значит, и смысл нашего бытия стал утраченным. Бесконечные годы существования стирали эмоции и чувства. На этой совершенной космической станции мы ни в чем не нуждались, кроме самого главного.

– На этот раз мне пришлось отключать тебя силой, – она кивнула на парящий рядом мой третий глаз. – Я очень испугалась.

Я невольно сравнил ее с Моникой – такой красивой, живой, сексуальной. Как же сильно мы изменились! Слабое тельце, бледная, почти прозрачная кожа, атрофированная и безволосая голова, недоразвитые лишние конечности – еще немного, и узнать в нас человеческую расу будет невозможно. Но как же я все-таки ее люблю!

– О чем ты думаешь сейчас?

– Ты же можешь прочесть сама, – сказал, зная, что она так не сделает.

Возле нее вспыхнула голограмма, и Ра, кивнув, спросил:

– Как он?

– Вроде в норме, – печально вздохнула Шива.

– Морфей, хватит бездельничать. Твои Игры ни к чему хорошему не приведут. Займись чем-нибудь.

– Обязательно, Ра, – кивнул я. – Только не в этой жизни.

Нахмурившись, наш верховный, единогласно избранный, бросил взгляд на Шиву и исчез.

– Послушай, он действительно прав. Так не может больше продолжаться. – Она в очередной раз пыталась меня убедить. – Ты ведь изучал науку, сделал множество открытий в истории, мечтал путешествовать во времени и пространстве. Ты, в конце концов, нужен нам. Прежде всего – мне.

– Да, только заниматься исследованиями Альтмана Совет запретил. Историю уже не вернуть, и прежний мир от катастрофы не спасти. Мы столетиями безуспешно искали в космосе признаки внеземных рас. А Одиссей, скорее всего, таки сгинул в их поисках, в путешествии к другим галактикам. И как я могу быть нужен на станции, полностью автоматизированной, с многократно дублированной системой жизнеобеспечения?! Все, что можно придумать, уже давно было придумано, знания утеряны, и сделать что-то лучше – невозможно!

– Ты нужен мне. – Ее глаза налились слезами, только голубой кристалл в разрезе лба по-прежнему холодно и равнодушно светился мертвым цветом.

– Прости, Шива. Я постараюсь.

Она печально и долго смотрела на меня, потом отвернулась, вздохнув.

– Мы вырастили новую партию органов. На этот раз удачно. Тебе пора заменить печень. Может, эту пересадку сделаем с помощью обычного наркоза?

– Я хотел бы доиграть. Там осталось совсем немного.

– Хорошо. – Она посмотрела на меня. – Только помни, что я тебя буду ждать.

Оставшись один и вставив свой кристалл на место третьего глаза, я соединился с искином станции:

– Начинаем погружение.

– Вы превысили допустимое время нахождения в Игре. Столь короткий перерыв между погружениями крайне нежелателен, мистер Морфей.

– Я ведь послал тебе мысль-код! Может, нужно еще произнести архаичный пароль?

– Как скажете, мистер Морфей. Запускаю обратный отсчет.

Я сосредоточил внутреннее зрение и выбрал в меню привычную опцию.

* * *

– Моника!..

– Где ты был, чертяка? – уткнувшись в грудь скафандра, сквозь слезы шептала она. – Почему так долго?

– Все хорошо, – осторожно поглаживая хрупкую спину бронированной перчаткой, успокаивал я, стараясь быть нежным как никогда. Заморгал вдруг, прогоняя несуществующие соринки.

– Я так боялась, что больше не увижу тебя!

– Все хорошо, ведь я уже рядом. И теперь навсегда!

 

Эпилог

На этот раз меня никто не ждал. Не было Шивы. Не было вообще никого. Нигде! Ни во множестве коридоров, ни в еще большем количестве помещений, ни на станции, ни в целой вселенной. Произошло самое ужасное – станция жила и работала, но уже без людей. Моей Шивы не стало! Я не умер вместе с ней и не прикрыл ей глаза. И меня не было рядом!

Теперь я обречен на одиночество и страдания. Это расплата, насмешка судьбы над человеком, который возомнил себя богом.

В холодном и безжизненном космосе, на мертвом искусственном спутнике – куске погибшей цивилизации – скоро не будет больше никого. Я, словно призрак или тень человечества, долго бродил пустынными залами и коридорами, боясь сойти с ума. Искин подтвердил мою догадку, но просмотреть записи, где запечатлен процесс умирания дорогих и любимых мне людей, – я не смог.

Слезы! Я не разучился плакать! В другой ситуации это только порадовало бы – я не утратил еще это качество прежних людей! – но только не сейчас. Горечь утраты, тяжесть одиночества и безысходное будущее были невыносимы. Лишь теряя, мы сознаем действительную ценность!

– Искин, открой доступ к мирам Альтмана.

– Да, мистер Морфей. Доступ разблокирован.

– Подготовь все к оцифровке сознания.

– Выполняется, мистер Морфей.

Я глядел на проекцию Шивы и прощался с ней, перед тем как улечься в саркофаг:

– Прости, любимая! Прости, что меня не было рядом. Я обязательно найду тебя там – в этих мирах.

Я закрыл глаза и взмолился богу, настоящему и позабытому. Взмолился о том, чтоб теория ученого оказалась верной, и игровые миры действительно могли бы обретать реальность в других измерениях. Там можно в них жить, менять и создавать новые уровни, локации, персонажи. И все – по-настоящему, в субстанциях действительности. Для этого нужно было только одно – как и Альтман, подключиться к вычислительной машине и перенести в ее сознание свой оцифрованный разум. Я верил, что шанс, хоть и ничтожный, но есть. Ведь саркофаг ученого, судя по скачкам энергии, оставался активным!

– Искин!

– Да, мистер Морфей?

– Прощай!

– Счастливого пути, мистер Морфей! Хороших снов!

Мне показалось, или он действительно изменил интонацию? Впрочем, это уже неважно – остались доли секунды. Хотя все же интересно: а играет ли в Игры искин? И считает ли себя богом?