Хищный пенёк загорелся моментально, всего от одного коктейля Молотова. Того самого, с которым ещё наши деды-прадеды воевали. Его на скорую руку изготовил Колесников, буквально на коленке, из обычного масла и бензина, приправленного исконно русскими матюками. На всякий случай он захватил с собой ещё пять бутылок, но гворны в среднерусской полосе попадались редко, а больше жечь оказалось некого. Так что снаряды пришлось отложить до поры.

Мы с отставным военным присели неподалёку от плотоядного растения, на небольшом всхолмье, откуда было прекрасно видно полыхающее пламя. Анвар же с Павлом Гусевым устроились с противоположной стороны поляны, приглядывая за тем, чтобы огонь не распространялся дальше. А то так и лесной пожар спровоцировать недолго, пусть и зелень сейчас в самом соку.

Древесный хищник истерично дёргал корнями и скрипел тысячью старых паркетных досок, но ничего поделать с враждебной стихией не мог. Смотреть на его мучения даже немного приятно, особенно вспоминая тот факт, что первыми его жертвами стала целая семья потомственных грибников в полном составе, которые добровольно вызвались собирать припасы. Лагерь тогда разом потерял шесть человек, включая двух детей.

Но торчали мы здесь не ради собственного удовольствия. Руководство, в лице Плотникова-Айболита, поставило нам конкретную задачу – некоторое время понаблюдать за активностью в округе и по возможности её пресечь. Так что наша четвёрка бдила во все восемь глаз.

Точнее, обстановку мониторил Виктор, а я тренировался на пеньке вызывать текстовую пояснялку, появившуюся вместе с последней оптимизацией интерфейса. Всё равно наблюдатель из меня никакой.

Информация представляла собой красочные готические символы в рамке, сообщавшие уровень противника и его видовую принадлежность. Допросился-таки. Вот только текст не висел над объектом постоянно, как у людей. Вместо этого он проявлялся ровно через пять секунд пристального разглядывания, ни больше ни меньше. Изменить время у меня так и не вышло.

Стоило только чуть отвести взгляд, как буквы немедленно исчезали. Это, в принципе, было вполне объяснимо. Взять то же нападение на Илютино – от мелькающих перед глазами многочисленных надписей могло натурально зарябить в глазах. Хватает и того, что видно имена всех людей в радиусе тридцати метров в прямой видимости. В лагере во время обеда так и хочется уйти куда подальше от этих паспортных данных, долбящихся тебе прямо в зрачки.

Ещё с обновой наконец-то разблокировалось меню настроек, но там, к моему великому сожалению, не оказалось ничего интересного. Пока что можно было настроить лишь цвет шкал, видимость текста, а так же отображение логов – полное или частичное. Нарочито куцый набор как бы намекал на возможность расширения в дальнейшем, что хоть немного успокаивало. В рамке имелось ещё много свободного пространства, чего не наблюдалось в остальных вкладках.

С выскакиванием логов я фанатеть не стал, выбрав лишь самые нужные оповещения, о получении опыта или урона. Чтоб глаза не вытекали от нагрузки. Оповещалки тоже мелькали а периферии зрения, и поначалу серьёзно отвлекали.

Разобравшись, в конце концов, с новыми возможностями, я вытащил было рацию, но её немедленно конфисковал Виктор.

– Откуда?!

– С собой при побеге прихватил, – пожал я плечами.

Разведчик уже был в курсе моих похождений, так что на это заявление отреагировал спокойно. Да и вообще, после спонтанной демонстрации заклинания, он единственный, кто не шарахался, едва завидев меня. Даже доселе невозмутимый Анвар предпочёл пойти в двойке с десантником. Сергей Петрович своего «предложения от которого не отказываются» не отменил, но было видно, с каким трудом ему это далось. Его можно понять – боеспособных мужчин сейчас меньше четверти от обитателей лагеря. И у многих эта самая боеспособность вызывает большие вопросы.

Виктор ловко покрутил аппаратик в толстых мозолистых пальцах и разочарованно констатировал:

– Сдохла. Можешь выбросить.

– А если батарейки поменять? – не собирался я сдаваться.

– Да какие, нахрен, батарейки! Тут аккумулятор потёк, смотри.

Разведчик откинул крышку и извлёк вздувшийся энергетический накопитель. Внутри действительно всё оказалось плохо – там будто рассол разлили. Всё в белом налёте, а контакты наоборот, потемнели. Не выдержал приборчик испытаний, явно закупали по дешёвке.

– Чёртов пень, – выругался я, швыряя рацию в костёр.

Та, естественно, не долетела.

– А он здесь причём? – удивлённо поинтересовался Виктор.

– Да не этот, – я досадливо махнул рукой. – Тот, возле которого меня нашли. Видимо, когда вокруг него плясал, она и повредилась.

– Ни разу не угадал, – уверенно заявил мой напарник. – Судя по состоянию, ты её давненько ухайдокал.

– Точно? – не поверил я.

– Пару суток – минимум.

Получается, рация уже была повреждённой, когда я рвал когти из центра реабилитации и разжижения мозгов. Шарахнутый током охранник как раз рухнул на бок, где она висела, вдобавок мне пришлось его ещё и волочить по полу и ступенькам. Вот почему никого не удалось с её помощью услышать…

Кроме, разве что, Дениса.

Замечательно. Я-то думал, что никаких серьёзных последствий, кроме спонтанной смены настроения и провалов в памяти не осталось. А глюки и не думали уходить, заставляя меня общаться с плодом собственного воображения. И даже стандартный шум в эфире не забыли прикрутить. Ведь он стал для меня почти привычным, и без него я быстро бы догадался, что бобик сдох.

Все обитатели центра общались лишь по рациям, никаких мобильников в их руках не наблюдалось. Обдумав этот факт на свежую голову, я пришёл к выводу, что либо в здании стояла какая-то «глушилка», либо девайсы были строжайше запрещены, а связь с внешним миром осуществлялась лишь по проводному телефону. Когда пуповина с цивилизацией разорвалась, у Кирсанского остались лишь генераторы и понемногу сходящий с ума персонал. Так, собственно, я и очутился на свободе.

Знать бы, что же там творится теперь... Все разбежались? Напали монстры? Или психованные начинающие маги разнесли всё по кирпичику? В любом случае, вряд ли в П-образном здании сейчас попивают чаёк, да обсуждают ночное дежурство.

Я поднял лежащую рядом сухую веточку и начертил на земле заветную букву, характеризующую текущую ситуацию в стране, а возможно – во всём мире. И залип в неё, будто японский каллиграф в удачно нарисованный иероглиф. Чем-то манила она меня, будто я забыл что-то важное, и никак не могу вспомнить…

– Эй, ты там заснул, что ли? – Виктор легонько ткнул меня в бок.

– Нет, задумался просто, – я досадливо поморщился.

Чёрт, нужная мысль была уже практически в моих руках, но чужой голос её вспугнул и она стремительно исчезла в водовороте сознания, вильнув на прощание золотистым хвостом. Досадно.

– Давай соберись, я вроде что-то видел.

Странно, разве он не должен выражаться, типа: «засёк движение на полшестого»? Хотя, мне-то что от этого знания... Пальцем погрозить издалека? Огнестрел ведь только у него.

Из-за острого дефицита боеприпасов, мы с Анваром пошли на ликвидацию лишь с холодным оружием – я с верным колуном, а он с самой настоящей кавалерийской шашкой, заточенной до бритвенной остроты. Как оказалось, это семейная реликвия, передававшаяся по наследству, от отца к сыну и так далее. И за столько поколений клинок не стал хуже рубить дурные головы с плеч. На века вещь ковали. Не то, что нынешние гаджеты – попользовался пару лет и выбросил без сожаления.

Что-то разглядевший в дальних зарослях разведчик приник к окуляру карабина и принялся легонько водить стволом из стороны в сторону. У него, в отличие от десантника, имелся крупнокалиберный девятимиллиметровый нарезняк, с вытянутым ложем и прикладом из тёмного ореха. Не знаю, на кого он в здешних лесах с этой дурой охотился, но сейчас она оказалась очень даже кстати.

Нам, как никогда, не хватало банальной связи со второй двойкой. Вряд ли они покинули оговоренные позиции, но скоординироваться всё же не мешало бы.

Выстрел прогремел так неожиданно, что я невольно вздрогнул. Будто мокрой тряпкой по ушам хлестнули. Правда, с уханием ручной гаубицы Павла под названием «Вепрь-Молот» карабин соперничать не мог. Не удивлюсь, если окажется, что во время стрельбы из неё пригибается вся трава в радиусе метра.

Десантник саданул лишь дважды, но этого хватило. Наблюдающий за стычкой через прицел Виктор удовлетворённо цокнул языком:

– Завалили.

– Пойдём смотреть, кого? – спросил я, вытряхивая противный звон из ушей.

– Да, мы и так на всю Ивановскую уже нашумели.

Разведчик пружинисто поднялся и закинул длинную винтовку за плечо. Отличная, всё-таки вещь, но что с ней делать, когда закончатся боеприпасы?

Пока спускались вниз, к догорающему пеньку, мне пришло оповещение о получении целых двадцати очков опыта за его устранение, и серая шкала тут же позеленела на десять процентов. Кушайте, как говорится, не подавитесь. Прямо крохи какие-то, учитывая то, что этот экземпляр оказался аж четвёртого уровня. На полянке, что он занимал, уже можно было в мини-футбол играть, а через колючки по периметру и толстошкурый медведь вряд ли бы продрался.

Объяснение у такой урезанной пайки могло быть лишь одно – опыт разделился на всю группу. Но тогда почему же остальные по-прежнему нулевого уровня? Может, смерть от пули в зачёт не идет? Тогда понятно, почему не капнуло от того подстреленного не пойми кого.

Анвар с Павлом, целые и невредимые, нашлись метрах в пятидесяти от гигантского костра, задумчиво разглядывающие тушу убитой твари, валяющуюся на дне неглубокой рытвины, оставленной вывернутыми корнями упавшей сосны. А там было на что посмотреть.

Существо имело могучее антропоморфное тело, обросшее жёсткой бугристой коркой, отдалённо напоминающей чешую. Непропорционально длинные руки практически доставали до коленей, а ступни достигали размера никак не ниже пятидесятого. В наличии имелись внушительные серповидные когти и клиновидные зубы, не помещающиеся в широкой пасти, идущей от одного заострённого кверху уха, до другого. Голова небольшая, и какая-то приплюснутая сверху, глазки почти не разглядеть за тяжёлыми надбровными дугами.

Массивные пули проделали огромные дыры в бочкообразной грудной клетке, и теперь оттуда вовсю сочилась зеленоватая слизь. А дальше разглядывать сбежавшего из Кунсткамеры урода уже стало некогда, так как над ним неожиданно проявилась пояснялка:

Вурдалак лесной.

Тип – нежить.

Уровень – 2.

– Атас!

Повезло, что топор я повесил на крепкий ремень, презентованный десантником в качестве жеста примирения, и руки оказались свободны. На вычерчивание заклинания ушла ровно секунда, а уже в следующее мгновение чёртов уродец уже прекратил притворятся дохлым куском вонючего мяса. Вскинулся он распрямившейся стальной пружиной, и точно бы успел кого-нибудь нарезать на ломти, не оплети его нижние лапы несколько вовремя выросших корешков. У гворна подсмотрел приёмчик, каюсь за плагиат.

Гибкие отростки вурдалак всё же смог порвать, но выскочить из окопа он уже катастрофически не успевал – дружно зарявкали пушки, снеся ему напрочь часть черепа и пробив тело насквозь в нескольких местах.

Тело безвольно завалилось обратно, но надпись и не думала гаснуть. Да уж, это вам не простой мертвяк, который послушно отъезжает от одного удачного удара топором по башке.

Мужики прекратили стрельбу и стали спешно перезаряжаться.

– Живучая скотина, – покачал головой Анвар.

– Вообще-то он и не был живым, – поправил его я. – Ни у кого при себе святой водички не имеется?

– Зачем?

– Окропить бы его, может, и упокоился бы уже...

– Ты хочешь сказать, он и сейчас не сдох?! – вытаращился на меня десантник.

– Не-а…

Залитое зелёной жижей тело легонько дёрнулось, заставив меня снова свести указательные пальцы.

– Сука, я сейчас ему ствол в задницу затолкаю! Посмотрим, как он...

Десантник злобно клацнул затвором, но на его оружие мягко опустилась татуированная смуглая рука, отводя его в сторону.

– Подожди, братишка – твои пульки ему до фени, сам видишь. Кажись, я знаю, что надо делать.

Никто и глазом не успел моргнуть, как Анвар уже оказался в яме с шашкой наголо. Одним уверенным взмахом клинка разведчик отделил остатки головы от тела, но на этом не успокоился, достав из разгрузки коробок с солью, тихо бормоча что-то неразборчивое. Белая крупа щедро просыпалась на рану, обильно зашипев грязно-бурой пеной, и мне наконец пришло оповещение о смерти этого крепкого орешка от некромантии.

Лесной вурдалак 2 уровня повержен!

Получено 7 ЕО.

Да уж, за мертвяков и то больше прилетало. Качаться в группе легче и безопасней, но гораздо медленней. Может, загвоздка в том, что опыт планомерно размазывался по всем жителям лагеря? Поэтому-то они до сих пор и нулевого.

Виктор подал руку и довольный Анвар одним рывком взлетел обратно. Тело нежити запузырилось ещё больше, щедро воняя тухлятиной. Нет, сюда я раньше, чем завтра не полезу, чтобы тут не лежало. Как раз и головешки от гворна остынут.

– Надеюсь, он такой один по лесу бродил, – покачал головой десантник, сплюнув в яму.

– Нужно наших будет предупредить, – решил Виктор. – И соль всем раздать.

– Ещё и шампура не забудьте, – вклинился я. – Потому что в следующий раз меня может и не оказаться рядом.

– Тим, спасибо тебе, конечно, но мы до этого и без твоих фокусов справлялись, – поморщился Павел. – Ты молодец, но перестань уже думать, что стал богом…

– Кем-кем?!

– Ну, всесильным, типа.

– Вы сбрендили тут все, что ли?! – взорвался я. – У меня нет мании величия, если ты об этом! Мне просто непонятно, почему вы страусов из себя упорно строите – воткнули головы в песок и не видите, как сзади к вам уже пристраиваются, прямо в очередь! Да вашу же мать, у вас никого даже первого уровня нет – как вы простую кочерыжку от монстра отличать будете? Пока она кого-нибудь не сожрёт?!

– Успокойся, – Виктор положил свою тяжёлую ладонь мне на плечо. – Давай, я тебе кое-что тебе расскажу, а ты решишь, страусы мы или кто.

– Хорошо, звучит интригующе.

Анвар с Павлом, как по команде, дружно развернулись и направились обратно, к догорающему гворну, оставив нас вдвоём. Значит, рассказ точно будет про исход с Илютино.

– Если думаешь, что у нас не было таких как ты, то глубоко ошибаешься, – начал разведчик издалека. – Точно сказать не могу, сколько, но с пару десятков человек точно набралось бы...

– И где же они все?

– Там, – мужчина взглядом указал на небо. – Так что сильно не удивляйся, если за твои расспросы про магию ты получишь в зубы.

– Тогда вроде бы много полегло народу, – пожал я плечами. – Всё равно не понимаю, чем они такие особенные.

– Те, кого достали уродцы, большей частью остались там, в деревне, а вот маги наоборот… – он глубоко вздохнул. – Похоронены в основном здесь.

– В смысле?

– В прямом. А это наша молодёжь была, будущее! Дочери, сыновья, внуки... Многие из них помогали нам обороняться от чертей в тот вечер. Удивляться было некогда, мы приняли эту подмогу как есть, не зная, чем в итоге за неё придётся расплачиваться. Кто-то отбрасывал тварей в сторону, кто-то замедлял, не как ты, но похоже, а кое-то и сам стрелял в них. Камешками, огнём… Оксанка – невеста Паши – голубые искры метала, прожигала их насквозь, вместе с потрохами.

– Круто, – оценил я возможности незнакомой девушки.

– Не очень, – покачал головой Виктор. – Она умерла прямо у него на руках, когда мы уже были в лесу. Петрович сказал – остановка сердца. Ничего не поделаешь, в таких условиях. Вместе с ней не дотянули до кордона ещё трое из пяти, кто смог прорваться.

– И вы решили, что с магией лучше не связываться? – предположил я.

– На тот момент нам было не до того. Но вот когда погибли последние два оставшихся паренька, Петрович смог сложить два и два, и запретил это дело на корню.

– Что же с ними случилось?

– Илюха погиб, пытаясь в одиночку справиться с древом-людоедом, а Никита, самый умный из их компании, стал как и ты, первого уровня. Радовался, помню, как ребёнок... Вот только на следующее утро его нашли мёртвым. Кровоизлияние в мозг. С тех пор народ старается на эту цветную ерунду внимания не обращать и строго следить, что бы дети не пытались с этим баловаться. Магия пострашнее спичек с петардами будет. Понятия не имею, почему ты ещё живой, но всё-таки старайся не агитировать свой образ жизни. И не колдуй при всех без необходимости.

– Феерический идиотизм, – развёл я руками. – Вы как папуасы с мобильником, который неожиданно зазвонил в руках, а вы от испуга уронили его себе на большой палец.

– Повтори-ка это Пашке, – предложил разведчик, махнув рукой в том направлении, где скрылась вторая двойка. – Думаю, после второго раза тебя точно не откачают. Да и вряд ли кто за это возьмётся.

– Мне правда, очень жаль погибших, – возразил я. – Они все настоящие герои – и маги, и обычные люди. Просто получается, что их жертва оказалась напрасной. Без магии вам долго не протянуть в этих условиях, когда противник не умирает после очереди в упор, а вы это даже разглядеть не в силах.

– Статистика не на вашей стороне, – упрямо продолжал гнуть свою линию бывший военный. – А у нас и так потеря за потерей.

– Да пойми же ты, – я ткнул пальцем в карабин. – Чтобы стрельнуть из него нужен... Что?

– Патрон.

– Верно, и вот же совпадение – чтобы сотворить заклинание, тоже необходим боезапас! Но, к сожалению, он не берётся из ниоткуда, – я положил ладонь на сердце. – Он у нас здесь, внутри. Это наши силы, сколько у кого есть. Понятно?

– Вполне.

– Так вот, в тот вечер они все вычерпали себя до дна. Причём, не один раз. Мне на отдых раньше нужно было что-то около часа, сейчас – два, до этого я бревно-бревном. Ребята же действовали почти непрерывно, так?

– Ну, вроде бы, – Виктор задумчиво почесал затылок.

– Они как-то восстанавливали силы, – предположил я. – Может, энергетиками, а может и артефактами. Мне однажды попалось что-то подобное… В любом случае, это колоссальная нагрузка на организм. Не каждый такое выдержит, тем более – по нескольку раз.

– Вот именно! Теперь ты всё, наконец, понимаешь?

– Но это же не значит, что нельзя понемногу тренироваться и расти! Это как в качалке – начнёшь жилы рвать серьёзным весом, и тут же сляжешь. Понемногу привыкать нужно, без надрыва.

– Никита так и делал – осторожничал, но это его всё равно не спасло.

– Не знаю, может, патология какая у него была… Или не отдохнул толком после левелапа. Я вот тоже едва на этом не погорел.

– Все уже в курсе, – кивнул Виктор. – Тебя нашли, валяющимся без сознания, с едва заметным пульсом и дыханием. Ты чудом выкарабкался, но это совсем не пример для подражания. Не стоит тянуть за собой других в могилу.

– Я не собираюсь на тот свет, мне и здесь неплохо.

– Кто бы ни связался с волшебством, для него это кончалось одним – смертью, – уверенно отрезал разведчик. – Ты парень неплохой, но заигрывание с силами, неподвластными человеку, до добра не доведёт. Никого. За первым, как ты говоришь, уровнем, будет неизбежно и второй… А не второй, так третий тебя доконает. А чтобы избежать этого порочного круга, нужно на него просто не становиться.

– Это ты верно подметил, – задумчиво пробормотал я, раскрывая логи. – Вам-то такое счастье пока не грозит.

Интересная мысль: не хочешь быть волшебником – не будь им. Вдруг это на самом деле так и есть? Отмотал простыню немного назад и наткнулся на искомую фразу:

Неинициированный 0 уровня нанёс вам урон (дробящий) – 8 ЕЖ!

Наложен негативный эффект – «оглушение».

Вы потеряли сознание!

Это тот самый момент, когда Паша познакомил свой кулак с моей челюстью. Но система окрестила его точно так же, как церберов Кирсанского. Не зря ведь подсознание параллель между ними провело. Подсказывало мне, дураку.

Инициация – вот в чём маги отличаются от остальных. Ударил меня не повелитель разбитых бутылей с кирпичами и даже не заклинатель парашюта. А очередной безликий для логов человечек.

Я тоже был таким, пока не стал замечать за собой странного. Видимо, в моём случае всё произошло, когда у меня впервые активировался «симбиоз». Случайно или по собственной воле – теперь и не узнать, если только память не решит когда-нибудь вернуться. Пока этот факт моей биографии стёрся напрочь, вызывая лишь одну мигрень.

Странно, что инициация произошла со мной так задолго до основной заварушки, но спишем всё на мою богоизбранность. Зато теперь понятно, что не так с моими сопартийцами – им просто не капает опыт из-за того, что они решили не активировать магические способности. Поэтому всё от них и отскакивает, как горох от стенки. У каждого ведь за плечами столько фрагов, что хватило бы минимум для первого уровня. Гипотетически.

Вряд ли обделили именно их – статусы над головами все люди видят без проблем. Значит, и интерфейс могут вызвать при желании. А уж там можно легко разобраться, что каждый из себя в магическом плане представляет. Это довольно просто, если имеешь хоть какой-то опыт в компьютерных играх. Вот почему магами в Илютино стала исключительно молодёжь.

Та же Оксана, покойная невеста Павла Гусева, была по-любому какой-то боевой чародейкой. Не загнись она из-за перерасхода сил, могла бы уже зачищать местные леса, если не в одну каску, то с небольшим прикрытием. Хотя бы, в виде своего суженого с мощным карабином. А вообще, судя по рассказу Колесникова, получается, что какая-никакая группа уже сформировалась в деревне на момент нападения и даже успела немного совместно потренироваться, раскачивая способности.

Как же всё некстати там случилось...

Теперь магия для выживших – табу. И убедить людей в обратном будет очень трудно. Для сельчан я – пришлый чудак, к речам которого прислуживаться себе дороже. Демонстрация сил вряд ли тут поможет, Виктор совершенно прав. Скорее всего, это даже отпугнёт. Значит, нужно понемногу втереться в доверие к местным и незаметно выискивать инициированных. Вдруг кто-то боится местной инквизиции в лице Сергея Петровича и Ко, потому старается не отсвечивать. Если я не смогу найти единомышленников, поселение рано или поздно загнётся. И, скорее, даже рано.

А начать нужно, пожалуй, с новеньких. Добродушная Полина проговорилась, что я – лишь третий. Может, ещё кому предложили осесть здесь на ПМЖ?

В таких мыслях, да раздумьях прошла оставшаяся часть дежурства. Гворн окончательно прогорел, но больше никто нас так и не побеспокоил. Любопытные кончились.

В лагерь мы вернулись под вечер, как раз к ужину. Но сначала, пока трапезничали остальные, все успели по-быстрому ополоснуться в местной баньке, которая наверняка видела ещё Колчака с Лениным, как живых. Экономии здесь не наблюдалось никакой – купайся на здоровье, благо ни с дровами, ни с водой из скважины никаких проблем не было. Во время помывки я убедился, что татуировки у Анвара отнюдь не ограничиваются руками, а с могучим Пашей лучше по девкам не ходить, чтобы у меня имелся хоть какой-то призрачный шанс. Хотя сейчас больше всего хотелось набить пузо и свернуться клубочком до самого утра.

Хотя, про «набить» я немного погорячился. В выданной небольшой порции наваристой каши я повстречал знакомые фрагменты консерв, а вдобавок повариха Наталья всунула мне помятый термос с горячим чаем. Жизнь понемногу налаживалась.

Ночевать предложили прямо в избе, где днём восседал Сергей Петрович. Обитали здесь преимущественно те, кто не имел собственной машины или палатки, в основном – спасённые женщины и дети, но попадались и целые семьи. Свободных коек не имелось совсем, но можно было улечься прямо на деревянный пол в чьём-то спальнике, выданным мне старейшиной в качестве награды за устранение ужасного дерева-людоеда. Квест закрыл – награду с опытом получил. Как в сказке, только без принцессы под боком. Но мне и так сойдёт.

Лежать было довольно жёстко, но тепло, а так как курить все выходили теперь в сени, дышалось без особых проблем.

Отрубился я одним из первых, задолго да того, как начали укладываться остальные. Что-то даже снилось, но ничего, кроме настырно преследующей меня литеры «П», наутро так и не вспомнилось. И не удивительно, потому что подняли меня ни свет, ни заря.

Будильщиком оказался, как ни странно, Павел Гусев, ночевавший с сестрой в основательно прогнившей «Ниве». На его открытом как книга лице отражалась такая дикая смесь тревоги и напряжения, что я безо всяких вопросов вскочил и принялся спешно одеваться. За порогом мы столкнулись нос к носу с озабоченным Колесниковым, который вёл за собой двух незнакомых заспанных мужиков с ружьями. Видимо, дозорных. Тот жестом призвал всех к молчанию и поманил нас за собой.

Мы всей пятёркой потопали куда-то через весь лагерь, но уже на полпути я был уверен, что конечным пунктом будет госпиталь. Так и случилось.

На месте нас встречал бледный как типичный мертвяк Плотников, дымящий очередную сигарету. Настроение доктора можно было понять – на утреннем обходе больных на месте не нашлось, ни под тентом, ни в палатке. Её бок, кстати, оказался вспорот в лоскуты, а внутри ткань и бельё были основательно заляпаны кровью, в лучших традициях дешёвых ужастиков.

Пропала та самая женщина с крокозябрами и мужик с забинтованной головой. Остальных больных, не таких тяжёлых, на ночь забрали родственники. Возможно это спасло им жизнь получше всяких лекарств.

– Ну что, долбохлопы, – грозно начал Колесников, встав перед понурыми дозорными. – рассказывайте, что слышали.

– Да ничего такого...

– Тишина была мёртвая!

Обоим, судя по осоловелым лицам, я даже охрану улиток не доверил бы. Эх, как же нужны собаки, пусть самые простые, двортерьеры...

– В башке у вас тишина, – в собственном репертуаре предположил Анвар, показавшийся на лесной опушке.

В руке у него оказался зажат обрывок колючей проволоки.

– Ну что там? – встрепенулся Сергей Петрович.

– Тебе это не понравится, – сразу предупредил смуглолицый. – Наших унесли.

– Кто?!

– Ну, раньше я бы сказал, что это были грёбаные йёти, не иначе, – разведчик недобро оскалился, блеснув фиксами. – Но вот буквально вчера мне как раз попался один живучий мудак с похожими лапами...