27 августа 2016 года

            Си Унь смотрела на проплывающие за окном автобуса овраги, березки, заросли малины, покосившиеся лачуги.

            Проехали мимо кладбища, пестреющего венками из-за плотной стены соснового бора. Девушка вспомнила, как хоронила отца. На муниципальном кладбище Харбина кроме нее, были только нанятые за 28 юаней копатели: молодой и старый. Молодой копатель (это ее покоробило) пытался заигрывать с ней. Он улыбался, лопата за лопатой выбрасывая из могилы черную землю, улыбался, когда гроб был опущен и комья земли забарабанили по крышке. Си Унь вспомнила, как дико ей захотелось пихнуть копателя, чтоб он упал в могилу. Когда установили плиту (самую дешевую), Си Унь расплакалась. Старый могильщик сказал: «Все там будем», молодой попытался приобнять девушку, но та скинула с плеча его руку.  

            Вой заставил Си Унь вздрогнуть: на одно страшное мгновение ей показалось: это воет в могиле ее отец.

            Из-за поворота показалась колонна пожарной техники. Впереди со включенным проблесковым маячком – полицейский джип. ПАЗик прижался к обочине.

            -Спешат, да поздно.

            Дед Ефимыч опустился на сиденье рядом с Си Унь, зажал коленями авоську.

            -Что?

            -Поздно, говорю, колонну из Столыпина снарядили – сгорело все к ебени матери.

            Ефимыч крякнул, сунул руку в авоську, достал огурец.

            -Угощайся, серджант.

            Си Унь взяла огурец, надкусила.

            -Спасибо.

            -Да чего там, - беззубо улыбнулся старик. – Чай, не колбаса. У нас ентого добра навалом.

            Колонну замыкал военный грузовик – брат-близнец того грузовика, что сожгла в лесу Си Унь.

            Опять замелькали сосны, овраги, малинник.

            -Вот она, Россия наша, Анперия, - задумчиво проговорил Ефимыч. – Простор. У кеберпанков этих, в Европе, по телевизуру говорят, земля кончилась, вот они на нас и поперли. Вся Африка к ним перебралась, да и кончилась земля. Муравейник, бля. Друг у дружке на головах живут. Вчера новости глядела?

            -Нет.

            -В Латвии наши с ихними схлестнулись, с французским легиеном. Ригу развалили к ебени матери.

            Старик хрипло засмеялся.

            -Вождь выступил: после Риги дальше пойдем, заразу дерьмократическую выжигать. Говорят, новая мобилизация будет.

            -Мы победим, дедушка, - сказала Си Унь, выбросив в открытое окно зеленый хвост огурца.

            -Победим, конечно, - согласился Ефимыч. – Сейчас пизды  старые напряжем, нарожаем парней, вырастим на огурцах, и можно мобилизацию провесть.

            Си Унь взглянула на старика.

            -Дедушка.

            -Да?

            -А у тебя воевал кто-нибудь?

            Ефимыч нахмурился.

            -Еще б не воевал. Старшой Данила при Нью-Йоркском десанте погиб, младшенький Сереня на мине подорвался под Бухарестом. Даже сисек полапать не успел.

            Си Унь стало жалко старика.

            -Вот у тебя добротные сиськи, - сказал Ефимыч. – Вона, как топорщат гимнастерку-то… Ну, пошутил, чего глаза-то таращишь?

            Он засмеялся, полез в авоську за огурцом.

            ПАЗик вырулил с грунтовки на асфальтированную дорогу, по которой изредка проносились автомобили.

            -Скоро у городе будем.

            И правда: мелькнул указатель – «Столыпин, 10 км».

            -Надеюсь, положат, суки, - вздохнул Ефимыч.

            -Что, дедушка?

            -Да, говорю, надеюсь, в больничку положат.

            Ефимыч поерзал на сиденье, крикнул водителю:

            -Эй, паря! Будет автобус на Клюки сегодня?

            -Не будет.

            -Надеюсь, положат в больничку, - как заклинание, проговорил старик.

            Через двадцать минут автобус въехал в Столыпин.

            У автовокзала Си Унь попрощалась с Ефимычем, снабдившим ее огурцами. Девушка пожелала старику удачи с больничкой, и тот поплелся прочь, приволакивая ногу, стуча лыжной палкой по асфальту.

            Жара...

            Си Унь расстегнула второю пуговку на гимнастерке. Как там сказал Ефимыч? «Добротные сиськи»?

            Девушка улыбнулась и зашагала вверх по улице.