1941-й: ОГНЕМ И МЕЧОМ
В своей автобиографии Л.А. Говоров предельно кратко писал: «С начала Отечественной войны и до октября 1941 года находился на Западном фронте последовательно начальником артиллерии Западного направления, Резервного фронта и Западного фронта».
Па Западный фронт Говоров прибыл 22 июля. В тот день войска противовоздушной обороны отразили первый налет германской авиации на Москву.
К 20 числам июля Западный фронт растянулся от Гомеля на юге до Полоцка на севере, но под мощными ударами немецких танков он день за днем откатывался все дальше на восток, не имея возможности прочно зацепиться за какой-нибудь мало-мальски удобный рубеж. «Не повезло» фронту и с его руководством, обвиненным в… трусости, развале боевых частей. Решением Военной коллегии Верховного суда за поражение войск Западного фронта к расстрелу были приговорены командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г Павлов, начальник штаба генерал-майор В.Е. Климовских, начальник войск связи генерал-майор войск связи А.Т. Григорьев, командующий 4-й армией генерал-майор А.Л. Коробков.
Лишь в конце июля, после вмешательства С. К. Тимошенко, войска Западного фронта из района Рославля перешли в наступление на Смоленск. (Правда, 21-я армия фронта на Бобруйском направлении была вынуждена отойти к Днепру на участке от Рогачева до Жлобина.)
30 июля Ставка Верховного Главнокомандования образовала на базе фронта резервных армий и фронта Можайской линии обороны Резервный фронт. Новый фронт был образован «…для объединения действий резервных армий на Ржевско-Вяземской линии». Командующим фронтом был назначен заместитель наркома обороны и член Ставки генерал армии Г.К. Жуков. В тот же день новый комфронта прибыл в свой штаб, расположенный в районе Гжатска. Накануне сюда приехал с западного направления генерал Л.А. Говоров, назначенный начальником артиллерии фронта. В Гжатске командующий ознакомился с положением войск фронта, с ходом боевых действий, данными о противнике и с командным составом Резервного фронта.
«Начальника штаба Резервного фронта генерал-майора П.И. Ляпина и командующего артиллерией фронта генерал-майора Л.А. Говорова, — вспоминал Г.К. Жуков, — я знал давно и хорошо. Это были мастера военного дела высокого класса, и я был очень рад, что буду работать с ними… В тот же день [30 июля] вместе с Л.А. Говоровым и другими офицерами я отправился в штаб 24-й армии». По дороге Говоров рассказал о своей поездке в одну из артиллерийских частей. Ему было о чем поведать Жукову. Накануне Леонид Александрович (и начальник артиллерии Красной армии Н.Н. Воронов) побывали в отдельной экспериментальной батарее реактивной артиллерии, действовавшей под командованием капитана Флерова.
Говоров помнил, что Флеров учился у него в академии, и успел до начала войны с отличными оценками по всем дисциплинам окончить первый курс. И по прибытии в часть убедился: знания капитан экспериментальной батареи применял в бою с полной отдачей.
«…Огневая позиция батареи реактивной артиллерии располагалась на опушке леса. Между деревьями пристроились грузовые трехосные машины, прикрытые сверху плотным брезентом. Вот расчеты сняли брезентовые чехлы, обнажив направляющие с установленными ракетами-снарядами. Дальность их полета достигала восьми километров. Ракетчики заняли свои боевые посты, проверили механизмы и прицелы.
— Готово, — доложили командиры расчетов капитану Флерову, который не спускал глаз с наручных часов.
Томительно, словно перед атакой, тянулись последние минуты. Воронов взмахнул рукой, капитан Флеров скомандовал:
— Пуск!
Машины окутало седым дымом. Задрожала земля. Возникший вихрь раскачал ели и березы, заросли подлеска, и ярко-красные ракеты устремились в сторону Орши.
Ракетчики поспешно собирались к переезду. Был издан строжайший приказ: после залпа сразу же менять огневые позиции — противник может засечь машины, обстрелять.
Позднее стало известно, что ракеты точно поразили цель».
Жукова рассказ Говорова заинтересовал, и в первую очередь с точки зрения усиления противотанковой обороны. Командующий фронтом считал, что основной задачей фронтовой артиллерии на сегодняшний день оставалась борьба с танками противника, которые, не встречая достойного сопротивления, преспокойно взламывали оборону советских войск, обеспечивая стремительное продвижение частей и подразделений вермахта на восток. И Говоров, как артиллерист-теоретик и как артиллерист-практик, в этой связи должен был и мог сделать немало. Начальник штаба артиллерии группы резервных армий Западного фронта генерал-полковник Г.Е. Дегтярев не забыл те летние дни 1941-го даже через много лет:
«В первые дни войны единственным средством отражения танковых атак противника являлась артиллерия всех калибров. Для того чтобы закрепиться на занимаемых рубежах, требовалось создать мощную систему противотанкового огня. Большую помощь в этой работе оказала нам прибывшая из Ставки [Верховного Главнокомандования] группа старших командиров-артиллеристов во главе с генералом Л.А. Говоровым.
Мне была очень приятна встреча с Леонидом Александровичем. Вспомнились те времена, когда мы командовали артиллерийскими полками. Нам не раз приходилось тогда бывать на учебных сборах-стрельбах. Л.А. Говоров отличался хладнокровием, быстро принимал решения, действовал уверенно.
— Известно ли вам, что резервным армиям выделены морские 100- и 152-миллиметровые пушки? — спросил он.
Я ответил, что командованию и штабу известны только номера эшелонов и сроки их прибытия, но что следует в этих эшелонах, мы не знаем.
Леонид Александрович недовольно поморщился и приказал своему адъютанту:
— Проверьте, в чем дело. — Потом опять повернулся ко мне и продолжал совершенно невозмутимым тоном:
— Нам важно так поставить эти пушки в системе противотанковой обороны, чтобы они, обладая высокой начальной скоростью снаряда и бронепробиваемостью, могли поражать фашистские танки еще на дальних подступах.
— В академии, товарищ Говоров, вам жилось бы спокойнее. У нас положение иное. Жарко, очень жарко. Мы должны во что бы то ни стало удержать Смоленск. Кровь из носа, а удержать. Какой у противника главный козырь? Танки. Этот козырь надо выбить из вражеских рук. Такую создать противотанковую оборону, чтобы танковые дивизии не могли прорваться в глубину, наносить удары по коммуникациям и тылам наших войск. Выезжайте в Смоленск, помогите командарму Лукину организовать грамотное, на основе ваших академических разработок, противоборство с фашистскими танками.
…Под руководством генерала Говорова систему артиллерийской противотанковой обороны стали строить на глубину не менее пяти-шести километров от переднего края. Для уничтожения вражеских танков были использованы орудия тяжелых калибров, обязательно во взаимодействии с 45- и 76-миллиметровыми орудиями. Огневые позиции дивизионной и корпусной артиллерии, как правило, располагали в районах, близких к вероятным направлениям танковых атак, с учетом возможности стрельбы по танкам прямой наводкой с дистанции 1000-1500 метров.
Когда можно было — если немцы не атаковали и с воздуха, — против танков привлекалась зенитная артиллерия».
Организовать действенную противотанковую оборону требовал от Говорова и Тимошенко, остававшийся командующим Западным фронтом. Говорил недолго, отрывистым, взволнованным голосом: «Ваша задача, не забывая о своих обязанностях начальника артиллерии Резервного фронта, помочь организовать взаимодействие стрелковых и артиллерийских частей и на Западном фронте. Понимаю, что мотаться туда-сюда непросто, но людей катастрофически не хватает. Действуйте от моего имени. Тех, кто не способен воевать по-настоящему, — отстраняйте, заменяйте решительными, толковыми командирами».
Говоров никогда не тратил много времени на сборы. Его изрядно помятая «эмка» моталась по пыльным смоленским проселкам. Навстречу ему двигались толпы беженцев.
«…Внезапно машина остановилась. Водитель, испуганно крикнув: “Воздух!” — выскочил из машины.
Случилось это километрах в двадцати от Смоленска, — вспоминал адъютант Говорова Александр Васильевич Романов. — Говоров сидит на месте. А что мне делать? Видимо, поняв мое состояние, Леонид Александрович обернулся ко мне, покусывая губы, недовольно произнес: “Трусоват наш водитель. Самолет на большой высоте летел. Для него наша эмка просто букашка. Есть цели и поприметнее. Тогда он спикирует, бомбу сбросит, из пулемета одну-две очереди даст. Лев Толстой, когда в армии служил, в разных перепалках побывал. И в чем убедился? На войне надо бояться только того, чего надо бояться. А о смерти думать — себя убивать. Зови водителя, у него, пожалуй, душа из пяток вернулась на положенное ей место”.
Когда тот сел в машину, я подумал: “Ну, сейчас Леонид Александрович пропесочит его”. Но Говоров только сухо сказал: “Младший сержант, послушай: трусость, что ржавчина, человека в ничтожество, в безмозглое существо превращает”».
1 августа одновременным ударом группы войск под командованием генерал-майора К.К. Рокоссовского (с востока) и частей 16-й и 20-й армий Западного фронта (с запада) в районе Смоленска был прорван фронт окружения советских войск, части и подразделения Красной армии отошли на новые рубежи.
* * *
Новый огненный рубеж Говорова — Ельня. Здесь развернулась первая с начала войны наступательная операция советских войск, осуществлял которую Резервный фронт.
Еще во второй половине июля 1941 г. части вермахта захватили Ельню и близлежащие населенные пункты. Но попытки развить наступление противнику не удались, соединения 24-й армии Резервного фронта отбивали все атаки. Немцы вынуждены были перейти к обороне. Образовался так называемый ельнинский выступ, глубоко вдававшийся в советскую оборону, создавая реальную угрозу флангам частей Резервного фронта на вяземском направлении.
24-я армия, ослабленная в непрекращающихся боях, несколько раз пыталась срезать «выступ» и выровнять линию фронта в районе Ельни. Однако все попытки были безуспешны. Командующий войсками Резервного фронта Г.К. Жуков приказал командующему 24-й армией генерал-майору К.И. Ракутину прекратить наступление и приступить к подготовке нового, более сильного и организованного удара. Штаб Резервного фронта после изучения обстановки разработал план разгрома группировки противника. Замысел операции предусматривал встречными ударами с севера и юга под основание выступа прорвать оборону и, развивая наступление, окружить основные силы 20-го армейского корпуса вермахта. Предусматривалось рассечение вражеской группировки ударом с востока и уничтожение ее по частям. В основу замысла операции, учитывая конфигурацию линии фронта, была положена решительная форма оперативного маневра — двусторонний охват с целью окружения и разгрома врага по частям. При этом предусматривалось разгром ельнинской группировки закончить к 3 сентября.
Перед Говоровым стояла задача обеспечить артиллерийскую поддержку наступающим частям. В штабе в те дни его застать было невозможно, он мотался по частям, стремясь выяснить обстановку, выработать рекомендации:
— Неприцельная стрельба вряд ли может поколебать, расстроить, а тем более уничтожить этот укрепленный район, созданный противником в ельнинском выступе. Почему же вы бьете не по реальным целям, а предполагаемым? У немцев учитесь? Они всегда шпарят по площадям. Но так стрелять не в традициях русской артиллерии… Потрудитесь всеми средствами организовать тщательную артиллерийскую разведку.
Вернувшись в штаб фронта, Говоров доложил командующему свои оценки положения дел с фронтовой артиллерией: 24-я армия не обладает необходимыми силами, чтобы ликвидировать выступ. Армию нужно не только пополнить артиллерийскими соединениями и материально-техническими средствами, но и отработать систему взаимодействия всех частей армейского механизма.
— Действуйте, — таков был ответ Жукова.
«В эти дни Говоров, казалось, не чувствовал усталости, поражая окружающих редкой работоспособностью, а дел была уйма: переброска артиллерийских частей в 24-ю армию, забота о подвозе боеприпасов, рекогносцировки, выбор позиций, организация артиллерийской разведки и, главное, — постоянная помощь командирам и штабам на местах. Он делал все, чтобы в предстоящей для него первой наступательной операции артиллеристы, что называется, не ударили лицом в грязь.
Говоров дотошно рассматривал карты — все новое, что раскрыто в огневой системе противника, штабные документы, проверял оборудование огневых позиций, знания артиллеристов…»
И деятельность дала свои результаты, это отмечали все, в первую очередь сам командующий Резервным фронтом.
«Благодаря принятым мерам по улучшению разведки, — вспоминал Жуков, — командование и штаб фронта вскоре стали располагать полными данными о противнике, его огневой и инженерной системах. Эти сведения, а также показания многих пленных дали нам возможность тщательно, во всех деталях отработать план артиллерийского огня, авиационного удара и поставить конкретные задачи частям и соединениям на полный разгром здесь противника. Большую работу в этом отношении провел генерал-майор Л.А. Говоров, отлично знавший артиллерийское дело. Да и не только артиллерию, он прекрасно разбирался в оперативно-тактических вопросах».
В 24-й армии создавалась артиллерийская группировка, состоявшая из армейской группы дальнего действия и групп поддержки пехоты в дивизиях. Артиллерийская подготовка планировалась продолжительностью один час. Предусматривалось сокращение продолжительности артподготовки, если пехота выйдет на рубеж атаки, удаленный на 300—400 метров от вражеского переднего края, ранее установленного времени. Однако во всех случаях последний 10минугный, наиболее мощный огневой налет по объектам атаки и огневым позициям артиллерии противника не должен был сокращаться. Артиллерийскую поддержку предусматривалось осуществлять методом последовательного сосредоточения огня, а также огнем отдельных батарей и орудий сопровождения, действующих в боевых порядках пехоты. Шло создание ударных групп, в состав которых включались все исправные танки и около 80% артиллерии.
Удалось даже создать перевес над противником в артиллерии, что добавляло шансов на успех будущей операции.
В 7 часов утра 30 августа около 800 орудий, минометов и реактивных установок 24-й армии, несмотря на сильный туман и плохую видимость, обрушили огонь на вражескую оборону. Началась артиллерийская подготовка.
В 8.00 части Резервного фронта нанесли контрудар по группировке 4-й армии противника, прорвав фронт в районе города Ельня. Утром 6 сентября Ельня была освобождена, выступ — «срезан».
В результате Ельнинской операции советские войска продвинулись на запад на 25 км и вышли к рекам Устром и Стряна, нанесли поражение двум танковым, одной моторизированной и семи пехотным дивизиям противника, ликвидировали угрожавший левому крылу войск Западного фронта Ельнинский выступ.
Составленную начальником артиллерии директиву — за подписями Г.К. Жукова, члена Военного совета комиссара госбезопасности 3-го ранга С.Н. Круглова и самого Л.А. Говорова — направили в войска:
«Опыт боев на Ельнинском направлении показал решающую роль артиллерии при поддержке наступления пехоты. Артиллерия при поддержке пехоты ставила задачи поражения огневых средств противника с окаймляющим огнем на 200 метров в глубину и на фланговые цели, чтобы изолировать ближайший объект атаки пехоты от общей системы обороны противника.
Под прикрытием этого огня орудия сопровождения и минометы выдвигались для обработки ближайшего объекта атаки, подводились непосредственно к объекту атаки и атаковали последний. Эффективность артиллерийского огня, однако, снижалась тем, что в бою отсутствует взаимодействие между артиллерией поддержки пехоты, артиллерией сопровождения и пехотой. Наблюдаются случаи разрыва между концом артподготовки и началом атаки пехоты».
Воодушевленные удачами Резервного фронта, в наступление перешли 30, 19, 16 и 20-я армии Западного фронта. Наступление это окончилось, правда, неудачно, советским войскам вновь пришлось перейти к обороне, с последующим откатом на восток, но Смоленское сражение (окончившееся 10 сентября) показало, что Красная армия может не только отступать, но и, огрызаясь, наносить противнику контрудары.
Смоленское сражение позволило сделать первые выводы и Леониду Александровичу: «На прямой наводке, которую Говоров высоко оценивал, использовалась главным образом полковая артиллерия малых калибров. Действовали артиллеристы по принципу: “Вижу — поражаю”. Однако большинство дивизионов и батарей находилось на закрытых позициях. Эффективность их ударов по врагу определяли точная разведка важнейших целей — визуальная, воздушная, звукометрическая, точная подготовка данных для стрельбы, причем не только глазомерная, но и полная, с учетом многих слагаемых.
Нельзя сказать, что знакомство с дивизионной артиллерией привело Говорова в восторг. Главная полоса обороны строилась в виде районов и узлов сопротивления, насыщенных огневыми средствами, увязанных системой различных инженерных заграждений, но не связанных, однако, между собой. Устойчивость обороны не была достаточной. Командиры стремились к равномерному распределению на всех участках сил и огневых средств. Оборона носила очаговый характер. Нужна была перестройка, и коренная, системы артиллерийского обеспечения оборонительных боев, контрударов».
«Заметил» Говорова и Сталин. Верховный Главнокомандующий приказал генералу артиллерии отправиться в Харьков для организации противотанковой обороны на широком фронте. Но было уже поздно — фашистские танки успели прорваться в Донбасс. Леониду Александровичу оставалось лишь одно — возвратиться в Москву. Однако оказалось, что к тому времени противник перерезал шоссейную дорогу, ведущую из Харькова в столицу. «Пробиваться» пришлось по проселкам, лавируя между частями противника, находясь все время в напряжении. В Москву все же прорвались, причем — без потерь. А здесь ждало уже новое распоряжение.
По приказу Ставки Главнокомандования генерал Жуков был направлен в Ленинград. Он попросил взять с собой нескольких генералов, в том числе и начальника артиллерии Говорова. Сталин разрешил взять всех, кроме Говорова, сказал, что оставляет его на московском направлении.
* * *
2 октября началась Вяземская оборонительная операция войск Западного (22, 29, 30, 19, 16 и 20-я армии; занимали оборону в полосе шириной 340 км — от озера Селигер до Ельни) и Резервного (24-я и 43-я армии; занимали оборону от Ельни до железной дороги Рославль — Киров в полосе шириной до 100 км; 31,49,32 и 33-я армии обороняли рубеж в тылу Западного фронта в полосе шириной 300 км по линии Осташков, Селижарово, восточнее Дорогобужа) фронтов. Пять дней спустя войска противника вышли в район Вязьмы. В окружении оказались 19-я и 20-я армии Западного фронта, 24-я и 32-я армии Резервного фронта. Окруженные армии под командованием генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина до 12—13 октября сковывали боями 28 дивизий противника, однако «дыру», образовавшуюся в линии фронта, необходимо было срочно заткнуть. Создавалась Можайская линия обороны.
«Командующему войсками Московского военного округа. Копия: командующим войсками Западного и Резервного фронтов. Генерал-майору Говорову. Начальнику Управления кадров Генерального штаба Красной Армии. 9 октября 1941 года. 01 час 00 мин:
Ставка Верховного Главнокомандования назначает:
1) Командующего войсками МВО генерал-лейтенанта Артемьева П.А. — командующим войсками Можайской линии обороны с оставлением в должности командующего войсками Московского военного округа.
2) Генерал-майора Говорова Л.А. — заместителем командующего войсками Можайской линии обороны.
3) Начальником штаба Можайской линии обороны — генерал-майора Кудряшева А.И.
4) Все войска Можайской линии обороны через командующего тов. Артемьева подчинить непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования.
Сталин, Шапошников».
Начальник Оперативного управления Генштаба А.М. Василевский дополняет приказ Верховного Главнокомандующего: «В начале октября 1941 года, когда фронт обороны наших войск, прикрывавших Москву в районе Вязьмы, был прорван, и когда над столицей нашей Родины и всей страной нависла серьезная угроза, в войска Западного и Резервного фронтов были направлены члены ГКО, а с ними от Генштаба был направлен и я. Перед нами тогда поставили в качестве основной задачи: используя все возможности, создать новый оборонительный фронт на линии Можайска. В это время значительная часть войск указанных фронтов оказалась в окружении, остальные отходили на восток. Управление войсками было нарушено. Перед отъездом из Москвы мне удалось связаться по телефону с Л.А. Говоровым, продолжавшим быть начальником артиллерии Резервного фронта, получить от него кое-какие данные об обстановке на фронте и согласие помочь мне в вопросах организации обороны на Можайской линии. Я с согласия Верховного воспользовался этим. В момент моего прибытия в штаб Западного фронта, находившийся к востоку от Гжатска, товарищ Л.А. Говоров с частью офицеров артиллерийского управления Резервного фронта уже находился в Можайске, с которым по моим указаниям была установлена телефонная связь. В период с 5 по 9 октября до образования Ставкой командования Можайской линии обороны Говоров находился в районе Можайска в качестве старшего военачальника, обязанного принимать все войска, направленные на Можайскую линию обороны, и в спешном порядке при их помощи создавать фронт обороны. Для этой цели мною в его распоряжение была выделена часть офицеров Генерального штаба. При выполнении этой работы Говоров имел дело непосредственно со мной, исключительно успешно справляясь со своими обязанностями. 9 октября при создании Ставкой фронта Можайской линии обороны генерал-майор Л.А. Говоров стал заместителем командующего войсками».
— Говоров? Неплохо, — согласился Верховный. — Как артиллерист он поможет войскам создать на Можайской линии крепкую противотанковую оборону.
* * *
10 октября Ставка Верховного Главнокомандования передала войска расформированного Резервного фронта в состав Западного фронта. Началась Калининская оборонительная операция войск правого крыла Западного фронта (с 17 октября — Калининского фронта), продолжавшаяся до 4 декабря 1941-го. Завязались бои войск Западного фронта (16, 5, 43, 49 и 33-я армии) с противником (группа армий «Центр», командующий — генерал-фельдмаршал Ф. Бок) под городами Калуга и Малоярославец. Началась Можайско-Малоярославецкая оборонительная операция войск Западного фронта, продолжавшаяся до 30 октября.
Однако Можайская линия обороны просуществовала недолго, ее войска влились в Западный фронт:
«Командующему Западным фронтом
Командующему Московским Резервным фронтом
Командующему 5-й армией
тов. Лелюшенко.
Для лучшего объединения действий на западном направлении Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. С 23 час. 50 м. 12 октября слить Западный фронт с Московским резервным фронтом.
2. Все войсковые части и учреждения Московского резервного фронта подчинить командующему Западным фронтом.
3. Генерал-лейтенанта Артемьева назначить заместителем командующего Западным фронтом. Генерал-майора Говорова назначить начальником артиллерии Западного фронта. Генерал-майора Камера назначить заместителем начальника артиллерии Западного фронта.
4. Штаб Западного фронта 13 октября разместить в районе ст. Голицыно.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин. Б. Шапошников N° 002910
12 октября 41 г. 20 ч. 30 м. Прочитано т. Сталину по телефону и утверждено.
Б. Шапошников».
Но и в должности начальника артиллерии Западного фронта Говоров пробыл два дня.
…Три десятка танков противника пробились к наблюдательному пункту командующего 5-й армией. В бой вступили все офицеры и солдаты, находившиеся на НП. В этой схватке был ранен командарм — генерал Лелюшенко.
Из воспоминаний Д.Д. Лелюшенко:
«…В дом, где остановилась наша штабная группа, ночью приехал заместитель начальника артиллерии фронта генерал-майор артиллерии Леонид Александрович Говоров. Стройный, подтянутый, спокойный, с волевым лицом, он с первого взгляда внушал к себе уважение. Глуховатым голосом Говоров изложил свои соображения об использовании противотанковой артиллерии и согласовании ее действий с танками и пехотой, посоветовал, как лучше построить боевые порядки соединений армии в обороне. После обсуждения деловых вопросов выпили по стакану чая. Беседа затянулась. В полночь Говоров, пожелав нам успехов, уехал. Скажу откровенно, эта встреча оставила у меня самое приятное впечатление».
А через несколько часов Лелюшенко уже в бессознательном — от ранения — состоянии вывозили в тыл.
Решая, кого поставить на место Лелюшенко, Георгий Константинович Жуков остановил свой выбор на генерал-майоре артиллерии Говорове. Свое решение Жуков объяснял кратко: «Говоря кратко, мы исходили из двух важнейших обстоятельств. Во-первых, в период боев под Ельней генерал Говоров, будучи начальником артиллерии Резервного фронта, зарекомендовал себя не только как прекрасно знающий свое дело специалист, но и как полевой, энергичный командир, глубоко разбирающийся в оперативных вопросах; во-вторых, в нашей обороне под Москвой основная тяжесть борьбы с многочисленными танками противника ложилась, прежде всего, на артиллерию, и, следователыю, специальные знания и опыт Говорова приобретали особую ценность. Последующие события показали, что сделанный выбор был весьма удачен». Тем более что 5-я армия должна была стать хребтом обороны Западного фронта. Но она начала формироваться только 9 октября, была малочисленна, ее основной силой стала единственная 32-я стрелковая дивизия полковника В.И. Полосухина. В состав армии входили две танковые бригады (18-я и 19-я), уже понесшие потери в боях под Гжатском, четыре артиллерийских, мотоциклетный полки, батальон курсантов военно-политического училища и наспех сформированный 230-й запасной стрелковый полк.
В силу природной неразговорчивости Леонид Александрович не очень-то любил распространяться о своих новых назначениях. Но кое-что «вытянуть» удалось.
Л.А. Говоров:
«15 октября получил назначите командующим 5-й армией.
Прибыл в Можайск. Обстановка для 5-й армии в то время была тяжелая. Оборона армии проходила по линии, заранее подготовленной в Можайском укрепленном районе. Он в то время таким считаться не мог. Но кое-что все же было сделано. Были даже противотанковые долговременные сооружения. Но к этому времени не успели обеспечить их готовность. Рассчитывали, что Западный фронт сможет сделать что-то большее. Фактически немцы подошли сюда, когда наших войск тут не было. Только 32-я дивизия прибыла с Дальнего Востока. Были сборные команды: артиллерийское училище, политическое училище, сводный батальон, разные запасные части. Танки для роты были собраны из музейных экспонатов. Правда, они сыграли немалую роль.
Я застал обстановку, когда эта линия обороны была прорвана, и враг уже занял станцию Бородино. Борьба происходила на подступах к Можайску… Я застал такую обстановку, когда противник фактически линию обороны расколол на две части и наиболее боеспособные части 32-й дивизии он отбросил на север, менее боеспособные части, все сборные команды — на юг в леса. Обе магистрали Минск—Москва и Можайское шоссе оказались совершенно открытыми. Это было 15 октября.
Получив назначение, я позвонил члену Военного совета и попросил подготовить карту с обстановкой, чтобы сразу же войти в курс дела и принять бразды правления. Вечером приехал в Можайск. Члена Военного совета не застал.
…Фактически никакого штаба не было. Начальник штаба был случайной личностью. Единственное средство управления — в кабинете висел городской телефон, по которому происходило все управление армией. Рядом был телефон для связи с Москвой. По нему каждый час раздавались очень нервные звонки, спрашивали: «Вы еще в Можайске сидите или нет?» Тогда в Москве обстановка была очень напряженной и нервной. Борьба происходила на непосредственных подступах к Можайску 16 октября пришлось перенести командный пункт километров на 8 от Можайска в деревню Пушкино».
16 октября оказался вообще самым насыщенным днем: войска правого крыла Западного фронта отошли за Волгу и закрепились на рубеже Селижарово, Старица. Началась эвакуация из Москвы управлений Генштаба, военных академий, наркоматов и других учреждений, иностранных посольств.
В тот же день на своем командном пункте в Можайске генерал Говоров подписал свой первый боевой приказ вверенным войскам в качестве командарма-5. Суть его сводилась к тому, чтобы не дать врагу прорваться на восток вдоль Можайского шоссе.
Л.Л. Говоров: «Начиная с 16 октября, подступы к Можайску и центральной магистрали защищались только артиллерией и незначительным количеством танков. Были созданы противотанковые опорные пункты, оказавшие достаточный отпор немецким колоннам, которые хотели ринуться с ходу на Москву. Здесь было подбито немало танков. Это отражено в наших донесениях, в частности в донесениях Военному совету Западного фронта. Пришлось нам констатировать, что на главных магистралях не осталось ни одного пехотинца. Просили мы хоть один стрелковый полк дать, но и этого не получили.
К тому времени 5-я армия получила большое количество противотанковых полков. Это позволило остановить немцев. Можайск, правда, пришлось оставить. Потом начались наши оборонительные бои на дальних подступах к Москве. Постепенно состав армии увеличивался. После 32-й стрелковой дивизии подошла 50-я дивизия, которая, правда, не принесла нам большой радости. Она была сформирована наспех, в артиллерии были случайные командиры.
Противник все время применял ту же тактику: отбросить, раскидать от магистрали войска. Очень часто наши командиры не понимали его тактику. Идя по линии наименьшего сопротивления, они отходили туда, где он особенно не давил, на север или юг от шоссе. Это ему и нужно было. Днем он отбрасывал наши подразделения от шоссе. Наша задача была ночью собрать их и восстановить утраченные позиции.
Потом в наш состав пришла очень сильная 82-я мотострелковая дивизия из Монголии. Она значительно усилила армию. Усилились мы и танками».
* * *
Основные боевые события в полосе обороны армии разворачивались на знаменитом Бородинском поле-Уже с рассвета 16 октября группы немецких танков начали продвигаться к переднему краю обороны частей 32-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник В.И. Полосухин.
«Именно в полосе обороны этой дивизии, 12 октября прибывшей из Сибири в район Можайска, оказалось Бородинское поле. В тех же местах Подмосковья, где почти за 130 лет до этого произошло Бородинское сражение, в котором русский солдат стяжал себе славу непобедимого, вновь шел смертный бой с врагом.
Оборонительные сооружения Отечественной войны 1812 года, Шевардинский редут, Багратионовы флеши, гранитные памятники на этом поле вечной славы русского оружия, — все здесь напоминало о бессмертном подвиге во имя Родины. Казалось, встали здесь советские солдаты — сибиряки и дальневосточники, москвичи-добровольцы, танкисты трех очень немногочисленных танковых бригад, курсанты Московского военно-политического училища имени В.И. Ленина — перед лицом истории, и это она сама велела им: не посрамите славы ваших предков, умножьте ратную доблесть их новыми подвигами, стойте насмерть, защищая столицу.
И они стояли. Начиная от рядовых бойцов, командиров и политработников и кончая командующим армией, каждый отдавал все силы, не щадил и самой жизни, чтобы задержать продвижение врага, сорвать его замысел. Гитлеровцы раз за разом повторяли атаки, не считаясь с потерями. Невосполнимые утраты несли и наши войска: погиб смертью героя замечательный боевой командир 20-й танковой бригады полковник Т.С. Орленко.
Несмотря на настойчивые попытки, противник 16 октября не смог выйти в район Можайска. Однако, трезво оценивая обстановку, Л.А. Говоров понимал, что общая обстановка остается тяжелой. Наших сил на можайском направлении было очень мало. Дивизию полковника Полосухина надлежало усилить. Но чем? В распоряжении командарма фактически не было резервов: две артиллерийские батареи и рота танков Т-26 — это же ничтожно мало для того, чтобы парировать все более усиливающуюся угрозу прорыва.
На следующий день вражеские войска повели новые ожесточенные атаки по всему фронту. Положение на участке 32-й стрелковой дивизии стало критическим. Противник стремился расчленить ее оборону и уничтожить войска по частям. Один из батальонов совместно с курсантами Московского военно-политического училища еще удерживал Юдинки и Фомино, но был отрезан от остальных сил дивизии и дрался в окружении. Фашистские танки и мотопехота прорвались в Псарево, а отдельные группы танков и пехоты вышли в Кукаринский лес, к командному пункту дивизии. Ее командир полковник Полосухин даже и не просил у командарма подкреплений, зная, что резервов у него нет. Однако генерал Говоров понимая, что бой на Бородинском поле вступил в критическую фазу, сам прислал в распоряжение Полосухина стрелковый батальон и дивизион “катюш”, фактически оголив для этого другой участок. Этими силами брешь в нашей обороне была прикрыта. Встретив возросшее сопротивление, гитлеровцы к вечеру прекратили атаки.
Так был выигран еще один день. В общей сложности противник потерял в боях под Бородином, на можайском направлении, целых пять дней, прежде чем смог ценой больших потерь овладеть Можайском», — это выдержки из воспоминаний очевидцев и участников тех событий. А вообще на Бородинском поле «скрестили свои шпаги» сорокапятилетний генерал-майор артиллерии Леонид Александрович Говоров (5-я армия) и шестидесятилетний генерал-фельдмаршал Ганс Гюнтер Клюге.
«Клюге был единственным военачальником вермахта, который командовал армией, имея высший чин—генерал-фельдмаршал. Это являлось еще одним свидетельством того, какое большое значение гитлеровское командование придавало можайскому направлению.
…Бои на Бородинском поле все более накалялись. Только командарм с оперативной группой обосновался на наблюдательном пункте, устроенном в доте, зазуммерили телефоны. Из разных концов провода несли одну и ту же весть: гитлеровцы вновь повели отчаянный штурм оборонительных позиций. Командарм помечал на карте синим карандашом направление и силу вражеских атак.
Сражение разгоралось, и Говоров, отрываясь от наблюдения за Бородинским полем, где вдали отчетливо видны были немецкие танки и пехота, все чаще поглядывал на карту.
— Гляди, Павел Филатович, что гитлеровцы задумали, — сказал командарм, подозвав бригадного комиссара Иванова. — С юга прорвались к Псарево и ведут наступление на Криушино. А с фронта развивают атаку на Горки и далее тоже на Криушино, чтобы окружить защитников Бородина…
Говоров соединился по телефону с командиром дивизии, доложившим о ходе боя, сообщил намерения немцев.
Долго длился тяжелый бой. Как ни упорствовали обороняющиеся, гитлеровцы пробились и захватили станцию Бородино. Отсюда им открывался путь с тыла на Семеновское и высоту, где некогда размещалась легендарная батарея Раевского, а сейчас находился дивизион капитана В.А. Зеленова, 19 танков врага за один час боя сжег дивизион. Фашистские танки не поднялись на батарею Раевского. Эсэсовский батальон, наступавший при их поддержке, был контратакован батальоном капитана Щербакова. Эсэсовцы не выдержали удара и покатились к Семеновскому, затем в Шевардино. И оттуда их выбили и отбросили за реку у деревни Доронино.
Вечером Говорову позвонил командующий фронтом Г.К Жуков:
— Еще держитесь? В Можайск немцев не пропустили?
— Не прошли, — докладывал Говоров. — С утра они ввели в сражение помимо 40-го моторизованного корпуса и войска 9-го армейского корпуса. Отбросили их, нанесли большие потери.
— Передайте героям Бородина благодарность Военного совета фронта. Следите, товарищ Говоров, за флангами, противник попытается обойти вас с севера или с юга. А как на автомагистрали?
— Опять лезут на Артемки. Направил туда двадцатую танковую бригаду. Собираюсь туда сам.
Поздно вечером на имя Говорова и Иванова пришла телеграмма с грифом «Особо важно». Жуков, Булганин, Соколовский предупреждали командование 5-й армии о возможном наращивании ударов противника, главным образом танками, на Можайском направлении и требовали усилить противотанковую оборону, восстановить положение на левом фланге армии.
К сожалению, усилить оборону было нечем: обстановка на других направлениях фронта была не менее сложной…
…После ожесточенного обстрела гитлеровцы вновь начали атаку на Бородино в центре и на левом фланге. Армия уже какой день сражалась, и силы ее ослабли. Пополнялась она незначительно: то маршевой ротой, то стрелковым или танковым батальоном. Враг же вводил в бой на Можайском участке все новые части.
В сражении за Бородино самым, пожалуй, тяжелым днем было 18 октября. С утра гитлеровцы нанесли массированный авиационный удар. А затем на Бородинское поле посыпались снаряды и мины. И не найти было, пожалуй, на всем Бородинском поле ни одного метра, не тронутого железом войны. И последовавшие вражеские атаки велись с небывалым остервенением.
Бородинское поле враг не захватил. Но дальше держать его теряло смысл, поскольку противник обходил с флангов и расчленил боевые порядки наших войск. Командарм скрепя сердце доложил об этом командующему фронтом, затем отдал приказ отвести войска на северный берег реки Москвы. 18 октября советские войска оставили Малоярославец и… Можайск.
* * *
Во второй половине октября ожесточенные бои на всех направлениях фронтов Подмосковья продолжались. Командование вермахта ввело в бой на Можайском рубеже все части (в том числе и резервные) 4-й армии и 4-й танковой группы генерал-полковника Гепнера.
В распоряжение командующего 5-й армии была передана одна дивизия, которой предстояло совместно с танковой бригадой контратаковать противника в районе Можайска и постараться выбить противника из города (на этом настаивала и Ставка Верховного Главнокомандования). Но в переговорах с начальником оперативного управления Западного фронта Г.К. Маландиным 19 октября Л.А. Говоров сумел доказать нецелесообразность борьбы за Можайск всего лишь дивизией и бригадой. Леонид Александрович считал более реальным следующий план: сберегая силы, и не допуская окружения, отойти на новый оборонительный рубеж, чтобы там организованно встретить противника, измотать его наступающие части за счет глубоко эшелонированной обороны, готовясь одновременно и к ответным действиям — контратаке. Командование фронта согласилось с его решением. И расчет Говорова оказался точен.
Как отмечали участники сражения под Москвой, «в чрезвычайно сложной обстановке того времени Леонид Александрович проявил себя решительным, твердым и инициативным руководителем, сумел обеспечить четкое управление войсками. Своевременно используя имевшиеся в его распоряжении немногочисленные технические резервы, выдвигая на танкоопасные направления артиллерийские средства и умело организуя их действия, командарм ни на одном из участков своей армии не позволил врагу прорвать оборону».
Крайне интересно проследить за действиями 5-й армии (да и всего Западного фронта) по материалам Сов-информбюро, сообщений с места боев корреспондентов центральной печати. В этих источниках нашли отражения мелкие (но очень важные) детали, удивительные по своему содержанию аспекты тех или иных фактов, разноплановые сюжеты, порой невероятные событийные ракурсы, которые мы не найдем в оперативных сводках штабов частей и соединений. Все это будет не просто добавлять «мазки» к общей картине, а во многом даст возможность совершенно по-новому взглянуть на события осени-зимы 1941-го, в том числе и оборонительные бои под Можайском.
* * *
22 октября. Западный фронт. «В продолжение вчерашнего [21 октября] дня наши части вели напряженные бои, сдерживая наступление танков и пехоты противника.
Немцы продолжают концентрировать свои усилия на можайском направлении и вдоль расположенных южнее шоссейных дорог, ведущих к Москве. Враг стремится прорваться через наши оборонительные рубежи.
Бойцы командира Рокоссовского по-прежнему удерживают свои позиции. Противник сосредоточивает против них танки, пехоту, конницу и моторизованные части. Наша артиллерия вела огонь по скоплениям германских войск. После артиллерийской подготовки энская пехотная часть, не встречая больше сопротивления, вступила в деревню К., улицы которой оказались усеянными трупами фашистов, погибших от меткого огня наших орудий.
На северном участке можайского направления бойцы командира Говорова закрепились на занятом рубеже, продолжая отбивать танковые атаки. По Можайскому шоссе на восток прорвалось двенадцать немецких танков, восемь из них были подбиты советской противотанковой артиллерией. В районе Можайска шел бой с немецкой пехотой, отсеченной от колонны танков.
Энская танковая часть, действующая на этом участке, за последние десять дней участвовала в восьми боях и уничтожила 19 немецких танков, 23 противотанковых орудия, двенадцать минометов, два броневика и пр.
Со вчерашнего утра противник повел наступление в направлении на город Н. Отражая атаки, наши части отошли на восток.
На малоярославском направлении противник, наступающий вдоль шоссе, понес большие потери.
Несмотря на неблагоприятную погоду, советские летчики вчера летали на разведку, бомбометание и штурмовку. Сегодня облачность постепенно рассеялась, и авиация обеих сторон действовала весьма активно. Немцы
стремились бомбить и обстреливать дороги, ведущие от Москвы к линии фронта. Наши летчики и зенитная артиллерия отражали эти попытки и сбили четырнадцать германских бомбардировщиков.
Сегодня [22 октября] в полдень на перекрестке двух важных магистралей в районе Можайска разыгрался жаркий бой. Подготавливая танковую атаку, немцы вели по перекрестку массированный огонь из минометов. Автоматчики противника начали просачиваться вперед, сквозь порядки нашей пехоты. Артиллерийские подразделения Филюшко и Героя Советского Союза Ниловского своим огнем поддерживали нашу пехоту и подавляли огневые точки противника. Рубеж удерживается».
К сообщению газет стоит добавить, что 23 октября танковый авангард немцев достиг перекрестка на автостраде Смоленск — Москва: между Дороховым и Шелковкой, в 21 километре восточнее Можайска. К Дорохову и Шелковке срочно были подтянуты части 7-го армейского корпуса, которые стремительно развили наступление. Говоров приказал накрыть колонны противника плотным артиллерийским огнем, наступление захлебнулось. 24 октября Леонид Александрович отдал приказ 82-й мотострелковой дивизии контратаковать противника в районе все того же перекрестка.
«Разгорелись жестокие кровавые бои… — читаем мы в обзоре “Штурм ворот Москвы” начальника штаба танковой группы вермахта. — В районе скрещения дорог непрерывно грохотал ураганный огонь советской артиллерии и ракетных установок. Земля дрожала под тяжестью разрывов. Пехотинцы окапывались в грязи и за развалинами домов, создавая узлы сопротивления. Один за другим вступали в бой советские танки. Всю Шелковку можно сравнить с огромной адской кухней…»
26 октября войскам 5-й армии удалось стабилизировать положение. Противник, отступив от Дорохова, окопался.
* * *
И вновь — репортаж с поля боя:
26 октября, Западный фронт. «Низкое угрюмое небо. Почти целый день сыплется октябрьский дождь, пронзительный, холодный. Минувшей ночью было затишье, с утра же 26 октября снова загрохотали орудия и минометы. И снова осатанело лезли немцы на нашу оборону, действуя главным образом по шоссе и большакам.
Против частей тов. Рокоссовского немцы бросили пехоту и 120 танков. Перебив множество немецких солдат и расстреляв несколько танков, наши части на одном участке отошли в полном порядке и заняли выгодный рубеж обороны. По-прежнему мужественно и умело сражаются и пехотинцы, и артиллеристы, и наши танкисты.
Измотать врага, как можно сильнее обескровить его, задержать! — такова задача, и наши фронтовики самоотверженно ее выполняют.
Части тов. Говорова за истекший день не только отбивали атаки противника, но и отбросили его в ряде пунктов. В процессе боя подбиты и уничтожены орудия противника, захвачены пленные и добыты ценные документы. Подсчет трофеев не закончен.
Южнее части Героя Советского Союза Лизюкова продолжали вести упорные бои на окраинах города Н. Немцы подтянули сюда новые силы и создали оборонительные сооружения. Следует отметить еще характерную особенность тактики врага: вслед за продвижением немедленно строить оборонительные сооружения, оборудовать противотанковую оборону. Естественно, что с нашей стороны должны следовать такие мероприятия, которые не позволяли бы немцам строить оборонительные сооружения. Это необходимо учитывать нашим командирам.
Особенно жестокие бои происходили на малоярославецком направлении. Наши части отбили атаки противника и, перейдя в наступление, потеснили немцев. Энергично действовали части тов. Эрастова. Во второй половине дня силою до полка немцы перешли в контратаку. Она отбита.
На левом участке Западного фронта в течение дня шли ожесточенные бои. Немцы бросались в яростные атаки. Атаки были отбиты.
Из-за плохой погоды авиация ограничивала свою деятельность лишь разведывательными полетами.
Продолжают выходить из немецкого тыла наши товарищи, попавшие в окружение. К слову “окружение” у фронтовиков установилось определенное отношение. Презрением и насмешкой встречали фронтовики людей, которые выходили из немецкого тыла без оружия, вразброд, — не бойцы, а люди, спасающие жизнь. Зато всеобщим уважением пользуются те наши люди, которые в немецком тылу не раскисли, не перестали чувствовать себя бойцами, а, наоборот, продолжали борьбу. Всем известно, с какими замечательными боями вышел со своими частями из окружения генерал-лейтенант Болдин и другие командиры и комиссары.
Сегодня мы получили известие, которое всех обрадовало и взволновало. Из немецкого тыла пробился с боями отряд, состоявший из обозов энской части и отдельных групп и одиночных бойцов этой части.
Товарищи попали в немецкое окружение. Работник штаба части тов. Крылова взяла на себя командование обозами. В пути она присоединяла к себе группы и одиночных бойцов и командиров. Сводный этот отряд под командованием тов. Крыловой разбил немецкое подразделение. В бою было захвачено три автомата, винтовки, патроны. Боевая деятельность тов. Крыловой может служить примером для других, вдохновлять наших фронтовиков.
Только что получено сообщение, что в энском полку за последние дни 120 бойцов и командиров подали заявления с просьбой принять их в ряды ВКП(б). Много раз в последние дни полк вел жестокие бои, успешно отражая танковые атаки противника.
В боях за Родину, за родную Москву крепнут и растут наши люди. Они вступают в ряды партии Ленина-Сталина. Грозные дни, опасность нависла над страной — отважные бойцы против фашизма становятся коммунистами.
Эти факты свидетельствуют о многом. Они ярко говорят о нашей силе и о том, что, как ни тяжело сейчас, а все же победа будет наша».
Речь шла о выходе из окружения частей 32-й дивизии, которые с тяжелыми боями пересекли в последней декаде октября линию фронта и влились в состав 5-й армии. Положение последней, казалось, стабилизировалось, но возник новый кризис.
Встретив упорное сопротивление на коммуникациях Можайск — Москва, командование вермахта повернуло танковую группировку от Можайска на северо-восток, в сторону Рузы, где оборону держали отдельные части 133-й стрелковой дивизии, только что прибывшие с Калининского направления. Причем командир дивизии оставался еще на старых позициях, и стрелковые части, по сути, не имели управления. 133-я дивизия сдала Рузу противнику после короткого боя. Из Рузы танкам противника открывался оперативный простор на северо-восток, к Истре (к флангу 16-й армии) и на восток, к Звенигороду, к флангу 5-й армии.
Говоров и Иванов (начальник штаба армии) немедленно выехали в сторону Рузы. Их догнало предупреждение Жукова о том, что, если противник возьмет Звенигород, они оба, Говоров и Иванов, «ответят по закону военного времени». Звенигород удалось отстоять. Однако немецкое командование, объединив наступление армейских корпусов, действовавших на смежных флангах 5-й и 16-й армий, угрожало на этом направлении новым прорывом к Москве.
Бои, шедшие на Можайском направлении, не прекращались ни на один день, ни на один час. Только отдельные группы немецких войск прорывались сквозь плотный огонь говоровской артиллерии. Но и они создавали серьезную опасность для линии обороны 5-й армии. В ночь на 25 октября командующий 5-й армией получил сообщение от полковника СИ. Богданова о том, что до сорока немецких танков, поддержанные двумя батальонами пехоты, ударив с двух сторон по Дорохово, взяли его штурмом и готовы развить наступление на восток. Богданов просил срочной поддержки резервами.
В ночь на 26 октября противника в Дорохове контратаковали части 82-й дивизии. Бой продолжался всю ночь, потери и с той и с другой стороны были огромны, но командованию 5-й армии удалось восстановить ситуацию. Дорохово было отбито. Удар 82-й дивизии поддержала 78-я дивизия под командованием А.П. Белобородова (входившая в состав 16-й армии К.К. Рокоссовского), которая остановила танковые колонны у Истры. Фланговые удары немецких армейских корпусов были отбиты, части 5-й и 16-й армий еще глубже окопались на подступах к Можайску у Дорохова и Истры, готовясь отразить новые удары противника.
* * *
Из сообщений корреспондентов центральных советских газет:
27 октября, Западный фронт. «В последние дни на всем протяжении Западного фронта происходят ожесточенные кровопролитные бои. Противник сосредоточивает основные усилия на правом и левом крыле фронта, бросая туда все новые резервы.
Наши части упорно удерживают занимаемые рубежи, сдерживают наступление немецко-фашистских войск. Нередко наши войска переходят в контратаки, отбрасывают противника, наносят ему тяжелые потери. Этим упорством характеризуются бои последних дней.
Части командира Рокоссовского неоднократно отбивали атаки фашистских полчищ. Дважды переходили в наступление немецко-фашистские войска в районе поселка С. Большую группу пехоты сопровождали 80 танков. Наступление велось при поддержке авиации.
Наши бойцы мужественно встретили натиск врага. В ожесточенном бою они уничтожили сорок танков и сбили восемь самолетов противника, заставив его откатиться назад. Так же безуспешна была и вторая атака немцев, стоившая им больших потерь. Однако фашисты не отказались здесь от своего замысла и продолжают свежими силами атаковать наши войска.
Успешно отбили вражеские атаки и бойцы командира Голубева. Первая попытка врага перейти здесь в наступление успехом не увенчалась. Через несколько часов противник, оправившись от удара и перегруппировав свои силы, снова перешел в наступление. Его вторичная атака также была отбита.
На этом участке фронта особенно горячие бои разразились в районе села Г***. В течение дня и ночи противник многократно переходил в атаки на наши оборонительные рубежи. Бойцы мужественно и стойко встречали надвигавшиеся на них танки и пехоту Они истребляли живую силу врага метким ружейно-пулеметным и минометным огнем, поджигали вражеские танки, бросая в них бутылки с горючим. Атаки врага захлебывались, но он подбрасывал свежие силы и снова бросал их на наши позиции. На одном из участков противник несколько потеснил обороняющиеся войска. Тогда соседняя часть перешла в решительную контратаку и заставила противника отступить.
Не прекращаются упорные бои в районе города Н***. Попытки немецко-фашистских войск форсировать реку в этом районе были отбиты метким огнем нашей артиллерии. Вчера наши войска предприняли здесь ряд контратак против немецко-фашистских войск и нанесли им тяжелые потери.
Успешно действовали вчера бойцы командира Говорова. В районе поселка Д*** они предприняли ряд ожесточенных контратак и, преодолевая сопротивление немецко-фашистских войск, подошли к восточным окраинам поселка. В этом районе нашими войсками занято несколько населенных пунктов.
В бою, разыгравшемся на соседнем участке, наши войска своей контратакой уничтожили до роты фашистских автоматчиков, захватили три противотанковых орудия, два миномета, девять пулеметов, две рации, пять автомашин и много боеприпасов. Преодолевая сопротивление медленно отходящего противника, наши войска и здесь продвинулись несколько на запад вдоль железной дороги и шоссе, овладев при этом несколькими населенными пунктами.
Не прекращались бои и минувшей ночью. Помимо разведывательных действий противник пытался форсировать реку, бросив для этого свыше двух батальонов пехоты. Наши войска немедленно перешли в контратаку и отбросили немцев на западный берег реки, нанеся им значительные потери.
Сегодня на рассвете снова начались ожесточенные атаки немцев и контратаки наших войск на всех участках фронта. Преодолевая упорное сопротивление немецко-фашистских войск, нашим частям на ряде участков удалось несколько продвинуться вперед и закрепиться на захваченных рубежах.
Действия наших войск проходили при активной поддержке авиации. За 25 октября наши летчики вывели из строя и подбили 33 вражеских танка, 148 автомашин и уничтожили до батальона немецкой пехоты.
На подступах к Москве враг натолкнулся на упорную и стойкую оборону наших войск. Своими контратаками они сдерживают неприятельское наступление, громят его живую силу, уничтожают его технику.
28 октября, все тот же Западный фронт. В течение всего вчерашнего дня на северном участке нашего фронта шли тяжелые бои с танками и пехотой наступающего противника. К исходу дня немцам удалось потеснить наши части в пункте Н., служившем на протяжении многих дней объектом ожесточенной борьбы.
На остальных участках Западного фронта повсеместно продолжались контратаки советских войск. Части командира Говорова, преодолевая весьма упорное сопротивление врага, наступали на пункт Д***. Наши танки и мотопехота ворвались в Д*** и овладели его восточной окраиной. Во время этой операции командир танка младший лейтенант Фарафонов, находясь в засаде, уничтожил пять немецких танков.
Попытки противника перейти через реку Нара были отбиты. Части командира Голубева наступали на малоярославецком направлении и достигли известных успехов, хотя немцы частыми контратаками стремились сорвать наступление. На южном участке фронта противник активности не проявлял. Переправа через Оку прочно удерживается нашими войсками.
Большую работу по разгрому подтягиваемых немцами резервов проводят в эти дни наши летчики. За три последних дня авиацией Западного фронта выведено из строя 68 германских танков, 345 автомобилей, семь зенитных орудий, семь цистерн и более 2000 солдат. Очень удачно действовала авиационная часть О.В. Толстикова. В боях отличились подразделения Новоселова, Фомина, Мокроусова, Болотова и других.
Славно дерется на подступах к городу Н*** часть командира Лизюкова. В разгар боев красноармейцы, командиры, комиссары и политработники послали краткое, но полное патриотизма и веры в победу письмо наркому обороны товарищу Сталину.
“В этот исторический час, — пишут они, — каждый наш боец, видавший виды в боях с врагом, повторяет огненные слова клятвенной присяги:
Мы клянемся нашим матерям, давшим нам жизнь, мы клянемся народу, партии, Советскому правительству, тебе, родной Сталин, что, пока держит винтовку рука, пока бьется сердце в груди, до последнего вздоха мы будем беспощадно громить врага, уничтожать фашистскую мразь!”»
* * *
30 октября завершилась Можайско-Малоярославецкая операция, войска Западного фронта остановили противника на рубеже восточнее Волоколамска и далее по рекам Нара и Ока до Алексина. Но остановить не значит разгромить. Необходимо было продумать тактику противостояния с ослабленным, но еще дееспособным противником.
Как отмечают современные историки, «в ходе октябрьских оборонительных боев, получив директиву Военного совета Западного фронта о необходимости создания маневренных отрядов для ведения борьбы с танками противника, Говоров сразу же понял значение этого мероприятия для повышения устойчивости нашей обороны. Противнику удавалось преодолевать ее, используя свое многократное превосходство в танках. Наилучшая мера для борьбы с ними — укрепить все танкоопасные направления. Но для этого не имеется соответствующих сил и средств. А раз так, значит, нужно создать из того, что есть, маневренные подвижные отряды, которые можно было бы быстро перебрасывать на угрожаемые участки.
Профессиональный и талантливый артиллерист Говоров сумел наиболее четко и энергично провести в жизнь правильную идею. Он подписал приказ, которым предписывалось организовать в каждом стрелковом полку “отдельные противотанковые исключительно маневренные отряды в составе командира и 15 бойцов, из них один расчет противотанковых ружей и отделение саперов”. В каждой дивизии — соответственно по два таких отряда, в составе которых иметь взвод саперов с противотанковыми минами и подвижный минометный отряд на автомашинах, “Специально выделить командиров для руководства этими отрядами”, — говорилось в приказе.
Наконец, при штабе армии создавались три подвижных отряда дивизионного типа. Непосредственное руководство ими командарм возлагал на начальника артиллерии армии, снова и снова подчеркивая тем самым роль, которую он придавал этим отрядам. Командующий армией последовательно и неуклонно требовал исполнения своего приказа. На их эффективность и вообще на умелую организацию действий артиллерии в полосе 5-й армии по докладу командования фронтом обратил внимание и Верховный Главнокомандующий. В результате И.В. Сталин приказал однажды ГК. Жукову отправиться в армию К.К. Рокоссовского, в которой сложилась наиболее тяжелая ситуация, и взять с собой именно Л.А. Говорова как знатока артиллериста для оказания помощи и передачи опыта. Но это произошло уже позже, в ходе отражения ноябрьского наступления немецко-фашистских войск на Москву».
К концу же октября 1941 года, части и соединения 5-й армии, которой командовал генерал Л.А. Говоров, занимали оборону на расстоянии примерно до 80 километров от столицы, прикрывая направление вдоль Можайского и Минского шоссе. «Заслуги генерала Л.А. Говорова в отражении октябрьского наступления немецко-фашистских войск на Москву были отмечены высокой правительственной наградой — орденом Ленина».
Подспудно похвалу Говоров заслужил и со стороны противника. Начальник штаба 4-й армии вермахта генерал Блюментрит писал в своем дневнике:
«С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале ноября, что разгромленные русские войска не перестали существовать как военная сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с каждым днем возрастало… Все это было для нас полной неожиданностью. Мы не верили, что обстановка могла так сильно измениться после наших решающих побед, когда столица, казалось, почти была в наших руках».
Удивление немцев было настолько сильным, что они остановили движение своих колонн, предоставив — непроизвольно — советским войскам время и возможность перегруппироваться.
Вновь предоставим слово военным историкам:
«Командующий армией, используя наступившую… паузу в первой половине ноября, позаботился о создании глубокой и прочной обороны. По его решению войска армии заняли оперативное построение в два эшелона. Несмотря на то, что в полосе армии плотность орудий и минометов составляла менее чем семь стволов на километр фронта, из армейских средств было создано до 18 противотанковых опорных пунктов. Распоряжением фронтового командования создавались также противотанковые районы в таких пунктах, как Звенигород, Кубинка, Акулово и другие. Командующий и штаб, партийно-политический аппарат армии приняли все меры к тому, чтобы наилучшим образом подготовить войска к отражению ноябрьского “генерального” наступления гитлеровских войск на советскую столицу.
Как известно, в ноябре немецко-фашистское командование сосредоточило для удара по советской столице свои мощные танковые и моторизованные группировки северо-западнее и юго-западнее Москвы. Поэтому против армий центра Западного фронта особой активности гитлеровцы не проявляли. Хотя и здесь они сохраняли инициативу за собой. К концу ноября в полосе обороны 5-й армии врагу удалось приблизиться к Звенигороду».
Но движение противника началось еще раньше. В середине ноября танковые группы при поддержке пехоты частей и соединений 9-й армии вермахта перешли в наступление на Волоколамском и Истринско-Солнечногорском направлениях, а 18 ноября танковая армия — на Тульско-Каширском направлении.
Немецкое командование вновь стремилось взять Москву в клещи. 4-й армии под командованием Клюге ставилась задача нанести сокрушительный удар по 5-й и 33-й армиям Западного фронта, обеспечив себе (и соседним армиям) выход к советской столице.
Удар немецких войск был как никогда мощным, передовые части вермахта, форсировав водную преграду у Яхромы, остановились в 25—30 километрах от Москвы. 2-я танковая армия Гудериана, с ходу взяв Венев и Сталиногорск, двигалась в сторону Каширы, охватывая Москву с юго-востока. Но это была последняя попытка немецких армий овладеть Москвой, их остановили на самых ближних подступах к столице, а сделать еще один рывок вперед больше не было ни сил, ни возможностей. С 16 ноября по 5 декабря немцы потеряли под Москвой 155 тысяч солдат и офицеров, более семи сотен танков. Фронт застыл…
* * *
За бои на Можайском направлении командующий 5-й армией Л.А. Говоров 10 ноября 1941-го был отмечен орденом Ленина, а 19-го ноября ему было присвоено звание генерал-лейтенанта.
* * *
Газета «Красная звезда»:
24 ноября, Западный фронт. «Север и юг нашего фронта являются теми участками, откуда Москве грозит весьма серьезная опасность. Эти два направления — клинское и тульское — отличаются особенно напряженными и трудными боями. Здесь противник пытается осуществить свой обходный маневр, собрав для этого крупные силы пехоты и танков.
Сдерживающие бои, которые ведут наши войска на клинском и тульском направлениях, имеют своей целью отразить вражеский натиск, сорвать планы немцев и перемолоть их живую силу и технику. Для этого наши части широко применяют ответный маневр, концентрацию сил на наиболее опасных участках и переход в контратаки, наносящие противнику тяжелый урон. Высокая маневренность обеих сторон приводит к тому, что ожесточенные сражения возникают то на одном, то на другом участке, и роль каждого из них быстро меняется в зависимости от складывающейся обстановки.
Бесспорно, что бои на клинском направлении, где противник напрягает свои усилия, чтобы овладеть двумя населенными пунктами, имеют первостепенное значение. За последние два дня здесь происходили кровопролитные бои, причем на некоторых участках враг, обладая превосходящими силами, вынудил наши войска отойти на новые оборонительные рубежи. Это, однако, не дало ему возможности осуществить свой план и разрезать наши армии на их стыках, а также выйти на наши фланги и в тылы. Даже в тех случаях, когда танковым группам немцев удавалось прорваться, они несли огромные потери, а самый прорыв пресекался нашим маневром и контратаками еще до того, как он достигал значительной глубины.
Так, на одном из участков клинского направления 15 прорвавшихся немецких танков были встречены из глубины нашими танкистами-гвардейцами, действовавшими совместно с пехотой. 5 вражеских танков были подбиты в первой же схватке. Остальные танки и сопровождавшие их автоматчики подверглись нашему преследованию.
Упорные бои ведут гвардейцы. На их участках немцы силою до четырех батальонов пехоты с 40 танками атаковали и овладели населенным пунктом. Гвардейцы бросились в контратаку и уничтожили 21 вражеский танк, несколько орудий противотанковой обороны, много живой силы.
Но противник ввел в бой новые батальоны и новую танковую группу. Наши бойцы вынуждены были оставить этот населенный пункт.
На подступах к Клину наши части многократно отражали вражеские атаки и сами переходили в контратаки. Бойцы Хоменко уничтожили здесь более 5 немецких батальонов, много танков, пулеметов, минометов, автоматов. Так, в бою у одного населенного пункта группа наших бойцов численностью в 200 человек, действовавшая в сопровождении пятнадцати танков, уничтожила немецкий батальон пехоты, пятнадцать танков, 70 автоматчиков.
На можайском направлении фронта немцы пытались в течение последних дней прорваться к Звенигороду с тем, чтобы выйти в глубокие тылы наших войск и овладеть городом. Этот план немцев был сорван энергичными действиями бойцов командира Говорова, отбивших вражеские атаки и нанесших немцам огромные потери. Однако наступление здесь не приостановлено.
Столь же серьезным, как клинское направление фронта, продолжает оставаться южное направление, где противник развивает большую активность юго-восточнее Тулы, угрожая обходом Москвы.
Здесь идут исключительно трудные и ожесточенные бои. Наши войска несколько отошли и сдерживают натиск врага. Немцы несут огромные потери.
Бои не утихают круглые сутки. Наши танкисты сражались всю прошлую ночь, отбивая немецкие атаки. Они уничтожили три танка и уложили много пехоты, препятствуя врагу развить успех. В боях в этом районе немцы потеряли вчера полк пехоты, 14 танков, шесть самолетов. Наши потери составили десять танков и два орудия.
Москву защищают немало опытных и обстрелянных бойцов, закалившихся в горячих битвах. Им хорошо известна коварная тактика немецко-фашистских войск. Маневрам врага они противопоставляют свой маневр. Многочисленные контратаки последних двух дней показали, что наши бойцы умеют драться храбро и дерзко. Этот дух высокой активности надо всячески развивать и крепить».
Декабрь 1941-го стал переломным в Московской битве, да и в судьбе нашей страны вообще. Все было готово к решительному контрудару по всему фронту. Час «икс» назначили на 6 декабря. Но до этого дня надо было еще дожить, первые пять дней декабря оказались самыми горячими за все время обороны советской столицы.
* * *
1 декабря 1941 года. Командарм-16 К.К. Рокоссовский:
«Нашим соседом была 30-я армия генерала В.А. Хо-менко. Войска ее под давлением противника отходили севернее Московского моря. К началу боев связь с ней не была установлена. Слева, юго-восточнее Болычево, нашим соседом была 5-я армия, которой вначале командовал генерал Д.Д. Лелюшенко, а затем генерал Л.А. Говоров. С этой армией связь поддерживалась регулярно.
Как-то в период тяжелых боев, когда на одном из участков на истринском направлении противнику удалось потеснить 18-ю дивизию, к нам на КП приехал комфронтом Г.К. Жуков и привез с собой командарма-5 Л. А. Говорова, нашего соседа слева. Увидев командующего, я приготовился к самому худшему. Доложив обстановку на участке армии, стал ждать, что будет дальше.
Обращаясь ко мне в присутствии Говорова и моих ближайших помощников, Жуков заявил: “Что, опять немцы вас гонят? Сил у вас хоть отбавляй, а вы их использовать не умеете. Командовать не умеете!.. Вот у Говорова противника больше, чем перед вами, а он держит его и не пропускает. Вот я его привез сюда для того, чтобы он научил вас, как нужно воевать”.
Конечно, говоря о силах противника, Жуков был не прав, потому что все танковые дивизии немцев действовали против 16-й армии, против 5-й же — только пехотные. Выслушав это заявление, я с самым серьезным видом поблагодарил комфронтом за то, что он предоставил мне и моим помощникам возможность поучиться, добавив, что учиться никому не вредно.
Мы все были бы рады, если бы его приезд только этим “уроком” и ограничился.
Оставив нас с Говоровым, Жуков вышел в другую комнату. Мы принялись обмениваться взглядами на действия противника и обсуждать мнения, как лучше ему противостоять.
Вдруг вбежал Жуков, хлопнув дверью. Вид его был грозным и сильно возбужденным. Повернувшись к Говорову, он закричал срывающимся голосом: “Ты что? Кого ты приехал учить? Рокоссовского?! Он отражает удары всех немецких танковых дивизий и бьет их. А против тебя пришла какая-то паршивая моторизованная [дивизия] и погнала на десятки километров. Вон отсюда на место! И если не восстановишь положение…” и т.д. и т.п.
Бедный Говоров не мог вымолвить ни слова. Побледнев, быстро ретировался.
Действительно, в этот день с утра противник, подтянув свежую моторизованную дивизию к тем, что уже были, перешел в наступление на участке 5-й армии и продвинулся до 15 км. Все это произошло за то время, пока комфронтом и командарм 5 добирались к нам. Здесь же, у нас, Жуков получил неприятное сообщение из штаба фронта.
После бурного разговора с Говоровым пыл комфронта несколько поубавился. Уезжая, он слегка, в сравнении со своими обычными нотациями, пожурил нас и сказал, что едет наводить порядок у Говорова».
Пусть дополнит сам командарм-5.
Леонид Александрович Говоров: «Мы понимали: каждый шаг нашего отступления приближает врага к Москве. Однако пришлось пережить еще более черные дни в начале декабря. Тут противник предпринял обходной маневр. Это было на втором этапе генерального наступления немцев на Москву. Противник пытался осуществить план двойных клещей. Сил он бросил значительно меньше, и наши дивизии легко справились с поставленными перед нами оборонительными задачами. Главное наступление противник предпринял на правом фланге, на Звенигородском направлении, на правом берегу Москвы-реки, на фронте в 40 километров. А на этом участке стояла одна наша дивизия, спешно сформированная. Этот период немецкого наступления был наиболее тяжелым для частей, прикрывавших Звенигородское направление. Но к этому времени наши части приобрели хорошее качество — упругость. Мы не отдали врагу Звенигород. За него велись тяжелые бои. Но противник проник восточнее Звенигорода почти до Павловской Слободы.
Соседняя с нами 16-я армия Рокоссовского оставила Волоколамск, Истру. В 5-й армии создалось такое положение: левое крыло армии под Кубинкой занимало вытянутое положение, а правый фланг был восточнее Звенигорода. У нас не было резервов. Мы ловили случайные команды, батальоны, которые разместили на правом фланге по берегу Москвы-реки. Одновременно с этими тяжелыми событиями на нашем левом фланге немцы совершили прорыв под Наро-Фоминском, на правом фланге нашего соседа — 33-й армии. Бросившись в этот прорыв, немцы дошли до Голицыно.
Положение 5-й армии еще более ухудшилось. Главные силы армии (32, 82, 50-я дивизии) находились под Кубинкой, правый фланг — восточнее Звенигорода, левый — под Голицыно.
Мы приняли решительные меры для того, чтобы подготовить дивизии, прикрывающие автомагистраль Минск — Москва, для борьбы в любых условиях. Военный совет принял решение—дальше отхода быть не может. Все было сосредоточено на наиболее угрожаемом левом фланге армии, где противник пытался занять Голицыно и тем самым выйти на тылы армии. Это привело бы к катастрофическому положению. В тылу нашей армии не было никакой обороны, строились Уры [укрепленные районы]. К месту прорыва была брошена 20-я танковая бригада. Очень быстро из Москвы было направлено несколько лыжных батальонов и танков. У деревни Акулово прорвавшаяся группировка противника была разгромлена 32-й Краснознаменной стрелковой дивизией полковника В.И. Полосухина. Совместными усилиями с 33-й армией положение было восстановлено, но не без трудностей.
Немного собравшись с силами, мы предприняли небольшое контрнаступление восточнее Звенигорода.
Нам удалось приостановить наступление противника и ликвидировать его крайний прорыв — в районе деревни Маслово, недалеко от Одинцово и Успенского. Этим днем отступательные бои 5-й армии на можайском направлении закончились. Противник потерпел поражение сначала под деревней Маслово, затем под Павловской Слободой.
С первого на второе декабря была очень беспокойная ночь, когда наступление противника достигло крайнего предела. Как раз звонил Н.А. Булганин: “Пустите или не пустите к нам противника, нам уходить уже некуда”.
Мы с членами Военного совета собрались и выехали в войска».
Дополним сами воспоминания Говорова и Рокоссовского.
Действительно, 1 декабря части вермахта рискнули на последнюю попытку наступления на наро-фоминском направлении, с целью разгрома 33-й армии, выхода на трассу Минск — Москва и просачивания в тыл 5-й армии. Немецкое командование рассчитывало расчленить центральный участок Западного фронта и двигаться на Москву вдоль минского шоссе. На избранном противником оперативном участке советские войска были вытянуты «стрункой», поскольку тяжелые бои на северо-западном направлении вынуждали перебрасывать туда силы со спокойных участков 5-й, 33-й и 16-й армий.
Как считают военные историки, «по случайному совпадению противник предпринял эту последнюю свою попытку прорваться к Москве, теперь уже на центральном участке Западного фронта, именно в тот момент, когда и командующий его войсками генерал армии Г. К. Жуков и командарм-5 генерал-лейтенант артиллерии Л.А. Говоров по приказанию И.В. Сталина вынуждены были покинуть свои командные пункты для поездки в 16-ю армию генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского. Выше уже говорилось о роли, которая была определена Говорову в этой поездке. Сам он воспринял поручение без восторга: не в его характере было выступать в роли ментора, поучающего коллег, да еще в такое неподходящее для разъездов время.
Вот почему, как вспоминает Г. К. Жуков, Леонид Александрович, несмотря на всю свою щепетильность в отношении распоряжений вышестоящих начальников, в данном случае пытался оспаривать это распоряжение.
Он вполне резонно пытался доказать, что не видит надобности в такой поездке: в 16-й армии есть свой начальник артиллерии генерал-майор артиллерии В.И. Казаков, да и сам командующий знает, что и как нужно делать, зачем же ему, Говорову, в такое горячее время бросать свою армию. Чтобы не вести дальнейших прений по этому вопросу, мне пришлось разъяснить генералу, что таков приказ И.В. Сталина.
Конечно, если бы Сталин знал, что немецко-фашистское командование нанесет 1 декабря свой удар в центре фронта, он и сам бы, вероятно, не настаивал на этой поездке. Но, так или иначе, наступление врага на наро-фоминском направлении произошло в отсутствие Жукова и Говорова, что, несомненно, еще более усугубило нервозность в наших штабах. Оба генерала, узнав о происшедших во время их отсутствия событиях, спешно возвратились к пунктам управления подчиненными войсками».
Итак, оставив штаб 16-й армии, Говоров прибывает на свой командный пункт. Ему докладывают: обстановка очень сложная. Немецкое командование бросило на прорыв все, что смогло собрать, — сто танков, которые, выстроившись «ромбом», проутюжили нашу оборону (стык 33-й и 5-й армий) и, увлекая за собой пехоту, ринулись к населенному пункту Акулово, откуда открывался прямой путь на шоссе Минск — Москва. Угроза выхода частей вермахта в тыл левому флангу, а затем и всей 5-й армии из гипотетической трансформировалась во вполне реальную.
Первым делом Говоров связался с командующим 33-й армией М.Г. Ефремовым. У Михаила Григорьевича новости оказались еще более неприятными: немецкие войска, прорвав фронт 222-й стрелковой дивизии, державшей оборону на стыке 33-й и 5-й армий, движутся на север по дороге Наро-Фоминск — Кубинка и на восток, в сторону Алабина и Голицына.
Телеграфная лента сохранила переговоры двух командармов — Говорова и Ефремова:
«Ефремов. Товарищ Говоров, наштарм [начальник штаба армии] 33-й генерал Кондратьев донес из Головенек, что группа танков на правом участке гвардейской силою 60—67 танков развила наступление на Акулово, Кубинку… Для поражения ее я приказал группой танков нанести удар через Головенки — Акулово, с тем, чтобы не поставить ваш фланг в тяжелое положение… На всем фронте армии идут напряженные бои, немцы наступают силою до трех пехотных дивизий с танками… Получил данные, что в районе Таширова сосредоточено до ста танков противника.
Говоров. Я имею сведения: до 40 танков противника прорвалось в Акулово и северней, ведут бой с противотанковой артиллерией, часть танков повернула на восток от Акулова… До батальона пехоты с 17—20 танками были обнаружены в семи километрах восточнее Акулова; не встречая сопротивления, они двинулись дальше… Автоматчики появились южнее Голицына… Таким образом, отдельная группа танков проникла уже далеко на восток. Прошу частями 222-й стрелковой дивизии прикрыть шоссе на Кубинку, чтобы не пропустить сюда вслед за танками и пехоту противника, которая уже наступает на Акулово, чтобы совместно с Полосухиным прочно обеспечить направление на Кубинку и затем приступить к уничтожению прорвавшейся группы танков… Дальнейшее ее распространение грозит чрезвычайно опасными последствиями. У меня на правом фланге противник ведет наступление крупными силами, поэтому угроза прорыва группы на левом фланге делает положение очень серьезным.
Ефремов. Благодарю Вас. Немедленно сообщим мероприятия… Тов. Говоров, в свою очередь прошу Вас помочь танками.
Говоров. Имеются сведения, что до 15 танков, прорвавшихся в район Акулова, нами уже уничтожено… Только что получил сведения, что через Головенки на восток продолжает двигаться пехота противника.
Ефремов. По этой дороге… из Апрелевки в Головенки был направлен отряд в 600 человек с пулеметами на автомашинах.
Говоров. Тов. Ефремов, прошу занять Головенки, чтобы не пропустить дальнейшего распространения противника на север».
* * *
У деревни Акулово отражать атаку прорвавшихся танков пришлось штабным офицерам, радистам, обозникам. Руководил обороной сам Говоров. Он не потерял присутствия духа и под прицелом немецких танков, ведущих огонь по его наблюдательному пункту прямой наводкой. Бой, правда, продолжался буквально минут пятнадцать — двадцать, вовремя подоспела помощь — стрелковый полк из 32-й стрелковой дивизии Полосухина. Командир дивизии не пожалел и свой последний артиллерийско-противотанковый резерв. Противник, оставивший у деревни пять горящих танков и до роты пехоты, был отброшен назад. Говоров приказал укрепить оборону у населенных пунктов Головенки и Петровское, чтобы не дать частям вермахта выйти на трассу Минск — Москва обходным путем.
Однако противник проявил поразительное упорство: во второй половине следующего дня он вновь атаковал позиции 5-й армии в районе Акулово. И снова с большими потерями атаки были отбиты. Части 32-й стрелковой дивизии сожгли и подбили 23 и захватили одиннадцать танков, уничтожив до полка пехоты. Леонид Александрович Говоров вновь лично руководил отражением атаки.
Эти декабрьские бои напоминали «драку» между двумя невыспавшимися людьми: удары вялые и наносятся скорее по привычке, реакция ослабленная, никаких инициатив, лишь бы не стоять, а изображать действия. Это вполне объяснимо, так как противоборствующие стороны устали: немцы, промерзшие и отощавшие (русская зима и отставание обозов от действующих сил) уже растеряли все свои силы и не были способны к активизации наступательных импульсов; русские, готовясь к контрудару, не желали распылять силы, вводить заранее в бой свежие силы, а те, кто отражал немецкие удары, начиная аж с сентября 1941-го, были на пределе человеческих возможностей.
Это, кстати, прекрасно иллюстрируют бои под Апрелевкой 3—4 декабря, где противоборствующие стороны (с советской — части 33-й армии генерала Ефремова), заняв берега реки Нары, не рискнули форсировать ее, а обменивались артиллерийскими ударами.
А вот как оценивались действия войск под командованием Говорова в начале декабря 1941 года в исторической литературе:
«Генерал Говоров и другие члены Военного совета 5-й армии, оценивая в кратком письменном отчете ход проведенной боевой операции, с удовлетворением констатировали возросшее мастерство командиров всех степеней и войск, выразившееся в том, что пехота в большинстве случаев научилась полностью использовать артиллерийский огонь, танки четко выполняли различные боевые задачи и совместно с пехотой и самостоятельно, ночные атаки для наших частей стали нормальным явлением. Обычно скупой на похвалы, действиям артиллерии Говоров на этот раз дал высшую в его устах оценку: “Артиллерия, особенно реактивная, работала превосходно”. А в заключение в отчете сформулирован общий вывод, трезво оценивающий главные итоги в действиях обеих сторон:
“Противник умело использовал стыки, бросив в них и против неустойчивой 222-й стрелковой дивизии свои главные силы. Ликвидация прорыва и уничтожение противника были достигнуты благодаря стойкости частей 32-й, 50-й, 82-й стрелковых дивизий и умелым действиям маневренных групп”.
Характеризуя военное искусство наших военачальников и в числе их Л.А. Говорова, нам остается добавить, что в боях 1—4 декабря четко было организовано взаимодействие на смежных флангах 5-й и 33-й армий, командующие и штабы которых твердо и предусмотрительно осуществляли руководство войсками. Их согласованными усилиями последняя попытка врага наступать на Москву была ликвидирована».
Что же, все правильно. Стоит только напомнить, что военные действия в реальности далеки от штабных игр, от движения войск по карте, от теоретизирования, к чему были склонны преподаватели кафедр военных учебных заведений. Понимал ли это сам Говоров? Думается, да. Он вообще удачно сочетал в себе таланты теоретика и задатки практика, реализуя на деле то, о чем еще вчера говорил с кафедры в учебной аудитории. К сожалению, он — исключение из правил для Красной армии. Этим объяснялось и малое количество потерь среди рядовых и командиров 5-й армии. Он берег своих подчиненных, не бросая их в бессмысленные атаки (чем грешили, особенно в 1941-м, многие советские военачальники), отдавая предпочтение массированным или точечным ударам артиллерии или (в меньшей степени) авиации. Повезло Говорову и с «соседями» — с командующими 16-й и 33-й армиями. И Рокоссовский, и Ефремов — военачальники талантливые. Хотя, в отличие от Говорова, могли по первому приказу «сверху» бросить в атаку целую дивизию, не поддержав ее ни артиллерией, ни танками, ни авиацией. Особенно «грешил» Константин Константинович, «била в голову» горячая польская кровь. Говоров вслух не осуждал более молодого «коллегу», но копировать его «опыт» не стремился, действуя по своим представлениям о тактике современного боя.
* * *
Из газеты «Красная звезда»:
4 декабря, Западный фронт. «На северном секторе малоярославецкого направления наши части нанесли противнику серьезное поражение, ликвидировав его прорыв в глубину обороны.
Немцы, сосредоточив на этом участке крупные силы пехоты, танков и артиллерии, потеснили наши войска, вклинились в оборону, заняв при этом несколько населенных пунктов. Замысел противника заключался в том, чтобы, действуя в северо-восточном направлении, выйти на основные коммуникации можайского направления. Это приблизило бы немцев к Москве. Кроме того, их внезапное появление в тылу могло бы создать тяжелое положение для наших частей на этом участке фронта.
Начав осуществление этой операции, немцы одновременно повели наступление на север — против частей командира Говорова, пытаясь овладеть важным населенным пунктом и нанести нам фланговый удар.
В районе прорыва немцы сконцентрировали 258-ю пехотную дивизию, отдельные части 3-й мотодивизии и крупную группу танков из состава 20-й танковой дивизии.
Части 258-й германской пехотной дивизии, при поддержке 50—60 танков, 1 декабря потеснили наши войска и вклинились в оборону на 10—12 км. В дальнейшем им удалось развить успех в северо-восточном направлении. На север противник бросил свою пехоту при поддержке 20—30 танков. На танках находились десанты автоматчиков, которые вступили в бой с нашими частями. Однако противник, оставив здесь небольшое количество танков, остальные перебросил в свою основную группировку, действовавшую в северо-восточном направлении.
Наземные войска противника в районе прорыва активно поддерживались с воздуха. Вражеская авиация действовала группами до 15—20 самолетов вдоль шоссе на глубине до 30 км.
Для ликвидации прорвавшейся группировки были брошены части командиров Говорова и Ефремова. Они должны были преградить дорогу противнику на северо-востоке, не допустить их к московской шоссейной магистрали. Одновременно танкисты командира Сахно ударили по врагу с юга, угрожая его флангу. Наши части были усилены противотанковыми средствами. В развернувшейся операции, впервые под Москвой, приняли участие наши лыжники, вооруженные автоматами.
Во второй половине дня наши части перешли в контрнаступление. Завязался ожесточенный встречный бой в районе нескольких населенных пунктов. Он продолжался в течение полутора суток на всем участке прорыва. Часть своих сил противник сосредоточил у высоты, имеющей серьезное тактическое значение. Немцы укрепили эту высоту, стараясь не допустить флангового удара. Однако танкисты командира Сахно своими умелыми действиями нанесли противнику тяжелый урон и совместно с пехотой потеснили немецкие войска. В то же время наши части атаковали немцев решительными ударами — с фронта и с флангов.
К рассвету 4 декабря бой принял еще более ожесточенный характер. Под напором наших войск сопротивление противника сломлено, и он начал откатываться назад.
Здесь сказались заранее продуманное взаимодействие наших войск и умелое управление ими в трудных условиях.
Большую роль в этих боях сыграла авиация Западного фронта. В течение двух суток, днем и ночью, наши летчики наносили массированные удары по колоннам противника.
Напор наших войск возрастал с каждым часом. Пехотинцы, танкисты, артиллеристы, лыжники храбро и умело преследовали противника. Его отход вскоре превратился в беспорядочное бегство. Немцы бежали, бросая своих раненых и материальную часть.
На плечах бежавшего противника наши части отбили ряд населенных пунктов и полностью восстановили положение, возвратившись на свои позиции.
Уничтожение рассеявшихся отдельных вражеских групп продолжается.
По далеко не полным данным, на этом участке фронта немцы оставили свыше 2000 трупов солдат и офицеров. По предварительным подсчетам, наши части захватили 36 подбитых танков, 45 орудий, две бронемашины, около 60 пулеметов и автоматов, десять минометов, 400 винтовок, много боеприпасов и другое вооружение. Подсчет трофеев продолжается. Захвачены пленные.
Бои не прекращаются. Наши части продолжают преследовать врага».
Газета «Правда»:
5 декабря, Западный фронт. «К числу значительных событий сегодняшнего дня хотелось бы отнести и мороз, крепкий, 27-градусный декабрьский мороз, который уже имеет первые трофеи: по шоссе, ведущему на юго-запад, наши наступающие части ночью наткнулись на замерзших немецких солдат. Их сразила не пуля, а русский мороз.
К вечеру подул свирепый и пронизывающий ветер. Но все же здесь, на фронте, воздух кажется накаленным, даже жарким, — от пожаров, пылающих сел, взрывов, от огня артиллерии и минометов. Бои на подмосковных землях идут с возрастающим ожесточением. Нынешний день характерен рядом наступательных операций наших войск. На клинском направлении шел бой в районе важного пункта Л***. Здесь советские войска ворвались в городок, выбивают врага с крыш домов, из укреплений, которые он уже успел создать. На соседних участках наши части заняли несколько деревень и сел, потеснили немцев, заставили их отойти. В этих боях красноармейцы и командиры проявляют доблесть, решимость и самоотверженность. В одной из частей на клинском направлении гремит, например, слава о саперах, которые наводили переправу через реку Я***. Под ураганным огнем врага. Они не покинули берег реки и во время бомбардировки с воздуха. Такие у нас саперы!
Наступление наших войск на северном участке клинского направления продолжает развиваться. Немцы оказывают упорное сопротивление, пытаются вырвать инициативу, бросают в бой танки, минометы, пулеметы, артиллерию. Однако все контратаки нами отбиваются. Наиболее сильные контрудары врага выдерживают бойцы командира Безверхих. На каждую контратаку немцев они отвечают еще более решительными ударами. За один день эта часть подбила и сожгла шесть вражеских танков, две танкетки, два броневика, в окопах немцев наши бойцы насчитали 522 фашистских трупа. Танковый бой, который происходил сегодня, показал полное превосходство наших машин и людей. Враг бросил против советских войск девятнадцать танков, — навстречу им вышли семь наших машин. Сражение было короткое, но ожесточенное. Девять немецких танков были уничтожены, остальные бежали с поля боя. Наши танкисты потеряли только две машины.
Немцы подтягивают новые силы. На этом участке уже появились еще одна танковая дивизия, мотодивизия и две пехотные дивизии.
Крупные бои происходили на волоколамском направлении у двух населенных пунктов, представляющих теперь известный тактический интерес для наших частей. Для того, чтобы представить себе характер и размах этих боев, можно сказать, что в бой за пункт П*** немцы бросили 106-ю пехотную дивизию и 2-ю танковую дивизию. Наши части все же ворвались на улицы, преодолевая упорное сопротивление врага. Кровопролитное уличное сражение идет в пункте К***. Там наши люди дерутся у каждого дома, уничтожая немцев, выбрасывая их на мороз, выжигая их из укреплений. Немцы сооружают обычно эти укрепления под одноэтажными домами, откуда и обстреливают наших бойцов. Но врагов выбивают и оттуда. Наши гвардейцы в течение дня заняли ряд деревень на Волоколамском шоссе.
Немцы предприняли на можайском направлении несколько атак силами пехотного батальона и танковой колонны. Атаки эти были отражены, враги поплатились своей пехотой: батальон был окружен в районе села М*** нашими танковой и пехотной частями, и уничтожен.
Сильный контрудар нанесли советские войска врагу в районе Наро-Фоминска. Немцы, собрав здесь крупные силы пехоты, танков и артиллерии, прорвались в глубину нашей обороны. Замысел немцев был вовремя разгадан, — они хотели выйти на наши важные коммуникации, ударить с тыла по советским войскам. Врагам удалось занять важные пункты на пути своего наступления. Для ликвидации прорыва были брошены части командиров Говорова и Ефремова. В этой операции приняли участие и наши лыжники, вооруженные автоматами. Сильным и умно разработанным контрударом наши войска отбросили немцев, заставили их не только отступить, но и побежать, бросая оружие, боеприпасы, снаряжение. Враги не успевали даже убирать своих раненых. Немцы оставили на поле боя несколько тысяч трупов солдат и офицеров, нами захвачено 53 подбитых немецких танка, 65 орудий, 50 пулеметов, 35 минометов, много винтовок, автомобилей, повозок, мотоциклов, велосипедов, боеприпасов. Словом, в этом ожесточенном бою нашли себе смерть и немецкие полки, и их вооружение. Так печально для фашистов закончилось предпринятое ими наступление на этом участке.
В районе действий частей командира Захаркина немцы заняли два села, но в ночном бою враг выбит из них.
Конная гвардия генерала Белова с железной настойчивостью и упорством продолжает наступать на сталиногорском направлении. В этих битвах тесно взаимодействуют кавалерия, пехота, танки и артиллерия. Часть командира Баранова сломила сопротивление фашистов и окружила их в районе селения Д***, часть командира Осликовского после смелой атаки заняла селение М***, уничтожив “узлы сопротивления” врага. Под напором наших частей немцы вынуждены были оставить оборонительные рубежи и отходить на юг.
По-прежнему остается острым и напряженным положение в районе Тулы, где немцам удалось выйти на шоссе Москва — Тула. Кроме того, враг занял ряд сел, потеснив наши части. Здесь действуют крупные немецкие танковые силы. Людям, обороняющим Тулу, всем нашим воинам предстоят дни суровых испытаний и ожесточенных боев. Надо выдержать и этот период борьбы с врагом, проявить такую же стойкость, как и во все дни обороны Тулы.
В течение дня инициатива боев на основных направлениях фронта не раз переходила к нашим войскам, а немцы вынуждались к оборонительным операциям. Это свидетельствует о том, что наши люди окрепли, закалились в сражениях, познали тактику врага, умеют ее разгадывать и на удары отвечать сокрушительными контрударами. О силе этих ударов свидетельствует следующий факт. Мы уже писали, что немцы рвутся к ближним подступам к Москве, не считаясь с потерями, бросая все новые и новые полки в ту страшную мясорубку, которую им устроила наша армия. Нынче подсчитали потери врагов только на одном участке волоколамского направления за неделю. В течение семи дней бойцы генерал-лейтенанта Рокоссовского уничтожили 10 224 немецких солдата и офицера, 139 танков, 22 самолета, 91 орудие, 139 автомашин, 10 бронемашин, 56 мотоциклов, 34 пулемета, 35 минометов, 15 радиостанций. Кроме того, захвачены: 12 танков, 5 орудий, 51 автомашина, 50 мотоциклов, 16 пулеметов, 4 миномета и 3 радиостанции. Эти цифры не нуждаются в комментариях, но вновь напоминают об отчаянных попытках врага любой ценой продвинуться к Москве. Обстановка на подмосковных землях продолжает быть напряженной, — немцы подтянули сюда крупные силы. Предстоят еще ожесточенные, кровопролитные сражения, и они должны превратиться в разгром гитлеровских орд, сосредоточенных теперь под Москвой».
* * *
6 декабря. И «настал день»… Войска Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в решительное контрнаступление против ударных фланговых группировок противника. Началась Клинско-Солнечногорская наступательная операция войск правого крыла Западного фронта (30-я, 1-я Ударная, 20-я, 16-я и 5-я армии; рубеж обороны — западнее Свердлова, Дмитров, Красная Поляна, река Нара) при поддержке авиации фронта и авиации резерва Верховного Главнокомандования.
Части 5-й армии с утра 6 декабря на своем правом фланге также перешли в наступление, но, продвинувшись до трех километров, были остановлены массированным артиллерийским огнем. В течение трех последующих дней войска под командоввнием Говорова пытались сбить противника со своих позиций, но неудачно, части вермахта упорно сопротивлялись. Казалось, усталость, вызванная предыдущими месяцами напряженных сражений, не оставит никаких шансов немцам удержаться под ударами Красной армии. Ан нет! Теперь уже вермахт вгрызся в промерзшую московскую землю, не желая сдавать ни пяди своих позиций.
Командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков усилил 5-ю армию 2-м гвардейским кавалерийским корпусом генерала Л.М. Доватора и 22-й танковой бригадой. Это все, что Жуков мог оторвать от своих резервов, практически все части и соединения Западного фронта были задействованы в наступлении.
«Командующий войсками Западного фронта, — вспоминал генерал И. А. Плиев, — приказал корпусу форсированным маршем выйти в полосу 5-й армии и сосредоточиться в районе деревни Кубинка. Нам было известно, что 5-я армия под командованием генерал-лейтенанта Л.А. Говорова в это время продолжала вести бои в полосе от Можайского шоссе до Тарусы».
Командарм отдал Доватору краткий приказ:
— Вашему гвардейскому кавкорпусу надлежит вместе с 22-й танковой бригадой и 16-м дивизионом минометов наступать вслед за 329-й стрелковой дивизией. С рубежа Апалыцино, Заовражье, Лакотня, после артподготовки, войти в прорыв и, действуя по тылам группировки противника, не допустить подхода резервов, наносить удары по отходящим частям, не давать им возможности закрепиться на новых рубежах… Действуйте активно, инициативно, но — осторожно, берегите людей.
Прежде чем бросить кавалеристов в бой, Говоров «обработал» передний край и ближайшие тылы противника мощным артиллерийским огнем. Конница Доватора пошла «гулять» по тылам 78-й дивизии противника.
Фельдмаршал Клюге, прекрасно понимая, к чему могут привести действия стремительно передвигающейся советской конницы, перебросил против кавкорпуса авиацию и моторизованные резервы.
Близ деревни Палашкино от огня немецких броневиков погибли командир кавалерийского корпуса Л.М. Доватор и командир кавалерийской дивизии М.П. Тавлиев.
* * *
А события на участке Западного фронта тем временем стремительно развивались.
Из сообщений Советского информбюро:
«Утреннее сообщение 7 декабря.
В течение ночи на 7 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах.
Бойцы тов. Говорова за два дня боев на одном из участков Западного фронта захватили 11 немецких танков, 13 орудий, 14 минометов, 27 пулеметов и истребили 1500 солдат и офицеров противника.
Вечернее сообщение 7 декабря.
В течение 7 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах. На ряде участков Западного фронта наши части, отбив ожесточенные атаки противника, своими контратаками нанесли немецким войскам большой урон в технике и живой силе и продвинулись вперед.
За 7 декабря под Москвой сбито 5 немецких самолетов.
* * *
Утреннее сообщение 8 декабря.
В течение ночи на 8 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах.
Часть тов. Голубева, действующая на одном из участков Западного фронта, в ожесточенном бою с противником захватила восемь немецких танков, четыре орудия, одиннадцать минометов, несколько автомашин и истребила около 1000 вражеских солдат и офицеров. На другом участке фронта бойцы тов. Говорова за три дня боев захватили 17 немецких танков, 17 орудий, 20 минометов и много других трофеев. Вечернее сообщение 8 декабря.
8 течение 8 декабря наши войска вели бои с противни ком на всех фронтах. На ряде участков Западного фронта наши части контратаками нанесли немецким войскам большой урон в живой силе и технике и выбили противника из ряда населенных пунктов.
За 7 декабря под Москвой было сбито не пять немецких самолетов, как об этом сообщалось ранее, а одиннадцать немецких самолетов.
Наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, за 6 дней боев уничтожила 36 немецких танков, 119 автомашин с военными грузами, 166 мотоциклов, 17 полевых орудий, 15 минометов, 8 станковых пулеметов, 8 противотанковых орудий, 8 легковых автомашин и 64 переносные рации.
Вечером 8 декабря дивизии 2-го гвардейского кавалерийского корпуса двинулись по дорогам через Нахабино, Вязьму на юго-запад. На последнем дневном привале в лесу у деревни Часцы в корпус прибыл генерал Говоров. В штабе собрались все командиры дивизий и отдельных частей. Генерал Говоров, высокий, внешне суровый, говорил немногословно:
— Завтра на рассвете наша армия переходит в наступление».
* * *
Из газеты «Красная звезда»:
9 декабря, Западный фронт. «Действия наших войск на ряде участков Западного фронта резко активизировались. Всюду идут напряженные бои, особенно на северных участках подмосковных рубежей и южнее столицы. Преодолевая упорное сопротивление противника в этих районах, части Красной Армии продвигаются вперед и наносят врагу тяжелые потери.
Войска командира Говорова вчера выбили неприятеля из нескольких населенных пунктов, захватив при этом три танка, 15 автомашин с боеприпасами, четыре орудия, десять минометов, 21 станковый и ручной пулемет. На поле боя враг оставил свыше 1000 своих солдат и офицеров убитыми и ранеными. Особенно отличилась в этих боях 1-я гвардейская танковая бригада.
Клинский участок фронта — один из тех, где наши войска настойчиво атакуют врага и, продвигаясь вперед, захватывают один населенный пункт за другим. Здесь фашистские части оставляют свои рубежи и поспешно отходят, бросая на поле боя танки, орудия, автомашины, убитых, раненых и обмороженных. Нашими частями захвачены большие трофеи, подсчет которых производится. На клинском направлении войска Красной Армии, тесня противника, близко подошли к двум городам, где идут упорные бои.
На всех участках Западного фронта не прекращаются ночные действия. Пользуясь тем, что фашистские войска, стремясь укрыться от холода в населенных пунктах, редко проявляют активность ночью, многие наши командиры прибегают к ночным атакам. Наши отряды ночью разрушают немецкие укрепления, нападают на вражеские штабы, выгоняют фашистов из деревень в поле, на мороз».
Л.А. Говоров: «Началось наше контрнаступление на маленьком участке. Это было 5 декабря. Приказ Западного фронта был получен 6 декабря. В этом приказе указывалось: перейти в наступление, а 5-й армии продолжать контрнаступление.
По приказу генерала армии Жукова 9 декабря мы получили 329-ю и 19-ю дивизии, 18-ю и 60-ю бригады, кавалерийский корпус Доватора. 362-я дивизия пришла раньше. Армии ставилась ближайшая задача — использовать выгодную конфигурацию фронта, создать условия флангового удара по противнику. Нанести удар на Локотню, перейти к параллельному преследованию с выходом к Рузе. В общее контрнаступление армия перешла 11 декабря».
Утром 11 декабря, после короткой артподготовки, части 5-й армии перешли по льду реку Москву, атаковав опорные пункты противника на противоположном, северо-западном, берегу. Освобождены несколько населенных пунктов, расположенных у реки. Но дальше продвинуться не удалось, так как танки и тяжелая артиллерия не смогли переправиться по льду, а противник, создав плотную артиллерийскую завесу, заставил наступающих остановиться и залечь едва ли не в чистом поле. Говоров приказал поддержать наступающих танковым огнем с «нашего» берега, стремясь хоть так использовать бронемашины. Несмотря на грозные оклики «сверху», Говоров не бросил свою пехоту в бессмысленные кровавые атаки. Двинуться вперед удалось только после флангового удара частей и соединений 16-й армии.
Войска Западного фронта освободили город Истру; за пять дней наступления (с 6 по 10 декабря) ими было освобождено свыше 400 населенных пунктов.
…Центральные газеты напечатали восемь портретов выдающихся советских полководцев и военачальников, под руководством которых была одержана победа под Москвой. Среди них была и фотография генерал-лейтенанта Л.А. Говорова.
* * *
Из газеты «Красная звезда»:
12 декабря, Западный фронт. «Преследуя отступающие германо-фашистские войска, наши части вчера добились новых успехов, освободив от немецких захватчиков новые населенные пункты и захватив богатые трофеи. Вчера, по неполным данным, нами захвачено 32 танка, 203 автомашины, 24 орудия, 37 пулеметов, 296 винтовок, один самолет и много другого оружия, а также снарядов, боеприпасов, продовольствия и обмундирования.
Наибольшего боевого успеха добились наши части, действующие на клинском и волоколамском направлениях. Они умело ликвидировали инженерные заграждения, оставленные отступающим противником, и быстрыми, смелыми маневрами наносили ему тяжелые потери.
На ряде участков разгорелись сильные бои. Противник, закрепившись на новых рубежах, пытался организовать упорное сопротивление, но оно было сломлено мужеством, настойчивостью и умением наших бойцов и командиров.
Войска генерала Лелюшeнко, завершив окружение Клина, ведут упорный бой за овладение городом и за полное уничтожение находящихся здесь немецких захватчиков.
Насколько паническим было бегство немцев в районе Клина, можно судить по показаниям пленных солдат. Они показали, что офицеры первыми бросили подразделения и сбежали. Из-за отсутствия горючего материальную часть приходилось оставлять. В лучшем случае один танк тащил за собой два-три танка на буксире. Таким же путем немцы пытались спасти и автомашины. Однако из Клина многого вывезти им не удалось, так как наши части замкнули кольцо вокруг города.
Войска генерала Рокоссовского нанесли вчера новый удар по врагу на одном из участков Волоколамского направления. Ими захвачено: одиннадцать вражеских танков, шесть орудий, 33 пулемета, 19 тысяч патронов, несколько тысяч снарядов и др. Наши части, продолжая преследование 252-й германской пехотной дивизии, заняли южнее Истры селение Петровское. Выяснилось, что немцы насильно увели с собой большую группу жителей этого села. Среди них несколько девушек, которых фашисты зверски истязали и насиловали.
Теснят противника и части генерала Говорова. В районе их действий исключительную храбрость и отвагу проявила одна группа разведчиков. Чтобы деморализовать вражеские войска и не дать им ускользнуть от нашего удара, разведчики пробрались в немецкий тыл и взорвали там мост через реку Москву у станции Руза. По дороге они уничтожили 12 повозок с боеприпасами и захватили трехорудийную батарею, которую привели в расположение наших войск. Разведчики наблюдали в тылу немцев беспорядочное движение обозов, машин и солдат на запад».
* * *
Из газеты «Правда»:
«13 декабря, Западный фронт. «Военный корреспондент “Правды” обратился к генерал-лейтенанту артиллерии Леониду Александровичу Говорову с просьбой рассказать подробности прорыва его войсками обороны противника в районах Кулебякино — Локотня. Генерал в это время только что возвратился из ночного объезда частей.
— Я приехал сейчас из Кулебякино, занятого нашими войсками, — сказал тов. Говоров. — Могу сообщить вам, что операция, о которой говорится в последнем коммюнике Совинформбюро, и далее развивается успешно.
Генерал подробно рассказал о том, как был разгадан и расстроен немецкий план наступления на Москву со стороны Можайска и Наро-Фоминска:
— Начав ноябрьское наступление на Москву, немцы вначале сосредоточили усилия на своих флангах, имея целью окружить Москву. Несколько позднее противник активизировался и на нашем направлении, стремясь выйти здесь на ближние подступы столицы. Наиболее тяжелыми для нас днями были 1—4 декабря. В эти дни фашисты, прощупав нашу оборону на Можайском шоссе и автостраде Москва — Минск и убедившись в ее крепости, предприняли наступление в обход этих магистралей с севера и с юга.
Обход имел целью окружение моих частей с одновременным выходом на ближние подступы к Москве. Он был задуман германским командованием по способу двойных клещей. Это со всей очевидностью явствовало из карты германского офицера, захваченной нашей разведкой. Вдумчивое изучение ряда данных (в том числе и названной карты), а также знание тактики германских войск помогли нам вовремя разгадать замысел фашистов.
До 60 германских танков и полтора-два полка пехоты начали наступление на Кубинку с юга, из района Наро-Фоминска. 267-я немецкая пехотная дивизия вела наступление на Кубинку с севера. Это были малые клещи. Они создавали угрозу окружения для некоторых наших частей.
Почти одновременно группа танков с посаженной на них мотопехотой и автоматчиками, прорвав на одном из участков линию нашей обороны, проникла значительно дальше на восток. Двигаясь из района Наро-Фоминска, группа достигла Юшково, стремясь выйти в Голицыно. Угроза этому пункту нависла также и с севера, где из района Звенигорода продвинулись в восточном направлении части 252-й, 87-й и 78-й немецких пехотных дивизий. Таким образом, создались вторые, большие, клещи, значительно вклинившиеся в глубину нашей обороны.
Следует отметить, что фашистские части, совершавшие обход в направлении Голицыно с севера, приблизились к Москве почти на расстояние выстрела дальнобойной артиллерии. Их дальнейшее продвижение поставило бы город под угрозу артиллерийского обстрела. Южный прорыв немцев разбился о стойкую оборону части, которой командует полковник Полосухин. Фашистские танки вышли непосредственно на командный пункт Полосухина, но полковник и бывшие с ним командиры не растерялись: оставаясь на своем командном пункте, продолжали руководить боем и организовали отпор врагу. Они ушли от опасности быть раздавленными гусеницами танков только тогда, когда получили на это мое разрешение и оборудовали новый командный пункт.
Один из полков дрался одновременно фронтом на запад и на восток и не позволил противнику расширить фронт прорыва. На пути германских танков был создан барьер из сена, соломы, хвороста и других горючих материалов протяженностью в полкилометра. Его подожгли: образовался сплошной огневой вал, пламя высотою до 2,5 метра бушевало два часа. Встретив на своем пути сплошную стену огня, танки повернули и подставили, таким образом, свои бока под выстрелы наших противотанковых орудий. Из 40 вражеских машин 25 осталось на месте.
Подразделение танков, находившееся в моем резерве, было выдвинуто в район южнее Голицыно, как только там появился противник. Тшпсисты первыми встретили врага и приостановили его продвижение. Затем на подмогу подошли другие части, противник был разгромлен ими наголову и отброшен за реку Нара, на исходные позиции, а кое-где и еще дальше.
В то же самое время контрударами наших частей противник был выбит из района Кривуши — Пронское и отброшен за Москву-реку. При этом было захвачено 11 орудий, 10 минометов, несколько сот винтовок и уничтожено до 1500 фашистов. Были взяты пленные.
Позднее нам удалось ликвидировать и группировку, пытавшуюся прорваться к Голицыно восточнее Звенигорода. На этом участке 5, 6 и 7 декабря мы заняли 16 селений и оттеснили противника на 20 с лишним километров.
Все это произошло после того, как 30 ноября немцы известили по радио о полном разгроме моих частей и о взятии Звенигорода. Кстати, Звенигород все время был и остается советским городом.
11 декабря мои части начали новое наступление на своем участке. Мы отошли от шаблона и начали это наступление не в обычное для этого время суток и без предварительной артиллерийской подготовки. Этим была обеспечена внезапность нападения. Я лично видел, как в беспорядке, торопливо покидали свои позиции немцы. В селе Апарина Гора я видел брошенные немцами второпях ведра, в которых варились к обеду наворованные у крестьян куры, 30 автомобилей, до 30 орудий, 10 минометов оставлено противником лишь на одном небольшом участке.
В первый же день наступления противник был отброшен со своих позиций на северном берегу Москвы-реки и вынужден отойти в леса. Заняты районы Кулебякино — Локотня, освобожден от захватчиков ряд населенных пунктов.
Я хотел бы заверить читателей “Правды”, — сказал в заключение генерал Говоров, — что мы будем продолжать гнать ненавистного врага все дальше и дальше от Москвы».
* * *
Из газеты «Красная звезда»:
«20 декабря. «Сегодня на всем участке нашего фронта продолжалось успешное наступление частей Красной Армии. Враг повсюду оказывал упорное сопротивление.
Наиболее ожесточенный бой разгорелся в районе города Плавск [Тульская область]. Немцы создали здесь мощные укрепления, минировали все подходы к городу, взорвали мосты. Атака в лоб или со стороны шоссе стоила бы лишних жертв. Поэтому генерал Голиков решил атаковать Плавск с востока и юга, откуда немцы меньше всего ожидали появления частей Красной армии.
Поздней ночью наша кавалерия и пехота незаметно вышли на исходные рубежи. Рано утром 20 декабря после непродолжительной, но сильной артиллерийской подготовки кавалеристы и пехотинцы пошли в атаку Боевое охранение немцев было вскоре сбито, но уже на окраине враг начал оказывать серьезное сопротивление. Не успев повернуть пушки и минометы в сторону наших частей, фашисты вынуждены были в некоторых местах принять рукопашный бой, который навязали им красноармейцы. Пока на окраине шел бой, автоматчики проникли в город и атаковали немецкие штабы, их артиллерийские позиции и пулеметные гнезда. К 8 часам утра город Плавск целиком был в руках наших войск. Части генерала Говорова захватили в нем большие трофеи. Немцы бегут на запад.
Тяжелый встречный бой провела сегодня часть тов. Сиязова. Немцы подбросили здесь подкрепления, которые встретились с частью Сиязова на окраине крупного села. Село неоднократно переходило из рук в руки, и к исходу дня было окончательно занято нашими бойцами.
Другая часть на этом же участке фронта также встретилась с подкреплениями врага. Но наши бойцы не дали немцам спешиться с машин и атаковали их. Фашисты потеряли 120 солдат убитыми и побежали, бросив пять автомашин, три орудия, 150 повозок с боеприпасами, полевую почту, штабные документы 521-го немецкого пехотного полка».
* * *
Утреннее сообщение 24 декабря. В течение ночи на 24 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах.
Часть тов. Говорова, действующая на одном из участков Западного фронта, за 2 дня боев уничтожила 30 немецких автомашин, 70 повозок с военным грузом, орудие, два миномета и истребила 1650 солдат и офицеров противника.
Вечернее сообщение 24 декабря. В течение 24 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах. На ряде участков Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов наши войска, ведя ожесточенные бои с противником, продолжали продвигаться вперед, заняли ряд населенных пунктов.
Часть тов. Петухова, действующая на одном из участков Западного фронта, выбила противника из двух населенных пунктов, истребила свыше 500 вражеских солдат и офицеров и захватила 2 немецких танка, 160 автомашин, 70 пулеметов и много других трофеев. На другом участке фронта часть тов. Анисимова в одном из боев захватила 6 вражеских самолетов, 19 автомашин и 46 мотоциклов.
Наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, за один день боев заняла 14 населенных пунктов, уничтожила 5 автомашин, 3 орудия, 150 повозок с боеприпасами и истребила до роты пехоты противника».
В конце декабря 1941 года в расположение 5-й армии прибыла делегация английских военных чинов, желающих на месте ознакомиться с особенностями боевой обстановки. Глава англичан, генерал артиллерии Ф. Макфарлан особо заинтересовался положением дел в артиллерийских частях, ему даже разрешили произвести два выстрела из гаубицы по направлению позиций противника.
Эти выстрелы прозвучали финальным аккордом кровавому, уходившему уже в историю 1941 году…
