Уходить, так всерьез, сколько можно — вдогонку, в оглядку… Чтобы не было слез, одолжи до получки тридцатку, и бессонную ночь пережив, как горячку в простуду, хлопни дверью и — прочь, не окликнут, не вспомнят Иуду. Ну а ежели вдруг не поверят, простят и догонят, если преданный друг скажет, что этот замысел понят, оттолкни, оторви — это памяти цепкие руки, это бродят в крови пробуждаясь, весенние звуки, это солнечный свет через красную светит палатку, это то чего нет, что сгорело так ярко и кратко… Еще раз повтори все, что слухи тебе приписали, на себя говори — в эту ложь не поверят едва ли. И осина дрожит не от ветра, а от омерзенья, и никто не решит за тебя, и пропало везенье. Километры и дни бесполезные годы разрубят… А тридцатку верни — ведь серебряник — это не рубль.