Вот сбылось пророчество, город, город стен. Это одиночество взяло тебя в плен. Харад стройнобашенный, павший все же ниц, вдаль летят над пашнями стаи черных птиц. Стен твоих не трогал враг долгие века. Их сотрет порогами времени река. Боль моя ушедшая, ты меня не мучь — вновь смотрю в прошедшее я с харадских круч. А подвал затопленный сыростью пропах — чей-то плащ затоптанный, пепел, пыль и прах. Я возьму истлевшую рукоять меча, пыль смахну осевшую, забытья печать, и проснутся воины, и зареет стяг, зарастут пробоины памятных атак… Нет, сбылось пророчество… Харад крепко спит. Лишь флагшток отточенный целится в зенит.