В ополоумевшей ночи туман падет на фонари, и, задыхаясь, рог кричит в белесый, поздний свет зари. И все не так, как сон сулил, и бой нешуточный, всерьез, и дождь ноябрьский залил последний свет истлевших звезд. Попробуй тучи разогнать, попробуй спину разогнуть, тех, кто вперед шагнул, догнать, тому, что будет — присягнуть. Но недоверие, как боль, прижми набухший снег к губам, и встань, и стань сама собой, и вновь скажи себе — судьба! И белый свет сквозь призму сна преломит радужным лучом, и эту радугу до дна вдруг опрокинет над плечом. В последнем цвете удержись, в последнем шаге перед тьмой, и обретет все краски жизнь, и все решать — тебе самой. Расправишь складки на плаще, коснешься алого кольца, и солнца свет ворвется в щель. Все навсегда, все до конца. Струною имя прозвенит, и эхом ветер запоет, а крылья — с шелестом — в зенит, а сердце заново в полет.