Наше Отражение бледней оригинала, но зато здесь столько образов иных, нить любую тронешь, чтобы до начала проследить, проваливаясь в сны. Если Средиземье впрямь существовало, если где-то было это все всерьез, то такой же ночь — изнанку покрывала, вижу — и небесный купол в блестках звезд. И какую ноту ни возьми на лютне, и какую песню ни переведи, как и в нашем мире ненавистью лютой заново и снова сны разбередит. И тогда, изведав память всех ушедших, как страницы, судьбы пролистав, дрожа, выйди за границу новых звезд взошедших тонкою тропою — лезвием ножа. Выше Менельтармы, выше гор Пелорских, выше неба Арды, выше ее звезд поднимись — оттуда будет Арда плоской, досиня залитой океаном слез. И поймешь на вздохе, словно откровенье — не бывает чистым зло или добро. Черное вдруг станет белым на мгновенье, гарью закоптится снега серебро. Пролитые капли крови или пота собери в ладони, свет во тьмой смешав, мир создай без боли с высоты полета или песню — хрипло, плачем горло сжав.