Берлин, 17 июня 1936 г.

Моя дорогая Роза!

Сегодня пишу тебе, находясь под впечатлением радости, потому что вчера и позавчера мне выдали твое письмо от 21.V, а также твои открытки от 26.V и 3.VI. Также радостно сообщение, что моя открытка от 23.V была отослана тебе. Однако в то же время об отправке моей открытки от 31.V к троицыну дню мне ничего не сказали и очень огорчили сообщением о том, что мое письмо к Рудольфу от 17.V вызвало возражения из-за содержания и не было допущено к отправке…

Снова эти строки образуют мост, соединяющий меня с внешним миром, реальность которого для меня уже постепенно начинает исчезать. Даже совсем немногие слова могут способствовать тому, что мы менее болезненно ощущаем разлучающее нас расстояние. Многое из того, что я, к сожалению, лишь в предписанных границах, могу писать и пишу, доставляет мне облегчение, ибо идет от сердца и помогает проложить мост через нежеланную разлуку в нашей жизни. Тот, кто здесь безутешно и беспомощно покоряется «неизбежной» участи, тот уже погиб, он постепенно будет все больше терять силу духа и воли. А тот, кто, к тому же, подобно мне, оказывается оторванным от бьющей ключом, многообразной жизни, какую я вел на протяжении десятилетий в неустанной и тяжелой борьбе и которая вошла в мою плоть и кровь, тот только тогда сможет победно противостоять обстановке тюремной жизни и ее воздействию на психику, если он смело выступит против неотвратимого и неизбежного. Ибо и эта судьба героическая, она также составляет жизнь, а для меня жизнь всегда была борьбой.

Так письма и открытки, особенно от тебя, а также от других товарищей — это постоянный источник душевного подъема и бодрости, источник новой духовной жизни.

Желаю нашей Ирме наилучшего здоровья и шлю ей самый сердечный привет.

С неизменной верностью приветствует тебя искренне и много раз

твой любящий Эрнст.