Келзи приехала на пробы на двадцать минут раньше назначенного времени. Теперь она сидела на краешке дивана, обитого кожзаменителем, и, стараясь скрыть волнение, все время разглаживала на коленях юбку. Тейт напрасно ожидал услышать от Келзи кокетливое приветствие, как от других фотомоделей, с которыми ему приходилось иметь дело. У девушки был такой вид, словно она не знает, что делает и как вообще здесь оказалась.

Тейт с удовольствием отметил про себя, что у Келзи очень красивые ноги. Это было приятной неожиданностью. Никогда не знаешь, что скрывается под джинсами!

— Как хорошо, что вы пришли, — радостно воскликнул Джин, увидев Келзи. — Сейчас мы все организуем. Прежде чем вас начнут снимать, Тейт хотел бы сам проследить, как уложат ваши волосы.

Келзи смущенно посмотрела на Тейта. Нетрудно было догадаться, что девушке стало не по себе при одной мысли о том, что сейчас ее усадят в кресло и начнут суетиться вокруг с феном и лаком для волос. Это немного забавляло Тейта.

Келзи рассыпала волосы по плечам, словно предлагая покупателю товар.

— Но я уложила их сегодня утром, — сказала она.

Джин улыбнулся.

— Тейт просто хочет почувствовать ваши волосы, увидеть, как они поддаются укладке, оценить полученный эффект.

Тейт нисколько не сомневался, что, не будь обстановка такой официальной, девушка тут же повернулась и убежала бы, услышав последнюю реплику Джина. Сейчас лицо ее покрыл нежный румянец.

Тейт подумал, что у Келзи очень приятное лицо — правильные, хотя и немного мелкие черты, высокие скулы, приятная улыбка, красиво очерченный рот и ровные зубы.

За последние несколько месяцев Тейту пришлось повидать множество моделей со слишком широкими, неискренними улыбками, обнажавшими два ряда слишком безукоризненных зубов. Это все время раздражало его, как и глаза с чересчур ярким макияжем. Келзи же, напротив, так умело пользовалась косметикой, что ее лицо выглядело совершенно естественным.

Тейт чувствовал, что ее ясные изумрудно-зеленые глаза с золотыми искорками будут прекрасно выглядеть на пленке. Их миндалевидная форма будет только выигрывать на рекламных снимках, а выражение лица, одновременно жизнерадостное и скромное, наверняка заинтригует публику. Интересно, заметил ли все это Джин?

— Итак, давайте начнем. — Тейт указал рукой в сторону небольшой грим-уборной, внимательно следя за реакцией Келзи. Девушка глубоко вздохнула, тонкая футболка натянулась, подчеркивая высокую грудь. Тейту показалось, что она с трудом сдерживает волнение и решение прийти к ним на пробы далось ей нелегко.

— Давайте, — Келзи прошла вслед за ним к парикмахерскому креслу. Тейт представил ей Брюса, который развернул кресло так, чтобы девушка могла сесть. Брюс, мастер, услугами которого они пользовались, был худым и низкорослым мужчиной с желтоватым цветом лица. В одном ухе его поблескивала серьга. Единственное, что он умел в этой жизни, это пользоваться ножницами, феном и щеткой для укладки волос. Но делал он это виртуозно.

Тейт подождал, зная по опыту, что модели, которым не терпится получить работу, усевшись в кресло парикмахера, обычно становятся очень разговорчивыми и начинают засыпать его вопросами. Но Келзи не произнесла ни слова.

Зато за нее ясно говорили слегка испуганные, широко открытые глаза. Келзи изучала обстановку грим-уборной — зеркала, многочисленные баночки, пузырьки и флаконы, кипы модных журналов и фотографий. Брюс развернул кресло, и Тейт поймал в зеркале взгляд девушки.

Его потрясло выражение, светившееся в глубине ее глаз. Чуть приподнятые брови выдавали смущение и настороженность — Келзи словно не верила в то, что с ней происходит. Эта девушка умела смотреть на мир таким невинным, чистым взглядом, перед которым наверняка не мог бы устоять ни один мужчина. А на экране все это будет выглядеть просто неотразимо.

Тейт протянул руку, чтобы показать Брюсу, как следует уложить волосы Келзи. Случайно коснувшись пальцами ее плеча, он почувствовал, что девушка вздрогнула.

— Нервничаете? — спросил он.

— Так, не очень, — пожала плечами Келзи. — Хотя, наверное, мне полагалось бы нервничать.

— Да? Почему?

— Меня ведь не каждый день приглашают на пробы. — Келзи покачала головой и смущенно улыбнулась. — Сестра очень волновалась за меня. Она уверяет, что вся эта затея — сплошное надувательство. Девон пообещала, что обратится в полицию, если я не перезвоню ей до двенадцати. — Взглянув на висящие на стенке часы, Келзи лукаво усмехнулась. — Нам лучше поторопиться. Девон обычно держит слово.

С трудом подавив улыбку, Тейт начал экспериментировать с волосами Келзи. Сначала он поднял их на затылке, позволив длинным огненным прядям падать на плечи девушки. Накручивая волосы на палец, Тейт с восторгом заметил, что они еще гуще, чем казались на первый взгляд.

— Пожалуй, обойдемся без стрижки. Думаю, мы просто вымоем вам голову и уложим волосы на естественный манер — ничего экстравагантного.

— Слава Богу! А то я уже успела испугаться, что вы обрежете мне волосы.

— Ха! Это все говорится только для того, чтобы не испугать вас, — сказал Брюс, беря свежее полотенце. — Не волнуйтесь, как только с вами заключат контракт, я буду преследовать вас с парой ножниц. К концу рекламной компании мы разработаем совершенно новый образ рыжеволосой красавицы. Тейт позаботится об этом.

Келзи рассмеялась.

— Извините, но надеюсь, вы понимаете, что не очень приятно, когда тебя преследует человек с ножницами в руках.

Брюс поправил полотенце на плечах Келзи и провел по волосам щеткой.

— Смотри, вот здесь волосы растут неровно, — сказал он, обращаясь к Тейту.

Тейт потрогал кончиками пальцев две прядки у самой шеи Келзи, которые действительно росли в другую сторону. Кожа в этом месте была нежной и молочно-белой. Касаясь Келзи, Тейт вдруг почувствовал себя хищником, во власти которого оказалась беззащитная жертва. Пожалуй, волосы надо завить в виде спиралей. Правда потом, если они все-таки решат сделать ей короткую стрижку, кудряшки придется срезать. Жалко.

Брюс опустил волосы Келзи и погрузил в них пальцы.

— Что ж, — сказал он. — Она умудрилась не пересушить волосы, часто пользуясь феном, и не обесцветить краской. И, слава Богу, она не делала перманент в домашних условиях, но эта стрижка… — Брюс пренебрежительно усмехнулся.

У Келзи был такой вид, словно ей хотелось слиться с креслом и стать невидимой. Схватив прядь волос, Брюс подсунул ее прямо под нос девушки.

— Кто это сделал? — требовательно спросил он.

Надо отдать Келзи должное — ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она лишь едва заметно вздохнула и тихонько произнесла одно-единственное короткое слово:

— Я…

— Чем вы пользовались? — ехидно поинтересовался Брюс. — Маникюрными ножницами?

Келзи послала ему поистине убийственный взгляд. Тейт, внимательно следящий за выражением ее лица, едва сдержал улыбку.

— Она как следует обкорнала себя, да, Брюс? — спросил он.

— Ох уж эти доморощенные парикмахерши, — поморщился Брюс.

Лицо Келзи стало вдруг суровым, подбородок казался теперь немного тяжелым.

— И вовсе я их не обкорнала, — сказала она. — Корнают кухонным тесаком или мачете, а я всего-навсего немного подровняла волосы портновскими ножницами, которыми мама когда-то кроила.

Улыбка Тейта тут же погасла.

— Знаете что, — как ни в чем не бывало продолжала Келзи, — в последний раз, когда я ходила в парикмахерскую, мне сделали такую отвратительную стрижку и за такую бешеную цену, что я решила стричься сама.

Брюс покачал головой, ясно давая понять, что женщина, сама подрезающая себе волосы, ведет себя просто неприлично.

— Что ж, на самом деле все не так плохо, — успокаивающе сказал он. — Волосы достаточно длинные, чтобы мы могли экспериментировать.

— Замечательно, — произнес Тейт безо всякого энтузиазма.

У него было множество возражений против заключения контракта с девушкой, не имеющей опыта подобной работы. Рекламная кампания полна неожиданностей, и, прежде чем нанять модель, неплохо было бы знать, способна ли она справляться с проблемами. Конечно, Келзи Уильямс была очень симпатичной девушкой, но Тейт не хотел рисковать.

— Итак, — произнес Брюс. — Ты хочешь, чтобы я просто немного поиграл с ее волосами и не более того?

Тейта немного раздражал лексикон Брюса.

— Я хочу, чтобы ты открыл ей лицо, зачесав волосы наверх, — сказал он. — Чуть приподними на макушке и придай объем всей массе.

— Массе? Вот уж тут тебе не о чем беспокоиться. С чем, с чем, а с объемом у нее все в порядке. И не только на голове.

Брюс начинал всерьез раздражать его. Тейт окинул взглядом прикрытую полотенцем фигуру Келзи. Пожалуй, она была немного ниже ростом, чем ему бы хотелось. Но ее фигура поражала пропорциональностью — из-под полотенца выглядывали изящные пальцы и тонкие запястья, которые вполне заслуживали того, чтобы их украсили браслетами. Тейт поймал себя на том, что с удовольствием разглядывает фигуру сидящей в кресле девушки. Это было неправильно, он должен был думать сейчас совсем о другом. Ведь Тейт был твердо намерен доказать Джину, что нельзя подбирать на улице первую попавшуюся девицу в надежде превратить ее в первоклассную модель.

И все же, пока Брюс мыл и укладывал волосы Келзи, Тейт все время находился рядом, давал советы, подсказывал смелые идеи. И это было ошибкой, потому что с каждой минутой волосы Келзи очаровывали его все больше и больше. Наконец работа была закончена — они зачесали волосы назад, взбив их в пышную массу, а на висках завили несколько локонов.

— У нее действительно потрясающие волосы, Тейт, — заявил Брюс. — Потрясающие. Очень пышные и немного вьющиеся безо всякой химии. С хорошей стрижкой ей даже не придется делать перманент.

— А что это у нее на виске? — нахмурился Тейт. — Корова лизнула?

— Мммм, — замычал Брюс. — Ничего. Я придумал прическу, которая поможет скрыть этот дефект.

Наконец Брюс закончил заниматься волосами Келзи и развернул кресло так, чтобы она могла видеть себя в зеркале.

Посмотрев на свое отражение, девушка едва не вскрикнула от изумления. Она откинулась на спинку кресла, но тут же вздрогнула и выпрямилась, боясь помять волосы на затылке.

— Что я наделала, — испуганно воскликнула Келзи.

Брюс пожал плечами.

— Это всего лишь прическа, а не музейный экспонат. Сейчас вы пройдете в аппаратную, на вас направят свет прожекторов, и Чак начнет гонять вас, давать указания, переставлять с места на место, так что очень скоро голова ваша будет выглядеть так, словно вас как следует оттаскали за волосы.

Брюс отошел на несколько шагов и стал внимательно разглядывать результат своей работы с таким видом, словно перед ним один из шедевров мирового искусства. Затем он подошел поближе и чуть распушил волосы на макушке Келзи. Девушка сидела неподвижно и молча разглядывала свое отражение.

— Тейт? — она вопросительно взглянула в его сторону.

— Да?

— Что мне надо делать во время проб?

И зачем они только затеяли это все? Ему не надо было обнадеживать Келзи. Она старалась изо всех сил, но все равно не могла бы сравниться с профессиональной моделью. И ей незачем было приходить сюда на пробы. Глупо было думать, что эта милая, но неопытная девушка способна справиться с рекламной кампанией их продукции и всем, что с этим связано. Она была очень привлекательна, но все же далека от совершенства. И что привлекло их внимание тогда, в магазине? Ее миловидное личико? Или горячая речь в поддержку шампуня «Только для рыжих»?

Тейт ни за что не должен был говорить того, что сказал в следующую минуту. И все же он произнес это и на какую-то долю секунды даже сам поверил в то, что говорит. Наверное, так случилось потому, что к такой милой девушке просто невозможно было не преисполниться самых теплых чувств. Или потому, что почувствовал в Келзи некий глубинный, натуральный вкус и шарм, которые невозможно было подделать.

— Просто встать перед камерой и поразить всех присутствующих, — с восторгом произнес Тейт в ответ на вопрос Келзи. — Включите все чувства, все эмоции и поделитесь ими с кинокамерой с таким видом, словно это дорогой, особый подарок. Подарок лично от вас, Келзи.

Перед камерой Келзи было немножко страшновато, и поначалу она испытывала скованность, которая сменилась особым, волнующе-радостным чувством. Ей казалось, что она стоит посреди огромного круга, а все остальные — парикмахер, гример, осветители, звукооператоры, фотограф и даже Тейт и Джин — вращаются вокруг нее. Однако были моменты, когда девушке казалось, что она превратилась в фигурку из воска, которой пытаются придать нужную форму. Прежде чем к делу приступил фотограф, звукооператоры поэкспериментировали немного с ее голосом. Они что-то говорили о резонансе, тембре, искажениях, и у Келзи постепенно сложилось впечатление: что бы там ни было не в порядке с ее голосом, эти люди все исправят. Ее заставили читать какие-то глупые детские стишки, не имевшие ничего общего с рекламой шампуня. Когда Келзи закончила, все, улыбаясь, переглянулись.

Келзи буквально поразила работа осветителей. На ней была простая бежевая юбка и водолазка без рукавов, но умелая подсветка все время заставляла ее выглядеть по-разному и даже чувствовать себя по-другому. Установив на прожектора цветные фильтры, осветители меняли цвета. Келзи то купалась в лучах холодного белого света, то оказывалась в полутьме, освещаемая приглушенным неярким сиянием. Она вдруг открыла для себя, что ей нравятся некоторые цвета, например, голубой и красный, в то время как желтый, напротив, заставляет все внутри неприятно, болезненно сжиматься.

Фотограф все время давал ей какие-то указания. Он был здесь главным. По мере того как двигалась работа, с Келзи происходили удивительные метаморфозы. Она почувствовала себя во власти этого человека, а затем, через какое-то время, поняла, что начинает ему доверять. Чак, чтобы добиться нужного эффекта, все время старался подбодрить ее, польстить ей, похвалить.

«Встаньте вот так, сделайте руку вот так. Над головой. А теперь чуть ниже талии. Ну же, втяните немного живот. Мы ведь снимаем не рекламу для беременных, — шутил он. — Поднимите подбородок, выгните спинку. Накиньте на плечи жакет. А теперь сбросьте его. Сбросьте и быстро поднимите голову. Улыбайтесь. Шире. Неужели мне придется попросить звукооператоров выдать весь запас известных им скабрезных шуток, чтобы вызвать у вас улыбку?

Перерыв — отдохните, смените позу. Давайте немного растреплем волосы. А теперь выгнитесь вперед, словно кто-то давит вам на спину между лопаток. Будьте кокетливой. Соблазнительной».

Но что это? Келзи забыла вдруг о нацеленном на нее объективе. Взгляд ее устремился к Тейту — человеку, стоявшему за пределами досягаемости яркого света прожекторов и критически смотрящему в ее сторону.

— Эй? Вы немного устали? — участливо спросил Чак.

Келзи вздрогнула.

— Нет. Я…

— Мы работаем уже три часа, Чак, — сказал Джин. — Почему бы нам не сделать перерыв? К тому же Тейт сказал мне, что Келзи надо куда-то позвонить.

Кто-то кинул ей полотенце. Келзи поймала его в воздухе и накинула на плечи, испытав при этом облегчение, которое, наверное, испытывает боксер в перерывах между раундами. Не успела она вытереть лицо, как над ухом раздался голос одного из ассистентов Чака:

— Промокайте — не трите, а то испортите макияж.

Келзи повиновалась, гадая про себя, сколько денег пошло на эти самые пробы. Она не могла себе представить, что это займет так много времени. Все держались с ней очень приветливо, тем не менее в студии царила сугубо деловая обстановка, и никто вроде бы не собирался отказываться от нее только потому, что у нее нет необходимого опыта.

— Ну, как идут дела? — спросил Тейт, беря Келзи под локоть и провожая ее к ближайшей двери.

— Замечательно. Никогда не думала, что работа может быть такой приятной. Я совершенно перестала следить за временем — даже не верится, что уже полдень.

— Уже почти час дня, — сказал Тейт, заводя Келзи в чей-то пустой кабинет и подавая ей телефонную трубку. — Вот. Лучше позвоните скорее своей сестре, пока полиция не явилась сюда с наручниками. Только недолго. Насколько я понимаю, Чаку не терпится скорее продолжить пробы.

Тейт вышел, но не стал закрывать за собой дверь. Келзи повернулась к ней спиной и начала набирать номер.

— «Кофе и сладости», — ответил на другом конце провода голос Девон.

— Привет! Как идут дела?

— Лучше скажи, как дела у тебя. Они еще не потребовали, чтобы ты снималась голой?

— Не говори ерунды. Здесь работают вполне серьезные люди.

— Что ж, должна сказать тебе, что очень волновалась, и когда ты не позвонила в двенадцать, я обратилась…

— О нет! — Келзи инстинктивно повернулась к окну, чтобы посмотреть, не подъезжают ли к зданию полицейские машины. Девон вполне могла выполнить свое обещание — такие вещи были в ее духе.

— Нет, не в полицию, — успокоила Келзи сестра. — Я позвонила в агентство, которое дает информацию о разных фирмах. У «Элсет индастриз» безукоризненная репутация. Хотя, конечно, представителем компании мог бы назваться кто угодно. Ты ведь знаешь, такое случается постоянно…

— Девон!

— Так что не подписывай никаких бумаг, пока они не пообещают тебе луну с неба.

— Даже если мне предложат жалованье, которое позволит покрыть расходы на твое образование?

На другом конце провода воцарилась тишина.

— Тогда подписывай собственной кровью, — произнесла наконец Девон.

Келзи рассмеялась. В этот момент в комнату заглянул Тейт Александр. Келзи жестом успокоила его и попрощалась с сестрой.

— Я слышал на улице звук полицейских сирен, — сказал Тейт, когда Келзи повесила трубку. — Пожалуйста, скажите мне, что это не к нам.

— Нет. Но моя сестра все-таки позвонила в специальное агентство и навела справки о вашей компании.

— И?

— И выяснила, что у «Элсет индастриз» весьма завидная репутация.

— Так же, как у президента фирмы и его партнера.

Келзи улыбнулась.

— Если бы вы знали, что она думала…

— Попробую догадаться. — Тейт прислонился к дверному косяку и взглянул в лицо Келзи. — Она решила, что мы из тех фирм, где снимают модели для рекламы в чем мать родила.

— Что ж, вы действительно говорили что-то о купальнике, — Келзи саркастически улыбнулась.

По-прежнему не сводя глаз с ее лица, Тейт протянул ей довольно бесформенный купальник ярко-красного цвета.

— Примерьте вот это. Если не подойдет, подберем что-нибудь другое. Понимаете, — сказал Тейт, — любая модель — это красивые части тела, которые можно выгодно подать зрителям. Я знаю одну девушку, у которой самые коммерческие ноги. Она рекламирует обычно туфли на высоких каблуках или супинаторы доктора Скола. В этом бизнесе совершенно безразлично, что надето на модели — туфли или купальник. В конце концов всем моделям приходится забыть о скромности. Привыкайте к этой мысли, Келзи.

— Попробую. Спасибо за лекцию. Будем надеяться, что купальник мне подойдет.

Но купальник не подошел. Он был именно того размера, который обычно покупала Келзи, но чашечки оказались слишком маленькими, и грудь Келзи буквально вываливалась из них через верх. И сколько она ни натягивала купальник повыше, все было бесполезно. Келзи покраснела от смущения.

Когда Тейт увидел ее в купальнике, он на секунду остолбенел, затем сказал, что она выглядит просто грандиозно, но Келзи не поверила в его искренность — голос звучал как-то чересчур равнодушно.

— У нас осталась еще пара идей, которые нужно попробовать, а потом вы свободны.

Снова взойдя на подиум, Келзи обнаружила там шезлонг, пляжный зонтик и цветастое махровое полотенце. Кто-то направил на нее мощный вентилятор, который развевал волосы Келзи, имитируя легкий морской ветерок.

— Не щурьтесь! — потребовал фотограф. — Мы снимаем девушку, получающую от жизни удовольствие, а не несчастную особу, которой засыпало глаза песком.

К тому моменту, когда они закончили эту съемку, глаза Келзи стали круглыми, как мячики для гольфа, и сухими, как ямки с песком, в которые кидают эти мячики.

Снова поменяли освещение и в комнату внесли огромную двуспальную кровать.

Келзи заставили лечь на кровать в купальном халате и в очках, держа в руках книжку. Потом Чаку пришло наконец в голову, что уже три часа дня и его модель, должно быть, голодна. Он объявил получасовой перерыв, и Келзи первым делом приняла душ. Джин прислал ей ленч прямо в гримерную. Присев на мягкий диван, девушка наслаждалась свежими фруктами, крекером и салатом из тунца. Вместо обычной пепси-колы ей принесли диетическую, и Келзи, предпочитающая обычный напиток, едва отпила из банки.

Но ей некогда было думать о том, что она ест и пьет. Келзи позволила себе предаться мечтам. Она возлагала большие, очень большие надежды на эти фотопробы. Келзи думала о роли, которую ей, возможно, доведется играть в ближайшем будущем. Она должна будет воплотить образ девушки, которая бы олицетворяла своим внешним видом высокое качество продукции компании «Элсет индастриз».

Из услышанных сегодня разговоров Келзи поняла, что Джин и Тейт собираются организовать прокат телевизионных роликов и выпуск печатной рекламы. Для этого они искали девушку определенного типа, и, похоже, оба пришли к выводу, что Келзи как нельзя лучше подходит для этой роли. Она станет не просто моделью, не просто актрисой, а как бы олицетворением косметической серии «Только для рыжих».

Если бы вчера кто-то спросил Келзи, не хочет ли она стать моделью, девушка бы рассмеялась в глаза этому человеку. Но сегодня Келзи открыла в себе качества, о которых даже не подозревала, и теперь ей казалось, что она сможет сделать то, что от нее требуется.

Сам процесс съемок привел ее в состояние приятного возбуждения. К тому же у нее замирало сердце при мысли о том, что могла принести ей эта работа. Иногда ей казалось, что последние двадцать четыре часа пролетели слишком быстро и она просто не успела осознать всего, о чем говорил вчера Джин. Судьба готовилась предоставить ей потрясающий шанс — и дело было не только в высоком жалованье, а в том, что у нее вот-вот появится возможность сделать карьеру.

Как только Келзи осознала в полной мере, что пробы, в которых она принимает участие, могут перевернуть за один день всю ее жизнь, ей стало вдруг не по себе. Договор с компанией «Элсет индастриз» откроет для нее двери в тот мир, на который она могла раньше только любоваться на страницах журналов и в выпусках десятичасовых новостей. Такая работа позволит ей общаться со множеством людей, принадлежащих к самым разным слоям общества — и наверняка среди них будут очень богатые и влиятельные.

И все это достанется ей по воле слепого случая. В конце концов ее рыжие волосы — самая большая случайность. Ведь цвет волос никак не зависел от других качеств Келзи — происхождения, образования, ума и даже пола. Никто из родителей Келзи не был рыжим. Последний рыжеволосый родственник Келзи жил два поколения назад. И вероятность того, что Келзи унаследует именно этот ген, равнялась одному к пятидесяти. Келзи надеялась, что ее шансы стать моделью, рекламирующей серию «Только для рыжих», оцениваются несколько выше.

Итак, солнечным зимним днем Келзи Уильямс сидела на диване в гримерной одной из фирм города Миннеаполиса и от души благодарила Господа Бога за то, что двадцать семь лет назад ей повезло родиться с огненно-рыжими волосами.

Келзи вспоминала, что еще ребенком ее часто останавливали прямо на улице и начинали восхищаться ее рыжими кудряшками. Зато потом, в школе, ее безжалостно дразнили, а в старших классах мальчишки все время намекали на то, что у девушки с огненными волосами наверняка должен быть огненный темперамент. Что ж, если она получит этот контракт, то одержит окончательную победу над всеми, кто когда-либо смеялся над цветом ее волос.

— Келзи? Вас хочет видеть мистер Тайс. — В гримерную заглянула Ханна, секретарь фирмы. Она носила очки, мешавшие разглядеть выражение глаз, а черты лица ее были такими невыразительными, что трудно было угадать, о чем думает Ханна или какое у нее настроение. Такая секретарша была, наверное, мечтой любого шефа — женщина, способная противостоять толпе агрессивных торговых агентов и вечно недовольных покупателей.

Келзи почувствовала, что сейчас ее мечтам предстоит разбиться вдребезги. Сейчас ее поблагодарят и объявят, что не сочли возможным воспользоваться ее услугами. «Видите ли, Келзи, это была просто сумасшедшая, бредовая идея — найти девушку на улице и превратить ее в олицетворение косметики серии „Только для рыжих“…»

Дальше ей перечислят множество причин, мешающих Джину и Тейту дать ей работу.

Келзи молча шла за Ханной, которая умудрялась держать спину так прямо, что Келзи задумалась: уж не носит ли эта женщина под синим шерстяным платьем корсет из нержавеющей стали?

Войдя в кабинет Джина, Келзи тут же позабыла о секретарше. Она не получит эту работу. Дружелюбная, чересчур участливая улыбка Джина ясно говорила ей об этом.

Не дожидаясь предложения сесть, Келзи опустилась на стул и только тут поняла, что Тейт тоже находится здесь — сидит совсем рядом. Она сразу почувствовала себя наивной дурочкой, которая позволила себе роскошь предаться мечтам, а теперь ей остается только сидеть и ждать, пока мечты эти развеются в прах. А потом придется снова превратиться во вчерашнюю Келзи Уильямс — девушку, работающую в небольшом кафе, мечтающую открыть когда-нибудь собственное дело и заниматься организацией приемов и банкетов.

Все еще немного надеясь на то, что ошиблась в своих прогнозах, Келзи взглянула на Тейта, который нервно барабанил по колену костяшками пальцев. Он явно был не в духе. Келзи подозревала, что ему хотелось бы оказаться сейчас где-нибудь подальше отсюда.

Она ждала, затаив дыхание и словно окаменев, нервы ее были напряжены до предела.

— Мы только что посмотрели пробы, — сказал Джин, водя по столу ластиком на конце карандаша. Затем он многозначительно поднял брови. — То, что мы увидели, ну, пожалуй, это было очень необычно, я бы даже сказал, интригующе.

— Мне ты говорил совсем другое, Тайс, — перебил друга Тейт Александр. — «Просто неправдоподобно!» — разве это не твои слова? Конечно, — продолжал Тейт, — это не значит, что у нас нет определенных сомнений. До сих пор не было ни одного случая, чтобы подобную работу доверили непрофессионалу.

Келзи, казалось бы, должна была обрадоваться, что фотопробы прошли успешно, но сомнения, которые только что высказал Тейт, свели на нет его же похвалу. Однако Джин явно не разделял этих сомнений.

— Это действительно было неправдоподобно, Келзи. Вы так быстро освоились с новым делом, что одного взгляда на снимки было достаточно, чтобы понять: никто не способен рекламировать серию «Только для рыжих» лучше вас. И я могу сказать совершенно определенно: если вы хотите получить эту работу и обещаете не обмануть наших ожиданий — она ваша.

Келзи так переволновалась за сегодняшний день, что теперь просто лишилась дара речи и никак не могла отреагировать на слова Джина. Она вдруг почувствовала, как заныли плечи, и подумала, что у нее, наверное, вот-вот прорежутся крылья, которые унесут ее в новую жизнь. Келзи нисколько не сомневалась, что теперь все в ее жизни круто изменится. Больше не надо будет считать каждый цент, выкраивая на плату за обучение Девон. И еще можно будет начать откладывать деньги на открытие собственного дела. Келзи была уверена, что ее работа в качестве модели продлится недолго и ограничится рекламной кампанией серии «Только для рыжих».

— Я не пришла бы сюда, если бы не хотела получить эту работу, мистер Тайс, — сказала она, стараясь изо всех сил, чтобы голос ее звучал как можно увереннее. — Я приложу все усилия, чтобы оправдать ваши ожидания.

— Вам необходимо помнить, Келзи, что вы — не просто модель. Все в вашем облике, вашем характере и даже в вашем темпераменте должно работать на то, чтобы наглядно продемонстрировать достоинства нашей продукции. Поэтому я должен узнать о вас все — даже самые интимные подробности, о которых вы не говорили даже своему последнему поклоннику.

Заявление Джина было более чем двусмысленным. Келзи вспыхнула. Ее последний серьезный роман закончился после того, как молодой человек заявил, что, хотя они встречаются уже два года, ему кажется, будто он совсем не знает Келзи. Она ответила ему, что если бы он почаще отрывался от своего любимого спорта, то давно заметил бы, что ее интересы не исчерпываются игрой в бейсбол.

— Что же вы хотите про меня знать? — спросила Келзи. — У нас в семье нет никаких мрачных тайн, если вас это интересует.

— Поймите, Келзи, я не собираюсь лезть вам в душу и задаю подобные вопросы не из праздного любопытства. Но нам нужно иметь о вас максимум информации, чтобы нас не ожидали никакие неприятные сюрпризы. Особенно после того, как мы выложим круглую сумму, чтобы создать образ рыжеволосой красавицы.

— Насколько я знаю, мое прошлое вполне безупречно и, пожалуй, даже немного скучно. Мой отец был почтовым служащим, а мать проработала практически всю жизнь в магазине модной одежды. Правда, у меня действительно была сумасшедшая тетушка, которая залезла однажды на растущее во дворе дерево и стала палить из ружья по воробьям.

— Вы шутите?

— Вовсе нет. Дело в том, что эти воробьи превратили ее двор неизвестно во что. Трое полицейских два часа уговаривали ее слезть. Моя бабушка была в ужасе. Она даже аннулировала членство в клубе любителей бриджа, потому что не могла больше спокойно смотреть в глаза своим партнерам. Но это было только один раз, больше тетушка никогда не выкидывала ничего подобного.

Джин с трудом подавил улыбку, но глаза его весело сверкнули. Тейт закашлялся, отчаянно пытаясь сдержать смех.

— Ваши родители на пенсии? — спросил Джин.

— Папа умер, когда мне было четырнадцать лет — он страдал сердечной недостаточностью. А мама погибла три года назад — ее сбила машина, проехавшая перекресток на красный свет. Маму отвезли в больницу, но… — Келзи слегка побледнела. — Она так и не пришла в сознание.

— Мне очень жаль. — Джин тут же прекратил расспросы о прошлом Келзи, и девушка поняла, что сидящий напротив мужчина не только преуспевающий бизнесмен, но и добрый, сердечный человек. — У вас есть братья или сестры? — спросил он. — И каково их семейное положение?

— У меня есть сестра, Девон. Она старше меня на год — ей сейчас двадцать восемь. Девон не замужем. Она заканчивает учебу в университете. Мы вместе управляем небольшим кафе в Маунт-Хоуп, которое купили на мамину страховку. К сожалению, оно почти не приносит дохода. Вы представляете себе, сколько чашек кофе надо продать, чтобы получить прибыль? — Джин удивленно поднял брови, но ничего не сказал. — Однако кафе позволяет оплачивать счета и обучение Девон. Девон работала в приемной мэра и очень хотела получить образование. После маминой смерти она бросила работу в расчете на то, что сможет учиться на дневном отделении. Но дела в кафе шли не так уж хорошо, и мы решили, что объединим наши усилия, чтобы Девон могла получить образование, а семейное кафе перейдет потом в мое полное распоряжение.

— А как насчет вас? У вас нет высшего образования?

— Нет. После школы я начала учиться на менеджера по управлению отелями, но потом нашла работу в местном ресторанчике, и там я очень увлеклась организацией банкетов и приемов. Мне так это понравилось, что я бросила колледж. Полгода я работала в ресторане, а потом хозяева закрыли заведение.

— А где еще вы работали?

— Я сменила несколько занятий. Была менеджером по реализации, секретаршей, одно время я даже занималась продажей продукции по телефону. Но все это не шло ни в какое сравнение с организацией банкетов. Наверное, больше всего мне нравилось находиться среди людей в счастливые моменты их жизни, когда все веселятся и празднуют.

Джин снисходительно улыбнулся, словно хотел сказать, что не разделяет ее восторгов — ведь после свадьбы начинается обыденная жизнь, наполненная разочарованиями, ревностью, неладами с родственниками, заботами о детях и семейном бюджете.

— Поэтому, — продолжала Келзи, — когда нам подвернулась возможность купить кафе, я с удовольствием за нее ухватилась. Это моя работа, и она очень мне нравится. Правда, судя по нашим доходам, вряд ли мне когда-нибудь удастся открыть сеть филиалов. Девон ненавидит кафе, но безропотно помогает мне в работе, так как из нашей скромной прибыли мы платим за ее обучение.

— Расскажите мне о своем детстве, Келзи, — попросил Джин.

И она пустилась в воспоминания. Как играла за городскую бейсбольную лигу, исполняла главную роль в школьной постановке «Моя прекрасная леди», как четыре года брала уроки вокала и училась на твердые четверки. Рассказала о редких поездках всей семьей в Айову, на озеро Окабоджи. Келзи зачем-то изложила свои взгляды на религию, семью и на мир в целом. Она рассказала даже, как дразнили ее в школе из-за рыжих волос.

Затем секретарша внесла подготовленный контракт и положила его на стол перед Келзи. Джин сказал, что подписанный контракт можно будет впоследствии дополнить и при необходимости пересмотреть некоторые пункты. Нетрудно было догадаться, что речь идет в основном о деньгах. Келзи уже видела себя за рулем спортивной машины. Она подумала, что неплохо было бы обновить мебель в спальне и съездить зимой во Флориду.

Однако в контракте были пункты, которые немного смущали Келзи. Например, ей строго запрещалось участвовать в рекламе других фирм, занимающихся производством или продажей средств ухода за волосами. В случае нарушения этого пункта контракт аннулировался. Все приглашения на приемы и презентации, а также деловая корреспонденция, приходящая на имя Келзи, будут просматриваться представителями фирмы.

Съемки на Гавайях, в Нью-Йорке и рекламные туры по всей стране также являлись частью сделки. Вся одежда, которую Келзи будет надевать для съемок и приемов, переходит в ее собственность.

Что же касается гонораров, Келзи поняла, что чем больше она будет работать — тем больше будет получать. Для начала ей предложили такую сумму, что Келзи едва сумела скрыть изумление. Теперь им не придется откладывать деньги на образование Девон. Можно будет нанять кого-нибудь управлять кафе, а Девон сможет учиться на дневном отделении.

Еще вчера о таком можно было только мечтать.

— Возьмите это домой и как следует обдумайте, — сказал Джин, подвигая контракт Келзи. — Он составлен в самых простых выражениях, но если вы в чем-то не уверены, лучше будет посоветоваться с адвокатом. А теперь, — Джин со вздохом сложил руки на животе, — позвольте рассказать вам об «Элсет индастриз». Я основал фирму восемнадцать лет назад, горя энтузиазмом, но плохо представляя, чем собираюсь заниматься. Тейт присоединился ко мне через шесть лет в качестве консультанта по химии. Мы прекрасно дополняем друг друга.

— Он хочет сказать, — вмешался Тейт, — что не очень верил в меня до тех пор, пока я не доказал ему, что современные женщины предпочитают пользоваться дома ручными фенами, а не просиживать под колпаками в парикмахерской, чтобы сделать укладку.

Джин улыбнулся.

— Итак, Тейт всегда был настроен прогрессивнее, чем я. Средства для волос серии «Только для рыжих» ясно это доказывают. Идея принадлежала Тейту. Это — его детище. Он — мой полноправный партнер, и сам будет следить за дальнейшей судьбой этого проекта, так же как за вашей дальнейшей судьбой. Но, будучи президентом компании, я, конечно же, обладаю правом вето во всем, что касается рекламной кампании. Мы работаем вместе, но каждый отвечает за свой участок работы.

Келзи смотрела на контракт, понимая, что, подписав его, начнет абсолютно новую сказочную жизнь на ближайшие двенадцать месяцев.

— Для начала мы выделим на гардероб десять тысяч долларов, — сказал Джин, глядя на Тейта. — Если Келзи готова будет к нам присоединиться, мы летим в Калифорнию через две недели. Как тебе это нравится?

— Звучит замечательно, — сказал Тейт. — Но времени остается не так уж много. При таком цейтноте нам следовало заняться гардеробом Келзи еще вчера.

— Когда вы сможете сообщить нам о своем решении, Келзи? — поинтересовался Джин.

— Я позвоню вам завтра.

— Хорошо. А послезавтра я заеду за вами часов в десять. — Тейт говорил так, словно не сомневался, что Келзи согласится. — И оденьте что-нибудь такое, что можно легко и быстро снимать и надевать. Ведь мы целый день будем ездить по магазинам, подбирая вам гардероб. Если у вас есть на послезавтра другие планы, отмените их.

— Я понимаю, — Келзи готова была даже закрыть кафе, если это понадобится для пользы ее новой работы. — Но… ведь окончательное решение относительно моей одежды будете принимать вы? А вдруг что-нибудь не пойдет мне?

— Моя задача состоит в том, чтобы все выглядело на вас безукоризненно.

«Даже белье», — подумал про себя Тейт.

Келзи вышла из здания, где находилась фирма, неся проект контракта с такой осторожностью, словно это была пластиковая бомба.

Дома, пока Девон внимательно читала контракт, Келзи ерзала от волнения на стуле и еле сдерживала себя, чтобы не кусать ногти. Но Девон молчала, продолжая с непроницаемым видом просматривать документы. Келзи казалось, что она никогда не доберется до последнего пункта.

— Хочешь знать мое мнение? — спросила Девон, снимая и откладывая в сторону очки. — Ты будешь полной идиоткой, если не подпишешь это.