— Клянусь ляжками бога, это голова Кудряша! – стражник у ворот пошевелил ногой в сандалии круглый предмет, облепленный кровавой грязью и налипшими сосновыми иглами.

— Говорил я ему, не шляйся ночами по девкам… - пробормотал его напарник, озирая стену.

Предмет только что перелетел через заострённые брёвна ограждения и упал им под ноги.

— Вождь, - стражник отступил к воротам, сжал копьё вспотевшей рукой.

Рэм шагал вдоль стены. За ним торопились двое юнцов с топориками на плечах. Адъютанты-головорезы, мрачно шутил Рэм про себя, оглядываясь на раздувшихся от гордости телохранителей. Интересно, они на самом деле гордились обещанной им работой – отрубать головы изменникам?

— Что у вас здесь, Крапивник? – он посмотрел на предмет под ногами. Отрубленная голова. Подумай о чёрте, и он сразу тут как тут.

— Перекинули через стену, Рэм, - стражник выпрямился, выпятил грудь. Только наконечник копья еле заметно дрожал. Это голова была не первой. Проклятье, у них и так не слишком много людей.

Рэм обернулся к одному из адъютантов:

— Позови женщин. Пусть его похоронят.

Юнец побежал выполнять приказание.

Стражник спросил:

— Когда вернётся наше войско, благородный Рэм? Люди говорят, мы долго не продержимся. Эти дикие охотники не дают нам выйти за ворота. Скоро есть будет нечего…

— Он вернётся. – Рэм подступил к солдату. Они не должны сомневаться. – Тот, кто испугался, уже проиграл, Крапивник. Стены крепки не камнями, а людьми, которые их защищают.

— Вы, жалкие похитители женщин! – трубный голос прогремел над стеной.

Рэм невольно вздрогнул. Стражник едва не выронил копьё.

— Мы знаем, ваше войско ушло отсюда в сторону холодных гор!

Стражники испуганно озирались. Голос звучал словно отовсюду и неестественно громко, будто из бочки.

— Они повсюду, - Крапивник дрожал, уже не скрываясь. – Они воззвали к своим богам!

— Здесь нет другого бога, кроме нашего! – резко оборвал его Рэм. Он приложил ладони рупором ко рту и прокричал:

— Если ты не трус, выходи! Поговорим о деле!

— Мы не имеем дел с жалкими козопасами. Скоро мы будем пировать на ваших костях!

— Ой, сама не верю я в эти суеверия, - проворчал себе под нос Рэм. Что они там используют, рупор, что ли?

Голос зашёлся в каркающем смехе:

— Ваш вождь сгинул на этой войне, жалкие трусы! Скоро здесь будут воины племени Белой Коровы! Они уже близко. Мы видели огни их костров!

Рэм опустил руки, прислушиваясь к затихающему эху чужого голоса. Нет. Это не может быть правдой.

— Мухобой! – он пристально вгляделся в деревья на опушке. - Видишь вон то большое дупло в старом дубе? Запусти-ка в него камнем. Да как следует.

Малец кивнул. Сосредоточенно покопавшись, достал из мешочка на поясе камень, подул на него, покрутил в пальцах. Свистнул ремень пращи.

Раздался сдавленный крик. Зашуршали ветки, что-то треснуло. Посыпались жёлуди.

Рэм прислушался. Приложил ладони ко рту и крикнул:

— Эй, кукушка! Сколько мне осталось?

Никто не ответил. Малец Мухобой фыркнул. Рэм усмехнулся, и стражники у ворот захохотали.

— Глаз не спускайте с ворот, - приказал Рэм. – Никто не должен ни войти, ни выйти отсюда.

Он взглянул на небо. Солнце закатывалось за вершины деревьев. Скоро стемнеет. Он развернулся и зашагал к центру лагеря. Там вился дымок над костром. Их лучшего кузнеца Роман взял с собой в поход. Муж толстой девицы, Мясогрыз, вызвался помочь, уверив всех, что когда-то работал в кузне. Вокруг выложенного камнем очага сидели мужчины и прилаживали наконечники к стрелам. Готовые стрелы лежали рядом.

У костра возились женщины, ощипывая голубей к ужину. Тощая малолетка заворачивала ощипанные тушки в листья, перекладывала ароматными травами и закапывала под толстый слой тлеющих углей.

— Сегодня караулы на стене будут удвоены. – Рэм положил руку на рукоять меча. Адъютанты стояли позади него с топориками на плечах. Видит бог, он не хотел быть вождём. Больше всего ему хотелось сейчас сидеть в кинотеатре на последнем ряду. Жевать безвкусный попкорн и обниматься с весёлой девчонкой. – Толстощёк, Белоног, соберите все оставшиеся припасы и отнесите наверх, к святилищу. Наполните все пустые бурдюки водой.

Мужчины кивали. Он знал - они надеялись на него.

— Все женщины тоже должны подняться наверх.

— Муж мой, зачем нам всем идти к святилищу? – робко спросила Лисичка. Кошка рядом с ней молча смотрела на него, но он видел в её глазах тот же вопрос.

— Вашим мужьям будет спокойнее, если их женщины будут молиться за них у алтаря.

В сгустившемся сумраке он с трудом различал лицо жены. Лисичка опустила голову, багряные блики угасающего костра плясали на её щеках, создавая иллюзию улыбки. Она давно уже не улыбалась ему. Даже в постели.

Он ещё раз обошёл лагерь по периметру. Юнцы с топориками на плечах шагали за ним. Он не хотел даже думать, как таких людей называли в том, другом Риме. Вождю нужна парочка крепких парней за спиной. Для солидности. И чтобы самому рук не марать.

Тропинка привычно вывела к холму. Рэм постоял, разглядывая крутой склон, сплошь заросший ежевикой. Должно быть, Лисичка уже на пути к святилищу, карабкается вверх, как козочка, ловко переступая по камням крепкими ножками. И руки у неё маленькие, с тонкими пальчиками. Как у её подруги – жены Романа. Зато Кошка никогда не опускает взгляд. Всегда смотрит прямо в лицо. Своими чёрными, блестящими глазами, раскосыми… как у кошки.

Рэм провёл ладонью по нагруднику, пальцы привычно обхватили пояс с ножнами. Где-то там, под одеждой, скрывается шрам от раны, которую не получал. Он помнил, как корчился в пыли у обочины дороги, зажимая живот и не понимая, что с ним творится. Его брата-двойника ударили мечом. А отметину получили оба. Нет, врал голос из дупла. Если бы с Ромкой что-то случилось, он бы понял это сразу.

Было уже совсем темно. Перистые полоски облаков, подсвеченные сбоку кровавым багрянцем, почернели, окончательно слились с чернильным небом. Новолуние.

В маленьком доме, выстроенном для них с Лисичкой, было темно и тихо. Рэм заглянул в единственную комнату. Там сладко пахло пучками ароматной травы, развешанной по углам, и ещё чем-то пряным, смутно знакомым. Наверное, она уже ушла наверх вместе с остальными. Жена никогда с ним не спорила. Никогда ничего не просила. Иногда ему хотелось взять её за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы у неё зубы застучали. Накричать на неё. Всё лучше, чем эта тупая покорность.

Ещё один круг по периметру, проверить посты. Он зевнул, потёр глаза. От дурманящего запаха трав хотелось спать. Весь день они отрабатывали защиту от возможного нападения на стену. Вероятность, что дикие охотники, вооружённые лишь луками и топориками, полезут на штурм, невелика, но люди не должны сидеть без дела. Скука – порождение всех зол. Что там кричал голос из дупла? Сыновья Белой Коровы уже близко? Не может быть…

Рэм вздрогнул и открыл глаза. Что-то было не так. По стене прыгали рыжие тени большого костра. Он же запретил разжигать ночью огонь…

Пронзительный, душераздирающий крик окончательно выбросил его из сна. Он знал, в глубине души всегда знал, что так и будет, и сейчас только холодно отметил, что так и вышло. Машинально Рэм проверил ремешки нагрудника. Оправил ножны, радуясь, что уснул, не успев снять оружие. Шлем стоял рядом, и он надел его, закрепив ремешком уже на бегу. Странно, руки даже не дрожали, хотя крики становились всё громче и отчаяннее.

Он выскочил из дома, зачем-то сделав прыжок «рыбкой» и перекатившись по земле. «Насмотрелся боевиков, дурак» - сказал сам себе и обернулся. Над головой что-то щёлкнуло. О стену ударилась и свалилась в траву горящая стрела. За ней ещё одна.

Впереди, у ворот, пылал огонь. Горели факелы в руках людей, мечущихся у открытых настежь створок. Ещё десяток стрел взвились в воздух, прочертили огненные дуги в черноте ночи и упали на крыши домов.

С тихим шелестом вышел из ножен меч, подаренный Ястребом.

— Адъютанты! – крикнул он.

Они должны были ждать его возле дома. Никого. Проклятье. Он метнулся обратно в дом, сорвал со стены окованный в металл сигнальный рог. В воздухе пронзительно прогудело сакраментальное: «Спасите наши души»! Это он придумал, когда сочинял систему сигналов. Тогда это показалось ему смешным.

Некогда искать юнцов с топориками. Он металл нагрудника звякнуло, он даже через защиту брони ощутил убийственную силу удара стрелы на излёте. Рэм метнулся в тень, побежал к воротам вдоль ряда домов, куда не падали отсветы огня.

Возле стены кружились в смертельном танце десяток человек. В центре этого жуткого убийственного хоровода топтались спина к спине двое его солдат. На них наседали, размахивая топориками и завывая, лесные охотники. Блестели в свете факелов оскаленные зубы, сверкали глаза на размалёванных чёрными полосами краски лицах. У открытых ворот лежали тела стражников.

На него оглянулись. Дикие лица, искажённые, потерявшие сходство с человеком. Остались только жажда крови и желание убивать.

Он попятился, сжимая в руке рог. Лучше бы щит захватил, дубина. Сейчас он не смог бы выдуть ни звука.

— Вождь! – Мясогрыз возник из тени, как призрак. На голове наспех нахлобученный шлем, в руке – копьё. В другой увесистый молоток, очевидно, захваченный из кузни. Рядом жарко задышал Белоног. Этот был со щитом, короткий меч зажат в мускулистой руке. Рэм вспомнил, как Белоног хвастал, что в юности грабил людей на дорогах. Резал глотки жирным купцам.

Он глубоко вздохнул и прижал рог к губам. «Спасите наши души!» Лесные охотники сорвались с места и бросились к ним, вращая топориками над головами и истошно вопя. Сзади Рэма протопали, торопясь на подмогу, его люди. Он не распознал, кто. Ещё была возможность отбросить врага, выдавить за ворота.

Пронзительный голос трубы разнёсся над лесом. Это там, за стеной. Ему показалось, что у кромки леса, за проёмом распахнутых настежь ворот что-то двигалось. Кто-то быстро приближался. Развевающиеся на бегу шкуры, взмахи топоров, бородатые лица. Это не Ромка. Нет. Нападающих слишком много.

— Отходим! – Рэм подставил рог под удар топорика.

Окованный металлом рог выдержал. На него насели сразу двое, пытаясь достать лезвиями топоров. Если их окружат, это конец. Двое солдат, оставшиеся у ворот, воспользовались тем, что противник отвлёкся, и набросились на лесных людей, не дав им окружить своего вождя и зайти ему со спины.

С резким выдохом Белоног принял на щит удар топора, ловко погасил его, и в ответ ловко отмахнулся мечом. В воздух взлетела отрубленная кисть, дикий визг раненого охотника потонул в общем шуме. Мясогрыз одним ударом молота разбил голову первому сунувшемуся к нему противнику.

— К святилищу! – гаркнул Рэм. – Отходим!

— Беги, Рэм! – прохрипел Белоног, вращая мечом.

Металл лезвия свистел в его руке, рисуя смертоносный круг. Чей-то топорик взлетел в воздух, и бывший разбойник, хакнув, вбил край щита в лицо его владельцу.

— Беги! – Мясогрыз махнул молотом, сметя на землю сунувшегося слишком близко охотника. – Там в доме моя жена, спаси её! Уведи к алтарю!

Чей-то топор подсёк ему ногу у колена, Мясогрыз покачнулся. Зарычав, припал на одно колено, поднял молот, прикрыв голову от очередного удара.

— Беги, сын бога!

Рэма ухватили за плечо. Жаркое, прерывистое дыхание, оскаленные зубы мальчишки-адъютанта. Тот шатался, изо рта несло виноградным перегаром.

Юнец всхлипнул:

— Вождь!

Рэм попятился. Они пьяны. Его телохранители пьяны, как проклятые свиньи.

Мальчишка издал хриплый, воинственный клич, взмахнул топором на длинной рукоятке и бросился вперёд.

— Вождь, - второй юнец, задыхаясь, стоял рядом. В винном запахе, исходящем от него, Рэм уловил то, смутно знакомое, что почудилось ему недавно у очага. – Уходи. Мы смоем свою вину кровью.

Рэм отскочил назад и в сторону, туда, где металась багрово-чёрная тень пожара. Вой дерущихся противников взвился в небо, отразился эхом от склона невидимого в ночи холма. Он развернулся и побежал.

Надо увести наверх оставшихся людей. Главное – сохранить лагерь.

Навстречу метнулись тени. Пожилые мужчины, оставленные в силу возраста в лагере, и только что проснувшиеся в своих жилищах. Малец Мухобой, с ним юноша-пехотинец со смешным именем Полосатик.

— Назад! – гаркнул Рэм, взмахнув мечом. Меч свистнул в воздухе, отсекая им путь к гибели. – Отходим к святилищу!

Они поняли. Рэм свернул к своему дому. Ему нужно забрать щит и лук. Новенький лук, который ему подарили торговцы оружием. Нельзя оставить их врагу.

Он влетел в дверь, выставив руки, бросился к стене, где висело оружие. Кто-то вскрикнул, когда он наткнулся на неожиданное препятствие и рухнул вместе с ним на пол.

По стенам метались отсветы огня. На полу чадила масляная лампа. Рэм поднялся на ноги.

— Лисичка?

Жена сжалась на полу у стены. Её глаза расширились от страха, она смотрела на него, не пытаясь подняться.

— Что ты здесь делаешь? Ты должна быть в храме!

— Ты жив? – тихо спросила она.

— Как видишь.

Взгляд жены метнулся в сторону. Там, у ложа, стоял кувшин с вином и заботливо налитая до краёв чаша. Любимая чашка Рэма, с узорчатой насечкой по краю и удобно изогнутой ручкой.

Он схватил чашу, поднёс к губам. Тот самый, пряный, сладкий травяной запах.

— Ты должен был заснуть, - глухо сказала жена. – Должен был спать крепким сном, пока наши воины не разбудили бы тебя.

— Скорее, - хрипло приказал Рэм. – Надо уходить.

— Дикий Кот назначил награду за твою голову. Жёлтый и красный металл. Много металла и резной кости.

— Ты…

—  Я подсыпала сонных трав в вино, - глухо проговорила Лисичка. – И дала его выпить стражникам у ворот. Потом я отодвинула засовы. Ты должен был спать этой ночью!

Он схватил её за руку, дёрнул к выходу:

— Пойдём. В святилище разберёмся.

— Нет! – она вырвалась, он увидел её расширенные во весь глаз зрачки. Попытался опять схватить её, увидел, как метнулась маленькая ладонь. Что-то вошло ему между рёбер, что-то ледяное и обжигающее, как огонь. Он задохнулся, не в силах вдохнуть он внезапной боли в боку. Там, в нагруднике, между завязками. Щель, достаточная для лезвия ножа.

— Ты должен был спать, - сказала Лисичка. Тихо звякнул выпавший из её пальцев узкий нож.

— За что? – Рэм упал на колени. Воздух никак не хотел входить в лёгкие. Где-то в уголке сознания холодный, совершенно спокойный голос отметил: «Проникающее ранение, задеты жизненно важные органы, внутреннее кровотечение. Прогноз – летальный исход…»

— Я хотела стать женой Дикого Кота. Я, а не Кошка. Я хотела стать женой вождя. Ты – не вождь. Ты взял меня силой.

— Нет, – странно, он ещё мог говорить. – Это не так…

— Вождь! – голос Мухобоя. – Ты здесь?

В дом ворвались малец Мухобой с пращей и Полосатик с мечом. Увидев Рэма в расползающейся по полу кровавой луже, застыли.

— Тварь! – Полосатик взмахнул мечом. Лисичка стояла, не пытаясь защищаться.

— Нет! – прохрипел Рэм. – Ведите меня наверх. К алтарю!

Они подхватили его под руки, вытащили из дома. Шатаясь, он пытался помочь им, с трудом перебирая ослабевшими ногами. Земля качалась и уходила из-под ног. Он чувствовал, как кровь горячей волной стекает по боку, по бедру, хлюпает в сандалии.

Он не видел, как его втащили по крутому склону наверх. В глазах потемнело, ноги не чувствовали землю, в груди словно засел ледяной штырь.

Заскрипел песок пещеры. Святилище.

— Алтарь! – прохрипел он.

Его подвели к алтарю. Рэм опёрся дрожащими руками о камень алтарной плиты. Руки подгибались и не слушались.

— Положите…

Малец Мухобой глухо всхлипнул. Рэма осторожно подняли и положили на плиту. Часто дыша, он зажал ладонью рану на боку. Странно, он ещё жив, и даже дышит. Пять минут. Минуты до смерти. Сияние разливалось перед его закрытыми глазами, лиловое сияние. Должно быть, вход в пресловутый светящийся тоннель. Нет, Ромка, от судьбы не уйдёшь. Кто-то должен был умереть. Ромул убил своего брата Рэма и построил город на его костях. Прости, это не твоя вина.

— Защищайте холм со святилищем, - прохрипел он, отгоняя назойливый звон в ушах. – Ром скоро вернётся. Я знаю. Перекройте тропу. Кошка!

— Да, Рэм, - тихий голос девушки рядом с ним. Она сделает всё, сделает, как надо.

— Дождитесь Рома. Он придёт. Я вам приказываю.

— Да, Рэм.

Кошка погладила его по руке, и он ещё успел ощутить нежное прикосновение её тонких пальчиков. Потом лиловый свет засиял совсем ослепительно, превратился в огненный шар и надвинулся вплотную, поглотив его целиком.