Как на самом деле повлиял ленд-лиз на боеспособность Красной Армии?

Как утверждали советские специалисты, роль ленд-лиза в деле разгрома фашистской Германии была «значительно преувеличена буржуазными политиками». В общей сложности объем поставок, по их мнению, не превышал 4 % объема производства промышленной продукции на отечественных предприятиях. И в нашем сознании до сих пор бытует соответственное, несколько пренебрежительное представление о пользе и эффективности военно-экономической и гуманитарной помощи союзников, которое является вопиющим заблуждением! Но давайте не будем торопиться и попытаемся рассмотреть эту проблему с точки зрения сегодняшнего дня, с учетом документов и материалов, ставших доступными историкам только в последнее десятилетие.

Итак, ленд-лиз — это система передачи Соединенными Штатами Америки взаймы или в аренду военной техники, оружия, боеприпасов, снаряжения, стратегического сырья, продовольствия и других товаров странам-союзникам по антигитлеровской коалиции во время Второй мировой войны. Закон о ленд-лизе был принят Конгрессом США 11 марта 1941 года. Он предоставил президенту США полномочия передавать, обменивать, давать в аренду, взаймы или поставлять иным способом военные материалы или военную информацию правительству любой страны, если ее «оборона против агрессии жизненно важна для обороны Соединенных Штатов». Страны, получавшие помощь по ленд-лизу, подписывали с США двусторонние соглашения, в которых предусматривалось, что материалы, уничтоженные, утраченные или потребленные во время войны, не подлежат никакой оплате после ее окончания. Оставшиеся после войны материалы, пригодные для гражданского использования, должны были быть оплачены полностью или частично на основе долгосрочных американских кредитов, а военные материалы США могли затребовать обратно.

В первые месяцы войны закон о ленд-лизе не касался СССР, он был распространен на Советский Союз только 7 ноября 1941 года. До этого времени товары из США поступали в СССР за наличный расчет, а поставки по ленд-лизу в СССР осуществлялись Великобританией в соответствии с Договором о взаимопомощи от 12 июля 1941 года.

Доставка товаров в Советский Союз в разные периоды войны осуществлялась по трем маршрутам: через моря Арктики в порты Мурманска и Архангельска, из портов Персидского залива через Ирак и Иран в советское Закавказье, а также через Аляску и Сибирь. Львиную долю поступлений в Советский Союз составляли вооружение и автомобильная техника. За весь период войны поставки по основным видам вооружения составили: 18,7 тыс. самолетов, около 11 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, до 10 тыс. орудий разного калибра.

Значительный вклад в обеспечение вооружением Красной Армии внесли поставки самолетов. По подсчетам представителя главной закупочной комиссии СССР в США Лебедева И. П., почти каждый четвертый самолет, поступивший в годы войны в ВВС СССР, был англо-американского производства. Кроме того, по ленд-лизу поставлялись авиационные двигатели, вооружение, боеприпасы, авиационное горючее, запасные части, без которых невозможна была бы нормальная эксплуатация боевых машин.

В обеспечении мобильности советских войск огромную роль сыграли поставки автомобильной техники. На 15 июня 1941 года в Красной Армии имелось 272,6 тыс. автомобилей всех типов, что составляло 36 % от численности штата военного времени. В результате поражений первых месяцев войны потери автомобильной техники составили 159 тыс. единиц (58,3 % от первоначального состава). Они были более-менее восполнены за счет автомашин гражданского сектора, но вскоре этот источник пополнения стал недоступен, советская же автомобильная промышленность не успевала обеспечивать потребности фронта. Главная надежда возлагалась на поставки по ленд-лизу. Например, в 1942 году Красная Армия получила 152,9 тыс. автомобилей, из которых только 22,9 % были собственного производства. Всего в 1943–1945 годах в армию было направлено 387,3 тыс. автомобилей, а по ленд-лизу было получено около 398,8 тыс. За годы войны СССР получил 406 тыс. автомашин, произведенных в государствах союзников. Кроме того, поставлялись железнодорожные локомотивы (1,5 тыс.) и вагоны (9,8 тыс.), запасные части и сырье, станки, одежда, консервы, табак…

Общие объемы поставок США в Советский Союз исчисляются 9,8 млрд долларов, из которых за время войны в виде обратных поставок СССР было возвращено 7,3 млрд долларов. Действие закона о ленд-лизе было прекращено в мае 1945 года. Дальнейшие попытки продлить сотрудничество между СССР и США потерпели неудачу в связи с начавшимся открытым противостоянием двух стран.

Таким образом, поставки по ленд-лизу сыграли значительную роль в победе Советского Союза. В отношении к производству боевой техники самим СССР они составили:

— по авиации — 23 %;

— по танкам и самоходным артиллерийским машинам — 10,5 %;

— по артиллерии — около 2 %.

Как видно, доля иностранной военной техники, используемой в сражениях, достаточно велика. Преуменьшение роли помощи, оказанной Советскому Союзу во время войны союзными государствами, по меньшей мере, несправедливо.

 

Каков был вклад «врагов народа» в дело защиты Родины от нацизма?

Вряд ли на территории бывшего Советского Союза остались люди, которые ничего не слышали о сталинских репрессиях, о системе лагерей ГУЛАГ, об ужасах, пережитых заключенными в этих лагерях и застенках НКВД. Но наверняка немногие осведомлены о роли заключенных ГУЛАГа, «врагов народа» (по определению сталинского «правосудия»), в победе Советского Союза над фашистской Германией. Более того, и по сей день бытует мнение, что эта роль была ничтожной (если и была положительной), а в определенном смысле даже отрицательной. Однако это заблуждение! Как и весь советский народ, заключенные ГУЛАГа, несмотря на тяжелейшие условия и унижения, работали во имя общей победы, многие из них проявили настоящий патриотизм. Они строили, производили вооружение для фронта, сражались на фронтах ВОВ, награждались орденами и медалями. Вклад многих «врагов народа» вдело защиты Родины от нацизма достоин гласности и памяти.

Как стало известно из рассекреченных документов, к началу войны общее количество заключенных, содержавшихся в исправительно-трудовых колониях и лагерях, составляло 2,3 млн человек. С первых дней войны значительная часть узников, подпав под указы Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля и 24 ноября 1941 года о досрочном освобождении, вступила в ряды Красной Армии. Названные указы распространялись на осужденных за прогулы, бытовые и незначительные должностные или хозяйственные преступления. Всего за период с 1941 по 1943 год из лагерей и колоний в армию было направлено 957 тыс. заключенных, пятеро из которых удостоены звания Героя Советского Союза.

В годы войны из числа заключенных происходило комплектование рабочей силы важнейших строительных объектов, находившихся под патронатом наркомата внутренних дел. Всего на строительных работах было занято свыше 2 млн человек, в том числе: на строительстве железных дорог — 448 тыс. человек, в промышленном строительстве — 310 тыс., в лесной промышленности — 320 тыс., горно-металлургической — 171 тыс., на аэродромном и шоссейном строительстве — 268 тыс. человек.

Из общего числа рабочих-узников, использовавшихся на производстве, 40 тыс. человек являлись специалистами и квалифицированными рабочими: инженерами, техниками, металлистами, железнодорожниками, угольщиками. Силами заключенных ГУЛАГа были возведены авиационный и нефтеперегонный заводы в Куйбышеве, металлургические комбинаты в Нижнем Тагиле, Челябинске, Актюбинске и Закавказье, а также Норильский и Джидинский комбинаты, Богословский алюминиевый завод. Они же трудились на строительстве Северо-Печорской железнодорожной магистрали, стратегической железной дороги Саратов — Сталинград, железной дороги Комсомольск — Совгавань. Кроме того, 200 тыс. узников были задействованы на строительстве оборонительных сооружений.

Заключенные, находясь в ведении НКВД, передавались на работы и в другие наркоматы. Например, в 1944 году они были задействованы на 640 фабриках и заводах, не находившихся в подчинении НКВД СССР. Из числа осужденных формировались специальные колонии при предприятиях черной и цветной металлургии, авиационной и танковой, угольной и нефтяной, лесной и электропромышленности, при заводах, производивших боеприпасы и вооружение. Необходимо также отметить, что количество отказчиков от работы в годы войны сократилось в 5 раз по сравнению с 1940 годом, причем во многих лагерях отказы от работы были ликвидированы полностью. Широкое распространение среди узников ГУЛАГа получило социалистическое соревнование в форме стахановских и фронтовых вахт, трудовых салютов, лицевых счетов по выпуску сверхплановой продукции в фонд Главнокомандования. Многие заключенные, проявляя патриотизм, подавали заявления об отправке на фронт, сдавали свои личные ценные вещи, деньги и облигации госзаймов в фонд обороны страны, приобретали за наличный расчет облигации государственных военных займов. В общей сложности в фонд обороны страны с 1941 по 1944 год от заключенных поступило свыше 27 млн рублей.

За три года войны предприятия ГУЛАГа НКВД произвели 70,7 тыс. единиц боеприпасов, что составило 104 % плана, и 20,7 тыс. комплектов спецукупорки — 107 % плана. Наряду с производством боеприпасов труд заключенных использовался в изготовлении средств связи и военного обмундирования, причем именно в ГУЛАГе впервые в Союзе освоили производство комбинированных источников питания для раций войск связи и полихлорвиниловые заменители кожи, обладающие всеми ее качествами. Лесозаготовительные колонии за годы войны добились выполнения плана на 107 %, их силами было заготовлено и вывезено 7 млн кубометров древесины.

Объем товарной продукции, выпущенной промышленными предприятиями ГУЛАГа за три года войны, в отпускных ценах выразился в 3,651 млн рублей, сельскохозяйственной продукции — 1,188 млрд рублей. Ежегодные поступления в бюджет государства с 1940 по 1943 год возросли в 2,2 раза и составили 1,029 млрд рублей. Всего за годы войны перечислено в бюджет 2,650 млрд рублей, в том числе сверх плана — 300 млн рублей.

Таким образом, вклад узников ГУЛАГа в победу советского народа над Германией и ее союзниками оказался довольно значительным. Тысячи оскорбленных и униженных советским государством «врагов народа» встали на защиту своей Родины.

 

Каковы подлинные причины и судьба «контрреволюционного мятежа» 1956 года в Венгрии?

«Контрреволюционный мятеж в Венгрии — вооруженное выступление против народно-демократического строя, подготовленное силами внутренней реакции при поддержке международного империализма с целью ликвидации социалистических завоеваний венгерского народа, восстановления господства капиталистов, составляющих наряду с примкнувшими к ним мелкобуржуазными элементами классовую борьбу контрреволюционного мятежа» — именно так трактовала советская пропагандистская машина события, произошедшие в Венгрии в октябре 1956 года. Объяснение им было выдержано в подобном же духе: «…остатки реакционных сил, подстрекаемые международным империализмом, подняли, используя ошибки Венгерской партии трудящихся (ВПТ), контрреволюционный мятеж для того, чтобы оторвать Венгрию от социалистического лагеря и превратить ее в плацдарм империалистических государств».

Так что же на самом деле случилось в Венгрии в 1956 году? Была ли советская трактовка тех событий правдой? Насколько заблуждались мы все, принимая ее на веру?

На самом деле в стране давно, фактически с момента прихода к власти прокоммунистических сил и установления строя так называемой народной демократии, накапливалось и росло недовольство народа режимом сталинского образца в исполнении Матиаса Ракоши, сосредоточившего в одном лице всю власть в Венгрии. Москва, увидев назревшую там опасность для коммунистического режима, поспешила подвергнуть критике поведение венгерских товарищей и попыталась принять срочные меры. «Воспитательная беседа» была проведена на встрече в Москве в середине июня 1953 года. От имени Президиума ЦК КПСС Г. Маленков внес предложение о разделении постов генерального секретаря партии и главы правительства. На должность премьера была предложена кандидатура Имре Надя. Ракоши оставался первым секретарем ЦК ВПТ. На состоявшемся после московского совещания пленуме ЦК ВПТ политика Ракоши была подвергнута критике и его венгерскими коллегами.

«Исправлением ошибок в партийной и государственной работе» занялся И. Надь. Ситуация начала выходить за рамки сценария, разработанного в Москве. Председатель Совета Министров Имре Надь не ограничился косметическим ремонтом народно-демократического строя. Он заявил о поиске «венгерскою пути» к социализму, предполагавшего демократизацию общества и улучшение благосостояния народа, а также восстановление реальной независимости Венгрии. Глава партии начал контригру, выставляя Надя в глазах Москвы приспешником националистов. Казалось, Ракоши взял верх: Надя обвинили в проведении антимарксистской линии и в апреле 1955 года сняли с поста главы правительства.

Новые надежды породил XX съезд КПСС. Венгры рассчитывали, что за осуждением сталинизма последуют реальные шаги в направлении демократизации, наказание венгерских сталинистов и реабилитация репрессированных. Однако руководство партии и не думало проводить десталинизацию, а имя Ракоши тем временем вызывало всеобщую ненависть.

С подачи Кремля в июле 1956 года ЦК ВПТ на своем пленуме принимает решение о снятии Ракоши с занимаемой должности и выводит его из состава Политбюро ЦК ВПТ. Центральный комитет партии укрепляется «верными ленинцами», среди которых и Янош Кадар. Отставка Ракоши и вступление в должность первого секретаря ЦК ВПТ Э. Гере (такого же правоверного сталиниста) не спасли ситуацию в стране. Посольство СССР в Венгрии все чаще докладывало, что обстановка находится на грани взрыва, который и произошел, несмотря на перетасовку в правящих кругах Венгрии.

В атмосфере всеобщего недовольства 23 октября 1956 года в столице произошла 200-тысячная демонстрация, начавшаяся с митинга студентов в поддержку Польши (там несколько раньше началась борьба за десталинизацию). В ночь с 23 на 24 октября демонстрация переросла в вооруженное выступление. Часть военных во главе с Лео Малетером перешла на сторону восставших. Еще днем 23 октября, видя безвыходность положения, Э. Гере позвонил в Москву с просьбой ввести войска в Будапешт. Вечером того же дня части Особого корпуса, находившегося в Венгрии в соответствии с Варшавским договором, вошли в столицу. На следующий день советские войска докладывали: «К 17:00 24 октября все очаги повстанцев подавлены, идет ликвидация самого главного очага на радиостанции, где было сосредоточено до 4 тыс. человек». Сообщение о подавлении восстания оказалось преждевременным. 25 октября выстрелы в столице все еще звучали. По сведениям Микояна и Суслова, которые в те дни находились в Венгрии, на выстрелы с крыш и окон советские войска отвечали пушечным и пулеметным огнем из танков. Кроме того, восстание вышло за пределы столицы, в результате чего началась всеобщая забастовка. В течение недели антикоммунистическая революция охватила всю страну. Одно задругам принимаются требования повстанцев: Имре Надь снова занимает пост премьера, происходит переформирование правительства, 31 октября советские войска покидают город Будапешт, даются определенные гарантии относительно многопартийности и свободных выборов.

Более того, события, по-видимому, выходят из-под контроля умеренного крыла лидеров восстания. 30 октября повстанцы захватывают Будапештский горком ВПТ и истребляют всех оставшихся в живых его защитников, в том числе и одного из ближайших соратников И. Надя. 1–3 ноября Венгрия фактически была свободной. Под давлением радикальных революционеров Надь решается на шаги, которые обрекли восстание: он объявляет о нейтралитете Венгрии и выходе ее из Варшавского договора. Дело в том, что советское руководство готово было пойти на определенные уступки, но выход Венгрии из советской сферы влияния в планы Москвы явно не входил.

К 31 октября была разработана операция «Вихрь», а 1 ноября началась перегруппировка войск. Они перебрасывались в Венгрию из Одесского и Прикарпатского военных округов, частично из Румынии. Всего в операции, руководство которой поручили маршалу Коневу, было задействовано две армии, состоявшие из 9 дивизий, и находившийся в Венгрии Особый корпус в составе 3 дивизий. Активно использовались и воздушно-десантные части. Всего в ноябре 1956 года в военных действиях в Венгрии участвовало 60 тыс. советских солдат и офицеров.

4 ноября операция «Вихрь» началась. В ходе ее выполнения была выведена из строя и разоружена венгерская армия. Особо ожесточенными оказались бои с повстанцами, которых насчитывалось около 15 тыс. человек. Численное преимущество и превосходство в вооружении советских войск обеспечило разгром восстания. Поданным венгерского Минздрава, во время боев погибло 4 тыс. граждан Венгрии. Имре Надь скрылся в Югославском посольстве. Выманили его оттуда обещанием беспрепятственного проезда в Югославию. Как только Надь переступил порог посольства, он был арестован. Генерал Малетер был столь же вероломно схвачен, когда приехал на переговоры с советским военным командованием. И Надя, и Малетера впоследствии казнили.

Не обошлось без потерь и с советской стороны: погибло 669 солдат и офицеров, ранено 1459 человек, пропал без вести 51 человек. Только в 90-е годы, после распада СССР и окончания коммунистической эпохи, советские участники тех событий смогли претендовать на статус участников боевых действий.

Коммунистический режим в Венгрии был спасен, единство социалистического лагеря сохранено. Тем не менее руководству вновь созданной Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП) во главе с Яношем Кадаром пришлось пойти на некоторую либерализацию режима, а также осуществить серию экономических реформ.

Как уже отмечалось выше, помимо ошибок Ракоши, деятельности внутренней контрреволюции и «ревизионистской клики И. Надя», по мнению руководства ВСРП и КПСС, к мятежу приложил руку «международный империализм». Однако факты свидетельствуют: никакой реальной помощи восставшим Запад, включая США, не оказал. Интересна оценка позиции Соединенных Штатов во время венгерских событий государственным секретарем США (в 70-е годы) выдающимся политологом Генри Киссинджером: «Когда венгерские студенты и рабочие сражались на улицах с советскими танками, Вашингтон хранил молчание, Москва так и не получила ни единого предупреждения». Впрочем, Вашингтон не так чтобы вовсе молчал. Тогдашний госсекретарь Даллес и президент Эйзенхауэр делали двусмысленные заявления, вселявшие в повстанцев надежду и провоцировавшие их на все более решительные действия. А вот действенной поддержки не последовало. Даже резолюция Совета Безопасности ООН, призывающая СССР вывести войска из Венгрии, была рассмотрена только 4 ноября, когда революция уже потерпела поражение. К тому же советский представитель в Совете Безопасности моментально наложил вето на резолюцию.

Грубое вмешательство Советского Союза во внутренние дела Венгрии вызвало мощную волну критики за рубежом. Открытое недовольство действиями «советских товарищей» выразили реформаторские силы мирового коммунистического движения. Наметившаяся было тенденция к потеплению в «холодной войне» Запада и Востока оказалась сорванной.

 

Катынская трагедия

На протяжении нескольких десятков лет советская пропагандистская машина тщательно культивировала заблуждение, согласно которому массовое уничтожение цвета польской армии в Катынском лесу, что под Смоленском, — дело рук фашистов. Это мнение подкреплялось результатами работы Специальной комиссии по установлению и расследованию расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров, созданной в 1944 году по инициативе СССР. Согласно выводам этой комиссии, утвердившимся в качестве официальной точки зрения на данный инцидент не только в СССР, но и за его пределами, все погибшие там поляки считались ликвидированными немецкими оккупантами. Виновников расстрела быстро нашли, и дело, таким образом, было замято. Но, как выяснилось позже, немцы-то были как раз ни при чем, а расстрел поляков — дело рук НКВД.

Известно, что после присоединения Советским Союзом в 1939 году Западной Украины и Западной Белоруссии на территории Советской Украины оказались десятки тысяч польских военных, которые впоследствии были интернированы и заключены в лагеря. Кроме солдат и офицеров, в советские тюрьмы попали тысячи польских помещиков, фабрикантов, полицейских, священнослужителей, которые рассматривались большевиками как главная движущая сила контрреволюции. Понимая неизбежность войны с Германией, Сталин, видимо, решил перестраховаться и не ждать реакции польских антикоммунистов на войну, тем более что Советский Союз уже имел прецедент, когда в 1918 году восстали пленные чехословаки и сильно «насолили» Советской власти. Поэтому в 1940 году Сталин не был уверен в том, как поведут себя заключенные поляки, разразись война с Германией. Это, скорее всего, и послужило причиной уничтожения последних.

Утверждать о причастности НКВД к расстрелу поляков позволяет рассекреченный пакет документов, которые долгое время хранились в Комитете государственной безопасности (КГБ) СССР. Ключевое место занимают два документа — Записка Л. Берии И. Сталину и Решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года. Ниже приводится текст Записки, который и указывает на «руку НКВД» в уничтожении пленных и арестованных поляков.

В лагерях для военнопленных НКВД СССР и в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в настоящее время содержится большое количество бывших офицеров польской армии, бывших работников польской полиции и разведывательных органов, членов польских националистических контрреволюционных партий, участников вскрытых контрреволюционных повстанческих организаций, перебежчиков и др. Все они являются заклятыми врагами Советской власти, преисполненными ненависти к советскому строю.

Военнопленные офицеры, находясь в лагерях, пытаются продолжать контрреволюционную работу, ведут антисоветскую агитацию. Каждый из них только и ждет освобождения, чтобы иметь возможность активно включиться в борьбу против Советской власти.

Органами НКВД в западных областях Украины и Белоруссии вскрыт ряд контрреволюционных повстанческих организаций. Во всех этих контрреволюционных организациях активную руководящую роль играли бывшие офицеры бывшей польской армии, бывшие полицейские и жандармы.

Среди задержанных перебежчиков госграницы также выявлено значительное количество лиц, которые являются участниками контрреволюционных, шпионских и повстанческих организаций.

В лагерях для военнопленных содержится всего (не считая солдат и унтерофицерского состава) 14 736 бывших офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, жандармов, тюремщиков, осадников и разведчиков. По национальности свыше 97 % — поляки.

Из них:

— генералов, полковников и подполковников — 295;

— майоров и капитанов — 2080;

— поручиков, подпоручиков и хорунжих — 6049;

— офицеров и младших командиров полиции, пограничной охраны и жандармерии — 1030;

— рядовых полицейских, жандармов, тюремщиков и разведчиков — 5138;

— чиновников, помещиков, ксендзов и осадников — 144.

В тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии всего содержится 18 632 арестованных (из них 10 685 — поляки), в том числе:

— бывших офицеров — 1207;

— бывших полицейских, разведчиков и жандармов — 5141;

— шпионов и диверсантов — 347;

— бывших помещиков, фабрикантов и чиновников — 465;

— членов различных контрреволюционных и повстанческих организаций и разного контрреволюционного элемента — 5345;

— перебежчиков — 6127.

Исходя из того, что все они являются закоренелыми, неисправимыми врагами Советской власти, НКВД СССР считает необходимым:

I. Предложить НКВД СССР:

1) дела находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 человек, бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков;

2) дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек, членов различных контрреволюционных шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков, рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.

II. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения в следующем порядке:

а) на лиц, находящихся в лагерях военнопленных, — по справкам, предъявляемым управлением по делам военнопленных НКВД СССР;

б) на лиц арестованных — по справкам из дел, предоставляемым НКВД УССР и НКВД СССР.

III. Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на «тройку» в составе тт. Меркулова, Кабулова, Баштакова (начальник 1-го Спецотдела НКВД СССР).

Записка датирована 5 марта 1940 года и подписана Л. Берия. В тот же день предложение НКВД СССР было утверждено на Политбюро ЦК ВКП(б).

О существовании этих документов и их содержании в последующие годы знали все первые секретари ЦК и председатели КГБ СССР. Так, например, была рассекречена записка председателя КГБ А. Шелепина Н. С. Хрущеву от 3 марта 1959 года, в которой первому секретарю во избежание «нежелательных последствий» предлагалось уничтожить все дела расстрелянных поляков. В ней, в частности, говорилось:

«Для советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот, какая-нибудь непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции со всеми нежелательными для нашего государства последствиями, тем более что в отношении расстрелянных в Катынском лесу существует официальная версия, подтвержденная произведенным по инициативе советских органов власти в 1944 году расследованием комиссии… Выводы комиссии прочно укрепились в международном общественном мнении… Исходя из изложенного представляется целесообразным уничтожить все учетные дела на лиц, расстрелянных в 1940 году, по названной выше операции».

Всего по решениям специальной «тройки» НКВД СССР в 1940 году в разных лагерях Советского Союза было расстреляно 21 857 поляков, из которых 4421 человек — непосредственно в Катынском лесу. Лишь с окончанием в СССР коммунистической эпохи стало возможным узнать правду о событиях на Смоленщине. Правда, еще во время Второй мировой войны польское эмигрантское правительство в Лондоне, опираясь на немецкие источники, обвиняло в расстреле поляков именно НКВД. Это даже привело к разрыву дипломатических отношений между Речью Посполитой, представленной лондонским правительством, и Советским Союзом. Так что относительно «укрепленности» официальной версии в международном общественном мнении товарищ Шелепин несколько лукавил.

 

Кем был на самом деле Маннергейм, или «За чистое дело чистым оружием»

Имя Карла Густава Маннергейма широко известно по одноименному названию линии фортификационных укреплений — так называемой «линии Маннергейма». Советские учебники истории именовали ее не иначе как «плацдарм для нападения на СССР», у нескольких поколений советских людей она ассоциировалась с вооруженной агрессией против передового социалистического государства. За самим Маннергеймом советская пропаганда надолго закрепила имидж «одного из самых главных инициаторов и руководителей антисоветских авантюр финской реакции». Так он и вошел в сознание масс как «враг всего трудового народа». Не дало реальной характеристики этой личности и новое время. В своем подавляющем большинстве мы склонны, пускай и подсознательно, следовать тем установкам, которые в свое время были нам навязаны и которые являются глубоко ошибочными. Почему расхожее постсоветское представление о личности Карла Густава Маннергейма является по своей сути заблуждением? Ведь совсем иначе к этому человеку относятся финны. Для них Карл Густав Маннергейм — национальный герой, отстоявший независимость своего народа. Еще при жизни ему был возведен памятник в Хельсинки. Он входит в сотню величайших полководцев мира. Все это заслуживает хотя бы попытки ответить на вопрос: «На каком, собственно, основании?»

Выходец из старой аристократической семьи барон Карл Густав Маннергейм с 14 лет посвятил свою жизнь военному делу. С отличием окончив Николаевское кавалерийское училище, он впоследствии делает блестящую карьеру в русской армии. После службы в Польше его отзывают в Петербург, где Маннергейм состоит на службе в кавалергардском полку — самом знаменитом из российских полков. Его популярность при дворе неуклонно растет. В 1896 году поручик Маннергейм был удостоен чести сопровождать на коронацию Николая II.

Осенью 1904 года Маннергейм добивается отправки на русско-японский фронт, где командует кавалерийским отрядом, воюющим в Китае и Монголии. Здесь он заслужил три медали и чин полковника. Барон направляет в Генштаб предложение о проведении военной рекогносцировочной экспедиции в Центральную Азию, объясняя ее необходимость отсутствием картографического материала. Проект Маннергейма был утвержден. В 1906 году началась экспедиция, в которой он проявил себя с самой лучшей стороны. За два года, а именно столько продолжалось путешествие, он составил карты 3 тыс. км дорог, сделал более 1,5 тыс. фотографий рельефа местности, собрал богатейший метеорологический, географический и этнографический материал. Именно Маннергейм был первым европейцем, встретившимся с таинственным далай-ламой. Отчет Карла Густава принимал сам император.

Во время Первой мировой войны уже в чине генерала К. Г. Маннергейм командует отдельной кавалерийской бригадой, а к 1917 году — 6-м кавалерийским корпусом. Его награждают Георгиевским крестом и именным оружием, его имя навечно вписывают золотом на мраморную доску Георгиевского зала Большого Кремлевского дворца.

Революцию барон Маннергейм не принял. В связи с получением независимости Финляндии он просит командование об увольнении из российской армии и возвращается на родину, где за короткое время ему удается создать национальную армию для защиты страны от немецкого вторжения и большевистской революции. В это время его авторитет в Финляндии настолько велик, что ему вверяют судьбу государства. В ранге правителя Финляндии он разрабатывает основы государственного управления, ведет дипломатическую деятельность. Как результат — независимость Финляндии признают Франция и Англия. Но потерпев поражение на президентских выборах в 1919 году и не получив поддержки правительства на организацию военного похода против Советской России, барон Маннергейм отходит от государственных дел. Поступив на службу в банк, всю свою энергию он направляет на создание Союза защиты детей и общества Красного Креста в Финляндии.

В начале 30-х годов в условиях мирового экономического кризиса генерал Маннергейм возвращается в большую политику. В 1931 году он возглавляет Совет обороны, ему присваивают звание маршала. Именно в это время создается «линия Маннергейма», на которую сам маршал не возлагал особых надежд. Руководствуясь принципом, что все укрепления можно взять, он делает ставку на выучку и патриотизм финского солдата. Во время советско-финских переговоров Маннергейм был одним из немногих в финском правительстве, кто выступал против войны с СССР. Он писал: «Финляндии было бы гораздо выгоднее передвинуть, за компенсацию, разумеется, государственную границу от Петербурга на несколько миль западнее». Но, как мы уже знаем, война все-таки разразилась. После ее окончания в своем обращении к народу Маннергейм сказал: «…если теперь двести тысяч ваших врагов покоятся под ледяным покровом или уставились своими потухшими взорами в ваше звездное небо, то вины на вас нет. Вы не ненавидели их, вы не желали им зла, вы только соблюдали жестокие законы войны: убить или пасть самому».

Карл Густав Маннергейм умер в 1951 году в Швейцарии, но похоронили его на родине — в Финляндии. На могиле маршала высечены слова: «За чистое дело чистым оружием».

 

Кем на самом деле была Мата Хари — шпионкой или танцовщицей?

Ни одна война в мире не обходилась без участия секретных спецслужб, тайных агентов, нелегальных резидентов — одним словом, шпионажа. Да что там война, с уверенностью можно сказать, что эти люди работают не покладая рук и в мирное время. Причем, по утверждениям специалистов, самыми лучшими шпионами в мире считаются женщины. Возможно, потому история и не знает многих из них, а в образе разведчиков все больше предстают перед нами мужчины. В данной статье речь пойдет о женщине, чье имя часто связывают именно со спецслужбами, хотя на самом деле непредвзятый анализ событий, относящихся к ней, говорит нам, что убеждение многих в том, что Мата Хари являлась одной из «звезд» шпионского мира, скорее всего, миф. Каковы наши аргументы?

Большинство историков сходится во мнении, что в ходе своей работы она так и не выведала ни одного стоящего секрета. Знаменитая Книга рекордов Гиннесса назвала ее самым переоцененным шпионом в мире. Тем не менее в девяти случаях из десяти на вопрос: «Кто такая Мата Хари?» — обязательно следует ответ: «Шпионка». Кем же она была на самом деле?

Гертруда-Маргарита Зэль никогда в жизни не готовилась стать разведчицей. Она родилась в 1876 году в Голландии. Ее отец служил тогдашним модницам, изготавливая женские шляпки, что, судя по всему, приносило семье немалый доход. Так что детство будущей «разведчицы» проходило в достатке. Но, разорившись, отец покинул семью, а наша героиня, дабы не влачить жалкое существование, в возрасте 18 лет выходит замуж за немолодого, но богатого капитана Рудольфа Мак-Лиода, с которым уезжает в Индонезию. Их брак оказался недолгим, и через восемь лет Гертруда-Маргарита снова появилась в Европе. Некоторое время она работает натурщицей, позируя художникам, и время от времени посещает элитные дома свиданий, где, скажем так, пользуется спросом.

Настоящая же популярность приходит к ней в 1905 году, тогда Париж и узнал Мата Хари. На одном из светских вечеров его хозяин Эмиль Гиме, создатель и владелец музея, представляет публике молодую исполнительницу экзотических танцев. Танцовщица якобы познала секреты культа священных танцев храма Суматры в Индии, где она и получила имя Мата Хари, что означает либо «Глаз Востока», либо «Восходящее солнце». Танец поверг публику в шок своей необычностью для того времени. Красота и пластика молодой исполнительницы в сочетании с тем, что сейчас привыкли называть стриптизом, вызвали бурный восторг.

Мата Хари приглашают в самые известные салоны Европы, но частные выступления более не устраивают ее — она стремится на большую сцену. Танцовщица добивается выступления в самом знаменитом концертном зале Парижа — «Олимпии». Жизнь голландки становится блестящей, словно новая монета. Шикарные наряды, приемы, отели, рестораны, круизы, любовные романы — все это становится неотъемлемым атрибутом ее жизни. Среди ее любовников нередко фигурируют люди, занимающие важные посты в государствах Европы. Упоминаются имена бывшего военного министра Франции генерала А. Мессими, кронпринца Германии, известного композитора Дж. Пучини, барона Генри Ротшильда. Но, как ни жаль об этом говорить, удача актрис часто недолговечна. На смену им приходят молодые талантливые соперницы, отодвигая предшественниц на второй план. Так произошло и с нашей героиней.

Утратив былую популярность, Мата Хари вернулась в Голландию, где прожила до 1915 года. Затем она вновь приезжает в Париж. Вероятно, в последующей ее судьбе определяющую роль сыграли прежние знакомства и связи. Немецкий консул вербует Мата Хари шпионить в пользу Германии, но вся информация, которую она присылает, оказывается абсолютно бесполезной. В августе 1916 года ей предлагает сотрудничество агент секретной службы Франции. За свою работу «шпионка» требует миллион франков.

Неожиданно имя Мата Хари оказывается замешанным в невероятном скандале. Французские спецслужбы арестовывают немецких агентов, с которыми «разведчица» оказывается знакомой. В это самое время Германия проводит торпедную атаку французских кораблей. Такое вероломное нападение требует от правительства каких-либо объяснений и, само собой, выявления виновных. Французские спецслужбы быстро находят «козла отпущения». Лучше всего на эту роль подошла Мата Хари. 13 января 1917 года ее арестовали. Французская военная разведка составила документ, в котором охарактеризовала ее как двойного агента.

Суд над Мата Хари состоялся 24 июня 1917 года. Он проходил в 3-м парижском военном суде при закрытых дверях. В ходе слушания дела обвинение так и не смогло предъявить неопровержимых доказательств участия разведчицы-аматора в шпионаже ни в пользу Германии, ни в пользу Франции. Обвинение строилось на донесении агентов, которых на суде не было. Единственное, что смогло предъявить обвинение, — несколько полицейских протоколов, справедливость которых проверить не удалось. Требование адвоката о проведении открытого судебного процесса было отклонено. На второй день процесса судья вынес смертный приговор. Все прошения о помиловании, предпринятые защитником, не привели к смягчению приговора. Некоторые высокопоставленные знакомые «шпионки» обращались к самому президенту Франции Пуанкаре, но и он отклонил прошение о помиловании. Казнь Мата Хари состоялась 15 октября 1917 года. В нее выстрелил только один солдат, остальные же расстреливавшие предпочли направить свои ружья в сторону от несчастной.

Итак, отсутствие убедительных доказательств сколько-нибудь серьезной разведывательной работы Мата Хари позволяет оценить действия французских властей, а также многих историков и журналистов как досадное и трагическое заблуждение.

 

Когда Советский Союз вступил во Вторую мировую войну?

Ответ на вопрос о том, когда Советский Союз вступил во Вторую мировую войну, на протяжении многих десятилетий у советских людей не вызывал ни малейших затруднений. Каждый, не задумываясь, мог дать на него ответ: «22 июня 1941 года, когда фашистская Германия напала на СССР». Именно с этой датой связывали вступление Советского Союза в войну. И в настоящее время немногие понимают, что это абсолютное заблуждение! На самом деле Советский Союз вступил во Вторую мировую войну гораздо раньше! Когда же это произошло?

Отношения между двумя диктаторскими режимами складывались сложно. В Москве не могли не понимать, что в конце концов столкновения с нацистской Германией не избежать. По крайней мере, гитлеровские планы, изложенные в «Майн кампф», оставляли на это мало шансов. Тем не менее между двумя странами развивалось экономическое и военно-техническое сотрудничество. Многие историки, как мы уже писали выше, вполне обоснованно приходят к выводу: нацистский меч ковался в Советском Союзе.

Если не союзниками, то, как минимум, партнерами большевистская Москва и нацистский Берлин стали после срыва англо-франко-советских переговоров и подписания 23 августа 1939 года Договора о ненападении (так называемого «пакта Молотова-Риббентропа»). В соответствии с этим документом стороны договаривались ни при каких обстоятельствах не применять оружие друг против друга; сохранять нейтралитет в случае войны одной из сторон с третьей стороной; не участвовать в каких-либо объединениях, прямо или косвенно наносящих вред одной из сторон. Договор заключался сроком на 10 лет и автоматически продлевался еще на 5 в случае, если одна из сторон не денонсирует его за год до окончания срока действия.

Известие о подписании немецко-советского пакта повергло в шок весь мир. Антифашистская позиция Советского Союза менялась на противоположную. Так, например, газета «Правда» писала: «Вражде между Германией и СССР кладется конец. Различие в идеологии и в политической системе не должно и не может служить препятствием для установления добрососедских отношений между обеими странами».

Сам договор не содержал в себе открытых агрессивных планов и мог быть расценен как попытка предотвращения войны с Германией. А вот ставший достоянием гласности в 90-е годы XX столетия секретный протокол к договору, в котором говорилось об удовлетворении территориальных аппетитов обеих держав, следует расценивать как благословение предстоящей агрессии. В соответствии с договоренностями, закрепленными в данном протоколе, Сталин получал возможность расширить территорию СССР почти до размеров 1913 года. В секретном приложении непосредственно говорилось:

При подписании Договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. В результате переговоров достигнуты следующие договоренности:

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. В связи с этим интересы в Литве, в районе Вильно, признаются обеими сторонами.

2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарев, Вислы и Сана.

3. В Юго-Восточной Европе советская сторона подчеркивает свою заинтересованность в Бессарабии. Немецкая сторона не имеет интересов в этой территории.

Именно территориальные приобретения, разделение сфер влияния и распространение нацистских и советских порядков на новые территории были основной целью советско-немецкого пакта.

Что случилось через семь дней после подписания договора, читатель наверняка знает. 1 сентября 1939 года Германия начала агрессию против суверенной Польши, связанной союзными обязательствами с Англией и Францией. Началась Вторая мировая война. Тем временем советское руководство создает Украинский фронт во главе с Семеном Тимошенко, войска которого 17 сентября 1939 года вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Официальная цель — «взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

Главным заданием советских войск было как можно быстрее занять Львов, и уже 22 сентября части 2-го кавалерийского корпуса Красной Армии входят в город. Вечером этого же дня в Брест-Литовске в честь успешного завершения польской кампании состоялся совместный парад советских и немецких войск. Так СССР начал боевые действия во Второй мировой войне.

Избавляясь от одних заблуждений, не стоит попадать в плен других. На рубеже 80–90-х годов XX столетия поднялась волна разоблачительной критики Советского Союза как нарушителя международных правовых и этических норм. Не ставя целью выгородить сталинский режим, обратим внимание на некоторые привходящие обстоятельства. Морали в тогдашней мировой политике и без того было немного. Англия и Франция отдали в заложники Германии Чехословакию. Он# же не пришли на помощь Польше, хотя и обязаны были это сделать в соответствии с договорами о взаимопомощи. Польша, в свою очередь, воспользовалась ослаблением Чехословакии и «оттяпала» у нее в 1939 году спорную часть Силезии.

Кстати, Черчилль если не поддержал, то отнесся к действиям Красной Армии в Западной Украине и Белоруссии с пониманием. «Россия проводит холодную политику собственных интересов, — писал британский премьер. — Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует и, следовательно, создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не посмеет напасть…» Таким образом, действия Советского Союза в отношении Польши были хотя и циничны, но реалистичны.

Подписанный 28 сентября 1939 года новый советско-немецкий Договор о дружбе и границах закрепил включение территорий Западной Украины и Западной Белоруссии в состав СССР. Осенью того же года Москва начинает реализовывать свое «право» на Прибалтику. Эстонии, Латвии и Литве навязываются пакты о взаимной помощи, позволившие разместить на территории прибалтийских государств советские гарнизоны. В июне 1940 года, пока Германия воевала во Франции, Сталин ввел в прибалтийские государства дополнительные войска, а в следующем месяце организовал «единодушное решение» парламентов этих стран о вступлении в состав СССР. Не давая «железу остыть», 26 июня Советский Союз направляет ноту Румынии, требуя вернуть захваченные ею в 1918 году Бессарабию и Северную Буковину. Бухаресту пришлось согласиться. Если добавить сюда тот факт, что СССР в ноябре 1939 года развязал войну с Финляндией, то утверждение о его вступлении во Вторую мировую войну 22 июня 1941 года выглядит, по меньшей мере, спорным. Нападение Германии не сделало Советский Союз участником войны (он в ней уже участвовал), оно превратило два государства в непримиримых противников.

 

Когда и как закончилась — Гражданская война?

«Сегодня наши части вступили в Севастополь, — писал 15 ноября 1920 года в телеграмме Ленину командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе. — Мощными ударами красных полков раздавлена окончательно южнорусская контрреволюция. Измученной стране открывается возможность приступить к залечиванию ран, нанесенных империалистической и гражданской войнами. Революционный энтузиазм, проявленный Красной Армией в минувших боях, является наукой тому, что и на поприще мирного строительства трудовая Россия одержит не менее блестящие победы. Красная Армия Южного фронта шлет свой привет и поздравляет с победой рабочих и крестьян России и всего мира, своего главнокомандующего и всех вождей международной революции». На следующий день, 16 ноября, Фрунзе телеграфировал: «Сегодня наша конница заняла Керчь. Южный фронт ликвидирован». Впоследствии Ленин скажет о победе над Врангелем: «Одна из самых блестящих страниц в истории Красной Армии есть та полная, решительная и замечательно быстрая победа, которая одержана над Врангелем». Однако заблуждаются те, кто вслед за советскими историками рассматривает телеграмму Фрунзе как последнюю точку в ходе Гражданской войны. На самом деле Крымская операция и Гражданская война на том не закончились. У них было продолжение, ужасное и кровопролитное, о котором предпочитали молчать.

11 ноября 1920 года после преодоления сопротивления белой армии на Перекопе, за несколько дней до поздравления рабочих и крестьян с победой на Южном фронте, Фрунзе обратился по радио к Врангелю и его армии с предложением сложить оружие. В его обращении говорилось: «Всем бойцам Крымской армии гарантируется жизнь и желающим свободный выезд за границу… Каждому, кто сложит оружие, будет предоставлена возможность искупить свою вину перед народом честным трудом». На это предложение Врангель не отреагировал, а санкционировал своим приказом отход войск, для преследования которых М. В. Фрунзе ввел в действие 2-й эшелон фронта, однако отступавшим удалось оторваться на один-два перехода. Добравшись до Севастополя, остатки врангелевской армии в срочном порядке грузились на французские корабли и направлялись главным образом в Турцию. По данным энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР», около 150 тыс. белогвардейцев удалось бежать.

Фактом эвакуации белогвардейцев был чрезвычайно огорчен вождь мирового пролетариата. Как только В. И. Ленин узнал о предложении Фрунзе Врангелю сложить оружие, он отреагировал категорично: «Крайне удивлен уступчивостью условий… Если противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их, нужно расправиться беспощадно». После телеграммы вождя с таким содержанием на Крымском полуострове началась карательная операция против не успевших или не пожелавших выехать за границу белогвардейцев. Всем, кто служил во врангелевской армии, большевики приказали зарегистрироваться. Все те, кто выполнил приказ и явился на регистрационные пункты, были арестованы, а позже расстреляны. В то время в Крыму расстрелы приобрели массовый характер. В этом можно убедиться, прочитав фрагменты писем красноармейцев, вскрытых военно-цензурным отделением 4-й армии. Вот один отрывок: «Во время решающих боев за взятие Сиваша, а после в Крыму наши функции трибунала были отчаянными: пачками расстреливали белогвардейцев, судили своих. И сколько жертв, страданий. Про это можно рассказывать на протяжении долгих бесед». Во втором письме говорится: «Тут тысячи и десятки тысяч людей расстреливают. Достаточно для смертной казни слова «дворянин» (не говоря уже — «офицер», «солдат». Их, хромых, поднимают из лазаретов и ведут в леса, где убивают без разбора). Приезд после 1918 года — уже преступление, образование — преступление. Все, все может быть основанием, чтоб тебя ночью схватили и повели в чрезвычайку. Утром родным выдают часть одежды, которая не подлежит реквизиции (часть остается); врачей, инженеров — всех косят. Спасите людей! Это не суды, это не поиски контрреволюции, это уничтожение культурных сил страны». Расправы над «контрреволюцией» продолжались даже в 1921 году. Военно-цензурным отделом было вскрыто письмо из Симферополя, датированное мартом 1921 года. В нем говорилось: «…очень много расстрелов, мы ходим смотреть на расстрелянных в балки, некоторых собаки обгрызли, а их так и не убирают».

Как видим, Крымская операция Южного фронта Красной Армии продолжалась еще довольно долго после поздравительного письма Фрунзе. Но это была лишь одна сторона медали. В 20-х числах ноября 1920 года командование Красной Армии начинает готовить карательную операцию против своих союзников — махновцев. Напомним, что они участвовали в походе на Крым вместе с частями Красной Армии и входили в состав 6-й армии. Операция была назначена на 25–26 ноября. Замысел Фрунзе был следующим: под видом передислокации войск окружить отряды махновцев и уничтожить их. Объяснялась эта акция нарушением со стороны Нестора Махно военного договора с командованием Красной Армии, выразившимся в отказе перебросить свои войска на Кавказ. «С махновщиной, — указывалось в приказе Фрунзе войскам, — нужно покончить в три этапа. Всем частям действовать смело, решительно и безжалостно. В кратчайший срок все бандитские ватаги должны быть уничтожены, а все оружие из рук кулаков изъято».

Поставленной цели операция не достигла. Многие красноармейские части не желали воевать с вчерашними союзниками и переходили на сторону махновцев. Борьба между ними и частями Красной Армии продолжалась вплоть до осени 1921 года и сопровождалась не меньшей жестокостью, нежели расправа над «контрреволюционерами» в Крыму. «В деле ликвидации махновщины работают ревтрибунал, ответственные политработники, которыми проведены репрессии, — сообщалось в политической сводке полевого штаба 4-й армии за 24 ноября. — В Поповке расстреляно 130 человек, в Андреевке — 470, спалено 6 хат, в Конских Раздорах расстреляно 45 человек. В бою уничтожено 196 бандитов». Между тем карательная политика не приносила желаемых результатов. По всей огромной Советской стране то тут, то там вспыхивали восстания крестьян, недовольных продразверсткой и экспроприациями. Война в это время приобретает форму повстанческого движения. В этом же контексте неприятия большевистских методов революции необходимо рассматривать и так называемый Кронштадтский «мятеж» в январе 1921 года. Массовая антибольшевистская вооруженная борьба продолжалась вплоть до начала реформ и перехода к новой экономической политике. По какой-то странной логике она не была отнесена историками к Гражданской войне.

 

«Коктейль Молотова»

Многие советские кинофильмы о Великой Отечественной войне содержат кадры применения красноармейцами бутылок с зажигательной смесью (чаще всего против немецких танков). А вот учебная и научная литература не очень-то жаловала своим вниманием это оружие Красной Армии (скорее всего, из-за тех «неудобных» в плане интерпретации причин, вследствие которых советский солдат был вынужден столь активно использовать бутылки с зажигательной смесью, — из-за нехватки современных средств борьбы с танками, особенно на начальном этапе войны). Создавалось ошибочное впечатление, что «коктейль Молотова» широко не применялся и, что называется, «не делал погоды». Конечно, это не так.

Молниеносное наступление вермахта в первые месяцы Великой Отечественной войны обернулось не только тяжелыми поражениями, многочисленными котлами, но и потерей недальновидно размещенных вблизи границы складов с боеприпасами. Последние, как правило, не успевали ни использовать, ни вывозить. Сложившаяся ситуация заставила Государственный Комитет Обороны прибегнуть к чрезвычайным мерам. 7 июля 1941 года он принимает решение об использовании в борьбе с танками бутылок с горючей смесью. Солдаты окрестили это оружие «коктейль Молотова» (по фамилии Вячеслава Молотова — тогдашнего заместителя Сталина по ГКО).

Средство оказалось весьма эффективным. Его действие основывалось на принципе попадания воспламеняющей жидкости в легковозгораемые места танка — боевое отделение (пожар внутри танка мог привести к взрыву боекомплекта) и моторное отделение (в этом случае возникала угроза возгорания двигателя). Первые «коктейли» были весьма незамысловаты по конструкции. Из бутылки с бензином, заткнутой пробкой, торчала пакля, один конец которой находился в горючей жидкости. В нужный момент паклю поджигали и бутылку метали в цель. (Боясь, по-видимому, утратить «пальму первенства», в СССР не слишком рекламировали широкое использование бутылок с зажигательной смесью республиканцами в период гражданской войны в Испании.)

В годы Великой Отечественной войны усовершенствовали как запал, так и смесь. В новой конструкции запала использовали изобретение известного народовольца Кибальчича, которое тот применял для изготовления ручных бомб. Какое применение бомбам находил Кибальчич, не является секретом: он «со товарищи» метал их во всевозможных представителей ненавистного царского режима. (Как все-таки был прав А. С. Пушкин относительно того, что «не пропадет ваш скорбный труд» и «из искры возгорится пламя»!) Усилиями Кибальчича и его последователей, не позволивших «пропасть скорбному труду», у бутылки появился химический запал, благодаря которому смесь стала самовоспламеняющейся.

Для этой цели могли применяться ампулы с жидкостью, которая загоралась от контакта с горючей смесью в момент разрушения бутылки и ампулы при ударе о броню танка. Ампулы крепились снаружи бутылки или помещались в ее середину. В ходу были также особые спички, покрытые по всей длине зажигательным составом. Их крепили к бутылке и поджигали перед броском специальной теркой или обычным спичечным коробком.

Тактика действий солдата, вооруженного «коктейлем Молотова», может показаться очень простой: требовалось подпустить танк на 15–20 м и затем поразить его из укрытия, целясь бутылкой либо в моторную часть, либо в стык башни и корпуса. Но в условиях боя совершить указанный маневр было не так просто. Боец сам рисковал превратиться в горящий факел. Во-первых, бутылка с горючей смесью могла воспламениться во время артподготовки, которая, как правило, предшествовала танковой атаке. Во-вторых, в момент броска в бутылку могла угодить пуля, выпущенная пулеметчиком-танкистом или пехотой, а также осколок.

В дальнейшем изобрели новые способы применения зажигательной смеси. Один из них — огненные минофугасы. Перед передним краем обороны вырывали ямы, куда укладывали несколько десятков бутылок с зажигательной смесью. В момент преодоления противником такого «минного поля» огненные фугасы подрывались дистанционно, превращая в сплошную стену пламени сотни квадратных метров земли. Приведем лишь один пример эффективного использования полей из огненных минофугасов.

В приказе по войскам Западного фронта (им тогда командовал Г. К. Жуков) № 075 от 8 декабря 1941 года отмечалось: «Заграждения, устроенные из бутылок с горючей жидкостью, задержали движение танков противника, а часть из них на этих полях загорелась. Всего бутылочных полей на фронте 5-й армии было устроено 15, с общим расходом бутылок до 70 000 штук». На основании имевшегося удачного опыта приказ предписывал: «Бутылочные поля создавать в общей системе инженерно-противотанковых препятствий. Размеры поля: глубина — 15–20 м, по фронту — 500–900 м, бутылки размещать в шахматном порядке. Также практиковать устройство бутылочных полей в сочетании с минными полями». Обратим внимание: процитированный выше приказ по Западному фронту свидетельствует, что «бутылочные поля» выручили Красную Армию в самый ответственный момент битвы за Москву.

С окончанием Второй мировой войны «коктейли Молотова» отнюдь не спешили стать достоянием прошлого. Брезговавшие в свое время ими американцы (или с боеприпасами у них обстояло все нормально?) взяли их на вооружение и, используя в качестве зажигательной смеси напалм, широко применяли как противопехотные огнефугасы во время войны в Корее (1950–1953 года). В советские танки огненные «коктейли» полетели во время событий в Венгрии (1956 год) и Чехословакии (1968 год). Громадной популярностью «коктейль Молотова» пользовался у леворадикальных студентов в 60-е годы во время так называемых «студенческих революций». Он стал главным оружием «леваков» в ходе уличных беспорядков, столкновений с полицией.

Закончим рассказ о «коктейле Молотова» искренней надеждой на то, что читателям никогда не придется на практике иметь дело с этим «напитком».

 

Коллаборационизм во время Великой Отечественной войны

Факты сотрудничества советских граждан с вермахтом во время Великой Отечественной войны известны довольно давно. Однако в советской историографии культивировался миф, согласно которому они в основном сводились к деятельности генерала Власова и созданной им Русской освободительной армии, а также украинских националистов. Не поддерживая коллаборационизм как таковой, авторы должны обратить внимание, что число сотрудничавших с оккупантами долгое время сознательно преуменьшалось.

Уже летом 1941 года тысячи советских граждан Украины и Белоруссии выразили желание служить вермахту. Из их числа создавались части местной самообороны, в обязанности которых входило нести охрану военных и хозяйственных объектов, лагерей военнопленных, поддерживать порядок, а также бороться с формированиями партизан и частями Красной Армии. Все эти образования подчинялись немецкой полиции, а значит, и ее шефу — рейхсфюреру Г. Гиммлеру.

Добровольные помощники в службах тыла назывались Hiwi (в переводе с немецкого Hilfswillige — «добровольный помощник»). Они, как правило, служили поварами, шоферами, несли охрану, выполняли подсобные работы. Hiwi имели при себе оружие и носили советскую военную форму. Единственным знаком отличия могла служить лишь специальная повязка на рукаве.

Были также добровольцы, объединявшиеся в батальоны, которые входили в состав немецкой армии и назывались Osttruppen. Первые такие соединения были созданы из украинцев, прибалтийцев, кавказцев и казаков. Уже в ноябре 1941 года в состав группы армий «Центр» вошло 6 «восточных батальонов» численностью не более 200 человек каждый. Для бывших граждан СССР, сражавшихся на стороне вермахта, в 1942 году были даже учреждены специальные награды за храбрость и заслуги пяти степеней. Позже их награждали и немецким Железным крестом.

На оккупированных немцами территориях развернулась широкая пропаганда под лозунгом участия всех европейских наций в «крестовом походе против большевизма». Для использования такого лозунга у немцев были веские основания. Миллионы людей, пострадавших от Советской власти во время коллективизации, раскулачивания, репрессий и «чисток», были крайне недовольны ее политикой и рассматривались в качестве потенциальных объектов подобной пропаганды. К 1944 году благодаря агитации на оккупированных территориях немцам удалось сформировать украинскую, русскую и белорусскую дивизии. С марта 1944 года в восточных областях Советского Союза началась вербовка молодых людей в возрасте от 15 до 20 лет во вспомогательные войска ВВС и ПВО. Официально они именовались «воспитанниками СС», и их было мобилизовано около 16 тыс. человек.

Особым расположением немцев пользовались казаки, которые поличному разрешению Гитлера получили статус союзников, тогда как другие воинские формирования носили вспомогательный характер.

С 1942 года наряду с вербовкой добровольцев немецкое командование приступило к принудительной мобилизации населения. Для привлечения сотрудников из числа советских граждан необходима была мощная идеологическая пропаганда, а также лидер, способный возглавить антисоветское движение. Им стал бывший генерал Красной Армии Власов.

Зимой 1941–1942 года представители белой эмиграции С. Н. Иванов, К. Г. Кромиади, И. К. Сахаров выступили с инициативой по формированию русских национальных частей. Они предлагали организовать массовый переход бойцов Красной Армии на сторону немцев. Немецкое командование всерьез заинтересовалось их предложением и планировало использовать коллаборационистов в качестве диверсантов, забрасываемых в советский тыл с целью деморализации армии противника и перехода ее военнослужащих на сторону вермахта.

В немецких документах Русская национально-освободительная армия называлась «русский батальон специального назначения» или «подразделение абвера 203». Для вербовки добровольцев нацисты предоставили в распоряжение эмигрантов лагеря для военнопленных в Борисове, Смоленске, Рославле и Вязьме. Сначала отбирались только ярые противники Советской власти, а позже и все желающие освободиться из нечеловеческих условий концлагерей. Численность РНОА росла довольно быстро: со 100 человек в марте к середине августа она достигла 1,5 тыс. солдат и офицеров.

В 1942 году они были введены в бой против действовавшего в немецком тылу 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта П. А. Белова. Однако их большая часть была либо уничтожена, либо перешла на сторону партизан. После нескольких неудачных попыток участия коллаборационистов в диверсионных операциях немецкое командование отказалось от их использования.

Всего в период с 1941 по 1945 год в той или иной форме поддержку вермахту оказывали до 300 тыс. русских, 250 тыс. украинцев, 70 тыс. казаков, 70 тыс. белорусов. Но это лишь показатель участия славянских народов. Во время войны с фашистами сотрудничали также представители народов Прибалтики, Кавказа, Средней Азии. Всего от 1,5 млн до 2 млн советских граждан оказались в Великой Отечественной войне на стороне Германии.

В заключение хотим обратить внимание на то, что подавляющее большинство населения СССР осталось верным своей Родине вне зависимости от отношения к политике большевиков. Показателен факт категорического отказа от сотрудничества с немцами генерала А. Деникина, находившегося в оккупированной Франции. Помимо личных качеств людей именно недовольство политикой большевиков создавало благоприятную почву для коллаборационизма.

 

Колчак: офицер, ученый, патриот

«Колчак Александр Васильевич (1873–1920) — один из главных руководителей российской контрреволюции, адмирал» — так начинается статья об адмирале Колчаке в энциклопедическом издании «Гражданская война и иностранная интервенция». Далее следует статья: «Колчаковщина, белогвардейский режим, установленный Колчаком в ноябре 1918 — январе 1920 года в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке; военная диктатура буржуазно-помещичьей контрреволюции». Так с легкой руки коммунистической пропаганды имя Александра Васильевича Колчака вошло в советскую историю и в сознание миллионов людей как олицетворение врага всего трудового народа, посягнувшего на свободу последнего. Развенчивая данное заблуждение, мы в своей статье предлагаем читателю иной, лишенный идеологических стереотипов взгляд на жизненный путь адмирала Колчака, позволяющий непредвзято оценить его заслуги перед Родиной.

Александр Васильевич Колчак родился в 1873 году в Петербурге в семье Ольги Ильиничны, происходившей из дворян Херсонской губернии, и Василия Ивановича Колчака, служащего офицера флота. По окончании 6-й петербургской классической гимназии Александр Колчак поступил в Морской корпус. Уже тогда проявились его незаурядные академические способности: он был вторым по успеваемости в данном учебном заведении. После нескольких месяцев службы в 7-м петербургском флотском экипаже молодой офицер был назначен помощником вахтенного начальника на крейсер «Рюрик», а в конце 1896 года в возрасте 23 лет перешел служить вахтенным начальником на другой корабль — «Крейсер». Именно здесь и реализовалось стремление Колчака к науке.

Помимо строевой службы, молодой офицер начал серьезно заниматься океанографией и гидрологией. Особое место среди его интересов занимали полярные исследования. Научные работы Колчака не остались незамеченными и были опубликованы, вследствие чего Академия наук пригласила военно-морского офицера принять участие в полярной экспедиции барона Толя в качестве гидролога и второго магнитолога партии. Примечательным является то, что для подготовки к ней Колчак ездил в Норвегию, где проходил стажировку у самого Фритьофа Нансена.

Экспедиция закончилась трагически: сам барон Толь погиб во льдах вместе со своей командой, судно же, на котором находился герой нашей статьи, получило приказ идти в Петербург. По возвращении домой у Колчака возник дерзкий план спасательной операции, и после согласования в Академии наук он с шестью добровольцами отправился на вельботе к Беннета, где нашел коллекции, геологические инструменты и дневники экспедиции. Членов команды спасти не удалось. Экспедиция же под руководством Колчака в 1903 году вернулась в Якутск без единой потери.

Когда началась война с Японией, Колчак отправился на Дальний Восток, где получил назначение на крейсер «Аскольд», а позже стал командиром миноносца «Сердитый». Во время службы капитаном миноносца он добился значительных успехов в организации минирования. Именно команде его судна удалось взорвать японский крейсер «Такосадо».

Во время осады Порт-Артура Колчак командовал батареей морских орудий, получил ранение и оказался в плену у японцев. В Петербург он вернулся только в конце апреля 1905 года и сразу же возобновил свои научные изыскания, за которые был удостоен Большой Константиновской золотой медали. Во время Революции 1905–1907 годов Колчак был далек от политики. Позже он отвечал на допросе: «Я этому делу не придавал большого значения… Я считал своей обязанностью и долгом работать над тем, чтобы исправить то, что привело нас к таким позорным последствиям».

Александр Васильевич стал членом, а вскоре и председателем военно-морского кружка, целью которого было «воссоздать флот на научных и правильных началах». Именно по рекомендации этого кружка в 1906 году был создан Морской генеральный штаб. Как командующий балтийским театром военных действий Колчак неоднократно участвовал в заседаниях Государственной Думы, был экспертом ее военных комиссий. Но в 1907 году он покинул штаб и продолжил занятия наукой. С 1908 по 1910 год Колчак руководил научной экспедицией по изучению Северного морского пути, а после служил на Балтийском флоте капитаном на миноносцах «Уссуриец» и «Пограничник».

Первую мировую войну Александр Васильевич встретил на крейсере «Рюрик». Осенью 1915 года его назначили командиром минной дивизии и присвоили звание капитана первого ранга. За десант под Ригой Колчак был награжден Георгиевским крестом. В 1916 году он вступил в должность вице-адмирала и принял командование Черноморским флотом. К его заслугам в качестве командующего флотом относится обеспечение охраны акватории моря от вражеских подводных лодок и крейсеров.

С началом Февральской революции и изменением политического строя в стране Александр Васильевич остался служить на флоте и принял присягу новому правительству. Сам он объяснял свое отношение к революции так: «Я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а Родине своей, которую ставлю выше всего… Я приветствую революцию как возможность рассчитывать на то, что она внесет энтузиазм — как это и было у меня в Черноморском флоте вначале — в народные массы и даст возможность победоносно закончить эту войну, которую я считал самым главным и самым важным делом, стоящим выше всего — и образа правления, и политических соображений».

Победа над Германией действительно была для него превыше всего. Столкнувшись с беспределом и анархией в армии, которая на глазах разрушалась под влиянием большевистской пропаганды, Александр Колчак отправился в Америку, где рассчитывал принять участие в экспедиции на Дарданеллы. Но его миссия свелась только к консультациям чисто технического характера, поэтому он решил возвратиться в Россию.

Известие о большевистском перевороте застало его по пути домой. Зная позицию большевиков по отношению к продолжению войны, Колчак обратился к британскому правительству с просьбой принять его на службу в вооруженные силы этой страны, поскольку с таким окончанием войны он смириться не мог и для себя решил воевать до полного поражения Германии независимо от того, на чьей стороне — России или союзников. Из Британии адмирала направили в штаб индийской армии, откуда он должен был следовать на Месопотамский фронт. Но в Сингапуре его застал приказ о следовании на Дальний Восток для формирования добровольческих русских частей. Этот приказ и предопределил его дальнейшую судьбу.

На Дальнем Востоке адмирал командовал войсками, противостоявшими большевистскому авангарду, который состоял в основном из венгров и немцев, поэтому, сражаясь с внутренним врагом, он считал, что сражается и с внешним одновременно. В то время Колчак еще надеялся создать боеспособную армию, дабы предотвратить позорное для России окончание войны. Именно это и объясняет его согласие занять пост военного и морского министра в Сибирском правительстве, победа большевиков над которым и была описана во всех школьных учебниках истории.

Каким же предстает перед нами А. В. Колчак? Врагом народа или патриотом, пламенно любившим свою Родину и пожертвовавшим во имя нее своей жизнью?

 

«Коминтерновская» подоплека советско-польской войны 1920 года, или Неудачное продолжение мировой революции

Заблуждением является мнение о советско-польской войне 1920 года как о войне, не имеющей ничего общего с ленинской идеей «экспорта» коммунизма в Европу.

Идея мировой социалистической революции вынашивалась большевиками сразу же после Октябрьского переворота в России. Ее вдохновителем был Ленин. Он считал, что политические партии, высказавшиеся за «империалистическую войну», утратили поддержку пролетариата, а взгляды традиционных рабочих партий и профсоюзных организаций Германии, Франции, США и Великобритании устарели, поэтому задача русских большевиков, одержавших победу, состоит в обеспечении руководства рабочим движением всех стран. Ленин был уверен, что большевикам не удастся построить коммунизм в России, где большую часть населения составляли крестьяне, без поддержки пролетариата индустриально развитых стран Европы. Для эффективного руководства мировой революцией 2 марта 1919 года в Москве был создан Коммунистический интернационал (Коминтерн). «Но при чем тут советско-польская война?» — скажете вы. В том-то и дело, что историки Советского Союза предпочитали умалчивать о связи между ней и «экспортом» коммунизма.

Война между Польшей и Советской Россией была результатом агрессии недавно возродившей свою государственность Польши, которая страстно жаждала восстановления границ, установленных в 1772 году, когда территория Польши подверглась первому разделу между Пруссией, Австро-Венгрией и Россией. Попытки советского правительства урегулировать конфликт мирным путем не увенчались успехом. 22 апреля 1920 года польская сторона заключила соглашение с Петлюрой «о борьбе с большевиками и освобождении порабощенной Украины». 25 апреля 1920 года польско-украинские войска развернули мощное наступление в восточном направлении. Разгромив оборону Красной Армии, польские войска уже 6 мая заняли Киев.

В такой обстановке 23 мая ЦК РКП(б) опубликовал тезисы «Польский фронт и наши задачи», в которых указывалось на «необходимость оценивать войну с Польшей как центральную задачу страны». Создавались управления фронтами — Западное и Юго-Западное. Сосредоточение основных сил происходило на Западном фронте, а Юго-Западный должен был действовать как вспомогательный, нанося удар в направлении Ровно — Брест-Литовск. Впоследствии предполагалось объединение двух фронтов. Уже в ходе составления плана боевых действий был предусмотрен удар Красной Армии в направлении Варшавы, который должен был осуществляться армиями под командованием А. И. Егорова и М. Н. Тухачевского.

Контрнаступление Красной Армии началось 14 июня в Белоруссии. Хотя продвижение советских войск не было значительным, им удалось оттянуть на себя часть сил противника из Украины, обеспечив тем самым благоприятные условия Юго-Западному фронту для удара. В ходе наступления Красной Армии на Киев советские войска форсировали Днепр и 5 июля вошли в город. Остановить дальнейшее продвижение советских войск полякам удалось лишь на подступах ко Львову.

На Западном фронте войскам Тухачевского также сопутствовал успех. 11 июля был взят Минск, а 3 августа, когда советские войска вошли в Брест, Тухачевский сообщил в Москву, что путь на Варшаву открыт. В конце июля — начале августа 1920 года на фронте наступило затишье. Тем временем большевиками в предвкушении взятия Варшавы был создан Временный революционный комитет Польши, во главе которого поставили Феликса Дзержинского. Последний сразу же приступил к преобразованиям на советский лад и к формированию польских красных добровольческих частей.

В тылу рука об руку с войсками Тухачевского, подчиняясь любым приказам советского командования, работала Польская коммунистическая партия. Она занималась организацией саботажа, устраивала диверсии, срывала поставку военного снаряжения для польской армии от стран Антанты. Но коммунистам так и не удалось заручиться поддержкой населения на занятых Красной Армией территориях. Польский ревком вместо национализации земли и передачи ее крестьянам проводил политику повсеместного насаждения госхозов, не сохраняя за крестьянами их наделы. Это вызвало серьезное сопротивление польского населения новому порядку. Крестьянство, насильно загоняемое в госхозы, не разглядело преимуществ советской власти. Отрицательно на авторитете новой власти сказалась антирелигиозная политика ревкома, которая в условиях религиозной Польши только усиливала недовольство.

16 августа Ю. Пилсудский, зная тяжелое положение Красной Армии, «застрявшей» под Львовом, отдал приказ о контрнаступлении. Положение осложняло соперничество между Тухачевским и Буденным. В значительной степени по этой причине направления наступления двух группировок Красной Армии сильно разошлись, создав противнику отличные условия для контрудара. Превосходящие силы поляков заставили советских солдат начать отступление, которое превратилось в паническое бегство. Произошло то, что военные историки назвали «катастрофой под Варшавой».

С сентября 1920 года по март 1921 года в Риге велись переговоры между Польшей и Советской Россией, которые завершились подписанием мирного договора. По условиям договора, стороны обязались прекратить какие-либо военные действия друг против друга, а также устанавливалась новая граница, в соответствии с которой к Польше отходили этнические украинские земли — Холмщина, Подляшье, Западная Волынь и Западное Полесье.

Помимо военных просчетов, поражение большевиков в значительной мере обусловило то, что соблазн «на штыках принести революцию в Западную Европу» взял верх над здравым смыслом. Не сбылась надежда Ленина «протянуть руку трудящимся Германии через Польшу и помочь им распространить революцию до Рейна». Неудачная попытка «экспорта» революции в 1920 году коренным образом изменила внешнюю и внутреннюю политику советского государства. Во внешней политике был взят курс на мирное сосуществование с капиталистическими государствами, во внутренних же делах произошел отказ от политики военного коммунизма и принята новая экономическая политика, механизмы которой должны были обеспечить базу для построения коммунизма в «одной отдельно взятой стране».

 

Коммунистическая партия и партизанское движение в годы Великой Отечественной войны

«Партия выступила организатором партизанского движения на оккупированной врагом территории» — такую трактовку роли партии в развитии партизанского и подпольного движения на оккупированных территориях предлагает «История Коммунистической партии Советского Союза» (6-е изд., доп. — М.: Политиздат, 1982. — 784 с.). Впрочем, все другие издания советского времени содержат аналогичную оценку.

Конечно, трудно переоценить тот огромный вклад, который внесли в разгром нацистских оккупантов партизаны и подпольщики. Однако было заблуждением принимать на веру ту оценку роли КПСС в развертывании борьбы в тылу врага, которую давали советские историки. На самом деле не все было так гладко и складно, как может показаться после прочтения их работ.

Не вызывает сомнения тот факт, что под непосредственным руководством партийных и советских органов создавались подпольные комитеты, формировались партизанские отряды и группы. Особенно активно этот процесс начинает развиваться после того, как стало понятно, что война будет длительной. Вопросы и сомнения вызывает другое. Почему, к примеру, по мере отдаления героических и трагических военных лет растет официально указываемое количество подпольных партийных организаций, действовавших в то время в тылу врага? Что касается Украины (а именно в Украине и Белоруссии партизанское и подпольное движение было наиболее массовым и продолжительным), в 50-е годы чаще всего назывались такие цифры: 14 подпольных обкомов, 154 городских и районных комитета партии, 700 подпольных организаций. В 1967 году (год 50-летия Великого Октября) обкомов стало 16, городских и районных организаций — 172, а партячеек — более 700 (Історія Української РСР: У 2 т. — К., 1967). В 1975 году количество подпольных обкомов выросло до 23, горкомов и райкомов — до 685, первичек — до 4315 (Украинская ССР в Великой Отечественной войне. 1941–1945: В Зт. — К., 1975). Безусловно, историки активно интересовались подпольным и партизанским движением, но могли ли результаты их научных поисков быть столь впечатляющими?

Для того чтобы правильно оценить количество подпольных (в том числе партийных) организаций, необходимо четко провести грань между реальным и формальным. Ведь борьбу с врагом вели не «бумажные» обкомы и горкомы, а реально действовавшие подпольщики. Надо сделать поправку на немецкий опыт противодействия движению сопротивления в оккупированных странах, на недостатки в подготовке к работе в подполье, на человеческие слабости, в конце концов. Многие такого рода организации были довольно быстро раскрыты и уничтожены нацистами, многие коммунисты, оставленные для борьбы в тылу, просто «легли на дно» и не участвовали в сопротивлении. По оценкам профессора В. И. Клокова, только десятая часть подпольных организаций смогла развернуть деятельность в условиях оккупации (Клоков В. И. О стратегии и тактике партизан в борьбе против фашистских оккупантов на Украине).

В начале войны очень непростой была ситуация и в партизанском движении. Бывший заместитель начальника Украинского штаба партизанского движения (УШПД) полковник И. Старинов свидетельствует, что «в первый год войны на оккупированную территорию Украины было переброшено около 3500 партизанских отрядов и диверсионных групп. На июнь 1942 года Украинский штаб партизанского движения сообщал о наличии только 22 действовавших отрядов».

Трудности в становлении партизанского движения на начальном этапе Великой Отечественной войны в значительной мере были обусловлены как раз «руководством партии, возглавляемой вождем всех народов». Еще в 30-е годы по приказу командующего Киевским отдельным военным округом И. Якира в лесах приграничной полосы создавались специальные базы оружия, боеприпасов и продовольствия, готовились специалисты партизанской войны. В ходе репрессий против высшего командного состава Красной Армии был уничтожен не только Якир, но и подготовленные по его указанию кадры и базы. Ни в чем не повинные люди «оказались» шпионами, заговорщиками и паникерами. Напомним, тогдашняя стратегическая доктрина РККА предполагала ведение войны на территории противника.

Когда не знавшие стратегических пророчеств «большевистского Нострадамуса всех народов» немецко-фашистские армии с угрожающей скоростью продвигались в глубь Советского Союза, на оккупированную территорию стали забрасывать неподготовленные, плохо вооруженные партизанские отряды и диверсионные группы. О степени их подготовленности говорит тот факт, что многие бойцы этих соединений, к примеру, не владели языком местного населения (украинским или белорусским). Также партизаны часто получали, мягко выражаясь, непродуманные приказы. Так, в июле 1941 года Сталин обратился к ним с призывом поджигать леса. Слава богу, у последних хватило ума и мужества этому призыву не последовать, поскольку именно леса являлись их базой, а также местом, где нередко укрывалось от нацистских карателей мирное население.

Партизанское движение заметно активизировалось после создания Центрального штаба партизанского движения, который возглавил П. Пономаренко, и уже упоминавшегося УШПД, созданного 30 мая 1942 года, начальником которого был Т. Строкач. Поданным Украинского штаба, в августе 1943 года в Украине существовало 46 партизанских соединений, 1993 отряда и диверсионно-разведывательные группы. В боевых действиях против фашистов участвовало около 100 тыс. человек (без бойцов тех отрядов, которые так и не установили связи с «большой землей»). По оценкам историков, постоянные соединения и отряды партизан в период высшего подъема движения насчитывали (без армейских диверсионных групп и подпольщиков) 40–50 тыс. бойцов.

В славной истории Украинского штаба партизанского движения советские историки замалчивали то обстоятельство, что он трижды расформировывался по указке Сталина. Последний раз это произошло в марте 1943 года, причем штаб был восстановлен в апреле того же года. Что же вызывало недовольство вождя? Может быть, наличие значительного числа отрядов и групп сопротивления, находившихся вне контроля со стороны коммунистической партии?

Не очень-то афишировались и другие эпизоды истории борьбы в тылу врага. В Ровенской области, например, действовали созданные НКВД и заброшенные на оккупированную территорию десантом разведывательные отряды особого назначения под командованием Медведева (600 человек), Бринского (300 человек) и Каплуна (150–400 человек). О подвигах этих отрядов написано немало. Не упоминалось другое. Начальник штаба партизанского движения Ровенской области В. Бегма вынужден был обратиться за помощью к секретарю ЦК ВКП(б) Г. Маленкову и секретарю ЦК КПУ(б) Н. Хрущеву с просьбой обуздать «вольницу» отрядов особого назначения. Дело в том, что указанные соединения подчинялись непосредственно Москве. Бесконтрольность привела, по свидетельству Бегмы, к многочисленным случаям произвола — расстрелам ни в чем не повинного населения, массовым пьянкам и хулиганству.

Конечно, партизаны и подпольщики сыграли важную роль в подрыве боевой мощи вермахта, в укреплении веры в победу советских людей, оказавшихся в оккупации. Но, думается, их подвиг достоин памяти и исторической правды, а не пропагандистского разукрашивания.

 

Конфликт за остров Чжэньбаодао

Название острова Чжэньбаодао, что на реке Уссури, вряд ли о чем-то говорит большинству живущих ныне в СНГ людей, разве только то, что находится он где-то в Китае. Немногим о чем-то скажет и второе его название — Даманский. Но может быть, найдутся люди, которые вспомнят о событиях более чем 33-летней давности, когда китайские войска вторглись на территорию Советского Союза и начали вооруженную борьбу за тот самый остров Даманский — Чжэньбаодао.

Тогда, в 1969 году, все советские газеты и телеканалы наперебой сообщали о героизме, о долге, неприкосновенности советских границ и об ответственности китайского правительства за вооруженные провокации, но правда об этих событиях, как это обычно случалось в Союзе, была подменена умело сфабрикованным мифом. Понадобилось три десятилетия, для того чтобы узнать, как же в действительности развивались события на реке Уссури и почему вторжение китайцев стало «сюрпризом» для советских пограничников.

Оказывается, что советская военная разведка еще в 1968 году добыла сведения о том, что к границе в районе острова Даманский подтягиваются китайские войска и готовится широкомасштабное нападение, цель которого — захватить остров. Несмотря на это, советское командование не приняло необходимых мер к предотвращению агрессии, а численность личного состава Нижнемихайловской погранзаставы составляла всего около 30 человек, в то время как китайцы сосредоточили на этом участке границы войска численностью до полка. Результат беспечности командиров — напрасно загубленные десятки жизней советских пограничников. Китайское правительство в память о солдатах, погибших в боях за остров Чжэньбаодао, открыло музей. А что мы знали о подвиге советских солдат? Кто его сейчас помнит?

Инцидент начался 2 марта 1969 года, когда около 300 солдат регулярной армии Китая пересекло реку Уссури и направилось к советской границе. Начальнику заставы старшему лейтенанту Ивану Стрельникову доложили о продвижении отряда китайских солдат из 30 человек. К таким инцидентам пограничники уже давно привыкли из-за многочисленных провокаций, регулярно происходивших с 1967 года. На место происшествия выехали две группы бойцов и рассредоточились по флангам острова, а группа из пяти человек во главе с начальником направилась прямо к китайцам для переговоров. Но переговоры не состоялись. Советские пограничники были расстреляны в упор из автоматов. Такая же участь постигла и вторую группу. Солдаты даже не успели понять, что происходит. Дать отпор нападавшим смогла только третья группа под командованием младшего сержанта Юрия Бабанского, которая держала оборону около часа, пока им на помощь не подоспел отряд Виталия Бубенина. В тот день Даманский сумели отстоять. Китайцы были выбиты за пределы советской территории. В том бою погибло 32 советских пограничника. Но конфликт на этом не закончился.

Прибывшее подкрепление советских военнослужащих создало оборонительную линию, но 14 марта по приказу командования они были вынуждены покинуть остров. Подразделения отвели к Нижнемихайловской заставе. Уже спустя несколько часов поступил еще один приказ занять остров, но на нем за время отсутствия советских пограничников успели появиться китайцы. В ночь на 15 марта началась самая кровавая схватка за остров. В ней приняли участие 125 советских пограничников при поддержке мотострелкового батальона 199-го полка с танковым взводом и батареей полковых минометов. Устоять перед численно превосходящим противником, а китайцев на острове было около 500, пограничникам не удалось. На них обрушился шквал минометно-артиллерийского огня и все повторяющиеся атаки пехоты. Огневой поддержки защитники острова получить не могли, хотя буквально у них за спиной была сосредоточена армейская дивизия с артиллерией и реактивными установками «Град». Здесь в дело вступала большая политика. Пока в конфликте участвуют только пограничники, его можно легко отнести к локальному инциденту, но как только в ход идет регулярная армия — это уже война. Такую ответственность на себя никто из командования брать не хотел. Правда, в распоряжении советских солдат имелось не то три, не то четыре танка Т-62, которые и решил использовать для восстановления положения начальник Иманского погранотряда полковник Демокрит Владимирович Леонов. Но танковая атака вышла неудачной. На открытой местности машины стали отличной мишенью. Почти сразу же был подбит головной танк колонны. В нем погиб и сам полковник.

Восстановить положение смогли только с введением в бой, после личного разрешения Леонида Брежнева, ствольной артиллерии и современных «катюш», реактивных установок «Град». По другой версии, ответственность за открытие артиллерийского огня взял на себя министр обороны Гречко. Однако достоверные данные на этот счет нам неизвестны. Сразу же после обрушившегося на китайские позиции шквального огня советской реактивной артиллерии (говорят, это было первое боевое применение системы «Град») советским войскам удалось перехватить инициативу. Китайцы оставляли свои позиции и бежали. В боях за небольшой песчаный остров отдали жизни 58 советских пограничников.

Даманский был отбит. Он снова стал советской территорией. Но ненадолго. В сентябре 1969 года Председателем Совета Министров СССР Косыгиным и премьер-министром КНР Чжоу Эньлаем было подписано соглашение, в соответствии с которым Советский Союз более не претендовал на остров Даманский. После этого на острове сразу же был размещен китайский пограничный гарнизон, который находился на советском (а после — российском) острове до 1997 года, когда после завершения демаркации границы между РФ и КНР он официально отошел к Китаю.

Таким образом, советское военное командование совершенно бессмысленно принесло в жертву 58 советских пограничников. Вначале оно, имея соответствующие данные разведки, не приняло требуемых в таких случаях мер к укреплению участка государственной границы. Затем всего через полгода после кровопролития уже на политическом уровне принимается решение об отказе от территории, защищая которую полегли советские люди, выполняя свой воинский долг.

 

Конфликт на озере Хасан

«В июле 1938 года японское командование сосредоточило на советской границе 3 пехотные дивизии, механизированную бригаду, кавалерийский полк, 3 пулеметных батальона и около 70 самолетов… 29 июля японские войска внезапно вторглись на территорию СССР у высоты Безымянной, но были отброшены. 31 июля японцы, используя численное преимущество, захватили важные в тактическом отношении высоты Заозерная и Безымянная. Для разгрома японских войск, вторгшихся на территорию СССР, был выделен усиленный 39-й корпус… У озера Хасан Советская Армия впервые после Гражданской войны вступила в бой с опытной кадровой армией империалистов. Советские войска получили известный опыт применения авиации и танков, организации артиллерийского обеспечения наступления. За героизм и мужество 40-я стрелковая дивизия была награждена орденом Ленина, 32-я стрелковая дивизия и Посьетский пограничный отряд — орденом Красного Знамени. 26 бойцам присвоено звание Героя Советского Союза, 6,5 тыс. человек награждены орденами и медалями» — так подается международный конфликт на советско-японской границе в Большой советской энциклопедии.

При чтении вышеприведенной статьи БСЭ создается впечатление, что для Красной Армии сражение на озере Хасан было чем-то вроде учений, максимально приближенных к боевым условиям, да и опыт она приобрела исключительно положительный. Конечно, это заблуждение. На самом деле все обстояло не так просто.

На протяжении 30-х годов XX века обстановка на Дальнем Востоке постепенно накалялась. Захватив Маньчжурию и вторгнувшись в Центральный Китай, Япония оказалась соседкой СССР и «нацелилась» на советское Приморье. Здесь была сосредоточена крупная группировка войск, самураи время от времени устраивали провокации на границе, неоднократно нарушая ее. Еще за 5 месяцев до начала конфликта о готовящемся нападении Японии Москву предупреждал разведчик Рихард Зорге. И он не ошибался.

Первый вооруженный инцидент между пограничниками Советского Союза и японскими солдатами произошел 15 июля 1938 года, когда группа последних перешла границу и стала фотографировать военные укрепления. По нарушителям был открыт огонь, в ответ на это японцы захватили гору Сируми. Положение становилось критическим, но реакция советского командования была неадекватной. Погранвойска получили приказ: «Огонь не открывать». Выполняя его, они не ответили на обстрел японцами наряда в районе погранзнака № 7. А тем временем самураи продолжали наращивать силы, которые к 28 июля составляли 13 пехотных батальонов с артиллерией. Советская сторона могла противопоставить этой силе только 3 батальона. В такой ситуации командование погранзастав стало просить подкрепления, на что был получен отказ. Маршал Блюхер прокомментировал это так: «Пограничники сами ввязались. Пускай сами и выкручиваются».

«Выкручиваться» пришлось действительно самим. 29 июля на высоте Безымянная завязался бой, в котором пограничникам пришлось отступить. В течение часа 11 советских солдат держали оборону и отошли только после гибели 5 товарищей. Подоспевшее подкрепление из двух пограничных групп «спасло» ситуацию: наступавших японцев отбросили за линию границы. Только тогда был отдан приказ: «Немедленно уничтожить японцев, наступающих на высоту Заозерную, не переходя границы». Это значительно сковывало действия пограничников. Ночью 31 июля в результате атаки японцы захватили высоту Заозерная, а также высоты Безымянная, Черная, Богомольная. Потери советских войск составили 93 человека убитыми и 90 ранеными.

Конфликт переставал быть приграничным инцидентом. Только к концу дня 1 августа поступило подкрепление, но условия, в которые были поставлены войска, серьезно затрудняли выполнение боевой задачи. Наступающие советские подразделения оказались зажаты между линией границы и озером Хасан, что поставило их под фланговый огонь японцев. Следуя приказу, пограничники не могли использовать ни авиацию, ни артиллерию. Неудивительно, что в таком невыгодном положении атака советских войск захлебнулась.

Сразу же начали готовить новое наступление, и в этот раз командование разрешило действовать также на территории противника. Штурм высоты Заозерная осуществлялся силами 39-го стрелкового корпуса и продолжался 5 дней — с 6 по 11 августа. Задача была выполнена, японцев отбросили за границу. Сразу же после окончания штурма нарком обороны СССР отдал приказ о завершении боевых действий. Победа была одержана, провокации на границе прекратились. Конфликт завершился, японцам дали отпор, но допущенные просчеты стоило проанализировать более тщательно.

Так, например, прибывшее подкрепление было не полностью укомплектовано: в некоторых батальонах насчитывалось только по 50 % их штатной численности. Артиллерия не досчиталась положенных боекомплектов. Слабо было организовано тыловое обеспечение. Полевой госпиталь прибыл к месту боевых действий с опозданием на семь дней, а из положенных по штату врачей прибыло только трое. Ко всему этому советские военачальники принимали решения только после их одобрения в Москве. Конечно, в последнем случае виновны не столько отдельные командиры, сколько господствовавшие в стране и армии чрезмерная централизация и боязнь взять на себя инициативу и ответственность.

Бои на озере Хасан обошлись Красной Армии в 472 человека убитыми, 2981 ранеными и 93 пропавшими без вести. Но на самом деле последствия допущенных, а затем неисправленных ошибок были намного тяжелее. Как отмечал в дальнейшем начальник Дальневосточного управления НКВД, победа была достигнута «только за счет героизма и энтузиазма личного состава частей, боевой порыв которых не был обеспечен высокой организацией боя и умелым использованием многочисленной боевой техники». Опыт 1938 года недостаточно учли и с точки зрения организации армии, и сточки зрения тактики ведения современного боя. Неслучайно схожие просчеты будет допускать Красная Армия летом 1941 года. Если бы все промахи боевых действий на озере Хасан были учтены, последствия первых месяцев Великой Отечественной войны, возможно, были бы для советского народа не столь трагичны.

 

Конфликт на реке Халхин-Гол

Вооруженный конфликт на реке Халхин-Гол, которой разгорелся в мае 1939 года между Японией и Монгольской Народной Республикой, а фактически между Японией и СССР, довольно подробно освещен в советской исторической литературе и публицистике. Согласно официальной советской версии происходившего, «в мае 1939 года Япония совершила нападение на Монгольскую Народную Республику в районе реки Халхин-Гол, рассчитывая превратить территорию МНР в плацдарм для дальнейших боевых действий против СССР. В соответствии с Договором о дружбе и взаимной помощи между СССР и МНР советские войска совместно с монгольскими воинами выступили против японских агрессоров. После четырех месяцев упорных боев японские войска были наголову разбиты».

Изложенная выше версия на протяжении нескольких десятков лет оставалась единственно верной и не подвергалась ни малейшему сомнению. Как видим, причиной конфликта объявляются агрессивные намерения японцев, якобы желавших оккупировать советское Забайкалье и Дальний Восток. В качестве доказательств приводятся ссылки на многочисленные сообщения советских разведчиков о захватнических планах самураев. Но была ли агрессивность японцев единственной и основной причиной возникновения конфликта?

В том, что японцы хотели бы захватить Забайкалье и Дальний Восток, сомневаться не приходится. Но входило ли это в их планы в 1939 году? Как утверждает в статье «Халхин-Гол: правда и вымысел» Виталий Можанин, вспыхнувшие боевые действия носили случайный характер и были обусловлены отсутствием четкою обозначения границы между МНР и Маньчжоу-Го. И действительно, монгольско-китайская граница в районе реки Халхин-Гол до 1939 года уже на протяжении многих лет не демаркировалась. Здесь была пустыня, не представлявшая интереса ни для одной из сторон. В 1939 году монгольские пограничники перешли на восточный берег реки и продвинулись в район местечка Номонган (кстати, в японской и западной литературе конфликт получил название «Номонганский инцидент»). Командование Квантунской армии после вторжения монгольских пограничников пожелало оставить контроль над этим районом за собой и двинуло к реке свои военные части. Начались военные действия.

Такое развитие событий ставит под сомнение тезис о заранее подготовленной агрессии. Заслуживает внимания и другое обстоятельство. К середине 1939 года японские войска прочно увязли в Китае, неся на протяжении двух лет огромные потери в войне на два фронта: с регулярной армией Чан Кайши и мощным коммунистическим партизанским движением. Япония уже тогда имела серьезные проблемы, связанные с материальным обеспечением военной кампании и с возросшим антивоенным движением как в стране, так и в самой армии. Напомним, что к этому времени война в Европе еще не началась и руки Советского Союза там были развязаны. Маловероятно, чтобы японское правительство в таких условиях могло готовить широкомасштабное нападение на СССР. Определенные сомнения существуют и в отношении спланированности пограничного инцидента.

Вернемся к неразберихе на японско-монгольской границе. О ее наличии свидетельствует и доклад в Москву командующего 57-м особым корпусом Н. Фекленко: «Во всех маньчжурских нотах, присланных правительству МНР, указывается, что столкновения в районе Номон Хан Бурд Одо происходят на маньчжурской территории. Учитывая это положение, потребовал документы правительства МНР. Найдены документы, где указывается в точности прохождение границы по картам и живыми людьми, которые в свое время отмечали границу. Найдена карта от 05.07.1887 года, составленная в результате разрешения пограничных споров между биргутами и халхасцами (монголами).

На карте граница проходит от Ара Дулаийн Модон Тэтдек через гору Дархан Ула на Халхин Сумэ.

Материал проверен вместе с полпредом Чойбалсаном и Лунсаншараб.

Таким образом, все события происходят не на маньчжурской территории, а на территории МНР».

И еще один аргумент в пользу случайности инцидента на Халхин-Голе приводит Виталий Можанин: соотношение сил между войсками Японии с одной стороны, МНР и СССР — с другой также не вяжется с наличием у японцев далеко идущих планов. В самом деле, два пехотных полка и части усиления, в общей сложности около 10 тыс. человек, не та сила, с которой можно начинать сколько-нибудь амбициозную агрессию против столь мощного противника. Но конфликт разгорался, никто не хотел уступать.

Японцы и не пытались прекратить мелкие приграничные стычки, а, напротив, были заинтересованы в удержании контроля над спорной территорией. Как утверждает Георгий Жуков, у японцев были свои интересы в этом регионе: «По плану японского Генштаба, через район Номун-Хан — Бурд-Обо должна была быть проложена железная дорога Халунь — Аршан — Ганьчжур, обеспечивающая питание войск, действующих против Монгольской Народной Республики и Забайкалья».

Граница по Халхин-Голу в этих планах оказалась бы весьма кстати. Но японцы рассматривали свою операцию как локальную и крупного вторжения предпринимать не собирались. Императорский штаб Квантунской армии в Токио был против отвлечения войск с основного фронта и даже отстранился от планирования наступления в районе селения Номонган. Весь расчет японцев строился на недееспособности тылового обеспечения Красной Армии и надеждах на то, что советская сторона не пойдет на углубление конфликта, откажется от претензий на клочок пустыни. Однако Сталин не хотел уступать ни пяди монгольской земли и не согласился с «японской версией» монгольско-маньчжурской границы. Инцидент вылился в четырехмесячную войну с применением танков и авиации.

Что касается последней, то здесь также существует заблуждение о ее образцовых действиях. В своих воспоминаниях Г. Жуков писал: «Замечательно действовала наша авиация. Она беспрерывно патрулировала в воздухе, не давая японским самолетам бомбить и штурмовать наши войска. Наши летчики делали по 6–8 вылетов в день. Они разгоняли резервы противника и штурмовали его окруженные части. Японские истребители терпели поражение за поражением…» Вместе с тем существуют и прямо противоположные оценки состояния советской авиации. К началу конфликта она по численности превосходила японскую в 4 раза, тем не менее воздушная война началась с поражений советских летчиков.

Так, 27 мая самолет майора Т. Ф. Куцевалова даже не смог взлететь из-за неисправности двигателя. По этой же причине из боя вышли и остальные самолеты. Двое из оставшихся в небе пилотов были сбиты. На следующий день практически полностью была уничтожена 4-я эскадрилья 22 истребительного авиационного полка. Потери советских летчиков в тот день были очень серьезными: из десяти пилотов пять были убиты, включая помощника командира эскадрильи майора П. А. Мягкова. Ранение получил и сам командир А. И. Балашов. Ситуацию смогла исправить только группа летчиков-асов (наполовину состоявшая из героев Советского Союза), переброшенных в район Халхин-Гола из Московского отряда. Уже упоминавшийся Т. Куцевалов высказался следующим образом: «57-й особый корпус имел авиацию, которую можно охарактеризовать по боеспособности просто как разваленную авиацию… которая, безусловно, выглядела небоеспособной».

Не лучшим было и состояние пехоты. Командование в спешном порядке формировало пополнение для отправки на фронт, при этом использовались не кадровые дивизии, а укомплектованные запасным составом. Многие из бойцов пополнения толком не были обучены военному делу и не могли эффективно использовать оружие. Этим объясняются и советские потери, и паника в войсках, и случаи самовольного оставления боевых позиций.

Как всегда, запутанной оказалась статистика потерь. Что касается советской стороны, то их оценивали в 10 тыс. человек, при этом отмечалось, что японцы потеряли 60 тыс. бойцов. Реальные же потери советских войск в конфликте на реке Халхин-Гол неизвестны до сих пор. После рассекречивания документов и уточнения фактов стало известно, что советские войска потеряли как минимум 18,5 тыс. человек, и это не окончательная цифра.

Преуменьшались и потери авиации. Цифры менялись несколько раз. Согласно первой официальной версии, советские ВВС потеряли 143 самолета, а японские — 660. После выхода в 1988 году капитального труда «Воздушная мощь Родины» цифры были подкорректированы. Советские потери были оценены в 207 самолетов, японские — в 646. Но и эти данные, по-видимому, являются неточными. В воспоминаниях Н. Н. Воронова, командующего артиллерией РККА в 1937–1940 годах, описан диалог между ним и наркомом обороны К. Е. Ворошиловым:

Сразу же после возвращения меня вызвал нарком обороны по итогам работы на Халхин-Голе. Неожиданно последовал вопрос:

— По донесениям, за время боев наши истребители сбили около 450 японских самолетов. Правда это или нет?

Точных данных в моем распоряжении не было. Ворошилов, видимо, понял мое замешательство и заключил:

— Можно быть удовлетворенными, если наша авиация сбила хотя бы половину.

Кому, как не наркому, знать реальное положение дел, и если верить его оценке, то советская авиация сбила не более 220 японских самолетов. На самом деле, по утверждению Степанова (статья «Воздушная война на Халхин-Голе»), реальные японские потери составили 164 самолета, из которых только 90 можно отнести к боевым потерям.

Таким образом, вооруженный конфликт на Халхин-Голе не был попыткой японцев начать широкомасштабную войну с целью оккупации Забайкалья и Дальнею Востока. В пользу этого говорят и реальные военные возможности Японии, и стратегическая ситуация, в которой в тот момент находился Токио. Потери советских войск, к сожалению, традиционно для советских официальных лиц и историков, были значительно занижены, а японские завышены. Это и дало возможность советской пропаганде утверждать, что действия наших войск были успешными.

 

Корейская война 1950–1953 годов

«Под прикрытием американской авиации 25 июня 1950 года южнокорейская армия вторглась в Корейскую Народно-Демократическую Республику. 27 июня президент США Трумэн объявил, что американским военно-воздушным и военно-морским силам отдан приказ оказать вооруженную поддержку южнокорейским войскам и занять китайский остров Тайвань. Таким образом, американская агрессия была предпринята не только против КНДР, но и против КНР» — так советские историки расставили точки над «і» в корейской войне (Новейшая история. 1939–1973 гг. — М.: Высшая школа, 1975).

На самом деле с ответами на вопросы «Кто агрессор?», «Какова роль великих держав?» и т. п. все обстоит не так просто. Ситуацию осложняет и то, что развенчание мифов, созданных советскими историками в отношении этой войны, в последнее время нередко порождало новые заблуждения. Давайте попробуем ответить на поставленные вопросы, не претендуя, конечно же, на написание истории войны в Корее.

В соответствии с решениями Ялтинской и Потсдамской конференций японское господство в Корее подлежало ликвидации. Советские войска заняли северную часть полуострова, а американские — южную. Демаркационная линия между ними прошла по 38-й параллели. Из-за превращения Кореи в поле битвы «холодной войны» создать единое корейское государство не удалось — возникли прокоммунистическая Корейская Народно-Демократическая Республика и проамериканская Республика Корея.

Кто же был инициатором войны? На протяжении многих лет ответ на этот вопрос был прости однозначен. Представители разных политических лагерей под диктовку своих правительств обвиняли противоположную сторону в развязывании войны. Советская идеология, понятное дело, объявила зачинщиками конфликта «мировой империализм» в лице «американских поджигателей» и их «южнокорейских марионеток», Запад же видел корень зла в политике «коммунистического диктатора Сталина» и его «марионеток Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена». Как ни странно, открытие партийных архивов СССР и КНР, получение историками доступа к ранее засекреченным документам ясности в определении «поджигателя» войны не добавили.

Хотя в своем заявлении СССР и обвинил в нападении Южную Корею, как раз войска Северной Кореи 25 июня 1950 года пересекли демаркационную линию на всем ее протяжении. Факт агрессии именно со стороны коммунистической Кореи подтвердила и резолюция Совета Безопасности ООН, принятие которой стало возможным по причине отсутствия советского представителя, бойкотировавшего заседания, требуя передать место Китая в Совете делегату КНР (в тот момент его занимал представитель Гоминьдана). Более того, Совет Безопасности утвердил санкции, в том числе и военные, против КНДР. Таким образом, войска США и некоторых американских союзников во главе с генералом Макартуром воевали в Корее под флагом объединенных вооруженных сил ООН.

Казалось бы, все становится на свои места. По крайней мере, формально — да. Корейская Народно-Демократическая Республика на самом деле первой начала военные действия. Это подтверждают и приказы северокорейского командования, обнаруженные в архиве президента Российской Федерации, и свидетельства очевидцев событий. Однако затем в КНР «объявилась» карта так называемого стратегического плана «похода на Север», разработанного в штабе сухопутных южнокорейских войск, который был захвачен во время оккупации Сеула северокорейскими войсками. Иначе говоря, руководство Южной Кореи также особым миролюбием не отличалось, готовя наступление на Пхеньян еще летом 1949 года. О намерениях южнокорейского руководства свидетельствует и сосредоточение в районе 38-й параллели значительного контингента войск (всего около 30 тыс.), и жесткие милитаристские заявления южнокорейского президента Ли Сын Мана о готовности нанести удар по коммунистам Пхеньяна.

Аналогичные планы объединения Кореи под своим флагом строил северокорейский лидер Ким Ир Сен. По его расчетам, война должна была быть молниеносной (не более одного месяца), с захватом Сеула через три дня после начала военных действий. Предполагалось, что с падением столицы Ли Сын Ман капитулирует. Основная ставка делалась на народное восстание и партизанское движение, поэтому об оперативных резервах речь не велась вообще. Однако в отличие от своего южнокорейского коллеги, открыто призывавшего к войне против северокорейских коммунистов, Ким Ир Сен прикрывал свои намерения пропагандистскими инициативами типа объединения парламентов КНДР и Республики Корея. Приведенные выше факты доказывают, как минимум, обоюдную жажду войны.

Не менее интригующим является и вопрос о роли в начавшейся войне Советского Союза и Китайской Народной Республики. Очевидно, что руководство коммунистической Кореи, включая и его лидера Ким Ир Сена, не могло бросить столь дерзкий вызов США, не имея поддержки сильных и влиятельных союзников. Собственно говоря, в советское время поддержка Северной Кореи Москвой и Пекином отнюдь не скрывалась — она подавалась в виде интернациональной помощи борющемуся против империализма корейскому народу. Однако существует целый ряд заблуждений в ответе на вопрос о том, кто и как принимал решение о начале военного конфликта.

По одной версии, Сталин, не желая втягивать Советский Союз в новую войну, решил пожертвовать коммунистическим режимом в Северной Корее, а решающее значение в защите коммунизма на Корейском полуострове отводилось Китаю. По другой — Мао Цзэдуна заставили принять решение послать войска в Корею. Что же на самом деле происходило в отношениях между Москвой, Пекином и Пхеньяном?

Сталин, которого принято считать сторонником силовых решений международных конфликтов, в данном случае действительно не спешил с поддержкой Ким Ир Сена. Во время их встречи в 1948 году, когда северокорейский лидер впервые изложил свой план захвата Южной Кореи, Сталин ответил категорическим отказом. Но, не теряя надежд, Ким Ир Сен три раза встречался с Мао Цзэдуном, надеясь заручиться поддержкой идеи вторжения. Мао заявил о том, что план ему нравится, но поддержать его он не может, а поэтому советует подождать. Окрыленный относительным успехом Ким Ир Сен снова летит в Москву, но и на этот раз получает отказ. Более того, пытаясь продемонстрировать свою непричастность к северокорейским делам, Советский Союз ликвидирует свои авиакомендатуры и военно-морскую базу. В директивах, направленных в сентябре 1949 года послу СССР в Пхеньяне, Кремль категорически выступает против каких-либо военных действий Севера.

Тем не менее уже спустя четыре месяца Сталин дает «добро» на осуществление военного вторжения на юг Корейского полуострова. Вероятно, причиной тому послужило удачное испытание советского ядерного оружия в августе 1949 года и предположение советского руководства, что Вашингтон побоится ввязываться в конфликт, в котором участвует еще одна ядерная держава.

Таким образом, получив «благословение» Советского Союза, северокорейские войска в июне 1950 года начали широкомасштабное наступление на Южную Корею. Военные действия между северокорейцами с одной стороны и южнокорейцами и силами ООН — с другой развивались с переменным успехом, но вскоре КНДР оказалась в критическом положении. Политбюро Корейской Трудовой партии 28 сентября 1950 года приняло решение обратиться за прямой военной помощью к СССР и Китаю. В ближайшие два дня Сталин и Мао Цзэдун получили телеграммы с просьбой о военной помощи. Сталин сразу же обратился к Китаю с предложением направить к 38-й параллели 5–6 дивизий, но ничего не пообещал со своей стороны.

Такой вариант был весьма затруднителен для Китая. Мао не решался непосредственно ввязываться в конфликт без участия СССР. Во-первых, поддерживая КНДР, Китай ставил под удар свою собственную территорию, так как не имел гарантий того, что американские войска остановятся на китайской границе в случае поражения Северной Кореи. Во-вторых, кроме 2 млн плохо вооруженных «добровольцев», китайская армия не могла ничего противопоставить армейским подразделениям США. В такой ситуации Мао направляет Сталину телеграмму, в которой сообщает о принятии решения «направить часть китайских войск в Корею под вывеской «добровольцев» для помощи корейским товарищам в их сражении с США и их псом Ли Сын Маном».

Далее в телеграмме говорилось: «В сложившейся ситуации мы решили начать 15 октября выдвижение 12 дивизий, которые мы ранее передислоцировали в Южную Маньчжурию, в подходящие районы Северной Кореи; эти войска будут иметь задачу сражаться только с теми вражескими частями, которые рискнут наступать севернее 38-й параллели; наши войска будут придерживаться оборонительной тактики, вступая в боевые действия с небольшими группами врага и досконально изучая ситуацию. Одновременно наши войска будут ожидать поставок советского оружия, с тем чтобы им экипироваться. Только после этого наши войска вместе с корейскими товарищами предпримут контрнаступление с целью уничтожения вторгшихся американских сил». Эта телеграмма и послужила основанием для утверждения, что 2 октября китайское правительство приняло решение ввести войска в Корею.

Однако с открытием советских архивов был найден документ, опровергающий все вышесказанное, — телеграмма Мао Цзэдуна Сталину. Содержание ее было абсолютно противоположным смыслу первой, которая считалась единственной официальной телеграммой. Вот содержание второго послания:

«Мы первоначально планировали двинуть несколько добровольческих дивизий в Северную Корею для оказания помощи корейским товарищам, когда противник выступит севернее 38-й параллели. Однако, тщательно подумав, считаем теперь, что такого рода действия могут вызвать крайне серьезные последствия.

Во-первых, несколькими дивизиями крайне трудно решить корейский вопрос (наши войска очень плохо вооружены, и нет уверенности в успехе военной операции против американских войск), противник может заставить нас отступить.

Во-вторых, наиболее вероятно, что это вызовет открытое столкновение США и Китая, вследствие чего Советский Союз также может быть втянут в войну, и, таким образом, вопрос станет слишком большим.

Многие товарищи в ЦК КПК считают, что здесь необходимо проявить осторожность… Поэтому лучше сейчас перетерпеть, войска не выдвигать, активно готовить наши силы в ожидании благоприятного времени для войны с противником.

Корея же, потерпев временное поражение, изменит форму борьбы и перейдет к партизанской войне… Окончательное решение по этому поводу еще не принято. Это наша предварительная телеграмма, мы хотим с Вами посоветоваться. Если Вы согласны, то мы готовы немедленно послать к Вам самолетом товарищей Чжоу Эньлая и Линь Бяо к месту Вашего отдыха, чтобы обсудить с Вами это дело и доложить обстановку в Китае и Корее. Ждем ответа».

Сталин согласился принять китайскую делегацию, возглавляемую Чжоу Эньлаем, в Сочи. Во время обсуждения вопроса о необходимости направить китайские войска в Корею Сталин, отвергнув предложение Линь Бяо о том, чтобы рекомендовать Ким Ир Сену перейти к партизанской войне, настаивал на прямом вступлении вооруженных сил КНР в боевые действия для перелома военной ситуации в пользу социалистических стран-союзников. При этом он обещал Китаю всю необходимую материальную и материально-техническую помощь.

Твердость обещаний Сталина подтвердилась со вступлением в войну китайских «добровольцев» 19 октября 1950 года. СССР разместил на советско-корейской границе свои вооруженные силы, в частности 5 танковых корпусов, а на территории КНР — крупные силы ВВС и других войск, направил в КНДР военных советников и специалистов. Это, бесспорно, оказало сдерживающее влияние на американское командование.

Однако Москва отнюдь не ограничивалась демонстрацией силы. При встрече с Чжоу Эньлаем в Сочи Сталин заявил: «Для Кореи мы можем дать еще оружия. Для Кореи мы ничего не пожалеем». И ведь действительно, не пожалели, причем не только оружия. Кроме советников, сюда были направлены, к примеру, и лучшие советские летчики, прошедшие школу Великой Отечественной, летчики-асы, которые в значительной мере повлияли на весь ход событий войны.

Свое непосредственное участие в военных действиях в Корее Советский Союз долгие годы скрывал всеми правдами и неправдами. Складывалась странная ситуация, когда советские и американские воины убивали друг друга, а правительства обоих государств делали вид, что ничего не происходит. Все военные советники СССР находились в Корее в качестве корреспондентов газеты «Правда». Советских летчиков маскировали под китайцев, у них не было ни документов, ни формы, ни знаков отличия. Им приказывали говорить на китайском или корейском языке, сутулиться, чтобы рост казался меньше, и щурить глаза.

Только спустя более чем 20 лет СССР официально «сознался» в участии в военных действиях на стороне КНДР. Но по прошествии уже более 30 лет мы все еще мало знаем о том, как воевали наши войска на Дальнем Востоке. А ведь именно эта война способствовала техническому перевороту в мировой авиации, выработке новой тактики воздушного боя. Советские пилоты сбили в небе над Северной Кореей около 1300 американских самолетов, включая 200 «летающих крепостей» Б-29. Именно здесь вступили в противоборство не только советские и американские летчики, но и авиаконструкторы двух стран, доказывая свое право считаться лучшими в мире. Недавно открытые архивные материалы и воспоминания участников военных событий позволяют нам обрисовать общую картину причастности Вооруженных Сил Советского Союза к корейской войне.

Итак, по советским данным, в Корею были направлены истребительный авиакорпус, зенитные артиллерийские части и службы обеспечения. Но западные источники утверждают, что участвовали и сухопутные войска, упоминают также о том, что смертельно раненых советских солдат сразу же хоронили, чтобы скрыть следы военного присутствия СССР в регионе. Однако точно эти факты не подтверждены. Вместе с тем некоторые дипломаты, имеющие отношение к тогдашним событиям в Корее, указывают на существование планов переброски крупных сухопутных соединений к району военных действий. Возможно, они так и остались нереализованными, но вероятно, и осуществились. Неопровержимых фактов, доказывающих тот или иной вариант развития событий, не обнаружено и по сей день.

Не вызывает сомнений участие в корейской войне советской авиации. Тогда впервые в мире были применены реактивные самолеты, которыми в то время уже владели и СССР, и США. Первой советской авиадивизией, направленной на помощь КНДР, командовал Герой Советского Союза Иван Кожедуб — ас Великой Отечественной войны. Существуют предположения, что сам командир не раз поднимал в воздух реактивные МиГи, несмотря на то что это ему было запрещено. Хотя все пилоты, посланные в Корею, имели солидный опыт, новая техника сводила его практически к нулю. Вспоминает участник корейской войны Герой Советского Союза Евгений Пепеляев: «Я понял, что мой полк не готов к боям. Перед нами был другой противник и другая техника — реактивная. К тому же начало 50-х в советских ВВС — период полетов в сложных условиях. Часто летали ночью, при минимуме погоды, сажали самолеты по радиолокационным приборам… Но ведь летчик, кроме всего, должен уметь вести бой, уметь драться. Наше высокое начальство не заботилось об этом. Считалось: война позади, впереди ничего серьезного не предвидится. Корею, словом, никто не ждал. Пришлось все наверстывать уже на месте». Четыре месяца понадобилось пилотам, для того чтобы приспособиться к особенностям реактивной техники.

В подобном положении, судя по первым воздушным схваткам, которые были очень осторожными, оказались и американские пилоты. Но уже первый бой, состоявшийся в ноябре 1950 года, показал явное преимущество наших МиГ-15 над американскими Р-80 в скорости и маневренности. Тот первый воздушный бой реактивных самолетов выиграли советские пилоты. Вообще же, по утверждениям последних, соотношение потерь советских и американских самолетов составляет 1:4.

В той войне 22 наших летчика были удостоены звания Героя Советского Союза, многие получили награды КНДР и КНР. Погибло же в ходе войны в Корее 135 советских летчиков. Как видим, кроме поддержки военно-технической, СССР принимал и прямое участие в боевых действиях.

Таким образом, Советский Союз сыграл ключевую роль в корейской войне. Именно после «благословения» Сталина северокорейские войска начали свое наступление, а после его заверения о поддержке со стороны СССР в войну вступили китайские войска. Только непосредственное участие советских Вооруженных Сил спасло коммунистический режим в Северной Корее и, вероятно, в Китае.

Таким образом, локальный, на первый взгляд, конфликт в Корее не являлся таковым по существу. Чего стоит хотя бы тот факт, что участие в нем приняли 19 государств: 16 — со стороны Южной Кореи и 3 — со стороны Северной. Количество погибших с обеих сторон составляет от 3 млн до 4 млн человек, включая 2 млн мирного населения. Несколько раз на протяжении войны мир стоял на грани ядерной катастрофы, и лишь понимание лидерами США и СССР всей тяжести последствий позволило ее избежать. По большому счету, корейская война была прежде всего советско-американским соперничеством, что и предопределило сохранение status quo на полуострове в итоге войны. Если корейцы и выступили в роли разжигателей войны, то раздуть ее до нужных масштабов были в состоянии только Советский Союз и Соединенные Штаты.

 

Коренной перелом в ходе Второй мировой войны

Каждый советский человек, закончивший среднюю школу хотя бы с хорошими оценками, без особого труда мог объяснить, что начало коренному перелому в ходе Второй мировой войны положила Сталинградская битва, а продолжили его сражение на Курской дуге и форсирование Днепра. Такие названия, как Эль-Аламейн, Атлантика, Мидуэй, Коралловое море, никаких ассоциаций с коренным переломом, как правило, не вызывали. И в советское время, да и сейчас (особенно в России, Украине и Беларуси) историками дается весьма сдержанная характеристика событий, проходивших на других театрах военных действий (ТВД). До сих пор мы уверены в том, что все самое главное в это время происходило единственно только на Восточном фронте. Однако это пример глубочайшего заблуждения. Разберемся подробнее.

Великое сражение на Волге, безусловно, изменило соотношение сил между Германией и Советским Союзом в пользу последнего. Стратегическая инициатива в ведении войны перешла к Красной Армии. Печальный конец 6-й армии удержал Турцию и Японию от вступления в войну на стороне Германии. Победа под Сталинградом вселила в народы СССР и оккупированных европейских стран веру в возможность разгрома Германии, способствовала росту движения Сопротивления. Поражение психологически надломило не только «непобедимых» солдат вермахта, но и всю «нацию господ». Оно бросило тень сомнения на непререкаемый авторитет и мифическую гениальность фюрера. Сталинград стал, по словам американского историка Уильяма Крейга, «началом конца Третьего рейха».

Более того, катастрофа на Волге была самой большой, но не единственной неудачей вермахта на Восточном фронте в 1943 года. В течение января — мая немцев вытеснили с Северного Кавказа, в январе же советские войска осуществили прорыв блокады Ленинграда на небольшом участке фронта. Затем на Курской дуге в июле 1943 года последовала бесславная попытка немцев возвратить себе стратегическую инициативу. В конце лета — осенью немцы вынуждены были оставить не только юг России, но и почти всю Левобережную Украину. Попытка «зацепиться» за Днепр, создав там непреодолимый «восточный вал», также провалилась. В ноябре 1943 года советские войска форсировали Днепр, освободили Киев, часть Правобережной Украины. Победы на Курской дуге и в битве за Днепр завершили коренной перелом на советско-германском фронте.

Однако, справедливо и обоснованно подчеркивая решающее значение побед на советско-германском фронте, давайте чуть более подробно, чем это принято в энциклопедиях, рассмотрим события, проходившие на других театрах военных действий, чтобы самим определиться с ответом на вопрос: заблуждаемся ли мы, ограничивая коренной перелом в ходе Второй мировой войны только Восточным фронтом.

В 1942–1943 годах ВМФ Германии развязывает новый раунд битвы за Атлантику. Гитлер не оставляет попыток вывести из войны Англию, намереваясь парализовать ее снабжение по морю. В 1942 году общие потери союзников и нейтральных государств составили 1660 судов. В марте 1943 года борьба за коммуникации достигла апогея: за один месяц лодки командующего подводным флотом адмирала Денница отправили на дно 120 кораблей противника. Даже британское адмиралтейство признавало: «Немцы никогда не были так близко к полному нарушению коммуникаций между Старым и Новым светом, как в первые двадцать дней марта 1943 года».

На активизацию немецкого подводного флота Великобритания ответила усилением авиационных ударов по военно-морским базам Германии, патрулированием Бискайского залива. Кроме того, королевские ВМС пассивную оборону караванов сменили на активный поиск подлодок. Разворачивается технологическая гонка. На снижение уровня шума двигателей немецких субмарин англичане ответили более чувствительными локаторами. Подопечные Денница начинают использовать новейшие торпеды с акустической системой самонаведения. Британский флот пополняется суперсовременными противолодочными кораблями.

Исход битвы за Атлантику стал ясен летом 1943 года. Работая на пределе возможностей, германская промышленность не успевала возобновлять потери, которые только за май месяц составили 42 подлодки. Немцам пришлось ограничить групповые действия подводного флота и отказаться от идеи парализовать коммуникации союзников. Победа в битве за Атлантику позволила заметно улучшить снабжение армий союзников, в том числе и Красной Армии. Она сделала возможным начать переброску американских войск на Британские острова для открытия второго фронта.

Весной 1942 года Северная Африка была единственным местом, где происходили сухопутные боевые действия между английскими и итало-немецкими войсками. Несмотря на имевшееся здесь приблизительное равновесие сил (лишь по танкам английская 8-я армия имела двукратный перевес), командующий итало-немецкими войсками генерал Роммель в ходе наступления, начатого в мае 1942 года, захватил Тобрук и заставил британцев отойти на рубеж Эль-Аламейна. Во время отступления 8-я армия потеряла 60 % личного состава и оказалась в крайне сложном положении. Англичане даже планировали затопление дельты Нила, чтобы остановить продвижение итало-немецкой армии на восток. Роммель решил «добить» англичан, но переоценил свои силы. В начале июля наступление пришлось остановить. Торжественный въезд Муссолини в Египет, для чего диктатор специально прибыл из Италии, не состоялся.

Каждый день стабильного фронта изменял ситуацию в пользу британской армии, которая гораздо лучше снабжалась благодаря превосходству англичан на море и в воздухе. В октябре 1942 года численность 8-й армии, возглавленной генералом Монтгомери, выросла до 230 тыс. человек, тогда как состав итало-немецкой армии «Африка» сократился до 80 тыс. Преимущество англо-американцев в боевой технике было просто подавляющим. После массированных авианалетов на коммуникации и базы противника 23 октября началось наступление союзников. Под угрозой окружения Роммель отдает приказ об отступлении. В первой половине февраля 1943 года остатки итало-немецких войск (15 тыс. немцев и 2,5 тыс. итальянцев при 20 танках и 70 орудиях) закрепились на ливийско-тунисской границе.

8 ноября в Алжире и Марокко высадились экспедиционные силы под командованием американского генерала Д. Эйзенхауэра. Войска режима Виши сопротивления не оказали. 13 мая 1943 года обреченная армия Роммеля капитулировала. Битва у Эль-Аламейн (решающая фаза пришлась на 23 октября — 4 ноября 1942 года) внесла перелом в ход военных действий в Северной Африке. Она сорвала планы захвата Ближнего Востока и соединения в Иране с немецкими войсками, которые должны были в случае успешного исхода битвы за Кавказ наступать с севера. Ликвидация группировки Роммеля открыла возможность высадки англо-американцев в Италии.

Перспективы такого рода улучшались ввиду следующих обстоятельств: во-первых, союзники контролировали коммуникации в Средиземном море, во-вторых, итальянские войска и флот не отличались высокой боеспособностью, в-третьих, немецких дивизий здесь было немного и благодаря тяжелой ситуации на Восточном фронте и Балканах больше стать не могло.

Англо-американские войска успешно десантировались на Сицилии 10 июля и, не встретив серьезного отпора, к 17 августа полностью ее оккупировали. 24 июля Большой фашистский совет проголосовал за отставку Муссолини, а на следующий день король отдал приказ о его аресте. 3 сентября, в день высадки союзников на Апеннинах, новый глава правительства маршал Бадольо подписал перемирие. 13 октября Италия объявила войну Германии.

Конечно, операции англо-американских войск в Италии вряд ли можно считать вторым фронтом, так как они приковали к себе только 7 % общих сил вермахта. Тем не менее выход Италии из войны имел большое значение: он свидетельствовал об углубляющемся кризисе и начале распада агрессивного блока. Успехи Красной Армии на Восточном фронте, англо-американцев — в битве за Атлантику и в Северной Африке дополнялись событиями на тихоокеанском театре военных действий. В ходе морских сражений в Коралловом море в мае 1942 года и у острова Мидуэй в июне того же года японский флот понес тяжелые потери и утратил преимущество. Было остановлено и продвижение сухопутных сил императорской армии. Таким образом, к концу 1943 года союзники по антигитлеровской коалиции владели инициативой на всех театрах военных действий.

Победа во Второй мировой войне, коренной перелом в ней дались очень большой ценой. Советский Союз вынес на своих плечах основную тяжесть борьбы с нацистской Германией. Но является ли это основанием для замалчивания вклада в победу наших западных союзников?

 

Кронштадтский «мятеж»

В недалеком прошлом стихотворение, из которого взяты приведенные выше строки, входило в обязательную программу по русской литературе в средней школе. Даже делая поправку на революционную романтику, следует признать, что в отношении роковой роли «молодости» поэт явно погорячился. У тех, кто «бросал людей на кронштадтский лед», были вполне конкретные фамилии и должности. Впрочем, обо всем по порядку.

В статье, посвященной Нестору Махно, мы будем говорить о массовом сопротивлении политике большевиков, вылившемся в крестьянские восстания. В этом же контексте необходимо рассматривать и так называемый «Кронштадтский мятеж», произошедший в марте 1921 года. Даже на фоне известных недостатков советской исторической науки, грешившей склонностью к искажению содержания и характера многих событий и личностей, количество откровенной лжи в описании и объяснении причин восстания моряков главной базы Балтийского флота впечатляет. Все это обусловило возникновение не просто ряда заблуждений о мартовских событиях 1921 года, а создание советского мифа о Кронштадтском восстании, практически никак не соотносимого с реальным положением вещей. Подготовили «мятеж», «конечно же», затаившиеся враги советской власти — белогвардейцы, эсеры, меньшевики и анархисты. «Естественно», не обошлось без интриг со стороны мирового империализма. Известные своим «миролюбием» лидеры большевиков якобы всеми силами пытались избежать кровопролития. «Вынужденные» двинуть войска на штурм крепости руководители советского государства, тем не менее, проявили в отношении к побежденным свой традиционный гуманизм, отдав приказ о расстреле лишь главных зачинщиков и активистов. Подобная версия на многие годы «осела» в учебниках истории СССР самого различного уровня — от школьного до вузовского.

Открытие хранившихся за семью печатями архивных документов позволяет нам по-новому ответить на вопросы о причине восстания в Кронштадте, о его целях и последствиях.

Внутреннее положение советского государства оставалось к началу 20-х годов XX века крайне тяжелым. Недостаток рабочих рук, сельскохозяйственного инвентаря, семенного фонда и, главное, политика продразверстки имели крайне негативные последствия. По сравнению с 1916 годом посевные площади сократились на 25 %, а валовой сбор сельскохозяйственной продукции уменьшился по сравнению с 1913 годом на 40–45 %. Все это стало одной из главных причин возникновения в 1921 году голода, который поразил около 20 % населения.

Не менее тяжелое положение сложилось в промышленности, где падение производства обернулось закрытием заводов, массовой безработицей. Особенно сложной была ситуация в крупных промышленных центрах, прежде всего в Москве и Петрограде. Только в один день, 11 февраля 1921 года, было объявлено о закрытии до 1 марта 93 петроградских предприятий, среди которых были такие гиганты, как Путиловский завод, Сестрорецкий оружейный завод, фабрика резиновой мануфактуры «Треугольник». Выброшенными на улицу оказались около 27 тыс. человек. Параллельно сокращались нормы выдачи хлеба, отменялись некоторые виды продовольственных пайков. Угроза голода подбиралась к городам. Обострился топливный кризис.

Ухудшение экономического положения, сохранение экстраординарных коммунистических мер принуждения вызвали в 1921 году острый политический и социальный кризис. Крестьяне резко выражали недовольство сохранявшейся продразверсткой. Их поддерживала значительная часть рабочих и интеллигенции. Волна выступлений, прокатившихся по стране, проходила под лозунгом «Власть Советам, а не партиям!» с требованием политического равенства всех граждан, свободы слова, установления подлинно рабочего контроля за производством, разрешения и поощрения частного предпринимательства. Большинство крестьян и рабочих выражало недовольство не советским строем как таковым, а монополией большевиков на политическую власть. Возмущение вызывал произвол, прикрываемый лозунгом утверждения диктатуры пролетариата, а по сути дела диктатуры одной партии.

Восстание в Кронштадте было далеко не единственным. Вооруженные выступления против большевиков прокатились по Западной Сибири, Тамбовской, Воронежской и Саратовской губерниям, Северному Кавказу, Белоруссии, Горному Алтаю, Центральной Азии, Дону, Украине. Все они были подавлены силой оружия.

Волнения в Петрограде, выступления в других городах и регионах страны не могли быть не замеченными моряками, солдатами и рабочими Кронштадта. В октябрьские дни 1917 года моряки Кронштадта выступили главной силой переворота. Теперь же власти принимали меры к тому, чтобы волна недовольства не охватила крепость, в которой находилось до 27 тыс. вооруженных матросов и солдат. В гарнизоне была создана разветвленная осведомительная служба. К концу февраля общее число осведомителей дошло до 176 человек. На основании их доносов под подозрение в контрреволюционной деятельности попало 2554 человека.

Несмотря на это, предотвратить взрыв недовольства не удалось. 28 февраля моряки линейных кораблей «Петропавловск» (после подавления Кронштадтского восстания переименован в «Марат») и «Севастополь» (переименован в «Парижскую коммуну») приняли резолюцию, призывавшую правительство соблюдать права и свободы, провозглашенные в октябре 1917 года. Резолюцию одобрило большинство экипажей других кораблей. 1 марта на одной из площадей Кронштадта состоялся митинг, который командование Кронштадтской военно-морской базы попыталось использовать для того, чтобы переломить настроение матросов и солдат. На трибуну поднялись председатель Кронштадтского Совета Д. Васильев, комиссар Балтфлота Н. Н. Кузьмин и глава советского правительства М. И. Калинин. Однако участники собрания подавляющим большинством голосов поддержали резолюцию моряков линейных кораблей «Петропавловск» и «Севастополь».

Не располагая нужным количеством верных войск, власть не решилась в тот момент действовать агрессивно. М. И. Калинин отбыл в Петроград, дабы начать подготовку репрессий. Тем временем собрание делегатов от различных воинских частей большинством голосов выразило недоверие Кузьмину и Васильеву. Для поддержания порядка в Кронштадте создается Временный революционный комитет (ВРК). Власть в городе без единого выстрела перешла в его руки. Ревком взял на себя подготовку выборов в Совет, предоставив право участвовать в них и вести свободную агитацию всем политическим силам социалистической ориентации. Советские учреждения в городе продолжали работать. Развитие восстания сопровождалось массовым выходом жителей города и представителей гарнизона из РКП (б). Полностью распалась 41-я большевистская партийная организация Кронштадта. Возникшее Временное бюро кронштадтской организации РКП(б) призывало коммунистов города и военной базы к сотрудничеству с ВРК.

Члены ВРК глубоко верили в поддержку их трудящимися Петрограда и всей страны. Между тем отношение петроградских рабочих к событиям в Кронштадте было далеко не однозначным. Часть их под влиянием лживой информации негативно восприняла действия кронштадтцев. Отчасти сделали свое дело слухи, будто во главе «мятежа» стоит царский генерал, а матросы — всего лишь марионетки в руках белогвардейской контрреволюции. Сыграл свою роль и страх перед «чистками» со стороны ЧК. Немало было и тех, кто симпатизировал восставшим и призывал поддержать их. Такие настроения были характерны в первую очередь для рабочих Балтийского судостроительного, кабельного, трубочного заводов и других предприятий города. (Напомним, что именно эти заводы были либо закрыты, либо находились под угрозой закрытия.) Но самую многочисленную группу составили равнодушные к событиям в Кронштадте.

Кто не остался равнодушным к волнениям — так это руководство Советской России. Делегация кронштадтцев, прибывшая в Петроград для разъяснения требований матросов, солдат и рабочих крепости, была арестована. 2 марта Совет Труда и Обороны объявил восстание «мятежом», организованным французской контрразведкой и бывшим царским генералом Козловским, а резолюцию, принятую кронштадтцами, — «черносотенно-эсеровской». Ленин и компания весьма эффективно использовали антимонархические настроения масс для дискредитации восставших. Дабы предупредить возможную солидарность петроградских рабочих с кронштадтцами, 3 марта в Петрограде и Петроградской губернии ввели осадное положение. Кроме того, последовали репрессии в отношении родственников «мятежников», которых брали в качестве заложников.

Кронштадтцы настаивали на открытых и гласных переговорах с властями, однако позиция последних с самого начала событий была однозначной: никаких переговоров или компромиссов, мятежники должны быть наказаны. Парламентеров, которые направлялись восставшими, арестовывали. 4 марта Кронштадту предъявили ультиматум. ВРК отверг его и решил защищаться. За помощью в организации обороны крепости обратились к военным специалистам — офицерам штаба. Те предложили, не ожидая штурма крепости, самим перейти в наступление. С целью расширения базы восстания они считали необходимым захватить Ораниенбаум, Сестрорецк. Однако на предложение выступить первыми ВРК ответил решительным отказом.

Между тем власти активно готовились к подавлению «мятежа». Прежде всего Кронштадт изолировали от внешнего мира. Воссоздается недавно распущенная 7-я армия под командованием М. Н. Тухачевского, которому предписывалось подготовить оперативный план штурма и «в кратчайший срок подавить восстание в Кронштадте». Штурм крепости назначили на 8 марта. Дату выбрали не случайно. Именно в этот день после нескольких переносов должен был открыться X съезд РКП (б). Ленин понимал необходимость реформ, в том числе замены продразверстки продналогом, разрешения торговли. Накануне съезда были подготовлены соответствующие документы, для того чтобы вынести их на обсуждение. Между тем именно эти вопросы являлись одними из основных в требованиях кронштадтцев. Таким образом, могла возникнуть перспектива мирного разрешения конфликта, что в планы большевистских лидеров не входило. Им требовалась показательная расправа с посмевшими открыто выступить против их власти, чтобы другим неповадно было. Вот почему именно в день открытия съезда, когда Ленин должен был объявить о повороте в экономической политике, предполагалось нанести беспощадный удар по Кронштадту. Многие историки считают, что с этого момента коммунистическая партия начала свой трагический путь к диктатуре через массовые репрессии.

Взять крепость сразу не удалось. Понеся большие потери, карательные войска отступили на исходные рубежи. Одной из причин этого были настроения красноармейцев, часть которых проявила открытое неповиновение и даже поддержала кронштадтцев. С большим трудом удалось заставить наступать даже отряд петроградских курсантов, считавшийся одной из самых боеспособных частей. Порядок наводили привычным способом — репрессиями. Организуются полевые выездные заседания революционных трибуналов, чрезвычайные революционные «тройки». Ненадежные части разоружаются и отправляются в тыл, зачинщиков расстреливают без промедления, причем многих — публично, в назидание другим. Процедура расправы нередко была предельно упрощена: после короткого допроса обвиняемому сразу же выносили приговор, который зачитывался «всем ротам и командирам».

Волнения в воинских подразделениях создавали опасность распространения восстания на весь Балтийский флот. По этой причине было принято решение отправить «ненадежных» моряков для прохождения службы на другие флоты. К примеру, на Черное море в течение одной недели отправили 6 эшелонов с моряками балтийских экипажей, представлявших собой, по мнению командования, «нежелательный элемент». Чтобы упредить возможный мятеж моряков по пути следования, правительство усилило охрану железных дорог и вокзалов.

Последний штурм крепости начался в ночь на 16 марта 1921 года. К этому времени стало очевидно, что продолжать сопротивление не имеет смысла. Защитники Кронштадта принимают решение оставить крепость. Согласие предоставить убежище восставшему гарнизону дает правительство Финляндии. В соседнюю страну перебирается около 8 тыс. человек, в том числе почти все члены ВРК и штаба обороны.

К утру 18 марта крепость оказалась в руках красноармейцев. Точное количество жертв среди штурмовавших до сих пор неизвестно. Единственным ориентиром служат данные, содержащиеся в книге «Гриф секретности снят: потери вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах». В соответствии с ними безвозвратные потери составили 1912 человек, санитарные — 1208 человек. Нет достоверных сведений и о числе жертв среди защитников Кронштадта. Многие из погибших на балтийском льду даже не были преданы земле. С таянием льда возникла опасность заражения акватории Финского залива. В конце марта в Сестрорецке на встрече представителей Финляндии и Советской России решался вопрос об уборке трупов, оставшихся в Финском заливе после боев.

Прошло несколько десятков открытых судебных процессов над участниками «мятежа». Свидетельские показания фальсифицировались, а самих свидетелей зачастую подбирали из среды бывших уголовников. Были найдены также исполнители ролей эсеровских подстрекателей и «шпионов Антанты». Огорчились палачи из-за неудачи с захватом бывшего генерала Козловского, который должен был обеспечить «белогвардейский след» в восстании. Обращает на себя внимание тот факт, что вина большинства попавших на скамью подсудимых заключалась в присутствии в Кронштадте во время восстания. Объясняется это тем, что «мятежников», захваченных с оружием в руках, расстреливали на месте. С особым пристрастием карательные органы преследовали тех, кто во время кронштадтских событий вышел из РКП(б). Крайне жестоко расправились с моряками линкоров «Севастополь» и «Петропавловск». Количество расстрелянных членов экипажей этих кораблей превысило 200 человек. Всего к высшей мере наказания были приговорены 2103 человека, к различным срокам наказания — 6459 человек.

Осужденных было так много, что Политбюро ЦК РКП (б) пришлось заняться вопросом создания новых концентрационных лагерей. Кроме того, с весны 1922 года началось массовое выселение жителей Кронштадта. Всего выслали 2514 человек, из которых 1963 — «крон-мятежники» и члены их семей, 388 же человек с крепостью связаны не были.

Надеемся, что представленные в статье факты не оставляют сомнений в отношении истинной причины восстания, а также по поводу того, кто и зачем «бросал полки на кронштадтский лед».

 

Кто был агрессором в советско-финляндской войне?

И по сей день многие убеждены, что «советско-финляндская война 1939–1940 годов началась в результате антисоветской политики реакционного правительства Финляндии. Правящие реакционные круги Финляндии, поддерживаемые империалистами Франции, Великобритании, Швеции, Германии и США, превратили Карельский перешеек и прилегающие к нему острова Финского залива и Ладожского озера в военный плацдарм для нападения на СССР». Именно так объясняется начало советско-финляндской войны в Украинской советской энциклопедии. И это глубоко ошибочно.

Впрочем, мы могли бы взять любое справочное или научное издание, лишь бы оно было советским, и обнаружили бы аналогичную трактовку. «Коварные финские милитаристы» не только построили комплекс долговременных укреплений, названный в честь его создателя «линией Маннергейма», но и ответили отказом на предложение советского правительства подписать Пакт о взаимопомощи. Самое же возмутительное, с точки зрения руководства СССР и советских историков, заключалось в нежелании финнов обменяться территориями. Вполне понятно стремление Советского Союза отодвинуть советско-финскую границу, проходившую всего в 35 км от Ленинграда, на север. Однако не менее понятна и причина отказа правительства Финляндии: хотя Москва и предлагала территорию вдвое большую, стратегический интерес в данном случае явно перевешивал соблазн приобретения дополнительных квадратных километров.

Затем «горячие финские парни» 26 и 29 ноября 1939 года подвергли советские войска под Ленинградом артиллерийскому обстрелу. (Дабы хоть как-то объяснить это, задиристость маленькой Финляндии в отношении могущественного соседа списали на подстрекательство США, Великобритании, Франции, а также гитлеровской агентуры.) В ответ на эту «провокацию» 30 ноября 1939 года Красная Армия начала боевые действия.

В конце ноября 1939 года финское командование развернуло вдоль советско-финской границы до 15 дивизий.

Советская интерпретация начала «зимней войны» является одним из примеров полуправды, производившихся в большом количестве большевистскими политиками и историками.

Действительно, предпосылкой конфликта было стремление Советского Союза повысить безопасность второго по величине и значению города страны — Ленинграда. С просьбой обсудить эту проблему Москва обратилась к финской стороне еще в 1937 году. Но тогдашние переговоры не принесли желаемых результатов. После аншлюса Австрии Германией в 1938 году Москва вновь вступает в переговоры с Хельсинки, на этот раз уже секретные, пытаясь добиться от Финляндии гарантии ее нейтралитета на тот случай, если Германия решит напасть на СССР с севера. Советская сторона также предлагала Хельсинки свою помощь в отражении возможной агрессии Германии. Финляндия расценила эти советские предложения как противоречащие своему нейтралитету и отказалась их принять.

Нужно отметить, что уже тогда Советский Союз не исключал возможности вооруженного столкновения с Финляндией. Весной 1939 года Ворошилов (тогдашний нарком обороны) приказал командующему Ленинградским военным округом (ЛВО) Мерецкову проверить готовность войск «на случай военного конфликта с Финляндией».

Обострение советско-финских отношений последовало вскоре после подписания в августе 1939 года Пакта о ненападении между СССР и Германией, в секретном протоколе к которому Финляндия была отнесена к сфере интересов Советского Союза. В октябре 1939 года Советский Союз выступает с новым предложением о заключении Пакта взаимопомощи, который содержал в себе откровенную угрозу потери территориальной целостности и независимости Финляндии, а также противоречил принципам политики скандинавского нейтралитета. После очередного отказа финского правительства принять условия СССР из Москвы последовало указание ЛВО: разработать план наступательной операции против северного соседа. В нем говорилось: «По получении приказа о наступлении наши войска одновременно вторгаются на территорию Финляндии на всех направлениях с целью растащить группировку сил противника и во взаимодействии с авиацией нанести решительное поражение финской армии». Уже 15 ноября нарком обороны отдал приказ военному совету ЛВО о передислокации и дополнительной переброске войск в районы советско-финской границы. Неудивительно, что финская сторона также концентрирует в этом районе порядка 15 дивизий.

Для начала военных действий не хватало лишь повода. Он был найден 26 ноября 1939 года, когда близ селения Майнила были зафиксированы семь артиллерийских взрывов на советской территории. Именно этот эпизод был расценен как артиллерийский обстрел. По оценке финских специалистов, проводивших экспертизу с учетом метеорологической обстановки, снаряды были выпущены с советской, а не с финской территории. Для урегулирования конфликта финны предложили произвести двухстороннее расследование и обоюдный отвод войск от границы. Но 28 ноября 1939 года Советское правительство расторгло Пакт о ненападении, подписанный в 1932 году, который должен был оставаться в силе до 1945 года. 30 ноября в 8 часов утра войска ЛВО перешли советско-финскую границу, развязав бесславно закончившуюся войну.

 

Куда пропали самолеты?

То, что немецкая авиация господствовала в воздухе над территорией СССР на первом этапе Великой Отечественной войны, — факт известный и мало кем оспариваемый. Лишнее подтверждение тому — свидетельства непосредственных участников боевых действий. В трактовке советских историков объяснения причин господства немецкой авиации выглядят несколько упрощенными. Один из наиболее весомых аргументов советского образца — уничтожение подавляющего большинства (!) советских самолетов вражеской авиацией в первые часы войны. Таким головокружительным успехом немцы обязаны эффекту неожиданности, благодаря которому советские самолеты на 66 боевых аэродромах были расстреляны прямо на земле. Среди других причин неудач ВВС Красной Армии на начальном этапе исследователи называют плохую подготовку летчиков, а также недостаточное качество и количество самолетов советского производства. Вот и получается, что Красная Армия сражалась вовсе без поддержки с воздуха и, терпя поражение за поражением, отступала и отступала. Подобного рода объяснения нередко встречаются и по сей день. Вероятнее всего, в данном случае мы имеем дело с самым настоящим заблуждением. Подумайте сами, возможно ли было уничтожить советские Военно-Воздушные Силы за какие-то считанные первые часы Великой Отечественной войны. В данной статье мы постараемся не столько дать ответы, сколько поставить вопросы, что, согласитесь, весьма немаловажно сточки зрения приближения к исторической правде.

Начнем с простого сравнения соотношения сил в авиации СССР и Германии, задействованных на Восточном фронте. Оно стало возможным только после рассекречивания как немецких, так и советских документов периода Великой Отечественной войны. Весьма интересный вариант сравнения предлагает Солонин М. С., который выдвигает ряд достаточно обоснованных сомнений в правдоподобности приведенной выше советской версии.

По подсчетам М. С. Солонина, в люфтваффе на момент начала войны с СССР служило не более 896 летчиков. Материальная часть, включая все виды самолетов, состояла из 2534 единиц, причем исправных из них было не более 2 тыс., а это всего лишь один самолет на километр открывшегося фронта. Даже по сравнению с военно-воздушными силами, брошенными на покорение Польши и Греции, это был очень скромный показатель. Во всей же советской литературе неизменно фигурировала цифра 5 тыс. самолетов, которые налетели на СССР и разбомбили почти все советские прифронтовые аэродромы. Откуда взялись эти данные? Дело в том, что при подсчетах боевыми самолетами считались любые летательные аппараты, включая вспомогательную авиацию, и получалось 3664 самолета, к которым плюсовали всю авиацию союзников Германии, — в итоге имеем 5 тыс.

Каким количеством самолетов на этот же период располагали ВВС РККА? Как выясняется, не так мало, как могло показаться читателю, знакомому с советской официальной версией. Поданным статистического сборника Генштаба «Гриф секретности снят», выпущенного в 1993 году, на 22 июня 1941 года в распоряжении ВВС СССР находилось 20 тыс.(!) боевых(!) самолетов, из них 11,5 тыс. — истребители. Безусловно, не все они находились в районах, где вскоре образовался советско-германский фронт, но около 15–16 тыс. самолетов все же было расположено в непосредственной близости от европейского театра военных действий. Есть и другие данные, показывающие меньшее количество самолетов. Тем не менее даже при самых скромных оценках группировка советских ВВС, противостоящих люфтваффе, на 22 июня должна была составлять как минимум 10–11 тыс. боевых самолетов с огромным запасом для восполнения потерь.

Могли ли люфтваффе за три недели войны уничтожить советские ВВС, превосходящие их в 5 раз? По подсчетам уже упомянутого М. С. Солонина, максимально возможные потери советской авиации за этот период могли составить 600–700 самолетов. При значительной численности небоевых потерь и потерь от зенитной артиллерии, то есть не в воздушном бою, эту цифру можно удвоить. Выходит, максимум советских самолетов, уничтоженных до середины июля 1941 года, не может превышать 1200–1400 единиц. Наши же историки в свое время оценивали потери первых двух дней в 3922 самолета.

Вот тут-то может пригодиться обстоятельство внезапности нападения и уничтожения советских самолетов на земле. Если бы немцы не сбрасывали бомбы на мирно стоящие самолеты, а завязались бы воздушные бои, то при всех недостатках подготовки советских летчиков люфтваффе понесли бы такие потери, что вряд ли смогли господствовать в небе над СССР.

Как выясняется, у немцев было немного шансов нанести катастрофический урон и машинам, находившимся на земле: просто-напросто не нашлось бы столько самолетов. Дело в том, что каждый авиационный полк имеет четыре аэродрома: один основной и три вспомогательных, а в прифронтовой зоне к началу войны было сосредоточено 200 советских авиаполков. К тому же перед началом войны, еще 19 июня, во все округи поступил приказ наркома обороны, согласно которому самолеты требовалось тщательно замаскировать, чтобы они не были видны с воздуха; запрещалось линейное и скученное их расположение на аэродромах. В подобных условиях уничтожить то количество самолетов на земле, которое фигурирует в работах историков советского периода, очень сложно.

Как видно из приведенных выше данных, возможность выведения из строя за первые три недели войны подавляющей части Военно-Воздушных Сил СССР усилиями исключительно немцев выглядит весьма маловероятной, если, конечно, не брать во внимание другие обстоятельства. Имея преимущество в количестве самолетов, СССР имел и явное преимущество в объемах их производства, а также возможность очень быстро восполнять потери материальной части ВВС.

Так что же все-таки случилось с советской авиацией в первый период войны? Обратим внимание на такие факторы, как паника и хаос, охватившие РККА на этом этапе противостояния СССР и Германии, добавим к ним плохую управляемость войсками. Нередко в спешке отступления самолеты просто уничтожались нашими же, дабы они не достались врагу. Непонятны в этой ситуации две вещи: почему самолеты уничтожались или оказывались брошенными, если в них можно было просто сесть и улететь далеко в тыл, и почему летчики — элита армии — повели себя именно так. Не в приказах ли о «назад ни шагу» дело и в боязни быть обвиненными в бегстве и отступлении без приказа? На эти вопросы еще предстоит ответить.