Нападение Германии на СССР

«На рассвете 22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Ее авиация нанесла массированные удары по аэродромам, железнодорожным узлам, военно-морским базам, местам расквартирования военных частей и многим городам на глубину 250–300 км от государственной границы» — так или примерно так преподносят начало Великой Отечественной войны посвященные ей советские издания. Тезис о неожиданности и вероломности занимает тут очень важное место. Именно на эти обстоятельства будут активно списывать поражения Красной Армии в начальный период войны. Повсеместное заблуждение о «внезапности и неожиданности» нападения Германии на Советский Союз позволяют разоблачить относительно недавно рассекреченные документы и основанные на них новейшие исследования.

В самом деле, как Германии удалось застать врасплох СССР? Куда смотрели внешняя разведка, вездесущие органы государственной безопасности, военные специалисты, дипломаты? Неужели в условиях набиравшего обороты страшного молоха Второй мировой войны они не смогли разгадать коварных планов Гитлера?

Оказывается, спецслужбы не сидели сложа руки, более того, работали довольно активно и эффективно. Первая информация об агрессивных планах Германии в отношении СССР начала поступать в Москву уже с 1937 года. Всего же в период с июля 1940 по июнь 1941 года советским руководством было получено около 120 подробных сообщений о немецких замыслах относительно СССР. Они поступали от резидентов, действовавших не только в Германии. Так, в начале октября 1940 года Сталину докладывают о телеграмме от резидента НКВД, работавшего в Виши (марионеточное государство, созданное на части французской территории после поражения Франции), от 30 сентября: «20 немецких дивизий проследовали через Париж к советским границам». Другая телеграмма гласила: «На 1 октября в Восточной Пруссии и бывшей Польше сосредоточено 70 пехотных дивизий, 5 моторизованных и 7–8 танковых дивизий и 19 кавалерийских полков».

Подобного рода информация поступала не только от разведчиков, она приходила даже от таких высокопоставленных лиц, как заместитель госсекретаря США Самнер Уоллес и британский премьер Уинстон Черчилль. Например, 12 апреля 1941 года из Лондона поступило такое сообщение: «У советских границ развернуто 127 немецких дивизий, в том числе в Польше — 58. Всего в вермахте насчитывается 223 дивизии».

В целом, усилиями агентов к июню 1941 года в Москву была передана информация, свидетельствовавшая об активной подготовке Германии к нападению. Наиболее ценные сведения содержались в отчетах Корсиканца и Старшины — советских резидентов, которые считались самыми опытными и надежными информаторами. Из календаря сообщений, охватывающего период с 6 сентября 1940 по 16 июня 1941 года, узнаем подробные сведения о проведении аэросъемок стратегических объектов, составлении планов бомбежек определенных районов, развертывании войск. К примеру, в сообщении Корсиканца от 7 января 1941 года говорится: «В штабе авиации Германии дано распоряжение начать в широком масштабе разведывательные полеты над советской территорией с целью фотосъемки всей приграничной полосы. В сферу разведывательных полетов включается также и Ленинград». И далее: «Геринг дал распоряжение о переводе «русского реферата» министерства авиации в так называемую активную часть штаба авиации, разрабатывающую и подготавливающую военные операции». И от 17 апреля: «…штаб авиации с прежней интенсивностью проводит подготовительные работы для операции против СССР, выражающиеся в детальном определении объектов бомбардировок».

В начале марта от того же Корсиканца поступила информация о расположении немецких войск вдоль советской границы: «Построение и расположение германских войск на советской границе аналогично построению немецкой армии, подготовленной в свое время для вторжения в Голландию». Наконец, 16 июня 1941 года в центральный аппарат внешней разведки поступило сообщение от Старшины о том, что все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время. В тот же день Корсиканец сообщал, что на совещании в министерстве хозяйства были назначены чиновники для управления «оккупированной» территорией СССР.

Сообщения Корсиканца и Старшины были переданы Сталину 17 июня, но он, не желая верить в очевидное, в довольно грубой форме посоветовал начальнику внешней разведки НКГБ П. М. Фитину проверить достоверность сообщений. Проверенный вариант документа так и не дошел до Сталина — началась война.

Возникает вопрос: почему, зная о приготовлениях Германии к нападению, Сталин и высшее руководство страны не предприняли соответствующих упреждающих мер? Дело в том, что подобные сообщения поступали от разных резидентов. Многие из них действительно были просто-напросто фальшивкой, намеренно распространявшейся непосредственно немецкими агентами, чтобы ввести советские органы безопасности в заблуждение. До 16 июня разведка уже называла девять дат предполагаемого нападения на СССР, но сроки проходили, а ничего подобного не происходило. Сталин панически боялся провокации и не доверял разведке, в результате чего росла его уверенность, что подобного рода сообщения — дело рук британских спецслужб, стремящихся любой ценой спровоцировать войну СССР против Германии.

Кроме того, разведка неоднократно докладывала о сближении британских правящих кругов с немецкими с целью столкнуть Германию с СССР. Сталин понимал, что Красная Армия не была готова к боевым действиям, а поэтому всячески пытался отсрочить начало войны. К тому же он, вероятно, полагался на информацию о намерении Гитлера предъявить СССР ультиматум с требованием «более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды». Сталин рассчитывал пойти на некоторые уступки и, выигрывая время, укрепить оборону. Однако он просчитался, став жертвой, с одной стороны, умелых действий немецких спецслужб по дезинформации, а с другой — собственной паранойи. Дал о себе знать и характер политического режима. Тоталитаризм позволяет концентрировать в руках одного человека невероятную власть, увеличивая вероятность превращения заблуждения одного в трагедию миллионов.

 

Начальный период Великой Отечественной войны

Целая группа заблуждений и мифов в истории Великой Отечественной войны связана с ее начальным периодом. Какая-то их часть была порождена в сознании масс недостатком объективной информации, какая-то — сознательными мифотворческими усилиями советской пропагандистской машины, часть их бытует в качестве прочно закрепившихся стереотипов, по существу, никогда не имевших внятных информативных корней. О некоторых из них мы писали в других статьях нашей энциклопедии, а о ряде иных мы поговорим в данной статье.

В знаменитой песне Клавдии Шульженко, строки из которой взяты нами в качестве эпиграфа, есть одна неточность: германский вермахт обрушился на Советский Союз на всем протяжении границы от Балтийского до Черного моря. К жизненно важным центрам страны протянулись три гигантских бронированных щупальца: группа армий «Север» — к Ленинграду, группа армий «Центр» — к Москве, группа армий «Юг» — к Киеву. Им противостояли войска 5 фронтов — Северного, Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного, образованных на основе военных округов.

Уже к середине июля немцы преодолели 400–450 км в северо-западном направлении, захватив почти всю Прибалтику и выйдя на дальние подступы к Ленинграду, 450–600 км в западном направлении, оккупировав Белоруссию и завязав бои в районе Смоленска, 300–350 км в юго-западном направлении, приблизившись к Днепру и Киеву. Начальный период Великой Отечественной войны прошел под знаком граничащих с катастрофой поражений Красной Армии и беспримерного мужества и героизма советских воинов. Упорно оборонявшиеся советские части оказались в десятках больших и малых окружений, которые в военной терминологии называют котлами или мешками. Так, уже 27 июня танковые группы генералов Гудериана и Гота, соединившись в районе Слонима, а затем и южнее Минска, замкнули двойное кольцо вокруг 11 дивизий Западного фронта. Советская 13-я армия практически в полном составе оказалась окруженной в районе Могилева — Орши — Смоленска.

Тем не менее начиная со Смоленского сражения (10 июля — 10 сентября 1941 года) в немецком наступлении отчетливо проявляются симптомы если не кризиса, то растерянности и неопределенности точно. Завязнув под Смоленском, Гитлер определяет в качестве главной цели Ленинград. Более месяца ожесточенных боев позволили немцам 8 сентября захватить Шлиссельбург и установить блокаду города. На следующий день немецкие танки ворвались в Пулково, Урицк и Александровку (в последней находилась конечная остановка трамвайной линии, ведущей на Невский проспект), но большего достигнуть не удалось. Ленинград устоял. Тогда фюрер обращает свой взор на юг, где генерал-фельдмаршал Рундштедт, пустив в ход «бронированные кулаки» Гудериана и Клейста, прорвал оборону Юго-Западного фронта и 15 сентября оставил в котле 4 армии (свыше 650 тыс. человек) во главе с командующим фронтом генералом Кирпоносом и всем его штабом.

Несмотря на крупный успех на Левобережной Украине, Гитлер вновь меняет направление удара. 15 сентября Браухич знакомит генералитет вермахта с планом операции «Тайфун» — решительного наступления на Москву.

Какие факторы обусловили поражения Красной Армии на начальном этапе войны? В советское время обращалось внимание прежде всего на следующие: внезапность (почему нападение стало внезапным, рассматривается в статье «Нападение Германии на СССР»); значительное превосходство в силе; наличие у вермахта опыта ведения современной войны; незавершенность перехода советской экономики на военные рельсы; необходимость прикрывать границы с Японией, Ираном и Турцией; в распоряжении Германии оказался экономический потенциал почти всей Западной Европы. Мельком упоминалось о «частичной утрате управления войсками», что, по сути, является заблуждением, поскольку речь в данном случае надо вести о частичном сохранении управления войсками.

В годы Перестройки вначале робко, а потом все смелее говорится, что в первые недели войны положение Красной Армии усугубили просчеты военного командования самого различного ранга. Особенно активно обсуждались ошибки командующего войсками Западного особого военного округа (преобразован в Западный фронт) генерала армии Д. Г. Павлова. Ему в вину ставили неправильное размещение приграничных армий округа, в результате чего те оказались уязвимыми для фланговых ударов. Пять механизированных корпусов (численно чуть превышали немецкие танковые дивизии) были разбросаны по всей территории округа. Они находились в стадии комплектования. Кроме того, механизированные и танковые корпуса, как правило, рассредотачивались в серии изолированных контрударов. И опять же мы сталкиваемся с мифом, угодным власти: в неудачах на Западном фронте виноват прежде всего генерал армии Павлов. Чтобы оценить по достоинству данный тезис, ознакомимся сточкой зрения последнего на происходившие события.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА АРЕСТОВАННОГО ПАВЛОВА Д. Г .

7 июля 1941 года.

Вопрос: Вам объявили причину вашего ареста?

Ответ: Я был арестован днем 4 июля с. г. в Довске, где мне было объявлено, что арестован я по распоряжению ЦК. Позже со мной разговаривал зам. пред. Совнаркома Мехлис и объявил, что я арестован как предатель.

Вопрос: В таком случае приступайте к показаниям о вашей предательской деятельности.

Ответ: Я не предатель. Поражение войск, которыми я командовал, произошло по не зависящим от меня причинам.

Вопрос: У следствия имеются данные, говорящие о том, что ваши действия на протяжении ряда лет были изменническими, что особенно проявилось во время вашего командования Западным фронтом.

Ответ: Я не изменник, злого умысла в моих действиях как командующего фронтом не было. Я также невиновен в том, что противнику удалось глубоко вклиниться на нашу территорию.

Вопрос: Как же в таком случае это произошло?

Ответ: Я вначале изложу обстановку, при которой начались военные действия немецких войск против Красной Армии. В час ночи 22 июня с.г. по приказу народного комиссара обороны я был вызван в штаб фронта… Первым вопросом по телефону народный комиссар задал: «Ну как у вас, спокойно?» Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге. По донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувальский выступ шли беспрерывно немецкие мотомехколонны. По его же донесению, на участке Августов — Сапоцкин во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения. Я доложил, что на других участках фронта меня особенно беспокоит группировка «Бялоподляска».

На мой доклад народный комиссар ответил: «Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации — позвоните». На этом разговор закончился.

Вопрос: Продолжайте излагать дальнейшую обстановку на фронте.

Ответ: После доклада народному комиссару обороны мною было отдано распоряжение штабу вступить в связь в соответствии с нашим планом, особенно в радиосвязь. Проверка ВЧ показала, что эта связь со всеми армиями прервана. Примерно около 5 часов по междугородному телефону обходными линиями мне доложил обстановку Кузнецов…

…Во второй половине дня Кузнецов донес, что из трех имеющихся у него радиостанций две разбиты, а одна оставшаяся повреждена, он просит подбросить радиостанцию. За это же время от него же поступили данные, что нашими частями оставлен Сапоцкин, и Кузнецов с дрожью в голосе заявил, что, по его мнению, от 56-й стрелковой дивизии остался номер…

Вопрос: Выступавшая против вас группировка сил противника была вам точно известна?

Ответ: Нет, не точно. Эти данные уточнялись в процессе боя и авиаразведкой…

Вопрос: Вы можете назвать потери людей и материальной части, которые понес Западный фронт во время вашего руководства?

Ответ: До дня ареста сведений о потерях как людей, так и материальной части у меня не было. Остались в окружении часть 3-й армии и часть 10-й армии. Судьба их мне неизвестна. Остальные части принятыми мерами из окружения были выведены и были управляемыми…

Вопрос: Кто виновник прорыва на Западном фронте?

Ответ: Как я уже показывал, основной причиной быстрого продвижения немецких войск на нашу территорию являлось явное превосходство авиации и танков противника…

Вопрос: Если основные части округа к военным действиям были подготовлены, распоряжение о выступлении вы получили вовремя, значит, глубокий прорыв немецких войск на советскую территорию можно отнести лишь на счет ваших преступных действий как командующего фронтом.

Ответ: Это обвинение я категорически отрицаю. Измены и предательства я не совершал.

Вопрос: На всем протяжении госграницы только на участке, которым командовали вы, немецкие войска вклинились глубоко на советскую территорию. Повторяю, что это результат изменнических действий с вашей стороны.

Ответ: Прорыв на моем фронте произошел потому, что у меня не было новой материальной части, сколько имел, например, Киевский военный округ.

Вопрос: Напрасно вы пытаетесь свести поражение к не зависящим от вас причинам. Следствием установлено, — что вы являлись участником заговора еще в 1935 году и тогда еще имели намерение в будущей войне изменить Родине. Настоящее положение у вас на фронте подтверждает эти следственные данные.

Ответ: Никогда ни в каких заговорах я не был и ни с какими заговорщиками не вращался. Это обвинение для меня чрезвычайно тяжелое и неправильное с начала до конца. Если на меня имеются какие-нибудь показания, то это сплошная и явная ложь людей, желающих хотя бы чем-нибудь очернить честных людей и этим нанести вред государству.

Допрос окончен в 16 часов 10 минут.

Записано с моих слов правильно, мною прочитано.

Д. Павлов.

Содержание допроса командующего Западным военным округом показательно в нескольких смыслах. Во-первых, мы в который раз обнаруживаем аргументы, развенчивающие миф о «внезапности нападения». Налицо свидетельства того, как высшее руководство удерживало командующих округами и частями от «провокаций со стороны немцев», не давая возможности предпринять должные упреждающие меры, а значит, усиливая пресловутый элемент «внезапности». Кроме того, мы находим убедительные доказательства потери управления войсками. Но самое главное: налицо подмена серьезного анализа причин неудач поиском затаившихся шпионов и изменников, что дорого обошлось Красной Армии в последующие годы Великой Отечественной войны.

В конце концов начали признавать и такой источник неудач Советского Союза в начале войны, как грубые просчеты его политического руководства. Вторжение не было бы столь неожиданным, если бы Сталин прислушался к многочисленным предупреждениям. Кроме того, в результате уничтожения в ходе репрессий лучших, подготовленных офицеров и генералов во главе крупных подразделений стали неопытные командиры. Именно политическое руководство и его прихлебатели из среды военных навязали преступно ошибочную установку на разгром врага на его же территории.

Мы хотели бы познакомить читателей с выдержками из документа, который, с одной стороны, содержит те самые установки на разгром врага на его же территории, а с другой стороны, прибавляет сомнений в вопросе внезапности нападения. Называется он «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» и был подготовлен в мае 1941 года народным комиссаром обороны СССР Маршалом Советского Союза С. Тимошенко и начальником Генерального штаба РККА генералом Г. Жуковым. (Оригинал документа хранится в Центральном архиве Министерства обороны РФ, а копия размещена на сайте «Russian Battlefield».)

Председателю Совета Народных Комиссаров СССР тов. Сталину.

Докладываю на Ваше рассмотрение соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками.

В настоящее время Германия по данным разведывательного управления Красной Армии имеет развернутыми около 230 пехотных, 22 танковых, 20 моторизованных, 8 воздушных и 4 кавалерийских дивизий, а всего около 284 дивизий. Из них на границах Советского Союза, по состоянию на 15.04.41 года, сосредоточено до 86 пехотных, 13 танковых, 12 моторизованных и 1 кавалерийской дивизий, а всего до 112 дивизий.

Предполагается, что в условиях политической обстановки сегодняшнего дня Германия в случае нападения на СССР сможет выставить против нас до 137 пехотных, 19 танковых, 15 моторизованных, 4 кавалерийских и 5 воздушно-десантных дивизий, а всего до 180 дивизий…

Вероятнее всего главные силы немецкой армии в составе 76 пехотных, 11 танковых, 8 моторизованных, 2 кавалерийских и 5 воздушных, а всего до 100 дивизий будут развернуты к югу от линии Брест — Демблин для нанесения удара в направлении Ковель, Ровно, Киев.

Одновременно надо ожидать удары на севере из Восточной Пруссии на Вильно и Ригу, а также коротких, концентрических ударов со стороны Сувалки и Бреста на Волковыск, Барановичи.

На юге надо ожидать ударов одновременно с германской армией — перехода в наступление в общем направлении на Жмеринку — румынской армии, поддержанной германскими дивизиями. Не исключена также возможность вспомогательного удара немцев из-за реки Сан в направлении на Львов…

Вероятные союзники Германии могут выставить против СССР: Финляндия до 20 пехотных дивизий, Венгрия — 15 пехотных дивизий, Румыния до 25 пехотных дивизий. Всего Германия с союзниками может развернуть против СССР до 240 дивизий.

Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это и разгромить немецкую армию, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск(!) . (Выделение наше. — Прим. авт.)

Первой стратегической целью действий войск Красной Армии поставить — разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее линии Брест — Демблин, и выход к 30 дню операции на фронт Остроленка, реки Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Оппельн, Оломоуц. Последующей стратегической целью иметь: наступлением из района Катовице в северном или северо-западном направлении разгромить крупные силы Центра и Северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии.

Ближайшая задача — разгромить германскую армию восточнее реки Висла и на Краковском направлении, выйти на реки Наров, Висла и овладеть районом Катовице…

Прошу:

— утвердить представляемый план стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР и план намечаемых боевых действий на случай войны с Германией;

— своевременно разрешить последовательное проведение скрытого отмобилизования и скрытого сосредоточения в первую очередь всех армий резерва Главного командования и авиации;

— потребовать от НКПС полного и своевременного выполнения строительства железных дорог по плану 1941 года и особенно на Львовском направлении;

— обязать промышленность выполнять план выпуска материальной части танков и самолетов, а также производства и подачи боеприпасов и горючего строго в назначенные сроки;

— утвердить предложение о строительстве новых укрепрайонов…

Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С. Тимошенко.

Начальник Генерального штаба КА генерал армии Г. Жуков.

Предложенный Жуковым и Тимошенко план стратегического развертывания доказывает то, что не таким уж беспросветным было неведение высшего советского политического и военного руководства относительно реальных сил и намерений нацистской Германии. Другое дело, что адекватной реакции не последовало.

Можно согласиться со многими обстоятельствами, которые, по мнению советских историков, обусловили тяжелые поражения летом — осенью 1941 года. В частности, вермахт и в самом деле располагал большим опытом ведения современной войны. Хотя остается непонятным, что мешало приобретать его Красной Армии на озере Хасан и реке Халхин-Гол, в ходе советско-финляндской войны? Носителями опыта ведения войны являются военачальники. Теперь хорошо известно, кто уничтожил цвет командного состава Красной Армии накануне тяжелейших испытаний.

В объяснении причин поражений Красной Армии на начальном этапе Великой Отечественной войны есть ряд заблуждений. С некоторыми из них военные историки расстаются особенно трудно. Имеется в виду мнение о превосходстве вермахта в живой силе и технике, которое одни авторы склонны считать просто «значительным», а другие же называют «гигантским». Развернувшаяся в 90-е годы дискуссия позволяет опровергнуть и это заблуждение. Предлагаем познакомиться с таблицей, которая составлена на основе различных источников.

С началом войны были проведены необходимые мероприятия по централизации управления армией и страной, по ускорению перехода экономики на военные рельсы. 23 июня 1941 года была образована Ставка Главного Командования, которая 10 июля была переименована в Ставку Верховного Командования, а с 8 августа стала называться Ставкой Верховного Главнокомандования. Абсолютно вся полнота власти в стране перешла к созданному 30 июня Государственному Комитету Обороны (ГКО). Пост Председателя ГКО, а затем и Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР занял И. В. Сталин. Однако страну спас прежде всего героизм советских солдат. В начале июля были нанесены сильные контрудары в районе городов Жлобин и Сенно. Немного позже были контрнаступления под Смоленском и Ельней (Западный фронт), под Старой Руссой (Северо-Западный фронт). Такие безумные и отчаянные атаки были чрезвычайно плохо спланированы и очень дорого стоили, но они сорвали планы гитлеровцев, внесли в них неопределенность, дали драгоценное время руководству страны для организации обороны.

Таблица. Соотношение сил СССР и Германии накануне Великой Отечественной войны. Общее соотношение

Северо-Западное направление

Западное направление

Юго-Западное направление

Количество танков в Красной Армии и вермахте на 1 июня 1941 года

Количество самолетов в Красной Армии и вермахте на 22 июня 1941 года

 

Николай Гастелло и «огненный таран»

В июне 1941 года во время нанесения удара по немецкой танковой колонне на участке дороги Молодечно — Радошковичи (Беларусь) командир эскадрильи 207-го авиаполка капитан Николай Гастелло и его экипаж совершили подвиг, навсегда оставшийся в памяти народа. После нескольких атак вражеской колонны зенитный снаряд противника попал в бензобак самолета, пилотируемого капитаном Гастелло. Машина загорелась, и командир направил ее в самое скопление вражеских танков, бензоцистерн и автомашин, которые взорвались вместе с самолетом. Так завершили свой боевой путь капитан Николай Гастелло и члены экипажа — лейтенанты Анатолий Бурденюк и Григорий Скоробогатый, а также старший сержант Алексей Калинин. На том месте, где был совершен этот геройский поступок, возведен памятник, увековечивший имена членов экипажа для будущих поколений. Впоследствии летчиков, отважившихся на «огненный таран», называли гастелловцами.

Никто и никогда не сможет поставить под сомнение либо преуменьшить героизм пилотов. Не станем этого делать и мы. Заблуждение же состоит в другом: долгое время считалось, что именно Николай Гастелло первым в истории авиации совершил такой подвиг. Поэтому и летчиков называют гастелловцами, оттого и большинство читателей знает и помнит, кто такой капитан Николай Гастелло. Но, как оказалось, Гастелло был не первым, и даже не вторым и не третьим летчиком, совершившим «огненный таран», и осуществлен впервые он был не в 1941 году, а несколько раньше.

Первый в истории советской авиации (да, пожалуй, и в мировой) случай «огненного тарана» произошел 5 августа 1939 года на Дальнем Востоке в долине реки Халхин-Гол во время военного столкновения СССР и Монгольской Народной Республики с одной стороны и Японии и Маньчжоу-Го — с другой. В этот день батальонный комиссар 150-го бомбардировочного полка Михаил Ююкин, как обычно, поднял в воздух свою машину для выполнения боевого задания. В момент бомбардировки вражеских позиций в самолет попал снаряд, который поджег правый мотор. Сбить пламя летчикам не удалось, и тогда командир принял свое последнее решение. Он приказал экипажу покинуть самолет и направил пылающую машину, полную смертоносных бомб, на японский дзот. Как вспоминает единственный из членов экипажа, успевший покинуть кабину машины, штурман Александр Морковкин: «Я был уверен, что, даже теряя сознание в удушье пламени, батальонный комиссар Ююкин направит свою гибнущую, превратившуюся в факел машину в самый центр вражеских огневых точек. Так и произошло». В августе 1939 года за героизм и образцовое выполнение боевого задания Михаил Ююкин был награжден орденом Ленина, а члены его экипажа — старший лейтенант Александр Морковкин и старшина Петр Разбойников — были отмечены орденами Красного Знамени.

После событий на Халхин-Голе подобный подвиг был совершен в 1940 году уже в ходе советско-финляндской войны. Тогда загоревшийся от попадания снаряда самолет капитана Константина Орлова был направлен в самую гущу вражеской пехоты и техники. Произошло это 11 марта 1940 года.

Как видим, подвиг Гастелло был далеко не первым. Уже в самом начале Великой Отечественной советские летчики таранили своими подбитыми машинами наземные цели противника. 22 июня 1941 года «огненный таран» совершил командир звена 62-го штурмового авиаполка старший лейтенант Петр Чиркин. Он поднял машину в воздух с аэродрома у села Лисятичи для проведения воздушной разведки и попал под обстрел гитлеровцев. Когда машину П. Чиркина подбили, он направил ее на танковую колонну противника. 24 июня экипаж командира звена 33-го скоростного бомбардировочного полка старшего лейтенанта Григория Храпаря совершил еще один таран. В этот раз горящий самолет разрушил переправу близ города Броды. А 25 июня горящей машиной таранил немецкие танки капитан Авдеев.

Таким образом, до Николая Гастелло «огненные тараны» уже применялись советскими летчиками как минимум четыре раза. Можно предположить, что и больше, так как в условиях войны не все подвиги пилотов, закончивших жизнь в огне, могли быть зафиксированы и подтверждены. Есть также сведения, что некоторым летчикам, вероятно «родившимся в рубахе», удавалось выжить после подобных таранов. Одним из них был Николай Кочетков, воевавший на Сталинградском фронте.

Примеры мужества, подобные подвигу Гастелло, среди советских летчиков не были единичными случаями. По подсчетам военных специалистов, только в первый год войны зарегистрировано 152 подвига, когда последним оружием пилотов становился пылающий самолет. Всего же за годы Великой Отечественной войны советские летчики совершали «огненные тараны» около 500 раз. В них участвовали 505 экипажей, среди которых первое место принадлежит экипажам бомбардировщиков, их число составляет 288. Более 800 человек во время Великой Отечественной войны стали героями «огненных таранов».

Таким образом, когда заходит речь о пилоте-герое Николае Гастелло, когда мы видим улицы, носящие его имя, не следует забывать, что еще более 800 человек достойны нашей памяти, уважения и благодарности.

 

Нюрнбергский процесс. Малоизвестное

Заключительной вехой Второй мировой войны стал суд над лидерами нацистской Германии, который рассматривал их преступления против человечества и вошел в историю как Нюрнбергский процесс. Организаторами суда выступили страны-победительницы — Великобритания, СССР, США и Франция. Начался он 20 ноября 1945 года и продолжался 11 месяцев — до октября 1946 года. Стенографический отчет о ходе процесса составил 16 тыс. страниц, для записи показаний было истрачено 27 км магнитной ленты. В результате разбирательства были осуждены главные нацистские военные преступники. После окончания следствия секретариат Международного военного трибунала подготовил на английском, немецком, французском и русском языках его полную стенограмму. Однако заблуждаются те, кто думает, что эти стенографические материалы после их опубликования в 1947–1949 годах на всех указанных выше языках были полны в одинаковой мере. Дело в том, что англоязычный и франкоязычный варианты составили 42 тома. Русский же текст оказался гораздо меньше. В советское издание не вошли даже некоторые речи обвинителей, не говоря уже о выступлениях адвокатов и обвиняемых. Отчего же СССР сократил русскоязычную версию? Что «такого» могло содержаться в этих документах? Ведь, как гласит энциклопедия, «Нюрнбергский процесс убедительно показал фашизм в действии и напомнил о той опасности, которая грозила человечеству и от которой оно было спасено в результате усилий миролюбивых народов, и прежде всего Советского Союза». Почему же тогда «миролюбивая» держава Советский Союз не рассказала советскому народу о процессе в полном объеме?

Дело в том, что в ходе судебных заседаний прозвучали факты, которые компрометировали сталинский режим, проливали свет на его истинную роль в развязывании Второй мировой войны. С инициативой проведения показательного суда над военными преступниками СССР выступил еще в 1942 году. Позже, на Тегеранской конференции в конце 1943 года, Сталин произнес тост в честь правосудия «группы расстрела» и высказался о необходимости 50 тыс. расстрелов. Рузвельт и Черчилль довольно долго не поддерживали идею проведения судебного процесса и склонились к ней только в 1945 году. Ввиду отсутствия каких-либо норм международного права, регулирующих рассмотрение международным трибуналом военных преступлений, у процесса были и другие противники из числа представителей стран-победительниц. Вот как обосновал их позицию представитель судебной власти Великобритании лорд-канцлер Саймон: «Я глубоко убежден, что проведение судебного процесса, признание виновности и вынесение судебного приговора весьма неуместно для таких известных главарей, как Гитлер, Гиммлер, Геринг, Геббельс и Риббентроп. Помимо значительных трудностей, связанных с учреждением суда, формулировкой обвинения и сбором доказательств, вопрос определения их судьбы является политическим, а не юридическим. Нельзя возлагать на судей, какими бы знаменитыми или компетентными они ни были, окончательное решение по делу, имеющему большое общественно-политическое значение». Опасения возникали и по поводу того, что процесс мог быть воспринят мировой общественностью как «сфабрикованный фарс» или «правосудие победителей».

Тем не менее 8 августа 1945 года в Лондоне СССР, США, Великобритания и Франция подписали соглашение о судебном преследовании и наказании военных преступников.

Наиболее противоречивым было участие в процессе Советского Союза. С одной стороны, его потери и вклад в победу были наиболее вескими, с другой — советское правительство всячески противилось проведению заседаний с привлечением всех доступных документов, пыталось затянуть начало процесса. Так, советская сторона потребовала от главного обвинителя, представлявшего США, передать все документы относительно действий СССР перед Второй мировой и во время нее. Одной из основных задач советской делегации в Нюрнберге было составление перечня вопросов, «недопустимых для обсуждения» в суде. Члену делегации Руденко было поручено договориться с представителями других стран не касаться ряда вопросов, «чтобы СССР, США, Англия, Франция и другие Объединенные Нации не стали объектом критики со стороны подсудимых».

Действительно, хороши бы были прокуроры, предъявляя подсудимым обвинение в преступлении против мира, в котором в качестве доказательства фигурировал бы договор СССР и Германии 1939 года, где рядом с подписью обвиняемого Иоахима фон Риббентропа стояла подпись В. М. Молотова!

На заседании советской правительственной комиссии было принято решение: «Обязать т. Руденко и т. Никитченко предварительно просматривать все поступающие от других делегаций для предъявления суду документы и требовать, чтобы эти документы утверждались на комитете обвинителей. По каждому документу т. Руденко и т. Никитченко обязаны давать заключение о его приемлемости или неприемлемости сточки зрения интересов СССР, в случае надобности не допускать передачи и оглашения на суде нежелательных документов». Среди вопросов, недопустимых для обсуждения, выделялись следующие:

1. Отношение СССР к Версальскому мирному договору.

2. Советско-германский Пакт о ненападении 1939 года и все вопросы, имеющие к нему какое-либо отношение.

3. Посещение Молотовым Берлина, посещение Риббентропом Москвы.

4. Вопросы, связанные с общественно-политическим строем СССР.

5. Советские прибалтийские республики.

6. Советско-германское соглашение об обмене немецкого населения Литвы, Латвии и Эстонии с Германией.

7. Внешняя политика Советского Союза, в частности вопросы о проливах, о якобы территориальных притязаниях СССР.

8. Балканский вопрос.

9. Советско-польские отношения (вопросы Западной Украины и Западной Белоруссии).

Интересно, что подобные задания имелись и у представителей Великобритании, хотя и подавались в другой форме. Так, в меморандуме, разработанном на совете обвинителей, говорилось следующее: «Обвинитель от Великобритании также будет принимать меры против всех встречных обвинений против политики Великобритании, вне зависимости от того, по какому разделу Обвинительного акта они возникнут. Возможные выпады против так называемого британского империализма XIX века и в начале XX века или против поведения Великобритании во время войны с бурами будут встречать с нашей стороны резкий отпор как не относящиеся к делу…»

Ни в коем случае не желая оправдывать военных преступников, надо все-таки отметить, что опасения лорда Саймона подтвердились. Процесс в Нюрнберге в определенной мере носил характер «правосудия победителей». Вероятно, этим и объясняется отказ от проведения последующих показательных процессов, на которых настаивали Франция и Советский Союз.