Дениз присела на краешек кровати, в отупении глядя на кучу одежды, которую сама только что вывалила сюда из шкафа и большого саквояжа. В саквояж она обычно запихивала то, что не понадобится до следующей зимы или весны, но сейчас нужно осмотреть все. Конечно, она понимала, что не все зависит от одежды, что мужчины не придают такого значения женским нарядам, как сами женщины, что туалетов – дорогих и модных – у нее полно… и все же… От первого впечатления многое зависит, и доктор Октай должен увидеть ее такой, какой она хочет. Сейчас главное – проблема имиджа.

Дениз неплохо изучила вкусы доктора и знала, что раньше ему нравились девушки типа Аксу, а это почти приближается к ее собственному типу и стилю. Но… есть одно «но»: он был влюблен в Айше, которая одевается не так броско и не вызывающе модно. Классика – вот что нужно. Она стала скидывать с постели то, что заведомо не годится: джинсы, леггинсы, топы, мини-юбки. Хоть бы нашлось что-нибудь подлиннее!

Она вынырнула из вороха одежды и перевела дух.

Кажется, где-то была длинная юбка из китайского шелка с несколькими эффектными разрезами. С этой юбкой Дениз умела управляться виртуозно: когда ей было надо, разрезов не было заметно, и можно было выглядеть скромницей и умницей, но незаметные изменения в походке и легкие движения коленом приковывали внимание к сверкающим в разрезах красивым ногам сильнее, чем если бы юбки на ней не было совсем.

Куда она ее подевала? Не носила ее со времени романа с Бора. Он утверждал, что носить такое – вчерашний день, что эта юбка не пойми какого стиля и что Дениз она совсем не украшает.

– Ты же дизайнер, а не старая бабка! У тебя вкус есть или нет? Выкинь эту тряпку и не дефилируй в ней. Где ты ее откопала? На рынке? – худшего оскорбления для Бора, с тех пор, как он вообразил себя новоявленным Карденом, не существовало.

Они тогда поругались, потом помирились – но куда же делась юбка?

Сейчас была бы кстати. Дениз вышла в гостиную, потому что от волнения чуть не задыхалась в маленькой спальне, заваленной одеждой. Ладно, юбка найдется. Не иголка. А что надеть сверху?

«Айше обычно носит пиджаки и жакеты классического покроя. Да что мне Айше? – неожиданно разозлилась Дениз и потянулась за сигаретой. – Не надевать же очки! И вообще, не надо быть ни на кого похожей. Главное, чтобы он понял, что я не примитивная шантажистка!»

Последняя мысль заставила ее усмехнуться: чуть не попалась сегодня, когда этот полицейский… как он сказал? «Прекратите звонки…»? Что-то в этом роде.

Кто-то запугивает старушку Мерием. Забавно. Кому она-то нужна? Если это из-за Аксу, то все равно странно: Мерием, скорее всего, никогда ее не видела и знать о ней ничего не знает.

Жаль, затея со стариком сорвалась. Хотя… может, оно и к лучшему.

Он бы запросто мог не дать никаких денег. С ним по телефону и то разговаривать трудно. Вытянул бы всю информацию, а платить бы не стал. За что, мол, тут платить? Про выставку, конечно, при таком раскладе лучше забыть.

Но если удастся заполучить доктора, то никакая выставка не нужна.

Взгляд ее остановился на инсталляции, и Дениз вспомнила, с каким ужасом озирался в ее гостиной полицейский. Ей стало смешно. Правда, через секунду в голову пришла странная мысль: «А ведь они чем-то похожи – Октай и этот… как его?.. полицейский! Обычно люди делают умные лица, глядя на это безобразие, и принимаются рассуждать о современном искусстве. А этот был шокирован и не прикидывался, что ему это нравится. Доктору бы тоже не понравилось. Он тоже правильный и консервативный. Вот! – собственная мысль ей понравилась. – В этом мое спасение! Феминизмом и прочей заумью он сыт по горло. Конечно, совсем простушкой я притворяться не стану. Интеллект должен быть на уровне. Но без авангардизма!»

«Нужна блузка. Нарядная красивая блузка, – она снова вернулась в спальню и с вновь обретенной энергией принялась рыться в разноцветных завалах. – Ура! Вот она, юбка! То, что надо!»

Дениз представила, как пойдет вдоль морской набережной к тому небольшому кафе у самой кромки воды, где они договорились встретиться. Она хорошо знала это место: от него до виллы доктора минут пять пешком. Так что если их разговор затянется… если ей удастся его затянуть… то можно рассчитывать на приглашение. Да, она пойдет вдоль набережной, а там всегда сильный ветер с моря, в любую погоду, и разрезы на шелковой юбке будут демонстрировать все, что нужно. И как бы не по воле владелицы. Волосы тоже распустить: на фоне моря ее цвет классно смотрится. Только бы найти блузку! Между прочим, к вечеру там будет прохладно: не лето все-таки. Вот и отлично: надеть тонкую нарядную блузку – в половине седьмого еще тепло и солнечно, а через полчаса начать самым естественным образом дрожать от холода, а до дома доктора рукой подать, а доктор хорошо воспитан и вежлив, значит – что? Правильно, вот тут-то он ее и пригласит к себе. Если она поведет себя умно.

Подходящей блузки в ворохе одежды не нашлось.

Обтягивающие водолазки из трикотажа, словно прилипающие к телу и демонстрирующие каждую его клеточку; маленькие майки с открытыми плечами и низкими декольте; коротенькие топы, позволяющие видеть пупок – всего этого было в избытке, все это было стильно и сексуально, но – увы! – не годилось для сегодняшнего дела.

Дениз вышла на кухню и глянула на единственные в квартире часы, почему-то оставшиеся на стене от прежнего владельца. Черт! Чуть больше часа осталось. Ничего нового купить она не успеет. Все, спокойно! Главное – не нервничать. Что-нибудь придумаем.

Сейчас: прическа, макияж, маникюр туфли, колготки, белье (а вдруг?), сумочка и содержимое сумочки. Все эти детали должны быть в идеальном порядке и в не совсем привычном для нее стиле.

Дениз погладила юбку, привела в порядок лицо и руки – косметики совсем чуть-чуть, лак матовый и неяркий, подобрала хорошие туфли, выкинула из сумочки презервативы и выложила, чтобы оставить дома, записную книжку. Приняла душ, натянула хорошее белье и дорогие колготки с лайкрой, надела облюбованную юбку и туфли и в таком виде остановилась перед зеркалом. Все получилось неплохо: даже черная юбка, о которой Бора говорил столько гадостей, сидела прекрасно. Что же надеть сверху? К черной юбке, как известно, любой цвет подойдет, но как получится изобразить неглупую девушку из хорошей небедной семьи без нарядной классической блузки?

Из хорошей семьи… да уж… Дениз заметалась в поисках майки или какой-нибудь кофты. Что же она раньше-то не додумалась?! Вот дура! У Фатош этих блузок целый шкаф. Наплевать на размер: в талии не будет заметно, все равно в юбку заправлять, а грудь у Дениз у самой не маленькая. У нее точно есть черно-белая блузка – красота! В меру нарядная, с интересными черно-белыми кружевами. Бора сказал бы, что надеть черную юбку с черно-белой блузкой может только существо без проблеска фантазии и интеллекта. Но доктор – консерватор, ему должно понравиться.

– Добрый день, могу я поговорить с Фатош? – быстро сказала она в телефонную трубку, едва дождавшись ответа. Ей даже не показалось странным, что к телефону подошел господин Орхан. Было смутное ощущение, что она что-то сделала не так, но оно тут же улетучилось.

– Да, деточка, можете, – неторопливо и непривычно мягко ответил ей сосед, – сейчас я ее позову. Может быть, зайдете к нам?

– Нет-нет, спасибо, я очень спешу, – Дениз не придала значения приглашению, хотя из уст господина Орхана оно звучало впервые.

– Дениз? – наконец-то подошла к телефону Фатош.

– Мне некогда объяснять, но мне очень нужна твоя черно-белая блузка. Очень! Можешь принести?

– Конечно, почему бы нет? А что случилось? Ты так нервничаешь…

– Я не нервничаю. Прямо сейчас принеси, пожалуйста.

– Ладно.

Мать повесила трубку.

«А она молодец, – вдруг подумала Дениз, – лишних вопросов не задает, не говорит ничего такого… ну… нравоучительного. И помогает. Я, конечно, веду себя с ней, как… – она не могла придумать подходящего сравнения. – Ладно, если все удастся, изменю образ жизни. Буду паинькой».

Придерживая на груди расстегнутую домашнюю кофту, которую она зачем-то поспешила надеть, перед тем как позвонила, как будто ее могли видеть на том конце провода, она пошла открывать дверь. Фатош, держащая в вытянутой руке несколько вешалок с блузками, появилась почти в ту минуту, когда она ее открыла.

– На свидание собираешься? – весело спросила мать. – О, какая юбка! Зря ты ее раньше не носила, очень красиво… или новая?.. Вот я несколько принесла… выбирай.

Дениз поспешно, но аккуратно взяла у нее из рук ворох блузок и понесла их в гостиную. Там она так же быстро и сосредоточенно принялась за дело: отложила в кресло те, которые были «явное не то», и принялась раскладывать остальные на диване, оценивая каждую из них с точки зрения единственно важного для нее зрителя. Она настолько погрузилась в это занятие, что не слушала и не слышала, что говорила Фатош.

– Дениз, детка! – наконец отвлекла ее от блузок и связанных с ними размышлений мать. – Ты меня не слушаешь! Неужели ты не рада? Или тебе все равно?

– Что?.. – очнулась Дениз, как раз взявшая в руки черно-белую блузку, которую она просила. – Извини, я не поняла. Что ты говорила?

– Я говорила, что все ему сказала. Мужу! Что он теперь знает, что ты моя дочь! Что его это даже обрадовало! Понимаешь? Можно больше ни от кого ничего не скрывать! Он даже предлагает тебе поменять фамилию и жить с нами.

– О господи! – ахнула Дениз и от изумления села на диван, позабыв о разложенных на нем шелковых блузках. – Не может быть!

– Оказывается, может! – Фатош улыбалась, и Дениз только сейчас заметила, что улыбка у матери стала не такая, как раньше: словно теперь ей ничто не мешало улыбаться и можно было не заботиться о всегда продуманной красоте этой улыбки. – Сегодня тебе, как я вижу, некогда, но завтра обязательно приходи, все обсудим. Орхан сказал, что я полная идиотка, – радостно сообщила она, – потому что столько времени молчала.

– А с чего ты вдруг решила ему сказать? – поинтересовалась начинавшая нормально соображать Дениз. Ну и дела! Ситуация меняется на глазах!.. Значит, доктору можно будет сказать… да, неплохо: падчерица самого Орхана Алтынеля. Интересно, это связано с моими происками или нет? Хорошо, что я ему больше не звонила!

– …а полицейский и говорит: он думает, что у вас молодой любовник и вы к нему все время бегаете. Представляешь? У меня – молодой любовник! Делать мне больше нечего! – счастливо смеялась Фатош. – Я и подумала: если он терпит и прощает то, что у меня любовник, то, может, взрослую дочь примет нормально? К тому же ты сама хотела все рассказать, правильно? Ну вот и наступил момент… А наша пенсионерка-то, оказывается, подслушала, как мы с тобой разговаривали, и доложила полиции. Вот змея, да? Ты что молчишь? Ты не рада? Все прекрасно устраивается, разве нет?

– Я рада. Я просто спешу. Сколько времени? – Дениз метнулась на кухню. Без четверти шесть. Минут через двадцать надо выходить. – У меня важная встреча. Как ты думаешь, эта блузка подойдет?

Фатош удивленно взглянула на дочь: чтобы Дениз спрашивала совета, да не о чем-нибудь, а об одежде? Мир перевернулся, не иначе! Впрочем, ее собственный мир уж точно начал переворачиваться.

– Еще как подойдет, – она с удовольствием смотрела на изящную фигурку в длинной юбке с приложенной к груди блузкой. – В таком виде ты гораздо лучше, чем в обычных своих… нарядах. У тебя свидание-то деловое или нет?

– Угу, деловое, – невнятно ответила Дениз, стягивая домашнюю кофту и надевая блузку. Черно-белые кружева отделки придали ей свежесть, оттенив белую нежную кожу и рыжеватые волосы.

– А ты почему позвонила на тот номер? Разве я тебе его давала? – вопрос Фатош был одной из множества реплик, которые Дениз старательно пропускала мимо ушей, изучая в зеркале сочетаемость юбки с блузкой, блузки с лицом, а имиджа с замыслом. Но этот вопрос она не смогла пропустить мимо ушей. Сердце забилось где-то около горла, и его удары гулко отдались в голове.

На тот номер… она позвонила на тот номер! Поэтому что-то показалось ей неправильным, поэтому старик сам подошел к телефону! Она была так озабочена предстоящим разговором с Октаем, она думала только о блузке! Поэтому и набрала не номер домашнего телефона Фатош, которым пользовались все их знакомые, а личный номер господина Орхана, который тоже был установлен в их квартире, но считался при этом номером его офиса. Добыть этот номер было непросто, так как в официальных справочниках значился другой телефон, где всегда отвечала секретарша, а ночью автоответчик.

По личному телефону господину Орхану звонили серьезные люди по серьезным делам.

В том числе и шантажисты.

«Теперь он поймет. Или уже понял. Как же я влипла! Расскажет матери, что я пыталась вытянуть из него деньги. И уже не будет предлагать сменить фамилию. Ну, фамилия-то у меня и своя ничего. Все равно замуж выходить – менять придется… Мать обозлится, если узнает… Ладно, сейчас главное – доктор!» – Дениз осторожно посмотрела на не дождавшуюся ответа на вопрос о телефоне мать. Кажется, пронесло. Она так счастлива, что уже забыла, о чем спрашивала.

Пора идти, лучше выйти пораньше. Дениз умела рассчитывать время и не собиралась приходить в кафе до того, как там появится Октай. Но и сильно опаздывать нехорошо. Внезапно ей пришла в голову удачная мысль:

– Мам, можно я возьму твою машину? Только на один вечер, а? Мне недалеко!

– Возьми, – Фатош отметила, что дочь не назвала ее по имени, как она обычно делала на людях, а в последние годы и наедине. – Хочешь впечатление произвести? Только осторожно, ладно? Сейчас я ключи принесу.

Так, об этом она и не подумала. Фатош пойдет за ключами, а муж ей и сообщит интересную новость. Сообщит-то он ей, понятно, в любом случае: до ее поспешного ухода с блузками не успел. Или еще не сообразил? Да нет, если он такой, каким его все описывают, то должен был в три секунды ее вычислить. Не хотелось бы после этого с Фатош опять встречаться!

– Не надо, я передумала. Так доеду. А то или в пробке застряну, или место для стоянки не найду. Спасибо!

Фатош, слегка прищурившись, повнимательней посмотрела на Дениз: что-то с ней сегодня происходит. Оделась не как обычно, разговаривает вежливо, но чем-то озабочена. Испугалась, что ли, что мы ее шантаж обнаружили? Бедняжка! Как будто это и так не ясно! Интересно, чем все-таки она собиралась Орхана шантажировать? Не фактом же своего существования? Как-нибудь надо будет у нее выяснить, чего она накопала компрометирующего…

Когда Дениз выпорхнула из подъезда, первым, что она увидела, был школьный автобус, остановившийся неподалеку от их дома. Из него вышла группа школьников, и несколько девчонок лет одиннадцати-двенадцати остановились на углу сквера, шумно обсуждая какие-то свои, кажущиеся им серьезными проблемы. Дениз шла неторопливо, примеряясь к новой походке, к которой обязывали туфли, блузка и избранный имидж. Чтобы никакой вульгарности – но без притворной скромности, иначе ей долго такую роль не выдержать. Краем глаза она заметила подходившую со стороны автобусной остановки Айше. Вид у нее был усталый и не слишком веселый.

Дениз несколько секунд наблюдала за ней, стараясь понять, что в ней могло понравиться доктору. Ведь ничего особенного, на что ни посмотри! Невысокая, с неплохой, но отнюдь не прекрасной фигурой, не очень красивым лицом, в очках и почти без макияжа – ну что в ней хорошего? Не меньше тридцати лет, доктор филологии, неплохие, вьющиеся от природы темные волосы гладко и скучно зачесаны назад, глаза, правда, ничего: большие, голубые. Но в целом – ничего особенного!

Дениз замедлила шаг, исподтишка наблюдая за соперницей, которую видела или могла видеть каждый день. Но сейчас это было интересно.

«Знала бы она, куда я иду! Что бы она сделала? Разозлилась бы? Заплакала? Или ей все равно? Было бы не все равно – давно женила бы доктора на себе. Похоже, ее не особо волнует, что она не замужем. Чем же она живет? Карьерой? Что это за карьера, если не зарабатываешь даже на собственную машину и квартиру? Или ей нравится преподавать, возиться с детьми? Завела бы своих, как Сибел, и возилась с ними… Точно, вон около девчонок остановилась. Кажется, это Мелисса?»

Дениз пошла побыстрее, подумав, что может опоздать сильнее, чем ей хотелось.

Ей всего-навсего нужно, чтобы Октай полюбовался на ее ноги и фигуру, а не чтобы он стал недовольным и раздраженным. Девушка из хорошей семьи должна быть точной – это признак воспитанности. Навстречу ей по дорожке шли Айше и старшая дочь Сибел – Мелисса. Дениз показалось странным, что они увлечены разговором настолько, что ее даже не замечают. Она невольно прислушалась – неужели взрослая женщина может всерьез общаться с одиннадцатилетней пигалицей? О чем они говорят?

– …я ее не брала у мамы. Она в детской в ящике с игрушками валялась. Игрушки я по вечерам собираю: девчонки их раскидывают по всей квартире, а мама не разрешает ложиться спать, если игрушки не собраны.

– Надо было маме отдать.

– Да она никогда губы не красит. Зачем ей? Я думала, кто-нибудь из гостей забыл, а малышка в детскую утащила. Или Газель из детского сада принесла, она может.

– Мелисса, нельзя ни в коем случае красить губы чужой помадой. Да еще неизвестно чьей! Это негигиенично, там микробы. Ты же умная девочка. Я уж не говорю, что тебе вообще рано красить губы. Но надо купить свою помаду, собственную, не такого яркого цвета, есть такие, специально для девочек… ну хочешь, я тебе подарю?

– Правда, подарите?

– Конечно, правда. А про эту надо маму спросить. Ты когда ее нашла, помнишь?

– Не-а… вроде в среду… или во вторник. А какая разница?

– Надо спросить у мамы, кто ее мог забыть, и отдать. Это дорогая помада, совсем новая…

«Воспитывает, – с неприязнью и скрытым торжеством подумала Дениз. – Умная, правильная – слушать противно!»

– Добрый вечер, Айше! Привет, Мелисса!

– Добрый вечер, Дениз! Прекрасно выглядишь. Тебе так идет такой стиль. На свидание собралась?

– Да, и тороплюсь, а то опоздаю, – на ходу ответила она.

– Счастливо!

– Дениз такая красивая, да, тетя Айше? Как кукла Барби! – донеслось до нее.

«Да, я красивая, я прекрасно выгляжу, мне идет этот стиль, я тороплюсь на свидание. Знала бы ты – с кем! Не улыбалась бы. Я поймаю эту рыбку – твоего доктора – непременно!» – и она стала посматривать по сторонам, чтобы не упустить такси. Нельзя, чтобы Октай увидел, как она выходит из автобуса: совсем не романтическое зрелище.

Доктор Октай сидел в открытом кафе перед чашкой с быстро остывающим на ветру кофе, который он заказал, просто чтобы не привлекать к себе излишнего внимания бармена и официанта. На набережной было пустынно: вечера еще прохладные, вот через недельку-другую здесь будет толпа гуляющих – влюбленные, родители с детьми, пенсионеры. А сейчас лишь несколько рыболовов-фанатиков, парочка, целующаяся на скамейке, один пробежавший мимо спортсмен. Да он, доктор Октай Гюльолу, которому делать больше нечего, как сидеть в этом дешевом кафе и ждать какую-то неизвестную девицу.

Но ждать надо. Мало ли что она знает.

Может знать много лишнего. Интересно, кто она такая?

Скорее всего, подружка Аксу, которой та разболтала о своих отношениях с Октаем. Чего она может хотеть в таком случае? Денег? Не давать ни при каких условиях, а то не отстанет. Шантажистам нельзя платить – это общеизвестно. Надо быстренько выяснить, что она знает, и убедить ее, что ее информация гроша ломаного не стоит и никого не пугает. А чтобы она не слишком огорчалась, поухаживать за ней, может, даже пригласить к себе, если она не из недотрог, подарить что-нибудь.

Хорошо бы она оказалась симпатичной.

Некрасивую труднее будет убедить во внезапно вспыхнувшем романтическом интересе.

Ладно, там видно будет. Неизвестно еще, что она знает и чего ей надо.

Хорошо, что спешить некуда. В этом смысле размолвка с Айше была очень кстати. Не исключено, что придется провести с этой девицей не один вечер. А Айше женщина серьезная, поспешных решений не принимает, отдохнет от меня, все обдумает. Никуда не денется, не тот возраст и склад характера.

«А с чего я взял, что она молода?» – от этой мысли, разрушающей его планы, Октай внутренне похолодел. И с ужасом увидел приближающуюся женщину средних лет, выгуливающую бульдога. Женщина прошла мимо, бросив на него лишь мимолетный взгляд, какой бросали на Октая все существа женского пола от пяти до семидесяти пяти лет. Он облегченно вздохнул и принялся оценивать следующую кандидатку – толстушку лет сорока, вышагивающую вдоль парапета набережной подчеркнуто спортивным шагом. Она смотрела на него в упор, но только когда женщина слегка недовольно кивнула ему, Октай понял, что не узнал собственную соседку.

«Нет, так нельзя. Хватит нервничать, я же принял меры. Больше ничего не должно быть, во всяком случае, полицию от дома номер десять и от меня уберут. Надо успокоиться», – уговаривал он сам себя, одновременно разглядывая подходящую к кафе девушку.

Он заметил ее издалека и теперь, когда она подошла поближе, подумал: «Хорошо бы это оказалась она. Но вряд ли. Не тот тип. Одета скромно, блузка дорогая – у Аксу не могло быть такой подружки. И почти не намазана. И ноги у нее – да, очень даже; странно, что она при таких ногах мини не носит: родители, что ли, следят? Хорошо хоть разрезы на юбке есть – на такой ветер она, наверно, не рассчитывала. Если это она… Нет, это не может быть она – какая из нее шантажистка? На свидание спешит… Скоро она замерзнет в такой тонкой блузке, если собирается здесь сидеть…»

Октай оглянулся в поисках того, к кому могла торопиться эта красивая, хорошо одетая девушка с почти рыжими от заходящего солнца волосами. Но в кафе никого, кроме него, не было. А она, судя по всему, направлялась сюда.

Девушка встретилась глазами с Октаем и покраснела.

Смущенно улыбнувшись, она присела за его столик и сказала:

– Добрый вечер, господин Октай. Это я вам звонила.

«Где я мог ее видеть? – промелькнуло у него в голове. – Она замерзнет в этой блузке… Да, и будет повод пригласить ее ко мне. А она хорошо…»

– Простите, я не могу вспомнить: мы с вами не встречались раньше?

– Встречались. Только односторонне, – более свободно улыбнулась девушка.

– Как это – «односторонне»? – не понял Октай.

– Это долгая история. И, наверное, придется ее рассказать. Другого выхода у меня нет. Иначе вы просто не поймете, в чем дело. А завтра опять может прийти полицейский… Даже не знаю, с чего начать…

– Обычно оптимальный вариант – начать с самого начала, – ободряюще улыбнулся Октай. Неожиданно для себя он совершенно перестал волноваться: он видел, что она волнуется еще больше, а кроме того, в ее глазах было то восторженно-влюбленное выражение, с которым обычно смотрели на него медсестры, молоденькие пациентки, санитарки и дочки его пожилых коллег. Только в глазах Айше этого слепого обожания не было. Никогда не было.

«Она любила меня, я уверен. Но не так. Как – не так? Ладно, сейчас не до этого», – и он вернулся на набережную и продолжил разговор:

– Скажите, например, как вас зовут, прекрасная незнакомка?

– Дениз. И чтобы вы не мучались, скажу сразу: я живу в том же доме, что госпожа Айше. Этажом ниже. Но вы меня никогда не замечали.

– Это непростительно! Как я мог не заметить такую красавицу? Вы, наверное, специально прятались!

– Правильно, – серьезно подтвердила девушка. – Пряталась. А что мне оставалось делать? Я боялась, что вы меня узнаете…

– То есть как «узнаю»? Вы говорите какими-то загадками.

– Извините, это я от волнения. Сейчас расскажу все с самого начала. Я в вас влюбилась два года назад. Увидела случайно – и пропала. Я узнала, кто вы и где живете, где работаете и где бываете… Словом, – она решительно подняла глаза и взглянула прямо на Октая, – я знаю о вас все. Все. Это стыдно и неприлично, но я следила за вами. Я была как ваша тень, но вы этого не замечали. Я видела ваших одноразовых и кратковременных подружек, ездила за вами, часами сидела в машине, плакала, страдала… Но дело не в этом. Знакомиться с вами я – боялась, стеснялась, не хотела и мечтала – все сразу. Как бы я к вам подошла? Один раз записалась на прием, но у меня прекрасное зрение, и я побоялась, что вы сразу поймете, зачем я пришла. И потом, я не хотела быть для вас пациенткой – одной из многих. Я ждала, что представится какой-то случай: как в кино, как в сказке… Я вам кажусь глупой, да?

Пора было сделать паузу.

Ни один мужчина не станет внимательно слушать слишком длинный монолог.

Даже о себе самом и о неземной любви к себе.

Дениз чувствовала, что пока все идет как надо. Взять верный тон ей удалось. И, похоже, она ему понравилась. Еще бы! Не родился еще тот мужчина, который остался бы равнодушным к такому признанию. Я тебя люблю два года – и до сих пор ничего не требовала! Я знаю о тебе всё – и все равно люблю!

Она видела, что Октай изумлен. Надо дать ему время опомниться и прийти в себя. И сделать это незаметно. Она стала рыться в сумочке, как будто замолчала от смущения, которое пытается скрыть.

Октай быстро освоился с новой ролью – через несколько секунд он снова был хозяином положения или сам себе казался таковым.

– Вы сказали, что знаете обо мне все. Как это понимать? – он решил начать с этого, самого главного для него вопроса. Что она имеет в виду? Недвижимость? Налоги? Финансирование этой глупой политической партии? Это новое строительство? Историю с Аксу? Он судорожно рылся в памяти, вспоминая те поступки, о которых, как он думал, не знал никто. Что она знает, эта красотка?

– Всё, – спокойно ответила Дениз. – Иногда мне кажется, что я знаю даже, что вы думаете. Я два года занималась только вами: я видела, какую одежду вы покупаете, что заказываете в ресторанах, какие цветы дарите женщинам, во сколько выезжаете из дома и во сколько возвращаетесь. Я читала все, что пишут о вас в газетах. Я общалась с некоторыми вашими знакомыми и пациентами. Короче говоря, я знаю очень многое. И я хочу спросить: что я должна сказать полицейскому, который показывает мне фотографию одной из ваших бывших подружек. Официально я с ней не знакома, но я знаю, кто она такая и еще многое. Что сказать, чтобы не навредить вам?

– Ну, если вы знаете так много, то, вероятно, знаете и то, что я ее не убивал. У меня нет мотива и есть алиби. Так что мне безразлично, что вы скажете полиции. Я сам вчера сказал полицейскому, что был с ней знаком, дал ее адрес…

– Да что вы?! Я этого не знала. Но в том, что вы ее не убивали, я уверена. Хотя именно в этот день я за вами не следила, не могла уйти из дома.

– Почему же вы уверены?

– Потому что знаю о вас все, – насмешливо ответила Дениз. – Это не ваши методы. Когда она стала вам мешать, вы же не убили ее, а подсунули своему приятелю.

Октай испытал странное чувство: с одной стороны, ему было стыдно, что она знает такие вещи, которых надо стесняться; а с другой стороны… Приятно поговорить с человеком, который, кажется, и правда знает о тебе все, и не осуждает тебя даже в глубине души. Во всяком случае, в ее карих глазах осуждения не было.

– И как вы относитесь к таким моим… методам? – зачем-то спросил он и тут же понял: ему нужно подтверждение того, что она одобряет его поведение, ему давно уже, оказывается, не хватало общения с тем, кто знает о нем все.

– Я слишком хорошо отношусь к вам, чтобы меня можно было напугать какими-нибудь… методами. Разве вы делали что-нибудь плохое? И Аксу, и господин Мехмет – взрослые люди, они сами отвечают за свои поступки.

«Айше так не считает. Она идеалистка. Если бы она узнала хоть часть того, что знает эта рыжая Дениз… Да она и узнала. И осталась недовольна…» – он не успел додумать мысль, потому что услышал слова Дениз:

– Я не ангел, как ваша Айше, и я не собираюсь осуждать вас или перевоспитывать. Мне вы нравитесь таким, какой вы есть. И меня не смущают ни ваши дела с этой партией, ни строительство домов на сомнительном месте…

Он посмотрел ей в глаза и понял, что ее не смутило бы ничего – даже убийство. Почему-то она верит, что он не убивал Аксу, но если бы она считала его убийцей, это ничего бы не изменило.

– Вас, по-видимому, трудно смутить?

– Не знаю. Я полагала, что знакомство с вами смутит меня больше. Что я буду чувствовать неловкость от своих признаний. И ничего подобного. Я чувствую себя прекрасно и свободно. Это плохо, по-вашему?

– Почему же плохо? Я очень рад, что познакомился с вами. Между прочим, становится прохладно. Вы не замерзнете в такой тонкой блузке? Может быть, дойдем до моего дома? Надеюсь, вы не сочтете это благовидным предлогом пригласить вас? Вы правда замерзнете и простудитесь.

– Сочту. Благовидным предлогом. И приму приглашение. Потому что об этом предлоге я сама позаботилась. Зачем бы я выбрала такую блузку? Только в надежде попасть к вам в гости!

Они засмеялись.

– Я думал, вы шантажистка, – подавая ей руку, сказал Октай.

– Конечно, шантажистка, – шутливо отозвалась Дениз. – Два года слежки чего-нибудь стоят, правда?

– Правда. Дорого стоят, – серьезно сказал Октай. – Я постараюсь, чтобы вы о них не пожалели.