Она открыла дверцу шкафа, где хранила детские вещи, из которых уже выросла одна из девочек, но до которых пока не доросла следующая.
Среди этих аккуратных пакетов с наклейками типа «Мелисса – зима – малы», «Газель – лето – велики», был один без всяких подписей.
Сибел достала его и осторожно приоткрыла, так, чтобы не касаться содержимого.
Она кинула туда обнаруженный в столе старшей дочери блестящий тюбик губной помады и сунула в карман домашних брюк носовой платок, которым сначала протирала, а потом держала эту маленькую улику. Последнюю.
С тихим, почти неслышным звуком помада присоединилась к вещам, рядом с которыми когда-то лежала: к фотографии улыбающегося Мехмета, отрезанной от той, кому он улыбался; к справке о беременности госпожи Аксу Караташ и ее документам. Были здесь, правда, и вещи, которые удивили бы помаду, если бы она могла удивляться: вторая фотография улыбающегося Мехмета, стоящего рядом с красивой бирюзовоглазой женщиной, так и не родившей ему ребенка, и чулок с лайкрой, на котором, если бы помада хоть что-нибудь в чем-нибудь понимала, она обнаружила бы микрочастицы с обеих рук того же господина Мехмета, послушно взявшего чулок и сильно потянувшего его по просьбе жены. Чтобы купить ей такую же пару.
«Надо будет дать ему помаду подержать. Благо опыт есть, – думала, убрав пакет и слезая с табуретки, на которой она стояла, Сибел. – Или это лишнее? И так сойдет: он ведь мог с помады отпечатки стереть, не дурак же он, кино смотрит… Может, все это и вообще не понадобится, Айше сказала, что расследование будут вести формально. Но вдруг?.. Пусть лежит, – мысль о пакете с уликами, как и несколько дней назад, когда она впервые пришла ей в голову, порадовала Сибел. Мало ли, как дело обернется. Если Ай поднимет шум, если ее новый друг полицейский окажется настырным и имеющим связи, если еще что-нибудь не сработает – придется дорогому Мехмету расплачиваться за свои… улыбки. Хорошо, что я не поленилась тогда же, ночью, потереть этот чулочек об ее шею, теперь все идеально, как в аптеке, а если мои микрочастицы обнаружат, так это ерунда: я же нашла подозрительный пакет в собственном доме, не могла я в него не заглянуть и ни к чему не притронуться. Это было бы подозрительно. Каждая нормальная женщина заглянула бы…»
И нормальная женщина, не испытывая ни малейших угрызений совести и сомнений в своей правоте, отправилась на кухню готовить обед.
Нарезая овощи, она в очередной раз порадовалась, что настоящее орудие убийства благополучно увезено муниципальной мусороуборочной машиной; что Айше поверила в уничтоженные улики; что она хорошо провела разговор с этой сентиментальной любительницей детективов, вовремя принеся в комнату малышку; что Мехмет теперь будет навсегда привязан к ней – стоит только намекнуть на имеющийся в надежном месте пакет; что молодой самоуверенной Аксу больше нет и никогда не будет. Ведь – как знать? – у нее мог родиться сын!..