Подтверждение инверсионной теории антропогенеза в науке и опыте

«В настоящее время я не вижу путей опровержения инверсионной теории антропогенеза со стороны ученых-эволюционистов... А вот сторонникам идей «прыжка» есть что сказать. Остался один аргумент в пользу тезиса о внезапном и немотивированном возникновении сознания.

Речь идет об «избыточных» возможностях мозга, который, как известно, используется людьми не более, чем на 10%. Эволюция не создает таких запасов. Необходимо внести ясность насчет этой трудности эволюционной теории антропогенеза> и я не заставлю ждать».

Значительная часть научных подтверждений инверсионной теории антропогенеза была дана читателям в ходе изложения самой теории в первом разделе. Однако их, этих доказательств, так много, что приведение всех чрезмерно усложнило бы повествование. Пришлось все, что не относилось к ходу изложения теории напрямую, выделить в отдельный раздел. При этом логично было бы изложить концентрированно естественнонаучные аспекты (включая медико-биологические и генетические), антропологические, археологические и этнокультурологические подтверждения (включая мифологию). При этом последний раздел настолько необъятен, что требует написания отдельной книги. Надеюсь найти время для нее. Прошу прошения у читателей за реферативный стиль изложения. Фактология, стремящаяся «высказаться» в пользу инверсионной теории необъятна, как будто вся она давно ждала появления этой теории, чтобы «выстроиться» под нее. Я нахожу подтверждения своей концепции, открывая любую книгу, посвященную перечисленным отраслям знания.

 

Глава I ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ И МЕДИЦИНА

1. Интеллект и проблема отсутствия предков антропоидов

Давно подмечено, что четыре таксона мира животных, относящиеся к разным отрядам, классам и даже типам, имеют труднообъяснимые параллели. Речь идет о моллюсках, дельфинах, людях и приматах-антропоидах. Впору думать о «горизонтальном переносе генов» в духе гипотезы В. Кордюма (80).

Речь идет о «горизонтальной» похожести по двум таким важным критериям, как половой инстинкт и коэффициент цефализации. Думаю, что в разрезе горизонтального сравнения, т.е. отвлеченного от линнеевского «родословного древа», более важных критериев и нет. Половое поведение определяется основным инстинктом. Уровень интеллекта — это то, что сближает «наверху». Если абстрагироваться от внешней похожести и непохожести и не слушать обывательских фраз «ах, как можно сравнивать человека с осьминогом!» то можно выйти на очень интересные вещи.

Например, говоря, будто макроэволюция, определяемая тенденцией развития Космоса, приводит любую биоту неизбежно к порождению разума, стоит подумать о том, кто из современных обитателей планеты Земля может претендовать на роль носителей разума, в случае, если человечество погибнет?

Оно погибнет, потому что, как лирически определил один поэт, «мы — дураки и дуры», а поэзия (именно лирическая) всегда права и всегда сбывается.

Оказывается, что на роль создателей следующей земной цивилизации могут претендовать осьминоги и дельфины, но не обезьяны. Во всяком случае, так считают авторы книги «Направление, скорость и механизмы прогрессивной эволюции» (82). Они уверяют это, основываясь на следующем факте: «Наибольший коэффициент цефализации имеют человек, дельфины и осьминоги» (82, с.261).

Высшие обезьяны отстают по уровню интеллекта не только от дельфинов, но и от осьминогов, которые, как известно, являются моллюсками. Следовало бы ожидать, что следующую ступеньку «ниже» антропоидов по индексу цефализации будут занимать их якобы родственники — низшие хвостатые обезьяны. Отнюдь. Самые умные низшие обезьяны «интеллектуально» уступают умным лемурам и долгопятам. Выходит, что ароморфоза на переходе от полуобезьян к низшим обезьянам не было, был «въезд» в тупик узкой специализации. От универсальной среды обитания и универсального питания - к древесной жизни и вегетарианству.

В свою очередь, пропасть разделяет антропоидов и всех других приматов. Их интеллект в разы выше, а переходных звеньев нет. Самый естественный ответ на эту загадку следующий: антропоиды не имеют прямых родственных связей с низшими обезьянами. Их объединяет только похожесть эволюционной судьбы. Низшие обезьяны двадцать миллионов лет назад «скатились» в тупик узкой специализации с линии полуобезьян, антропоиды скатились в тот же тупик с линии гоминид 2-4 млн. лет назад.

Доказательством этой гипотезы является факт отсутствия обезьяньих предков антропоидов, который не перестает удивлять ученых вот уже более полувека. Будучи уверены, что человек произошел от человекообразных обезьян, они хотели бы обнаружить общего предка, от которого пошла «дивергенция». Если предков человека как будто «находят» в лице знаменитых африканских и азиатских гоминид, то с другой стороны — полный провал. «Нет данных» о предках шимпанзе, — уверяют специалисты приматологи и антропологи (Фридман, Дерягина, — 83, сс.50-70).

Вот что пишет по данному поводу известный американский антрополог Д. Джохансон:

«Современные гориллы, орангутаны и шимпанзе возникают как будто ниоткуда. Сегодня они с нами, но вчерашнего дня у них нет» (20, с.269).

Удивительно, что подобное может быть на фоне следующих заявлений специалистов:

«В отличие от многих других отрядов приматы представлены всеми основными подразделениями отряда, которые почти моделируют (минус черты специализации) основные этапы его эволюции» (22, с.88).

Парадокс: приматы настолько хорошо сохранились с глубокой древности и настолько хорошо изучены, что их история известна до мелочей. За исключением одной далеко не мелочи : предков антропоидов среди приматов выделить не удалось. А ведь это самый интригующий вопрос, ибо речь идет о предках существ, от которых якобы произошел человек.

Наша собственная родословная нам гораздо интересней чужих. Обыватель имеет право рассуждать так: мне плевать, откуда взялась мартышка; даже если вы это знаете до мелочей, господа ученые, не надо мне об этом говорить, забивать мозги. Вы скажите одно: откуда взялась шимпанзе, от которой, как вы уверяете, произошел я?

Разве не обидно обывателю, что историю мартышки и любой другой экзотической хвостато-мордато-красногузой обезьяны живописуют до мелочей, а об антропоидах ничего сказать не могут? Это при том, что исследованием мартышек занимаются единицы, которых можно по пальцам перечесть, а антропоидами в разрезе антропогенеза — толпы ученых во всех странах мира. Все едят обывательский хлеб, не имея, что сказать обывателю о его ближайших родственниках.

Лично я уверен, что давно пора делать выводы и оргвыводы. Среди приматов никто и никогда не найдет предков антропоидов, потому что, если б таковые были, то уже давно были б хотя бы намечены. Отсутствие даже намеков на предков антропоидов в недрах наиболее изученного отряда млекопитающих говорит о том, что пора прекратить пустые поиски и тратить на них деньги. Абсолютно ясно, что антропоиды не происходили от низших обезьян, а человек — от антропоидов.

Среди приматов предков шимпанзе, гориллы и орангутана не найдут никогда, потому что они, эти предки, уже давно найдены. Это всем хорошо известные гоминиды Азии и Африки, имеющие абсолютный «возраст» от 6,3 до 0,5 млн.лет. Они прекрасно заполняют провал, как временной, так и морфологический. Провал начинается со времени 8 млн. лет назад.

«Ископаемые останки дриопитеков исчезают 8 или 9 млн. лет назад. Промежуточные типы между ними и современными антропоидами неизвестны. После 8 млн. лет нигде не найдено окаменевших костей человекообразных обезьян», — пишет Д. Джохансон (20, с.269).

Джохансон скромничает, ибо он лично нашел в Африке предка шимпанзе бонобо возрастом около 4 млн. лет, которого ошибочно объявил праматерью людей (об этой истории, истории легендарной гоминидки Люси, будет рассказано ниже).

Рамапитек (9 млн. лет), сивапитек (8 млн. лет), египтопитек (10 млн. лет), самбуропитек (9,5 млн. лет) и недавно найденное в Испании антропоидное существо, которое оказалось старше всех на сегодня (14 млн. лет), считаются предполагаемыми предками как людей, так и человекообразных обезьян. С этим я готов согласиться, считая этих «дриопитеков» и «лимнопитеков» прямыми потомками акродельфид, вышедших из моря на берег с тем, чтобы вести универсальный водно-земный образ жизни. Не случайно их находят вокруг бывшей Гималайской впадины и вокруг Средиземного моря.

Скатывание предков шимпанзе, горилл, орангутанов и гиббонов с универсальной гоминидной линии в тупик узкой специализации сопровождалось ускоренным катаморфозом, как и всякий спуск. Поэтому они отстали по уровню интеллекта даже от осьминогов и дельфинов, равно как низшие обезьяны отстали от лемуров, хотя считаются эволюционно более прогрессивным отрядом млекопитающих.

2. Половое поведение.

Гиперсексуальность и бисексуальность.

Половой инстинкт, который со времен Фрейда принято называть основным, проявляется в двух аспектах: время и способ реализации пола.

Не секрет, что у подавляющего большинства животных, птиц и растений размножение имеет ярко выраженный сезонный характер. Данная природная директива настолько довлеет, что внесезонность спаривания выглядит, как исключение. Исключением являются, например, собаки, которые бывают способны спариваться внесезонно два раза в год.

Повторяю: внесезонно, но всего два раза в год.

Известно, насколько проблематично спаривание и получение потомства от животных в зоопарках. Эта проблема во многом связана с перемещением животных в пространстве. Им создают условия, максимально приближенные к тем, к которым они привыкли в природе, кормят привычными кормами, а они не хотят проявлять основной инстинкт — и хоть плачь... Живут и живут, «забыв» об «основном инстинкте». Не только о гиперсексуальности, но и о самом рутинном сексе даже не помышляют. Почему? Может быть, температурный баланс не соответствует их «природному градуснику» в тот период, когда у них должен начинаться сезон размножения, может быть, звезды на небе не те... Факт, что трудно размножаются животные в зоопарках, особенно крупные. Крупные млекопитающие - почти все являются «сезонниками». За исключением, пожалуй, дельфинов и людей.

Человек, чем хуже условия жизни, тем активней размножается, — пример малоразвитых стран. Чем лучше условия, тем меньше размножается, но еще больше предается сексу, — пример высокоразвитых стран. Куда его ни загони, он всегда найдет возможность проявить «основной инстинкт», хоть на необитаемом острове.

Редчайшим исключением является способность к оплодотворению в течение всего года. Она подразумевает такое качество, как гиперсексуальность. «Гипер» в данном случае следует понимать так: более, чем необходимо для сохранения и развития вида. Это когда секс становится не просто способом отправления некой животной потребности, приносящей попутно физиологическое наслаждение, как, например, мочеиспускание. Это когда секс приобретает самодовлеющее значение, переходя из разряда средств существования в разряд целей. Несмотря на то, что мочеиспускание сопряжено с удовольствием, нам и в голову не приходит мочиться во имя наслаждения. Сексом мы занимаемся в большинстве случаев во имя одного лишь наслаждения, а не во имя продления рода.

Гиперсексуальность человека представляет собой такой природный эксклюзив, который роднит нас с дельфинами и моллюсками. С другой стороны, это не чисто природный феномен, потому что в нем имеет место выход за рамки необходимости. Здесь имеет место элемент выхода за рамки того, что естественно и необходимо. Элемент личного произвола, свободы, чего-то извращенно-высшего. Об этом написаны горы литературы. Например, романы маркиза де Сада, где главное — не садизм, как проявление патологической жестокости, а идея абсолютной свободы, воплощенной в сексе.

А ведь все начиналось с моллюсков, это их гены бушуют в нас.

Моллюски занимаются сексом все время. От самого рождения и до смерти, пока могут шевелиться, они только это и делают, если не едят или не испражняются, хотя и во время еды тоже. Большинство моллюсков - гермафродиты, поэтому даже отсутствие партнера не является препятствием для наслаждений. Часто можно видеть гроздья сцепившихся моллюсков. Они сцеплены через половые органы. Это их «групповуха».

Давно доказано, что мягкие ткани моллюсков содержат гормоны гиперсексуальности и являются сильным афродизиаком. Не случайно именно французы имеют славу эротоманов среди людей белой расы: они едят устриц. Возьмем две линии желтой расы: американских индейцев и жителей Восточной Азии. В рационе китайцев, японцев, вьетнамцев, корейцев, индонезийцев моллюски всегда занимали огромное место, а в рационе индейцев — нет. Две равноправные ветви одной расы продемонстрировали разные прогрессии роста численности. Индейцев никогда не было много, иначе белым плантаторам не пришлось бы завозить рабсилу из Африки. В страны ЮВА они негров не ввозили.

У дельфинов «накопление сексуального опыта начинается уже с детского возраста». «...Попытки к совокуплению со взрослыми у малышей проявляются в возрасте нескольких недель» (60, с.50). Достигнув половой зрелости к 6 или 7 годам, молодые дельфины все свое свободное время посвящают сексуальным играм.

Моллюсков, дельфинов и людей в разрезе основного инстинкта связывает не только гиперсексуальность, но и бисексуальность.

«...Прикрепленные двустворчатые моллюски, - пишет Л. Долгов, - характеризуются лабильной реализацией пола, т.е. в зависимости от конкретных условий одна и та же особь может функционировать, как самец, как самка или как гермафродит, а также менять свой пол в течение жизни Наиболее распространенной формой лабильной реализации пола считается протандрический гермафродитизм, при котором пол особи сначала реализуется, как мужской, а с возрастом меняется на женский» (85, с.1).

Когда моллюск уже не способен выполнять активную роль в сексе, он отказывается не от секса, а от мужского начала.

«У дельфинов, — пишут Крушинская и Лисицына, - широко распространены гомосексуальные отношения и мастурбация. Особенно широко распространены гомосексуальные отношения среди молодых неразмножающихся самцов. В течение большей части года гомосексуальные отношения были обычны для молодых афалин. М. Таволга отмечала, что при гомосексуальных взаимоотношениях самцы включали отдельные элементы системы ухаживания взрослых дельфинов, такие, как трение, прикосновение рострумом, потирание генитальной области, перекрестное плавание, при этом у них отмечалась эрекция. Пары молодых самцов могли продолжать эту деятельность до нескольких часов подряд с перерывами для приема пищи» (60, сс.50-51).

Среди высших млекопитающих гомосексуальные отношения вообще встречаются часто. Вопрос заключается в том, что они собой представляют, - вынужденное замещение нормального гетеросексуального контакта, или самостоятельную форму реализации пола? И вот что интересно: в качестве самостоятельной формы реализации пола гомосексуализм имеет место быть только у дельфинов, людей и антропоидов (И.С. Кон, 84, с.418).

У остальных млекопитающих гомосексуализм прекращается тотчас, как только появляется возможность вступить в половую связь с особью противоположного пола. Например, молодые бычки прыгают друг на друга только до тех пор, пока рядом нет доступных телок.

Опять какая-то загадочная, но явственная связь.

В том, что касается антропоидных обезьян, то их скатывание со стези гоминизации сказалось на способах реализации пола. Они в значительной степени утратили гиперсексуальность. О том, что в прошлом развитии, в филогении, гиперсексуальность имела место, говорит факт очень ранней эрекции у самцов, - в возрасте 48 часов от рождения. Кстати сказать, точно, как у дельфинов (60, с.50). Это совпадение в часах удивительно, как удивителен факт столь раннего пробуждения полового инстинкта на фоне равнодушия самок и самцов друг к другу во взрослом состоянии. Антропоиды спариваются лишь для деторождения. Самки, вынашивающие и кормящие детей, вообще не проявляют интереса к половым контактам, а самцы мастурбируют или занимаются гомосексуализмом.

Сходство способов реализации пола и внесезонности спаривания между столь разными таксонами, какими являются моллюски, дельфины, люди и антропоидные приматы, объясняется, разумеется, не «горизонтальным переносом» генов при помощи бактерий, а непосредственно-генетической связью. Гены гиперсексуальности были усвоены, благодаря потреблению моллюсков в течение миллионов лет, еще предками дельфинов, рукастыми лемурами и долгопятами, для которых моллюски служили основным продуктом питания. От дельфинид через их неотенических детей гиперсексуальность, сопряженная, во-первых, с ранним половым созреванием, во-вторых, с сексуальным интересом буквально ко всему, «что движется», перешла к гоминидам, а от них к людям и антропоидам. Люди получили дополнительную порцию генов гиперсексульности еще и в период антропогенеза, когда их основной пищей в Средиземноморье опять-таки были моллюски. Благодаря этому, мы, наверное, превосходим всех на Земле в желании кувыркаться друг с другом и обмениваться жидкостями организма.

3. Мутагенный фактор и роль мутаций

Сказав о связи четырех таксонов - моллюсков, дельфинов, людей и антропоидов, ниже мы будем рассматривать судьбы названных «братьев наших меньших» в разрезе антропогенеза.

О моллюсках нам надо поговорить еще в двух аспектах: в плане их роли в формировании человеческой руки и в свете очень спекулятивного вопроса о роли мутаций. Вначале о последнем.

В настоящее время на фоне трудностей симиальной концепции антропогенеза значительное количество сторонников приобрел сальтационизм. Проще всего объяснить антропогенез, ничего не объясняя, сводя все непонятности к влиянию радиации и мутациям (пример: Г. Матюшин, 14).

Считаю, что мутагенный фактор имеет положительное значение только в качестве первотолчка и закрепителя наследственных изменений. В качестве «скульптора» этих изменений должен работать естественный отбор, иначе ни о какой кумулятивности их (а тем более об общей прогрессивной направленности, об арогенезе) говорить не приходится.

Мутагенный фактор способен положительно влиять на отбор в качестве закрепителя приобретенных свойств, в случае, если имеет место быть не жесткая радиация. Жесткая радиация порождает уродов, не похожих друг на друга и не может быть фактором видовых изменений.

На наших предков радиация влияла мягко, потому что они жили в воде, которая поглощает радиоактивные ионы, осаждает их и т.д. При этом они регулярно потребляли легкий мутаген с пищей. Речь идет о моллюсках, которые обладают свойством накапливать в мягких тканях радиоактивные ионы в пределах, совместимых с активной жизнью. Может быть, благодаря этому столь велико их разнообразие? Причудливость форм? Каких только не бывает раковин!

И.Е.Воротницкая, «изучая вопросы биогенной миграции урана в озере Иссык-Куль, показала, что из бентосных организмов озера наиболее всего поглощают уран моллюски» (40, с.4). «И.В. Старик, В.В. Чердынцев, сравнивая содержание урана в раковинах современных и ископаемых моллюсков, пришли к заключению, что содержание урана в раковинах ископаемых форм в среднем выше, чем в современных» (40, с.5). Исследовав более тысячи проб из коллекций Средиземного, Черного, Балтийского, Японского морей, Атлантического и Индийского океанов, К.Оглоблин выявил закономерность: чем ближе к экватору, тем больше урана в моллюсках. В Индийском океане его в 4 раза больше, чем в Балтийском море (40, с.7). При этом существует прямая зависимость количества урана и содержания органического вещества. Молодые моллюски более концентрируют уран, чем старые, поскольку они менее кальцинированы. «Уран ассоциируется главным образом с органической составляющей» моллюсков, - уверяет К.Ф. Оглоблин (40, сс.12-13).

Наши предки жили на южных морях и потребляли органическую составляющую моллюсков. Это был тот самый мягкодействующий, неопасный для здоровья, благотворный мутагенный фактор, который и стал дрожжами того теста, из которого слеплен человек.

Эволюция в сторону человека стала возможна, благодаря моллюскам. Дело в том, что ламаркизм с его тезисом о наследовании приобретенных признаков не получил подтверждения в наблюдениях и опытах натуралистов и потерпел крах. Приобретенные признаки не наследуются сами по себе. Ароморфоз немыслим без мутаций. Мутагенный фактор представляет собой дрожжи процесса эволюции. Однако скорые мутации под воздействием жесткой радиации приводят к появлению уродств, а не к ароморфозу. Именно поэтому трудно согласиться с археологом Г. Матюшиным, который объяснил происхождение человека в зоне Великого африканского разлома мутагенным воздействием излучения, которое являлось в древности, как ему кажется, очень сильным в этом районе. На мой взгляд, мутагенный фактор должен был воздействовать настолько длительно и мягко, чтобы не оказывать негативного влияния на здоровье наших предков, но способствовать закреплению приобретенных признаков в течение многих поколений. Подобным фактором могло стать постоянное поступление небольших доз мутагенов в организм с пищей.

«При всей сложности проблемы, — пишет академик Л.П. Татаринов, критикуя Г. Матюшина, В. Кордюма, О. Шиндевольфа и других «сальтационистов, - нам кажется возможным утверждать, что прямолинейный сальтационизм на уровне возникновения высших таксонов не выдерживает проверки фактами. Тем не менее мы встречаемся со все новыми попытками популяризации вульгарного сальтационизма. Конечно, сейчас трудно полностью согласиться с излюбленным Дарвином выражением «природа не делает скачков». Многие процессы и в эволюции и в жизнедеятельности организмов настолько сложны, что мы с трудом приближаемся к их пониманию Однако вульгарный сальтационизм, стремящийся объяснить все качественные различия в природе независимо от их глубины более или менее мгновенными скачками, явно бесперспективен» (33, с.35).

Выше он говорит о том, что даже те ученые, которые настойчиво проповедуют сальтационизм, не могут не признавать, что «прежде чем мутанты дадут начало новому таксону, они должны подвергнуться доработке под действием естественного отбора» (33, с.30).

У меня имеется другое объяснение, почему останки гоминид концентрируются в восточной части Центральной Африки. Великий Африканский разлом имеет к этому отношение, но только косвенное. Благодаря разлому появилась цепь крупных озер, откуда берет начало Нил. Гоминиды из Средиземноморья спускались по реке, а здесь, в центре Африки, превращались в обезьян-антропоидов. В этом им, кстати сказать, тоже «помогал» мутагенный фактор. Какой? Да тот самый, который способствовал ароморфозу тех поздних гоминид, которые эволюционировали в людей. Вспомним, как появилось цветное зрение: благодаря потреблению костного мозга. Но ведь белое мозговое вещество - это основной накопитель радиоактивных ионов в любом организме, имеющем скелетную основу. Получив большую дозу жесткого облучения, человек подвергается операции по пересадке костного мозга.

Естественный отбор указывал направление мутаций. Под мягким влиянием радиоактивных ионов, поступающих в организмы гоминид с пищей, мутации свершались и закреплялись мутагенами. Разумеется, были вредные мутации и линии, развивавшиеся под их воздействием, выбывали из эволюционного процесса. Отсюда такое великое разнообразие гоминид.

4. Почему дельфины выбрасываются на берег?

Вообще подобное суицидальное явление присуще всем китообразным. 11 августа 2004 г., в то время, как я писал эти строки, в телевизионных новостях передали информацию о выбросившемся на сушу горбаче. Люди, используя технику, спасали кита три дня, несколько раз возвращая в море. Горбач упрямо возвращался на берег, где и умер «под тяжестью собственного тела», как сообщил диктор. Причины самоубийства кита, как всегда, остались загадкой. Косаток в данном случае не было вблизи, да за три дня они уже ушли б с того берега. Горбача-самоубийцу никто не преследовал.

Версий самовыброса китов существует множество, повторять их нет смысла, их легко найти в популярных изданиях. Наиболее общепризнанной (после того, как была отвергнута версия, связанная с косатками) на настоящий момент является версия магнитных бурь. Якобы, китообразные, ориентирующиеся по магнитным линиям, во время магнитных бурь теряют ориентацию и устремляются на сушу.

За пределами этой версии остаются следующие факты. Первое. Основными способами ориентировки китообразных являются эхолокация и зрение, а не магнитное «чувство». Это птицы ориентируются по магнитному полю и, кстати сказать, никогда не падают на землю даже во время сильных магнитных бурь, потому что подстраховываются зрением. Среди морских обитателей ориентацией по магнитному полю отличаются скаты. Никто никогда не видел ската, выбросившегося на берег.

У дельфинов отсутствует нюх, но зрение очень острое. Не видеть землю они не могут. Ультразвук, который является главным «проводником» дельфинов в толще воды, не подвержен влиянию магнитных линий.

Если бы дельфины и другие китообразные выбрасывались, теряя ориентацию на большой скорости (на малой скорости катастрофа маловероятна), они разбивались бы о камни и скалы. Они же никогда не разбиваются, они именно выбрасывают себя на берег, подобно тому, как люди, желая утонуть, бросаются в воду.

Второе. Операции по спасению китообразных длятся порой по несколько дней, когда буря уже прошла, а животные все равно возвращаются к гибели. Часто во время выброса китов на берег приборы вообще не фиксируют магнитных бурь. Тем не менее, спасательные операции далеко не всегда бывают успешными, потому что животные упрямо возвращаются на сушу, ища смерть.

Третье. Если бы аппарат ориентации дельфинов был столь ненадежен, как его представляют авторы «магнитной» гипотезы, мы бы после каждой магнитной бури, которые происходят почти еженедельно, были б вынуждены собирать трупы дельфинов, разбросанные по берегам всех континентов (а также скатов и птиц).

Скорее всего, эхолокация и зрение дельфинов и других китовых достаточно надежно ориентируют их в пространстве.

Ненадежных способов ориентации в мире животных не существует вообще. Такое животное не могло выжить.

Чрезвычайно редкие, но неизменно впечатляющие случаи самовыброса китов на берег - это именно стремление к суициду. Это то, что делает им великую честь, уподобляя людям. Это ничто иное, как плата за высокий интеллект. Никакие другие животные, кроме них и нас, не способны к самоубийству.

Несмотря на дифилетическое происхождение зубатых и усатых китов, природа и тем и другим была вынуждена дать по два автономных мозга, хотя и разной мощности. Зубатые киты неизмеримо «мозговитее». Однако сам механизм отдыха и бодрствования в принципе одинаков. По-другому и не могло быть. Морские млекопитающие, не выходящие для отдыха на берег, не смогли бы выжить в воде, если б «отключались» полностью. Дыша легкими, они б захлебнулись в воде во время глубокого сна.

Но, с другой стороны, все положительные моменты имеют оборотные стороны. Чем значимее плюс, тем опаснее минус. В сказке А. Волкова «Семь подземных королей» семь королей правили по очереди. Каждый, отцарствовав свой срок, будил следующего, сдавал ему дежурство по стране и шел спать. Теперь представим себе, что один из королей взбунтовался и отказался спать в то время, как другой царствует. Два короля отдают противоречивые приказы. Что будет со страной? В государстве начнется смута и хаос. В данном случае государство - это психика несчастного животного, наделенного таким опасным преимуществом, как два автономных мозга.

Здесь впервые предлагается следующая версия одного из самых загадочных природных явлений. Причиной суицида китообразных является стрессовое или патологическое нарушение нормальной асимметрии полушарий, их дисфункция. Возможно, речь идет о внутреннем конфликте двух «Я». О нарастающем напряжении, которое умножается агрессивной реакцией Другого. Но при этом Другой — внутри.

Два автономных, но сообщающихся, способных инактивировать друг друга мозга в одной черепной коробке — это явление, чреватое психопатологией. Но, с другой стороны — нет худа без добра — это и есть то самое первичное ультрапарадоксальное состояние сознания, та форма безумия, которое лежит в начале сознания вообще. Разумеется, речь идет только о дельфинах. Усатые киты в данном случае являются обычными жертвами эволюции. Их суициды — это издержки эволюции, когда плюс оборачивается минусом.

Усатые киты, как правило, выбрасываются поодиночке. Дельфины практикуют групповой суицид. Это может быть связано не только со стадным образом жизни (некоторые усатые киты тоже формируют стада), но и с более развитой психической организацией, которая подразумевает возможность групповой истерии. Подобное явление до сих пор отмечалось в подлунном мире только в сообществах людей. Широко известен случай группового самоубийства тысячи американцев в джунглях Гайаны в 1978г. В Гонконге в 1980г. имел место яркий случай групповой истерии одновременно в трех соседних школах. Дети, числом более четырехсот, начали неукротимо рвать и корчиться от каких-то болей в животе. Разнесся слух, будто школьников отравили. Когда детей доставили в больницы, выяснилось, что болезнь, вызвавшая спазмы в животах сотен человек одновременно. называется истерия (2, с.24).

У пресапиенсов, тоже переживших издержки эволюции в виде психопатологии, связанной с нарушением нормальной функциональной асимметрии, развитие психики пошло по схеме отрицания отрицания. Издержка эволюции мозга, т.е. первичная острая психопатология стала вначале хронической, а потом — зачатком сознания. Для того, чтобы острая психопатология могла перерасти в хроническую, длящуюся сотни поколений, нужны были особые условия существования, — не водные и не земные, а пограничные, как самые безопасные и богатые в плане возможностей причудливой самореализации.

Вывод: такая странность поведения дельфинов, как стремление (и способность!) к суициду, является подтверждением инверсионной теории антропогенеза, исходящей из того, что исток разума коренится в безумии.

5. Почему дельфины любят людей?

Это, пожалуй, самая интригующая загадка природы.

Дельфины и косатки — единственные крупные животные, которые ни разу за всю историю нашего сожительства на планете Земля не причинили физического вреда ни одному человеку. При этом — что самое удивительное — они являются мощными, ловкими, хитрыми, коварными и прожорливыми хищниками, а люди являются для них легкой добычей.

В настоящее время на них не охотятся, во многих странах действует запрет на убийство этих животных, но так было не всегда. В древности малые зубатые киты являлись объектом массового промысла, например, у фракийцев, за что тех осуждали цивилизованные греки, но даже и тогда дельфины не нападали на людей даже в целях самозащиты. Перед табу на причинение вреда людям пасует даже инстинкт самосохранения этих красивых и свирепых хищников. Откуда взялся этот запрет, этот могучий психологический барьер в мозгах дельфинов? Их ловили сетями и без всякой опаски вытаскивали на берег. Акула и крокодил в такой ситуации хватают всех подряд, до кого могут дотянуться. Вытаскивая морских хищников на берег сетями, люди применяют всевозможные предосторожности, используют удавки на шестах, чтобы не подходить близко. Дельфинов берут голыми руками. Дельфин даже не раскрывает пасть, хотя и на мелководье способен перекусить человека надвое. В схватках с другими хищниками, например, кальмарами, дельфины не отдают свою жизнь так легко. Они нападают и защищаются эффективно и бесстрашно, и борятся за жизнь до конца.

Известен лишь один-единственный случай нападения на человека косатки. Она проглотила серфингиста, которого приняла за какое-то другое животное. Поняв свою ошибку, косатка выплюнула человека, который выжил, побывав в пасти самого свирепого хищника моря, который ест всех подряд: от анчоуса до большой белой акулы и крокодила. Случаев нападения на человека дельфинов не известно.

Дельфин - не министр Ишков, он не мог знать и не мог прочитать в газетах, что наши мозги, дельфинов и людей, «удивительно похожи». Да и вряд ли, знай он это обстоятельство, оно могло связать дельфина до такой степени, чтобы даже не защищаться, когда люди тебя убивают. Мотив простого филогенетического родства тоже не может служить объяснением. Косатки являются самыми близкими родичами дельфинов, однако нападают на них и охотно поедают.

Дельфины способны жестоко преследовать друг друга, не менее жестоко, чем люди преследуют друг друга и почти столь же коварно, потому что очень умны. Желая извлечь скользкую и юркую мурену из убежища, дельфин специально убивает колючую скорпену, а потом, осторожно зажав ее во рту, «выкалывает» мурену из убежища. В бассейне дельфины с помощью кафельных плиток сгребали водоросли в кучи и поедали (60, сс.81, 143). Они воспроизводят человеческую речь, но в другом диапазоне. Они способны запомнить такое количество команд, какое не под силу самой умной собаке: до 700. У них, оказывается, даже есть зачаточная речь: из семи исходных сигналов они формируют 31 слово (60, сс.144-156). Поэтому мы погрешим против истины, если скажем, что дельфины позволяют людям убивать себя, потому что «недотепы». Они бывают изощренно жестоки: один дельфин может забить другого до смерти.

Только с людьми они ведут себя, как нежные родители. По-другому и не скажешь, настолько их поведение по отношению к нам необъяснимо нежно.

Существует еще одно предположение, почему дельфины любят людей. Оно идет от свидетельств визионеров, таких, как Е. Блаватская. Визионеры (кстати сказать, почти все, а не одна Блаватская) уверяют, что первая земная цивилизация была морской, у наших предков были подводные огороды и прирученные морские животные, которые паслись на подводных пастбищах. Отсюда пошла легенда о дельфинах, как собаках моря, живших давным-давно бок о бок с людьми. Но это не объясняет их великую нежность к нам.

Одомашнивание генетически неустойчиво и «забывается» уже во втором поколении. Домашние собаки защищают только хозяев, у них нет табу на причинение вреда всем людям вообще. Доместикация представляет собой вид селекции, а не генетики. Посредством ее, используя искусственный отбор, можно изменить внешний облик, сформировать безусловные рефлексы, но генная основа при этом не меняется. Собака, видя, что хозяин намерен причинить ей болезненную смерть, будет защищать себя даже от него. Известно много случаев, когда собаки кусали хозяев. Убивают своих хозяев домашние быки. Домашние кошки часто нападают на людей. Часто нападают на людей верблюды, жеребцы, гуси, петухи. Не существует ни одного домашнего животного, у которого было бы «в крови» табу на причинение вреда человеку. «Любовь» домашних животных к человеку представляет собой не инстинкт, а рефлекс, который быстро утрачивается с возвращением к дикому образу жизни. Дикая собака так же опасна, как и волк, хотя происходит от домашнего животного.

Их табу в данном случае — это рефлекс, который в принципе преодолим и преодолевается более мощным — инстинктом - самосохранения. Судя по тому, что у дельфинов ввиду человека пасует даже инстинкт самосохранения, надо предполагать вмешательство генов. То есть: их доброе отношение к людям — это не рефлекс, а инстинкт, причем, более сильный, чем инстинкт самосохранения. Но мы знаем, что инстинкт самосохранения является самым стойким в мире животных. В природе известен лишь один инстинкт, способный «перебить» инстинкт самосохранения. Это родительский инстинкт, требующий оберегать потомство, защищать его и не причинять ему вреда ни при каких обстоятельствах. Он особенно силен у высших млекопитающих, которые часто, не задумываясь, жертвуют собой ради своих детей. Иных мотивов для самопожертвования у животных нет и не может быть в принципе.

Дельфины не забыли, они помнят о тех временах, когда (до появления такого гидростатистического приспособления, как обратный ход новорожденных) приплывали рожать в мелкие, теплые, защищенные заводи, где производили на свет маленьких голеньких монстриков с ручками и ножками, которые не могли тотчас плыть за родителями в море. Им предстояло кормиться под нежной опекой стада на мелководье, чтобы потом пережить метаморфоз и уйти в море навсегда. Дельфины помнят, а мы забыли. Почему?

Потому что у нас есть история. Мы познали от древа добра и зла, и если бы помнили все добро, то должны были бы помнить и все зло. Но это, слава Богу, невозможно. История работает, как ластик памяти. Она стирает все, что нам не надо помнить для жизни здесь и сейчас, а особенно — поскольку сама по себе социальна - все, что относится к предыстории, к животному существованию. Мы уже не помним, кто наши родственники в мире животных и чествуем «невольных узурпаторов» — обезьян.

У животных истории нет, поэтому они помнят все. Тысячелетия пролетают для них незаметно, незаполненно. Для них не существует ни вчера, ни сегодня, ни завтра. Для них мы все те же , особенно когда раздеваемся, чтобы искупаться. Скорее всего, филогенетическую память дельфинов более всего тревожит вид детей, потому что они более похожи на тех, кого дельфины рожали в древности. У взрослых слишком длинные руки и ноги, их «вытянула» эволюция.

Дельфины любят подплывать к пляжам и курсировать на виду у купающихся. Они нападают на акул, когда те подбираются к местам омовения людей. Они любят сопровождать корабли. Они, наконец, спасают тонущих. Другие киты ничего подобного не делают. Это говорит о нашем близком родстве именно с дельфинами.

Плиний Старший в «Естественной истории» рассказывает о том, что дельфины загоняли рыбу для рыбаков. Охотно приплывают помогать рыбакам амазонские дельфины — инии. В Африке рыбаки вызывают дельфинов на помощь ударами палок по воде. Возможно, древние дельфиниды подобным образом проявляли заботу о своем «лагунном» потомстве: загоняли в их заводи рыбу, чтобы дети учились ее ловить.

Говорят о рекапитуляции органов. В данном случае можно говорить о рекапитуляции чувств.

Легенды и были о тесной дружбе людей с дельфинами всегда очень трогательны и почти невероятны. Во времена Римской империи в городе Гиппоне в Северной Африке (кстати, родине Августина Блаженного) произошло следующее. «Как-то раз один наиболее отчаянный мальчик заплыл очень далеко, и вдруг возле него появился дельфин. Сначала он плыл впереди мальчика, потом за ним, потом стал кружить около него. После этого дельфин опять поднял ребенка на спину и, к ужасу мальчика, поплыл вместе с ним в открытое море. Однако вскоре он повернул обратно и отнес мальчика на берег к его товарищам На следующий день масса людей собралась на берегу, не сводя глаз с бухты. Как и ожидали, дельфин появился и направился к мальчику, но тот удрал от него... Так было и на другой день, и на третий и продолжалось до тех пор, пока жители Гиппо не устыдились своего страха перед животным. Они приблизились к дельфину, стали играть с ним, научились звать его. Они даже трогали его, и он с удовольствием разрешал себя гладить. Постепенно люди становились все смелее и смелее. А мальчик, который первым встретился с дельфином, подплывал к нему, забирался ему на спину, и дельфин катал его по морю» (70, с. 18).

Весть о красивой дружбе мальчика и дельфина разнеслась по свету и в Гиппон повадились туристы со всей империи. Необходимость принимать гостей истощила кошельки гиппонцев и тогда было принято решение тайно убить дельфина. Этот исторический факт красноречиво опровергает известную версию Мессинга, будто Древний Рим являлся страной капиталистической. Будь там капитализм, гиппонцы не тратились бы на прием гостей, а обогащались бы за их счет.

Что и имело место быть в 60-е годы 20 в. в г. Опонони в Австралии. Там самка дельфина приплывала на пляж и нежно играла с детьми, особенно выделяя одну девочку. Существует множество фотографий дельфина Опо. Город наводнили туристы, настолько многочисленные, что на дорогах, ведущих в Опонони, образовались пробки. Среди туристов нашлись маньяки, пытавшиеся стрелять в дельфина. В гостиницах и ресторанах не было где упасть яблоку. Опононцы образовали комитет защиты дельфинихи, которая приносила им бешеную прибыль. «Общение с кротким дельфином, - пишет Э. Олперс, — делало массу людей добрее и лучше... При всем огромном количестве людей, когда на пляж набивалось более полутора тысяч народа, там не бывало ни пьянства, ни драки, ни ссор. Все находились в самом веселом праздничном настроении» (70, с. 101). Однажды дельфиниху Опо нашли среди скал мертвой... Возможно, ее убили конкуренты, ибо пляжи соседних городов опустели.

Количество подобных случаев не ограничивается двумя рассказанными историями. Дельфины вступали и вступают в тесный контакт с людьми во все времена и на всех континентах. Ничего подобного не делает никакое другое дикое животное.

6. Человек и шимпанзе или синдром Лайэля

В конце 20 в. в научно-исследовательскую практику вошли генетические методы установления родства между видами животных. Появился метод «молекулярных часов». Благодаря ему, генетики начали выстраивать вторую, параллельную систематику, основанную на таких критериях, как скорость эволюционных преобразований и время дивергенции разных видов. Результаты их исследований о человеке и его предках вошли в противоречие с бытовавшими представлениями о морфологии и фенотипии человека и приматов. При этом генетики выдали один шокирующий результат: вывод о генетической тождественности человека и шимпанзе.

Когда началась эволюция человека, антропоидов не существовало в природе. Это доказанный факт и одна из необъяснимых загадок симиальной теории антропогенеза. Сторонники симиальной теории были б честны, если б искали возможных предков людей среди низших обезьян, а не среди антропоидов. Ибо это означает поиск среди тех, кого не было и в помине, когда начался процесс антропогенеза. С другой стороны, совершенно ясно, что переход от низших обезьян к людям невозможен в принципе. Существуют пределы перехода количественных изменений в качественные. Собака, имея индекс цефализации, сравнимый с таковым у низших обезьян (и даже повыше) является другом человека на протяжении почти всей его истории. Однако даже тесное общение с человеком не сделало собаку разумным существом, а ведь человек этого всегда хотел. Искусственный отбор на протяжении миллионов лет был направлен на то, чтобы сделать из собаки настоящего друга, способного не только на автоматическое выполнение команд, но и на восприятие смысла слов. Увы Открывая разные виды гоминид, ученые вначале радовались каждой новой находке, а потом начали приходить в уныние от их многообразия. Безудержное ветвление «древа жизни» никак не позволяло вычертить более-менее убедительную линию происхождения одного-единственного вида Ношо sapiens.

На 1-й Всесоюзной конференции по проблемам эволюции, которая состоялась в Москве в 1984 г. в тот период развития антропологии, когда господствовала эйфория по поводу «молекулярных часов», известный антрополог Е.Н. Хрисанфова из МГУ высказала скепсис в истинности «определений древности человеческой линии эволюции по результатам сопоставления биомолекулярных и морфологических признаков».

«Известно, — сказала она, — что данные молекулярной антропологии используются для обоснования «шимпанзоидной гипотезы» антропогенеза, согласно которой общий предок гоминид и африканских понгид был по существу шимпанзеподобен. Однако отсутствие полного совпадения темпов молекулярной и фенотипической эволюции, особенности морфологии древнейшего афарского австралопитека не позволяют приписывать «шимпанзоидный» облик общему предку гоминид и понгид» (11, сс. 144-145).

Приведу одно из самых категоричных заключений одного из самых авторитетных антропологов: «По материалам сравнительной морфологии нужно считать исключенной возможность преобразования верхней конечности шимпанзе в конечность, свойственную гоминидам» (В.В. Бунак, 13, с.ЗОЗ).

Это мнение очень радикально в том смысле, что отрицание «шимпанзоидной гипотезы» антропогенеза в настоящее время означает автоматическое отрицание истинности биомолекулярных методов, которые претендуют на статус «точного знания».

Если молекулярный метод демонстрирует генетическую тождественность шимпанзе и человека, - какой вывод единственно и можно сделать, оставаясь в рамках симиализма? Что общим предком человека и шимпанзе являлась шимпанзеподобная обезьяна. Однако морфология и данные фенотипической эволюции просто вопиют о том, что этого не могло быть.

Как повести себя в такой ситуации? Должны ли мы отринуть все, что было сделано антропологами до сих пор, - или имеем право изменить исходную посылку, т.е. отказаться от симиализма?

Многие антропологи еще не поняли, что вопрос стоит именно так. Они наивно полагают, будто именно отказ от симиализма означает крах эволюционной антропологии. Отнюдь!

Если мы признаем, что у человека и шимпанзе действительно был общий предок, но это был не понгид, а гоминид, — только тогда у эволюционной антропологии есть шанс сохраниться в качестве науки. Иначе молекулярный метод начнет функционировать вне рамок эволюционной антропологии, которая окажется на задворках познания, ибо генетика на самом деле является точным знанием, без учета которого все рисуемые многочисленные схемы «эволюции человека» становятся пустыми фантазиями досужих людей.

В популярном журнале «Вокруг света» недавно, в середине 2003 г. был опубликован материал, подготовленный при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований доктором наук, известным антропологом А. Зубовым. Упомянув о т.н. «синдроме Лайэля», французского ученого 19 в., который говорил, что не согласен с симиализмом из-за отвращения к обезьяне, автор пишет:

«Впрочем, такой подход держится только на эмоциях — подлинно научная современная аргументация в упомянутом синдроме близка нулю. Ведь для того, чтобы утвердить радикально новую теорию, нужно прежде всего опровергнуть доводы старой... 20-й век сделал такое опровержение невозможным» (18, с. 106).

В качестве главного доказательства А. Зубов приводит факт потрясающего генетического подобия человека и шимпанзе. Приводит мнение Гудмэна, который считает, что человек и шимпанзе принадлежат к одному виду животных, различаясь на уровне подвида.

Нив коем случае не собираюсь оспаривать этот довод. Более того: двумя руками голосую за то, чтобы официально вывести не только шимпанзе, но всех антропоидов из отряда обезьян и ввести их в состав биологического рода Ното. Гудмэн предложил для шимпанзе наименование Ното рап (человек обезьяний). Прекрасно! Прекрасно и справедливо, ведь от шимпанзе можно переливать человеку кровь. И если б вы видели великолепного шимпанзе в зоопарке Сантьяго — гордого, вертикальностоящего, расправив плечи, на двух ногах (правда, держась одной рукой за столб) - вы бы поверили, что это — человек. Эмоционально поверили бы, как верят чилийские дети, по-детски влюбленные в этого джентльмена и взбирающиеся на гору Сан Кристобаль специально для того, чтобы пообщаться с ним.

Недавно всплыла проблема. «С момента дивергенции человека и шимпанзе, произошедшей примерно 5 млн. лет назад (согласно молекулярным часам 5-6 млн. лет, — В.Т.), они разошлись лишь на 1,4%, да и те обусловлены, в основном, нейтральными мутациями (синонимичные замещения). Более того, повторы каждого гена внутри палиндрома идентичны друг другу более, чем на 99,9%! Небольшое расхождение, наблюдаемое между человеком и шимпанзе нельзя объяснить интенсивным отбором, поскольку даже нейтральные Alu последовательности внутри палиндромов показывают очень низкий темп эволюции» (16, с. 14).

Далее авторы статьи К. Попадьин и Л. Амирова приводят математический расчет темпов эволюции, согласно которому за 5 млн. лет между человеком и шимпанзе должно было накопиться на порядок больше генетических расхождений.

Генетика опровергает теорию эволюции, основанную на морфологии, и, в то же время, обезоруживает саму себя. Выходит, что мы не можем верить даже молекулярным часам.

Мы должны решить эту проблему.

Она решается, если исходить из того, что никакой эволюции от шимпанзе к человеку не было в природе, что шимпанзе - это одичавший, утративший свою универсальность, специализировавшийся, приспособившийся к древесному образу жизни человек.

Одичание и одомашнивание не равнозначны биологической эволюции. В итоге их появляются новые виды, имеющие другие фенотипы, другой облик, но генная основа воспроизводится из поколения в поколение, все замещения имеют, в основном, синонимичный характер. Одичание и одомашнивание отличаются от биологической эволюции так же, как селекция отличается от генной инженерии: они приводят к изменению фенотипа, существенно не затрагивая генотип. Это два вида селекции с противоположными знаками, но одинаковые в основе.

В 1681 г. в Германии впервые был документально зафиксирован случай, когда человеческое дитя жило с дикими животными в лесу. На сегодня известны около сорока феноменов «маугли», когда человеческие дети воспитывались животными и потом возвращались в общество. Они все свидетельствуют о том, что одичание совершается уже в первом поколении. Ни один «Маугли», попав к людям ребенком (даже не взрослым!) так и не стал полноценным человеком, несмотря на затраченные воспитательные усилия. Они не могут освоить членораздельную речь и уверенное прямохождение, зато любят вставать на четвереньки. Жизнь в лесу или саванне среди диких зверей давалась им легко, а возвращение в общество — трудно.

В современной России одна девочка прожила в конуре вместе с собакой 4 года, попав под опеку суки младенцем. После этого ею под наблюдением врачей и ученых 11 лет занимались педагоги и логопеды. Девочка едва выучилась говорить, почти нечленораздельно, не смогла отучиться лаять и прыгать на четвереньках. В 15 лет она мечтала только об одном: жить среди собак. При этом она была совершенно нормальной.

Угандийский мальчик Джон Себунья попал в обезьянью стаю в возрасте, когда уже умел ходить и говорить. Через 4 года его вернули к людям. Самое удивительное вот что: все его тело было покрыто густым серым подшерстком, который сошел спустя несколько лет жизни среди людей.

Вопрос: как могло в столь короткий срок появиться обволосение тела? Надо учитывать, что человеческие зародыши (как и эмбрионы дельфинов) покрыты мягкой шерсткой — лануго. Спящие волосяные луковицы у нас имеются по всему телу. Видимо, ускоренное обволосение Джона Себуйи было вызвано горячим желанием «быть, как все» среди обезьян. Лично я верю в это, потому что нечто подобное произошло некогда и со мной. По матери я принадлежу к белой расе, а по отцу к желтой. Как известно, у мужчин желтой расы волосы растут менее интенсивно, чем у белых. Когда я поступил в университет, чтобы получить профессию археолога, у меня появился друг Сашка Чигарьков. В нем наряду с русской текла, скорее всего, еще и какая-то горская кровь, поэтому он был красиво волосат. Особый предмет его гордости составляла т.н. «тещина дорожка» из коротких густых волос, лентой спускавшаяся от пупка вниз. В душевой Сашка дразнился: «А у тебя такой дорожки нет!» И я, семнадцатилетний пацан, страстно захотел иметь нечто подобное! К моему немалому удивлению, желание привело к тому, что спящие луковицы пустились в рост и через полгода, к началу второго курса, я имел «тещину дорожку» почти такую же густую, какая была у Сашки. Ни у одного из моих двух братьев нет ничего подобного, их животы голы.

Кстати сказать, феномен «маугли» является очень явственным подтверждением того, что в лесу и саванне прямохождение не практикуют не только неразумные существа, но и разумные. Последние, наоборот, отказываются от него в пользу более выгодного передвижения на четырех конечностей, несмотря на то, что они - конечности — не приспособлены к этому. Но если «маугли» оставить в лесу и дать возможность размножаться, то через 5-6 поколений все будет прекрасно «приспособлено» для жизни в лесу в качестве диких зверей..

К сожалению, мы не можем привести достоверные примеры одичания длительностью в миллионы лет, хотя бытует мнение, что виды современных диких собак произошли от одичавших домашних псов. Это произошло миллионы и сотни тысяч лет назад, потому что собака была спутницей человека в течение всего времени, когда он осваивал землю. Она была не нужна только в период, когда человек вел водно-земный образ жизни. Скорее всего, уже тогда люди стали прикармливать собак. Первые километры вглубь континента человек прошел в сопровождении собаки и с тех пор не расстается с ней. Я совершенно убежден в том, что без собаки человек никогда не смог бы освоиться на материке.

По составу ДНК дикие и домашние собаки идентичны, несмотря на огромную разницу в поведении, в морфологии, в фенотипе. Глядя на мопса и дикую собаку динго, с трудом верится, что это один вид животных. Но ведь они не более разнятся между собой, чем человек и шимпанзе.

Собака — это другой вид животных, чем волк. Однако различие в генах у них меньше, чем даже у человека и шимпанзе, а ведь разошлись они примерно в то время, когда разошлись человек и шимпанзе. Предок шимпанзе пережил одичание, предок современной собаки - одомашнивание. Два процесса с противоположными знаками, но близкие по конечным результатам: происходит разительное изменение внешних и некоторых внутренних признаков без ревизии генотипа. Сравните пекинеса и волка по морфологии, размерам, внешнему облику. Если б мы имели только ископаемые скелеты этих животных, сделали б вывод, что они даже не родственники. А они — одно и то же: скрещиваться могут.

7. Причины деградации гоминид

А.Зубов в своей статье не ограничивается генетическим «доказательством» симиализма, которое, как мы показали выше, более чем сомнительно. Вернее, поразительное генетическое тождество человека и шимпанзе скорее доказывает обратное, а именно антисимиализм. Человек не происходил от обезьяны, ибо подобный эволюционный скачок не мог обойтись одной лишь селекцией, в отличие от «эволюционного спуска», от одичания.

Утверждая последнее, нельзя говорить в общем плане. Понимаю, что должен привести в качестве доказательств медико-биологические причины деградации гоминид в обезьян, и я их приведу. Но прежде - объективности ради - предлагаю рассмотреть другие аргументы Зубова, ибо его статья представляет собой очень краткую, превосходно изложенную, популярную проповедь симиализма. Симиализма со всем богатством его «аргументации» на текущий момент.

А.Зубов упоминает знаменитый «хиатус» - временную пропасть между плиоценовыми «питеками», от которых можно тянуть линию гоминид, и гоминидами, найденными в Африке в 50-80 гг. 20 в. Последний питек исчез 8 млн. лет назад, а первый гоминид имел до 90-х годов прошлого века «возраст» 3,8 млн. лет. Около 5 млн. лет составлял временной провал — «хиатус». И вот вам подарок: на рубеже веков были сделаны выдающиеся открытия, среди которых А. Зубов выделяет два.

Речь идет об открытиях французских антропологов, которые, во-первых, в Кении нашли гоминида возрастом свыше 6 млн. лет. Автор находки М. Сеню назвала его «оррорин», что на местном диалекте означает «прачеловек». Это было в 2000 г., а в 2002 г. М. Брюне объявил о находке в Чаде гоминида, которого назвал «сахелантроп» (сахельский человек). Сахелантроп оказался даже древнее оррорина, ему около 7 млн. лет.

Таким образом, считает А. Зубов, проблема «хиатуса» оказалась преодолена. Ниша между плиоценовыми «питеками» (рама-, египто-, самбуро... и прочими) и первыми голоценовыми гоминидами начала заполняться. Что сказать по данному поводу?

Во-первых, прблема «хиатуса» — это не последняя и даже не главная проблема симиализма. Гораздо более существенными проблемами «обезьяньей концепции» я считаю невозможность объяснить на ее базе эксклюзивы человеческого организма, нашу специфическую анатомию, начиная с волос и кончая подъемом стопы.

Во-вторых, перед нами типичный случай такого «правдоговорения», когда говорят правду, но не всю правду. Хиатус зияет не только между последними плиоценовыми питеками и первыми людьми. Еще провальнее зияет хиатус между плиоценовыми питеками и современными антропоидами, такими, как шимпанзе. Кто сказал, что это проблема одной только приматологии? Это проблема также и антропологии. Особенно в свете генетического тождества человека и шимпанзе, на котором акцентирует внимание профессор-симиалист.

Второй хиатус, выходящий на современных человекообразных обезьян, — это такая бездонная яма, в которую рискуют скатиться и сахелантроп и оррорин и многие другие африканские гоминиды. Человек при этом, как на заре цивилизации, останется в гордом одиночестве, если не принять за истину изложенную здесь инверсионную теорию антропогенеза.

Лично я уверен в том, что оррорин и сахелантроп (если не вымерли полностью еще в глубокой древности) заполняют хиатус между плиоценовыми питеками и современными обезьянами. Почему?

Обратите внимание: сахелантроп и оррорин названы людьми, а не обезьянами. Они были прямоходящими! Это 7-6 млн. лет назад! Гораздо позже их мы имеем австралопитеков, т.е. «южных обезьян», которые считаются гоминидами, жившими 4-2 млн. лет назад. Прямохождение австралопитеков под вопросом (см. раздел «Палеоантропология» об афарском австралопитеке). Более древние гоминиды являются людьми в большей степени, чем позднейшие.

Налицо картина деградации, а не ароморфоза.

Дело идет о пралюдях, уходивших с побережья Средиземного моря волнами.

Большая их часть, спускаясь по Нилу, достигала района Великих африканских озер, где их сейчас массово находят (ныне известно около 500 находок ископаемых гоминид, из которых большая часть - в районе африканских озер, который на этом основании ошибочно считается прародиной человечества). В самой долине Нила останков гоминид не находят, потому что она, являясь районом древнейшего земледелия, перекопана вручную до песчинки и все древности уничтожены еще в древности.

Некоторые гоминиды, идя за птицами, могли добраться в благоприятный сырой год до оз. Чад. Ничего необычного в этом нет. Что от Нила, что от морского побережья всего несколько недель пешего пути через оазисы. Следуя за птицами, этот путь можно было преодолеть вполне.

Теперь — о причинах и механизме деградации.

Основными медико-биологическими причинами утраты первыми поколениями наземных гоминид человеческого (или близкого к тому) облика, скорее всего, были три.

Первая из них уже называлась, это земная сила тяжести, которая потребовала укрепления позвоночника, а это, в свою очередь, привело к частичному заполнению спинномозгового канала вначале соединительной тканью, потом хрящом, потом костью. Это сказалось на некоторых высших функциях, о которых подробнее мы поговорим в главе «Палеоантропология».

Вторая причина — хронический дефицит йода, приводивший к расширенному воспроизводству кретинизма. Роль этого микроэлемента заключается в том, что он необходим для производства гормона щитовидной железы. «Длительный и стойкий недостаток гормонов щитовидной железы вызывает самое распространенное заболевание железы - гипотериоз. Коварство этого недуга заключается в том, что длительное время болезнь имеет стертый накопительный характер, слабо выраженные симптомы, которые зачастую расцениваются, как результат переутомления или осложнения после других заболеваний... Другим проявлением гипотериоза может быть склонность к частым инфекциям, что обусловлено отсутствием стимулирующего влияния тиреоидных гормонов на иммунную систему. Еще одним спутником болезни являются постоянная слабость и усталость даже по утрам» (90, с.96).

Далее автор указанной статьи Е.Романова перечисляет «возрастные» заболевания, определяемые гипотериозом. Особенно опасен он в период эмбриогенеза, вызывая у новорожденных и детей «врожденные аномалии, кретинизм, карликовость». Несмотря на то, что в настоящее время (и уже давно) 80% всей потребляемой соли йодировано, на планете проживают 5 млн. кретинов по причине йододефицита. Диагноз «хронический гипотериоз» имеют 200 млн. человек, еще 1,5 млрд. имеют предзобное состояние.

Причина такого плачевного состояния - в прогрессе техники. В начале 20 в. человечество через рекламу (вот где истинный враг человека!) было приучено фабрикантами к употреблению белой соли, прошедшей такую очистку, что в ней ничего не осталось, кроме NaCl. До этого в ходу была богатая микроэлементами темная соль.

Особо следует обратить внимание на два последствия гипотериоза, которые имели решающее значение в период превращения гоминид в обезьян: недоразвитие костяка, которое могло выражаться как в целом, так и в частном варианте (общая карликовость или недоразвитие одних только ног, или только черепа); а также кретинизм. Не отсюда ли современные карликовые формы человекообразных обезьян: гиббон и бонобо?

Чем, как не атавизмом является йодная зависимость организма человека, которой не страдают животные, сформировавшиеся на земле, а не в море? Общим происхождением всех животных от рыб ее невозможно объяснить именно потому, что йодное голодание является достаточно специфичной особенностью человека. Причем, люди, живущие у моря и питающиеся, в основном, морепродуктами, не испытывают дефицита йода. Согласно данным ЮНЕСКО самое здоровое население на планете проживает не в тех странах, где употребляют много калорийной пищи, и не в тех, где население круглый год может есть свежие фрукты и овощи в неограниченном количестве, а там, где основным источником продуктов питания является море. Самые здоровые люди планеты живут в Японии, где редкое застолье обходится без морепродуктов. Морская диета, которая не столь богата витаминами, как растительная, но зато содержит много йода и специфических микроэлементов, растворенных в морской воде, является самым важным фактором сохранения и укрепления здоровья.

В 1986 г. произошла Чернобыльская катастрофа. В атмосферу вылетело наряду с ионами цезия и стронция также много радиоактивного йода. Именно он представлял на первых порах главную опасность, потому что человеческий организм повел себя подобно путнику в безводной пустыне, страдающему от многолетней жажды: он, как сумасшедший, начал поглощать смертельно опасный изотоп только потому, что это был йод. «На загрязненных территориях радиойод поступал в щитовидную железу перманентно в течение двух и более месяцев и в результате мы имеем соответствующие последствия, - говорится в книге «Наследие Чернобыля», — Каковы же эти последствия? В настоящее время в 4-х наиболее загрязненных областях России зарегистрировано около 400 случаев рака у лиц, которые на момент аварии были детьми и подростками. На территории Беларуси зарегистрировано более 1000 случаев, в Украине — более 800 случаев. Рост числа случаев рака щитовидной железы среди детей является одним из многочисленных медицинских последствий аварии на ЧАЭС» (99, с. 178). К счастью, период полураспада йода краток и основная опасность уже миновала.

Третья причина деградации — недостаток витамина Д. Этот витамин поступает в организм, благодаря потреблению жирной рыбы, либо вырабатывается кожей под воздействием ультрафиолетовых лучей.

Оказавшись вдалеке от спасительного моря, гоминиды нижнего палеолита забрались на деревья. Единственный ландшафт, где они ощущали себя в относительной безопасности, — это тропический многоярусный лес. Однако здесь нет ни солнца, ни рыбы.

Дефицит витамина Д приводит к рахиту. Обратите внимание: по внешнему облику все человекообразные обезьяны с их короткими кривыми ножками, длинными руками, отвисающими животами чрезвычайно похожи на рахитичных людей. Если человек, с младенчества пораженный рахитом, не лечится, его тело во взрослом состоянии будет точь-в-точь как у шимпанзе.

«Когда рахитик начинает ходить, обнаруживается Х-образное или Ообразное искривление ног. Изменяется также форма грудной клетки: она выглядит как бы сдавленной с боков» (23, с.518; Похоже на обезьяну? - В.Т.). Кроме того, если верить «Популярной медицинской энциклопедии» под редакцией академика В.И. Покровского, рахит приводит к недоразвитию костей таза (отсюда «обезьяний зад», - В.Т.) и развитию плоскостопия (и стопы всех антропоидов лишены подъема). А если организм матери такого человека во время беременности испытывал существенный дефицит йода, у него и разума будет не более, чем у обезьяны. У нас нет оснований считать немыслимым процесс превращения гоминид в антропоидов.

8. Пример с кроманьонцами и неандертальцами

Костяки палеоантропов, живших около 100-40 тыс. лет назад и являвшихся современниками человека разумного, сохранились лучше, чем костные останки более древних «недочеловеков», - сахелантропа, оррорина, австралопитеков и питекантропов.

Еще недавно кроманьонцев считали «неоантропами» и прямыми потомками неандертальцев. Считалось, что, если кроманьонца одеть в костюм, он ничем не будет отличаться от современного человека разумного.

В пределах среднего палеолита симиальная концепция долго выглядела, как соответствующая истинному ходу вещей. У неандертальцев наличествовали черепные гребни, надглазничные валики, грубый костяк и некоторые другие черты, роднившие их с обезьяньими «предками». Считалось, будто у кроманьонцев эти недостатки оказались постепенно изжиты, — и вот вам полное торжество симиализма, его излюбленной логики «мало-помалу».

Смущало только одно: у неандертальцев был непомерно большой объем мозгового черепа, примерно в 1,5 раза больше, чем у современного человека. Это вносило ложку дегтя в бочку меда, во всяком случае, симиализм, как концепция, на этом что-то терял, не мог говорить о прямой логике развития. Ибо для него рост мозга «мало-помалу» — один из краеугольных камней. А тут нат-те вам: какой-то полуживотный неандерталец имеет мозг больше человечьего.

Очень возрадовался ученый мир, когда в пещере Схул в Палестине были найдены останки существа, похожего на неандертальца, но бывшего гораздо прогрессивнее его: довольно изящный костяк, уменьшенный валик, почти нет гребня... Вслед за этим в пещере Кафзех недалеко от Схул нашли стоянку «неоантропов» - кроманьонцев. Картина вырисовывалась великолепной: классические неандертальцы, имеющие обезьяньи черты - прогрессивные неандертальцы со стертыми обезьяньими признаками — кроманьонцы. С точки зрения морфологии, — конфетка, не картина, особенно если учесть, что за классическими неандертальцами тоже не пришлось ходить далеко: их нашли неподалеку в пещерах Амуд и Кебара.

Три морфологических типа на одной территории и при этом явная картина видоизменений. Если б не применялись методы абсолютного датирования, эта картина вошла б в учебники и вопрос о прогрессе в ходе антропогенеза мог бы считаться закрытым. Еще полвека назад это было возможно.

Если бы в 19 в. применялись абсолютные методы датировок, я не уверен, что симиализм дожил бы до наших дней.

Абсолютная хронология дала потрясающий результат. Все оказалось с точностью «до наоборот»!

Люди современного типа проживали в Палестине 110-92 тыс. лет назад. «Прогрессивные» неандертальцы на сорок тысяч лет позже (70-60 тыс. лет назад). Классические неандертальцы с надбровными валиками, головными гребнями и уродливо (это именно уродство, сейчас это признают все) большими головами — 40 тыс. лет назад. Вот вам и Юрьев день, бабушка «Симиальная концепция происхождения человека». Может быть, перекрестимся? Более подходящее наименование для симиализма будет: «Антропная концепция происхождения обезьян».

Тщательные лабораторные исследования костей показали, что неандертальцы страдали от дефицита йода и витамина Д. Несмотря на то, что по размерам мозга они превосходили настоящих людей, умственно они отставали. Это были большеголовые дебилы. Кретинизм проявляется также в статичности их приемов обработки камня. В течение всего среднего палеолита не наблюдается никакого прогресса.

Они исчезли бесследно. Насчет причин их исчезновения существует несколько точек зрения, наиболее известны две.

Первая вероятная причина полного исчезновения неандертальцев: они погибли от авитаминоза, причем, основной причиной был рахит. Получая немало, в целом, витаминов с мясом и растительной пищей, неандертальцы не имели в достаточном количестве витамина Д. Живя в эпоху оледенения, когда солнце и без того было в дефиците, палеоантропы прятались в пещерах и скрывали свои тела под шкурами, не подозревая, что следует принимать солнечные ванны, невзирая на мороз. Либо перебираться к морю, переходить на рыбный рацион. К морю их, скорее всего, не допускали более успешные люди, — наши истинные предки.

Если, в самом деле, неандертальцы произошли от кроманьонцев, то причинами деградации (об эволюции, даже обратной, в связи с вымиранием вида говорить не приходится) стали те же факторы, что и в случае с архантропами: расширенное, из поколения в поколение, воспроизводство кретинизма из-за хронического дефицита йода; и физического уродства из-за дефицита витамина Д.

Африканским и азиатским архантропам повезло больше: в их случае процесс деградации в определенный момент прекратился и их морфогенез встал на эволюционные рельсы. В благоприятных условиях тропического леса они превратились в замечательных обезьян-антропоидов. У палеоантропов в условиях ледниковья подобной возможности не было. Только разум мог их спасти, а они утрачивали его от поколения к поколению.

Вторая версия согласуется с первой: окончательно неандертальцы не вымерли, а пошли по пути, общему для всех недолюдей, начали превращаться в северных лесных антропоидов. Они долго бытовали в лесах в виде «ийети», «саскачей», «ийеху», «алмасов», «алмасты», «леших», — этаких промежуточных существ, полулюдей-полуобезьян (100). Процесс превращения палеоантропов в обезьян оказался, видимо, не завершен из-за наступления на их ареал человека.

До сих пор эволюционистами не предложено реальных объяснений, почему у кроманьонцев и, особенно, у неандертальцев, черепа больше по размерам, чем у Homo sapiens sapiens. Но вы посмотрите на те черепа непредвзято и все станет ясно. На рисунке - реконструкция головы мальчика-кроманьонца, сделанная по типичному черепу (стоянка Староселье в Крыму). А вот описание изменений костной системы при хроническом недостатке витамина Д: «Затылок приобретает плоскую форму. Голова увеличивается, появляются лобные и теменные бугры (антропологи эти патологические проявления принимают за прогрессивные, — В. Т.), лоб становится выпуклым» (23, с.518).

Мальчик-палеоантроп

Когда палеонтропов только начали извлекать из недр забвения во второй половине 19 в., крупнейший германский патологоанатом профессор Р.Вирхов сразу сказал, что это патологические костяки людей, а не каких-то наших полуобезьяньих предков. Эволюционисты заклеймили его кличкой «ретроград» и осмеивали более века. Сейчас выясняется, что Вирхов был прав, что не надо бояться говорить, что ты видишь, как специалист, даже если мнение «прогрессивной общественности» настроено против тебя.

Насчет кроманьонцев могут быть сомнения; возможно, они имеют отношение к современному человечеству. Смущает факт, что они имели слишком большие черепа, да и внешний вид этих голов говорит о несомненном наличии патологических процессов по типу авитаминоза Д.

Мне могут задать вопрос, почему у современных человекообразных обезьян, которых я считаю потомками предлюдей, прошедших первую инверсию, головы маленькие? Ведь они, точно так же, как кроманьонцы и неандертальцы, которые уходили с побережья позже, испытывали дефицит витамина Д. Причины этого дефицита были разные, для предков шимпанзе такой причиной стало укрытие в густом тропическом лесу, куда не проникает солнце, а у людей эпохи ледниковья — холод. Но что касается последствий авитаминоза Д, то они были общие: рахит, который вызывает патологический рост черепа.

Отвечаю: предки шимпанзе, горилл, орангутанов, гиббонов в определенный момент сошли с рельсов деградации и встали на путь полноценного эволюционного развития. В тропиках сахелантропы, оррорины, австралопитекки начали формироваться в новые виды под резцом такого умелого скульптора, как эволюция, которой оставалось всего лишь «обтесать» все лишнее. У палеоантропов ледниковой эпохи подобной возможности не было, хотя вполне допустима и мысль, что в случае с ними эволюция просто не успела довершить свою работу и дать планете выносливых северных лесных и горных человекообразных обезьян. Впрочем, Б.Поршнев считал, что эти виды существуют и искал их всю жизнь. Об их существовании и правда собрана тьма свидетельств, но эта тема выходит за пределы данной работы.

9. Тайное общество «триада»

В одном из самых «безвкусных» голливудских фильмов (с их недостоверным суперменством и бутафорскими драками на пустых заводах) с участием Джеки Чана рассказывается о закрытом мафиозном обществе под названием «Триада».

Академическое сообщество антропологов-симиалистов давно уже превратилось в некое подобие закрытого общества, не замечающего, что общественное мнение давно уже отчуждено от них. «Есть предметы, о которых можно иметь неверное или недостаточное понятие — без прямого ущерба для жизни, - писал В.Соловьев, — Но есть предметы порядка духовного, которых жизненное значение для нас прямо определяется...» (91, с.178).

Можно жить на Земле человеком, не зная внутреннее устройство клопа или звезды и их происхождение. Но происхождение и «устройство» человека, - это «предмет», который не может не волновать всех и значение которого для всех нас определяется прямо.

Спросите своих знакомых: они верят, что человек произошел от обезьяны? Уверен, что большинство ответят: нет. Таков итог полуторавековой работы антропологов-симиалистов, их трудов по внедрению в общественное сознание «научного эволюционного учения». Только варясь в закрытом котле, можно не замечать этого отчуждения, основанного, между прочим, на здравом смысле. Ибо ученые-антропологи до сих пор не знают даже критериев человечности и при этом хотят, чтобы мы им верили.

В течение нескольких десятилетий в середине и во второй половине 20 в. наиболее популярным словом среди ученых-симиалистов было понятие «триада». Дело идет о триаде критериев очеловечения, триединой системе признаков.

Вначале, в 1948 г. Кизс предложил в качестве критерия т.н. «мозговой Рубикон», согласно которому человеком можно было считать существо с объемом мозга не менее 750 куб. см. Потом пошли дополнения. В качестве второго критерия сапиентности выделили прямохождение, третьего — т.н. «рабочую руку».

Далее пошло наукообразное развитие критериальной базы, при этом главное усматривалось в три единстве триады. На первый план вышел принцип взаимодополнительности. Бросаясь наукообразными терминами, профессура делала себе громкие имена на «триадической» теории, не имея никакого отношения к практике. В монографиях убедительно доказывалась неразрывность триады, диалектическая связь трех великих критериев. Мол, в процессе труда и благодаря ему, у обезьяны одновременно формировалась трудовая рука, рос мозг и развивалось прямохождение. Досконально описывалось, как это происходило в ходе эволюции. Мало-помалу, потихоньку- полегоньку, шаг за шагом.. Эта спекуляция (в философском значении слова: созерцательно-умозрительный метод) называлась «методологически- правильным подходом».

Отсутствие абсолютных методов датирования останков гоминид позволяло как угодно тасовать их, будто колоду карт. Их выстраивали в хронологические ряды по морфологическим признакам на основе критериев триады, вернее, одного триединого критерия, — великой, как триединая задача построения коммунизма, — триады.

Таким образом, кроманьонцы оказались «наследниками по прямой» неандертальцев, а современные люди (неоантропы) — кроманьонцев. И вдруг выяснилось, что кроманьонцы жили раньше уродов-неандертальцев, а те вообще не имеют отношения к антропогенезу, имея огромные мозги. Это обстоятельство, а также многочисленные находки гоминид в Африке в 80-е годы вызвали необходимость отказа от критерия «мозгового рубикона». Выяснилось, что большие мозги могли иметь те, кто никак не вписывался в род Ното, а те, кто вписывался по другим критериям, те имели мозги меньшие, чем у тех, кто не вписывался.

Отказ от критерия «мозгового рубикона» стал ударом по всей «триаде». Удар по «триаде» стал ударом по трудовой теории. Удар по трудовой теории ударил по симиализму. Ибо симиализм, как таковой, теорией не является, это гипотеза, гласящая, будто человек произошел от обезьяны. Как это было в ретроспективе, - это разъясняла трудовая теория, основанная на симиализме.

Если «рабочая рука» формировалась независимо от мозга и не имела никакого отношения к его прогрессу или регрессу, следовательно, труд не имел того значения, какое ему приписывают. А двуногая локомоция? Считалось, будто наши предки перешли к прямохождению, чтобы высвободить руки для труда. Если формирование рабочей руки никак не связано с переходом к прямохождению, — то с чего начинать бедным симиалистам?

Ни к какому результату никогда не придешь, не имея, с чего начать.

Таким образом, триада утратила свое триединство, а с ним и добрую половину смысла. Но «тайное общество» продолжало и продолжает существовать.

Фактурно триада и ее сторонники лишились не только «мозгов», но и прямохождения. Этот критерий был «дискриминирован» (данное выражение употребляют симиалисты между собой, чтобы завуалировать потерю, на своих «научных» совещаниях). Надо говорить проще: он абсолютно перестал работать, потому что археологи находят прямоходящих гоминид, которым 7, 6, 5, 4 млн. лет. В то же время, находят брахиаторов (т.е. передвигавшихся с опорой на предние лапы), которым 4, 3, 2 млн. лет. Самых древних непрямоходящих гоминид нет.

У симиалистов для различения обезьяны и человека среди останков ископаемых человекообразных существ остался лишь один оторванный критерий: рабочая рука.

Знаете, почему он остался у них? Потому что кистей рук, как правило, не находят. Их мелкие косточки пропадают за миллионы лет.

В редких случаях, когда их находят, они «свидетельствуют» против симиализма. Конкретный пример я приведу в разделе «Палеоантропология».

Ученые-симиалисты прекрасно понимают, что отказ от критерия триады означает не кризис их «науки», а крах. Поэтому они пытаются сохранить его, идя на переформулировки и компромиссы. О «триединстве» и принципе дополнительности критериев, составляющих триаду, уже речи нет. Вместо триединой триады предлагаются разрозненные «три морфокомплекса»: прямохождение, «трудовая рука», «краниофациальная система».

«Комплекс прямохождения» начинает быть, якобы, с австралопитеков. Появление «точного зажима», связанного с «полным противопоставлением первого пальца» — у неоантропов (т.е. только у людей современного типа, - В.Т.). «Наиболее медленно», как утверждают, складывался «современный тип соотношения мозгового, лицевого и нижнечелюстного отделов черепа (краниофациальный комплекс)» (В.М. Харитонов со ссылкой на Е.Н. Хрисанфову, 22, с.53).

Вначале поговорим о последнем, о самом главном, — о мозге.

Интересно, как понимать фразу о том, что «краниофациальный комплекс» (в который симиалисты стыдливо упрятали мозг, чтобы не акцентировать на нем внимание после краха чисто «мозгового» критерия) формировался «медленней», чем «трудовая рука», которая — в свою очередь — появилась только у неоантропов? Если «трудовая рука» появилась только у современных людей, то когда и у кого, наконец, появятся мозги существ, способных думать? По логике ученых они должны появиться позже, чем «трудовая рука».

Нам остается только терпеливо ждать, когда сапиенсы появятся хотя бы на кафедрах и в научных институтах.

В настоящее время никто достоверно не знает, когда появился человек современного типа. Известно, что еще 40 тыс. лет назад по земле бродили неандертальцы. Они изготавливали довольно интересные орудия труда, используя нуклеотическую технику. Интересно, - чем, если «трудовая рука» появилась только у неоантропов? Что-то не вяжется и не клеится у нашей профессуры. Налицо смешные попытки спасти симиализм нелепыми маневрами.

Что такое «краниофациальный комплекс»? По-русски говоря, это соотношение мозгового и лицевого отделов черепа («кранио» и «фас»). В выделении данного критерия имеется смысл, если отвлечься от истории его появления: после того, как потерпел крах чисто «мозговой» критерий. Это отход, отступление симиалистов с ранее занимаемой позиции, их полупризнание, как бы, что с мозгом они «поторопились» и лучше на вопросе о мозге внимания не заострять.

В выделении данного критерия имеется здравый смысл. Обыкновенный, бытовой, житейский здравый смысл, не имеющий, по сути дела, никакого отношения к предыдущей науке с ее тупым и тяжелым наукообразием. Чем внешне различаются между собой лица людей и обезьяньи морды? Не надо быть доктором наук, чтобы сделать вывод: обезьяньи морды вытянуты вперед клыкастыми челюстями. Лица людей в сравнении с ними, - плоские. Вот вам и весь «краниофациальный комплекс» в общем виде. Остается взять в руки штангенциркуль и манипулировать с черепами.

Современная эволюционная антропология — вообще очень примитивная наука, потому что уже достигла стадии старческого маразма, перемудрила и изжила саму себя. Такое случается и с людьми и с науками. Бывают науки — старые вырожденки, не говорящие и слова «в простоте». Они защищаются от любой критики своим крайним наукообразием, из которого давно испарился здравый смысл. Некогда таким тупым наукообразием отличалась немецкая философия до Канта и Гегеля. Несколько простых вопросов, заданных молодыми людьми, продемонстрировали всему миру наготу ее «королей».

Для современной эволюционной антропологии настало время простых вопросов. Не надо стыдиться задавать простые вопросы. Из них родилась теория относительности и нарисовалась Джоконда, в которой нет никакой запредельной тайны. Это самая обычная земная женщина, которая есть бездна по определению. Мария - не бездна, и Магдалина — не бездна; обычная женщина - бездна. В ней содержится все, что создал Бог и подрихтовал дьявол. Не зря говорится: кто поймет одну женщину, то поймет весь мир. Попробуем Хрисанфову понять.

Призовем на помощь другую женщину, — М. Лики. На рубеже веков она нашла в Кении на берегу р. Ломекви «череп существа, относящегося к гоминидам и жившего 3,5 млн. лет назад, то есть во время распространения в Африке нескольких видов австралопитеков». «Но это был не австралопитек - он имел очень своеобразное строение черепа, лицевой отдел которого был необычно уплощенным. Отсюда возникло название Кениантроп плосколицый» (18, с.114).

Плосколицый антроп, т.е. человек с нормальными человеческими мелкими зубами (и об этом тоже сообщила М. Лики) жил 3,5 млн. лет назад, а Христанфова уверяет, будто человеческий «краниофациальный комплекс» появился... Мне лично непонятно, когда? Если он формировался «медленнее», чем «трудовая рука», которая появилась, якобы, только у неоантропа? Нет, я ее не понимаю, Хрисанфову.

Еще менее понимаю в связи с рукой. Например, что подразумевать под «точным зажимом», который, якобы, связан с «полным противопоставлением первого пальца». Полное противопоставление первого пальца остальным должно составлять угол 180 градусов. Вот я смотрю на свою ладонь. Лично у меня не более 90 градусов. Интересно, а как у Хрисанфовой с Харитоновым? Полное противопоставление? В таком случае они скорее птицы, чем люди.

Словами, господа ученые, надо бросаться осторожно. Иногда складывается впечатление, что некоторые антропологи просто не понимают, о чем пишут.

Отстояние (а не противопоставление!) большого пальца руки не является эволюционным эксклюзивом человека. Симиалисты же упорно пытаются представить его таковым, игнорируя настоящие эксклюзивы, например, волосы. Манипулируют выражениями, вроде «точный захват», без которого, якобы ароморфоз был невозможен.

Можно подумать, будто до появления неоантропа в природе не существовала  «точного захвата»©. А когда кот цапает мышь — у него точный захват или нет? Когда попугай ест морковку, взяв в свою лапу с полным противопоставление первого пальца остальным (все 180 градусов без обмана!) у него точный захват, или нет? По данному вопросу можно устроить симпозиум на базе московской школы антропологии, к которой принадлежат Харитонов и Хрисанфова, но, к какому бы выводу не пришли антропологи, попугай свою морковку все равно съест. Он ее из рук не выпустит, в отличие от ученых-симиалистов, давно уже потерявших свою «морковку» и ищущих ее в каком-то тумане, который сами же и напускают наукообразной фразеологией.

В природе т.н. «рабочая рука», наивно числимая многими антропологами специфически человеческим признаком, - отнюдь не редкость. Она не «заработанный» в процессе окультуривания, а очень архаичный орган.

Если отрешиться от вида когтей и ногтей, то человеческая рука чрезвычайно напоминает конечность, скажем, енота-полоскуна или ящерицы.

Природа как бы подсказывает ответ: я сама все сделала без труда. Именно такой конечностью удобно цепляться за тростник, опираться на зыбкую болотную почву; вскрывать мелких моллюсков и выколупывать их мясо; лучше ничего придумать нельзя. Вопрос: зачем в таком случае напрягать мозги? Правило «бритвы Оккама» рекомендует в подобных случаях «экономить мышление», а это означает одно: признать факт, что т.н. «рабочая рука» была у наших предков изначально.

Лемуры и долгопяты - живые свидетели того, что пятипалая конечность, включая т.н. «рабочую руку», не является приобретением «неоантропа», история которого, по данным на настоящий момент, насчитывает всего лишь десятки тысяч лет, но никак не миллионы. Ей, руке, как минимум, на три порядка больше лет, ей десятки миллионов , а не тысяч лет. Она является самой архаичной конечностью млекопитающих.

Это элементарно, как Ватсон. Млекопитающие зародились от пресмыкающихся. У последних всегда преобладали и преобладают конечности в виде многопалой кисти. Превращение многопалых конечностей в копыта и лапы с «подушечками» палеобиологи подтверждают; обратного процесса не знает никто.

Эволюционную древность т.н. «рабочей руки» с отстоящим большим пальцем подтверждают конечности птиц, являющихся прямыми потомками динозавров. У них большой палец абсолютно противостоит остальным и поэтому птичья лапа является превосходным хватательным инструментом. Ни у кого на Земле нет более «точного захвата», чем у ястреба, который камнем падает с огромной высоты, чтобы схватить цыпленка и тут же взмыть вверх. Птицам данное эволюционное приспособление досталось от древних ящеров. Первые млекопитающие получили его оттуда же. Все прочие виды конечностей млекопитающих представляют собой поздние усовершенствования трехпалой или пятипалой конечности, украшенной когтями либо ногтями (в зависимости от образа жизни и способа питания). Человек, в предках которого числятся и первые млекопитающие, и пресмыкающиеся, получил свою «рабочую руку» из того же источника, что и попугай, который берет в лапу морковку, не задумываясь: а как это у меня без труда получилась «рабочая лапа»?

Если б у человека была какая-либо другая конечность, над ее происхождением стоило б задуматься. Но зачем тратятся время и деньги на написание «ученых трудов», где пытаются «объяснить» появление «благодаря труду» эволюционного приспособления, которое природа сама создала сотни миллионов лет назад?

Встречая в ученых «трудах» очередной перепев старой сказки Энгельса, будто пятипалая конечность с отстоящим большим пальцем впервые появилась у предков людей недавно благодаря упорному труду, невольно вспоминаешь мольеровского героя, «открывшего», что говорит прозой. Да этой конечностью прекрасно орудовали уже сто миллионов лет назад - и тоже предки людей, только очень далекие!

У пресмыкающихся, первых млекопитающих и у птиц большой палец отстоит от основной кисти от 30 до 180 градусов. У человека он отстоит на 90 градусов. Это средняя величина, в которой нет абсолютно ничего необычного и уже поэтому никаких объяснений не требуется, если отрешиться от необходимости защищать диссертации и получать «кандидатские» и «докторские» метры жилплощади.

Джонс Вуд еще в 1929 г. высказал предположение о примитивизме ладони. Он предположил, что она была свойственна самым первым, а не самым прогрессивным млекопитающим. Первые появились в царстве грозных динозавров и были преследуемы. Д. Вуд считал, что они жили в болотах, на границе воды и суши, скрываясь в тростниках. (Вероятно, новые виды животных, как правило, появляются именно на границах сред, постольку поскольку первые виды еще недостаточно адаптированы к какой- либо определенной среде и не способны в ней выжить, - В. Т.). Большой палец отстоит на девяносто градусов, чтобы хвататься за тростник, — считал Вуд. Благодаря болотному образу жизни появилась супинаторная подвижность (прогибчивость) ладони, позволяющая удерживаться на зыбкой почве. (Я считаю, что супинаторная подвижность ладони и стопы стала необходима человеку также для успешной охоты на моллюсков, - В. Т.). Вуд сравнивал человеческую ладонь с конечностью черепахи, являющейся, как известно, одним из самых древних животных. Он считал доказательством тот факт, что запястья при их довольно сложном устройстве у черепахи и человека совпадают по количеству и форме костей (86). О. Абель в 1914 г. сравнил кисть человека с кистью ископаемого существа фенаколуса, считая, что они напоминают друг друга (87).

К сожалению, эти идеи оказались не на столбовой дороге познания происхождения человека. Большинство ученых бьются над вопросом, каким образом из обезьяньей лапы антропоида получилась «рабочая рука» человека. И не могут этого объяснить. На самом деле все наоборот: из человечьей руки получилась обезьянья лапа в процессе деградации гоминид и приспособления их к древесному образу жизни. Из стула легко сделать табурет, а вот из табурета сделать стул проблематично.

«Рабочая рука» сформировалась не в процессе труда, а является самым архаическим признаком нашего анатомического строения, пригодившимся в процессе антропогенеза.

Неизвестно, что чему предшествовало в эволюционном плане у млекопитающих: когти ногтям, или ногти когтям, но объяснить формирование ногтей затруднительно, если отвлечься от питания моллюсками. Конечность с ногтями гораздо удобнее, чтобы вскрывать панцири небольших двустворчатых и брюхоногих вроде беззубок, мидий, устриц, улиток и выскребать внутренности. Коготь в таком случае - гораздо менее эффективное орудие. Во всех остальных ситуациях, в том числе опасных для жизни, когти гораздо предпочтительней.

Другого объяснения человеческим ногтям (почему не когти?) не существует. «Трудовая» теория не способна дать вразумительный ответ на данный вопрос. Длинные ногти так же препятствуют труду, как и длинные когти. Укороченные — и те, и другие — одинаково бесполезны для трудовых манипуляций. Я затрудняюсь назвать хоть одну трудовую операцию, где используются ногти. Разве что для уничтожения вшей? Но известно, что первобытные народы используют для этого, как и животные, зубы. Моя покойная бабушка, переселенная в Казахстан по столыпинской реформе из Харьковской губернии, рассказывала, как аульные «киргизы» «клацали зубами», выгрызая вшей. «Почему не давили ногтями?» — спрашивал я, не представляя, как можно выгрызать вшей. «А это все равно, что семечки, — не без юмора, но по сути верно объясняла бабушка Устинья, - можно и ногтями, а зубами сподручней. Зубов-то побольше будет. Главное — приспособиться». Вообще удивительно, как много белых пятен в теории антропогенеза в самых неожиданных местах. Происхождение ногтей — одно из них.

В нашей науке идею эволюционной древности человеческой руки давно отстаивает Е.И. Данилова.

Общество «Триада» пора закрывать, как идейно обанкроченное. Три критерия триады «не работают» во взаимосвязи. Это стало ясно уже давно. Они не применимы также и по отдельности. Попытки заменить их какими-то «комплексами» на их же основе — это предмет для психоаналитиков, которым, наверное, есть смысл подвергнуть фрейдистскому анализу «комплекс» упертости ученых-симиалистов в торчащий большой палец. Что за либидо проявляется в этом навязчивом образе? Возможно, тогда мы коекого и поймем. Но это, как вы сами понимаете, не имеет отношения к проблематике антропогенеза.

Ни один критерий сапиентации, из предлагавшихся учеными-симиалистами, не выдержал испытания временем. Вместе с ними потерпел полный крах и сам симиализм с его «трудовой теорией» вкупе.

10. Зачем древняя обезьяна «слезла» с дерева?

Феномен «маугли», число которых — людей, выросших среди животных — уже перевалило за сорок, показал, что одичание совершается в первом же поколении. При этом ничто не дается детям человеческим так легко, как отказ от прямохождения.

С другой стороны, мы знаем, как тяжело дается двуногая локомоция животным. Собака, готовая погибнуть для доброго хозяина, не может для него пройти на двух лапах и ста метров. Если б могла, уже б давно прошла, потому что это сделало бы ее хозяина миллионером (и сколько стараний было приложено к этому со стороны собаководов-циркачей!). Со стороны животных бипедия — всегда кратковременное циркачество, потому что все их кости, связки и суставы не приспособлены для этого и болят от подобных трюков.

Заглянем в цирк антропологов-симиалистов: как они объясняют происхождение бипедии «наших четвероногих предков», — обезьян.

Альфа всех реконструкций ученых-симиалистов следующая: «Примерно около ...миллионов лет назад какие-то группы человекообразных обезьян спустились с деревьев на землю, переселились из леса в саванну...». Этот нудный запев не меняется уже сто лет, меняется только дата предполагаемого «переселения». Далее начинается изобретение причин столь радикальной смены ландшафта.

Причина первая. Якобы, имела место аридизация (осушение) климата, причем, — был бы человек, а статья найдется, - пресловутая аридизация находится всегда.

Было время, когда уверяли, будто обезьяны перешли в саванны семьсот тысяч лет назад, потом полтора миллиона лет, потом два с половиной, потом три с половиной, сейчас уже четыре миллиона лет назад. Каждый раз при этом всплывает какая-нибудь новая «аридизация климата». Как язвительно пишет археолог Г. Матюшин, «главное в выделении человека из мира животных, по мнению некоторых исследователей, - «похолодание, увеличение засушливости и уменьшение лесистости в местах обитания человекообразных обезьян»... (14, с.72).

Палеоклиматические трактовки, приводимые в качестве объяснения изменения «древними антропоидами» среды обитания, неудовлетворительны по следующей причине.

Невзирая на изменения климата, в течение всего времени обитания обезьян на Земле зона тропических лесов сохранялась неизменно. Причем, она локализовалась именно там, где и сейчас, - по экватору. Обезьянам, от которых антропологи только и могут «выводить» линию гоминид ~ плиоценовым «питекам» — не более 15 млн. лет. За это время экватор не перемещался. Зона тропических лесов временами увеличивалась, временами уменьшалась, но полностью не исчезала никогда и всегда оставалась достаточно обширной, чтобы обезьяны могли сохраниться до лучших времен. Насущной необходимости радикально менять ландшафт у антропоидов никогда не возникало. Остается допустить совершенно антиэволюционную мысль, будто они сделали это, потому что «захотели». Каприз, понимаете ли. Мало ли чего захочет пьяная обезьяна. Однако хотения в данном случае мало. Надо еще иметь возможность выжить в открытой степи, не имея ни разума, ни надежных средств самозащиты или бегства.

Вообще вопрос о «переселении» обезьян из леса в саванну следует разделить надвое. Первый вопрос: почему антропоиды «захотели» этого? Вопрос второй: имели ли они физическую возможность осуществить свои планы? Это два первокирпичика, фундамент всего здания современной эволюционной антропологии, который до сих пор на месте не находится. Реальных объяснений этого исторического перемещения нет. Получается, что все построения антропологов-симиалистов представляют собой миражи. Ибо реальное строение на земле без фундамента стоять не может. Как долго можно строить замки над ямой? Господа антропологи, завершите вначале нулевой цикл: объясните нам, ничтоже сумняшеся, зачем обезьяне понадобилось слезть с дерева?

Главное — «аридизацию» — мы уже обсудили. Сейчас я приведу прочие объяснения появления бипедии, даваемые симиалистами.

Английский антрополог Р. Фоули выдвинул идею «кормежки под ветками». Вопрос: что мешало обезьянам кормиться, сидя на ветках, как они кормятся испокон века и доныне? Исчезновение лесов из-за аридизации? Но этого не было. Пресловутая «аридизация» — это мифический «рояль в кустах» и не более.

Вторая проблема связана с экологической нишей. В африканской саванне множество видов животных кормятся под ветками: от маленькой антилопы импала до жирафа и слона. Все они вооружены для этого специальными приспособлениями: хобот, длинная шея, мощные челюстные мышцы, твердые, плотные, мозолистые губы. У человека ничего подобного нет, поэтому он не мог вклиниться в данную экологическую нишу.

Далее. Корм, который можно достать, кормясь под ветками снизу, энергетически беден. Это листья, ветки и падалица (для сбора которой, кстати, прямохождение ни к чему). Животные вынуждены потреблять его в огромных количествах, жуя почти без перерыва. Какой «краниофациальный комплекс» мог развиться от этого? Огромные, мощные жевательные челюсти, составляющие большую часть черепа, но не мозг. Вторым следствием стало бы развитие брюха, способного вместить в себя огромное количество грубого корма.

Кто мог получиться в результате миллиона, допустим, лет такого образа жизни? Горилла. Она и получилась. Это антропоид, который кормится под ветками, обитая в нижнем ярусе тропического леса. Горилла — это и есть «человек» Фоули.

Другой известный английский антрополог Тэйлор является автором еще более интересной концепции происхождения бипедии. Он усмотрел в ней, в двуногой локомоции, «энергетический эффект». Основан данный вывод на следующем опытном факте: группа охотников-бушменов гоняла зебру по саванне на максимальной скорости, а ученые зафиксировали факт, что через 780 метров у зебры наступил «коллапс». Зебра пала. А марафонец 49 километров бежит! Вывод: на двух бегать энергетически выгоднее, чем на четырех.

Вам смешно? Но это не я выдумал, это их наука, господ титулованных симиалистов. Это то, что пишут и обсуждают всерьез не дети, а взрослые дяди и тети с учеными званиями. Данные не мои и вычитаны не на потолке. Источник, который я сейчас цитирую — труд М.А. Дерягиной «Эволюционная антропология: биологические и культурные аспекты», раздел «Гипотезы происхождения бипедии», издание 1999 г. Свежее (83).

Интересно, какую зебру гоняли? Может быть, там беременная самка была на сносях или нездоровое животное? За здоровым молодым самцом бушмены бегать не станут, у них имеются свои приемы выбора жертв. Давно уже описано, что их охота представляет собой выбраковку больных и слабых животных.

В молодости я работал в студенческом стройотряде в Казахстане. Там, как известно, водятся сайгаки. А в те времена еще и колосились бескрайние поля пшеницы. Однажды мы ехали на машине по дороге между двух полей и вдруг увидели сайгака. Сейчас мне стыдно за это, но тогда я, как и все орал: «Дави его!». Шофер «газика» дал максимальную скорость. Бедная антилопа летела по прямой между двух колосящихся стен и не видела выхода ни в одну сторону. Километров пять мы гнались за несчастным (до сих пор снится) четвероногим животным по проселку меж хлебов, пока не наступил коллапс... у автомобиля. Интересно, если б перед нами бежал не сайгак, а Тэйлор, который, как я смею надеяться, двуног — у кого бы раньше случился коллапс?

Мой личный опыт и, я уверен, опыт большинства нормальных людей, говорит, что четыре ноги для бега — это лучше, чем две. Будь иначе, не мы бы ездили на лошадях, а они на нас. Не зря родилась поговорка «для бешеной собаки семь верст не крюк». Для человека, каков бы он не был, семь верст — это крюк. Хотя бы и для Тэйлора.

Следующая причина перехода к бипедии, которую называют симиалисты, - это «борьба с инсоляцией и перегревом». Мол, вертикально стоящий человек получает на треть меньше солнечных лучей, чем животное такого же размера. Мол, с этим связана и потеря шерстного покрова.

Выше мы говорили о великом значении инсоляции для нормального развития человека. Кроме того, мы говорили, приводя сравнение с верблюдом, насколько мы, не имея шерсти, которая защищает не только от переохлаждения, но и от перегрева (о чем постоянно забывают симиалисты), проигрываем животным в таком вопросе, как терморегуляция. Поэтому здесь, чтобы не повторяться, не стану обсуждать данную гипотезу, которая исходит из абсолютного непонимания реальных проблем антропогенеза в их неразрывной связи. Абстрактно можно выдумывать и предлагать все. что угодно, любую ересь. Большинство гипотез симиалистов по частным проблемам антропогенеза грешат именно абстрактностью, оторванностью от общей логики всего процесса, они не вырастают из одного «зерна», а представляют собой какую-то беспочвенную маниловщину. Они дискомфортны для логического мышления.

Данная гипотеза происхождения бипедии, например, абсолютно не согласуется с симиалистской же гипотезой первотолчка. Первотолчок-то какой? Почему обезьяны слезли с деревьев, в тени которых для них не существовало проблемы избыточной инсоляции? Деревьев, якобы, не стало. Отчего? Из-за аридизации. Аридизация из-за чего наступила? Из-за общего похолодания на планете, когда вода сконцентрировалась в ледниках.

В этой ситуации, в условиях похолодания, обезьяны теряют шерсть и принимают вертикальную стойку, боясь, как бы им не нагрело спину.

Нигде на свете нет такого солярия, который не выдержала бы спина тропической обезьяны. А уж в ледниковые периоды его тем более не могло быть.

Гипотеза Энгельса, будто переход к бипедии связан с освобождением передних конечностей для изготовления орудий труда, сейчас отвергается всеми, включая марксистких ученых-антропологов. Принять ее не позволяет «хиатус» — временной провал между первыми прямоходящими гоминидами и первыми предполагаемыми орудиями труда - олдувайскими гальками. Он составляет уже не 2 миллиона лет, как пишет М. Дерягина, а почти 4, - если верить французским археологам, раскопавшим оррорина и сахелантропа.

Следующая гипотеза более внятна: будто обезьяны встали на две ноги ради ориентировки в саванне. Думаю, она основывается на наблюдениях за привычками мангуст, сурков, цуррикат, сусликов, и прочих животных, которые, обитая на открытых пространствах, принимают вертикальную стойку с целью ориентировки.

Возражения. Первое. Ни одно из животных с целью ориентировки никогда не встает полностью на задние конечности. Их «столбики» представляют собой полуприсядку на полусогнутых конечностях. Четвероногому существу, у которого конечности расположены перпендикулярно к телу, невозможно осматриваться, стоя на них: слишком велико физическое усилие. Для него требуется такая мощная физиологическая доминанта (вспомним Ухтомского), что все остальные функции будут заторможены. Если у вас есть собака (о кошках молчу, с ними такой фокус вообще невозможен) попробуйте поставить ее на две задние лапы, и чтоб стояла. В таком положении невозможно ориентирование: у животного глаза из орбит вылазят от усилия.

Второе: данная гипотеза еще может объяснить бипедию, но не двуногую локомоцию. Никто из животных, принимающих с целью ориентировки позу столбика, никогда не бегает на двух лапах. Это разные физиологические акты. Более того: противоположные. На бегу ориентация по сторонам света невозможна. Попробуйте совместить ускоренный бег и ориентацию в пространстве. Думаю, вы скоро упадете на ровном месте. Обратите внимание, как тренеры бегают во время соревнований за своими спортсменами и подсказывают: впереди подъем, спуск, зигзаг.

Третье: проблема первотолчка. Зачем обезьяны покинули безопасный лес и ушли в саванну? Впрочем, проблему пускового механизма не решает не только эта гипотеза, ее не решает ни одна гипотеза происхождения двуногой локомоции. Ни одна из тех, которые могут предложить симиалисты.

В том числе и та, которая ныне пользуется наибольшим признанием. Скажу честно: впервые познакомившись с гипотезой К. Лавджоя, я подумал: какая дикая чушь! Как можно! Но потом, глубже войдя в суть проблем, связанных с прямохождением, понял, почему антропологи всех стран так за нее «уцепились»: на безрыбье и рак - рыба. А это хоть что-то свежее.

Буквально в каждой книге, посвященной антропогенезу (откройте и убедитесь): ах, Лавджой!.. Объяснил, да как умно! Теперь-то симиализм прочно на двух ногах стоит!

Лавджой исходил из т.н. «стратегии размножения». Известно, что одни животные рожают много детей, уход за которыми весьма относителен. Выживают немногие сильнейшие. Другие рожают мало и редко, но посвящают себя полностью уходу за детьми и самоотверженно их защищают. Последнее свойственно как раз высшим млекопитающим, например, человекообразным обезьянам. Самка шимпанзе рожает один раз в пять лет и сохраняет связь со своими детьми на протяжении всей жизни.

Американский антрополог К. Лавджой решил, что причиной перехода обезьян (тех самых, наших якобы предков) к двуногой локомоции стало изменение ими стратегии размножения. Они решили рожать больше.

Ну и что? — спросите вы. Что мешало обезьянам рожать ежегодно на деревьях, вернее, на втором ярусе тропического леса, где даже почва имеется? Для шимпанзе второй ярус - как для нас земля с тем преимуществом, что гораздо более безопасно. Зачем спускаться на землю, кишащую хищниками? Сидя наверху, обезьяны представляют собой нелегкую (ввиду того, с каким проворством обезьяны шмыгают по веткам) добычу для очень немногих хищников. На земле они — легкая добыча для всех, кто имеет крепкие клыки и хочет есть.

«К.О. Лавджой считает, — уверяет М. Дерягина, — что на земле легче ухаживать за несколькими детенышами» (83, с.9).

Ну, разумеется! На земле их можно усадить в автомобиль, заработанный трудами праведными, и отвезти в детский сад. Поэтому Лавджой, безусловно, прав, что так считает.

Д. Джохансон, тоже так считающий, сожалеет лишь об одном: у прекрасной гипотезы Лавджоя отсутствует «пусковой механизм» (20, с.242). В самом деле: с чего это вдруг безмозглая обезьяна задумалась о стратегии размножения?

Продолжаем опровергать. Переход к новой стратегии размножения, связанной с ежегодными родами (чаще для антропоидов невозможно), никак не связан с бипедией. Нет корреляции между двумя этими явлениями. На земле многие млекопитающие рожают ежегодно и даже чаще, но не начинают от этого ходить на двух ногах.

Из этого следует, что прямохождение понадобилось обезьянам, чтобы освободить именно руки именно для детей. Представьте себе эту самку шимпанзе, которая бродит по открытой саванне с двумя детенышами на руках, — по одному на каждой. Она может бродить, наверно, только в мозгу Лавджоя. В саванне этот фокус у нее не получится. А теоретически отчего бы не бродить? Из книги в книгу, от одного фантазера-антрополога к другому.

Как показывает опыт, когда у людей имеется выбор, они выбирают не ту стратегию размножения, какую выбрал для нас Лавджой. Люди не стремятся плодиться, они предпочитают реже рожать и лучше воспитывать. Подчеркиваю: когда имеется выбор. У Лавджоя речь идет именно о выборе. Некие древние обезьяны, якобы, отказались от традиционной стратегии размножения и выбрали другую. Для того, чтобы стать людьми, им понадобилось чаще рожать и меньше ухаживать. Но исторический опыт показывает, что людям — именно им — это не свойственно.

Последнее. Ни одно наземное животное, включая человека и саванных обезьян, не переносит детей на руках. На земле это самый неэкономичный, энергоемкий и опасный для матери и ребенка способ транспортировки. Люди испокон века приспосабливают все, что угодно, лишь бы не носить детей на руках. Ни в одном бродячем первобытном племени не зафиксирован такой способ переноски детей, как «поза Мадонны». Держа на руках, матери кормят младенцев, а для транспортировки приспосабливают все, что угодно, прежде всего спины и головы.

В этом деле торжествует принцип: все, что угодно, лишь бы не руки. Ноги — даже они — предпочтительнее. И этому есть подтверждения. Чукчи шили специальные сапоги с широченными голенищами, в которые укладывали детей и таким образом транспортировали.

Современным высоколобым антропологам, таким, как Лавджой, трудно понять, что для людей, которые добывают пропитание себе и детям руками, занимать руки «уходом за детенышами» — непозволительная роскошь.

Обезьяны саванн перемещают детей на спинах. Только шимпанзе и другие древесные обезьяны переносят детей на руках, потому что, если б они прыгали в густом лесу среди веток с младенцами, сидящими у них на спинах, они бы выкололи им глаза ветками и свернули головки. Это вынужденный способ, никогда не применяемый в земных условиях. Видимо, Лавджой об этом не подумал, когда «переместил» обезьян с деревьев на землю, чтобы они могли носить по ребенку в каждой руке. Вот если б он писал об обратном: о переходе с наземного образа жизни на древесный, — тогда было бы о чем говорить. Способ траспортировки детей на руках — это эксклюзив древесных обезьян, не применяемый более никем на Земле.

Последняя идея происхождения бипедии принадлежит Харди. О ней разговор особый.

11. Мы и водные обезьяны

Английский антрополог Харди в 1960 г. выдвинул гипотезу происхождения человека от водных обезьян (101). Небольшая популяция водных обезьян, принадлежащих не к числу антропоидов, а к отряду низших приматов, дожила до наших дней на острове Калимантан. Этих обитателей мангровых зарослей, отличает от всех других приматов отсутствие водобоязни. Второе, что их отличает, — длинные носы. Оба эти обстоятельства, безусловно, связаны между собой.

Выше я говорил о том, что длинный нос человека является одним из доказательств нашего водного происхождения, что это гидростатистическое приспособление для ныряния. Никакого иного толкования этого анатомического признака человека не существует. Вернее, существует, но ничего не объясняет. Считается, будто длинный нос дан человеку для того, чтобы в нем прогревался холодный воздух. Однако как объяснить тот факт, что в мороз первым страдает именно нос? Как объяснить другой факт: типичные представители народов, живущих в зонах с очень низкой зимней температурой, имеют, наоборот, укороченные носы?

Единственное объяснение - водное происхождение, и калимантанские водные обезьяны подтверждают данную версию своим обликом.

Именно нос, как сближающий анатомический признак, имел в виду Харди, говоря, будто человек появился от водных, а не лесных обезьян. При этом Харди объяснил также и прямохождение: обезьяны питались, стоя в воде, а потом, усвоив бипедию в воде, смогли ходить на двоих уже на суше.

Он, безусловно, прав, с одной поправкой: это были не обезьяны. Длинные носы обезьян не должны сбивать нас с толку. Нос человека и нос водной обезьяны — это два разных инструмента, хотя оба вызваны к жизни контактами с водой.

Я уже просил обратить внимание не только на размер носа, которым мы отличаемся от всех наземных обезьян, но и на его устройство.

Внутренняя конструкция носа человека не имеет ничего общего с устройством обезьяньих носов, будь они хоть сухопутные, хоть водные. Наша конструкция представляет собой два «колокола», разделенные перегородкой. Это очень экономичная, можно сказать, идеальная универсальная конструкция, позволяющая вести как водный, так и наземный образы жизни.

Носы калимантанских приматов — это безобразно вытянутый пещерообразный обезьяний нос и более ничего. Водные обезьяны Калимантана являются потомками сухопутных обезьян, преодолевших характерную для всех обезьян водобоязнь. Их носы формировались, в отличие от человеческих, не в воде, а на суше, а потом просто-напросто удлинились до безобразия, что представляет собой морфологическую адаптацию обезьян к новой среде. Это качественно иное явление. Это специализация, эволюционный тупик. С болтающимся носом длиной более десяти сантиметров обезьяна обречена вести только водный образ жизни в мангровых зарослях и не способна возвратиться на землю, в тропический лес. В схватках с другими обезьянами за территорию этот нос стал бы ее самым уязвимым местом, «ахиллесовой пятой».

Природа вынуждена была поступить так жестоко, потому что с переходом обезьян к водному образу жизни перед эволюцией встала задача обеспечить препятствие для затеков воды в мозг, с которым дыхало соединено непосредственно. И она пошла по пути удлинения. Благодаря этому, обезьяна успевает вынырнуть из воды раньше, чем вода протечет через все каверны и щели ее длинного носа.

В отличие от этого, форма носа человека обеспечивает эффект воздушной пробки.

Существуют и иные аргументы, опровергающие возможность нашего происхождения от водных обезьян. Например, секс. Все животные, имеющие наземное происхождение, спариваются в позе «со спины». Водные обезьяны исключением не являются: подходят к самкам сзади. Только у человека общепринят коитус спереди, в позе, которая не случайно называется «классической». У одного только человека из всех наземных животных.

У морских млекопитающих, включая дельфинов, общепринято совокупление спереди. Это очень важное отличие, потому что речь идет об основном инстинкте. Человек ведет себя в данном случае как морское, а не наземное млекопитающее.

По «морскому» типу откладывается у человека жировая ткань. У наземных животных (включая водных обезьян) отложение запасов жира начинается с живота. Подкожный жир для наземных млекопитающих в нормальном активном природном состоянии не характерен, о чем прекрасно знают охотники, находящие сало только на кишках.

Наоборот, у морских млекопитающих, даже у тех, кто испытывает недостаток питания, всегда наличествует подкожный жир. То же самое мы наблюдаем на людях. Природа устроила так, что накопление жировой ткани происходит в нашем организме по «морскому» типу: вначале под кожей, а уж потом в животе. Даже при дефиците питания наш организм, ущемляя жизненно важные органы, откладывает какие-то толики сала под кожей. У танцовщиков и спортсменов с их поджарыми, безжировыми животами, имеется подкожный жир. Иначе их кожа имела бы синий цвет из-за многочисленных капилляров. Говорят, что подкожный жир был даже у истощенных до полусмерти заключенных концлагерей. Это свидетельствует о том, что изначально жировая прослойка являлась не способом аккумуляции энергетических излишков, а жизненной необходимостью.

Организм «умный», в нем ничто не делается зря. Работает древняя программа, отменить которую можно только вмешательством в генотип. Подкожный жир необходим морским животным для терморегуляции. Потовые железы спасают нас только от перегрева. От переохлаждения человека, как и всех других морских млекопитающих, призвана защищать прослойка сала под кожей. У наземных млекопитающих, «одетых в меха», нет жизненной потребности в слое подкожного жира. Подкожный жир в данном случае — это «излишек» от слишком сытной жизни, энергетический запас, который организм создает в последнюю очередь.

Все наземные животные, издавая звуки, пользуются вдыхаемой струей. С выдыхаемой струей воздуха из гортани в атмосферу попали бы запахи, в том числе резкие ароматы гниющей между зубов пищи. Как известно, животные избегают оставлять лишние следы своего пребывания, если только это не связано с самозащитой при помощи запахов, обозначением территории или половым поведением. Не знающие этого обстоятельства люди, пытаясь имитировать голоса разных животных, терпят фиаско, потому что человек использует выдыхаемую струю, подобно морским млекопитающим. Профессиональные имитаторы голосов животных меняют поток воздуха на обратный.

Животные моря физиологически не могут пользоваться вдыхаемой струей, потому что рискуют погибнуть, «вдохнув» в состоянии аффекта воду в легкие. Изменение направления потока воздуха при издавании звуков ~ важное гидростатистическое приспособление, и тот факт, что оно нам досталось «в наследство», доказывает наше морское происхождение.

В дальнейшем эта особенность — способ издавания звуков на выдыхаемой струе — сыграла огромную роль в антропогенезе, так как на вдыхаемой струе воздуха членораздельная речь невозможна. Данное обстоятельство является серьезным доказательством того, что человек не мог произойти ни от каких обезьян, включая водных, ибо речь и мышление представляют собой один нераздельный феномен. В современной науке принято объединять их в одно понятие «мышление-речь».

Слабость нашего скелета для земных условий — одно это обстоятельство категорически опровергает саму возможность происхождения человека непосредственно от сухопутных животных (а водные обезьяны по своей первичной природе, определяемой по среде формирования генотипа, тоже являются таковыми). Наш наземный предок никогда не смог бы перейти к устойчивому прямохождению, ибо для этого у него не было физической возможности. Слабый скелет - абсолютное препятствие для появления двуногой локомоции в земных условиях. Имея ноги, расположенные перпендикулярно по отношению к туловищу, и слабый костяк, которому и без того недостает почти 40% прочности, наш земной антропоидный предок не смог бы поменять четвероногий горизонтальный способ передвижения на вертикальную бипедию.

Водные обезьяны Калимантана не кормятся, стоя в воде. Они хорошо плавают, но кормятся, сидя на ветках. Даже в воде, где сила тяжести минимальна в сравнении с земной, они не могут долго стоять, потому что у них суставы наземных животных, требующие, чтобы ноги располагались перпендикулярно туловищу.

Прямохождение человека можно объяснить, исходя из того, что к моменту начала перехода к чисто наземному образу жизни, человек уже имел тот тип строения суставов и костей ног, который понуждает к прямохождению. Очевидная истина заключается в том, что прямохождение, как и способная к захвату пятипалая конечность, было свойственно нашим предкам изначально. Это две базовые координаты процесса гоминизации, а отнюдь не приобретенные. Процесс очеловечения не вызвал эти явления, он зиждился на них.

Дальнейшая эволюция представляла собой приспособление прямоходящих существ к условиям земли. Это заняло при водно-земном образе жизни миллионы лет. Главное — это было возможно, тогда как, имея слабый костяк, и строение скелета, предназначенное для опоры на четыре ноги, перейти к двуногой локомоции непосредственно в условиях земли невозможно в принципе.

12. Эти странные волосы

Волосы скальпа человека обладают странным физиологическим «упорством»: у нормальных людей они, перефразируя Маяковского, «растут всегда, растут везде, до дней последних донца». Обратим внимание на следующий удивительный парадокс: когда животное, например, собака, голодает, ее шерсть тускнеет и выпадает клоками, — а ведь шерсть собаке жизненно необходима. Тем не менее, организм «экономит», обеспечивая питанием внутренние органы, прежде всего на ней. Когда человек страдает от голода и жажды, его организм ни на секунду не перестает «вкладываться» в бесполезное украшение — в волосы.

В истории всех стран бывало много массовых голодовок, и когда люди от недостатка еды теряли подвижность, они прежде всего прекращали заботы о волосах, — сознательно делали то, что забывала делать природа. При этом они обрастали длинными красивыми волосами, а мужчины, в том числе, бородами. Кто знает, если бы природная программа была заложена иначе, не помогли бы те запасы органических веществ, которые организм автоматически вкладывал в рост волос, кому-то из людей дотянуть до лучших времен?

Однажды моя знакомая голодала «по Брэггу» сорок дней. В этот период она не принимала никакой пищи и дошла до крайней степени истощения. Думаю, что только вера помогла ей выжить. Все это время она провела дома с матерью, не выходя никуда, в том числе в парикмахерскую. Когда я навестил ее, она поразила меня даже не своей худобой, а потоком блестящих, густых, ярко окрашенных длинных волос. «Ты еще находила силы для окраски волос?» — спросил я. «Я их не красила. Это мой естественный цвет. Наоборот, я совсем забросила волосы. Даже не срезала», - ответила знакомая.

Ее слова навели меня на мысль почитать литературу по теории лечебного голодания, благо сейчас ее море. Выяснилось, что буквально все авторы уверяют: голодание оказывает длительный и стойкий терапевтический эффект на волосы. Насчет ускорения роста волос указаний нет, скорее всего, просто не проводились подобные исследования, но в смысле окраски и густоты — это вне сомнения. В рост пускаются даже ранее «спавшие» луковицы. И это тогда, когда человек не без головокружения осуществляет действия, относящиеся к необходимой жизнедеятельности! Что за безумец — человеческий организм! Почему в отношении волос на голове не действует программа разумного ограничения? Почему она в то же время действует относительно бровей, ресниц, волос в областях паха и подмышек? Причем, именно эти волосы нам нужны, они имеют физиологическое оправдание.

С бровями и ресницами, в принципе, все ясно. Традиционное толкование, будто они являются защитой для глаз, вполне приемлемо. Этого, однако, не скажешь о разъяснениях насчет волос скальпа, подмышек и паха.

Устойчивый фенотип обволосения паховой и подмышечных впадин, — еще одна «мелкая» загадка антропогенеза. В этом пикантном «пунктике» у человека абсолютная «нестыковка» с тем, что является типичным для наземных животных. Гениталии большинства наземных животных, имеющих густую шерсть — голые. В подмышках животных волосы, как правило, реже и короче, чем на спине и животе. У человека все наоборот.

Данный факт доказывает, что объяснение, даваемое медиками и физиологами, - будто волосы в паху и в подмышках «защищают» от переохлаждения, — неудовлетворительно. В условиях наземного обитания они не имеют никакого физиологического назначения и даже вредны, способствуя распространению инфекционных дерматитов и паразитов. Не случайно в высших классах общества их принято сбривать.

Только тогда, когда мы принимаем во внимание, что по своему генезису человек является водно-земным животным, обитателем прибрежных морских обрывов, — обволосение паха и подмышек обретает смысл.

В самом деле: при хождении по земле подмышки защищены плечами и не нуждаются в обволосении, во всяком случае, нуждаются гораздо менее, чем спина или живот. Именно этот фенотип воплощен у земных зверей, например, собак. Почему же у людей «обратная анатомия»? А вот почему.

Когда мы ныряем, наши подмышки, привычные к постоянной температуре — температуре тела — подвергаются температурной «атаке». Кожа там чрезвычайно нежная, потому что мало контактирует с внешней средой, и холод тотчас проникает в плевральную область. Единственной природной защитой являются волосы, которые «прихватывают» на себе под воду пузырьки воздуха, имеющего температуру тела, т.е. 37,7 градусов. Эта воздушная подушка обеспечивает «мягкий» переход в иную температурную среду.

По такому же типу паук-серебрянка, живущий под водой, запасает воздух в своем подводном жилище. Он доставляет его туда на волосках своего тела.

Подобную роль играют и волосы паха.

Если в паху и в подмышках волосы растут, по крайней мере, до определенной длины, то человеческий тип роста волос скальпа — абсолютная аномалия в мире природы. Речь идет не просто о длинных волосах, а о том, что они не имеют никаких разумных пределов роста, за исключением смерти носителя, но и после смерти — растут еще некоторое время.

В своем неостановимом росте волосы на голове сравнимы с одними лишь ногтями Мы не знаем безудержно растущих ушей, ног, рук, глаз, печени или селезенки. Только опухоль того или иного органа дает неостановимый рост измененных, злокачественных клеток.

Кроме волос, только ногти растут неостановимо, но их рост можно объяснить стиранием в процессе жизнедеятельности. А какой работой, каким стиранием можно объяснить безудержный рост волос? Зачем они были нужны сухопутным дикарям? Цепляться за ветки и колючки? Разводить паразитов? Ни одно животное на Земле не имеет такой удивительной способности к отращиванию волос. Более того: любое наземное животное вымерло бы, имей оно подобный фенотип. Представьте себе медведя, волка, обезьяну, зайца, корову, кого угодно,- с волосами длиной двадцать восемь метров, как у одной женщины, занесенной в книгу Гиннеса, - смогли бы они жить, добывать себе еду, спасаться от врагов?!

Если в строении тела, размерах конечностей и мозга мы отличаемся от других обитателей планеты количественно и качественно, но в меру, то наши волосы не имеют никакой меры и никаких аналогов в природе. Одно это должно было заинтересовать специалистов в области происхождения человека, однако академическое сообщество обходит эту проблемную сторону человеческой натуры стороной. Просто «не замечает».

Если исходить из версии о наземном происхождении человека, то волосы необъяснимы. На них можно смотреть исключительно как на эволюционный порок и объяснять мутацией, что по сути дела означает отказ от видения проблемы. В последующих главах будет дано толкование эволюционной необходимости волос скальпа с опорой на конкретные археологические и этнографические материалы.

13. Гребень, валик, диастемы

Одной из загадок теории антропогенеза является отсутствие у человека и гоминид диастем, при том, что у обезьян они есть. Наличие диастем наблюдается у всех земных хищников, а также у животных, рацион питания которых универсален. У жвачных животных они отсутствуют. Ни один симиалист не в силах объяснить, почему у обезьян диастемы есть, а у гоминид нет. При этом нет также никаких переходных форм.

Верхняя челюсть шимпанзе                                      Верхняя челюсть человека

Что такое диастемы? Их функциональное предназначение заключается в том, чтобы служить вместилищами для клыков. Диастема представляет собой паз, куда аккуратно и плотно вставляется клык. При этом весь зубной аппарат оказывается заперт. Обезьяна, закрыв рот, не может двигать челюстями вправо и влево. Это касается всех животных, имеющих диастемы, например, собак. Земные хищники и универсалы (вроде свиней) не способны прожевывать пищу с закрытым ртом. Если б человек имел наземное происхождение, воспитатели не могли б говорить детям «закрывай рот во время еды». Закрывая рот во время еды, дети умерли бы от истощения.

Диастем нет не только у наземных жвачных, происхождение от которых для человека исключено. Они отсутствуют также у дельфинов, каковой факт является еще одним свидетельством нашего родства. У жвачных нет диастем, потому что у них отсутствуют клыки. У людей клыки есть, хотя и переходящие по форме в резцы. Тем не менее, наличие клыков должно подразумевать наличие диастем у наших далеких предков, а их нет ни у одного гоминида.

Причина отсутствия диастем у предков человека объясняется просто: они были вынуждены в далеком своем прошлом жевать не только на поверхности, но и под водой, а для этого надо уметь жевать с закрытым ртом. Отчасти данное обстоятельство объясняет и губы, которые надежно запирают рот от проникновения воды.

Гребни, определившие треугольный абрис черепов массивных австралопитеков, а также неандертальцев, не являются антропологической «загадкой» для ученого мира. С ними очень быстро и решительно «разобрались».

Не помню, к сожалению, кому принадлежит приоритет одной банальности, которая кочует из статьи в статью, из книги в книгу, включая учебники. Некто сказал, будто появление гребней связано с «переходом к грубой растительной пище». Мол, гребни на вершине головы были необходимы в качестве станины, к которой крепились мощные челюстные мышцы наших обезьяньих предков.

До сих пор никто не подвергал сомнению данный тезис с точки зрения физиологии, сравнительной анатомии и здравого смысла.

С точки зрения здравого смысла, основанного на представлении о простейших законах механики, трудно представить себе эффективно работающую нижнюю челюсть, ведомую мышцами, прикрепленными к макушке.

Речь идет о креплении к макушке именно нижней челюсти . У млекопитающих «работающей» является именно нижняя челюсть. Обезьяны, от которых мы, якобы, произошли, исключением не являются. Верхняя челюсть, как известно, и у них является неотделимой частью черепа и уже по этой причине статична.

Передача при таком креплении получается слишком длинной, большая часть драгоценной энергии пропадет зря.

С точки зрения физиологии наличие при челюсти длинных мышц тоже нерационально. Длинные мышцы в работе гораздо менее эффективны, чем короткие и быстрее устают, а челюсти растительноядных почти всегда находятся в работе.

Сравнительная анатомия человека и животных тоже опровергает тезис о креплении челюстных мышц к гребням. У современных горилл к макушке головы челюстные мышцы не крепятся, а ведь гориллы питаются исключительно грубой растительной пищей. Не наблюдается ничего подобного у коз, коров, кроликов, зайцев, кабанов и других животных, пережевывающих грубые волокна, в том числе питающихся ветками и корой.

Представление о черепном гребне, как месте крепления мощных челюстных мышц, не выдерживает критики, если даже иметь в виду не жвачку, а необходимость разгрызать кости. Собаки договых пород имеют чрезвычайно крепкую хватку, способны перекусить ногу взрослого человека. Их мощные челюстные мышцы не имеют продолжения на макушке. Это может подтвердить даже не специалист, а любой владелец бульдога, дога, боксера, которому приходилось играть со своим питомцем в игры, связанные с захватом и перекусыванием предметов.

Даже гиппопотам, способный перекусить лодку, не имеет гребня на макушке для крепления мышц челюсти.

В случае с гребнем, антропологи предлагают нам еще одну нелепую и непроверенную выдумку в качестве «научно установленного факта». Абсурдность данной версии станет очевидна, если попробовать представить себе животное, у которого находятся на самой вершине черепа мышцы, приводящие в движение нижнюю челюсть. Известно, что, благодаря крепости черепа, человек способен выдержать довольно сильный удар по голове. Если б на макушке находились челюстные мышцы, череп стал бы для них своеобразной наковальней. От одного удара человек потерял бы способность смыкать челюсти, а ведь они были важным оружием в схватке. Я уж не говорю о том, что такой «инвалид» надолго утратил бы способность есть и неминуемо погиб бы от слабости. Ибо растительноядное существо (а именно таковым согласно мнению антропологов являлся гоминид с гребнем) должно жевать непрерывно ввиду низкой калорийности пищи.

На самом деле пирамидальная форма головы с подострым навершием представляет собой периодически выявляющийся рудимент, рекапитуляцию древней формы черепа, доставшейся гоминидам от морских предков. Она является одним из последних по значимости, но очень ярким свидетельством нашего происхождения от древних дельфинид.

Еще абсурднее выглядит в печати обсуждение проблемы т.н. надбровных валиков , т.е. грубых утолщений лобных долей черепа непосредственно над бровями. Они имеются у массивных австралопитеков, у эректусов, у неандертальцев, а также у всех современных обезьян-антропоидов.

Проблема заключается в том, что ученые-эволюционисты не могут дать вразумительный ответ на ехидный вопрос, с которым к ним приступают антиэволюционисты. «Почему они исчезли?» — задает вопрос о валиках один из сторонников концепции инволюции в своей нашумевшей книге (24, с.289).

Очень жаль ученых-эволюционистов, которых ставит в тупик вопрос, который вообще не имеет права на существование в такой форме.

Почему? Давайте размышлять. «Плосколицый кенийский человек» жил 3,5 млн. лет назад, имея лицо, похожее на лицо современного человека: ни валика, ни выступающих челюстей с клыками у него не было. Массивные австралопитеки (робустус, зинджантроп и др.) жили 1-1,5 млн. лет назад. У них были морды с надбровными дугами (валиками) и мощными челюстями.

Кроманьонцы, не имевшие валиков на лбу, жили 110 тысяч лет назад. Классические неандертальцы с их грубыми, непомерно разросшимися черепами и ужасающими надбровными дугами, — 40 тыс. лет назад.

Вопрос о валиках надо ставить так: почему появились у отдельных гоминид эти безобразные костные наросты, эти утолщения лобной части черепа, а не почему они исчезли.

Современные ученые-эволюционисты не могут озвучивать вопрос о надбровных дугах в правильной формулировке, потому что они - симиалисты, считающие, будто человек произошел от человекообразных обезьян. У современных антропоидов валики есть, поэтому — следует вывод — надо говорить о том, почему они — надбровные дуги — исчезли.

Это как цепная реакция: одно заблуждение порождает другое, еще более дремучее. Неспособность ученых-антропологов нарисовать внятную картину анатомических изменений в процессе антропогенеза порождает глумление толпы, которая начинает городить полную чушь.

Ничем не подтвержденное пред-мнение, предубеждение, будто валики были и исчезли, идущее от самих ученых, привело к тому, что их самих и загнали в тупик нелепым по форме, но логичным для данного театра абсурда вопросом: почему они исчезли?

Отвечаю, но, разумеется, не на этот нелепый вопрос, а на тот, который единственно имеет право на существование: почему появились валики?

Выше, говоря об авитаминозе Д, как причине деградации гоминид, уходивших с побережья вглубь материка, мы приводили медицинское свидетельство о тех последствиях для костяка человека, которые вызывает хронический дефицит витамина Д. Среди них Х-образное или, наоборот, О-образное искривление ног; недоразвитие таза; патологический рост черепа, включающий в себя разрастание и утолщение лобной кости.

Неандерталец

Р. Вирхов в свое время верно определил надбровные дуги неандертальца, как костную патологию. Скелеты неандертальцев, которые сохранились (в силу своей эволюционной «молодости») лучше костяков самых древних гоминид, являют собой идеальную картину далеко зашедшего авитаминоза Д. У них устойчивая, повторяющаяся форма скелета. Сформированный морфологический тип. Далее им оставалось окончательно превращаться в обезьян, но им не дали. Их патологическая человеческая анатомия, которая не успела преформироваться в нормальную анатомию обезьян, сложилась за очень короткий период времени: от 20 до 40 тыс. лет. В масштабах антропогенеза это мизер, который вообще не учитывается, когда речь идет о миллионах лет. К чему я это говорю? У сахелантропа, которому более 6 млн. лет, тоже нашли надбровный валик. Данное обстоятельство может возродить «левый» вопрос об исчезновении надбровных дуг в ходе антропогенеза.

Предки сахелантропа, бредя за птицами с побережья Средиземного моря, добрались до оз.Чад за несколько поколений. Мы вообще не можем учитывать такие отрезки времени, как тысяча, две, три тысячи лет. Скелет человека довольно мобилен. Со времени открытия Америки население Европы в среднем выросло почти на 30 см. За один 20в. прибавка составила почти 20 см. Это заметно? Очень. Но невозможно учесть такой короткий период времени в масштабах антропогенеза.

Надбровные дуги, — это патология, которая очень быстро проявляется (думаю, за два-три поколения) и которая именно поэтому дает такую «смазанную» картину в ретроспективе миллионов лет. Одни мигранты моря вымирали; другие эволюционировали в обезьян-антропоидов; третьи, уразумевшие основы здорового питания и образа жизни (морепродукты, соль, солнце) выживали и порождали расы современных людей. Современные антропологи пытаются восстановить картину такого сложного процесса, как антропогенез по ископаемым костям, не учитывая костных патологий. Всерьез учитывать этот фактор они не могут, потому что исключают, невзирая на весь сонм доказательств, морскую стадию существования наших предков. И в этом - их главная ошибка.

 

Глава 2. ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИЯ

1. «Синдром Дюбуа»

Не стану пересказывать «от себя» много раз уже пересказанную историю открытия первых гоминид, начиная с гипотезы Геккеля, будто нашим предком являлся вымерший гигантский гиббон.

Экспедиция Э. Дюбуа в Индонезию, трагическая история его жизни, познания и самоотречения; открытие гейдельбергского человека и неандертальцев; скучная история пилтдаунской мистификации, кочующая из книги одного антрополога в книгу другого, как будто она вообще имеет какое- либо отношение к антропогенезу; южноафриканские находки австралопитеков Дарта и Тобайаса в начале 20 в; раскопки в пещере Чжоукоудянь... Откройте любую книгу, посвященную проблеме происхождения человека и все там найдете.

Вся история поисков и находок гоминид в официальной, признанной научным сообществом науке, делится на два больших периода: до открытий Лики в Восточной Африке и после них. Однако, есть еще археологические открытия и артефакты, не вписывающиеся в т.н. «научную картину антропогенеза» и поэтому игнорируемые официальной наукой. Впрочем, многие из «признанных» открытий тоже не вписываются в рамки симиальной концепции.

В рамках «научной» проблематики наиболее значимой в последнее тридцатилетие была дискуссия об австралопитеках, а именно: являются ли они предками людей и, если являются, то от кого произошли сами?

Луис Лики, чьи открытия в Олдувайском ущелье перевернули представления о древности человеческой истории, будучи увенчан лавровым венком первооткрывателя самых древних наших предков, в конце жизни неожиданно «заболел» «синдромом Дюбуа» (определение мое, - В. Т.).

Как известно, Э. Дюбуа, посвятивший всю жизнь доказательству истинности своего открытия на о. Ява, в конце жизни, когда научный мир признал его правоту, категорически отверг свои прежние убеждения и начал бороться против дела всей своей жизни. Питекантроп не имеет никакого отношения к человеку, — заявлял он везде, отказываясь выслушивать возражения антропологов, которые говорили: вы — первооткрыватель предков человека, вам много лет не верили, но теперь вы смело можете грузить лавры на голову. «Нет! - упорствовал Дюбуа, - Не нужны мне фальшивые лавры!»

Тем не менее, именно яванский питекантроп Дюбуа был взят «за основу» в деле реконструкции начала истории. Его датировка — 0,7 млн. лет — стала точкой отсчета. Еще в начале семидесятых годов 20 в., когда я учился в школе, именно эта дата фигурировала в качестве точки альфа. Это говорит о консерватизме антропологов, ибо свое первое великое открытие Л. Лики сделал в 1959 г.

Первым открытием Лики был зинджантроп, иначе называемый «австралопитек бойсов» (по имени спонсора экспедиции Бойса). В общем-то, чудовище. С гребнем на голове, надбровными дугами, массивное, почти не имеющее характерных признаков разумного существа, но в одном слое с ним были обнаружены орудия труда! Древность этого «мастера» потрясала: он был в два раза древнее питекантропа Дюбуа! У Л. Лики и его жены-соратницы Мэри не укладывалось в головах, что столь примитивное существо было способно изготавливать каменные орудия труда. Они начали рыть глубже, благо это было не трудно: Олдувайское ущелье представляет собой уникальный разрез земной коры, где древняя стратиграфия вся как на ладони.

Спустя год, Лики обнаружили в слое древностью 2 млн. лет существо, намного более совершенное. Орудия труда, найденные с зинджантропом, Лики связали с новым австралопитеком. Назвали вновь найденное существо презинджантроп или Homo habilis, — «Человек умелый».

Вместе с этим открытием родилась проблема, которая впоследствии стала системной. Она формулируется так: почему более древние особи гоминид более похожи на людей, более совершенны, чем те, которые по времени ближе к нашему веку? Эта проблема инволюции, как ее называют, является той самой ложкой дегтя в бочке с медом, которая изрядно портит все впечатление от симиализма. Точнее, самой весомой ложкой дегтя, потому что имеются и другие.

Л. Лики умер, убежденно заявив, что австралопитеки, а также синантропы (!) и неандертальцы (!!) не являются предками людей, что прямая линия антропогенеза лежит где-то в совершенно другой плоскости. Это потрясающее по своей самоотверженности и научной честности заявление, к сожалению, было проигнорировано научным сообществом. Осталось неизвестно, имел ли великий антрополог в виду полный отказ от симиализма? По сути дела, получается так, ибо он перечеркнул все звенья между обезьяной и человеком, которые были известны на тот момент. Ведь синантроп — это китайский вариант питекантропа, согласно существующим представлениям.

«Отречение» Лики, столь похожее на трагическое самоотречение Дюбуа, пришлось на тот момент, когда археологи уже суетились насчет выделения т.н. «Олдувайской культуры», как самой древней культуры в истории Земли. В настоящее время она вошла во все учебники.

Между тем, сын Луиса и Мэри Лики Ричард, в свою очередь, удивил ученый мир. В 1972 г. он нашел на восточном берегу озера Туркана самый знаменитый череп в мире, - №1470 по классификации Национального музея Кении, директором которого работает Р.Лики. Этот гоминид оказался на целый миллион лет древнее хабилиса и, как вы уже догадываетесь, прогрессивнее. Он имел мозг объемом 777 куб. мм. (у хабилиса 645-660, почему хабилис и был отнесен к австралопитекам, — тогда критерий «мозгового рубикона» еще был в ходу) и рост 160 см. (хабилис - 120-150 см.). Он был, безусловно, прямоходящим, поэтому Р. Лики так и назвал своего гоминида: Homo erectus (человек прямостоящий).

В настоящее время это латинское наименование общепринято для всех питекантропов, среди которых, прежде всего, надо упомянуть собственно эректуса Лики, яванских питекантропов Дюбуа, синантропов и гейдельбергского человека. Их «откроили» от австралопитеков и выделили в отдельный биологический таксон на уровне рода, дав родовое имя, которое по-русски звучит как «эректусы» (второй вариант — питекантропы).

Еще их именуют архантропами, отделяя от палеоантропов (кроманьонцев и неандертальцев). Неоантропами называют только людей современного типа, хотя некоторые все еще причисляют к ним также кроманьонцев.

Древность датировки черепа 1470 стала предметом ожесточенных дискуссий. Р. Лики настаивал на своей дате 3 млн. лет (возраст туфа, под которым был найден 1470), тогда как появились другие мнения. Согласно последним, эректус на 1 млн. лет младше. Однако даже это уточнение не изменило сенсационный характер находки. Судя по высокому, в сравнении с австралопитеками, уровню развития, эректусу не может быть более 1 млн. лет, в то время как его «уточненная датировка» — от 2,5 до 1,9 млн. лет.

2. Громкое открытие... обезьяны

В то время, как ученый мир спорил, появились еще две громкие находки.

Первая была сделана в Хадаре, в земле афаров, давших свое племенное имя всей Африке. Хадар находится в Эфиопии, на Африканском Роге. Именно сюда приехал (перед тем побывав у Лики, которые его доброжелательно приняли и благословили на поиски) молодой американский антрополог Д. Джохансон.

Однажды вечером, отправившись гулять по пустыне, он сделал находку, которая, согласно его мнению, изменила все представления об антропогенезе. Он нашел на поверхности земли около пятидесяти мелких косточек, которые весьма смело посчитал единым скелетом. Возвратившись в лагерь, Джохансон устроил с товарищами пир с танцами под музыку «Битлз» и здесь же родилось имя находки: «Люси» — по имени героини одной из песен. Далее речь пойдет не о том, как совершаются сенсационные открытия, сколько о том, как делаются сенсации.

«Люси» оказалась женской особью ростом примерно 106 сантиметров. Ее скелет напоминал костяк обезьяны, шимпанзе бонобо, но у нее был человеческий коленный сустав, согласно которому выходило, что Люси была прямоходящей.

Прежде чем говорить о возрасте Люси, процитирую монографию «Палеолитоведение», авторами которой является коллектив известных российских археологов под руководством академика А.П. Деревянко. «Недопустимо длительное время оставлять образец на поверхности, - пишут они о датировке по костям, — поскольку он подвергается действию солнечных лучей, атмосферных осадков, а это может исказить возрастные определения» (19, с.65).

В своих экспедициях, отбирая образцы костей на анализ, мы их тотчас тщательно упаковывали в плотную бумагу, не оставляя лишний день на солнце. Это один из профессиональных навыков, из тех, что являются общими для всех археологов.

Как долго томились кости Люси под знойным солнцем пустыни? Найдя мелкие косточки абсолютно не in situ, на дневной поверхности, переотложенными, Джохансон смело датировал их временем 3,5 млн. лет, - именно по костям, которые до их обнаружения неизвестно сколько подвергались воздействию прямых солнечных лучей и неизвестно в каких агрессивных средах побывали. В связи с отсутствием стратиграфии датировка по геологическим слоям была, разумеется, невозможна.

В контакте с журналистом М. Иди, Джохансон сделал из своей находки блестящий пиар. В своей книге «Люси. Истоки рода человеческого», весьма популярно написанной в соавторстве с Иди и переведенной на множество языков, Джохансон не без самолюбования описал свое триумфальное возвращение из Хадара. В Парижском аэропорту, где была пересадка, его встречала целая толпа, которая пришла взглянуть на антрополога, который нашел, наконец-то, праматерь рода человеческого. Джохансон был тронут таким вниманием самой избалованной публики на свете и выложил все найденные кости на стойку таможенника, а люди вокруг стояли и с замиранием сердец глядели на останки первой женщины планеты Земля (20, с. 138).

Кого угодно данная картина могла бы умилить, кроме археолога-специалиста. Профессиональные археологи никогда не «распространяются» о находках на стадии камералки, не прошедших лабораторной стадии исследования. Описанный Джохансоном эпизод в парижском аэропорту разоблачает его, как любителя (а, возможно, делателя) дешевых сенсаций. Думаю, что, уже отправляясь в Хадар, Джохансон имел предварительную договоренность с газетчиками, и те только ждали сигнала, чтобы пустить в ход публикации о сенсационном «открытии». «Открытии», которое, похоже, было спланировано заранее.

Авторитет американской науки настолько высок, что принципиальной критики Джохансон дождался только от англичан Мэри и Ричарда Лики, которые не признали его «открытия» и порвали все отношения с Джохансоном, считая его недобросовестным исследователем. Это не помешало Джохансону выстроить и настойчиво внедрять среди научного сообщества свою схему происхождения человека, в основании которой стоит Люси, названная им «человек афарский». Далее — по ступени эволюции — гоминиды, открытые Лики. То есть, Джохансон сделал «реверанс» в сторону Лики, но те его не приняли.

Что сказать о т.н. «homo afarensis»? Мне лично Люси напоминает пилтдаунского человека. Уже после растиражирования сенсации от Джохансона и Иди, появились публикации, в которых говорится, что знаменитый коленный сустав был найден не в одном месте с Люси, а в нескольких километрах от нее. Но даже если он был обнаружен вкупе со всеми костями... Почему нельзя предположить, что в этом месте человек боролся с обезьяной и в итоге погибли оба? Что человек ел обезьяну и был в это время убит? Джохансон вообще не имел права лепить единый скелет из кучки переотложенных костей, если речь не идет о находке in situ, когда кости лежат в геологическом слое в анатомическом порядке. Серьезный археолог даже не стал бы заниматься этим.

Что сказать о науке, которая подобные находки считает «научными фактами»? Между тем, «открытие» Джохансона вписано в анналы, оно не подвергается сомнению, и ученый мир всерьез обсуждает его схему антропогенеза. Почему - понятно. Она подтверждает симиализм и этого достаточно. В современной палеоантропологии довлеют догмы. Все археологические открытия должны вписываться в следующие рамки:

а) человек произошел от обезьяны;

б) он появился в Африке;

в) он сформировался постепенно, потихоньку-полегоньку, мало-помалу, шаг за шагом.

Соответственно, все схемы должны подтверждать эту пошлую шагистику. Джохансон угодил вкусам профессуры, он попал, что называется, «в десятку». Тем более, что уже на следующий год он добавил к косточкам Люси огромное количество древних костей людей и обезьян и предъявил их в качестве подтверждения своей теории. Какая разница, что все они найдены переотложенными и могут свидетельствовать только о том, что древние люди ели древних обезьян? Распиаренная Люси позволяет домысливать, дедуцировать, искусственно конструировать «обезьяночеловека афарского», у которого примерно одинаковое количество человеческих и обезьяньих признаков в скелете, уже как массовое явление.

Джохансон считал (надеюсь, искренно), что он нашел «недостающее звено».

На мой взгляд, «открытие» Джохансона и нарисованная им схема антропогенеза не снимают проблему инволюции ввиду своей крайней недостоверности. Если воспринимать его открытие всерьез, исключая момент подтасовки, то его надо трактовать совсем по-другому. Итак, что же на самом деле открыл Джохансон?

Скорее всего, Джохансон нашел предков бонобо, шимпанзюшек ростом до 1 метра включительно. Существует научное подтверждение данного вывода. Цитирую:

«...Приведенные морфологические данные (изогнутость и относительно большая длина фаланг, расширенность примыкающих к ним концов плюсневых костей и др.) скорее всего свидетельствуют не об устойчивом прямохождении, а об адаптации к брахиации» (15, с. 109).

Это мнение морфолога об афарах, которые, скорее всего, находились на переходном этапе приспособления к брахиации, т.е. к передвижению с опорой на передние конечности. Стремление опираться на пальцы рук при ходьбе приводит к расширению плюсны и изгибу фаланг пальцев. Если учесть, что афары имели при этом колени, свидетельствующие о прямохождении, — то вырисовывается облик не четвероногого животного, не двуногого человека, а переходный тип от человека к обезьяне.

Зинджантроп — предок горилл, как и массивные австралопитеки, открытые в начале 20 в. в Южной Африке. И этому тоже имеется подтверждение.

«...Зинджантроп и, очевидно, другие подобные ему приматы имели признаки выраженной адаптации к брахиации, что, безусловно, уводило их эволюцию в сторону от гоминидного (и, следовательно, ароморфного) направления развития (15, с.113).

Хабилис, с которым связывается олдувайская культура,- предок шимпанзе обыкновенной.

«Презинджантроп (Homo habilis) в связи с особенностями строения конечностей развивался не в гоминидном, а понгидном направлении. Ввиду этого отмеченный австралопитек не может претендовать на место первого человека» (15, с. 116).

В такой интерпретации все встает на свои законные места. Разрешается загадка предков антропоидов, при этом объясняется проблема инволюции.

В глубине африканского континента на протяжении нескольких миллионов лет происходило одичание пралюдей, вынужденно покинувших побережье. Видовое разнообразие австралопитеков полностью соответствует видовому разнообразию современных человекообразных обезьян Африки. Два вида шимпанзе — обыкновенные и недавно открытые бонобо, которые примерно на полметра мельче обыкновенных, — это потомки двух видов грацильных австралопитеков. Несколько подвидов горилл, которых объединяет массивность и наличие гребня на головах, - это потомки массивных австралопитеков Южной и Центральной Африки.

Продолжим мысль, а именно: не наблюдается ли та же картина в другой «колыбели человечества», - в Азии? Меня всегда удивляло поразительное сходство реконструируемого облика синантропа и облика орангутана. Синантропа ныне «вычеркнули» из числа предков людей, но предки орангутана при этом неизвестны. Случайно ли, что африканские антропоиды имеют черные морды, а оранги - желтые? Почему в Африке нет желтокожих антропоидов, а в Азии — чернокожих? Сдается, что синантроп тоже прачеловек, покинувший побережье и давший дикую азиатскую антропоидную ветвь.

Теория эволюции могла бы на это ответить (если б могла, имея факты в руках, а их нет), что оранги или их предки, точно так же, как антропоиды Африки, являются предками людей соответствующих рас. Но это исключено по генетическим показаниям, которые подтверждают моногенизм. Генетики говорят о «митохондриальной Еве», жившей примерно 300 тыс. лет назад, от которой произошли все люди. Поэтому, учитывая отсутствие других кандидатов на место предков орангутана, его предками следует считать синантропов, которые очень убедительно заполняют вакансию предков современных человекообразных обезьян, если иметь в виду временной фактор. Других кандидатов на место предков орангов в Азии нет.

Если питекантропа Дюбуа представить в качестве предка последней человекообразной обезьяны — гиббона (Дюбуа, кстати, именно на этом и настаивал) — то картина получается полной и, главное, непротиворечивой. Подтверждением этой картины являются находимые в Индонезии кости ископаемого гигантского гиббона ростом около двух метров. Причем, вновь наблюдается общая картина: древнее гигантского гиббона кости похожего на него питекантропа, а других кандидатов на вакансию предка гиббонов нет.

В течение 20 в. ученые-антропологи находили, в основном, предков современных человекообразных обезьян.

Только в таком случае получает разъяснение факт «неотличимости» по ДНК человека и шимпанзе: мы — одной крови. Они - одичавшие люди, потерявшие дар речи и прямохождения, а также «рабочую ладонь». Для хватанья за горизонтальные ветки понадобилась другая рука: без противоупора внутри кисти, но с мощным «крюком», роль которого стали играть усилившиеся (за счет первого луча) четыре длинных пальца.

Не обезьяны спустились с деревьев, чтобы стать людьми, а древние люди взобрались на деревья, когда, покинув берег моря, оказались в непривычной, опасной для них среде, — в тропическом лесу. До сих пор так поступают все люди, оказавшиеся в лесу, полном хищников: лезут на деревья. Утверждать обратное, — будто примат слез с дерева, чтобы выжить и развиваться, — значит опрокидывать здравый смысл.

Нам хватило бы всего два дня для следующего эксперимента. Собрать всех антропологов, которые пишут ученые труды о том, как древняя обезьяна слезла с дерева, чтобы рожать и воспитывать на земле детей и чтобы освободить руки для труда. Раздеть догола и оставить в африканской саванне или в джунглях. И мы б посмотрели, где б они оказались. Держу пари на любую сумму, что антропологи залезли б на деревья.

Употребляя термины «инволюция», «дегенерация» и «деградация», необходимо осознавать их условность и широчайшие временные рамки. Когда существа, имевшие шанс стать разумными и универсальными, встают на стезю узкой специализации и полностью возвращаются в мир дикой природы, — в широком смысле слова это, в общем, инволюция. Но когда конкретно зиндж превращался в один из видов горилл, а австралопитек африканус в один из видов шимпанзе, — следует говорить об эволюции.

Эволюция многолика и многомерна. В свое время академик А.Н. Северцов выделил такие направления эволюции, как арогенез, катагенез и аллогенез. Арогенез представляет собой преобразования, направленные на общее усложнение с переходом на более высокие ступени эволюционной лестницы. Катагенез, наоборот, означает общую дегенерацию, упрощение. Аллогенез представляет собой идеоадаптацию, т.е. системное приспособление к изменившимся условиям обитания, которое нельзя рассматривать, как деградацию, даже если аллогенез сопровождается утратой некоторых сложных функций и органов. В самом деле, о какой деградации можно говорить, если вид оказался способен освоить совершенно новую среду обитания?

Развитие предков современных антропоидов происходило по типу аллогенеза с элементами как ароморфоза, так и катаморфоза, которые компенсировали друг друга. Например, удлинение передних конечностей и усиление четырех пальцев за счет первого луча имеют чисто адаптационное значение, это алломорфоз. Увеличение мускульной силы ( шимпанзе, будучи меньше человека, сильнее нас) - это ароморфоз. В случае с костной основой тела ароморфоз компенсировался катаморфозом. Позвоночник стал более прочным, полностью соответствующим земной силе тяжести. Однако количество нервных волокон, проходящих через его спинномозговой канал, не могло не сократиться из-за сужения калибра.

3. О чем говорят черепа

Кроме исследований ДНК, решающее значение для выводов о ходе эволюции дают исследования мозгов приматов и человека, ибо предметом поиска является исток сознания.

Иногда природа преподносит такой подарок, как окаменелый мозг гоминида. Впрочем, единого мнения насчет возможности использования окаменевшего серого вещества у ученых нет. В.Кочеткова считала, что окаменевшие мозги не годятся из-за сильной деформации и предлагала делать выводы, основываясь на исследованиях эндокранов и очень редко встречающихся природных муляжей (когда сгнивший мозг оказывается еще в древности замещен затвердевшим материалом).

Отцом метода изучения мозгов по эндокранам является любимый ученый Наполеона Ж. Кювье, которому первому пришло в голову сделать слепок с внутренней поверхности черепа. В начале 20 в. исследования по эндокранам начали активно развиваться на Западе, в середине века одна из самых авторитетных школ сформировалась в СССР. Выдающийся советский антрополог В.В. Бунак, в частности, сумел разъяснить, почему, собственно, формируется эндокранный рельеф и каким образом это происходит. Его разъяснения носят настолько детальный характер, что не вызывают сомнений: рисунок эндокрана образуется вследствие давления растущего мозга (13). В настоящее время эта точка зрения общепринята.

Далее - несколько сюрпризов.

«Существенная особенность эндокранов ископаемых гоминид заключается в том, что имеющиеся на них выступы и углубления не соответствуют определенным бороздам и извилинам. Это явление до сих пор не нашло удовлетворительного объяснения» (12, с.201).

Сюрприз второй: «Эндокран шимпанзе гладок и не имеет на наружной поверхности даже следов борозд» (12, с.201).

Честно говоря, я не совсем разумею, что означает выражение «наружная поверхность эндокрана», думаю, что речь идет в данном случае о наружной поверхности отлитого муляжа, на котором отпечаталась внутренняя поверхность черепа. Впрочем, нам вполне достаточно категоричного утверждения известного антрополога, специалиста по палеоневрологии, автора многих научных трудов Ю.Шевченко, что «эндокран шимпанзе гладок».

Налицо еще два существенных научных факта, которые не находят «удовлетворительного объяснения» в рамках симиальной концепции.

Предлагаю объяснения, которые, возможно, будут сочтены «ненаучными», потому что они подразумевают отказ от симиализма в то время, когда приверженность симиализму считается главным критерием истины.

Объяснение гладкости эндокранов шимпанзе лежит на стезе антисимиализма. Рисунок эндокрана формируется под давлением растущего мозга. Когда австралопитеки (хабилисы, африканусы, афары и др.) начали эволюционировать в разные виды шимпанзе, они имели избыточные мозги, удельные массы которых медленно и верно сокращались. Переход на чисто животный, инстинктивно-рефлекторный образ действий сделал большой мозг непозволительной роскошью ввиду того, что рождение детенышей с большими головами очень травматично для самок и новорожденных, и вызывает большую смертность тех и других. Животному с большой головой труднее прыгать по веткам деревьев. Эволюция постепенно все привела в соответствие, нашла и обеспечила нужную пропорцию, свое «золотое сечение». Сокращение мозга опережало уменьшение мозгового черепа, потому что в первом случае речь идет о мягких тканях, во втором — о костных массивах. Вот почему на протяжении миллионов лет отсутствовало давление мозга на эндокран и он, соответственно, «выгладился».

Объяснение другой трудности, — о несоответствии рельефа эндокрана определенным бороздам и извилинам мозгов гоминид, — более сложно, ибо подразумевает более изощренную динамику.

У меня для этого несоответствия имеются два объяснения. Первое связано с эволюционным изменением формы черепа.

У современных дельфинов форма черепа треугольная. При этом совершенно очевидно, что треугольный череп является гидростатистическим приспособлением и сформировался путем вытягивания (переместившегося с передней, лицевой части наверх) дыхала. В онтогенезе дельфинов круглый череп преформируется в треугольно-продолговатый. Это говорит о том, что дельфины произошли от сухопутных животных, имевших круглую голову, таких, как лемуры или долгопяты. Треугольная форма черепа современных дельфинов является эволюционно конечной, тупиковой.

У водно-земных предков людей, представлявших собой неотеническую форму дельфинид, череп имел, скорее всего, не совершенно круглую, как у нас, и не треугольную, как у современных дельфинов, а подокругло-подтреугольную форму. Грамматически данное определение не совсем корректно, но хорошо выражает суть. Подобные определения широко используется археологами при написании отчетов о раскопках, когда требуется охарактеризовать артефакты нестандартных форм («подтреугольный наконечник», «подокруглый сосуд», «подквадратной формы щит»).

Подтреугольная форма черепа свойственна современным гориллам и их предкам, робустным австралопитекам, у которых была явлена, как рекапитуляция. Сохранение этой странной формы у современных антропоидов является косвенным свидетельством того, что предки людей тоже носили на плечах нечто подобное. В процессе эволюции череп под давлением растущего мозга не только рос, но еще и менял форму с подокруглой на круглую, а эта динамика усложняла весь процесс. Если б мозговой череп изначально был круглый, борозды и извилины мозга отпечатывались бы на эндокране один к одному. Объяснить несоответствие отпечатков оригиналу можно воздействием дополнительного динамического фактора, связанного с происходящей перестройкой формы черепа.

Второе объяснение проще: несоответствие эндокранов и поверхности мозгов ископаемых гоминид связано с патологией, вызванной авитаминозом Д.

4. Почему горилла бьет себя в грудь?

Представление о том, сколь развито воображение у антропологов-симиалистов, дает информация Г.М. Виноградова «Наше фамильное древо снова ветвится». Поскольку заметка опубликована в журнале «Природа» (издание АН России) под рубрикой «научные сообщения», она носит обобщающий характер. Надеюсь, автор не обидется на то, что я приведу ее почти без купюр. Заметка представляет собой лаконичное сообщение о состоянии дел в исторической антропологии на данный момент времени. Привожу ее не только для того, чтобы избежать скучных пересказов (с перифразами) того, что уже написано другими, но и с целью уйти от обвинений в произвольной интерпретации фактов, в «подгонке их под свою концепцию». У кандидата биологических наук Г. Виноградова собственной концепции антропогенеза, похоже, нет. Во всяком случае, по заметке этого не видно. Он вполне объективен, излагая общие места.

«История палеоантропологии началась с 1891 г. Тогда Е. Дюбуа нашел на Яве ископаемые остатки первого обезьяночеловека — питекантропа — и не сомневался, что столь необычное существо надо выделить в отдельный род. С той поры благодаря интенсивным поискам число родов древних людей стремительно росло, появились синантроп, плезиантроп, мегантроп, телантроп, парантроп, зинджантроп и т.д. Однако, когда ископаемого материала накопилось довольно много, выяснилось, что неповторимость первых находок была сильно преувеличена, и последующие ревизии сильно убавили разнообразие гоминид. Многочисленные роды ископаемых людей были сведены к современному роду Ното, в котором, кроме вида Ното sapiens с его вымершим неандертальским подвидом, оказались (по наиболее жестким вариантам системы) только Ното erectus (включивший питекантропа, синантропа и некоторых других) и Ното habilis из центрально-африканского Олдувэйского ущелья, живший около 2 млн лет назад и получивший почетный титул первого Ното. Всех австралопитеков тоже отнесли было к единственному виду Australopithecus afrikanus.

В 1974 г. Д.Джохансон обнаружил в Хадаре (Эфиопия) остатки австралопитека А. afarensis (знаменитую Люси), жившего более 3 млн лет назад и оказавшегося примитивнее, чем А. afrikanus. В 1995 г. на берегу оз. Туркан (прежде — оз. Рудольф, Кения) группой М.Лики был найден A.anamensis, возраст которого оценили примерно в 4 млн лет. После этого родословное древо человека стало выглядеть, как прямой ствол: A.anamensis—>A. afarensis—>A.africanus (возможно, с боковой ветвью, ведущей к A.robustus и окончившейся тупиком около 2 млн лет назад)— >Ното habilis—>H.erectus—> H.sapiens neanderthalensis и H.s.sapiens... И вот эта почти линейная картина шествия гоминид к прогрессу вдребезги разбилась под натиском новых находок.

Сначала были обнаружены фрагменты австралопитеков еще двух видов — A.garbi (Эфиопия) и A.bahrelghazali (Чад), — живших во времена позднего A.afarensis и раннего A.africanus. В результате выстроить австралопитеков в линию стало решительно невозможно. Но это еще полбеды.

Смена веков ознаменовалась важнейшими находками. Одна из них, поражающая своей древностью, сделана в Кении, на холмах Туджен. Парижские антропологи во главе с М. Пикфордом и Б. Сеню обнаружили здесь существо, которое описали под именем Orrorin tugenensis. У него были мелкие «человеческие» зубы и, судя по строению фрагментов бедренной кости, он неплохо передвигался на двух ногах. Но, что самое главное, — жил он еще в миоцене, около 6 млн лет назад, т.е. вблизи того рубежа (6,5-5,5 млн лет назад), когда, по данным молекулярной биологии, разошлись эволюционные ветви, ведущие к людям и шимпанзе. Французы сочли мелкозубость и прямохождсние оррорина важнейшими признаками и предложили свою схему филогенетического древа гоминид, которое у самого основания разделяется на два ствола. Люди, по этой схеме, выводятся от оррорина через вновь сконструированный род Praenthropus, куда перемещаются наиболее древние виды австралопитеков — A.anamensis и некоторые ископаемые, «приписываемые ныне к A.afarensis». Все остальные австралопитеки, включая собственно афарского и африканского, с их более мощными зубами считаются тупиковой ветвью. (Отдельных австралопитеков французы объявили предками человекообразных обезьян, - В.Т.).

Вторая находка вновь сделана группой М.Лики в местечке Ломекви на берегах оз.Туркан (его окрестности уже являли миру A.anamensis) при раскопках 1998-1999 гг. О такой находке можно было только мечтать: хорошо сохранившийся небольшой череп лежал в датируемой 3.5 млн лет вулканической породе. Мелкие коренные зубы и плоское лицо существа, а также ряд других признаков не позволяли отнести его ни к австралопитекам, ни к ранним Ното. Необходимо было или сильно изменять устоявшиеся родовые диагнозы, или учреждать новый род. Лики выбрала второй путь и описала находку под именем Kenyanthropus platyops (плосколицый кениец). Сходное сочетание признаков имелось и у ранее известного (и не вполне понятного) H.rudolfensis (2 млн. лет назад), так что его тоже причислили к кениантропам в качестве второго, более молодого вида этого же рода.

Появление кениантропов, живших одновременно с большинством австралопитеков, окончательно перепутало средние ветви филогенетического древа гоминид, но Лики с соавторами почти не говорят об этом. Зато Д.Либерман из Университета им. Дж. Вашингтона (США) предлагает схему, по которой кениантропы оказываются лишь боковой тупиковой ветвью эволюции человека, а главная линия каким-то образом проходит через австралопитеков. Интересно, что и Либерман, и французские палеоантропологи отодвигают A.africanus в сторону от главной линии развития. K.rudolfiensis, который, по французской трактовке, должен бы находиться на основном стволе, теперь перемещается в конец тупика. Больше всего не повезло от этих перетрясок Ното habilis: его склонны считать не первым человеком, а последним австралопитеком, не покушаясь, правда, на его важнейшую роль в основном стволе эволюции.

И наконец, третья находка. Снова Эфиопия, снова Афар. Американские исследователи обнаружили в долине Аваш остатки ардипитекуса миоценового времени (5,8-5,2 млн лет назад). Кости были описаны как подвид Ardipithecus ramidus Kadabba («кадабба» на афарском языке значит «основатель рода»). И.Хайле-Селассие из Университета штата Калифорния, автор нового подвида, полагает, что некоторые черты зубов кадаббы — гоминидные, а значит, место ардипитекам — в предках гоминид, а вовсе не человекообразных обезьян, как решили парижские палеоантропологи. «Французского» же оррорина Хайле-Селассие как раз и передвигает в основание обезьяньей линии... Интересно, что, по данным американцев, А.г. kadabba (как и O.tugenensis) жил в лесистой местности, так что на ранних этапах эволюции гоминид великие африканские саванны еще не играли той роли, которую сыграют потом, во времена австралопитеков» (65).

Нет ничего удивительного в том, что гоминиды скрывались в тропических лесах, а не бродили по открытым саваннам. Роль саванн, как прародины человечества, была антропологами сильно преувеличена в 50-х - 70-х годах 20 в. На самом деле (и это, как мы видим, подтверждается находками), пралюди, оказавшись на материке вдали от моря, поспешили забраться на деревья.

Какие выводы следуют из лаконичного текста Виноградова, этой грамотной «объективки»? Во-первых, налицо несколько независимых, но временами пересекающихся линий развития, которые невозможно свести к одному роду «Ното», даже если б человечество включало в себя несколько видов, а не один. Зато очень логично и просто можно вывести все эти чрезвычайно различающиеся между собой останки к нескольким видам горилл, шимпанзе, орангутанов и гиббонов.

Во-вторых, чем дальше вглубь, тем больше необъяснимых явлений.

В доголоценовое время жили, оказывается, прямоходящие существа с мелкими, ровными человеческими зубами (примеры: оррорин, которому 6 млн. лет; плосколицый кениец, которому 3,5 млн. лет). В голоцене, полтора-два млн. лет назад, - клыкастые, гориллоподобные («робустные») или, наоборот, измельчавшие «шимпанзюшные» подобия человека. Неужели в итоге подобного процесса могли появиться мы? Я не стану возражать против идеи собственного происхождения даже от таракана, но покажите, как это было в ретроспективе.

Академическая наука далеко продвинулась в изучении ископаемых гоминид. Она легко может показать, как гоминиды трансформировались в антропоидов. Не случайно человекообразные обезьяны, в отличие от низших, не имеют хвоста. Не случайно они столь человекообразны даже в жестах. Вспомним чисто человеческий жест чесания затылка в состоянии стресса у горилл. Когда горилла видит направленное на нее оружие, она совершает странные действия: энергично бьет себя в грудь и воздымает руки к небу (24, с.301). Не есть ли это древний жест отчаянья, оставшийся с тех времен, когда предки антропоидов еще осознавали свое родство с людьми? Некогда осознаваемое действо превратилось в безусловный рефлекс.

В настоящее время имеется множество фактов, позволяющих вывести все многообразие видов человекообразных обезьян от многообразия видов ископаемых гоминид, прежде всего австралопитеков. Однако антропологи избегают мыслить в данном направлении. Только тогда, когда в очередной раз приходится исключать какого-либо «прямого предка» людей из нашей родословной ввиду новой «сенсационной находки», его сбрасывают в своеобразную «мусорную корзину эволюции», именуя предком обезьян или «тупиковой ветвью». Абсолютно все когда-либо открываемые гоминиды (и «окончательно» объявлявшиеся праотцами и праматерями людей) уже побывали в корзине отбросов. Вспомним, например, шумиху вокруг карлицы «Люси», сенсационную встречу костей заурядной обезьяны в Парижском аэропорту, - а сейчас никто не относит ее к гоминидной линии, разве что сам творец «сенсации» Джохансон.

Симиальная концепция заставляет ученых время от времени извлекать из корзины с отбросами какого-нибудь гоминида, отмывать его и вновь представлять предком человека. Вот пример, как ложная теория подгоняет факты «под себя». Исследовательская мысль выглядит, как бьющаяся в замкнутом сосуде химера. Перечитайте объективный текст Виноградова, и вы поймете, что это именно так. Жаль, много умов пропадает.

Хорошо только то, что антропологи, выстраивая свои схемы эволюции. признают предками обезьян всех архантропов поочередно.

5. Рудольф и его тайна

Особый разговор — об эректусах.

Если австралопитеки четко делятся на массивных (гориллоподобных, как правильнее было бы их называть ввиду последующей эволюции) и грацильных (подобных шимпанзе), то эректусы имели средний рост человека. Кроме того, внутренний объем их черепа превосходил мозговую капсулу  австралопитеков, достигая и превышая 750 куб.см.

Представление о «мозговом Рубиконе» появилось в свое время именно на основе изучения эректусов, среди которых были известны в первой половине 20в. синантроп, питекантроп и гейдельбергский человек. Первый открытый африканский эректус — это знаменитый №1470. В рамки одного биологического таксона на уровне рода все эти существа попали только после открытия Ричардом Лики номера 1470.

Еще одно открытие Р. Лики вносит, на мой взгляд, ясность в понимание происхождения и судьбы эректусов. Речь идет о найденном in situ костяке подростка мужского пола на западном берегу озера Туркана (в некоторых переводах звучит как «Туркан»). В то время, когда была сделана находка, - в шестидесятые годы — озеро Туркана еще называлось старым колониальным именем «Рудольф». Этим именем я и буду называть древнего мальчика, погибшего от сепсиса, вызванного воспалением зуба. В тексте Виноградова он называется «непонятным» Homo rudolfensis (человеком рудольфским).

Берусь разъяснить его «непонятность», но вначале поведаю, в чем «фишка».

Двенадцатилетний Рудольф имел такой рост, что, если бы вырос, достиг бы роста не менее 180 см. и объема мозговой капсулы не менее 800 куб. см. Он был прямоходящим, его мозг имел развитые зоны речи — Брока и Вернике. Судя по облику, это был бесспорный эректус, т.е. существо из рода Ноmо. Своим возрастом — 1,6 млн. лет — он в два раза превосходил питекантропа Дюбуа, который также отнесен к роду эректусов (ныне большинство антропологов считают эректусов первыми людьми). Тотчас был сделан оптимистический вывод, что мальчик, безусловно, обладал речью, а, следовательно, мышлением и стоит на прямой линии эволюции к неоантропу.

После того, как был сделан бесспорный вывод о том, что Рудольф обладал речью, одному американскому антропологу пришла в голову мысль исследовать его позвонок с точки зрения соответствия этому выводу.

Дело идет о следующем. Способность к членораздельному говорению определяется уровнем развития не только головного мозга, но и спинного, ибо спинной мозг обеспечивает механику этого сложного акта. Через позвоночник проходят пучки нервных волокон, которые позволяют человеку произвольно регулировать потоки вдыхаемого и выдыхаемого воздуха, без чего мы не могли бы говорить. Поэтому размер спинномозгового канала является не менее важным критерием для вывода о способности к членораздельной речи, чем наличие в головном мозге зон Вернике и Брока.

Калибр отверстия в позвонке Рудольфа оказался настолько мал, что зоны Брока и Вернике никак не могли быть задействованы в процессе жизнедеятельности и представляли собой мертвый капитал. Какое разочарование для антропологов! И новая загадка: от кого в таком случае Рудольф унаследовал мозговые зоны речи? От австралопитеков? Но у тех они отсутствуют.

Разумеется, можно было бы сделать вывод, что Рудольф умел говорить, а, значит, думать. Однако в таком случае выходило, что он не обладал способностями к дыханию, дефекации и при этом дожил до двенадцати лет. Физиологию не обманешь, приходилось выбирать между первичными и высшими функциями. В сравнении с нашими позвонки Рудольфа оказались слишком массивными, а отверстие слишком малым для того, чтобы там могли поместиться нервные волокна, обеспечивающие механику речи.

Перед нами — яркий представитель поколения людей, по какой-либо причине покинувших морское побережье и приспособивших свой скелет к постоянно испытываемой земной тяжести. Скорее всего, они находились на стадии первой инверсии, когда в результате взаимодействия двух полушарий сформировалось мышление-речь в своей первичной форме, - как «свое иное» разума, как безумие. Они ушли на континент слишком рано, когда еще не были способны сохранить искру, из которой потом мог разгореться огонь разума. В дебрях материка животные инстинкты вновь начали преобладать. Плюс к этому постоянное обитание в условиях земной силы тяжести. В своей первичной форме, форме безумия, мышление-речь еще не представляло собой осознаваемой ценности и люди, сами того не понимая, отказались от него, перешли к чисто животному существованию. Позвоночник, согласно законам эволюции, приспособился к земной силе тяжести, а зоны Вернике и Брока сохранились в качестве рудиментов. Дальше все пошло по Дарвину: что способствовало выживанию в условиях тропического леса, начало закрепляться, но это был не разум, а шерсть, вытянутая кисть, приспособленная к хватанию за горизонтальные ветки деревьев и т.д.

Откровенный разговор о Рудольфе особенно значим сейчас, потому что наиболее признанной ныне является французская версия родословного древа человека (см. заметку Виноградова выше по тексту), «спрямленная» после открытия М. Лики кениантропа плосколицего. Согласно данной версии, в основании человеческой линии эволюции стоит оррорин, среднее звено представлено плосколицым кенийцем М. Лики, за которым, в свою очередь, следует Хомо рудольфенсис. Все австралопитеки, включая хабилиса («человека умелого») остаются в стороне.

Но и эта версия, как мы видим, не выдерживает критики. В настоящее время попытки антропологов разных стран представить более-менее достоверное родословное древо человека напоминают крыловскую басню «Квартет».

Загадка Homo rudolfensis получает решение только после отказа от симиализма. Рудольф — это факт, а симиализм — концепция. Каждый имеет право выбирать между фактом и концепцией, я выбираю первое.

 

Глава 3. АРХЕОЛОГИЯ

1. Где серого вещества больше?

Чем разнятся между собой эволюционная антропология и археология палеолита? Антрополог, осуществляющий полевые исследования, — тот же археолог, у которого, как шутят насчет самих себя заядлые археологи-полевики «серого вещества больше под ногтями, чем между ушами». На практике археолог и антрополог часто встречаются в одном лице.

И все же разница существует, она носит методологический характер. В большей степени антропологом, чем археологом, является ученый, специализирующийся на доскональном изучении останков собственно древних людей. Основным методом традиционной эволюционной антропологии является анатомо-морфологический. В большей степени археологом, чем антропологом, является тот, кто осуществляет все реконструкции, опираясь, прежде всего, на ископаемые предметы. Не случайно второе название науки археологии звучит так: «история материальной культуры».

Вердикт о том, являются ли предметы, найденные вместе с останками какого-либо древнего гоминида, артефактами, т.е. искусственными изделиями, или они — творения природы, — выносят именно археологи. Данный вердикт чрезвычайно важен, учитывая, что вся концепция симиализма зиждется на трудовой теории.

В современной эволюционной антропологии, признаваемой академическим миром, кроме симиализма ничего нет. Но ведь симиализм сам по себе теорией не является. Сам по себе он является голой максимой, концептуальным высказыванием, что человек произошел от обезьяны, и более ничем. Почему и как это произошло, — насчет этого придумано много гипотез, но ни одна из них не дотягивает до уровня теории, кроме одной: трудовой теории антропогенеза. В качестве гипотезы она высказывалась давно, но системно обосновал ее впервые Ф. Энгельс во второй половине 19 в. (66).

Хорошая теория должна объяснять большинство фактов, а те, которые не вмещаются в ее рамки, должны выглядеть в качестве исключения, подтверждающего правило. Вплоть до середины 20 в. трудовая теория оправдывала свое значение единственной внятной теории антропогенеза. Правда, встречались еретики, вроде Б.Поршнева, которые не считали орудийную деятельность критерием разумности. Однако большинство ученых считали, что именно орудийная деятельность объясняет и 1) прямохождение (цель - высвободить руки) и 2) формирование «трудовой ладони» («точный захват») и 3) рост мозга «мало-помалу» по мере усложнения трудовых операций.

Наверно, мы будем не правы, если скажем, будто эта устоявшаяся теория полетела в тартарары из-за лавины открытий (в 60-х — 90-х годах 20 в.) множества неизвестных ранее гоминид. Она устарела в силу более обширных и значимых причин, из-за научной революции как таковой. Здесь надо учитывать не только новые данные о характере орудийной деятельности или о морфологии гоминид, которые — открытия — сами по себе были революционными. Большую лепту внесла генетика, которая своими митохондриальными разоблачениями создала кризис идентичности для человека. А психология, которой ныне не существует, как единой науки, — и только по одной причине: она «разбилась» о скалу сознания?!.. Пусть земля будет пухом этой самоубийце: своим крахом она доказала, что логика «потихоньку-понемногу» не имеет никакого отношения к вопросу происхождения сознания. «Мало-помалу» оно не возникает в мире дикой природы. Даже если в ней, в природе, «жизнедействуют» высокоразвитые организмы, создающие и использующие орудия труда. Самые сложные формы инстинктивного труда и социального поведения не могут перейти в новое качество: в сознание.

2. Проблема первой культуры

Основываясь на типологии каменных орудий, археологи традиционно подразделяют эпоху палеолита на три больших периода: нижний, средний и верхний. Отношение к процессу антропогенеза имеют первые два. Средний палеолит, или мустье, традиционно связывается с неандертальцами, которые считались предками кроманьонцев, которых, в свою очередь, относили к неоантропам. Ныне большинство антропологов придерживаются точки зрения, что неандертальцы не являлись предками ни кроманьонцев, ни неоантропов. Т.о. даже на уровне среднего палеолита, времени, которое хронологически ближе к нам в десятки раз, чем эпоха, когда начался антропогенез, - даже здесь далеко не все ясно. Непонятно, кто за кем шествует.

Те миллионы лет, которые вмещает в себя нижний палеолит, традиционно подразделялись на шелль и ашель. Основным орудием труда в шелльско-ашельскую эпоху, которая еще недавно признавалась в качестве древнейшей, было ручное рубило.

После открытий Лики в Восточной Африке была выделена т.н. «олдувайская культура», иначе именуемая «галечной», которая ныне считается самой древней археологической культурой. Подразумевается, будто носителями ее являлись Хомо хабилисы («человеки умелые», второе название «презинджантропы»). Нижний палеолит подразделяется теперь на олдувай, шелль и ашель (в иных реконструкциях — олдувай и ашель).

Археологов такое членение пока устраивает, а вот антропологов — нет. Ложку дегтя влил в свое время еще Луис Лики, отказав «своим» хабилисам в праве именоваться предками людей и носителями первой культуры на Земле. Большинство современных антропологов считают хабилисов последними австралопитеками, а не первыми людьми (см. заметку Виноградова выше по тексту). Австралопитеков же исключили из череды наших предков.

Констатируем: между археологами и антропологами существует системное противоречие в оценке создателей первой каменной индустрии. Археологи выделили по камням олдувайскую культуру, как первую в истории человечества. Антропологи отрицают не только факт, что ее носители являлись первыми людьми, но даже тот факт, что хабилисы развивались в направлении очеловечения.

Но ведь сама олдувайская каменная индустрия существует. Это научный факт, мимо которого пройти невозможно. Мы должны честно взглянуть на нее глазами археолога, — с позициями антропологов мы уже знакомы. Мы должны отрешиться от скепсиса в отношении умственных способностей хабилисов, которые основываются на реконструируемой анатомии, и думать исключительно о камнях. Пусть говорят камни.

С точки зрения теоретической, — постольку поскольку никакой иной теории антропогенеза, кроме трудовой, до сих пор не существовало — каменная индустрия является точкой отсчета, альфой и омегой. Правда, одни специалисты считают начало систематической деятельности по изготовлению орудий труда истоком антропогенеза, другие — точкой омега, т.е. завершением этого процесса.

Вторая часть проблемы заключается в вопросе, что считать началом каменной индустрии. Гальки олдувая или гораздо более позднее время, когда появилась техника леваллуа (изготовлению самих орудий предшествовала стадия подготовки нуклеуса, — универсальной «болванки»)?

Леваллуазская техника фиксируется только с конца ашеля, т.е. примерно 0,1 млн. лет назад (ныне все датировки сдвигают в любую сторону почти произвольно, я привел традиционную). У неандертальцев в среднем палеолите, во временах, которые гораздо ближе к нам, имелась развитая техника обработки камня, она была нуклеотическая, - вдруг выяснилось, что авторы мустьерских  орудий отнюдь не люди, нашими предками не являются, а наличие у них разума под большим вопросом. Б.Поршнев называл их «троглодитидами» и считал животными. В последнее время стали очень популярны представления об «инстинктивном труде» гоминид (Ю.И. Семенов и др.). Возможен ли вообще рамочный подход?

3. Интернационал иванушек

Анатомо-морфологический метод потерпел фиаско в попытках установить рамки процесса антропогенеза. Антропология лишилась таких общепризнанных в свое время критериев, как «мозговой рубикон», «триада критериев сапиентности» и оказалась в пустыне без каких-либо вех. Ситуация даже хуже: генетика, наука жестокая, встала перед палеоантропологией, как с ножом убийца. Установлена почти полная тождественность по генам человека и шимпанзе, но общее происхождение от шимпанзеподобных обезьян не прослеживается по морфогенезу. Анатомо-морфологические выводы насчет гоминид все более напоминают разбитое корыто.

Жили-были три брата: два умных, третий — дурак. Чем выше степень точности методов, применяемых той или иной дисциплиной, тем она претенциознее. Генетика - дисциплина биологическая, эволюционная антропология - биологическая и гуманитарная одновременно. Археология — наука гуманитарная, часть истории.

Совсем как в сказке Ершова: у старинушки три сына; старший умный был детина; средний сын и так и сяк; младший вовсе был дурак. «Старинушка» в данном случае — это синтетическая теория эволюции. Гуманитарные науки - наименее «точные» из всех. Это и недостаток, и достоинство одновременно. Многочисленные попытки превратить археологию в позитивную науку (в смысле более-менее точную), внедрить в нее математические методы, не сдвинули ее с гуманитарной основы.

Поведение археологов в какой-то степени фольклорно. Отчасти напоминает поведение Иванушки-дурачка из русских сказок.

Одним из наиболее авторитетных ученых, пытавшихся преобразовать археологию в позитивную науку путем внедрения математических методов, является В.Ф. Генинг. Не случайно именно по его инициативе в 1988 г. вышел сборник «Проблемная ситуация в современной археологии». Нас интересует в ней раздел «Происхождение человека», автором которого является крупнейший палеолитчик С.В. Смирнов.

«За последние десятилетия археология многократно увеличила объем источников по антропогенезу, — одобрительно пишет он, и, в то же время критикует коллег, — современная археология не только не приумножила, но в определенной мере даже утратила те междисциплинарные связи, которые характеризовали археологическое знание в предшествующее время» (17, сс.102-103).

Эта критика справедлива только отчасти. Надо говорить не об «измене» археологов синтетической теории эволюции человека, а о кризисе междисциплинарных связей внутри этой метатеории. Двое «позитивных» (читай: умных) «старших братьев» тоже утратили междисциплинарные связи, «расплевались» друг с другом. Данные генетики человека и данные антропологии (основанные на морфологии) не согласуются друг с другом. А что делать археологам, когда у них налицо каменная индустрия хабилисов, которым позитивные науки отказывают в наличии даже зачатков разума? Эти существа, оказывается, не только не являлись людьми, но даже и не развивались по пути гоминизации!

Вот тут-то и проявился «синдром Иванушки». Современное развитие теории антропогенеза внутри археологии, порвавшей междисциплинарные связи с антропологией, проходит под девизом «не надо нам морочить головы». Другой вариант девиза: «пусть лошадь думает, у нее голова большая». Иначе чем объяснить следующие высказывания?

«В теоретических реконструкциях многих археологов антропогенез, как длительный эволюционный процесс становления нового социального качества перестал существовать (!!! — В Т.). Он фактически сведен к необъяснимому с позиций историзма акту внезапного возникновения человека, общества и социальных закономерностей уже в самом начале четвертичного периода» (17, с.96).

Печка пошла по щучьему велению.

Теория антропогенеза подразумевает целостность и переходность этого процесса. Кто-то происходит от кого-то подобного и цепочка при этом должна быть непрерывной. Иначе — о какой теории вообще можно толковать? Однако

«...Большинство археологов-палеолитчиков отрицают не только принцип целостности, но и принцип переходности» (17, с.95).

Печка не только сама пошла, но по дороге внезапно превратилась в «мерседес» без каких-либо подспудных морфологических преобразований, а кирпич при этом превратился в пластик.

Человек — существо биосоциальное по природе. Это известный научный догмат, не менее значимый для науки, чем догмат о двуединой сущности Христа для религии. В 1971 г. Д.Крайнов предложил идею о разновременности возникновения биологических и социальных качеств человека. При этом социальное предшествует биологическому, — считает Д.Крайнов. До сих пор о разновременности возникновения социального и биологического начал в человеке могла говорит только церковь. Как известно, религия учит, что Бог создал первого человека, общество появилось потом. А как вам обратный взгляд: вначале общество, потом человек? Абсурд? Ученые думают по-другому.

«Выводы Д.Крайнова, с одобрением принятые археологами, встретили критическую оценку в философской литературе, где, в частности, подчеркивалось, что он не понял специфики философской категории становления. Тем не менее, изложенная им идея о разновременном возникновении биологических и социальных свойств человека надолго закрепилась среди археологов» (17, сс.93-94).

Печка, оказывается, топилась, ходила и общалась с Иванушкой до того, как появилась на свет. Не будучи еще никем, она уже была общественницей.

В периоды, когда наука развивается в направлении, соответствующем здравому смыслу, она не нуждается в таком арбитре, как философия. Метафизические помочи нужны тем дисциплинам, которые слегка «сошли с ума». Философия — незаменимая помощница для наук, когда те доходят до абсурда, благодаря ее — философии — способности «находить хорошие основания для чего угодно» (выражение Гегеля), используя метод спекуляции. Кстати, последнее слово еще в 19 в. представляло собой чисто философское понятие, а свой базарный смысл приобрело недавно. Вообще- то «спекуляция» буквально означает «созерцание», как метод познания.

Со стороны антропологов скепсиса в отношении археологических реконструкций не меньше, чем со стороны археологов — в отношении «целостности» и «преемственности» морфогенетических выкладок антропологов. В 1983 г. в Москве состоялось Всесоюзное рабочее совещание по проблеме происхождения человека. Выступивший на нем антрополог М.И.Урысон заявил следующее: «...нарисованная картина взаимосвязи морфогенеза тела и развития труда ныне оказалась неудовлетворительной» (17, с.103).

4. Существует ли преемственность первых культур?

Академический мир уже признал в качестве аксиомы, что труд и прямохождение древних гоминид не связаны между собой; что двуногая локомоция на миллионы лет (на 4 миллиона лет!) древнее первых ископаемых орудий труда.

Что касается «трудовой руки», то этот бастион еще стоит. Большинство специалистов по-прежнему считают, что отстояние большого пальца от остальных оформилось в процессе трудовой деятельности по изготовлению орудий. Знания о том, что формула «один против четырех» представляет собой древнейшую формулу конечности первых млекопитающих, живших 70 млн. лет назад, для них как бы не существует, постольку поскольку это знание не имеет отношения к обезьянам. Все, что не от обезьян для ученых-эволюционистов, — от лукавого. Вот здесь и нужен такой свидетель, как археология в смысле истории материальной культуры.

Мы имеем оббитые с одной или с двух сторон гальки. Те, которые оббиты с одной стороны, называются чопперы. Бифасы, - сколотые с двух сторон гальки, — называются чоппинги. Каменюки весьма увесисты: килограмм и более. Можно ли считать их орудиями труда, или они сродни тем камням и палкам, которые хватают и довольно эффективно используют человекообразные обезьяны? Все зависит от преднамеренности сколов, от типологической повторяемости форм, а также от регулярности применения определенных технических приемов обработки камня.

Когда в обработке камня прослеживается традиция, наблюдаются следы в виде однотипных ударных площадок, потому что удар с целью сделать скол совершался под определенным углом. Исследуя древние камни лабораторно, археологи рассматривают их под микроскопом, отдают на трасологический анализ и т.д. В пределах ударной площадки фиксируются настойчивые попытки сделать именно тот скол, какой необходим, чтобы получить определенную типовую форму орудия. С первой попытки нужный скол получался далеко не всегда. Работа с камнем требовала большого терпения со стороны наших предков.

На оббитых гальках Олдувая подобная работа не прослеживается. Поэтому некоторые археологи считают, что орудиями труда являются не сами эти оббитые гальки, а сколы с них, которые, в свою очередь, тоже носят случайный характер и имеют нестандартные формы (77, с. 13). Поэтому и данное предположение выше уровня гипотезы, «одной из», поднять невозможно.

Гораздо более обоснованным выглядит мнение о непреднамеренном характере сколов с массивных галек. Являясь поедателями мозгов, гоминиды в определенный момент исторического времени начали использовать тяжелые округлые камни для раскалывания костей. Это позволило добывать калорийную белковую пищу не только из черепов, в которых имеются естественные отверстия, но и из берцовых костей. Отсюда и сколы.

Больше всего нас интересует вопрос, как хабилисы держали эти камни в руках, была ли им необходима для этого именно «трудовая» форма руки? Какую роль играл большой палец? Действительно ли он отошел от остальной ладони на 90 градусов в связи с использованием каменных орудий труда? Или хотя бы начал «отходить» во имя этой цели и в процессе труда?

Реконструкции способов употребления чопперов и чоппингов опровергают подобное предположение. Более того, отстоящий пятый палец был бесполезен даже при употреблении гораздо более позднего ашельского рубила. При использовании таких крупных, грубых и тяжелых орудий эффективен мог быть только двусторонний захват, когда с одной стороны камня нижняя часть ладони, а с другой — все пальцы вкупе. И чем их больше, тем лучше. Выходит, что для пользования ручными рубилами нижнего палеолита больше подходила ладонь с пятью параллельными лучами.

«Ни прямохождение, ни рука не являются привилегией только антропогенеза (это результат эволюции в различных формах)», — говорится в одном из академических изданий (22, с.93).

Итак, археология не подтверждает трудовую теорию. От руки обезьяны к человечьей через упорный труд не было дороги. Наши животные предки смогли стать людьми, потому что имели это (и не только это, но кое-что еще крайне необходимое) от природы. Они унаследовали это, разумеется, не от обезьян, ибо у ископаемых приматов ничего подобного не наблюдается.

Отсюда упорный теоретический нигилизм археологов. Он исходит из интуитивного понимания, что разум пришел в мир другим путем, не через «терпение и труд». И эта точка зрения опирается на факты. В известном смысле, археология является наиболее точной из всех наук, занимающихся антропогенезом. Она одна извлекает на свет божий из земли тяжеловесные факты. Разница между археологом-полевиком и академической «белой костью» такая же, как между сыщиком, работающим «на земле» и преподавателем юридического института, который учит, как ловить бандитов, а сам в жизни ни одного живого преступника не видел.

Психологическая подоплека этих противоречий именно такова. Иному хорошему сыщику тоже приходится прикидываться «Иванушкой», простачком, чтобы ускользнуть от навязчивого контроля вышестоящего начальства, не понимающего, что своими наукообразными «указивками» оно губит все дело. Я не понаслышке знаю, что археологи-практики и не жаждут разбираться в «специфике философской категории становления», которое — непонимание — им ставят на вид. И если их взгляды, будто сознание и общество появились задолго до того, как появился человек с его «трудовой рукой», представляют собой некое безумие, то не лежит ли безумие в самом истоке антропогенеза?

Чопперами, чоппингами, ручными рубилами могли пользоваться австралопитеки и эректусы, представлявшие собой огрубевших, одичавших, потерявших разум людей, которые в разные времена волнами уходили с побережья на материк. Чем позже уходили, тем больше навыков уносили с собой. Отсюда тот обманчивый «прогресс» в развитии каменной индустрии, который наблюдают археологи и который - именно он - все-таки удерживает их в рамках симиализма и трудовой теории, несмотря на весь их теоретический нигилизм и ернические высказывания.

Прогресс прогрессом, но преемственности-то нет! Целостный процесс развития каменной индустрии не выстраивается вплоть до верхнего палеолита! Материальные «культуры» хабилисов, эректусов и палеоантропов никак не связаны между собой, наблюдается полная дискретность, согласно данным археологии. Принципы целостности и преемственности начинают «работать» только с верхнего палеолита, с послеледниковья. Вот там переносы традиций от палеолита к мезолиту с его микролитической техникой, а от мезолита к неолиту прослеживаются.

Дискретность «трудовых навыков» гоминид нижнего и среднего палеолита, даже если они и были, эти самые трудовые навыки, ясно говорит о том, что это были волны переселенцев, абсолютно не связанные между собой и враждебные друг другу.

Средний палеолит или эпоха мустье - это время палеоантропов. Еще недавно к ним относили одних только неандертальцев, которых подразделяли на «прогрессивных» и «классических». Кроманьонцы считались первыми настоящими людьми и непосредственными предками человечества. Ныне позиции поменялись.

Ситуация с кроманьонцами, которых еще в 80-е годы считали «неоантропами» и выводили от линии «прогрессивных» неандертальцев пещеры Схул в Палестине, ныне мутна. Напомню, что абсолютная хронология палестинских находок дала картину регресса: кроманьонцы — 100-110 тыс. лет; «прогрессивные» неандертальцы с чертами кроманьонского типа — 60-70 тыс. лет; классические неандертальцы - 40 тыс.лет назад (25, с.11; 73, с.88).

Недавно появились новые подтверждения этой последовательности. «В 2002-2003 гг. группа ученых под руководством палеоантрополога М. Шенингер (США) и геохимика Г.Шварца (Канада) провела изотопный анализ зубной ткани найденных в пещерах животных, которые служили пищей древним людям (Н. sapiens поедали в основном коз, неандертальцы - газелей)... Оказалось, что козы щипали траву на засушливых пастбищах, и, значит, люди современного типа, потреблявшие их мясо, жили в сухом климате. Газели же, а, следовательно, и неандертальцы, жили в более прохладных и влажных условях» (73, с.88). Остается добавить, что 100 тыс. лет назад в Палестине был сухой климат, а 40 тыс. лет назад — прохладный и влажный из-за северного оледенения.

Ситуация примерно та же, что и с архантропами: чем древнее, тем умнее и умелей.

На других территориях картина примерно та же. В 1953 г. на окраине Бахчисарая в Крыму в поселке Староселье был обнаружен костяк мальчика, который лежал под 40-сантиметровым слоем с орудиями труда неандертальцев. Малыш — несомненный неоантроп, с явственными признаками костной патологии (см. рисунок на стр. 150). В 1953 г. допустить мысль, будто неоантроп мог жить раньше палеоантропа не могли, поэтому был сделан вывод, будто мальчик оказался ниже мустьерского слоя, потому что был «зарыт», похоронен. Однако известно, что захоронения всегда видны по стратиграфии, ибо невозможно вырыть яму, не переместив слои земли. Здесь о стратиграфическом обосновании вывода, будто мальчик был зарыт, нет и речи. Вывод о захоронении был сделан, судя по «хорошей сохранности скелета» (21, с. 150). Основание явно недостаточное, а вывод был сделан опять-таки в угоду господствующей концепции.

5. Рубило или клубок?

Крах, который потерпели археологи, пытавшиеся выстроить адекватную модель развития орудий труда нижнего и среднего палеолита, говорит о многом. В 80-х годах я снимал двухкомнатную квартиру на пару с одним коллегой, археологом-палеолитчиком, который был одержим идеей создать новую, адекватную открытиям века, типологию палеолитических индустрий. Он был очень толков (выступал на Международном уровне), эрудирован и чрезвычайно, даже чрезмерно одержим. Своими «сколами», «отшепами», «нуклеусами», «ударными площадками» он бредил даже по ночам. Помню вырвавшийся у него однажды вопль отчаяния по поводу первобытных мастеров: «Да они что, дегенераты были, что ли?!..»

Он бредил каменным веком, а всю остальную археологию считал не заслуживающей внимания суетой. На этой почве мы остро конфликтовали, когда я узнавал, что, руководя комплексной экспедицией, он разнес курган РЖВ (ранний железный век) бульдозером, чтобы извлечь находки и сдать в музей для отчета. Или — что доверил руководство раскопом андроновского поселения студенту иняза, а сам ни разу не появился за все лето на раскопе. На мои внушения, когда я называл его «варваром», он реагировал словами: только палеолит заслуживает внимания. Мы расстались в 1986 г. В 1999 г. я его вновь встретил. Каково ж было мое удивление, когда я узнал, что он копает все подряд, кроме палеолита, даже средневековье! О типологии камней он уже и не заикается.

Абстрагируемся и мы от каменных орудий архантропов и палеоантропов, пусть они «отдыхают», постольку поскольку это орудия труда не наших предков, а различных линий деградантов. Но что мы можем сказать о подлинных орудиях труда настоящих людей?

Было бы нечестно, отринув утвердившиеся мнения, не предложить адекватную замену. Вопрос: где ее взять?

Неужели в материалах раскопок присутствуют какие-то артефакты, которые не вписываются в сложившиеся представления об антропогенезе и потому игнорируются, замалчиваются, «не замечаются» официальной наукой? Неужели имеют место быть подобные не единичные находки?!

Да, они имеются. Еще в 1924 г. первооткрыватель «южной обезьяны африканской», т.е. австралопитека африкануса, первого из череды австралопитеков, которая - череда - оказалась настолько длинной, что конца ей не видно, Раймонд Дарт обратил внимание на одну странность. В пещерах, где обитали австралопитеки Южной Африки, находились черепа бабуинов и других обезьян, а также черепа австралопитеков с дырами, пробитыми еще при жизни.

Странность, разумеется, не в том, что кто-то кому-то проламывал головы в древности, а в форме отверстий. Это были довольно аккуратные круглые дыры, как будто пробитые небольшим круглым предметом. Хищников, которые могли бы нанести подобные раны, не существует. При австралопитеках африканусах, кроме костей, ничего найдено не было, никаких орудий. Даже если предположить, что они использовали тяжелые гальки, как открытые позже австралопитеки Олдувая, — объяснения круглым отверстиям в черепах нет. Чоппером можно было размозжить голову, но не сделать в ней аккуратное круглое отверстие.

В тридцатых годах странные черепа начали попадаться при раскопках в пещере Чжоукоудянь. Здесь же находили тщательно обработанные небольшие круглые камни, нередко с бороздками. Представить себе, что эти камни делали синантропы, было невозможно. Они остались загадкой.

Во второй половине 20 в. в Центральной Африке подобные камни начали находить при сенсационных раскопках архантропов, о которых подробно сказано выше. Теперь, наконец-то, сфероиды получили название: «боло» или «боласы». Так называются небольшие круглые шары, которые использовали индейцы во время охоты на лам. Боласы привязывали к веревке и метали под ноги бегущей ламе. Благодаря инерции камня веревка обвивается вокруг ног животного, и оно падает на бегу. Это довольно сложное орудие и оружие одновременно. Инки успешно применяли его, чтобы валить всадников-испанцев (67; 80).

Изобретение, изготовление и применение боласа требовало ума и сноровки. Грубые рубила архантропов и тщательно обработанные камни боло никак не укладывались в модель единой культуры. Данное обстоятельство стало одной из причин «разжалования» Луисом Лики открытых им австралопитеков (хабилисов и пр.); причиной трагического отказа от лавров открывателя первой человеческой культуры после двадцати лет славы.

В слоях с останками яванских питекантропов тоже находились сфероиды, круглые и блестящие. Они блестели, потому что являлись тектитами, — оплавленным природным стеклом. Тектиты, геологическое происхождение которых до сих пор доподлинно неизвестно, образуют поля рассеяния. Удивляет их концентрация в районе находок костей питекантропов Юго-Восточной Азии.

Луис Лики предположил, что круглые камни использовались неизвестными науке людьми в качестве оружия по типу боло, с привязанной веревкой из кожи. Кроме того, что древние хозяева подобного оружия пока неизвестны, существует еще одна трудность: не найдено столь древних предметов, которыми можно было бы распускать кожу на веревки. Начинается какая-то другая, параллельная официальной, наука, чувствуете?

Академической науке, эволюционной антропологии ничего не остается, кроме как игнорировать археологические артефакты, причем, — массовые. Такие потрясающе честные ученые, не способные пройти мимо любого значимого факта, как Эжен Дюбуа и Луис Лики, встречаются не часто.

Мэри Лики заявила: «Хотя и не существует прямых доказательств использования сфероидов в качестве метательных орудий bolas, до сих пор не было представлено какого-либо другого толкования, которое бы объясняло количество этих орудий, а также то, что многие из них были должным образом тщательно обработаны. Если бы они использовались исключительно как метательные снаряды, которые обычно бывает трудно отыскать после того, как их запустили, то на их тщательную обработку вряд ли тратилось бы так много усилий» (26, с. 177).

Пусть чопперы отдыхают, хотя с них и удобно начинать отсчет согласно пошлой логике «мало-помалу». Сфероиды, многие из которых «должным образом тщательно обработаны», а другие имеют природную форму шара - вот подлинные орудия настоящих людей. Сейчас я попробую объяснить их происхождение и использование.

Безусловно, ими не бросались, рискуя потерять при каждом броске, тем более, что эффективным оружием боло является только на привязи. Если небольшой камень просто бросить, не убьешь даже человека. Если его хорошо раскрутить на привязи, можно убить даже быка. Виртуозно владеющий подобным оружием человек нападает стремительно, как змея. И даже против змей подобное оружие эффективно. Более того, в схватке с большой змеей любое другое оружие неэффективно. Используя боласы, можно задушить даже большого удава, если нападать коллективно и с разных сторон в тот момент, когда змея поднимает голову для нападения или защиты. Им без больших усилий можно разбить панцирь моллюска и голову врага. При этом оружие компактно и удобно, и незаметно лежит в сжатой руке.

Боло из Мирамара

Изобретение боло в самой глубокой древности было возможно при двух обстоятельствах: наличие природных камней подходящей формы и готовой природной нити. Специально обтачивать камень и нарезать веревки из шкур, держа общий замысел боло в голове, - это было немыслимо для древних гоминид. К счастью для нас, оба элемента самого древнего орудия человека имелись в его распоряжении в готовом виде. Ему оставалось только соединить их. Наши предки имели это благо, потому что жили у моря и в море.

Мелкие гальки часто имеют почти идеальную форму, благодаря тому, что прибой непрерывно перекатывает их и трет друг о друга. Часто они имеют готовое гнездо для привязи. Речь идет о т.н. «курином боге», — обкатанной небольшой гальке со сквозным отверстием, пробитом каплями воды. Пишу «часто», потому что «куриные боги» являются известным сувениром, их во множестве увозят с пляжей отдыхающие. Собирают с этой целью, потому что принято считать, будто они приносят счастье. В 1997 г. на таком людном курорте, как Коктебель, я за 10 дней нашел два «куриных бога», не ставя перед собой такую цель, случайно. А сколько их вывезли оттуда? В древности они, безусловно, попадались гораздо чаще. Вначале, скорее всего, наши предки использовали их, а потом научились выбивать в поверхности круглого камня желобки для крепления волосяной петли. Тщательная обработка, о которой пишет М.Лики, заключается, в основном, в этом.

Существует объяснение, почему тщательно обработаны не все, а некоторые из круглых камней. Боласы, бросаемые под ноги, не требуют тщательной обработки. Инки просто привязывали несколько гладких подокруглых камней, не прошедших никакой обработки, и так использовали. Болас, используемый с целью пробить череп человека или животного, требует тщательной подготовки. Это должен быть почти идеально круглый камень, в природе такие встречаются редко. Именно на них фиксируются следы искусственной обработки и желобки.

Готовая природная нить всегда была с людьми. Это волос. Бог и природа дали человеку не только способный к мышлению мозг, предрасположенную к труду руку, но и первый предмет труда, — крепкую и длинную нить. Найдите другое животное, из тела которого сам собой непрерывно рос бы готовый к использованию без всякой обработки предмет труда. Когда инструмент труда (рука) и предмет труда находятся в одном месте, каждый день много раз соприкасаются и этот контакт длится несколько миллионов лет, — трудно не стать трудящимся. Человеческий волос — это наша нить Ариадны к разуму, к свету, к выходу из лабиринта тупых животных потребностей. Ему надо слагать оды.

«Человеческий волос по прочности вполне может соперничать с самой прочной сталью. При толщине всего лишь в пять сотых миллиметра обычный волос легко выдерживает груз весом до 100 граммов. Попробуем произвести расчеты: плотный пучок волос толщиной один квадратный сантиметр способен выдержать груз весом 5 тонн — столько вмещает кузов среднего самосвала. Обычная женская коса состоит примерно из двухсот тысяч волос, следовательно, она может легко выдержать груз весом 20 тонн!» (27, с.63).

Труд начинался с манипуляций с волосами — своими или умерших сородичей. Соединить два представления, камень и волос, сложнее, чем сплести что-либо из волос методом проб и ошибок. Возможно, первая петля получилась случайно, а это уже и оружие, и орудие. Соединение петель дало сеть. Соединение петли с камнем дало болас. Связывание сети с боласами дало полноценный невод. Связывание крупных костей и жердей дало жилище. Длинный волос плюс наживка на какой-нибудь колючке — это рыболовная снасть. Волос, применяемый, как режущая нить (вспомним, как в магазинах режут сыры) — способ разделки крупного моллюска. И так далее. Здесь логика «мало-помалу» оправдана. Технический прогресс таким образом и осуществляется. Данное явление не заслуживает никакого восхищения, потому что технический прогресс представляет собой самое элементарное, скучное и рутинное, что может происходить от человека. В нем нет никакой тайны. Меня ничто так не удивляет, как восхищение моих современников «чудесами техники».

Если трудовая теория антропогенеза будет исходить из передника мисс Марпл, а не бездарных валунов, то у нее появится больше шансов сохраниться. Кстати сказать, такая тенденция уже наметилась. В связи с низвержением археологами принципов преемственности и целостности в развитии каменной индустрии палеолита, научный статус рубила и отщепа сильно упал, начали появляться альтернативные точки зрения. Никто уже не твердит, как аксиому: «первым орудием древнего человека было ручное рубило». А ведь еще лет двадцать назад усомниться в этой сентенции было все равно, что объявить себя сумасшедшим.

Тенденция заключается в том, что каменная индустрия лишается своей основополагающей роли. По-прежнему считая, будто сознание и тело человека сформировал труд, ученые уже понимают, что каменная индустрия олдувая и ашеля не дает для подобного вывода никаких оснований. Отсюда следующие заявления: «Специалисты считают, что первыми орудиями были осколки костей, острые палки, подносы из коры для сбора листьев» (22, с.42).

Спасительным выходом для сторонников трудовой теории стала несохранность орудий из палок и коры, а осколки костей так обкатаны временем, что по ним ничего определить невозможно. На «нет» и суда нет. Трудовая теория повисла над выгребной ямой истории, ее специалисты ищут аргументы в том, что давно превратилось в перегной. Советую им держаться за волосы.

6. Сходненская крышка и другие феномены

Ирония иронией, но невозможность предъявить волосяную плетенку, сохранившуюся с таких давних времен, когда наши предки находились еще на стадии антропогенеза, представляет собой слабое место излагаемой здесь концепции. Я не могу ее предъявить, точно также, как В.М.Харитонов, автор приведенной выше цитаты, не может предъявить поднос из коры древностью 2 млн. лет.

В.М. Харитонов — доктор наук, один из ведущих мировых специалистов в области теории антропогенеза. Приведя мнение своих коллег (и, скорее всего, свое собственное), что первыми орудиями труда являлись отнюдь не грубо оббитые крупные камни, а нечто другое, он не привел ни одного археологического факта в подтверждение этой точки зрения. Если б я их знал, то непременно привел бы во имя объективности. Но я их тоже не знаю.

Арбитром является археология, неопровержимые свидетельства, извлекаемые из недр. Пока олдувайские валуны отдыхают, мы должны решить вновь поставленный спорный вопрос: что являлось первыми орудиями труда, — изделия из дерева и коры, или из волос? В пользу первого фактов нет, а в пользу второго предположения существуют красноречивые факты.

В 1936 г. при рытье канала Москва-Волга в пойме р.Сходня на глубине 4-х метров была обнаружена черепная коробка. Она лежала в слое водных наносов, в аллювии. В слое выше содержались кости мускусного быка и других представителей мамонтовой фауны. Согласно стратиграфии, находку следует датировать домустьерским временем, т.е. нижним палеолитом. К определению даты смерти древнего человека, безусловно, имеет место еще и следующий факт: «кости животных фоссилизированы слабее, чем череп человека» (21, с. 155).

«Одно обстоятельство усложнило датировку черепа, — пишут далее специалисты, среди которых В.М.Харитонов, - на его наружной поверхности обнаружился рисунок, напоминающий ткань частой и тонкой сетки. На ископаемых черепах такой «рисунок» встречен впервые» (21, с. 155).

Видимо, данное обстоятельство очень сильно усложнило датировку черепа, если специалисты остановились на том, что «древность черепа определяется позднеледниковьем» (21, с. 155).

Это при том, что ледниковая фауна залегает выше, а кости ее представителей по структуре выглядят более молодыми, чем кости человека!

Самое удивительное, что на неандертальца человек, носивший на голове какую-то материю, похож не был. Это был неоантроп, человек разумный, с некоторыми отклонениями в сторону неандертальца (с признаками костной патологии, - В.Т.) (21, с. 155).

Перед нами та же картина, которую с полным правом можно называть закономерной: чем глубже, чем древнее, тем совершеннее представители рода человеческого. Неандерталец является современником мускусного быка, а наш сходненец по объективным стратиграфическим данным явно старше.

Официальную датировку черепа позднеледниковьем можно объяснить только боязнью специалистов признать возможность плетения в нижнем палеолите. Во всяком случае, иных оснований, почему надо было идти «против стратиграфии» не существует. Стратиграфия в археологии - царь и Бог. Нельзя идти «против стратиграфии», не приведя оснований, которые всегда кроются либо в геологии, либо в деятельности животных и человека. На Сходне таких оснований нет.

Плюс прогрессивные человеческие черты. Разве антропологи могли допустить, что неоантроп мог жить до неандертальца? Поэтому «сходненца» искусственно «омолодили».

Выходит, что даже в тридцатые годы наличествовали археологические данные, которые заставляли усомниться в общепринятой схеме антропогенеза. Сейчас, когда известны стоянки неоантропов, которым более 100 тыс. лет (книга писалась в Сантьяго; в чилийской газете «Эль Меркурио» в это время было опубликовано сообщение о находке стоянки неоантропов возрастом 195 тыс. лет, — 68) — прогрессивные черты сходненского черепа более не являются препятствием для его ранней датировки: доледниковый период, т.е. нижний палеолит.

Сходненский череп уникален. Россия обладает бесценным сокровищем, в сравнении с которым знаменитая Люси, посмотреть на которую собралась толпа в Париже, - просто мусор.

Судя по отпечаткам на крышке черепа, материя была изготовлена настолько искусно, что вызвала мысль о ткачестве. Но, с другой стороны, о каком ткачестве можно говорить хотя бы и в ледниковый период?! Хотя бы в ледниковый период, пойдя, вопреки стратиграфии, на подтасовку даты в сторону омоложения? Ткачество является изобретением цивилизации, которой всего-то 5 тысяч лет. А здесь речь идет о всех пятидесяти, если закрыть глаза на стратиграфию и степень фоссилизации. Если же честно смотреть правде в глаза, то возраст черепа может составлять 100, 200 и более тысяч лет.

Для того, чтобы читатели могли составить себе наглядное представление о степени смятения специалистов, расскажу одну документальную историю.

В начале 70-х годов академик Алексей Петрович Окладников попал по делам в г. Горно-Алтайск. Он прогуливался без какой-либо цели по берегу речки Улалинка, которая протекает через этот город. Смотрел по привычке под ноги. Всем археологам присуща навязчивая привычка ссутулиться, вперяя очи долу. Возвращаясь из экспедиций, я примерно до Нового года «исследовал» «дневную поверхность» даже в троллейбусах. Однажды нашел интересный значок. А.П. Окладников случайно открыл стоянку древнего человека.

Ее возраст согласно абсолютной хронологии (тогда уже применялись С14, калий\аргон и другие методы получения абсолютных дат найденных останков и геологических слоев, в которых они залегают, тогда как раньше археологи уповали только на стратиграфию и типологию) оказался 1,5- 2 млн. лет. В то время столь древние датировки считались смелыми даже для Африки. А здесь - Сибирь.

Окладников и вся его мощная школа - Институт археологии Сибирского отделения АН СССР - молчали об Улалинке с ее немыслимо древней датой двадцать лет. В кулуарах археологических совещаний и научных конференций специалисты перешептывались: «Улалинка» Окладникова Слышали? Два миллиона выдала! — «Да ну, не может быть!». Даже академик не решился на публикацию истины в обстановке, когда все считали, что ее «не может быть, потому что не может быть никогда».

«Около 2 миллионов лет назад по Африке бродят австралопитеки: обезьяны, но очень необычные. Они сравнительно малы и слабы, но ищут компенсации, расхаживая на двух ногах, чтобы освободить руки. Руки берут кость, палку, камень...» (28, с. 133). Это цитата из популярной книги известного историка Н.Эйдельмана, изданной в 1967 г. Он популярно излагает то, что считалось в то время истиной в последней инстанции. Если даже в Африке, колыбели человечества, 2 млн. лет назад жили всего лишь «необычные обезьяны», откуда взялась в Сибири стоянка человека?!..

Улалинка была открыто предана гласности только в 1984 г., после того, как появились публикации об африканских австралопитеках древностью 3,5-4 млн. лет.

Но вернемся с Улалинки на речку Сходню.

Уверен, что найденную здесь черепную коробку человека тоже следует датировать доледниковьем. Насчет ткачей известный археолог О.Н. Бадер слегка успокоил коллег, сказав: допустить мысль о существовании ткачества мы не можем, но, давайте, допустим мысль о существовании плетения в долед..., простите, позднеледниковый период. С ним вынужденно согласились, хотя и подобный допуск вызывал много вопросов. Например, какую нить использовали древние? Использование известных нитей — хлопка, льна, шерсти — берет начало с производящего хозяйства. Невозможно представить себе неандертальца, обернутого в тунику.

Второе: подобное тонкое плетение подразумевает длительную традицию и вообще это не плетение, а вязание, которое было невозможно без применения спиц или крючков. Но это же совершенно не сочетается с грубейшей каменной индустрией! В общем, можно додуматься до абсурда.

Попробуем взглянуть на факты с другой стороны, со стороны изложенной здесь концепции антропогенеза. Группы гоминид, прошедших уже через вторую инверсию и уже обладавших разумом (в отличие от тех, которые бродили по Африке в виде австралопитеков, прошедших только через первую инверсию) уходили с побережья теплого моря на евразийский материк. Это были уже полноценные люди. Вполне вероятно, что данное обстоятельство затруднило для них процесс превращения в обезьян, (что легко получилось у не столь развитых австралопитеков) и обрекло на полное вымирание.

Они уносили с собой навыки и умения, обретенные на родине. В частности, искусное владение техникой обращения с природной нитью, которая всегда была при них: волосом. Почему мы не можем допустить мысль, что древние женщины научились брать в руки две острые длинные колючки с кустов, которые произрастают в изобилии на скалах в жарких странах и вязать? Особенность технического прогресса заключается в том, что стоит только начать, а дальше открытия идут лавинообразно. Стоило предкам один раз посмотреть на волос, как на предмет труда, и способы его применения начали открываться один за другим. Освоение крепкой природной нити дало неисчерпаемые возможности. Воистину человека сделал волос.

Судя по археологическим данным, этот исход имел место 2-3 млн. лет назад. На материке люди столкнулись с проблемами, о которых говорилось выше, и которые они еще не умели решать. Видимо, надо было, чтобы они погибли ради того, чтобы те, кто шел за ними, усвоили их печальный опыт. Началось вырождение в те типы, которые представлены кроманьонцами и неандертальцами. Череп сходненского человека уже нес следы этого вырождения. Он - предшественник неандертальцев, а не их наследник. Соответственно общей деградации утрачивались навыки обращения с нитью. Оставшиеся куски материи берегли, как зеницу ока, передавая от поколения к поколению. Один из кусков упокоился на голове Сходненского человека, которого тоже кто-то любил.

Упомянув имя покойного О.Н. Бадера, следует еще раз припомнить палеолитическую стоянку Сунгирь, раскопанную Отто Николаевичем в 60-х годах 20 в. под Владимиром.

Сунгирь удивил всех не только негроидным обликом носителя этой культуры, но еще и следующим. На этой стоянке нашли «бесконечное количество сверленых - я подчеркиваю — сверленых - бус. Значит, люди овладели сверлением еще в палеолите» (96, с.208; подчеркнуто автором цитаты А.Варшавским).

Традиционно считалось, что сверлением люди овладели не ранее, чем техникой шлифования камня — в неолите. Это очень сложная техника, в которой, если исходить из традиционных представлений о развитии каменной индустрии палеолита, не было острой необходимости. Ан нет, выходит, что была.

Вопрос: какой фактор стал первотолчком тому, что у наших самых далеких предков возникла необходимость в сверлении? Разве не странно, что эта сложная техника была освоена раньше многих других, более простых способов обработки камня? Шлифовка была освоена только в неолите, а ведь это поверхностный, следовательно, более простой технический прием.

Ответ: наличие такого ресурса, как крепкая природная нить, запасы которой возобновлялись постоянно, благодаря росту волос на головах. Все изобретения определяются потребностями. В свою очередь, потребности исходят из наличия возможностей. Мы можем ездить на автомобилях, если будем добывать нефть. Потребность в нефти рождена возможностью ездить на автомобиле. Возможность иметь такое орудие, как боло, вызвала к жизни потребность в сверлении, потому что запасы природных камней с отверстиями были небезграничны, а нить под рукой имелась всегда. Вдали от моря просверленных водой камней нет вообще, а Сунгирь находится вдали от моря.

Само собой разумеется, что первобытные люди, озабоченные насущным, не стали бы осваивать такую сложную технику, как сверление камней, только ради того, чтобы делать бусы. Первоначально они изготавливали сверленые орудия труда. Какими могли быть эти орудия? Это могли быть только орудия на основе прочной природной нити. Мелкое по диаметру отверстие в камне подразумевает, что в него проденут нить.

Наличие развитых техник сверления камней и вязания уже в палеолите, доказывает факт, что первыми орудиями труда человека было не рубило и не поднос из коры. Это был камень на плетеной волосяной петле, а также удочка, силки и сеть.

Существуют доказательства, что наши предки освоили сверление уже в нижнем палеолите. «На заседании Королевского антропологического общества Великобритании 8 апреля 1872 г., — говорится в книге М. Кремо и Р. Томпсона «Неизвестная история человечества», — член Геологического общества Э.Чарльзу отер представил многочисленные образцы зубов акулы, причем, каждый зуб имел располагавшуюся прямо по центру дырочку Зубы были обнаружены в восточной части Англии, в формации Красная скала, возраст которой составляет 2- 2,5 млн. лет... Доктор Коллиер провел тщатель-Ное обследование просверленных акульих зубов

Бур из-под Красной Скалы

с помощью мощной лупы На его взгляд, акульи зубы просверлил человек. В поддержку своей позиции Коллиер приводил такие доводы, как «характерный угол наклона стенок отверстий», «расположение отверстий строго по центру зубов», а также «следы применения инструментов для проделывания отверстий» (26, сс.62-63). М. Кремо и Р. Томпсон написали это, опираясь на официальный протокол заседания.

Спустя 40 лет были найдены и орудия сверления. Начиная с 1909 г. Член Королевского института антропологии и президент общества древнейшей истории Дж.Мойр приступил к систематическому исследованию формации Красной скалы, возраст которой 2-2,5 млн лет подтверждают в том числе современные ученые-геологи. Во время раскопок в подскальных горизонтах были обнаружены орудия человека, а именно: небольшие каменные буры и небольшие круглые камни, которые были названы «камнями для пращи» (26, сс.88-89).

Эти открытия in situ, сделанные специалистами, остались без внимания, потому что весь мир был увлечен в то время дарвинизмом. Дарвинисты же гораздо более интересовались «гейдельбергским человеком», питекантропом Дюбуа и неандертальцем. Все находимые тогда гоминиды являлись уродливыми полуобезьянами, а возраст их был от 0,4 до 0,7 млн. лет. Несмотря на то, что они жили намного позже людей Красной Скалы, было ясно, что делать мелкие буры и сверлить зубы, они были неспособны. Поэтому Красную Скалу «забыли», «замолчали», а о живших гораздо позже вырожденцах раструбили на весь свет, как о наших предках. Совершенно очевидно, что, при малейшей возможности уличить Чарльзуотера и Мойра в подтасовках фактов, - их бы непременно уличили, но это было невозможно из-за репутации этих ученых и документального подтверждения находок. Вот парадокс: Э.Дюбуа не являлся специалистом, он был дилетантом. Гейдельбергский человек и неандерталец были найдены случайно, — и их признали. Находки антрополога и археолога Мойра академическое сообщество до сих пор не признает и замалчивает, в чем можно убедиться, открыв любую книгу по теме.

7. «Параллельная» археология

Подобным образом дело обстоит не только с Мойром. С археологией палеолита, признаваемой научным сообществом, сосуществует другая, непризнанная. Время от времени случались находки, которые никак не вписывались в устоявшуюся систему мнений о времени и месте происхождения человека. Сообщения о подобных находках мелькали в популярных изданиях, а академический мир только разводил руками и продолжал стоять на своем: человек произошел от обезьяны в Африке, благодаря труду; первым орудием труда было ручное рубило; в Европе первые настоящие люди появились только в верхнем палеолите не ранее 40 тыс. лет назад; в Америке - не ранее 20 тыс. лет назад через Берингов перешеек... Почти целый век находки, противоречившие этой доктрине, либо осмеивались, либо замалчивались. Осмеивались, если авторами их были непрофессионалы; замалчивались, если авторами являлись профессионалы.

В отдельных случаях можно говорить даже о преследовании упрямцев, стоявших на другой позиции; о своеобразной «научной инквизиции», которая запускала, в свою очередь, механизм самоцензуры исследователей. Чем, как не самоцензурой является «молчание ягнят» в чинах академиков и докторов наук из Новосибирска насчет «невероятно древней» даты Улалинки Окладникова? Искусственно завышенные датировки мальчика из Староселья и сходненской черепной крышки? Я не знаю, может быть, там все правильно атрибутировано, но, в таком случае, объясните, на каком основании «опрокидывается» стратиграфия? Могут быть основания, но вы их приведите: почему находки, лежащие ниже неандертальских слоев следует датировать концом неандертальской эпохи? По принципу «иначе не может быть, потому что не может быть никогда»? Уверен, что здесь фигурирует только малая часть всех подтасовок, сделанных учеными из-за жесткой самоцензуры, из боязни быть осмеянными. С концептуальной точки зрения необходимо пересматривать всю археологию палеолита.

В 1920 г. в местечке Мирамар, что в Аргентине, были найдены каменные шары типа болас с бороздками посередине. «Образец настолько крепко сидел в породе, что нужно было применить достаточно большое усилие, чтобы даже с помощью специальных инструментов его удалось постепенно вытащить» (26, с. 171). Это цитата из отчета археолога Бомана, который лично в присутствии еще трех приглашенных специалистов, историков и антрополога, извлекал боло из породы, датируемой... Мирамарским боло более миллиона лет по самым скромным оценкам.

В 1951-55 гг. антрополог Национального музея Канады Томас Ли провел раскопки стоянки Шегайанда на оз. Гурон. Найденные им орудия труда, прекрасно обработанные, датировались от 70 до 125 тыс. лет. Эти данные настолько расходились с существовавшими представлениями о времени появления первобытных людей в Америке, что Т. Ли был уволен с работы. Потерял должность и директор музея, не понимавший, почему он должен расставаться с честным сотрудником. Т. Ли был вынужден публиковать научный отчет о Шегайанде в специально основанном им для этого «Антропологическом журнале Канады», в официальные издания его и на порог не пускали.

В 1960-х годах разразился скандал со стоянкой Уэйатлако в Мексике. Группа специалистов из Геологической инспекции США и Вашингтонского университета, применившие независимо друг от друга 4 метода абсолютного датирования, дружно выдали дату: 250 тыс. лет. Началась бурная полемика. «С точки зрения официальной науки, человеческие существа, способные делать сложные орудия, подобные тем, которые были найдены в Уэйатлако, просто не могли появиться раньше чем 100 тыс. лет назад, и то это могло произойти лишь в Африке» (26, с. 186). Публикация отчета о раскопках была искусственно задержана и появилась только спустя 15 лет, благодаря упорству археолога В. Стин-Макинтайр, которую академическое сообщество объявило «оппортунисткой».

Это далеко не все примеры научной инквизиции, доказывающей своими действиями, что вопрос о происхождении человека — далеко не безразличный вопрос.

Появление первобытного человека в Англии и Америке миллионы лет назад не должно вызывать удивления. В период антропогенеза уровень Мирового океана несколько раз понижался и повышался относительно современного уровня. Колебания были довольно значительны: более чем на 100 метров. При понижении уровня воды из океана восставала не только Берингия, но и «Северная Атлантида». Великобритания переставала быть островом и соединялась перешейком с Исландией, а Исландия соединялась с Америкой.

Возможно, миграцией через «Северную Атлантиду» и следует объяснять европеоидный облик некоторых индейцев, в частности, правящей верхушки майя?

 

Глава 4. ЭТНОГРАФИЯ, ИСТОРИЯ, КУЛЬТУРОЛОГИЯ

1. Визионерские свидетельства и наука

Еще в 15 веке Мишель Нострадамус утверждал, что первые люди жили на многочисленных островах и имели не надводные, а подводные плантации, где выращивали необходимые продукты питания. Следовательно, они должны были быть амфибиями, ведущими полуводный образ жизни.

Неожиданное подтверждение данного визионерского свидетельства нашел директор Всероссийского центра глазной и пластической хирургии профессор Э. Мулдашев.

Еще до своей экспедиции на Тибет Э. Мулдашев попросил одного коллегу, который собирался в Непал, посмотреть, не встретятся ли ему там какие-нибудь древние изображения глаз. Вернувшись, коллега буквально ошарашил Э. Мулдашева вестью: оказывается, все тибетские храмы имеют изображения глаз, которые являются как бы их «визитной карточкой», такой, как крест на христианском храме и полумесяц на мусульманском. Но глаза эти необычные.

«Если верхние веки глаз современного человека имеют форму четкой дуги, то указанные глаза имеют на верхних веках центральное выпячивание вниз, как бы нависающее над роговицей», - пишет Э. Мулдашев. Кроме того, они имеют «длинные и вытянутые внутрь и вниз углы глазной щели» (42, с.54-55).

«Визитная карточка» буддийского храма

Благодаря выпячиванию верхнего века вниз, глаза закрывались не полностью, они прикрывали легко травмируемую роговицу, но сохраняли «ориентировочное зрение» (термин Э. Мулдашева). Зачем?

«Мы не нашли никакого другого объяснения этому, кроме как защита нежной роговицы при быстром плавании под водой» — пишет Э. Мулдашев (42, с.55). Добавим от себя: и при погружении на большие глубины, такие, где современный человек может глядеть только в защитных очках в связи с большим давлением на глазное яблоко. «Наличие такого приспособления глаз должно свидетельствовать о том, что эти люди вели полуводный образ жизни», - утверждает Э. Мулдашев (42, с.55).

Еще одно прозрение Нострадамуса подтверждается, если, конечно, на тибетских храмах изображены глаза древних людей.

Как пишет Э. Мулдашев, на вопрос, чьи это глаза, ламы низших разрядов отвечают: «Будды». Ламы высших разрядов загадочно молчат, но среди них - горцев, никогда не видевших большой воды, - есть такие, которые говорят: человек вышел из моря. Кроме того, авторитетные ламы приходили в большое волнение, когда Э.Мулдашев демонстрировал им реконструированный им портрет древнего человека, - атланта или лемура.

Названия древних людей Э. Мулдашев дает по Е. Блаватской, которая, будучи едва ли не самым известным визионером, разработала целую классификацию древних цивилизаций и древних людей.

Согласно визионерскому свидетельству Е. Блаватской, предшественниками человека на Земле были лемуры и атланты, жившие в море на побережье. Именно они являются нашими генетическими предками, а не человекообразные обезьяны.

Можно представить себе (в свете изложенной здесь концепции), что лемурами являются те наши предки, которые прошли через первую инверсию, а атлантами — те, которые прошли уже и вторую инверсию.

2. Возможность переселения обезьян в саванну в свете исторических данных

Огромные плодороднейшие просторы североамериканских саванн не были заселены человеком вплоть до 17 века.

Это в то время, когда многочисленные племена индейцев вели войны на взаимное уничтожение по окраинам этих степей, — вспомним хотя бы ацтеков, убивавших сотни тысяч пленников в течение одного жертвоприношения. Даже в качестве рабов пленники были не нужны, потому что свободной земли не имелось.

Юкатанские майя бросали свои города с великолепными постройками, потому что экстенсивная система земледелия истощала почвы, и шли брат на брата, - за землей. Ацтеки-теночки пришли в долину Мехико с севера, они жили на границе прерий. Чем объяснить их экспансию на юг в густонаселенные области, причем, полупустынные, когда к северу от их первичного места обитания простирались черноземные лесостепи и степи с тучными травами по пояс, по которым не ступала нога человека? Те самые земли, которые в настоящее время являются базой самого высокопродуктивного сельского хозяйства на планете?

Одно препятствие, — миллионные стада бизонов, которые сметали все на своем пути, - мешало заселению целого континента. В то время, когда десятки миллионов тонн мяса бесполезно бегали по прерии, перегнивали на кладбищах бизонов, самые «цивилизованные» (и неплохо вооруженные) индейцы жались к Атлантическому (майя) и Тихому (инки) океанам; ели пустой маис, да и тот не вволю. У ацтеков, например, единственным источником белковой пищи были собаки, которых круглый год мог есть один только царь, а прочим дозволялось лишь по праздникам.

Только тогда, когда индейцы освоили верховую езду на лошади, завезенной европейцами, - только тогда началась разумная со всех точек зрения миграция на север. Знаменитые команчи и апачи пришли с тесного юга, самые многочисленные племена прерий — сиу — с не менее тесного Востока, и только в прериях развернулись во всю ширь своей дикой и вольной натуры.

Команчи, апачи, криу («черноногие») сидели в полупустынной Мексике не оттого, что были полностью счастливы и не смотрели жадными глазами на богатства прерий.

Надо ли говорить, что бизоньи стада - это ничто в сравнении с теми опасностями, которым подвергались самые древние люди на суше. Первые люди могли выжить лишь на узкой границе двух стихий, ища и находя надежные убежища в отвесных скалах. Только там они могли спрятаться от морских и наземных чудовищ. В то же время это «пограничное бытие» давало возможность быстрой эвакуации во время землетрясения или вулканического извержения.

Палеоантропологам было бы не лишне взглянуть с этой точки зрения на саму возможность переселения древесных человекообразных обезьян (читай: плохо вооруженных от природы) на открытые пространства саванн.

Мне могут возразить: мол, существуют ведь обезьяны саванн?

Обезьяны саванн, такие, как бабуины — это прекрасно вооруженные клыкастые звери, сильные и ловкие. На взрослого бабуина опасается нападать даже леопард. Отсутствие диастем у человека и у всех без исключания ископаемых гоминид свидетельствует о том, что наши предки грозных клыков не имели никогда. Равнять их с таким зверьем, как бабуины или павианы - это все равно, что ставить друг против друга невооруженного и вооруженного двумя клинками человека. Угадайте с одного раза кто кого зарежет, если силы равны?

С точки зрения вооружения саванным обезьянам более подходит сравнение не с людьми, а с собаками. Они не только имеют огромные, выдвинутые вперед пасти, превосходящие собачьи, но и соответствующее строение тел, в частности, толстые, мускулистые шеи, сливающиеся с торсами. Их вытянутые морды позволяют им широко распахнуть пасть. Настолько широко, что они способны перекусить шею леопарда. Ни человеку, ни его предкам ничего подобного было не дано. Наш рот и наши зубы могут служить орудием нападения только лишь в голливудских сказках о вампирах, да и там требуется предварительно приделать бутафорские клыки, иначе любой укус будет иметь смешные последствия. В лучшем случае человек способен откусить ухо.

Кроме того, даже и столь хорошо вооруженные звери, как павианы и бабуины, никогда не жили и не живут на открытых пространствах. Их экологическая ниша - это граница леса и саванн. Излюбленные места обитания - скопления скал с невысокими деревьями и крепкими кустарниками. И они отнюдь не рискуют бродить отсюда в степь, предпочитая забираться повыше. При таком образе жизни прямохождение совершенно ни к чему и позыв к нему невозможен.

3. Волосы и стихия воды

Море предъявляет жесткие условия своим обитателям-животным: шерсть должна быть либо настолько густой, чтобы не пропускать воду, либо ее не должно быть вообще.

Животное с жидкой, намокаемой шерстыо эволюционно неконкурентноспособно в условиях водной стихии. В воде такая шерсть мешает плавать, на суше долго сохнет, охлаждая тело.

Если шерсть густая, то ареал морского животного ограничивается полярными сферами. Обитающие в теплых морях морские млекопитающие шерсти не имеют.

Некоторые из них настолько грациозны, что стали источниками легенд о морских девах — русалках. Это морские сирены. В настоящее время их сохранилось два вида: дюгони и ламантины. Однако, в отличие от дюгоней и ламантинов, мифические морские сирены всегда изображались с длинными, до пят волосами. Почему?

Почему в русских народных сказках и суевериях леший, то есть мифологическое лесное существо, изображается похожим на обезьяну: с длинными руками, короткими ногами, с каким-то сбитым колтуном на голове и густым волосом на теле, а водяной — с голым телом и длинными- длинными волосами исключительно на голове? Откуда взялся Черномор с его бородой длиннее самого Черномора? Почему цари подводного царства в сказках буквально всех народов всегда поражают воображение прическами длиной до земли, простите, до дна? Почему, наконец, в греко-римском пантеоне все боги носят волосы общепринятой тогда длины, то есть до плеч, и не имеют бород и только один изображается с длиннющей бородой, и волосами до пят? Вы уже поняли, о ком речь. О Нептуне-Посейдоне, боге морской стихии.

Мифология — первоначальная история человечества. Согласно многочисленным этнографическим данным человеческие волосы, растущие на голове (именно они, а не любые волосяные покровы животных и человека) прочно ассоциируются в сознании народов, находящихся на ранней стадии развития, с водной стихией. В последнем случае подсказкой нам являются сохраняющиеся суеверия.

В австрийском Тироле в не столь далекие времена люди были убеждены, что ведьмы вызывают грозу расчесыванием волос. Если брат ушел в море, сестра не должна даже прикасаться к расческе, — таково убеждение шотландцев. Желая предотвратить грозу, новозеландские маори при стрижке волос произносят специальное заклинание.

Жившие на тихоокеанском побережье Канады и США индейцы-тлинкиты однажды чрезвычайно обиделись на некую девушку, которая опрометчиво расчесала волосы, чем вызвала проливные грозовые дожди, — весть об этом достойном осуждения поступке сохранилась в легендах.

Представьте себе удивление христианских миссионеров в Африке, когда к ним явились представители племени макоко с требованием отрезать и отдать им бороды, чтобы макоко могли вызвать дождь.

Когда умирал член племени мани, у его трупа возникала свалка: люди выдирали волосы, чтобы с их помощью вызывать дождь, который, согласно поверьям мани, никогда не выпадает сам, без этих заклинаний, поэтому хороший запас волос в доме просто необходим (78, с.223-228).

Сказания о длинноволосых морских сиренах, бытующие почти у всех народов (вспомним хотя бы сказку Андерсена «Русалка»), - это ничто иное, как «воспоминание» о тех временах, когда Землю населяли «морские плантаторы» Нострадамуса с голыми телами и длинными волосами на головах.

4. Волосы и древняя магия

Люди времен палеолита, жившие на суше, наверняка, имели с волосами массу проблем. Каковы могли быть способы ухода за волосами в то время, когда не существовало мыла, а горячая вода представляла собой роскошь? Каковы могли быть способы их удаления, когда не существовало ножниц? Волосы могли перетирать камнями, отбивать, наконец, вытравливать и выдергивать. Все это — процедуры не для слабонервных. Однако это было необходимо, потому что ни охотиться, ни заниматься собирательством на земле с волосами, достигающими земли, невозможно.

Масаи, одно из самых многолюдных негритянских племен, всегда выщипывали волосы. Обряд этот настолько древний, что пришел, похоже, из тех времен, когда и масаев, как таковых, еще не было. Только колдуны не имели права выщипывать волос, потому что это привело бы к потере ими способности вызывать дождь (лыко в строку о связи волос с водной стихией).

«Как вы думаете, почему растут волосы на головах людей?» — задавал я вопрос разным людям, в том числе археологам, биологам, врачам. «Предохраняют головной мозг от холода и зноя», — как правило, звучал уверенный ответ. «Хорошо, тогда и росли бы до ушей, но почему до земли и дальше, — пятки защищают?».

Собеседник вставал в тупик. В век, когда функционируют космические войска, люди еще не знают, почему у них на голове волосы растут, как это эволюционно предопределено и почему это целесообразно, а мы хотим чего-то от первобытных варваров и дикарей! Естественно, это непонятное явление внушало им страх и порождало массу суеверий.

Большинство суеверий, тянущихся с глубокой древности, говорят о том, что люди видели в волосах вместилище души. Об этом свидетельствуют многочисленные этнографические данные.

В странах Юго-Восточной Азии еще недавно, постригая ребенка, всегда оставляли пучок волос на голове, — чтобы душе было где спрятаться.

В русской патриархальной семье могли жестоко избить девочку одиннадцати-тринадцати лет, если она вымела по забывчивости из избы чьи-то срезанные волосы. Их полагалось аккуратно собрать и сжечь, или закопать в тайном месте. Если это не сделать, душа будет «маяться», человек может заболеть и даже умереть.

Карпатские гуцулы считают, что, если мышь завладеет чьими-то волосами и совьет из них гнездо, человек будет страдать.

Подобные суеверия, придающие волосам такое значение, что их можно объяснить только связью волос с душой, есть и у немцев и у англичан, и у других вполне культурных народов.

Через краденые локоны делали любовный приворот и энвольтование на смерть.

Потрясающий факт приводит в своей известной книге «Золотая ветвь» американский этнолог Дж. Фрэзер: вождь племени навоси на острове Фиджи перед тем, как постричь кого-нибудь, обязательно съедал человека. Объяснение этому вынужденному каннибализму может быть такое: если ты выстриг человеку душу, то должен же посеять другую душу взамен, а где взять лишнюю душу? Взять ее можно, съев другого человека.

Связывание души и волос сознанием древнего человека психологически вполне объяснимо. Душа — это что-то загадочное, непонятное. Волосы - тоже что-то непонятное, загадочное. Рука, ухо, любой другой орган, - все функционально понятны. Душа нематериальна, волосы материальны - где еще жить душе, кроме как в таинственных волосах? И здесь мы вспомним библейскую притчу о волосах Самсона, как вместилище его духовной силы, придающей мощь мускулам. Вслед за этим, — легенду о франкских королях Меровингах, которые обретали благодать Божью, благодаря волосам. Остричь франкского короля означало лишить его трона - и короли в выборе между казнью и стрижкой предпочитали первое.

А что означает христианский постриг в монахи, кроме как: ты оставляешь свою старую мирскую душу вместе с волосами и обретаешь новую? Из чина людского переходишь в чин ангельский,- совершенно другой разряд существ земных. Может быть, данное сравнение кощунственно, но сдирание скальпа с волосами у индейцев имело тот же смысл: лишение человека его души. Если индеец, лишенный скальпа, выживал, он считался мертвецом, и племя его не принимало.

«Загадочность» волос порождает суеверия до сего дня. Недавно в одном маститом журнале я прочитал буквально следующее: волосы — это некие «антенны», благодаря которым человек соединен с Единым космическим информационным полем. В этом, якобы, заключается их изначальный смысл и назначение. Как недалеко мы ушли от франкских королей Меровингов и дикарей с острова Фиджи! Изменилась одна только терминология.

5. Волосы в истории, или история волос

Душа-душой, но сознание, как известно, определяется бытием. В обычной хозяйственной деятельности земледельца, охотника и скотовода длинные волосы - большая обуза. Поэтому, как только у людей появилась возможность, они начали с этим даром природы бороться.

Первыми на выходе из первобытности стоят древние египтяне. Они брили головы наголо всем, включая женщин. Знаменитая Нефертити — лысая красавица. Эхнатон, ее муж - лысый урод.

Древние китайцы изобрели эпиляцию, избавлявшую от волос раз и навсегда.

Только в минойской культуре на Крите впервые появилось представление о волосах, как об украшении. На критских сосудах мы впервые встречаем изображения дам в прическах. Как долго волосы на голове являлись для людей необъяснимой и несносной обузой!

Современный человек, не задумываясь, считает волосы необходимостью и даже тот, кто предпочитает «лысую» прическу, был бы огорчен, если б вместо точек на голове, свидетельствующих о том, что наш панк или скинхед потенциально волосат, была бы хрущевская идеальная лысина! Лечиться, наверное, начал бы... Вылечился бы, чтоб стричься. Ибо отсутствие волос — это физический недостаток, согласно общественному мнению. Выделяясь, надо быть, как все. А ведь на самом деле аномалией является, наоборот, присутствие волос на голове.

Сам факт, что волосы имеют значение исключительно в качестве украшения, причем, настолько, что украшением является даже их красноречивое отсутствие, то есть в значении украшения, доведенном до абсурда, говорит об их функциональной бессмысленности и бесполезности.

Ни на что практическое в условиях земного насельничества они не годятся, разве что для изготовления ткани (кстати сказать, потрясающе красивой), производство которой наладили гитлеровцы в концлагерях. Впрочем, даже эксцентричная фрау Геббельс не оказалась настолько цинична, чтобы обряжаться в ткани из волос евреек и коммунисток. Зачем ткать человеческие волосы, когда на земле большой выбор великолепных волокнистых материалов растительного и животного происхождения? Правда, использовать их научились лишь в период цивилизации, тогда как волосы были под рукой изначально.

Бесполезность — необходимый атрибут любого украшения. Мощный и надежный мотор не является украшением автомобиля, а олень на капоте является. Худые, жилистые, но крепкие ноги носильщика жены китайского мандарина никогда не являлись украшением, а вот ее миниатюрные, мягкие конечности, которые с детства бинтовались так, что женщина утратила способность самостоятельно передвигаться, - они прекрасны! Так считали люди. Это абсурд, но в нем истина.

Как только люди поняли, что волосы могут служить украшением, развитие этого дела приняло абсурдистский характер именно в вышеупомянутом смысле. За прически в стиле рококо французские дамы времен Людовика XV рассчитывались целыми деревнями. Сделав прическу, месяцами спали сидя, чтобы не помять. В волосах свивали гнезда мыши и выводили мышат. Дамы ходили, не наклоняясь, держа голову в одном вертикальном положении. На балах не могли танцевать, - скажите, а зачем тогда ездить на бал?!.. Не зря родилась пословица: волос длинный — ум короткий. Она одна полностью опрокидывает гипотезу о том, что волосы являются антенной для связи с Высшим информационным полем, выдумку новоявленных магов.

Если в украшении принципиальный разрыв с полезностью вещи только намечен, то в предмете роскоши полезность вещи убита окончательно. Именно поэтому, как утверждает в своей «Теории религии» известный французский философ Жорж Батай, предметы роскоши никогда не используются в качестве сакральной жертвы: жертвовать можно лишь то, что полезно (43, с.51).

В известном смысле волосы на голове являются предметом роскоши и поныне, если учесть, сколько средств вкладывают люди в услуги модных парикмахеров и специальную косметику. В последнее десятилетие прошлого века появилась еще одна расходная статья, и уж эти волосы являются роскошью «на все сто пудов». Речь идет о пересадке волос в специальных клиниках по доллару за волосок.

Резюмируем. Человеческий тип роста волос на голове в условиях земного насельничества не имеет никакого физиологического оправдания. «Оправдание» для него появилось лишь тогда, когда цивилизация, основанная на излишествах, сделала волосы украшением человека и предметом роскоши.

6. «Комплекс Агапита»

Продолжим разговор о волосах скальпа и их эволюционном предназначении.

Можно, разумеется, принимать за истину «антенную» гипотезу о связи через волосы с Единым информационным полем. Тогда главными контактерами нам придется объявить ветренную Мари ю-Антуанетту с ее трианонскими дамами, у которых на головах возвышались самые большие «антенны» в истории; и запорожских казаков с их усами до пояса.

Возможно, наш организм и не властен над волосами? Может быть, это что-то сверх программы, заложенной в нас? Какой-то дар Божий? Но мы, видимо, плохо понимаем этот дар, если при всем «уважительном» отношении к волосам подспудно в нас живет «комплекс Агапита», — если этот термин кому-то не нравится, заранее прошу прощения. Что я имею в виду?

С тех пор, как люди начали интересоваться НЛО, десятки людей якобы видели представителей «высшего разума» воочию. Пишу «высшего», потому что наши очевидцы характеризуют их как существ, стоящих на гораздо более высокой ступени развития, чем земная цивилизация. Кто-то видел невысоких и большеголовых, кто-то — высоких, длинных, с вытянутыми шеями. Разных «наблюдали». Объединяет все свидетельства одно: никто не видел «энлонавтов» с прическами. У них вообще волос не бывает.

Учитывая, что большинство данных «свидетельств» относятся к чисто психической сфере, этот факт характеризует бытующий в подсознании большинства людей стереотип: высокоразвитый человек волос на голове иметь не может. Умным людям такие излишества не нужны, они не нуждаются в украшениях подобного рода. Это и есть то, что я называю «комплекс лысости» или, если образно, «комплекс Агапита», - по имени героя-инопланетянина из детского фильма «Москва-Кассиопея». Ибо речь в большинстве подобных «свидетельств» идет не о чем ином, как экстраполяции современного человека в будущее.

Еще недавно инопланетян «достоверно изображали» (всякого рода «очевидцы») с огромными антеннами, торчащими из голов. Как только земная электроника продвинулась вперед настолько, что торчащая антенна стала анахронизмом, исчезли и «свидетели» таких «пришельцев».

В «свидетельствах очевидцев», как и в случае с создателями фильма «Москва-Кассиопея» (и многих других фильмов), показавших высокоразумных инопланетян лысыми, проявился «комплекс Агапита», характеризующий подспудное отношение к волосам, как к нелепой и недостойной умных людей обузе. Не может высокоразвитый человек, хозяин своего тела, иметь волосы на голове, ни к чему они ему, эти бесполезные украшения — и все тут!

В прокрустово ложе эволюционной теории происхождения человека на суше, в глубине тропического материка, примерно там, где вырвавшиеся первыми из первобытности египтяне тотчас начали бриться наголо, — мы никак не укладываемся. Мы длиннее на целые волосы.

7. Об эволюционной необходимости и полезности волос

Выходит так: то, что нужно, подчиняется законам меры; то, что жизненно необходимым не является — растет не в меру. Но бывает ли так в природе? Нет, не бывает нигде и никогда. Исключение одно: человеческие волосы на голове. И мы должны найти им нормальное физиологическое, эволюционное объяснение.

Если вдуматься, у длинных волос, выросших на голове,- масса полезных свойств. Они так хорошо «придуманы» и «сделаны», что не промокают и не тонуг в воде, помогая поддерживать голову над поверхностью моря.

Их можно сушить отдельно от всего тела и при этом, благодаря своей гигроскопичности и «сыпучести», они сохнут быстрее обычной животной шерсти. Высушив, их можно подложить под себя и спокойно отдыхать на песке и даже на менее удобном ложе, - скале, гальке; при этом у вас будут относительно защищены самые «простудные» места: области легких и почек. В медицине известен симптом: если при пальпации верх спины болезнен, значит, легкие не в порядке. Это говорит о том, что именно здесь расположены главные точки легких. Длинные волосы не случайно защищают прежде всего область предплечий, а потом и среднюю часть спины с выходящими на нее точками почек. У амфибий, чей образ жизни был связан с постоянными переходами из одной среды в другую, резко отличающуюся температурными условиями, легкие и почки должны были страдать в первую очередь.

А теперь вопрос на засыпку: где и когда длинные волосы на голове являются не просто украшением, а жизненной необходимостью, настолько настоятельной, что без них можно погибнуть? Правильно, — в воде! Особенно если вы плохо плаваете. В таком случае вам надо брать с собой либо спасательный круг, либо отращивать длинные волосы. Без них вас могут не спасти даже профессиональные спасатели. Все руководства по спасению на воде гласят, что утопающего надо вытягивать из воды за волосы, иначе он может погубить и себя и спасателя. Разумеется, это знали и наши предки - древние амфибии.

Если сухопутным первобытным людям уход за волосами доставлял много хлопот, то у амфибий не было с ними никаких проблем: волосы всегда были чисты и уложены стекающей водой.

В сухие длинные волосы можно было завернуть озябшего младенца. Обрезав часть длинных волос, можно было сплести ему что-то вроде теплого гнезда в скальном убежище на берегу моря, — немаловажное обстоятельство при освоении новых прибрежных пространств, когда прибрежная земля еще была каменистой пустыней. Приложив немного старания и фантазии, из волос можно было сплести колыбельку.

Борода и усы давали возможность длительно отдыхать на акватории, защищая органы дыхания от попадания в них воды. При преодолении больших водных расстояний, это очень значимый физиологический плюс. Видимо, не случайно природа дала это преимущество мужчинам с тем, чтобы они были мобильнее женщин и чтобы именно они выступали в качестве первопроходцев.

Впрочем, еще неизвестно, когда слабая половина человечества лишилась бороды и усов. Возможно, это произошло в историческое время, когда уже сформировались общепринятые стереотипы красоты, благодаря массовой эпиляции. Во всяком случае, царицу Древнего Царства Египта Хатшепсут изображали с бородой. Атавистическая растительность на передней части головы доставляет очень много неприятностей многим современным женщинам. Это говорит о том, что прекрасный пол в глубокой древности не был совсем уж лишен этого дара Божьего, хотя, возможно, обладал им в меньшей степени, чем сильный пол, и это было оправдано в плане полового разделения труда. Мужчинам — покорение новых пространств, женщинам — очаг и дети.

За длинные волосы родителей могли хвататься дети, когда отец и мать учили их плавать и добывать себе еду в воде. Аборигены Огненной земли транспортировали детей в воде за волосы (44, с.231).

Благодаря волосам, первобытная семья могла преодолевать недоступные детям расстояния в море. Чем длиннее волосы взрослого, сильного человека, тем свободнее он в движениях, когда транспортирует, как на тросе, ребенка или слабого, больного, старого человека. Очень длинные волосы позволяли обвязывать влекомого за корпус, чтобы он мог помогать общему движению не только ногами, но и руками.

Особую ценность представляли собой излишки отросших волос, а также волосы умерших соплеменников. Они являлись отличным сырьем для плетения веревок, канатов, сумок, гамаков и, главное, рыболовных сетей и лесок. Других волокнистых материалов люди тогда не имели, потому что на каменистых берегах не растут ни лен, ни хлопок, а в море нет растений, подобных льну, и животных, подобных барану. Все морские растения, как правило, непрочны на разрыв (о животных мы уже говорили).

Обычай племени макоко вырывать волосы умерших, — не является ли он свидетельством генетической памяти о тех временах, когда волосы являлись крайне необходимой вещью?

Первыми орудиями труда древнейших людей на планете Земля являлись не ручные рубила, а веревки из человеческих волос. Чем гуще и быстрее росли волосы на голове, тем больше шансов на выживание и продолжение рода имелось у их обладателя. То, что на суше мешало, в море являлось истинным даром Божьим, который — Создатель — выделил человека таким способом и дал ему шанс.

В мифах всех народов Земли, даже тех, что издавна обитают на территориях, где огромные удавы никогда не водились, тем не менее, имеются легенды об огромных Змеях, являющихся главными врагами человечества. Причем, мифы о Змеях принадлежат к числу самых древних. Не является ли это архетипом коллективного бессознательного, сложившимся в те времена, когда все человечество обитало на границе земли и воды, где огромные змеи водились во множестве и наносили самый большой урон человеческому стаду? А легенды о шапке-невидимке, — не идет ли речь о шапке из человеческих волос, делавшей человека невидимым для Змея?

Даже в Библии Враг рода человеческого явлен в виде огромного Змея. А ведь в той полупустыне, где жили древние евреи, они не водились. В подобных ландшафтах опасность представляют мелкие ядовитые змеи, но они сами избегают людей, поскольку в качестве объекта охоты люди их не интересуют. Змеи не рвут, а глотают свои жертвы целиком. Мелкой змее, даже очень ядовитой, человек не «по зубам». Она нападает, если только человек сам представляет опасность для нее. Библейский миф о Змее вырос не на этом материале, а на более древнем. Он — концентрат древнейшего архетипа.

8. О-Номмо и Кон-Тики

...В мифологии африканского племени догонов, о происхождении которой - мифологии - уже два десятилетия не умолкают споры, Бог-прародитель людей изображается в виде морского животного (45, с.414).

О Номмо имеет рыбий хвост, но при этом — две передние конечности, изогнутые, как руки. В передней части головы догоны рисуют два глаза. Череп четко делится на переднюю, лицевую часть и заднюю, мозговую. В мозговой части догоны схематически изображают два больших овала, которые можно было бы принять за изображения огромных глаз, если бы глаза не были уже прорисованы на лицевой части черепа. А что, если это схематическое изображение двух мозгов в одной черепной коробке?

Голову О-Номмо всегда венчают длинные, четко прорисованные линии. Именно они дали многочисленным исследователям загадочного изображения заявлять, будто в образе О-Номмо догоны изобразили инопланетянина, а многочисленные линии представляют собой антенны.

Подобное предположение, возможно, было правдоподобно в начале семидесятых годов 20 в., когда мифология догонов стала предметом обсуждения для ученых и сенсацией для широкой публики. Предположения о палеоконтакте с внеземной цивилизацией, от которого остались космические знания догонов и изображения инопланетян с «антеннами», начали звучать все чаще и чаще и, в конце концов, утвердились. Зря.

Сомнительно, чтобы представители высокоразвитой цивилизации ходили по чужой планете с огромными, неудобными антеннами на головах. Не могут ведь они, посещая другие планеты, находиться на стадии производства первых радиоприемников и радиотелефонов, отличавшихся огромными антеннами? История электроники показывает, что по мере усовершенствования приемно-передающих устройств, надобность в больших антеннах отпадает.

Изображение подобного рода не является единственным. Авторы нашумевшего фильма «Воспоминание о будущем» воспроизвели в своей картине существо с круглой головой и отходящими от нее линиями, — плод фантазии древних жителей Мезоамерики. Интерпретация, разумеется, по тому же типу: это антенны! А что еще может быть?

Отвечаю: все, что угодно, кроме антенн. Версия об антеннах — детская. Это дети младшего школьного возраста могут рисовать космонавтов такими: с торчащими из головы во все стороны длинными металлическими прутами. Сколько мы их перерисовали в детстве! На самом деле антенн много не бывает.

Откуда у догонов знания о небесных светилах, превышающие их нынешние возможности дикарей? «Космическая версия» происхождения мифологии догонов могла бы выдержать критику, если б мы не находили возможных источников их знаний на Земле. В настоящее время выяснено, что они не превышают уровня знаний египтян и шумеров.

Скорее всего, следует говорить о палеоконтакте предков догонов с развитой земной, а не внеземной цивилизацией. При этом догоны, возможно, сохранили то, что цивилизации, как более динамичные социальные системы, утратили. Первобытные народы в своей духовной сфере чрезвычайно консервативны. Однажды усвоенное они не забывают никогда, передавая из поколения в поколение, ибо у них отсутствует приток новых знаний. Цивилизация отличается тем, что она вынуждена «включать» «механизм забывания». Только тогда, когда зародилась письменность, старые знания начали сохраняться, но рукописи, к сожалению, горят. Нет более надежного хранилища для информации, чем устная традиция дикарей. Возможно, в глубокой древности кто-то использовал фольклор племени африканских дикарей в качестве «консервной банки»?

Нас не должны удивлять знания догонов о небесных светилах: у них вполне мог быть земной источник.

В свете инверсионной теории антропогенеза изображение прародителя О-Номмо в виде морского животного с руками вполне понятно. На голове у него растут, разумеется, не антенны, а волосы. Они длинные и их много. Это волосы, великое значение которых для первозданного человека было известно тем древним мудрецам, которые передали свои знания до гонам.

Кон-Тики, прародитель человечества согласно мифологии индейцев Южной Америки, также изображается с длинными волосами. Изображение Кон-Тики в пустыне Наска вызвало споры тем, что его посередине пересекает толстая полоса. Кто-то видел в этом длинный фаллос и длинный хвост, а я предлагаю более простое толкование: Кон-Тики изображен плывущим на бревне. Это более подходящее толкование, потому что в мифах Кон-Тики - заморское существо. А, может быть, - морское?