Чарлстон, среда, вечер

Плохие известия всегда приходят поздно вечером. Это было в начале октября. Телефон зазвонил около полуночи. Сильвия сразу же взяла трубку.

— Алло! — сонным голосом выдавила она.

На противоположном конце провода девушка ожидала услышать голос врача или сиделки, ухаживающей за ее приемной матерью. Но это оказалась телефонистка междугородной станции.

— С вами желает говорить Дженни. Разговор за ваш счет. Согласны?

Сон мигом оставил Сильвию. Она села на кровати и включила ночник на тумбочке.

— Согласна! — быстро ответила молодая особа.

В течение трех последних дней она безуспешно пыталась связаться со своей сестрой, и наконец ее молитвы были услышаны! В трубке что-то щелкнуло, и раздался далекий голос:

— Сильвия!

Неяркий свет ночника освещал скудное убранство спальни крошечного бунгало, в котором она жила вдвоем с Марией. Отбросив с лица прядь ослепительных красновато-коричневых волос, Сильвия спросила:

— Где ты пропадала, Дженни? Я пытаюсь дозвониться до тебя с воскресенья и все время общаюсь лишь с автоматическим ответчиком.

— Меня не было дома всю неделю, — ответила сестра едва различимым шепотом.

Для Дженни, экспансивной и легко увлекающейся, столь долгое отсутствие было вполне естественным, и Сильвия это знала уже давно. И все же промолчать она не могла:

— Дженнифер, я должна тебе сказать…

— Сильвия, я попала в беду, — прервала сестра прерывающимся тихим голосом.

Эти слова отозвались тревожным эхом в душе Сильвии. Девушка поудобнее устроилась на кровати и непроизвольно взглянула в овальное зеркало, висящее над туалетным столиком. Рядом со своим отражением она сразу же представила себе свою вторую половину — сестру-двойняшку Дженни.

Обе они были высокими девушками с темно-рыжими, густыми, вьющимися волосами, которые красивыми волнами ниспадали на плечи, и обе — с глазами изумрудного цвета. После смерти родителей Сильвия осталась жить с Марией в ее доме, а Дженни, как только закончила среднюю школу, решила жить самостоятельно. По последним данным, которые имелись у Сильвии, сестра работала банкометом в одном из казино в Спрингфилде, штат Иллинойс.

— Что у тебя за неприятности? — Сильвия даже закрыла глаза, как бы прогоняя образ Дженни в зеркале.

— Я встретилась с человеком, который оказался сумасшедшим. — Дженни нервно вздохнула. — Он кого-то убил…

— Убил? — переспросила Сильвия, с трудом выговорив это слово.

— Да, убил умышленно, и полиция хочет, чтобы я дала свидетельские показания против него, — рассказывала Дженни дрожащим голосом. — Меня задержали еще на прошлой неделе и содержат под охраной. Это у них называется превентивное задержание. Сильвия, я не знаю, что делать! Хотят, чтобы я выступила на заседании Большого жюри, тогда ему могут предъявить обвинение в умышленном убийстве и отдать под суд.

— Кто этот человек? — спросила Сильвия, обхватывая руками колени.

— Ник Гаррисон! Я думала, что он обычный посетитель казино. Внешне казался приятным. Как-то предложил мне пойти поужинать. Когда мы встретились, он был навеселе и начал рассказывать всякие ужасы о том, что натворил. Теперь полиция считает, что я единственный человек, который может доказать его причастность к убийству.

Сильвия буквально оцепенела и не могла вымолвить ни слова.

Дженни, по-видимому, не обратила внимания на странное молчание сестры и продолжала беспорядочно сыпать словами.

— Мне не разрешают никуда выходить. В понедельник я должна появиться в суде и рассказать все, что говорил Ник. Я не хотела звонить и беспокоить тебя и Марию, но мне ведь нужно поговорить с кем-нибудь! Кажется, что я сама сойду с ума!

Бедняга! — подумала Сильвия, возвращаясь к реальности, и страх охватил все ее существо.

— Дженни, я пыталась так настойчиво связаться с тобой по телефону потому, что Марию увезли в больницу…

— О Боже, нет! — в голосе сестры слышалась мольба.

— Сейчас она чувствует себя лучше, немного болит сердце. Во вторник ей предстоит операция. Она хочет тебя видеть, Дженни. Ей это очень нужно!

— О, Сильвия, если с ней что-нибудь случится…

— Врач надеется, что операция пройдет удачно. Но ей нужно повидать тебя, Дженни!

— Мне тоже нужно, но как? Полиция не разрешает мне даже за дверь выходить, не то чтобы поехать в Чарлстон!

— А ты не можешь рассказать в полиции, что случилось? Наверняка они смогут доставить тебя сюда или что-нибудь придумать. Ведь это же чрезвычайные обстоятельства! Ты же не находишься под арестом?

— Фактически нет, но я не говорила в полиции о тебе и Марии потому, что Ник Гаррисон не простой человек. Его отец, Мэтью Гаррисон, пользуется в штате реальной властью. Полиция даже не раскрывает моего имени. Они все стараются сделать втайне до заседания Большого жюри. Кроме того, если кто-нибудь узнает про тебя и Марию, то вас могут использовать для того, чтобы добраться до меня! Они могут давить на вас, запугивать, а ты знаешь, что я сделаю все возможное для вашей безопасности.

— А я хотела попросить тебя приехать сюда… — задумчиво произнесла Сильвия.

— Я бы приехала. — Дженни запнулась, но тут же продолжила быстрой скороговоркой шепотом: — Скажи, у тебя по-прежнему длинные волосы?

— Не понимаю.

— Да или нет?

— Да.

— Ты не растолстела?

— Во мне сто пятнадцать фунтов.

— Это хорошо! — прошептала Дженни.

— Что хорошо?

— Слушай! Я не могу долго говорить!

— Но ты можешь говорить по крайней мере громче?

— Нет, не могу. Пришлось притвориться, что меня тошнит и мне срочно нужно в туалет, только эта уловка дала возможность добраться до телефона без сопровождения охраняющей меня женщины. Поэтому слушай внимательно, у меня не будет времени повторять!

— Хорошо.

— Мы с тобой близнецы. Ты подменишь меня ненадолго, а я смогу приехать домой и повидаться с Марией.

— Это невозможно! Кроме того, ты ведь сказала, что за тобой все время следят. Я вряд ли вынесу тюрьму!

— Я не в тюрьме. Меня держат в отеле, очень приличном отеле, и у меня один телохранитель. Мне кажется, что мы сможем поменяться местами.

— И в конечном счете мы обе окажемся в тюрьме или еще хуже!

— Выслушай меня! В пятницу во второй половине дня меня доставят в здание суда для встречи с моим адвокатом. В отель прийти ему не разрешат. Мне удалось выяснить, что в полиции мою охрану заменят, так как женщина, наблюдающая за мной, должна уехать, у нее дочь скоро родит.

— А не мог бы этот адвокат помочь тебе выбраться оттуда законным путем? — спросила Сильвия, хватаясь за последнюю соломинку.

— Он общественный защитник и наверняка не заинтересован давать мне какие-то невольные рекомендации. Я ему не доверяю, — продолжала Дженни тоном, не допускающим возражений. — В последний раз, когда меня возили в здание суда, я пользовалась туалетом в цокольном этаже у запасного бокового входа в здание. В пятницу я опять сделаю вид, что меня тошнит, зайду в туалет и встречусь с тобой. Мы поменяемся одеждой, я полечу в Чарлстон и навещу Марию в больнице. Потом прилечу обратно, и в понедельник утром мы встретимся точно так же и опять поменяемся одеждой. О черт, сюда идет моя охранница! Я не могу больше говорить. Прошу тебя, сделай это ради меня! Я должна повидать Марию! Все, что от тебя требуется, — быть в этой туалетной комнате в четыре часа дня в пятницу, занять мое место и до понедельника пожить в номере шикарного отеля.

— Хорошо, я сделаю это.

Понимая, насколько важна для Дженни встреча с Марией, которую она считала своей матерью, Сильвия согласилась, но в душе была уверена, что потом будет сожалеть об этом.

— Спасибо! — быстро ответила Дженни. — Скажи Марии, что я приду к ней в пятницу вечером. Значит, в туалетной комнате в четыре часа дня в пятницу. Заходи в последнюю кабинку — она побольше, так как предназначена для инвалидов, и постарайся сидеть так, чтобы не было видно твоих ног. Не закрывай плотно дверь. Да, возьми с собой деньги. У меня нет ни цента! Все! Я должна идти. Я люблю тебя! — Щелчок, и связь прервалась…

Как все может измениться буквально за несколько дней! — с горечью подумала Сильвия и вновь потянулась к телефону. Набрав номер авиационной компании, она зарезервировала на свою фамилию билет на самолет до Спрингфилда на утренний рейс в пятницу, обратный билет на рейс в восемь тридцать вечера в тот же день, билеты на самолет, вылетающий рейсом из Чарлстона в Спрингфилд в шесть тридцать утра в понедельник, и на обратный путь в Чарлстон на вторую половину того же дня.

Ей не требовалось никого предупреждать о том, что не появится несколько дней. Она работала фотографом в рекламном агентстве и, когда поступали заказы, сама планировала свое время. В настоящий момент в работе был перерыв. В личной жизни — также полное затишье. Сильвия иногда встречалась с банкиром Ричардом Кроули, с которым познакомилась в агентстве, но он не играл в ее жизни важной роли. В отличие от Дженнифер, которая без колебаний влюблялась и расходилась, Сильвия в любовь особенно не верила. Будучи по натуре уравновешенной, она несколько минут назад ни за что бы не поверила, что ее сестра может спутаться с любовником-убийцей!

Спрингфилд, четверг

В небольшой комнатке на втором этаже здания суда в Спрингфилде Стивен Кинг готовился к сдаче государственных экзаменов на получение звания адвоката. Он машинально смотрел на мелкий текст юридического учебника, потом откинулся на стуле и смежил веки с пушистыми ресницами. Слова нанизывались на слова, идеи на идеи, и ему начинало казаться, что из всего прочитанного за прошедшие несколько недель в голове у него отложилось очень мало.

Неужели он обманывает себя? Может, вообще не способен сдать экзамены? Конечно, в нем говорит честолюбие, он не хочет мириться с судьбой, как другие известные ему полицейские, и поэтому старается изо всех сил отойти от общего шаблона. Да, именно шаблона! Ведь сейчас он идет по проторенному пути. Это путь двух братьев-полицейских, дядюшек и двоюродных братьев. Каждый скажет, что это у него в крови! Но у него нет особого выбора. Кинги всегда были полицейскими, и точка!

Однако в душе его не устраивало это объяснение. В академию полиции он поступил сразу после колледжа, а потом стал работать в полицейском департаменте штата в Спрингфилде. Тем не менее он никогда не давал подписки в том, что до конца дней своих будет оставаться полицейским.

Стивен провел рукой по лицу, и его пальцы остановились на хорошо зажившем шраме, который неровной косой линией пересекал подбородок.

Его решение созрело пять лет назад, когда он столкнулся со смертельной опасностью. В нем окрепло убеждение, что преступники должны получать за свои деяния по заслугам, что они не должны выкручиваться с помощью разных юридических хитростей, из-за недостаточности улик или несоблюдения прав подозреваемых. Законник мечтал сидеть в суде за столом адвоката и убеждать присяжных и судью в том, что преступники не должны свободно разгуливать по улицам.

— Стив!

Дверь с шумом отворилась, и Стивен увидел своего знакомого — сослуживца по полицейскому департаменту Роберта Блэкпула — лысеющего мужчину с острым подбородком, одетого в костюм-тройку. Его лицо, как всегда, выражало недовольство. Сегодня утром он позвонил Стивену и договорился встретиться с ним в суде. Для чего Стив не знал.

— Я хотел зайти к тебе домой, но у меня совершенно нет времени. — Роберт снял пиджак и повесил его на гвоздик у двери, подошел к столу и опустился в стоящее рядом кресло. — Ты действительно решил сдавать экзамены?

— Это нужно было делать раньше, когда мозги лучше работали. — Зная скептическое отношение Блэкпула к его честолюбивым планам, Стивен отвечал несколько неопределенно, но твердо. — Просто я хочу сменить поле битвы. Отстаивать справедливость в прокуратуре федерального судебного округа так же сложно, как и работать с полицейским знаком на отвороте пиджака. — Стивен с некоторым вызовом взглянул на Блэкпула. — Я не должен буду стрелять, и в меня не будут стрелять. Ну, это все философия! Так какова причина нашей встречи?

— Хочу просить тебя об одолжении, — в тоне Роберта не чувствовалось колебаний.

Стивен хорошо относился к коллеге, так же как и ко всем остальным своим сослуживцам по полицейскому департаменту штата. Поэтому он шутливо воскликнул:

— Рад служить, а если требуются деньги, готов отдать последние десять баксов из своего кармана!

— Спасибо. — Лицо Блэкпула не изменило своего хмурого выражения. — Я хочу попросить тебя кое о чем посложнее, что не так уж часто бывает в нашей практике.

— Пострелять? — Кинг прищурился.

— Дело касается Ника Гаррисона.

У Стивена на секунду перехватило дыхание, и он медленно сжал ручки кресла, чтобы удержаться от поглаживания шрама на подбородке.

— Как ты знаешь, расследование поручено мне, а тебя постарались держать подальше, поскольку в последний раз ты был очень сильно замешан в деле с этим типом.

— Замешан? Я так и думал, что ты скажешь нечто подобное! — Стивен, усмехнувшись, выпрямился в кресле. — Этот подонок вел роскошную жизнь, ему просто везло, но я надеюсь, ты наконец положишь конец его везению!

— Это входит в мои планы, — сурово согласился Роберт.

Стивен тоже хотел этого пять лет назад, но Гаррисон отвертелся от обвинения в оскорблении действием с применением оружия и в попытке убийства. Единственный свидетель, который мог выступить против него, исчез, а высокооплачиваемому адвокату, специалисту по уголовным делам, удалось доказать, что Гаррисон был «лишен своего законного права на получение юридического совета», когда его допрашивали после ареста.

Стивен не спрашивал, почему ему не дали дело Гаррисона. В его работе не должно быть эмоций! На этот раз Гаррисону не противостоял детектив, чьи рубашки и брюки были залиты кровью. Не оказалось несчастливого детектива на пути человека, который, уже арестованный, схватил железный прут, ударил им копа по подбородку и повредил плечо. И если на этот раз Большое жюри признает Ника виновным в совершении убийства, Кинг будет искренне рад.

— Хотел бы я увидеть его на электрическом стуле, — пробормотал он.

— Николас глупый и думает, что и на этот раз ему удастся выпутаться без особых проблем, — покачал головой Роберт. — Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы не допустить этого. Наше дело верное!

— А у вас есть свидетели?

— Конечно, есть! Некая Дженнифер Рэдфорд, банкомет в казино, неофициальная пассия и доверенное лицо Ника Гаррисона. Она не присутствовала при убийстве, но часто встречалась с нашим подопечным и могла узнать об этом от него самого, — пояснил Роберт, и на его губах появилось подобие улыбки. — Ник подробно рассказал ей все, что сделал с Крисом! Включая и то, как его повесил. Свидетельница согласна выступить на заседании Большого жюри и все рассказать присяжным. В результате обвинение состоится и мы осудим его!

— Я полагаю, ты держишь свою свидетельницу в безопасном месте?

— Она постоянно в поле нашего зрения. Никаких фамилий прессе не давали. В списке свидетелей она проходит просто под номером. Мы не можем рисковать, учитывая, что старый Гаррисон скорее всего пожелает помочь сыночку и прикрыть собственную задницу.

— Вы не должны упускать из виду, что он обязательно попытается это сделать! — тихо сказал Стивен. — Я все же надеюсь, ему не удастся добраться до свидетельницы.

— Мы пользуемся надежными местами. Пока все идет нормально.

— А она согласилась выложить все, что знает?

— Я бы не сказал, что окончательно согласилась. Девица производит довольно хорошее впечатление, но, безусловно, боится и может передумать и отказаться. Однако нам удалось с этим справиться.

— Каким образом?

— Мы гарантируем ей, с одной стороны, безопасность свидетельских показаний, а с другой — тюрьму как соучастнице преступления, которая знала о нем, но не сообщила. Девица не пришла к нам по собственному желанию. Мы вынуждены были сами искать ее и убеждать поверить нам. Главное сейчас в том, что она с нами! С ней Лора Дербин — с того самого момента, как мы вышли на Дженнифер Рэдфорд. Но как раз сейчас у меня и возникла маленькая проблема. Не позже завтрашнего утра Лора должна нас оставить, поскольку ее дочь готовится к родам и мать хочет быть рядом с ней.

— Только не проси меня стать нянькой у любовницы Ника Гаррисона.

— Нет, я не буду просить тебя стать у нее нянькой. Ты мне нужен для того, чтобы обеспечить ее безопасность до момента, пока мы не доставим ее в целости и сохранности в зал заседаний Большого жюри к десяти часам утра в понедельник.

— Нет, — ответил Стивен решительно, — мне не двадцать шесть лет, а тридцать пять. А в этом возрасте, как ты знаешь, мозги уже начинают плавиться, поэтому я не могу терять времени и должен заниматься!

— А ты и не будешь его терять! — Блэкпул резко встал с кресла, глядя Стивену в глаза. — Ты сможешь читать свои книжки все оставшееся до понедельника время. Мне просто нужно, чтобы ты находился в номере отеля вместе с этой женщиной и не разрешал ей никуда выходить! — Хмурое выражение на его лице несколько смягчилось, а в уголках губ появилось подобие улыбки. — Поверь мне, она совсем не дурна!

— Я и не думаю, что любовница Гаррисона безобразна, — с сожалением улыбнулся Кинг.

— Ну, она уверяет, что была ему не любовницей, а просто другом! — примирительно заметил Роберт, протягивая к Стивену руки ладонями вверх.

— Что ж, каждый вкладывает свой смысл в понятие «друг»! — Стивен громко рассмеялся и продолжил более спокойно: — Очень важно, насколько эффективными могут оказаться ее свидетельские показания.

— Чистое золото! — Роберт достал из конверта и бросил на стол цветную фотографию размером восемь на десять сантиметров. — Вот она. Дженнифер Рэдфорд, ахиллесова пята Ника Гаррисона, дама, которой он рассказал об убийстве Майкла Криса.

— Ник Гаррисон никогда не умел держать язык за зубами! — Стивен взял фотографию и начал рассматривать женщину, стоящую у входа в казино.

— Мы сделали этот снимок, когда от надежного осведомителя получили сведения о том, что она располагает нужной информацией, — пояснил Блэкпул.

Молодая женщина была на фотографии в солнцезащитных очках очень большого размера. Тонкое лицо, сочные губы, копна рыжих вьющихся волос, рассыпавшихся по хрупким плечам. Темные джинсы, плотно прилегающая желтая тенниска, соблазнительно обрисовывающая полные груди, — все подчеркивало ее поразительно стройную фигуру.

Красивая женщина! — подумал Стивен. Однако тот факт, что она была связана с Ником Гаррисоном, как-то затмевал эту красоту.

Стивен не мог допустить, чтобы Ник и на этот раз ускользнул от правосудия из-за отсутствия свидетеля. Если я в той или иной форме поучаствую в деле осуждения Гаррисона-младшего, подумал Стивен, то могу считать эту часть своего жизненного пути достойно завершенной и, значит, могу приступить к новой работе!

— Хорошо! — выдохнул он. — Согласен. Я сделаю это!

— Я твой должник! — Роберт взял фотографию, вложил ее обратно в конверт и лишь после этого взглянул на Стивена со смущенной благодарностью. — Она придет в суд в пятницу на встречу со своим адвокатом, общественным защитником. Тогда мы и заменим ее телохранителя. Будь здесь в четыре часа дня, и я лично представлю тебе Дженнифер Рэдфорд, твою компаньонку на ближайшие несколько дней.