Дагрии опять снилась красно-черная змейка. Она играла с ней, Дагрия протягивала руки, пытаясь поймать изгибающуюся причудливую линию, та убегала то вверх, то вниз, дальше, ближе, потом подплывала по воздуху, ластилась к рукам, но никак не давала схватить себя, как дикий воробушек. Сон рассыпался неясными бликами, смазался, завертелся, и опять она увидела грустную улыбку красивого эльфа, чьё лицо частенько преследовало её в ночных грёзах – с тех самых пор, как она помнила себя.

Она проснулась и посмотрела в белоснежный потолок, вспоминая. На душе было легко и спокойно, за окном щебетали птицы, вторя её настроению. Город одевался в свежесть весны. Дагрия вскочила и направилась на кухню.

– Привет, мам!

Помещение заполнял аппетитный запах свежей выпечки.

– Ой, ты испекла булочки! – Дагния схватила одну и начала поспешно жевать. – Ммм, какие вкусные!

– Только не объедайся с утра, – улыбнулась мать. – Сегодня у отца первый день на новой должности, поэтому у нас праздник.

– А мне опять снилась улыбка эльфа, – между делом сообщила Дагрия, рассеянно бродя по их маленькой квартирке и собираясь в школу.

– Удивительно, как ты запомнила его, он же так мало с нами жил, а ты была совсем маленькой. И сильно болела тогда.

– Кто?

– Лису.

Девочка возмущённо фыркнула. Когда-то давно с ними и ещё одной человеческой семьёй пару лет вместе прожил молодой безродный эльф Лису – тогда у него не было своего жилья и возможности заработать на него, и он прибился к таким же бедным людям, они помогали друг другу выжить в Столице. Лису умиляли человеческие дети, поэтому он проводил с отпрысками своих товарищей по невзгодам много времени и одно время заменял Дагрии няньку, когда её родителей обоих взяли подрабатывать уборщиками в какое-то бедное поместье в пригороде. Сама она в детстве очень много болела, никто не мог вылечить её, – впрочем, у них и не имелось денег на хорошего целителя, – никто до сих пор так и знал, что тогда с ней было. Но отголоски той жуткой головной боли Дагрия помнила даже сейчас. Потом эльф устроился в городскую стражу и съехал от них, да и им выделили отдельное жильё по программе поддержки человеческих переселенцев.

Дагрия помнила его, и это вовсе не он ей снился. У Лису чёрные волосы до пояса, а у её эльфа светлые, какого-то непонятного оттенка цветов заката, и очень длинные. И вообще он гораздо красивее. По пути в школу она замечталась о тающей улыбке из снов, воображая, как могла бы однажды встретить этого красивого эльфа, как он мог бы следить за ней из темноты переулков или он бы оказался в беде, а она бы ему помогла. Просто потому, что он ей нравится. Но сон быстро забылся, уступив ярким впечатлениям дня, играм и шалостям, так некстати прерываемым очередным уроком. Учились дети людей отдельно, и их учителями работали только люди: эльфы, как более сильные, мудрые и прекрасные существа занимали привилегированное положение в их мире. Собственно, это и был мир эльфов, людей они сами приглашали жить с ними или просто забирали из других миров, куда приходили с помощью магии. Дагрия воспринимала такое положение дел как естественное и нормальное и особо не думала над вопросами социального устройства.

Сегодня после уроков они с приятелями опять пошли гулять по пригороду, где грозный Великий Лес напоминал прирученного и ласкового зверька. В предместье Столицы было абсолютно безопасно. Лихая игра в догонялки зигзагом вела детей всё дальше и дальше, время шло незаметно, а природа дышала глубокой и древней силой. Дагрия как раз подумывала о том, что не помешало бы поесть, когда густые кусты с треском расступились, и она следом за убегающим от неё Дилом свалилась в канаву. Они встали, отряхиваясь и смеясь. Перед ними расстилался широкий луг, в дальнем конце которого возвышалось здание с невысокими тонкими башнями, изящными и обманчиво хрупкими. Их, словно паутиной, связывало нитями висящих в воздухе арок, а белый цвет камня только подчёркивал сходство с творением паука.

– Смотри-ка, Рия, это не то поместье, о котором ты нам рассказывала?

Девушка нахмурилась, оглядывая дом.

– Вроде, оно, – неохотно признала она. Белые башни того же архитектурного стиля она видела и в городе, но никогда не задавалась вопросом, какой организации или какому эльфийскому роду они принадлежат. А Дил уже свистел, собирая их компанию.

– Помните, Дагрия говорила о поместье белых арок в пригороде, в саду которого она осенью спокойно нарвала яблок? Вот оно!

Ребята зашумели, предвкушая новое приключение.

– Да ну, сейчас там нечем поживиться, – смущённо возразила девушка. – Яблок сейчас нет. Или ты хочешь сплести себе венок из садовых цветов, Дил?

Все засмеялись. Дагрия на самом деле не желала задевать Дила, но она видела, к чему всё идёт, и очень не хотела этого. Да, осенью она смогла незамеченной перебраться через высокую ограду, действительно поела яблок и вернулась обратно, но ничем, кроме случайности, такой вопиющий случай объяснить было нельзя. Она не должна была пройти на территорию эльфийского поместья, не говоря уже о своём, пусть и относительно невинном, воровстве. Её должны были не пустить или поймать защитные заклинания, но почему-то этого не произошло. Возможно, хозяева просто забыли обновить их, хотя это совсем не похоже на эльфов… В любом случае одно дело тот случайный эпизод, а совсем другое – ломиться сейчас туда толпой.

Дил обиженно насупился.

– Или ты нам врала, Рия?

– Я не врала!

– Тогда докажи, пойдём туда сейчас.

– А если нас поймают? Ты хоть понимаешь, что предлагаешь?

Но Дил только легкомысленно махнул рукой.

– Мы не все туда полезем. Но я точно пойду с тобой! И сначала понаблюдаем, нет ли там хозяев или слуг.

– А если охранные заклинания в этот раз сработают?

– Значит, мы будем очень быстро бежать, вот и всё. Ты что, боишься? Мы же дети, нам ничего не будет.

Дагрия хмыкнула, она не была в этом уверена. Точнее наоборот, она была абсолютно уверена в том, что эльфы могут совершенно спокойно убить человеческих детей, если решат, что те нанесли им оскорбление. Но спорить дальше – убедить остальных, что она трусит. Или что она врала насчёт осенних яблок. А она не врала.

– Так, кто пойдёт добровольцами с нами и Рией? – вскричал Дил. Нерешительно поднялось пять или шесть рук. Дил отобрал из желающих троих детей и принялся раздавать инструкции, с радостью погрузившись в игру в военного командира.

– Вы все, ждите здесь. Если мы не вернёмся, вы сообщите, что эльфы взяли нас в плен. Разведчики, слушайте меня. Сейчас мы будем следить за поместьем, нет ли там движения. Потом мы как можно незаметнее подойдём к ограде, с той стороны, где покажет нам Рия, где она перелезала в прошлый раз. Потом мы будем стоять и слушать, вдруг в саду ходит сторож или лают собаки. Если ничего не услышим, попробуем залезть. Когда окажемся внутри, осмотримся, выясним обстановку, если всё тихо, пойдём в дом…

Дагрия ахнула.

– Ты сумасшедший.

– Нет, я просто очень смелый! Вы же все хотите есть, так? Если нам никто не встретится, украдём немного еды из кладовой или с кухни.

«Нас точно поймают!» – хотела возразить Дагрия, но осеклась под пристальным взглядом Дила. Впрочем, скорее всего они даже в сад не попадут, так что можно не переживать о дальнейшем.

Несколько минут дети наблюдали за поместьем из канавы, но оно казалось заброшенным: нигде не горело огней, кареты не подъезжали и не выезжали из закрытых ворот, тишина. Дагрия знала, что эльфы не так уж часто бывают в своих пригородных владениях, по крайней мере знатные и богатые жители Столицы. А поместье белых арок, как назвал его Дил, больше всего напоминало дом богатеев.

Наконец, когда Дил счёл, что наблюдение закончено, пять фигурок стремительно бросились бежать к дальней части ограды. Дагрия бежала впереди, показывая дорогу, и с каждым шагом всё её существо сильнее и сильнее захлёстывал чистый восторг, и все её сомнения казались ей самой глупостями и пустыми страхами. Они добежали до ограды и застыли, пытаясь как можно тише отдышаться. Каменную стену в метра четыре покрывала кованая тонкая решётка, изящная, как и все творения эльфов: предостаточно мест, чтобы зацепиться и поставить ногу.

Дил поднёс палец к губам, призывая всех к тишине и прислушиваясь. Они бы ни за что не смогли разобрать шагов эльфа-сторожа, но Дагрия не думала об этом. Лёгкий порыв ветра прошуршал ветвями деревьев над их головами – широкие кроны выступали за пределы ограды. Тихо. Ни стука дверей или ставней, ни лая собак. Собак тут не было и осенью, вспомнила девушка. Наверное, поместье не пользуется популярностью у своих хозяев. Может, там и правда вообще никого нет, и не хранится ничего ценного?

– Давай, – шепнул Дил, когда минуты, казавшиеся вечностью, наконец, истекли. Ничего, кроме шелеста молодой листвы и шороха травы, дети не услышали.

«Всё равно ничего не получится», – подумала Дагрия и первая ухватилась за кованые колечки. Плотно пригнанная решётка не дрогнула и не зазвенела, принимая на себя вес девочки. Шаг, ещё шаг, подниматься было легко и приятно, аромат сада манил сладкой смесью ароматов, а кроны деревьев над головой успокаивали и обещали мягкий отдых и уют. Дагрия поднялась до самого верха и ненадолго застыла, вновь прислушиваясь. Ничего не изменилось. Она подняла голову над стеной и огляделась. Всё как в прошлый раз, только растительности меньше. Кое-где она заметила неубранные кучки прошлогодней листвы, превратившиеся уже в склизкое однородное месиво: осенью их всё-таки кто-то смёл, но на этом и закончил свою неумелую работу. Похоже, на это поместье тоже работали люди, эльфы не допустили бы такой небрежности.

Дагрия с облегчением выдохнула. Люди этого мира всегда охотно помогали друг другу, даже если родились не тут. Она обернулась и наклонилась к своим спутникам.

– Всё чисто, поднимайтесь. Я приглашаю, – она победно заулыбалась. Никаких охранных заклинаний, никакого противодействия она не ощущала, как и в прошлый раз, и это подарило ей уверенность.

Дагрия сидела на широкой стене, оглядывая дом, пока остальные поднимались. Трёхэтажное здание из белого камня казалось погруженным в сон. Заброшенность и запустение манили её объявить себя хозяйкой этого места. Девушка улыбнулась и показала своим приятелям на изогнутое толстое дерево рядом с оградой. Именно по нему она забиралась в прошлый раз, когда наелась яблок и возвращалась обратно.

Дети спрыгнули и отправились бродить по саду. Дагрия тут же перехватила командование у Дила, чувствуя себя будто дома и демонстрируя друзьям свои владения.

– А вон там небольшой уютный прудик. А слева около дома очень высокие и пушистые кусты. А вот тут заросли колдовских и лечебных трав, смотрите, их словно специально тут высаживали, – Дагрию всегда очаровывало травоведение, которому люди уделяли гораздо меньше внимания, чем эльфы.

Дил с кислой миной какое-то время молча это терпел, но потом тихо – шуметь они всё ещё не решались – проговорил:

– Налюбовались уже, пошли в дом. Нам нужен неосновной вход где-то сзади здания, который ведёт в кухню.

– Там, наверное, заперто, – резонно заметила Дагрия, пока они гуськом обходили поместье. – Ты же не будешь выбивать дверь?

– Нет, конечно, – самодовольно усмехнулся Дил, и Дагрия поняла, что он что-то придумал.

Сзади действительно обнаружилась небольшая, ничем не примечательная дверца. Дил, поминутно застывая и прислушиваясь, как воришка, прошёл до угла, заглядывая в окна первого этажа. Для этого ему приходилось слегка карабкаться вверх, опираясь на выступающий каменный орнамент, который оплетал весь дом, кое-где соперничая с настоящим плющом. Это заняло довольно много времени, но Дил методично обследовал каждое окно с обеих сторон от обнаруженной дверцы, пока остальные сидели в кустах как в засаде. Потом он вернулся к ребятам.

– Это и правда кухня. Там никого нет, пошли.

– Ну и как ты откроешь дверь? – спросила Дила одна из девочек, когда они сгрудились под дверью. Тот только усмехнулся, доставая из заднего кармана несколько хитрых инструментов.

– Я просто открою замок. Охранных заклинаний, похоже, нет. Не думаю, что тут сложный замок.

– Фу, Дил, мы как преступники, – пробурчала Дагрия, пока юноша вскрывал дверь инструментами взломщика. – А кто тебя научил?

– Отец.

– Но он же работает в городской охране! – речь, конечно, шла об отрядах людей.

– Вот поэтому и научил! – гордо ответил Дил. В замке что-то тихо щёлкнуло, и белая дверка покорно отворилась.

– Нам нужно поскорее найти еду для нас и наших друзей, и уходим, – прошептал Дил ребятам, когда первый визуальный осмотр помещения показал, что если кто-то тут и был, то явно не только что. Большая кухня была погружена в полумрак, разгоняемый лишь дневным светом, теми его крохами, что пропускали густые деревья и кусты, огонь не горит, свежей пищей не пахнет, противоположная дверь в конце помещения закрыта. Возможно, во всём здании вообще никого нет. И ни следа охранных заклинаний.

– Какая большая кухня, – растерянно проговорила одна из девочек, застывая над лесенкой, ведущей вниз, в подвальное помещение.

– Богатый дом, судя по всему, – ответил Дил. Он деловито обходил ряды столов, открывая все шкафы и осматривая все полки, заглядывая в каждую кастрюлю. Впрочем, он по-прежнему старался не шуметь. – Эх, ничего тут нет, только приправы и поварёшки. Нет жильцов, никому не нужна свежая еда. Пошли в кладовку.

– Хорошо, что ты хотя бы не предложил задержаться и приготовить что-нибудь, – ехидно заметила Дагрия, которая начинала всё сильнее нервничать. Странное чувство посетило её, но это и неудивительно, она никогда не взламывала двери и не врывалась в чужие жилища без спроса. Тем более в богатые поместья эльфов. Одно дело полакомиться яблоками в саду и совсем другое вот так, вскрыв замок, хозяйничать внутри. Если их поймают, то как пить дать убьют.

– Ну ты, конечно, можешь, – ответил ей их вожак лучезарной улыбкой. – Наверное, если хозяева увидят, что мы приготовили им угощение, на нас даже не рассердятся.

Она фыркнула и направилась за всеми по лесенке вниз. Надёжная лестница не шаталась, не скрипнули ни одна половица, всё же эльфы строили на совесть.

– Ну и как мы найдём что-то в такой темноте?

– Свет, – чуть громче произнесла Дагрия, пытаясь выговорить слово как можно отчётливее и вкладывая в него интонацию приказа. Тут же мягкий свет без видимых источников освещения затопил подвал, и все изумлённо уставились на девушку.

– Ну, – она слегка смутилась, – я подумала, что эльфы ведь именно так включают свет, и решила попробовать…

– Угу, только магия дома повинуется лишь тем, кто считается его хозяевами.

Дагрия пожала плечами.

– Ну тут, наверное, всё сломано, вон и охранных заклинаний нет никаких, – это единственное объяснение, которое пришло ей в голову. Впрочем, оно показалось всем удовлетворительным.

– Ух, сколько тут всего! Рук не хватит унести!

– Может, мы поедим прямо тут?

– Нет, давайте побыстрее уйдём, – возразила Дагрия. – Вдруг тут ещё что-то не так работает, и дом решит, что начался пожар или наводнение или ещё что-то.

Она поймала настороженный взгляд Дила и поняла, что эта мысль пришла в голову не только ей одной. Дети поспешно набрали лепёшек, хлебов, копчёных колбасок, напихали в карманы какие-то сушёные плоды и направились к лестнице.

– Это лучше, чем просто полакомиться яблоками, правда, Рия? – ободряюще улыбнулся Дил.

– Да, – она улыбнулась в ответ, поднимаясь первой. Наконец-то можно уйти из этого давящего таинственного дома.

Она поднялась в кухню, сообразив, что забыла велеть свету погаснуть. Ну ничего, это сделает кто-то из тех, кто идёт следом. Да и в любом случае они прикроют дверь погреба, и свет не будет заметен… Её размышления разбились о стройную фигуру, когда она обернулась.

– Ну надо же, воришки, – с каким-то вкрадчивым злорадством проговорил мелодичный голос.

Остальные дети, уже поднявшиеся из кладовки, застыли. Перед ними посреди кухни, одетый в замшевый, искусно расшитый плащ стоял эльф. Юный эльф, поправила себя Дагрия. Он был не сильно выше их, и что-то в его выражении лица контрастировало с высокомерной отстранённостью и собранностью его старших собратьев. Его длинные светлые, с едва заметным розово-рыжеватым отливом волосы, были собраны в неаккуратный хвост и сверкали каплями дождика. Кажется, только что эльф вернулся с улицы. Дагрия так изумилась зрелищем настолько юного эльфа, эльфа-ребёнка фактически, и так залюбовалась его несомненной красотой, его гармоничными тонкими чертами лица, что даже не успела испугаться.

– И как же вы обошли охранные заклинания? Среди вас колдун? – с живым любопытством спросило чудесное создание. Кажется, он был тут один, без сопровождения взрослых. Дагрия знала, что эльфы считают своих детей в высшей степени неразумными и не пускают их, подобно людям, стайками бегать по улицам Столицы. Поэтому даже просто рассмотреть одного из своих ровесников соседствующей расы ей никогда раньше не удавалось.

– Конечно, среди нас колдун! Не мешай нам, пока не получил! – запальчиво крикнул Дил, отчаянно и глупо блефуя.

Лицо эльфа исказил гнев, и перемена была столь мгновенной и сильной, что Дагрия испуганно вздрогнула.

– Не ври мне, человечишка! – заорал он так, что уши заложило, и вскинул руку, словно угрожая им невидимым оружием. Не успела Дагрия понять, что происходит, как тонкая огненная лента, один конец которой исходил из руки эльфёнка, обвил Дила сияющей золотой спиралью. Дил пронзительно закричал, как от острой боли, и воздух наполнил запах палёного мяса. Юный эльф через секунду отвёл руку, и золотистая змея послушно отпустила человека, повиснув в воздухе застывшим узором. Она слегка переливалась и неприятно потрескивала, будто миниатюрная молния. Дил метался по полу, крича уже гораздо тише. В тех местах, где его коснулось оружие эльфа, его одежда была прожжена и алели тонкие линии ожогов, но пламени или дыма видно не было.

– Я сам чародей, и если ты соврёшь мне ещё раз так нагло, я превращу тебя в пепел! – прокричал эльф, перекрывая болезненные стоны Дила. – Среди вас нет магов, я чувствую это. Но я ощущаю нечто, чего не понимаю… и это как-то связано с тем, как вы проникли сюда, грязные воры.

– Мы взяли лишь немного еды, – плача, проговорила Лислика. – Мы всё оставим, только, пожалуйста, отпусти нас. Мы просто хотели есть…

Дагрия заметила, что черты эльфа разгладились, когда он взглянул на плачущую девочку. Кажется, он не злой, просто избалованный сын богатых родителей. Или ему просто приятно, что он их напугал.

– Как вы сюда попали, ещё раз спрашиваю, – уже сдержаннее проговорил он, вздёргивая острый подбородок с непередаваемым высокомерием.

Дагрия подумала, что бледная Лислика вряд ли сможет нормально что-то объяснить и снова разозлит их опасного противника.

– Мы просто перелезли через ограду. Никто из нас не колдовал, мы не умеем это делать. Охранные заклинания почему-то не сработали, вот и всё.

Светло-карие глаза пристально впились ей в лицо, изучая каждую черточку. Он подошёл ближе, Дагрия даже попятилась, эльф неожиданно показался ей выше, чем поначалу. Может, она ошиблась с его возрастом? Он слегка наклонился, и на какой-то миг девушке показалось, что он сейчас обнюхает её. Её обдало ароматом лесных трав и свежести. В глазах эльфа, от которых она не могла отвести взгляд, плескалась обида и недоумение. На какой-то миг его глаза напомнили Дагрии эльфа из её снов, но совсем иное выражение разбивало иллюзию схожести. Вблизи его лицо касалось ещё более красивым и иным, не похожим на человеческие лица, и Дагрии хотелось всё рассматривать и рассматривать его, отмечая обманчивую схожесть и отличия, похожую и не похожую мимику. Она вообще любила рассматривать эльфов.

– Ты кто такая? – совершенно невежливо проговорил юный эльф.

– Дагрия, – автоматически представилась девушка. Что ещё можно сказать? – А ты? Ты огненный маг.

Она покосилась на огненную плеть, которую без всякого вреда для себя всё ещё держал в руке их мучитель. Дагрия вдруг подумала, что кончик огненной ленты так похож на её красно-чёрную змейку из снов, только других оттенков.

– Меня зовут Азу, – представился эльф. И со значением добавил: – Азу Вхархелис. Разумеется, я огненный чародей.

Фамилия ничего не сказала Дагрии, они ещё не изучали родовитые дома хозяев мира, а сейчас, похоже, это очень важно.

– Вхархелис? – перепросил один из мальчиков. – Это же фамилия Верховного Чародея?

– Верно, – самодовольно ответил Азу, переведя взгляд на признавшего его юношу. – Он мой прадед.

Он сделал драматическую паузу, всё значение которой, тем не менее, всё равно ускользнуло от Дагрии. То, что Азу богат и избалован, и так уже понятно. А какой конкретно род, такие мелочи могли интересовать только эльфов, наверное. Там же каждый второй чародей.

Дил с помощью друзей с трудом поднялся и стоял, опираясь на одного из своих товарищей. Его лицо искажала боль. Он смотрел в пол, и Дагрия порадовалась, что он не кидает полные ненависти взгляды на опасного Азу. Она почувствовала уколы совести. Если бы она ничего не рассказала ребятам о тех яблоках, ничего бы это сейчас не было. Она сочувственно смотрела на Дила и пыталась придумать, что же теперь делать. Что с ними будет?

– Вы влезли в моё поместье, и я могу убить тут вас всех, – самодовольно произнёс Азу, переводя взгляд с одного человека на другого и наслаждаясь произведённым эффектом. – И мне за это ничего не будет, мой род самый знатный среди всех Древних эльфов.

Он опять помолчал, растягивая момент своего триумфа. А затем вновь взглянул на Дагрию.

– Значит, тебя зовут Дагрия? А кто твои родители?

– Зачем тебе? Ты и их убить хочешь?

Он рассмеялся.

– Ну, может, я вас и не убью, вы же не успели пройти дальше кухни…

– Мы и не собирались, – затараторили ребята.

– Мы не взяли ничего, кроме еды!

– Отпусти нас, ты же эльф и маг, зачем тебе убивать людей…

– Дагрия привела нас, она тут осенью уже ела яблоки, и её не обнаружили.

Стоило ожидать, что кто-нибудь об этом скажет. Азу, откровенно наслаждавшийся уговорами и лестью, тут же встрепенулся и опять подошёл к ней, кружа вокруг, словно хищник.

– Вот как? Ты кажешься обычным человеком без магии, но что-то в твоей ауре есть… странное… Значит, ты уже не в первый раз обманываешь защитные заклинания поместья?

– Ничего я не обманываю, – возмутилась Дагрия. Ей стало страшно, но она не хотела показывать своего страха высокомерному Азу, которому так нравилось их пугать. Такое обращение тем более обидно, что ей эльф казался интересным и хотелось узнать его получше. – И мои родители обычные люди, небогатые и незнатные! Твои заклинания просто почему-то не срабатывают!

– Они не мои. И они не могут не сработать, – он покосился на прямоугольник света из погреба. – Дай угадаю, свет тоже ты зажгла?

– Она, она, – подтвердили ребята раньше, чем Дагрия успела ответить. Хоть она и не собиралась скрывать этого, всё равно было обидно.

– Смотри, эти шакалята в шаге от того, чтобы повесить всю вину на тебя и молить меня отпустить их, – вновь усмехнулся Азу, всё так же пристально изучая её. – Может, и тебе есть что сказать в их адрес? Чья была идея вломиться в дом? Кто вскрыл дверь? Всё ты, Дагрия?

Он вдруг улыбнулся, и девушку вновь ударило осознанием сходства улыбки Азу и эльфа из сна. Бред, бред, просто цвет волос похож. Не может её прекрасное видение из снов воплотиться в таком самоуверенном высокомерном юнце. Ей снился взрослый эльф, это точно!

– Зачем ты издеваешься? Ты так ненавидишь людей?

– Конечно, нет. В нашей семье не принято ненавидеть людей. Я и сам частично человек.

Дагрия с сомнением уставилась на длинные острые уши Азу, чьи кончики виднелись из-под неаккуратного хвоста. Его грация и мимика не оставляли ни малейшего сомнения в его расе. Ещё и врунишка.

– Непохоже, знаю, – рассмеялся он. – Но во мне правда течёт немного человеческой крови. Ладно! Сделаем так. Я отпущу вас…

Все с облечением выдохнули, а Дил бросил полный ненависти взгляд на эльфа, пока тот продолжал пристально вглядываться в Дагрию, словно она вся была усеяна непонятными письменами.

–… но если ещё раз увижу рядом с поместьем кого-то из вас, то сразу испепелю. Хотя нет, не сразу. Ваша смерть будет болезненной, насколько только бывает смерть от объятий пламени.

«Опять пустые выступления, – стараясь не показывать своей брезгливости от такого поведения, подумала Дагрия. – Зачем он красуется перед нами? Никто и так не подойдёт к этому месту и на полёт стрелы теперь».

– А тебе, девочка, которой повинуется магия моего дома, я поставлю магическую метку, чтобы разгадать эту загадку. И заодно смогу наблюдать за тобой.

Что за метку, как, а это больно, хотела спросить Дагрия, но не успела вымолвить и слова, как кончик страшный огненной плети Азу приблизился к ней, прямо к лицу, так близко, что она подумала, что сейчас он спалит ей кожу и оставит некрасивый шрам, но движение золотистой ленты прекратилось, а следующий миг девушка ощутила, как нечто вторглось внутрь её, самой её сути, хотя её тело никто и ничто не трогал. Огненное, горящее, словно концентрированное пламя прикоснулось к ней, взметнув перед её внутренним взором целый ворох непонятных видений и ощущений, и растаяло, впиталось куда-то внутрь.

– Всё, – с улыбкой проговорил эльф-подросток.

– Ты будешь шпионить за мной?

– Ну не совсем. Я не смогу наблюдать за тем, что ты делаешь, мне это неинтересно. Мне неинтересна бытовая жизнь людей, Дагрия, я же чародей! Я буду наблюдать больше не за тобой, а за твоей аурой, за её изменениями. Я хочу понять, как ты обманула защитные заклинания поместья и почему тебя дом признал своей… Это ненормально. Но если ты будешь проходить где-то рядом, я почувствую. В твоей ауре теперь моё заклинание, и оно даст мне знать. Тебе нехорошо?

Дагрию действительно как-то слегка мутило, и сильно стала болеть голова. Наверняка, это побочное действие этого непонятного заклятья. Метки. Перед глазами кружился непонятный хоровод событий и незнакомых лиц.

– Мне нормально. Ты отпускаешь нас, эльф?

– Да, идите, – Азу сделал широкий жест по направлению к задней двери, через которую они вошли в треклятое поместье. Огненная плеть исчезла из его руки, растаяв в воздухе. – Можете забрать еду, которую вы хотели, мне не жалко.

Чёрный безбрежный океан. Ни верха, ни низа, ни конца, ни края, ни берега, ничего. Бесконечная пустота. Вновь и вновь ему снился один и тот же сон, он крепко держит штурвал, и корабль слушается малейшего движения. И тут его захлёстывает внутренняя волна, сметающая в вихрь мысли и чувства, стихия захлёстывает его, он не успевает даже понять, чего тут больше, магии или эмоций, обида, гнев или это текущее по венам пламя взметнулось вверх, высвечиваясь сначала в красный, а потом в страшный чёрный оттенок, такой же чёрный, как безбрежный океан за иллюминатором… И он теряет контроль над своей магией, она душит и сжигает его изнутри, он ещё держится, не выпуская её на физический слой и не давая ей испепелить его внутренние органы, но корабль сбивается с маршрута, его крутит и вертит, как в водовороте, и всё ближе неизбежное. Неизъяснимый страх переполняет его, и он кричит, просыпаясь.

– Нет. Прости меня, я не полечу, – Азу виновато наклоняет голову, не в силах выносить взгляд своего прадеда. Он прекрасно понимает, что сейчас последует, но отчаянно цепляется за соломинку. Может, всё-таки можно донести то, что чувствует он? – Я же рассказывал тебе сон, который меня преследует. Мне как раз снится космический полёт. И я пилот.

– А я не раз уже объяснял тебе, что тебе нечего бояться. Если всегда отказываться, уступая страху провалить тренировочный полёт, ты никогда не научишься летать. Даже полная потеря контроля над всей своей магической силой не убьёт тебя.

Как всегда, холодный и безучастный голос невозможно бесил. Ему было откровенно всё равно, о чём думает Азу. Его только раздражало, что его потомок выказывает позорящую его самого слабость. Поэтому он не сдержался.

– Ну уж это-то ты по себе знаешь, тебе-то не привыкать, конечно…

Привычная и ожидаемая боль заставила его упасть на пол и заметаться по ковру в тщетных попытках унять ощущение раскрывающейся кожи – казалось, она расходится в стороны, одновременно вся, выпуская наружу его горящую кровь. Он закричал, не пытаясь сдержаться, чем раньше он начнёт кричать, тем раньше пытка кончится, этот урок он уже давно усвоил. И всё же в этот раз мучения длились дольше обычного. Похоже, Верховный Чародей пребывал в дурном настроении.

Ему показалось, что вся его сила покинула его и он умер, именно в этот момент чёрный туман перед глазами, наконец, развеялся, и он увидел у своего лица носки сапог и край ткани чародейской робы цвета янтаря. Он вздрогнул, подумав, что Илло сейчас начнёт бить его ногами – ни разу такого не случилось, но с него бы сталось – но Верховный Чародей лишь опустился рядом, присев на корточки. Он задумчиво уставился на Азу, будто изучая диковинного зверька, – Азу бы отдал бы жизнь, чтобы хоть раз увидеть, как он смотрит на него так же, как на своих друзей, или просто на других чародеев во время их собраний в Магической Гильдии, но его уделом оставались или равнодушные скользящие мимо взгляды или как сейчас, холодный изучающий взгляд учёного на причудливый экспонат.

– Это кровь Марсы испортила тебя. Почему мои глупые дети никогда не слушают того, что я им говорю?

Азу молчаливо проглотил оскорбление в адрес матери от своего кумира. Он давно уже запретил себе любить её, потому что Илло постоянно подчёркивал, насколько она не подходила его прапрапрапрапраправнуку – боясь запутаться в количестве префиксов, Азу всегда называл Верховного Чародея просто прадедом – не подходила ни характером, ни особенностями магического дара её рода, ни силой своей крови. Илло был прав, ведь мать бросила его, когда ему было всего три года, и сбежала в другой мир. Отец ещё через несколько лет отправился странствовать тоже по другим мирам, его всегда манили исследования, в отличие от воспитания детей, и самого Азу как сироту отдали на воспитание Главе Рода.

– Не только заносчив, самовлюблён и избалован, ещё и до крайности труслив. Может быть, мне просто убить тебя и очистить род? Как ты метко выразился, мне не привыкать.

Он не видел в ореховых глазах, глазах такого чистого, невозможно ровного оттенка, желания припугнуть или посмеяться, лишь холодное размышление, даже не заинтересованность. Азу помнил, как разгораются его глаза заинтересованностью и любопытством, когда ему приносят какой-нибудь редкий артефакт или устройство из незнакомого мира. Но он не мог превратиться в артефакт, всё больше боясь увеличивающейся с годами своей силы.

– Дай мне шанс, – беззвучно прошептал он, сдаваясь. Ему стало страшно. Илло не шутил.

– Через неделю, когда придёшь в себя от моей «пощёчины», отправишься в полёт, – последовал безучастный ответ. Чародей поднялся и направился к выходу, оставив Азу лежать на ковре его кабинета.

Закат расцветил горизонт всеми оттенками костра. Синева неба отступила, пугливо избегая касаться глубоких алых переливов. Должно быть, завтра будет сильный ветер. Стоя на балконе одного из собственных столичных особняков и расчёсывая свои длинные волосы в лучах заката, он инстинктивно прижал руку к солнечному сплетению. Саднящее чувство внутри казалось привычно приятным, покалывая мелкими ледяными иглами. Скоро эта пустота затянется.

Мисса подошла сзади и прижалась к его спине.

– Ах, какие же красивые у тебя волосы, обожаю смотреть, как ты их расчёсываешь, – она потёрлась о его спину, словно большая кошка.

– Небеса пылают, Мисса, – ответил он, и собственный голос показался Илло чужим. Всё изменилось.

Девушка продолжала игриво тереться об него, потихоньку распуская свои шаловливые ручки и гладя его ноги. Ей не было дела до цвета неба сейчас. Нежная рука скользила по дорогой ткани, тихо шурша.

Она выпрямилась и попыталась шепнуть в ухо, до которого всё равно сильно не дотягивалась:

– О, ты переоделся, дорогой. Как будто не Глава Рода больше.

Ах женщины. Их никогда не обманешь хитрым фасоном чародейской робы. Он положил гребень для волос на балконный столик. Закат разгорался всё ярче, полыхая последними лучами солнца. Мисса продолжала гладить его, прижимаясь щекой к плечу, и потому ещё один шорох совсем не смутил её. Он нащупал рукоять складного ножа под одеждой.

– Это потому, что я больше им не являюсь, – мгновенное движение левой руки за правое плечо, раскрывая лезвие на ходу. Он даже не оглянулся, зная, что удар был верен до долей миллиметра.

Она упала, хрипя и пытаясь зажать глубокую рану на горле рукой. Илло вновь взял в руки гребень для волос и отошёл к балконному проёму, не мешая агонии и возвращаясь к вечернему расчёсыванию. Вчера ночью из него грубо и безжалостно вырвали Ключи Рода. Нет точных проекций таких магических абстрактных понятий на физическое тело, но солнечное сплетение надрывно саднило. На этот раз он ждал всего тридцать лет.

В ту ночь, когда Дагрия поймала наконец свою чёрно-красную змейку, она тяжело заболела. В ту ночь, когда золотистая метка Азу, полученная девушкой минувшим днём, приманила остренький узор из ало-чёрных линий, на Дагрию едва не обрушилось безумие. Она металась по постели, во власти беспорядочных видений, не в силах прорваться к реальности, понять, кто она и где она, остановить хотя бы на секунду тот чудовищный многоголосый сонм, который рвал её на части. Чёрно-красная змея влилась в её вены выворачивающим ядом, и она смотрела, смотрела, смотрела этот бесконечный разворачивающийся перед её внутренним взором фильм о давно забытых временах, когда сам мир выглядел совсем по-другому. От её самосознания ничего не осталось более – безумие полностью поглотило юную Дагрию. Если поначалу она ещё помнила отблеском череду своих других я, неясные воспоминания о которых стали приходить к ней, как только Азу поставил свою метку, – помнила и могла противопоставить им себя, Дагрию, как реальность сказкам и фантазиям, то потом, ночью, когда чёрно-красная змея влилась в неё, этот огромный объём информации о множестве жизней оказался лишь каплей в океане. Воля, мысли, ужасные по силе эмоции и сама квинтэссенция безжалостной магии бессмертных существ, живущих многие тысячи и тысячи лет, разметали её сознание по кускам.

Отпечатки душ совсем иных существ, их вывернутый наизнанку мир, такой знакомый и совсем другой сквозь обрывки чужих восприятий, мир, который то умирал, то возрождался на глазах, оседая пылью столетий, чужие желания, злые и жестокие, выдирающие по силе своих ощущений, чужая кровь, орошающая её руки вновь и вновь, какие-то древние армии, идущие в атаку по приказу горящей изнутри чёрно-красной змеи, и развивающийся на ветру стяг с острым гербом, начертанным ярким золотом. Треск пламени и грохот гигантских волн несла в себе чёрно-красная, такая игривая во снах змейка. В ней пульсировала сама магия, но тот многотысячелетний груз, который она несла с собой багажом, оказался больше, чем могло вместить сознание двенадцатилетней девочки.

Дольше всего гаснущее, тонущее восприятие Дагрии цеплялось за улыбку из снов, улыбку эльфа-незнакомца. Она, конечно, знала, кто это и почему он так улыбается ей, но не успевала извлечь эту информацию, зафиксировать её осознанием из огромных перемалывающих её жерновов слишком большого количества историй, жизней, личностей – танец змеи был слишком неистов. Последним усилием воли Дагрия подумала о его улыбке, его лице, его светло-персиковых волосах, и тут же образ эльфа из снов разбился на миллион отражений в гигантском, бесконечном зеркальном коридоре. Они все были так похожи и так непохожи, такое множество красавцев и красавиц эльфов, и через них всех струилось янтарной аурой дыхание красно-чёрной змеи. Она искала своего эльфа из снов, его печальную зовущую улыбку, искала боль в его глазах, но всюду видела светло-ореховые глаза с немного разным разрезом. У всех них были светло-персиковые волосы на стыке едва заметных светло-бежево-рыжеватых и розоватых оттенков, словно сердце нежного заката излилось на их волосы медовым водопадом.

Наутро родителей ждало горе: их единственная дочь так и не проснулась, она металась в бреду и лихорадке, и ни одно средство не могло погасить того яростного огня, что сжигал Дагрию изнутри. Человеческий лекарь лишь развёл руками, и родители заняли сколько могли, позвав одного из целителей-эльфов, не особо дорогого, но лучшего из тех, что они могли себе когда-либо позволить. Он долго сидел у её постели, трогал её лицо и руки, вздыхал, иногда делал какие-то странные пассы, задумчиво кряхтел и начинал всё сначала. Через час он, бледнея, признал перед людьми, что совершенно не может понять, что происходит с их дочерью и как ей помочь, а затем благородно отказался от незаслуженной оплаты. Всё, что он смог сказать, что это не хворь тела, но что сила, держащая дух их дочери в плену, многократно превосходит его собственную, – настолько, что он даже не может предположить, что это вообще может быть и откуда человеческая школьница могла подхватить это проклятье.

– Возможно, вам бы мог помочь жрец одной из более высоких ступеней посвящения, в отличие от моей, – вздыхая, признал он, а затем озвучил, сколько стоят их услуги. Мать ахнула и залилась слезами: этой суммы хватило бы на отдельный дом с прислугой, и такие деньги они с мужем вряд ли бы смогли заработать до конца жизней.

Дагрия продолжала почти беззвучно тонуть внутри себя, а её мать и отец как могли ухаживали за дочерью и искали всё новые и новые методы возможного лечения, связи, зацепки, что-нибудь, что помогло бы выйти на высшее жречество эльфийского народа. Но… такое иногда случалось, чтобы кто-то из людей, прибывших в мир из десятков других, заболевал какой-то не известной доныне болезнью, которую люди не умели вылечить. Заболевал и угасал, так и не привлекая сочувственных взглядов бессмертных хозяев этого мира. Тридцатью, сорока или пятьюдесятью годами раньше или позже умрёт короткоживущий человек, разве есть разница? Эльфы следили лишь за тем, чтобы не вспыхнуло заразных эпидемий, но и только. Хворь Дагрии не являлась болезнью тела, как официально установил посетивший её жрец, а значит теперь она стала лишь ещё одним обречённым человеком.

Какая-то мерзкая горечь во рту стала первым ощущением на фоне чудовищного головокружения. Дагрия подавилась и болезненно закашлялась.

– Скажи, Дирсейны таки предали нас? – огорошила она плачущего Дила неожиданным вопросом, заданным словно бы чужим голосом, настолько в непривычной манере говорить спросила его об этом давняя подруга и одноклассница.

– О чём… о чём она говорит? – перевёл мальчик растерянный взгляд на родителей Дагрии. Они же, радостно вскрикнув, бросились к кровати.

– Рия, дорогая, любимая, ты очнулась!

– Она впервые открыла глаза и что-то сказала с той ночи, молодец, парень! Эльфы не помогли, а твоё зелье мгновенно выдернуло её из сна!

– Не бойся, сейчас она проснётся окончательно и нас узнает. Дагрия, дочка, ты помнишь нас? Мы твои родители, а это твой одноклассник Дил!

Высокий строгий эльф, который тоже когда-то носил чёрно-алую змейку внутри себя, наконец, оставил её сознание, и Дагрия увидела было склонившихся над ней людей, но плач, не слышный никому, кроме неё, отвлёк её. Она увидела тело маленького ангела, лежащее на столе. Её длинные персиковые волосы покрывала озёрная тина. Боль пронзила всё её существо и, словно невидимая молния, расколола мироздание на части.

– Илла! Моя маленькая Илла мертва! – рыдала над телом маленькой эльфиечки красивая женщина всё с тем же цветом волос. Она обнимала малышку, и эльф, в которого превратилась Дагрия, сжимал кулаки от ярости, всё той же огненной ярости, которой… было слишком много в последнюю вечность. Смерть любимой дочери была крахом всего. Ради чего жить теперь?

– Я знаю, это сделал он, – глухо прорычал зверь в груди эльфа, которым без остатка стала Дагрия. – Он был с ней на озере, он один весь день! Болтал что-то о необычной силе, что проснулась в нём, о том, что они будут играть в магический турнир!

– Нет, нет, Икку, остановись, он бы не стал! – женщина обнимала малышку, баюкая, словно живую, и заливалась слезами.

Но эльф порывисто развернулся и стремительно вышел вон, не в силах слышать больше плача жены и видеть маленького тела. Прочь из ярко-освещённой круглой комнаты. Он шёл по тёмным коридорам, переполненный жаждой мести, желая лишь одного, найти и уничтожить того, кто стал виновником этой раскалывающей мир боли. Даже красно-чёрная змея в груди содрогнулась от того, что испытывал сейчас Икку Вхархелис, впечатывая навсегда в себя эти события. Мелькающая темнота дёрнулась, размазываясь, видение попыталось ускользнуть, но тут Дагрия увидела глазами Икку совсем юного эльфа, ещё моложе, чем Азу. Азу! Что-то сдвинулось внутри неё, потоки времени смешались, сморщиваясь, его черты лица легко накладывались на черты лица Азу, который поставил ей золотистую метку.

– Эту настойку дал мне наш знакомый юный эльф, Азу. Он сказал непременно напоить ею Дагрию, и она тогда очнётся.

– Так что же ты ждёшь, давай, помоги мне, вольём ещё пару капель в её рот, она снова ускользает от нас! – не время спрашивать, откуда дети знают какого-то странного эльфа, да ещё юного.

Но глаза, его глаза, совсем не такие, как у Азу, в них плещется целый океан сплавленных в единый коктейль разрывающих чувств, способных соперничать с раскалывающей небо болью Икку. Его сын чудовище, он всегда это знал!

– Это ты, ты убил её!

Дагрия почувствовала, как она, слившись в одно с Икку, как он, этот древний Вхархелис, отводит назад руку, в которой уже трепещет смертоносное заклинание, замахивается для того, чтобы убить сына, видит, как юный Илло упрямо вскидывает голову, ровно тем же движением, как Азу в поместье, где они воровали еду, и Икку вдруг ощущает, что его магия обращается вспять, повёрнутая каким-то странным, диким магическим приёмом, и столько силы в этом юноше, почему он не заметил раньше, откуда, как? И, слыша уже треск пламени вокруг, слишком близко, прямо на себе, Дагрия содрогается от предсмертного хрипа Икку:

– Будь ты проклят, чудовище, – и чёрно-красная змея вырывается из его груди вместе с жизнью, вместе с этой ужасной болью, расколовшей небеса, и чернильным зигзагом змеится по тёплому янтарному сиянию души Илло, расходясь бездонным разломом.

Где-то очень далеко кричит женщина, зовёт Икку, но он уже обратился пеплом, не сумев совладать с магией сильнейшего чародея, нового юного Главы Рода Вхархелисов, ведь теперь чёрно-красная змея извергает внутрь уже его души всю бездну, через которую провела Дагрию в минувшие дни и ночи. Огонь, огонь, огонь расходится по спирали, когда эльф-ребёнок, юный убийца теряет контроль над своей страшной магией, и она бесконтрольно поглощает всё, не жалея ни каменных стен, ни тела любимой сестры, ни убитой горем матери…

Дагрия, наконец, узнаёт эту печальную улыбку эльфа из сна, узнаёт раба, который встретил однажды в поезде девушку по имени Эрза, представительницу народа-завоевателя, поставившего его соплеменников на колени, узнаёт Верховного Чародея Древних эльфов, безумца, маньяка и садиста, всегда заботливого и услужливого, любящего мужа, аморального и распутного любителя боли, так любящего угождать, своего ментального симбионта, чьи мысли и чувства она привыкла слышать как свои собственные, Илло Вхархелиса.

С резким вскриком Дагрия села на кровати, вцепившись в рукав Дила.

– Азу в опасности! Расскажи, где ты видел его, Дил!

Свежий ветерок трепал волосы Дагрии и словно физически выдувал из её головы весь этот бесконечный кошмар, который ей пришлось пропустить через себя. Гудящая, мельтешащая стена видений уплывала всё дальше, и девушка старалась не смотреть внутренним взором в её сторону. Манило и цепляло, и тёплая чёрно-красная змея резвилась в её груди, но нельзя, она опять не выдержит, потеряв себя.

– Он поймал меня в проулке недалеко от школы. Прятал лицо под капюшоном, в каком-то сером плаще, я даже не узнал сначала его. Протянул мне бутылку с зельем, сказал, что не понимает, что происходит с тобой, но видит, что его метка вызвала что-то ужасное. И сказал, что если тебе станет плохо, ты должна выпить зелье, – объяснил Дил. – Вот же урод! Сначала чуть меня не изувечил, теперь едва не угробил тебя своим магическим экспериментом! Колдун-недоучка!

– Дил, не ругайся. Он просто не знал, с чем столкнётся. Мне кажется, для эльфа-ребёнка он поразительно сообразительный и находчивый. И… спасибо тебе. Если бы не ты, я так бы и не очнулась.

– А что вообще с тобой?

Она пожала плечами. Её понимание этих вопросов было очень и очень смутным, находясь на уровне общих представлений, и думать над этими магическими вопросами не хотелось.

– Навязчивые сны, так много и очень разные, не выбраться, не проснуться, – расплывчато пояснила Дагрия. – Как же хорошо, что всё же удалось убедить родителей пустить меня погулять. На свежем воздухе мне делается легче.

Она нерешительно остановилась на перекрёстке, один из лучей которого вёл к их школе. В другой стороне располагался более бедный, чем их с Дилом, район людей, совсем недавних переселенцев в этот мир, не дождавшихся ещё получения своего жилья или просто неудачников, которые не смогли устроиться на новом для себя месте.

– Пойдём, может, навестим ребят? Все волнуются за тебя.

– Не сейчас, Дил. Я… мне нужно туда, – Дагрия кивнула в сторону менее обеспеченного квартала. Надо что-то сочинить, чтобы он отстал от неё. Подобная ложь всегда ей тяжело давалась и казалась неуклюжей, заметной и глупой. Раньше. Неужели её чудовищные сны ничем не могут ей помочь? Там же было столько лжецов, столько интриг и обманов. Да и её эльф, который снился ей с самого детства, как там его звали – информация ускользала, как забытый кошмар, детали уже стёрлись – он же был просто мастером лжи! Большие ореховые глаза, чья волшебная чистота не замутнялась, какие бы страшные слова ни произносили его уста.

– Родители попросили меня заскочить к одному их знакомому, у которого они одалживали денег на моё лечение. Он там живёт. Визит вежливости, теперь мы так от него зависим, – Дагрия скорчила гримасу. – Спасибо тебе огромное, Дил! Я теперь перед тобой в большом долгу!

Она порывисто обняла друга и поцеловала его в щёку. Дил изумлённо отпрянул, не ожидая такого странного поведения, и покраснел.

– Скоро увидимся! – и Дагрия стремительно побежала в сторону незнакомого квартала, поражаясь этому спектаклю, подсказанным ей одним из своих других «я». Кажется, Дил проглотил?

Непонятный маячок внутри, тот же, что просигналил об опасности, которая угрожала Азу, сейчас вёл её вперёд. Она знала, что он скрывается где-то тут. Надо только найти заброшенные здания, где никто не живёт. Дагрия шарахалась в сторону от любых встреченных людей, сворачивая в те переулки, где никого не было, не думая и не запоминая путь, просто дальше от всех. Вдруг странный гул и вибрация под ногами испугал девушку, она схватилась за грязную стену ближайшего дома, замерев, и принялась растерянно оглядываться. Что это, она никогда с таким не сталкивалась?

Дагрия взглянула в далёкое ясное небо, там, в невообразимой вышине, две непонятные серебристые птицы вычерчивали сложный узор. Зрелища необычнее и прекраснее она никогда не видала! Девушка застыла, не отрывая взора от полёта странных птиц, – кажется, гул издавали именно они. Когда они слегка снижались, начинала дрожать земля. Очередной узор, возникший в небе, вдруг в точности повторил герб со стяга из снов остротой разлетающихся линий, Дагрия даже дышать перестала от изумления, силясь одновременно вспомнить и не упасть в кружащуюся бездну внутри себя.

– Нравится? – вдруг произнёс рядом знакомый голос, заставивший её подпрыгнуть. – Одной из таких штук должен был управлять я.

– Азу! – Дагрия едва не бросилась ему на шею, но успела себя остановить: стоявший рядом юный эльф отталкивал всё тем же невообразимым высокомерием, написанном на его лице. Но, помимо высокомерия, какая-то непонятная усталость читалась в чертах лицах Азу, в складках ткани небрежно откинутого капюшона, в его спутанных пыльных волосах, в напряжённо сжимающих завязку дорожного плаща тонких пальцах.

– Мой эксцентричный прадед в преддверии вторжения в очередной мир решил устроить в Столице парад, демонстрирующий технологическую мощь и красоту наших воздушно-космических сил. Вот они и репетируют.

– Ты сбежал! – вдруг поняла Дагрия, вполуха слушавшая про парад. Что-то подобное говорил ей и делящийся новостями Дил. – Ты прячешься где-то тут, верно?

– Да. Почувствовал твоё приближение и вышел. Метка, несмотря на весь тот кошмар, что она сотворила, всё же работает как нужно…

– Кошмар? Ты имеешь в виду… эти сны?

– Я не знаю, что происходит с тобой, что я вызвал своим вторжением в твою ауру, Дагрия, – неожиданно прочувствованно проговорил эльфёнок. – Я так и не разобрался, как ты смогла обойти охранные заклятья тогда. Но когда я увидел, что непонятное смешение в твоей ауре, видимо, скоро повлияет и на твоё здоровье тут, в физическом слое, я, уходя, прихватил одно из самых сильных восстанавливающих и исцеляющих сознание зелий из лабораторий прадеда. Оно ведь помогло?

– Помогло, спасибо! Только благодаря ему я встала на ноги. Азу… – она смешалась и запнулась, желая выразить слишком много одновременно и не находя для этого слов.

Но он не стал ожидать, когда она справится с заминкой, и нетерпеливо передёрнул плечами, опять смешав мысли Дагрии хороводом незваных ассоциаций. Слишком знакомый жест. Но воспоминания почему-то разбегались как испуганные мыши.

– Если можно, давай уйдём с открытого пространства? Я понимаю, что оттуда нас не видно, – он указал на небо, – но мне всё равно не по себе.

И первым направился в сторону разваливающегося деревянного складского строения неподалёку.

– Ты не просто беглец. Тебя ищут, – поняла Дагрия, сопровождая его.

– И если найдут, поверь, мне не поздоровится.

– Могу я как-то помочь? – спросила она, когда они залезли в заколоченный заброшенный дом. Ни мебели, ни освещения, ни вещей, только какая-то тряпка в углу, заменяющая, видимо, постель. Нелегко, должно быть, вести жизнь сбежавшего преступника, когда ты с самого рождения привык к королевской роскоши.

– Ты же спас мне жизнь, – решила подбодрить она Азу, чтобы ему было проще переступить через свою гордость. – Мои родители с трудом оплатили услуги эльфийского целителя, но он ничего не смог сделать.

– Я бы был благодарен, если бы ты иногда приходила сюда ко мне поговорить и приносила что-нибудь поесть, – извиняющимся тоном проговорил беглец. И вдруг усмехнулся. – У тебя же есть навык воровства еды.

Каждый день после школы Дагрия пропадала для всех, отговариваясь, что хочет погулять в одиночестве и подумать, а сама со всех ног отправлялась в заброшенное здание склада в бедном человеческом квартале. Она обязательно приносила своему новому другу что-нибудь из еды и одежды, а также делилась новостями, в том числе политическими и социальными, которые раньше её совершенно не интересовали, но которые теперь пришлось узнавать ради скучающего Азу. Родители и друзья, которым Дагрия не доверила тайну юного беглеца, только недоумевали, почему девушка так резко изменилась после своего таинственного недуга, превратившись из весёлой участницы всех шалостей в замкнутую одиночку.

Она всё больше привыкала к высокомерному и хвастливому юному колдуну, постепенно даже уроки стала делать вместе с ним, тем более, что так дела шли гораздо быстрее. Азу, в свою очередь, рассказывал ей об эльфах, о своей жизни, о магии, – обо всём, чего он теперь был лишён и по чему, как видела Дагрия, отчаянно скучал.

– А ты не боишься, что сюда придут бездомные люди? Это квартал для нищих, говорят, тут даже убийцы скрываются!

– Пф. Почему, ты думаешь, за всё это время ты никого не встретила? Я наложил простенькое отпугивающее заклинание на это место. Никто из людей сюда случайно не придёт. Им просто будет неприятно, и они не захотят сюда идти.

– Вот круто! – простодушно восхищалась Дагрия. О страшной, выворачивающей магии из снов, в которые теперь она окуналась каждую ночь, девушка старалась не думать под светом солнца. Эти сны отступали и таяли, как и положено ночным видениям. Вся информация, имена, фамилии, хитросплетения отношений эльфийских родов и даже тексты запретных заклинаний остались за невидимой прочной стеной в её сознании, которая выстроилась в тот день, как Дагрия очнулась после горького зелья Азу. Словно пробуждение заставило её забыть, и по капле она забывала каждый день то, что однажды обрушилось на неё океаном безумия. А может, по-другому она бы просто не могла жить?

– Я боюсь не людей, Рия, – печально говорил Азу, и девушка видела, как дёргался при этих словах уголок его рта. – Я сам даже хлеб с базара боюсь выйти украсть. И вовсе не потому, что не отобьюсь от злых торговцев, если они поймают меня за руку.

– Азу, а что ты будешь делать? Нельзя же скрываться всю жизнь. Неужели у родных тебе так плохо?

– Я… нарушил обещание, данное прадеду. Он убьёт меня. У меня нет выхода. Я не знаю, что делать, Рия.

Она видела тщательно скрываемый ужас в его глазах, но не понимала. Кажется, Азу очень хорошо держал себя в руках и не показывал всего, что чувствует, но Дагрия всё не могла понять.

– Ну кто же убивает своих детей, даже если они хулиганят и не слушаются? Азу, как же так? Эльфы, ты сам говорил, заводят детей очень редко и оберегают их, ведь ваша раса не так быстро размножается, как люди.

– Да, всё так, но… как мне объяснить? Ты не поймёшь.

– Ты боишься его! – упрекнула эльфёнка девушка, осознанно рискуя вызвать гнев. Она уже заметила, что на некоторые подколки он вёлся, словно пятилетний ребёнок, вновь и вновь, совершенно простодушно. Но он не разозлился.

– Он же Верховный Чародей, – ответил Азу так, словно это всё сразу объясняло. – Я всегда восхищался им. Мечтал так же научиться разбираться в чарах.

– Ммм… А если вернуться и выполнять обещание? Может, это могло бы стать выходом?

Азу содрогнулся.

– Нет, я ни за что не полечу в безбрежный океан тьмы. Там случится ужасное, я просто не могу.

Дагрия увидела, что Азу, кажется, едва сдерживает слёзы, и переменила тему. У них у каждого свои кошмары.

– Можешь ещё раз повторить вчерашние свои объяснения про то, как адаптировать элементы чужих магических систем для магии эльфов? Ты говорил, есть место, где это изучают и проводят эксперименты. Или это опять про твоего прадеда?

– Да ничего, – Азу слегка вздохнул, но вполне искренне улыбнулся. – Мне очень интересны его исследования, только он мне мало что показывал. Но я знаю, за гранью мира есть основанная им магическая академия, так вот там…

– Опять ты удерживаешь меня.

– Если тебя не удерживать, город захлебнётся в крови и сгорит в огне.

– Ну уж! – Илло с возмущением вывалил книги, которые нёс, на стол, не найдя слов. – Я всегда аккуратен.

– Когда сжимается пружина, ты готов бегом бежать навстречу, забыв о хрупкости смертных, между прочим. Тебе-то хорошо, у тебя посох в руке, он вместит всё лишнее.

Верховный Чародей покачал головой.

– Его ёмкости на самом деле тоже начинает не хватать. Я думаю, лучше для таких случаев оставлять недоплетёнными несколько мощных заклинаний, что-нибудь глобального действия или даже межмирового, и вкладывать излишки первичного резонанса в ударные слова силы. Я не знаю, может сделать несколько статичных порталов между мирами? Что ещё можно спокойно откладывать на десятки лет до случая?

– Вот только наш мир не трогай, пожалуйста, – ворчливо проговорил Главный Священник. – Нормальные маги для таких вещей заводят необитаемые испытательные полигоны подальше от дома.

– Я об этом подумаю, – легкомысленно откликнулся Илло, перелистывая одну из толстенных книг, испещрённую причудливыми узорами, очень слабо напоминающими письменность.

– Сколько лет прошло с тех пор, как ты загибался от головной боли несколько месяцев?

– Двенадцать. И да, тогда меня тоже не нужно было удерживать.

– Ну и что бы ты сделал? Явился в блеске силы, скрежеща зубами от Резонанса, и заявил испуганным людям «Отдавайте сюда только что рождённого младенца, эта моя жена, и пошли вон! А кстати, у вас мальчик или девочка?»? А потом бы лез в петлю, когда в твоём семейном склепе появилась бы новая миниатюрная могила не пережившего Первичного резонанса человеческого ребёнка?

– Что за глупости ты болтаешь, Орсо, когда это я лез в петлю вообще? Самоубийство совсем не моё, тем более такие варварские методы, даже не надейся! И да, только благодаря этим твоим доводам я и не стал никак вмешиваться, к слову о выдержке и аккуратности. Но прошло двенадцать лет, и она вырвала из меня Ключи Рода. Теперь я должен её найти. Ну или его, если это всё-таки был мальчик, – игриво подмигнул жрецу Илло, поднимая голову от книги.

– Она ещё несовершеннолетняя по законам людей, между прочим.

– О, я тебя умоляю, кому это когда мешало! Я вообще считаю, что в этот раз мне очень повезло.

– Подожди ещё немного. Ключи Рода тоже не шутка, ей должно быть нелегко сейчас. А что Азу, с которым ты тоже не можешь спокойно подождать несколько лет? Вот как ты будешь общаться с человеческим ребёнком, если со своим потомком не можешь найти общий язык? Тоже будешь кричать и угрожать?

– Негодник сбежал. Без Ключей я не могу почувствовать его точное местонахождение, словно специально подгадал. И не сравнивай, пожалуйста, подростка-эльфа и человека. Когда это я вообще кричал на неё?! Тьфу, ты мешаешь мне работать, я, в отличие от твоего первосвященства, не проповеди по бумажке читаю! А Азу скоро найдут, он прячется где-то в городе, и я спущу с него шкуру.

Орсо покачал головой.

– Ты слишком строг с ним. Хорошо, что ты отказался от идеи преподавать в своей академии, никакого педагогического таланта.

– Эрза говорила, что я хороший отец, – едко возразил чародей. – И я что-то давно не слышал об успехах молодых Дирсейнов, интересно почему? Ах да, Орсо Дирсейн так и не обзавёлся детьми за последние тысячи лет! Ну вот, а я думал, кто-то из них поможет мне закончить заклинание, над которым я сейчас работаю.

– Дети Главного Жреца – весь его народ, – нарочито назидательно ответил священник. Он выглядел довольным их маленькой перепалкой.

– В общем, папочка, когда я закончу свой шедевр, я пойду к ней.

– Что за заклинание, расскажи.

Поначалу Дагрия боялась спать, но Азу уверил её, что после лечебного зелья ей нечего бояться. Чтобы совсем успокоить девушку, он самолично полечил её лёгким общим выздоравливающим заклинанием, которое вряд ли сумело бы остановить безумие, но Рия об этом не знала. Глубоко касаться её ауры юный эльф теперь опасался, не понимая, как его безобидная метка вообще могла спровоцировать такой разрушительный эффект.

– Сегодня ты выглядишь задумчивой. Что-то случилось?

– Мне сегодня опять снилась улыбка эльфа… – она запнулась, словно собиралась назвать имя и забыла, как оно правильно произносится. – Азу, что со мной происходит? Мне всю жизнь, с детства, снится один и тот же эльф, он, кстати, чем-то похож на тебя, но это всё-таки не ты, как можно было бы подумать, но…

– Ну и что? Сны – это просто сны. Ты же свободно теперь сбрасываешь их покров?

– Да, но, Азу, тогда, перед тем, как проснуться тогда, от своего долгого сна, я поняла, я узнала, вспомнила, кто это, всё, имя и… прочее… А сейчас я снова ничего не помню. Я схожу с ума? Что со мной происходит, Азу?

В глазах Рии плескался ужас.

– Успокойся, – он положил руку ей на плечо. – Успокоишься и вспомнишь. Так бывает, когда что-то вспомнишь во сне и думаешь, что знаешь, а на самом деле забудешь. Если ты перестанешь переживать и подумаешь о чём-то другом, то вспомнишь. Просто перестань нервничать. Мой прадед всегда говорил, что в магии самое главное – оставаться абсолютно спокойным, что бы ни происходило.

– Уффф, о другом, ладно, я попробую, хотя это почему-то меня так пугает. Очень важным казалось помнить. Ребята меня совсем достали, а куда ты ходишь, ты, наверное, нашла ещё поместье с яблоками, а нам теперь не рассказываешь, а скажи, а покажи, а мы всё равно узнаем.

– Рано ещё для яблок же.

– Вот я тоже так ответила. И Дил какой-то странный стал, ходит хмурый, я думала, ну мало ли, с родителями ссорится, он учиться хуже стал, его ругают, наверное, дома. А Лислика мне по секрету сказала, что ему кто-то из девочек сообщил, что я больше не гуляю с ними, потому что после школы бегаю к своему парню, что у меня парень появился, представляешь! И я его ото всех скрываю.

– Это я, что ли? – ахнул Азу.

– Ну получается, что да, но ты же не мой парень, Азу, ты мой друг. Но я же не могу им рассказать, что хожу к беглому Вхархелису, Дил вообще тебя ненавидит после того, как ты его обжёг.

Эльф хихикнул.

– Я никогда не думал с такой точки зрения, а забавно бы получилось! Илло бы точно одобрил, если бы я выбрал человеческую девушку! Но мои пятнадцать лет – это совсем не то, что пятнадцать лет у людей, Рия. Боюсь, что мне ещё рано думать о любви. Хорошо, что ты не считаешь меня своим парнем.

– Илло – это… это имя твоего прадеда? – тихо переспросила Дагрия, будто её что-то глубоко потрясло.

– Ну да, как ты можешь не знать? Слушай, но мне всё равно не нравится то, что ты рассказала о твоих приятелях. Я очень хорошо помню, с какой готовностью они сдали тебя, когда я застукал вас за воровством. С них станется проследить за тобой и вызвать стражу. Мне надо менять укрытие, я тут слишком засиделся, наверное.

Азу заволновался и потому не обратил никакого внимания на бледную как мел Дагрию, которая сидела и молчала. И правда повёл себя как глупец, пригрелся, довольный, что еду носят как птенцу прямо в гнездо, в рот, и расслабился. Он не сомневался в Рии, но её друзья казались юному эльфу отвратительным маленьким зверьём, мстительным и злобным, готовым цапнуть за палец просто из природной злости.

– Пойдём прогуляемся, вставай, Рия, – Азу поднялся, вспоминая все известные ему заклинания отвода глаз. – Уже темно, мы не должны привлекать много внимания. Только придётся капюшон накинуть, наделила же природа волосами. Ни с кем не спутают.

– А, что, темно, да, – встрепенулась Дагрия, поднимаясь и выныривая из своих размышлений. – Ой, дома ждут, наверное. Что-то я задержалась в этот раз.

– Давай найдём другое пустующее здание, где я останусь, и пойдёшь? Пожалуйста, – найти новое укрытие он мог бы и один, но сейчас Азу очень не хотелось оставаться в одиночестве, и он снизошёл до того, чтобы просить.

– Боишься, что узнают по волосам? – девушку почему-то это очень развеселило. – Ну а тогда почему бы их не отрезать?

– Ты что! Ни за что на свете! Я и в могиле буду лежать с длинными волосами, когда прадед меня настигнет! Это фамильная черта нашего рода, такой редкий оттенок!

Они уже выходили на пустынную тёмную улицу.

– Слушай, насчёт твоего прадеда, я кое-что вспомнила… как бы это сказать…

– Ни с места, Азу Вхархелис! – вскричало несколько голосов. Из переулков показался отряд вооружённой стражи. Отряд людей. – Вы как несовершеннолетний эльф разыскиваетесь по заявлению Вашего опекуна Верховного Чародея Илло Вхархелиса! Пожалуйста, не сопротивляйтесь, мы передадим Вас эльфийской страже для возвращения в родной дом. Они скоро прибудут сюда.

Городская охрана столпилась у выхода из переулка, среди них в первых рядах выделялся невысокий силуэт Дила. Подходить близко люди опасались, понимая, что, реши взбалмошный отпрыск эльфийского главного мага убить кого-то из них, он избежит возмездия.

– Дил, ты предатель! – закричала Дагрия. – Как ты мог привести отца! Я-то думала, ты мой друг!

Она тут же перевела взгляд на шокированного Азу и сказала тихо:

– Открывай портал куда-нибудь в безопасное место! Быстро!

– Ты что, я не умею! Вот крысы, я ведь так и знал! Этот гадёныш проследил за тобой сегодня!

– Ты сможешь, Азу! – Дагрия подскочила к эльфу на неприлично близкое расстояние, почти прижавшись, и отточенным жестом положила свою руку на его затылок. Азу вздрогнул, ощутив, как его сила дёрнулась беспокойной волной, грозя опрокинуть и затопить всё его существо: он, конечно, тут же понял, что это контакт с магическим резонатором, с ними ради изучения магии позволял ему иногда работать прадед. Он не стал задаваться вопросом, откуда у молодой человеческой девушки этот редкий талант и почему первый подобный контакт с ней напоминает контакт с опытным резонатором, который отлично знает, что делает, не перегружая с лёту и так избыточную колдовскую силу Вхархелисов, увеличивая потенциал постепенно, позволяя привыкнуть и удержать контроль за разгорающейся в крови силой одного из древнейших чародейских родов их мира. Об этом всём он подумает после, если им удастся избежать гнева Илло, если Азу сможет вспомнить заклинание портала с автонаведением… в безопасное место, говорила Рия, родное поместье в Прериях явно не годится, но есть ещё одно место, где прадед не сразу догадается его искать и откуда легко сбежать в любой мир! Он вспомнил часть заклинания, но драгоценные мгновенья почти осязаемо таяли, а заминка затягивалась, и тут Азу услышал внутри своей головы голос Дагрии, какой-то странно незнакомый, он спокойно и отстранённо диктовал нужные ему строки, являя перед мысленным взором завитки чародейской рунописи эльфов. Дагрия, пользуясь ментальным контактом мага и резонатора, прочитала ему всё заклинание, кроме строк, ответственных за пункт назначения, но этот отрывок Азу помнил отлично. Он и сосредоточиться не успел, как его увеличенная сила автоматически пролилась через мысленные символы рунописи, служащие визуальным подспорьем неопытным чародеям.

И в тот миг, когда заклинанье оформлялось, отбросив невидимым барьером людей ещё дальше в сторону, Дил крикнул Дагрии:

– Ты первая предала меня, ты шлюха, сказал папа! Ты выбрала этого эльфа за то, что он знатен и богат, ты предала всех людей!

– Что… – ошарашено проговорила девушка, но её потрясение никак не отразилось на качестве резонирования с Азу, ни скачка, ни разрыва, ни лишнего мыслеобраза.

Заклинание портала вот-вот должно было унести их прочь, но Азу понял, что он успеет, успеет убить их всех за это оскорбление и за предательство, и вообще за то, что грязные животные посмели смешать все планы, – переполняющая его сила боевого мага рвалась прочь, алкала жертвы и утоления этой чудовищной жажды. За секунду до их с Рией исчезновения из мира руки Азу вспыхнули не причиняющим ему вреда пламенем, сейчас оно сорвётся с кончиков пальцев, словно выпущенный из арбалета болт, и обратит этих жалких людишек серым пеплом, жаль, что он не убил Дила ещё тогда в загородном поместье, подаренном ему прадедом, а ведь так хотелось.

– Нет, он никогда не простит тебе, если ты убьешь тут в Столице людей, Азу, стой, остановись!!! – раздался дикий крик Дагрии, но Азу уже не мог остановиться, не было времени. Последнее, что запомнил юный эльф, соскальзывая в непонятную тьму, – это сомкнувшийся вокруг них контур заклинания переноса.

Пытаясь удержать потерявшего сознание эльфёнка, Дагрия поспешно огляделась. Она не узнавала этого места, ни одно её «я» не узнавало его. В меру богато – для Вхархелисов – обставленная комната с широкой постелью под бархатом балдахина, стол, стулья, несколько мраморных шкафов с книгами, кресла, ковёр на полу, напоминающий мягкую траву, большие окна, из которых видны верхушки деревьев и небо. Это могла бы быть комната в любом из замков, в любом из многочисленных поместий, раскиданных по миру, впрочем, даже не по одному миру. Но затоплявшая девушку аура была совершенно ни на что не похожа.

Словно объятия огромного живого существа, будто Илло умудрился создать живой, наделённый сознанием замок, насквозь пропитанной магией рода: это место узнало Дагрию и Азу, узнало в них Вхархелисов, а потому тепло и радостно приветствовало своих посетителей, лучась уютом и желанием защитить. Нигде не сияло герба, но Дагрия чуть не кожей ощущала нематериализованный, как бы витающий в воздухе герб Вхархелисов, а в мире её любимых эльфов знак аристократического рода являлся не просто красивым символом, но прежде всего – отражением и вратами Ключей Рода. Что ж, раз даже это место, чем бы оно ни являлось, узнало её, то ясно, почему особняк Азу – а Илло, похоже, его очень ценит, раз подарил почти что младенцу, по меркам эльфам, целый особняк; Азу успел рассказать о том, что это подарок прадеда – свободно пустил её и тогда за яблоками, и позже, за едой. Как иронично. А она ведь совсем не подозревала! Интересно, почему за все годы он так и не пришёл к ней, не мог ведь не знать. Червячок коварного сомнения, так ли она нужна ему теперь, может, наконец, облеченному властью эльфу надоело играть в раба, шевельнулся в ней, но Дагрия отогнала непрошеные мысли подальше. Сначала нужно проверить Азу и попытаться разузнать, где они.

Девушка с трудом дотащила эльфёнка до кровати и, как могла аккуратнее, разложила на постели бесчувственное тело. Беглый осмотр показал, что Азу очень глубоко и крепко спит, мерно дыша. И не просыпается. Его сон был очень похож на колдовской – может, что-то не так пошло с резонансом? Может, он слишком юн для такого, слишком непривычен? Применённая им магия порталов была откровенно слишком тяжела для такого юного эльфа. Ну по крайней мере он жив и, видимо, проснётся сам постепенно, со временем, правда, может быть, через несколько дней. Осмотр целителя, конечно, не помешал бы – и эти мысли снова натолкнули Дагрию на размышления об Илло. Азу совершенно зря так боится его, конечно, с Илло надо связаться – но почему же он не вышел на связь сам? Может, и не нужно торопиться?

Она легла рядом с бесшумно спящим Азу, расслабившись, провожая взглядом бегущие за окном облака, и позволила себе полежать ни о чём не думая. Постепенно Эрза оставила её сознание, и Дагрия ощутила себя в большой степени собой. Ей стало страшно, о чём вообще она размышляла только что, выйти на связь с Верховным Чародеем эльфов, которого Азу боится до дрожи в руках?! И который, подумать страшно, раньше был её мужем?! Она некстати вспомнила о некоторых интимных привычках старшего Вхархелиса и не сдержала невольного вскрика смущения. Полежала, оглушённая, обдумывая то, что вспомнила, так и эдак, ощутила постыдное любопытство и не знакомую прежде дрожь, интересно, как это было бы, видеть рядом с собой такого красивого, сильного и изящного эльфа обнажённым и делать с ним… все те вещи, что делали с ним другие её «я» когда-то давно. Понравилось бы ей? Или нет? А она ещё гадала, каким будет её будущий муж, вот бы рассказать девчонкам! Наверное, никто бы не поверил. Только если бы она явилась в школу в его сопровождении.

Дагрия совсем замечталась, а когда встрепенулась, то заметила, что за окном темнеет. Так, стоп, за окном было светло как днём, когда они попали сюда из ночи бедного квартала Столицы, а сейчас вечереет. Конечно, они в другом мире. «Или на другой стороне земного шара», эту вероятность тоже не стоит отметать. Азу всё так же крепко спал рядом, не шевелясь, и к Дагрии вернулось смутное беспокойство. Родители её потеряли, домой она не вернулась и неизвестно когда вернётся, городская стража их напугает, а ещё где-то там находится развратный Верховный Чародей, к которому так боится попасть Азу. Нужно что-то делать.

Девочка встала и осмотрела комнату и соседние помещения, всего пять комнат. Она даже нашла небольшие запасы еды и питья, чем тут же не преминула воспользоваться. Интересно, за этим местом присматривают слуги или оно совсем магическое, как в сказке? Она жевала печенья, запивая их вкусным свежим соком, непонятно из каких ягод или плодов сделанным, и думала о том, что ей только что приснилось, как её эльф – теперь-то понятно, что ей всю жизнь снился Илло – в этот раз не просто улыбался, а сосредоточенно произносил какое-то слово, одно и то же, повторяя его вновь и вновь. Что же он там говорил? Похоже, какую-то тарабарщину, что-то бессмысленное, Дагрия никак не могла вспомнить точно.

Поев, она отложила размышления и подошла к двери, которая всем своим видом торжественно изукрашенных двух широких створок напоминала вход или выход из их убежища. Открыть или нет? Покорно ждать пробуждения Азу, надеясь, что еда появится сама или что со слугами она поладит? Но что она им скажет? Или выйти и осмотреться, чтобы понять, что же это за изумительно приятное и удобное место, которое и эльфёнок посчитал абсолютно безопасным?

Поколебавшись, Дагрия положила руки на белые резные двери и слегка надавила. Бесшумно и неторопливо двери открылись вовне, и она вышла в узкий и очень уютный коридор. Он был ярко освещён будто солнечным светом, лившимся прямо с невысокого, ниже, чем в покоях, потолка, по стенам висели живые ползучие растения с миниатюрными листочками, из высокой вазы на ножке с приятным журчанием лился в специальное углубление в мозаичном сине-зелёном полу маленький водопад. Полюбовавшись водопадом, девушка неспеша отправилась дальше. Что же это за место?

Дагрия пересекла короткий коридор, повернула и увидела сразу шесть дверей. Все широкие, но очень разные, выкрашенные в разный цвет, металлические, деревянные, ещё из какого-то непонятного материала, отделанные в непохожих стилях. Разные выходы? С её эльфа сталось бы присоединить сюда ведущие в разные места порталы, выйдя, она может и вовсе не вернуться обратно, не зная специального заклинания. Она прошла мимо каждой двери, задумчиво трогая их руками и пытаясь прислушаться. Ей показалось, что из-за тёмно-коричневых деревянных дверей она слышит приглушённый шум голосов, будто там находится большое помещение с множеством эльфов или людей. «Вернусь ли я сюда, если выйду сейчас?» – подумала Дагрия и ощутила, как всё окружающее её пространство в ответ словно молчаливо и очень благожелательно кивнуло. Из ниоткуда пришло чувство иррационального успокоения, будто её ласково погладили.

Поверить магическому замку или нет? Но просто сидеть и покорно ждать своей участи – вряд ли она дотерпит и справится с таким. Азу в любом случае останется тут, в безопасности. А собой ведь можно и рискнуть, верно? Скажет, что её перенесло сюда заклинание одного знакомого эльфа, это же правда. Или придумает что-то ещё, когда другие её «я» снова проснутся.

Миновав, не открывая, деревянные двери: толпа – это явно не то, что ей сейчас нужно, – Дагрия застыла на секунду у строгих чёрных створок из непонятного материала, а потом решительно взялась за ручку. Строгость геометрического узора двери показалась ей хорошим предзнаменованием.

Офрейн, отступив подальше в тень между высоких стеллажей книг, незаметно наблюдал за незнакомкой. Юная человеческая девушка рассеянно перебирала книги, вынимая то одну, то другую, перелистывая страницы: непохоже, что она искала что-то конкретное, чтобы выполнить домашнее задание. Офрейн вообще никогда не видел её раньше среди посетителей библиотеки, но не это вызвало его интерес, группы новичков в Академии появлялись регулярно. Во-первых, она забрела уже довольно далеко в секцию, посвящённую знаниям его народа, а магия тёмных эльфов родного мира Офрейна чаще всего вызывала у пёстрого разнообразия студентов Академии брезгливое отторжение. А во-вторых, и это гораздо важнее, старшекурсник отчётливо видел сплетающиеся вокруг хрупкой фигурки невидимые объятия Замка. Магия Академии оплетала девушку и, похоже, даже в какой-то степени замыкалась на неё.

Возможно, это тот самый шанс, ради которого Офрейн вообще посвятил годы своей жизни изучению магии чужаков из иных миров. Это, конечно, было занимательно и вполне могло пригодиться в той блистательной карьере, что провидел для себя тёмный эльф, но хотелось, наконец, существенно продвинуться в главном, а именно узнать что-то о той магии, которая позволяла создавать здания-артефакты, живые строения, переполненные магической силой, обладающие аналогом воли и всецело покорные своим создателям. Исследования его семьи показали, что при постройке-создании Замка Академии использовались какие-то совершенно неизвестные, инновационные методы магического искусства, нечто новое и непонятное, созданное гениальным разумом неизвестных чародеев. Офрейн, конечно, знал, что Академия принадлежит целому колдовскому роду одного из миров, опасным сликхам, чья безжалостность и чьи завоевания уже давно наводили ужас на определённый круг близлежащих миров. А соваться в тайны сликхов – как известно, себе дороже. Но сейчас он смотрел на юную девушку, явно принадлежащую к роду людей, её анатомия, движения, черты лица – всё говорило о том, что к сликхам-владельцам Академии она не имеет никакого отношения и никак не может состоять с ними в родстве. И сила Замка завивалась вокруг неё чародейским невидимым торнадо.

– Здравствуйте, позвольте Вам помочь, – Офрейн составил план действий и бесшумно вышел из тени. – Приятно видеть, что кому-то интересны знания моего народа.

– Ой, – девушка едва не подпрыгнула и уставилась на тёмного огромными глазами. Кажется, она была потрясена. – Здравствуйте.

– Меня зовут Офрейн, я один из студентов этой прославленной Академии. Вы, похоже, новенькая.

– Дагрия. Да, я тут первый раз. Я не студентка ещё, так, на экскурсии с другом, – она явно не видела раньше так близко темных эльфов, а может вообще не встречала их ранее и теперь пыталась одновременно рассмотреть заинтересовавшее её существо подробнее и в то же время не показаться невежливой. Как же легко всегда считывать недалёких людей. – Но мой друг сейчас занят…

– О, так Вам, наверное, нужен проводник? Знаете, здание Академии довольно большое, некоторое его коридоры спутаны магией, и с непривычки можно сильно заблудиться. Я как раз свободен сейчас и мог бы проводить Вас и показать самое интересное, – Офрейн изобразил на своём лице самую открытую улыбку, на которую был способен. Кажется, не помешает добавить страсти, девчонка не выглядит опытной, а человеческие женщины находят его высокий рост, стройную фигуру, белые волосы и тёмную кожу довольно привлекательными.

– А Вы давно тут учитесь, Офрейн? – спросила увлекаемая им девушка, доверчиво принимая предложенную ей руку и прислоняясь к боку тёмного.

– Нет, всего двадцать лет, – и тёмный, не забывая томно стрелять глазами и задумчиво вздыхать, начал заготовленный рассказ о своём одиноком и тяжёлом житье-бытье в это прекрасном месте. Он сам не особо вдумывался в свою болтовню, сказывалась давнишняя привычка к светским беседам и флирту с женщинами. Усвоенная ещё в детстве осторожность и любовь к разнообразным интригам и обману, распространённому среди аристократов его родного мира, помогали ему не особенно задумываться, как свести неприглядную правду и красивую ложь в своём рассказе, чтобы незаметно и прочно запасть в душу, влезть в сердце и произвести то впечатление, которого он добивался. С людьми всегда срабатывало отменно.

Разум же Офрейна во время его сладких речей был занят анализом и изучением силы Дагрии и её таинственной связи с Замком. И чем больше он беседовал с девушкой, невзначай проверяя её знания магического искусства, тем больше убеждался, что она вообще не подозревает о тех потоках силы, что сплетает вокруг неё дух стен Академии. Что это, случайность? Или врождённая способность её народа подбирать ключи к таким магическим творениям, как этот Замок-аккумулятор? В девушке бушевала не раскрывшаяся ещё и оттого не понятная магическая сила, довольно большая, но юное создание явно не представляло, что вообще оно носит в своей душе. И если Офрейн будет осторожен, не заденет это минное поле, не станет её убивать и грубо мучить, то сможет аккуратно, шажок за шажком пройти сквозь потоки и отследить те нити, что ведут в само невидимое сердце Академии. А там, кто знает, может, его мастерства даже хватит, чтобы удержать контроль над Замком, и тогда оно станет зваться уже отнюдь не Академией Вхархелисов. Офрейн ощутил, как его глаза хищно вспыхнули от этих захватнических планов, и тут же слегка прикрыл веки, изображая смятение страсти. Они как раз находились в укромном уголке сада, и он предложил посидеть на камне у пруда, как бы невзначай коснувшись своей рукой руки Дагрии.

– Вы позволите мне угостить Вас нектаром, леди? В Академии существует традиция пить совершенно бесподобный напиток по особенному рецепту кого-то из профессоров, он, помимо того, что обладает просто божественным вкусом для почти всех рас, которых тут учат, ещё и придаёт сил и прочищает рассудок, – тёмный эльф умолчал, что создателем напитка считался кто-то из сликхов, кажется, даже Вхархелис.

– Ох, Офрейн, это было бы так кстати. Голова кругом идёт от всего, что Вы мне рассказываете об этом месте.

– Тогда, если Вы не против, посидим немного тут, а потом пойдём ко мне и угостимся. Как я рад поговорить с кем-то, кто умеет слушать, как Вы, Дагрия! Местных отпугивает мой хмурый вид и моя тёмная кожа. А ещё моя раса традиционно живёт под землёй, поэтому я люблю, когда мало света. И Вы представляете, все почему-то думают, что если любишь темноту, то непременно занимаешься всякими гадостями под её покровом… Это так печально, быть настолько глубоко непонятым.

Подготавливая себе почву, Офрейн осторожно накинул на девушку лёгкое успокаивающее и одновременно не дающее сосредоточиться заклинание. Оно относилось, скорее, к заклинаниям, помогающим соблазнять и приводить в восторг, но сейчас маг хотел заранее обезопасить себя и исключить неожиданные реакции магии Дагрии.

А спустя ещё полчаса они сидели в его полутёмной комнате, и Дагрия нахваливала такой приятный нектар. Подмешанного сонного порошка она совершенно не ощутила.

Офрейн дождался, пока она заснёт покрепче, легко подхватил девушку на руки и перенёс в маленькое, но очень надёжно опечатанное всеми возможными защитными чарами помещение, которое служило ему для испытаний новых заклинаний. Положил её на каменный стол, словно жертву на алтарь, погладил задумчиво нежную кожу шеи и прислушался к потокам магии Замка. «Я не собираюсь причинить ей вреда», – подумал он, обращаясь одновременно к себе и к Академии. Нельзя допустить, чтобы здание кинулось на защиту почему-то оберегаемой им Дагрии, тогда от Офрейна вряд ли останется хоть волосок.

А затем маг сосредоточился, войдя в колдовской транс, и, не отрывая от Дагрии руки, пристальнее всмотрелся в переплетение множества невидимых нитей в её ауре и рядом. Он осторожно обходил непонятные горящие огнём печати в её ауре, сплетения странных знаков и символов, свидетельствующих о том, что над этим человеком проводили какие-то магические эксперименты с неизвестной целью. Может, в этом и секрет, как она получила доступ к магии Академии? Опасно, но Офрейн любил риск. Он, риск, почти всегда оправдывал себя. Оставив печати подальше, он аккуратно подцепил одну из самых тонких нитей, поток, в котором читалась привычное и знакомое дыхание Замка, в котором он провёл последние годы, и осторожно последовал вверх «против течения», к истоку, цепко вплетая себя и свою силу внутрь.

Дагрии опять снился Илло, в этот раз она вспомнила его имя ещё во сне. Она обрадовалась и потянулась к нему, но что-то мешало ей двигаться. Илло уже не улыбался, он смотрел на Дагрию встревожено, но молчал, лишь глаза поблёскивали, отражая невидимый девушке источник света за её спиной. Она хотела позвать его, спросить, когда же он придёт за нею, Дагрию тянуло к эльфу тёплой нежностью, одновременно она ощущала, что что-то происходит вокруг неё, вокруг них, будто начинает раскручиваться гигантская спираль, но она почему-то не могла раскрыть рта и издать хотя бы звук, что-то холодное и липкое держало её в прозрачном ледяном плену, сковывало и смешивало мысли. И тут она услышала мерный речитатив, воспоминания взметнулись перед ней вихрем, тысячи раз пережитое, сотни схожих сцен, голос Верховного Чародея читал в большом зале Магической Гильдии невообразимо сложные заклинания высшей магии, сводя в единый узор силы, с трудом поддающиеся осмыслению.

Дагрия моргнула и вновь увидела Илло. Он стоял у огромного камина и задумчиво смотрел на огонь. Его губы не двигались, но речитатив длинного заклинания всё ещё звучал в ушах, и это его мелодичный голос полупел-полупроизносил странные слова на неизвестном языке. Альтер эго внутри Дагрии поморщились, язык, к которому прибег Илло в своих новых колдовских изысканиях, поражал своей чуждостью и непохожестью на что-либо слышанное, – должно быть, Верховный Чародей опять отыскал что-то интересное в магии одного из недавно подчинённых влиянию его народа миров. Секунды сочились ужасающе медленно, словно время превратилось в густую, еле текущую реку мёда, лишь всё так же быстро плясали отсвета пламени на бледной коже чародея, но всё же ожидаемый страшный миг настал, лёгкая пауза перед ударными словами заклинания, призванная стянуть воедино весь этот сложный узор, обратить его в недоступную пониманию силу, способную смести на своём пути любые преграды, изменить облик мира, дать доступ к самым ужасным тайнам изнанки бытия.

А потом грянуло Слово, то самое, что она слышала, когда задремала рядом с Азу в спрятанных, тайных покоях, где до сих пор, должно быть, спал юный эльф. Слышала, но так и не смогла вспомнить, а сейчас эта фраза заполнила всё её существо, обратилась её кровью, прошла сквозь неё насквозь, и губы Дагрии, несмотря на сморивший её сон, произнесли отчётливо и громко ударные слова нового заклинания Илло, над которым тот работал последние несколько лет.

Мир вокруг неё размазался миллионами клякс, Дагрии показалось, что её тошнит, но она не чувствовала своего тела, дух девушки заметался, не понимая, что происходит, куда её тащит, а главное откуда, ведь кругом нет ни верха, ни низа, лишь непонятное мельтешение, потом на неё дыхнуло мощью огромного и странного существа, которое будто нежно взяло её в свои нематериальные ладони, прикрывая и пряча, а затем мир вокруг обрёл ужасающую яркость и чёткость. С криком она вскинулась и обнаружила себя сидящей за большим письменным столом, уставленным толстенными фолиантами давно сгинувшей культуры дхаргва-шлэд, ради доступа к утерянным знаниям которой ему пришлось перебить целую цивилизацию в недавно обнаруженном мире, сотканном из лоскутков разных пространств. Ему?! Что вообще услужливо подсовывает ей память и почему она так странно думает? Так, стоп, это же не её воспоминания, совсем не её! И даже не воспоминания из её прошлых жизней! Опять что-то из видений, от которых Дагрии не удавалось проснуться?

Дагрия вскочила со стула и тут же едва не упала, настолько непривычными оказались простые движения, будто пол уходил из-под ног и что-то непонятное произошло с её центром тяжести. Она автоматически ухватилась за массивный письменный стол, облокотившись о его надёжную поверхность, и тут взгляд Дагрии упал на собственную, унизанную браслетами и цепочками руку, и она едва сдержала истошный вопль: это была рука Илло. Она каким-то образом оказалось в теле эльфа.

Азу очнулся от того, что Замок скрутило болезненной судорогой и он застонал прямо внутрь юного Вхархелиса, как бы прося помощи и защиты. Эльфёнок сел на постели спрятанных покоев владельцев Академии и сжал голову. Странно, его вроде никто не бил, но сон был каким-то нездоровым, как будто его просто оглушили и оставили валяться. Однако заклинание переноса сработало, они в самом безопасном в текущих обстоятельствах месте. Дагрия! Азу подпрыгнул и заозирался.

Через некоторое время беглец убедился, что его спутница пообедала печеньями с соком и, кажется, успешно отправилась на поиски приключений. Ох уже эти суетливые люди! Неужели непонятно, что нужно было просто сидеть тихо и не привлекать к ним излишнего внимания. Значит, теперь ему нужно не только разобраться, отчего Замку так больно, но и найти Дагрию, которая наверняка успела влипнуть в какую-нибудь историю. Ну ничего, теперь тут один из хозяев Академии, и студентов, даже сильных магов, ему бояться не стоит. Главное, не попадаться на глаза директору и преподавателям, а то прадеду быстро донесут.

Азу вгляделся в тонкие структуры живого Замка и увидел не большую пока, но расширяющуюся некрасивую дыру где-то в области проживания тёмных эльфов. Неужели эти твари решили помучить их общий дом, который даёт защиту, знания и силу всем ученикам? Азу передёрнуло, местных тёмных эльфов он побаивался и не любил, как и, впрочем, почти все в Замке, но делать нечего, он единственный Вхархелис тут, надо вступаться за детище, созданное прадедом. Азу решительно вышел из покоев и проследовал через одну из дверей кратчайшим путём в повреждённую область.

Юный эльф вспоминал все известные ему заклятья ночного видения, готовясь погрузиться в абсолютную тьму студенческих покоев тёмных, но полыхнувшее из-за угла яркое зарево явило бессмысленность этих приготовлений. Азу обдало первой волной жара, знакомое и страшное ощущение, но предаваться печальным воспоминаниям о вспышках гнева прадеда не было времени: из-за угла, убегая от пожара, с диким воплём выбежал окровавленный мужчина и нелепо попытался спрятаться в тёмном углу. Азу с удивлением узнал в нём тёмного эльфа, но почему же он не видит ожогов? Похоже на то, что тёмный с кем-то подрался на мечах. И проиграл.

Не успел Азу задаться вопросом, что здесь происходит, как новый приступ боли Замка заставил его самого болезненно скрутиться пополам: похоже, пожар не являлся следствием небрежного обращения с огнём – самое настоящее магическое пламя выжигало тонкие невидимые структуры Академии, прожигая дыру и пылая на физическом слое пространства. Переведя дыхание, юный эльф бросился к повороту, унять, остановить это разрушение, пока Замок не рухнул им на голову, кто, как не он, сможет остановить магический огонь? Скорее в эпицентр.

И тут же отпрянул. Из-за угла неторопливо переставляя ноги, медленно и величественно выплывала объятая пламенем фигура, в которой Азу, к собственному ужасу, узнал Дагрию. Одежда на ней горела, не сгорая, волосы спутались, но остались неповреждёнными, а в глазах застыло совершенно безумное выражение, страшное и чуждое на юном лице.

– Ааа, вот и ты, Азу, мой маленький беглец, – хрипло рассмеялась она, и эльфёнок попятился в страшном, невозможном ощущении узнавания, но ведь этого не могло быть, это же Дагрия! Метущаяся вокруг сила совершенно чётко говорила ему, что он видит странный морок и обман – ибо не узнать силу Верховного Чародея его прямой потомок просто не мог.

Взгляд Дагрии – или не Дагрии – рассеянно скользнул мимо, будто к нему потеряли всякий интерес, и горящая, но ничуть не смущённая этим девушка направилась к забившемуся в угол тёмному эльфу, разгоняя темноту текущим по её следам пламенем.

– Офрейн, подонок! Твоё обучение закончено, иди сюда, не прячься! – она шла медленно, высоко вскинув голову и распрямившись, и Азу успел заметить, как в пальцах Дагрии огонь складывается в подобие лезвия, заменяя ей несуществующий нож.

– Помоги мне! – истошно заорал тёмный эльф стоящему за спиной Дагрии растерянному Азу. Огонь ожидаемо не тронул его, лизнув мягким шерстяным облачком тепла, будто игривый котик. Эльфёнку показалось, что он практически видит незримо горящий герб рода Вхархелисов, отсекающий повреждённое пространство от остальных структур здания. Линии разлома и отделения проходили прямиком по гигантскому символу, и Дагрия, шагая вперёд, как раз заканчивала последний росчерк.

– Так забавно гонять тебя, что ты хотел сделать с ней, грязный скот!!! – вдруг безо всякого перехода между фразами неистово заорала девушка, и это вышло гораздо менее мелодично, чем у её бессмертного двойника.

– Ничего, клянусь, ничего! – заверещал тёмный, когда Дагрия протянула к нему своё огненное лезвие. – Я всего лишь хотел изучить структуру Замка, чтобы научиться создавать такие же! У тебя был доступ! Я бы не причинил тебе вреда! Спасите, убивают!

Азу, наконец, справился с этим рвущим диссонансом узнавания и решился коснуться тонких, объятых пламенем плеч.

– Пожалуйста, стой! Академии больно, ты сжигаешь её!

Стремительно обернувшаяся в ответ на прикосновение девушка какое-то время пристально смотрела ему в лицо, Азу опять ощутил знакомый, подступающий к горлу страх и попытался противопоставить ему доводы разума: «Это же глаза Дагрии! Я сам перенёс её в Академию. Она мне ничего не сделает, она же столько времени кормила меня и помогала мне!» А девушка вдруг склонила голову чуть набок слегка птичьим движением, не виданным Азу ни у Рии, ни у Илло, и проговорила:

– Этот прощелыга не на шутку приглянулся ей, давай его подожжём! – и Дагрия расхохоталась, как будто и без этого смеха градус безумия был недостаточно высок. – Слышал бы ты, какую лапшу он вешал ей на уши! Ах, это я виноват, надо было прийти раньше!

И Дагрия бессильно опустилась на пол, обхватив себя руками за голову. Огонь вокруг них постепенно гас. Офрейн потихоньку отползал прочь. Азу склонился к непонятному существу, в котором видел одновременно и Дагрию, и своего прадеда.

– Академия! Ей было больно! Замок не рухнет нам на голову?

– Нет, не бойся, я полностью вырезал повреждённый участок, куда тёмный недоучка успел впрыснуть свой яд. Замок регенерирует.

«А что, он так может?» – чуть не спросил Азу, но прикусил язык, как обычно стесняясь при прадеде признать какой-то пробел в уже изученном. Юный эльф почти набрался храбрости задать самый главный вопрос, точнее два вопроса «Ты кто?» и «Где Дагрия?» – в случае ожидаемого им ответа на первый, но тут всё ещё сидящая на полу девушка болезненно застонала, прикрывая глаза. И Азу ощутил вмешательство ещё одного источника силы, от движений которого в тонких слоях мира расходились словно бы круги по остальным слоям, которые он как одарённый маг мог достаточно чётко ощущать. Что-то очень знакомое и одновременно страшное заключалось в этой силе, и Азу вздрогнул, придвигаясь к «Дагрии» ближе.

– Что это? – Азу казалось, рядом плавает огромная невидимая рыба и задевает его движением своих плавников. Сейчас опрокинет и съест, ничего не оставив от его сознания – неприятное ощущение.

Девушка болезненно рассмеялась.

– Ключи Рода мечутся. Они нас путают и не знают, к кому бежать.

– Ключи Рода! – ахнул Азу. – Так что же, Дагрия – это…

– Да, это инкарнация твоей человеческой прабабушки, глупый ребёнок! – ехидные интонации в женском голосе не оставляли ни малейших сомнений в том, кто это говорит сейчас. Что ж, если даже Ключи Рода их путают, то живым эльфам тем более не зазорно…

– Однако, как же странно воспринимают мир люди, так всё мутно кажется, – не сдержал жалобы попавший в необычные даже для него условия Верховный Чародей. – Какая каша в голове! Что это… Ты перепутал зелья, дурак!

«Дагрия» решительно отвесила Азу подзатыльник.

– Это зелье с эффектом забвения, Азу, ты идиот! Оно, конечно, вернуло её из видений, но из-за него Дагрия никак не могла чётко вспомнить, кто она такая и кто ей снится! Ты бы ещё яд украл, и куда только смотрели твои учителя! Нужное тебе зелье стояло рядом, буквально соседняя бутылка, надо же было так промахнуться!

Азу закусил губу. Илло, конечно, прав, он не должен был совершать такой глупой ошибки. А если бы Дагрия вообще всё забыла?

– Отличная задачка, поправь всё в человеческом разуме, когда сам находишься внутри! Посмотрел бы я на тебя на моём месте, – продолжал, уже беззлобно, ворчать старший Вхархелис. – Нет, так нельзя, когда вернусь, сам возьмусь за твоё обучение, а то ты кого-нибудь угробишь…

С этими словами девушка безвольно упала на юного эльфа, потеряв сознание.

«Орсо, помоги мне. Пожалуйста!» – к кому же ещё она могла обратиться в такой тяжёлый момент? Дагрии было очень плохо и страшно, её почти тошнило, и очередная гора информации, воспоминаний, только не обрывков и кусков, как раньше, а цельный огромный монолит, ясный до кристальной чёткости, опять сбивал ощущения и заставлял забыть, кто она такая. Она силилась что-нибудь придумать, чтобы спастись, и перед мысленным взором вновь и вновь появлялся образ Главного Жреца, собранного, спокойного, сильного и всегда умеющего помочь. Дагрия всем сердцем потянулась к нему, повинуясь указаниям чужой памяти и чужих привычек, или всё-таки своих? Ощущение «я» мерцало и плавилось.

«Сейчас буду. Сиди и ничего не делай», – чётко раздалась в её голове чужая мыслеречь. Кажется, её услышали. «Опиши, что вокруг». Дагрия попыталась мысленно перечислить столы, шкафы, книги, окружающую обстановку, но её мышление формировало такие чёткие и непривычные по ощущению образы, что ей показалось, что реальность просто двоится, и она сбилась, замолкая. Но Орсо, старый друг, похоже, уже определил, где она находится, и его присутствие оставило её сознание. Орсо… Он же начал ухаживать за ней, ещё когда её звали Эрза, и ей всегда казалось, что он выказывает к ней больше расположения, чем велят просто правила приличия. И тут Дагрия задохнулась, когда память обрушила на неё огромный поток информации обо всём, что было связано с этим сдержанным эльфом. Ей показалось, что заклинание вновь перенесло её куда-то, и она проживает ещё одну жизнь, настолько ярко и свежо видела она все события, каждую даже незначительную деталь случившегося множество лет назад. Она потерялась в потоках времени, заблудившись в ярких образах памяти Илло, окунаясь с головой в его выворачивающие, нечеловеческие эмоции и такие странные реакции. Ей казалось, что всё, что она видит, происходит прямо здесь и сейчас, настолько полными и всеобъемлющими были слепки ощущений, явленные ей услужливой памятью бессмертного эльфа.

Дагрия, погружённая в грёзы наяву, даже не шелохнулась, когда двери распахнулись, впуская красивого и статного эльфа с короткой стрижкой, не меняющейся на протяжении многих и многих сотен лет. Орсо, войдя в комнату, тут же подошёл и мягко коснулся её плеч, несильным, но властным жестом призывая встать, и она рассеянно повиновалась, распрямляясь. Её глаза оказались на уровне макушки её гостя, и Дагрия вместе со всеми своими альтер эго удивилась странному ракурсу, никогда её инкарнации не обладали настолько высоким ростом.

– Я вижу, ты… он закончил своё заклинание, найдя слова Силы Чар, – тихо проговорил Орсо, пристально вглядываясь в лицо Дагрии. Его глубокие и такие спокойные серо-голубые глаза дарили облегчение, словно холодный пруд в жаркий день. Девушка смотрела на целителя, и её способность размышлять очищалась и прояснялась.

– Орсо… ах, – неожиданное воспоминание вновь сбило Дагрию с мысли, – вы же были любовниками!

Она схватилась за голову, пытаясь остановить поток бесстыдных, а затем драматических событий, не умея ещё управляться с памятью Илло.

– Это было уже давно, ещё до встречи с Эрзой, – ничуть не смутившись, пояснил жрец, – ты знала об этом, хотя, конечно, сейчас ты это видишь как участник…

Он немного печально улыбнулся.

– Сосредоточься на моём голосе. Память эльфов глубока и точна, слишком точна для людей, в ней с непривычки можно гулять очень долго. Но тебе это не пойдёт на пользу. Вспомни себя, ты человек, девушка. Как тебя зовут?

– Д-дагрия, – ответила она таким странным голосом, мелодичным и чужим. То есть нет, не чужим, таким родным и знакомым! Почти своим. Своим теперь. И звучащим от того столь непривычно и странно. Не так всё должно быть!

– Помоги мне, Орсо, пожалуйста. Так странно всё, вроде у меня ничего не болит, и я не ощущаю страдания, но мне плохо!

– Тихо, успокойся, – он крепче сжал её плечи, и Дагрия почувствовала приятно прохладное прикосновение ладоней жреца. – Смотри на меня и думай о настоящем моменте, о здесь и сейчас, старайся ничего не вспоминать. Твоему духу нужно привыкнуть к этому телу и совсем другой нервной системе. Илло опять сделал противоестественную вещь, он очень любит в своих магических экспериментах заходить за черту. Он специально разрабатывал это заклинание, которое поможет вам, именно вам двоим, учитывая давность и силу вашей связи, поменяться телами. На время, конечно.

Дагрия старалась следовать указаниям целителя и думать только о том, что видит и слышит, но при последних словах Орсо перед её взором развернулась сложная золотистая сеть из чародейской рунописи и каких-то непонятных, а нет, вполне понятных, символов и печатей. То, чего не понимала она и её альтер эго, тут же раскрывалось мышлением и образом мыслей эльфийского чародея.

– Я вижу его, это заклинание. Я знаю его, помню, – произнесла Дагрия, стараясь не нервничать. – То есть это он помнит, а теперь и я. О боги, как красиво! И как сложно! Как же он это сплёл!

Иррациональность ситуации сбивала с толку.

– Ну, Илло всегда был очень талантлив. Он по праву является Верховным Чародеем. Одного моего расположения к тебе и того давно забытого романа, как и не сложившегося нашего с тобой, было бы мало, чтобы я поддержал его избрание на эту должность.

– Расположения? Он с ума сходил от ревности, – Дагрия содрогнулась, лишь слегка коснувшись остаточного следа этих эмоций эльфа. – Как странно, а ведь его продолжало тянуть к тебе, даже когда вы стали врагами.

– Тссс, Дагрия, не надо. Не выдавай мне его тайны. Я это и так прекрасно знаю, я умею читать сердца других живых существ, но не надо. Как только Илло вообще решился прочитать это заклинание, всегда был таким скрытным и ни одной тайны прошлого не оставил укрытой от тебя во тьме веков.

– Орсо, он не активировал это заклинание! Это я виновата или наша связь, не знаю. Мне, то есть другой мне, то есть когда я была в своём теле, мне приснился Илло, и я услышала ударные слова заклятья, а потом произнесла их! Во сне! А оно почему-то сработало… ой!

Дагрия почувствовала странную щекотку на ладони и, подняв руку, успела заметить погаснувшую яркую искорку.

– Так, не нервничай и успокойся, – резко посерьёзнел целитель. – Ещё не хватало устроить тут в библиотеке пожар.

– Это… – она всё ещё смотрела на изящную руку эльфа, не решаясь признать виденного. В голову некстати лезли воспоминания о том, как он ласкал её этими руками в её прошлые воплощения. – Это что, колдовская сила Илло? Она что же, осталась тут, а он попал в моё тело без привычных своих способностей? Ох…

– Что? – тут же отозвался всё ещё держащий Дагрию за плечи целитель. Оказываемое им действие более всего походило на твёрдую связь с якорем, надёжный столп спокойствия среди целого океана бурь, которые наконец перестали угрожать разорвать сознание девушки на части. Если бы не сила, идущая от рук Орсо, она бы не смогла сейчас так трезво размышлять.

– Я… мне кажется, я попала в беду в Магической Академии Вхархелисов. То есть теперь в неё попал Илло. Пойдём скорее туда, надо его защитить.

Азу, воспользовавшись скрытыми путями для владельцев Замка, принёс бесчувственное тело Дагрии в те тайные покои, где отлёживался сам после того, как они покинули родной мир. Он, как мог, попытался подлечить её, но, кто бы ни находился там внутри тела, Дагрия или Илло, привести человека в сознание Азу не смог. Юный эльф припомнил всё, что знал, о мистической связи Верховного Чародея и его жены, и лишь покачал головой. Разобраться в этом он всё равно не сможет.

Азу как раз проходил по коридору, неся в руках плоды дерева фехту, которые он тайком вынес из секции целителей, – помимо замечательного вкуса, эти плоды врачевали душу и тело, помогая придти в сознание, сосредоточиться, собраться с мыслями – как перед ним замерцал контур портала. Что ж, скрываться теперь не от кого, а помощь ему бы не помешала, и Азу, покорно ожидая материализации гостей, сделал пару шагов в сторону, чтобы прибывшим эльфам хватило места.

– Это было довольно просто, – услышал Азу знакомый голос с такими странными интонациями удивления. – Отсюда всё видится совсем по-другому. Магия так легко струится.

– А я говорил, – торжественно согласился второй голос, и Азу сразу воспрял духом, узнав Главного Жреца. Лучше варианта придумать было нельзя.

– Азу! – прадед смотрел на него широко раскрытыми глазами, и на его тонких губах играла открытая и настолько тёплая улыбка, что юный эльф невольно ощутил болезненный укол: он всегда мечтал, чтобы Илло хоть раз посмотрел на него именно так, с неподдельной радостью от встречи, но внутри бессмертного эльфийского тела, надо полагать, находится дух Дагрии, и именно она, а не Илло смотрит сейчас на него. – Ты пришёл в себя! Ой, ты же, наверное, думаешь, что я Илло…

– Ты Дагрия, верно? – поёжился Азу. Всё же насколько это странно, говорить и думать о такой замене. – Он без сознания лежит там же, в покоях, где долго спал я. С ним всё в порядке, ну, насколько я могу судить. Как же я рад, что вы прибыли! Что вообще случилось перед тем, как мы улетели из Столицы? Почему меня вырубило?

– Ты хотел убить Дила и пришедших с ним людей. Я… Дагрия остановила тебя…

– С помощью силы Главы Рода, я полагаю, – подхватил Орсо, видя заминку своего спутника и его трудности самоопределения. – Она просто погрузила тебя в глубокий сон, чтобы не дать тебе сделать это. Дагрия на тот момент не знала, что Ключи Рода уже у неё.

– Как? – Азу растерялся. – Я думал, что для изменения Главы Рода нужен специальный ритуал…

– Все так думали, – усмехнулся Орсо. – Но эти двое не перестают меня изумлять. У Вхархелисов сменился Глава даже до их непосредственного знакомства. Ну, как видишь, это не самая странная их выходка.

– Да уж, – эльфёнок не удержался от пристального изучающего взгляда, подмечая в мимике «Илло» все новые и новые детали, свидетельствующие о том, что «у руля» находится совсем не его прадед. А прабабушка, которой он никогда не знал. Человеческая девочка, которая всегда смотрела на него с таким интересом и совсем не обижалась, что бы он ни говорил. «Ну отлично. И что же мне теперь делать?», – как отделить эти два таких разных образа, девочку-человека и строгого прадеда-эльфа, которые чародейски стали путаться, сливаясь в невозможное целое? Аура Верховного Чародея мягко грела теплом, оставаясь аурой Илло, и одновременно сигнализировала о том, что перед Азу совсем другое существо, хотя тоже, безусловно, Вхархелис.

– Что тут произошло? – требовательно спросил Главный Жрец, прервав мучительные размышления эльфёнка.

– Илло чуть не убил тёмного эльфа, который пытался что-то сделать с Дагрией, попутно сжёг кусок Академии, вырезав область магического вмешательства тёмного, тот как-то через Дагрию проник внутрь структур Замка, как я понял. Всё было хорошо, а потом он просто потерял сознание и как будто спит теперь.

Орсо кивнул, как будто чего-то такого и ожидал.

– Представляю его восторг оказаться внутри представителя столь любимой им расы. Но, боюсь, подвижная нервная система людей не подходит Илло. Чем дальше, тем больше будет разнообразных срывов.

– Плохо, очень плохо, – мрачно ответила Дагрия. – А почему его сила перенеслась в моё тело вместе с его духом, если она осталась и тут? Она что, разделилась на части? Он сжигал тут всё, и я тоже ощущаю магию на кончиках пальцев.

– Вот так причудливо преобразился в этом заклинании ваш Резонанс, – пожал плечами Священник эльфов.

– Возможно, сила прадеда вас путает, так же, как Ключи Рода, – предположил Азу. – Он говорил, они мечутся. И я… даже ощущал это рядом.

– Какая ненормальность, – покачал головой Орсо. – Как только Илло удаётся каждый раз устроить что-нибудь этакое. Мастер перехода черты.

– Это потому, что наш Резонанс уже давно стал симбиотической связью, – не очень понятно пояснила Дагрия. – Что это у тебя, фехту? Он как раз их любит, молодец, Азу. Пойдёмте попробуем его разбудить.

– С ним же всё будет хорошо?

– Да, Азу, не беспокойся, эльфийская память – просто находка. Я помню текст этого сложного заклинания и верну нас обратно, как только он будет готов.

Илло, находящийся в теле юной человеческой девушки, открыл глаза именно в тот момент, когда вся компания вошла в двери спальни Вхархелисов. «Это место перестало быть тайной, да и род слишком разросся… Надо бы вырастить ещё с десяток потайных комнат», – успел рассеянно подумать он перед тем, как его взгляд как магнитом притянула к себе фигура самого высокого эльфа. Всё же какие неожиданные обстоятельства встречи иногда подбирает для них судьба!

– А тебе удивительно идёт! – улыбнулся он, созерцая зрелище, которое раньше мог видеть только в зеркале. – Моё тело, я имею в виду.

Илло сел повыше, облокотившись на подушки и не решаясь вскочить, его сковывала очень сильная слабость, а Дагрия стремительно приблизилась и присела рядом, тут же сгребая его в объятия. Резонанс разлился мягкой волной, связывая два разума в один, – его первичное действие отбушевало уже при активации заклинания, эффект которого, с магической точки зрения, тоже являлся как бы «встречей».

– Нравится? – иронично спросила Дагрия его собственным голосом, и Илло ощутил, даже сквозь непривычно заволакивающую его разум пелену слабости, как что-то внутри него наконец расслабилось и чудовищное напряжение контроля над слишком многим стало отпускать. Теперь можно положиться на неё. Теперь он, наконец, вновь отойдёт от края внутренней пропасти без дна, куда на протяжении последних тридцати лет понемногу затягивало его чёрной воронкой. Чужое присутствие, которое давным-давно стало ощущаться продолжением его самого, заполнило его сознание, безболезненно слившись с его внутренней тьмой, впитав её в себя, укротив и поддержав его дух.

– Очень, – проникновенно произнёс он ей на ухо, и прозвучало как-то очень уж развратно, даже несмотря на голос юной человеческой девушки. Впрочем, нельзя сказать, что он не думал об этом… Илло ощутил внутри себя искрящуюся радость и смех симбионта – раньше, чем эльф рядом с ним тихо рассмеялся.

– У меня было подозрение, что ты не захочешь сразу меняться обратно! Но учти, я не позволю остаться тебе в этом теле и ускользнуть от меня в смерть! Я не смогу жить, помнить и ждать…

«Не знаю, как ты это выносишь», – закончила Дагрия мыслеречью внутри области слияния их сознаний.

– Конечно, – легко согласился он. – Но так необычно всё воспринимать… ммм, отсюда! О, вижу скепсис на лице нашего зануды! Должно быть, Орсо, ты хочешь сказать, что мне это вредит или что-то в этом роде. Я угадал? И, конечно, ты в целом не одобряешь.

– Да, – с едва заметной улыбкой, которую он не успел достаточно быстро спрятать, ответил Орсо. – Нервная система людей не для тебя.

– Как минимум две недели, не меньше. Мне нужно хотя бы две недели. Слишком многое нужно… испробовать, – он позволил себе довольно откровенный взгляд на Дагрию в своём теле, оценивая и прикидывая. Он же досконально знает все привычки, все чувствительные места, все реакции. Может получиться интересно. Каково это, находиться с другой стороны? Хм, а ведь Дагрии всего двенадцать лет, и у неё никогда не было мужчины, так ещё забавнее! Отличное всё-таки заклинание, не зря возился столько лет. Привычное давление внутри совсем исчезло, Илло показалось, что он прямо на глазах становится всё легче и легче, заполняясь чистым янтарным светом.

Вдруг он увидел рядом руку, протягивающую ему сочный фехту. Азу, обошедший кровать с другой стороны, всё это время бесшумно стоял в углу и слушал беседу взрослых, держа в руках корзинку с фруктами.

– О, это весьма кстати. Спасибо, Азу, – Илло с радостью взял предложенный плод и вгрызся в него, отмечая про себя, каким делают вкус фехту человеческие рецепторы. Хм, и прикус какой-то непривычный, а со стороны по людям и не скажешь, что они откусывают пищу как-то не так, как эльфы.

«Этот ребёнок тебя просто обожает, а ты его запугиваешь», – услышал он мыслеречь своей жены.

«Да, я вижу воспоминания обо всех ваших беседах. Ты видела его заносчивость, когда рядом нет высокопоставленных эльфов? Он и учителям умудряется хамить. Эльфийские дети гораздо менее разумны, чем человеческие или полукровки. Он только выглядит как подросток, хорошо владеет речью, моторикой, больше знаний успел усвоить. Но морально он очень незрел, для него всё кругом – просто игрушки».

«Я тоже тут многое вижу, в твоих воспоминаниях. Грустно, Илло. Ещё и любовницу завёл, и убил, вместо того, чтобы по-нормальному с ней разорвать. Ты недалеко от Азу ушёл».

Он замер на пару мгновений, оценивая оттенки эмоций в восприятии связанного с ним человека и просчитывая возможные последствия неосторожно открывшегося факта про любовницу. Дагрия, должно быть, успела зацепить это его настороженное ожидание и продолжила: «Придётся отложить твой разбор полётов на пару недель, может, это сподвигнет тебя раньше вернуться на место? А то я боюсь увлечься. Мне жалко моё тело». Столько уверенности сквозило в этом голосе, похоже, юная неопытная девочка уже исчезла, растворившись в воспоминаниях своих предыдущих воплощений, видениях Ключей Рода и в том, что записано в его собственной памяти.

– И я не хочу за тебя работать в Гильдии, проводить эти ужасные собрания и прочее, – добавила она уже вслух, явно стесняясь всех тех непристойностей, что он открыто подумал-ощутил вместо ответа. Весь их мысленный разговор занял не более двадцати секунд. – Удобно устроился.

– Отпуск возьму. То есть ты возьми, – нахально ответил Илло, принимаясь за очередной плод фехту. – И я решил сам заняться обучением Азу, когда вернусь.

Эльфёнок вздрогнул.

– Не бойся. Теперь всё изменится, – ласково ответила ему Дагрия, взглянув на юного эльфа светло-ореховыми глазами, а затем вновь прижала к себе Илло бесцеремонным, собственническим жестом. – Теперь всё будет хорошо.

Бездонный чёрный океан без верха и низа искрился перед ним миллиардами ярких точек, играл с его кораблём, словно кружа его на несуществующих волнах безграничной пустоты и необъятности. Длинная дымчатая полоса галактического диска заставляла Азу вспоминать о лунной дорожке на глади морей, рек и озёр оставшейся где-то там, среди этих ярких точек, родины. Сила Вхархелисов в его крови плясала и кружилась вместе с кораблём, иногда подходя к самому краю, но всё же не выплёскивалась вовне. В те моменты, когда Азу казалось, что он вот-вот захлебнётся и потеряется, он кидал взгляд на соседнее кресло, и тёплое выражение светло-ореховых глаз придавал ему сил и храбрости. Должно быть, всё ещё находящаяся в теле его прадеда Дагрия поддерживала его с помощью непонятной и доступной только Главе Рода чародейской силы. В любом случае рядом с ней он чувствовал себя значительно увереннее, и ощущение «я» послушно возвращалось на место, выныривая из этого бескрайнего чёрного океана.

Когда, наконец, гравитация вновь схватила их своей железной хваткой и Азу выключил двигатели корабля – даже первая посадка удалась ему вполне неплохо! – он ожидающе обернулся, одновременно поспешно расстегивая многочисленные удерживающие ремни кресла.

– Отлично, ты молодец, Азу! Видишь, совершенно нечего было бояться.

– Это только благодаря тебе, – упрямо помотал он головой и, решив не сдерживать своих чувств, порывисто обнял своего спутника. – Спасибо.

Яркие эмоции прикосновения к космосу и побеждённого кошмара переполняли Азу.

– Да не за что, – Дагрия улыбнулась как-то особенно коварно, вызвав удивление юного эльфа. – Ну что, когда начнём обучение?

Азу дёрнулся, не веря услышанному.

– Д-дагрия?.. или…

– Нет, не Дагрия, – ехидно ответил Илло, сдерживая отпрянувшего потомка в стальном кольце объятий. – Мы поменялись сегодня утром, но решили тебе не говорить, чтобы не нервировать перед предстоящим полётом. Она, кстати, очень хотела полететь, но для этого Дагрии придётся тренировать свой вестибулярный аппарат, к сожалению, люди слишком хрупки. Но и я вроде неплохо справился?

Азу, испуганно замерев в объятиях прадеда, почувствовал жгучую обиду за этот обман и некоторую обескураженность, ну как он мог не понять, не заметить подмены? Но непривычно беззлобное, ласковое выражение глаз Илло совсем сбивало с толку его мысли, притягивало к себе, заставляло думать, что сегодня день исполнения заветных желаний и что обучение у прадеда не станет бесконечным кошмаром.

– Не злись на неё, Азу. Мне давно пора было вернуться, дела Гильдии не ждут. Твоя техника полёта гораздо лучше, чем можно было ожидать от неопытного пилота, ты ни разу не запутался в кнопках и управлении и не растерялся. Если хочешь, я не буду больше заставлять тебя летать.

Азу задумался на мгновенье и покачал головой.

– Нет, я бы хотел попробовать ещё раз, уже один. А ты научишь меня портальной магии?

Илло тепло рассмеялся, словно костерок раскидал игривые искорки, и Азу впервые подумал о том, что его прадед тоже является вечно молодым эльфом без возраста, а не только страшным Верховным Чародеем.

– Не раньше, чем ты досконально выучишь все основные целительские зелья, их действие и внешний вид. Первое занятие состоится сегодня вечером, оценю общий уровень твоей эрудированности в чародействе. У меня в кабинете через полчаса после захода солнца, и не вздумай опоздать, Азу.

Илло, наконец, выпустил его из объятий и смотрел теперь на Азу с тёплой, чуть задумчивой улыбкой. Лёгкая грустинка притаилась в уголках его губ. Должно быть, именно эту улыбку видела Дагрия во снах всю свою жизнь.