Кровь заструилась по чёрному древку, впитываясь в пористую шершавую древесину под шелест произносимых мною шёпотом заклинаний. Моё величайшее творение вот-вот будет готово. Позднее, взяв в руки удивительное копьё, равных которому нет и не было с Предначальной Эпохи, я испытаю гордость и облегчение. Сейчас же мне приходится мириться с болью. Словно собственными руками, произнося заклинание, вытаскиваю из себя жилы и прикрепляю, прибивая ржавыми гвоздями, к ментальному организму нарождающейся новой сущности. Сущности, что никогда не предаст и не навредит мне, своему создателю.

— Учитель, зачем вам понадобилось такое оружие? В оружейной вашей светлости есть клинки из звёздной стали, зачарованные друидами на остроту и прочность, они разрезают металл и убивают одним прикосновением старших лоа.

— Ты о мечах и копьях, которые я забрал с трупов врагов, Агарваэн? — закончил я шептать заклинание. — Они недостаточно хороши. — Я провёл рукой по копью, ощущая зарождающуюся в нём Силу. — Древко из отвердевшей плоти Владыки Чащоб не сломается и под ударом одержимого вождя огров, наконечник из кости зверобога пронзит прочнейший из панцирей, Предвечная Тьма, которой окутано копьё, опустошит даже бога.

Ученик побледнел и отшатнулся.

— Вы хотите… пойти войной на богов? — выдавил он, вызвав у меня улыбку. Порой этот юноша, приходящийся мне дальним родичем, на удивление наивен.

— Ты полагал, мне достаточно славы победителя верховных шаманов и истребителя старейших лоа? — хохотнул я. — Слыхал ли ты о о Древних, дремлющих в глубинах Вселенной и ждущих удобного часа для пробуждения и завоевания Четырёх Миров? Когда-нибудь кто-то из наших врагов, будь то синекожие или морлоки, обратится к ним, и мы будем вынуждены принять бой. Тогда ты поймёшь, зачем нужно оружие, способное повергать богов.

Зачерпнув из стоящей на алтаре чёрной мраморной чаши, я окропил копьё бледно-красной смесью из моей крови и сока Прародителя Древней. Капли мгновенно впитались испещрённым рунами Первородных древком и удлинённым, похожим на лист меч-травы наконечником.

— Смотри, ученик!

Я провёл костяным остриём, что чернее ночи, по предплечью. Глубокая царапина стремительно затягивалась, не оставляя следа.

— Сама сущность оружия не позволит навредить мне, его создателю. Моя воля составляет основу его Предназначения — убивать врагов, делая меня сильнее. Копьё всецело подчиняется мне. — Я выпрямился, придирчиво осматривая почти завершённое творение, и перевёл взгляд на огромное чудовище, скованное ветвями храмового древа. Воплощённый старейший лоа вздрогнул и замотал покрытой печатями головой, предчувствуя смерть. Короткий выпад, наконечник вгрызся в псевдоплоть. Лоа судорожно вдохнул, будто хотел удержать ускользающую из физического тела айгату, и обмяк. Бурлящий поток загудел, поглощаемый копьём, и полился ручьём в меня. — Нарекаю тебя Погибелью Богов, Маркарт Баланор!

Оружие в моих руках затрясло от радости. Творение завершено.

Темнота, разбавленная алыми пятнами. Ни звуков, ни запахов. Лежу на чём-то твёрдом, туго спеленутый тканью. Бинты? Вспомнились мумии, укутанные в пропитанный специальным раствором материал. Меня замотали и положили в… Попробовал пошевелить рукой. Попытка удалась, пальцы легонько стукнулись о преграду сбоку. Хм, мумия в саркофаге. Радует, что не мёртв. Разум вполне ясен, тело чувствую. С ощущением астрала проблемы, и подозреваю, из-за облепляющей меня ткани и ящика.

Замуровали, демоны. Не сожгли, не закопали, как заведено у имперцев ангелиан, чего, в общем-то, можно было ожидать от гарнизона Веспаркаста по отношению к страшному и опасному существу, в кое я превратился. Представляю реакцию людей на Доспехи Тьмы. Будь я на их месте, держался бы подальше от чернильного чудища, выныривающего из теней, и попытался бы его убить при случае, обложив священными ангельскими реликвиями и печатями. Кстати, вариант. Потерял сознание, очнулся в саркофаге, замотанный в освящённые церковниками бинты. Не исключено, похоронили меня где-нибудь и сверху каменную насыпь устроили, чтоб не выбрался.

Рукой поводил перед собой — пустота. Чего я паникую, спрашивается? Не в ящике, таких просторных гробов не бывает. Ощупывание себя любимого принесло ожидаемый результат: цел, невредим, перебинтован с ног до макушки изолирующим материалом. Просунув с трудом палец меж бинтов, рванул. Ткань затрещала и поддалась, выпуская моё сознание в пёстрый мир астрала.

Судя по току энергий, я в блокирующем эманации ящике, ящик в небольшой пещере. Эдакий неправильной формы овальный зал, из которого наружу ведёт низенький ход, словно пробитый в земле гоблинами, аккурат под их рост. Надо мной растут деревья, вон, корни удерживают потолок, не давая осыпаться. В целом, снаружи растительности не счесть, лес ведь. И вся спит до весны, укрытая снегом. В тысяче шагов на закат подо льдом медленно течёт речушка, впадающая в Зеркальное озеро через… тяжело точно определить расстояние, устье далековато отсюда.

В чём теперь абсолютно уверен, так в том, что меня не хоронили. Возле пещеры еле заметно тлеют ауры горцев и оборотней. Бойцы стремились скрыть присутствие с помощью амулетов и зачарованной одежды, жаль, на качественные изделия им не хватило денег. Учеников и плохоньких клановых шаманов, может, младших лоа ребятки проведут, а с нормальными колдунами и духами фокус не пройдёт.

Дриады с древнями гораздо незаметнее. Нутром чую — они поблизости, а в астрале не разберу, где именно. Сплошная энергия леса и природы в целом. Их и матёрый поисковик не сразу отыщет! Интересно, где белые волки? Их скрытности позавидует большинство шпионов. Надеюсь, с ними не стряслось ничего плохого во время сражения.

Кто у нас тут ещё шифруется? Пахнет… эльфами. Да, ими, точнее, Клеймёными. Еле уловимый аромат лунной магии витает в астрале, найти источник сложно, но можно, по малейшим возмущениям потоков природной айгаты. Вон там, под ветвями двухсотлетнего железного древа, аж несколько Детей Звёзд. Ежели поискать тщательно, и остальные найдутся. Ого, и фаэрнилы неподалёку, минимум один. Обстановка спокойная, значит, крылатый коняжка с хозяином тоже наши.

Картина вырисовывается весьма и весьма обнадёживающая. Выделенные мне Смуглянкой боевики дома всё же присоединились к нам, причём в решающий момент. Вероятно, за блокирование моей айгаты надо их, магов-скрытников среди наёмников вроде не наблюдалось, дриады владеют магией природы и, наверное, дабы укрыть меня от взоров в астрале, скорее всего, поместили бы моё тельце в сплетённый из корней и ветвей кокон.

С какой стати Клеймёным, сорвавшимся спасать свою княжну, возвращаться в Веспаркаст? Либо эльфы добились желаемого, либо отчаялись и решили попытать счастья в моей команде. Во второе слабо верится.

Мои губы невольно растянулись в улыбке, потревожив покрытую засохшей тончайшей коркой кожу. Однако ж, со знанием дела меня изолировали от окружающего мира. Спецы, да. Или специалистка.

Смуглянку не обнаружу, как бы ни старался, но от одной надежды на её спасение теплее на душе и спокойнее. Вдобавок, наёмники не понесли серьёзных потерь, моя маленькая армия пополнилась превосходными разведчиками в лице Клеймёных, сам я жив и здоров. Надеюсь, и древесники в порядке.

Ухватившись за края ящика, я сел и принялся разматывать бинты. Сначала голова и руки, затем остальное. Под тканью обнаружился слой засохшего вещества. Не кровь, и ладно. Энергетически не идентифицируется, абсолютно мёртвое вещество, наводящее на неприятные ассоциации. Старейшие и старшие лоа, воплотившись, покрываются слизью эктоплазмы, она позднее засыхает и осыпается. Правда, эктоплазма содержит айгату обретшего плоть духа, по ней, упавшей с тела, охотники выслеживают лоа.

К счастью, я изменился не настолько. Хотя, возможно, всё обстоит значительно хуже, чем мне представлялось. Во всяком случае, чувствую себя превосходно. В теле лёгкость, мышцы налиты силой, и чем больше снято блокирующих бинтов, тем проще мне управлять собой.

Одёжки не оставили? Чисто ради приличия, зимний мороз мне уже не страшен. Темнота приятно ласкает кожу. Я не вижу её, а ощущаю всем своим естеством. Она окружает меня, течёт в моих венах, насыщает организм, словно некий необходимый для комфортного существования элемент. Это немного пугает, совсем чуть-чуть.

Подсознательно я знал, что со мной произойдёт, и был в какой-то мере готов к изменениям. Пусть больше не переношу солнечный свет, огонь обжигает меня, от святой магии ангелиан мне становится не по себе. Зато обещанная Предвечной Тьмой Сила переполняет меня. На собирание духов и овладение ими уходят десятилетия, а то и века. Тьма же предоставляет всё и сразу. Берёт плату, но я согласен заплатить ради безопасности близких. С подлинным грандмастером магии Тьмы непросто справиться и архимагу. По сути ведь это мой нынешний уровень, и выше прыгнуть удастся, полагаю, не скоро, да и надо ли оно мне? Я переступил возможности смертных, окончательно не погрузившись в Предвечную Тьму. Предо мной два пути: пожертвовать всем — личностью, родными, друзьями, и обрести божественную мощь, либо преподнести в дар Владыкам самое ценное в моей жизни, человека, ради которого умру без колебаний, и получить взамен способность хождения под солнцем, внешне оставаясь человеком. В каком-то смысле второй вариант тоже усиление, только вот мне оно не нужно. Обойдусь существованием ночного охотника.

Сорвав с рук, головы и груди бинты, вылезаю из ящика. Раз одежды не припасли, и так сойдёт. Хм, нет, отодрал ткань со стоп, голеней. Тело под бинтами онемевшее, двигаться неудобно. Ну их к демонам! Сорвал остатки ткани, выпрямился, вдохнул полной грудью и постоял неподвижно с минуту, наслаждаясь свободой и струящейся по жилам Силой.

Почувствовав меня рядом, Маркарт послал мне зов. Соскучился, бродяга. Я подошёл к неровной стене пещеры, у коей свалили моё снаряжение и оружие. Копьё прислонили к боевому трезубцу над кучкой плохо видимой в астрале одежды, сверху навесили ремень с прикреплёнными к нему футлярами со свитками и флаконами зелий. Зов Маркарта слышен лишь мне и отдаётся шумом рассекающего воздух клинка в ушах. Копьё изнывает от жажды, хочет спеть Песнь Смерти у меня в руках. Погоди, дружище. Может быть, уже сегодня ночью ты изопьёшь крови наших врагов.

Я взялся за тёплое шероховатое древко и испытал прилив энергии. Оружие визжало от переполняющих его эмоций, словно не видевший хозяина неделю щенок. Ну, хватит, хватит, тебе же тысячи лет, а ведёшь себя как неразумный ребёнок, куда подевались солидность и мрачность созданного в Предвечной Тьме оружия? Я тоже рад, соскучился, но не верещу же.

Маркарт пристыжено замолчал и протянул ко мне каналы айгаты. Наши духовные тела срослись в целое, дополняя друг друга. Мы — нечто совершенно иное, нежели каждый из нас по отдельности. В меня перетекает дополнительная энергия, чистая, точно слеза младенца, каналы айгаты укрепляются, и по ним в копьё выводится из меня Тьма — ровно столько, сколько нужно для улучшения моего управления ею. Оружие, по сути, бездонное хранилище энергии, оно частично снимает отрицательные эффекты слияния с Предвечной Тьмой и при необходимости вернёт взятое, излечивая и наполняя меня Силой. Отныне мне не страшен свет. Конечно, днём и возле огня буду значительно слабее, чем в темноте, однако, падать от боли, теряя сознание, не стану. Не так эффективно, как дары Владык, зато не надо приносить в жертву близких.

Бедный, оголодавший Маркартушка. Чем тебя кормили синекожие, что ты исхудал, будто страдающая анорексией модель? Небось, никогда не брали в бой против старейших лоа. Опустошая раз в десять лет по несколько колдунов, не насытишься, да. Подумаешь, ежегодно, в праздник, ты протыкал по сотне животных и разумных, такая пища для тебя скудна и невкусна. Уж я-то тебя накормлю, дружище. Дам отведать айгаты могущественных духов, а там и ангельской кровушки напьёшься.

Да успокойся, не виню я тебя в предательстве. Понимаю, голод не тётка. Шаманы, чудом набрёдшие на твоё хранилище, справедливо сочли оружие, одним прикосновением убивающее разумного, обиталищем злого духа и захотели иметь его заступником. Умилостивили тебя богатыми жертвами, наобещали с три короба, и ты согласился покровительствовать им. Даже разрешил брать себя в руки понравившимся тебе шаманам и вождям, дабы развеять грусть в битвах. Надеялся на бои с богами, а сражать приходилось простых смертных и одержимых старшими лоа. Бедняга.

Теперь всё иначе. Мы вновь вместе, и на сей раз нас вряд ли что-то разлучит надолго. Кровь быстрее бежит по венам, стоит мне представить, кого нам предстоит победить!

Воздух заколебался у выхода, на краткое мгновение сильфы обрисовали нечёткий силуэт. Кто-то явно вошёл. Запахов не прибавилось, пришелец отменный скрытник. Нет намёка на ауру, не ощущается и малейших эманаций. Блокировка айгаты у него не хуже моей, той, которую давали бинты с ящиком.

Стой здесь невидимка неподвижно, я бы его не обнаружил. Токи стихийной энергии искривились на траектории движения и вернулись к обычным маршрутам спустя миг, лишь у стены едва заметно айгата воздуха вздулась. Невнимательный глаз пропустит это незначительное изменение, чующие энергию маг и дух вообще ничего не почувствуют. Дыхания и биения сердца не слышно. Почти идеальная техника сокрытия в темноте.

— Забейся ты в угол, за кучей снаряжения заранее, и получилась бы отменная засада, — отметил я вслух. — Привет, Смуглянка.

— И не думала прятаться от тебя, — фыркнула Авариэль, приближаясь. — Ты не удивлён?

— Был удивлён, узнав твоих ребят снаружи, затем поразмыслил о том, почему они вернулись, и допустил, что ты также поблизости. Благодарю за спасение моей тушки от солнечных лучей и посторонних взоров в астрале. Да и вообще, спасибо, что нашла меня.

— Думал, брошу? — так и встаёт в памяти насупившая брови эльфийка. На душе потеплело. Я оказался прав, с ней всё в порядке, и она жива! — Низкого же ты мнения обо мне.

— Не злись, — я миролюбиво выставил перед собой руки. — Я не знал, что с тобой. Произошёл разрыв соединявшей нас астральной нити. Связь рвётся обычно из-за смерти. Поскольку ты жива, позволь спросить, какую цену затребовали Владыки?

— Высокую. Десять тысяч девственниц и глав всех ангелианских Церквей!

— Владыки существа жадные, но не настолько же. Им за подобную услугу патриархов за глаза.

— Если серьёзно, не спрашивай о том, чего не хочешь знать. Я заключила с ними сделку, исполнила её часть, и вот, мы с тобой снова независимы друг от друга. И ничего друг другу не должны.

Хотелось бы всё же узнать, чем обязан внезапной свободе. Надо полагать, спрашивать Смуглянку глупо, не ответит. Контакт Владык со смертным, не посвящённым в таинства магии Тьмы, стоит жизнь разумного, желательно ребёнка или мага с изрядным запасом айгаты. Предоставленная ими услуга оценивается гораздо дороже, стадом быков не обойдёшься. Кстати, патриархов церквей затребовать Владыки вполне могли. А, чего гадать, спрошу у повелителей тёмных духов напрямую, статус позволяет. Только сначала принесу в жертву верховного шамана какого-нибудь вражеского племени для более свободного общения.

— Зачем ты обратился к Предвечной Тьме? Неужели оружия и зелий, что я тебе дала, было мало?

— Ситуация сложилась тяжёлая. Тролли призвали старейшего лоа и планировали вытащить из Серых Пределов ещё одного. Выбирая между смертью и обращением, выбрал второе. Я разве поступил неправильно?

— Мог воспользоваться пойманными духами. У тебя ведь не остаётся дороги назад. Ты преступил границы человечности.

— Горстка старших лоа не выстоит в борьбе со старейшим и вздоха, тебе ли не знать, Авариэль. Преступил, и преступил, я и без обращения к Тьме был обречён на это, открыв в себе способность ловца духов. И вообще, пока не расстался с жизнью, ничего не потеряно. Ты яркое тому доказательство. До твоей сделки с Владыками я считал, наша связь может быть разорвана лишь смертью.

— Возможно, ты прав. Понимаю тебя и всё равно не одобряю твоего поступка.

— Брось, — махнул я рукой. Упрёки Смуглянки начинали раздражать. — У нас есть куда более актуальная тема для разговора. В сгоревшем селе, если не ошибаюсь, на тебя напали. Позднее, когда я за тобой прилетел, и мне устроили горячий приём. Кто они?

— Проклятые, — ничуть не удивилась вопросу Смуглянка. По боевому трезубцу хизаи ей наверняка стало ясно — я столкнулся с теми же боевиками, что и она. — Отступники, чьи имена заклеймены проклятием сородичей и жрецов. Их всего семеро, и каждый из них стоит целой армии. Постарайся больше не встречаться с ними.

— Это уж как кому повезёт. Расскажешь подробно об этих бандитах?

— О них мало что известно даже мне. Одного из них знаю лично. Мой бывший преподаватель, метивший на пост главы Университета Высшего Искусства, бестиомаг-метаморф. Однажды он пропал вместе с семьёй — женой и сыном. Версии выдвигались студентами разные, от убийства наёмниками до побега после кражи из Тельперинга запретных артефактов — преподаватель был на короткой ноге со жрецами Карубиала, воспитавшими его, и имел доступ в хранилище Священной крепости. Я не ожидала встретить его той ночью, ещё и в компании убийц. Он приказывал им. Знаешь, Санд, Проклятые не намеревались убить. Имея шансы прихлопнуть меня, Эктарион не воспользовался ими.

— Этарион, — испробовал на языке я незнакомое имя. — Говоришь, их семеро? Двое сгинули у сгоревшего села, остались пятеро. Смуглянка, а они очень-очень опасны?

— Говорю же: лучше избегай встречи с ними! Твоя победа над двумя из них скорее случайность. Вероятно, у них не было цели убить тебя.

— И идут они за нами, правильно?

— Да. Проклятые знали, на кого нападают.

Я обратился к трепещущей призрачной нити, соединяющей меня с теневыми духами, сосредоточился, послав зов. Мои соглядатаи откликнулись, передавая информацию о местонахождении и состоянии наших недоброжелателей.

— Самое меньшее один из них не так уж далеко отсюда, а ещё несколько в аранье у Зеркального озера. Пока враги разделены, как тебе нравится предложение напасть на них?

Смуглянка не отвечала с минуту. Я уж подумал, не покинула ли она пещеру, воспользовавшись какой-нибудь из своих уловок.

— Осторожно проведём разведку — и с воздуха, и в астрале, и на земле, — нарушила она молчание. — Атакуем после.

— Само собой, — ухмыльнулся я.

Разлитое линиями по снегу алхимическое зелье почти не различалось на фоне природной айгаты. Оно не прожгло наст, не выделялось цветом, по утверждению идущей около меня Смуглянки, и являлось отличным сторожевиком. Весьма специфическим сторожевиком. Я не представлял, что алхимики научились создавать сторожевые зелья, реагирующие на энергию разумных и духов. Наступишь на такую малозаметную линию, и установивший эту паутинку маг будет немедленно оповещён о проникновении чужака внутрь охранного периметра.

Создатель сего шедевра не заморачивался сложной механикой астральной тревоги и попросту подсоединил линии к пузырькам гремучки, расставленным под корнями и зарытыми в снег. Наступаешь на линию или проходишь близко от неё, зацепив аурой, и по линии идёт энергетический заряд, активирующий взрывчатку. Трах-бабах, и нет нарушителя. А ежели и выжил, вскоре сюда примчится во всеоружии хозяин ловушки и добьёт его.

Классный алхимик в команде Проклятых, изобретательный. Сразу видно, за серьёзными разумными идём, а не за разбойничающими магами. Мы со Смуглянкой правильно сделали, никого не взяв с собой. Неуклюжие горцы подорвались бы непременно, да и Клеймёные вряд ли распознали бы ловушку с ходу, как сделали Авариэль и пущенные на разведку теневые духи.

Наши летуны, может, и пригодились бы. Они позади нас, на расстоянии в пару-тройку километров, прячутся за проползающими по небу редкими облачками. Подстраховывают. Десяток боевых магов-стихийщиков рангом не ниже магистра внушительная сила на поле боя. Смуглянка заверяет, с парочкой Проклятых им не справиться, но по-моему, недооценивает она ребят, которые разметали орду троллей под Веспаркастом, пусть и прореженную моими и не только стараниями. В роли поддержки крылатые самое то, смогут подлететь в нужный момент и накрыть противника массированной бомбардировкой огненными заклятиями.

Хм, у меня теперь действительно небольшая армия. Кавалерии не хватает, а так все есть: пехота, авиация, в некотором роде и артиллерия. Для лобового столкновения, может, нас маловато, однако, для терроризирующих уколов по неповоротливому скоплению врагов и отлова патрулей самое то.

Я аккуратно, чтобы не задеть, переступил через линию на снегу. На свету её совсем не увижу. Эх, дала Тьма зрение — видны только токи энергий, низший уровень астрала. Прощайте, картины физического мира!

Выданная Смуглянкой одежда — кожаный костюм Клеймёных, зачарованный по самое не могу на прочность — скрывает ауру так, что никакая эманация не выскользнет. А нет айгаты, нет и срабатывания ловушки. На всякий мы решили не испытывать судьбу и не наступать на паутину зелья. Выбирая свободные места, я быстро переставлял ноги, буквально перескакивая с одного «окна» между линиями на другое. Перемещаться по теневому измерению тоже не рискнул, мало ли.

Проклятые окружили себя кольцом алхимических ловушек, тянущимся на добрых полкилометра в глубь лесных чащ. На краю переплетения призрачных линий Смуглянка вдруг резко замерла. Впереди в астрале всё вроде нормально: утопающие в сугробах великаны деревья, припорошенные и полностью погребённые под снегом кусты, сонные лесные духи и дрыхнущая до весны мелкая живность. Крупные ночные хищники тут не ходят из-за дурно пахнущих зелий.

Разве что земная стихия немного ярче выражена. Теневой дух осторожно прокрался под древесными сводами и, заколебавшись, застыл. Опять ловушка, причём хитрее предыдущих. Линии зелья обнаруживались сравнительно легко, мои разведчики определяли их как некое разлитое вещество, не имеющее отношения к аранье и её обитателям. Здесь же дух не мог понять, что за неведомая штука перед ним. Энергия земной стихии просачивается очень слабой аурой сквозь снежную, окутывает растения, живых существ и лоа. Необычно это. Земля зимой «спит», снег накрывает её айгату, не давая смешиваться с воздушной.

«Элементальный капкан», — поделился я догадкой со Смуглянкой. Она согласно кивнула.

Сконцентрировавшись на токах стихийной энергии, заглянул под землю и невольно растянул губы в хищной ухмылке. В метре от поверхности покоился сгусток айгаты земли, то ли свиток, то ли ещё какой магический предмет. Эдакая бомба, детонирующая при вхождении чужака в странную ауру.

«Заклятие в свитке, — произнесла мысленно Авариэль. — Не подпускай к ней теневых духов, может сработать».

А то сам не понимаю. Одно хорошо — поставивший ловушку не стихийщик, иначе вместо свитка пользовал бы само заклятье.

Медленно пустил разведчика вдоль ауры. Реакция последовала мгновенно: аура стала насыщаться энергией, и я отозвал духа. Тут же напряжение спало.

Не люблю параноиков, к ним трудно подбираться. Расположение капканов грамотное, за менее эффективными находятся более сложные и чувствительные. Уверен, при срабатывании земляная ловушка опаснее алхимической. Там взрыв, тут не удивлюсь, если расщепление на атомы. По теневому измерению через ауру не пройти, вон как на духа среагировала. Перелететь?

Смуглянка осторожно провела рукой, коснувшись земляной айгаты. У Авариэль энергетическое сокрытие лучше, чем у любого из Клеймёных, может, сторожевая аура не выявит её?

Концентрация энергии земли резко повысилась, заметившая это Смуглянка отдёрнула руку.

«Что бы ты без меня делал?» — раздалось по мыслесвязи. На ладони девушки взвихрилось образование из сырой айгаты, пляшущее, подобно огоньку. Постепенно изменчивая конструкция приобрела вид стихийной энергии и, вытянувшись, влилась в сторожевую ауру, после чего расширилась, имитируя энергию ловушки, и спустя минуту создала узкий коридор.

Хм. Действительно, такого я пока не умею. Я бы ринулся напролом, обезвреживая ловушки копьём и сообщая Проклятым о моём приближении. «Иду на вы», что называется, далее перемещение по теневому измерению и внезапный удар из тени. Такова простейшая из доступных мне тактик.

Хмыкнув, я пригнулся и шагнул за Смуглянкой в образованный её заклятьем тоннель.

Аура покрывала шагов двести леса в ширину и гораздо больше в длину, эдакое второе оборонительное кольцо. Сумеет выжить нарушитель во взрывах гремучего зелья, угодит в… вот эту непонятную муть. Сомневаюсь, что у среднего мага или старшего лоа останется шанс выскочить из ловушки.

Проклятые нашлись за земляной аурой. Маскировка у обоих хромала на обе ноги. Один — явно человек — возился с жезлами под раскидистым деревом, на нижних ветвях которого расположился второй, самый таинственный из парочки, поскольку его айгата отдалённо напоминала духовную энергию эльфийских храмовников, а сам он походил в астрале на тёмно-серое пятно с пробегающими по нему сполохами чёрных молний. Меч у него интересный, с собственной волей, злющий, чисто стая напавших на троллью деревню и получивших по зубам котов магенов, и не менее кровожадный. Покрытый засохшей кровью клинок при соприкосновении с деревом оставлял глубокие рваные раны. Походя, без намерения убить или покалечить. Крутое оружие подстать владельцу.

Что особо интригует: проекции в измерении теней у мечника не наблюдается. Дух-разведчик заскользил к здоровяку и вдруг взвыл от боли, чуть не парализовав меня. Да какого демона?! Дотронувшийся к воину теневой заметался, пытаясь оторваться от него и разлагаясь на чистую айгату, впитываемую безликим серым коконом духовного тела, точь-в-точь губкой, поглощающей воду.

Я от греха погрузился в тень, Смуглянка затаилась во мраке чащи, не производя ни звука и став для меня абсолютно неощущаемой. Ну, всё, нас засекли. Вопля умирающего духа в астрале не почувствовал только глухой. Маги, например, такой «глухотой» не страдают.

Человек вскинулся, заозирался. Из него никудышный противник, поселившийся в нём теневой, будто паразит, по моему приказу немедленно перекусит энергетические каналы в духовном теле, лишив возможности магичить. Будет трепыхаться человечек, и вовсе вырублю.

Смуглянка заблаговременно перекрыла мыслесвязь. План действий давно оговорён, стандартная схема — на мне ближний бой, Авариэль прикрывает издали барьерами и лунной магией. Козырь — магию теней — использую в крайнем случае. Всё правильно. К мечнику лучше не подходить, подозреваю, он полон сюрпризов. Сидит сычом на ветке, головой вертит, наверняка ищет нас.

Зазвучали в астрале еле слышимые Слова — Смуглянка обращалась к покровительнице своего дома, Белой Луне. В ответ сверху пролился дождь противного мне света.

Отступление первое. Нолмирион

Ночь полнилась чудовищами. Нолмирион не видел их — единственное, что он мог разглядеть через прорези шлема, это очертания деревьев, сливающиеся в сплошную серую мглу, — он чувствовал присутствие злобных тварей всем своим естеством. Они жили в тёмных уголках его сознания, лезли из памяти забытых смертными эпох, словно черви, копошащиеся в трупах воспоминаний. Бесформенные и уродливые на манер шогготов, с отвратными мордами и острыми когтями на концах бесчисленных щупалец, похожие на красивых людей и прекрасных эльфов, сжигающие неземным светом материю и поглощающие само бытие абсолютно чёрные провалы истинной Тьмы. Большинству нет описания ни на одном языке рас Лантара. Чудовища скалились из реальности Кошмара, угрожая развеять иллюзию, в которой обитают разумные, и завладеть Нолмирионом.

Отец не допустит прорыва. Сдерживающие печати, за кои цепляется разум Нолмириона, стоят барьером между тварями Бездны и смертными, мерцают магическими знаками, отгоняя мрак и сопутствующий ему страх. Кошмар не нахлынет вновь…

— Беспокойно мне что-то, — проворчал внизу Корд, закончивший устанавливать сигнальное заклятие около стоянки, и некромко окликнул: — Нолми, будь другом, проверь лес. Никто к нам в гости не идёт?

Просьба человека помогла выбраться из липкого плена кошмара. Нолмирион медленно обвёл взглядом аранью, прислушиваясь и принюхиваясь. В серой мгле вспыхнули красные огоньки теплокровных — ничего особенного, мелочь. Звери покрупнее бродили далеко от места стоянки и не представляли угрозы, во всяком случае, пока. Рептилии мирно спали под корнями вековых деревьев.

Прикрыв глаза внутренними полупрозрачными веками, эльф обратился к внутренним ощущениям. Корд прав, поблизости разумный, его аура периодически просвечивается в астрале, испуская ужасающую, тёмную айгату, точь-в-точь как у обитающих в Кошмаре чудовищ. Мелькнёт то тут, то там на расстоянии в сотни шагов от Корда, и подолгу скрывается в темноте под древесными великанами.

Нолмирион снял с плеча меч и указал им в сторону, где в последний раз появлялся обладатель чудовищной ауры. Корд, обнажив клинок, потянулся к футлярам со свитками на поясном ремне.

— К нам пожаловали теневик и Клеймёная, осторожнее с ними, Нолми, — предупредил человек. В руке у него зашелестел, разворачиваясь, свиток астрального барьера.

Теневик? Тот самый, убивший Шестиглазого и Зоната Мечника? Вопрос застыл и расплылся в потоке шумящих в голове мыслей, кои заглушил животный ужас. Чудовище здесь!

Нолмириону показалось, он закричал. На самом деле, кричал Корд, предупреждая об ударе сверху. Полыхнула знакомая аура, тёплая и мягкая, будто лунный свет, льющийся с небес, и в следующий миг на лес обрушалось нечто тяжёлое и громадное. Вековые деревья ломались, словно тонкие сухие прутья, эльфа снесло вместе с ветвью, на коей он стоял, и ударило о мёрзлую землю, выбив дух. Человеку пришлось хуже, он распростёрся у враз потушенного костра и сипел, его кости трещали, ломаясь под тяжестью бледного, затопившего всё вокруг света, разбитая плоть кровоточила. Корд походил на расплющенное насекомое.

Нолмирион напрягся, пытаяь подняться, в итоге его сильнее вдавило в землю, укреплённый магией доспех затрещал. Всё тело, от кончиков пальцев ног до головы, прижимало сверху. Нельзя даже пошевелиться. Никогда прежде эльф не испытывал подобного.

Сплошная стена разномастных чудовищ надвинулась на сдерживающие печати, вселяя страх.

— Не убей человека, Смуглянка, — раздался вдалеке голос. — Живой он нам нужнее. Тот, в доспехах, кто такой?

Ответа Нолмирион не расслышал, давление усилилось, стремясь раздавить его. В прорезях шлема он видел судорожно вдыхающего Корда, напоминающего уже не насекомое, а вздрагивающий мешок окровавленной плоти с торчащими из неё осколками костей. Если его не убьют, он восстановится, помогут накачанные до отказа энергией Кольца Жизни на его размозженных пальцах. Айгата уже начала перетекать в искалеченное тело, в серой мгле астрала зажглись тусклые искорки артефактов.

Корда всё-таки убьют — раньше ли, позже, без разницы. Он для теневика и Клеймёной зло, а значит, должен умереть. Такое же зло, как и Нолмирион. Как и отец. Как и Зонат с Шестиглазым.

Мышцы вздулись буграми под сталью доспехов. Не останавливаться! Напрягшись до предела, отмеренного сдерживающими печатями, Нолмирион привстал. На голову словно положили скалу. Ещё немного…

Металл застонал, прогибаясь и сминая плоть, захрустели разрушающиеся кости. Из-под шлема раздалось свирепое рычание, неотличимое от звериного — чудовища из Кошмара штурмовали первую печать, грызя витиеватую магическую фигуру зубами и царапая когтями, стараясь сломать в смертельных объятиях щупальцев и лап.

С трудом эльф повернул голову. За отвердевшим молочным светом белой луны воздевала руки к небу, произнося заклинание, черноволосая девушка — Клеймёная. За ней, в тени обломанных древесных стволов, стоял обладатель ужасающей айгаты. Его глаза выделялись и во мраке — абсолютно чёрные, без белков и радужки, затягивающие взор порталы в истинную Тьму. В руке у него щелью меж мирами темнело копьё.

Иллюзорный мир подёрнулся алой пеленой реальности. Сдерживающая печать рассыпалась прахом, и вал хаоса покатился ко второй, сметая стену из лунного света.

— Убью… убью всех, — пробормотал Нолмирион, вставая и сбрасывая с плеч тяжесть заклятия.

* * *

Доспехи мечника запылали изнутри холодным, колючим огнём полночных звёзд. Девять точек, раскиданных по телу, прожигали завесу молочного лунного света, низвергающуюся с неба. Удивительно знакомое разноцветное пламя — голубое, красное, белое, жёлтое — окутало поднявшегося Проклятого, пророча бой.

Небесное Погребение Смуглянки сработало, приковав к земле человека, казавшегося изначально слабее напарника, а вот для разумного в доспехах заклятия оказалось недостаточно. Крепкий малый. Благо, сражаться придётся лишь с ним одним.

Втянув голову в плечи и ссутулившись, мечник выпрыгнул из-под светового пресса Авариэль. Его меч взметнулся вверх, описал дугу, падая на не успевающую уйти из-под удара Авариэль. Поглощённая контролем лунного заклятия, она не могла ни защититься, ни увернуться. Вокруг неё цветком расцвёл выброшенный артефактным кольцом барьер и тут же сник, проломленный огромным изогнутым клинком мечника.

Воздух зашумел в ушах, мышцы загудели от перенапряжения. Толчок, я со Смуглянкой в руках перекатился по насту, отстранённо фиксируя разрыв плоти на спине и повреждение рёбер. И это меч у Проклятого тупой и моя одёжка зачарована на прочность, будь заточенным, срезал бы с меня приличный кусок. Не критично, но, демоны подери, неприятно. Энергия жизни потекла из Маркарта, исцеляя меня.

Спасибо потом скажешь, дальше сама, ладно, Смуглянка? Отпустив Авариэль, разворачиваюсь лицом к ещё не пришедшему в себя и потому слегка заторможенному мечнику. Не на такой результат мы рассчитывали, лупя по тебе Небесным Погребением. Нормальные смертные вроде того человека со свитком должны валяться со сломанными костями независимо от того, в доспехах он или нет. А ты скачешь кузнечиком и вдобавок машешь своим ножом бульдозерным, словно дамским кинжальчиком. Мы, конечно, предполагали, что вы крепкие парни, однако, не настолько же. Ты хотя бы для приличия покачивался, аки малость пришибленный, и резвость не проявлял.

Мечник подскочил ко мне, горизонтальным взмахом клинка едва не задев отпрыгнувшего назад меня. С лезвия сорвались капли, оросив мне грудь, в ноздри ударило зловоние. Капли стекали по кожаной куртке, оставляя дымящиеся ядовитой айгатой дорожки. Весьма неплохо — соединить ближний и дальний бой. Благодарю за предупреждение, более не подставлюсь и блокировать древком удары не стану.

Разворачиваясь за мечом, Проклятый веретеном взвился в воздух на добрых полтора метра и рубанул сверху. Для простого смертного очень стремительная атака, для меня, вышедшего за границы второго уровня боевого транса, показалась медлительной, хотя и грациозной. Красиво движется, балет прямо. Отступаю на шаг в сторону и, когда клинок врезается в снег, бью пяткой копья в участок шлема, за которым находится висок мечника. Моя задача — ошеломить, а не убить, иначе ткнул бы наконечником, и дело с концом. Раз теневым не подступиться к Проклятому, придётся Смуглянке заключать его в барьер.

Небесное Погребение, лишившись контроля заклинателя, рассеялось безвредной энергией по астралу. Изломанный, распластанный человечек начал восстанавливать повреждённые внутренности и кости, такими темпами на полное исцеление у него уйдёт не меньше часа. Артефакт тому причиной или заготовленное заклятие разберусь позже, главное, он не помешает пеленанию напарника.

Будто в каменную статую ударил. Эффекта ноль, мечник даже не вздрогнул. Нет, статуя от такого удара треснула бы, будь она из мрамора, скажем. Вместо того, чтобы покачнуться, мой визави рубанул наискось, снизу вверх, вырвав куски лежалого снега и мёрзлой земли. Ох, и бешеный. Я еле увернулся, помня о пролетевших мимо каплях ядовитой субстанции, выделяемой клинком. Прыжок назад-влево с прогибом, кувырок назад, и я снова на ногах, стою, пригнувшись.

Авариэль бросилась прочь, раскидывая веером мететельные ножи — маленькие, короткие, зато несущие на себе узоры заклятий. Мечника не трогает, держась от него на почтительном расстоянии, действует по плану, вариант «Б».

Остановившись, Проклятый широко расставил согнутые в коленях ноги и заревел от бессилия. Столько попыток меня достать, и впустую! Конечно, на его месте и я бы злился. Снарядом из катапульты мечник взлетел ввысь, кувыркаясь наподобие живого волчка, подброшенного в воздух. Брызги ядовитой жидкости прошили наст и осели на деревьях, проедая кору и испаряясь тончайшими струйками.

Попади под такой дождик простой смертный, даже рыцарь в зачарованной броне, смертельный исход обеспечен. Испарения заслоняют фигуру противника в астрале и физическом мире, являясь, по сути, «заглушкой». На поле боя Проклятому противостоять по силам только магу, и то не всякому.

Звук оттолкнувшегося от наста мечника, светящаяся фигура промелькнула сквозь смертельную завесу и ринулась вниз подобно падающей звезде. Я деликатно отступил в сторонку, дабы не попасть под клинок. Хватит, надоело. Пришибёт кого, а мне это не надо. Маркарт, щадящий режим.

Шагаю вперёд, за спину Проклятому, разворачиваюсь и чиркаю наконечником копья по его ногам, перерубая сухожилия. Мечник упал на колени, напоследок попытавшись широким взмахом меча достать меня. Не смог: я отшатнулся, разорвав дистанцию.

Держа оружие одной рукой и направляя его в противника, другой рванул с себя куртку. Ядовитая субстанция почти прожгла толстую прочную кожу. Не дышать, отойти от поражённого испаряющейся гадостью участка.

Воин сел, уронив голову на грудь, рука с мечом безвольно опустилась в снег. Он будто покорился судьбе и умер, свет девяти звёзд в его теле померк.

Хм, странно. Я не наносил смертельной раны, копьё поставило метку — Укус Погибели, — вытягивающую из жертвы жизненную и духовную энергии. Степень высасывания регулирует Маркарт по моей воле, то есть, будет жить «укушенный» или умрёт от истощения, зависит от меня, а я смерти Проклятого не хочу. Вот боль от прикосновения копья запросто могла вырубить его.

В тишине раздался тихий безумный смех мечника.

Отступление второе. Нолмирион

Звёзды в чёрной бездне небес кричали от боли. Их вопли заглушали рёв бесчисленных чудовищ, что штурмовали вторую сдерживающую печать. Нолмирион корчился от боли и страха перед надвигающимся Кошмаром. Возведённая отцом магическая конструкция накренилась над морем рогов, когтей и щупалец, угрожая рухнуть и похоронить под собой вместе с горсткой тварей сознание молодого эльфа.

«Не бойся, сын мой, — говорил отец. — Даже если падут все печати, и Кошмар повторится, ему не быть долгим. Я вновь приду и избавлю тебя от него».

«Отец, мне страшно, — завывал Нолмирион в когтях ужаса. — Забери меня отсюда, пожалуйста! Спаси!»

«Будь твёрд, сын мой. Кошмар твоё проклятие, но он дарует тебе Силу богов. Прими его и жди освобождения. Я приду…»

Образ отца поблек и пропал, сменившись рушащейся с оглушительным грохотом сдерживающей печатью. Чудовища хлынули волной к третьему, последнему магическому знаку, разрывая на кусочки сознание эльфа. Разум растаял в животном ужасе.

* * *

От сходства с храмовниками Карубиала в Проклятом не осталось и следа. Девять звёзд в его теле вспыхнули маленькими разноцветными солнцами. Ослеплённый, я на миг остолбенел. Свет сковал меня, лишив способности чувствовать что бы то ни было, мысли сбежали, оставив наедине с разъярёнными светилами, в незапамятную эпоху павшими с небес и ставшими богами моего народа.

Моего?!

Неясные воспоминания пробивались сквозь толщу тысячелетий забвения, оформляясь в зачатки знаний о давно ушедшем в небитие мире. Полночная Плеяда, девять младших божеств, открывших истину о происхождении аллиров. Дети Звёзд — имя, данное ими древним эльфам. В благодарность за знания и покровительство предки эладарнцев приносили им в жертву животных и разумных существ, чаще всего пленных троллей, Девяти Звёздам строили храмы во всех княжествах.

В час нужды аллиры призывали телесные воплощения звёздных божеств. Сущность небожителя вселялась в сосуд — достойнейшего юношу или девушку. Почему Плеяда избрала мечника своим общим вместилищем? Никогда ранее все Девять не занимали одно тело.

Вероятно, их собрали против воли, насильно поместили в разумного, ослабили, сковали зачарованными жрецами Крылатого Единорога доспехами, отсюда сходство айгаты мечника с айгатой карубиальских храмовников.

Ненависть и отвращение заполнили астрал, вытеснив болезненные эманации. Полночная Плеяда ненавидела окружающий мир столь сильно, что её свет выжигал духовные сущности поблизости от сосуда. К мечнику теперь не подступиться, не поможет и портал в Предвечную Тьму — он попросту не откроется там, где полыхает звёздное пламя.

Я поспешно переместился за стволы деревьев в благодатный сумрак теней. Смотреть внутренним зрением на мечника больно, находиться рядом подобно пытке, меня словно сунули в печь. Ещё и метка прекратила качать энергию. Она по-прежнему стояла на мечнике, однако, не действовала, будто высосала из него всё. Придётся вступать в ближний бой и бить по энергетическим центрам противника, то есть по самоцветам богов в его теле, иначе вряд ли получится его остановить.

Свет потускнел, послышался хруст наста. Проклятье, Смуглянка ведь где-то там! Ухожу на пару метров вправо и выскакиваю из теневого измерения аккурат сбоку от приземлившегося в месте, где я только что был, противника.

Токи светящихся энергий обозначали тело мечника, искрясь в точках концентрации. Удлинившийся гибкий хребет разорвал во время роста доспехи, точно бумагу, руки стали раза в два длиннее и напоминали суставчатые лапы насекомого, оканчивающиеся внушительных размеров когтями, из предплечий росли изогнутые клинки — похоже, меч теперь разделился надвое и сросся с руками хозяина. Шлем треснул и сплющился, из-под забрала выглядывал пучок то ли жвал, то ли щупалец, влажных от стекающей по ним ядовитой субстанции, той же, что разбрызгивало оружие. Вот оно как, выходит, меч и был частью владельца.

Короткие четырёхпалые конечности с длинными когтистыми пальцами заменили высохшие ноги мечника с перерезанными сухожилиями. Ясно, почему метка перестала качать айгату, сосуд отрастил новые ноги, предпочтя уничтожить старые и лишить контроля над собой.

С секунду мы стояли, изучая друг друга, затем мечник ловко развернулся, уходя от моего удара копьём в бок, и взмахнул руками. Клинки отделились от предплечий и, расплёскивая мерцающую смертоносную жижу, понеслись ко мне с двух сторон. Я отпрыгнул, мечи сменили траекторию полёта и устремились за мной, вращаясь.

Твою-то демонову матушку в тридевять Звёздных Домов! Маркарт раздосадовано рыкнул у меня в руках, едва не отбив летающие клинки, я уклонился, перейдя в низкую стойку, и вражеское оружие пронеслось надо мной, в тот же миг враг очутился около меня. Уйти в теневое измерение не успеваю — Плеяда вспыхнула, изгоняя мрак возросшей аурой и на мгновение дезориентируя.

Скользящий удар смял грудную клетку, разом сломав рёбра и повредив лёгкие.

Не прибегай к магии Тьмы, да, Смуглянка? Так ты говорила. Меня же вот-вот порвут без моих козырей! Мечник ускорился на порядок, наверное, не уступит мне.

Облегчение пришло внезапно. Из-под земли вырвались стены бледного огня, разрезая существо на несколько кусков. Возле меня упала уродливая башка, левая передняя лапа — рукой язык не поворачивается назвать изменившуюся до неузнаваемости конечность — шлёпнулась в расплавленный дымящейся жижей снег у моего лица, обдав зловонием, нижняя часть туловища засучила ногами, рыхля когтистыми пальцами наст. Свет звёздных божеств почти угас, за ним затухли стены множественного барьера Смуглянки и улеглось сжигающее меня пламя. Цветок Смерти, так вроде называется. Раскидывая метательные ножи, Авариэль расставляла узлы заклятья, активируемого по её ментальной команде.

Некогда валяться, ожидая полного восстановления организма. Дышать не могу, да ничего, хоть сердце стучит исправно. До исцеления лёгких протяну часок-полтора на жизненной энергии, вливаемой Маркартом. Двигаюсь, и то ладно. Совладав с изломанным телом, приподнялся, встал на четвереньки и, наконец, на ноги. У, качаюсь по волнам слабости, концентрация никакая. Еле различаю потоки айгаты в шевелящихся фрагментах моего визави. Куски соединяются друг с другом энергетическими нитями, сплетаются в жгуты и обретают физическую плотность. Наращивает псевдоплоть, тварь эдакая, меняет форму тела. Свечение Полночной Плеяды усиливается, не предвещая ничего хорошего.

Чем ты меня шарахнул, башкой? Благо, рога не отрастил, не то лежать мне, уповая на Предвечную Тьму.

— Поместить его в барьер? — на грани сознания возник вопрос Смуглянки.

Его твои заклятья не удержат, он коллективная аватара падших звёздных богов. Порядком ослабленных, правда.

«Смотря какой барьер», — по мыслесвязи передала Авариэль.

Переносные на основе магических предметов лопнут. Не той величины рыбка попалась. Её сначала истощить нужно. Я вонзил копьё в одну из начинающих нестерпимо сиять звёзд в районе сердца, пробив доспех и хитиновый панцирь твари. Мечник издал вопль боли и ужаса, ударивший молотом по барабанным перепонкам и встряхнувший астрал, в Маркарта хлынула айгата, восполняя затраченные на моё исцеление запасы.

Ну вот, и к плану «В» не пришлось прибегать.

Спокойнее, спокойнее надо реагировать на встречу со старым другом. Никуда вы не денетесь от меня, звёздочки мои ясные. Нам с вами предстоит о стольком поговорить!

* * *

— Владыки Предвечной Тьмы, взываю к вам! — гремел под теряющимися во мраке сводами храма мой голос. — Услышьте меня! Я, великий князь Аллирана, скрепляю Договор кровью братьев и сестёр моих и дарую вам их души!

На жертвенник брызнули красные капли, лишившийся сердца брат захрипел и затих, с ужасом глядя на фигуры трёх Владык, восседающих на растрескавшихся от древности тронах из чёрного камня. Упавшие на идолов капли крови исчезли — подношение принято божествами.

В глубинах под храмом громыхнул священный гонг, отдаваясь в покрытых запретными знаками стенах долгим гулом. Договор заключён, ритуал закончен. Отныне я повелеваю тёмными духами, обитающими в Предвечной Тьме, и её боги явятся по моему зову на пиршество, устроенное в их честь. Видят предки, это немало для аллира, окружённого врагами.

Братья и сёстры, дожившие до сегодняшней ночи, останутся в храме навеки, пополнив ряды бесплотных служителей. Таково условие Владык. Я должен был чем-то жертвовать, обретая Силу. Не ради меня — ради народа, которым я правлю. Ради победы над ордами лоа и веры пошедших за мной разумных. Ради будущих поколений.

Прощайте. Я никогда не забуду вас, родичи.

Очнувшись, я коснулся чёрного копья, и по телу прокатилась волна приятной энергии, словно в меня перетёк дух живого существа, имеющего сродство со стихией Воды. Маркарт делился со мной айгатой, прорастая в мою ауру, подобно корням дерева, пробивающим твёрдую неподатливую землю. Я становился сильнее, быстрее, восприятие обострялось, чего и близко не было при контакте с трезубцем. Восстановление организма почти завершилось, запасы энергий у меня близятся к максимуму, чего не скажешь о запасах копья, изрядно оскудевших с момента победы над Проклятыми и проведённой над сосудом Полночной Плеяды операции.

Мир расширился за пределы пещеры, в которой я сегодня спал. Он включал в себя мириады существ, включая скопление синекожих на далёком берегу Зеркального озера. Несколько тысяч воинов, значительно больше, чем штурмовавших Веспаркаст, расположились у воды, ничуть не опасаясь магии морлоков, дремлющих под толщей вод и льда. Защита тролльих колдунов крепка, их и воинов охраняют сотни лоа, кружащих над лагерем. Подобраться незамеченными к синекожим трудно, поэтому мы нападём на них открыто.

Горцы и оборотни уже ушли охотиться, Клеймёные разбились на группы и ожидают приказа Смуглянки к началу атаки. У пещеры дриады, древни и верные белые волки. Со мной они составят отряд, который ударит по дозорным постам. Дело бойцов — вывести из строя как можно больше воинов и уйти. Я прикрою отход, вырезая шаманов с учениками. Горцы и оборотни займутся патрулями, разведчики Клеймёных во главе со Смуглянкой нанесут визит вежливости синекожим непосредственно в лагере. Маги на фаэрнилах наш резерв, они примчатся, если выплывет крупная рыбина вроде Болотного Отшельника.

Я встал, опираясь о Маркарта. Дневные сны окончательно отпустили меня из цепких лапок, вернув ясность сознания.

Два последних дня показались мне вечностью. Забытые воспоминания заполняли сознание, угрожая прорвать плотину человеческого рассудка. Деяния аллирского князя отдавались болезненным эхом в памяти — ритуальные убийства тысяч разумных, в том числе родичей, ради достижения Силы, истребление кланов и племён. Величайший правитель древности не останавливался ни перед чем на пути к власти и могуществу, и вместе с тем стремился обеспечить безопасность и процветание собственному народу.

Я вновь изменился за минувшие два дня. Вчера Смуглянка сказала, у меня потемнела аура, и в неё вернулось тепло, присущее живым, а вот глаза остались похожими на моря адской смолы. Волки больше не рычали в моём присутствии, и приближение дня не приносило столько неудобств, как раньше. Я перестал быть немощным. Однако, стоило выпустить копьё из рук, через минуту-две наваливалась усталость, и ноги подгибались в дрожащих коленях, точь-в-точь у дряхлого старика. Я стал ночным существом, охотником на духов.

«Не уходи в Предвечную Тьму. Станет тяжело, помни, мы придём на помощь», — попросила вчера Смуглянка.

Не уйду. И к Владыкам стану взывать только в крайнем случае.

Мы встретимся на рассвете в пяти километрах отсюда, в овраге. Туда же подойдут горцы с оборотнями, чтобы получить от меня ЦУ и рассеяться по аранье до следующей ночи либо залечь под землёй, если я осуществлю всё задуманное на сегодня.

У выхода из пещеры дежурили дриады. Акела, бывший со мной в пещере, пробежал чуть вперёд, принюхиваясь, к нему присоединились остальные волки.

Я понёсся меж деревьями, за мной, отстав на полсотни шагов, спешили волки, позади них широким фронтом дриады и древни. Попавшийся сторожевик в виде нароста на стволе я сбил на ходу копьём, разом лишив следящего за участком араньи колдуна магического «глаза» и ослепив его вспышкой боли от обрыва соединяющего его с амулетом астрального канала. Обо мне узнают, о тех, кто со мной — нет.

Приличный шаман пожелает выяснить, в чём дело — то ли нарушитель появился, то ли какой злой дух проказничает — и вышлет соглядатаев. С ними разберусь, обычно для таких целей используют младших лоа. Послать группу быстрого реагирования, считай, одержимых с троллями, колдун не успеет, я до него доберусь быстрее. Он сидит неподалёку от озера, обложился амулетами, вот-вот со страху активирует барьеры, трусишка. Ему невдомёк, что его защиту, имея в руках божественный артефакт, я взломаю играючи. Он не верховный, так, рядовой клановый шаман из Чёрного Копья. Таких в армии у озера мало, всего около полудюжины. Видимо, Болотный Отшельник надеется прежде всего на себя. И правильно, ему шаманы родного племени в пояс дышат.

На холме у реки раньше стояла деревня Каменных Клешней, малого племени, входящего в союз озёрников. Нынче в ней обитает смерть. Холм затянут паутиной чар, стягивающихся в тугой узел в центре селения. Там, в вырытом троллями подземелье, склеп и жертвенник, на жертвенном камне приносили в дар предкам птиц, животных, а бывало, и разумных. Там жил шаман. И сейчас там тоже колдун. Чужого, правда, племени. Охрана — восемь дюжих троллей, одержимых старшими лоа. Прячутся на поверхности, под слоем пепла и снега. Не очень живые и не совсем мёртвые, напитанные жизненной энергией убитых здесь Водяных Крыс.

За холмом дозорные посты нормальных, живых синекожих. По дюжине охотников в каждом, как всегда. Учеников шамана не брали, ибо рядом цельный, можно сказать, дипломированный, колдун, предупредит в случае чего вождя и Болотного Отшельника. За постами озеро, в тысяче шагов юго-западнее начинается огромный лагерь осаждающей озёрников орды.

Дриады и древни разделились на два равных отряда и направились к дозорным пунктам, волки со мной. Разглядеть нас издали сложно, белый мех неплохая маскировка. Плащ у меня тоже светлый и тоже из меха, благодаря ему моя аура сливается с природной аурой леса. Кожаный костюм — куртка да штаны, покрытые вязью магических знаков, — блокируют эманации, исходящие из моего духовного тела. Спасибо Смуглянке, без её подарков меня бы засекли за лигу до холма. У Клеймёных вся одежда камуфлированная. Закончим у Зеркального озера, и попрошу для дриад такую же. Девчата обходятся природными способностями к слиянию с лесом, зато в империи одёжка спасёт от ненужных вопросов.

Вход в склеп под холмом охраняют помимо одержимых бесплотные духи явно элементального происхождения. Я обнаружил их, подойдя вплотную к холму. Специфических лоа колдун поставил себе на службу. Ветряную Деву призвал со свитой. Ну, чем сложнее, тем интереснее. Подскочив к затаившемуся в сугробе одержимому, заколол его сквозь снег копьём, ощутил прилив айгаты и жизненной энергии, мгновенно вырванной из синекожего. Волков оставил стеречь подход с тыла, несмотря на желание лохматых вырваться вперёд и кого-нибудь погрызть. Осторожность — залог здоровья в нашем предприятии, пускать вас в бой с оравой врагов означает погубить, а вы мне нужны живые и здоровые.

Снежный покров разлетелся с хрустом и треском. Второй одержимый, получив сквозную рану в грудь, осел в яму, откуда эффектно выпрыгнул мгновением ранее, а я пяткой копья зарядил третьему в рожу, поубавив ему прыть, и, крутанувшись, перерубил горло синекожего наконечником. Три — ноль.

Топот ног по снегу и тишина. Одержимые атакуют молча, как и Ветряная Дева, не подключившаяся к драке. Она парит в вышине, выжидая удобного момента, чтобы не задеть своих и снести меня одним ударом.

Из нижней стойки выпадом дырявлю подбегающего одержимого и, выдернув копьё, описываю им размашистый круг. Пытавшийся напасть сзади тролль падает со вспоротым животом, мне добавляется очередная порция айгаты и жизненной энергии. Хорошо!

Трое последних синекожих попробовали сообща атаковать с разных сторон. Неудачно — я накатился на одного, уходя от его «коллег». Листовидный клинок проткнул ему шею, опустошив физическую оболочку.

Загороженный колючим кустарником вход в склеп захлопнулся прямо передо мной, в лицо шарахнуло волной спрессованного морозного воздуха и колючих снежинок. На миг я потерял равновесие. На обычного смертного трюк сработал бы, ослепив и ошеломив. Троллям для завершения боя достаточно было бы метнуть топоры, не сближаясь на расстояние удара копья. Воины так и поступили бы.

Одержимый высоко подпрыгнул. Удумал сверху ударить? Второй бросился змеёй под ноги. Ещё и Ветряная Дева страхует. Грамотно работают. Кто ж их действия координирует, не шаман ли?

Перескакиваю через кинувшегося снизу тролля, на лету втыкая в него копьё, приземляюсь за ним и откатываюсь вправо, дабы не попасть под вероятную атаку Ветряной Девы.

Едва я откатился, раздался громкий хлопок, и меня, приподняв в воздух, бросило на добрых метров пятнадцать. В бок забарабанили мелкие ледяные лезвия, остановленные зачарованной кожей куртки. От удара прочная одёжка не спасла, я отстранённо констатировал перелом левой руки, трещины в рёбрах и серьёзный ушиб.

Два противника не девять, живём! Жизненная энергия, перешедшая от убитых одержимых, переполняет меня. Кости срастаются за секунды, ткани регенерируют почти моментально. Драконья настойка действует медленнее артефактного копья, с ним не страшно и против командующего эльфийскими храмовниками выйти.

Я рванул в тень от деревьев, спасаясь от очереди из снарядов элементальной айгаты. Ветряная Дева, чтоб ей, бомбардировала меня маленькими гранатами из сжатого воздуха, разрывающимися при столкновении о твёрдые и не очень предметы. Несколько прогрохотали в паре метров от меня, обдав древесный ствол, за которым я укрылся, шрапнелью из ледяного крошева.

Отскакивая, я в сознании просчитывал варианты дальнейших действий. Добежать до входа в подземелье, рубануть копьём по ветряной преграде. Причём не попасться под атаки разбушевавшейся владычицы сильфов и одержимого. Прикончить колдуна, готовящего в данный момент энергозатратное заклятие. Под холмом от его стараний горячо становится, до того концентрация айгаты высока.

Удивил старикашка. Вчера при разведке не было Ветряной Девы и в помине. Почуял неладное старый хрыч, призвал подмогу. И судя по всему, днём. Профи, зря его недооценивал. Может, за него напрягся Болотный Отшельник? А, всё равно шаману под холмом не жить.

Направляю жизненную энергию в мышцы и кости. Задуманного мною человеческий организм не выдержит. Мир замирает для меня. Рывок из-за дерева, владычица воздушных элементалей метрах в тридцати передо мной парит в небе, неспешно вздымаются и опускаются тончайшие крылья, порождающие удивительно плотный поток воздуха. Она намерена устроить ураган на отдельно взятом участке араньи? Надо же, разгадала мой замысел. Короткий разбег, длящийся долю секунды, бросок. Копьё пронзает ринувшийся ему навстречу и набирающий скорость ветер, десятки и сотни мельчайших сильфов, окружающих госпожу, умирают. Ветряная Дева распадается угасающими хлопьями айгаты, а я, переместившись к одержимому, ударом руки сношу ему башку и вытаскиваю дух из умирающего тела.

Интересно, как оно всё выглядит? Непривычно ориентироваться без зрения. Эффектно, наверное. По рассказам Гварда, Девы Ксарга красивы, Ветряной вдобавок крылья придают сходства с бабочкой.

Хватаю упавшее копьё, по руке в меня переходит айгата владычицы. Не вся, примерно половина остаётся в оружии.

Мышцы в целости, несмотря на рывок на запредельной для человека скорости, кости на месте, нигде ничего не вывихнуто. Быстрая противница попалась, еле успел её убить. Промедлил бы, и пришлось сбегать в теневое измерение от ураганного ветра, приправленного ледяными лезвиями.

Вход в троллий склеп наглухо перекрыт барьером. Сильфы, поддерживающие преграду, носятся головастиками по её поверхности, образуя собой дополнительную защиту. Взмахом копья я разорвал воздвигнутую Девой стену, точно плёнку, и шагнул в извилистый коридор.

Уютно тут. Темно, это я кожей чувствую, шаман не зажёг даже факела, сухо, пахнет курящимся третьеглазом и веет холодком Серых Пределов. А ещё витает аромат свежей крови. Недавно приносили в жертву разумного, в астрале следы чётко ощущаются.

Шаман загундосил заклинание над горой изуродованных трупов в центре склепа. У покатых стен разложил черепа и головы убитых Водяных Крыс, под потолком подвесил тлеющие пучки третьеглаза. Меня он, кажется, не заметил, продолжая ритуал призыва. Покровителя клана зовёт, вон, под фрагментами тел источает незнакомую мне айгату переносной жертвенник.

Наконечник копья пробил сердце колдуна, когда тот повысил голос, произнося имя Пожирателя Мертвецов. Этому старшему лоа поклоняется клан Рвачей племени Чёрного Копья. Знал шаман, кого звать на помощь, его покровитель в таких местах как раз любит появляться.

Следующим ударом я разбил каменный жертвенник на куски. Высвободившуюся при уничтожении колдовского предмета жизненную энергию и айгату исправно поглотило оружие.

Диверсия совершена, пора наружу, прикрывать девчат.

Дриады с древнями к моему выходу из подземелья достигли дозорных постов и активно сражались с синекожими, успешно отправляя их к праотцам.

Ауры троллей угасли, знаменуя конец скоротечного боя. Древесники отошли от постов, рассеялись, зарываясь под землю. Выследить их без специальных чар не выйдет, да и вряд ли прямо сейчас за ними погонятся, у синекожих без нас хлопот полно. На другом конце озера режут осаждающих клеймёные и рвут оборотни, горцы утоляют жажду кровопролития на соседнем участке араньи возле лагеря. Смертоноснее всех эльфы, они около сотни воинов Болотного Отшельника накрошили и поспешно отступают, за ними несётся несколько обладающих ужасающе холодной айгатой тварей покруче Ветряной Девы, издали не определишь, кто именно. Клубки обжигающе морозной энергии. Смуглянка заманит чудовищ подальше в аранью и убьёт, в ней я уверен.

Древесники потихоньку продвигаются под землёй, почти незаметные в астрале. Ауры у них копии аур спящих зимой растений, не всякий шаман отличит. Учуяв ищеек-духов, девчонки остановятся, выдавая себя за корни деревьев, древни прикинутся корягами. В аранье в плане маскировки им нет равных.

Я летел сквозь чащобы, петлял, точно лис, уходящий от своры собак. Проще уйти по теневому измерению, но обещал Смуглянке не использовать магию теней по пустякам. Ран-Джакал, чьи знания я перенял, выдающийся следопыт и охотник, так что запутывать следы умею и без колдовства.

Овраг нашёлся легко. Длинный, узкий, напоминающий резаную рану в земле. Берега протекающего по дну ручья поросли кустарником, ныне спящим под снежным покрывалом, в растениях едва теплится жизнь. Я прошёлся по ледяной дорожке, в которую обратился ручей, и встал напротив неприметного сугроба у склона оврага.

Отменная маскировка, в астрале никаких признаков подземных пустот. Они есть, обширные, тянущиеся на километры. Хм, живых разумных поблизости не чувствую. Умеют же ушастые коротышки прятаться. Верно, их и Чёрное Копьё с союзниками не обнаружили.

Тут бы лопата пригодилась. Снегу намело по пояс, а то и по шею взрослого человека, копаться в сугробе никакого удовольствия, тем более, внутри колючий куст. Расшвыряв гребками рук снежную массу сбоку от сугроба, я запустил руку в снег по плечо. О, нащупал. Сохранился всё-таки лаз. Честно говоря, думал, завалили его с началом осады озера.

Прорыв в сугробе дыру, полез в узкий проход. В астрале на этом месте скальная порода, насыщенная элементальной айгатой. Я сперва предположил, ход камнями заложили и «пробку» зачаровали для надёжности. Ох и тесно. Специально задел растянутую поперёк хода сигнальную нить, впереди раздался приглушённый рокот. Снаружи его не расслышишь, а вот живущим в пустотах пещерным гоблинам — нашим союзникам — он сообщит о визите чужака.

— Эй, коричневые! Кан-Джай к вам в гости! — крикнул я.

Подземный посёлок на военном положении, могут нарушителя задавить, не разобравшись, кто и что.

В лазе разлеглась тяжёлым зверем тишина. Отвечать мне не торопились, оно и понятно, голоса для опознания недостаточно, и выдать себя здешние обитатели не хотят до срока. Ползу дальше. С копьём в руке извиваться по усложнившемуся с последнего моего посещения лабиринту тяжело, да не бросать же оружие. От обвала оно не убережёт, однако, пережить поможет, поделившись энергией для укрепления организма.

Шуршит одежда, трущаяся о свисающие сверху коренья и землю, еле слышно бьётся сердце. Вокруг течёт айгата земли, в ней толком не разберёшь аур разумных и не скажешь, есть ли они вообще поблизости. Обвалится всё, и не откопает ведь никто, потому что не найдёт из-за астральной «заглушки». Надо темп повысить, а то вправду обрушат лаз. Придётся погружаться в Предвечную Тьму.

Впереди заскрежетало, и над ухом гаркнули:

— Лежать-бояться!

Проклятье, не понимаю, что происходит. В астрале гнетущее однообразие энергий, ни намёка на живых существ. Я застыл, перестав дышать и остановив на минуту сердце. Так, на всякий, чтоб не мешало вслушиваться в окружающий кусочек мира.

— Кан-Джай?! — произнесли удивлённо. — Странный гость к нам пожаловал. Вроде Кан-Джай, а вроде и не он. Ты себя в зеркале видел, дружище?

И вы меня мурыжить будете? Надоело.

— С Владыками Предвечной Тьмы повстречался. Свидание не прошло без последствий.

— Ох, Кан-Джай, умеешь ты в историю вляпаться с этими самыми последствиями.

Знакомый голос. Гродак, родной сын предводителя племени пещерных гоблинов Гхаз-Бага. По счёту… седьмой? Ага, он самый, седьмой сын восьмого сына. Не обделён способностями к колдовству, передавшимися ему по наследству от батюшки. Ауру мою узнает. Может быть. Если повезёт.

— В прошлый раз старшего лоа угнал, теперь вот с Владыками встретился. Уникальный ты человек. Вылезай давай, не морозь задницу на пороге.

Нахватался умных словечек от батюшки своего, понимаешь.

В лицо пахнуло теплом. За вывалившимся из лаза мной заскрежетал задвигаемый каменный люк. Действие «заглушки» не прекратилось, и живых я чувствовал лишь по звукам дыхания и сердцебиению. Трое взволнованных караульных в «прихожей».

— Не орать, руки держать на виду, не дёргаться. Веди себя спокойно, и мы себя так же вести будем, — предупредил Гродак. — Оружие оставь, никто не украдёт. Мы тебе не то, чтобы совсем не доверяли, просто так удобнее. Я проведу тебя к бельбену.

Естественно, вам удобнее. Ладно, в случае чего и без копья есть чем удивить. Приняв мой арсенал режуще-колющего, Гродак провёл меня по кишке коридора в… стоп, тут-то я никогда не был. Просторное помещение, от стен эхом отдаются шаги. Сын бельбена окриком приказал остановиться. За мной опять заскрежетало, щёлкнул механизм замка.

Гоблин зацокал языком. Я кожей почувствовал на себе чужой изучающий взгляд.

— Ай-яй-яй, что ж ты с собой сотворил, Кан-Джай, — вместо приветствия сказал Гхаз-Баг. — Вечно от вас, ловцов духов, хлопоты. Поймает какое-нибудь иномировое чудище, изменится под влиянием чужеродной айгаты, и не знаешь, убить, чтоб не мучился, или грибным отваром отпаивать.

Предводитель наших пещерных гоблинов много чего повидал за свою долгую, длящуюся более столетия, жизнь. Верно, и нашего брата, раз так говорит.

— Грибным отваром желательно, и мясным бульоном, уважаемый Гхаз-Баг.

— Рад, что Великий Дух не дал тебе растерять желаний смертного, Кан-Джай. Хочешь — сядь, разговор предстоит долгий. Поговорим, и покушаешь. Откуда в тебе Предвечная Тьма?

Ясно, без тщательного допроса мне не доверятся и не выпустят. А бельбен, кстати, в заглушке отлично распознаёт ауру разумного, и его не пугают произошедшие со мной изменения. Смогу уйти отсюда в измерение теней? Комнату наверняка оградили астральным барьером.

— На озере слухи о тебе ходили нехорошие, — не дождавшись ответа, произнёс Гхаз-Баг. — Хвала милосердному Великому Духу, они не оказались правдивыми. Начни с рассказа о путешествии по империи людей, Кан-Джай. Где-то там, в Пограничье, тебя и убили, по словам уважаемого Гварда.

— Когда-нибудь я расскажу о моих злоключениях, почтенный Гхаз-Баг. К сожалению, сейчас дорог каждый вздох. А о том, откуда во мне Предвечная Тьма, тебе лучше расспросить уважаемого Трон-Ка.

Немного слукавил, но в целом обрисовал всё чётко, дабы не возникло лишних вопросов. Таинственный мастер-теневик Трон-Ка возглавляет отряд убийц-скрытников у Водяных Крыс, являясь третьим лицом у Водяных Крыс. Он может объяснить причины произошедших во мне изменений. Вопрос в том, станет ли колдун распространяться о секретах собственной специализации с посторонним гоблином, пусть и главой дружественного клана? Думаю, пошлёт Трон-Ка бельбена лесом. В худшем случае спросит, с какой целью интересуется подземный житель, затем чикнет ножом по горлышку, и в колодец, рыбам на прокорм да одержимым всяким. Родичам покойного соврёт о несчастном случае или происках врагов, с него станется.

Бельбен умом не обделён и, зная репутацию нашего шамана, с расспросами к нему не полезет. Здоровье дороже.

— Спрошу непременно, — представляю сдвинувшиеся брови бельбена, для него тема моих изменений закрыта. — Если встречу. — Зачем гоблину видеться с самым эффективным убийцей в племени? От командира озёрного спецназа предпочитают держаться подальше, справедливо рассуждая, что чем меньше внимания скрытника вызываешь, тем лучше. — Досточтимый Трон-Ка нечастый гость в нашем благословенном Великим Духом доме.

Поводов наведаться к вам у шаманюги нет, чему, безусловно, гоблины должны радоваться.

— Верно, ты явился к нам не ради беседы? — подтолкнул меня к озвучиванию цели визита гоблин.

— Идёт война, ненужная озёрникам. Я хочу поскорее завершить её нашей победой, почтенный Гхаз-Баг. Могу ли рассчитывать на гоблинов в борьбе с захватчиками?

Тишина. Бельбен молчал, явно ожидая продолжения. Сердце его забилось чуточку быстрее, забеспокоился старый. Не бойся, бойцов не попрошу.

— Мне и моим воинам нужны прокопанные вами подземные ходы.

Снова продолжительная пауза. Предводитель гоблинов обдумывал требование, отлично осознавая, чем грозит ему отказ от «сотрудничества». Запрети он мне пользоваться тоннелями, и его племя автоматически выйдет из союза озёрников. Чёрному Копью гоблины не сдались, равно и ограм. А, нет, ошибочка. Коротышек тролли иногда используют в качестве рабов и угул-джас. С гоблинами не заключают договоров, они — низшая раса рабов и жертв. Ну, и мясо у них, говорят, вкусное.

Выбирай, бельбен, с кем ты. Наверняка до сего дня на поверхности никто из твоих подчинённых не был, и о расположении подземного городка враги понятия не имеют. Ты думал переждать, чем кончится война, и потихоньку слинять из араньи, и тут я ставлю тебя в неудобное положение. Мои ребята ведь в случае отказа разозлятся, и о пещерных гоблинах узнает Болотный Отшельник, коли он до сих пор не в курсе, где обитают маленькие землекопы. Кто бы ни победил в войне, ты будешь проигравшим, и с тобой твоё племя.

— Сколько вас? — спросил Гхаз-Баг.

— Довольно, чтобы создать неприятности троллям наверху.

Подумав с минуту, бельбен принял решение:

— Мы ушли со старого места. Можете ходить по нашим тоннелям вдали от нового поселения. Я дам проводников, пока не освоитесь под землёй. Помнишь о сокровищах древних эльфов, которые просил помочь достать из-под земли? Три четверти драгоценностей, считая артефакты, письмена, свитки — наши.

Интерлюдия шестая

Белый магический шар размером с голубиное яйцо повис в воздухе, разгоняя мрак древнего зала. Скорбные лица скульптур в стенных нишах поблёскивали от стекающей по ним влаги — снаружи лил дождь, забивая водой трещины в куполе крыши.

— Вспомни брата, как он выглядел, его глаза, — говорил Саррок сидящей на возвышении в центре зала Лилиане. Его голос пульсировал в черепной коробке, обволакивал подобно тёплому тонкому покрывалу, отгораживал от окружающего мира.

Девушка словно погружалась с головой в летнее озеро. Глубже и глубже. Шум дождя затихал, становилось темно и уютно. В приятной темноте можно было остаться навсегда, она незаметно затягивала, обещая покой. Не будет больше страха и боли, чудовища, терзающие её сны каждую ночь и прокрадывающиеся в дрёму днём, останутся там, снаружи, под струями низвергающегося с небес водопада.

Лилиана растворялась в воцарившемся покое, исчезали мысли и чувства, она переставала осознавать себя.

— Брат, — донеслось эхо откуда-то из-за тьмы, заставляя вспомнить: она пришла сюда не за спокойствием вечности.

В темноте пронеслись образы недавнего прошлого, блеклые, похожие на выцветшие фотографии.

«Ты не веришь мне, и я понимаю, — снова слышался голос Саррока. — Тебя обманывали с тех пор, как вывезли из того города. Ты спрашивала, жив ли брат, искала доказательства его смерти, и находила лишь пустые слова. И ты поверила им, ведь иного не оставалось. Те, кто утверждал, что твой брат убит, не видели его тела. Они сами обмануты. Хочешь отыскать истину? Найди её в себе».

Маг улетел много дней назад, оставив Лилиану в растерянности на острове и ничего толком не рассказав. Услышав от неё ответ на свой вопрос, он сразу же, сияя от удовольствия, вскочил на мантикору и устремился в небеса. Уже будучи в воздухе крикнул, что скоро вернётся.

«Скоро» — понятие растяжимое. Она успела позабыть о Сарроке за открытием многочисленных тайн острова. О, ей было чем заняться! По вечерам, греясь у магического пламени, горящем в камине под руинами древнего дворца-храма, дух смотритель острова в обличии чёрного ворона рассказывал ей о величии Аллирана, о Богах Света и Тьмы, о возникновении Четырёх Миров, а дни напролёт она, вооружившись факелом, исследовала полуобвалившиеся залы, счищая мох с расписных стен и освобождая из-под мусора скульптуры, реалистичность которых поражала до глубины души. Девушка трепетала пред огромными, чудовищными и вместе с тем прекрасными статуями богов, в чьих формах оставалась толика космической Силы, и восторгалась каменными изваяниями героев и красавиц, скромно занимающих стенные ниши почти в каждом зале. Она дивилась растрескавшимся, и всё же сохранившим магическую роспись куполам, находясь под коими, казалось, будто над тобой разверзлась усеянная звёздами пропасть или устланное изменчивыми облаками небо.

Остров походил на разрушившуюся от времени могилу, в коей погребли знания минувших тысячелетий. Слава и величие аллирской цивилизации нашли здесь последний приют.

А потом возвратился Саррок.

«Вспомни брата», — вновь раздалось затихающее эхо вдалеке, вырывая Лилиану из цепких лап образов недавнего прошлого. Им на смену пришли воспоминания сначала смутные, а затем более чёткие о брате. Вот он на первом звонке, когда она пошла в первый класс, вот он помогает ей выполнять домашку, вот они играют, вот он студент… Чёрный провал. Гибель родителей. И снова брат, как-то вдруг в один момент повзрослевший.

Полуразваленная башня посреди леса, и они с Сашей вдвоём. Деревня троллей и морлоков, обучение у зверомастера. Глаза брата — такие понимающие, в уголках светится добрая улыбка. Они единственное, что есть в этой темноте, кроме Лилианы и мельтешащих огненными бабочками на задворках памяти воспоминаний.

«Тебе знакома магия крови, маленькая госпожа? — звучит эхом голос Саррока из вчерашнего дня. — Сила, текущая в венах, соединяет тебя со всеми твоими кровными родственниками и теми, с кем ты поделилась ею. Астрально ваши судьбы связаны красной нитью. По ней можно, если постараться, узнать, жив ли родич и где он. Углубись в себя, возьми нить, отыщи по ней брата, и убедишься в моей правоте. Я научу тебя Сумеречному Сну, в нём ты найдёшь ответы и развеешь сомнения».

Лилиана окунулась в сашины глаза, отгородившись от всего лишнего — воспоминаний, темноты, наставлений мага. Круговорот новых и вместе с тем знакомых расплывчатых образов закружил, превращаясь в тоннель. Девушка двинулась по нему, влекомая возникающими перед ней глазами брата и желанием узнать, где Саша сейчас. Дальше, дальше… за пределы окружающей картины чужой жизни темноты… глубже. Во Тьму Внешнюю, Тьму Предвечную.

Продувающий насквозь холод и вязкая чернильная субстанция встретили Лилиану. К холоду добавилось покалывание, будто от укусов массы крошечных существ.

Саша здесь, в этом бездонном колодце. Он и не он одновременно, человек и сущность иного порядка.

Вскрикнув, девушка очнулась от обернувшегося кошмаром Сумеречного Сна. Она сидела на алтарном возвышении в древнем зале, над ней простирал двенадцать своих рук бог ночного света и сновидений Морнгейл. Малая чаша из померкшего за тысячи лет металла у его когтистых ног была наполовину полна кровью — подношением за помощь в путешествии по Сумеречному Сну.

— Нашла брата, маленькая госпожа? — дотронулся сзади до плеча Лилианы Саррок.

— Он, — девушка запнулась, подбирая слова, — жив. Но изменился, как ты и говорил.

Маг нагнулся, прикосновением исцелив рассечённое запястье девушки, из которого сочилась кровь в чашу, и улыбнулся.

— Чувствуешь?

Лилиана кивнула, проглотив подступивший к горлу комок. Она знала: брат где-то там, за морем, в аранье. Его тёмное холодное пламя обжигало и на расстоянии в сотни лиг.

Саррок легко подхватил девушку на руки и зашагал к выходу, магический огонёк освещал путь.

— Куда мы?

— К твоему брату. Нам вновь пора познакомиться.