Тихоня шел переулками, ориентируясь на шпиль мидовской высотки, который то появлялся, то исчезал в лабиринте домов и бесчисленных поворотов. Шагал он по уличным лабиринтам довольно уверенно. Улица Плющиха, увековеченная в знаменитом фильме с участием Татьяны Дорониной, располагалась наискосок от МИДа, по другую сторону Садового кольца.

– Тихоня, Иван! – неожиданно услышал он за спиной. – Ты, что ли?

Тихоня обернулся и увидел седеющего мужчину, который, улыбаясь, шел прямо на него. Мужчину держала под руку высокая, заметно полнеющая женщина, которая с интересом разглядывала Тихоню.

– Я тебя даже со спины узнал, по походке.

– Леха! Брат! – Тихоня шагнул навстречу мужчине, крепко обхватил его и стал крутить в воздухе.

– Отпусти, задушишь, черт здоровущий! Жену напугаешь. Познакомься: это Вера, моя жена. Вер! Это тот самый Ваня Тихоня, о котором я тебе много рассказывал. Тот самый!

– Знаю, который тебя раненого из дворца вытащил! Он?

– Он, Вера! Ванька, я же тебя лет пятнадцать не видел, потерял. Где ты, как? Слышал, ты на Украине осел...

– ...Ваши документы, будьте любезны!

Тихоня и его товарищ дружно повернули головы и увидели трех одетых в камуфляж бойцов ОМОНа. Один из них, явно офицер, стоял на полшага впереди. Сзади – два бойца с автоматами.

– Вы что, ребята? Какие документы? – искренне возмутился фронтовой друг Тихони. – Я – Алексей Вязалов, вот мое ветеранское удостоверение. Это жена моя – Вера Николаевна. А это мой фронтовой друг, Иван...

– Правда, в чем дело, мужики? – шагнул вперед Тихоня, перебивая Вязалова.

– Документы! – настойчиво повторил старший патруля.

– Так вот же они! – занервничал Вязалов.

– А ваши? – Офицер кивнул на Тихоню.

Тот похлопал себя по карманам и сказал:

– Так нету документов! Дома документы...

– Вы что? – Вязалов явно злился и напирал широкой грудью на патруль. – Это же настоящий герой. Настоящий! У него же звезда есть! Вам еще мамка сопли подтирала, когда он за родину кровь проливал...

...Вязалов не понял толком, что произошло. Ему показалось, что один из патрульных напал на Тихоню, а тот, защищаясь, сбил его подсечкой. Тут же от удара в висок упал на землю второй, а Вязалов, не очень понимая, что делает, вцепился в руку офицера, который рвал из кобуры пистолет, и что было силы заорал:

– Беги, Ваня, беги!!!

На другой руке омоновца висела жена Вязалова. Через секунду вся эта бушующая конструкция не устояла и рухнула на землю, погребая под собой двух других участников столкновения – то есть всех, кроме Тихони, который нырнул в ближайший подъезд, взлетел на второй этаж, распахнул окно и без остановки выпрыгнул во двор.

Еще несколько секунд ему понадобилось, чтобы на спринтерской скорости пересечь двор.

Он кожей ощущал, что преследователи уже пришли в себя. С горечью подумал о том, что Лехе, который так безрассудно ввязался в драку на его стороне, теперь достанется: «Затаскают мужика. Спасибо ему, братухе! Помог!»

Тихоня пересек проулок и влетел в следующий, заросший пыльным кустарником двор. Он мгновенно оценил обстановку и кинулся к ближайшей машине, в салоне которой на водительском месте курил молодой парень. Двигатель автомобиля был включен.

Тихоня резко распахнул дверь автомобиля, подхватил его хозяина под сгиб ноги и легко перекинул через спинку кресла на заднее сиденье. Затем стремительно прыгнул на водительское место и сорвал «жигуленка» с места так, что в салоне запахло жженой резиной. Хозяину машины он успел бросить через плечо:

– Будешь сидеть тихо – не трону.

Вместо мелькавших в воздухе сандалий в салонном зеркале наконец-то появилось побелевшее лицо молодого парня. Он сыграл кадыком и молча кивнул, давая понять, что повторять ничего не надо.

Тихоня по-прежнему ориентировался на шпиль МИДа и вилял по переулкам. Садовое кольцо было буквально в ста метрах. Там можно было развернуться и рвануть в сторону спасительной Плющихи.

Но не сбылось.

Переулок, на который вылетел Тихоня, был перекрыт стоявшими вплотную друг к другу «КамАЗами».

Перед грузовиками пестрела редкая цепочка омоновцев в камуфляже с автоматами наперевес. Где-то сзади вот-вот должны были появиться преследователи.

Времени на принятие решения практически не было. Тихоня притормозил прямо перед военными и спокойно вышел из машины. На глазах любопытных омоновцев он открыл заднюю дверь, выволок за шиворот парня, у которого по-прежнему на нижней губе висела непотухшая сигарета, про которую он попросту забыл, и она, тлея, догорела почти до фильтра, угрожая обжечь губу.

– Ах ты, паразит! – угрожающе проорал он. – Мужики! – Тихоня двигался на омоновцев. – Помогите справиться с супостатом. Представляете, подхожу к своей машине, а за рулем этот, говоря словами товарища Сельвинского, ферть. Да еще курит, падла!

Омоновцы вяло, но в то же время довольно дружно двинулись навстречу живописной паре. Один тихо спросил:

– Ферть – это кто?

– Что-то вроде фраера, – ответили ему.

– А Сельвинский кто будет? – не унимался первый.

– Полковник из «Альфы». Зверюга! Гвоздь ладонью в доску забивает одним ударом по самую шляпку.

«Похоже, сигнал про меня не прошел», – подумал Тихоня и уверенно обратился к тому, кого вычислил как старшего:

– Мне бы его гаишникам или милиционерам каким сдать! Может, заберете, а? У, паразит! – Тихоня ткнул локтем спутника в область печени, так как заподозрил, что тот вот-вот встрянет в разговор. Парень жалобно замычал, и Тихоня, понял, что минуты две внятно говорить тот вряд ли сможет. – Так заберете? Нет? Тогда мужики, хоть за машиной присмотрите. А я мигом, здесь, на Садовом, его гаишникам сдам и вернусь, а? Может, они сюда подойдут, здесь все оформим...

– Давай, – лениво произнес старший, в задачу которого входило не пропускать транспорт, двигающийся от Садового кольца. Перекрывать дорогу пешеходам в его задачу не входило. – Давай! Только недолго. Мы скоро пост снимаем...