День выдался слишком насыщенным. В него вместилось так много людей и общения с ними, что к вечеру у Лили изменился голос. Он сел, осип. Появилась разбитная хрипотца, и она перешла на полушёпот.

В целом всё складывалось неплохо, но в последние дни будто бы сместился центр тяжести. Всё держалось на Лиле. Лиля внезапно ощутила, что везёт повозку одна. Её пристяжная, стойкая партнёрша Зинаида, вдруг сникла, увяла, отошла на второй план. Зинаида вела себя несимметрично и странновато уже дня два. Она отмалчивалась и слишком много думала. Вот интересно, о чём?

Можно видеть человека ежедневно, но так и не постичь его до конца. Ведь после работы каждая уплывала в свою личную жизнь. Источники радости у них всегда были разными.

– У тебя дочка здорова? – участливо спросила Лиля, улучив момент.

– Да, всё нормально, – встрепенулась Зина.

Им не требовалось много слов, чтобы понять основной посыл сказанного. Умной Зине хватило взгляда, интонации.

– Ты прости меня, Лилечка, завтра я буду в форме, – вполголоса пообещала она.

– Значит, ничего не случилось? – ещё раз уточнила Лиля.

– Нет, – подтвердила Зина, виновато улыбнувшись. – Свинство с моей стороны впадать в прострацию именно сейчас, но бывают же дни…

– Критические? – сипловато усмехнулась Лиля. – Когда руки опускаются?

– Что-то вроде того, – согласилась Зина. – Вот есть такое понятие – день сурка. Что-то подобное и у меня возникло. Весна, что ли, витаминное голодание…

Обычно Зина не терпела слабонервных исповедей. «Надо же, моя железная Зина рефлектирует! – изумилась про себя Лиля. – Не такая уж она несокрушимая». Вообще-то у них было не принято выливать друг на друга проблемы, а потом обмениваться дурацкими советами, бессмысленными утешениями, но Лиля рискнула отступить от неписанных правил.

– Меня тоже иногда поташнивает от нашей праздничной суеты, как будто я конфетами объелась сверх всякой меры. Но как быть, Зина? Мы с тобой не наловчились делать что-то другое с тем же успехом, – беззлобно сказала Лиля подруге. – Не лучше ли думать, что если возникает такое ощущение, то это просто означает, что всё идёт по накатанному пути?

Каждой из них было знакомо состояние уничижительной агонии, возникающее при попытках делать дело, которое никак не ладится. Это было частью прошлого обеих. Возможно, поэтому Зина только согласно кивнула в ответ.

– От хандры знаешь, что помогает? – уже веселее спросила её Лиля.

– Что? – задумчиво откликнулась Зина.

– Ночь сурка. У тебя же всегда под рукой любимый мужик. Устрой ему такую ночь безумных повторений. Только без этих всяких романтических прибамбасов – кружевные трусы, свечи, стихи, музыка. Немудрено, раскованно, естественно. Даже забудь, что это твой муж. Просто крепкий, классный парень, и ты с ним отрываешься. Завтра будешь ягодка опять, поверь.

Зина сверкнула глазами. Видно, что-то вспомнила, и это что-то её оживило. Уже неплохо, если есть, что вспомнить.

– Вот! – оценила Лиля. – Такая улыбка тебе к лицу!

Однако Зина ответила немного неожиданно:

– Для тебя, Лиля, в любви всегда важнее язык тела, а для меня смысл сказанных слов…. Если жить одними страстями, то семья взлетит на воздух.

«Надо же, а чем жить?! Бытовыми проблемами? Однако, моя Зина внутри обычная, тёплая, живая баба со своими комплексами и сомнениями. И что-то всё же у неё случилось, что-то у неё не так», – едва успела подумать Лиля, как их разговор прервался. В этот момент Лиле позвонил Денис.

Она не стала напрягать свой голос и не сразу ответила. Лиля послала ему SMS.

В ожидании Лили Денис прохаживался по двору. Она увидела его первой. «Наши милые прогулки и беседы привели к тому, что ты уже сам приезжаешь сюда ко мне безо всяких усилий с моей стороны, – подумала Лиля. – Не зря я терпеливо слушала твои сбивчивые откровения. Ты повёлся на моё усиленное внимание».

Даже издали было заметно, что этот мальчик из хорошей семьи, взращённый в любви и достатке. Теперь он стремительно взрослел, мужал и не всегда ладил с самим собой. Конечно же, он успокоится с годами. Станет развязнее, равнодушнее ко многому, преуспеет в любовных делах, но это будет уже другой человек. А пока он нравился Лиле именно таким, сегодняшним. Его незамутнённое сознание, будто чистый лист дорогой, хорошей бумаги, на которой можно вывести собственный затейливый узор.

Она подошла к нему сбоку и молча скользнула губами по его щеке. Получился едва ощутимый, летучий, дразнящий поцелуй. Он вздрогнул, развернулся, вспыхнул влюблёнными глазами.

– Током не ударило? – чуть насмешливо спросила Лиля.

– Нет, – в тон ей, полушёпотом ответил Денис.

– У меня нелады с голосом, – пояснила она. – А ты можешь говорить совершенно нормально. Пойдём.

Дома она спросила его:

– Ты умеешь делать бутерброды?

– Да, – ответил Денис. – Даже умею строить многоэтажные сэндвичи с сыром и запекать их в микроволновке!

– Давай, прояви своё творчество. В твоём распоряжении весь холодильник и микроволновка. Чай завари, лимон порежь. Там столик есть передвижной, на колёсах. Я в душ и переодеться. Встретимся в той комнате минут через двадцать.

Денис старательно выполнил поручение и вскоре вкатил сервированный им столик. Лиля полулежала прямо на широкой кровати, подложив под спину подушку.

– Располагайся рядом! – позволила она Денису. – Поужинаем попросту. Что ты там состряпал? Я голодна, как зверь лесной!

Ей нравилось, что Денис ел медленно и аккуратно. Ведь совместная трапеза – тоже определённая степень близости, и не всякий жующий мужчина смотрится эстетично. Некоторых гостей хочется выставить за дверь сразу же, как только они закончат ужинать. Иная близость с ними кажется уже невозможной. С Денисом вышло иначе.

– Вкусно, – оценила Лиля.

– Я старался, – довольно сказал Денис.

– Какие же у тебя руки развитые, большие, – отметила она интимным полушёпотом.

– Так я ведь ими и действую каждый день. Ноги у меня рукам в помощь.

Лиля приподняла правую руку Дениса, легонько потянула и провела по своей шее его ладонью. Он замер, не возражая ей ни словом, ни движением.

– Жёсткая, – ласково усмехнулась она. – Как массажная рукавица. Сколько у тебя на ладони мозолей! Натёр ракетками?

– Да, всё от них. Я уже привык.

Лиля немного откинулась назад и повлекла взволнованного Дениса к себе.

– Тебе понадобится твоя левая рука, – фривольно сказала она. – Ты ведь без неё мало что можешь.

Его не пришлось уговаривать.

– У меня так впервые, – предупредил он.

– Никогда не выстраивай никакой очередности в отношениях, – прошептала Лиля, почти касаясь губами его лица. – Всё только здесь и сейчас. Проживай всякий миг, как единственно возможный. Неважно, что было раньше и что будет в будущем. Нет никакой очереди. Сейчас только ты и я. Я и ты…

Она ещё говорила, а он уже целовал её волосы – трепетно, осторожно.

– Хочешь, я скажу тебе, о чём ты часто думал в последнее время? – спросила Лиля в промежутке между поцелуями.

– Да, скажи.

– Ты представлял меня обнажённой. Невольно. Внезапно. В самые неожиданные моменты, – смело заявила она. – Было? Признайся откровенно.

– Да, – просто сознался Денис.

– Ты сейчас очень близок к воплощению своей фантазии. Тебе даже не придётся особенно утруждать себя. Под этим халатом ничего нет.

Ей понравилось, что он не стал совершать быстрых, резких рывков. Денис действовал бережно, медленно, любовно, словно распаковывал хрупкую, дорогостоящую вещь. Всякой женщине приятно ощутить себя ценностью…

Разоблачив Лилю, он произнёс одно слово:

– Нереально…

– Почему?

– Ты словно светишься вся.

Он смотрел на неё открыто и внимательно, как смотрят маленькие дети и умные животные. В нём не ощущалось пока ни темперамента, ни пылкости. Одна влюбленность и упоённый трепет. «Вот оно, чистое восхищение, которое возвышает, которого мне так не хватало, – подумала она. – Это как дикие цветы, которые вдруг обнаруживаешь в укромных уголках. Их всегда хочется сорвать, чтобы никому не достались».

Лиля немного слукавила. Без халата она не осталась полностью обнажённой. Маленький небесно-голубой треугольник прикрывал самую жгучую женскую тайну. Лиля интуитивно ощущала, что Денис ещё не готов к большей близости, и не стоило его торопить. Сам он сбросил футболку и обнял Лилю чуть смелее. Крепость объятий подчёркивала его мужественность и её хрупкую женственность. Она подчинилась его молодой силе и, наконец-то, оказалась в кольце мускулистых рук.

Всё случилось именно так, как хотелось Лиле. Легко наступил тот момент, когда тела расслабленно предаются друг другу – молодой энергии вожделения хватило обоим с лихвой. Тонкая ниточка новых отношений закрутилась, обвивая, опутывая, образуя общую интимную тайну. Лиля не прогадала, приблизив Дениса. В нём сочетались мужская сила и юношеская непосредственность. Лиля завладела этой роскошью.

– Можно скажу, о чём я думал в детстве? – прошептал Денис.

– Скажи.

– Лет в десять-двенадцать я уяснил, что взрослые обязательно раздеваются, когда любят друг друга, – чуть посмеиваясь над собой, сказал Денис.

– Где-то подглядел? – догадалась Лиля.

– Да, было, – сознался Денис. – Я тогда удивлялся – зачем? Разденутся и обнимаются! А сейчас просто невозможно иначе. Одежда мешает. Странное ощущение!

– Мы-то с тобой уже хорошо знакомы, а теперь и наши тела стремятся познакомиться поближе, – с ласковой наставительностью пояснила Лиля. – Они приноравливаются, прилаживаются. У тел ведь есть свой язык. Им тоже хочется общения. Ты увидишь, как твои желания будут идти изнутри. Ты вслушивайся в себя и ничего не бойся. Просто действуй.

В наше время можно укрыться от людских глаз, но никуда не деться от вездесущих мобильных связей. Они простираются всюду, взламывая личные пространства. Банально звякнул сотовый телефон. Звонил Валера, тот самый режиссёр молодёжных программ с телевидения.

– Лиль, вечер добрый! – бодро раздалось в трубке.

– Привет, – хрипловато ответила Лиля и замолчала в ожидании пояснений.

– У меня тут компания собралась небольшая. Пару человек ты даже, пожалуй, знаешь. Не хочешь подъехать? Посидим, выпьем вина. Друг привёз из Греции несколько бутылочек. Такого в Москве не купишь, серьёзно, поверь. Отменное винцо.

Лиля живо представила Валерино окружение. Тележурналисты второго эшелона. Не очень удачливые, но весьма амбициозные. Они всегда знают, как надо делать телепрограммы, но у них не всё получается и некому им помочь. Что обычно бывает на таких тусовках? Много вина, дым сигарет, скабрёзные шутки, профессиональные сплетни, фривольный флирт. А потом ощущение, будто наелась на ночь тяжёлой пищи. Всё было так ей знакомо и совсем не прельщало!

Она, конечно, чувствовала себя обязанной Валере. Он удачно внёс свои наработки в их проект, уловил основную идею и развил её. Валера не расплескал по жизни своего мальчишеского задора, не закостенел, не оброс тяжёлым панцирем, и это очень помогало ему в общении с молодёжью. Работалось с ним легко, но расходовать на него личное время Лиле вовсе не хотелось.

– Валера, я никакая и потому уже отдыхаю. Да и с горлом у меня проблемка вышла, – призналась она.

– Так может подскочить к тебе? – не отступал Валера. – Я тут рассказал вкратце о нашем проекте. Вызвал немалый интерес к твоей незаурядной персоне!

– Валера, я разве тебе не говорила, что обычно не распространяюсь о своих незавершённых делах? – одёрнула его Лиля.

– Да ладно, Лиль, не важничай! Всё нормально. Компания такая, что кое-что могут и присоветовать нам. Полезные людишки, отвечаю за свои слова! – громким шёпотом сказал Валера.

Он явно пытался её заинтересовать, привлечь в компанию и взбодрить мужское общество внезапным появлением красивой, яркой и свободной женщины.

– Прости, дорогой, мне нездоровится. Боюсь расхвораться. Я уже лежу в постели, – сказала Лиля, и это была правда. Почти. – В другой раз с удовольствием.

– Придётся закроить для тебя бутылочку греческого вина! – заговорщицки пообещал Валера. – Сейчас и спрячу, а им буду подливать в бокалы другое. Они уже не почувствуют.

– Мне будет безумно приятно. Спасибо. До завтра, – облегчённо распрощалась Лиля.

Второй звонок последовал почти сразу. Звонил тот, кого Лиля вовсе не ожидала услышать в этот час.

– Добрый вечер, – в трубке раздался особый голос Суровцева.

– Добрый вечер, Вениамин Петрович, – с легким удивлением ответила Лиля.

– Отдыхаете, Лилия Ильинична?

– Да, пытаюсь снять усталость.

– Возможно, мой звонок не вовремя, но я хотел пригласить вас поужинать со мной. Как вы на это смотрите?

– Спасибо за приглашение, но я нездорова. Слышите, какой у меня голос?

– Да, что-то такое доносится …

– Опасаюсь, как бы не расхвораться, Вениамин Петрович. Мне ведь надо быть в форме.

– Жаль, жаль. Очень жаль. Тогда оставляю своё предложение в силе до лучших дней. Будем считать, что просто дата нашей встречи переносится.

– Давайте будем считать так, – с облегчением согласилась с ним Лиля.

«Что ему от меня надо? – мелькнуло у Лили в голове. – Как там у Некрасова? Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь. Что-то вроде того, точно не помню».

Что можно ожидать от вечера с Суровцевым? Лиля проиграла в голове и этот вариант.

Ужин в каком-нибудь модном, статусном ресторане. Дорогое вино, замысловатое меню. Манерная услужливость официантов. Самодовольство Суровцева. Его умные речи о себе, любимом, о своей роли и месте в этой жизни. И ей пришлось бы как-то соответствовать, поддакивать, делать заинтересованное лицо. Напряжённая атмосфера, фальшивые эмоции. Как хорошо, что отделалась, но уже очевидно, что он повторит своё предложение в ближайшее время. Упёртый мужик. Не привык отступать. Придётся скользить по лезвию ножа.

Отвечая по телефону, она гладила Дениса по плечу, по спине, словно сигналя ему – я с тобой и только с тобой! Будь Лиля вполне здорова, она всё равно не променяла бы этих часов уединения с Денисом ни на разбитную весёлость Балериной компании, ни на чопорный ужин в обществе респектабельного Суровцева.

С Денисом она могла не сдерживать себя, не скрывать своих пристрастий. Трогательные поцелуи этого парня будили в ней нечто потаённое, возвращали какие-то утраченные ощущения. Лиля отключила телефон и отдалась во власть его рук и губ. Ей нравилось, что её новоявленный любовник смелеет с каждой минутой.

– Ты всем нужна, – тихо сказал Денис. – Знаешь, кто ты?

– Кто?

– Ты – солнце. Вокруг тебя всё вращается. Вся Москва.

– А ты мой самый яркий протуберанец. За солнце спасибо, но Москва живёт по своим законам и вмещает в себя великое множество таких солнц. Солнце ведь просто одна из звёзд. А в Москве этих звёзд знаешь сколько! Впрочем, я и сама не знаю, сколько. Но много, много.

– Ты моё маленькое рыжее солнышко, а я твоя планета, вращаюсь и греюсь, – влюблённо бормотал Денис.

– Сейчас наговорим глупостей – я твоя зайка, ты мой мальчик, – хохотнула Лиля.

– Ты мой нолик, я твой крестик, – усмехнулся Денис.

– Почему-то хочется говорить глупости. Идёт изнутри!

– Но давай сегодня на этом остановимся, – иронично предложила Лиля.

Прошло ещё полчаса, а, может, и больше. Лиля увлеклась и ненадолго потеряла временные ориентиры. «Пожалуй, достаточно поцелуев на сегодня. На большее он не решится, это уже ясно. Он будто бы и не знает, что делать с женщиной в постели. Ничего, понемногу научу. А сейчас отдыхать!», – решила она.

– Слушай, вдруг у меня настоящая ангина и со мной опасно целоваться? – сказала она Денису. – Езжай-ка домой, а я подлечусь и отосплюсь.

– Как скажешь, – неохотно ответил Денис. – Но больного человека нельзя оставлять в одиночестве…

– Какой заботливый! – Лиля провела пальцем по его плоскому, подкачанному животу, разделённому на квадратики, которыми обычно гордятся все атлеты. – Я не одна.

– Как это? – удивился он. – Здесь есть кто-то ещё?

– Смотри сюда! – и она указала ему на зеркало против кровати.

Он обернулся, взглянул с изумлением. Пожалуй, ему ещё не доводилось видеть таких откровенных сцен со своим участием.

– Видишь эту даму? – загадочно спросила Лиля. – Я останусь с ней и крепко засну.

И это была правда. Она всегда оставалась с этой дамой один на один.

Долгий и необычный день завершился наилучшим образом. Она знала, что дальше непременно последуют другие подобные дни и вечера, и даже, возможно, ночи. Лиля никогда не подгоняла бег времени суетливыми мольбами. Она умела неторопливо наслаждаться отрадными моментами бытия.

После ласк с Денисом осталось приятное послевкусие, как от бокала лёгкого вина. Каждая мышца упоённо постанывала, соски на груди и губы чуть набухли. Небольшое недомогание только усиливало впечатление необычности. Лиля утомлённо сомкнула веки и приготовилась забыться сном. Сон всегда помогал ей восстановиться, излечивал её, избавлял от всего избыточного, наносного. Перебирая в памяти свежие ощущения, Лиля вскоре уснула – глубоко, безмятежно, покойно.