Глава 16

Московские приключения

Вылет рейса «Барселона-Москва» откладывался на два часа. Женщины стайками разлетелись по бутикам зоны беспошлинной торговли. Мужчины либо дремали, либо лениво потягивали алкоголь и вальяжно обменивались отпускными впечатлениями. Ребятишки колготились вокруг папаш и чирикали, как воробьи. У людей было всё по-людски: семьи, дети, отпуск, покупки. Отдохнувшие туристы возвращались к своим домам и делам.

Ингу не влекли нарядные витрины. Она обдумывала начало новой, самостоятельной жизни после развода. Даже себе Инга не могла признаться, что она совершает: возвращается на Родину или бежит от мужа. Она никого не известила о своём приезде и смутно представляла, куда направится по прибытию в Москву. Ещё вчера ей казалось, что самое сложное – это процедура развода и объяснения с Мигелем, но именно в аэропорту она вдруг ощутила, что будущее её туманно, и в этой неясной мгле пока маячат одни проблемы. Расторжение брака, конечно, не катастрофа, но и не праздник. Это разрыв привычных отношений. Это прыжок в неизвестность. Это испытание.

Расставались с Мигелем трудно, но беззлобно. Конфликт завязался в июне и завершился к середине сентября. Поначалу Мигель винил её во всех грехах и пугал нищетой. Он не мог смириться с тем, что жена бросает его. Мигель выплёскивал перегретые эмоции, а Инга кротко отмалчивалась. Она не говорила мужу о сплетнях на задворках, о своём видении в саду и предчувствиях. Слова уже не имели значения. Она сама запустила программу ликвидации брака, и терпеливо пережидала.

Учтивое молчание Инги отрезвило Мигеля. Он сменил гнев на милость и стал уговаривать её остаться. Правда, недолго. Видно, сам ощутил неизбежность развязки, обнаружил расширяющуюся трещину, понял, что брак уже обречён, и смирился.

Вскоре он занялся процедурой оформления документов. Сложностей не возникло. Инга имела лишь вид на жительство в Испании. Оставаясь гражданкой России, она значилась членом семьи гражданина Евросоюза и имела специальную карточку. До получения законного испанского гражданства оставались считанные дни…

Мигель выдал ей небольшую сумму наличных денег и потребовал, чтобы она открыла счёт для безналичных перечислений. Он просил держать его в курсе всех дел. Оба понимали, что прощаются навсегда. Ему на память остался её великолепный живописный портрет, а ей – его звучная фамилия.

Объявили посадку. Все проворно разместились, затихли в ожидании. Самолёт ожил, взревел, взвился в небо. В иллюминаторах показался берег – порт, пляжи. Где-то там, внизу, немного в стороне, маленькая гордая Таррагона, и прямо под ними – великолепная Барса. Потом земля исчезла, и осталось одно сияющее море. Прощай, Средиземноморье, прощай, Каталония! Огромная махина с крыльями поднималась всё выше, двигаясь неотвратимо, как сама судьба.

После набора высоты очень быстро раздали питание. Пассажиры насытились и задремали, а Инга не могла расслабиться. Она обдумывала, как ей поступить. Самый простой выход – поехать к родителям в Рязань. Но ей не хотелось их волновать. Пять лет назад они страдали оттого, что она уезжает в Испанию. Теперь будут страдать, потому что вернулась. Сбежала от мужа. Они уже привыкли, что младшая дочь устроена, живёт благополучно, в любви и неге. А тут – нате вам! Явится блудная красавица! Вокруг семьи пойдут пересуды, сочувствия, наставления, злорадство, и всё из-за неё. А как же без этого? Это уж как водится в маленьких городках. Она же разведенка, без обеспечения и профессии. Никто, ничто и звать никак.

Впрочем, имя у неё звучное, гордое. Инга Торрес. А это уже неплохо. Что ещё? Знание языков. Владение компьютером на уровне пользователя средней руки. Пара удачных публикаций в прессе. Это плюсы.

Отсутствие дипломов. Это жирный минус.

К моменту приземления Инга решилась на смелый шаг: остановиться в Москве, найти Вовчика и постараться устроиться на какую-нибудь работу. Вовчик говорил, что она везучая, и Инга дерзнула попытать счастье.

Москва взвинчивает воображение. Столичный воздух пьянит, а облик города завораживает. В Москве существуют центробежные силы, которые неудержимо влекут ближе к Красной площади. В этом магия и мистика кольцеобразного мегаполиса. Вот и Инга поехала вначале в гостиницу «Москва», потом в гостиницу «Россия». Уж очень хотелось проснуться в самом центре столицы, выйти и увидеть, как «утро красит нежным цветом стены древнего Кремля».

Поселиться в центре не удалось. Номера оформляли по предварительным заявкам, по спецброни, да и цены были слишком высоки. Инга осведомилась, где можно устроиться дешевле. Ей порекомендовали гостиничный городок ВДНХ.

Инге не везло. Она безуспешно обошла несколько корпусов. Гостиницы «Алтай», «Заря» и «Восток» готовили к капитальному ремонту. Большая часть зданий уже пустовала в ожидании строительных работ, а комнаты, пригодные для жилья, были заняты – все до единой.

– Что вы, девушка! – сказала ей администратор гостиницы «Заря» и театрально всплеснула руками. – Все номера на полгода вперёд оплачены дельцами с Кавказа. Они тут безвылазно живут. У них в Москве бизнес. Так что даже на ночь мне вас пристроить некуда, милая! Вот вам добрый совет – ищите частные квартиры.

Сгущались сумерки, загорались фонари. Вспыхнула и вывеска гостиницы, но одна буква не зажглась. Без неё получалось слово «3-ря». Инга грустно усмехнулась: «Вот именно! Зря я тут брожу!».

Смелая авантюра сорвалась. Москва отвергала Ингу, как инородное тело. Вот у выходцев с Кавказа всё схвачено. Они проворнее и сметливее, чем она, беспечная, самонадеянная россиянка.

Независимая жизнь складывалась неприглядно. Удручённая и голодная, Инга брела по тротуару вдоль улицы Гостиничной, волоча чемодан на колесах. Надвигалась ночь, а Инга не ведала, где её проведёт. Вариантов оставалось два: звонить Вовчику и просить о помощи, либо притащиться в Рязань и учинить родителям переполох среди ночи. И то, и другое её смущало, но на что-то надо было решаться в ближайшие полчаса.

– Девушка! Эй, девушка! – громко раздалось справа.

Инга кинула в сторону встревоженный взгляд. Рядом возник молодой мужчина на спортивном велосипеде. Он неспешно крутил педали, стараясь двигаться вровень с Ингой.

– Куда путь держим? – весело спросил он.

– Прогуливаюсь, – неприветливо буркнула Инга.

– Ну, да сегодня погода хорошая, можно и погулять. А чемодан не мешает? – шутливо спросил спортсмен.

– Нет, не мешает, – отрезала Инга.

– А ты студентка? – не унимался он.

– Ну, допустим, – сухо ответила Инга.

– Учиться будешь в Москве?

– Предположим, буду! Вам-то что за дело?

– А жить пока негде? – бесцеремонно допытывался велосипедист.

– Почему негде? У меня родня в Москве имеется и хорошие знакомые, – спешно выпалила Инга.

– Видно, не очень-то хороши твои знакомые, если ты бродишь тут с чемоданом, на ночь глядя, – усмехнулся случайный спутник. – Это не безопасно, имей в виду! Здания демонтируют, рабочих нагнали. В основном – гастарбайтеры из Азии. Они парни бедовые!

– Вам-то что? Я к метро иду.

– А к ближайшей станции в другую сторону!

– А я к той, что подальше! Дышу воздухом!

– А какая подальше? Знаешь, нет? Ну, скажи название!

– Я название забыла, но знаю, что она там есть! – чуть не плача, ответила Инга.

– Если ты до «Владыкино» собралась пилить, то далековато будет. И через железнодорожный мост надо переходить. Там темно, страшно и товарняки грохочут! А вокруг никого! – шутливо пугал спортсмен.

– Что вам от меня надо? – резко спросила Инга.

– Хочу помочь, – простодушно ответил он.

– Чем? Подвезти до метро на велосипеде? – усмехнулась Инга. – Спасибо, сама дойду.

– Ой-ой! Грозная, серьёзная, неулыбчивая! Слушай сюда, царевна Несмеяна! У меня к тебе роскошное предложение.

– Нет! – возразила Инга и остановилась.

Велосипедист притормозил. Она развернулась к нему лицом, стараясь смотреть как можно строже. Их взгляды встретились. Он ответил ей задорным блеском круглых серых глаз.

На вид ему было лет тридцать, тридцать пять, и всё в его облике казалось странным. Обветренное скуластое лицо, причудливая шапочка, а из-под неё – непослушные завитки светлых волос. Мускулистые ноги в блестящих штанишках-велосипедках, мощные кроссовки. Но больше всего Ингу поразила ослепительно-оранжевая футболка с двумя большими накладными карманами на спине.

Спортсмен заметил её изучающий взгляд и представился:

– Меня Сергей зовут. А тебя?

– Я Инга.

– Вот и познакомились! – обрадовался он. – Ты не бойся, я не злодей и не маньяк. Я просто предлагаю тебе поселиться у меня, снять комнату.

– Вот ещё! – воспротивилась Инга. – Скажете тоже! К первому встречному я не пойду…

– Слушай, я вообще-то спешу, у меня срочное дело, – перебил он, и что-то извлёк из чудного кармана на спине. – Вот моя визитка, вот я пишу тебе свой адрес. А вот второй ключ от квартиры.

Инга непонимающе следила за его действиями.

– Я тебе его оставляю. Если надумаешь – приходи. Если нет – оставь у консьержки. Можешь завтра-послезавтра занести. Здесь две остановки в сторону Отрадного на любом транспорте. А я поехал! Приходи, студентка!

Последние слова он проговорил очень быстро и положил ключ с визиткой ей на чемодан. Инга не успела опомниться, как Сергей стремительно удалился.

– Стойте! Стойте! Вернитесь! – закричала Инга ему вслед и даже притопнула от отчаяния. – Я никуда не пойду! Я брошу ваш ключ прямо здесь.

Он ничего не ответил и лишь помахал ей рукой, как ни в чём не бывало.

– Вот идиотка! – Инга обругала себя. – Зачем остановилась? Зачем заговорила? Дурища! Что теперь делать?

Слёзы брызнули из глаз. Она ощутила себя самой несчастной и одинокой посреди большого города.

Инга осознавала, что пора прекращать бессмысленные скитания по Москве и отправляться в Рязань. Она решила завезти Сергею злополучный ключ, потом нанять такси и ехать на вокзал. Ничего другого на ум не шло.

Инга взглянула на визитную карточку. Беглым росчерком простого карандаша на оборотной стороне было выведено: ул. Хачатуряна, 16 Б, кв. 25. Превозмогая усталость, Инга побрела к автобусной остановке.

Водитель рейсового «Икаруса» помог сориентироваться на местности и указал, в какую сторону идти. Инга, как приговорённая, тащилась по улице имени композитора Хачатуряна и вглядывалась в номера типовых строений. В голове грохотала мелодия на тему «Танца с саблями». Память услужливо связала фамилию композитора и его музыкальное творение.

Дом 16 Б оказался самым большим. Он походил на гигантский океанский лайнер, плывущий в вечерней мгле. Окна светились теплом и надеждой. Инга вошла в первый подъезд, обратилась к консьержке.

– Здравствуйте! Мне нужно передать кое-что хозяину двадцать пятой квартиры, – начала она.

– Серёже? Так он уже дома! – затараторила консьержка. – Он меня предупредил. Мол, придёт девушка, так пропустить прямо к нему. Вот и проходите, жмите кнопочку лифта. Седьмой этаж.

– Да нет, вы не поняли…

– Я всё поняла, но я пост покидать не могу! – ответственно заявила консьержка. – Сами и передадите. Ой, у меня телефон звонит! А вам на седьмой, девушка, я же вам сказала! Что вы стоите? Жмите кнопку, жмите! Да, алло! Вас слушают!

«Позвоню в дверь, отойду на безопасное расстояние и швырну ему ключ! Потом молча развернусь и уйду!», – раздражённо размышляла Инга, поднимаясь в лифте. – «Шутник, чудик, баламут! Столько времени потеряла! Сил уже нет никаких!»

Но Инге не удалось провернуть этот дерзкий план. В тот день все события выстраивались вопреки её замыслам. Возникали странные люди и непредвиденные обстоятельства, понуждающие Ингу действовать против своей воли.

 

Глава 17

Нетрадиционные отношения

Сергей распахнул дверь, и Инга обомлела. Все стены небольшой квадратной прихожей были увешаны разными спортивными медалями. Сверху струился яркий свет. Он ниспадал на стены и отражался множеством ослепительных бликов, создавая сказочное сияние. Хозяин предстал весь в белом, и вокруг него колыхалась волшебная золотая аура. У Инги подкосились ноги, и закружилась голова.

– Господи, какая же ты бледная! – воскликнул Сергей и проворно подхватил её.

Инга очнулась на мягком диванчике в уголке кухоньки. Сергей укрыл её пледом, а сам орудовал, накрывая на стол.

– Ваше великолепие напрочь отшибло мне сознание. Почудилось, что это мираж, – смущённо призналась Инга. – Пригрезилось на голодный желудок.

– Круто, да? – гордо воскликнул хозяин. – Как дверь открою, так у всех челюсть отпадает. Там несколько хитрых светильников запрятано. Мощные импортные лампы и обои с золотым напылением. Это я сам придумал, а один товарищ помог осуществить!

– А медалей-то сколько!

– Пусть знает, всяк сюда входящий! Здесь живёт член сборной страны, неоднократный чемпион Европы и единожды Олимпийских игр – Сергей Бачурин! – патетично изрёк спортсмен. – Ну, прошу отужинать! Только, чур, не стесняться и не скромничать! Я этого не люблю!

Чемпион потчевал Ингу свежим творогом и душистым мёдом, кедровыми орешками, засахаренной черникой и чаем.

– Творог вологодский, орешки сибирские, мёд башкирский, черника подмосковная, а чай… Чай, кажется, индийский! – рекомендовал он. – Полезный, полноценный ужин. Ешь, набирайся сил и рассказывай. Ты откуда в Москву прибыла?

– Я? Из Испании, из Барселоны, – утомлённо выговорила Инга. Она не стала ничего уточнять, и зависла пауза.

– Во как! – вставил Сергей, немного помолчав. – Я там бывал, красивый город. Да, собеседница ты неважная. Видно, так намоталась, что и говорить не в силах. Поешь и ложись спать. Я тебя никуда не отпущу.

– А вы один живёте? – обеспокоилась Инга.

– Я-то? Один, – заверил Сергей. – Ты не бойся, я тебе комнату выделю. Там в двери замочек есть. Повернёшь защёлку и закроешься. А здорово я тебя заманил!

– А зачем вам это? Вы комнату сдаёте?

– Да жалко тебя стало! Ты напоминала подбитую птицу. Подранок. Такая потерянная, нездешняя, печальная! Я сразу просёк – негде устроиться. Ну, люди же должны помогать друг другу! Я сибиряк, у нас так принято! – пояснил Сергей. – Нельзя человеку одному. Москва – она же, как лес дремучий! И хищников полно. Тут приспособиться надо. Не у каждого получается. Да и мне веселей с тобой вдвоём!

– Но я только на одну ночь, – предупредила Инга.

– Завтра решим! – рассудил Сергей.

– Значит, вы меня обманули, что у вас срочные дела?

– Нет, не обманул. Я опоздал на встречу и быстро покатил домой. Из-за тебя, между прочим!

– Ну, извините!

– Прощаю!

– А как вы догадались, что я не выброшу ваш ключ? Как могли довериться?

– Ну, я немного в людях разбираюсь! Есть кое-какой опыт. Ладно, наговоримся ещё. Давай-ка, девонька, укладываться.

Инга спала крепко и долго. Когда она встала, Сергея уже не было дома. Под дверью комнаты торчала записка.

«Инга!» – писал любезный хозяин. – «Я на тренировке. Буду поздно. Продукты в холодильнике. Дождись меня. Не исчезай!»

Уйти, не попрощавшись с добрым человеком, было как-то бессердечно.

Она никуда не исчезла – ни в тот день, ни в последующие. Сергей сумел убедить её остаться у него.

– Ты отбрось всякие там предрассудки! Считай, что я тебе старший брат, и ты у меня квартируешь! Хочешь – учись, хочешь – работай. Осмотрись, подумай, не спеши, – горячо говорил Сергей. – А там жизнь покажет, что и как. Уехать никогда не поздно.

– Хорошо, но мне неудобно, надо как-то рассчитываться с вами, – тушевалась Инга.

– Ну, будешь помогать по хозяйству! – заявил Сергей.

– Помыть полы, посуду, пыль стереть, в магазин сгонять, постирушки провернуть. Нет, пожалуй, постирушки – это я сам. Я чистоту люблю, а порядок наводить не успеваю. А деньги твои мне не нужны, своих хватает. Только у меня есть строгие требования!

– Какие?

– В комнатах не курить. Спиртное не распивать. Мужчин не водить. И терпеть моих гостей, – изложил Сергей.

– Я не курю. Спиртным не злоупотребляю. Мужчин у меня нет. Гостей, думаю, стерплю. Они, кстати, часто приходят?

– Не часто, но неожиданно! – весело заявил Сергей.

– Вваливаются, полы топчут, песни орут, едят много. За ними надо убирать. Ты и поможешь. Поладим, квартирантка! Приставать я к тебе не буду, даже и не надейся! Отношения у нас будут нетрадиционные! А чужаков не смущайся! Это же Москва. Здесь все зациклены на своих проблемах. Никому нет дела, кто у кого живёт. Тут каждый по-своему устраивается. Не до церемоний. Как повезёт. Вот тебе, считай, повезло!

– Поживём, увидим, – отшутилась Инга. – Может, вам со мной не повезло.

– А-а, я дома буду реже, чем ты! У меня тренировки, соревнования, разъезды, заседания в Федерации… Ты освоишься и будешь полной домоправительницей.

Хозяйничала Инга неумело. Сергей снисходительно поучал её:

– Готовые котлеты покупать нельзя. Их есть вредно! Котлеты надо лепить из домашнего фарша, а фарш крутить из рыночного мяса. А мясо выбирать… Ладно, мясо я сам выберу.

– Как ты моешь кастрюлю? Смотри, как это делается!

– Ну, кто так гладит! Отойди! Дай утюг! Я сам! Смотри и учись.

Инга не возражала. Она смотрела и училась. Потом пыталась повторить.

Сергей оказался патологическим чистюлей и ревностным хранителем порядка. У него имелись специальные тряпочки, губочки и салфеточки на все случаи, а каждой вещице отводилось определённое место. Входя в дом, он окидывал взглядом жилище и тут же подмечал пыль и притаившуюся грязь. Он успокаивался и расслаблялся, только сделав что-то во славу чистоты. Натерев ботинки или начистив раковину, отполировав зеркало или смахнув пыль с мебели, Сергей утихомиривался и, довольный, приступал к ужину.

Бачурин был крайне щепетилен в еде. Он питался правильными, свежими продуктами и сам хорошо готовил. Рядом с таким человеком Инга чувствовала себя неумелым несмышлёнышем, хотя он не упрекал её и ничего особенно не требовал. На деле выходило, что Сергей окружает её почти отеческой заботой, и это доставляло ему неописуемое человеческое удовольствие. Инга стремилась оправдывать доверие, отвечать благодарностью. Она втянулась в процесс взаимодействия с Сергеем, в это странное сожительство, и её личные планы немного отсрочились. Квартира Бачурина стала островком покоя, плацдармом на пути завоевания столицы. Инга оттаивала душой, и ей ничего не требовалось кому-то пояснять. Сергей воспринимал её такой, какая она есть, а она обживалась и приноравливалась к московскому бытию.

– Слушай, я вот всё думаю, куда бы тебя на работу пристроить, – как-то сказал Сергей. – Смотрю на тебя и размышляю. Тебя же никуда не примут. Что ты умеешь?

– Я знаю два языка – испанский и английский. На хорошем уровне, – скромно сообщила Инга.

– Да, но чтобы работать переводчицей или давать частные уроки – надо иметь диплом и навыки, – раздумчиво отметил Сергей. – Но всё же, языки – это хорошо! Я сколько ни пытался, так и не освоил. Здрасьте, до свидания, спасибо, пожалуйста, привет! Это я могу на разных языках сказать, да и то с ошибками. Ладно, посоветуюсь с Танькой. Она что-нибудь обязательно придумает.

– А кто такая Танька? – удивилась Инга.

– Танька? Подруга моя близкая, – ответил Сергей и загадочно улыбнулся. – Я вас как-нибудь познакомлю.

Знакомство с Танькой приключилось спонтанно. Инга начищала ванну и вдруг услышала, как в двери заскрежетал ключ. Она так и выбежала в прихожую – взлохмаченная, с тряпкой, в фартуке.

В золочёной прихожей возникла элегантная молодая дама. Её хотелось подробно и внимательно рассмотреть – так она была хороша. Тонкие черты лица, вздёрнутый носик, облачко платиновых волос, гордая осанка, изящный силуэт, изысканный костюм, высокие каблучки. Сама леди Совершенство.

– Вы кто?! – встревожено спросила женщина.

– Я, я, я… Инга.

– Сергей нанял домработницу?

– Нет. Я квартирантка.

– Квартирантка? – надменно изумилась дама. – Это что-то новенькое!

– Ну, да, я живу тут вторую неделю.

– И он мне ничего не сказал! Даже не намекнул! – надменная красавица гневалась. Видимо, имела право.

– Проходите, – вежливо предложила Инга. – Сергей Николаевич скоро будет.

– Да я-то знаю, что он скоро явится!

Леди Совершенство величавой поступью прошла на кухню, включила вытяжку и красиво закурила. Сигарета мелькала в её изящных пальцах, запах табака плыл по кухне в разные стороны.

– Простите, но Сергей Николаевич не выносит табачного дыма, – заметила Инга.

– Ничего, переживёт! – заносчиво заявила гостья и продолжила дымить.

– Вы уж извините, мне надо прибраться в ванной, – сказала Инга.

– Действительно, займитесь-ка лучше делом!

Инга удалилась в ванную.

Вскоре пришёл Сергей.

– Танька! Это ты надымила! Ну, что за дела! – с порога воскликнул он.

– Я-то тихо дымлю, а ты, Бачурин, чудишь! Кто это по квартире с тряпкой бегает, сантехнику твою натирает?

– насмешливо спросила Татьяна.

– Квартирантка. Я увидел её на улице. Ей негде было жить, – коротко пояснил Сергей.

– Да, ты уже подбирал драных кошек, собак каких-то больных, бездомных! Они у тебя благополучно подыхали, и мы их потом хоронили! Теперь девушек подбираешь! Надо отметить – здоровых и смазливых! – едко заявила Татьяна. – Уже прогресс!

– Татьяна, мне твой снобизм противен! Инга, не входи сюда, нам с Татьяной надо поговорить! – выкрикнул Сергей и закрыл дверь на кухню.

Инга удалилась в комнату, которую ей выделил Сергей. Она приводила себя в порядок и прислушивалась. Сергей и Татьяна самозабвенно пререкались. Вначале доносились их рассерженные голоса, потом эмоции улеглись, и звуки стали тише, мягче, даже ласковее.

– Инга, иди сюда! – позвал Сергей.

Инга вошла. Сергей сидел на диванчике в обнимку с Татьяной.

– Это и есть Таня, познакомься! – радостно сообщил он. – А это Инга, милое, беззащитное, бесхитростное создание. Я её приютил и я за неё в ответе! А теперь давайте-ка, девочки, ужинать. Очень есть хочется.

– Я накрою, вы не беспокойтесь, отдыхайте, – сказала Инга.

– Ишь ты, уже вышколил! – съязвила Татьяна.

– Танька у нас язва, – ласково, нараспев пояснил Сергей и поцеловал свою подругу в щёку. – А вообще-то она добрая и умная.

– Нет, не верьте! Я стерва и зараза! – иронично добавила Татьяна.

– Зараза, ой, зараза! – ласково подтвердил Сергей. – Ты, Инга, не смущайся, не бери в голову. Она сейчас весь яд выплеснет и обмякнет, подобреет, расскажет какую-нибудь сплетню московскую. Она всё про всех знает! Заслушаешься!

– Да, я ещё и сплетница, – съехидничала Татьяна. – Всё сказал или ещё что-то добавишь?

– Так вот и живём! – усмехнулся Сергей. – Слушай, Тань, хватит выкаблучиваться. Лучше подскажи, куда нам Ингу на работу устроить. Знает два языка, испанский и английский, а дипломов нет!

– Куда-куда! – деловито проворчала Татьяна. – Без дипломов официанткой в элитный ресторан, где иностранцы обретаются.

– Танька, ты голова! – воскликнул Сергей и смачно чмокнул её. – Точно! Позвонишь Лёвчику?

– Позвоню. Поем и позвоню, – пробурчала Татьяна.

– Слушай, вкусно! Инга мясо тушила?

– Нет, мясо я ей не доверяю. А вот компьютер ей доверить можно. Тоже разбирается, – сообщил Сергей.

– Вот и отлично. Лёва в своём ресторане установили такие мудрёные электронные кассы, что-то вроде компьютеров, – сказала Татьяна. – Значит, справится. Ну-ка, Инга, пройдись туда-сюда, я посмотрю. Ничего, поступь лёгкая. Думаю, сойдёт. А теперь ответь мне.

Татьяна бегло задала ей пару вопросов на английском. Инга без труда ответила.

– Ну, девки, вы даёте! Чешете, как нерусские! – восхитился Сергей. – Всё, звони Лёве!

– Как у Инги фамилия? Сколько лет? Мне надо Лёве её описать, – сказала Татьяна.

– Какая у тебя фамилия? – спросил Сергей.

– Ну, ты даёшь! – опять возмутилась Татьяна. – Ты даже паспорт её не открыл, а в доме поселил!

– Таня! Да прекрати, не начинай! Не об этом речь! Инга, скажи фамилию!

– Торрес. Инга Торрес, – отчетливо произнесла Инга.

– Надо же! – опешил Сергей. – А национальность?

– Русская.

– Странно, – резюмировал Сергей и призадумался.

– Не похоже.

– Вот именно! – торжествовала Татьяна. – Селишь квартирантку и не спрашиваешь ни-че-го! Это в твоём духе! Это твой стиль, лопух ты сибирский!

– Ты обычно говорила – валенок, – колко поправил Сергей.

– Может, мне выйти? – осторожно спросила Инга.

– Да ладно, оставайтесь! – позволила Татьяна. – Вы тут уже освоились. Это я скоро уйду. Мы долго с Серёжей вместе не выдерживаем.

– Инга, короче! Это та самая Татьяна, о которой я тебе говорил. И она тебе поможет, хоть и выёживается. Я её хорошо знаю и люблю, – совершенно спокойно сказал Сергей.

Инга молча улыбнулась им обоим. Аристократичная Татьяна и простоватый Сергей не смотрелись парой. Однако любовь – чувство иррациональное. Она возникает, не спрашивая согласия сторон. Инге это было знакомо. «Вот уж точно – нетрадиционные отношения! Нестандартные!» – подумала она, глядя на влюблённую парочку.

 

Глава 18

Момент истины

– Ну, как тебе моя Танька? – гордо спросил Сергей, когда Татьяна ушла.

– Красивая. Изящная, умная, – польстила Инга.

– У-у, она такая!

Инга поняла – Сергею хотелось говорить про Татьяну. Она подбросила ему вопрос.

– Кем она работает?

– Хореограф. Раньше сама танцевала, теперь танцы ставит. Работает в театрах, в клубах. Детей учит. Она везде успевает, мотается по всей Москве, – пояснил Сергей.

– А почему вы не живёте вместе?

– Мы пробовали.

– И что?

– Мы любим друг друга, а наши привычки не терпим. Она сова, я жаворонок. Она курит, я дыма не выношу. Она любит питаться на бегу, на лету или в ресторанах, а я уважаю домашнюю готовку. У неё вечно трезвонит телефон, она всем нужна, а я начинаю злиться, – пояснил Сергей.

– Ревнуете? – улыбнулась Инга.

– А то! Конечно!

– А, может, надо как-то попытаться подстроиться, приноровиться?

– Трудно. Ты хоть представляешь, что такое семья, семейные отношения?

– В общем-то, да, вполне, – твёрдо заявила Инга.

– Может, ты и замужем была? – догадался Сергей.

– Да, была.

– Так-так! Крутой поворот! – поразился Сергей. – И где же твой муж? Не от него ли ты скрываешься? А? Чего молчишь?

– Нет, не нагрянет, – горько усмехнулась Инга. – Он в Испании остался. Он там живёт.

– Так, интересно девки пляшут! – воскликнул Сергей. – У нас в деревне такая поговорка была. Я же в сибирской деревне родился. В общем-то, Танька, как всегда, права. Ты у меня живёшь, а я о тебе ничего не знаю. Тебе не кажется, что нам надо поговорить?

– Настал момент истины! – грустно пошутила Инга.

– Вроде того, – согласился Бачурин.

– Давайте поговорим. С чего начнём?

– С твоей нерусской фамилии.

– Я – Торрес по мужу. Мы развелись, а фамилия осталась. Пять лет прожила в Испании. Мой муж Мигель – испанский бизнесмен. Что ещё вам сказать? Как-то непросто всё разом пояснить.

– И что, плохо тебе было в Испании? Чего сбежала-то? Мужик обижал?

– Хорошо было. Не обижал – даже баловал. Дом, прислуга. Море, пальмы. Вино, фрукты. Путешествия, рестораны, подарки.

– Так вот почему ты ничего не умеешь делать по хозяйству! – расхохотался Сергей. – Ты, значит, красиво жила, с прислугой! Понятно! И кто у тебя был в распоряжении? Колись, рассказывай! Жуть, как интересно!

– Была домоправительница Росита. Добрая и услужливая. Кто ещё? Водитель Риккардо. Садовник Игнасио. Тренер по фитнесу Монтсеррат. Если требовалось, Росита нанимала нужных людей на временные работы. Она с Мигелем советовалась, я не вмешивалась, – припомнила Инга с грустной улыбкой.

– Это ж надо! Госпожа Торрес!

– Сеньора, – поправила Инга.

– А чего развелись-то, сеньора?

– Привычки не совпали, – отшутилась Инга. – Не сошлись характерами. – По сути, Росита и была хозяйкой в доме. А я так, жена хозяина. Кукла ходячая, заморская.

– В общих чертах ясно! – сказал Сергей. – Я сам был женат. И тоже в разводе. С Танькой вот уже второй год встречаюсь. Люблю её, а семью создавать опасаюсь. Вдруг не получится? Опять разводиться, душу рвать ей и себе.

– Да, развод – болезненное мероприятие, – согласилась Инга.

– Ну, да! Я знаю, как после очередного скандала возникает зуд реформаторства. Думаешь – всё, хана! Рву отношения к черту! Хуже не будет! Я крутой, проживу один! А разорвать жизнь на мелкие куски просто, да потом сложить заново нелегко. Зализываешь раны, осматриваешься, остерегаешься. Ждёшь подвоха, – рассуждал Сергей.

– Мне это знакомо, – подтвердила Инга.

– Значит, мы с тобой – разведенцы? – весело заявил Бачурин.

– Выходит, так.

– Слушай, а где твоя родня? Ведь кто-то же у тебя есть?

– Мои близкие в Рязани.

– И они не знают, где ты?

– Нет, не знают.

– Это непорядок! – осудил Сергей.

– Да, нехорошо, – повинилась Инга. – Меня это мучает, но я не решила, как поступить.

– Давай вместе соображать, – предложил Сергей. – Ты боишься рассказать им всю правду? Так?

– Так.

– Но придётся. Вот что. Устраивайся на работу, закрепись, ощути себя при делах, и потом звони им! Надо объявиться. Они же сами искать тебя начнут, а это скверно!

– Хорошо. Так и сделаю, – согласилась Инга. – Я уже об этом думала.

– Ничего, не падай духом, квартирантка! Мы с тобой вроде как друзья по несчастью. У меня сейчас тоже масса проблем с самореализацией. Не хочу тебя загружать, но в спорте такое творится, что и не расскажешь в простоте. Вся система развалилась, а тут и возраст подоспел. Годики тик-так, тик-так. Здрасьте, говорят, Сергей Николаевич! Всё, остановка, приехали, слазьте с велосипеда! Да именно так – здрасьте и слазьте! – вдруг признался бывший чемпион.

– Да вы что, Сергей Николаевич! – удивилась Инга.

– У вас же, вы же…

– Ну, ну, что я? Полна горница медалей? Заслуги перед Отечеством? – перебил Бачурин.

– Да…

– А что эти медали? Гостей пугать, да и только. Ладно, зря я начал этот разговор. Не обо мне речь. Я пока журчу, фырчу, верчу колёса. А тебе надо чем-то заниматься. Мы с тобой – два подранка. Будем возвращаться по вечерам, ужинать на кухне и делать вид, что у нас всё хорошо. Глядишь, и вправду жизнь наладится. Так что выходи на работу.

Ресторан назывался « Dolce Vita », и работал он по клубной системе. Хозяин создал изящный уголок Европы в центре Москвы, и иностранцы с удовольствием посещали его. Захаживали и московские бизнесмены, ценящие высокую кухню, уютный покой и индивидуальный подход. Посетители были все, как на подбор – успешные и ухоженные. Сливки социума, любимчики фортуны, дельцы и интеллектуалы. Они, как и обычные люди, хотели кушать, но им нравилось насыщаться в изысканной обстановке. За стенами клуба они были жестки и решительны, они чем-то руководили и что-то разруливали. А в ресторане все становились благородными и улыбчивыми.

Уклад таких заведений был Инге хорошо знаком. Она посещала подобные рестораны вместе с мужем в разных городах Европы и отлично помнила, как их принимали. Теперь, по иронии судьбы, она оказалась в роли официантки. Как удивился бы Мигель, узнав о такой метаморфозе в жизни бывшей супруги! Именно он научил Ингу разбираться в морепродуктах, привил вкус к винам и пояснил, какие сорта сыра предпочесть, чтобы подчеркнуть букет напитка. Мигель был истинным гурманом. Он знал толк в еде и открыл Инге мир тонких гастрономических удовольствий. Как же это ей пригодилось!

Поначалу у Инги кружилась голова, и все гости казались на одно лицо. Постепенно она освоилась. Туман рассеялся, и прорисовались личности. Она запоминала имена, привычки, выстраивала стиль общения с каждой персоной. Very important persons сделались понятнее. Инга органично вписалась в утончённую атмосферу ресторана.

Её обязанности были несколько шире, чем у обычных официантов. Инга не только принимала заказы и подавала блюда к столу. Она любезно беседовала с гостями, и им это нравилось. Инга возникала, словно добрая фея. Она легко произносила слова, чуждые русскому уху, но аппетитные для европейцев. Инга выговаривала paella именно так, как это привычно для испанцев. Она помнила, что французы предпочитают шампанское брют. Названия фуа-гра, буйябэс, тюрбо, гаспаччо, хамон в её устах звучали вполне естественно, без жеманства и пафоса. Внешность и манеры Инги располагали иностранцев. Они оживлялись, раскрепощались, задерживались дольше и появлялись чаще.

Хозяин быстро оценил Ингу и легко прощал ей мелкие промахи и неловкости в обслуживании. Каждый владелец частного предприятия знает, как нелегко подобрать персонал, соответствующий концепции заведения. Чем ниже должность, тем труднее найти порядочного человека. Шеф-повар экстра-класса сыщется быстрее, чем обаятельный, корректный официант со знанием кухни, языков и светских привычек.

Хозяин доверял ей с каждым днём всё больше. Она же оставалась скромной, исполнительной и нетребовательной, чем очень отличалась от остальных работников. Инга держалась особняком и выглядела нестандартно: не чужая, но и не своя. Она невольно вызывала любопытство, но никогда не откровенничала. Инга была приветлива с гостями, но сдержана с сотрудниками. Никто и не догадывался, что она выживала и медленно поправлялась после глубокой депрессии. Об этом знал только Сергей Бачурин.

Между Ингой и Сергеем теплились доверительные отношения. У них вошло в привычку неторопливо выговариваться друг другу по вечерам. Оба возвращались в квартирку на улице Хачатуряна изрядно уставшие, и за ужином делились событиями прошедшего дня.

Инга утомлялась, выматывалась, как никогда, но физическая усталость исцеляла, вытесняла душевную боль и сомнения. После развода Инга существовала как в призрачном сне. Работа выводила её из оцепенения, укрепляла уверенность в своих силах. Сергей поддерживал, подбадривал и давал дельные житейские советы.

Присутствие Инги уже не вызывало вспышек гнева у Татьяны. Умная женщина поняла, что чемпион нуждается в заботе и соучастии, как всякий нормальный, обыкновенный мужчина. Их отношения сделались мягче, ближе, интимнее. Татьяна всё чаще оставалась ночевать у Бачурина, и порой удостаивала квартирантку своим вниманием. Взаимосвязь двух женщин была прохладно-приятельской, с наличием дистанции, но всё же доброжелательной.

Как-то Инга вернулась очень поздно, открыла дверь своим ключом и постаралась бесшумно проскользнуть в комнату. Из кухни вышла Татьяна в одной пижаме.

– Привет! – полушёпотом сказала она. – Серёга спит уже без задних ног, а я телевизор на кухне смотрю. Мои ученицы выступают.

– А я вот только вернулась.

– Не хочешь устроить пижамную вечеринку? Посидим, чаю попьём, – предложила Татьяна.

Инга не посмела отказаться.

– Ты похудела, – отметила Татьяна, разливая чай.

– Весь день на ногах. Потом дорога, – устало улыбнулась Инга.

– Ничего, тебе идёт. Глаза интереснее стали. Большие, тёмные, с поволокой тайны. Некоторым это нравится, – отметила Татьяна.

– Возможно, – неопределённо ответила Инга. Она не понимала, льстит ей Татьяна или язвит по обыкновению. Инга хотела спать, и не улавливала нюансов беседы.

– Слушай, мне Лёва сегодня звонил, – деловито сказала Татьяна и закурила.

– И что? Он чем-то недоволен? – насторожилась Инга.

– Ну, да, не доволен, – подтвердила Татьяна и сделала затяжку. – Боится, что тебя переманят.

– Куда, кто? – удивилась Инга.

– Ему один фирмач звонил. Просит уступить тебя на время.

– Для выездного обслуживания?

– Вроде того. А если точнее, то для съемок в рекламе йогуртов. Какая-то европейская фирма будет поставлять в Россию живые йогурты с полезными добавками – зерновые, алоэ и что-то там ещё, какая-то ботва для здорового питания, – иронично пояснила Татьяна. – Будут печатать буклеты для оптовиков, плакаты для магазинов и прочую рекламную лабуду. Им требуется выразительное лицо.

– А Лев Давидович против этого?

– Лёва отказал бы, да не может. Представители фирмы в его ресторане тусуются. Приметили тебя, глянулась ты им, – усмехнулась Татьяна. – Будут на днях с тобой разговаривать. Ну, а Лёва попросил меня провести с тобой разъяснительную работу.

– Какую?

– Какую! Такую! – съязвила Татьяна. – Мозг тебе настроить, чтобы башку не переклинило.

Красавица Татьяна не выбирала выражения, не облагораживала лексику. Инга переваривала её колкие фразы.

– От чего?

– От радости, дорогая моя, от радости! Фирмачи поманят, а ты вильнёшь хвостом.

– Но ведь никто ещё ничего не предложил, – заметила Инга.

– Хороший бизнесмен всегда упреждает события, – сказала Татьяна. – Они тебе предложат, а ты веди себя с достоинством.

– Отказаться?

– Зачем отказаться? Согласись. Но не сразу. Возьми тайм-аут, оговори условия.

– Какие?

– Время работы. Гонорар. Чтобы не в ущерб Лёве. Поняла?

– Тань, а вообще мне это надо? Йогурты какие-то, – усомнилась Инга. – Тем более что Лев Давидович не рад.

– Он-то, понятно, о своём деле думает. Ты выкажи ему лояльность, но и себя не забудь. Тебе же надо на жизнь зарабатывать. Пока мордашка гладкая – действуй. Но с осторожностью. А то можно с одним поссориться и других разочаровать, – наставляла Татьяна.

– Тань, а вы-то как считаете – нормальная это работа?

– Ты видела по телеку – известные артисты прокладки рекламируют? Думаешь, они об этом мечтали всю жизнь? Такие времена, дорогуша. Я тоже танцы не для Большого театра ставлю. Для всяких нудных корпоративов, для пошлых клубешников. А что делать? Наши капризы никому не интересны. Своих тараканов надо держать в собственной голове и не позволять им расползаться.

– А их вообще вывести можно?

– Кого?

– Тараканов.

– Можно, если постараться. Считай, тебе повезло. Всего-то – поработать лицом! Везучая ты, квартирантка, – резюмировала Татьяна.

– Спасибо, Тань.

– Ладно, пошли спать, – сказала Татьяна и зевнула.

– Вечеринка закрывается. Кстати, пижама у тебя миленькая. Где покупала?

– А, в прошлой жизни. Ещё в Испании.

– Заработаешь денег – купишь лучше. Для новой жизни.

 

Глава 19

Работа лицом

Работа лицом действительно оказалась несложной. Инга ела йогурты, изображала удовольствие, а её снимали в разных ракурсах. Инга общалась с фирмачами на английском языке, чем расположила их окончательно. Расстались, довольные друг другом. Ей заплатили 800 долларов и выдали три большие коробки йогуртов в ассортименте. Для продвижения товара в массы.

Йогурты пришлись по вкусу Бачурину – он обожал всё полезное для здоровья.

– Вот, наконец-то от тебя практическая польза! – шутил чемпион, подражая голосу мультипликационного кота Матроскина.

– Ага, как от коровы из Простоквашино! – соглашалась Инга.

Под Новый год Инга собралась в Рязань. Она позвонила родителям и коротко сообщила:

– Встречайте! Приезжаю!

– Инга! – обрадовалась мать. – А мы последние дни только о тебе и говорим! Давненько ты не звонила! Мы письмо послали – нет ответа. Решили сами узнать про твои дела. А тут, надо же, такой сюрприз!

Голос матери звенел, бился в трубке невыразимой радостью. Её чувства ощущались на расстоянии, и было даже странно осознавать, что есть на Земле люди, которые так счастливы слышать Ингу, и они ждут её появления, как дара судьбы.

Путь предстоял недолгий, ведь Рязань от Москвы недалеко. С йогуртами, плакатами и другими подарками Инга явилась в родной город. Слёзы, поцелуи. Вздохи, охи, объятия и много-много радости. Как в детстве.

– Соскучилась, – призналась Инга, очутившись в квартире родителей.

– Рассказывай, как ты? Как Мигель? – выспрашивала мать.

– Мигель… Наверно, неплохо. Мы разошлись, мама.

Мать охнула. Отец посуровел лицом.

– Во так новости! – растерянно воскликнула мать. – Так ты совсем к нам вернулась?

– Нет, я только на пару дней, – твёрдо сказала Инга. – Но теперь будем чаще видеться. Я в Москве работаю.

– А где ты там живёшь?

– Квартиру сняла. Вернее, комнату.

– У кого?

– Очень хороший человек.

– Мужчина? – догадалась мать.

Инга не успела ответить. Пришла старшая сестра Марьяна.

– Марьяша, Инга с Мигелем разошлась! – сходу выдала ей мать. – И уже живёт в Москве с каким-то мужчиной!

В её голосе звучала досада и непонимание.

– Ну, что же, она уже давно взрослая, – Марьяна выручила сестру. – Думаю, знает, что делает. Выглядит хорошо – значит, всё в порядке. Ну, здравствуй, Ига!

Это было её детское имя – Ига. Так когда-то её звали во дворе малыши.

Марьяна позвонила домой и осталась у родителей ночевать. Сёстрам хотелось пообщаться без помех. Устроились в бывшей девичьей комнате. Долго лежали без сна, разговаривали. Сестре Инга рассказала всё, что держала на сердце и в уме. Недавнее прошлое уже отделилось от неё, виделось издалека, словно сквозь тусклое стекло. Инга перебирала события собственной жизни, озвучивала свои ощущения. Марьяна слушала, изредка что-то уточняла. Спустя некоторое время послышались её всхлипы.

– Ты чего, Марьянка? – удивилась Инга.

– Ты прости меня, Инга, – сказала сестра. – Это я во всём виновата! Взбаламутила, вырвала тебя из привычной жизни, вывезла в Москву. Конкурс этот, замужество твоё скоропалительное! Мигель тогда кинулся, как коршун, вцепился в тебя мёртвой хваткой. Что делать-то было? Вот ведь как всё обернулось!

– Да я ни о чём не жалею! – ответила Инга. – Я много повидала и узнала. Интересно жила. Ну, не сложилось продолжение нашего безумного романа…

– Ничего, ты молодая ещё, всё у тебя сложится. Ты красивая у нас. Особенная. Кому счастье, как ни тебе!

– Я лишилась иллюзий по поводу собственной внешности. Красота – это испытание. Ею надо суметь распорядиться. Нельзя жить, как прекрасная, редкая кукла. Теперь я буду строить всё иначе!

– Как?

– В Испании я жила в праздности, но сама была никем. А теперь я работаю. Мужчина, которого я когда-нибудь полюблю, должен меня уважать, как личность.

– Как тебе работается? Клиенты не пристают?

– Нет, у нас всё чинно, благородно!

– Не на кого глаз положить?

– Есть один посетитель, на которого мне смотреть приятно, – призналась Инга.

– Опять иностранец?

– Нет. Наш. Но мы даже ни разу не разговаривали. Я и не знаю, как его зовут. Я только иностранцев обслуживаю. Он для меня таинственный незнакомец, – Инга открылась сестре и сама удивилась. Ведь она впервые призналась самой себе в этом маленьком женском интересе.

– Вот и хорошо! – откликнулась Марьяна.

– Что хорошо? – не поняла Инга.

– Что ты чувствуешь, живёшь, мужчин замечаешь. Не очерствела душой – значит, всё наладится.

– Пока мне трудно представить рядом другого мужчину, не Мигеля, – сказала Инга. – А Мигель уже далеко…

– Скучаешь по нему? Жалеешь, что разбежались?

– Немного скучаю. Но не жалею. Так было надо, – твердо сказала Инга.

– Скажи, а может, всё вернуть на свои места? Помириться с Мигелем?

– Нет, уже нет.

– Так вы не просто поссорились?

– Да, мы официально развелись. Его фамилия осталась мне на память.

– Вот послушай! Когда я ждала рождения второй дочери, то тоже не могла представить, что появится какой-то другой ребенок, – призналась сестра. – Всё казалось, что родится точно такая же девчонка, что и первая. А выродилась ведь совсем другая! И у тебя появится другой мужчина, утешит тебя, поймёт. Пожалеет, оценит.

– Думаешь? Так бывает?

– Уверена.

Сёстры много переговорили. Заснули поздно, далеко за полночь.

Днём Инга прошлась по городу, всматриваясь в его облик внимательно, с пристрастием. В Рязани есть куда сходить, и есть, что посмотреть. Но всё же это провинциальный городок. А ветры перестройки потрепали его основательно. Да и вообще, Россия большая, а Москва одна. Но стоит отъехать от Москвы, и очень скоро начинается будто бы другая страна. Провинциальная, шероховатая, угловатая. Пятиэтажные дома хрущевских времен, уже врастающие в землю. Громадные коробки производственных предприятий с мёртвыми окнами. Что тут делать? Как жить? Как себя применить? В Москве непросто, но там движение, там возможности.

В Москву Инга вернулась в хорошем настроении, воодушевлённая, словно живительной воды напилась. В небольших городах другая энергетика, иные взаимосвязи. Людей меньше, но они ближе друг другу. Инга окунулась в атмосферу детства, юности. Родные люди напитали её своей любовью, и ей стало намного легче.

Рязань – город маленький, испанская Таррагона ещё меньше. Москва по сравнению с ними – просто огромная Вселенная с множеством орбит! Столица уже завертела Ингу, втянула в свой круговорот. Работа стала для неё окном в удивительный мир. Инга открывала неведомые пласты бытия, и её разбирало любопытство первопроходца. Она не знала, что её ожидает завтра, послезавтра, через месяц, год. Было немного страшно, но интересно.

Через месяц ей сделали ещё одно предложение – сняться в рекламе майонеза.

– Мы оденем вам нарядный передничек, – пояснял ей менеджер рекламного агентства. – Даже, пожалуй, и косыночку подвяжем. Или кокошник? Нет, косынку демократичнее, естественнее. Косу заплетем. И вы предстанете такой милой молодой хозяюшкой, которая сдабривает салаты майонезом! На телерекламу у заказчиков денег нет. Проект малобюджетный. Так что будем размещать печатные модули в женских журналах. Согласны?

– Майонез, так майонез! – усмехнулась Инга. Она бралась за всякую работу, которую могла исполнить.

Вслед за майонезом последовали кукурузные хлопья. Развивающейся компании-производителю требовалась яркая, привлекательная упаковка для хрустящей продукции. Вскоре улыбающееся лицо Инги появилось на картонных коробках с хлопьями.

В один из дней Татьяна явилась с большими пакетами.

– Слушай, захожу в универсам, а там коробки стоят с твоей физиономией – целая полка! Я не удержалась, взяла! – рассмеялась Таня, выкладывая покупки.

– Похрустим на досуге! – бодро провозгласил Бачурин. – Можно и молочком залить. Вкусно и полезно.

Он взял упаковку в руки и стал придирчиво рассматривать.

– Нет, в жизни ты другая, – заключил он. – Но всё равно хорошо.

– Там у меня такая улыбка глупая, словно вкуснее этих хлопьев я больше ничего не ела, – смутилась Инга. – Почему мне предлагают рекламировать только продукты питания?

– А ты что хотела – стиральный порошок или обойный клей? – весело съязвила Татьяна.

– Например, духи или косметику, – мечтательно вздохнула Инга.

– Какие у нас духи? Какая косметика? Так, ерунда. Ладно, что продукты питания приличные выпускают, – резко сказала Татьяна.

– Ладно, Таня, дай Инге помечтать, – заступился Сергей.

– Пусть мечтает, я не возражаю. Но и чувство реальности тоже нельзя терять. Что стоишь, фотомодель? Не звезди, займись делом. Убирай мясо в холодильник. Я салат буду резать. А ты… – она вдруг расхохоталась и добавила. – Сдобришь его майонезом! Как в рекламе!

– Таня! Это с вашей лёгкой руки я мельтешу лицом, – шутливо напомнила Инга. – Мои портреты теперь можно найти в любом мусорном ящике.

– Ты работаешь лицом, – наставительно поправила Татьяна. – Работаешь в рекламе. Понятно, люди упаковку выбрасывают. Не на стенку же им вешать эти фантики! Разве что маньяк какой-нибудь станет собирать твои весёлые картинки!

– А помнишь, как раньше девчонки фантики собирали? – напомнил Сергей.

– Тогда и фантики были другие, и девчонки, и страна, – отмахнулась Татьяна.

– Я с майонезом салат не хочу, хоть Инга его и рекламирует. Он жирный, там консерванты, – капризно заявил Бачурин.

– Тебе мы заправим оливковым маслом, – согласилась Татьяна.

– Я сам! Ты не сможешь, как надо!

– Серёжа!

– Таня!

Они заспорили, а Инга смотрела на них и улыбалась.

– Чего уставилась? Чего улыбаешься? – заметила Татьяна. – Глупо выглядим? Ну, не тебе же одной…

– Да нет же! Я просто подумала, что вы оба – для меня, как семья. Я вам так благодарна!

– Ага, хороша семейка! Бывший упёртый велогонщик, бывшая балерина, и официантка, которая по совместительству фотомодель! – усмехнулась Татьяна.

– А чем плохо? – не понял Сергей.

– Господи, Серёжа! Всё хорошо, сядь и ешь уже! – прикрикнула Татьяна.

 

Глава 20

Жгучий глоток экзотики

Продуктовая эпопея не завершилась только кукурузными хлопьями. Инге предложили стать лицом шоколадной марки. Рекламный проект был расписан на три года вперёд. Он включал в себя немало необычных мероприятий. Для Инги оговаривались особые условия.

Прочитав текст договора, Инга сухо сказала:

– Я должна подумать.

Никто не ожидал, что непрофессиональная модель начнёт капризничать.

– Вас что-то не устраивает? – нервно спросил её коммерческий директор шоколадной фабрики. – Мне вас рекомендовали, как серьёзного человека!

– Вот именно поэтому я должна подумать, – твёрдо заявила Инга.

– Сколько вам нужно времени на раздумья? – деликатно поинтересовался ведущий менеджер рекламного агентства. От поведения Инги зависела его работа, его доходы, его реноме.

– Хотя бы пару дней, – ответила Инга.

Срочный «семейный» совет собрали на кухне. Обсуждали условия, которые Инга должна была либо принять, либо отклонить. Татьяна вслух зачитывала текст договора, делая паузы после каждого пункта.

Контракт заключался на три года. Ежемесячное вознаграждение – три тысячи долларов. В течение срока действия контракта Инга не должна работать в других местах и рекламировать другие товары, даже непищевые продукты. Её лицо предполагалось использовать на плакатах, журнальных вкладках, в видеоклипах и прочих телевизионных проектах. Её обязывали принять участие в телешоу «Приключения на Карибах». По окончании шоу ежемесячное денежное вознаграждение увеличивалось до пяти тысяч долларов.

– И где же тут подвох? – сказал Сергей. – Я не уловил.

– Вот ведь жизнь! Везде подвоха ждём! – усмехнулась Татьяна. – Да как будто всё нормально. Контракт как контракт.

– Подписывать? – с волнением в голосе спросила Инга.

– А что это за шоу такое? – задумчиво вставил Бачурин. – «Приключения на Карибах»? Впервые слышу.

– Какой-то рекламный проект, – предположила Татьяна. – Снимут в студии короткометражный фильм, типа телеспектакля. Клип про шоколадку «Баунти» помнишь? Что-нибудь подобное изобразят, с Ингой в главной роли. Ну, не повезут же её на настоящие Карибские острова, чтобы там снимать рекламный ролик! Тогда их шоколад станет золотым! Ты вообрази затраты! Это же целая съёмочная группа должна лететь! Вместе с оборудованием.

– Откуда мне знать? Тебе видней, – ответил Сергей. – Я в этом деле ничего не понимаю.

– Если я подпишу контракт, мне придётся увольняться из ресторана, – заметила Инга. – Что скажет Лев Давидович?

– Ну, не таскать же тебе подносы всю жизнь! – воскликнула Татьяна. – Лёва и сам это понимает. Найдёт другую умницу-красавицу. Объявит конкурс на вакантную должность.

– Значит, подписывать?

– Надо внеси пункт о чести и достоинстве! – немного подумав, деловито заявила Татьяна. – Так пусть и запишут, что ты обязуешься исполнять договор, если не будет посягательств на твою честь и достоинство. Или так. Ты имеешь право отказаться от участия в тех акциях, которые задевают твою честь и достоинство.

– А что ты имеешь в виду? – удивился Бачурин.

– А всё! – пояснила Татьяна. – Всё, что Инге может показаться сомнительным и унизительным.

– Голова! – восхитился Сергей и поцеловал Татьяну. – Умна ты, Танька!

– Кому, как ни мне, знать о том, что телевизионщики обожают снимать интимные места красивых девушек крупным планом. Показал сиськи-задницы и нижнее белье, и рейтинг программе обеспечен! – прокомментировала Татьяна свой совет.

– Да, об этом я не подумала, – сказала Инга. – Хорошо, я подпишу этот контракт с дополнениями! Вскоре я смогу снять квартиру и съехать от вас, Сергей Николаевич!

– Ну, доболтались! – разочарованно воскликнул Сергей. – Здравствуйте, приехали!

– Не вечно же мне жить у вас.

– Ты думаешь, что это такие большие деньги – три тысячи баксов? – насмешливо сказала Татьяна. – За квартиру сразу тысяча в месяц. Хозяева обычно просят за полгода вперед. Это шесть штук. За поиск хорошей квартиры риэлтерам две-три тысячи. Да-да, у них такой тариф! А потом в квартире обжиться, что-то прикупить, обновить. Да ты ещё получи эти деньги! А то уже – съеду! Разбежалась.

– Ну, простите! – виновато взмолилась Инга. – Погорячилась сдуру!

– То-то! – возгласила Татьяна. – Не спеши с громкими заявлениями. А если уж так не терпится потратиться, так плати Серёге за комнату. У него сейчас с работой одни проблемы, а с деньгами напряг.

– Я и не знала! – устыдилась Инга. – Он ведь ничего не говорил.

– Я сказала, этого достаточно, – заметила Татьяна. – А от него не дождёшься.

Реклама шоколада получилась оригинальной и привлекательной. С Ингой работал замечательный художник, и он удивительно обыграл её внешность. После обработки фотоснимков на компьютере распущенные волосы Инги преобразились в струи расплавленного шоколада. Сладкая податливая масса будто бы стекала вниз, очерчивая женственные контуры фигуры.

– А зачем вам модель? – поинтересовалась Инга. – Вы могли просто нарисовать то, что задумали.

– Нет, без живых глаз не обойтись. Мне требуется натура, как основа. Нужна чувственность, душа, тепло, – пояснил дизайнер, хитро улыбаясь. – У вас интересное лицо. Национальность не читается. Гражданка мира, жительница Вселенной. Хороший типаж для портретной рекламы.

Инга живая смотрела на Ингу шоколадную. Ей нравилась рекламная девушка: она была грациозная, манкая, соблазнительная, сладострастная, загадочная. Инга вспомнила портрет, который писался в Испании. Добрый художник Луис изобразил женщину-совершенство, женщину-мечту. Но тот портрет остался в Таррагоне, он был собственностью Мигеля. Что с ним сделал Мигель? Продал, убрал с глаз долой или оставил на прежнем месте?

Новое изображение тиражировали, чтобы привлечь покупателей шоколада. Так Инга продолжала работу лицом.

Татьяна ошиблась. Инге пришлось ехать на самые настоящие острова в Карибском море. Ведущий телеканал осуществлял смелый приключенческий суперпроект, а шоколадная фабрика являлась одним из спонсоров. Инга стала участницей экспедиции, как рекламное лицо. Её внедрили вне конкурса, без предварительной подготовки.

Телевизионщики держали в строгой секретности весь задуманный сюжет и драматургию действа. Они опасались, что вездесущие журналюги поднимут шумиху, и пропадёт интрига, не случится сенсация. Именно потому информация о предстоящих испытаниях выдавалась скупо. За неделю до отъезда вкололи под лопатку прививку от жёлтой лихорадки и посоветовали, какие вещи взять с собой. В Москве только заканчивался февраль, а их перебрасывали в лето. Точное место назначения так и не сообщили.

Добирались на самолётах почти двадцать часов с четырьмя пересадками. Долгая дорога вымотала всех. В конце концов, измученные и бледные, выгрузились в экзотической островной деревушке.

Жаркий летний полдень вызвал всеобщий восторг. Ультрамариновое море и высокие пальмы ошеломили, горячий воздух вывел из оцепенения.

– Вы на территории государства Панама! С приездом! – приветствовал всех резвый паренёк из команды телевизионщиков. – Сейчас мы разместимся в отеле, отдохнем, подкрепимся, обсудим предстоящую игру, обговорим правила, а завтра тронемся в путь. Нам осталось переплыть к месту расположения. Это займёт немного времени.

Молодой парень явно наслаждался той властью, которая вдруг свалилась на него. Он напоминал надсмотрщика.

После короткого отдыха и обеда собрались на инструктаж. Высокий молодцеватый мужчина средних лет управлял собранием:

– Меня зовут Анатолий. Я возглавляю режиссерскую группу и являюсь представителем продюсеров. Мы находимся в провинции Панамы, называемой Бокас Дель Торо. Это архипелаг в Карибском бассейне, входящий в систему Малых Антильских островов. Среди них есть необитаемые. Вы будете обживать один из них в течение сорока дней. Немного истории. Когда-то, около пяти тысяч лет назад здесь жили мирные индейцы – племена сибонеи и араваки. Они кочевали с острова на остров, занимались земледелием, рыболовством, выращивали табак, маис. Их истребили кровожадные индейцы карибы. У карибов был обычай – поедать своих врагов. Да-да, карибы были людоедами!

Анатолий сделал многозначительную паузу и обвёл всех изучающим взором. Участники игры притихли. Все недоумевали и ждали пояснений. Одна Инга начала догадываться, к чему он клонит.

– Вам тоже предстоит «поедать» тех игроков, которые будут мешаться на пути к вашей победе. Конечно, не в прямом смысле. Эти люди будут выводиться из игры на совете племени. Итак, мы сейчас поделим вас на два племени. Тот, кто останется на острове до конца, выдержит все испытания, получит приз – три миллиона рублей.

– И что для этого нужно делать? – раздался голос.

– Выживать. Просто выживать всеми способами и устранять соперников, – плотоядно улыбаясь, пояснил Анатолий. – Вы скоро сами всё поймете, втянетесь в процесс.

Пожалуй, Инга одна знала, как будет развиваться игра на выживание. Подобную телепередачу она уже видела – в Испании. Но испанский аналог программы завершился неожиданной драмой. Уставшие и голодные участники набросились на съёмочную группу! Они подняли восстание на острове. Испанцы слишком горды и горячи, чтобы терпеть унижения. Даже ради денег. Большинство испанских телезрителей считали, что островная эпопея закончилась вполне логично. Мало кто оценивал проект, как провальный. Ведь игроки продемонстрировали всем истинное испанское вольнолюбие и крепкий национальный характер.

Инге тоже не нравилась циничная концепция телепроекта. После беседы с организаторами шоу она убедилась, что им постараются создать самые экстремальные и провокационные ситуации. Их будут сталкивать лбами.

К чему возбуждать злобу, агрессию, конфликты, да ещё показывать эти дрязги на всю страну? Выжить в трудных условиях можно только сообща. Не это ли важнее знать людям, сидящим у телеэкранов?

Инге не хотелось обретать врагов. Она дала себе слово сдерживаться в любых обстоятельствах и не вступать в склоки. Она решила сохранить лицо даже ценой вылета из игры. Нет, не зря Татьяна посоветовала внести в контракт пункт о чести и достоинстве! Будь, что будет! Приняв решение, она расслабилась и успокоилась.

Однако столкнуться с враждебностью ей пришлось в тот же вечер. Выйдя на воздух, она услышала за спиной зловещий шёпот.

– Ну, что, подсадная уточка, вот тебя-то мы первой и сожрём!

Инга обернулась. На неё насмешливо смотрел мужчина, один из «соплеменников». Инга ещё не запомнила имён.

– А что вы имеете против меня? – искренне удивилась Инга. – Чем я вам не угодила?

– А тем! Мы все прошли жёсткий отбор, мытарились на полигоне МЧС в Подмосковье, пот проливали, а тебя привезли в аэропорт, как ни в чём не бывало! Кукла шоколадная! Я тебе устрою сладкую жизнь! И не сверли меня глазищами! – прошипел «товарищ».

От мужчины попахивало экзотическим спиртным напитком. «Уже хлебнул рома!» – сообразила Инга.

– Какой ром пили? Ямайский или кубинский? – ласково спросила она. – Что вам подсунули туземцы?

– Не твоего ума дело! – огрызнулся он.

– Будьте осторожнее с незнакомыми напитками, – едко заметила Инга. – Они дурманят голову и вызывают понос. А я несъедобная, учтите это!

Инга смерила мерзавца презрительным взглядом и отошла в сторону. Один враг у неё уже появился, но отступать было некуда – пути отрезаны. Оставалось выживать вместе со всеми.

«Придётся усиливать личную бдительность», – иронично подумала Инга.

Отплытие на следующий день не состоялось. Вести программу пригласили популярного артиста, но он не прилетел в назначенный срок. Вся команда скучала, ожидая ведущего реалити-шоу, а пронырливые местные жители поспешно извлекали коммерческую выгоду. Заминка пришлась островитянам на руку – по деревне слонялись российские искатели приключений. Втайне от телевизионщиков пошла нехитрая торговлишка самодельным ромом, сигарами, морепродуктами и фруктами. Всё стоило настолько дёшево, что было трудно отказаться. Игроки совершали покупки, игнорируя строгие запреты.

Инга проводила досуг, прогуливаясь по окрестностям в одиночестве. Она много фотографировала и увлечённо общалась с островитянами. Они говорили на испанском языке, и Инга их прекрасно понимала. Она тоже лелеяла свой интерес: ей хотелось сделать новый репортаж для московских журналов.

Спустя три дня прибыл ведущий, но не тот, которого все ожидали. Непредвиденная замена вызвала нестыковки. Новый человек не соответствовал сценарным подводкам. Организаторы лениво переругивались, что-то срочно меняли в сценарии, вводили актёра в курс дела и совсем не успевали следить за разгулявшимися «племенами». Телевизионную бригаду слегка лихорадило. Проект начинался с неразберихи и срыва сроков. У организаторов не клеилось с организацией… Это всем портило настроение.

Ещё больше раздражения вызвал ливень, который начался в день отплытия с самого утра. Небо заволокло свинцовыми тучами. Ветер клонил деревья, тормошил толстоногие кактусы и страшил завываниями. Плохонькие дороги превратились в сплошное грязное месиво. Ходить без резиновых сапог сделалось невозможно, а машины проваливались в ямищи, и их окатывало выплесками мутной жижи. В такую погоду дурной хозяин собаку во двор не выгонит. Но игроков выгнали – их никто не щадил. Телевизионщики в длинных плащах с капюшонами нервно руководили процессом. Они смотрелись фашистскими надзирателями среди приунывших босоногих игроков, одетых совсем не по погоде.

В отеле предварительно всех обыскали. Организаторы бесцеремонно потрошили рюкзаки и отбирали привычные вещи. Изымали спички, ножи, кремы, часы и многое другое, чем пользуется всякий цивилизованный человек. Инга на время игры лишилась фотоаппарата, но зато отстояла расческу. Всё происходящее напоминало бред. Напряжение в племенах нарастало с каждой минутой. Пришлось выходить под дождь и размещаться на плоту с оставшимися жалкими вещами. Мокрые и злые участники игры на выживание кое-как отчалили и поплыли к месту дислокации.

Впереди маячил заветный остров – крохотный кусочек тропической суши с высоко торчащими пальмами. Просматривался девственно чистый песок на пустынном пляже и таинственные мангровые заросли. Их известили, что в этих дебрях водятся редкие виды птиц и животных. Однако экзотика никого уже не прельщала. Всем было не до любования красотами природы. Хотелось скорее добраться и как-то обустроиться. Разношёрстная компания отчаянных добровольцев готовилась к жизни в непривычных условиях липких панамских тропиков.

– Знаете, как называется этот остров? – ехидно спросил один из игроков у остальных притихших собратьев.

– Как, как? – послышались сиплые, уже застуженные, голоса.

– Попа! – последовал ироничный ответ знатока. – Правда, правда! Я у туземцев узнал. Потом только понял, почему телевизионщики часто повторяли это словцо!

Раздался жидкий, нестройный смех. Более подходящее название было бы трудно подобрать.

 

Глава 21

Приказано выжить

Борьба за лидерство началась с первых часов после высадки на берег. Игроки не успели толком перезнакомиться, но сходу начали ожесточённо спорить и выказывать амбиции. Вспышки конфликтов фиксировались телекамерами. Телевизионные операторы мгновенно активизировались, заприметив заварушку. Они старательно преследовали спорщиков, снимая выпендрёж новоявленных «робинзонов». Возможно, им доплачивали премиальные за самые отвратительные кадры. Так на острове творилось всеобщее сумасшествие.

Инга не вступала в пустопорожние дебаты. Она держалась особняком и присматривалась к «соплеменникам». Она пыталась определить наиболее разумного, опытного и сообразительного из всех авантюристов, с которыми её свела судьба. Таким ей показался бывший подводник Иван Локтев. Улучив минуту, Инга отозвала его в сторону.

– Нужно расчистить площадку примерно десять на десять метров, – уверенно и тихо сказала она. – Сейчас мы не успеем, а завтра надо рубить деревья, набирать больше пальмовых ветвей. Они пригодятся и на крышу для шалаша, и на подстилку. Костёр мы не разведём – слишком сыро и всё вымокло. Сейчас надо поставить плот на ребро, немного наклонить его и подпереть. Достать полиэтилен, сделать навес…

Инга изложила ему всё, что видела по телевизору в Испании. Испанские искатели приключений лучше знали, как использовать пальмы, как ловить крабов, лангустов и прочую съедобную живность. Инга как бы опередила события и поделилась ценными познаниями.

– Откуда ты взялась, такая умная? – настороженно усмехнулся Иван.

– Какая разница? Ты людьми лучше руководи, у тебя получится, – сухо посоветовала она. Так Инга стала «серым кардиналом» своего племени.

Соплеменники каждый день орали с самого утра, много суетились, образовывали новые альянсы и выясняли отношения. Всем хотелось засветиться на экране. Всем грезилась необыкновенная карьера. Все рвались в телезвёзды, и потому мельтешили, пытаясь привлечь внимание режиссёров и операторов. Инга с содроганием думала о том, какой кошмар показывают зрителям. По острову носились не люди, а сгустки дурной энергии. Шаровые молнии.

Инга разочарованно наблюдала, как игроки театрально жестикулируют и подают глуповатые, поспешные реплики, словно в скверном спектакле. Морскому ежу понятно, что даже посредственные актёры должны быть командой, чтобы получился хотя бы проходной второсортный фильм. Команда из соплеменников не сложилась. Обитателей острова Попа раздирали противоречия.

Но, как водится, война войной, а обед – обедом. Голодные желудки требовали пищи. Не взирая на конфликты, все игроки постоянно хотели есть и пить. В этом устремлении все были едины.

Инга самовольно взяла на себя организацию питания. Живя у Бачурина и работая в ресторане, Инга научилась толково вести хозяйство. На острове Попа она готовила нехитрую еду, мыла консервные банки, служившие примитивной посудой, и не собиралась сдавать кому-либо свои позиции «шеф-повара». Её роль была скромной, непримечательной, но нужной. Инга закрепила своё право на рутинный поварской труд, и это молчаливо признали все соплеменники. Возможно, именно поэтому Ингу не исключали на советах племени, несмотря на интриги отдельных участников. Новоиспечённые телезвёзды не желали осложнять себе насущную проблему питания. У всех были иные задачи и одна цель – выжить и заполучить главный приз.

Однако вмешались «боги» – так игроки окрестили организаторов от телевидения. Неброский, несуетный стиль выживания Инги вызвал неприятие «богов» телевизионщиков. Повариху пригласили для индивидуальной воспитательной беседы.

– Вы, Инга, конечно, очень романтично молчите, грациозно двигаетесь с вашими консервными банками и объедками, но этого мало. Это абсолютно не зрелищно. Вам нужно быть активнее, деятельнее! – сказал ей главный «бог» на острове, продюсер Анатолий.

– Что вы имеете в виду?

– Энергичнее взаимодействуйте с остальными игроками!

– Вы мне советуете скандалить?

– Милая моя! – ядовито усмехнулся Анатолий. – Не надо так осуждающе смотреть на меня. Скандал – бог сегодняшней жизни. Это мощный возбудитель общественного интереса. Понимаете? Мы ведь передачу о необычных приключениях снимаем, а не кисло-пресный репортаж о богадельне. Забудьте на время ваши хорошие манеры! Это вам не тот респектабельный ресторан, в котором вы ударно трудились.

– А что, по вашему, люди обязательно должны становиться подлецами и скандалистами, чтобы заинтересовать телезрителей?

– Хорошо, с вами поступим несколько иначе! – немного подумав, воскликнул он. – Хотите молчать – молчите. Но выразительно! Мы проведём шикарную фотосессию! Я выберу наиболее живописное место, и поснимаем вас. В разных позах. Прекрасная отшельница, забытая в тропическом раю! Передачу смотрят миллионы телезрителей. Шоу должно быть красивым, привлекательным. Вы здесь именно для этого – для антуража.

Анатолий хитро улыбался, и по этой его издевательской улыбочке Инга поняла, что от него можно ожидать всякой каверзы. С помощью монтажа любые кадры могут легко превратиться во что угодно: в карикатуру, в порнографию, в полный кретинизм.

– В моём договоре есть пункт о чести и достоинстве, – предупредила Инга. – Я могу демонстративно отказаться от съёмок, если сюжеты покажутся мне унизительными или оскорбительными.

– Какая вы честолюбивая! – насмешливо восхитился Анатолий. – Это даже как-то несовременно. А я-то думал, что мы аккуратно подведём вас к победе, сделаем героиней нашего суперпроекта. Такой красивой девушке очень подошла бы роль победительницы! Было бы неплохо сделать вас современной Робинзоночкой! Да и деньги никогда не бывают лишними.

– Как это? – изумилась Инга. – А конкурсы, а советы племени?

– Боже, как вы наивны! Здесь же так просто внушить людям любую мысль – всего лишь угостив чем-нибудь! Сигареты, хлеб, пиво, – брезгливо усмехнулся Анатолий.

– А эта детскость вам не идёт. Где вы жили? С кем? Кто вас надоумил так нелепо себя преподносить?

– Я долгое время жила в Испании.

– Да-да, вспомнил-вспомнил! Что-то слышал про вашего каталонского олигарха. Значит, это правда. Зачем тогда развелись?

– Без комментариев.

– Ах, да, ваша честь и достоинство! Я и запамятовал. Простите. А что, вы можете выразить возмущение цинизмом организаторов шоу прямо в кадре! Это будет прелюбопытное зрелище. Скажем, вы переодеваетесь или даже мастурбируете. Оператор вероломно снимает вас в момент интимного уединения. Вы возмущены бесцеремонностью. Вы оскорблены. Вы грозите покинуть проект, расторгнуть контракт! «Пылают очи, лик ужасен»! Как там у Пушкина? Ну, не важно! В общем, хороший режиссёрский ход, – изложил Анатолий.

– Мне не нравится, – отрезала Инга.

– А что вам нравится? Ходить по острову букой? Всё, у меня уже дефицит эпитетов! Я могу начать выражаться не нормативно. Я вас отпускаю, а вы подумайте над моими словами, – сказал главный «бог».

Устроившись на ночлег, Инга долго размышляла. Писатель Дефо написал роман о Робинзоне Крузо и наделил своего героя сильным духом. Новые, современные «робинзоны» обречены проявлять изворотливость и лицемерие. Они выживают, выдавливая из игры остальных участников. Нужен ли такой проект? Не унижает ли он достоинство человечества в целом?

Анатолий сказал, что их видят миллионы людей. Представить такую огромную армию телезрителей Инге было сложно. Она знала, что за событиями на острове обязательно следят Бачурин и Татьяна. Мама, папа, Марьяна, её муж, племянницы. С ними пол-Рязани. Свободный журналист Вова тоже наверняка смотрит и сгорает от нетерпения, ожидая от неё подробностей. Что она расскажет ему? Какую правду откроет всем своим близким?

Интересно, а смотрит ли приключенческий проект тот симпатичный гость ресторана «Dolce Vita», её тайный субъект внимания? Пожалуй, нет. Он был всегда слишком занятой и деловитый. У него, скорее всего, нет времени на подобные пустяковые развлечения. Кажется, его называли Игорь. Заглядывает ли он в ресторан по-прежнему? Кто его обслуживает? Боже, он так далеко, и ресторан уже в прошлом, в другой реальности! Скорее всего, ей уже не удастся увидеть его снова. Ведь Москва – это целая планета. И вероятность случайной встречи ничтожно мала. Она мизерна, призрачна, невозможна. Промелькнуло приятное лицо, и больше не появится. А жаль.

А смотрит ли Мигель Торрес реалити-шоу «Приключения на Карибах»? В первые месяцы совместной жизни муж возил Ингу развлекаться в аквапарк Costa Carribe. Феерический водный комплекс тогда только-только открылся. Инга была в восторге, как дитя. Но каталонский парк водных аттракционов имел мало общего с настоящими Карибскими островами. Симпатяга Мигель! Он открыл Инге мир удовольствий. Он был ей мужем, а стал просто однофамильцем. И вряд ли Мигель смотрит русское шоу. Он редко включал российские телеканалы. Но если бы смотрел, он обязательно назвал бы игроков «выживатели». Это в его манере. Впрочем, таков буквальный перевод слова survivors. Так называлась и американская версия игры.

Как бы Инга не устранялась от конфликтов, но и её психика была издёргана. Недоедание, недосыпание, физическая усталость, ссадины, порезы, назойливые насекомые, подлая погода, интриги соплеменников, цинизм телевизионщиков… Всё это вместе доводило порой до отчаяния. Хотелось выть на луну. Пожалуй, она одна была в панамских тропиках добрая, огромная, тёплая. В общем-то, это бесполезная, пустая, одинокая планета, но она рассеивала и скрашивала земную тьму! Луна всегда светила в ночи, словно мощный прожектор. А ночи в тропиках долгие. Темнело примерно в девять вечера, а светало около шести. Время на острове приблизительная величина, точности никакой.

Спать очень хотелось, но уснуть было трудно. Если не дул ветер и не шёл дождь, то донимала духота и насекомые. Если лил дождь, то дышалось легче, никто не кусал, не ползал, но лежать приходилось, как в луже. Все ссадины, ранки и порезы заживали плохо, гноились, беспокоили по ночам. Тропические острова на первый взгляд очень красивы, но их микрофлора и фауна непривычна. В сельве водятся змеи, скорпионы, ядовитые пауки. В солёной воде – медузы и морские ежи. И коралловые наросты остры, колючи, опасны. Приходилось постоянно чего-то и кого-то остерегаться, но мелких травм не удавалось избежать никому.

Зато закаты были невыразимо прекрасны, и луна снисходительна, ласкова. Волны шуршали, баюкали. Голос моря, как биение сердца, ровный и постоянный. Он словно утешал и напоминал, что жизнь продолжалась, не взирая на трудности.

Накатили грустные воспоминания, и невольно потекли слёзы. Также тихо, среди ночи, Инга плакала прошлым летом, в Испании. Тогда она лежала на широкой мягкой постели, рядом с Мигелем. Ей было уютно, но непрошенные слёзы всё равно струились из глаз. Инга устала от непредсказуемости и вечной борьбы. Что будет, когда она вернётся в Москву? Как сложится жизнь? Хотелось равновесия, простоты, понимания, тепла, определённости, уверенности. Как этого достичь? Почему у кого-то получается устроить жизнь, а у неё нет? Она уснула, так и не разрешив свой житейский ребус.

Дни на острове летели с невероятной быстротой. Борьба за выживание не оставляла времени для праздности. Бытовые трудности чередовались с конкурсными состязаниями. Эти странные конкурсы, выдуманные телевизионными «богами», всё же заводили и взбадривали. Хотелось выиграть что-нибудь полезное или съестное. Иногда удавалось, и тогда на короткое время радость победы сплачивала племя.

Все усаживались у костра, непринуждённо общались, пели нестройным хором, будто на пикнике. Костёр в тропической ночи, словно телевизор. Все собирались вокруг него и наслаждались созерцанием танцующего пламени. Когда звучали песни, становилось легче. Общение действовало, как лекарство. Но утром соплеменники опять зверели, включались в жестокую борьбу за главный приз. Реалити-шоу продолжалось.

Инга не жаждала денег. Она была готова вылететь из игры в любой момент, но, к своему удивлению, продержалась в ней, чуть ли не до конца. Победительницей она не стала, зато приобрела неоценимые знания и навыки.

За время её отсутствия в Москве наступила весна. Нежное апрельское солнце встретило на выходе из самолёта, обласкало лучами. А в аэропорту её ждал Бачурин. Он быстро увлёк Ингу за собой, расталкивая журналистов и простых зевак.

– Ты же теперь звезда, тебя каждая собака знает! – пояснил он уже в машине.

– Я к этому не готова.

– Готова – не готова, а так оно и есть! Все смотрели ваше шоу, как безумные фанаты. Ты что, не знаешь, что зрители одарили тебя иммунитетом против вылета из проекта? – спросил он.

– Нет. Нам вообще ничего не рассказывали.

– Ну, и дела! А что ты вообще знаешь?

– Да, я там немного одичала без информации и цивилизации.

– Слушай, и как там, в Панаме, живут? – весело расспрашивал Бачурин. – Говорят, у них был государственный переворот, свергли очередного проворовавшегося Президента. Они его не утопили в океане?

– Нет, это не там. На Гаити переворот.

– А, нам один чёрт! – рассмеялся Бачурин. – Гаити, Таити! Панама, банана мама. Главное, чтобы людоедства не было. Чтобы людей не жрали заживо!

Жизнелюбие Сергея стирало разницу в возрасте и воодушевляло. Инга слушала его, улыбалась, расслаблялась. Она была благодарна ему за заботу. Она нежилась, ощущая его опеку.

– Какие у тебя планы на ближайшие дни? – спросил Сергей.

– Отоспаться, отмыться, отъесться, – рассмеялась Инга. – Простые, незатейливые мечты. И тело надо привести в порядок. Похудела, подурнела. Вся в синяках и царапинах.

– Ничего! Были бы кости, а мясо нарастёт! – утешил Сергей. – Откормим!

 

Глава 22. Странная встреча

На Ингу обрушился шквал самых различных предложений. Её зазывали, завлекали, заманивали и переманивали. О ней опять писали в бульварной прессе. Жизнь словно совершила виток, и повторялось то, что уже было с ней в юности, после конкурса красоты. Однако сама Инга изменилась. Она стала разборчивей и осторожней, она многим отказывала и соблюдала контракт.

Инга дала десятки интервью, попутно рекламируя шоколадную марку, и уехала на пару недель в Рязань – подальше от шумихи. Она решила немного отдохнуть в родном городке, восстановить силы и психику. Ей хотелось тишины и уюта, поздних пробуждений, неспешных вкусных маминых завтраков, неторопливых прогулок, мягких, тёплых вечеров и задушевных разговоров. Она нежилась по утрам, разгуливая по квартире в одной пижаме. Пижама пахла хорошим стиральным порошком, она была мягкая, податливая, и Инга наслаждалась комфортным ничегонеделаньем.

В полдень она занималась монтированием фоторепортажа и вдумчиво писала очерк о Панаме. Получалось неплохо.

Провинциальная Рязань излечивала её. Инга оживала, обретала саму себя.

Инга вернулась в Москву без предупреждения. Она открыла дверь своим ключом и сразу поняла, что хозяин дома, и он не один. Из кухни доносились реплики. Сергей Николаевич с кем-то громко беседовал.

– Кто там пришёл? – раздался жизнерадостный возглас хозяина.

– Это я! – подала голос Инга.

– А-а, Инга приехала! Иди-ка, иди-ка сюда! Я тебя представлю одному хорошему человеку!

Инга вошла, открыто взглянула на гостя и вмиг ощутила, как у неё мелко затряслись руки, а по телу побежала дрожь. «Хороший человек» одарил её ошеломленным взглядом. Его приветственная улыбка погасла, и тень досадного разочарования слегка исказила мужественные черты приятного лица.

– Это Инга Торрес, та самая! – гордо представил Бачурин. – А это Игорь, знакомься!

Бачурин сиял. Было заметно, что ему хотелось удивить своего гостя.

– Будем знакомы, я Игорь, – глухо произнёс гость.

– Инга, – пролепетала она своё имя.

– Садись, моя дорогая, рассказывай, как съездила, как там твои родственнички поживают, – расспрашивал Сергей.

– Мои? Мои хорошо, все здоровы, – растерянно произнесла Инга.

– А ты сама-то здорова? Вялая какая-то. Устала?

Инга не успела ответить. Её опередил гость:

– Да вы, Инга, с дороги, устали. Вам надо отдохнуть. Я, пожалуй, пойду! Как-то неудобно мешать. Увидимся завтра, Сергей Николаевич! Не провожайте меня. Я захлопну дверь.

И не дожидаясь одобрения хозяина, он поспешно выскочил в прихожую.

– Ну, вот! – расстроился добродушный Бачурин. – Убежал! Странно как-то. А вроде никуда не торопился. Только что пришли, сели. Даже и не разлили. Не думал, что он такой стеснительный. Вот чёрт! Ерунда какая-то!

– Вы его хорошо знаете? – спросила Инга.

– Недавно познакомились. Вот такой мужик! – Бачурин показал большой палец в знак восхищения. – Директор строительно-монтажной фирмы. Почти с нуля начал и раскрутился понемногу. Отменно работает, качественно, ответственно. На таких ребятах всё в стране держится.

– А где вы познакомились?

– А мы сотрудничаем! Пока тебя не было, у меня произошли перемены. Меня пригласили в комитет по делам спорта. Я теперь занимаюсь организацией муниципальных спорткомплексов в жилых районах Москвы. Мы сейчас строим велотрек и роллердром вместе с Игорьком. Для детишек. Я от имени заказчика. Игорёк подрядчик.

– Так его точно Игорь зовут? Верно?

– Ну да! Ты вошла, и я обрадовался. Думаю, вот сюрприз для Игорька! Он говорил мне, что смотрел по телевизору ваши приключения на острове! Видел тебя на экране, а тут ты заходишь – живая! Здорово же!

– Значит, не очень-то здорово, если он так поспешно убежал, – тихо сказала Инга.

– Ну, смутился человек, или вспомнил что-то. У руководителя всегда масса хлопот. Завтра я его увижу и расспрошу, – пообещал Бачурин.

Стремительно сбежавшим мужчиной был тот самый бизнесмен Игорь, на которого Инга украдкой поглядывала в ресторане « Dolce Vita ».

Вскоре пришла Татьяна.

– Почему у вас вино на столе? Что празднуем? Почему без меня начали? – шутливо возмутилась она.

– Да ко мне товарищ по работе заходил! – пояснил Бачурин. – Вошла Инга, и он сбежал прямо из-за стола! Бутылку открыть не успели!

– Не просто сбежал, а рванул прочь, как раненый слон, – с отчаянием в голосе призналась Инга.

– Да, его просто ветром сдуло! – подтвердил Сергей.

– Хорошо же ты на мужчин воздействуешь! Как ядовитая змея! – с едкой иронией сказала Татьяна.

– Вот-вот, это в самую точку, – согласилась Инга и не смогла сдержать слёз.

– Ты чего? – вместе удивлённо воскликнули Татьяна и Сергей.

Инге пришлось раскрыть им свою маленькую тайну. У неё не было сил молчать. Ей хотелось выговориться.

– Я всё поняла! Я ему противна! Нас всех в этой передаче выставили алчными, кровожадными идиотами. Я была там рекламной куклой, подсадной уткой. Мерзкая, молчаливая, угрюмая повариха! Нормальному, порядочному человеку эти циничные игрища омерзительны. Вот он и сбежал, увидев меня, – досадливо резюмировала Инга. – Игорь не захотел даже сидеть рядом со мной!

– Ну, что ты говоришь! Я уверен, что всё не так плохо! – постарался утешить Ингу помрачневший Бачурин.

– Инга, вспомни, что ты из Рязани! – вставила Татьяна. – Да ты знаешь, что рязанская баба – это идеал русской красоты!

– Таня, мне не до шуток! – всхлипнула Инга.

– Влюбилась! Серёжка, смотри-ка! Наша Снежная Королева влюбилась! – воскликнула Татьяна. – Вишня ты зимняя! А я-то думала, что тебя уже не разморозить никому! Нашёлся один, расколдовал!

– Но он же сбежал! – выпалила Инга.

– Интересно девки пляшут! – задумчиво произнёс Бачурин. – Он ведь сам мне рассказывал, как голосовал за тебя, звонил даже на телестудию. Нет, тут что-то не так!

– А что он говорил про меня?

– Говорил, что девушка Инга, по фамилии Торрес, его заинтересовала. А я специально не рассказывал, что тебя хорошо знаю. Думаю, будет случай, так познакомлю вас. Хотел обрадовать Игорька, удивить, – пояснил Бачурин.

– А он не пережил такой радости! – усмехнулась Татьяна. – Ну, мужики пошли! Сентиментальные и слабонервные!

– Да не такой он! – заступился Бачурин. – Инга, обещаю, завтра же всё выясню.

– Может, не надо? – встрепенулась Инга.

– Надо! – отрезал чемпион.

Инга весь день ждала Бачурина, сгорая от нетерпения и изнемогая от волнения. Она никуда не пошла. Её утешали простые дела, и потому Инга взялась за уборку квартиры. К приходу хозяина всё лучилось чистотой.

Сергей вернулся весёлый.

– Ну, что? – спросила Инга. – Поговорили?

– Поговорили! Вот дела! Просто кино! – воскликнул Бачурин. – Он ведь что решил, когда тебя здесь увидел? Догадайся?

– Ой, я не знаю….

– Он решил, что ты моя девушка, жена, любовница. Моя женщина, одним словом, – Сергей не мог сдержать смех. – А он был очарован, околдован прекрасной поварихой с острова. Он мечтал, грезил. И тут такое разочарование… Ну, не отбивать же тебя у меня! В общем, расстроился парень! У него не было сил смотреть, как ты уже принадлежишь другому, то есть мне, списанному спортсмену!

– Никакой вы не списанный! – возразила Инга, счастливо улыбаясь. – И что дальше?

– Ой, у него на твой счёт совсем крыша съехала! – хохотал Сергей. – Он что-то плёл мне, я не разобрал. Сами разбирайтесь.

– Как сами? Почему сами? В чём?

– А сегодня и разберётесь. Он за тобой заедет чуть попозже. Он позвонит, – спокойно выдал Бачурин.

– Я не пойду! – выпалила Инга.

– Как это не пойдёшь? – возмутился Сергей. – Он приедет, а ты не пойдёшь? Не позорь меня, квартирантка! Я обещал. Я слово держу всегда. Я тебя на руках вынесу. Погуляете, поговорите. От тебя не убудет.

– А когда он приедет?

– Да через часок.

– Тогда я побежала причёсываться!

– Давай-давай!

Игорь ждал во дворе. Инга подошла к машине, остановилась, полагая, что он поможет ей сесть. Но Игорь почему-то не выходил из салона автомобиля. Инга сама быстро открыла дверцу и юркнула внутрь.

– Привет, – полушёпотом сказала она.

Игорь развернулся лицом.

– Привет! – откликнулся он. – А и я не заметил, как вы подошли. Я иногда так крепко задумываюсь и будто выпадаю из пространства.

– У меня такое бывало только в детстве.

– А у меня случается и сейчас. От напряжения, от волнения. Я переволновался.

– Я тоже, – призналась Инга.

– Давай сразу перейдём на «ты»! Может, легче станет? Не возражаешь? – предложил он.

– Не возражаю, – согласилась Инга.

– Куда поедем?

– Куда предложишь.

– Мне нужно тебе многое рассказать. Давай просто погуляем?

– Давай. Только мне пока нельзя появляться в многолюдных местах. А то нам поговорить не удастся.

– Тебя узнают на улицах? – догадался Игорь. – Проходу не дают?

– Да, хоть паранджу надевай! Ну, я где очки, где кепку натягиваю. Надеюсь, скоро моя популярность сойдёт. Какой-нибудь новый проект на телевидении запустят, и люди отвлекутся. А пока думаю перекрасить волосы. Может, стрижку изменю.

– Нет-нет, не надо! Оставь, как есть! Ты такая естественная!

– Так куда же поедем, Игорь?

– Я знаю одно чудесное место для прогулок! Коломенское. Там есть старый яблоневый сад, старое кладбище. Все гуляют возле трапезных палат, домика Петра, и до этих мест редко добираются.

– Как мрачно! Кладбище! – рассмеялась Инга.

– Нет, там красиво! Высокий берег, лесок, озерцо. Увидишь. Едем?

– Вези, – разрешила Инга.

– Только можно я потрогаю твою руку? Я хочу убедиться, что ты не видение.

– Нет, я не призрак. Хочешь, я тебя сама ущипну? – улыбнулась Инга.

– Тебе смешно, а мне не очень, – ответил Игорь. – А ты что, щипаться любишь?

– Не знаю! До сегодняшнего вечера не щипалась. Но это для убедительности.

– Щипай. Сильнее.

– Мы такую чушь несём! Если бы кто нас слышал! Как дети, – воскликнула Инга.

– Это что! Я тебе сейчас расскажу всё, и ты вообще пожалеешь, что со мной связалась, – усмехнулся Игорь. – Скажешь, что я чокнутый.

– Может, мне лучше сразу выйти? – пошутила Инга.

– Уже поздно! Я тебя не выпущу, – нарочито страшным голосом сказал Игорь.

Инга и не собиралась уходить. Она могла сидеть с ним в машине хоть до утра. Ей было всё равно, о чём говорить. Лишь бы видеть, как Игорь улыбается, как поправляет волосы, как смущается, как наклоняет голову, как протягивает ладонь, как держит руль. Ей нравились все его жесты, его голос, его глаза. Ей самой хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Тот самый Игорь был с ней рядом, и они ехали в одной машине по улицам Москвы.

– А парк, наверно, скоро закроется, – предположила Инга, когда они уже подрулили к Коломенскому.

– Это ничего. У меня там есть знакомый священник, который в церкви служит, – сказал Игорь. – Он прямо там и живёт, на территории усадьбы. Я для церкви ремонтные работы выполнял, мы и познакомились. Он мой одногодка, но уже батюшка. Так что увидишь Коломенское в вечерних сумерках.

Инге понравилось, как он сказал «в вечерних сумерках». Прозвучало красиво.

То, что рассказал Игорь, Ингу действительно изумило.

– Я заметил тебя ещё в ресторане. Ты так легко общалась с иностранцами, так уверенно держалась! Я наблюдал за тобой украдкой и восхищался. Ты казалась нездешней, загадочной, необычной. Ты проходила мимо, и меня словно обдавало свежим прохладным ветерком, – вспоминал Игорь.

– И ты проходил мимо меня, – кокетливо заметила Инга. – Строгий и серьёзный.

– Я и не думал, что ты меня замечаешь. Я приводил туда своих заказчиков, да и других нужных людей. Знаешь, вести бизнес непросто. Всё на личных связях держится. А в этом ресторане можно спокойно поговорить, без посторонних глаз.

– А у тебя крупный бизнес?

– Да как сказать… Не особенно. Расскажу как-нибудь. Покажу даже, свожу на объекты. Сейчас я хочу поговорить о тебе. Ты стала моим талисманом удачи. Если ты была в зале, то и у меня переговоры заканчивались удачно. Я стал ловить себя на том, что часто думаю о тебе, представляю твоё лицо. Оно у тебя особенное! Глаза, как горячие угольки! Однажды я покупал продукты в магазине и увидел на коробке с кукурузными хлопьями изображение девушки, похожей на тебя. Я купил эти хлопья, хоть и не ел их раньше. Разглядывал дома и размышлял – кажется мне или нет? Немного позже в том же магазине заметил плакат – реклама майонеза. Опять будто бы ты! Всё, думаю, Игорёк, приплыли! Это глюки. Всюду одна и та же девушка мерещится – официантка из ресторана «Dolce Vita». Я дал охраннику денег и попросил снять тот плакат со стены. Он потихоньку снял. Я принёс его домой. У меня уже было два похожих портрета. Я их сравнивал, разглядывал. Однажды я пошёл в ресторан один, без клиентов, с твёрдым намерением заговорить с тобой, оставить тебе свою визитку. А ты исчезла! Я сник. Скучал, вспоминал, мучался. Ну, думаю, не иначе – замуж вышла! И вдруг одним прекрасным утром я открываю шторы и вижу против своего дома рекламный щит. Там ты, шоколадная! Опять реклама, и опять твоё лицо! От этого же можно было сойти с ума! Твои портреты преследовали меня, а тебя самой не было, – рассказал Игорь. – Ты настигала меня везде. Булгаковщина какая-то! Мистика.

– Ты щит домой не унёс?

– Нет. Его из окна было хорошо видно. А вскоре началось телевизионное шоу «Приключения на Карибах». Я, конечно же, смотрел его, как приговорённый! Я записывал передачи на кассету, просматривал заново. Я ненавидел всех, с кем ты там жила. Но самое главное – я так и не мог понять, неужели это всё ты?!

– Майонез, хлопья, шоколад, – игриво перечислила Инга. – Да, это всё я.

– Уже легче. Значит, я не сумасшедший, – оживился Игорь. – Я никому не мог сказать про свои видения! Опасался, что меня примут за идиота. Недавно мы познакомились с Бачуриным Сергеем Николаевичем. Я участвовал в городском тендере на возведение спортивных сооружений. Бачурин от администрации города курирует строительство, как профессионал. Ну, слово за слово пообщались. Он ведь мужик весёлый, общительный. Он как-то говорит, что спешит домой, чтобы эти приключения не пропустить. Ты, говорит, не смотришь? Я ответил, что тоже смотрю. Он спрашивает, за кого болеешь. Я и сказал – за Ингу Торрес. Но Бачурин ни словом не обмолвился, что близко знает тебя!

– Он хотел тебе сделать сюрприз – познакомить со мной.

– Когда ты возникла у Бачурина на кухне, я был просто в шоке! И рад, и ошеломлён, и удручён… А главное, я боялся, что мне опять кажется, мерещится, чудится. Безумие какое-то! Когда вышел на улицу, сел на детской площадке в беседке и думаю. Вот ты и нашлась. Реальная, живая. И ты живёшь с другим мужчиной! Как это вынести? – запальчиво произнёс Игорь.

– Да, я живу с Сергеем! Вернее, у него. Я квартирантка. У меня нет своей квартиры в Москве. Слушай, а ты разве не читал обо мне в газетах, в журналах? Там сплетен немало. И портретов тоже. Мог бы составить некоторое представление о моей персоне, – иронично заметила Инга. Ей самой хотелось понять, что известно Игорю о её прошлой жизни.

– Нет, не читал, – покачал головой Игорь. – Мне некогда жёлтую прессу просматривать. Да и там соврут – недорого возьмут. Я надеюсь, ты сама мне о себе расскажешь.

– Свою историю я не смогу рассказать тебе так быстро. И вообще сомневаюсь, надо ли всё выкладывать в один вечер, – уклончиво сказала Инга.

– А я тебя и не тороплю! Захочешь – расскажешь. Ты только больше не исчезай, пожалуйста. Я не вынесу этого. Я, правда, с ума сойду, – попросил Игорь. – Ты меня измучила.

– Тебе нельзя с ума сходить, – хитро заметила Инга.

– Тебе город такое ответственное дело доверил – детские спортивные комплексы строить. Ты должен взять себя в руки и работать.

Сергей и Татьяна ждали Ингу.

– Ну, как? – полюбопытствовала Татьяна.

– Поговорили?

– Помните, вы пошутили про маньяка, который будет собирать мои портреты, как весёлые картинки? – мечтательно улыбаясь, спросила Инга.

– Брякнула как-то, было дело. Ну, и что?

– Такой маньяк был и есть! Его зовут Игорь Ветров, – счастливо выдохнула Инга.

 

Глава 23

Полёты во сне и наяву

Инга коротко изложила всю комедию положений с рекламными портретами, переглядываниями в ресторане и путаницей в голове Игоря.

– Распутали же, – добродушно усмехнулся Сергей Николаевич. – Вот и славно.

– Пока ты с маньяками по паркам гуляешь, тобой другие странные типы интересуются, – сообщила Татьяна в своей обычной ироничной манере. – Поздравляю! На тебя нынче повышенный спрос среди мужского населения планеты.

– Кто это? – удивилась Инга.

– Видимо, твой брошенный испанский муж!

– А как он узнал этот номер телефона?

– Наверно, позвонил твоим родителям, а они и сообщили, – предположил Бачурин.

– Да, если Мигель требует – ему невозможно отказать! – усмехнулась Инга. – Он вцепляется, как коршун.

– Может, перезвонишь ему? Очень уж мужчинка нервничал, – сказала Татьяна.

Инга набрала номер.

– Hola, Migel! – сказала она в трубку как можно дружелюбнее.

– Инга! – воскликнул Мигель.

Бывший муж говорил, как обычно – громко, эмоционально, торопливо. Он даже пытался изъясняться по-русски, но быстро перешёл на родной испанский язык. Инга обстоятельно отвечала ему, он вспыльчиво перебивал, не дослушивая. Они опять начали ссориться, не успев поздороваться. Он возмущался, она оправдывалась. Всё, как всегда.

Сергей и Татьяна удивленно наблюдали за разноязыким общением бывших супругов.

– Зачем ты поехала на Карибы? Ты хотела заработать? Тебе нужны деньги? Ты плохо живёшь? – спрашивал Мигель.

– Ты что, смотрел русский канал? – удивилась Инга.

– Да, я смотрел! Я все передачи смотрел. Я был в бешенстве! Ты имела ужасный вид! Что ты там ела? Какие-то червяки! Ты позоришь фамилию Торрес! Разве ты не могла позвонить мне и просто сказать – Мигель, мне нужны деньги! Я бы выслал тебе столько же, сколько они давали победителю! Мне не жалко! – возмущался гордый испанский мужчина.

– О, спасибо, ты и так помогал мне. Сейчас я работаю, всё хорошо, – ответила Инга.

– Инга, у меня душа болит!

– Не надо так волноваться, Мигель. Я больше не буду позорить славную фамилию Торрес, – мягко пообещала Инга. – До свидания, и спасибо.

И она положила трубку.

– Вот это да! – воскликнула изумлённая Татьяна. – Что-то нечто! Шоу! Спектакль! Можно не включать громкую связь, его всё равно слышно. Вот это мужчина! Вот это темперамент! Вот это страсти!

– Мужчина испанский обыкновенный, – шутливо отрекомендовала Инга. – И так с ним было всегда.

– Но всё же ты его уболтала! – Татьяна тоже завелась.

– Привычка. Разводишься с человеком, а навыки-то остаются, – улыбнулась Инга.

– Да, вот она, сила знаний иностранных языков! – не унималась Татьяна.

Бачурин молчал и улыбался. Он слушал их, но думал о чём-то своём. Инга догадывалась, что ему-то хорошо известно, что разведённые люди – они особенные. Они навсегда ранены своим прошлым. Раны затягиваются, но беспокоят время от времени. И неудавшиеся супруги всё равно остаются близкими людьми. И от этой душевной зависимости никуда не деться. Даже если уже находишься далеко друг от друга, за тысячи километров, и на пороге новых, совершенно иных отношений. Видимо, об этом так выразительно молчал Бачурин. Ведь у него тоже имелось своё непростое прошлое.

Инга легла в постель с мыслями об Игоре. Она перебирала подробности прогулки с ним. У него спокойный, ровный голос, внимательный взгляд, добрые, лучистые глаза. Они оба общались с осторожностью, словно боясь спугнуть один другого, опасаясь разрушить новую, хрупкую хрустальную реальность, порвать тонкую, едва наметившуюся взаимосвязь. С Игорем так безмятежно, так славно! Инге нравилось шептать его имя, и своё вместе с ним. Игорь и Инга. Игорь и Инга. Если произносить в определённом, размеренном ритме, то звучало музыкой в мозгу. Игорь и Инга. Хорошо! Ингу покачивало вместе с раскладным диванчиком – от усталости и впечатлений. Она будто плыла в ночи, витала в облаках, ощущала их мягкость и зефирность, свежесть и упругость. Она не боялась падения, она свободно парила над Москвой.

Булгаковщина. Мистика. Так сказал Игорь. Так оно и было.

Так и повелось. После встреч с Игорем Инга получала инъекцию счастья и будто бы взмывала ввысь. А Татьяна её приземляла. Она ловила Ингу на пороге, как воздушный шарик, и возвращала обратно на твердь. Садились ужинать, пить, чай, говорить обо всём.

Две женщины сблизились ещё больше, их отношения стали теплее, откровеннее. В квартире воцарилась особая атмосфера доверительности, влюблённости, воодушевления, необычности, даже чудес. Этому способствовало всё – приключения Инги на острове, знакомство с Игорем, новая, значимая и интересная работа Бачурина. События и переживания становились общими. Получалось, что всем вместе живётся нескучно. Казалось, многое возможно – главное, страстно желать и добиваться. И обитатели квартирки на улице Хачатуряна сообща крепили свой оптимизм.

Возможно, поэтому Татьяна всё чаще оставалась у Сергея. Она шутила, что тут уютнее, интереснее и сытнее. Её собственная квартира была ближе к центру города, но она невольно стремилась на улицу Хачатуряна, как в семью единомышленников. Инга радовалась, что поспособствовала этому. Ей хотелось, чтобы все вокруг неё были счастливы. А эти двое – Сергей и Татьяна – ходили вокруг до около своего счастья и будто бы страшились определённости. Странно даже! Взрослые люди, умудрённые опытом жизни. Чужих детей обучают танцам и езде на велосипеде. А самих надо сводить вместе, как недогадливых детей.

– Мне сегодня один имиджмейкер сказал – для вашего возраста вы ещё хорошо держитесь на каблуках! – откровенничала Татьяна. – Представляешь? Вот что это? Комплимент? Или как?

– Или как! – рассмеялся Сергей. – В старушки тебя записали.

– И я подумала, что пора земные дела доделывать и в сторону кладбища поглядывать! – насмешливо заявила Татьяна. – Ехала и думала об этом. Перебирала дела свои грешные. А доделывать-то много надо! Ой, как много! А годики бегут! За что хвататься?

– Тогда надо отбросить всё несущественное, и приступить к главному делу жизни, – посоветовала Инга. – Вначале создать семью.

– Считаешь, мне пора Бачурину предложение делать? – усмехнулась Татьяна.

– Кто-то должен из вас двоих начинать движение в эту сторону.

– Я надеюсь, что он сам дозреет, – призналась Татьяна. – А ты-то сама что думаешь? Как твои дела? Что новенького у наших влюблённых? По-прежнему одни разговоры вокруг да около? Ты расскажи нам, где твой Игорь живёт, какая у него квартира.

– Я и не знаю, – смутилась Инга. – Я там ещё не была!

– О, а других учишь! Побывай. Узнай, как он живёт, присмотрись. Жилище очень много может рассказать о своём хозяине, – поучала Татьяна.

Такие беседы велись на кухне поздними вечерами.

Инга не торопила события, не подгоняла время. У неё впервые были такие романтические свидания, и само ожидание неминуемого сближения с Игорем сочилось неизъяснимым удовольствием. Иногда Инга возвращалась затемно и выходила подышать на балкон. На кухне он был, а в её спальне не было. Она полюбила стоять и рассматривать прилегающие улицы, дома, дворики. Окна празднично светились, и Инга воображала себе обитателей квартир. В каждой семье теплилось своё маленькое счастье.

Приближалось её двадцатипятилетие. Если считать, что это четверть века, то будто бы много, но одновременно и совсем мало. Ей казалось, она уже прожила целую насыщенную жизнь, но сама ещё молода и даже хороша собой. Что-то начинать, конечно, поздновато. Манекенщицей на подиуме не стать, это точно. В агентства берут девчонок с четырнадцати-шестнадцати лет, в нежном юном возрасте. Не начать и карьеры актрисы, но стоило ли об этом горевать. Её снимали в портретной рекламе, но до профессиональных моделей ей было далековато. Не те параметры фигуры. Инга так и не получила никакого образования, и даже не определилась, что с этим делать. Не часто, но всё же публиковались её очерки и фоторепортажи. А ведь она не обучалась ни журналистике, ни фотоделу. Так причудливо и нестандартно складывалась её судьба. И почему-то безотчётно верилось, что впереди немало интересных событий, открытий.

Отношения с Игорем тоже складывались своеобразно. Они возродились из лёгкого, едва ощутимого интереса и превратились в самобытную историю. Инге доставляло огромное удовольствие перебирать, как драгоценные бусинки, все моменты их встреч, прогулок, бесед. Бусинок нанизывалось всё больше, и она хранила их в тайниках памяти. Инга с удивлением прислушивалась к себе, к своим ощущениям. Новый человек вошёл в её близкий круг, и он нравился ей всё больше.

Им не удавалось видеться каждый день. Игорь много работал, у Инги тоже были свои дела. Она порой опасалась, что отвлекает его, расслабляет, рассредоточивает. Бачурин рассказывал, как нелегко удавалось Ветрову удерживать свои позиции на рынке строительных услуг. Инга сама спросила об этом Игоря. А он ответил, что стал относиться к работе более творчески. Пока отлаживал бизнес, пока стремился, мечтал, добивался – была великая цель. Мечта понемногу реализовалась – и наступило опустошение. Появилось однообразие. А когда возникла Инга – работать стало веселей. Ему хотелось быть для неё самым удачливым, талантливым, изобретательным. Он выполнял заказы и воображал, как покажет Инге свои лучшие постройки.

Они встречались, гуляли и говорили, говорили, приоткрывая друг другу личные миры и мечты. Это было странно, ново и невыразимо приятно.

Беседы влюблённых людей всегда особенные – во все времена. Иногда они толкуют о совершенных пустяках, но всякие безделицы для двоих посвящённых вдруг наполняются вселенским смыслом… Это самый верный признак нежной привязанности. И чем она крепче, тем значительней всякая житейская мелочь. «В любви мелочей не бывает, всё тайного смысла полно…»

 

Глава 24

О чём говорят влюблённые

У влюблённых обостряются все чувства, и открывается второе дыхание. Знакомый город наполняется особыми звуками и дразнит запахом цветения. Хочется заново, вместе, разглядеть его улицы и проспекты, открыть бульвары и парки. Всё становится интереснее вдвойне. Возникают сумасбродные порывы, почти детское любопытство, и шальная уверенность в своих возможностях.

– Ты видела на Карибах оцелота? – почти серьёзно спросил Ингу Игорь.

– Нет, там было не до него! А оцелоты, если и водились в тех местах, то, конечно же, прятались от нашей голодной, шумной компании куда подальше, – сказала Инга.

– А давай пойдём в Зоопарк и вместе на него поглядим!

– Давай! А мы его узнаем?

– Постараемся. Там должны быть таблички рядом с клетками.

– А ты давно там не бывал?

– Давненько! Пожалуй, со школьных лет.

– И я тоже.

Встретились в центре, и в Зоопарк поехали на метро – так быстрее. Инга повязала шёлковый платок каким-то замысловатым дизайнерским узлом, надела модные тёмные очки, и в таком камуфляже без проблем добралась до цели. Как только миновали входные ворота, она скинула лишние аксессуары и обрела свой обычный вид. Инга пыталась рассматривать животных, а люди с интересом поглядывали на неё. С разных сторон слышался назойливый шепоток: «Вон, вон, Торрес пошла! Смотри, смотри, та самая!»

– И как с тобой появляться в людных местах? – усмехнулся Игорь. – Кто на кого смотрит? Ты привлекаешь внимание не меньше зверушек!

– Как в басне – по улицам слона водили, как будто напоказ! – Инга подтрунивала над собой. – Ты меня вывел на потеху публики. А оцелота что-то не видно.

– Сейчас узнаем, где притаился этот замечательный зверь! – весело заверил Игорь.

Он подошел к сотруднице и задал вопрос об оцелоте. Оказалось, что такого животного в Московском Зоопарке нет и не было. Но можно посмотреть на рыжую рысь – она тоже из семейства кошачьих, и так же грациозна. А настоящие оцелоты содержатся только в Новосибирском Зоопарке. Они редки как на воле, так и в неволе. Этих милых кошаков давно занесли в Красную Книгу, как исчезающий вид. Оцелотов безжалостно отлавливали, попутно вырубая леса. Ведь зверьки отсиживались в дуплах деревьев. Миловидных оцелотов истребляли ради их шикарного меха – на дорогие шубы.

Выслушали печальную историю, и отправились смотреть рысь. Однако своенравная дикая кошка сладко спала, и не желала демонстрироваться. Игорь и Инга полюбовались её пятнистым мехом, и пошли искать обезьян. Путь к мартышкам предстоял неблизкий, в другую, отдалённую часть огромной территории. Пока кружили между вольерами, начался сильный дождь.

Искали оцелота – обнаружили рысь. Пробирались к обезьянам – попали под мощный ливень. Ни зонта, ни плаща не было, и потому пришлось спасаться бегством. Взявшись за руки, поспешили к станции метро. Вокруг мелькали всполошённые родители с упрямствующими детьми, качались цветные купола зонтов, удивленно взирали из сухих клеток звери и кудахтали на разные голоса птицы у пруда. В поле зрения смешались все – люди, звери, львы, орлы и куропатки. Розовые фламинго хлопотливо перебирали тонкими трепетными ножками, жались друг к другу насупленные пеликаны, а вокруг них пузырилась вода. Воды вдруг стало очень много, и она уже струилась вдоль тротуаров грязными бурливыми потоками.

Инга поспешно навертела на голову свой пёстрый платок, но очки пристраивать на мокрое лицо не стала.

– А куда мы едем? – спросила она, зябко прижимаясь к Игорю, словно мокрый пеликан.

– Ко мне домой, это рядом, – ответил Игорь.

«Свершилось!», – прострелила мысль. – «Вот уж не думала, что явлюсь к нему в гости в таком жутком, плачевном виде». Ей хотелось узнать, кто ещё может оказаться у Игоря дома, но она не решилась спросить. Капризничать и расставаться с Игорем она не стала.

Погода продолжала бесчинствовать. От метро тоже бежали бегом – шлёпали прямо по лужам. В подъезде с них обильно капало, и на широкой мраморной лестнице оставались мокрые разводы.

Игорь жил в старом добротном доме, отстроенном в стиле сталинского ампира. Он открыл ключом массивную дверь квартиры и ввёл Ингу в просторную прихожую. Потом он включил свет, и они оба отразились в роскошном огромном зеркале.

– Нужно срочно в горячий душ! Снимай всё! – скомандовал Игорь вполголоса.

Она посмотрела ему в глаза, и оба поняли что-то очень важное. Они разоблачались, избавлялись от мокрых пут, помогая друг другу – она ему, он ей. Сплетались руки, куда-то падала одежда, он целовал ей волосы, шею, увлекал за собой. Она повиновалась и податливо шла за ним, чувствуя, как внутри часто-часто колотится встревоженное сердце. Оба уже осознавали, что иначе и быть не может, что уже невыносимо терпеть телесное напряжение и воздерживаться. Желание захлестнуло обоих. Они содрогались от озноба, возбуждения и толчков вожделения.

В душевой кабине их обволокло влажным теплом. Тела разнежились, дрожь унялась. Движения сделались мягче и спокойнее.

– Я так давно хотел тебя, но не знал, как подступиться, – тихо признался Игорь. – Ты ведь телезвезда, модель и всё такое…

– Ну, что такое, что я? – полушёпотом спросила Инга и сама поцеловала его легким, беглым поцелуем в щёку, в шею, между лопатками.

Он едва слышно простонал от удовольствия.

– Думаешь, телезвезды не женщины? Да и какая я звезда? Это случай, просто случай. Так вышло, так совпало. А на самом деле я обычная женщина из плоти и крови, – счастливо бормотала Инга. – Я сама ждала, когда ты осмелишься, когда всё произойдёт… Ждала и боялась.

– Чего боялась?

– Тебя. Себя. Но сейчас мне хорошо и радостно. Я избавилась от мучительного напряжения.

– Тебе хорошо со мной, это правда?

– Да, да, да! Мне хорошо, как никогда в жизни!

Он целовал ей грудь, бёдра, колени, упругие ягодицы, он опускался и смотрел снизу вверх на её запрокинутое лицо, а потом снова поднимался и целовал в губы. Волна наслаждения накрывала обоих, взмывала снизу вверх, растекалась внутри тел, захватывая каждую клеточку. Пар клубился облачками, головокружительно пахло чем-то ароматным. Пространство вибрировало, пол раскачивался. Фантазии сплелись с реальностью. Инга изгибалась в руках Игоря и опять летела над Москвой вместе с ним – нагая и счастливая. Творилась мистика. Булгаковщина.

Ей было так хорошо, так сладостно, как бывает лишь иногда, очень редко, почти никогда. Такие дни не повторяются вновь, даже если люди остаются вместе навсегда.

Потом они плотно завернулись в большие махровые полотенца и отправились обследовать квартиру. Комнат было четыре. Высокие потолки, величавые окна, просторные помещения. Игорь коротенько рассказывал ей историю своей семьи.

– Когда-то эта квартира была коммунальной.

– А ты уже был, родился, жил здесь? – Инге всё было интересно знать о нём.

– Да, я был маленький, и мы с соседскими детьми катались по этой прихожей на трёхколёсных велосипедах, – вспоминал Игорь.

– Места много, есть, где разгуляться!

– Нам, детям, было очень весело! А потом соседи получили отдельную жилплощадь, а эту оставили моему отцу. Он к тому времени стал большим начальником в строительном тресте. Коммунальное содружество кануло в прошлое. Но наши семьи поддерживают добрые отношения, особенно родители.

– А кто же теперь здесь живёт?

– Я один живу.

– А где твои родители? – удивилась Инга.

– Они перебрались в квартиру бабушки. Она двухкомнатная. А эти хоромы оставили мне – на вырост! – усмехнулся Игорь. – Так сказала мама. Но мне одному эту жилплощадь некогда осваивать. Я обретаюсь в двух комнатах. А две другие простаивают.

– Там нет привидений? – пошутила Инга.

– Пойдём, поглядим. Может, уже завелись.

В нежилых комнатах пахло тёплой пылью и тайнами прошлых лет. Мебели стояло мало, и она вся была старомодная, как из кинофильмов прошлых лет. На стенах висели чёрно-белые фотоснимки в резных деревянных рамочках. Какие-то красавицы в газовых накидках, в платьях колоколом, а с ними кавалеры в мешковатых брюках и дети в штанишках с помочами.

– И выбрасывать жалко, и держать всё это старьё бессмысленно, – смущённо сказал Игорь. – Руки не доходят, чтобы разобрать эти шкафы, оставить самое ценное, а остальное просто выкинуть.

– А если мебель отреставрировать, подновить? – предположила Инга. – Это же здорово, как ретро-музей!

– Возможно, ты права. Но этим делом надо основательно заниматься. А мне всё некогда.

– Фотографии удивительные, рамки кружевные просто! – восхищалась Инга.

– А, это отец мастерил! Он занимался резьбой по дереву, выжиганием, выпиливанием. Так, для души, баловался, нервы после работы успокаивал. Ну, и я рядом с ним крутился, когда школьником был, – пояснил Игорь. – Отец делал рамки и вставлял старые фотографии. Чего тут только нет! Мои детские книги, мамины модные журналы, подшивки «Огонька». На мой взгляд, самая полезная здесь вещь – это проигрыватель. Я иногда прихожу посидеть, послушать виниловые диски. В этих шкафах хранятся пластинки времен молодости моих родителей. А, может, и даже более ранние, бабушкины. Они под них танцевали, представь! Говорят, такие пластинки опять в моде у меломанов. А самое ценное из всей посуды – агитационный фарфор. Такие забавные тарелки с серпами, звёздами и молотками. Производство Дулевского завода, двадцатые годы прошлого уже века. Им уже скоро в обед сто лет! Подожду ещё годиков пятнадцать и выставлю на аукцион. Так что я счастливый владелец раритетов, как видишь! Одним словом, здесь моё потаенное убежище души, моя холостяцкая нора. Я сюда не всех пускаю.

– Здорово! – оценила Инга. – Спасибо за доверие. Просто замок Синей Бороды!

– Пожалуйста, – скромно ответил Игорь.

– А кто тебе помогает вести хозяйство? – осторожно спросила Инга.

– Мама. Она часто ко мне приходит. Да я и сам много, что умею! А потом у меня есть фирма, а в фирме имеются отделочники, специалисты.

– Но сапожник, я вижу, живёт без сапог! – подтрунила Инга. – Интерьером здесь занимались мало.

– Как водится! – простодушно согласился Игорь. – Ты, пожалуй, ожидала увидеть модерновую квартиру… Всё сверкает, стиль хай-тек. А я оказался хранителем семейных реликвий, чудаковатым старьёвщиком. Я, конечно, кое-что тут модернизировал, но как-то пока бессистемно. В квартире так и осталась смесь эпох, неразбериха, ералаш.

– Зато безумно интересно! – утешила его Инга.

– Слушай, я рубашку свою зашвырнул, не глядя! – воскликнул Игорь, поднимая с пола сорочку. – Боже, во что она превратилась! Я, похоже, на ней ещё и потоптался, как возбуждённый слон. Ужас! Её разве что мать только сможет теперь отстирать. Ты-то как-то своё платье на стульчик метнула! А я не разбирал, что и куда падало! Рубашка хорошая. Я её в Италии покупал. Ладно, завтра мать придёт, поможет.

– Мы и сами можем постирать, – укоризненно сказала Инга. – Давай её сюда.

– Ты будешь стирать? Ну, мне как-то неудобно.

– Ну, знаешь! Я сама не терплю такой бедлам! Собирай вещи, неси в ванну. Давай мне стиральный порошок. Нет, погоди. Я сама погляжу, какие у тебя там порошки. Для тонких, деликатных вещей надо специальные моющие средства, – деловито заявила Инга.

Инга никогда не стирала мужских рубашек. В доме Мигеля эту работу выполняла прислуга, а Бачурин никому не доверял стирку своих вещей. Инга налила в таз тёплой воды, насыпала порошок, вспенила его немного и приступила к делу. Она совершала простые, самые обычные движения, но при этом испытывала небывалое удовольствие от прачечного процесса. Свежие пятна грязи счастливо растворились, и итальянская рубашка приобрела сияющий, свежий вид. Оставалось аккуратно её расправить и повесить. Инга простирнула и своё лёгкое платье, потом пристроила его рядом с сорочкой Игоря на бельевых верёвках. Вещи двух влюблённых трогательно свисали над ванной – хоть картину пиши.

Игорь ждал её на кухне. Он заварил чай и накрывал на стол. Инга присела на узкий диванчик и осмотрелась. Кухня была просторная и эклектичная, как и вся квартира. На стенах висели самодельные разделочные доски с выжженными рисунками. Сюжеты были самые различные – матрёшки, лошадки, зверушки.

– Не ты расписывал красками? – спросила Инга, указывая на доски.

– Конечно я! Нравится моё баловство?

– Очень. Так мило!

– Здесь когда-то всего было по паре, – усмехнулся Игорь. – Два стола, два буфета, два холодильника, два набора посуды. А плита всегда была одна. И хозяйки не ссорились. А по праздникам столы сдвигались. Все рассаживались и начинали пировать. Шумно было, весело. Иногда мне кажется, что я слышу голоса нас всех, прежних. Всё не могу привыкнуть, что я один в квартире хозяйничаю. Люди уходят, но остаются частички душ. Энергетика. И вещи молчаливы, но памятливы. А вещей здесь навалом, как видишь.

Инга слушала Игоря и воображала себе картины прошлого. Она никогда не бывала в таких домах с традициями, с историей.

За окном сгущались сумерки. Очертания предметов теряли чёткость. Уже не день, но ещё и не ночь. Хрупкое равновесие тьмы и света. День завершался именно так, как и у многих-многих людей, окна которых светились по вечерам. У них тоже горел свет, и в большой квартире Ветровых витало маленькое счастье. Оно немножко пьянило, будоражило и кружило головы.

– Раз ты постирала платье, так ты останешься у меня? – обрадовано догадался Игорь.

– Мне только нужно позвонить Сергею Николаевичу, – сказала Инга. – Он будет волноваться. Я всегда возвращаюсь.

– Звони.

Она набрала номер Бачурина. Трубку взял сам Сергей.

– Сергей Николаевич, я не приду сегодня. Вы не волнуйтесь. Мы с Игорем попали под дождь, и забежали к нему. Сейчас сушимся, – откровенно сообщила она. – Буду завтра.

– Ясно, – ответил чемпион. – Хорошо, что позвонила. Я уже начал беспокоиться. Такой ливень сегодня был! Я так и думал, что ты где-то мокнешь. Ну, всего тебе, квартирантка! Веди себя прилично, блюди честь.

Инга в ответ тихо рассмеялась и положила трубку.

– Что сказал наш чемпион? – спросил Игорь.

– Наказал вести себя прилично.

– Ну, не знаю, едва ли у нас уже получится! – пошутил Игорь и ласково провёл рукой по её влажным волосам.

В постели Инга ощутила, что вот-вот заснёт. Игорь тоже выглядел истомленным. Они лежали на спинах и держались за руки, словно боялись, что сон разлучит их, растащит в разные миры. Инге хотелось некоторое время полежать именно так, не нарушая благостную, торжественную тишину ни словом, ни действием. Это была их первая общая ночь, первое совместное таинство.

– О чём ты думаешь? – полусонным шёпотом спросил Игорь.

– Вспомнила слова – квартира на вырост. Остроумно, – тихо ответила Инга.

Игорь приподнялся на локте и посмотрел на свою подругу так пристально, словно хотел прочитать её потаённые мысли.

– Если ты хочешь что-то спросить у меня – спрашивай. Тебе интересно, не был ли я женат? – сказал он. – Тебе интересно, бывали ли здесь другие женщины?

– Да нет, я не хочу ничего выведывать, – ровным голосом ответила Инга. – Не нужны мне твои донжуанские списки. Просто ты взрослый, а жилище так и осталось на вырост. Забавно.

– Нет у меня никаких донжуанских списков, – буркнул Игорь. – Да, я пытался строить серьёзные отношения с женщинами, даже два раза. Но дважды вышло неудачно. Жениться я не успевал. Мы расставались.

– Надеюсь, в твоих тайных комнатах не спрятаны женские скелеты, как в замке Синей Бороды? – мрачно пошутила Инга.

– Нет. Они сами уходили, – признался Игорь. – Я не задерживал.

– Судьба сближает людей, погружает в отношения, а что из этого выйдет, никто наперёд не знает, – вздохнула Инга. – Момент полной ясности бывает только при расставании.

– Не знаю, может, я неуживчивый. Они себе представляли жизнь со мной, как череду удовольствий. А жизнь намного сложней. Она состоит из проблем. Знаешь, как тяжело было в кризис девяносто восьмого года? – запальчиво сказал Игорь.

– Нет, не знаю. Я в то время жила в Испании, – ответила Инга. – Переживала свои личностные кризисы.

– Я много работал, уставал, и очень редко выходил в свет. Возможно, мы по-разному понимали счастье. Я свою занятость делом воспринимал, как самое главное. В общем, я не подарок, и ухаживать особенно не умею. Я бываю нудным, молчаливым. У меня и депрессии бывают. Правда, если не реагировать, то моя хандра быстро проходит. Но кому это понравится? Вот и живу один. Пока. Если хочешь, я тебе расскажу. Но надо ли? – задумчиво рассуждал Игорь.

– Нет, не надо. Не будем ворошить прошлое. Не наговаривай на себя. Не развеивай мои приятные иллюзии, не приземляй чудесные фантазии. Тебе удалось меня изумить. Я уже немножко влюблена в тебя, сегодня влюбилась и в твою квартиру. Всё, что касается тебя, кажется мне особенным, необычным. Я говорю прямо, как есть. Это ничего не значит, и ничего из этого не вытекает. Я не тороплюсь расставлять все точки. Сказала, чтобы ты понял, что я испытываю сейчас, в данную минуту, – откровенно призналась Инга. – А теперь давай спать! Я хочу заснуть с этим прелестным ощущением. Возможно, завтра всё изменится. Ведь утро вечера мудренее, и я стану рассудительней.

Утром Инга проснулась первая, с лёгкой головой, свободной от терзаний и сомнений. Игорь ещё дремал, лёжа на спине. Слышалось его размеренное глубокое дыхание, стук настенных часов и приглушенный, слитный гул уличного движения. Негромкие, естественные, ритмические звуки наполняли большое пространство комнаты. Инга потягивалась и нежилась, стараясь не беспокоить Игоря.

Инге показалось, что ночь пролетела мгновенно. Не успела она вчера смежить веки, как уже наступило это прекрасное, погожее утро. Солнце светило, как по заказу. Оно пробивалось сквозь тюлевую штору и золотило спальню.

– Привет, – это Игорь открыл глаза.

– С добрым утром, – откликнулась Инга.

– Как спалось?

– Отлично. А тебе? Я не мешала?

– Нет, ты мне снилась всю ночь.

– И что ты делал со мной?

– Сейчас покажу, – приглушённым голосом сказал он и потянулся к Инге.

Игорь вопросительно посмотрел ей прямо в лицо, словно приглашал исполнить танец. Она ответила безмолвным согласием, но немного медлила, растягивая удовольствие, интригуя, добавляя остроты. В глазах Игоря вспыхнула шальная искорка, его возбуждение передалось ей, и началось сладостное, ритмичное кружение двух тел. Вскоре Инга ощутила, как живительной влагой разливается телесный восторг, и вместе с ним возникает острое ощущение полной внутренней свободы.

Сон плавно перетёк в реальность. День начался с торжества жизни.

 

Глава 25

Простые истины

– Ну, рассказывай, как там, у твоего Игоря дома? – полюбопытствовала Татьяна.

– Представьте полнометражные хоромы, которым лет пятьдесят, не меньше. Его квартира – целый мир. Входишь в неё, и словно оказываешься в другом временном измерении. Она похожа на семейный музей. Самое современное место, пожалуй, ванная комната, – ответила Инга, счастливо улыбаясь.

– А туалет? Это же лицо любого дома! – усмехнулась Татьяна.

– Туалет тоже в порядке! В двух комнатах он живёт сам, а в остальных – будто застыло время. Там старые черно-белые фотографии в резных рамочках, антикварная посуда, виниловые пластинки, старые книги, подшивки журналов, – перечислила Инга.

– Он что, коллекционер антиквариата?

– Нет вроде бы, – пожала плечами Инга. – Все вещи остались с прошлых лет и хранятся. Ему некогда их разбирать и жаль выбрасывать.

– Что и говорить, чахнет парень без женской руки, без догляда! – шутливо воскликнула Татьяна. – А что ты решила? Что он говорит?

– Ничего не решила, – уклончиво сказала Инга. – И он ничего не говорит.

– А мы вот решили пожениться, – заговорщицки сообщил Бачурин.

– Вот здорово! – обрадовалась Инга. – Когда?

– Пока только надумали. Заявление ещё не подавали, – сказала Татьяна. – Ты имей в виду, Инга, мужчин надо подталкивать к судьбоносным решениям, направлять. Легонечко так подстёгивать!

– Я, конечно, замужем всего один раз была, опыт у меня небольшой, – иронично откликнулась Инга. – И в первый раз я просто плыла по течению. Всё произошло само собой. Мигель меня подхватил и женился. Раз, два, и я в Испании!

– Ну, знаешь, то, что случилось в первый раз, может не повториться во второй, – заметила Татьяна.

– Тогда давайте сделаем так! Я выйду замуж после вашей регистрации. Вначале вы, а потом я! – просияла Инга.

– Предлагаешь установить очерёдность? – усмехнулась Татьяна. – Ты на нас не ориентируйся. Твоё дело молодое. А мы что? Кто нас знает! Можем и передумать. Со мной жить какое-то время можно, а вот хотеть жениться на мне… Это для меня самой странно. Бачурин может очухаться от наваждения и отмотать события назад.

– Только после вас, только после вас, только после вас! – Инга шаловливо закружилась вокруг стола, упорно приговаривая одну и ту же фразу.

– Всё шуточки у вас, девочки! А у нас, мужчин, дела, – вставил Бачурин с нарочитой строгостью. – Нам с Ветровым вот-вот сдавать объекты комиссии! Так что все свадьбы-женитьбы только после этого.

В последующие дни оба, Инга и Игорь, оказались очень заняты. Он пропадал на строительных объектах, а она опять работала лицом. Инге предложили сниматься в рекламе красок для волос. Она проводила много времени с разными специалистами, готовясь к съемкам клипов. Шоколадная фабрика позволила ей отступить от контракта, потому что эта краска – не кондитерское изделие, и конкуренции не возникало. Даже наоборот – получался двойной эффект внушения. Рекламная девушка ест самый лучший шоколад и живёт полной жизнью – хорошеет и цветёт на зависть всем.

Так пролетело недели две. Инга частенько с нежностью думала про Игоря, он ей позванивал. Общение влюблённых на некоторое время ограничилось только телефонными разговорами. Судьба сблизила их и развела, словно предлагая осмыслить ту единственную упоительную совместную ночь. Инга и в самом деле ощущала потребность подумать обо всём, что случилось между ними.

Первым нарушил паузу Игорь. Он пригласил Ингу прогуляться в новом районе, в парке вдоль Москвы-реки.

Игорь заехал за ней на улицу Хачатуряна и, как обычно, ждал у подъезда в машине. Инга вышла к нему, и он замер в изумлении. Новый окрас её длинных волос сразил его. Тон краски романтично назывался «золото листопада», и очень шёл Инге.

– Какая ты сегодня! С ума сойти!

– Нравится?

– Умопомрачительно! Будто костёр пылает! Боюсь обжечься!

– У меня новый цвет волос. Смена имиджа. С женщинами это иногда случается.

– Часто?

– У меня в ближайшее время будет частенько, примерно раз в неделю. Съёмки в новой рекламе.

– Чем завлекаем народ, что пропагандируем?

– Краски для волос.

– Вот оно что!

– Мы едем?

– Едем!

Район назывался Марьино. Его застраивали по современному проекту, учитывая потребности людей и бурный рост автомобильного движения. Они ехали по новеньким дорогам, и Инга с интересом рассматривала высокие, нарядные дома. Ей хотелось угадать, как же выглядят те здания, которые строит фирма Игоря.

Парк был прибрежный, совсем свежий, с ровными рядами молодых тонконогих деревьев, кусточков, с беседочками, качелями и скамеечками. Повсюду сновали ребята на роликах, на велосипедах, а гордые мамочки везли в колясках своих упитанных бутузов.

– И где же твои творения? – спросила Инга.

– Вот роллердром, – гордо указал ей Игорь на причудливые горки из металла. – Вон велотрек. А сейчас теннисные корты покажу. Я впервые игровые площадки делал.

Он подвёл её к кортам. Там уже состязались теннисисты, и жёлтые мячики мелькали в воздухе стремительными снарядами, описывая длинные дуги. Игорь увлечённо и немного взволнованно рассказывал про особенности покрытия, а Инга слушала и снисходительно улыбалась.

Ты, наверно, думала, что я строю дома? Нет, я не такой магнат. Я специализируюсь на малых металлоконструкциях и спортивных площадках. Что, разочаровал?

– Вовсе нет.

– Вначале я делал только лестничные пролеты из нержавеющего металлопроката и входные группы. Это очень важные элементы зданий, но немного однообразно. А теперь я взялся за спортивные объекты. Мне нравится эта работа. А домов я не строю. Это не мой формат. Я, конечно, не богат, но и не беден. Я такой середнячок в строительном бизнесе, – взволнованно пояснял ей Игорь.

– Ты что оправдываешься? – удивилась Инга. – Я представляла какие-то здания, спортивные клубы, закрытые спортзалы, но что из этого?

– Мне показалось, что ты жутко разочарована. Слушай, скажи честно, я тебе не подхожу, да? – вдруг спросил Игорь. – Не подхожу?

– А тебе подходит девушка без определённых занятий, без определённого места жительства и с неопределённым цветом волос? – отшутилась Инга.

– Я думаю об этой девушке почти постоянно. Её место жительства может стать вполне определённым. Если, конечно, тебе приглянулась моя холостяцкая квартира, – сказал Игорь.

– Ты предлагаешь переехать к тебе?

– Да, – просто и коротко ответил Игорь.

– Я должна подумать. И потом, как отнесутся к этому твои родители? Твоя мама? Думаю, я едва ли ей понравлюсь.

– Ты не права! – воскликнул Игорь. – Мама смотрела «Приключения на Карибах» и болела именно за тебя. Когда я сообщил, что встречаюсь с тобой, она сказала, что именно такая волевая и серьёзная девушка сможет сладить со мной по жизни. Она даже не удивилась нашему знакомству. Мама говорила так спокойно, словно происходит нечто само собой разумеющееся, естественное. Единственно возможное, понимаешь?

– Не совсем. А когда ты ей сообщил?

– После той ночи. На следующий день. Так что ты не волнуйся по поводу моей мамы. Это я могу твоей маме не понравиться. Не очень-то я обходительный.

– Ты моей маме понравишься, можешь не сомневаться! – рассмеялась Инга. – В тебе есть те качества, которые она ценит в мужчинах.

– Так, я уже хочу к твоей маме! – оживленно возгласил Игорь. – Готов ехать прямо сейчас! Буду просить твоей руки по всем канонам, по всем традициям. Где она живёт?

– В Рязани. Но торопиться не будем.

– Как скажешь, – согласился Игорь. – Я много думал. Именно сегодня я решил договориться с тобой обо всём…

– Т-с-с! – остановила его Инга. – Ты уже много сказал. Теперь мне надо поговорить с одним человеком.

– С кем? – встрепенулся Игорь.

– С собой. С Ингой Торрес. Именно с собой бывает непросто договориться обо всём.

Игорь удивлённо посмотрел на неё и сказал:

– Конечно, конечно, я тебя не тороплю с ответом. Но когда ты будешь принимать решение, имей в виду вот что: я чувствую, что ты именно та женщина, с которой мне хочется делать самые обычные житейские дела. Есть, спать, ездить по магазинам, чистить картошку, мыть посуду. Дышать одним воздухом. С тобой я открыл очень важную и простую истину. Можно планировать учёбу, работу, но нельзя планировать отношения с женщиной. Нельзя рассуждать, что вначале я сделаю в жизни то-то и то-то, а уж потом заведу семью. Так можно пропустить самого дорогого человека. И заводить эту семью надо не с той красавицей, к которой однажды вдруг вспыхнуло плотское желание. С той, с которой тебе хочется иметь общую жизнь. Я плохо, сбивчиво объясняю. Но лучше у меня вряд ли получится.

– Тем не менее – мне всё понятно. Я чувствую, что ты хочешь выразить, – успокоила Инга.

– Имей это в виду, ладно? Обещаешь?

– Обещаю.

– Давай тогда просто погуляем, на речку посмотрим, – предложил он. – Здесь чайки летают, кораблики плавают. И поглядим на детей. Я обожаю смотреть на ребятишек! Так и хочется вместе с ними включиться в игру, погонять на роликах, на великах, на досках. Может, я в детстве не наигрался, чёрт его знает!

– Любишь детей? – напряженно спросила Инга.

– А кто ж их не любит? Может, и бывают такие люди, но я пока их не встречал, – ответил Игорь. Он не заметил её напряжённости.

Парк тянулся далеко, пешком не обойти. Вечер был тёплый, мягкий, и они долго гуляли, беседуя, как обычно.

Игорь нехитрыми словами озвучил важные вещи. Он хотел создать семью, и Инга его понимала. Он созрел для этого шага. Он был готов стать мужем и даже отцом. Инга в нём не сомневалась, он умел брать на себя ответственность. Она сомневалась в себе. Сможет ли она, Инга Торрес, оправдать ожидания Игоря Ветрова? Имеет ли она право на очередной житейский эксперимент? Ведь с Мигелем у неё не получилось. Может, ей не суждено быть женой и матерью? Конечно, с Мигелем было сложнее. Он испанец, и у него другие привычки. Но каждый нормальный мужчина желает иметь верную, понимающую жену и замечательных детей. Или хотя бы одного ребёнка. Колебания Инги раскачала и недавняя беседа с бывшей одноклассницей…

Рекламщики представили ей мастера-парикмахера, вернее, мастерицу, которая должна была заниматься её волосами. Инга с радостью и удивлением узнала в ней свою бывшую одноклассницу Лену Торопову.

– Лена!

– Инга! Привет! Рада видеть тебя.

– Как ты здесь? Откуда?

– Я в Москве второй год работаю. Старшая сестра помогла выбраться из Рязани.

– Ах, они старшие сёстры! Моя Марьяна меня просто вытолкала в Москву сразу после школы! Давай после работы посидим, поговорим.

Девушкам было что вспомнить, о чём потолковать. Поговорили о друзьях юности, потом о превратностях женских судеб. Инга призналась, что сама инициировала развод с мужем. Лена в ответ рассказала ей свою невесёлую историю.

– Была замужем четыре года и пять месяцев, – с грустью поведала Лена. – Муж очень хотел детей, а у меня выкидыш за выкидышем. Беременею, а выносить не могу. Это был сущий ад! Несколько безысходных беременностей! Недомогания, кровотечения, больницы, психоз и постоянное ощущение собственной неполноценности. Не каждый мужчина выдержит такое. Мой не выдержал. Расстались. Муж любит жену здоровую, как говорится. Сестра помогла, я теперь в Москве работаю. Ушла в работу с головой. Видишь, какие серьёзные дела мне доверяют! Саму Ингу Торрес перекрашивать!

Этот разговор поверг Ингу в уныние. Носить тяжесть в душе было трудно. Инга открылась Бачурину.

Инга рассказала Сергею о предложении Игоря.

– Хороший парень! Очень ответственный! Тебя обожает! Что ещё тебе надо? По-моему, лучше и не бывает, – рассудил Сергей Николаевич. – Выходи за Игорёшку и не сомневайся!

– Не всё так просто. Мой первый брак распался в большей степени из-за моей бесплодности, – грустно призналась Инга. – Я вам об этом не говорила.

– Вот оно что! Ты лечилась? Обследовалась?

– И обследовалась, и лечилась, и молилась всем богам. Всё без толку. Все врачи говорили, что скоро-скоро, вот-вот. Потерпите, подождите. Имею ли я право портить жизнь хорошему человеку, обрекать его на бездетность? Или я должна сразу об этом сказать? Я и сама не знаю, что делать. Совсем запуталась в сомнениях.

– Что за невеста, которая в лоб заявит жениху – я бесплодна, имей в виду! Так ты парня в ступор вгонишь, парализуешь, – предостерёг Бачурин.

– Сергей Николаевич, миленький, что делать? Вы мужчина, у вас опыт. Как лучше и честнее с вашим братом поступить? Что для вас лучше?

– Нет ничего для нас лучше, чем любить женщину и иметь общих с ней детей, – мечтательно произнёс Бачурин.

– Вот именно!

– Вот что я тебе скажу, квартирантка! – немного подумав, заявил Бачурин. – Деторождение – загадочный процесс. Некоторые бабы беременеют, как крольчихи, от одного прикосновения. А некоторые по десять лет ждут счастливого зачатия. А какая и всю жизнь пустопорожняя проходит… У каждой своя история. Но ты не усложняй жизнь, не умничай особенно. Сходись с Ветровым, живите и не о чём не думайте. Ты просто забудь про своё бесплодие. Не было ничего. Всё заново. А уж как выйдет, так выйдет. Что же теперь, в монастырь идти? Вы же светитесь оба от любви. Сколько вам её отпущено? Может, год, а, может, вся оставшаяся жизнь. Никто не знает. Каждая семья проходит череду испытаний. Люди придумывают разные способы, чтобы быть счастливее, но этим мы сами порождаем новые проблемы. Не умничай, не старайся перехитрить саму себя. Вперёд и с песней. А если что не сложится у вас, возвращайся. Примем. У нас с Танькой две квартиры. Места хватит. Вот такие простые истины, квартирантка! Ослабь бдительность, позволь себе жить свободнее!

 

Глава 26

Время перемен

Инге перекрашивали волосы шесть раз. Их осветляли и снова красили в другой цвет. Внешность удивительно преображалась, но волосы делались ломкими, истончались, секлись. Лена дала Инге специальные питательные бальзамы, Игорь выудил в просторах Интернета народные рецепты и полезные советы. Он сам помогал ей ухаживать за волосами, методично втирал снадобья и массировал кожу головы, приговаривая при этом:

– Растите волосики, не выпадайте! Растите большие и блестящие! Растите длинные и красивые!

– Жалеешь? – усмехнулась Инга.

– Жалею! – признался Игорь. – Знаешь, как на Руси в старину считали? Жалеет мужик жену, значит – любит. Раньше мне эти слова казались примитивными, простецкими и грубыми, а сейчас я их понял! В них заложен глубокий смысл. Не могу спокойно смотреть на твои рекламные преображения. Жалею. Губишь свои волосы за деньги.

– Съёмки уже заканчиваются. Потерпи.

– Вот и отлично! Давай-ка, мы куда-нибудь поедем погреться на солнышке и отдохнуть. Хотя бы недельку, – предложил Игорь. – Поваляемся на песочке, погуляем, поплаваем. Куда ты хочешь? Может, в Египет?

– Нет, не хочу. Бескрайние пески, плохие дороги, бедность, попрошайки, – коротко перечислила Инга.

– Турция? Кипр? Как тебе эти страны?

Инга отрицательно помотала головой.

– Там слишком много наших соотечественников. Они там не только отдыхают, а работают и живут. Будут приставать ко мне с расспросами. Спокойно не отдохнем.

– Может, Испания?

– Испания? Это было бы забавно. Как-нибудь съездим и в Испанию. Но сейчас я хочу не туда.

– Куда же ты хочешь?

– Я хочу взглянуть на Венецию.

– Хорошо. Только там едва ли солнечно в это время года. Уже осень. И в Венеции случаются наводнения, – мягко возражал Игорь.

– А мы наденем сапоги, – упорствовала Инга.

– А там ветрено.

– А мы оденемся теплее, возьмём куртки с капюшонами.

– Ты там была?

– Нет, ни разочку. А ты?

– И я не был. Не доводилось. Хорошо! Венеция, так Венеция.

Прилетели в аэропорт имени евангелиста Марко Поло, и сразу с воздуха попали на воду, вернее в Венецианскую лагуну. В Венеции кругом вода. Она начиналась прямо от аэропорта, и казалось, что она простирается повсюду. Ощущение возникало такое, будто это край земли. Край географии, как говаривали в школе.

В туристическом агентстве их снабдили подробной картой, чтобы они самостоятельно смогли определить единственно верный маршрут в хитросплетении венецианских каналов и улиц и беспрепятственно добраться до отеля. Инга и Игорь следовали указаниям, будто играли в следопытов. Схема движения местного водного транспорта напоминала московскую карту метро: красная, синяя, жёлтая и оранжевая линии причудливо огибали островки суши, петляли, пересекались и снова расходились. Первым делом нужно было правильно сесть на катер – на тот, который двигался по синей кривой.

Они дождались водного трамвайчика «вапоретто» и на нём поплыли к месту назначения, в самый центр архипелага. Инга посматривала в оконце и внимательно следила по схеме за остановками. Она догадывалась, что за бортом мелькали острова Бурано, Мурано, Лидо. Всё возникало и исчезало по мере движения катера, словно морской мираж, словно бесплотное мифическое видение. Заворожённые, они смотрели и не верили, что всё это реально существует, а не мерещится.

Всякое путешествие – это путь к себе, поиск себя и познание своего «я» в лабиринтах дорог. Путешествовать хорошо с надёжным спутником. Ещё лучше, если это спутник по жизни. Всякое странствие позволяет увидеть своего близкого друга в новом свете, в новых обстоятельствах.

В их паре Инга исполняла роль переводчика, потому что лучше владела языками, а Игорь создавал условия. Инге нравилось путешествовать с ним. Он не суетился, не проявлял никчемного беспокойства. Игорь был надёжен, спокоен и внимателен. Он доверял Инге, трогательно заботился о ней, и этим умилял её.

От пристани до отеля добирались тоже по карте, изредка обращаясь за помощью к полицейским. Итальянские блюстители порядка терпеливо и снисходительно поясняли и показывали, куда следовать русским туристам. Отель оказался в десяти минутах ходьбы от площади имени Святого Марка.

Оформившись в отеле, они тут же отправились гулять по узким, странным улочкам вместе с разноязыкой толпой туристов со всего света. Всё, что когда-то они оба слышали и читали о Венеции, вдруг ожило, обрело объём, цвет и запах. Всюду плескалась мутноватая, серо-голубая вода. В Венеции существовало две главные стихии – вода и воздух. Сам город будто бы дремал в туманной, холодноватой дымке. Город пешеходов и лодочников. Пристанище романтиков, мечтателей и безумных оптимистов. Город любви, карнавалов и изящного искусства. Роскошное увядание древнего поселения ощущалось повсюду, и от этого ещё острее чувствовалась мимолётность человеческого бытия, мысли, мечты, надежды, красоты.

Когда стемнело, улочки опустели. Люди разъехались. Оказалось, что многие прибывали в Венецию только на день. Ночью воцарилась тишина и пустота. Было настолько спокойно, что отчётливо слышался размеренный плеск воды в многочисленных каналах. Это звук баюкал, вызывал сонливость. Венеция погрузилась в ночную безмятежность.

Игорь и Инга вернулись в отель. Они отогрелись горячим чаем, искупались в джакузи и с удовольствием улеглись на широкую кровать с балдахином. Венецианская ночь заворожила их. Именно в Венеции Инга ощутила, что сплетается с Игорем невидимыми нитями, роднится с ним всё больше. Даже себе она не могла объяснить это странное ощущение. Мистический город напитал её впечатлениями и окрасил чувства новыми оттенками.

Инга вернулась в Москву с непреодолимым желанием упорядочить жизненное пространство. У неё имелось свободное время, и ей хотелось провести его с пользой.

– Можно я начну разбирать вещи в тех двух нежилых комнатах? – спросила она у Игоря. – Ты не волнуйся, я ничего не выброшу без твоего дозволения. Я просто всё разложу, протру, отмою. Позовём твою маму, покажем ей. Пусть распорядится, как поступить с вещами.

– Это не так просто, как кажется на первый взгляд, – предостерёг Игорь. – Тебе действительно хочется этим заниматься? Работа очень пыльная!

– Пока я жила у Бачурина, он меня вышколил, обратил в свою веру, – пошутила Инга. – Он привил мне синдром уборщицы. Мне постоянно хочется что-то помыть, натереть, разложить, упорядочить. Готовлю я неважно, а прибираюсь отменно.

– Хорошо, попробуй, – согласился Игорь. – Думаю, тебе можно доверить это дело.

– Я буду действовать очень бережно! – пообещала Инга.

И она погрузилась в толщу времён. Работа продвигалась медленно, потому что Инга рассматривала, вчитывалась, вдумывалась. Прошлое семьи Ветровых захватило её целиком.

В один из дней, именно среди старинной утвари, она ощутила непривычное головокружение и приступы тошноты. Инга решила, что ей не хватает воздуха. Она прошла на кухню, открыла форточку, налила себе сок и села на диванчик. Вскоре ей стало лучше, и она не придала значения временным недомоганиям.

На следующий день приступ дурноты повторился опять: вначале застучало в висках, потом голова пошла кругом, в желудке появились спазмы, возникли рвотные позывы. В обед её замутило от вида рыбы, и она не стала есть её. Вечером ей нестерпимо захотелось яблок, именно яблок, сочных, больших, с глянцевыми тугими бочками, с ароматами лета и сада. Она торопливо, жадно съела целых три штуки, и ей сделалось хорошо. Поздно вечером, почти ночью, ей вдруг пожелалось отведать сочную, горячую мясную котлету. Она мучительно засыпала, навязчивые желания вертелись в голове и мешали расслабиться. Утром Ингу беспричинно замутило в ванной. Она едва устояла на ногах. Пришлось схватиться за раковину и отдышаться.

Инга встревожилась. Организм как будто перестал ей подчиняться и вытворял какие-то нелепости. Обострилось обоняние, запахи раздражали, и почему-то хотелось беспричинно плакать. Немного подумав, она позвонила сестре Марьяне.

– Со мной что-то странное. Не знаю, кому показаться: терапевту или психиатру, – взволнованно сказала она.

– Расскажи мне спокойно обо всём, – попросила сестра. – Что ты чувствуешь?

Инга выложила ей всю правду о своих ощущениях. Сестра рассмеялась:

– Тебе ни к терапевту, ни к психиатру не надо! Тебе к гинекологу срочно нужно! Ты, похоже, беременна, сестрёнка!

– Разве это так бывает? – удивилась Инга.

– Так, так! Иногда и хуже. Иди на приём.

На следующий день Инга пошла в поликлинику. Она ждала своей очереди возле кабинета гинеколога и изучающее поглядывала на женщин. Каждая пребывала у врача примерно по десять-пятнадцать минут. Выходили с разными выражениями на лицах. Медсестра выглядывала в коридор и приглашала следующую пациентку. Миновал примерно час томительного ожидания. Вдруг в коридор вышла сама докторша. Она окинула очередь суровым взглядом сквозь очки и безапелляционно заявила:

– Всех сегодня принять не смогу. Посмотрю беременных на учёте и тех, кто на повторный приём. Так, а у вас что? Вы с чем пожаловали, девушка?

Инга не сразу поняла, что вопрос обращён именно к ней. Она растерялась.

– Я?

– Ну, вы, вы! С чем пришли? Что хотели?

Инга не знала, что ответить. Ей подумалось, что в коридоре таких интимных вопросов не обсуждают. Внутри всё воспротивилось, восстало против бестактности врача. Инга пришла для доверительной беседы и осмотра. Внутри её чрева, возможно, образовался новый, долгожданный человечек, и Инге казалось, что подтверждение этого чуда должно произойти как-то иначе. Ей расхотелось демонстрировать своё тело и свою тайну этой неприветливой, нечуткой даме.

– Мне просто показаться.

– Сегодня не получится, – отрезала доктор.

– Хорошо! – с облегчением ответила Инга и быстро удалилась.

Дома она позвонила Татьяне:

– Таня, у вас есть хороший гинеколог? У вас так много знакомств, вот я и подумала…

– Есть. Только ты в двух словах объясни, для чего. Аборт, боли внизу живота, выделения. Что случилось-то?

– Кажется, я беременна, – вымолвила Инга. – Только пока не говорите Сергею Николаевичу.

– Я тебе перезвоню, – коротко сказала Татьяна.

Всё подтвердилось. Инга второй месяц носила ребёнка, и беременность протекала вполне нормально.

– Не вижу никаких поводов для беспокойства, – сказал ей врач после обследования. – Вы здоровы. Всё в норме. Забеременели очень удачно, после лета. Организм напитан солнцем, витаминами. Вынашивайте вашего малыша и приходите чаще. И звоните, если что-то вас встревожит.

Первым делом Инга позвонила Бачурину:

– Сергей Николаевич! Я беременна!

– Вот это дело! Вот это радость, так радость! Поздравляю, квартирантка!

– Спасибо вам! – выпалила Инга.

– Мне-то за что? – рассмеялся велогонщик. – Думаю, тут Ветров постарался на славу.

– Вам за всё! Вы в меня вселили надежду. Я знаю одну важную вещь!

– Какую?

– Есть такая расхожая фраза – «настоящие друзья девушек – бриллианты».

– Ну, и что? – не понял Бачурин.

– Настоящие друзья девушек не бриллианты, а умные, добрые, прозорливые, понимающие мужчины! – воскликнула Инга. – А бриллианты – это просто холодные камешки. Они у меня были в прошлой жизни, и счастья не принесли.

– Ты Игорю сказала?

– Нет ещё!

– Вот дурёха! Сегодня же скажи. Можешь и про бриллианты задвинуть. Классно звучит. Ему понравится. Он будет горд собой и тобой. Ходи осторожнее, береги себя!

– А как, как сказать?

– Да просто, без реверансов.

В каждой семье это случается на свой лад. Вечером Инга сказала Игорю:

– У нас грядут перемены.

– Перемены? Какие?

– Я беременна. Я уже была у врача. Второй месяц.

Игорь задумчиво помолчал, потом присел рядом, обнял её.

– Волнуешься? – спросил он.

– Ещё как!

– Ты не волнуйся, родная моя. Я обещаю тебе быть помощником во всём. Мы будем единой командой.

– Мы будем родителями, дурачок! – усмехнулась Инга. – Вот как ты думаешь, надо покупать заранее всякие вещи для малыша? Или нет?

– Конечно надо! – уверенно ответил Игорь. – Нужно вести себя так, словно ты никакого другого варианта развития событий, кроме благополучного, и не ожидаешь. Всё, как нужно. И никаких предрассудков! Так что составляй список обязательных вещей.

На следующий день Инга пошла в книжный магазин. Она задумала купить специальную литературу, почитать советы и рекомендации молодым родителям. Хотелось поучиться, набраться материнского ума-разума.

Выбор был большой. Инга даже поразилась тому, сколько всего написано – на все случаи жизни. Казалось, будто всё давно изучено, изведано, исследовано, но вот что странно – жизнь всё равно не перестаёт удивлять событиями, преподносить сюрпризы. Инга это точно знала. Она и сама бы смогла написать книгу для женщин, чтобы поддержать, вселить надежды. Ей было, что рассказать, и ей хотелось делиться.

Инга неторопливо двигалась между книжными стеллажами, рассматривала обложки, листала страницы и ощущала приливы признательности. Она любила своего не рождённого ребёнка, и весь мир вместе с ним. Она мысленно благодарила Игоря, велосипедиста Бачурина, балетмейстера Татьяну, добрых, терпеливых родителей, настойчивую сестру, журналиста Вову, испанскую телеведущую Изабель Прейслер, каталонскую святую Монтсеррат и даже бывшего мужа Мигеля. Так много всего совпало, чтобы в её жизни возникло самое главное. И это главное она носила в себе.