Нет худа без добра – только добро нужно заметить. Душевный дискомфорт лишал меня аппетита, но зато я легко сохраняла ту же комплекцию фигуры, что и в юности. Подавленные эмоции не давали покоя, закручивались упругой пружиной, подталкивали к действиям. Я активно занялась аэробикой в спортивном клубе. Сложилась милая компания молодых мамочек, следящих за внешностью. Мы привозили маленьких детей и полдня проводили вместе с ними в тренажёрном зале. Я поддерживала хорошую форму без особых жертв.
С работой у меня тоже был полный порядок. Завершалась невнятная перестройка, летели к чёрту привычные устои. Все мучительно осваивались в новых условиях, а мне быстро повезло. Я легко устроилась в коммерческую фирму с приличной по тем временам зарплатой. Должность называлась длинно и красиво – технический референт руководителя.
Директор фирмы, Вадим Лавров, был старше меня на четыре года. По образованию он был юристом, а по жизни франтом. В совокупности это обуславливало его внимание к мелочам и деталям, как в работе, так и в собственном костюме. Моя исполнительность, сообразительность, аккуратность пришлись ему по душе. Он доверял мне важные дела, и не забывал премировать. Вадим Юрьевич был на редкость корректен в вопросах оплаты.
Решить наш квартирный вопрос могли только немалые деньги. У меня затеплилась надежда, что сообща с мужем нам всё же удастся собрать нужную сумму. Я рьяно вгрызалась в новую работу, удивляя порой даже руководителя настойчивостью и неженскими способностями, мало сопоставимыми с моей внешней хрупкостью. Лавров не знал истинных мотивов такой активности референта. У него имелась своя отдельная квартира, а мне предстояло бороться за независимость моей маленькой семьи.
Пожалуй, когда я впервые пришла к Лаврову, у меня в глазах уже горел особый огонёк. Он отменил все намеченные собеседования с другими кандидатами, поговорив со мной.
Стояла золотая осень. Благословенное бабье лето. Я спешила, я летела на эту важную встречу, торопливо вглядываясь в номера домов. Дробно и весело стучали каблучки модных сапожек, струились подвитые волосы, костюм плотно облегал тренированную фигуру. В спину кто-то бросил спонтанный комплимент. «Хороший знак»
– подумала я, и смело вошла в подъезд.
В комнате номер три стояло с десяток столов.
– Я к Лаврову, – сказала я на входе.
– Это я, проходите, – громко ответил фактурный брюнет, сидящий в самом дальнем углу кабинета.
Он посмотрел пронзительным взглядом исподлобья, как удав на кролика.
«Ну, просто плейбой! Что он здесь делает? – с усмешкой подумала я. – Шёл бы лучше в мелодрамах сниматься». А по телу уже побежало давно забытое волнение. Что-то мгновенно расщепилось внутри организма под воздействием мужского заинтересованного взора. Но я пришла тогда на работу наниматься, а не партнёра для танцев искать. Я умела владеть собой. Энергию внезапного, слегка будоражащего вожделения, я трансформировала в убедительный взгляд и деловую хватку. Закон сохранения энергии вечен, как сама жизнь. Мне всё удалось.
– Можно я сразу на «ты» перейду? – спросил будущий начальник. – Так удобнее.
– Если для дела так лучше – пожалуйста, не возражаю, – улыбнулась я.
– Тут вот биржевые листы, а в них столько всяких станков перечислено! – он положил передо мной бумаги.
– Я в них полный лох. А клиенты вопросы задают. А я не в состоянии квалифицированно поговорить. А ты тут что-нибудь понимаешь?
– Станки, какие? Металлообрабатывающие, или для деревообработки? – уточнила я.
– Сама и посмотри.
Это не составило никакого труда. Промышленные предприятия выставляли на торги самое обычное, известное всем технарям оборудование, в основном для обработки металлов. Шла сплошная конверсия производства. Все пытались зарабатывать, как могли, распродавая излишки и совершая бартерные сделки.
Моё знание кодировки отечественного станочного парка, сталей, чугунов сразило Лаврова. Он посмотрел с нескрываемым уважением.
– Паспорт и трудовая книжка с собой? – спросил он густым, бархатным голосом. – Давай оформляться.
Я достала документы, а сама подумала: «Как же я работать с ним буду? Слюной изойти можно». Впрочем, я тут же пообещала себе, что ни словом, ни взглядом никогда не выдам ему своего женского интереса. Я буду сама леди Корректность и Деловитость. И ничего, получалось неплохо.
Мы понимали друг друга с полуслова. Он начинал фразу, я заканчивала. Наши дни рождения разнились на одни сутки. Мы были одного поля ягоды. У нас даже группа крови была одна, и резус-фактор тоже. Но об этом позже.
Фирма обрастала клиентурой, связями, деловыми знакомствами. Бизнесмены любили отмечать удачные сделки, вселение в новый офис, дни рождения и праздники. Нас часто приглашали на фуршеты, ланчи и вечеринки. Стояла вольготная пора «новых русских», ещё не ограниченная драконовскими налогами и лицензированием. Во всём был привкус новизны и магия быстрых денег. Я трудилась с азартом и полной отдачей, утром забрасывала Машку в детский сад и спешила в офис.
Так прошло года полтора. Работа требовала частых поездок. В основном в командировки отправлялся сам Вадим, реже – я. Как-то перед Новым Годом Вадим отбыл в срочную поездку. Ближе к празднику ударили морозы, завьюжило, замело. Погода образовалась нелётная. Он раздражённо звонил, давал всем сотрудникам самые разные распоряжения.
– Чтоб тридцать первого декабря до обеда была на работе! Мало ли, какие вопросы могут возникнуть! – резко бросил он мне в трубку. Иногда Вадим бывал и таким.
– Хорошо, буду, – лояльно ответила я.
Сказано – сделано.
Тридцать первого декабря начальник свалился с неба прямо в офис, как снег на голову, прибыв из аэропорта с дорожной сумкой в руках. Я отчитывалась ему о текущих делах, а Вадим слушал меня, рисуя на бумажке замысловатые иероглифы. У него имелась удивительная особенность. Он, внимая кому-либо, задумчиво чертил таинственные, геометрически сложные знаки. Листочки с рисунками валялись в офисе повсюду. Он не придавал им особого значения. Как инженер, выполнивший немало эскизов и чертежей, я высоко оценивала его графику. Я собирала брошенные листочки, пыталась из любопытства повторить загадочные изображения. Я понимала, что всё неспроста, всё идёт изнутри. Тайна его внутреннего мира манила, приковывала интерес. Была у меня мысль отнести рисунки Вадима на анализ какому-нибудь графологу, да всё руки не доходили.
– Я могу идти? – спросила я, закончив свой отчёт.
– Да, конечно, можешь, – устало и рассеянно сказал Вадим, полностью сосредоточившись на своих головоломках. Я осторожно глянула ему под руку. Он старательно выводил мельчайшие элементы вычурного знака. Это выглядело, по меньшей мере, одиозно и даже безумно.
Я тогда досадливо подумала: «Ни тебе поздравления, ни благодарности к празднику, ни премиальных. Совсем заработался начальник. Пусть уж дома отдохнёт, выпьет, взбодрится. На следующий год вернётся в офис свежим и полным новых идей».
Я спешно одевалась. Раздался телефонный звонок.
– Нас приглашают на небольшой предпраздничный обед, проводить старый год, – коротко и сухо бросил мне Вадим. – Едем! Это не долго.
Я стремилась скорее вернуться домой. Светлана Леонидовна уехала на две недели в санаторий, и дома воцарилось временное затишье. На Новый Год мы собирали друзей. Я представляла, как Юра зашивается с уборкой, с Машкой, нервно и нетерпеливо поглядывает на часы, а хозяюшки всё нет. Лавров заметил мои колебания.
– Идём, мы быстро! Я сам с самолёта, – смягчаясь, сказал он. – Выпьем по фужеру шампанского и по домам. Я тебя даже не поздравил, как полагается. Так замотался! Вот там и поздравлю. Уходящий год надо хорошо проводить, а то удачи не будет в следующем.
Стол накрыли щедро. Хозяев было всего лишь двое – директор и он же собственник дружественной фирмы и его главный бухгалтер. Офис поражал необычностью. Бывший детский сад. Много светлых, по-домашнему уютных комнат, стены которых расписаны сюжетами из популярных мультиков.
– Как тебе, Анна, наш новый офис? – довольно улыбаясь, спросил Алексей Иванович, владелец фирмы, крупный, импозантный мужчина.
– Очень мило, – ответила я. – Так и хочется найти уютную кроватку, чтоб прилечь.
– Ха-ха! – рассмеялся Алексей. – Обстановка не располагает к работе, да? Зато утренники удобно проводить! Ха-ха! Мы сейчас сидим в бывшей столовой. А мой кабинет в большой игровой комнате. Буду играть в свои серьёзные бирюльки. Стол, телефоны, факс – всё уже там. А бухгалтерию в спальню посажу. Надежда Викторовна заснуть не даст никому!
– Нет, я своим девкам спуску не даю! – подтвердила полнотелая хохлушка главбух. – У меня все по струнке ходят!
– Да, я за порядок и дисциплину спокоен, – отметил Алексей Иванович.
– А как же – делу время, а потехе час! – вторила ему Надежда Викторовна. – Въехали сюда, прибрались маленько, так можно ж и обмыть! Я сама Лёше и говорю – зови гостей! А то удачи нам не видать! Мы с утра и в церковь заезжали, свечи поставили.
– А в Рождество батюшку позовём, – сообщил Алексей Иванович. – Пусть освятит помещение.
– Как всё серьёзно у вас! Воцерковились, значит! – усмехнулся Вадим. – Вы меня извините, я голодный, с дороги. Можно мне вот ту колбаску? И сыру побольше. И зелени.
– А где ваши сотрудники? – поинтересовалась я.
– А мы им сегодня выходной предоставили! – сказал Алексей Иванович. – Пусть салаты дома строгают. Это твой молодой и рьяный начальник тебе покоя не даёт. А я добрый!
– Чего ты девчонку домой не пускаешь? Её муж давно заждался! – обратилась Надежда Викторовна к Вадиму. – Пора ей отдыхать!
– На пенсии отдохнёт, – строго отрезал Вадим.
– Ну, закусывайте тогда, чем бог послал! – предложила радушная Надежда Викторовна.
– А вы домой не спешите? Вас муж не ждёт? – осторожно спросила я её.
– А у неё, у тёти Нади нашей, мужей-то трое было! – весело ответил за неё директор. – Какой-нибудь, может, и заждался! Она готовит, знаешь как! Борщи, драники картофельные, плов, лагман! Кухня народов мира!
– Нет, деточка, никто меня не ждёт! – заявила главбух. – Одна я теперь живу.
«Попала! Так я с ними тут до вечера просижу, – минорно подумалось мне. – Придётся вскоре как-то деликатно откланиваться и уезжать».
Надежда Викторовна с шампанского легко перешла на водку и подливала горячительный напиток мужчинам. Я тянула понемногу остатки вина из своего фужера. Вадим совсем осоловел от выпивки и сытной еды. Декабрьский мороз и перелёт укатали моего шефа. Алексей Иванович пребывал в отменном настроении и не отставал от своего бухгалтера. Видимо, они свою немалую мерку знали, и край был не близок. Застолье затягивалось. Я продумывала пристойный сценарий своего исчезновения.
В соседней комнате, в бывшей детской игровой, раздался резкий телефонный звонок. Алексей Иванович, извинившись, вышел. Через минуту он крикнул главбуху:
– Надежда Викторовна! Из банка звонят! Ты чего-то там им не предоставила! Дуй сюда!
Надежда Викторовна резво поспешила на зов начальника.
Они в два голоса утрясали какой-то вопрос. Требовалось безотлагательное решение, через час в банке заканчивалась работа. Пришлось бы ждать до следующего года.
Мы напряжённо молчали. Вадим вдруг начал ловить мою руку и вообще совершать какие-то нетрезвые пассы. «Только этого ещё не хватало! – искренне огорчилась я. – Пьяные позывы к нежности. Может, он меня вообще уже в упор не видит? Забыл, с кем сидит?» Таким я его не знала.
– Аня, – шёпотом позвал Вадим, подтверждая, что всё-таки помнит моё имя. – Ань! С Новым Годом!
– И вас тоже, – ответила я, немного раздражаясь. – С новым счастьем.
– Аня! – опять зашептал он. Возможно, у него сел голос – от простуды или излишка спиртного.
– Что, Вадим Юрьевич? – подчёркнуто вежливо спросила я.
– Ну-у Юрьевич! Какой официоз! – разочарованно протянул он. – Я поцеловать тебя хочу, а ты…
– А вот этого не надо, – я тоже перешла на шёпот, пытаясь уговаривать шефа, как ребёнка. – После праздника нам обоим будет неловко и неприятно. Не стоит. Лучше ехать домой.
– Не знаю, как тебе, но мне будет приятно вспоминать, если всё получится! – заявил нетрезвый шеф. – Я давно об этом мечтаю. Смотрю иногда на тебя и еле сдерживаюсь. Правда-правда!
Я несколько опешила, хотя во мне ворохнулось слабое довольство собой. А за стеной события тоже набирали силу, принимая комедийный оттенок. Что-то там с банком у наших партнёров не стыковалось. Хмельная Надежда Викторовна не могла найти нужный документ. Алексей Иванович ворчал, Надежда Викторовна визгливо кудахтала, кляня переезд, всех сотрудников и самого директора, не стесняясь его присутствием.
– Так, надо в банк ехать! Собирайся! – гаркнул Алексей Иванович. – Осталось полчаса. Там всё и нарисуем. Печать только надо взять.
Всклокоченная Надежда Викторовна выбежала в центр столовой и прямо тут и рухнула в обморок. Мы кинулись её поднимать.
– Вадим, Анна! Я должен срочно быть в банке у начальника кредитного отдела, – закричал Алексей Иванович. – Я не могу оставаться. Вы займитесь ею, если что – вызывайте скорую помощь! Всё, меня нет!
Вадим, к моему удивлению, не растерялся и проявил достаточное умение приводить в чувство женщин, внезапно потерявших сознание. На мой недоумённый взгляд он ответил, подмигивая мне:
– Я же в милиции работал следаком. И не то ещё видел! С того света к жизни возвращал!
К счастью, Надежда Викторовна вскоре пришла в себя. Слабым голосом она сказала:
– Мне бы надо полежать немного. Сейчас пройдёт. Перенервничала.
Мы отвели её в бывшую детскую спальню, а ныне бухгалтерию. Устроили на отличном, широком, мягком диване, накрыли пуховой шалью. Давать лекарства мы опасались, так как выпитое спиртное могло вызвать непредсказуемую реакцию в организме. Она блаженно прикрыла глаза, а мы вышли за дверь.
– Что, может чаю? – предложил Вадим, включая электрочайник.
– Можно, что же теперь делать… – уныло ответила я.
– Да, не оставим же мы её тут одну! – весело воскликнул Вадим. – Придётся Лёху ждать из банка.
Электроприбор сам громко отключился одним щелчком. Мы сели за стол пить чай. Но чаепитие не получилось. Вадим с тихим стоном развернул меня к себе, чуть не опрокинув всю посуду со стола, и начал страстно целовать. Нет, я не вырывалась. Не дети уже, чтобы драться и бить по щекам. Да и мой начальник, всё-таки.
Закончив дело, он задышал, жадно втягивая воздух. Я же неторопливо достала косметичку, стала вносить небольшие коррективы в свой облик, изменившийся после знойных объятий с начальником. Случившееся минуту назад я решила обдумать потом, на досуге.
– Ха-ха! – услышала я от Вадима. – А ты молодец! Владеешь собой. Не растерялась.
– А что обычно в таких случаях бывает? – спросила я устало. Всё мне казалось фарсом и гротеском.
– Обычно мне сами на шею потом бросаются! – не унимался он, сияя глазами из-под густых бровей. – И лобызают!
– Можно, я нарушу привычный ход событий? – вежливо, но с оттенком иронии спросила я.
– Нет, нельзя! – усмехнулся он. – Ну, что ты всё выкаешь! Ну, нормальная же баба, красивая, сексапильная…
– И что, позволь? – уточнила я. – Нужно устроить здесь вакханалию? Изобразить стриптиз? Закажи себе специальных девочек для этого.
– Да не хочу я девочек, – уже без смеха сказал Вадим. – Я тебя хочу. Давно уже. Иди ко мне, Аня…
Мне послышались знакомые нотки в его голосе, что-то едва уловимое в тембре. Я на секунду закрыла глаза и увидела лицо Олежки Полозовского. Близко, рядом. Прошлое словно обдало меня тёплым, ласковым ветерком.
– Ну, говорю же – ты такая сексапильная! Это невыносимо! – прохрипел Вадим и снова сгрёб меня в свои объятия. Он по-своему истолковал моё блаженное выражение лица.
За окном пошёл снег – значит, немного потеплело. За стеной лежала занедужившая Надежда Викторовна. Часы показывали четырнадцать ноль-ноль. Я отвязано целовалась со своим директором. Год завершался блистательно!
Мы не заметили, как вбежала какая-то крупная, высокая женщина. Она неистово закричала:
– Где Надька? Что вы с ней сделали?!
Лавров оторвался от меня и резко, как-то действительно по-ментовски, спросил её:
– Вы кто?! Как сюда попали?
– Я сестра Нади. Мне Алексей Иванович позвонил, сказал, что плохо ей. Где она?
– Тут я… – Надежда Викторовна выплыла из спальни изрядно помятая.
– Наденька! Что с тобой? – запричитала женщина. – Я такси взяла и сюда! Всё бросила дома!
– Давление, наверно, – вяло ответила Надежда Викторовна. – Не волнуйся, Таисия! Мне уже лучше.
– А я вбегаю – никого знакомых нет! Эти только сидят, целуются! – сообщила женщина.
– Кто целуется?! – мгновенно оживилась Надежда Викторовна.
– Да они, – бесцеремонно указала на нас сестра главбуха.
– Не может быть! – воскликнула Надежда Викторовна. Её лицо снова порозовело. – Ты, Тася, что-то перепутала.
– Ничего я не перепутала! – заспорила с сестрой Таисья Викторовна.
– Так, женщины! – Вадим взял ситуацию под контроль. – Предлагаю выпить за Новый Год. Вам, Надежда Викторовна, лучше чаю.
– Да лучше водочки, Вадим Юрьевич, – скромно заметила главбух.
– А вам плохо не станет опять? – испугалась я.
– Да ей от водки не станет! – подтвердила Таисия Викторовна. – Ей от пива нехорошо делается. Верно, я говорю?
– Верно! – согласилась неунывающая Надежда Викторовна. – Мне на самом деле из-за банка поплохело. Ну, Лёша уже поехал туда, он всё и уладит! Он их там всех очарует! Давай, наливай, Вадим Юрьевич!
– Налью и вас всех расцелую! – сказал хитрый Вадим. – Я ведь Анну нормально поздравить сегодня забыл. Я даже премию к концу года не успел выдать! Я ведь только из командировки! Так думаю, дай, хоть поцелую её!
– Ну, если так все директора целоваться будут… – усомнилась недоверчивая Таисия Викторовна.
– Ты пей, Тая, и закусывай! Икорочка вот свежая. Рыбка твоя любимая, форель малосольная, – предложила ей сестра. – Голодная, наверно. Сейчас к вам поедем. Я у вас останусь.
– Да, оставайся, а то погода меняется, бури магнитные обещали. За тобой надо глаз да глаз! С твоим-то давлением!
Выпили, закусили. Вадим исполнил обещание и поцеловал обеих сестёр в упитанные щёчки. Вскоре вернулся Алексей Иванович.
– Как тут у вас душевно! – воскликнул он. – Я всё уладил.
И он тоже поцеловал каждую из нас. Проводы старого года состоялись, новый офис обмыли. А Новый Год сулил всем удачу.
Явное между строк.
Марина смеялась от души, слушая меня.
– А я помню, как мы ждали тебя дома! – сказала она. – Юрка звонил тебе в офис, а там нет никого! Ехать собирался за тобой. Сотовых телефонов тогда ещё не было! Я его, между прочим, остановила. Я-то к вам пораньше приехала, чтоб тебе помочь. Мы с Юркой вдвоём хозяйничали. Ёлку ставим, картошку чистим! Юрка нервничает, я отшучиваюсь, а тебя ругаю в душе, на чём свет, прости господи!
– Если бы были сотовые, то всё обернулось бы иначе, – предположила я. – Всем бы дозвонились наши близкие и развезли по домам. Это было бы скучно и неинтересно. Техника помешала бы. А тут такая комедия вышла!
– Да, сладкие поцелуи с начальством не удались бы, это точно! – рассмеялась опять Марина. – Ну, я рада за тебя, ты весело провела время. А я тебя прикрыла, подруга дорогая! Шалава ты моя ненаглядная!
– На то ты и любимая подруга, чтоб прикрывать! – сказала я.
– А мы тогда тоже славно погуляли! Помнишь? – спросила Марина. – В фанты играли, в ассоциации, танцевали «барыню» и «цыганочку» с выходом!
– Конечно, помню! – сказала я. – Я вернулась вся лёгкая, бодрая, полная сил. Всю ночь летала! Не заметила, как утро наступило. Слушай, мне муж Светочки Семёновой сказал – ты, говорит, Анна, сегодня загадочная, необыкновенная!
– Ещё бы! Надеюсь, ты с Семёновым не шалила в ту ночь? – смеялась Марина.
– О чём ты? Муж подруги – табу на всю жизнь!
– Скажи – это всё, что было с Лавровым? Ты что-то там о любви замолвила словечко, а? – спросила Марина.
– Нет, Мариночка, это далеко не всё, – призналась я. – С тех пор я верю, что мысль материальна – это раз! Чудеса в Новый год случаются, надо только очень верить – это два!
– А третий пункт есть? – нетерпеливо спросила подруга.
– Бойтесь нечаянных желаний, они могут сбыться – это три! – выпалила я.