Лавров предупредил меня, что в июне с деловым визитом к нам на фирму приедет некая дама из Германии. Он непредвиденно познакомился с ней в Москве на какой-то выставке. Она вышла замуж за немца ещё в начале восьмидесятых годов. Вполне успешно работала экспертом по России в какой-то компании, которая инвестировала различные проекты в нашей стране. Звали её очень просто – Зинаида Шюц.

– А какова цель её приезда? – уточнила я.

– Хочет предварительно посмотреть, что может заинтересовать их компанию в нашем городе. Возможно, нам будет полезно с ней сотрудничать. Мало ли…. Нельзя отказываться от подобных контактов.

Я пожала плечами, давая ему понять, что я по-прежнему лояльна своему уважаемому начальству.

Так случилось, что Лавров был крайне занят в арбитражном процессе, и мне пришлось самой встречать Зинаиду в аэропорту. День был на редкость жаркий для начала июня. Я стояла с табличкой на солнцепёке, высматривая среди пассажиров нашу гостью. Вскоре меня сзади обняла за талию странная женщина:

– У вас в руках табличка с моим именем! Я – и есть та самая Зина Шюц.

Я окинула её взглядом, пытаясь скрыть моментально возникшее удивление. Приезжая дамочка была одета в легкомысленные, очень короткие шорты синего цвета в крупный белый горох. Под грудью у неё была завязана гавайским узлом светлая рубаха. Загорелый, но, увы, дряблый животик она смело предъявляла всему миру для обозрения. На её ногах красовались отменного качества кроссовки, из которых выглядывали миленькие жёлтые носочки. Я в своём льняном летнем пиджаке смотрелась скучно рядом с ней. Браво, госпожа Шюц! Её европейская раскованность вызывала у меня уважение.

Сергей обходительно взял у неё багаж и пригласил в машину, открыв перед Зиной заднюю дверцу.

– Меня зовут Анна, – представилась я в салоне.

– А я Зина! Зинаида Шюц. По-немецки это слово означает «стрелок». Или стрелец. По-русски я была бы госпожа Стрельцова. А вы зовите меня Зина, дорогая Анечка, без всяких отчеств. Так, куда едем? В гостиницу? А главное – где же Вадим?

– Вадим Юрьевич просил его извинить. Он задерживается в Арбитражном суде. Случается, знаете ли. Он сам ведёт такие дела, без адвоката, – сообщила я нашей гостье.

Всю дорогу она щебетала без умолка.

– Какая жалость, что нет Вадима! А впрочем, может, на данный момент и лучше! Аня, вы должны мне помочь! – заявила Зина.

– В чём же? – уточнила я.

– Я без ума от вашего Вадима! – совершенно беззастенчиво призналась Зина.

– И как я могу вам помочь?

– Для начала расскажите мне о нём, как можно больше! – потребовала Зина.

– Может, вы будете задавать мне интересующие вас вопросы, а я постараюсь на них ответить? – вежливо предложила я, прикидывая в уме, что, пожалуй, Зина несколько старше Лаврова. Но её, видимо, это не смущало. Её вообще ничего не смущало. Такая вот дама без предрассудков бесцеремонно свалилась на нашу голову.

– Аня, вы оставьте этот свой официальный тон! – заявила моя спутница. – У меня маловато времени. Всего-то две недели. Вы должны быть моей верной наперсницей? Согласны?

– Попробую, – очаровательно улыбаясь, ответила я.

– Итак, Вадим. Он женат? – лихо приступила она к блиц-опросу.

– Да, женат.

– Дети есть?

– Два сына.

– Вы кем у него работаете?

– Я его референт.

– Мило.

Зина торопливо глотнула воды из пластиковой бутылки и продолжила.

– Я накупила ему подарков! Золотая заколка для галстука в виде изящной змейки. Рубашки шёлковые. Летние туфли из мягкой кожи. Перчатки. Одеколон.

– Зачем так много? – удивилась я. – Достаточно было бы что-то одно, небольшое. А это как-то слишком для бизнес-презента. Вам так не кажется?

– Сколько вам лет, милая Анна? – сощурив глаза, поинтересовалась Зина.

– Мне – тридцать один год. А что?

– С вами, наверно, ещё пытаются завязывать знакомства на улицах, да? Признайтесь? Мужчины ещё вас преследуют?

– Случается… – я уклонилась от развёрнутого ответа.

– А мне – сорок шесть лет! – с вздохом призналась Зина. – В душе я молода, полна сил и желаний. Внутренне я ощущаю себя как раз где-то на ваш чудный возраст. Но, увы, возможности уже не те. И не по мне всякие диеты, изнурительный спорт. Годы летят, жирок откладывается, морщины остаются. Приходится привлекать к себе мужчин иначе. А ведь когда-то мой Ульрих безоглядно полетел ко мне, как обезумевший мотылёк…

У водителя передёрнулись плечи, но это заметила только я. Зина не обратила ни малейшего внимания, и смело продолжала:

– Мой супруг Ульрих очень крупный мужчина. Знаете, такой типичный белобрысый немец с бычьей шеей. Он симпатяга и добряк, но мне так нравятся худощавые брюнеты! Я просто льну к ним! Со мной в Москве работал такой переводчик, доложу я вам! Мне и перевод его был не нужен, а сам парень ой как сгодился! Правда, не блистал умом. Вадим – он другой! А какие у вашего Вадима глаза! Боже, какие у него глаза! Вы замечали?

Она запальчиво схватила меня за руку. Я же уклончиво солгала:

– Знаете, не обращала такого уж пристального внимания на глаза Вадима Юрьевича…

– И замечательно! Значит, он не в вашем вкусе! Я приехала в ваш город провентилировать несколько вопросов, но я уже готова за свои собственные деньги создать с Вадимом любой совместный проект, хоть магазин какой-нибудь открыть, хоть фирму любых там услуг для населения, лишь бы чаще с ним видеться. Это сумасшествие какое-то! Это мой, мой тип мужчины! Такая элегантность, такая пластика, такой взор! Я вас уверяю – он должен быть хорош в постели! Это видно по всему!

В гостинице Зине был предварительно забронирован номер. Она не пожелала оставаться одна и потащила меня за собой наверх. Сергей остался ждать меня внизу, под кондиционерами в холле.

В своём номере Зина тут же разделась догола, едва закрыв за собой дверь. Назначив меня своей наперсницей, она и вовсе отбросила все приличия.

– Люблю, когда тело свободно дышит! Ну, я в душ! – заявила она.

Через минут десять мы выпили с ней по бокалу холодного шампанского.

– За нас, женщин! За удачу! – провозгласила неутомимая Зина. Одеваться она и не думала. Теперь я в своем деловом наряде выглядела целомудренной весталкой рядом с вакханкой Зиной.

– Вам надо бы отдохнуть с дороги, – скромно заметила я. – А меня прошу сейчас извинить. Есть ещё неотложные дела. Завтра утром мы заедем за вами. В котором часу вам будет удобнее?

– Нет! – решительно возразила мне Зина. – Мы должны встретиться сегодня же! Я закажу в ресторане столик. Вы подъезжайте часов в восемь вечера. Вы и Вадим.

– А может вам лучше посидеть с ним вдвоём без меня? – уточнила я.

– Нет! Поначалу с вами! А там видно будет! Ничего, что я так откровенна? Вы мне внушаете доверие, – интимно изрекла Зина. – Вы мне немного поможете.

– Чем смогу, – пообещала я и откланялась. «Ну, и дела!» – подумалось мне.

Я поехала из гостиницы прямо домой. Там меня обрадовано встретил мой Юрий:

– Анюта! Вот молодец, что пораньше вернулась! Отдохни немного, и поедем обои клеить. Я уже всё приготовил.

Мы опять обустраивали своё будущее жилище в рамках нашей новой программы переездов. Мои родители уже обживали новый дом, приобретённый в пригороде, занимаясь, впрочем, больше огородом и садом. Их опустевшая квартира выглядела пока сиротливой, покинутой. Мы старались вдохнуть в неё свою теплоту и создать уют в нашем привычном понимании. Требовалось всё провернуть за лето, чтобы наша дочь Маша пошла в первый класс уже в другом районе.

– Юра, родной! – взмолилась я. – Понимаешь, какая-то тётка из Германии приехала, а Лавров в Арбитражном суде был. Я её встречала, устраивала в гостиницу. Теперь она требует, чтобы мы явились в ресторан гостиницы с Лавровым. Я должна скоро отбыть.

– Ну, вот, – разочарованно протянул муж. – Ладно, поклеим в другой день. Но я всё равно в ту квартиру съезжу. Найду, чем заняться! Может, тебя встретить?

– Ничего пока не знаю. Простишь свою непутёвую жену?

– Куда ж деваться…

Я освежилась в душе, потом позвонила Лаврову.

– Госпожа Шюц приглашает нас вечером в ресторан. Может, ты один пойдёшь, без меня? – с робкой надеждой спросила я начальника.

– Давай, собирайся, собирайся! – коротко распорядился мой руководитель.

Пришлось беспрекословно повиноваться ему.

Зинаида расстаралась и заказала обильный ужин. Я привыкла плотно завтракать, но по вечерам обычно ем мало, а в жару особенно, поэтому я ковырялась в своей тарелке, растягивая нежеланную трапезу. В ресторане, к счастью, исправно работали кондиционеры. Можно было, по крайней мере, спокойно и комфортно отдохнуть, тем более что первой скрипкой в нашем маленьком оркестре являлась госпожа Шюц. Я и не пыталась затмевать её, надеясь вообще исчезнуть пораньше.

К вечеру наша гостья преобразилась. Зинаида посетила парикмахерский салон, где ей сделали интересную укладку. Ей шло черное маленькое платье из мягкого трикотажа с блёстками. Госпожа Щюц сияла, она была в ударе. Вадим удостоился её поцелуев в обе щёки, сам же он галантно приложился только к руке заезжей дамы.

Ничего полезного для бизнеса в застольной беседе не проскальзывало. Шёл обычный непринуждённый разговор на самые разные темы. Вроде как бы ни о чём и вроде как бы обо всём. Немного личного, немного политических новостей, немного о кино и прочих новинках культуры. Зина сыпала вопросы один за другим, Вадим остроумно отвечал. Роли распределились следующим образом: Зина солировала и осыпала Вадима Юрьевича комплиментами, Лавров удовлетворённо посмеивался и слегка кокетничал, я мило и одобрительно улыбалась, изредка внося уточняющие штрихи в рисунок общей беседы.

– Так, теперь пожалуйте в мой номер! – заявила Зина после десерта, вставая и показывая тем самым, что официальная часть закончена. Пора перейти к более близкому общению. – Я приготовила вам обоим кое-какие подарки! Возражений не приемлю! Анечка, Анечка, прошу! Вадим! Наверх! За мной!

Выйдя из лифта, Зина решительно взяла Вадима под руку. Так они шли до двери, а я дефилировала сзади. Не смотря на причёску, сверкающее платье и роскошные туфли, Зина выглядела старшей сестрой Лаврова. Она тяжеловато ступала, зависала на его руке. Высокий каблук – не её стихия. Днём в кроссовках госпоже Шюц было удобнее.

Номер Зинаиды был двухместным. Я присела в кресло, включила телевизор, нашла музыкальный канал. Зина сбросила тесные туфли и увлекла Лаврова за собой в небольшую спальню. Мне слышался её говор, его сдержанные смешки. Потом Вадим вышел и сказал:

– Дамы, вы меня извините, но я на секунду в туалет. Поправлю имидж.

Зина мигом подскочила к креслу и цепко схватила меня за руку, резко дёрнула мою бедную конечность, показывая глазами на дверь.

– А теперь, Аня, идите! – прошипела она. – Всё, спасибо вам за Вадима. Он останется здесь!

С этими словами Зина сунула мне что-то в руку и выставила. Только за дверью в коридоре я разглядела в своих ладонях купюру в сто долларов. Добрейшее полноватое лицо американского президента было безжалостно измято и потому непривычно кривилось, словно усмехаясь. Я положила денежку в сумочку, намереваясь предъявить валюту Лаврову в офисе.

Дверь в квартиру мне открыла Маша.

– Папы ещё нет, а бабушка занята! Она с кем-то ругается по телефону, – доложила дочь.

– С кем это?! – удивилась я.

– Не знаю! С какой-то тётей! – выпалила Машка. – Я смотрю мультики по видику. Потом погладишь мне спинку перед сном?

– Конечно, поглажу, – пообещала я дочери. В дошкольном возрасте Мария требовала ежевечерних поглаживаний. После этой процедуры Маша умиротворённо засыпала.

Спустя несколько минут в гостиной появилась возбуждённая Светлана Леонидовна.

– С женой Анатолия сейчас по телефону разговаривала! – сообщила она, подбочениваясь.

– Неужели? – я не нашла, что сказать. – Разве он ещё женат?

– С бывшей, конечно, с бывшей его женой! – дополнила Светлана Леонидовна. – Они ведь разошлись несколько лет назад. Та ещё дамочка! Права качает!

– А как же случился этот ваш разговор? – осмелилась я уточнить. – Ведь она на Украине сейчас?

– Она и позвонила мне сама! – заявила свекровь. – Не хочет, чтобы Толя мой сюда приезжал. Ну, я ей выдала, всё, что думаю!

Я ни на минуту не усомнилась в бойкости своей свекрови. Скорее всего, её собеседница уже пожалела о своём опрометчивом междугороднем звонке и утирала непрошенные слёзы.

– У него, говорит, здесь дети, братья и отец! Мы, говорит, по-прежнему поддерживаем добрые отношения! Не разлучайте, одумайтесь. А здесь у него я! – громогласно заявила Светлана Леонидовна. – Анатолию будет здесь у меня отлично! Он ни на минуту не пожалеет о своём решении! Уж я постараюсь, приложу все свои силы.

Воистину, любви все возрасты покорны. У Светланы Леонидовны горели глаза и по-девичьи пылали щёки. Состояние борьбы вызывало в ней ни с чем не сравнимый азарт. Валькирия, да и только!

– Может, вам смерить давление? – осторожно предложила я Светлане Леонидовне. – Вы слишком взволнованны, а здоровье нужно беречь. У вас столько ещё событий предстоит впереди!

– Ты права! – неожиданно легко согласилась моя неугомонная свекровь. – Никакого покоя! Я ведь о чём тебе ещё не рассказала? Даже моя закадычная подружка вознамерилась отбить у меня Анатолия Михайловича!

– Это кто же посягнул на святое? – с улыбкой спросила я.

– Да Инка!

– Инна Павловна? – изумилась я. – Вам, должно быть, показалось.

– Ничего мне не показалось! Она так и сказала – не боишься, что я его отобью? Каково?!

– Она пошутила! – мягко возразила я. – Это же шутка такая расхожая.

– Нет, ты мне, Анна, зубы не заговаривай! Увидела Инка такого мужика – и губы раскатала! Мой Толя, он же! Ух! Ну, ты и сама видела, какой он!

– Мне он тоже нравится! – закричала Маша. – Почему он к нам не приезжает? Мы пойдём с ним в парк на качелях кататься! Он мне обещал!

– Машенька, давай, деточка, спать. Выключай телевизор, – урезонила я дочь. – А вначале принеси бабушке манометр. Мы ей давление померяем и таблеточку дадим.

– А, может, по спинке бабушку погладим? – предложила добрая девочка.

– Можем и погладить, – великодушно согласилась я.

Утром на работе Лавров тут же вызвал меня в кабинет.

– Ты куда сбежала вчера вечером из гостиницы? – строго спросил Вадим Юрьевич.

– А что мне оставалось делать? – удивилась я. – Мне было указано на дверь вполне конкретно. И вот ещё сто долларов за это приплачено.

Я положила мятую бумажку ему на стол.

– Продала меня! – рассмеялся Вадим. – Представляешь, что эта Зинаида устроила?

– Что?

– Стриптиз! Я из туалета выхожу, а она уже голая стоит! Совершенно голая! Не могу, говорит, мечтаю слиться в экстазе. Зрелище не для слабонервных, я тебе скажу!

– Пикантно. Госпожа Шюц говорила мне, что любит, когда её тело свободно дышит, – спокойно сообщила я ему.

– Потом кое-как уговорил её халатик накинуть. Так она подарки вручать начала! Чего там только не было! Просто Петровский Пассаж!

– Возросший спрос на тебя, господин Лавров, среди женского населения наблюдается, – усмехнулась я. – … И в воздух чепчики летели!

– Какие уж там чепчики! Лифчики летели! Ладно, смеяться хватит, надо что-то с ней делать. Как-то закругляться.

– Ты её пригласил, ты и разбирайся, – заявила я. – Неужели на меня повесишь эту даму?

– Аня, ну, придумай что-нибудь! Ты же умная женщина! Как-нибудь там деликатно… – малодушно взмолился он.

– Нет, извини! Это уже не рабочий вопрос, а твой, сугубо личный! – возмутилась я. – Цель её приезда ясна. Ей нужен ты.

– А разве у тебя хоть капелька ревности не возникает? – попробовал пошутить Вадим.

– Неудачная шутка, Вадим Юрьевич! – парировала я. – Ты что, хочешь, чтобы я служила ещё и ревностным цербером при тебе? Или не терпится посмотреть кулачный бой в честь себя любимого? Извини, не выйдет! Лучше уволь меня сразу.

– Ладно, Анна, давай работать! Вопросов выше крыши! – резко заявил Лавров. – Я сейчас в налоговую инспекцию еду с Ниной Петровной. А ты останься в офисе. На, разбери вот эти заявки, сверь с биржевыми котировками.

Он протянул мне папку с письмами и стремительно вышел из кабинета.

Получасом позже в офис позвонила Ирина, жена Лаврова, и пригласила к телефону именно меня.

– Слушаю, – минорно сказала я, мысленно готовясь к неприятностям.

– Анечка, – вежливо и вкрадчиво начала Ирина. – Что за женщина звонит нам домой, требуя Вадима? Какая-то Зина Шюц из Германии. Кто это? Настойчивая такая… Что у неё с Вадимом?

– А-а, это представительница одной немецкой инвестиционной компании! – как можно непринуждённее откликнулась я, стараясь развеять сомнения Ирины. – Не обращайте внимания, Ирочка! Довольно назойливая госпожа, но что делать? Случается и такое. Бизнес, знаете ли. Вадиму Юрьевичу со всякими людьми приходится иметь дело, к сожалению.

Ирина немного успокоилась и радостно защебетала. Мы проболтали с четверть часа, как две милые подружки. О чём? О наших детях. О нынешней преждевременной июньской жаре. О предстоящем летнем отдыхе. О том, что закрытые купальники снова в моде в этом сезоне.

Разговор получился тёплым, почти душевным, но на душе было гадливо. Я непристойно подумала про себя, что мы с Ириной вроде бы уже родня… Через её мужа. Но подругой по несчастью я ей быть не хотела.

И всё же мне не удалось избежать заключительного общения с госпожой Шюц. Она нагрянула в офис сама, без всякого предупреждения.

– Вадима Юрьевича нет? – уточнила она с порога.

– К сожалению, – развела я руками. – Будете ждать его?

– Аня, он избегает меня, – уныло пожаловалась Зина. – Я сейчас поеду в авиакассы поменять свой билет на более ранний срок. Мне надо бы в Тверь ещё съездить. У меня там сестра живёт. Могу я с вами поговорить тет-а-тет напоследок?

– Конечно, – великодушно согласилась я. – Присаживайтесь.

– Извините, если было что не так. Вам меня до конца, конечно, не понять, но всё же я поделюсь с вами. В моём влечении к Вадиму сошлось всё – моя ностальгия по России, тоска по русскому мужику вообще, возрастное желание немолодой уже женщины ещё что-то успеть вкусить в этой жизни. Эта проблема интернациональна. Я сейчас ведь даже богата по российским меркам и могла бы многое сделать для любимого человека. А ведь мне в Германии, в самом начале, было нелегко! Ой, как нелегко!

– Да, но вы сами пошли на это, – напомнила я Зинаиде, намекая, что всё совсем неплохо в её жизни. – Разве вас кто-то подтолкнул к эмиграции? И потом, основным побудительным мотивом была ваша любовь к Ульриху, как я понимаю.

– Любовь… – грустно произнесла Зина. – Я могу вам преподнести целый букет причин своего отъезда в Германию! Всё, кроме политики. Никакой политики. Любопытство к другой жизни, стране, культуре, иным людям. Стремление одеться лучше, заработать валюту. Глупое бабское тщеславие, возникшее оттого, что в меня влюбился иностранец. И молодой авантюризм! Азарт!

– Разве вы не счастливы? Может, это просто временная грусть? Усталость?

– Куда уходит любовь? – философски изрекла Зина. – Немцы – они совсем другие. Их рационализм выше нашего понимания. И любовь у них иного рода. Одним словом, мне пришлось даже работать водителем в такси, имея обеспеченного немецкого мужа. Сейчас я в порядке! Но это долгий путь! Знаете, имея неплохие средства и большие возможности передвижения по миру, я приезжаю в отпуск обычно именно в Москву. Я могу влиться в эту нашу столичную толпу, я могу безоглядно тратить деньги, не экономя их, как раньше! Я люблю наш российский кавардак. Я им упиваюсь. Да, и ещё. Мой муж недавно сам предложил мне совершенно свободные отношения. Так почему бы мне ни воспользоваться? Ну, я вижу, перегрузила вас излишней информацией, так что углубляться в особенности моей семейной жизни с Ульрихом не буду, не волнуйтесь. Анечка! Жить надо здесь и сейчас, и именно там, где нас любят. Согласны?

– С этим трудно не согласиться, – обходительно ответила я. – Послушайте, Зина, вы мне говорили, что вам сорок шесть лет?

– Да, а что?

– Я вспомнила один любопытный факт! – воскликнула я. – Известнейшая французская певица Эдит Пиаф вышла замуж в третий раз именно в этом возрасте! Это была её последняя любовь. Надо же, какое совпадение…

– Вот видите! Это кризисный возраст! – взбодрилась Зинаида. – Я же говорю, что это женское ощущение интернационально! Это над нами! Это выше нас! Мой брак с Ульрихом – второй для меня. Он исчерпал себя, это ясно. Я готова к третьему браку, я жажду его, я ищу своего мужчину. Но теперь я хочу, чтоб мой возлюбленный был из России. Вы поняли меня. Я в вас не ошиблась.

– Вам обязательно повезёт, госпожа Шюц, – я попыталась вежливо утешить Зину на прощание. – Вот у меня свекровь старше вас ещё лет на десять, а скоро выходит замуж за прекрасного человека. Просто вам, возможно, стоит обратить внимание на более зрелого мужчину.

В ответ на мои сочувственные потуги госпожа Шюц одарила меня раздражённым взором с проблесками зарождающихся молний.

– Банальные советы меня не интересуют! Передайте эти пакеты Лаврову, – сухо сказала Зина в заключение. – Я всё же везла ему эти вещи в подарок. Не забирать же их с собой в Германию.

– Передам, – пообещала я.

– А вот это что такое? – спросила она, вставая, и указала на листочки с обычными рисунками Вадима.

– А это Вадим Юрьевич рисует у нас, когда размышляет, – с улыбкой ответила я.

– Я возьму их! – решительно заявила мадам Зинаида, беспорядочно сгребая маленькие бумажные квадратики себе в сумочку.

Я тогда подумала, что госпожа Шюц, пожалуй, в отличие от меня самой, непременно покажет наброски Лаврова хорошему графологу. Но поймёт ли немецкий специалист тайну мятущейся души россиянина?

Я была рада, что с госпожой Шюц или Зиной Стрельцовой, всё завершилось вполне пристойно. Её визит сыграл некоторую положительную роль, несмотря на привкус распущенной изощрённости. Зинаида своим напором отвела подозрения жены Лаврова, Ирины, от меня, приняв на себя всю её ревность. Меня же она подтолкнула к пристальному взгляду внутрь себя, на себя и вокруг себя.

Явное между строк

– Вот это переплёт! – покачала головой Марина. – Ну, и мужик твой Лавров!

– Да, такая вышла незадача, – с грустной улыбкой констатировала я.

– Анюта, а где же теперь ваш замечательный Анатолий Михайлович? Ведь твоя свекровь так и живёт одна, – поинтересовалась Марина.

– Да, там тоже своя история! Не сложилось у них, Мариш.

– Почему-у-у? – разочарованно протянула Марина.

– Мариночка, я не в курсе событий. Светлана Леонидовна гостила у него в Киеве с недельку. Там она имела неосторожность с кем-то повздорить. Это стало кульминацией отношений. Летом Светлана Леонидовна всё-таки съездила с Анатолием Михайловичем на месяц в Адлер. И всё! Расспрашивать как-то неловко. Что-то не сошлось, не срослось, не состоялось. Трудно в этом элегантном возрасте заново семью заводить, уезжать из родного города и сжигать за собой мосты. Не отпускают прежние привязанности. Возможно, он просто не решился. А вообще, человек хороший. И я радовалась, глядя на них. Он на неё положительно влиял! Но что делать… – коротко изложила я.

– И всё же молодец Светлана Леонидовна! Воля к жизни! Характер! И какая красавица! Просто женщина вне времени! – восторженно отметила Марина.

– Да, у неё красота особая, природная. Этого не отнять, – охотно согласилась я. – А характер неуживчивый.

– Милая моя подруга! – мягко, почти шёпотом сказала Марина. – Пока я рожала Коле детей, у тебя бурлила личная жизнь. Я не сужу! Я слушала тебя и думала, как правильнее поступать, если вдруг встречается на пути такой человек, как Лавров? Что это? Искушение? Или дар богов? Отвергать или принимать?

– Внезапная, зрелая страсть – искушение. И дар богов! Я не сумела устоять. Я этот дар приняла.

– А ты любила Вадима?

– Это загадка до сих пор со мной… – задумчиво ответила я. – Вот Олежку Полозовского я любила всем своим существом. Юношеская, светлая любовь! А Вадима? Всё смешалось – божественное и низменное. Что это – грех, прелюбодеяние? Да! Я жила с мужем и любила Юрку, несомненно, любила каждой своей клеточкой и ощущала его родное тепло. Я не желала расставаться с Юрой. Но какая-то сила влекла меня к Вадиму! Откуда она проистекала? Я многим обязана Вадиму просто по-человечески. Лавров терпеливо учил меня важным вещам в бизнесе, знакомил с влиятельными людьми. Я – его воспитанница, если хочешь, а он – мой наставник.

– Я думаю, Лавров чем-то напоминал тебе Полозовского… От наваждения первой любви трудно отделаться, – изрекла Марина.

Мы немного устали от многословия и обе приумолкли. Образовалась пауза, но это было наше общее молчание. Оно нас связывало. Милая подруга! Она всё понимала, и это выражали её глаза. Есть ощущения, которые не пересказать. Мы всегда соприкасались душами.

– Одно я точно знаю – не умеем мы жить без мужчин! – с улыбкой заявила я.

– Без комментариев! – сразу согласилась Марина.

– Ой, Маринка, мы тут умничаем, философствуем, смеёмся, даже немного злословим, а себя со стороны не видим! Смешно, пожалуй! Две взрослые тётки! Мы себе кажемся прежними девчонками! А девчонок-то этих уже нет! – воскликнула я.

– Есть эти девчонки! Они внутри нас, как в матрёшке, сидят. И мы не злословим! – возразила Марина и помахала пальцем. – Мы добрословим! Ну, скажи, кому мы нынче пожелали зла? Всем только любви и добра! И хватит об этом! Знаешь что? Идём, я покажу тебе две новинки в моей коллекции.

Марина увела меня в библиотеку. В их квартире была небольшая комнатка со стеллажами вдоль стен, которая служила кабинетом всем членам семьи Филимоновых. Там Марина хранила собрание репродукций.

– Смотри! – гордо сказала Марина. – Вот это – фотоснимок рисунка Леонардо да Винчи. Называется просто – «Женская головка». А это репродукция картины Себастьяна Риччи «Вакханка».

Я внимательно рассмотрела каждую вещь. «Вакханка» есть в Пушкинском музее, в Москве, а рисунок Леонардо я видела впервые.

– Нравится? – довольно спросила Марина.

Я молча кивнула ей головой.

– А где находится оригинал? – уточнила я.

– В Италии, в Венеции, – ответила Марина. – Это мне привезли по случаю. Рисунок выполнен на деревянной доске почти пятьсот лет назад, примерно в одно время с портретом Джоконды. Может, это отдельная работа мастера, а, может, он искал образ для будущей великой картины? Делал эскизы? Считается, что портрет Моны Лизы заказной, но не всё так просто в этом мире! Сама хочу понять! Скоро состоится выставка в Москве, привезут подлинники итальянских мастеров. Мы с тобой должны поехать туда! Интересно, да? Просто дух захватывает! Так что, подруга, следи за прессой внимательнее! В Интернет заглядывай. Это ответственное дело тебе и поручим. Ты должна выяснить сроки проведения выставки.

– Хорошо, – пообещала я.

– Мне обе вещицы очень нравятся. Давай вместе полюбуемся, – предложила Марина.

Мы выставили оба изображения так, чтобы они хорошо освещались. Затем присели на стулья и углубились в созерцание. У нас имелся свой ритуал. Мы делали так ещё в детстве.

Молодая девушка, изображенная великим бастардом Леонардо на простой деревянной доске, жила так давно до нас, но она удивительно напоминала наших современниц! Волосы, собранные в обычный хвост, задумчивые, мечтательные глаза, мягкая линия губ, зарождение улыбки. А вокруг головки только дымка, туман: художники называют это «сфумато». Вечная весна, вечная невеста. Таковы были и наши дочери.

Вакханка Себастьяна Риччи – прелестная женщина, вкусившая плотское удовольствие. Она не скромница, но и не куртизанка. Она – сама свобода. Дама на картине напоминала мою дорогую подругу Марину – округлостью лица, голубизной глаз, нежной вольностью кудрявых волос!

– Редкие репродукции, – отметила я.

– А хороши, да? – спросила Марина.

– Безумно!

– Вернёмся к столу! – скомандовала Марина. – По глоточку глинтвейна выпьем. Скоро мальчишки вернутся из школы, и я стану вдумчивой матерью троих детей! Мораль грядёт! А сейчас, с тобой, я словно сбросила лет двадцать! То ли вино нам помогло, то ли день такой выдался…

– Занавес раздвинулся! – резюмировала я.

За столом Марина спросила:

– Так как же с Вадимом? На какой ноте всё завершилось?

– А не было завершения. Точка не поставлена. Всё размылось, расслоилось…

– С ума сойти! Ты не исключаешь продолжения?

– Нет, уже нет. Дважды в одну воду не войти.