1. Религиозное мировоззрение, отражающее трагичность и несовершенство земного бытия, выступает одним из важнейших способов адаптации человека к окружающей действительности, его духовного самовыражения, культурной самоидентификации. Несмотря на все свои достоинства, наука не в состоянии доказать ирреальность трансцендентного, что приводит к формированию картины мира, исключающей упрощенное понимание Божественного.
В теории права принято считать, что мораль и право имеют в известных пределах общие основы. Мировые религии – христианство, ислам, буддизм, а также иудаизм – оказали огромное влияние не только на нравственную сторону жизни каждого человека в отдельности и общества в целом, но и на развитие правовых систем различных государств.
Право является мощным стимулом и силой правомерного поведения граждан, предопределяет добровольное соблюдение ими общепринятых правил, а в надлежащих случаях и активное применение правовых норм, а также охраняет от неправомерных поступков. В основе мировых религий лежит идея добродетельного и наказуемого поведения, человеческой историей она перенесена из религиозного сознания в систему морали и права. Более того, некоторые религиозные учения не обособляют право от содержащихся в них предписаний (ислам, индуизм, буддизм).
Свод морально-этических установлений – составная часть религиозных вероучений. Религиозные правила представляют собой регулятивную систему, действующую в обществе с самых ранних этапов развития человечества и государственности. Норма права регламентирует поведение личности, но не ее духовную жизнь в отличие от религиозной нормы. Норма права не способна приникнуть туда, где место в жизни человека или общества в целом «занято» религиозным эталоном поведения.
Такая мера государственного принуждения, как наказание, имеет много общего с карой за несоблюдение религиозных норм. Бесспорно, одной из особенностей норм права, по сравнению с другими социальными регуляторами, является то, что их реализация обеспечивается принудительной силой государства. Для охраны публичных интересов государство применяет и такую меру принуждения, как уголовное наказание. От других мер государственного принуждения наказание отличается своими особыми признаками, содержанием, целями применения и правовыми последствиями.
Одни религиозные системы органично включают правовые предписания в религиозную систему правил, выражая юридико-религиозный синкретизм (мусульманское право), в других системах (китайской) подчеркивается второстепенная роль права в регулировании общественных отношений, отдается приоритет достижению морального абсолюта – дхарме (индуизм), правилам «ли» (китайское учение), дао (буддизм).
При этом в теории права давно отмечено, что авторитетность права поддерживается тем, что оно (право) не должно пребывать в постоянном конфликте с религиозными правилами, принципами и ценностями.
Справедливо утверждение, что в течение многих веков религия и право развивались как единое целое и предостережение о том, что утрата этого единства в условиях современных глобализационных процессов расшатывает основы существующих цивилизаций.
Среди основных направлений влияния глобализации на развитие правой системы в целом отмечено развитие наднационального права, интеграция и гармонизация внутригосударственных и международных правовых норм. Изменение социально-экономических, политических условий приводит к переоценке системы моральных ценностей общества. Исследователями отмечается, что в период глобализационных изменений наблюдается сближение правовых систем, в частности, романо-германского и англосаксонского права. Наряду с процессом распространения универсальных стандартов в области прав человека, начался процесс их регионализации, то есть создания стандартов и контрольных механизмов защиты прав человека применительно к традициям и культуре национальных образований. При этом европейская цивилизация в последние годы поняла бесперспективность построения продвигавшейся в последние десятилетия идеи «мультикультурализма», т. е. социума, в рамках которого жители Европы – представители различных этноконфессиональных групп якобы следуют к формированию единого законопослушного толерантного общества. Складывающиеся «этноконфессиональные анклавы» в крупных европейских (и не только) мегаполисах и регионах имеют риск превратиться (а гдето уже и сформировались) в центры криминальной агрессии. Светское общество и религии должны сообща бороться против любых проявлений христианофобии, антисемитизма, исламофобии.
Культурно-конфессиональное многообразие мира обеспечивает возможность конструктивного и равноправного межцивилизационного и межконфессионального диалога, поливариантность исторической трансформации, которая исключает возможность существования единой цели исторического развития, провоцирующей и обусловливающей гегемонистские проекты и действия. Несмотря на очевидную необходимость цивилизационного подхода в контексте задачи обеспечения устойчивого развития и существования социума (выживания человечества) в современном глобализирующемся мире, данный подход еще не стал доминирующим в политикоправовой реальности. При этом мы исходим из парадигмы, что цивилизациям трансцендентально не свойственно вступать друг с другом в конфликт.
В условиях глобализации частное постепенно отвоевывает позиции у публичного вследствие широкого развития и закрепления в праве нравов секулярного общества. Это наглядно видно на примерах отмены во многих европейских (и не только) странах уголовной ответственности либо депенализации в отношении так называемых преступлений без жертвы: наркотизма, гомосексуализма, проституции, эвтаназии и др. Однополые браки, единодушно осуждаемые традиционными религиями, получили законодательное закрепление в Голландии, Дании, Испании, США, Великобритании и ряде других стран, несмотря на многовековые традиции, позицию Европейского суда по правам человека. Моральные запреты ранее основывались на религиозном мировоззрении людей, но существенное ослабление влияния религии на общество повлекло вышеуказанные трансформации в законодательстве и правоприменении.
2. Возможно, правы те ученые, которые считают, что в условиях глобализации дальнейшая трансформация главных социальных регуляторов человеческого общества – права и морали, включая религию, ведет к созданию нового качества взаимодействия между национальными и международными социально-правовыми нормами, заключающегося, в том числе, в возрастании и углублении их взаимозависимости. Такое понимание проблемы, возможно, позволяет ставить вопрос о жизненной необходимости и неизбежности сближения, в цивилизационной перспективе – более тесном сотрудничестве и религиозных центров, имея в виду священноначалие, широкие богословские круги, а также верующих мирян – на международном, национальном и региональном, межобщинном уровнях. Речь идет, чтобы без компромиссов в области вероучения быть союзниками перед вызовом «расцерковленного» мира, вызовом морального растления, распада семьи, отказа от традиционного семейного уклада, излишнего либерализма в области нравственности.
Каким представляется возможный общий вклад всех мировых конфессий в решение общечеловеческой (цивилизационной) проблемы обуздания международной и нацио нальной преступности, распространения других опасных форм деструктивного поведения, прежде всего наркотизма, алкоголизма и проч., которая, в свою очередь, выступает важнейшим элементом устойчивости развития социума?
• войти в число лидеров своих национальных (региональных, местных) общин в каждой из стран, в целях более активного влияния на формирование толерантности среди единоверцев, привития чувства уважения к закону внутри национальных общин, воспитания уважения к социально-правовым ценностям государства и идеалам других конфессий, особенно среди молодежи;
• иметь стремление к межконфессиональному диалогу по важнейшим социально-правовым проблемам современности, стремление услышать друг друга и быть услышанным. Богословские круги должны активнее искать новые формы диалога и взаимодействия как друг с другом, так и обществом, в т. ч. в рамках тематических конференций и проч. по проблемам международной преступности, экстремизма, терроризма, экологической безопасности и проч.;
• участвовать на внутринациональном уровне в профилактической антикриминальной деятельности, в т. ч. через общества борьбы за трезвость и антинаркотические фонды, используя возможности духовных практик в формировании личностных навыков отказа от греховного, в т. ч. аддиктивного, поведения; духовно опекая тюремное население, участвуя в ресоциализации бывших заключенных;
• участвовать, например, на экспертном уровне, при рассмотрении вопросов, относящихся к формированию государственной уголовной политики, предостерегая, возможно, и о недопустимости бездумной, во вред охраняемым нравственным ценностям общества, либерализации или ужесточении закона, выступая за возвращение в уголовный закон «нравственных начал»;
• основы вероучения любой из мировых религий всегда будут служить достаточно надежным камертоном для законодателей каждой из стран, в которой сильны ее традиции, в сложных вопросах конструирования новых уголовно-правовых и смежных с ним норм, при определении вектора уголовной политики;
• очень важен личный пример верующих – от иерархов до рядовых, в вопросах безусловного соблюдения моральнонравственных канонов; публичная демонстрация своекорыстия, «сращивание» с тоталитарными светскими режимами, не пользующимися авторитетом у большинства населения, личная нечистоплотность «официальных лиц» конфессии наносит авторитету любой религии непоправимый вред;
• внутри своих конфессиональных общин необходимо нейтрализовать детерминанты, порождающие, прежде всего, насильственную преступность, основанную на искаженном, поверхностном толковании религиозных норм.
Искренне верующий человек – нашедший смысл жизни, с гармоничным внутренним миром, служащий Добру и Истине, он, как правило, толерантен и законопослушен; зачастую же жители современного секулярного мира, напротив, – нервные, повышенно эмоциональные, раздерганные люди, утратившие смысл жизни, поэтому – продуцирующие идеи радикального характера, вовлекаемые в девиантность.
3. Анализ и оценка библейских постулатов в свете юридического миропонимания позволяют поэтапно проследить историю становления и развития уголовно-правовых норм, которые во времена их зарождения во многом были неотделимы от религиозных предписаний. Эти предписания действительно являются метаправом для подавляющего большинства правовых систем современности. Ценностно-мировоззренческое значение библейских заповедей трудно переоценить.
Иудейская Книга Завета, созданная Моисеем на основе Десяти заповедей, священная сразу для трех монотеистических религий, заключает в себя хорошо проработанные с точки зрения «юридической техники» нормы, относящиеся к институту преступления и наказания в целом, в том числе об ответственности за насильственные преступления, имущественные правонарушения, нарушения норм нравственности и религии; правила судоустройства и другие. Законодательство Моисея в целом содержит в себе этико-нормативную основу для большинства уголовно-правовых систем мира. Библейские образцы мудрого и справедливого управления в области юриспруденции, включая вопросы предупреждения преступности, остаются актуальными по сей день.
Что опытно предлагает современной юриспруденции – законодателям и правоприменителям – христианская традиция (восточная и западная)? Напомним лишь некоторые из правил, рассмотренных в книге. Мы разделяем точку зрения, согласно которой принцип те оцентризма является важнейшим основанием российского права, на основе которого в отечественной правовой культуре доминируют элементы религиозно-духовной жизни, основанной на вере и сверхрациональной, универсальной благодати, которая противопоставлена формальному закону, традиционно связывающемуся лишь с принуждением, навязываемой, а не сознаваемой обязательностью [721] . В современной социологии и криминологии под отклоняющимся (девиантным) поведением рассматриваются массовые асоциальные типы поведения человека, связанные с отклонением от общепринятых в обществе норм закона и морали. «Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие» (1 Ин. 3,4). «Повреждение» духовности, духовная смерть души, согласно учению Отцов Церкви, является следствием греха.В христианской идеологии заложена идея о праве на общественный протест, на сопротивление против несправедливой государственной власти. Апостол Павел, призывая к смирению перед власть имущими, при этом соглашался с тем, что если власть, данная Богом, перестала служить добру, то христиане вправе отвергнуть ее; тиран «за его жестокости может быть низложен… по решению общества в целом» (Ф. Аквинский). Очевидно, что при совершенствовании уголовного и административного законодательства в данной области, с учетом сказанного, необходимо действовать в направлении смягчения репрессивных мер.Любые законы, в том числе обеспечивающие уголовную политику, должны быть справедливыми и ясными для применения, едиными и равными для всех: «Сила закона зависит от того, насколько он справедлив», «Справедливость состоит в том, чтобы делать правильное»; несправедливые законы «имеют свойства не закона, а насилия» (Ф. Аквинский). В правовом обществе человек должен быть свободным в выборе правового поведения (Ф. Аквинский); иметь право на свободомыслие: «Золотые времена, когда всякий может иметь и отстаивать свое мнение» (Н. Макиавелли).Судебная власть, выполняя свои функции по защите прав человека, должна быть независимой, гласной, справедливой и непродажной: «Несправедливое решение суда не является судебным решением» (Ф. Аквинский); судебный акт должен основываться на законе, а судейское усмотрение – иметь свои «границы»: «Лучше, когда все вопросы регулируются законом, а не оставляются на усмотрение судьи…» (Ф. Аквинский).Каким видит Иисус Христос представителей народа, стремящегося (находящегося) на руководящие посты в органах государственной власти (в т. ч. правоохранительной и судебной): «…Кто хочет быть большим между вами, да будет слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк. 10, 43–44). Духовно значимо решение задачи совершенствования законодательного регулирования вопросов государственной службы с позиции усиления социальной и правовой ответственности чиновничества перед обществом.Многие видные современные исследователи библейского «метаправа» (В. Лафитский, Г. Мальцев, Р. Папаян, А. ТерАкопов и др.) справедливо отмечают, что происходит все большее «выхолащивание» «духа» уголовного законодательства, нормы морали все больше замещаются нормами права, в современном уголовном праве (в широком смысле слова) недостаточно «света истины» (достаточно одного примера – отсутствие в действующем уголовно-процессуальном кодексе в качестве цели судопроизводства – установления объективной истины по делу). Путь России к правовому обществу, правам и свободам человека чрезвычайно труден, осложнен многовековыми традициями приверженности «идее сильной руки» и деспотизма, непотизма, правового нигилизма. Проведя специальное исследование вопросов коэволюции морали и права, проф. А. А. Тер-Акопов пришел к следующим выводам: право все больше берет на себя функции регулятора общественных отношений, замещая мораль; трансформация моральных норм в правовые содержит опасность ввиду того, что право – воля государства, а поэтому не исключен выход права из-под социального (гражданского) контроля и переход его на службу управленческому монополизму, полицейскому государству, диктатуре. Созвучные выводы сделаны и проф. Г. В. Мальцевым: «Для права утрата связей с религией оборачивается… культом Мамоны, злого духа, олицетворяющего богатство, сребролюбие и стяжательство… Прославленная эмансипация юриспруденции от религии расчистила всякого рода секуляризованным культам, ложным религиям и квазирелигиям место, весьма удобное для воздействия на правовые отношения… рационализация права… методично вытравляла жизненный смысл правовой системы…» (Мальцев Г. В. Нравственные основания права. – М., 2008, С. 531–532).
Представляется, что во многих азиатских странах (в Саудовской Аравии, Йемене, Судане, Иране и др.) действующее сегодня уголовное право можно считать исламским или, по крайней мере, преимущественно исламским; в других государствах (например, в Кувейте, Иордании, Марокко, Омане) данная отрасль в целом основывается на европейской правовой традиции, хотя и испытывает влияние ислама. В любом случае исламские принципы и нормы продолжают играть заметную роль в современном уголовном праве подавляющего большинства мусульманских стран. Данное обстоятельство предоставляет религиозным лидерам и духовным общинам мусульманского мира уникальную возможность гораздо активнее и эффективнее (в сравнении с иными религиями) влиять на сдерживание агрессивности, исходящей от радикальной части мусульманского населения, формировать у них толерантное отношение к традициям и культуре, в том числе правовой, других конфессий и обществ. Одновременно необходимо Западу исключить упрощенное, «снисходительно-подозрительное», неуважительное отношение к этой величайшей религии. В основе агрессивности исламских фундаменталистов – во многом непринятие «западного» образа жизни, олицетворяющегося, прежде всего, с падением нравов, коррупцией и проч. Воинственность и активность исламских экстремистов – показатель того, что, наверное, в их понимании мир находится на критически важном историческом перекрестке: мусульмане или сохранят свою религиозную и национальную идентичность, или в условиях глобализации потеряют ее (под давлением Запада).В современном обществе распространено мнение о том, что буддийская этика имеет внесоциальный характер. Действительно, буддизм из всех мировых религий меньше всего уделяет внимание социально-правовым вопросам. Однако его нельзя упрекать в полном безразличии к этой проблематике: буддизм разработал новое учение о власти, социогенезе и социальных взаимоотношениях. Основная идея социального учения заключается в том, что успех достигается не привычными средствами и стереотипами поведения, т. е. насилием, вероломством и устрашением, а неукоснительным исполнением нравственных заповедей. Осмысление места буддизма в социокультурном пространстве России, несомненно, способствует самопознанию цивилизационного статуса России – Евразии. Буддийская социально-правовая традиция всегда опиралась на парадигму «срединного пути», не приемлющего крайность нигилизма. Базовой нравственностью буддистов является нравственность личного освобождения, которая заключается в воздержании от вредоносных поступков тела, речи и ума; в дальнейшем упор делается на умении дисциплинировать сознание, главным образом на развитии сострадательного ума. Автор разделяют тревогу богословских кругов России о том, что в настоящее время во многом решается будущее человечества, и оно будет зависеть от того, какое место в человеческом обществе будет занимать религия. Потому что если та огромная власть, которую человек имеет над природой, над миром, отделена от веры и нравственности , то это ставит будущее под большую угрозу. И это наша общая тревога – всех, кто верит в Единого Бога, кто признает существование объективного понятия добра и зла. Человечество до сих пор существовало только потому, что было различие между добром и злом. Современная цивилизация отказывается от этих понятий, она делает акцент на свободе человеческой личности. Любое поведение считается оправданным и допустимым, если оно не нарушает свободу другого человека. Человеческая цивилизация нежизнеспособна в таких условиях, когда человеческая свобода превращается в глобальную опасность, и понятие прав человека используют чаще всего для того, чтобы раскрепощать инстинкт. Верующие должны стремиться к тому, чтобы терроризм, радикализм, экстремизм никоим образом не связывались в общественном сознании с религией, потому что всякий террористический акт, всякий радикальный шаг со стороны религиозного человека дает аргументы тем, кто борется с присутствием религии в общественной жизни (использованы материалы встречи делегации РПЦ во главе со Святейшим Патриархом Кириллом с руководством ведущего мусульманского университета и богословского центра «АльАзхар», г. Каир, 12 апреля 2010 года. – К. Х. ).