3 октября 1955

Дорогой Владимир Федорович,

Ваша встреча с Вишняком напомнила мне давнее происшествие: кажется, в 1926 г. у Цетлиных113 был обед, с «приглашенными» «старшими» и «молодыми» писателями, тогда еще по-настоящему молодыми. Гиппиус и Ходасевич начали уговаривать Вишняка печатать «молодых», хотя они и «без политики», и «не собираются разгромить злых большевиков в звонких хореях и ямбах». На сторону Вишняка стали его коллеги по редакции – Фондаминский, еще кто-то (не помню)… Тогда Гиппиус: «Ну вот, видите, Вишняк сам будет писать стихи – хорошие, с направлением» – и пристала к Вишняку так, что он побожился: «буду печатать молодых», только в покое оставьте!

Жаль, что нет Гиппиус и некому пристыдить Вейнбаума. Нельзя на месте литературном, в начале страницы, помещать пересказы «своими словами» Ходасевича о Маяковском (в данном случае я за Маяковского!) или нашего друга Нарциссова. Он переделывает себе на потребу чужие слова, – видимо, советская полемическая тактика, – и демонстрирует свое невежество. Ему отвечать нельзя, но следовало бы как-нибудь написать о любителях «ясности».

Кто нападает на Иванова? Здесь никто не нападает, но широкая публика его «не понимает», а любит Смоленского (мелодекламация с надрывом, талантливая, но безвкусная). Почему Вы зачислили Цветаеву в «эмигрантские поэты»? Насколько Иванов развился в эмиграции, Цветаева в эмиграции скорее «свихнулась» как-то, лучшее же все она (за исключеньем немногого) написала в России. Ходасевич тоже лучшее написал в России (стихи), – «Тяжелая лира» на ½ только «эмигрантская», а «Европейская ночь» – почти упадок, перед тем как перестал писать. Законная эмигрантская триада – Иванов, Поплавский, Штейгер. Впрочем, последние два не успели дать много, и в этом смысле их трудно ставить на одну линию.

Прочтя о Чайковском у Вас, я предсказал сразу, что большинство читателей решат, что Вы говорите о Пушкине. А Иваск – просто блестящ – правда, по-русски, а не по-парижски, – ишь что выдумал: «флорентинец»!

Жду книги об О. Мандельштаме, которая вышла в Чеховском издательстве114 . Кстати, говорят, Чеховское издательство будет жить. Здесь получены «сведения», что будто бы Мандельштам жив, ослеп и оглох почти совсем, ничего не пишет и живет где-то в «доме отдыха» (?) – вероятнее всего, «миф», хотя до сих пор точно о нем мы ничего не знаем.

Читали ли Вы книгу Адамовича?115 Интересно Ваше впечатление116  – по 2 направлениям книги: 1) был ли возможен диалог с писателями, находящимися в Советской России? и 2) оценки Адамовича (нам известные – то же самое вот уже 30 лет).

Иванов сидит в Hyeres, – там теперь чудная южная осень, – пишет стихи, но болеет – высокое давление. Не знаю, когда теперь придется его увидеть.

Здоровье мое поправилось, но зато простудился – вечная история в парижском климате. Как верно: «А далеко на севере, в Париже…»117 Желаю Вам всего доброго.

Дружески Ваш Ю. Терапиано

А что это за особа Жернакова-Николаева118 из Сан-Франциско, женщина-египтолог? Какую чушь она написала о йоге и как самоуверенно!