…Когда Зубов наконец добрался до следственного комитета, Орлов сидел в кабинете Сергеева. Выглядел он немногим лучше, чем в день ареста. Орлов поднял на майора больной взгляд:

– Вы нашли ее?

– К сожалению, нет, – ответил Зубов. – Но у нас очень мало времени до самолета – поэтому я попрошу вас проехаться с нами до Шереметьева, потом вас отвезут обратно домой. По дороге я задам вам несколько вопросов.

– До аэропорта? – прохрипел Орлов. – Что это значит? Ее увезли из Москвы? Это правда?

– Возможно, – уклончиво ответил Виктор, – мы ее ищем.

– Вы хотя бы узнали, где она? – спросил Орлов, надевая куртку, вернее, накидывая ее на плечи, так как не мог вдеть сломанную руку в рукав.

– Нет, – коротко ответил Глинский, и они вышли из кабинета.

Уже в машине, мчавшейся по дороге в аэропорт, они показали Орлову найденные на даче Рыковых вещи. Тот изменился в лице.

– Откуда это у вас? – севшим голосом спросил он. Ему объяснили.

– Этого не может быть, – проговорил он. – Кэти действительно тогда исчезла. Без объяснений и прощаний. Мать была в бешенстве. Я тоже. Несмотря на то, что я был совсем зеленый пацан, я прекрасно знал, что она Олегу нравится. И надо сказать, испытывал жестокую радость от того, что она предпочла меня. Не подумайте, я не садист. Нам исполнилось всего по пятнадцать, и я просто лопался от гордости! И мне в голову не приходило, чем все это может кончиться. Неужели это правда? Он ее убил? Не может быть…

– Может, – отрезал Зубов, – нам в деталях рассказала его мать.

– Значит, он убил Полину?.. И Олечку?.. И Серегину жену?.. – у Орлова выступил пот на лбу. – Этого не может быть, я не верю.

– Интересно, господин Орлов, – мрачно сказал Глинский, – чем это вы ему насолили, что он решил именно на вас свалить все свои преступления? Ни на Кортеса, ни на Булгакова, ни на Ланского – а именно на вас, которого столько лет называл другом? Неужели только из-за того, что та юная американка выбрала вас, а не его? Странно как-то.

– Может есть что-то, чего мы не знаем? – продолжил майор. – Вы ничего не хотите нам рассказать?

– И Анну? – Орлов словно не слышал, что ему говорили. – Получается, что Анну – тоже он?

Он тупо смотрел вперед себя, на дорогу, убегающую под колеса машины, и пытался представить себе друга детства как насильника и безжалостного убийцу – и ничего не получалось… Но когда страшная правда начала доходить до него, он похолодел.

– Катрин… Господи, Катрин… Она сейчас с ним? – Орлов со стоном схватился за голову.

– Мы не знаем, – как можно более убедительно ответил Зубов, – мы это выясняем. Не волнуйтесь.

– Не волнуйтесь? Она черт знает где, и черт знает с кем, уже три недели и вы говорите – не волнуйтесь?

– Мы совершенно точно знали до недавнего времени, где она, – произнес Глинский, – мы потеряли с ней связь только сутки назад.

– Сутки? – ужаснулся Орлов. – И вы ничего мне не говорили! Он ее убил?..

– Вряд ли, – ответил Зубов, – судя по всему, он влюблен в нее.

– Он влюблен в Катрин? – лицо Орлова стало серым. – Да как он посмел!

Зубов крайне удивился:

– Как он посмел – что?

– Да как он посмел даже мечтать о ней! Вы хотите сказать, все эти годы он ее любил?

– Именно – и посмел, и любил. Так же, как любил ту американскую девушку. Как ее звали?

Орлов посмотрел на ворох одежды, до сих пор лежащий у него на коленях.

– Кэтрин Маккларен. Она была старше меня лет на пять и стала моей первой женщиной… – он закрыл глаза, вызывая в памяти то удивительное лето.