— Продолжайте ваш отчет, рыцарь.

— Мы привели приговор в исполнение, как только добрались до места. Но, как я уже говорил, на сутки позже, чем предполагалось.

— Мне все же хотелось бы понять, почему сценарий акции был нарушен. И попрошу в деталях — вы, рыцарь, обычно немногословны.

— Погода нелетная была.

— Вы шутите?..

— Да нет, я серьезен, ваша светлость…

— Извольте обращаться ко мне, как положено Уставом.

— Как будет угодно мадам командор.

— Что это за тон, рыцарь?

— Прошу меня простить.

— Боюсь, вы совершенно отбились от рук, рыцарь.

— Я никогда не был ручным, ваша свет… мадам командор.

— Да вы издеваетесь!

— Никак нет, мадам командор.

— Повторяю, мне не нравится ваш тон.

— Боюсь, я и сам вам не нравлюсь.

— Не сомневайтесь в этом! Тот неприятный факт, что я вынуждена работать с вами, не означает, что между нами восстановлено доверие.

— А есть вероятность, что когда-нибудь оно будет восстановлено?

— Вы не доверяете мне?

— Разумеется, нет!

— И вы правы, мадам.

— Не думай, что соглашаясь с каждым моим словом, ты заставишь меня поверить тебе.

— Анна…

— Не смей так обращаться ко мне.

— А ты перестань ко мне цепляться. Погодные условия от меня не зависят.

— От тебя, как от рыцаря Ордена, зависит все.

— Я не господь бог.

— О нет! Скорее, дьявол.

— Ты мне льстишь.

— Делать мне больше нечего. Льстить такому мерзавцу, как ты. Пошел вон.

— Анна…

— Обращайся ко мне, как полагается.

— Как прикажете, мадам командор.

— Так-то лучше… Как же я от тебя устала!

— Я сам от себя устал.

— На кого ты похож… Ты себя в зеркале давно видел? Хоть бы побрился, когда к начальству идешь.

— Не успел. Спешил предстать пред грозные очи мадам командор.

— Я сказала — смени тон. Или вон из гримерки!

— Еще раз, простите.

— Себастьян говорит, ты много пьешь.

— Стукач белобрысый.

— А еще, как он выразился — ты на грани нервного срыва.

— Кому это интересно?..

— Пока от этого не страдает дело — никому. Но от тебя многое зависит, а прежде всего — люди, которые тебе доверяют. Поэтому я приказываю тебе взять две недели и уехать куда-нибудь. Не смей пожимать плечами и закатывать глаза. Это приказ.

— Как скажете, мадам командор.

— Как-то ты очень быстро согласился. Странно.

— Отправлюсь на Гоа, покурю травку.

— Ничего другого я и не ожидала. Хм, кури что хочешь, считаешь нужным себя гробить — твое личное дело. Кстати…

— Да, мадам командор?

— Госпожа Магистр велела передать — когда вернешься, тебя ожидает повышение.

— Какое еще повышение?..

— Анна?..

— Готов приказ о назначении тебя моим заместителем по Иль-де-Франс. Доволен?

— Зачем это?

— Мадам Перейра сочла это разумным. Не понимаю почему, она питает к тебе непонятную слабость. По мне, так сидел бы ты и дальше в той вонючей мансарде.

— Я люблю свою мансарду.

— Неужели?..

— Мне там хорошо. Вид красивый из окна.

— Пф-ф… Наверно, чертовски хороший вид. Если хочешь, можешь оставаться в ней и дальше, никто тебя не гонит.

— Спасибо. Анна… Вот… Я принес тебе кое-что. Надеюсь, это тебя порадует.

— Что это? О Боже…

— Твоя пейнета.

— Откуда она у тебя?

— Когда команда доставила Изабель к месту ее проживания, по регламенту, мы обыскали ее багаж. Там и нашли твой гребень. Теперь он твой по праву. Анна…

— Да?

— …

— Ну что?!

— Как она?

— …

— Анна, как она?

— Не понимаю, о ком ты спрашиваешь…

— Пожалуйста… Почему ты вздыхаешь? С ней что-то не так?!

— Все с ней так! Разве ты не в курсе? Дочку родила.

— Что? Когда именно?!

— А тебе что за дело? Что ты задергался?.. Какое это к тебе имеет отношение?!

— …

— О Господи… Так я и знала…

— Когда Катрин родила?!

— Не помню!

— Анна!

— Не помню, сказала! В январе… в феврале… А может в марте…

— Я тебе не верю.

— Дело твое. Я вообще не обязана тебе докладывать! Закрытая тема. И убери это идиотское счастливое выражение с физиономии.

— Как прикажет мадам командор… Какие еще будут распоряжения?

— На время своего отсутствия найди себе замену, да потолковее. Все, иди.

— …

— Ну, чего тебе еще?

— Анна… Покажи мне фото.

— Какое еще фото?

— Фото моей… фото девочки.

— С чего ты взял, что у меня есть ее фото?..

— Не сомневаюсь, ты — ее крестная. Покажи!

— …

— Какая милая. Как на Катрин похожа… Как ее назвали?

— Да что ты себе вообразил!

— Как?

— Варя. Варвара. Ее зовут Варвара Сергеевна Булгакова…

— Варвара… Барбара…

— Что?

— Ты читала Жака Превера? У него есть стихотворение…

— Не сомневаюсь, ты помнишь его наизусть.

— Хочешь, прочитаю?

— Rappelle-toi Barbara…

— Rappelle-toi?!.

— Да, а что?..

… — Пока все, экселенца, — агент выключил лэптоп. — Материалы прослушки расшифрованы, переведены с русского и ожидают у вас на столе. Вот флэшка со звуковыми файлами…

— Эх, эх… Изабель, девочка моя…

— Соболезную, экселенца…

— Страшно представить, как Жики поступила с ней…. Но внучка Моник переступила черту. Жаль, как жаль!

— Я слышал… прошу меня простить, экселенца…

— Что ты слышал, Андре?

— Я слышал, ее хотели замуровать заживо на какой-то вилле.

— Che barbarità!

— Очень долго не могли принять решение об ее участи. Почти год прошел. Гарретт настаивал на смертной казни.

— Этот… серийный убийца?

— Да. Его считают самым безжалостным палачом в Палладе. Ему поручают самые лютые казни. Так он требовал, чтобы мадам де Бофор отдали ему. Но Магистр сочла разумным сначала уладить дело с господином Грушиным.

— Ты меня утомил. Это еще кто, per bacco!

— Приговоренный Палладой московский взяточник и заказчик убийства, виновный в гибели и нанесения вреда здоровью нескольких сотен людей. Вам нужны детали?

— О нет, уволь, саго. Ты что-то там совсем по-другому стал мыслить. Не думал стать палладином, а? Э-э, покраснел?

— От вас ничего не скрыть, экселенца…

— И не надейся. Так что там с этим Грушиным? Полагаю, они хотели получить от него признание и доказательства вины Изабель?

— Именно, экселенца. После того, как Грушина казнили — полагаю, вы не захотите знать леденящие подробности, экселенца? — они вынесли решение по делу вашей внучки.

— Я уже и не рад, что она моя внучка, саго. Женщина, способная похитить ребенка… Бедная bambina, натерпелась же она…

— Экселенца, я пытался им помешать, но явилась мать Элоиза, а она шагу не ступит без одобрения начальства…

— Я знаю, Андре, знаю. Ты сделал все, что мог. Странно, что Изабель вообще оставили в живых.

— Лишь в память о любимой подруге, мадам Гризар, мадам Перейра смягчила приговор. Гарретт в бешенстве чуть штаб-квартиру не разнес, еле уняли.

— Тем не менее, именно его отправили исполнять приговор? Может, втайне надеялись, что он ее прикончит по-тихому, а?

— Не думаю, экселенца. Полагаю, это его так к послушанию приучают. Он благополучно доставил мадам де Бофор на какой-то остров в Полинезии. Хотите знать, где?

— …

— Экселенца?..

— Зачем? Какой смысл? Но что-то ты не договариваешь. Выкладывай, саго…

— По моим сведениям, экселенца, Гарретт отправился вовсе не на Гоа.

— Вот как? Поправь меня, если я ошибаюсь. На тот самый остров? Та-ак… Не очень-то его удалось обуздать, как я понимаю…

— Вы правы, как всегда, экселенца.

— Как бы нам его заполучить, саго, как ты думаешь? С его высоким художественным вкусом и любовью к прекрасному… Что ты ухмыляешься?

— Если вам интересно мое мнение…

— Потому и спрашиваю тебя…

— Этого убийцу — а он как был холодным убийцей, так и остался — так вот, его слишком многое там держит. Он не покинет ни Магистра, ни ее светлость герцогиню Альба.

— Поглядим… поглядим… Va bene! Как там наша малышка, Андре?

— Она хорошо себя чувствует, настолько, насколько это возможно, разом потеряв всех родных.

— Чем она занимается?

— У Антонии сейчас учитель хореографии. Она делает успехи. Вчера преподаватель итальянского языка очень высоко отзывался о ее способностях. Но она скучает о маме.

— Что там с документами?

— Процесс почти завершен. Они обошлись почти в сто тысяч евро, но зато документы подлинные, не придерешься. Сложнее всего было договориться с французской опекой. Думаю, на них мадам Перейра давила. Но и там берут взятки.

— Позаботься о девочке, саго. Завтра приедет мой давний друг Альберт с женой. Наконец-то он собрался меня навестить. Хочу преподнести им сюрприз. Надеюсь, мне удастся уговорить его, что малышке Антонии не место в аравийском пекле. Хорошо бы они проявили благоразумие и приняли мое приглашение.

— Вы умеете убеждать, экселенца.

— Да, ха-ха! Но труднее всего мне было убедить тебя сбрить бороду.

— Мне нравилась борода. Придавала солидности. А потом, я боялся, что Тони меня узнает.

— Не узнала?

— Если и узнала, то не подала виду. Она очень умная девочка и понимает, что иногда лучше промолчать.

— Действительно, умница, осторожная. В отличие от тебя. Ведь байк свой, я так понимаю, ты все же не продал?

— Нет, экселенца. Но если вы настаиваете…

— Ладно, ладно, можешь гонять, если нравится, caro.

— Что еще я могу сделать для вас, экселенца?

— Сможешь, сынок, сможешь… Позже… Дай мне подумать. Пока иди…