Свадебные обряды олонецкого края во многом отличаются от совершаемых внутри России. Парень, соскучив одиночеством, просит у своих родителей дозволения жениться. «Желанные родители! — говорит он, — отпустите меня на чужую чужбину: я достану себе, молодцу, красную девицу». Его отпускают с благословением. «Иди с Богом, дитятко, — говорят родители, — иди, роженье!»

СВАТОВСТВО

Он идет искать невесту вдалеке от своего селения или деревни. Избрав для этого друзей своих и двух сватов, в которые берет из родственников, он отправляется с ними в то место, где у него на примете девица. Они не входят прямо в дом, а стучат в окно, спрашивая, можно ли войти? Им отвечают: «Милости просим». Войдя в избу, они молятся сначала образам, а после кланяются родителям невесты; родители просят гостей садиться; они благодарят, говоря: «Нам некогда сидеть, мы пришли за добрым делом, за сватовством. Гостей упрашивают сесть и начинают потчевать яичницею и пряжеными пирогами. В то время зажигают свечу перед образом, и если невесте не понравится жених, то она гасит свечу. Это отказ. Когда просватают невесту, тогда она плачет. В то время накрывают ее фатою и сватам объявляют приказ, т. е. когда будет порученье (обрученье), а когда свадьба. Приказ сопровождается звоном в колокольчик, рукобитьем и благословением. Сват бьет по рукам со всеми родными невесты, захватив полу своей сибирки.

ПЛАЧ НЕВЕСТЫ ПО ЗАПОРУЧЕНЬИ, ИЛИ РУКОБИТЬИ

После совершения рукобитья помолвленная произносит с плачем: «Улетела моя любимая, вольная волюшка! За горушки высокие, за лесушки темные, за озерушки широкие. Обневолили меня желанные родители за чужого чужанина, на чужую сторону. Как-то будет привыкать мне к чужому чужанину, к чужим родителям, к чужой стороне? Мне уже недолго красоваться волюшкой у своих родителей и у братцев ясных соколов. Видно, я им наскучила, видно, была им не работница и не заботница. Видно, приустали мои родители, меня поючи, кормючи, узки плечики оде-ваючи, резвы ножки обуваючи! Выйду я, бедная девушка, в зеленую дубравушку; посмотрю на все четыре стороны: не увижу ли я, где летает моя любимая волюшка? Обернусь я, красная девица, к косясчету окошечку; посмотрю на широкую улицу: неполна ли печет красное солнышко, светит светел месяц? Погляжу я, красная девушка, на брусовую гладкую лавочку: неполна ли сидят мои родители на брусовой красной лавочке? Неполна, неполна, лишь нет моей любимой волюшки! Ах, любимые подруженьки! У вас цветут желанные волюшки на буйных головушках; у меня, у бедной горюшницы, распущена косанька, нет моей вольной волюшки! Не держите вы ее по рядовым денечкам, а держите по годовым праздничкам. Поднимись, ручка правая, на буйную головушку! Опустись, ручка правая, против вздоха тяжелого. Первый поклон положу я за кормилица-батюшку, второй поклон за родитель-матушку, третий поклон за крестного батюшку, четвертый поклон за крестную матушку. И еще, поднимись ручка правая на горемычную головушку. Ты, Покров Богородица! Покрой меня, девушку, пеленой своей нетленною идти на чужую сторону! Введенье, мать Богородица! Введи меня на чужую сторонушку! Сретенье, мать Богородица! Встреть меня на чужой сторонушке!

Невеста ходит ежедневно рано поутру в дома родных и поет причитанье плачевное. Если нет у нее родителей, то ходит на их могилу и там рыдает. Таковые причитания она распевает до самой свадьбы. Вот для образца.

Плач невесты, выдаваемой замуж противу воли. Скучно мне, девушке, сиротинушке, Бесталанной, бедной головушке. При отце росла я, при родимом! Я у матушки, у сударыни, Сиживала под окошечком, Почесывала буйну головушку, Поплетывала трубчату косу. Теперь батюшка да как чуж-чужанин, Родная матушка хуже мачехи. До зореньки красныя понаелися, До свету Божьего понапилися — Пропили меня, девушку, сиротинушку, Пропили головушку бесприютную, Не глядя на слезы, на жаленьице, Забросили детище в нелюбиму сторону Да на горюшко, на кручинушку. Да на плаканье, да на вечное. Плач невесты на могиле родных: Не пила млада и не ела я, Мне не спалося, не дремала я; Тошно девушке мне, тошнешенько, Больно сердичку, и больнешенько. Расступись ты, мать сыра земля! Подымись, вскройся, гробова доска; Встань ты, братец мой, встань родименький. Приюти меня, бесприютную; Приголубь меня, позабытую; Роду, племени я чужой стала, Отцу, матери я покидышем. Что на горе-то дуб стоит, Он без ветра мотается, Без дождя увивается. Много, много у сыра дуба, Много ветвей и поветей, Много листу зеленого. Только нет у сыра дуба, Золотой нет вершиночки, Позолоченой маковки. Что теперь было надобно, Что к этому-то времечку, Что к лету ко красному, Ко весне ко разливной. Много, много у девушки, Много ближних приятелей. Только нету у девушки, Нету родителя, матушки. Что теперь было надобно, Что ко этому ко времечку, Ко благословению великому. Снарядить младу есть кому, Благословить младу некому. Благословляют чужи люди, Чужи люди, посторонние, Все соседи нерядовые.

Плач невесты утром на крыльце своего дома. Также она плачет и в доме своих родственников.

Грустно сердечку, нудно бедному; Ах. знобит его да невгодушка: Отца-батюшки приказаньице, Родной матушки повеленьице. Куда не брошусь я, куда не взгляну я, Ах! Везде тоска неусыпучая, Везде невзгодушка неминучая. Оглянуся я на далекий лес: Во сосновеньком да темнешенько, А в груди моей и еще темней. Оглянуся я на широкий двор. Ах! На дворик да грушнехонько, А на сердце мне и еще грустней.

Все эти приправы время от времени выходят из упот ребления, и если существуют во всей силе, то в селениях, весьма отдаленных от городов.

Подруги невесты, принимая в ней участие, проводят с нею время до свадьбы и утешают ее. Во все это время они приготовляют ей свадебные уборы и поют с нею песни, по большей части грустные.

Не чаяла меня матушка век сбыти, Меня век сбыти, со двора изжити. Изжила меня матушка во единый час, Во единый час, во минуточку. Жарко, жарко в тереме свечи горят, Все горят свечи, воску яраго! Жалко, жалко плакала красная девица По своей косе русой… Унимал ее родной батюшка, Уговаривала родитель-матушка: Ты не плачь, наша умная! Не тужи, душа разумная! Уж ведь мы тебя не в полон дадим, Уж ведь мы тебя замуж выдадим. Отдаем тебя за умного, Что за умного, за разумного. Уж как мы тебя не одну спустим; Мы тебе дадим провожатых. Ты не тешь, не тешь, родной батюшка! Не уговаривай, родимая матушка! Провожатые все разъедутся; Я одна, молодешенька, остануся С удалым добрым молодцем. Желтые кудри за стол пошли, Русу косу за собою повели; Желтые кудри добрый молодец, Русая коса красная девица. На улице дождик накрапливает,

Добрый молодец у красной девушки выспрашивает:

«Ты скажи, скажи, красная девица! Кто тебе из роду мил?» «Мил мне, милешенек, Батюшка родной». «Красная девица моя! Это неправда твоя, не истинная; Свое сердце тешишь, а мое гневишь». На улице дождик накрапливает,

Добрый молодец у красной девушки выспрашивает:

«Кто тебе из роду мил?» «Мил мне, милешенек, добрый молодец». «Красная девица-душа! Это правда твоя, истинная: Свое сердце тешишь, мое веселишь». Ты скажи-ка, чужой чужбанин! Уж ты где меня повысмотрел? Уж ты где меня повыглядел? На горке катаючись, О Христовом дни качаючись, Аль на тихой смирной беседушке? И тогда у меня, молодешенькой, Было туку [69] принабавлено, Было росту принаставлено, Накладно, да лицо белое, И белым [70] было небеленое, Алым [71] да нарумянено.

СВОД ЖЕНИХА И НЕВЕСТЫ

В определенный день приезжает жених со сватами и свахами, которые сводят жениха с невестою. Жениха ставят в большой угол под иконы, а невесту в малый угол близ печи. По обе стороны жениха стоят две сватьи, а по обе стороны невесты две брюдги. Невеста держит в руках тарелку, на коей лежит фата, сложенная несколько раз в средину углами. Сватьи бьют в воронец, приговаривая брюдге: ну, сватьюшка, поворачивайся; давай невесту — жених скучает. Жениха и невесту ведут медленно; брюдге говорят: «В нашей пшенице нет торицы» (торной, гладкой дороги), сватьи жениха отвечают: «В нашем жите хорош росток». Потом, приведя на середину избы, сводят жениха с невестой, т. е. ставят друг подле друга. Жених разгибает углы фаты и при каждом угле, им разогнутом, целует свою невесту. Когда разогнет все углы, тогда накрывают невесту фатою, дают ей в руки поднос с вином, и потом она начинает потчевать всех гостей, из коих каждый кладет на поднос деньги, сколько кто может. Вслед за невестой ходят проводница и плакальщица; последняя неумолчно оплакивает ее. Обнеся всех, невеста подносит вино жениху, который дарит ей, между прочими вещами, башмаки, но она, взяв их, бросает, а плакальщица поет укоризны. Иногда поют брюдги.

Не дари-ка, чужой чужбинин! Ты нищенскими подарками, На церковном крыльце вопроси. Уж я жила, молодешенька, У родимого у батюшки: Я носила, молодешенька, По Христовым воскресеньицам — Я башмачки козловые, Чулочки бумажные; По годовым по праздничкам — Я чулочки шелковые, И башмачки сафьянные. Ты послушай, чужой чужбинин! С моим родом спознатися — Прозакладать все житье-бытье, И хоромное строеньице. Как дарит тебе, отдаривать? Мой род-племя великое! У меня родня широкая: Сорок тетушек, сорок дядюшек, Шестьдесят желанных дядюшек. В моем де роду-племени, Все попы, отцы духовные, И причетники церковные; По губерниям губернаторы, По городам городничие, По уездам исправники, По правлениям славны головы, Да по земским пятисотские.

ДЕВИЧНИК

Обойдя всех с подносом, невеста останавливается у стола; дружки снимают с нее фату концами плети.

После свода или порученья наступает девичник, но накануне его брюдги топят баню, в которую водят невесту ее подруги при пении заунывном. Там ее моют льном, из которого потом делают гашники, для нового платья жениха. На девичник собирается со стороны помолвленных вся родня. Жениха и невесту заводят за стол; противу невесты садятся ее подружки, а противу жениха его поезжаные и тысяцкий, избираемый из крестных отцов и заступающий место посаженого отца. Молодых потчуют прежде всех, и в то время, когда подносят невесте вино, она встает и кланяется будущим своим родным; девушки поют:

Сборы, сборы широкие, Широкие сборы, девичьи! (имя и отчество невесты) Сбирала подружек за свой стол, Садила подружек высоко; Сама садилась выше всех, Думала думушку крепче всех: Как будет прийти в чужи люди? Как будет назвать люта свекра? Батюшком назвать не хочется, Свекром назвать — рассердится. Убавлю спеси-гордости, Прибавлю ума-разума, Назову свекра батюшкою, Люту свекровушку матушкою. С этого я худа не буду, С белого лица не спаду, С алых щечек румянцем не сойду.

Молодых заставляют поцеловаться, и после их поцелуя раздается общее одобрение. Жених подносит своей невесте подарки, которая отдаривает его платком и уходит в особую комнату; гости садятся за стол.

Спустя несколько времени выходит покрытая фатой невеста; Она несет поднос и ставит его на стол. Невеста наливает рюмку вина и подносит своему жениху, жених наливает другую рюмку и подносит ей. Каждый из них первым старается влить вино в рюмку друг друга, и кто успеет это сделать прежде, тот будет первенствовать; зрители одобряют радостным криком. Если жених успеет налить первым, то невеста оборачивается к нему и поет с по корностью.

Ох ты мне, да ох ты мнешенько, Хоть мне долго издеватися, Будет бедной покоритися! Подойти да молодешеньке, Ко столу, да ко княжескому; Ко кругу, да молодецкому, Поклонитися, да низешенько. Уж мне снять фату алую. Не помни, чужой чужбинин! Ты не лихой моей, Да не грубой моей грубости. Ты гляди, чужой чужбинин, Господин души, отецкий сын! Мне прямо в бело лицо, В точь ясны очи. Я девушка не корыстная! Тебе брать, чтобы не каяться, Мне бы жить, чтоб не плакаться На чужой дальней сторонушке!..

Тогда поезжаные с жениховой стороны вскакивают из-за стола и кричат: «Покорилась — наша взяла! Наша взяла!» Тут начинается снова потчеванье, а невеста, сопровождаемая девушками и женщинами, собирает пособ: она подходит к каждому мужчине и каждой женщине с приличной песней, которую поет со свахами или сведущими женщинами, или только благодарит их причитанием:

Спасибо, добрый молодец, На приносе, на подносе, На дорогих твоих подарках.

Причитая то же самое каждой женщине и девушке, она говорит первой: «Спасибо, добрая тетушка», а второй: «Спасибо, моя сестричка», и потом заключает поклоном. Обойдя всех, она обращается к своим родителям и прощается с ними:

Прости, красно мое солнышко, Желанный кормилец-батюшка, И родительница моя матушка! Ох-ти мне, да ох-ти мнешенько, Дочь, кручинная головушка! По последнему денечку. Я сидела, молодешенька, Я во светлой своей светлице, Во высокой новой горнице. Уж я шила волю золотом, Обшивала чистым серебром; Я смотрела, молодешенька, Из косясчего окошечка, На озере на Онежское. Из-за озера, за Онежского Летят птицы заморские: Соловей-птица свистущая, Орел-птица говорящая. Орел сел да на окошечко, Соловей сел под окошечком. Орел стал да выговаривать,

Соловей стал да высвистывать

Не сиди, наша голубушка! Под косясчетым окошечком. Ты не трать чиста серебра, И не порти красна золота. По сегодняшнему денечку, Быть саду, да полоненному, Всему роду покоренному; Волюшке быть во неволюшке, Девушке быть во заботушке. Незадолго поры-времени, Проскрипели дубовы сани, Пробренчала золота узда, Просвистала шелкова плеть: Приезжал злодей, большой сват; Насулил он батюшке Много пива, много пьяного. Говорил желанный батюшка: «Мне-ка пить, да не запиваться; Не променяю любовь дочери Я за винную за рюмочку». Выводил да злодей, большой сват, Много злата, много серебра, Много скатного жемчуга. Говорит родима матушка: «Серебром-то не шлюзы шлюзить, Золотом-то не тыны тынить, Жемчугом да не сады садить». Пропились да промоталися, Желанные мои родители; Пропили мою головушку Не за пивную за кружечку, Не за винную за рюмочку. Верно я, да молодешенька, Надоела да наскучила! Видно, бедная я, напрокучила Своим долгим девичеством, Глупым малым ребячеством! Я приела, молодешенька, Все я стоги пятигодные. Да засеки неисходные! Проносила, молодешенька, Все я цветные платьица! Придержала, молодешенька, Всю бессметную золоту казну! Как при мне, да молодешеньке, У моих свет у родителей. Уж как в поле не родилося, На дворе да не плодилося, На столе да не спорилося! Изживают меня, бедную, Будто ворога из города, Люта зверя из темна леса. Погоди, родима матушка! Схватишься, да догадаешься, Как не будет меня бедной; И по бережку находишься, Камешков наприбираешься, И к сердцу наприжимаешься. Рада будешь, красно солнышко! Через поле в глаза видети, Через лес да голос слышати, Через реку речь говорити. У меня, у молодешеньки, Будет волюшка спрошеная, Красота да доложеная. Мне захочется тошнешенько На родимую сторонушку, Да отхочется скорешенько: У меня день пройдет, спрошаючи, Другой день, да вздоложаючись, Недельку, снаряжаючись На родимую сторонушку. Осенью да бездорожьице, А весною да беспольице, Летом летние работушки, Зимой зимушка студеная. И не спустят меня, бедную, На родимую сторонушку… Уж мы свидимся — понаплачемся, Разойдемся — натоскуемся.

За этим возобновляется потчеванье со стороны невесты родителей, и после того дружки жениха приглашают всю родню невесты, жениха и гостей на княжеский стол, который бывает после венчания. — За этим угощением все расходятся.

ОБРЯД ПРЕДВЕНЧАЛЬНЫЙ

В день поезда молодых в церковь жених приезжает за невестой со своими дружками и сватьями. Его сажают за стол в кутаем углу, под образами; по правую его руку садятся дружки, а по левую сватьи. В то время девушки одевают в другой избе невесту и кладут ей за пазуху крайчик посоленого хлеба и гашник, сплетенный из того льна, которым она мылась в бане. При одевании поют девушки, а иногда сама невеста:

По последнему денечку Нанесло тучку черную, Со громами со трескучими, С молниями со сверкучими, На батюшков высок терем, На матушкину горенку. Приезжал чужой чужбинин С храбрым своим поездом, С поезжаными молодыми. Где-то есть у молодешеньки Сокол-братец, братец родименький, Голубочек златокрыленький; Запонка да воротовая, Сердолик, дорогой камень. Наряжу я, молодешенька, Службицу я не великую, Да работку не тяжелую: Ты сходи-ка, братец, сокол мой, В постоялую конюшеньку; Ты возьми-ка, братец, сокол мой, Что ни лошадь саму лучшую; Запряги-ка, братец, сокол мой, В саночки да в самокаточки; Поезжай-ка, братец, сокол мой, В славный город Вытегру, В лавочки торговые, Закупи-ка, братец, сокол мой. Гарнитуру мне черного, И шелков семи разных. Где-то есть у молодешеньки Тайны, милые подруженьки, Дорогие поровеночки [76] Вы повышейте, голубушки! Заузорчатую занавесь: Вы на первом углу вышейте Вы Литву, да со татарами; На другом углу вышейте Вы Москву, да со боярами; Вы на третьем углу вышейте Царя, да со царицею; На четвертом углу вышейте Короля со королицею. На середочке же вышейте Красно солнышко, со месяцем, Да со частыми звездочками. Ты повесь-ко, братец, сокол мой! Заузорчатую занавесь Ко крыльцу, до ко перильному, И ко столбику точеному, Ко колочку золоченому. Как поедет да чужой чужбинин, В городах он не бывающий, Мудрости мало видающий. Разглядится, да рассмотрится На узорчатую занавесь, И оставит молодешеньку На родимой на сторонушке, У желанных у родителей. Глупая я, красна девица, Неразумная головушка! Как поедет чужой чужбинин, Впереди его вожатые, Позади же провожатые, По стороне да сбережатые, В городах они бывалые, Много мудрости видалые. Не отпустят молодешеньку На родимую сторонушку. Не пускай-ка братец, сокол мой, Без допросу на крытое крыльцо, Без докладу красной девице.

Когда начнут заплетать косу, тогда стараются заплесть ее как можно крепче: для того перепутывают косу и завязывают ее узлами. Когда невеста совершенно готова, тогда крестный отец, занимающий место посаженого, сажает ее на квашне. Сватья и дружки отправляются за невестою. Дружки получают от невесты в подарок ленточные банты, а сваха начинает расплетать косу. Девушки поют:

Я не знала, не ведала, Когда сваха приехала, Спесивая, гордливая. Она ступить не ступила, Слова не смолвила; Хотя ж она ступила, Хотя ж она смолвила: — Снаряжайся-ка, умная! Снаряжайся, разумная! Что в ту ль Божию церковь, Что к тому ль Божьему суду. Отойди же прочь, обманщица! Отойди, подговорщица! Мне и так уж тошнехонько Расставаться со родителями: Усюда ведь ноги ломит, Под венцом голова болит.

Расплетя косу, сваха надевает на голову невесты волю. В то время дарят сваху чем-нибудь. Потом сватья, взяв невесту за руку, подводит к жениху и сажает рядом с ним на подушке. Крестный отец невесты расставляет на все четыре стороны иконы: Покров Пр. Богородицы, Сретенье Пр. Богородицы и благословенную икону, которую везут с невестою в церковь. Жениха и невесту 'выводят из-за стола и подводят под благословение родителей, которые стоят у стола на шубе, разостланной шерстью вверх; возле них стоит крестная мать невесты, держа в руках хлеб с посыпанной на нем солью. Невеста снимает с головы своей волю и отдает родной сестре, а если нет сестры, то кому-либо из подруг, и поет плач. «Улетела моя любимая вольная волюшка, за горушки высокие, за лесушки темные, за озерушки широкие! Обневолили меня желанные родители за чужого чужанина, на чужую сторону. Как-то будет привыкать мне к чужому чужанину, к чужим родителям, к чужой стороне? Мне не долго красоватися волюшкой у своих родителей и у братцев, ясных соколов. Видно, я имя наскучила, видно, была не работница и не заботница. Приустали, видно, мои родители, меня поючи, кормючи, узки плечики одеваючи, резвы ножки обуваючи! Выйду я, бедная девушка, в зеленую дубровушку; посмотрю на все четыре стороны: не увижу ли я, где летает моя любимая волюшка? Обернусь я, красная девица, к косясчему окошечку; посмотрю на широкую улицу: неполна ли печет красное солнышко? Неполна ли светит светел месяц. По гляжу я, красная девушка, на брусовую гладкую лавочку: неполна ли сидят мои родители на брусовой красной лавочке? Неполна, неполна — лишь нет моей любимой волюшки! Ах, любимые подруженьки! У вас цветут желанные волюшки на буйных головушках, у меня, у бедной горюшницы, распущена косанька, нет моей вольной волюшки! Не держите вы ее по рядовым денечкам, а держите по годовым праздничкам! Поднимись, ручка правая, на буйную головушку! Опустись, ручка правая, против вздоха тяжелого. Первый поклон положу я за кормилица-батюшку, второй поклон за родитель-матушку, третий поклон за крестного батюшку, четвертый поклон за крестную матушку. И еще поднимись, ручка правая, на горемычную головушку! Ты, Покров Богородица! Покрой меня, девушку, пеленой своею нетленною, идти на чужую сторону! Введенье мать Бого родица! Введи меня на чужую сторонушку! Сретенье мать Богородица! Встреть меня на чужой сторонушке!»

По произнесении причитания иконам она падает в ноги своим родителям; крестный отец снимает со стены каждую икону поочередно, передает крестной матери, та родителям невесты, а они благословляют свою дочь. Потом жених и невеста падают им в ноги, которые благословляют их хлебом-солью и иконою благословенною; потом поднимают и сажают за стол на подушке. Тут один из дружек подает жениху огниво и кремень; другой обворачивает их полотном, а жениха сеткою; сватья покрывает невесту фатой, которая ниспадает по распущенным на плечах волосам. Дружко берет за руку жениха, этот невесту, а она сватью; таким образом выходят из-за стола и отправляются в церковь. Невеста отдается на руки жениху и едет с ним вместе.

При венчании замечают горение брачных свечей: если чья-либо из молодых погаснет неожиданно, тому неминуемо умереть скоро.

По совершении венчания провожают новосочетавшихся в дом жениха. Невесту моют, а иногда белят и румянят, затем переодевают ее в платье молодухи и выводят с покрытой фатою. Тогда сват, ударив три раза накрест по столу новой плетью, чтобы отогнать всякие чары, говорит: «Какова-то наша добыча?» — и концом кнутовища сбрасывает с невесты фату. Все кричат: «Молода и хороша!»

Тогда все садятся за княжий стол прежде молодых; родные обходят три раза вокруг стола.

Один из дружек привозит в дом новобрачного во время обеда все приданое новобрачной. В числе приданого на ходятся новые рубашки мужские и женские для подарка мужниной родне. После обеда ставит сват перед молодою тарелку с рюмкою, наливает сюда вина и, поднимая кну товищем каждую рубаху, выкликает по имени и отчеству родных молодого: они подходят, пьют вино, берут рубаху и кладут на тарелку деньги. По раздаче подарков стелют молодым постель, на которую ложится брюдга. Ее должно дарить, чтобы она уступила постель; затем на ту же постель ложится дружка, которого тоже дарят. Это называется откупить постель. Откупив постель, кладут молодых спать постельные проводницы. Во время сна оберегает их от всяких чар клетник, разъезжая ночью вокруг дома.

На другой день поутру рано идут будить молодых постельные проводницы, которые после ведут их в баню, а ее истапливают дружки. Когда ведут молодых в баню, тогда бьют в сковороды, стреляют, пляшут и поют. Пока остаются они в бане, все провожатые пляшут вокруг бани, кидают камни, бьют горшки и кричат. После бани молодая снова дарит мужнину родню и дружек; потом все садятся за стол, приготовленный у молодого. По прошествии не сколько времени молодой отправляется с дружкою и сватом к своей теще на яичницу, которую она сама подает ему. Новобрачный вырезает кусок из середины яичницы, а дружка наливает туда масла; чашку же, в которой было масло, он разбивает. Это тогда делается, когда новобрачная выйдет замуж девицею; в противном случае новобрачный разрезает яичницу на куски, дружка вколачивает над дверь ми гвоздь, на который вешает хомут, отдает матери масло и ведет новобрачную под хомутом в дверь в сопровождении самой матери, несущей масло, и проводит ее до ворот; потом возвращается с нею в избу. Тогда веселие прекра щается, и все кричат с негодованием: «Водили под югу! Под югу!». Масло, которое несла мать, означает, что она более занималась коровами, нежели нравственностью дочери.

На другой день отец новобрачной делает обед, называемый хлебинами, к коему приглашает всю свою родню. Тут пляшут и поют. По окончании стола молодой приглашает всех гостей к себе на обед, называемый отворотинный стол. На третий день разъезжают молодые по родным и знакомым, которые угощают их закускою и вином, и этим оканчивается свадьба. Между тем каждый из участвовавших в свадьбе дает от себя вечеринку или обед для молодых.