В первый понедельник марта на имя Гастона Гранпре из Франции пришла посылка с рукописью под названием «Энсо». Ее автором был сам Гранпре, на титульном листе красовалась иллюстрация с изображением черного кольца с растрепанными краями. Опять этот загадочный круг, это «О», которыми пестрили бумаги покойного. К рукописи прилагалось короткое письмо редактора серии «Поэзия в свободе» парижского издательства «Розо», в котором сообщалось, что стихи хоть и не лишены ряда достоинств, но для публикации все же не годятся. Билодо пролистал рукопись, содержавшую самое большее шестьдесят страниц, на каждой из которых было одно-единственное хайку. И совсем не удивился, когда узнал открывающее сборник стихотворение:

Следующие хайку тоже были ему знакомы: он читал их несметное количество раз, хотя порой и немного в других вариациях по сравнению с теми, которые держал в руке сейчас:

Раньше Билодо всегда лишь бегло просматривал хайку Гранпре, когда то или иное стихотворение попадалось ему на глаза в разбросанных повсюду бумагах. Теперь, сложенные по порядку, они читались совсем по-другому. Столь строгая компоновка будто наделяла их какой-то магической силой. Переворачивая страницы рукописи, Билодо, помимо своей воли, словно двигался к неведомой цели — навстречу безжалостной судьбе. Хайку со звоном ударялись друг об друга, пробуждая к жизни музыку, звучавшую в голове навязчивым ритмом, порождая в душе архетипическое ощущение, что он что-то подобное уже где-то видел, вероятнее всего во сне, поднимая из глубинных пластов памяти первородные образы.

Мрачные, но в то же время яркие, эти хайку сменяли друг друга, будто морские рыбы, фосфоресцирующий свет которых становится все чище и чище. Заинтригованный названием сборника, Билодо взял словарь и попытался найти в нем слово «Энсо», но безуспешно. Залез в Интернет и возликовал, увидев на экране многочисленные ссылки, сопровождавшиеся точно такими же кружками, который украшал собой титульную страницу. Оказалось, это не что иное, как традиционный символ дзен-буддизма. Круг энсо представляет собой «полное отсутствие мыслей», позволяющее добиться озарения. Известный учителям дзен вот уже несколько тысячелетий, энсо позволяет отрешаться от мира, медитируя о небытии и абсолютной пустоте. Как утверждается, этот символ, изображаемый без колебаний и сомнений одним простым движением кисти, выдает состояние духа художника: могучим и сбалансированным энсо может быть только в том случае, если он у творца безмятежен, свободен от любых мыслей и намерений.

Продолжив свои поиски, Билодо выяснил, что этот дзенский каллиграфический символ может представлять собой весьма разные понятия: совершенство и истину, бесконечность и простоту, смену времен года, вращающееся вокруг собственной оси колесо. В глобальном смысле энсо означает петлю, цикличную природу Вселенной, вечное начало, постоянный возврат в отправную точку, и в этом смысле перекликается с греческим уроборосом — змеей, кусающей себя за хвост.

Окончательно вынесенный в название, энсо, символ изобилия и процветания, обрел смысл в глазах почтальона в тот момент, когда он перевернул последнюю страницу рукописи Гранпре, на которой было напечатано то же самое хайку, что и вначале:

Этот повтор наверняка не был случайностью. Гранпре преднамеренно задумал свой сборник именно так, а не иначе — в виде петли. Отсылка к первой странице, сама по себе наводившая на мысль о замкнутом круге, представляла собой тот самый дзенский символ энсо, вечное начало книги, у которой никогда не будет конца.

Билодо задумчиво закрыл рукопись. Жаль, что ее отказались публиковать. Сборник содержал в себе самые лучшие, самые законченные творения Гранпре, и то, что его отклонили, казалось молодому почтальону несправедливым: не иначе как в глаз представителям «Розо» попал колосок камыша. Но ведь на свете есть и другие редакторы. Вновь обратившись за советом к Интернету, Билодо получил исчерпывающий перечень издательств, публикующих квебекскую поэзию, и принял решение — он предложит рукопись им. Кто-нибудь из них наверняка окажется прозорливым.

Да, он опубликует сборник. Это его долг перед покойным, и он этот долг выполнит. Это самое меньшее, что он может сделать в память о Гранпре, этом первопроходце, проложившем ему путь к Сеголен.