ЗОЛОТОЙ ВЕК

Японского самурая обычно представляют как независимого, гордого и высокомерного воина, ставящего личную честь и отвагу превыше всего остального и не желающего делить свою воинскую славу с другими. В определенной степени этот образ соответствует действительности, по крайней мере, по отношению к ранним самураям; однако недавние исследования показали, что в период наибольшего подъема самурайского духа те, кто возглавляли самураев на полях сражений, не во всем соответствовали такой характеристике. Этот период (вторая половина XVI — начало XVII вв.), известный как «период Момояма», включает также начальные годы «периода Эдо». В дальнейшем мы будем называть эту эпоху «период Момояма».

Великие полководцы периода Момояма руководили на полях сражений не отдельными самураями, а крупными армиями. Индивидуальное мужество ценилось в зависимости от вклада каждого воина в достижение тщательно спланированной стратегической цели. Искусство ведения войны включало умение использовать рельеф для реализации боевых задач, правильно организовать плотный ружейный огонь, обеспечить солдат провизией и амуницией. В средневековых армиях Японии все это делалось с поразительным успехом и мастерством.

Со времен великой войны Гэмпэй (1180–1185 гг.) Япония находилась во власти двух правителей — богоподобного императора со двором в Киото и военного диктатора, или сегуна, в чьих руках император был простой марионеткой. Однако к 1550 г. кровавая гражданская война привела к окончательному ослаблению власти сегуна. Япония распалась на множество небольших относительно независимых государств, управляемых даймё — феодалами, каждый из которых был сначала воином, а уж потом администратором. Двое наиболее знаменитых даймё, Такэда Сингэн (1521–1573 гг.) и Уэсуги Кэнсин (1530–1578 гг.), более десяти лет воевали друг с другом, каждый год встречаясь для битвы на одном и том же месте. В борьбу таких аристократов вовлекались десятки небольших семей, занимавшиеся весьма респектабельным делом — кражей земель и собственности друг у друга.

Карта Японии периода Момояма

Вертикальный свиток с изображением самурая начала XVI в.

В это непростое время, в 1543 г., в Японию прибывают португальские купцы, а с ними огнестрельное оружие, которого японцы никогда прежде не видели — это были простые фитильные мушкеты, называемые аркебузами. В течение удивительно короткого промежутка времени японцы сумели по достоинству оценить возможности нового оружия и начали изготавливать его копии, ничуть не уступающие оригиналам. Огнестрельное оружие стало решающим дополнением к японскому вооружению, которое в течение столетий ограничивалось луком, мечом и копьем.

К 1549 г. аркебузы в Японии уже были в широком употреблении — как Такэда, так и Уэсуги охотно использовали их в сражениях друг против друга. Когда Такэда Сингэн умер в 1573 г., судьба клана оказалась в руках его сына Такэда Кацуёри, который унаследовал армию, никому не уступающую по уровню боевой подготовки. Самураи Такэда были отважными и преданными воинами и славились удачными кавалерийскими атаками, а пехотинцы имели репутацию дисциплинированных и стойких солдат, в отличие от пехотинцев других даймё.

В 1575 г. Такэда Кацуёри выступил против одного из величайших и талантливейших стратегов в истории самураев — Ода Нобунага. Такэда долгое время угрожали политическим интересам Ода, пока эта угроза не приобрела вполне реальные формы, когда Такэда Сингэн осадил Нагасино — один из ключевых замков Нобунага. Почувствовав благоприятный момент для нанесения решающего удара по врагам, Ода Нобунага лично возглавил вспомогательное войско и вывел его к осажденному замку. Дабы нейтрализовать знаменитых конников Такэда, Ода построил своих лучших аркебузиров в три ряда далеко за деревянным частоколом. Результат оказался потрясающим. Одна за другой следовали кавалерийские атаки Такэда, но все они наталкивались на губительный ружейный огонь. Такэда понесли очень серьезное поражение, а в японской военной истории открылась новая глава.

Победа при Нагасино показала не только эффективность огнестрельного оружия, но и существование потенциальных предпосылок для создания «армии» в современном смысле этого слова — если для эффективного владения луком требовались годы тренировок и определенные физические данные, то меткой стрельбе из аркебузы можно было в кратчайшие сроки обучить любого крестьянина. Однако Нобунага, как до него и Сингэн, отлично понимал, что армия не может состоять из одних только крестьян. Их необходимо обучить, организовать, привить дисциплину, накормить и хорошо экипировать. Полководец, имеющий такую армию, мог добиться выдающихся результатов — армии численностью в 100 тыс. и даже, как показали дальнейшие события, численностью в 250 тыс. солдат, полностью вооруженных и экипированных, могли перебрасываться с одного конца страны на другой и даже на территорию Кореи.

Гравюра, изображающая самурая с но-дати (большим полевым мечом).

Оборонительный комплект в стиле до-мару с огромными содэ (наплечниками).

Примеру Нобунага следовали другие даймё, но в 1582 г. оставшийся единственный раз в жизни без охраны Нобунага был убит одним из своих военачальников. Месть последовала незамедлительно. Тоётоми Хидэёси, протеже Нобунага, начавший военную карьеру в качестве носильщика сандалий, в течение нескольких дней расправился с предателем и объявил себя наследником Нобунага. Нескольких других претендентов Хидэёси разгромил в ходе военных кампаний, добиваясь успеха за счет стремительной переброски огромных воинских контингентов из одного региона страны в другой и опираясь при этом на союзников, поддерживающих порядок на подвластных им землях.

Только один из его соперников оказался действительно опасным. Токугава Иэясу сражался рядом с Хидэёси при Нагасино, где оба многому научились. В итоге, оба блестящих полководца оказались в 1584 г. втянутыми в «окопную войну», заняв оборонительные позиции на склонах горы Комаки. По прошествии времени обе армии отошли к югу от Комаки, где и встретились в решительном сражении при Нагакутэ; Иэясу победил, после чего вступил в союзнические отношения с Хидэёси.

С этого момента Хидэёси стал набирать силу, и земли Японии одна за другой покорялись ему. Первым пал остров Сикоку, затем Кюсю, находившийся под властью древнего клана Симадзу, и, наконец, провинции тихоокеанского побережья, которыми правил клан Ходэё, и северные земли клана Датэ. В 1590 г., когда Хидэёси поднялся на башню замка Одовара и осмотрелся вокруг, он мог с уверенностью сказать, что вся Япония лежит у его ног. Своему союзнику, блестящему полководцу и администратору Токугава Иэясу он даровал замок и город Эдо, которые отныне стали его фамильным гнездом. О том, что это было достойное приобретение, можно судить хотя бы по тому факту, что город Эдо называется сегодня Токио.

Тем временем Хидэёси планировал военную операцию, которая, в случае ее успешного проведения, могла бы повлиять на весь ход мировой истории — он собирался покорить Китай. До этого японцы никогда не продвигались дальше корейской границы. В течение шести лет самураи оккупировали Корею, осаждали крепости и сражались с регулярными армиями Кореи и Китая. Вторжение, которое успешно началось под командованием фанатичного самурая Като Киёмаса, потеряло свою остроту после нападения корейского флота на коммуникационные линии японцев. Самураи сражались отчаянно, и все же, несмотря на их огромную численность (в экспедиционный корпус входило около 200 тыс. человек), операция завершилась неудачей. В 1596 г. измотанные и деморализованные самураи вернулись в Японию, где правил пятилетний сын великого Хидэёси, со смертью которого военная кампания в Корее потеряла актуальность.

Вскоре назначенный Хидэёси совет регентов раскололся, и этот раскол завершился 21 октября 1600 г. кровавой и тяжелой битвой при Сэкигахара. Победил Токугава Иэясу, бывший союзник Хидэёси. Эта победа имела куда большее значение, чем любая из побед Хидэёси, поскольку после битвы при Сэкигахара Япония обрела первого сегуна из клана Токугава, которым суждено было править страной на протяжении 250 лет.

Армия Токугава, одна из самых боеспособных в Японии, теперь стала правительственной армией. Однако ей пришлось принять участие еще в одной военной кампании, когда достигший совершеннолетия сын Хидэёси по имени Хидэёри в 1614 г. заперся в замке Осака с 60 тыс. лишенных имущественных прав и отчаявшихся самураев. Последовала самая широкомасштабная в японской истории осада, во время которой Токугава пытались одолеть защитников крепости путем использования всевозможных хитростей — от бомбардировки до подкупа. В 1615 г. замок, наконец, пал в результате генерального сражения, развернувшегося у его стен — это была последняя битва такого масштаба между двумя самурайскими армиями.

В этот период самурайская военная организация достигла своего совершенства — отныне она будет постепенно деградировать, поскольку самураи почти перестанут воевать. Восстание 1638 г. на полуострове Симабара показало, до какой степени может опуститься армия, если будет лишена возможности воевать, а старым воинам останется лишь тешиться воспоминаниями о славных победах периода Момояма, золотого века самурайской истории.

 

АРМИИ САМУРАЕВ

Вместе с расширением масштаба военных операций в XVI в. увеличивалась численность участвовавших в них войск. Документальные данные, касающиеся клана Симадзу, господствовавшего на острове Кюсю, свидетельствуют о резком увеличении в середине XVI в. численного состава воинских подразделений, и несмотря даже на стесненные обстоятельства, в которых оказался этот клан после поражения от Хидэёси в 1587 г., они, начиная с 1590 г., регулярно поставляли в его армию довольно внушительные воинские контингенты.

Полевые армии клана Симадзу, 1411–1614 гг.

1411 г. — Армия под командованием Симадзу Мотохиса 3 тыс. человек

1484 г. — Армия под командованием Симадзу Такэхиса 5 тыс. человек

1576 г. — Покорение северного Кюсю

100 тыс. человек 1576 г. — Осада Симадзу Ёсихиса замка Минамата 115 тыс. человек

1592 г. — Воинский контингент клана Симадзу отправляется в Корею 15 тыс. человек

1600 г. — Симадзу при Сэкигахара 12 тыс. человек

1614 г. — Осака — зимняя кампания 10,5 тыс. человек

Учитывая, что сражения велись между союзниками различных даймё, можно увидеть, что масштаб военных действий, начиная примерно с 1550 г., непрерывно возрастал.

Существенное увеличение численного состава войск происходило за счет представителей низких сословий, или асигару. Сам термин, означающий «легкая нога», указывает на их социальный статус — это были разорившиеся крестьяне или преступники и авантюристы, которые стремились в феодальную армию, чтобы безнаказанно грабить и убивать. Самураи всегда относились к присутствию в армии таких элементов как к неизбежному злу, при условии, что они не вмешиваются в их благородные дела; но, по мере распространения огнестрельного оружия, многие даймё начали проявлять некоторую заботу по отношению к своим асигару, которые теперь являлись костяком их армий. Только они руководствовались не филантропическими соображениями, а стратегической необходимостью — если территории противоборствующих сторон во времена войны Гэмпэй (1180–1185 гг.) располагались на расстоянии до 500 км друг от друга, то все воюющие даймё XVI в. были соседями. Поэтому недовольные чем-либо асигару могли легко перейти границу и вступить во вражескую армию.

Только обладавшие хорошими аналитическими способностями даймё (как, например, Такэда Сингэн) умело балансировали между сельскохозяйственными и оборонительными нуждами своих провинций. Они должны были обеспечивать определенный уровень боевой подготовки своих асигару без нанесения ущерба сельскохозяйственному сектору Принцип, на который опирались удачливые даймё при распределении человеческих ресурсов, заключался в круглогодичном обеспечении обороны своих территорий без прерывания селькохозяйственного цикла — при этом наступательные боевые операции могли осуществляться только в определенные периоды времени. Военные действия планировались таким образом, чтобы они могли завершиться до наступления зимы или сбора урожая.

Характерным примером противоположного подхода являются действия Ходзё Удзиясу (1515–1570 гг.), который в 1565 г. призвал к оружию всех своих подданных мужского пола в возрасте от пятнадцати до семидесяти лет, угрожая смертной казнью тем, кто не подчинится, усилив свою угрозу словами, что «даже дрессировщик обезьяны не избежит наказания».

Мы можем определить примерную численность войск, участвовавших в том или ином сражении, поскольку те даймё, которые находились в подчинении своего сюзерена, — а во времена правления Хидэёси это были почти все даймё — обязаны были обеспечивать своего господина живой силой. Рекрутские записи, из которых нами и почерпнуты следующие сведения, дают отличную возможность для ознакомления с численностью и структурой типичных для того времени воинских подразделений, а также для подсчета личного состава в армиях других даймё.

Каждый даймё, а точнее, каждый землевладелец, вплоть до беднейшего самурая, был обязан поставлять в армию своего господина определенное количество воинов, которое зависело от количества риса, собираемого на его полях, измеряемого в коку. Одно коку равнялось количеству риса, необходимого для питания одного человека в течение года.

Одна из ранних рекрутских записей относится к мобилизации войск клана Симадзу при подготовке нападения на крепость Такабару в октябре 1576 г. Те из подданных, кто владел одним тё рисовых полей, дающих урожай около 30 коку, обязаны были сами явиться на сборный пункт и привести с собой одного человека. Те, кто владел двумя тё земли, обязаны были явиться сами и привести с собой двух человек, и так далее — до владельцев 10 тё земли (300 коку), которые были обязаны привести с собой десять человек. Они обязаны были явиться со своими доспехами из расчета по одному доспеху на одно тё земли и с месячным запасом риса, а те, кто служили дольше этого срока, обеспечивались рисом за счет своего господина.

Когда Хидэёси в 1592 г. готовился к вторжению в Корею, даймё ближайшего к Корее острова Кюсю получил приказ мобилизовать в экспедиционный корпус подданных из расчета по шесть человек на сто коку — другим даймё предписывалась мобилизация людей в количестве обратно пропорциональном расстоянию от их земель до места высадки десанта на побережье Кореи. Во времена Сэкигахара и Осака даймё поставляли в армию господина примерно такое же количество живой силы — в пропорции два конника и двадцать пехотинцев на 1 тыс. коку (эти цифры подтверждаются записями европейских наблюдателей того времени). Исходя из этой пропорции, можно подсчитать, какое количество подданных разных даймё принимали участие в той или иной битве. Например, Ии Наотака, принимавший активное участие в осаде замка Осака, имел в 1610 г. доход в 10 тыс. коку. Можно с уверенностью констатировать, что численность его отряда составляла примерно двадцать конных и двести пеших воинов.

Что касается вопросов распределения вооружения среди мобилизованных солдат, то рекрутские записи снова приходят на помощь. Таковы записи клана Симадзу, которые велись во время подготовки к штурму замка Минамата в 1581 г. Это было время, когда могущественный клан бросил все свои силы на завоевание Кюсю, которое завершилось его поражением в 1587 г.

Первый лагерь: Симадзу Иэхиса с 31 тыс. человек, включая 53 моногасира (капитанов)

Второй лагерь: Симадзу Тадахира с 31 тыс. человек, включая 51 капитана

Главный лагерь: Командующий Симадзу Ёсихиса с 53 тыс. человек, включая 70 капитанов

Приводятся подробные сведения о составе личного отряда Ёсихиса:

Офицеры и гонцы (перечисляются поименно)

Асигару:

100 копейщиков (10 из которых — в резерве), с самураем (пешим) среди копейщиков; под командой 2 бугё (комиссаров — офицеров, стоящих над копейщиками); 100 лучников (10 из которых — в резерве) с самураем (пешим) среди лучников, под командой 2 бугё (комиссаров); 100 аркебузиров (10 из которых — в резерве) с самураем (пешим) под командой 2 бугё

Общий штат:

3 военных комиссара с 30 воинами каждый

2 штандартных комиссара

3 знаменосца с 60 воинами

4 комиссара по работам, с ними 12 человек

4 комиссара по лошадям

Персональный штат:

Слуги господина: 20 человек, включая 4 носильщиков

Ответственные за казну господина: 6 конников, 60 пехотинцев

60 комоно (пажей)

2 носильщика головных уборов

2 носильщика жезлов

12 обычных носильщиков

3 ящика с доспехами, 9 носильщиков

3 лошади, 2 оседланные, одна без седла, 15 коноводов

3 носильщика сандалий

Вооружение господина:

3 лука, 3 носильщика

3 колчана, 6 носильщиков

2 нагината (особого древкового оружия наподобие алебарды), 3 носильщика

2 копья, 3 носильщика

2 но-дати (больших полевых меча), 3 носильщика

3 катана (длинных меча), 3 носильщика

1 вакидзаси (короткий меч), 3 носильщика

Хозяйственный штат:

2 начальника с 35 подчиненными, включая 9 человек, ответственных за разведение огня, 2 специалиста по приготовлению риса, 6 конюшенных и 9 рабочих.

Сорок лет спустя Симадзу Иэхиса, племянник Ёсихиса, послал армию в помощь Токугава, осаждавшим замок Осака. Численность ее была много меньше, но мы не располагаем достаточно подробными сведениями о составе личной гвардии командира. На 20 января 1614 г. армия состояла из трех контингентов общей численностью 10,3 тыс. человек со 187 нобори (длинными вертикальными флагами, несущими мон (геральдическую эмблему Симадзу в виде черного креста в кольце) плюс 289 конных самураев.

Среди 10,3 тыс. человек были 750 рабочих и обоз из 300 человек с вьючными лошадьми.

Личная гвардия Симадзу Иэхиса

Телохранители: 456 пеших, 130 конных самураев

300 аркебузиров

200 лучников

200 копейщиков 56 знамен

50 щитоносцев с щитами

30 ящиков с доспехами

30 связок по 100 стрел, каждую связку несет один носильщик

30 упаковок пуль и пороха (для подразделения аркебузиров), одна упаковка на человека

50 упаковок пороха (50 тыс. выстрелов), одна упаковка на человека

Оруженосцы приближенных господина (число не установлено)

15 лошадей

Интересно отметить, что по сравнению с 1581 г., в армиях самураев появляется больше аркебузиров. Об этой тенденции свидетельствуют данные о численном составе воинского контингента Симадзу, отправленного в Корею в 1592 г., включавшего 1,5 тыс. аркебузиров, 1,5 тыс. лучников и 300 копейщиков; а в составе подкрепления, отправленного Датэ Масамунэ в октябре 1600 г. в распоряжение Токугава Иэясу, было 1,2 тыс. аркебузиров, 850 копейщиков и 200 лучников плюс 330 рабочих — носильщиков багажа и т. п.

Наиболее детальное распределение вооружения произошло после установления сёгуната Токугава в 1603 г. Начиная с этого времени, армия клана Токугава становится армией сёгуната, а значит, регулярной армией японского государства. Это подразумевало, что все самураи теоретически становились воинами огромной армии и должны были обеспечивать эту армию людьми и припасами в соответствии со схемой, мало отличающейся от описанной выше. В то же время, официальный статус даймё присваивался самураям с доходом от 10 тыс. коку и выше, а самураи с меньшим доходом делились на хатамото (знаменосцев, или «вождей»), имевших доход от 100 до 9,5 тыс. коку, и го-кэнин (слуг, или «ведомых») с доходом меньше 100 коку.

Даймё и знаменосцы поставляли живую силу в соответствии со схемой, которая с течением времени редко подвергалась ревизии — после финальной ревизии 1649 г. схема действовала без изменения до середины XIX в. Несколько примеров покажут, как она работала. Они взяты из ревизии 1649 г., однако маловероятно, что предыдущие списки сильно отличались:

Самураи-знаменосцы, доход 300 коку:

Личная прислуга плюс:

1 самурай (слуга)

1 копейщик

1 носильщик доспеха

1 коновод

1 носильщик сандалий 1 носильщик хасамибако (дорожный сундук, который носился на шесте)

1 носильщик багажа

Самураи-знаменосцы, доход 2000 коку:

Личная прислуга плюс 8 самураев (слуг)

2 носильщика доспеха плюс один запасной

5 копейщиков плюс 1 запасной

4 коновода

4 носильщика багажа

1 носильщик сандалий

2 носильщика хасамибако плюс один запасной

1 лучник

2 аркебузира

2 носильщика фуража

1 носильщик но-дати

2 командира асигару

1 носильщик шляпы от дождя

Все военнослужащие нестроевых подразделений могли в случае необходимости вооружиться и занять место в боевом строю. Схемы, действовавшие в отношении групп с большим доходом (3000 коку и выше), включали безоружных слуг (вакато) и пажей (комоно).

Наряду с набираемыми по мобилизационным схемам подразделениями, в армию Токугава входили также несколько «регулярных» корпусов и среди них элитные дружины О-бан, или Великой гвардии. Они появились в начале полководческой карьеры Иэясу и состояли из трех дружин, число которых в 1592 г. увеличилось до пяти, а в 1623 г. — до двадцати. Каждая дружина состояла из пятидесяти гвардейцев под командованием одного капитана и четырех куми-гасира («лейтенантов»). Численность дружины могла увеличиваться за счет военнослужащих, которых каждый из гвардейцев обязан был поставлять в соответствии с действующими мобилизационными схемами.

С 1575 г., а возможно и раньше, в армии Токугава появляется специальный корпус, который назывался уцукаи-бан, или «корпусом почетных гонцов». Изначально в нем находилось всего двадцать восемь человек — эти люди носили сасимоно (флажок, прикрепляемый сзади доспехов) с изображением иероглифа го, означающего «пять».

Начиная с 1603 г. армия Токугава пополняется за счет новых подразделений, основной задачей которых являлась охрана различных замков Токугава, таких как Эдо и Нагоя.

 

БИТВЫ САМУРАЕВ

Традиционно самурайское сражение, как оно описывается в старинных хрониках, начиналось с перестрелки лучников, после которой следовали вызовы на поединки. Однако к XVI в. этих «церемоний» уже не придерживались, и воинский опыт многих поколений самураев начал обретать разнообразные стратегические формы. Значительный вклад в их развитие внесли Такэда Сингэн и Уэсуги Кэнсин, чьи регулярные сражения при Каванакадзима (в 1553, 1554, 1555, 1556, 1557 и 1563 гг.) зачастую мало чем отличались от полевых учений с участием большого количества войск. Пока Сингэн и Кэнсин еще не были вовлечены в настоящие кровавые войны с полководцами, подобными Нобунага или Иэясу, обе стороны могли позволить себе использовать определенные тактические приемы, знакомые и проверенные, применительно к конкретным ситуациям.

Значительное влияние на развитие военного искусства периода Момояма оказало широкое распространение огнестрельного оружия и его использование, особенно в форме залпового огня, который доказал свою эффективность в битве при Нагасино. С этого момента аркебузиры большинства армий выдвигаются в первые ряды под защиту копейщиков, а лучники и снайперы занимают позиции среди аркебузиров и, пока те перезаряжают оружие, не дают поднять голову противнику.

Было разработан ряд стандартных боевых построений, большинство из которых имеют поэтические названия. Некоторые из них представлены на схемах.

(1) Ганко («птицы в полете»). Этот гибкий порядок легко может изменяться с развитием ситуации. Переднюю и тыловую части защищают аркебузиры, значительное количество которых сосредоточено также на флангах, чтобы в случае изменения диспозиции успеть совершить обходной маневр. Генерал находится в тылу, но ближе к центру, чтобы не терять связи с армией.

(2) Хоси («наконечник стрелы»). Атакующий порядок для стремительного наступления в классическом японском стиле. За несколькими рядами аркебузиров следуют самураи авангарда, которые заполняют бреши во вражеских рядах, образующиеся в результате ружейного огня. Поскольку этот порядок очень мобильный, барабаны и другие сигнальные инструменты несут подданные самого господина. «Наконечник стрелы» предназначен для быстрого проникновения в корпус вражеской армии, поэтому фланги атакующего войска обороняют только лучники и копейщики.

(3) Саку («замочная скважина»). Считался самым эффективным оборонительным порядком против «наконечника стрелы». Шесть рядов аркебузиров, поддерживаемых двумя рядами лучников, выстраиваются углом навстречу «наконечнику стрелы» и останавливают его перекрестным огнем. Самураи, чтобы выдержать натиск атакующих, формируют подобие «замочной скважины» вокруг своего генерала.

(4) Какуёку («журавлиное крыло»). Лучший боевой порядок для окружения противника. Опять аркебузиры и лучники подавляют противника огнем, за ними самураи авангарда вступают в рукопашную схватку, а вторая дружина начинает обходить вражеское войско с флангов. Обратите внимание на слегка изогнутые и выдвинутые вперед фланги второй дружины — такое построение не может навести врага на мысль об угрозе немедленного окружения. Он будет, скорее, ожидать атаки передней дружины, а именно этого и хочет добиться от противника командующий армией.

(5) Кояку («ярмо»). Построение называется так, поскольку напоминает очертаниями ярмо на шее быка. Это очень гибкое построение, обеспечивающее надежную оборону как против «журавлиного крыла», так и против «наконечника стрелы». Выдвинутый вперед отряд останавливает движение противника на достаточно долгое время, чтобы определить его тактический замысел. Второй и третий отряды действуют соответственным образом — либо формируют «замочную скважину» против «наконечника стрелы», либо рассредоточиваются, чтобы избежать окружения.

(6) Гёрин («рыбья чешуя»). В таком порядке обычно выстраивается армия, уступающая по численности противнику, если ставится цель его разгрома в типично самурайском стиле. Напоминает «тупой наконечник стрелы», предназначенный не столько для стремительной атаки противника, сколько для осуществления постоянного давления на его боевые порядки. Своим названием обязан форме построения авангарда и второго отряда.

(7) Энгэцу («полумесяц»). Применяется для обороны в ситуации «спиной к стене». Армия еще не окружена противником, но понесла тяжелые потери, и есть большая вероятность того, что может оказаться в окружении. Разгромленные корпуса оттягиваются назад, а передовой отряд и другие выстраиваются в форме полумесяца, которая может меняться по ходу ситуации. Аркебузиры выстраиваются в глубине оборонительных порядков впереди длинных шеренг копейщиков и лучников.

Существует множество других порядков, представляющих главным образом вариации описанных выше. «Голова тигра» — это модификация построения «птицы в полете», рассчитанного на вдвое меньшую армию. «Длинная змея» давала возможность для атаки с обеих сторон, а «лежащий дракон» являлся разновидностью «головы тигра» и применялся для построения на вершине горы.

От умения полководца зависело, как долго его войска смогут сохранять описанные боевые порядки, прежде чем самураи не загорятся отвагой и не начнут самостоятельно сражаться с противником. Во время летней кампании при Осака в 1615 г. гарнизон осажденной крепости, состоящий в основном из ронинов (самураев, лишенных имущества), занял позиции напротив великой армии Токугава. Несколько ронинов из передних рядов начали стрелять из аркебуз, несмотря на команду не открывать огонь, — в результате их преждевременных действий была испорчена тщательно спланированная наступательная операция.

Стремление любой ценою добиваться славы всегда господствовало в среде самураев. Особенным почетом пользовались те, кто первыми вступали в сражение, и можно привести множество примеров, когда необдуманная поспешность приводила к неудаче всей операции. Наиболее красноречивым примером может служить недисциплинированное поведение Фукусима Масанори и Икэда Теру-маса, которое они проявили в 1600 г. Иэясу отправил их с войсками для захвата замка Гифу, гарнизоном которого контролировались две главные дороги, ведущие из столицы Иэясу Эдо (Токио) на запад. Для успешного осуществления стратегического плана Иэясу, кульминацией которого стала битва при Сэкигаха-ра, необходимо было как можно быстрее овладеть замком Гифу. Вместо этого Икэда и Фукусима принялись оспаривать друг у друга право первого удара по замку и были даже готовы ради этого выйти на поединок, однако здравый смысл восторжествовал и они согласились на компромисс: Фукусима атаковал замок с фронта, а Икэда — с тыла.

Кроме этих традиционно японских проблем, полководцам приходилось иметь дело с обычными в этих случаях трудностями — очень часто была затруднена связь между различными подразделениями. Токугава Иэясу однажды заметил:

«Ошибочно полагать, что сражения можно выигрывать, сидя на складном стуле и отдавая приказы с жезлом в руке, как это делают многие… Командир никогда не победит, если будет видеть перед собой только спины своих подчиненных. В сражении лучше всего стремительно двигаться вперед…»

Сам Иэясу в сражениях принимал гораздо более активное участие, нежели многие из его современиков и обычно руководил ими, сидя на коне. Современник отмечал, что он начинал сражение достаточно спокойно, направляя действия войск командирским жезлом, но в разгар битвы воодушевлялся и принимался колотить по луке седла кулаками, выкрикивая: «Какарэ! Какарэ!» («На них! На них!»). В последней своей битве при Осака, когда ему было уже семьдесят три года, он настолько приблизился к противнику, что был ранен копьем.

Визуальные сигналы подавались генералами, и командиры самураев действовали согласно указаниям генеральского жезла. Этот жезл назывался сайхай и представлял собой короткое древко с кисточкой из кожи или бумаги. В качестве командирских жезлов могли также использоваться веера. Утива, применяемые сегодня судьями в борьбе сумо, были жесткими и имели форму восьмерки. Младшие офицеры носили тэцутэн, выглядевший как обыкновенный веер, за исключением внешних пластин, которые (а иногда и все пластины) были металлическими. Они обтягивались пергаментом и декорировались рисунком с изображением восходящего солнца. Популярными были рисунки, выполненные в черных, красных и желтых тонах.

Звуковые команды подавались барабанами, трубами из раковин и гонгами.

Для командного пункта выбиралась удобная позиция, например, на вершине горы. Командный пункт огораживался маку — ширмами высотой в человеческий рост, которые подвешивались на столбах, закопанных в землю. На маку обычно красовалось крупное изображение — мон (герб) командующего. По окончании сражения победивший полководец занимал место внутри маку и приступал к церемонии осмотра голов. В течение веков лучшим доказательством победы считалась голова поверженного врага, но к периоду Момояма обычай осмотра вражеских голов стал приобретать черты ритуала. Командующий облачался в полное боевое снаряжение и усаживался на лакированный складной стул, зачастую покрытый медвежьей или тигровой шкурой, с сайхаем или утива в руке. После этого самураи подносили ему головы наиболее известных противников, а командующий их осматривал, сопровождая это дело комментариями. Перед осмотром каждая голова вымывалась, причесывалась и устанавливалсь на деревянную квадратную доску со штырем посередине, на котором она и держалась. Головы подносились пешим самураем, а если деревянных подставок не хватало, вместо них использовались боевые вееры, присыпанные листьями, впитывающими кровь. К узлу волос на отрубленной голове крепилась записка с именем самурая, добывшего эту голову.

Даже полководцы уровня Иэясу были людьми суеверными и большими знатоками различных примет. Древние полководцы нередко отказывались от наступления только потому, что оно должно было вестись в направлении, которое считали неблагоприятным именно в этот день, и остатки этих верований еще продолжали сохраняться. Самураи придерживались древней традиции съедать перед сражением три «благоприятных» блюда. Эти блюда — вяленые аваби (моллюски), комбу (морские водоросли) и каштаны — подавались на лакированном подносе вместе с сакэ (рисовой водкой) и должны были принести удачу съевшему их самураю.

Если в условиях полевого сражения нарушения воинской дисциплины почти исключались, поскольку влекли за собой неизбежную гибель нарушителей, то на марше или в лагере командиру приходилось нередко прибегать к очень строгим мерам по укреплению дисциплины и порядка. Любопытный приказ издал Токугава Иэясу, когда в 1590 г. стал лагерем под стенами замка Одавара:

«1. Если кто-то без приказа выступит на врага, будет наказан.

2. Каждый, кто выдвинется слишком далеко вперед, даже ради совершения воинского подвига, будет наказан.

3. Каждый, кто перейдет в другой отряд без уважительной на то причины, будет лишен коня и оружия.

4. Если войско движется маршем, никто не вправе покидать его рядов. Порядок движения должен строго соблюдаться. Если же кто-то его нарушит, командир подразделения будет наказан.

5. Каждый, кто не подчиняется приказам бугё („комиссаров“), будет наказан.

6. Когда войско находится на марше, все знаменосцы, аркебузиры, лучники и копейщики должны двигаться в установленном порядке под командой бугё. Любой нарушитель будет наказан.

7. Длинные копья разрешается носить только в походном строю.

8. Каждый воин, лошадь которого отобьется от лагеря, будет наказан.

9. Что касается обоза, необходимо строго следить за тем, чтобы его служащие занимали отведенное им место, не смешиваясь с остальными воинами. А кто это сделает, будет казнен на месте. (Обратите внимание, что это было первое нарушение, которое наказывалось смертной казнью).

10. Без приказа никто не может схватить мужчину или женщину. Воинам передового отряда запрещается без приказа поджигать дома на землях противника.

11. Строго запрещается насилие в отношении торговых людей. Замеченные в этом будут казнены на месте.

12. Любой, кто покинет лагерь без приказа, будет наказан».

Войско на марше, должно быть, представляло внушительное зрелище. Когда Хидэёси выступал на войну с кланом Одавара, улицы Киото были запружены народом. Были даже соружены деревянные трибуны, чтобы горожане могли лучше видеть проходящее войско. В 1578 г. Хидэёси (занимавший тогда более скромное положение) по приказу своего хозяина Ода Нобунага выступил из Киото на войну с кланом Мори. Тогда его армия двигалась в следующем порядке:

1. Знаменосцы

2. Аркебузиры

3. Лучники

4. Копейщики

5. Пешие самураи

6. Конные самураи

7. Военные барабаны, трубы и гонги

8. Самураи-«комиссары»

9. Сам Хидэёси, следующий за оруженосцем, слугами и сопровождаемый носильщиком шлема

10. Самураи

11. Знаменосцы

 

ОСАДЫ

Для оценки осадных приемов, применявшихся в Японии, необходимо хоть немного разбираться в особенностях японского замка. Тактика укрепления боевых позиций начала широко применяться в XIV в., когда такие полководцы, как Кусуноки Масасигэ, не гнушались возведением заградительных сооружений типа деревянных частоколов. Искусство возведения замков начало по-настоящему развиваться в XVI в., и стимулом этому послужило появление огнестрельного оружия. Совсем противоположная тенденция наблюдалась в современной Европе, где появление огнестрельного оружия сопровождалось прекращением строительства замков. Причина заключалась в том, что в Японии, как мы увидим, никогда не производились пушки большого калибра, и поэтому замки были эффективной защитой против аркебузного огня и кавалерийской атаки.

Старинная гравюра с изображением замка Касугаяма, построенного Уэсуги Кэнсином (1530–1578 гг.)

В определенном смысле замки можно рассматривать в качестве конечного продукта естественного развития ранних фортификационных сооружений. Обычно замки сооружались на возвышенных местах, а если таковые отсутствовали, — на искусственных насыпях, которые обкладывались огромными каменными блоками. Это придавало их стенам характерную изогнутую форму, что способствовало смягчению толчков от землетрясений, которые так часты в Японии, но также увеличивало их площадь, что было только на руку атакующим.

Замок служил отличной базой для размещения живой силы в условиях военных действий, требовавших быстрой переброски войск в различные концы страны. Наконец, он являлся символом могущества господина, и никто не понимал этого лучше, чем Нобунага, чья величественная крепость Адзути — первая башенная крепость в Японии — служила образцом для подражания. Хидэёси построил такую же крепость в Осака, а Иэясу в Эдо.

Японские замки состояли как бы из двух отдельных частей. Массивные каменные стены, окруженные рвом, напоминали об английском замке, но на этом сходство заканчивалось. Внутри стен располагались различные сооружения в типично японском стиле. Эти сооружения были деревянными, и позднее ставились на обложенные каменными глыбами насыпи в форме башен. Легкие, изящные башни резко контрастировали с их каменными массивными основаниями.

Во избежание поджогов японцы укрепляли деревянные постройки дополнительными стенами. Поскольку в средневековой Японии не было специальных машин для метания зажигательных снарядов, то поджог внутренних построек замка был редкостью.

Наиболее распространенным, если не самым эффективным, приемом, применяемым при осаде, была прямая атака на стены крепости или на ворота. Она могла стоить осаждающим больших человеческих и материальных потерь, поскольку осажденные вели со стен прицельный огонь по идущим на приступ врагам. Защитники замка могли также отступить от его стен (как это было сделано в Осака в 1614 г.), занять боевые позиции и открыть залповый огонь по вражеским самураям, появляющимся на стенах. Если атака удавалась, то лишь за счет значительного численного превосходства атакующих, как это было во время корейской войны, когда крепости падали одна за другой под натиском фанатичных японцев. При Тон-гнаи командующий армией Кониси Юкинага первый приставил к стене бамбуковую лестницу.

Опыт корейской войны, особенно ее финального периода, когда корейские замки защищались китайскими гарнизонами, оказал значительное влияние на развитие осадной техники. Минирование замков стало широко применяться после того как Хидэёси впервые добился с его помощью успеха при взятии крепости Камэяма в 1583 г. Эффективным средством против минирования считались рвы, но однажды

Хидэёси сумел превратить даже это оборонительной сооружение в наступательное средство. Он заметил, что замок Такамацу стоит на низменном месте в долине, возле которой протекала река. Приказав своему войску перегородить плотиной реку, он направил ее воды в долину. По мере того, как вода медленно поднималась вверх, Хидэёси продолжал обстреливать ее защитников из мушкетов, пока осажденные наконец не сдались.

Наступление осаждающих можно было останавливать посредством различных препятствий. Одним из эффективнейших средств против пеших воинов, обутых в соломенные сандалии, были металлические четырехгранники с шипами, один из которых всегда торчал острием вверх. Деревья спиливались и укладывались таким образом, что их ветки торчали в сторону наступающего врага, но особенно тяжелые увечья наносили вкопанные в землю острыми концами вверх бамбуковые стебли. В землю также вбивались короткие колышки, которые спутывались между собой веревками, образуя средневековое подобие современного проволочного заграждения. Все препятствия служили одной цели: нанести противнику увечье, если это возможно, но главным образом, остановить его продвижение к стенам, поскольку остановленный противник представлял собою отличную мишень для аркебузиров и лучников.

Като Киёмаса принадлежит честь изобретения нескольких осадных приемов, впервые примененных во время корейской войны. При осаде одной китайской крепости, окруженной глубоким сухим рвом, Киёмаса приказал всем своим солдатам нарезать стебли риса. Ночью самураи забросали этими охапками ров — образовавшаяся куча поднялась на высоту крепостных стен. Пока аркебузиры плотным огнем подавляли защитников крепости, самые решительные самураи поднялись на стены и уничтожили вражеский гарнизон.

Другим изобретением Киёмаса была колесная повозка «панцирь черепахи», которая могла подъезжать к крепостной стене. Сверху повозку прикрывали высушенные на огне шкуры животных. Под защитой этих шкур пехотинцы выбивали камни из крепостных стен, проделывая в них бреши.

Если командующий убеждался, что не может взять крепость штурмом, он планировал взять ее измором. Для такого рода осады требовалась тщательная подготовка. В первую очередь замок изолировался от внешнего мира изгородью из охапок бамбука, привязанных к деревянному каркасу. В проемах между изгородью могли воздвигаться осадные башни, чтобы наблюдать за происходящим в замке. Осадные башни варьировались от простых четырехугольных вышек до массивных сооружений с деревянной наблюдательной платформой наверху, подобные тем, что Иэясу использовал при осаде Осака. Интересную разновидность представляла собой башня, изобретение которой приписывалось Ямамото Кунсукэ, славному генералу Такэда Сингэна. Башня состояла из платформы на колесах, поддерживающей высокую деревянную «этажерку» с блоком наверху. Наблюдатель помещался в деревянный ящик и поднимался наверх при помощи каната и блока. Вне сомнения, если на участке становилось слишком «горячо», его немедленно опускали вниз, так как любое появление людей возле осадной башни являлось сигналом для осажденных, которые немедленно открывали огонь из всех имеющихся видов оружия.

Японцы также изобрели мобильный вариант заградительных щитов. Они были двух типов — деревянные и бамбуковые, и в обоих имелись щели для стрельбы. Солдаты подкатывали щиты к крепостным стенам, прикрывая огнем атакующий отряд.

При взятии замков очень часто использовался и подкуп. Обычным действием предателей был поджог.

Как уже указывалось, японцы никогда не производили и не использовали орудия крупного калибра. Разумеется, они высоко оценивали их потенциал, поскольку немало пострадали от них во время корейской войны, но японские литейные технологии не были достаточно хорошими для производства орудий, не уступающих по качеству их европейским аналогам. Едва к японским берегам приставал иностранный корабль, как тут же начинались переговоры о покупке его вооружения. Таким образом по приказу Иэясу было изъято вооружение голландского корабля, на котором в 1600 г. в Японию прибыл первый англичанин Уилл Адаме. Это случилось незадолго до Сэкигахара, но ни одна из конфискованных пушек ни разу не выстрелила ни в этом сражении, ни в других сражениях того времени. Возможно, потому, что это были корабельные пушки, которые не имели колесного лафета и не могли применяться в полевых условиях. Колесный транспорт любого типа тогда использовался редко, все военные материалы переносились людьми или перевозились на лошадях или на судах вдоль морского побережья. Соответственно, в Японии периода Момояма не существовало такого рода войск, как полевая артиллерия, а пушки использовались главным образом при осадах.

Иногда бывает трудно определить, что подразумевают современники, рассказывая о более мощном, нежели аркебузы, огнестрельном оружии — то ли обыкновенные пушки, то ли крупнокалиберные мушкеты, именуемые настенными орудиями. Настенное орудие было вариацией большой аркебузы, из которой стреляли, поставив ее в амбразуре стены (японцы, в отличие от европейских мушкетеров, никогда не стреляли с ручной «подставки»). Одно из настенных орудий, применявшееся Токугава при осада замка Осака, сохранилось до наших дней. Оно весит 135 кг, а его длина 3 м. Изготовлено было оно в 1610 г.

Настоящие пушки применялись обеими сторонами при осаде Осака. Одна из пушек, находившаяся у осажденных, сохранилась в Японии. Это пушка, калибром 90 мм, длиной 2,9 м, стреляла 8-фунтовыми зарядами. Поскольку от нее остался только один ствол, невозможно точно сказать, из какого положения она стреляла. Возможно, использовалось некое подобие деревянной опоры, но реконструкция ее представляется проблематичной. Сохранился любопытный рисунок того времени, на котором пушка изображена стреляющей с крепостной стены. Создается впечатление, что единственной опорой ей служили тюки рисовой соломы.

Иногда пушки поднимались на осадные башни, с высоты которых обстреливались замки. Так, Иэясу прибегал к интенсивному обстрелу Осака как к средству психологического воздействия.

Что касается калибра орудий, то можно вспомнить, что на вооружении английского военного флота того времени находились кулеврины, стреляющие 18-фунтовыми зарядами, или фальконеты, стреляющие 5-фунтовыми зарядами, из чего можно сделать вывод, что японцы могли пользоваться орудиями того же калибра. В 1615 г., после падения Осака, Токугава Иэясу получил от голландцев в качестве презента два фальконета.

Помимо орудий, для бомбардировки замков применялась баллисты, стреляющие огненными снарядами. Это были простые катапульты, а снарядами служили емкости с горючей жидкостью. Известно, что одной из таких катапульт, первые упоминания о которых относятся к 1580–1590 гг., пользовался Кобаякава Такакагэ. Похожие модели применялись при осаде Осака.

 

ПЛАТЬЕ И ЭКИПИРОВКА: САМУРАИ

 

Мирное время

Форма одежды, которую надевал самурай, если только не готовился к сражению, то есть, если не облачался в доспехи, зависела от степени торжественности события. Основным мужским платьем было кимоно, длинное одеяние с широкими рукавами, закрывающее колени, которое иногда надевалось поверх белого нижнего белья того же покроя. Кимоно перехватывалось длинным поясом, который дважды или трижды оборачивался вокруг талии и завязывался спереди. За этим поясом самурай носил мечи.

Самурай надевал кимоно, если собирался пойти куда-нибудь развлечься летним вечером, и единственное, что он мог надеть под кимоно, была фундоси, или набедренная повязка. В других обстоятельствах он мог дополнить этот костюм широкими штанами хакама. Хакама больше напоминали раздвоенную юбку. Они были жестко накрахмаленными, имели широкие разрезы по бокам и подвязывались двумя комплектами шнуров спереди и сзади, которые затем обматывались вокруг талии. Хакама доставали до лодыжек, и когда самурай их надевал, то мечи засовывал за пояс кимоно, но поверх хакама.

Дайсё (два меча) были визитной карточкой самурая. Длинный, именуемый катана, представлял собой стандартный боевой меч; катана преуспевающего самурая отличался исключительной отделкой и зачастую являлся фамильной ценностью, передаваемой по наследству. Лезвие меча было слегка изогнутым, что усиливало его режущие свойства и делало идеальным оружием для рукопашного боя. Вдоль лезвия шла волнистая линия соединения закаленной, режущей части клинка и более мягкой полосы меча — такая комбинация сообщала ему твердость и упругость. Деревянная рукоять меча покрывалась самэ, кожей гигантского ската, а затем плотно обкручивалась темно-синим шелковым шнуром, чтобы не соскальзывала рука. Небольшая круглая цуба, или гарда, крепилась на месте соединения лезвия с рукоятью. Ножны могли покрываться лаком и крепко привязывались к поясу при помощи сагэо, шелкового шнура, пропускаемого через небольшие выступы на ножнах.

Короткий меч (вакидзаси) выполнялся в идентичном стиле. Оба меча носились режущей кромкой вверх, так что смертельный удар мог наноситься прямо из ножен.

Самурай был готов отразить нападение в любой момент, и когда такая угроза возникала, он быстро оправлял свою широкую и неудобную одежду, чтобы она не мешала в бою. Хакама подтягивались вверх и подтыкались изнутри за пояс, а рукава подвязывались при помощи тасуки, узкого кушака, который протягивался спереди через рукава и соединялся на спине. Опытный самурай мог проделать обе операции в считанные секунды.

На ноги самурай мог надевать носки с отделенными большими пальцами, называемые таби, которые будут описаны в разделе, посвященном доспеху. Таби в «гражданской форме одежды» были, как правило, белого цвета; летом их могли вообще не надевать, но самурай никогда не выходил босиком на улицу. Он обычно обувался в соломенные сандалии, или даже в гэта, деревянные башмаки на высокой платформе. Гэта никогда не надевались, если существовала угроза опасности, так как были очень неудобными и не давали быстро двигаться.

В более формальной обстановке, при несении караульной службы, например, самурай мог облачаться в хакама с катагину — такая комбинация называлась ками-симо (высокое-низкое). Катагину представляла собой любопытную разновидность безрукавки, плечи и спина которой были простеганы и накрахмалены, отчего торчали наподобие крыльев. Катагину была того же цвета и с тем же рисунком, что и хакама. Декоративным элементом ками-симо являлся мон — геральдический значок господина, который располагался на передних отворотах катагину, посередине спины, на рукавах кимоно, если оно надевалось под ками-симо, и на верху задней части хакама.

Самурай в оборонительном комплекте, типичном для периода Момояма.

Стандартный боевой меч, или катана.

По особо торжественным случаям в период Эдо, таким, как представление сегуну, высокопоставленные самураи надевали нага-хакама, очень длинные штаны, которые волочились по полу за самураем и полностью закрывали его ступни. Обладатель таких штанов должен был отличаться незаурядной ловкостью и прекрасной координацией. Считалось, что в таких штанах невозможно совершить убийство или, по крайней мере, сбежать после такового.

Воин, облаченный в ками-симо, комбинацию хакама (штанов) и катагину (безрукавки).

Самурай менял свое платье, когда отправлялся в путешествие, например, в одну из регулярных поездок в Эдо на аудиенцию к сегуну, которые стали традиционными в начале периода Эдо. Хакама идеально подходили для верховой езды, чего нельзя было сказать о катагину, вместо которой надевалась хаори, куртка для верховой езды. Те, кто путешествовал пешком, надевали хаори поверх других штанов, которые были поуже хакама и заправлялись в гетры. Пола хаори оборачивалась вокруг ножен, что придавало фигуре идущего самурая характерные очертания.

Головной убор состоял из большой соломенной шляпы, называемой каса, похожей на ту, что носят современные японские крестьяне, которая служила защитой от солнца и дождя. Другая разновидность этой шляпы полностью закрывала всю голову, только впереди была щель, через которую можно было смотреть. Это была полезная вещь для того, кто хотел остаться неузнанным, например, во время тайного посещения одного из веселых кварталов Эдо. На голову также могла надеваться повязка или капюшон, незаменимый в холодное время.

Самурай, который лишался имущественных прав в случае смерти или разорения своего хозяина, назывался «ронин», что означает «человек волн», поскольку такие люди переходили с места на место в поисках работы для своих мечей. Тысячи ронинов защищали стены замка Осака во время великой осады 1614–1615 гг., надеясь отомстить Токугава за своих бывших хозяев. В знаменитом фильме А. Куросавы «Семь самураев» все главные персонажи — ронины.

Ниндзя, специально тренированные шпионы и убийцы, использовавшиеся даймё, обычно с ног до головы закутывались в черное. Куртка напоминала покроем куртку современного дзюдоиста, а черный капюшон полностью закрывал голову, оставляя только щель для глаз. Узкие штаны заправлялись в гетры поверх черных носков, и даже соломенные сандалии были черного цвета со специальными мягкими подошвами, не издающими шума при ходьбе.

Важнейшим элементом внешнего вида любого самурая была его прическа, уходу за которой уделялось много внимания. Даже ронин мог испытывать определенную гордость по поводу этой части своего туалета, а для обыкновенного самурая считалось позором, если хотя бы одна прядь его волос не была месте. В начале XVI в. у самураев появился обычай выбривать переднюю часть головы. Изначально это делалось для того, чтобы волосы не мешали носить шлем, но к периоду Момояма такая прическа стала просто модной. Выбритая часть головы называлась сакаяки, а оставшиеся волосы заплетались в косичку (мотодори). Было два способа плетения косы. Один назывался тасэн-гами, поскольку такая коса напоминала бамбуковый веничек для чая, используемый в японской чайной церемонии. Этот способ заключался в том, что нижняя часть мотодори обматывалась бечевкой до тех пор, пока он не становился похожим на помазок для бритья. Другой способ, более простой, состоял в том, что намасленные волосы собирали в длинную узкую косу на затылке, сгибали ее вперед, затем назад и связывали. Этот способ, называемый мицу-ори, или тройной, был весьма популярен в период Момояма.

Воин, одетый в ками-симо и вооруженный двумя мечами.

Разновидность этого стиля называлась футацу-ори, когда коса укладывалась только вперед на сакаяки. Однако кончик косы всегда аккуратно обрабатывали бритвой.

Самурайские прически с мотодори — с выбритой передней частью головы (сакаяку) и не выбритой.

Молодые самураи, тем не менее, не выбривали голову. Волосы на этом месте образовывали треугольную челку, что в среде молодых самураев считалось особым шиком. На рисунке на стр. 25 показан Хонда Тадакуцу (1548–1610 гг.) в юном возрасте, причесанный в этом стиле.

Некоторые самураи вообще не брили голову, а зачесывали волосы назад и заплетали их в косу. Токугава Иэясу был яростным противником подобной практики, так как считал, что такая прическа не придаст хорошего вида голове, если она будет отрублена. Иэясу был большим специалистом по отрубленным головам и заставлял своих людей перед сражением окуривать волосы благовониями.

Когда доспех был надет, коса развязывалась и волосы зачесывались назад: на романтических гравюрах XIX в. самураи изображаются с развевающимися по ветру волосами.

Самураи, которые были одновременно буддистскими монахами, полностью обривали свои головы.

 

Война

Основным самурайским костюмом во время войны, которая охватывала большую часть периода Момояма, был оборонительный доспех. Поскольку это была эпоха, когда характер войны стремительно менялся, менялись также устройство, дизайн и качественные параметры оборонительных цоспехов.

Вплоть до XIII в. существовало два вида оборонительного доспеха: ёрой, тяжелый, похожий на коробку, богато орнаментированный доспех, предназначенный для конного самурая, и до-мару, оборонительный доспех пешего воина, который оборачивался вокруг тела и застегивался сбоку. Оба состояли из небольших металлических пластинок, называемых кодзанэ, которые соединялись посредством кожаного ремешка. Образующиеся таким образом пластинчатые полосы покрывались лаком для защиты от ржавчины и сошнуровывались шелковыми лентами, образуя легкую, но устойчивую оборонительную секцию. До-мару вполне мог состоять из одной такой большой секции, раздвоенной юбки (кусадзури) и поддерживающих всю конструкцию шнуров, пропускавшихся над плечами.

В течение XIV в. самураи столкнулись с необходимостью защиты передовых постов, а военные действия приобрели такой характер, когда лошади требовались только в качестве транспортного средства, поэтому все начали переходить на более легкие и более удобные оборонительные доспехи, предпочитая их тяжелому и неуклюжему ёрою. Таким образом, до-мару стал одновременно самурайским доспехом, и появилась его разновидность, называемая хара-маки, с разрезом сзади.

В течение XV — начала XVI вв. военные действия начинают приобретать все более затяжной характер, поэтому самураи были вынуждены носить доспехи в течение очень длинных отрезков времени без перерыва. Тогда мастера-оружейники при изготовлении доспехов начинают обращать особое внимание на такое немаловажное качество, как удобство, которое напрямую зависело от более равномерного распределения веса доспеха, поскольку до-мару, хотя и был легче ёроя, имел существенный недостаток — вся его тяжесть держалась на плечах. Конфигурация доспеха модифицировалась путем сужения его по направлению к талии, и основной вес теперь ложился на бедра, а не на плечи. Доспех в стиле тати-до снискал широкую популярность в период Момояма.

Юный воин с модной прической

Затем мастера-оружейники задумались об изменениях в самой конструкции доспеха. Стиль кодзанэ, при котором горизонтальные полосы собирались из множества маленьких пластин, обладал одним серьезным недостатком — каждая пластина имела не менее четырнадцати отверстий, что приводило к ослаблению металла. Также и сама система шнуровки горизонтальных полос, называемая кэбики-одо-си, имела несколько недостатков, проявлявшихся на полях сражений. В дождливую погоду шелковая шнуровка впитывала воду, что значительно увеличивало вес доспеха. В зимнее время влажный до-мару замерзал, превращаясь в ледяной каркас, а во время длительных летних походов шнуровка становилась грязной, дурно пахла и привлекала мириады муравьев и блох, что отрицательно сказывалось на здоровье его владельца. Наконец, в обильной шнуровке до (до — общее обозначение корпуса доспеха) застревали наконечники вражеских копий, вместо того, чтобы соскальзывать с пластинок, не причиняя вреда.

Доспех в стиле харамаки (с разрезом сзади)

Ответом оружейников на вышеуказанные недостатки явилась разработка различных стилей доспеха, которые широко использовались в период Момояма. Во-первых, многочисленные пластинки были заменены цельными полосами, каждая из которых состояла либо из отдельного куска металла, либо из пластинок, только склепанных, а не сошнурованных. Также значительно уменьшилось количество поддерживающих шнуров, что привело к появлению стиля, известного как сугакэ-одо-си, когда поддерживающие шнуры располагались попарно, или еще более простого стиля хиси-нуи, когда горизонтальные пластины соединялись посредством перекрестной шнуровки. Кусадзури (короткие пластины) также уменьшились в размере и в новых стилях располагались вокруг талии симметрично с корпусом до, нижняя окружность кусадзури была идентичной верхней окружности до.

Два стиля этого тосэй-гусоку (современного доспеха) назывались нуинобэ-до и могами-до. Нуинобэ-до состоял из двух частей (передней и задней), которые застегивались слева, и горизонтальных пластинок с закругленными верхними краями. Популярной разновидностью являлся могами-до. Это была многопластинчатая конструкция со шнуровкой в стиле сугакэ-одоси, характеризующаяся наличием выступов на краях горизонтальных пластинок. Секции крепились друг с другом посредством шарниров.

Кэбики-одоси не была окончательно забыта и применялась в ограниченном количестве для украшения. Необычными «смешанными» стилями шнуровки отличался дангаэ-до, состоящий наполовину из до, а наполовину — из кэбики и нуинобэ.

Как только в Японии распространяется огнестрельное оружие, перед оружейниками встает очередная задача. В результате, появляется окэгава-до. Этот доспех, отчасти напоминающий европейский, включал цельнометаллический до. Горизонтальные пластины склепывались, а не сошнуровывались, с верхними и нижними пластинами, образуя поверхность, которая, как полагали, могла выдержать прямое попадание аркебузной пули и стрелы. Существовали две основные разновидности доспеха, в зависимости от способа крепления отдельных пластин — горизонтального (ёкохаги-до) или вертикального (татэ-хаги-до). Лучшими татэхаги-до были доспехи, изобретенные Мётин Хисаиэ (1573–1615 гг.), который жил в Юкиноси-та, откуда этот стиль заимствовал свое название. Юкиносита-до имел гладкую поверхность без шнуровки, идеально отражающую пули и стрелы. Изготовители доспеха настолько были уверены в его надежности, что позволяли стрелять по ним из аркебуз, дабы покупатели сами могли убедиться в его защитных свойствах. Лучшим подтверждением высокого качества юкиносита-до стало указание Датэ Маса-мунэ (1566–1636 гг.) изготовить для всей его армии доспехи именно такого типа — единственным отличием между доспехами для высокопоставленных самураев и рядовых асигару была степень их отделки и комплектации.

Одной из разновидностей окэгава-до, также снискавшей широкую популярность, был хотокэ-до. Здесь места стыковок между пластинами были закрыты или полностью исключены за счет использования одной большой пластины, образующей совершенно гладкую, округлую поверхность.

Гладкая поверхность хотокэ-до служила отличным местом приложения художественных способностей оружейника, декорировавшего ее рисунками или чеканкой.

Два стиля тосэй-гусоку (современного доспеха): тати-до и могами-до.

Последняя (утидаси-до) выполнялась с необходимой осторожностью, так как чеканка приводила к ослаблению металлических компонентов доспеха, о чем свидетельствует горделивая надпись на сохранившемся экземпляре доспеха, датируемом 1681 г.:

«не из тонкого металла… тщательно сработанный с применением божественного способа ковки против стрел и пуль, которые его не пробьют. Вот почему он является сокровищем для храбрых воинов из самурайского клана».

Период Момояма характеризовался укреплением торговых связей с Европой. Особенно оживленная торговля велась с португальцами, и не удивительно, что ввозимый в Японию европейский доспех приобретал черты японских стилей. Медиальное ребро европейского доспеха вдохновило японцев на создание хатомунэ-до, или до с «голубиной грудью». Некоторые образцы японского доспеха включали в себя детали настоящего европейского обронительного костюма или настолько хорошо копировали их, что совершенно от них не отличались. Так, острогрудая испанская кираса могла комплектоваться с кусадзури, а сопровождающий ее шлем морион дополнялся элементами защиты шеи и навершием довольно оригинальной формы.

Доспех в стиле нуинобэ-до.

Весьма необычно выглядели доспехи, выполненные на основе хотокэ-до (состоящего из задней и передней пластин) в виде обнаженного человеческого торса с выпирающими ребрами и дряблой грудью горного отшельника.

Доспех периода Момояма выглядел не менее красочно, чем древние доспехи, главным образом благодаря цветной шнуровке в стиле кэбики-одоси. Сам доспех обычно покрывался черным или коричневым лаком и отделывался железом красноватого цвета (образующегося в результате контролируемого процесса коррозии). Реже использовался лак красного и желтого цвета. Последний применялся главным образом для отделки доспехов самурайского клана Ни, которые предпочитали яркие, кирпично-красные цвета с глубокой, насыщенной лакировкой. Шнуровка зачастую была темно-синего или василькового цвета, иногда она дополнялась разноцветной шнуровкой по белому в крайних рядах шеврона и называлась такая шнуровка «нитью дятла». Отделанный красным лаком доспех мог иметь шнуровку цвета охры и золота с белым.

Оборонительный доспех периода Момояма был, таким образом, очень практичным. Он был надежным, легким и несложным по устройству; можно сказать, что в период Момояма мастерство оружейников достигло своего апогея в деле обеспечения самураев оборонительными доспехами, позволявшими им двигаться совершенно свободно и максимально защищавшими их от пули, клинка и стрелы.

Оборонительный костюм самурая состоял из защиты туловища (до и кусадзури, описанных выше) и ряда других элементов, обеспечивающих защиту других частей тела. Все вместе они составляли оборонительный комплект, который, где это было возможно, отличался единством стиля и цвета всех его отдельных компонентов. На иллюстрациях на стр. 25–27 показан самурай периода Момояма, надевающий оборонительный костюм. Он начинает с фундоси, или набедренной повязки. Лучшим материалом для нее служила белая льняная или хлопчатобумажная ткань, зимняя фундоси была на подкладке. Затем он надевает ситаги, или рубашку. Ситаги была похожа на обычное кимоно в гражданском платье, только короче. Она застегивалась на груди и перехватывалась на талии оби (поясом). Он оборачивался дважды вокруг талии и завязывался спереди.

Надевание доспеха — от набедренной повязки до сунэатэ (поножей).

Надевание доспеха — от хайдатэ (защиты бедер) до ува-оби (пояса).

Надевание доспеха — от содэ (наплечников) до кабуто (шлема).

Пара хайдатэ (защиты бедер) и одна сунэатэ (потока) — крепежные шнуры на последней отсутствуют.

Кобакама, как явствует из названия, были укороченные штаны хакама, которые носились под доспехом. Они были уже хакама и короче — опускались примерно на 12 см ниже колен. Сперва самурай надевал левую штанину, затем стягивал последовательно задние и передние шнуры, завязывая обе штанины спереди.

Теперь показанный на иллюстрации самурай присел, чтобы надеть таби, пару носков с отделенными большими пальцами, какие в Японии носят и по сей день. Затем вокруг лодыжек оборачивались кя-хан (гетры), в которые заправлялись штанины кобакама. Становится ясно, почему самурай надел носки с отделенными большими пальцами, когда мы видим, как он приступает к следующему элементу экипировки — варадзи, или соломенным сандалиям. У сандалий плетеные подошвы и два фиксированных шнура, которые проходят между большим и следующим пальцами. По периметру подошвы располагаются петли, через которые шнуры пропускаются и завязываются. Дополнительно сандалии рекомендовалось подвязывать с внутренней стороны ступни во время перехода по гористой местности, заснеженным или грязным дорогам или при форсировании болот и рек. Самурай всегда должен был иметь при себе пару запасных сандалий или человека, который бы их нес.

Надев сандалии, самурай, в том же положении сидя, надевает первый элемент собственно оборонительного комплекта — сунэатэ, или поножи. На стр. 28 показаны наиболее распространенные в то время сунэатэ. Они состояли из вертикальных пластин, соединенных шарнирами или кольчугой на тканевой основе. У поножей имелась специальная кожаная защита, крепившаяся в местах соприкосновения ноги со стременем.

Для защиты бедер использовался хайдатэ. Хайдатэ сильно смахивал на раздвоенный матерчатый передник, нижняя часть которого была обшита перекрывающими друг друга металлическими или кожаными пластинами. Они крепились на талии, а некоторые разновидности имели дополнительные крепления с двумя задними секциями, не позволяющими им подниматься. Поскольку хайдатэ предназначался в основном для защиты в конном строю, в пешем строю его иногда снимали, особенно перед началом ожесточенного рукопашного боя. Он также доставлял неудобства при переходе через болото, поэтому во время марша его надевали, но не затягивали при этом крепежные шнуры, чтобы в случае необходимости легко и быстро снять.

Югакэ (перчатки) делались из дубленой кожи, иногда украшенной узорами. Сначала всегда надевалась правая перчатка.

Существовало множество разновидностей котэ, или наручей, но все они изготавливались из плотной ткани, на которую нашивались кольчуга или небольшие металлические пластинки. Кольчуга неизменно покрывалась черным лаком, а металлические пластинки покрывались лаком того же цвета, что и остальные элементы доспеха. Длинный крепежный шнур пропускался изнутри через рукава котэ. У некоторых котэ рукава соединялись, у других крепились к петлям на до, а у третьих связывались на груди. Иногда они составляли единое целое с ваки-бики — матерчатой или кольчужной защитой подмышек.

Теперь самурай должен надеть основной элемент доспеха — до с дополняющей его кусадзури. Какого бы стиля ни был до, крепился он всегда одинаково — посредством внутренних поддерживающих шнуров, пропускаемых поверх кохирэ, или маленьких наплечников в виде шестиугольных подушечек, смягчавших давление шнуров на плечевые кости — и застегивался на правом боку, или, если это был харамаки, — за спиной. Основная тяжесть кирасы ложилась на бедра и смягчалась уже упоминавшимся поясом. Убедившись, что до сидит надлежащим образом, самурай плотно оборачивал вокруг талии ува-оби.

Теперь самурай был полностью экипирован от ступней до шеи. На этой стадии он должен был надеть содэ, или наплечники, если таковые входили в его оборонительный комплект. Усовершенствованные типы до и котэ вообще не нуждались в содэ. В комплект юкиносита-до, например, входили две металлические полукруглые пластины, которые защищали верхние части котэ. Если содэ входили в оборонительный комплект, то они обычно были небольшими и слегка изогнутыми и имели с внутренней стороны матерчатую подкладку, доходящую до уровня нижней пластины.

Пара котэ (наручей) с крепежными шнурами.

Прежде чем надеть элементы защиты шеи и головы, самурай должен прицепить свое оружие, которое обычно состояло из меча (катана) и кинжала (танто). Облаченные в доспех самураи никогда не носили короткого меча. Существовали различные способы крепления меча — он или затыкался за пояс, или подвязывался за ножны посредством шелкового шнура, или подвешивался к поясу (в стиле тати) режущей кромкой вниз.

Доспех в стиле нуинобэ-до со шлемом в стиле дзуна-ри с богатым налобным украшением.

Для защиты шеи служила нодова, или латное ожерелье, состоявшее из нескольких металлических пластинок, соединенных шнурами. Прежде чем надеть маску для защиты лица, или мэмпо, самурай оборачивал свою голову повязкой, или хатимаки, которая служила в качестве внутренней подкладки для шлема. Она обычно достигала в длину пяти футов и была традиционно белого цвета. Чтобы надеть хатимаки, самурай должен был развязать свои волосы, зачесать их назад и, приложив хатимаки к затылку, обмотать вокруг головы и подоткнуть ее концы спереди.

Маска для защиты лица (мэмпо) является наиболее узнаваемым компонентом японского оборонительного доспеха. Имелись различные разновидности мэмпо — от простой металлической пластины, закрывающей подбородок (хоатэ), до настоящей маски, закрывающей все лицо (сомэн). Наиболее популярной разновидностью была полумаска, закрывающая подбородок и щеки, иногда с элементом защиты носа, и с отверстием для рта. Маска традиционно покрывалась изнутри красным лаком и имела небольшое вентиляционное отверстие. Поскольку маска служила также для поддержания шлема, она снабжалась крючками, через которые пропускались его крепежные шнуры. Маске зачастую придавались черты человеческого лица с усами.

Если доспех периода Момояма отличался довольно скромной отделкой, то в шлеме, по крайней мере, самурай вполне мог выразить свою индивидуальность.

Словно в насмешку над однообразными стилями до, шлемы того периода представляли собой нередко странные и удивительные творения человеческой фантазии. Основной шлем (кабуто) состоял из тульи (хати) с прикрепленным к ней элементом защиты шеи (сикоро), который выполнялся в том же стиле, что и остальные пластины доспеха. Сама тулья имела множество разновидностей. Простой и распространенной версией была дзунари — круглая, крепкая с хорошей отражающей поверхностью. Изнутри тулья покрывалась красным лаком, блики которого на лице самурая придавали ему еще более устрашающий вид.

Экстравагантные очертания шлемы стали приобретать за счет дополнительных элементов из дерева и бумаги. Отличным примером может служить нага-эбоси-но-кабуто Като Киёмаса, тулья которого, покрытая серебряной краской и изображениями красного солнца с каждой стороны, была сделана из бумаги на деревянном каркасе. В том же стиле были выполнены шлемы «хвост зубатки» — золотой для Маэда Тосииэ (1538–1599 гг.) и серебряный для Хори Хидэмаса (1553–1590 гг.). Одна из разновидностей, которая выглядела особенно эффектно в сочетании с доспехом, выполненным в виде человеческого торса, называлась «волосатый шлем» — конские волосы были зачесаны так, что напоминали голову, а для пущего эффекта иногда добавлялись поросячий хвостик и пара розовых ушей.

Ямамото Кансукэ, подданный Такэда Сингэна, носил шлем, украшенный большими деревянными рогами. Подобный шлем также носил Курода Нагама-са (1568–1623 гг.), имевший и другой шлем необычной формы, называемый ити-но-тани-кабуто. Своим названием шлем обязан знаменитой битве 1184 г., когда самурай Минамото Ёсицунэ обрушился на врага с крутого склона горы.

Форма шлема предположительно напоминала очертания того крутого склона. Хонда Тадакацу (1548–1610 гг.) носил на шлеме пару стилизованных деревянных рогов. Ии Наомаса и его сын Наотака носили дзунари-кабуто с позолоченными металлическими рогами и плюмажами из конских волос.

С другой стороны, шлемы могли украшаться различными значками. Датэ Масамунэ (1566–1636 гг.) отдавал предпочтение асимметричному золотому полумесяцу, маленькие значки которого носили его самураи. Тоётоми Хидэёси (1536–1598 гг.) носил на затылочной части одного из своих шлемов огромный гребень в виде восходящего солнца с лучами. Токугава Иэясу украсил налобные части нескольких простых шлемов прекрасными гребнями в виде золотого папоротникового листа.

Шлем надежно привязывался посредством длинного шнура, обычно красного или синего цвета вне зависимости от цвета остальной шнуровки доспеха. На рисунке на стр. 30 показано, как это делалось.

Теперь самурай был готов к сражению, но, несмотря на все единообразие экипировки, распространявшееся и на шлемы рядовых самураев, ему необходимо было иметь при себе некоторые отличительные знаки, по которым его могли опознать как соратники, так и враги. Одним из таких знаков являлся сасимоно, крепившийся сзади к доспеху. Часто для этой цели использовался небольшой вертикальный флаг с изображением герба или значка его носителя, если он занимал достаточно высокое положение, а если не занимал, то его хозяина, но в качестве отличительных знаков служили и другие объекты, такие как перья и различные предметы. Для крепления сасимоно, который фиксировался на древке, на спинной части до на уровне поясницы имелось гнездо, а на уровне лопаток — кронштейн. Нижний конец древка вставлялся в гнездо, а в середине оно закреплялось кронштейном. Должно быть, ношение сасимоно доставляло определенные неудобства, по крайней мере, сохранился рисунок, изображающий, как подданные одного высокопоставленного самурая снимают с него сасимоно и держат его, пока их хозяин занимается выяснением отношений с противником.

Различные способы крепления шлема.

Необходимо упомянуть о дополнительных аксессуарах экипировки. У некоторых до имелся матерчатый кармашек. Он предназначался для хранения платка, но мог также использоваться для ношения других мелочей. Иногда с левого бока до надевался кожаный мешочек, препятствующий трению ножен меча о металлическую кирасу. Прочие аксессуары включают полотенце, сумку для провизии, сумку для голов, кошелек, веревку с «кошкой», моток веревки и мешочек для предметов медицинской помощи. Мешочки и веревка приторачивались к седлу во время конного перехода, но в большинстве случаев эти вещи переносились слугами самураев.

В перерывах между сражениями самурай предпочитал носить дзинбаори, длинную меховую накидку, надеваемую поверх доспеха. Она отличалась нередко богатой вышивкой, особенно на спине. Супруга Маэда Тосииэ вышила на дзинбаори своего мужа изображение Сёки, мифологического истребителя демонов.

Весьма странным элементом экипировки являлась хоро, которая выглядела похожей на матерчатый пузырь и состояла из хлопчатобумажной ткани, натянутой на деревянную раму. Изначально она служила для «улавливания стрел», но к периоду Момояма приобрела чисто церемониальное значение.

Какие из описанных выше предметов экипировки действительно использовались в тот или иной период, зависело от обстоятельств. Маска и хайдатэ не надевались, если ожидался отчаянный рукопашный бой, как и поножи, в случае если противник занимал более высокие позиции. Иногда просто не хватало времени для постепенного надевания доспеха, как это было описано выше. Если самурай оказывался захваченным врасплох, он мог быстро облачиться в до, находящийся в ящике для доспеха или подвешенный к потолку. В таком случае, было бы неплохо, если бы наручи уже были прицеплены к до.

Самураи, бывшие одновременно монахами, такие как знаменитые Такэда Сингэн и Уэсуги Кэнсин, могли носить поверх доспеха под меховой накидкой монашеский кэса. Кэса напоминал шарф с кольцом из слоновой кости на левой стороне. Он показан на рисунке на стр. 32. Уэсути Кэнсин обычно изображался на рисунках без шлема на голове, но в белом монашеском капюшоне.

В период Момояма не изготавливались оборонительные доспехи для лошадей. Зато животные зачастую украшались длинными лентами и тесемчатой бахромой. Деревянное седло покрывалось лаком, а металлические стремена отличались необычным дизайном. Во время военных действий лошади использовались для транспортировки мешков с рисом и фуражом. Мешки приторачивались к седлу В период Эдо, когда появляются фитильные пистолеты, к седлу приторачивалась кожаная кобура с парой таких пистолетов. В лагере лошади держались на привязи, а чтобы далеко не убежали, их передние ноги спутывались шелковой лентой. Почти обязательным декоративным элементом являлась большая седельная попона с вышитым на ней гербом или сделанная из шкуры животного. В те времена лошади не подковывались, и еще интересная подробность: самурай всегда садился на лошадь с левой стороны.

 

ПЛАТЬЕ И ЭКИПИРОВКА: АСИГАРУ

 

Широкое признание важной роли, которую в период Момояма стали играть воины из низких слоев, привело к осознанию необходимости обеспечения их соответствующим платьем и обмундированием. Ямагата Масакагэ, наиболее талантливый полководец Такэда Сингэна, одним из первых убедился в том, какой психологический эффект оказывает единообразная экипировка на противника и всегда ставил в первые ряды самураев, облаченных в красные доспехи. Эту тактическую хитрость впоследствии перенял Ии Наомаса, только он уже все свое войско одевал в красные доспехи.

Даймё обеспечивали своих асигару оборонительными доспехами и шлемами, а мечи должны были добывать себе уже сами асигару. Необходимость в массовом производстве большого количества оборонительных доспехов привела к появлению того, что вполне справедливо можно было бы назвать военной униформой — первой в Японии.

Ходзё Соун (1432–1519) в монашеском кэса (ритуальном шарфе).

Сначала асигару надевал простую набедренную повязку. Рубашка тоже была простая, доставала до бедер и имела короткие рукава. Она заправлялась в пару обтягивающих штанов, которые доставали до голеней. Зимой он мог надевать на ноги таби, в иных случаях ходил босым. Соломенные сандалии были идентичными тем, что носили самураи, иногда асигару надевал кяхан (гетры). Рубашка и штаны затягивались поясом, под который асигару засовывал вакидзаси, или короткий меч. Позднее, когда идентификация самурая стала более очевидной, а между воинами и земледельцами произошло окончательное разделение, асигару приобрели официальный статус младших самураев и получили право носить два меча, что было признаком принадлежности к благородному сословию.

Волосы асигару носил распущенными, а голову покрывал, как и самурай, хатимаки. Котэ его, однако, были много проще, если только асигару не выходил за рамки своего стандартного доспеха и не покупал или не находил на поле боя пару самурайских котэ. Стандартные котэ асигару представляли собой обыкновенные матерчатые рукава с нашитыми на них металлическими пластинами. До, разумеется, тоже был много проще, чем тщательно отделанный самурайский доспех. Обычно это была двухпластинчатая конструкция, такая как простейший окэгава-до. Спереди и сзади было по одной пластине. Исключение составляли асигару Датэ Масамунэ, которые носили базовую модель юкиносита-до.

Несколько иллюстраций свидетельствуют об использовании мон господина в качестве различительного знака его асигару. Мон наносился золотой или красной краской на переднюю или заднюю пластины доспеха.

Типичный до (доспех), использовавшийся асигару, с мон (значком) даймё Сатакэ.

Шлем асигару известен как дзингаса, или боевая шляпа. Обычно он делался из металла или высушенной кожи и зачастую имел форму правильного конуса. Токугава Иэясу рекомендовал носить легкий металлический шлем, в котором асигару могли варить рис! Изнутри шлем подкладывался тканью и привязывался двумя шнурами за петли. Во многих случаях мон, украшавший доспех асигару, повторялся на дзингаса. Вариацией конического шлема был шлем в стиле сингэн, названный так по имени Такэда Сингэна, изогнутой формы и с высоким навершием. Для защиты от солнца и дождя к ободу дзингаса крепилась ткань, которая ниспадала на плечи.

В отличие от самурая, асигару сам переносил все свои вещи. Провизия хранилась в дюжине небольших матерчатых мешочков, связанных вместе, — в каждом мешочке содержалось риса на один прием пищи. Связка с мешочками вешалась на шею и так носилась. Асигару мог также иметь мешок для полезных вещей, который привязывался к поясу. Перечень его содержимого представляет несомненный интерес. Он включает бумагу, медицинские принадлежности, соленый чернослив, противоядия, деньги, кисти для письма, маленький нож и моток шнура. Один из начальников рекомендовал асигару носить с собой в холодную погоду несколько стручков красного перца в качестве средства для согревания.

Безоружные слуги (вакато) и пажи (комоно) носили то же платье, за исключением до и котэ. Вместо них они надевали короткое кимоно, а их единственным защитным доспехом был дзингаса.

Характер прочих элементов экипировки асигару всецело зависел от его военной специализации.

 

Лучники

Японский лук, изначально предназначавшийся для верховой стрельбы, был необычной асимметричной конструкции — две трети длины лука находятся выше рукояти, а одна треть ниже. Лук собирался из деревянных планок, укреплялся бамбуком с внешней стороны, склеивался, покрывался лаком и обматывался ротанговым волокном. Для стрельбы из лука требовались определенная сила, опыт и частые тренировки — причины, объясняющие стремительно возрастающую популярность огнестрельного оружия. Колчан носился на правой стороне. Его форма также отличалась от западных аналогов. Наиболее распространенным в то время был колчан, похожий на небольшую коробочку — лакированную или обитую мехом, который защищал оперение стрел от влаги. Стрелы из колчана вытаскивались через специальную «дверцу» и выпускались с правой стороны лука, а не с левой, как это делали европейцы. Запасная тетива хранилась в камышовой плетенке, привязанной с левой стороны к крепежному шнуру колчана. Поскольку в каждом колчане помещалось не более двух дюжин стрел, боезапас всегда можно было пополнить у носильщика, который следовал за лучниками с огромным колчаном на спине, вмещающим до сотни стрел. Для более удобной стрельбы из лука дзингаса обычно снимался.

Флаг в стиле нобори, принадлежавший Такэда Сингэну, с начертанным на нем золотыми иероглифами по голубому девизом: «Крепкий, как скала, воинственный, как огонь, спокойный, как дерево, быстрый, как ветер».

 

Копейщики

Два типа древкового оружия бытовали в Японии того времени. Нагината использовалась с давних времен. Это была разновидность алебарды с лезвием примерно той же длины, что и вакидзаси, или короткий меч, насаженным на длинное древко. Куда более популярными были яри — копья различной длины с прямыми наконечниками. Наконечники некоторых копий были очень короткими, как у кинжала танто, у других наконечники были длинными и прямыми. Некоторые копья были снабжены металлическими крестовинами с одного или обоих концов, посредством которых асигару мог зацепить всадника и стащить его с лошади, после чего прикончить ударом клинка. Длинное копье являлось стандартным оружием самурая, которое с успехом применялось им в конном бою. Добротное копье имело дубовое древко, покрытое лаком и украшенное металлическими элементами декора, в том месте, где клинок соединялся с древком. Вне поля сражения на клинок надевались ножны.

 

Аркебузиры

К окончанию периода Момояма аркебузир стал наиболее уважаемым асигару в армии самураев. Он был вооружен тэппо, как японцы называли легкое фитильное ружье, в котором горящий фитиль опускался к запальному отверстию с затравочным порохом, воспламенявшим основной заряд в стволе. Ствол был металлическим и крепко соединялся с деревянным ложем и рукоятью-прикладом, а шомпол носился снизу.

Ружье заряжалось порохом и пулей, а затравочный порох насыпался на пороховую полку, которая впоследствии стала закрываться медной крышкой для предотвращения преждевременного выстрела. Запальный фитиль асигару наматывал на левую руку (на один день требовалось около шести футов тлеющего фитиля) и зажимал в S-образном курке, называемом «серпентином», который взводился путем оттягивания назад внешней медной пружины. Асигару разжигал фитиль, открывал предохранительную крышку и, нажав на спусковой крючок, опускал тлеющий фитиль к запальному отверстию.

Порох хранился во фляжке, которая носилась на правом боку, а пули — в кожаном мешочке. Запасные пули и порох можно было взять у носильщика боеприпасов, который переносил их в укрепленном деревянном ящике на спине. На некоторых иллюстрациях изображены асигару с запасными шомполами за спиной. Шомполы были и деревянными, и поломка такого шомпола при отсутствии запасного могла вывести аркебузира из строя.

Шомпол использовался тэппо когасира, командиром стрелкового подразделения, в качестве «командирского жезла».

Сихан (четырехугольный флаг) — разновидность ума-дзируси (штандарта): (I) иероглиф «ю», черным по белому фону; принадлежал Хосокава Тадаоки (1564–1645 гг.). (II) Секи, истребитель демонов, черным по белому фону, принадлежал Маэда Тосииэ (1538–1599 гг.). (III) Обращение к богу войны Хатиману, сверху мон клана Мори, принадлежавший им в 1555–1615 гг., черным по белому фону. (IV) Флаг, принадлежавший Canada Юкимура (1570–1615 гг.), белым по черному фону. (V) Белый четырехугольник на золотом фоне. Принадлежал Ода Нобутада (1557–1582 гг.). (VI) «Дай», означающее «великий», принадлежал Такэда Каиуёри (1546–1582 гг.).

Раненый самурай, везущий отсеченные головы врагов.

Посредством шомпола командир отдавал команды свои подчиненным зарядить оружие или открыть огонь. Иногда шомпол хранился внутри бамбукового стебля. Обычно стрелковый отряд состоял из 30–50 аркебузиров с одним когасира на каждые десять человек. На марше аркебузы закидывались за спину и крепились на шнуре, на котором асигару носил мешочек для полезных вещей, или переносились на поясе в мешке или лакированном водонепроницаемом ящике.

 

Другие подразделения

Наиболее важное значение придавалось транспортировке провизии. Провизия перевозилась для всей армии целиком, за исключением авангарда, который во время наступления сам добывал себе пропитание. Некоторое количество провизии переносили люди, но основная масса транспортировалась вьючными лошадьми, каждая из которых находилась под надзором слуги вакато. Корзины для провизии делались из рисовой соломы, и каждая лошадь навьючивалась двумя корзинами, снабженными небольшим опознавательным флажком. Колесный транспорт никогда не имел широкого распространения в Японии, главным образом из-за гористого рельефа, через который проходили основные пути сообщения, что исключало применение колесного транспорта, как это практиковалось в армиях тогдашней Европы.

Носильщик сандалий являлся фактически ординарцем самурая и, помимо сандалий, носил ящик с личными вещами своего господина.

На поле сражения вокруг командующего всегда находилось некоторое количество пеших солдат. Все они имели то или иное отношение к связи. Звуковые сигналы передавались посредством барабанов, гонгов, колокольчиков и хорогаи, трубы из большой морской раковины, снабженной мундштуком и крепежными шнурами. Один асигару отвечал за хорогаи. Двое отвечали за барабан — один нес его на спине, а другой барабанил. Барабаны были самой разнообразной конструкции — от простейших с двумя плечевыми ремнями до огромных, которые водружались на декоративный деревянный помост и имели украшение в виде мон. Гонги и колокольчики были бронзовыми, и обычно не переносились с места на место, а оставались всегда возле командного пункта. Они использовались для сбора войска и сообщали о времени дня.

Самурай в кимоно и обтягивающих штанах. Его волосы причесаны в стиле тясен-гами (венчик для чая).

Очень многие асигару были знаменосцами. Флаги и знамена в Японии имели хождение с незапамятных времен, главным образом в виде хата-дзируси, или вымпела, вертикально вытянутого четырехугольного полотнища, подвешенного к узкой поперечине на конце длинного древка. Обычно его украшал мон господина. В XVI в. появилась очередная разновидность этого флага, именуемая побори, — поперечина хата-дзируси присоединялась одним концом к вершине древка, а полотнище одной стороной крепилось по всей длине к древку. Такой способ крепления придавал флагу жесткость — он мог волноваться под порывами ветра, но никогда не терял своей формы и легко читался.

Два флага Такэда Сингэна, оба красные, с золотыми китайскими иероглифами и черными бондзи (надписями на санскрите).

Среди прочих функций, флаг служил командующему в качестве ориентира для определения местоположения воинов на поле сражения, а поскольку нобори к тому времени стал весьма популярен, и одни и те же флаги можно было заметить повсюду, придумали новый опознавательный знак, именуемый ума-дзируси, что буквально означает «конский значок». Возможно, лучше всего для его обозначения подходит слово «штандарт». Многие полководцы имели два штандарта — о-ума-дзируси (большой штандарт) и ко-ума-дзируси (малый штандарт). Очень узнаваемым был большой штандарт Токугава Иэясу, принятый им в 1566 г. Он состоял из гигантского золотого веера, сделанного из плотной бумаги, опирающегося на пять полутораметровых деревянных лучей и поднимающегося вверх на пятиметровом древке. С каждой стороны веера было нарисовано красное восходящее солнце. В качестве малого штандарта ему служил бронзовый диск с круглым отверстием наверху. Помимо штандартов у него было семь нобори с полотнищами белого цвета с тремя мон клана Токугава на каждом. Перед тем, как отправиться на битву при Сэкигахара в 1600 г., он оставил эти знамена своему наследнику Хидэтада, а с собой взял простые флаги.

Японская аркебуза

Другой флаг являлся святыней дома Токугава. Это был хата-дзируси, на белом полотнище которого был начертан призыв: «Оставь этот греховный мир ради Чистой Земли» — имеется в виду Чистая Земля из учения буддистской секты Дзёдо, монахами которой этот флаг был вручен одному из предков Иэясу.

Другими отличительными знаками клана Токугава были мон, который изображался на доспехах асигару, и иероглиф «го» (означающий «пять») на сасимоно элитного уцукаи-бан, «отряда почетных гонцов».

Многие предметы использовались в качестве ума-дзируси. У Ода Нобунага это был колоссальный красный зонт. Штандарт Тоётоми Хидэёси узнавали по большой деревянной тыкве, выкрашенной в золотистый цвет. Говорят, что после каждой победы он добавлял к нему очередную тыкву, и ко времени его кончины штандарт уже назывался «тысяча тыкв» — в метафорическом, если не буквальном значении.

Распространенной разновидностью ума-дзируси был большой четырехугольный флаг, или сихан. Клану Ии, о приверженности к красному цвету которых уже упоминалось, принадлежал большой красный флаг с начертанным на нем золотой краской первым иероглифом их фамилии.

Их малый штандарт представлял собой золотой конус с красными вымпелами. У Маэда Тосииэ был сихан с изображением Сёки, истребителя демонов. Три поколения самураев Мори носили сихан с обращением к богу войны Хатиману.

Малый штандарт, нобори, и хата-дзируси были обычно достаточно легкими, чтобы их мог нести один человек. Они могли свертываться и храниться в кожаном мешочке, привязанном к поясу, или на спине, в специальном гнезде для сасимоно. Если нобори был длинным, или погода ветреной, то к древку привязывался дополнительный шнур, за который его одной рукой придерживал знаменосец. Хата-дзируси легче всего было носить впереди. Большой штандарт обычно устанавливали на деревянном каркасе возле командного пункта. Чтобы перенести, его устанавливали на спину одного человека, а двое других удерживали за шнуры, привязанные к верхней части древка. Штандарт не только указывал на местонахождение командующего армией, но и служил ориентиром для сбора войска. Когда в битве при Миката-га-Хара в 1572 г. Иэясу понял, что его солдатам приходится худо, он дал команду к сбору уцелевшего войска, водрузив на высоком месте свой штандарт в виде веера.

 

ПЛАТЬЕ И ЭКИПИРОВКА: ПРИЛОЖЕНИЕ

1. Такэда Сингэн, 1570 г.

2. Уэсуги Кэнсин, 1570 г.

3. Асигару с боевыми знаменами Кэнсина, 1570 г.

А1 Такэда Сингэн, 1570 г.

Такэда Сингэн (1521–1573 гг.) в полном боевом облачении перед одной из битв при Каванакадзима. Его до-мару украшает персональный мон. Простой многопластинчатый шлем дополняют плюмаж из конского волоса, деревянные рога и металлическая пластина с дьявольским ликом. Поверх доспеха накинута буддистская кэса, разновидность дзинбаори с короткими рукавами. На ногах Сингэна старомодные ботинки из медвежьей шкуры.

А2 Уэсуги Кэнсин, 1570 г.

Достославный противник Сингэна, Уэсуги Кэнсин (1530–1578 гг.), также был монахом, потому и покрыл свою голову вместо шлема монашеским капюшоном.

A3 Асигару с боевыми знаменами Кэнсина, 1570 г.

Пешие воины облачены в очень простые доспехи, состоящие из металлических пластин, соединенных кольчужкой на матерчатой основе; единственной защитой головы служит металлическая пластина, пришитая к хатимаки. Одеты они по-летнему. На знамени слева начертан иероглиф «рё» (дракон), а на знамени справа — «би», первый иероглиф имени Биса-мон-тэн, одного из трех японских богов войны.

1. Курода Нагамаса, 1592 г.

2. Самурай с нагината, 1590 г.

В1 Курода Нагамаса, 1592 г.

Курода Нагамаса (1568–1623 гг.) был командиром третьей дивизии японской армии, вторгшейся в Корею в 1592 г. На нем доспех хисиниу-до с кусадзури, прошнурованными в стиле кэбики-одоси. Его шлем — кабуто в стиле ути-но-тани.

В2 Самурай с нагината, 1590 г.

Этот самурай облачен в один из наиболее живописных японских доспехов — доспех в стиле хотокэ-до, отчеканенный и отлакированный таким образом, что напоминает обнаженный человеческий торс. Задняя часть до выполнена в виде позвоночника. «Волосы» на шлеме — конские, зачесанные назад и связанные узлом в стиле самурайской прически.

1. Асигару-лучник

2. Асигару-копейщик

3. Асигару-аркебузир

С1 Асигару-лучник

Пехотинцы, составлявшие основную ударную силу в армиях крупных и хорошо организованных даймё, начиная с 1576 г. обеспечивались доспехами в стиле окэгава-до, который показан на иллюстрации; все элементы доспеха отличались простейшим дизайном. Лучник снял дзингаса, мешающий натягивать тетиву.

С2 Асигару-копейшик

Копье (яри) являлось стандартным древковым оружием асигару. Поверх доспеха копейщик надел соломенный дождевик.

СЗ Асигару-аркебузир

Хорошо виден дзингаса. Обратите внимание на мон даймёата Сатакэ на до и дзингаса. На плечах, груди и спине аркебузира висит связка мешочков с провизией.

1. Токугава Иэясу, битва при Сэкигахара, 1600 г.

2. Хонда Тадакацу, битва при Сэкигахара, 1600 г.

3. Асигару даймёата Токугава, 1600 г.

D1 Токугава Иэясу, битва при Сэкигахара, 1600 г.

Великий Токугава Иэясу (1542–1616 гг.), победитель в битве при Сэкигахара, изображен здесь сидящим, словно перед началом церемонии осмотра вражеских голов. Он облачен в намбан-до, который, вероятно, был на нем во время сражения. Доспех и шлем испанского производства, модифицированные в соответствии с японским вкусом. В правой руке он держит сайхай.

D2 Хонда Тадакацу, битва при Сэкигахара, 1600 г.

Хонда Тадакацу (1548–1610 гг.) был союзником Иэясу во всех его военных начинаниях. Одет в нуинобэ-до, прошнурованный в стиле сугакэ-одоси, поверх которого висят буддистские четки. Шлем украшают лакированные деревянные рога. Позади него находится ширма, или маку, с изображенным на ней мон Токугава, поверх которой виднеется о-ума-дзируси.

D3 Асигару даймёата Токугава, 1600 г.

Одеты в те же доспехи, что и асигару на цветной иллюстрации С, если не принимать во внимание мон Токугава на их груди. Знамя в руках левого асигару — это хата-дзируси, на полотнище которого начертан девиз секты Дзёдо: «Оставь этот греховный мир ради Чистой Земли». Другое знамя — нобори с изображенными на нем тремя мон Токугава.

1 и 2. Асигару за приготовлением риса в шлеме, 1600 г.

Е1 Асигару и Е2 Вакато, 1576–1615 гг.

Асигару собирается высыпать в дзингаса с кипящей водой содержимое одного из мешочков с провизией, которые обыкновенно носили сзади на пояснице. Голова асигару повязана хатимаки, а ситаги и штаны дополняют костюм. На вакато нет никакого доспеха, за исключением дзингаса, а одет он в штаны и и короткое кимоно. В руках его связка мешочков с провизией. На заднем фоне виднеются обозные лошади, ведомые асигару и вакато, с навьюченными на них соломенными тюками с провизией, снабженными опознавательными флажками.

1. Датэ Масамунэ, осада замка Осака, 1615 г.

2. Ии Наотака, осада замка Осака, 1615 г.

F1 Датэ Масамунэ, осада замка Осака, 1615 г.

Датэ Масамунэ (1566–1636 гг.), у которого был поврежден левый глаз, показан здесь в доспехе юкиносита-до — доспехи этого стиля носили все его подданные. На большом сасимоно изображено восходящее солнце.

F1 Ии Наотака, осада замка Осака, 1615 г.

Ии Наотака (1590–1659 гг.), который также сражался при Осака, экипировал свою армию, вплоть до самого последнего асигару, в доспехи красного цвета. Сам он облачен в доспех дангаэ-до и дзунари-кабуто, украшенный большими золотыми кавагата. На заднем плане видна башня осажденного замка Осака.

1. Молодой самурай, 1600–1700 гг.

2. Пожилой самурай, 1600–1700 гг.

3. Ронин, 1600–1700 гг.

G1 и G2 Молодой и пожилой самураи, 1600–1700 гг.

Молодой самурай и его пожилой родственник, оба в повседневном платье, столкнулись с агрессивно настроенным ронином. Молодой человек, на возраст которого указывает его прическа, одет в камисимо, то есть в катагину и хакама; на последних видны заметные складки, оставшиеся после хранения. Пожилой человек с лысой, а не выбритой, головой, облачен в такое же платье, но другого цвета, с теми же мон, что и на одежде молодого человека.

G3 Ронин, 1600–1700 гг.

Внешний вид ронина указывает на его социальный статус. Его прическа в полном беспорядке, а весь оборонительный доспех ограничивается одной из наручей. Однако он готов к действию — выхватил меч из ножен, высоко подтянул рукава при помощи тасуки и плотно запахнул свои кохакама.

1. Маэда Тосииэ, 1598 г.

2. Като Киёмаса, 1598 г.

H1 Маэда Тосииэ, 1598 г.

Маэда Тосииэ (1538–1599 гг.) носил броский, покрытый золотистым лаком доспех с белой шнуровкой. Его шлем декорирован белым конским волосом, закрывающим сикоро. Доспех — могами-до.

Н2 Като Киёмаса, 1598 г.

Като Киёмаса изображен сидящим на шкуре тигра, возможно, убитого им в северной Корее в 1593 году во время известного инцидента, на фоне построенного им замка Кумамото. Одет в богато орнаментированную дзинбаори, а на голове его знаменитый нага-эбоси-но-кабуто, который, как известно, он носил во время корейской войны.