Пролог

Маленький тропический остров буквально плавился от солнца. В такую жару становилось непонятно, почему здешние курорты пользуются столь бешеной популярностью у жителей Австралии. Очевидно, все дело было в целебных источниках, недавно обнаруженных на острове. Слухи о чудесных исцелениях быстро распространились по всей Австралии, и на острове началась новая жизнь. Возводились дорогие отели, прокладывались скоростные трассы, открывались лечебницы, в которых страждущие надеялись избавиться от самых разнообразных недугов.

Впрочем, многие приезжали сюда просто отдохнуть, насладиться морем и солнцем, отвлечься от суеты больших городов.

Майкл Ферри не принадлежал ни к одной из этих категорий. Он привез на остров свою приятельницу и коллегу, которая недавно разошлась с мужем и пребывала в тяжелой депрессии. Майкл давно дружил с Лайзой и поэтому не удивился, что она обратилась за помощью и поддержкой именно к нему.

Лайза соблазняла его роскошными пляжами, прогулками на яхтах, экзотической растительностью, и Майкл в конце концов согласился. Он давно не отдыхал, разрываясь между адвокатской практикой в Хобарте и частными поездками в Мельбурн по делам фирмы. А когда к ним обратилась американская кинокомпания с просьбой посодействовать в заключении договора с кинематографистами Тасмании, работы стало особенно много.

Короче говоря, он устал и решил, что небольшой перерыв окажется весьма кстати. Но главную роль сыграло сочувствие Лайзе и искреннее желание ей помочь.

Лайза обещала, что не станет навязывать ему свое общество: для нее было важно только, чтобы рядом находился близкий человек, к которому можно обратиться в трудную минуту. Обещание свое она сдержала; они с Майклом лишь изредка встречались на пляже или гуляли вместе, так что он успел вдоволь насладиться беззаботностью и одиночеством.

Лайзе с каждым днем становилось лучше, и Майкл считал свою миссию выполненной. Все было бы прекрасно, если бы не одно происшествие, которое разом перевернуло его размеренное существование и вызвало полнейшую сумятицу мыслей и чувств. Оставалось радоваться, что случилось это буквально накануне отъезда...

Сейчас Майкл сидел на высоком стуле у стойки и старался не смотреть в ту сторону, где посередине бара была сооружена небольшая площадка для танцев. Ему очень не нравилось напряжение, которое внезапно охватило его. Он привык считать себя человеком выдержанным, умеющим контролировать свои чувства. И был уверен, что ничто уже не может пробить броню, которой он окружал себя последние пять лет.

Однако Кейла Даннинг — эта высокая и, на взгляд Майкла, слишком худая женщина с длинными ярко-рыжими волосами — как-то сумела его растревожить. А мысль о том, что Кейла даже не сознавала, какую власть имеет над ним, его вовсе не успокаивала.

Когда он все же решился взглянуть в сторону танцплощадки, его сразу бросило в жар. Да, вот она, Кейла. Стоит в одиночестве и разглядывает танцующих. Без всякого кокетства. Скорее, с интересом.

Впервые Майкл увидел ее вчера. Он сидел на пляже, беседуя с пожилой женщиной в инвалидной коляске, когда вдруг какое-то шестое чувство заставило его поднять глаза. И в этот момент — на белом, выжженном солнцем песке, на фоне лазоревых волн — он увидел ее.

— Это моя Кейла, — улыбнулась миссис Даннинг.

Ему показалось, что его ослепило солнце. Она была вся воплощением истомленных жарой тропиков — трепетных, ярких и темных. Женщина, сотканная из огня и желания! В ее рыжих, с медным отливом волосах как будто запутались отблески солнца.

Желание — сладостное и тягучее, словно мед, — разлилось по его телу. Такого Майкл не испытывал уже давно. И хотя он старался призвать на помощь свою обычную ироничную отстраненность, на этот раз трюк не сработал. Токи желания, бурлящие у него в крови, оказались сильнее воли.

А потом он испытал разочарование, смешанное с облегчением. Когда сияющая богиня подошла ближе, она обернулась самой обыкновенной женщиной: высокой и даже не стройной, а просто худой, с лицом вполне заурядным. Ее грудь и талия были скрыты под бесформенной линялой джинсовой рубашкой, и только длинные голые ноги, чуть тронутые загаром, как бы таили некое обещание.

Но теперь, глядя на нее в полумраке бара, он чувствовал, как тело его словно оживает, наполняясь желанием, которое граничило с болью.

Тусклый свет разноцветных фонариков омывал бледную кожу Кейлы, переливался бликами в рыжих кудрях, отчего ее лицо казалось окруженным ореолом размытого свечения, в котором чувствовался какой-то тревожный накал. Вчера ее волосы были собраны на затылке, но сегодня она их распустила, и в этой небрежной прическе также таилось некое смутное обещание.

Он опустил глаза и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. На столике в вазе стояли цветы, и их тонкий тропический аромат был исполнен какого-то странного, извращенного эротизма. Ему вдруг захотелось смять эти цветы и отшвырнуть подальше. А еще лучше — усыпать ими кровать, а потом уложить Кейлу прямо на эти дурманящие лепестки и любить ее долго и страстно, пока она полностью не покорится его ненасытной воле!

Майкл не мог понять, что с ним происходит. Если бы он жил лет на двести раньше, то, наверное, подумал бы, что Кейла Даннинг его околдовала. Да, его всегда привлекали рыжеволосые яркие женщины. Но это неизменно были писаные красавицы, окруженные некой тайной, которую ему хотелось разгадать.

Кейла же была далеко не красавицей. Нежная бледная кожа, которая не загорела даже на таком солнце, казалась анемичной. Большие светло-карие глаза смотрели серьезно, в них не было ни капли огня и задора. Правда, крупные яркие губы словно просили, чтобы их поцеловали, но все портил нос, слишком большой для ее лица, а худое нескладное тело не спасали даже стройные длинные ноги. Пожалуй, только роскошные рыжие волосы привлекали к себе внимание. Но в остальном эта женщина не выделялась ничем. И, уж во всяком случае, в ней явно не было никакой манящей тайны, которая всегда привлекала его.

Так что его странные желания — например, затащить ее в ближайшую постель и любить так, чтобы после него она бы уже никогда даже не посмотрела ни на какого другого мужчину, невозможно было ничем объяснить. Может быть, он просто сошел с ума? Или этот первобытный зов крови время от времени нападает на каждого мужчину?

Как правило, подобный бред ни к чему не приводит, и это, наверное, к лучшему. Сейчас у Кейлы были другие заботы. Ее мать, прикованная к инвалидной коляске, умирала; это было видно сразу же, с первого взгляда. Майкл не знал, почему мать и дочь решили остановиться в таком дорогом отеле на тропическом острове в самое жаркое время года. Но миссис Даннинг здесь, похоже, нравилось. И было очевидно, что отношения у матери с дочерью самые теплые.

Тут он заметил, что к Кейле подходит один из постояльцев отеля — широкоплечий высокий американец с наглым лицом. Его захлестнула волна жаркой и дикой ревности. Сам не сознавая, что делает, Майкл вскочил со стула: неудержимая сила влекла его вперед. Опомнился он лишь в середине зала, но было уже поздно.

А американец его даже не заметил. Он что-то сказал Кейле и отправился на пляж, а она улыбнулась, помахала ему рукой и тут же о нем забыла, вновь повернувшись к танцующим.

Майкл слегка успокоился. Но желание не отпустило — наоборот, оно стало еще сильнее. Он бесшумно подошел к ней, точно хищник, подкрадывающийся к своей жертве, и испытал какое-то странное удовлетворение, когда она вздрогнула, почувствовав, что уже не одна.

— Может быть, потанцуем? — спросил он, улыбнувшись.

Кейла испуганно подняла глаза, но уже через секунду взяла себя в руки:

— Да, пожалуй.

Почему-то Майкл думал, что она не умеет танцевать и будет неуклюже топтаться, а может быть, даже отдавит ему ноги. Но она была точно ветер в его руках! Ароматный дурманящий ветер, исполненный сладостного искушения, ласкающий мягкими прикосновениями...

Внезапно каждая клеточка его тела преисполнилась пронзительного узнавания: ему казалось, что он знает эту женщину уже тысячу лет.

— А где ваша мама? — спросил он, чтобы хоть что-то сказать и разрушить эти странные чары.

— Она у себя.

Ее дыхание коснулось его щеки, и тут же по всему телу прошла волна дрожи.

— Ей нравится здесь отдыхать?

На мгновение их взгляды встретились, и Кейла поспешно отвела глаза.

— Очень нравится. Здесь все так добры к ней...

Майкл промолчал, потому что боялся говорить: боялся, что голос дрогнет и выдаст его возбуждение. Только теперь он разглядел, что глаза у нее на самом деле зеленые, а светло-карими кажутся из-за золотистых крапинок, сверкающих в самой их глубине. Что брови у нее светлые, зато ресницы на удивление черные. Но самое поразительное — ему показалось, что в их тени действительно скрывается некая тайна! А тонкий аромат ее кожи был как будто пронизан неуловимым волшебством...

Майкл вдруг разъярился. Что, черт возьми, происходит?! Он привык быть хозяином своих чувств! Но эта ярость, эта горячая раскаленная злость лишь распалила его еще больше. Такого желания — такого голода по женскому телу — он не испытывал уже пять лет. Но даже тогда его ощущения не были столь пронзительными, столь ненасытными и мучительными.

Слава Богу, что завтра он уезжает. Больше они не увидятся никогда. Это горячечное желание пройдет и забудется. И он снова станет себе хозяином!

 

1

— Это вообще очень незаурядный человек. Никогда не встречал мужчину, который решил бы, что если любимая женщина ему недоступна, то лучше у него совсем никого не будет, — в своей обычной несколько педантичной манере проговорил Остин. — Но мой двоюродный брат Майкл именно таков.

Кейла пожала плечами и обвела задумчивым взглядом зал аэропорта.

— Правда? — рассеянно обронила она.

— Да, — вздохнул Остин. — Впрочем, Нора и в самом деле редкая женщина. К тому же совершенно очаровательная. Они были прекрасной парой и собирались пожениться. И представь, она ушла к его лучшему другу буквально за несколько дней до свадьбы!

— Значит, они были не такой уж прекрасной парой. — Кейли чуть заметно улыбнулась, чтобы показать, что это шутка.

Она знала Остина уже почти год. Он был добрым, приятным во всех отношениях человеком, но чувство юмора у него отсутствовало напрочь.

— Я до сих пор не понимаю, что она нашла в этом Греге Хьюитте, — не обратив внимания на ее замечание, добавил Остин.

Это слегка удивило Кейлу: обычно Остин не любил совать нос в чужие дела. Хотя, может быть, он подумал, что Кейле будет легче общаться с его двоюродным братом, если она будет знать кое-что о его жизни?

— Такой здоровенный амбал! Всегда прет напролом, как бульдозер; привык брать все напором и силой. Опасный человек. Он тогда работал в одной корпорации, и там от него все стонали. И однако же Грег был лучшим другом Майкла. Они еще в школе подружились. А Майкл — человек тонкий, интеллектуальный. Я говорил тебе, кажется, что он адвокат.

Кейла вежливо кивнула и подумала, что может быть, эта Нора просто любит больших и сильных мужчин.

— Дружба бывает подчас столь же загадочна, как и любовь. Наверное, у твоего брата и Грега было все-таки достаточно много общего, раз они дружили со школы.

Например, им, очевидно, нравится один и тот же тип женщин, заметила Кейла про себя, но вслух не сказала.

В голову вдруг полезли какие-то странные мысли. Ей уже двадцать девять. Конечно, еще далеко не старуха, но время уходит. Кейле казалось, что где-то рядом протекает жизнь, полная и интересная, а она лишь наблюдает за этим бурлящим потоком со стороны, из своей тихой и, признаться, скучной до отупения заводи.

— И все-таки мне не понятно. — Остин уже в пятый раз проверил, на месте ли билет и правильно ли он заполнил декларацию. — Нора с Майклом смотрелись вместе совершенно потрясающе. А главное — он ее просто боготворил, в то время как Грег... Впрочем, это неважно. Но Майклу было очень тяжело.

Всегда тяжело, когда тебя бросают... Кейла сочувственно кивнула, а Остин нахмурился.

— Ему казалось, что жизнь разбита. И он собирал ее буквально по кусочкам. Самое неприятное — об этой истории все знали и жалели его. А Майкл человек гордый, он не любит, когда его жалеют. Кончилось тем, что он продал дом, где они собирались жить с Норой, и купил Чаппакуа — эту самую ферму недалеко от Хобарта. Мне кажется, он считал, что жизнь вдали от шумного города должна его успокоить. И что же ты думаешь? В один прекрасный момент выяснилось, что Нора с Грегом тоже купили ферму — буквально в двадцати минутах езды от Чаппакуа!

Кейла изобразила на лице подобающее сочувственное выражение. Искреннее возмущение Остина, конечно, делало ему честь. Но он был человек старомодный и не понимал, что времена давно изменились. Теперь невеста, сбежавшая от жениха с его лучшим другом, вовсе не обязана скрываться от мира в каком-нибудь глухом уголке, подальше от осуждающих взглядов знакомых.

— И давно это случилось? — вежливо спросила она.

— Почти шесть лет назад, — скорбно изрек Остин.

Почти шесть лет назад?!

— А как же тогда та сногсшибательная красавица, которую ты мне показывал месяца два назад на университетском вечере? — не без ехидства полюбопытствовала Кейла. — Ты же сказал тогда, что это девушка твоего двоюродного брата.

Остин растерянно моргнул.

— Майкл тоже живой человек, — натянуто проговорил он. — Но сомневаюсь, что он намерен связать с ней свою судьбу. Она актриса!

Остин был добрым, слегка старомодным и донельзя педантичным. И еще он, похоже, был большим снобом.

Тут как раз объявили посадку на рейс до Сан-Франциско, и Остин подхватил свою сумку.

— Так что ты уж в него не влюбляйся, — заметил он, и Кейла не поняла, шутит он или говорит серьезно. — Майкл не любит причинять людям боль, хотя за последние пять лет, признаться, разбил немало женских сердец. После ухода Норы в нем что-то сломалось. Он разучился сочувствовать, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Не волнуйся, — сухо проговорила Кейла. — Я не собираюсь ни в кого влюбляться.

— Вот и правильно, сначала тебе надо получить магистерскую степень. — К несказанному изумлению Кейлы, Остин быстро чмокнул ее в щеку. — Ну ладно, я пойду.

— Счастливой тебе дороги. Надеюсь, ты соберешь нужные материалы.

— Да, спасибо. И тебе тоже удачного лета. Постарайся составить подробные тезисы для своей диссертации. У тебя есть все нужные книги?

— Да, и твой список литературы тоже.

Остин кивнул и направился на посадку. Кейла проводила его глазами. Высокий, сутуловатый, с копной растрепанных пшеничного цвета волос, он всегда казался немного нелепым — если только не стоял за кафедрой, читая лекцию. Все говорили, что Остин не от мира сего. Типичный ученый. Впрочем, ученый многообещающий. Если книга, которую он сейчас пишет, будет иметь успех, он станет одним из самых молодых профессоров истории не только на Тасмании, но и во всей Австралии.

Остин обернулся и помахал ей рукой. Кейла улыбнулась и тоже ему помахала, а потом развернулась и пошла за машиной, которую они оставили на стоянке у аэропорта.

Уже через полтора часа Кейла остановилась у ворот дома буквально в ста метрах от роскошного пляжа. Выйдя из машины, она полной грудью вдохнула согретый солнцем, пропитанный морской солью воздух — пьянящий, точно вино. Над живой изгородью, усыпанной оранжевыми цветами, возвышалась серая крыша дома. В расплавленной синеве неба носились белые чайки.

Лето на Тасмании! Впрочем, пока не лето, а лишь обещание лета: ноябрь в Южном полушарии — последний месяц весны. Но Кейла любила тепло и за короткую зиму успела соскучиться по жаркому солнцу.

Улыбаясь своим мыслям, она открыла ворота и пошла по дорожке к дому. В ярком солнечном свете ее белая кожа казалась особенно бледной. Ну ничего! Пройдет неделя-другая — и она чуточку подзагорит. Кейла была белокожей от природы и загорала очень плохо, но обожала нежиться на солнце.

Дом оказался просто огромным — белая вилла в викторианском стиле, в окружении зелени и цветов. Их дурманящий аромат вместе с запахом свежескошенной травы кружил Кейле голову, в этом запахе чувствовалось что-то влекущее и даже слегка эротическое.

Господи, какая красота! — подумала Кейла. Сразу было заметно, что человек, которому все это принадлежит, ценит и любит свой дом и землю.

Кейла пригладила растрепавшиеся на ветру волосы, поднялась на широкую деревянную веранду и постучала в дверь. Пока она ждала, когда ей откроют, она еще раз осмотрела сад и, глядя на это великолепие, вдруг почувствовала себя просто Золушкой в своих старых коричневых джинсах и линялой футболке тускло-голубого цвета. Кейла знала, что голубое ей не к лицу; плюс к тому она всегда была несколько неуклюжей — может быть, из-за высокого роста и болезненной худобы. И здесь, на фоне цветущего сада, за которым явно ухаживали любящие и заботливые руки, она особенно остро ощутила, какая она неизящная и нескладная.

Дверь у нее за спиной открылась, и Кейла с улыбкой обернулась.

— Здравствуйте, я Кейла Даннинг...

Она потрясенно умолкла, потому что сразу узнала этого человека. Невероятно красивое лицо, волевой подбородок, надменные скулы. Пронзительно, неправдоподобно голубые глаза — ясные, и в то же время не отражающие ничего — точно два ярких щита из сияющего сапфира.

Осознав, что так и стоит, раскрыв рот, Кейла тяжело сглотнула, пытаясь противостоять неумолимому напору судьбы, которая надвигалась безжалостной волной, готовая смести все на своем пути.

— Добро пожаловать в Чаппакуа, Кейла.

В его глубоком, чуть хрипловатом голосе было что-то чарующее. Это было как эхо тревожных снов, таящих какое-то смутное обещание. Снов, которые мучили Кейлу вот уже несколько месяцев...

А ведь они были знакомы всего два дня!

Они познакомились на острове, где Кейла отдыхала с мамой. Майкл пригласил ее танцевать, и она тогда поразилась тому, с какой неистовой страстью ее тело отозвалось на близость его стройного крепкого тела. Когда музыка отзвучала и танец закончился, Майкл проводил ее до номера, где она жила вместе с мамой, а потом ушел. Наверняка — к той безумно красивой женщине, которая приехала с ним.

А Кейла потом еще долго вспоминала, как он обнимал ее в бешеном танце и как она таяла в его объятиях...

Кто бы мог подумать, что по странной иронии судьбы в ближайшие три недели ей предстоит жить в доме, которым владеет не кто-нибудь, а именно Майкл Ферри?!

Кейла попыталась улыбнуться, очень надеясь, что эта улыбка получилась не слишком жалкой и не выдала ее смятения.

— Мне и в голову не приходило, что двоюродный брат Остина — это вы. Майкл — такое распространенное имя, а фамилию вашу он мне почему-то так и не сообщил...

— А я, наоборот, сразу подумал, что Кейла, с которой я познакомился на островах, и Кейла Остина — это одна и та же девушка. Он говорил, что вы высокого роста, и весьма поэтично описал ваши рыжие волосы. Это было бы действительно странное совпадение — две рыжеволосые высокие девушки с таким редким именем.

Кейла смотрела на него и думала, что другого такого красивого мужчину в жизни своей не встречала. Не говоря уже о точеных чертах и поразительно голубых глазах, у него были очень своеобразные волосы — серо-пепельные, отливавшие на солнце мягким золотистым блеском, — и при этом черные брови и густые черные ресницы. Очень редкое и необычное сочетание.

А еще она помнила его улыбку — добрую и располагающую. Пожалуй, даже слишком ослепительную для того, чтобы быть искренней...

Но сейчас Майкл Ферри не улыбался. Он смотрел на нее пристально и, как показалось Кейле, чуть настороженно.

Как он сказал? «Кейла Остина»? Неужели он думает, что у нее с Остином роман? Да нет. Он, наверное, просто имел в виду, что она — та самая Кейла, о которой ему говорил Остин... Но, как бы там ни было, лучше сразу прояснить ситуацию и объяснить Майклу, что они с Остином — просто хорошие друзья.

Но она ничего не успела сказать, потому что заговорил Майкл:

— К несчастью, ситуация несколько изменилась. Вы не сможете поселиться в отдельном домике, потому что теперь там пингвины.

— Пингвины?! — Кейле показалось, что она ослышалась.

— Ну да. Такие маленькие, темно-синие. Они здесь встречаются повсеместно, разве вы не знаете? Обычно гнездятся в пещерах, но иногда — и под полом одиноко стоящих домов.

Кейла решила, что он, наверное, шутит. Однако взгляд Майкла оставался серьезным.

— Понятно, — растерянно проговорила Кейла, почувствовав вдруг ужасное разочарование: только теперь она поняла, как ей хотелось вырваться на лето из Хобарта. — А их нельзя... как-нибудь выгнать?

— Нельзя. У них птенцы. А кроме того, они охраняются государством.

Кейла закусила губу.

— Ну, раз государством, тогда их действительно лучше не трогать...

— Надо сказать, у них довольно противные голоса. Они орут по ночам, как взбесившиеся ослы. И пахнет от них тухлой рыбой. Если хотите — пойдемте, сами понюхаете, — предложил Майкл совершенно серьезно.

Не находя слов, Кейла лишь покачала головой.

— Что же мы тут на пороге стоим? — внезапно спохватился Майкл. — Проходите.

Он провел Кейлу в красиво и со вкусом обставленную гостиную. Окно выходило на террасу, уставленную цветами в горшках. Сразу за садом открывался вид на море.

В город я не вернусь ни за что! — решительно сказала себе Кейла, глядя на эту необыкновенную красоту. Пусть поселит меня хоть в каком-нибудь сарае. В городе — как в тюрьме, а здесь... Здесь свобода! Кейла и сама поразилась, почему ей вдруг пришла в голову такая странная мысль.

— Давайте попьем чаю, — предложил Майкл, направляясь на кухню. — Да вы садитесь, не стесняйтесь.

Кейла присела на краешек кресла: она чувствовала себя неловко. И как ее угораздило нарядиться в эти ужасные коричневые джинсы? Правда, другие ее джинсы были еще страшнее, а купить себе новые она не могла... А впрочем, какая разница? Что хочет, то и надевает! И ей совершенно все равно, что подумает этот Майкл Ферри, твердила себе Кейла, хотя в душе знала, что ей вовсе не все равно.

— Чай скоро будет готов.

Кейла вздрогнула от неожиданности, когда у нее над ухом раздался его голос: она не слышала, как Майкл вернулся в гостиную.

Стараясь не смотреть на его широкие плечи и мускулистую грудь, прорисовывающуюся под тонкой рубашкой, Кейла опустила глаза. Он стоял так близко, что она ощущала, как пахнет его кожа, — это был тревожащий мужской запах, который будил в ней какие-то странные неясные предчувствия...

Когда Кейла все же решилась поднять глаза, взгляды их неожиданно встретились и ей показалось, что ее ударило током.

— Да вы не расстраивайтесь, Кейла. Бог с ними, с пингвинами, у меня есть к вам предложение.

Кейла вдруг напряглась: в голосе Майкла было что-то такое... как будто он от души забавлялся. И потом Кейлу почему-то задело, что он заметил ее огорчение. Конечно, она немного растерялась, но это еще ни о чем не говорит!

Майкл уселся на стул напротив. В каждом его движении сквозила спокойная уверенность в себе. Кейла выпрямила спину и, слегка запрокинув голову, с вызовом поглядела на Майкла. Пусть знает, что ее не так-то легко смутить!

Кейла никогда не испытывала иллюзий по поводу своей внешности: высокая и худая, с большим длинным носом. Да, у нее были очень красивые густые волосы, ниспадавшие почти до середины спины, зеленые глаза и пушистые черные ресницы. Но эти достоинства не скрывали, а наоборот, лишь подчеркивали недостатки ее нескладного тела и невыразительного лица. Кейла привыкла чувствовать себя дурнушкой. Но ее все равно разозлило, что в присутствии Майкла Ферри она ощущает свою некрасивость особенно остро.

— Да? — Кейла очень старалась, чтобы ее голос прозвучал уверенно, но он предательски дрогнул.

— В доме множество комнат, — сказал Майкл. — Они все равно пустуют, так что вы можете поселиться прямо здесь. А поскольку со мной в доме живет экономка, в этом не будет ничего предосудительного.

Он сказал это просто, без всяких намеков на что-то двусмысленное, но Кейле все равно стало не по себе. Ее охватило какое-то странное предчувствие, которое не предвещало ничего хорошего.

— Это очень любезное предложение, но я не хочу причинять вам беспокойства...

Майкл улыбнулся, и Кейла замолчала на полуслове. Это была чарующая, обезоруживающая улыбка. Улыбка, перед которой все остальное меркло!

— Если вам все-таки неудобно жить в одном доме со мной, я могу перебраться в свою городскую квартиру.

— Нет, так не пойдет. Получается, что я выгоняю вас из дома. — Кейла смутилась уже окончательно. — И вообще, вы напрасно так беспокоитесь обо мне...

— Я знаю, что вы съехали со своей квартиры и жить вам пока негде, — спокойно проговорил Майкл. — А я все равно чаще бываю в Хобарте, чем здесь, так что вы меня вовсе не выгоняете.

Кейла уже поняла, что возражать ему бесполезно. Она пыталась придумать какие-то убедительные аргументы, но у нее ничего не выходило. К тому же ее положение и в самом деле было просто отчаянным: денег не хватало даже на то, чтобы поселиться в мотеле, не говоря уж о том, чтобы снять квартиру. Собственно, когда Остин предложил ей пожить в домике на берегу у его двоюродного брата, она ухватилась за эту идею прежде всего потому, что здесь можно было жить бесплатно.

Она покосилась на Майкла. Он тоже украдкой наблюдал за ней, и его взгляд был исполнен отрешенного и терпеливого спокойствия охотника, поджидающего в засаде жертву, — во всяком случае, Кейле именно так показалось. Но больше всего ее раздражало то, как этот «прицельный» взгляд воздействовал на нее: почему-то ей было страшно.

Господи! Неужели всего один танец, почти год назад, произвел на нее такое впечатление, что она уже готова навоображать себе Бог знает что?!

— Ну что ж... — проговорила она с видимой неохотой. — Спасибо. Я постараюсь не очень вам мешать.

— Вот и прекрасно. Главное — вам здесь никто не будет мешать. Остин мне говорил, что вы работаете над диссертацией.

— Да... — рассеянно обронила Кейла, погруженная в свои мысли. — А эти пингвины... они к Рождеству не уйдут из-под домика?

— Вряд ли. А вы собирались остаться здесь до Рождества?

— О, нет! Я просто... — Кейла смутилась окончательно, в горле стоял комок. — Просто это будет мое первое Рождество без мамы. Мама умерла через неделю после того, как мы вернулись с острова.

— Мне очень жаль, — тихо проговорил Майкл. — Представляю, как вам было тяжело.

Кейла кивнула отвернувшись.

— Мне кажется, она была потрясающим человеком, — так же тихо продолжал Майкл. — Я восхищался ее выдержкой.

— Вы тоже ей сразу понравились. — Кейла пару секунд помолчала, чтобы справиться с дрожью в голосе. — Она говорила, что совсем не скучает, когда я ухожу, потому что нашла очень интересного собеседника. Она ведь хотела, чтобы я наслаждалась отдыхом...

Мама буквально настаивала на том, чтобы Кейла отдохнула по полной программе: вдоволь наплавалась в море, походила на яхте, покаталась на водных лыжах. «А мне ты потом все расскажешь», — говорила она. И Кейла делала все, что хотела мама. За себя и за нее. Хотя ей было не очень приятно оставлять маму одну. А однажды, когда Кейла вернулась на пляж после прогулки на яхте, мама сказала, что хочет представить ей своего нового знакомого. Вот тогда она и увидела впервые Майкла Ферри...

— Ваша мама обронила однажды, что ей недолго осталось жить, — задумчиво проговорил Майкл. — Как я понял, она уже давно болела. Но что меня поразило: она ни на что не жаловалась и не жалела себя. Потрясающе сильная женщина!

— У нее был артрит, но умерла она от рака.

Кейла стиснула зубы. Я не заплачу! — сказала она себе.

— Мне очень жаль, — повторил Майкл, и Кейла поняла, что он говорит это искренне.

Она молча кивнула, потому что боялась расплакаться, а когда подняла глаза, увидела, что Майкл очень внимательно на нее смотрит. Ей даже сделалось не по себе под этим пристальным взглядом — как будто просвечивающим насквозь. Но тут Майкл на секунду прикрыл глаза, а потом его взгляд снова сделался отрешенным и непроницаемым.

В душе Кейлы шевельнулось странное чувство: как будто кто-то подал ей сигнал об опасности. Во что я ввязалась? — мелькнула тревожная мысль.

Но она тут же сказала себе, что все это глупости. Она ни во что не ввязалась. И ни во что не ввяжется. Просто потому, что ей это не нужно! Конечно, Майкл Ферри — потрясающий мужчина. Голубоглазый блондин с атлетическим торсом. Не мужчина — мечта. Но это еще не значит, что она должна тут же упасть к его ногам!

— Как бы то ни было, приглашаю вас провести здесь Рождество. Правда, я обычно справляю его тихо... Впрочем, у нас впереди два месяца, есть время подумать. Чай, наверное, уже готов. Но, если хотите, сначала я покажу вам дом, вы выберете себе спальню.

Делать нечего. Кейла поднялась и поплелась следом за Майклом. Он показал ей целых пять спален! Все — светлые и огромные, с окнами во всю стену. У Кейлы было такое чувство, будто она попала в шикарный и дорогой мебельный магазин, где все декорировано с безупречным вкусом. В конце концов она выбрала самую скромную спальню с видом на море.

— Знаете, здесь нет ванной, — заметил Майкл. — Вам придется каждый раз ходить через коридор.

— Не страшно. Ведь ванная, кажется, напротив.

Из комнаты, которая теперь стала ее комнатой, был выход на широкую веранду, где стоял шезлонг и несколько плетеных кресел. Сразу же за верандой начинался цветущий сад. В комнате было прохладно. Помимо кровати, здесь стоял еще очень удобный диванчик и элегантный туалетный столик в викторианском стиле.

— Тут очень красиво. Спасибо.

— Не за что.

В простом вежливом ответе Майкла Кейле послышались какие-то двусмысленные нотки, и она поразилась своей неадекватной реакции. Она вела себя как параноик! Хотя, может быть, это естественно — особенно если учесть, что она совсем недавно порвала отношения с человеком, который едва не довел ее до нервного срыва? Так что неудивительно, что теперь она испытывает недоверие к мужчинам и подозревает каждого в самых грязных намерениях. Даже Остина — такого тихого, предупредительного и милого.

А уж Майкла Ферри сам Бог велел подозревать в весьма определенных намерениях! Хотя вел он себя безупречно, в его присутствии Кейла ощущала непонятную нервозность. Может быть, потому что он такой... такой невозможно красивый? Ей стоило лишь посмотреть на него, как у нее все переворачивалось внутри. Это было чисто физическое влечение, и Кейла прекрасно понимала, что он ни в чем не виноват. За спокойным и доброжелательным отношением к ней Майкла Ферри ничего не скрывалось. Ровным счетом ничего!

Кейла подумала, что в другое время она неминуемо подпала бы под чары этого обаятельного красавца. Но сейчас она была совершенно разбита — и физически, и морально, — и ей было уже ни до чего. Сейчас ей нужен был только покой. Покой и время, чтобы собраться с силами и решить, как жить дальше. А здесь, в этом чудесном месте, в тихом уединенном доме на морском берегу, у нее будет и то, и другое.

К тому же Майкл сказал, что сам он редко сюда приезжает. Так что, скорее всего, большую часть времени она будет здесь одна.

— Остин мне говорил, что работает над новой книгой и едет собирать для нее материалы. Но он же только что закончил очередную монографию! Он что, всю жизнь думает просидеть в архивах? — спросил Майкл, когда они с Кейлой направились на кухню.

— Не знаю, — рассеянно отозвалась Кейла. — Сначала у него были другие планы на лето, но потом совершенно неожиданно все переменилось. Я даже толком не знаю почему.

Майкл понимающе кивнул, но ничего не сказал. Хотя Кейла и так догадалась, что он хотел выразить этим кивком: сам Майкл никогда бы не стал делать что-то в спешке, поддавшись спонтанному порыву.

На кухне их встретила экономка Мэг Дункан, крупная женщина лет тридцати семи, в белой футболке и синих джинсах. Она приветливо улыбнулась Кейле:

— Добро пожаловать в Чаппакуа. Чай готов. Куда его подавать?

— Мы, пожалуй, пойдем в оранжерею. — Майкл подхватил поднос. — Я сам отнесу.

Кейла улыбнулась Мэг и вышла из кухни следом за Майклом.

Оранжерея представляла собой просторную светлую комнату, уставленную горшками с живыми цветами. Их дурманящий запах сразу напомнил Кейле о той неделе, которую они с мамой провели на острове.

— Хотите разлить чай? — спросил Майкл, ставя поднос на столик. — Кстати, раз уж нам предстоит прожить некоторое время под одной крышей, может быть, перейдем на «ты»?

Кейла невольно задержала взгляд на его красивых загорелых руках, в которых таилась уверенность, сила и обещание нежности. По телу ее пробежала какая-то странная дрожь.

— Не возражаю. — Она тряхнула головой, как бы отгоняя наваждение, и взялась за чайник. Внезапно ей пришло в голову, что в этом маленьком ритуале есть что-то очень домашнее и даже интимное. Может быть, слегка старомодное, но очень уместное в этом тоже весьма старомодном доме.

— А по какому предмету ты пишешь диссертацию?

Голос Майкла ворвался в мысли Кейлы, возвращая ее к реальности. Погруженная в воспоминания, она даже не сразу сообразила, о чем он ее спросил.

— По истории, — рассеянно отозвалась она.

— Ну да, это же специальность Остина! Я должен был догадаться. Вы, наверное, и познакомились в университете?

Почему он выспрашивает? — вдруг запаниковала Кейла. Впрочем, тон, каким Майкл задал этот вопрос, выражал только вежливый интерес.

— Мы... да, — натянуто проговорила Кейла и тут же рассердилась на себя: ее напряжение вряд ли укрылось от Майкла — уж слишком оно было явным.

— Как я понимаю, Остин помог тебе с жильем. Это, наверное, было очень удобно.

Его слова почему-то не понравились Кейле.

— Он узнал, что у меня возникли кое-какие проблемы с квартирой, что мне нельзя было там оставаться. И он предложил мне пожить в квартире одной его приятельницы, которая уехала на стажировку.

Майкл на мгновение нахмурился, но тут же расслабился и даже улыбнулся.

— Стало быть, ты жила там одна? Когда делишь с кем-то квартиру, это иной раз утомляет.

Это был не вопрос. У Кейлы возникло неприятное ощущение, что он знает о ней больше, чем ей бы того хотелось. Или Майкл просто очень проницательный человек?

— Да, утомляет, — кивнула она.

— Звучит так, как будто у тебя был печальный опыт.

— Ты угадал. Человек, с которым я до этого делила квартиру... просто мы были слишком разные люди. — Кейла поставила чашку на стол, довольная хотя бы тем, что у нее не дрожала рука.

Майкл молчал: он явно ждал продолжения. Но Кейла молчала тоже. Когда их молчание сделалось совсем неловким, она все-таки продолжила:

— Остин нашел меня в университетской библиотеке. Она уже закрывалась, а я... Мне было некуда идти. В общем, он понял, что у меня очень большие трудности.

— Да, — задумчиво проговорил Майкл. — Остин совершенно не может видеть, когда женщина плачет.

— Я не плакала! — быть может, резче, чем нужно, проговорила Кейла и тут же добавила: — Просто он очень добрый.

— Да, Остин, добрый. — Теперь голос Майкла звучал как-то странно: слишком мягко, едва ли не вкрадчиво. — А почему ты не осталась в квартире его приятельницы?

— Потому что в квартиру въехал ее друг.

Кейла знала, что Остин должен вернуться в феврале. Он въедет в свой новый дом — дом, где есть комната с отдельным входом. Так что Кейле снова будет где жить — по крайней мере какое-то время. Она не видела причин скрывать от Майкла, что Остин предложил ей комнату в своем доме, но почему-то промолчала. Что-то ей подсказало, что эту тему лучше не затрагивать.

— Значит, сейчас ты заканчиваешь университет. Как я понимаю, у тебя был большой перерыв?

Неужели мама рассказала ему о том, что Кейле пришлось взять бессрочный академический отпуск? Маме тогда стало совсем плохо, и Кейла была вынуждена уйти из университета, чтобы за ней ухаживать. Впрочем, мама никогда не посвящала в свои дела малознакомых людей. Наверное, Майклу сказал Остин. Интересно, что еще он сообщил ему о ней?..

— Да, перерыв был большой. Пять лет.

— А что ты думаешь делать, когда защитишься? Преподавать?

Кейла покачала головой.

— У меня вряд ли получится.

— Тогда что? Я, честно сказать, не представляю, чем еще может заниматься специалист-историк.

Кейла смущенно молчала. Она почему-то разнервничалась. Впрочем, понятно почему. Она прекрасно знала, чем ей хотелось бы заниматься, но не была уверена, что ее планы хоть сколько-нибудь реальны. Она просто боялась выставить себя наивной дурочкой, заговорив о своих радужных мечтаниях.

— Признаться, я и сама не очень это себе представляю. Но я обещала маме получить магистерскую степень.

— А ты всегда выполняешь свои обещания?

— Всегда.

Майкл очень внимательно посмотрел на нее, словно стараясь проникнуть в самые потаенные глубины души. У Кейлы было такое чувство, что его взгляд прожигает ее насквозь, ей даже сделалось жарко. Стараясь не выдать своего смущения, она едва ли не с вызовом встретила этот пристальный взгляд. Они смотрели друг другу в глаза буквально несколько секунд, но эти секунды показались Кейле годами. А потом взгляд Майкла скользнул по ее губам...

Кейла вся напряглась. Никогда раньше она не испытывала такого отчаянного и непонятного влечения к мужчине! Это было ей внове. Это ее раздражало. Наконец, это было просто опасно! И пусть взгляд Майкла оставался чуть отстраненным и в нем не было даже намека на вожделение, Кейле не понравилось уже то, что он позволяет себе так откровенно и бесцеремонно ее разглядывать!

— Ценное качество, — протянул Майкл, когда их молчание слишком затянулось.

В напряженной тишине, как будто наполненной невысказанными вслух мыслями и эмоциями, которые Кейла не решалась объяснить даже самой себе, его слова приобрели какую-то странную значимость. Они прозвучали как некое предостережение.

— Обычное. — Кейла неловко пожала плечами. — По-моему, всех детей учат, что надо держать свое слово.

— Но дети часто забывают об этом, когда вырастают...

Только теперь — с запозданием — Кейла вдруг поняла, что он, очевидно, имеет в виду Нору, которая обманула его, не сдержав обещание, и тем самым причинила ему сильную боль. Она открыла было рот, чтобы хоть что-то сказать, но не произнесла ни слова. Замкнутое выражение лица Майкла давало понять: что бы Кейла сейчас ни сказала, это уже не поможет рассеять то напряжение, которое пролегло между ними непреодолимой пропастью.

Но потом Майкл как ни в чем не бывало принялся расспрашивать ее про университет, Кейла ответила, они разговорились на эту нейтральную тему, и постепенно неловкость сошла на нет. Суждения Майкла об университетских порядках поразили ее своей тонкостью и проницательностью, а его наблюдения о людях и их поведении были исполнены спокойной терпимости и в то же время едкого цинизма. Для Кейлы это был совершенно новый взгляд на вещи, так что она невольно увлеклась беседой, забыв обо всем остальном.

— А Остин, похоже, уверен, что ты защитишься блестяще, — заявил под конец Майкл.

Кейле показалось, что это замечание прозвучало как-то двусмысленно.

— Просто ему трудно судить обо мне беспристрастно, — довольно холодно проговорила она.

Да, Майкл очень любезно пригласил ее пожить в своем доме, но это еще не значит, что она должна пускаться с ним на откровенности!

— Мы все судим немного пристрастно о людях, которые нам небезразличны, — заметил Майкл.

Кейла настороженно подняла глаза. Что он, интересно, имеет в виду? Но в спокойном и безмятежном взгляде Майкла невозможно было ничего прочесть.

— Или о своих старательных учениках, — улыбнулась Кейла. — Я ведь училась у Остина. Ну а теперь я, пожалуй, пойду распакую вещи. Мне захватить поднос на кухню?

— Не надо, я сам. — Майкл встал с кресла и взял поднос.

Кейла вновь невольно засмотрелась на его руки. И снова по ее телу прошла дрожь непонятного возбуждения. Ничего удивительного в этом нет, утешала она себя по дороге в комнату. Наоборот, было бы странно, если бы такой красавец-мужчина оставил ее равнодушной. Помимо того, что Майкл был красив внешне, в нем еще чувствовалась спокойная уверенность в себе, скрытая сила и свобода духа. Иными словами, все то, чего так не хватало самой Кейле... Естественно, все это ее привлекало.

Но это еще ничего не значило!

 

2

Все вещи Кейлы уместились в двух чемоданах. Еще у нее была с собой пишущая машинка и две коробки с книгами. А приехала она на машине Остина...

Не много же я накопила почти за тридцать лет жизни! — не без горечи отметила про себя Кейла, вытаскивая чемоданы из багажника.

— Давай я тебе помогу, — раздался за спиной голос Майкла, и Кейла испуганно вздрогнула: она не слышала, как он подошел.

— А, да... спасибо.

Яркое солнце золотило его пепельные волосы, загорелая кожа отливала бронзой. Когда Майкл взял чемоданы, под его легкой белой рубашкой заиграли натренированные мышцы. С трудом оторвав взгляд от его ладной фигуры, Кейла забрала с заднего сиденья дорожную сумку и направилась следом за Майклом в дом.

— Я схожу за машинкой, — сказал он, поставив чемоданы на пол.

— Я лучше сама, — возразила Кейла. — У тебя, наверное, есть другие дела.

— Сегодня нет, — серьезно отозвался он.

Кейла так и осталась стоять посреди комнаты с сумкой в руках, глядя, как завороженная, Майклу вслед. И только когда он вышел в коридор, она поставила ее на диван.

О Господи, что со мной происходит? — в который раз спросила себя Кейла. Этот человек обладал какой-то странной, почти гипнотической притягательностью. Таких красивых и обходительных людей в жизни просто не бывает. Впрочем, Майкл не был похож и на принца из волшебной сказки: жесткая складка у рта и непроницаемый взгляд не вязались с этим романтическим образом. Скорее, Майкл напоминал древнего викинга-завоевателя, который проходит по миру широким уверенным шагом, а мир трепещет перед ним.

Кейла закусила губу. Ее богатое воображение подчас играло с ней дурные шутки. К тому времени, как Майкл принес машинку, она уже начала думать, что ей не стоило соглашаться на его предложение жить с ним в одном доме.

— Нам, наверное, надо обсудить... некоторые условия моего пребывания здесь, — нерешительно проговорила она.

Майкл с любопытством взглянул на нее, но ничего не сказал.

Кейла решительно распрямила плечи.

— Насчет денег, — выдохнула она.

Его глаза были как зимнее небо: такие же пронзительно голубые, ясные и холодные.

— Ты приятельница Остина, — проговорил он ровным голосом. — Он меня попросил устроить тебя по высшему разряду. О деньгах речь не шла.

— Но я хотела бы заплатить хотя бы за еду!

Майкл небрежно пожал плечами, не сводя с лица Кейлы пристального взгляда.

— Если для тебя это так важно, договорись с Мэг. Но я бы предпочел, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома.

— Я не хочу тебе мешать, — нахмурилась Кейла.

— Ты мне ни капельки не помешаешь, — улыбнулся Майкл.

О Господи, эта улыбка! Кто бы сумел перед ней устоять?!

— Спасибо, — выдавила Кейла, с трудом взяв себя в руки.

— У Остина точно такая же. — Майкл кивнул на машинку.

— Это она и есть. Остин мне ее подарил, когда купил себе новую — какую-то страшно современную, с огромным количеством всяких операций. А эту он все равно не знал, куда деть, и поэтому...

Кейла резко оборвала себя, сообразив, что начинает оправдываться перед ним. А она уже не раз клялась себе, что никогда в жизни не будет ни перед кем оправдываться. Печальный опыт общения с Феликсом Морганом послужил ей хорошим уроком. Теперь она никогда больше не станет оправдываться в своих действиях перед мужчиной.

Отныне и впредь она никому не позволит думать, будто у него есть право судить ее слова и поступки!

— Вот как?

Кейле показалось, что в голосе Майкла сквозит неприкрытый сарказм. Неужели он считает, что она пользуется добротой Остина и пытается жить за его счет? Впрочем, ей все равно. Пусть думает что хочет.

Занятая своими мыслями, Кейла даже не сразу заметила, что Майкл вышел из комнаты. Может быть, он больше не желает разговаривать с ней? Но как тогда она будет жить с ним под одной крышей? Кейла растерялась, не зная, что ей делать дальше, но не успела она окончательно впасть в панику, как Майкл вернулся с большой картонной коробкой.

— Судя по весу, там книги, — заметил он, ставя коробку на пол.

Кейла кивнула.

— Спасибо, — сказала она, испытывая огромное облегчение; ей сразу стало легко и спокойно.

— Сейчас принесу вторую.

Кейла знала, какие тяжелые эти коробки: они с Остином несли каждую вдвоем. А в руках Майкла коробки как будто вообще ничего не весили.

— Спасибо, — повторила она.

— Не за что.

Майкл принес вторую коробку и ушел уже окончательно. Пару секунд Кейла просто стояла, глядя ему вслед. У нее почему-то посасывало под ложечкой, и она решила, что это, наверное, от голода. Она же с утра ничего не ела.

Кейла вспомнила, что у нее в машине стоит коробка с продуктами, которые она купила по дороге — в ближайшем городке, минутах в двадцати езды от Чаппакуа. Кстати, там же Кейла записалась в местную библиотеку.

Однако коробки в машине не оказалось.

Должно быть, Майкл отнес ее на кухню. Кейла пошла туда. И действительно — ее коробка стояла на стуле.

Мэг Дункан улыбнулась ей, оторвавшись на мгновение от плиты.

— Не хотите ли немного перекусить? Ужин еще не скоро.

— С удовольствием. И скажите, куда мне все расставить.

Распаковывая продукты, Кейла сообщила Мэг о том, что ей бы хотелось внести какие-то деньги на еду и хозяйство.

Мэг искренне удивилась:

— А вы говорили об этом с Майклом?

— Да. Он предложил мне отдать деньги вам.

— Ну ладно, заплатите, сколько считаете нужным, — пожала плечами Мэг. — Обычно мы завтракаем в семь. Но если для вас это рано...

— Нет-нет, нормально, — поспешно вставила Кейла.

— Вот и хорошо. Обед у нас в полдень, в четыре мы пьем чай, а ужинаем в семь тридцать. Если проголодаетесь, в холодильнике всегда что-нибудь есть, так что вы разберетесь.

Кейла сделала себе сандвич с ветчиной, поблагодарила экономку и пошла к себе в комнату — разбирать чемоданы и расставлять книги.

В окружении знакомых вещей она почувствовала себя гораздо увереннее. Переодевшись в шорты и легкую рубашку, Кейла надела широкополую соломенную шляпу и отправилась на прогулку.

Дом стоял посреди цветущего сада, ограниченного с трех сторон живой изгородью. С четвертой стороны сад выходил прямо на пляж. Сквозь просветы между деревьями проглядывало искрящееся синевой море; к пляжу вели каменные ступени, и Кейла присела на верхнюю, чтобы полюбоваться прекрасным видом. Камень уже нагрелся на солнце, и Кейла невольно поежилась, вспомнив сырую тесную квартирку, где они с мамой прожили последние пять лет.

Кейла всхлипнула, стараясь сдержать слезы. Мамы не стало почти год назад. Но за этот год чувство невосполнимой утраты и боль потери не притупились.

Она пыталась как-то жить дальше, но все ее чувства словно застыли. Наверное, поэтому она не сразу поняла, что Феликс Морган пытается «прибрать ее к рукам», подчинить своей власти...

До сих пор, вспоминая об этом, Кейла поражалась тому, как долго жила в плену иллюзий. Ей понадобилось целых три месяца, чтобы понять, что происходит. Пришлось срочно спасаться бегством, но в результате она оказалась без крыши над головой.

Кейла не знала, что было бы с ней тогда, если бы не Остин. Он не только устроил ее в квартире своей приятельницы, но и нашел для нее работу в одном знакомом семействе. Три раза в неделю Кейла готовила еду и убиралась, так что у нее появилась возможность отложить немного денег. В противном случае ей бы пришлось работать все лето, и тогда ни о каком отдыхе на море не было бы и речи...

Зажмурившись, Кейла подставила лицо теплым лучам солнца. Конечно, было бы гораздо удобнее, если бы она поселилась в отдельном домике на берегу. Тогда она была бы предоставлена сама себе, а так ей придется сталкиваться «нос к носу» с Майклом Ферри едва ли не каждый день.

Ну ничего. Она как-нибудь с этим справится. Теперь она сильная — гораздо сильнее, чем раньше, — и готова за себя постоять. А то, что Майкл ее слегка возбуждает, так это еще ничего не значит. Любую нормальную женщину потянет к такому мужчине! Хорошо уже то, что она понимает: ее влечение к Майклу чисто физическое, и ни о каких нежных чувствах здесь просто не может быть речи.

Где-то запела птица, Кейла прислушалась и не заметила, как Майкл подошел к ней. Вот почему она едва не подскочила от неожиданности, когда он тихонько окликнул ее.

— О Господи, как ты меня напугал! Больше никогда так не делай.

Майкл нахмурился.

— Нервы у тебя никуда не годятся. Тебе действительно надо как следует отдохнуть.

— Дело не в нервах. Я просто... мне просто...

— Да ладно, все хорошо, — тихо проговорил Майкл, и его голос подействовал на Кейлу успокаивающе.

Мелодичные трели невидимой птицы внезапно сменились каким-то странным бульканьем, которое перешло в визг, похожий на поросячий. Кейла невольно вздрогнула, и Майкл положил руку ей на плечо. Поразительно, но этот чисто дружеский жест, ничего не значащее прикосновение пробудило в Кейле целую гамму чувств: ощущение приятного тепла, уверенного спокойствия и неясное предвкушение чего-то очень хорошего.

Но это длилось всего мгновение. Кейла вежливо отстранилась.

— Странные тут у вас птицы. Пингвины кричат по-ослиному, певчие птички визжат, как недорезанные поросята...

— Для них это нормально. А вот то, что ты так дергаешься при каждом неожиданном звуке, это уже ненормально.

— Ничего я не дергаюсь! — возмутилась Кейла. — Просто я не слышала, как ты подошел. А впрочем, ты прав, последнее время я немного взвинчена. И не люблю, когда ко мне тихо подкрадываются и пугают.

Она улыбнулась, и Майкл перестал хмуриться, хотя его взгляд оставался внимательным и испытующим.

— Да, кстати, а где тот домик, в котором я должна была поселиться? — спросила Кейла.

Майкл кивком указал на развилку, где от главной дорожки отделялась тропинка, выложенная камнями.

— В соседней бухте.

Кейла молча кивнула, глубоко вдохнув свежий соленый воздух. Все ее чувства как-то странно обострились. Она слышала тихий плеск волн, набегающих на берег, ощущала ласковое прикосновение ветра, овевающего разгоряченную кожу, и каждая клеточка ее тела наполнялась непонятным восторгом, к которому, однако, примешивалась некая смутная настороженность.

А Майкл почему-то не торопился уходить. Когда их молчание сделалось совсем уже невыносимым, Кейла спросила, чтобы хоть что-то сказать:

— И как же называется эта бухта?

— Волшебная.

— Ну конечно, как же еще?! Я должна была догадаться, — улыбнулась Кейла. — Здесь действительно чувствуешь себя, как в сказке. Наверное, здорово прожить всю жизнь в таком волшебном месте!

— Наверное, — согласился Майкл. — Но я купил этот дом всего пять лет назад.

Кейла смутилась. Она слишком поздно вспомнила, что Майкл купил этот дом после того, как его бросила любимая девушка, на которой он собирался жениться.

— А что там за остров на горизонте? — Кейла поспешила сменить тему.

— Большой Барьерный риф.

— Какой красивый, — обронила Кейла, мечтательно глядя вдаль.

— Рад, что тебе здесь нравится, — сдержанно произнес Майкл.

Кейла мгновенно напряглась. Что бы ни говорил Майкл, его самые простые слова почему-то казались ей исполненными какого-то тайного смысла, каких-то скрытых намеков. У нее было чувство, что Майкл Ферри недолюбливает ее и не доверяет ей. Вот только с чего бы? Впрочем, она могла и ошибаться. Она слишком плохо его знала, чтобы делать какие-то выводы. Просто ее выводил из равновесия его взгляд — всегда внимательный и в то же время абсолютно непроницаемый.

— Остин говорил, что ты адвокат, — неожиданно для себя самой заметила Кейла.

— Я специализируюсь по международному праву, — неопределенно отозвался Майкл.

Кейла поняла, что он не хочет рассказывать ей о своей работе. Впрочем, Остин тоже не особенно распространялся на эту тему. «Майкл выполняет ответственную работу. На правительственном уровне», — только и сказал он, когда речь зашла о профессии его двоюродного брата.

— Не хочешь пойти прогуляться? Я тебе все покажу. Кстати, у нас здесь действительно настоящая ферма, мы разводим мясных коров.

Майкл ослепительно улыбнулся, и от этой улыбки Кейла буквально растаяла. Ей показалось, что ее обдало жаркой волной, и этот жар проникал в самую глубину души. Майкл Ферри определенно знал, чем «взять» женщину! Прекрасно чувствовал силу своего обаяния и вовсю им пользовался...

— Хорошая мысль. — Кейла нашла в себе силы улыбнуться ему в ответ. — А то не хотелось бы нечаянно забрести на пастбище и натолкнуться на какого-нибудь разъяренного быка.

— Вообще-то быки у нас смирные. Но все-таки лучше держаться от них подальше. Любые крупные животные могут быть опасны.

Как и люди, которые ими владеют, добавила про себя Кейла. Она попыталась представить себе, каким может быть Майкл Ферри в ярости или захваченный сильным чувством, и не смогла. Он производил впечатление человека, который никогда не позволяет эмоциям взять над собой верх. Может быть, потому, что однажды его чувства были очень сильно задеты и теперь он просто опасается отдаваться на их волю? Хотя, с другой стороны, Майкл был вовсе не похож на несчастного Отвергнутого влюбленного, настолько оскорбленного в своих лучших чувствах, что он уже никогда не рискнет полюбить опять.

Остин как-то сказал ей, что Майкл вообще никогда не выходит из себя. Неужели он оставался таким же спокойным и невозмутимым, даже когда узнал, что Нора уходит от него к его лучшему другу?

Но как бы там ни было, Кейле казалось, что пробиться сквозь маску его спокойной уверенности — если это в самом деле маска, — будет очень непросто.

Они с Майклом неспешно прошли по саду, под сенью тенистых деревьев, и вышли к пастбищу с огороженным загоном. По дороге они разговаривали на отвлеченные темы, не затрагивающие ничего личного, однако Кейла про себя отмечала все, что помогло бы ей составить верное представление об этом незаурядном человеке.

Во-первых, ее поразило то, как он двигается: легко и свободно, каждое движение исполнено скрытой энергии, как бы рвущейся наружу. Это совсем не вязалось с его отрешенным и невозмутимым обликом мечтательного сибарита. Во-вторых, она заметила, что Майкл, обладая острым умом, умеет и любит говорить на самые разнообразные темы, но когда разговор переходит в сферу личного, он сразу же замыкается в себе.

Это удивило Кейлу, и она подумала, что в отношении ее Майклу не о чем беспокоиться: она вовсе не собирается лезть ему в душу. Ей это не нужно.

Однако все было бы намного проще, если бы не пингвины, решившие поселиться под домом, на который рассчитывала Кейла. Теперь ей придется три месяца жить под одной крышей с Майклом Ферри — человеком, который так странно ее волнует. Если бы у Кейлы были деньги, она бы не раздумывала ни минуты и уехала бы отсюда сразу. Но денег у нее не было — во всяком случае на то, чтобы снять себе квартиру на лето. Но она, конечно, заплатит Майклу хотя бы за еду. У нее все же еще осталась какая-то гордость!

— Мы ужинаем в половине восьмого. Если захочешь что-нибудь выпить перед ужином, приходи в оранжерею. Я буду там в семь, — любезно предложил Майкл, когда они вернулись в дом.

— Спасибо.

У себя в комнате Кейла сразу же уселась за машинку и напечатала прописными буквами: «ГЛАВА ПЕРВАЯ». Поначалу слова приходили легко. Она столько раз пересказывала эту историю своей маме, что успела выучить ее наизусть. «Единорог фыркнул, тряхнув головой. Его пронзительные черные глаза таинственно мерцали в мягком свете луны, — писала она. — Ну что ж, — объявил он с сознанием собственного достоинства. — Когда Повелитель узнает, что ты натворил, тебе несдобровать. А меня винить не в чем: я честно пытался отговорить тебя».

Перечитав напечатанную страницу, Кейла улыбнулась про себя. Видел бы Остин, что именно она печатает вместо тезисов диссертации! Но она обещала маме, что напишет эту книжку, и исполнит свое обещание.

Через час Кейла оторвалась от машинки и подошла к окну. Ей почему-то вспомнилось, каким подозрительным и настороженным сделался взгляд Майкла, когда она сказала ему, что эту машинку ей подарил Остин.

Что ж, его, наверное, можно понять... Сама-то Кейла знала, что вовсе не пытается поймать Остина в свои сети и жить за его счет. И Остин это знал. А на взгляд постороннего человека, ее поведение вполне могло показаться подозрительным. В конце концов, Остин дал ей на лето свою машину, устроил ей отдых на море. Он даже предложил ей в долг денег. Но от денег она отказалась.

В любом случае, она очень многим обязана Остину. Очень многим...

Кстати, надо бы поставить машину в гараж, сказала себе Кейла. Нельзя держать ее просто на улице: влажный соленый воздух может вызвать ржавчину. Кейла снова надела свою шляпу и отправилась на поиски гаража. Погруженная в свои мысли, она едва не налетела на какого-то молодого человека, с которым столкнулась у самых ворот.

— Прошу прощения, я задумалась и не увидела вас, — пролепетала она, сделав шаг назад.

— Это вы меня извините. Я все время ношусь сломя голову и на всех натыкаюсь. — Его улыбка была открытой, дружелюбной и очень располагающей. — Меня зовут Саймон Петерик. Я здешний управляющий.

Кейла улыбнулась в ответ и тоже назвала себя.

— Я здесь гощу, — добавила она после секундной заминки.

— Вы, наверное, та самая девушка, которая должна была поселиться в домике на берегу? — Саймон продолжал улыбаться. — Майкл просто взбесился, когда я сказал ему про пингвинов.

— Любой бы, наверное, взбесился, — рассмеялась Кейла. — Но он очень любезно пригласил меня погостить у него в доме.

— Если вы мне дадите ключи, я отгоню вашу машину в гараж, — предложил Саймон. — Это ведь ваша машина?

— Вообще-то, это машина двоюродного брата Майкла. Он сейчас в Сан-Франциско.

— То-то я думаю, что уже видел ее здесь. Остин к нам приезжал месяца два назад. Так вы мне дадите ключи?

— Они у меня в комнате. Но вам ни к чему беспокоиться. Вы просто мне покажите, где гараж...

— Как скажете, — не стал спорить Саймон.

Кейла вдруг заколебалась.

— Наверное, надо сначала спросить у Майкла?

— А зачем? Место в гараже есть. И Майкл, уж поверьте, не выставит оттуда машину брата.

Это точно, подумала Кейла. Протеже своего брата он тоже за дверь не выставил. Но это еще не значит, что ему очень приятно ее скромное общество...

— Он вообще-то мужик крутой, — с улыбкой заметил Саймон и подмигнул Кейле. — Но до разумных пределов.

Она рассмеялась, легко и искренне. Саймон показался ей очень приятным молодым человеком, в его словах и улыбке явно не было ни малейшего скрытого смысла.

Чего никак нельзя было сказать о его хозяине... Стоило Кейле повернуться, чтобы пойти за ключами, как она нос к носу столкнулась с Майклом и невольно попятилась, увидев суровое выражение его лица.

— Я хотела поставить машину в гараж, — пролепетала она. — Можно?

— Конечно, можно! — В голосе его слышалось раздражение, и Кейла окончательно смутилась.

— Я иду за ключами...

Майкл посторонился, освобождая Кейле дорогу. Она помчалась в свою комнату, а когда вернулась обратно, Майкл уже был один: Саймон куда-то ушел.

Кейла выдавила жалкое подобие улыбки.

— Ты мне только покажи, где гараж, и я сама отгоню машину.

— Вместе отгоним, — спокойно проговорил Майкл.

Они молча дошли до машины, и Майкл вежливо открыл Кейле дверцу. Она уселась за руль, изо всех сил стараясь держаться независимо, чтобы скрыть смущение, которое охватывало ее всякий раз, когда рядом был Майкл.

Гараж располагался в боковом крыле дома; чтобы попасть туда, нужно было проехать по тенистой аллее и мощенному булыжником заднему двору. Наверное, раньше, когда дом только построили, здесь были мастерские или прачечная. Еще одна дверь, судя по всему, вела в квартиру экономки. В центре мощеной площадки была разбита клумба, где цвели роскошные чайные розы.

Кейла ловко загнала машину в гараж.

— А ты хорошо водишь, — заметил Майкл.

— Спасибо.

Кейле было приятно, что он ее похвалил, но оказалось, что она напрасно утратила бдительность.

— Теперь понятно, почему Остин доверил тебе свою машину, — многозначительно произнес Майкл, и Кейла, выходя, сильнее, чем нужно, хлопнула дверцей. Ей хотелось дать ему понять, что она не собирается обсуждать эту тему.

Кейла не понимала, что с ней такое творится. Майкл Ферри имел над ней, какую-то странную власть. Хорошо еще, что он явно не питает к ней никакого интереса... Может быть, ей все же стоит уехать в Хобарт? Хотя, с другой стороны, почему она должна уезжать? Она умеет владеть собой и обязательно справится с этим неожиданным влечением! В конце концов, у нее есть дело, и она не может позволить себе ни на что отвлекаться. Она обещала маме, что до конца года напишет книжку. А до конца года осталось всего два месяца.

— Кстати, у Саймона есть невеста, — неожиданно проговорил Майкл.

Кейла сначала даже не поняла, к чему он это сказал. А когда поняла, едва не рассмеялась. За кого он ее принимает?! За роковую женщину, перед которой не устоит ни один мужчина? Это действительно было смешно.

Но потом Кейла разозлилась. Какая еще роковая красавица?! Скорее всего, Майкл, наоборот, считает ее невыразительной дурнушкой, на которую никто и не взглянет, если она сама не начнет приставать к мужчинам.

— Рада за него, — небрежно произнесла она.

Майкл внимательно посмотрел на нее и усмехнулся.

— Я тоже очень рад. — Его голос сделался вдруг подозрительно мягким и вкрадчивым. — Ее зовут Эми. Она учительница. Преподает математику в местной школе.

Кейла невольно поежилась, увидев, каким холодом внезапно блеснули его глаза, — словно солнце отразилось от голубого льда. Сейчас это были глаза хладнокровного хищника, от которого лучше держаться подальше. Какой странный человек! За что он так сердится на нее? А может быть, Майкл просто подумал о чем-то своем?

— Она местная? — спросила Кейла. Не потому, что ей было это интересно. Просто хотелось нарушить неловкое молчание, воцарившееся между ними.

— Да.

Майкл вдруг улыбнулся на удивление искренне. Теперь он совсем не походил на жестокого хищника. Обычный человек. Пусть и невозможно красивый, но вовсе не опасный.

Все-таки, что и говорить, Майкл Ферри — незаурядная личность. Помимо выразительной внешности, он одарен острым умом, однако это еще не значит, что Кейла не устоит перед его обаянием! Ее влечение к нему пройдет, если поменьше думать об этом.

Майкл открыл перед ней дверь, и они вошли в дом.

— Ладно, увидимся в семь часов, — сказал он, явно давая понять, что у него есть другие дела и в обществе Кейлы он не нуждается.

И хотя она собиралась сказать ему то же самое, это небрежное прощание почему-то очень ее задело. Вызывающе запрокинув голову и развернув плечи, Кейла удалилась к себе.

 

3

Вернувшись в свою комнату, Кейла не сразу уселась за машинку, а сначала подошла к большому зеркалу на туалетном столике. Стекло отливало приглушенным серебристым блеском, как это бывает со всеми старинными зеркалами.

Может быть, именно из-за этого тусклого блеска Кейле показалось, что она выглядит немного не так, как всегда? Ее губы стали как будто ярче и чуть полнее, в глазах поблескивали золотистые искорки. Даже бледная кожа стала темнее — то ли слегка загорела, то ли на щеках проступил румянец...

— Ну, у тебя и воображение! — сказала она себе вслух и, оторвавшись от зеркала, подошла к письменному столу.

Придумать сказку в свое время было совсем не трудно: они с мамой обе любили волшебную фантастику, много читали подобной литературы. И вот однажды, когда у мамы были сильные боли и она не могла читать, Кейла решила отвлечь ее и начала рассказывать историю, импровизируя и придумывая на ходу все новые подробности.

Маме очень понравилась сказка. Каждый день она требовала продолжения и в конце концов попросила Кейлу все это записать и сделать книгу.

Однако произошла странная вещь. Сказка, казавшаяся такой интересной, когда Кейла рассказывала ее маме, на бумаге теряла всю свою привлекательность. Это были просто слова, которые не будили в воображении никаких ярких образов.

Кейла задумалась, тупо глядя на клавиатуру, но тут ее внимание привлек голос Майкла, доносившийся из сада. Он с кем-то там разговаривал. Кейла не разбирала слов, но по тону было ясно, что его что-то ужасно рассмешило.

И она вдруг поняла, почему у нее ничего не выходит. Когда она рассказывала эту историю маме, именно интонации ее голоса придавали повествованию живость и яркость. Ярость, отчаяние, смех и слезы — все это она выражала голосом. Но теперь вместо живого голоса у нее были только слова. И надо было сделать так, чтобы слова «заиграли» и наполнились чувством.

Кейла углубилась в работу и так увлеклась, что, когда очнулась, на часах было уже без десяти семь. Схватив полотенце, она едва ли не бегом бросилась в душ.

Наскоро вытеревшись, Кейла завернулась в полотенце и направилась к себе в комнату. Ей нужно было всего лишь пересечь коридор. Но надо же было такому случиться, чтобы именно в тот момент, когда она уже открывала дверь к себе в спальню, в коридор вышел Майкл!

Кейла похолодела. Майкл просто стоял и смотрел на нее, но это был откровенно оценивающий взгляд. Впрочем, в его взгляде было еще что-то... Что-то похожее на сдерживаемую боль. Это се удивило и в то же время доставило какое-то непонятное удовольствие.

— Я сейчас, — выдавила Кейла и пулей влетела в свою комнату.

Успокойся, сказала она себе, привалившись спиной к закрытой двери. Это все от недостатка опыта в общении с мужчинами. Запоздалый процесс созревания. Это пройдет.

Но ей не давал покоя жгучий взгляд Майкла. Хотя, наверное, всякий мужчина проявил бы интерес к женщине — пусть даже к такой непривлекательной, как она, — если женщина разгуливает по дому практически в голом виде, прикрытая лишь полотенцем. Вполне естественная реакция. Это вовсе не значит, что Майкла заинтересовала именно Кейла Даннинг!

Однако пора было одеваться к ужину, и Кейла уныло открыла шкаф. Разумеется, у нее не было ничего такого, во что не стыдно было бы одеться для ужина в компании преуспевающего адвоката по международному праву, который владеет роскошным домом на берегу моря.

Она рассеянно провела рукой по рукаву шелковой оранжевой блузки. Это была ее единственная дорогая покупка за последние семь лет. Да и то бы она не решилась потратить деньги на такое излишество, если бы мама буквально не настояла на том, чтобы Кейла купила себе эту блузку.

Впрочем, она так ни разу ее и не надела, хотя блузка ей очень шла. И особенно — с обтягивающим топиком и длинной летящей юбкой. Этот наряд придавал ей изящество и грациозность, которыми Кейла обычно не обладала.

Но по природной скромности она почему-то стеснялась носить такие яркие цвета. Наверное, потому что не хотела привлекать к себе внимание. Но теперь, глядя на эту блузку, выделяющуюся ослепительно ярким пятном на общем тусклом фоне, Кейла сказала себе, что, когда начнет прилично зарабатывать и сможет обновить свой гардероб, она накупит много-много цветастых и ярких вещей.

В конце концов Кейла остановилась на широкой бежевой юбке и обтягивающей зеленой маечке, которая хорошо подходила к ее глазам и которую она очень удачно купила на распродаже уцененных вещей.

Впрочем, какая разница?! Все равно Майклу Ферри нет никакого дела до того, как она одевается и где покупает одежду!

После ужина они немного погуляли по пляжу, беседуя о музыке и о литературе, о спорте и о любимых рок-группах. Вернее, говорил больше Майкл, а Кейла только рассеянно кивала и время от времени вставляла какие-то реплики. Волшебная ночь, шелест волн о песок, лунный свет, соленый воздух, дурманящий аромат цветов — все это кружило ей голову. Чувства обострились до предела. Может быть, потому, что рядом с ней был Майкл?.. Ее душа трепетала от каких-то неясных предчувствий.

Они подошли к лестнице на веранду. Там царил таинственный полумрак, и Кейла невольно замедлила шаг. Ей не хотелось, чтобы этот восхитительный вечер кончался. Ей хотелось побыть с Майклом подольше. Чтобы не поддаться искушению, она слишком быстро взбежала по ступенькам на веранду.

И, естественно, споткнулась...

Она не успела упасть — Майкл придержал ее за талию. На какую-то долю секунды она оказалась прижатой к его сильному крепкому телу. И вот тогда, в первый раз в жизни, Кейла узнала, что такое неистовое желание — дикое и неуемное.

— Спасибо. — Она отшатнулась, как будто его прикосновение ее обожгло.

Кейла с трудом поборола в себе желание немедленно убежать к себе в спальню. Там она будет одна. В безопасности.

На веранде было темно, но ее глаза уже привыкли к полумраку, и она сумела разглядеть, как заблестели глаза Майкла, как странно дернулась у него щека.

Кейла застыла в ужасе. О Господи! Неужели он тоже испытал этот наплыв неожиданного желания? Но уже в следующее мгновение его лицо снова сделалось непроницаемым и спокойным. Оно застыло, как маска.

— Осторожнее!

Он, конечно, имел в виду — осторожнее на ступеньках. Но для Кейлы это предостережение наполнилось совершенно другим смыслом.

— Я постараюсь, — выдавила она. — Я тебя предупреждала, какая я неловкая. Хотя обычно я падаю, когда спускаюсь с лестницы, а не когда поднимаюсь.

А вдруг он подумал, что она сделала это специально? Чтобы привлечь его внимание? От одной только мысли об этом Кейле стало не по себе.

Но по-настоящему испугало ее другое. Когда испытываешь к мужчине только физическое влечение, ты не таешь от каждой его улыбки, не ищешь в его словах никакого тайного смысла...

Их вынужденное объятие длилось всего секунду. Но Кейле хватило и этой секунды, чтобы внутри у нее все перевернулось. Вот так вот! — сказала она себе не без горькой иронии. Оказывается, одна секунда может изменить все. Всю жизнь человека...

Где-то в доме зазвонил телефон.

— Извини, я пойду отвечу.

Майкл ушел в дом, а Кейла осталась стоять на веранде, пытаясь справиться с нахлынувшими на нее чувствами. Она сделала пару глубоких вдохов и собралась было идти к себе, но тут Майкл выглянул на веранду.

— Это Остин, — сообщил он ровным голосом, в котором не было и намека на какой-то взрыв эмоций. — Хочет с тобой поболтать.

— Да, конечно.

Следом за Майклом Кейла прошла в гостиную и взяла трубку. Майкл деликатно вышел из комнаты.

— Привет, Остин, — рассеянно проговорила Кейла, проводив его долгим взглядом.

— Привет. Майкл сказал, что ты живешь в большом доме вместе с ним. — Голос Остина прозвучал неожиданно близко, как будто он был совсем рядом, в той же комнате. — Тебе там удобно?

— Вполне, — поспешно заверила Кейла: в голосе Остина ей послышалась тревога. — Под тем домиком, где я должна была жить, поселились пингвины.

Остин молчал. Кейла уже собралась было спросить: «Ты где?» — но тут он заговорил:

— Понятно. Это действительно досадно. А как твоя диссертация?

— Признаться, я к ней пока еще не приступала...

Почему-то Кейла чувствовала себя виноватой, хотя считала, что ей не за что винить себя. Конечно, Остин желал ей только хорошего, но он невольно подталкивал ее к тому, чтобы она занималась тем, что интересно ему. А когда Кейла пыталась что-то возразить, Остин увещевал ее со спокойной терпимостью, точно ребенка, нуждающегося в опеке. Странно, но теперь Кейла начала понимать, как ее раздражало подобное отношение.

Феликс тоже считал, что она нуждается в его опеке...

Кейла невесело усмехнулась. За один только последний год уже двое мужчин вдруг решили, что она просто не проживет без их ценных указаний! С чего бы это? Быть может, она излучает соответствующие флюиды? Мол, я слабая и неустроенная, научите меня жить... Но она вовсе не слабая и никому не позволит собой управлять. Никому!

— Что ж, тебе необходимо отдохнуть. — Голос Остина сделался суше и холоднее. — Но особенно не затягивай. Я подумал, что, если тебе нужны какие-то дополнительные материалы, я бы мог их тебе подобрать.

— Остин, я еще даже не решила, на какую тему буду писать, так что не трать зря время. — Кейле показалось, что ее слова прозвучали излишне резко, и она поспешно добавила: — Как тебе в Сан-Франциско?

— Холодно, — натянуто отозвался Остин.

— Тогда я не буду тебе рассказывать, как у нас тут здорово.

— Да уж, лучше не нужно. — Остин помолчал, потом нерешительно спросил: — Надеюсь, Майкл тебя не обижает?

— Наоборот, он очень любезен, — пожала плечами Кейла.

— Я в этом не сомневался. Майкл вообще очень хороший человек. Жалко, что он не женат. Но мне кажется, он не скоро еще оправится после предательства Норы. Если вообще оправится...

Сердце Кейлы забилось чаще.

— Он вовсе не производит впечатление человека, убитого горем, — заметила она, лихорадочно соображая, как бы сменить тему.

— Это только на первый взгляд. Когда Нора ушла от него, что-то в нем надломилось. По-моему, он теперь вообще не доверяет женщинам.

Может быть, в этом все дело? — подумала Кейла. Может быть, та настороженная отстраненность Майкла, которую она принимала на свой счет, проистекала из его недоверия к женщинам вообще?

— Тебе не кажется, что это нас не касается? По-моему, мы не должны...

— Нора была настоящей красавицей, — уныло продолжал Остин, даже не дослушав Кейлу. — Таких женщин так просто не забывают. Я до сих пор не понимаю, как она могла поступить с Майклом подобным образом.

— Такое случается...

Кейла и сама поняла, что ее замечание прозвучало несколько легкомысленно. Но ей совсем не хотелось слушать о том, какой распрекрасной и замечательной была бывшая невеста Майкла, которая его бросила.

— Да, конечно. Люди теперь изменяют друг другу гораздо чаще, чем раньше. Очевидно, наше время располагает к непостоянству.

— Ты сейчас говоришь, точно брюзгливый старик, — нервно усмехнулась Кейла. — Норе это тоже, наверное, нелегко далось. Такие решения требуют определенного мужества.

— Не знаю, я как-то не задумывался над этим. Ну ладно, пожалуй, пора прощаться. Ты хоть немного обо мне скучаешь?

— Я? Да, конечно... — Кейла смутилась: вопрос Остина застал ее врасплох.

— Береги себя. И не заигрывай с Майклом. Он, конечно, любезный и милый, но не забывай, что он такой со всеми женщинами. Это еще ничего не значит.

— Заигрывания тоже ничего не значат. Игра и есть игра. Почему бы не повеселиться немного, не нанося друг другу душевных травм? До свидания, Остин. Будешь еще говорить с Майклом?

— Нет, спасибо, — пробормотал Остин — похоже, заявление Кейлы насчет заигрываний несколько выбило его из колеи. — До свидания, Кейла.

Кейле было бы трудно даже представить, что Майкл мог подслушивать под дверью. Однако в гостиную он вошел буквально через секунду после того, как она повесила трубку.

— Быстро вы поговорили.

Кейла смутилась — может быть, потому, что в разговоре с Остином они обсуждали Майкла.

— Он просто хотел спросить, как у меня дела.

— Понятно, — Майкл кивнул, внимательно взглянув на нее. — Не хочешь чего-нибудь выпить на ночь?

— Нет, спасибо. Я уже иду спать.

— Спокойной ночи. Завтра вряд ли увидимся: я с утра уезжаю в Хобарт.

Лишь закрыв за собой дверь спальни, Кейла позволила себе немного расслабиться, но легла не сразу. Выключив свет, она еще долго сидела в темноте и думала про Майкла и про собственные пронзительные ощущения, охватившие ее тогда на веранде.

Это совсем ничего не значит, твердила она себе. Он ведь даже не обнял меня, а просто не дал мне упасть. Но она вспоминала его лицо, залитое бледным светом луны, вспоминала странный блеск у него в глазах... Но больше всего ее волновало другое: неодолимая сила его сексуальности, которая накрыла ее штормовой волной и пробудила в ней такое безудержное желание.

У Кейлы не укладывалось в голове, как эта Нора могла променять такого мужчину на кого-то другого. Какой же надо быть дурой, чтобы уйти от него...

Стоп-стоп-стоп! — сказала себе Кейла. Кажется, она снова уподобляется влюбленной школьнице. Сидит в темноте и вновь и вновь прокручивает в памяти, как предмет ее воздыханий прикоснулся к ней на ступеньках веранды. Да и то лишь потому, что иначе она бы свалилась ему под ноги...

Кейла решительно встала и подошла к окну. Внезапно ей вспомнились слова Остина о том, что Майкл теперь не доверяет женщинам. Неужели это действительно так? И только из-за того, что когда-то его бросила невеста? Это было совсем не похоже на Майкла: он производил впечатление человека здравомыслящего и умного. Хотя, если он в самом деле любил свою невесту, он должен был очень тяжело переживать ее измену.

Разочарование в людях — это всегда тяжело. И особенно — в людях, которых ты искренне любишь.

И тут она, кажется, поняла, что именно так ее раздражало. Что бы к ней ни испытывал Майкл — пусть даже откровенную антипатию и недоверие, — она хотела, чтобы эти чувства имели какую-то личную окраску. Чтобы они не зависели от поступков некоей неизвестной красавицы-невесты, которая когда-то задела его гордость!

Как бы то ни было, оставалось надеяться, что ей удастся прийти в себя, когда Майкл уедет. Просто сейчас она несколько выбита из колеи. Разве можно было ожидать, что ей придется жить в одном доме с таким притягательным и сексуальным мужчиной?

Это была здравая и обнадеживающая мысль. Но, уже лежа в постели и прислушиваясь к тихому плеску волн, Кейла, сама того не желая, погрузилась в романтические мечтания, сладостные и бредовые. А ночью ей приснился совершенно безумный эротический сон.

 

4

Наутро Кейла проснулась совсем разбитой. Этот дурацкий сон подействовал на нее угнетающе. Такое приснилось ей первый раз в жизни. Она даже не подозревала, какие сумасшедшие фантазии скрываются у нее в подсознании...

Встав с постели, Кейла решительно направилась в ванную. Холодный душ — вот то, что ей сейчас нужно!

И действительно, после душа Кейла почувствовала себя намного бодрее. Она собралась было сразу засесть за книжку, но решила, что сначала надо позавтракать. Кейла надела свободную белую рубашку со своими единственными приличными джинсами — светло-коричневыми, в которых приехала, — и направилась на кухню.

Там она обнаружила Майкла, который допивал свой кофе, и даже слегка растерялась, поскольку не рассчитывала его застать.

— Доброе утро, — выдавила Кейла, стараясь скрыть смущение.

Майкл сложил газету и спокойно взглянул на нее.

— Как тебе спалось на новом месте?

— Спасибо, хорошо. А я думала, ты уже уехал... — разочарованно протянула Кейла и с досадой нахмурилась: этой фразой она невольно дала ему понять, что ей не безразлично, уехал он или нет.

— Уже ухожу. Через десять минут. — Майкл прищурился. — По-моему, ты проснулась не в лучшем настроении.

Кейла смутилась еще больше.

— У меня просто голова тяжелая.

— Болит? — В его голосе прозвучала искренняя забота.

— Да нет.

— Ясно, — заключил Майкл со смехом. — Просто встала не с той ноги. Ладно. Я лучше буду молчать, а ты делай себе завтрак.

Кейла натянуто улыбнулась в ответ и пошла к холодильнику. Уж лучше бы Майкл всегда оставался холодным и равнодушным. Когда он смеется, он просто неотразим. Так ведь недолго и голову потерять!

Она упорно старалась не смотреть в его сторону, но — даже не глядя на Майкла — все равно ощущала его присутствие, и это ее страшно раздражало. В своих дешевеньких брючках и рубашке из магазина уцененных товаров она снова чувствовала себя рядом с ним Золушкой, а его спокойная самоуверенность воспринималась как оскорбление.

Наконец Майкл поднялся из-за стола, и Кейле волей-неволей пришлось оторваться от своей тарелки и поднять глаза.

— Ну что ж, мне пора, — объявил он. — Увидимся завтра. Я вернусь ближе к вечеру.

Кейла с облегчением вздохнула: Майкл снова был безупречно вежлив и вел себя с ней так, как человек воспитанный ведет себя с малознакомыми людьми. А это было как раз то, что нужно. Во всяком случае, для Кейлы так было безопаснее.

— Счастливого пути.

Когда Майкл ушел, а потом послышался шум отъезжающей машины, Кейла ощутила неожиданную пустоту. Она без всякого удовольствия допила кофе, убрала со стола, помогла Мэг составить посуду в мойку и пошла прогуляться по пляжу. Монотонный шелест волн, набегающих на берег, подействовал на нее успокаивающе. Кейла вернулась к себе, прибралась в комнате, застелила постель и уселась за машинку.

Она боялась, что та безумная чувственность, которую будил в ней Майкл, помешает ей работать. Но все получилось наоборот. Слова приходили легко и свободно, сцены и образы были наполнены жизнью и страстью, которые каким-то странным образом сливались со щемящей истомой и лихорадочным восторгом — отголосками ее бредового сна.

Кейла просидела за машинкой четыре часа. Она так увлеклась, что ничего вокруг не замечала, пока к ней не заглянула Мэг.

— Извините, что я вас отрываю, но пора обедать.

— О, спасибо. Неужели уже так много времени?

— Половина второго. Должно быть, работа у вас хорошо пошла.

Кейла кивнула. Только теперь она поняла, что у нее затекла спина. И что она ужасно проголодалась.

— Да, поесть надо. Но я не думала, что вы будете готовить обед, когда мы останемся вдвоем.

Мэг взглянула на нее с искренним недоумением и явным неудовольствием.

— В этом доме всем распоряжается Майкл. Как он скажет, так и будет. А он просил меня проследить за тем, чтобы вы ели хорошо и вовремя.

Наверное, Кейла должна была рассердиться. Ведь в свое время ее ужасно бесило, когда Феликс пытался все решать за нее. Ее раздражала даже мягкая и ненавязчивая забота Остина. Но она не могла сердиться на Майкла! Это был очень тревожный знак. Должно быть, он все-таки вскружил ей голову...

Тяжело вздохнув, Кейла отправилась на кухню.

Назавтра Майкл не приехал. Он позвонил Мэг и сказал, что его, вероятно, не будет еще пару дней. Когда Мэг сообщила об этом Кейле, та почему-то загрустила. Хотя и пыталась себя убедить, что ей все равно.

И ей абсолютно все равно!

Кейла с головой погрузилась в работу. Через два дня у нее уже было готово около ста страниц, и она сама поражалась своей продуктивности.

Вечером третьего дня, отпечатав последнюю на сегодня страницу, Кейла вышла на веранду. Уже смеркалось. Бледное, словно выгоревшее за день небо постепенно темнело. Истомленная солнцем земля как будто ждала освежающей ночи. В этом году ноябрь выдался необычно сухим и жарким. Вчера, прогуливаясь по берегу, Кейла встретила Саймона, и он поделился с ней своими тревогами. Если в ближайшее время не будет дождя, настанет засуха и у них могут возникнуть серьезные проблемы.

Вскоре Кейла поймала себя на том, что прислушивается, не раздастся ли звук подъезжающей к дому машины. Тряхнув головой, она уселась в шезлонг и взяла газету. Что еще за ерунда? Она вовсе не ждет, когда Майкл приедет домой! Она просто вышла подышать свежим воздухом.

— Вид у вас что-то усталый, — заметила проходившая мимо Мэг. — Опять целый день проработали?

— Да.

— А почему бы вам не сходить искупаться?

Кейла удивленно взглянула на Мэг.

— А что, вода уже теплая?

— Ну, конечно!

— Честно говоря, я обожаю плавать. Но только, чтобы вода была теплая. Я даже часто фантазирую: вот стану богатой и у меня будет дом с бассейном! И бассейн обязательно с подогревом.

— Майкл тоже любит плавать, — улыбнулась Мэг. — Но он плавает почти круглый год.

— Вот мазохист!

Впрочем, Кейлу это почему-то не удивило.

Вернувшись к себе, Кейла достала из шкафа купальник. Она купила его давным-давно, но покрасоваться в ярком бикини ей доводилось не часто. Когда она ухаживала за больной мамой, ей очень редко выпадала возможность искупаться. Правда, в тот последний месяц на острове она, конечно, наплавалась вдоволь, но выходила купаться лишь рано утром и поздно вечером, чтобы солнце не сожгло ее нежную кожу. Так что Майкл ни разу не видел ее в купальнике.

Кейла переоделась в бикини, натянула сверху футболку и взяла с собой большое пляжное полотенце, разрисованное яркими птицами, и резиновую купальную шапочку — чтобы не намочить волосы.

Вода действительно оказалась теплой. Кейла плавала полчаса, пока окончательно не выбилась из сил. Усталая с непривычки, она буквально упала на песок.

Услышав шум мотора, она испуганно подскочила и схватилась за футболку, но тут же расслабилась, когда оказалось, что это не Майкл, а Саймон.

— Хорошо поплавали?

Он оглядел ее с головы до ног, задержав взгляд на роскошных рыжих локонах, рассыпавшихся по плечам. Неприкрытое восхищение в его взгляде польстило Кейле, и она улыбнулась:

— Замечательно! Вода просто горячая. У меня такое ощущение, что я проплыла сто миль.

— Да, у нас здесь здорово, — улыбнулся в ответ Саймон.

Кейле нравился Саймон, и он тоже, судя по всему, относился к ней с симпатией. Они часто болтали, Саймон рассказывал ей про свою невесту, шутил, но в шутках его не было ничего двусмысленного. Это было просто дружеское расположение, не более того.

Кейла знала, что сексуальная привлекательность не относится к числу ее достоинств. Даже в школе мальчики охотно дружили с ней, но на свидания приглашали нечасто. Мама говорила, это все потому, что Кейла была выше ростом большинства своих приятелей-ребят. Но Кейла знала, что дело совсем не в этом. Просто она не обладала теми особыми качествами, которые сводят мужчин с ума.

Даже Феликсу она не слишком нравилась как женщина. Ему просто нужен был кто-то, полностью от него зависимый, кем бы он мог управлять и тешить тем самым свое ущербное самолюбие...

— Я, пожалуй, пойду домой, — проговорила Кейла. — А то холодно после воды.

Она сделала шаг и... наступила на что-то острое. Нога у нее подвернулась, Кейла едва не упала, но Саймон вовремя ее поддержал.

— Что с вами? Вам плохо?

— Нет, просто я ужасно неуклюжая, — беспечно сказала Кейла. — Кажется, я наступила на осколок ракушки.

Она подняла ногу, стараясь разглядеть порез, но снова чуть не упала.

— А вдруг это стекло? Дайте-ка я посмотрю. — Саймон опустился на корточки. — Нет. Крови нет, — объявил он после тщательного осмотра. — Но на коже остался след.

Он провел пальцем по ее стопе, и Кейла хихикнула, дернув ногой.

— Перестаньте! Мне щекотно!

— Прошу прощения. — В глазах Саймона плясали веселые огоньки.

Они рассмеялись, но смех сразу оборвался, когда рядом внезапно прозвучал тихий голос:

— Всем добрый вечер.

Этот голос вонзился в сознание Кейлы, точно безжалостный скальпель. Она съежилась, как от удара, и резко выдернула ногу из рук Саймона. А тот спокойно выпрямился, продолжая улыбаться, как ни в чем не бывало.

— Привет, Майкл.

Майкл Ферри даже не переоделся — вышел на пляж прямо в костюме. По идее, он должен был выглядеть здесь просто нелепо в такой официальной одежде, при галстуке и в начищенных до блеска ботинках. Но Кейле он показался безумно красивым. Эти высокие скулы, гордо вскинутый подбородок, холодные голубые глаза... Она сама испугалась того, как сильно забилось ее сердце.

Но потом Кейла заметила, как он на нее смотрит, и сердце ее упало. В его взгляде сквозило презрение! Неприкрытое, леденящее... И хотя на Кейле был купальник, под этим взглядом она почувствовала себя просто голой.

— Когда у тебя будет время, я хотел бы с тобой поговорить, — продолжал Саймон, похоже, не замечая, что что-то явно не так.

— Сейчас у меня есть время. — Майкл уже не смотрел на Кейлу. — Если не возражаешь, пойдем в кабинет.

— Тогда я прощаюсь. — Саймон с улыбкой кивнул Кейле. — До встречи.

Кейла осталась стоять на песке, растерянно глядя, как они поднялись в сад и направились к задней двери дома. Потом, стряхнув с себя оцепенение, она надела футболку, подняла с песка полотенце и тоже пошла в дом.

Идя по коридору мимо кабинета Майкла, она с трудом подавила в себе желание встать на цыпочки, чтобы пройти как можно тише.

Вернувшись к себе, Кейла первым делом отправилась в душ. Ей не давала покоя та неприкрытая злоба, которая сквозила во взгляде Майкла, и она тщетно пыталась себя убедить, что ей это показалось. Ведь у него не было никаких причин относиться к ней враждебно! Неужели он посчитал, будто она заигрывает с Саймоном — можно сказать, без пяти минут женатым человеком?

Но тогда он должен был рассердиться и на Саймона тоже...

Интересно, а сколько времени Майкл наблюдал за ними? Быть может, он видел, как Кейла споткнулась, и подумал, что она спотыкается каждый раз, когда рядом с ней мужчина? Все равно какой...

Кейла едва не задохнулась от унижения. Неужели он вправду так подумал? А впрочем, какая разница? — тут же сказала она себе. Ее не волнует, что он о ней думает!

Но, в любом случае, с этим пора заканчивать. Что-то она слишком часто размышляет о Майкле, а в его присутствии совершенно теряется и тает, словно влюбленная девочка-школьница. Из-за этого и ее болезненная нервозность, и постоянное напряжение... Хватит! Надо просто-напросто уехать отсюда. Немедленно!

Но даже если не принимать во внимание, что ехать ей было некуда, проблема заключалась в том, что Кейле очень хотелось остаться...

В конце концов, она ничем не рискует! Ее наивная детская влюбленность никому не мешает. Майкл никогда ни о чем не узнает, а значит, она не поставит себя в дурацкое положение. Ее гордость не пострадает. А если сердце ее будет разбито — ну что ж... Об этом тоже никто не узнает.

Для ужина Кейла специально выбрала самое скромное платье — хлопчатобумажное, песочно-желтое, с короткими рукавами, закрытым воротом и длинной широкой юбкой. Она очень надеялась, что этот вполне пуританский наряд изгладит из памяти Майкла ее почти обнаженную фигуру в бикини.

В оранжерею она не пошла, а решила в ожидании ужина прогуляться но саду и посидеть у пруда, где резвились разноцветные рыбки, которые совсем не боялись людей. Стоило Кейле опустить руку в воду, они тут же подплыли к ней, тыкаясь носами в ладонь.

Кейла тихонечко рассмеялась.

— Не попрошайничайте, у меня ничего с собой нет. Мэг строго-настрого запретила мне вас кормить.

— И правильно сделала, — раздался у нее за спиной голос Майкла.

Кейла испуганно вскочила и повернула к нему пылающее лицо.

— Привет. — Улыбка у нее получилась вымученная.

— А мне Мэг пожаловалась, что ты слишком много работаешь, — спокойно заметил Майкл, подходя ближе.

Кейла пожала плечами.

— У меня хорошо пошло, — осторожно проговорила она.

— А ты правда пишешь диссертацию?

Кейла заколебалась, но лишь на мгновение.

— Нет. Сначала я должна выполнить еще одно обещание, которое дала маме.

Майкл молча смотрел на нее, и, может быть, именно потому, что он не стал ничего выспрашивать, Кейла добавила:

— Я ничего не сказала Остину. Вполне может получиться, что я просто трачу зря время.

Прозвучало это все так, как будто она снова пыталась в чем-то оправдаться. Кейла уже пожалела о том, что заговорила на эту тему.

— Понятно, — протянул Майкл. — А вообще-то ты собираешься писать диссертацию?

Судя по его безучастному тону, ему это было совсем не интересно.

— Я не знаю, — к своему собственному удивлению, призналась Кейла после секундного колебания.

Она вовсе не собиралась посвящать Майкла в свои дела. Но его равнодушный вопрос затронул в ней какую-то чувствительную струнку. Она обещала маме, что обязательно получит магистерскую степень. Но только теперь — в первый раз — вдруг усомнилась, а хочется ли этого ей самой. И это сомнение разбудило в ней чувство вины.

— А что ты намерена делать, если решишь уйти из университета?

— Придумаю что-нибудь, — огрызнулась Кейла, раздраженная его настойчивыми расспросами.

У нее было такое чувство, что Майкл устраивает ей проверку. Вот только зачем?..

На самом деле Кейле больше всего хотелось дописать эту книжку. Впрочем, она была реалисткой и понимала, что даже если каким-то чудом ей удастся ее напечатать, а там — как знать? — написать еще одну, все равно писательским трудом не проживешь. Стало быть, надо искать что-то более реальное — нечто такое, что обеспечит ей более или менее сносное существование.

Майкл стоял так, что лицо его было в тени, и Кейла никак не могла разобрать, что именно отражается на этом лице. Сообразив, что слишком откровенно разглядывает его, она поспешно опустила глаза. Щеки ее горели, она чувствовала себя очень глупо и поэтому злилась. На себя — за то, что всегда так смущается в присутствии Майкла. И на него — за то, что он, пусть даже сам того не желая, заставляет ее чувствовать себя полной дурой.

— Да, положение незавидное, — заметил Майкл; как показалось Кейле, с явным неодобрением.

Она пожала плечами.

— Ничего, как-нибудь справлюсь. А ты с самого начала решил, что станешь адвокатом?

Майкл усмехнулся.

— Честно сказать, я хотел стать путешественником. Еще в школе мы с одним моим другом мечтали о том, как объездим весь мир в поисках приключений. Но мой отец хотел, чтобы я пошел по его стопам... Он был очень болен. Смертельно болен. Я не мог его расстраивать и поступил в юридический колледж.

Да, обещание, данное умирающему отцу, не сдержать невозможно. Кейла понимающе вздохнула и улыбнулась ему.

— А что стало с твоим школьным другом? Он, наверное, сделался финансистом?

— Ну почему же? Он исполнил свою мечту. — Голос Майкла звучал как-то слишком спокойно, и Кейле стало не по себе. — Он был лихим мальчишкой и превратился в сильного и независимого мужчину. Он много путешествовал, однако недавно бросил все и поселился в деревне. Теперь выращивает виноград и производит вино.

Внезапно Кейла вспомнила, что невеста Майкла ушла к его лучшему другу. К школьному другу. Неужели Майкл говорил именно о нем?! Она поспешила переменить тему.

— А ты никогда не жалел о том, что отказался от своей мечты и подчинился желанию отца?

Майкл рассмеялся, но это был нехороший, циничный смех.

— Нет, не жалел. Как выяснилось, отец знал меня лучше, чем я сам. Моя работа мне нравится. В какой-то мере она даже удовлетворяет мою тягу к приключениям. Так что я вполне доволен.

Майкл вышел из тени, и Кейла в который раз поразилась, насколько он красив. Точеные выразительные черты, загорелая кожа, пепельные волосы. Широкие плечи и узкие бедра, мускулистые руки и длинные сильные пальцы... Но сила его незаурядной личности затмевала даже его необыкновенную красоту.

Кейла подумала, что будь он даже на шесть дюймов ниже, с глазами тусклого невыразительного цвета и внешностью Квазимоды, то все равно обращал бы на себя внимание. Эта непринужденная властность, сочетание острого ума, поразительного самообладания, спокойствия и уверенности в любом случае выделяли бы его из толпы.

— Тебе повезло, ты нашел себя, — проговорила Кейла, изо всех сил стараясь побороть возбуждение, которое вновь охватило ее при виде этого необыкновенного человека.

— Да, мне действительно повезло.

Когда он шагнул к ней, Кейла едва удержалась, чтобы не отступить, но все-таки непроизвольно отшатнулась. И, естественно, у нее тут же подвернулась нога. Майкл придержал ее за руку, не давая упасть.

— Осторожнее, а то плюхнешься прямо в пруд.

От его прикосновения у Кейлы закружилась голова.

— Сегодня я уже плавала, — выдавила она. — В море. Так что в пруд меня не тянет...

— Тебе понравилось?

— Очень.

До ужина еще оставалось время, и они зашли в оранжерею.

— Как твоя нога? — поинтересовался Майкл, наливая ей содовой с лимоном.

— Что? — растерянно переспросила Кейла.

— Твоя нога, — повторил Майкл сдержанно и терпеливо, как будто он разговаривал с непонятливым ребенком. Или с полоумной. — Ты ведь порезалась на пляже?

— Нет, я не порезалась. Просто наступила на острый осколок ракушки. Мы смотрели, пореза там нет.

— Это хорошо. Л то Саймон, кажется, беспокоился, что ты наступила на стекло.

Майкл прошел к бару и налил себе белого вина. Сейчас в нем не было ничего грозного или враждебного. Наоборот, он держался с ней очень любезно и даже по-дружески. Должно быть, тогда, на пляже, она себе просто навоображала невесть чего.

— Хорошо провел время в Хобарте? — вежливо спросила Кейла.

— Вообще-то, мне пришлось слетать в Штаты. — Майкл улыбнулся, глядя на ее изумленное лицо. — Нужно было переговорить с несколькими американскими адвокатами. Сейчас я работаю на одну здешнюю кинокомпанию, они собираются заключить крупный контракт с американцами.

Майкл вкратце рассказал об этой сделке, не называя никаких фамилий — ничего такого, что помогло бы Кейле определить, о ком именно идет речь. Его язвительные и острые замечания по поводу непомерного самолюбия некоторых больших шишек в кинобизнесе не раз заставляли Кейлу смеяться.

— А ты часто работаешь на кинокомпании?

— В последнее время часто. Австралийское кино приобретает все большую популярность. Многие кинокомпании со всего мира стремятся заключить контракты с нашими киношниками. А поскольку речь идет о крупных капиталовложениях, людям, естественно, хочется обезопасить свои капиталы.

— Это, наверное, так интересно, — проговорила Кейла, глядя в окно на лужайку.

Уже совсем стемнело, взошла луна. В воздухе было разлито какое-то туманное марево. Оно тревожило душу обещанием неведомого наслаждения. Это чувство было настолько острым и пронзительным, что Кейла буквально физически ощущала, как ее омывает жаркая волна.

— Да, интересно, — спокойно согласился Майкл. — Кстати, не хочешь пойти со мной на одну вечеринку? Будем праздновать завершение работы над телесериалом, который как раз снимали у нас, на Тасмании.

— Э... нет, спасибо, — выдавила Кейла после секундного колебания. — Это действительно было бы любопытно, но...

— Что «но»? — Майкл внимательно взглянул на нее.

Кейла решила, что лучше всего сказать правду.

— У меня нет подходящего платья, — заявила она и поспешно добавила, чтобы уж окончательно прояснить ситуацию: — И нет денег, чтобы его купить.

— Извини. — Майкл отвел взгляд и задумчиво уставился на свой бокал.

Если сейчас он предложит купить мне платье, лихорадочно соображала Кейла, я... я...

Но он сказал только:

— Это, наверное, было бестактно с моей стороны.

Кейла не стала возражать. Это действительно было бестактно! И тем более удивительно, что Майкл всегда отличался безупречной тактичностью. Она гордо вскинула голову. В конце концов, бедность не порок! Ей нечего стыдиться.

— Я не могу тратить последние деньги на платья, которые, скорее всего, больше уже никогда не надену, — с вызовом произнесла Кейла.

— Неужели для тебя так важно, что на тебе надето? — лениво полюбопытствовал Майкл.

Кейла откровенно фыркнула.

— Очень немногие люди чувствуют себя комфортно, когда их одежда не соответствует случаю. Для этого надо обладать непоколебимой уверенностью в себе.

Только договорив до конца, она поняла, что Майкл, наверное, как раз и относится к числу этих немногих...

— Пожалуй, ты права. Жаль, что ты не сможешь пойти со мной. Я думаю, тебе было бы интересно.

Он умело перевел разговор на тему близящихся выборов, и Кейла была этому очень рада. Она искренне наслаждалась его проницательными суждениями и искрометным юмором, но мысли ее все время возвращались к тому, что Майкл Ферри пригласил ее на вечеринку. Кейла вдруг поняла, что никогда не забудет этого. Такое не забывается!

После ужина Кейла вернулась к себе и снова уселась за машинку. Сказать по правде, ей очень хотелось остаться с Майклом подольше — слушать его голос, смотреть на его лицо, немного надменное, но такое красивое. Она буквально заставила себя встать и уйти.

Однако это ей не помогло.

Она сидела перед клавиатурой машинки, пытаясь вызвать в воображении образы героев своей будущей книжки. Но образы, приходившие к ней, были совсем иного рода...

Раздраженно тряхнув головой, Кейла закрыла машинку: работа явно не шла, и она решила лечь спать пораньше. И, может быть, именно из-за того, что она легла непривычно рано, ей не спалось. Кейла проворочалась почти до двух часов ночи, стараясь прогнать от себя яркие чувственные картины, которые вновь и вновь рисовались ее воображению. В два часа она решительно встала с постели и снова открыла машинку.

Через час кто-то тихонечко постучал к ней в дверь, и Кейла от неожиданности нажала не на ту клавишу.

— Сейчас! — крикнула она и поспешно накинула халат.

Это был Майкл — в старых потрепанных джинсах и незастегнутой рубашке.

— С тобой все в порядке? — Он внимательно посмотрел на нее.

— Конечно. Просто мне не спалось... Я тебе не мешаю?

— Нет, — как-то уж слишком резко проговорил он. — Мне тоже что-то не спится. Я вышел прогуляться, увидел, что у тебя горит свет, и решил посмотреть, не случилось ли чего.

— Спасибо тебе за заботу. — Она на мгновение заколебалась. — Спокойной ночи.

— Я собирался пить чай. — Майкл сделал вид, будто не понял ее намека. — Не хочешь присоединиться? Или, может, в такой поздний час ты предпочитаешь какао?

Кейла знала, что ни в коем случае не должна соглашаться, что надо отказаться — решительно и твердо. Но искушение было слишком велико...

— Я бы предпочла чай.

— Тебе сюда принести?

— Нет! — выпалила Кейла, почувствовав, что краснеет. — Я сейчас приду на кухню.

— Я жду.

Майкл ушел, а Кейла быстро переоделась в футболку и джинсы и уже через пять минут была на кухне.

Майкл как раз заваривал чай. Когда Кейла вошла, он поднял голову и улыбнулся... Ну почему она сразу не отказалась?! Ей надо было сказать: «Спасибо, но уже поздно». Если бы она знала, что он будет ей так улыбаться... Но отступать было некуда.

— И все-таки, что ты там пишешь на этой машинке Остина?

Майкл поставил на стол две чашки, и Кейла невольно загляделась на то, как заиграли натренированные мышцы под его тонкой рубашкой. Внезапно ее опять охватило желание — неистовое и безудержное, как штормовая волна, которой невозможно сопротивляться. Пришлось приложить титанические усилия, чтобы сосредоточиться на том, что он ей говорит.

— Мэг, по-моему, просто умирает от любопытства. Она, разумеется, прямо не говорит, но я-то вижу, как ей интересно. Впрочем, если это секрет, тогда, конечно, не говори.

— Я пытаюсь написать книгу, — призналась Кейла и сама поразилась своей откровенности.

— Ну, об этом я, положим, уже догадался. Но какую именно книгу?

Кейла смутилась.

— Моя мама очень любила фантастику. Но ей не нравилось, что большинство книг этого жанра... технические. Хотя она обожала всякие звездные путешествия.

— Она, наверное, любила «Путь к звездам»? — улыбнулся Майкл.

Кейла рассмеялась.

— Очень любила. И еще «Звездные войны». Когда у нее начались сильные боли и она уже не могла читать, я читала ей вслух. Мы потом обсуждали прочитанное, и я как-то сказала, что мне не нравится одна книга. Что характеры там схематичные и совершенно не соответствуют сюжету. Тогда мама предложила мне самой придумать сюжет. И я стала сочинять историю о людях, которые живут в параллельной вселенной, где существуют единороги, драконы и феи.

Кейла сделала небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями.

— Маме очень понравилось. Она начала предлагать свои сюжеты, мы их обсуждали, спорили, веселились... Теперь у мамы было на что отвлечься. Я думаю, наше совместное сочинительство помогло ей пережить самые трудные времена. А потом, когда маме прописали сильные лекарства, она начала забывать отдельные эпизоды и попросила меня все записывать...

Взглянув на Майкла, Кейла увидела, что в его взгляде — обычно холодном и отстраненном — появилась непривычная теплота и еще какое-то трудноопределимое чувство, которое заставило ее поспешно отвести глаза.

— И ты пообещала маме написать эту книгу? — спросил он.

— Да.

— А ты раньше что-нибудь писала?

Кейла пожала плечами.

— Сколько я себя помню, я все время придумывала всякие истории и рассказывала их всем, кто хотел слушать. А когда подросла, стала писать романтические рассказы — о трагической любви, разумеется. Очень мрачные и никому, кроме меня, не интересные.

— Мрачные? — переспросил Майкл. — Мне что-то не верится.

— По-моему, у всех подростков мрачное мироощущение. И все они заняты только собой.

— Мрачным я, пожалуй, никогда не был, — задумчиво проговорил Майкл. — Занят собой — это да. Но в пятнадцать лет это нормально.

Кейла попыталась представить себе, каким он был в пятнадцать лет. Наверное, уже тогда уверенным в себе. Это качество дается человеку от рождения, как цвет волос или глаз.

— Ну и как продвигается книга?

— Медленно. Странная вещь получается. Я знаю сюжет, знаю своих героев, но, когда пытаюсь все это записать, у меня ничего не выходит. Вернее, что-то выходит, но совсем не так, как я себе представляла.

— Что ж, это, наверное, естественно, — все так же задумчиво произнес Майкл. — Когда просто рассказываешь историю, используешь голос, жесты и интонации. А когда ты ее записываешь, у тебя есть только слова. И надо расставить их так, чтобы история зазвучала.

Кейла поразилась. Несколько дней назад она пришла к точно такому же выводу!

 

5

Следующий день был самым безоблачным из всех, проведенных Кейлой в Чаппакуа. Они с Майклом купались и загорали, бродили по пляжу, а после ужина Кейла осталась в гостиной, чтобы посмотреть вместе с ним телевизор — прекрасный проникновенный фильм об отчаянной и безнадежной любви очень разных людей.

— Все-таки в этом фильме есть что-то искусственное, — заметила она, когда Майкл выключил телевизор. — Когда два взрослых человека безумно влюбляются друг в друга с первого взгляда... По-моему, это немного нелепо.

— А ты не веришь в любовь с первого взгляда? — спросил Майкл, как-то загадочно улыбнувшись.

— Нет, не верю. Любви нужно время, чтобы она созрела. Эти двое из фильма просто одержимы друг другом. Да, конечно, это трогательно и романтично, но любовь — нечто совсем другое.

Майкл удобно откинулся на спинку кресла.

— Ты не веришь в родство душ, предназначенных друг для друга самой судьбой? — спросил он, не сводя с Кейлы пристального взгляда.

Она покачала головой.

— Нет. Разумеется, это звучит очень красиво: «Человек предназначен тебе судьбой, и вы с ним нашли друг друга через века и пространства!» Но как узнать, он это или не он? Часто люди влюбляются по нескольку раз. И что же? Кто из всех тех, кого ты любил или любишь, предназначен тебе судьбой?

— Ну хорошо. А что, по-твоему, связывало героев картины?

Опасное наваждение, горячечный бред! — подумала Кейла, но вслух сказала другое:

— Они просто испытывали друг к другу влечение. Физическое влечение.

Она не стала добавлять, что это физическое влечение подчас разрушает жизнь. Ее мама до конца дней не забыла того мужчину — женатого мужчину, — который соблазнил ее, а потом бросил беременную!

— Значит, ты все-таки допускаешь, что мужчина и женщина могут раз посмотреть друг на друга и воспылать безудержной страстью? Мой дед говорил в таких случаях: «Словно громом пораженные».

Кейла смутилась. Ведь именно это она и почувствовала, когда впервые увидела Майкла — там, на острове! Ее действительно словно громом поразило. На нее точно нашло затмение.

— Да, такое случается, — быстро проговорила она. — Но было бы опрометчиво считать это любовью. И опасно.

— А любовь без страсти, по-твоему, возможна? Я бы это любовью не назвал.

Кейла отвела глаза. Она не привыкла говорить о подобных вещах с мужчинами. И особенно — с такими мужчинами, как Майкл Ферри!

— Наверное, ты прав. Но большинство психологов утверждают, что для счастливого брака мало одного только влечения! — выпалила она и покраснела.

О Боже, она еще и краснеет, точно влюбленная школьница! Кейле хотелось провалиться сквозь землю.

— Ну, положим, для счастливого брака и любви мало, — обронил Майкл.

Кейла озадаченно взглянула на него.

— Стабильный и крепкий брак, — продолжал Майкл, — получается, как правило, у людей, которых связывают общие интересы и ценности. Я бы даже сказал — у людей одного круга и общественного положения.

— Звучит слишком холодно и расчетливо, — задумчиво проговорила Кейла. — Мне кажется, что люди могут научиться любить друг друга независимо от своего общественного положения. Настоящая любовь не признает никаких барьеров: ни классовых, ни культурных!

Майкл усмехнулся.

— Да, наверное, в идеале так и должно быть.

— В идеале? Ты считаешь, что в реальной жизни это не так?

— Я считаю, что в нас просто заложен природный инстинкт сохранения вида, — отрезал Майкл и перевел разговор на другую тему.

В тот вечер Кейле опять не спалось. Вернувшись к себе, она еще долго стояла у окна, глядя на звездное небо и на притихший сад, который в свете мерцающих звезд казался таинственным и волшебным.

Сколько времени она знает Майкла? Меньше недели. Те два дня на острове — не в счет. Значит, согласно ее собственному утверждению, она просто не может в него влюбиться! Потому что «любви нужно время, чтобы созреть». А здесь все гораздо прозаичнее. Ее влечет к нему? Да. Ей хочется секса? Да. Но это еще не повод, чтобы терять голову!

Наверное, циничный взгляд Майкла Ферри на любовь в чем-то оправдан. А ее трепетное возбуждение — это всего лишь романтический флер, которым мать-природа окутывает вульгарный инстинкт размножения...

Ясно одно: если она позволит своим страстным порывам вырваться из-под контроля, то уподобится безумцам-влюбленным из сегодняшнего фильма. А ей это вовсе не нужно.

Лучше всего просто-напросто уехать из Чаппакуа. Уехать, пока не поздно! И пусть сердце болезненно сжимается в груди при одной мысли об этом — Кейла понимала, что ей нельзя здесь оставаться. Иначе она очень рискует.

Завтра она просмотрит объявления в газетах, и, может быть, ей удастся найти себе недорогую квартиру. Хотя бы на то время, пока не приедет Остин... А там уже будет видно.

Еще ей надо найти работу. И придумать убедительное объяснение своему неожиданному отъезду. Да, ей будет непросто уехать отсюда, уехать от Майкла... Но оставаться слишком опасно. Потому что чем дальше, тем трудней ей будет расстаться с этим человеком. Которого она, разумеется, не любит, но все же...

Проснувшись на следующее утро, Кейла быстро умылась и сразу же уселась за машинку. Ей приснился замечательный поворот сюжета, и она торопилась его записать. К тому же это был неплохой предлог не выйти к завтраку. Но не успела она напечатать и полторы страницы, как кто-то настойчиво постучал в дверь.

— Все в порядке, Мэг! — крикнула Кейла, не отрываясь от машинки.

— Это не Мэг. И я не считаю, что все в порядке, когда человек, не успев поесть, усаживается за машинку.

Кейла с досадой обернулась. Майкл, очевидно, собирался ехать по делам и был одет в безупречный, явно очень дорогой костюм. Это лишний раз напоминало Кейле, что они с ним живут в двух совершенно разных мирах, разделенных непреодолимой пропастью.

— В чем дело? — Она даже и не попыталась скрыть свое раздражение.

Майкл пристально взглянул на нее, а потом вдруг улыбнулся, и от этой улыбки Кейла буквально растаяла.

— Пойдем завтракать, — мягко проговорил он.

— Мне что-то не хочется есть. — Кейла старательно скрывала смущение за нарочито бодрым тоном. — А кроме того, у меня появилась одна замечательная идея. Я хочу быстро ее записать, пока не забыла.

Он нахмурился.

— И долго ты будешь писать?

— Майкл, я не знаю...

Она назвала его по имени в первый раз. И это было восхитительно! Как чудесное вино, тающее на губах, пряное и возбуждающее.

Майкл тихонечко рассмеялся.

— Да, я понимаю. Прости, что помешал. Но давай договоримся: когда вдохновение иссякнет, ты обязательно поешь.

К несказанному удивлению Кейлы, он внезапно взял ее руку и легонько провел большим пальцем по жилочке на запястье — как раз в том месте, где отчаянно бился пульс.

— Увидимся днем, — произнес он без всякого выражения.

Когда Майкл ушел, Кейла вернулась к машинке, но работать не могла, прислушиваясь, как шум его машины затихает вдали.

— О Господи! — жалобно выдохнула она.

Зачем он это сделал? Зачем?! В полном смятении Кейла разглядывала свою руку, которой коснулся Майкл. Она уже ничего не понимала...

Вместо того чтобы печатать, Кейла встала у распахнутого окна, мечтательно глядя на сад и море. Странное настроение, вызванное прикосновением Майкла, никак не проходило. Это было как наваждение — возбуждающее и пугающее. Лишнее подтверждение того, что надо немедленно уезжать из Чаппакуа!

Часам к двум дня Кейла ужасно проголодалась и пошла на кухню.

— А вы ведь так и не позавтракали! — всплеснула руками Мэг. — У вас это уже входит в привычку. Так нельзя, дорогая. Вы должны нормально питаться.

— Да, я понимаю, — вздохнула Кейла. — Просто я заработалась.

Мэг налила ей тарелку супа и присела рядом поболтать.

— Представляете, Майкл утром мне сказал, что в субботу собирается устроить здесь грандиозную вечеринку. Кое-кто из гостей останется ночевать, так что мне пришлось съездить в город и закупить продукты. Вообще, надо подумать о стольких вещах, что просто голова кругом идет.

У Кейлы вдруг пересохло в горле. Она с трудом проглотила кусок бутерброда.

— Что-то он поздно предупредил.

— Да уж, — сухо заметила Мэг. — Но в этом нет его вины. Видимо, что-то у них разладилось в первоначальных планах. Майкл часто привозит сюда гостей и устраивает замечательные вечера. Но в этот раз как-то уж очень все неожиданно.

— А вы сами справитесь с готовкой? Я вообще-то неважный кулинар, но все-таки могла бы помочь...

Мэг улыбнулась.

— В таких случаях мы приглашаем повара.

Ну, разумеется! Она могла бы сама догадаться... Кейла вздохнула и вновь принялась за бутерброд.

— Выходит, артистическая вечеринка будет здесь, — проговорила она нарочито скучным тоном, чтобы не выдать своего интереса. Она действительно была заинтригована.

— Да. Майкл как-то связан с организацией финансирования совместного телепроекта. — Мэг театрально вздохнула и закатила глаза. — Будет сам Энтони Куин, представляете?! Он вам нравится?

— Кажется, он хороший актер.

Кейла видела с Энтони Куином всего один фильм.

— И теперь у вас появится возможность познакомиться с ним в жизни!

— Боюсь, меня уже здесь не будет. — Кейла подняла глаза и встретила удивленный взгляд Мэг. — Впрочем, если вам понадобится моя помощь... Я могла бы разносить блюда. У меня большой опыт по этой части: я когда-то работала официанткой.

— Ближе к делу посмотрим, — пожала плечами Мэг. — Но не думаю, что нам понадобятся дополнительные официантки.

 

6

Без всякого удовольствия выпив однажды утренний кофе, она пошла на пляж и поплавала, а вернувшись домой, быстро приняла душ и отправилась в сад — ей было противно даже смотреть на машинку, не говоря уж о том, чтобы садиться за книгу. Забравшись в самый отдаленный уголок сада, Кейла нашла там гамак, подвешенный в тени деревьев, и сама не заметила, как задремала.

Ее разбудил чей-то голос: кто-то негромко произнес ее имя.

— Ой! — вырвалось у Кейлы, когда, открыв глаза, она встретила пристальный взгляд Майкла.

Некоторое время он молча смотрел на нее, но потом вдруг улыбнулся, и от этой улыбки Кейла буквально растаяла.

— Хорошо ты спряталась, еле тебя нашел.

Майкл стоял, прислонившись спиной к стволу дерева, и Кейла невольно загляделась на его стройную мускулистую фигуру.

— А сколько времени? — спросила она.

— Ровно полдень.

— Ничего себе!

Кейла резко приподнялась, гамак закачался, и ей пришлось ухватиться за его края. Майкл протянул руку и удержал гамак, глядя на Кейлу с загадочной полуулыбкой.

— Я ночью плохо спала, — объяснила она, потупившись.

— Почему?

— Просто бессонница. — Кейла не без труда выбралась из гамака; если бы Майкл его не придержал, она бы точно свалилась в траву. — Хорошо съездил?

— Замечательно. Пойдем пообедаем. Только сегодня придется есть на веранде: из столовой нас выгнали.

Когда они уже усаживались за стол, Майкл вдруг хлопнул себя по лбу.

— Да, совсем забыл! В Мельбурне мне попалась одна вещь, которая может быть для тебя полезной. Я сейчас.

Он сходил к себе и вернулся с каким-то пакетом. Кейла приняла его, стараясь не смотреть на Майкла: она не привыкла, чтобы ей делали подарки. Это оказалась книга — руководство для начинающих авторов, как писать романы.

— Ой, как здорово! — воскликнула Кейла, с интересом просматривая содержание. — Большое спасибо. Я подобные книги видела в университете, но мне всегда казалось, что научить писать невозможно. А сейчас я чувствую, что она мне действительно пригодится. У меня полнейший творческий кризис! Вообще ничего не получается.

— Насколько я знаю, писатели так говорят постоянно, — улыбнулся Майкл.

Кейла положила книгу на стол. Ей было приятно, что в Мельбурне Майкл думал о ней и даже купил такую полезную книгу.

— Спасибо, Майкл. Я ее прочитаю с большим интересом.

— Надеюсь, она поможет тебе преодолеть творческий кризис. Давай скорее обедать, пока Мэг нас и отсюда не выгнала.

— Да, Мэг последние дни себя чувствует королевой. Утром я заглянула на кухню спросить, не нужна ли помощь, так они все на меня зашипели и буквально вытолкали взашей... правда, очень вежливо.

Майкл рассмеялся.

— Да, у них там настоящая мафия.

На обед был салат и цыпленок, свежий хлеб, оливки и помидоры. Майкл пил пиво, а Кейла — минеральную воду.

Разговаривали они мало. Майкл по обыкновению держался чуть отстраненно, но Кейла все равно была счастлива — счастлива, потому что он был сейчас рядом. Солнечный свет заливал веранду золотистой дымкой. В воздухе разливался дурманящий аромат цветов. А душа Кейлы наполнялась искрящимся восторгом.

— А когда гости приедут? — спросила она.

— Пикник на пляже начнется в восемь. К этому часу все и соберутся. Хотя двое приедут к пяти часам. Годфри Сетчелл, один из характерных актеров, и Джудит Поулден, помощник продюсера. Они останутся на ночь.

— Если намечается пикник на пляже, наверное, все будут в шортах и в майках?

Кейла очень старалась, чтобы в ее голосе не было и намека на разочарование, однако Майкл что-то почувствовал и внимательно посмотрел на нее.

— Я бы не взялся гадать, во что они будут одеты, — проговорил он. — Джудит Поулден вообще одевается демократично и скромно, хотя я сомневаюсь, что она будет в шортах. Она англичанка и не позволит себе явиться на вечер в шортах — пусть даже и на пикник на пляже.

А он хорошо знает эту Джудит, подумала Кейла и испугалась того, какая ее охватила жгучая ревность.

— Зато Айрин, подруга Энтони Куина, одевается чуть ли не в перья, — продолжал Майкл. — Она, по-моему, искренне не понимает, как можно надеть на себя деловой костюм или строгое платье. Так что ты можешь явиться хоть в ночной рубашке — никто и глазом не моргнет. Хотя, конечно, все отметят твою манеру самовыражения... Эти люди хорошо понимают скрытые подтексты.

Интересно, а в ее шали тоже есть какой-то скрытый подтекст? Этого Кейла не знала, зато знала другое: шорты она не наденет ни за что! Хотя бы уже потому, что они все у нее старенькие и выцветшие...

— Сам я, например, буду в простых легких брюках и какой-нибудь рубашке без галстука, — заметил Майкл. — Ты совершенно напрасно волнуешься.

— Я не волнуюсь. Просто мне не хотелось бы выглядеть белой вороной.

— А ты и не будешь выглядеть белой вороной. — Майкл помолчал и добавил: — Они будут держаться с тобой точно так же, как ты сама будешь держаться с ними. Да, у них есть деньги и слава. Природа их одарила незаурядной внешностью. Но в остальном они самые обыкновенные люди.

— Красота, слава и деньги — не говоря уже о таланте — этого более чем достаточно для того, чтобы выделить человека из толпы. Я думаю, Энтони Куин, например, не может даже спокойно пойти в ресторан — его везде сопровождают восторженные почитатели. Несколько лет такого пристального внимания просто не могут не изменить человека, пусть даже он был когда-то обычным деревенским парнем.

Майкл откинулся на спинку стула. Его взгляд оставался абсолютно непроницаемым.

— Очевидно, ты в чем-то права. Но дело не во внимании толпы. Энтони — человек умный и проницательный. К тому же он всегда знает, чего хочет и как этого добиться. Пожалуй, они все такие... Тогда просто смотри на них как на какой-то редкий вид — занимательный и любопытный для изучения, но который тебя мало касается.

Потому что ты видишь их в первый и последний раз, не без горечи заключила про себя Кейла. Конечно, Майкл не сказал этого вслух, но она тоже умела понимать скрытые подтексты. Ей стало немного обидно, хотя, конечно, он был абсолютно прав.

— И потом, — задумчиво продолжал Майкл, — внимание людей на всех действует по-разному. Возьмем, к примеру, тебя, С твоими роскошными рыжими кудрями ты явно выделяешься из толпы и обращаешь на себя внимание. Это как-то повлияло на твой характер?

— Это неудачный пример, — пожала плечами Кейла. — Уж кто-кто, а я-то — самая обыкновенная женщина.

Майкл улыбнулся, и эту улыбку Кейла потом вспоминала весь день.

Пора было одеваться к вечеру. Яркая желтая шаль, которую Кейла накинула на плечи, удивительным образом оттенила ее рыжие волосы. Они свободно струились по плечам, словно поток сияющего огня. Помаду Кейла выбрала золотисто-персиковую — так ее губы казались более выразительными. Во всяком случае, она очень на это надеялась.

Взглянув на себя в зеркало, Кейла осталась довольна и решила подождать Майкла в оранжерее.

Двое гостей, которые приехали раньше всех остальных, пока еще не выходили. На пляже уже суетились повара, колдуя над барбекю. Кейла рассеянно наблюдала за ними, но потом вдруг почувствовала, что атмосфера в комнате неуловимо переменилась: в дверях между оранжереей и малой гостиной стоял Майкл и смотрел на нее не отрываясь.

Когда их взгляды встретились, Кейле показалось, что воздух наполнился звенящим напряжением. Но это длилось всего несколько секунд: внезапно Майкл как будто «закрылся», его взгляд сделался замкнутым и холодным.

Наверное, я выгляжу просто ужасно, подумала Кейла, и вся ее уверенность в себе мгновенно рассыпалась в прах.

— Тебе очень идут эти цвета, — проговорил Майкл таким тоном, которым добрый хозяин хвалит своего ученого пса.

— Спасибо, — натянуто отозвалась Кейла.

Она попыталась улыбнуться, но это была вымученная улыбка, потому что в душе она чувствовала только боль.

— Майкл, как у тебя здесь замечательно! — послышался женский голос с явным английским акцентом.

Майкл обернулся, улыбнулся женщине, которая вошла в оранжерею, и Кейла заметила, как расцвела Джудит Поулден от этой улыбки. Наверное, на свете не существовало женщины, которая могла бы устоять перед улыбкой Майкла Ферри!

Джудит было слегка за тридцать; ее синее шелковое платье выглядело слегка небрежным и в то же время шикарным. Она взяла Майкла под руку и кивнула Кейле.

Днем, когда Майкл представлял их друг другу, Кейла была в простой блузке и скромной джинсовой юбке, и Джудит держалась с ней очень радушно. Но сейчас, хотя голос ее оставался вполне дружелюбным, Джудит довольно холодно прищурилась.

— Моя дорогая, — проворковала она, — какой роскошный у вас наряд! Впечатление такое, что вы готовы в любую секунду взорваться пламенем.

С этого момента вечер для Кейлы был безнадежно испорчен.

Мне нет дела до того, что подумают эти люди, твердила себе Кейла, когда гости начали собираться на берегу. Был только один человек, мнение которого что-то значило для нее, но он уже ясно дал понять, что ее наряд никак его не впечатлил. И даже наоборот. Наверняка он подумал, что оделась она вульгарно и кричаще...

Однако Кейла твердо решила не показывать, что его неодобрение испортило ей настроение. Впрочем, решить — это одно, а исполнить — совсем другое. И все-таки Кейла нашла в себе силы с улыбкой спуститься на пляж, где уже собралось человек шестьдесят гостей, разодетых просто с вызывающим шиком. Так что среди этого великолепия яркое одеяние Кейлы выглядело вполне уместно. Она окончательно успокоилась, когда увидела Айрин, подругу Энтони Куина. Та была в черном балахоне до пят, а в ее иссиня-черных волосах трепыхались павлиньи перья. На щиколотке у Айрин поблескивал золотой браслет, кажется даже с бриллиантовой подвеской.

Кейла с интересом оглядывалась по сторонам. Это действительно было собрание на редкость красивых людей. Особенно красив был Энтони Куин — суровой породистой мужской красотой. Правда, его губы могли бы показаться излишне пухлыми, если бы не приятная улыбка, выдававшая смешливый нрав. Он флиртовал с Кейлой напропалую. Впрочем, он флиртовал и со всеми другими женщинами — со всеми, кроме Айрин. На нее он только смотрел издали голодным взглядом, и в глазах его была безнадежная тоска, которую он безуспешно пытался скрывать.

Кейла очень его понимала. И очень ему сочувствовала.

— С таким цветом волос вы должны быть ирландкой, — заявил Энтони Куин, когда их представили друг другу. — Во всяком случае, в ваших жилах явно есть примесь кельтской крови. Вы вся как яркое лето, объятое жаркой истомой, — роскошное, знойное, сочное.

В его взгляде сквозила ленивая чувственность и восхищенное одобрение.

Кейла с улыбкой поблагодарила его за изысканный комплимент, но на самом деле была не слишком польщена. Вот если бы Майкл сказал ей нечто подобное... Она поискала глазами Майкла. Он стоял чуть в стороне и беседовал с двумя представительными мужчинами, которые, хотя и были одеты в простые летние брюки и рубашки с короткими рукавами, держались очень солидно.

Кейла невольно залюбовалась: по сравнению с Майклом, который как будто излучал спокойную властную силу, даже Энтони Куин казался просто мальчишкой. А еще от Майкла исходила неодолимая сексуальная привлекательность, к которой невозможно было оставаться равнодушной...

Следующий час Кейла провела в обществе Энтони Куина, который хотя и высматривал постоянно в толпе свою яркую подругу, от Кейлы все же не отходил. Он развлекал ее смешными историями про актрис и актеров, рассказывал забавные случаи, происходившие на съемках того или иного фильма, и Кейла смеялась от души. Ей было действительно интересно общаться с Энтони, хотя — на ее взгляд — он слишком много пил.

Наконец к ним подошла Айрин, и Кейла воспользовалась возможностью пообщаться с Годфри Сетчеллом, очень приятным пожилым актером, страшным, как смертный грех, но необыкновенно обаятельным. Он приветливо улыбнулся ей:

— Как я завидую вам! Вы живете в таком изумительном месте...

Кейла тоже улыбнулась ему, но улыбка получилась несколько вымученной.

— Я здесь просто в гостях. Вам понравилось на Тасмании?

Годфри почему-то скользнул взглядом по точеной фигурке Джудит Поулден, которая о чем-то болтала с Майклом.

— Очень понравилось, — отозвался он. — А знаете, еще днем, когда нас только друг другу представили, я подумал, что вы мне кого-то напоминаете. Но я никак не мог вспомнить, кого, пока не увидел вас в этом роскошном наряде.

Кейла изобразила на лице заинтересованность.

— Неужели у меня есть двойник?

— Не то что двойник, но много лет назад в Италии жила одна женщина, на которую вы очень похожи. — Годфри прищурился, пристально глядя ей в лицо. — У моей бабки была прекрасная репродукция картины кого-то из прерафаэлитов. Она называлась «Пламенеющее лето» и изображала спящую девушку. У нее был такой же прямой длинный нос. И такие же, как у вас, полные губы. Белая кожа и огненно-рыжие волосы. На ней было что-то вроде туники без рукавов — точно такого же цвета, как ваша шаль. Желтая с оранжевым и золотым.

— Правда? Как интересно...

Кейла действительно была заинтригована.

Майкл с Джудит пробирались к ним сквозь толпу гостей. Кейла заметила, как Джудит запросто держит Майкла под руку, и сердце ее неприятно кольнуло.

— Я попробую разыскать репродукцию. — Она улыбнулась Годфри. — Интересно, ту девушку тоже в детстве дразнили за рыжие волосы?

— А вас, наверное, называли морковкой?

К своему собственному удивлению, Кейла от души рассмеялась.

— И морковкой, и мандарином сушеным...

Годфри тепло улыбнулся.

— Уверен, большинство тех девчонок, которые вас дразнили, сейчас бы все отдали за то, чтобы иметь зеленые глаза, роскошные рыжие кудри и молочно-белую кожу, как у вас.

Этот комплимент почему-то смутил Кейлу. Может быть, потому, что Годфри говорил искренне.

— Вряд ли, — улыбнулась она в ответ. — Кстати, из-за этой «молочной» кожи я столько трачу на солнцезащитные кремы, что так недолго и разориться.

Кейла смущенно умолкла и покраснела, решив, что держится с ним как-то уж слишком непринужденно.

Однако Годфри вполне серьезно заметил:

— Но она того стоит.

В этот момент к ним как раз подошли Майкл с Джудит.

— Что чего стоит? — настороженно спросила Джудит, переводя взгляд с Годфри на Кейлу.

— Такая роскошная кожа стоит того, чтобы ради нее разориться на солнцезащитных кремах, — с готовностью пояснил Годфри.

— Согласен, — протянул Майкл.

Кейла боялась поднять на него глаза. Он произнес всего одно слово, но это слово почему-то уязвило ее самолюбие.

— Хорошо, что мы живем во времена, когда уже изобрели солнцезащитный крем, — заключила Джудит. Сама она была далеко не красавицей, но умела подать себя с таким изяществом и вкусом, что это более чем восполняло недостаток каких-либо выразительных внешних данных. — Майкл, ты устроил нам замечательную вечеринку. Мне здесь очень понравилось. А что, если бы я напросилась погостить у тебя еще пару дней?

— Я был бы в восторге. А ты собираешься напроситься?

— Это очень заманчиво, но меня ждут дела. — Джудит театрально вздохнула. — Но когда-нибудь я обязательно напрошусь.

Майкл улыбнулся ей, и у Кейлы опять болезненно сжалось сердце.

Она вдруг почувствовала себя абсолютно беспомощной перед этим человеком. Удивительно, но Майкл выделялся даже на фоне артистической богемы, обращая на себя внимание именно спокойной властной уверенностью в себе. Да, он был умен и красив, но ведь все эти люди тоже были умны, и каждый из них являлся личностью незаурядной. Все они тоже привыкли к власти и авторитету, которые дают деньги. И, тем не менее, никто из них не мог сравниться с Майклом. Даже роскошная Айрин, подруга Энтони Куина, не сводила с него пристального многозначительного взгляда.

Кейле было очень досадно, что влечение к этому человеку, тоска по нему не давали ей наслаждаться этим приятным вечером. Ведь, скорее всего, у нее никогда больше не будет возможности попасть на подобную вечеринку, надо было постараться развлечься по полной программе.

А Майкл, между тем, не отходил от Джудит. И хотя в том, что они держатся вместе, не ощущалось ничего нарочито показного — никакого намека на какие-то тайные отношения, — было видно, что этим двоим интересно друг с другом.

Я его не люблю, твердила себе Кейла. Не люблю!

Однако притворяться веселой и беспечной становилось все труднее. Она даже хотела уйти к себе сразу после ужина, но потом передумала: это было бы равносильно признанию своего поражения. Она осталась. Ей действительно было интересно общаться с гостями, которые оказались на удивление приветливыми и приятными людьми, а вовсе не самодовольными снобами, какими она их себе представляла.

Наконец Кейла решила, что уже можно уйти к себе. Майкл и Джудит были заняты беседой с двумя известными финансистами, так что Кейла надеялась ускользнуть потихонечку, незамеченной. Но Майкл неожиданно поднял глаза, и его холодный бесстрастный взгляд на мгновение задержался на ее лице. Он что-то сказал своим собеседникам и, оставив их, направился к Кейле.

В бледном свете луны его светлые волосы отливали серебром. Кейла внутренне напряглась, но изо всех сил старалась держаться беспечно.

— Вечеринка была замечательная, — проговорила она, когда он подошел. — Но, если ты не возражаешь, я бы хотела пойти к себе.

— До того, как разъедутся гости?

Кейла закусила губу.

— Вряд ли кто-то заметит мое отсутствие.

— А я думаю, что заметят. Ты определенно произвела на всех неизгладимое впечатление. Айрин даже испугалась, что ты отобьешь у нее Энтони.

Кейла постаралась не обращать внимания на его откровенно циничный тон.

— Айрин бояться нечего, — сухо проговорила она. — Все было действительно замечательно, просто чудесно, но...

— Но тебе до смерти надоело?

Майкл улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, которая разгладила жесткие складки у губ, и Кейла сразу забыла, что сердита на него.

— Нет, конечно, — потупилась она, сдаваясь.

Он посмотрел куда-то мимо нее.

— Вот и хорошо. Тогда задержись еще немного — тем более, что все уже собираются по домам.

И действительно, вскоре гости начали разъезжаться.

— Потрясающий вечер, — сказал Годфри Сетчелл, когда отъехала последняя машина. — Спасибо, Майкл. Это действительно было здорово. Пожалуй, я пойду спать.

— А мне вовсе не хочется спать! — со смешком объявила Джудит. — Такая чудесная ночь... Я хочу прогуляться по пляжу.

— Почему бы и нет? — протянул Майкл.

Кейла отвернулась.

— Спокойной ночи, — выдавила она. — До завтра.

Она сразу легла в постель, хотя и боялась, что долго не заснет, терзаемая мрачными мыслями, однако усталость взяла свое. Но спать Кейле пришлось недолго. Ее разбудил женский смех и звук шагов на веранде. Это, наверное, Джудит с Годфри: Майкл обычно двигается бесшумно, сказала себе Кейла. Но тут с веранды донесся голос Майкла, и она в отчаянии спрятала голову под подушку.

Когда Кейла наконец решилась выбраться из этого ненадежного укрытия, на веранде опять было тихо. Она встала, чтобы плотнее задернуть шторы, и заметила полосу света на дощатом полу веранды. Свет шел из спальни Майкла!

Это еще ничего не значит, сказала она себе. Может быть, ему просто не спится. Насколько Кейла успела его узнать, Майкл был совсем не похож на бабника, который не прочь поразвлечься с первой же подвернувшейся женщиной. Хотя, кто знает... Может быть, он встречался с Джудит на протяжении всех этих месяцев, пока ее компания снимала фильм в Тасмании.

Ни сам Майкл, ни Джудит явно не принадлежали к тому разряду людей, которые афишируют свои чувства. Однако весь вечер они были вместе, и Кейла не имела возможности узнать, как далеко простирается это «вместе». Не исключено, что их связывают чисто приятельские отношения. А вдруг это нечто большее?..

И как же тогда та актриса, которую ей показывал Остин на университетском вечере?

— Не твое дело! — твердо сказала себе Кейла. — Не твое дело...

На следующее утро она проснулась очень поздно. Годфри с Джудит уже уехали, и Майкл — вместе с ними. О вчерашнем вечере напоминала лишь примятая трава на лужайке между садом и морем.

Может быть, только теперь Кейла по-настоящему поняла, насколько богат Майкл Ферри. В этом смысле их тоже разделяла непреодолимая пропасть. Но мы живем в демократической стране, мысленно возмутилась она. И, кроме того, у нас так много общего...

— О Господи! — выдохнула вслух Кейла, злясь на себя за то, что снова дала волю безумным фантазиям.

Между ними нет ничего общего, и вчера он дал ей это понять более чем определенно.

Кейла уныло позавтракала, прошлась по пляжу, потом вернулась к себе, взяла книгу, которую купил ей Майкл, и вышла читать на веранду. Впрочем, Кейла себя не обманывала. Книга была лишь предлогом: на самом деле она хотела дождаться здесь Майкла.

Однако вскоре Кейла увлеклась и даже несколько раз перечитала особо заинтересовавшие ее страницы. Книга действительно оказалась полезной, Кейле захотелось проверить некоторые наблюдения, и она поспешила к машинке.

Она вернулась к реальности лишь через пару часов: работа захватила ее целиком. Перечитав написанное, Кейла решила, что получилось хорошо. Почти гениально!

Она с удовольствием потянулась, откинувшись на спинку стула. Ее взгляд упал на часы. Половина третьего! Странно... Сегодня Мэг почему-то не позвала ее обедать.

Кейла сходила на кухню, сделала себе большой сандвич, налила стакан сока и отправилась в беседку на лужайке. И хотя она жутко проголодалась, кусок не лез ей в горло. Майкл уехал, ничего не сказав. Уехал с женщиной, с которой провел вчера весь вечер! А может быть, и ночь?.. Кейле вдруг захотелось кричать и плакать. Она металась в бессильной ярости перед вопиющей несправедливостью, перед собственной глупостью. Ну почему, почему она влюбилась именно в этого человека?! В человека, который недоступен для нее, с которым они никогда не будут вместе?!

Однако Кейла вовремя представила себе, как она будет выглядеть, если завопит дурным голосом и затопает ногами, и невольно улыбнулась.

— Я где-то читал, что в мире нет зрелища удивительней и приятней, чем женщина, улыбающаяся своим мыслям, — внезапно раздался у нее за спиной задумчивый голос Майкла.

Он обошел беседку и встал у входа. Кейле показалось, что сердце ее сейчас выпрыгнет из груди.

— Звучит как фраза из викторианского романа. — Она очень надеялась, что голос не выдаст ее волнения.

— То есть сентиментально?

Свет солнца искрился в его волосах, голубые глаза горели ледяным огнем. У губ пролегла жесткая, надменная складка.

Кейла улыбнулась, хотя эта улыбка далась ей не без труда.

— Немножко.

— Согласен. — Майкл обвел ее долгим оценивающим взглядом, словно сравнивая с кем-то. — Да, теперь мне понятно, о чем вчера говорил Годфри. У тебя лицо в точности как у тех женщин, которых любили изображать прерафаэлиты.

Кейла не знала, можно ли это воспринимать как комплимент, однако ей было приятно, что Майкл так внимательно смотрит на нее.

— Ты мне льстишь, — вежливо отозвалась она.

Майкл ничего не сказал в ответ, и Кейла спросила, чтобы только нарушить неловкое молчание:

— Давно ты вернулся?

— Да нет, только что. Отвез Годфри и Джудит в аэропорт. А ты чем занималась?

— Работала, — довольно сухо сказала Кейла и, помолчав, добавила: — Хочу еще раз поблагодарить тебя за эту книгу, которую ты мне привез. Я уже прочитала несколько глав и, кажется, поняла, что у меня было не так.

— Я рад, что она оказалась полезной. — Майкл сорвал розу с куста у беседки. — Смотри, эта роза точно такого же цвета, как твои волосы.

Он подошел к Кейле и сунул розу в ее растрепавшиеся кудри. И хотя он лишь легонько задел их пальцами, Кейла вздрогнула от его прикосновения. Ее как будто обдало горячей волной.

Майкл отступил на шаг и внимательно присмотрелся к ней.

— Да, точно такого же цвета! Значит, твоя работа опять пошла хорошо?

— Да, неплохо, — осторожно отозвалась Кейла, решив соблюдать дистанцию. Но ей страшно хотелось поделиться с Майклом, и она не выдержала: — Понимаешь, я пыталась следовать сюжету, который мы придумали с мамой, но получалось как-то пресно. Когда я потом перечитала написанное, мне самой стало скучно. А в той книге, которую ты мне привез, я прочла, что если герои не хотят действовать так, как задумал автор, надо попробовать дать им свободу и посмотреть, что получится.

Майкл кивнул, не сводя с нее пристального взгляда.

— И что же получилось?

— Они повели себя совершенно не так, как мы с мамой за них решили!

— И это тебя беспокоит?

Кейла опустила глаза.

— Да, — призналась она. — Во всяком случае — беспокоило. Наверное, поэтому я так отчаянно сопротивлялась своеволию своих героев. У меня было чувство, что я отдаляюсь от мамы. И даже в чем-то ее предаю! Ведь я пишу эту книгу в память о маме. А если я буду следовать за героями и позволять им действовать по собственному усмотрению, это будет уже не та книга, которую мама любила и которую она помогла мне придумать.

— Это понятно, — задумчиво проговорил Майкл. — Но я уверен: ты никогда не создашь ничего стоящего, если будешь оглядываться на чужое мнение. Ты должна выражать только себя. Нельзя прожить жизнь за другого. А творчество — это та же жизнь. И ее надо прожить самой.

Кейла кивнула, в который раз поразившись его проницательности. Хотя, наверное, Майкл потому и преуспел так в своей карьере, что умел разбираться в человеческих побуждениях и поступках.

— Знаешь, я даже не подозревала, что во мне есть такая настойчивая потребность писать.

До того настойчивая, что работа над книгой помогает отвлечься от душевных терзаний, подумала Кейла, но, разумеется, вслух этого не сказала.

— А как ты работаешь? Расскажи.

— Сначала я пыталась доводить до совершенства каждую фразу, но очень скоро поняла, что это просто невозможно: забываешь, о чем должна идти речь дальше. И теперь, когда появляется какая-то мысль, я стараюсь быстрее ее записать. А потом перечитываю и правлю: где-то что-то убираю, где-то, наоборот, добавляю; шлифую стиль...

— А что потом?

Кейла непонимающе уставилась на него.

— Потом?

— Ты уже выбрала издательство, куда пошлешь свою книгу?

— Но я вовсе не собиралась...

— Только не говори мне, что ты потратишь три месяца на написание книги, а потом перевяжешь рукопись ленточкой и уберешь ее в нижний ящик комода!

— Но я же не знаю, получится ли у меня хорошая книга, — растерянно пролепетала Кейла.

— И никогда не узнаешь, если не попробуешь ее издать. Насколько я понял, твоя мама хотела, чтобы ты не только написала книгу, но и опубликовала ее.

Кейла заколебалась.

— Да, наверное. Мы с ней это не обсуждали.

— Обычно книги пишут для того, чтобы их публиковать, — пожал плечами Майкл.

— Ты хоть понимаешь, что ты сейчас натворил?! — с одной стороны, Кейла ужасно разозлилась, но с другой — сама мысль о том, что книгу когда-нибудь опубликуют, наполняла ее радостным возбуждением. — Я никогда по-настоящему не задумывалась о том, что эту книгу увидит кто-нибудь, кроме меня. А теперь всякий раз, как я сяду за машинку, у меня будет ощущение, что кто-то стоит у меня за спиной и читает то, что я пишу!

— И это будет тебе мешать?

Кейла замялась.

— Не знаю, я ведь еще не пробовала...

Майкл очень внимательно посмотрел на нее.

— Но тебе нравится то, что ты делаешь, правда?

— Сейчас начало нравиться. Но когда у меня что-то не получается, я готова рвать и метать от ярости! Или наоборот — вообще ничего не хочется...

— Ну, это нормально. Я думаю, у всех так бывает. — Майкл пару секунд помолчал, а потом вдруг предложил: — Давай пойдем погуляем. Тебе будет невредно проветриться, а мне так и вовсе необходимо. Завтра я улетаю в Англию. Неделя мне предстоит суматошная.

Он еще никуда не уехал, а Кейлу уже охватила тоска и ощущение пронзительного одиночества...

— Я бы очень хотела побывать в Англии, — пробормотала она и смутилась чуть не до слез: Майкл мог подумать, что она напрашивается с ним.

— Когда-нибудь ты обязательно съездишь.

Он протянул ей руку, и Кейла машинально оперлась на нее. Когда она уже встала, Майкл на мгновение задержал ее руку в своей, и Кейла успела заметить, что в глазах его промелькнуло какое-то странное выражение. Как будто он что-то прикидывал и решал про себя. Непонятно почему, но это выражение ее испугало.

Они неторопливо пошли по пляжу.

— Скажи, — неожиданно спросил Майкл, — а как вы с Остином узнали друг друга настолько близко, что ты согласилась принять его помощь?

Кейла помедлила, тщательно подбирая слова.

— Я у него училась. Еще до того, как ушла в академический отпуск. Так что мы были знакомы уже давно. А однажды — я тебе рассказывала — он нашел меня в библиотеке. Я там спала...

— Вполне нормальное явление, — пожал плечами Майкл. — Студенты часто спят в библиотеке, и особенно перед экзаменами.

— Нет. Это был не тот случай...

— И Остин сразу понял, что это за случай?

Кейла немедленно напряглась: тон Майкла очень ей не понравился.

— Не угадал, — сухо отозвалась она. — Он сначала угостил меня кофе.

— А потом предложил тебе жилье?

— Разумеется нет! — Кейла с преувеличенным вниманием смотрела на чайку, кружащуюся над морем. — Он предложил подвезти меня домой.

Майкл молчал, и это было тяжелое, многозначительное молчание, исполненное невысказанных мыслей. А Кейла вспомнила, как они с Остином стояли возле библиотеки в тот дождливый вечер. Именно тогда она и расплакалась, больше не в силах сдерживаться. Кейла знала, что дома ее ждет Феликс и что он наверняка устроит ей очередную бурную сцену. Она уже нашла себе другую квартиру, но могла туда перебраться лишь через неделю. Кейла боялась даже представить себе, какую веселую жизнь устроит ей Феликс, когда она ему скажет, что переезжает...

— Как я понимаю, у тебя были сложности с приятелем? — Голос Майкла вернул ее к реальности.

— Я... откуда ты знаешь?!

— Остин сказал.

— Но я ничего ему не говорила! — растерялась Кейла. — Просто было ясно, что мне некуда идти...

Майкл секунду помедлил.

— Наверное, он сам догадался.

Кейла закусила губу.

— Да, наверное.

— И Остин предложил тебе поселиться у его приятельницы?

Кейлу уже начал раздражать этот допрос с пристрастием.

— Не вижу в этом ничего предосудительного! Квартира все равно пустовала, и кому-то нужно было присматривать за ней. А о том, что у меня почти нет денег, Остин знал еще раньше. Он даже...

Кейла замолчала: она не хотела слишком откровенничать с Майклом. Не хотела выдавать ему ничего такого, о чем могла пожалеть потом.

— Он, кажется, и на работу тебя устроил?

— Это было просто везение! Тем более, что квартира находилась совсем рядом с домом друзей Остина, которым нужна была помощница по хозяйству.

Взгляд Майкла оставался непроницаемым.

— Да уж, действительно повезло. Остин, очевидно, был очень доволен.

— Я надеюсь. Он был так добр ко мне...

— И, я думаю, искренне. — В голосе Майкла прозвучало что-то такое, что насторожило и неприятно задело Кейлу. — А когда Остин переедет в свой новый дом, он, наверное, предложит тебе жить у него?

— Да, но там есть как бы небольшая квартирка с отдельным входом... — Кейла почувствовала, что оправдывается, и гордо вскинула голову. — И потом, я буду жить там не совсем уж даром. Я смогу прибирать дом, готовить... Вообще это нечто вроде делового соглашения.

— И ты будешь довольна скромным местом экономки?

— Я буду довольна тем, что у меня есть свой угол! Пусть даже и не совсем мой...

— Стало быть, ты тоже собираешься помогать Остину, — задумчиво проговорил Майкл.

— Во всяком случае, я буду стараться. Я безмерно благодарна ему.

— Что ж, соглашение, по-моему, идеальное, — сказал Майкл, выдержав такую долгую паузу, что Кейла даже не сразу поняла, о каком соглашении идет речь. — Правда, бывают и лучше: когда тебе совсем уже незачем беспокоиться о деньгах.

Кейла удивленно подняла брови.

— Что ты имеешь в виду?

Майкл не ответил, лицо его оставалось непроницаемым, но Кейле почему-то показалось, что он весь внутренне подобрался. Еще бы понять почему...

— Если ты до сих пор не решила, что будешь делать, когда закончишь университет, зачем ты вообще туда поступила? — резко переменил тему Майкл.

Кейла пожала плечами.

— Историю я полюбила еще со школы. А мама очень хотела, чтобы я поступила в университет. Вот я и пошла на исторический. Мне вроде бы нравилось, я получила степень бакалавра, и как-то само собой подразумевалось, что теперь надо писать магистерскую диссертацию... — Кейла некоторое время молчала, но потом все-таки продолжила: — Мама была просто счастлива. Она когда-то сама училась в университете, но не сумела его закончить — так уж получилось. Она надеялась, что хоть я стану магистром — и за себя, и за нее. А потом, когда мне пришлось уйти из университета, чтобы ухаживать за ней, мама страшно винила себя. И взяла с меня слово, что я обязательно доучусь — даже если ее уже не будет... Но теперь я все больше склоняюсь к мысли, что мое возвращение в университет было, скорее всего, проявлением слабости. Или трусости? Я столько лет просидела дома... И я боялась даже пытаться искать работу!

Кейла пораженно умолкла. Она еще никому в этом не признавалась. Никому. Даже себе.

— Прости, если я слишком бесцеремонно лезу в твои дела, но разве ты не могла обратиться за помощью к отцу?

— У меня нет отца, — твердо проговорила Кейла. — Он погиб в автомобильной катастрофе еще до того, как я родилась. Я даже не знаю, кто мой отец: мама мне никогда про него не рассказывала.

Кейла сделала паузу. Майкл молчал, и ей показалось, что в этом молчании было сочувствие и понимание, только поэтому она решилась продолжить:

— Она только сказала, что мой отец был не свободен. Я так поняла, что он был женат.

— Да, похоже на то, — задумчиво проговорил Майкл. — Это, наверное, было непросто — расти без отца?

— Маме было намного сложнее. Она растила меня одна. Ей приходилось очень много работать, чтобы у нас было достаточно денег. — Кейла почувствовала, что ее голос дрожит, и добавила уже спокойнее: — У нее была трудная жизнь. И мне кажется, это очень несправедливо, что она умерла так рано. Только не говори мне, что жизнь вообще штука несправедливая!

— Я не люблю говорить банальности, — серьезно сказал Майкл, — и уж тем более говорить их человеку, который сполна испытал на себе эту несправедливость.

— Быть может, поэтому я и хочу, чтобы мамины жертвы не пропали даром! Последние годы ее единственной радостью было строить планы, которые я воплощу, когда ее не будет. Представляешь, как это ужасно?!

Кейла уже не могла сдерживать слезы.

— Я представляю. — Майкл протянул ей платок.

— И знаешь, что самое страшное? Когда она умерла, я почувствовала облегчение!

Она еще никому не говорила об этом. Но, видимо, настал такой момент, когда просто необходимо высказаться.

— Это вполне естественно: ты просто очень устала.

К несказанному изумлению Кейлы, Майкл обнял ее и ласково прижал к себе, мягко преодолев ее первое безотчетное сопротивление. Но потом Кейла расслабилась — в его объятиях ей было удивительно хорошо и спокойно.

Она опустила голову ему на плечо. Его запах, тепло его кожи, его сильное мускулистое тело — все это воздействовало на нее, как волшебные чары. И хотя она знала, что должна отстраниться, что это объятие — очень опасная штука, что влечение ее к этому человеку может теперь разгореться еще сильнее, она не могла заставить себя оторваться от него. Она как будто растаяла в руках Майкла — безропотная и покорная его несокрушимой властной силе.

Он осторожно убрал рыжий локон с ее влажной от слез щеки.

— Ты когда-нибудь плакала о ней по-настоящему? — Его голос был мягким и успокаивающим.

— Я... я...

И тут Кейла разрыдалась. Слезы текли неостановимым потоком, она не знала, сколько стояла так, уткнувшись лицом Майклу в плечо, пока они наконец не иссякли. Кейла мягко отстранилась, и на этот раз Майкл ее отпустил.

— Извини, — всхлипнула она, отводя глаза.

— Тебе не за что извиняться. — Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе. — Тебе сейчас не помешает чашка горячего чаю.

Кейла заставила себя улыбнуться.

— Да, наверное.

Майкл заварил крепкого чаю и сам выпил чашку с ней за компанию. Он пытался отвлечь ее разговорами, но Кейла слушала рассеянно, погруженная в свои мысли. Только теперь она поняла, что та жгучая безнадежная страсть, которую пробудил в ней этот человек, переросла в нечто большее. Она переросла в любовь!

Завтра Майклу предстоял долгий изматывающий перелет, и он решил еще с вечера уехать в Хобарт, чтобы с утра сразу отправиться в аэропорт. Кейла проводила его до машины, помахала ему рукой и понуро вернулась в громадный пустой дом.

 

7

Наутро Кейла проснулась в непривычно спокойном, даже умиротворенном настроении. Вероятно, причиной тому был вчерашний срыв: она выплакала свое горе и обрела наконец способность принять неизбежное, чего ей так не хватало раньше. Маму уже не вернешь, но ее собственная жизнь продолжается.

Стоило лишь осознать это до конца, как в ней неожиданно пробудилась энергия и жажда деятельности. Кейла решила, что пришло время подумать о будущем — о будущем без Майкла Ферри... Это тоже нужно было принять как неизбежное: она понимала, что между ними никогда ничего не будет. Просто не может быть — ведь Майкл не любит ее...

Кейла почти не сомневалась, что в ту ночь после вечеринки на пляже Майкл занимался любовью с Джудит Поулден. А если бы у него были хоть какие-нибудь чувства к Кейле, он бы не сделал этого никогда.

Нет. Он не для нее. А это значит, что ей надо как-то устраивать свою жизнь. Жизнь, в которой не будет Майкла...

Больше всего Кейле хотелось остаться в Чаппакуа и продолжить работу над книгой. Но думать об этом — только напрасно бередить душу. Конечно, она не может уехать, пока Майкл не вернулся. Но нужно уже сейчас твердо решить, как жить дальше.

Продолжать учиться в университете бессмысленно; Кейла от души надеялась, что мама поняла бы ее. При экономном распределении денег она могла бы снять себе небольшую квартирку в каком-нибудь маленьком недорогом городке и купить самую необходимую мебель. Машинку Остина она, безусловно, ему отдаст. И хотя их соглашение о жилье и работе было во всех отношениях идеальным, Кейла сомневалась в том, что Остин не передумает после того, как она ему скажет, что уходит из университета.

Хотя, может быть, и не передумает?

Это было бы замечательно, но Кейла решила сразу настроиться на худшее. Значит, ей надо искать работу. Сейчас это самое главное. А в маленьком городе очень непросто найти работу. И особенно людям с незаконченным образованием.

Быть может, ей стоит поступить на какие-нибудь курсы, чтобы получить квалификацию для устройства на работу? Эта мысль показалась Кейле здравой.

И все-таки было одно «но»... Больше всего на свете ей хотелось сидеть за машинкой и писать свою книгу! Стоило подумать о какой бы то ни было другой работе, она сразу впадала в отчаяние.

Всю неделю, пока Майкл был в Англии, Кейла работала над книгой. Работа шла хорошо, и ей действительно нравилось то, что она пишет. Кейла понимала, что вряд ли кто-то возьмется опубликовать ее роман, но все равно целиком отдавалась творчеству, решив, что эта книга будет для нее первым ученическим опытом.

Она уже несколько раз перечитала пособие для начинающих писателей и каждый раз находила в нем что-то новое и полезное для себя. При этом она вновь и вновь с благодарностью вспоминала, что Майкл проявил такой искренний интерес к тому, что она делает, и купил ей эту книгу. Вряд ли это что-то значило, но Кейлу согревало одно сознание того, что Майкл подумал о ней.

Прошла неделя, но Майкл не вернулся. Кейла старалась не думать о нем, и днем это ей удавалось довольно успешно. Но по ночам ее донимали сны. Сны, больше похожие на кошмары. Ей снилось, как Майкл смеется над ней, как Джудит Поулден срывает с ее плеч желтую шаль и швыряет в грязь...

Что и говорить, эти сны было нетрудно растолковать!

— Майкл приезжает в субботу, — как-то вечером сообщила Мэг. — Звонили из его офиса в Хобарте. Он уже закончил дела в Англии, но решил слегать на пару дней в Сан-Франциско.

Туда, где живет Джудит Поулден!

Ревность — странная вещь, рассуждала про себя Кейла, пытаясь быть объективной. У нее нет ни малейшего права ревновать Майкла: ведь он не давал ей никакой надежды, даже повода для того, чтобы на что-то надеяться. Да, он был к ней добр, но Майкл просто по натуре отзывчивый человек. Точно так же он добр к Мэг и к Саймону. Точно так же он был добр к ее маме...

И все-таки ревность пылала в ней неудержимым пожаром!

Прошло еще несколько дней. Близились выходные. В пятницу Кейла работала особенно продуктивно. Вечером, когда на улице стало чуть прохладнее, она вышла на веранду, чтобы перечитать написанное за день. Однако вскоре отвлеклась от чтения и просто сидела в сумерках, наслаждаясь красотой притихшего сада и прислушиваясь к шелесту волн, набегающих на песок.

Внезапно ее охватило какое-то странное возбуждение. Казалось, каждая клеточка тела напряжена в сладостном предвкушении чего-то волшебного. Кейла отложила рукопись и спустилась в сад, залитый светом заходящего солнца — густым и золотистым, как мед. Она прекрасно знала, что сегодня ничего не должно произойти, но не могла противиться неодолимой власти первобытного желания, которое вдруг вспыхнуло в ней.

Кейла наклонилась понюхать розу, и в нежном соблазнительном аромате цветка ей почудилось что-то греховное — обещание наслаждения, какой-то сладостно-мучительный восторг...

Да что же это со мной? — изумленно подумала Кейла и в тот же миг краем глаза заметила какое-то движение на веранде. Она выпрямилась и обернулась туда. Из сумрака выступила темная фигура — порождение ее горячечного бреда, воплощение ее неутоленного желания...

А потом Майкл спустился по ступенькам и вышел на свет. Кейла непроизвольно сжала руку, в которой держала розу, и острый шип впился ей в палец. Она тихонько вскрикнула.

— Что такое? — Майкл ускорил шаг.

Кейла молча протянула ему руку. Он осторожно взял ее, а потом вдруг наклонился и поцеловал пораненный палец.

Никогда еще Кейла не испытывала такого наплыва чувственности. У нее закружилась голова. Она очень надеялась, что Майкл не заметил, как она вздрогнула, когда он провел пальцем по ее ладони, которая неожиданно обрела предельную чувствительность.

— Ничего страшного, — сказал Майкл. — Ты пахнешь цветами. — Он сорвал розу и протянул ее Кейле. — Это тебе в качестве небольшой компенсации.

— Я думала, ты приезжаешь завтра. — Ее голос звучал как-то слабо, но все-таки не дрожал.

— Да, я собирался вернуться завтра. Но планы несколько изменились.

— А Мэг ушла в гости...

Сумерки уже сгущались. Во влажном вечернем воздухе особенно явственно проступили запахи: чистый запах травы, дурманящий аромат цветов и соленая свежесть моря.

— Правда? — В голосе Майкла ощущалось напряжение, и Кейла как бы невзначай отступила на шаг.

— Ты обедал? У меня есть салат...

— Я не хочу есть!

Это было сказано так раздраженно, что Кейла с удивлением взглянула на него, а потом молча повернулась и медленно пошла к дому. Но Майкл тут же догнал ее.

— Прости. Я, пожалуй, чего-нибудь выпью. Не хочешь присоединиться?

— Да, спасибо. — Кейла подумала, что чашка горячего крепкого чаю ей сейчас не помешает. — Только сначала уберу рукопись с веранды.

Она поспешно сгребла листы, даже не разложив их по порядку. В голове у нее была только одна мысль: надо уехать отсюда. Надо уехать, пока не поздно!

Однако в душе она знала, что поздно. Она уже открыла запретную дверь и шагнула в неведомый мир...

Кейла сделала глубокий вдох, пытаясь унять возбуждение, но оно было слишком сильным, чтобы успокоить его таким примитивным образом. Пожалуй, холодный душ мог бы помочь. Во всяком случае, он бы снял этот лихорадочный румянец на ее разгоряченных щеках... Однако когда Кейла вошла в дом, Майкл позвал ее:

— Все готово!

Он стоял у двери в оранжерею, пристально глядя на Кейлу. В руках у него был поднос, уставленный бутылками. Чая он ей не сделал. Впрочем, она ведь и не уточняла, что именно будет пить...

— Открой мне, пожалуйста, дверь.

Кейла открыла ему дверь, и они вошли в оранжерею. Солнце уже скрылось за холмами. Закат раскрасил небо всеми оттенками алого и золотого.

— «Багряный закат — пастух будет рад», — продекламировала Кейла, чтобы нарушить неловкое молчание. — А Саймон, наоборот, недоволен.

— Что, дождя так и не было? — спросил Майкл.

— Был несколько раз. Но Саймон говорит, что этого мало. Если лето будет засушливым, травы на зиму может не хватить.

— По прогнозам синоптиков, оно таки будет засушливым.

— И что вы намерены делать?

Кейла решила, что посидит с ним еще минут десять, а потом уйдет к себе. Она поняла, что ее силы воли не хватит на то, чтобы и дальше держать под контролем свое горячечное возбуждение. А ставить себя в дурацкое положение ей совсем не хотелось.

— Наверное, придется продать сколько-то коров, — отозвался Майкл. — Но, я думаю, мы справимся. Как твой палец, не болит?

Он не включил свет, и в оранжерее царил полумрак.

— Не болит.

Кейла взяла свой бокал с содовой и сделала жадный глоток.

Себе Майкл налил чего-то крепкого, однако пил он мало.

— Расскажи, что у вас было интересного без меня.

— Да, в общем-то, ничего интересного... — Кейле показалось, что ее ответ прозвучал несколько глуповато, и она поспешила добавить: — Я нашла чайку на берегу. У нее было сломано крыло. Сейчас мы с Мэг ее выхаживаем... — Она смущенно умолкла, сообразив, что ее слова очень походят на детский лепет, и, помолчав, спросила: — А ты как съездил?

— Очень удачно.

Интересно, виделся он в Сан-Франциско с Джудит Поулден?

— И, кстати, Годфри Сетчелл кое-что тебе передал.

— Правда? — натянуто проговорила Кейла.

Раз он виделся с Годфри, значит, и с Джудит тоже!

Майкл достал из кармана конверт и протянул его Кейле. Это была репродукция картины «Пламенеющее лето». Спящая девушка на берегу моря. Она была действительно чем-то похожа на Кейлу...

— Боже мой! — вырвалось у нее.

— Что там? — спросил Майкл.

Кейла протянула ему открытку.

Багряное зарево заката уже почти растворилось в матовой черноте неба. Майкл молча разглядывал репродукцию.

— Годфри говорил, что я очень на нее похожа, — сказала Кейла, когда пауза слишком затянулась. — Но я думаю, что это из-за моих рыжих волос и желтой шали.

— Нет, какое-то сходство есть, — заметил Майкл, внимательно глядя ей в лицо. — Цвет волос — просто первое, что бросается в глаза. Но потом — этот прямой нос, эти по-детски невинные губы... Хотя, судя по позе модели и по ее одеянию, художник явно хотел намекнуть на то, что эта невинность обманчива.

Кейла смутилась. Девушка на картине была прикрыта лишь легкой тканью, под которой угадывалось обнаженное тело. К тому же в замечании Майкла явственно проскользнула нотка цинизма.

— Как приятно, что Годфри нашел для меня репродукцию.

— Он вообще человек приятный. И ты его просто очаровала. — Майкл произнес это без всякого выражения, но потом его голос сделался мягким и вкрадчивым: — Впрочем, к тебе многие благоволят, как я заметил...

Почему-то его слова неприятно задели Кейлу. Она вновь отпила содовой, давая себе время собраться с мыслями и подобрать какую-нибудь другую, менее интимную тему для разговора.

— Как твоя книга? — спросил Майкл, положив открытку на стол.

— Пишу потихоньку, — пожала плечами Кейла. — Сейчас мне даже интереснее, потому что я уже не так строго придерживаюсь первоначального замысла. Я сама еще толком не знаю, чем все это закончится. Вот когда возьмусь за вторую книгу, составлю себе более определенный план.

— Ты уже собираешься взяться за вторую книгу?

— Я... Да, наверное.

— А эту куда определишь?

— Пока не знаю. Надо подумать.

— Вот, держи. Надеюсь, это тебе поможет.

Майкл протянул ей какой-то сверток. Даже не разворачивая его, Кейла поняла, что там снова книга.

— Большое спасибо. У тебя, кажется, уже входит в привычку покупать мне книги... Ту, первую, я столько раз перечитывала, что почти выучила наизусть.

— На сей раз это не руководство для начинающих авторов. Это список издательств с их адресами и указаниями на то, какую именно литературу они печатают.

— Спасибо, — повторила Кейла, глядя на сверток у себя на коленях. — Ты опять угадал, что мне больше всего нужно.

В комнате стало совсем уже сумрачно. Сердце Кейлы билось так сильно, что она испугалась, как бы Майкл не услышал этого. Он откинулся на спинку кресла, вертя в руках едва пригубленный бокал.

Словно завороженная, Кейла следила за тем, как на гранях бокала сверкают крошечные искорки — последние отблески заката, отраженные в хрустале. Лицо Майкла было скрыто во мраке, и только светлые волосы выделялись бледным пятном. Кейла испытывала какое-то странное чувство — притягательное и пугающее одновременно. Она как будто стояла на пороге новой жизни: стоит только сделать шаг — и судьба ее переменится уже навсегда.

Кейла давно поняла, что любит Майкла, но сейчас ей стало ясно, что это не просто любовь. Это — любовь всей ее жизни! Другой любви у нее не будет. Ей вдруг стало страшно и одиноко: ведь это значило, что она всю жизнь будет одна. А еще Кейла подумала о том, что повторяет судьбу своей мамы. Мама всю жизнь любила ее отца. После того, как они расстались, у нее не было никого.

Только теперь Кейла поняла — и не только поняла, но и прочувствовала всей душой, — почему мама всегда говорила, что рождение дочери было для нее единственной радостью. Если бы у нее был ребенок от Майкла, которого она могла бы любить и лелеять...

Но у нее никогда не будет ребенка от Майкла.

Какое ужасное слово — «никогда»!

— Ты, наверное, устал за сегодняшний день, — проговорила она, очень стараясь, чтобы голос ее не дрожал. — Я, например, ужасно устала. Пожалуй, пойду спать.

— Спокойной ночи.

Майкл галантно поднялся вместе с Кейлой.

— Не забудь свою открытку. — Он передал ей репродукцию «Пламенеющего лета», которую Кейла, погруженная в свои мысли, забыла на столе.

Когда она брала у него открытку, ее рука дрогнула, и их пальцы легонько соприкоснулись.

— К чертям собачьим! — внезапно процедил Майкл сквозь зубы, обнял Кейлу и изо всех сил прижал к себе.

Безудержная страсть, которая так долго таилась в ней, наконец прорвалась наружу. Кейла запрокинула голову, и когда Майкл наклонился к ней, ее губы податливо раскрылись навстречу его губам.

Она вся была точно пламя, трепещущее у него в руках! Волна обжигающей чувственности подхватила ее и увлекла за собой. Кейле казалось, что она умирает в этом сияющем вихре — умирает, чтобы возродиться в ином, доселе неведомом качестве...

Майкл оторвался от ее губ и прошептал:

— Кейла, я так тосковал по тебе! Я мечтал о тебе! Когда я впервые увидел тебя... Я ночами не спал, представляя себе, как я тебя поцелую... вот так...

Кейла лишь тихо вздохнула, и он снова склонился к ее губам. Властная сила его обжигающей страсти разбудила в ней дикие безудержные желания. А когда Майкл поднял голову и заглянул ей в глаза, его взгляд опалил ее, точно пламя, — это был взгляд завоевателя, уверенного в своем праве.

— Майкл! — прошептала она, завороженная огнем, горящим в его голубых глазах.

Кейла снова подставила ему губы, но на этот раз он лишь легонько коснулся их и принялся покрывать поцелуями ее шею, а потом провел языком по жилке, бьющейся между ключицами.

Кейла вся дрожала от пронзительного наслаждения. С ее губ сорвался тихий беспомощный стон. Майкл улыбнулся, и эта улыбка наполнила сердце Кейлы щемящим счастьем.

Ласки его делались все решительнее и настойчивей.

— Кейла! — шептал он между поцелуями. — Ты такая жаркая и горячая, ты вся — огонь и жар! Как там у Шекспира? «Сравнить тебя с погожим летним днем? Но ты в сто крат прекрасней и прохладней...» — Он рассмеялся чуть хрипловатым, едва ли не жестким смехом. — Прекрасней — да. Но уж никак не прохладней. И слава Богу!

Позднее, анализируя события того сумасшедшего вечера, Кейла пришла к выводу, что Майкл использовал эти мягкие вкрадчивые интонации как оружие, чтобы лишить ее последней воли к сопротивлению. Но в те ослепительные мгновения она уже не могла рассуждать здраво — ей оставалось только поддаться его гипнотическим чарам.

Он провел рукой по ее груди, и Кейла вздрогнула, запрокинув голову, вся отдаваясь его обжигающим ласкам — властным и нежным одновременно.

Дрожащими от нетерпения пальцами Майкл принялся расстегивать пуговицы у нее на рубашке. Кейла смотрела на его сосредоточенное лицо, на жилку, бьющуюся на виске, и думала, что его ленивая отрешенность была, оказывается, только маской. Сейчас она видела перед собой хищника. Или охотника... Во всяком случае — человека, который знал, что ему нужно, и был твердо намерен добиться желаемого.

Но Кейла не боялась. Все равно это был Майкл! Человек, которого она любит. Она знала, что он будет с ней ласков и бережен. Он не воспользуется ее податливостью, ее безумным порывом лишь для того, чтобы удовлетворить свою страсть. Да, он возьмет все, что хочет. Но и взамен даст столько же, если не больше. Кейла сказала себе: что бы ни произошло между ними сегодня, она не будет об этом жалеть!

Вот почему, когда Майкл снял с нее рубашку — а под рубашкой не было ничего, — она с готовностью закинула руки ему за шею.

— Подожди, не так быстро. — Он чуть отстранился. — Дай я на тебя посмотрю.

Кейла почти физически ощущала, как его взгляд скользит по ее бледной коже. И вот что странно: под этим взглядом ее соски напряглись, словно от дразнящих ласк. Заметив это, Майкл улыбнулся; естественно, от него не укрылось ее горячечное возбуждение. И прежде чем Кейла успела сообразить, что он собирается делать, Майкл наклонился к ее груди, провел языком по набухшему соску, а потом неожиданно взял его в рот и принялся легонько посасывать. Второй сосок он пощипывал пальцами.

Кейле казалось, что она сходит с ума. Конечно, в теории она знала все приемы любовной игры, но даже представить себе не могла, что эти ласки могут дарить столь пронзительное наслаждение и возбуждать такое безудержное вожделение. Ей казалось, что она падает с головокружительной высоты... только падение это не страшное, а, наоборот, восхитительное!

А потом все ее существо как будто взорвалось пламенем, и по телу прошла сладостная дрожь.

— Майкл, — выдохнула она беззвучно, но он все же услышал и поднял голову; его глаза горели тем же пожаром, который пылал у нее в крови.

— Да, — отозвался он, и теперь в его голосе было только желание, жгучее и настойчивое.

Майкл подхватил ее на руки, и Кейла задохнулась от той отчаянной, едва ли не первобытной силы, которой было исполнено это порывистое движение.

— Я тяжелая, не надо...

— Нет, — хрипло прошептал он, — ты как раз для меня!

Без всяких видимых усилий он понес ее по коридору. Дверь в его спальню была приоткрыта. Распахнув ее ногой, Майкл вошел в комнату и, не зажигая света, донес Кейлу до широкой кровати.

Она думала, что он сразу уложит ее на постель, но Майкл осторожно поставил ее на ноги. И, разумеется — как всегда, в самый неподходящий момент — Кейла покачнулась и едва не упала.

— Ох, я такая неуклюжая, — пробормотала она.

— Глупости! — улыбнулся Майкл, и его голос вновь наполнил все ее тело трепетным жаром. — Не переживай.

— Я и не переживаю...

В его глазах вспыхнули и погасли искорки смеха.

— Расстегни мне рубашку, — попросил он серьезно. — Я столько раз представлял себе, как ты будешь меня раздевать!

До нынешнего момента Кейла считала, что инициатива в постели всегда должна исходить от мужчины, а женщина вольна только принимать или не принимать его ласки. Мысль о том, что это может быть обоюдным устремлением, возбудила ее еще больше. Она расстегнула ему рубашку и осторожно провела ладонями по его обнаженной груди.

Поначалу ее ласки были неуверенными, но уже то, что она сама ласкает мужчину, наполняло сердце пьянящим восторгом. Внезапно Майкл застонал, и Кейла испуганно замерла. Может быть, она сделала что-то не так? Но, взглянув на него, она увидела, что в его глазах горит тот же голодный огонь, который сжигал все ее существо. Наверное, это должно было испугать ее еще больше, но в ней уже не было страха.

— Ты такой сильный! — прошептала Кейла, сама удивившись своим словам.

— Так вот что ты любишь? Силу?

Она погладила его мускулистые плечи.

— Да, наверное. — Ее голос звучал глухо и хрипло. — Силу и красоту! — Она рассмеялась. — А ты очень красивый...

К ее несказанному изумлению, Майкл слегка покраснел.

— И ты тоже красивая, — проговорил он, снимая рубашку.

— Не говори так, не надо!

Он взглянул на нее, нахмурившись.

— Не веришь? Но ты действительно очень красивая. Ты как рассвет, размывающий ночь, — сказал он, и Кейла поняла, что это не просто красивые слова: голос Майкла был наполнен искренним волнением. — Ты вся огонь, свет и жар!

Он взял ее груди в ладони и принялся осторожно ласкать их. А потом приник к губам Кейлы, и его поцелуй был неистовым и исполненным отчаянной страсти, как будто он никак не мог насытиться ею.

Кейла позволяла ему делать с ней все, что он хочет. Она была как послушная ученица в руках великого мастера, и в какой-то момент обнаружила, что лежит обнаженная на постели, а Майкл склоняется над ней.

— Ты — жгучее пламя!

Он улыбнулся — чувственной и ленивой улыбкой. Так улыбается мужчина, который знает, что ему доступно все. А потом он вдруг наклонился и провел языком по ее бедрам. Кейла испуганно вздрогнула: она и представить себе не могла, что бывает такое пронзительное наслаждение.

А потом Майкл приподнялся, разделся без дальнейших церемоний и, обнаженный, лег рядом с Кейлой.

Она смотрела на него, пораженная тем, какой жгучей страстью горит его взгляд. На горле Майкла билась жилка, выдавая бешеное нетерпение, и Кейла, уже ничего не опасаясь, провела руками по его плечам, по бокам, по бедрам.

Она не коснулась средоточия его возбужденной мужественности, но ее тело, уже налившееся соком желания, готово было принять его в себя. Майкл же был не столь стыдлив и осторожен. Он провел рукой по разгоряченному средоточию ее женского естества, и каждая клеточка тела Кейлы наполнилась восхитительным восторгом.

Кейла уже не могла сдерживать переполнявших ее желаний. С тихим стоном она подалась навстречу Майклу и притянула его к себе, безмолвно требуя, чтобы он взял ее.

Мир вокруг перестал для нее существовать. Остались только эта комната, только эта постель, только этот мужчина. Подхваченная сияющим вихрем страсти, она унеслась в запредельные выси, где не было ни времени, ни пространства, где не было ничего — только она и Майкл.

Неторопливо и очень умело Майкл довел ее до того, что она едва не сходила с ума от желания. Ей казалось, что, если он не возьмет ее прямо сейчас, она просто умрет, сгорит в огне собственного неуемного вожделения! И вот наконец он вошел в нее, распаленную и готовую принять его. Они оба замерли на мгновение, а потом Кейла, неожиданно для себя самой, подалась вперед и обвила его бедра ногами, еще больше раскрывшись ему навстречу.

— Да! — прошептал Майкл.

Его движения сделались настойчивыми и ритмичными, и вскоре Кейла вошла в этот ритм, отдавшись ему целиком, впиваясь пальцами в плечи Майкла.

В какой-то момент она поняла, что он сдерживает себя, чтобы не достичь вершины наслаждения прежде, чем полностью удовлетворит ее. И хотя Кейле было приятно, что он думает о ее удовольствии, ей совсем не хотелось, чтобы он в чем-то себе отказывал ради нее. Она хотела, чтобы он тоже полностью растворился в этом восхитительном вихре, чтобы он не мог думать ни о чем другом, кроме этого чуда, которое вершилось сейчас между ними!

И вот наконец обжигающее напряжение, что копилось в самых сокровенных глубинах ее естества, взорвалось слепящими искрами. Все растворилось в этом сиянии. Осталось только чистейшее наслаждение. Кейла вскрикнула, и тело ее содрогнулось под его телом.

Майкл на мгновение замер, сжав ее бедра руками... и вот он тоже перешагнул барьер, за которым был только слепящий восторг. Только он и она.

Они еще долго лежали, обнявшись, погруженные в восхитительную истому. Наконец Майкл отстранился, приподнявшись на локтях; Кейла непроизвольно потянулась за ним и открыла глаза. Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

— Все хорошо, — шепнул он ей на ухо и лег рядом, не выпуская из объятий.

Вскоре Кейла поняла, что он заснул, и во сне лицо его разгладилось, сделалось более мягким и даже каким-то беззащитным.

Кейла тоже уже засыпала. И где-то на грани яви и сна ей вдруг пришла в голову странная мысль: все-таки как хорошо, что Майкл купил этот дом уже после того, как расстался с Норой...

Когда Кейла проснулась, то не сразу поняла, где находится. Она растерянно огляделась... и вспомнила все.

Майкл, уже одетый, стоял у окна, глядя на сад, омытый утренним солнцем. Кейле вдруг стало неловко за свою наготу. Натянув простыню до самого подбородка, она тихонько окликнула его:

— Майкл!

— Я здесь.

— Я вижу. А почему ты стоишь там? О чем... — Голос не слушался, и Кейла попробовала еще раз: — О чем ты думаешь?

— Я думаю, как мне теперь объясняться с Остином. Как мне сказать ему, что я обманул его доверие и переспал с его невестой...

 

8

Кейла непонимающе уставилась на него. Слова Майкла отдавались у нее в сознании гулким эхом, но она никак не могла уловить их смысл. Внезапно ей показалось, что все ее потаенные мечты рассыпались прахом еще прежде, чем она сама успела их определить.

— Что?! — переспросила она.

Майкл даже не повернулся к ней.

— Мне кажется, ты все прекрасно слышала.

Кейла попыталась взять себя в руки.

— Я подумала, что ослышалась, — проговорила она, тщательно подбирая слова. — Кто тебе сказал, что я его невеста?

— Остин, кто же еще? — с леденящим спокойствием отозвался Майкл. — Когда договаривался относительно твоего приезда сюда.

Кейла решительно села на постели, придерживая простыню обеими руками. Ее волосы рассыпались по плечам, она вспомнила, как ночью Майкл гладил их... и тряхнула головой, останавливая себя. Сейчас было не время об этом вспоминать!

— Я не верю. — Она очень старалась, чтобы ее голос звучал рассудительно и спокойно. — Остин не мог так сказать, потому что он знает, что это неправда.

— Он говорил, что вы храните вашу помолвку в тайне, потому что в университете не одобряют отношений между преподавателями и студентами. Звучит резонно.

Его голос был ровным, а лицо непроницаемым — как будто и не было прошлой ночи, как будто они не сливались в едином порыве, оба охваченные жгучей неистовой страстью...

— Но я уже не его студентка, — нахмурилась Кейла.

— Да, но на будущий год он будет твоим научным руководителем.

От его ледяного спокойствия Кейла невольно поежилась.

— Неужели ты думаешь, что я бы приехала сюда, если бы я... если бы мы с Остином были тайно обручены?!

— Все зависит от того, почему ты согласилась с ним обручиться, — пожал плечами Майкл. — Если лишь потому, что тебе нужна была уверенность в завтрашнем дне, ты могла бы поехать куда угодно в поисках лучшей партии. Только не подумай, что я тебя обвиняю! У тебя было трудное детство, и теперь тебе хочется уверенности и стабильности. Это вполне естественное желание.

— Хорошего же ты обо мне мнения! — процедила Кейла сквозь зубы. — Но в одном ты ошибся. У меня было отнюдь не тяжелое детство. Мама меня окружила любовью, и у меня было все, что нужно ребенку. В том числе и уверенность. — Внезапно ее озарила одна догадка: — А ты ведь, наверное, думаешь, что я и Саймона и Годфри Сетчелла рассматривала как возможные кандидатуры на роль мужа!

— Это вполне вероятно.

Его слова отдались в сердце Кейлы мучительной болью.

— Теперь я понимаю, почему ты так часто упоминал в разговоре невесту Саймона...

— Это неважно. Что сейчас важно, так это Остин.

— Я не верю, что он мог так сказать.

У Кейлы вдруг разболелась голова. Она сжала пальцами виски, чтобы хоть как-то унять эту боль, которая мешала ей сосредоточиться.

— Он никогда ко мне не прикасался. Даже ни разу не поцеловал, — тупо проговорила она и на мгновение умолкла, ожидая, что Майкл что-то скажет в ответ, но он молчал. — Если бы я видела, что он влюблен в меня, я никогда бы не приняла от него машинку и не согласилась бы на его предложение о работе...

— И не позволила бы ему заплатить за твою квартиру? — оборвал ее Майкл.

— Что? — Она растерянно тряхнула головой.

— Заплатить за квартиру, которую он для тебя снимал за пятьдесят долларов в неделю. И еще собирался на будущий год выплачивать тебе ежемесячное содержание.

— Но он говорил, что это стипендия для тех, кому пришлось прервать обучение по семейным обстоятельствам. Что это деньги из фондов университета...

— Из кармана Остина! — Майкл даже и не пытался скрывать своего презрения. — А насчет квартиры... Неужели ты поверила в эту сказочку о приятельнице, улетевшей на стажировку?!

— У меня не было причин ему не верить! — крикнула Кейла.

Только теперь она поняла, какой была глупой и наивной.

— А тебе не приходило в голову, что принимать такие услуги от мужчины, который питает к тебе чувственный интерес...

И тут Кейла не выдержала. Она вскочила с постели и едва ли не с кулаками бросилась на Майкла.

— Прекрати! Он не питал ко мне ничего такого, и я... О Господи!

Майкл схватил ее за руку и развернул так, что она оказалась прижатой к нему всем телом. Кейла чувствовала, как напряглась его плоть, выдавая желание. Но смотрел он на нее с такой холодной яростью, что ее собственная ярость сразу сошла на нет, сменившись чувством горького унижения.

— Никогда не пытайся меня ударить!

Майкл произнес это очень тихо, но все равно каждое его слово впечаталось в сознание Кейлы, словно выжженное пламенеющими буквами. Он прекрасно владел собой, но за внешним спокойствием скрывалась такая жгучая злоба, что ей стало по-настоящему страшно.

Остин говорил ей, что его двоюродный брат никогда не выходит из себя. Что еще никто и никогда не видел Майкла Ферри в гневе. Выходит, Кейла — первая, кому довелось это увидеть? Что ж, она может со всей ответственностью заявить, что в гневе он страшен...

— Зачем бы он стал делать для тебя столько всего, если бы не собирался на тебе жениться? Остин — не из тех мужчин, которые покупают женщин. Если он помогает женщине деньгами, это значит, что он ее любит. Что он хочет на ней жениться.

У Кейлы было такое чувство, что все ее связи с реальностью рвутся. Что она оказалась в ужасном сне.

— Нет! — вырвалось у нее.

— Я хорошо знаю Остина. Он никогда не лжет.

— Но он солгал нам обоим! — Не желая поддаваться отчаянию, Кейла снова бросилась в атаку: — И, может быть, не без причины? Может быть, он хотел защитить меня от твоих домогательств?

Ни один мускул не дрогнул в лице Майкла. Оно было точно маска — непроницаемое, неживое.

— Если так, то хитрость его не сработала, — произнес он язвительно. — Кстати, твои предположения только доказывают, что я прав. Зачем бы мужчине защищать женщину от чьих-то домогательств, если он не считает эту женщину своей?

Кейла яростно дернулась, вырываясь из рук Майкла, и он отпустил ее с таким видом, как будто ему было противно к ней прикасаться. Она поняла, что убеждать его бесполезно. Что бы она ни сказала сейчас, Майкл все равно не поверит в то, что Остин мог солгать.

— Ради Бога, оденься, — процедил Майкл сквозь зубы.

Только теперь Кейла сообразила, что стоит перед ним совершенно голая! Ей стало ужасно стыдно. Подобрав с пола одежду, которую они небрежно побросали вчера в порыве неуемной страсти, она принялась поспешно одеваться.

Конечно, Майкла можно было понять. Нора, его невеста, ушла от него с его лучшим другом. А вчера он провел ночь с женщиной, которая — как он думал — была невестой его двоюродного брата. Сейчас он презирал не только ее, но и себя тоже.

Его можно было понять... Но Кейле от этого было не легче.

— Женщины не принадлежат мужчинам, — выдавила она.

Майкл улыбнулся, и от этой улыбки Кейле сделалось не по себе.

— Скажи это ревнивому влюбленному.

— Я не собираюсь никому ничего говорить! — с яростью воскликнула она. — Ни у кого нет права объявлять другого человека своей собственностью! Остин солгал тебе. Все. Тема закрыта.

— Как скажешь...

Кейла поняла, что тема действительно закрыта. Доказывать что-либо бесполезно. Майкл верит Остину.

Она почувствовала себя преданной. И это было даже больнее, чем презрительный взгляд Майкла.

— Мне придется ему все рассказать, — неожиданно заявил он.

— Это еще зачем?!

Майкл отвернулся от окна. Лицо его было суровым и преисполненным непоколебимой решимости. Просто герой шекспировской трагедии! Человек чести, которому доброе имя дороже жизни! Кейла не могла видеть этот взгляд, исполненный холодного отчаяния. Подумайте только, он предал брата, обманул его доверие, совершил поступок, за который будет теперь себя презирать!

— Я не могу допустить, чтобы он на тебе женился, не зная, что мы...

— А что мы?! — взорвалась Кейла. — Что мы с тобой спали? Что нас тянуло друг к другу? — застегнув последнюю пуговицу на рубашке, она направилась к двери. — Я уже сказала, что не собираюсь выходить за него замуж. И спать с ним я тоже не собираюсь. Если он думает, что нас с ним связывают какие-то тайные отношения, то это его проблема. Игра его воображения. Ему надо бы обратиться к психоаналитику.

Это было совсем не то, что она хотела бы сказать в завершение их безумного разговора, но сейчас не могла придумать ничего более достойного. Вернувшись к себе, она уселась на кровать и попыталась собраться с мыслями. Но вскоре не выдержала и разрыдалась, свернувшись калачиком на постели.

Вчера ночью ей казалось, что она возносится на небеса. И вот теперь ее сбросили с этих небес на грешную землю. Все ее робкие мечты рассыпались прахом...

Что ж, наверное, она того и заслуживала. Нельзя быть такой легковерной дурочкой!

Жгучий стыд осушил слезы. Почему Остин солгал Майклу об их отношениях? Он был всегда так добр к ней... Он действительно сделал для нее немало. Кейла всегда считала, что он помогает ей из простого человеческого сочувствия. И только теперь она задумалась о том, что за его добрым к ней отношением действительно могло скрываться какое-то чувство. Неужели он вообразил себе, что, если она принимает его помощь, это значит, что она влюблена в него? Или он собирался в один прекрасный день предъявить ей счет за все свои добрые дела и предложить ей выйти за него замуж, чтобы тем самым списать долги?!

Нет, это на Остина не похоже. Хотя, кто знает...

Кейла встала с кровати и подошла к окну. Неужели Остин такой же, как Феликс, который тешил свое самолюбие, используя ее уязвимость? Неужели он тоже из тех мужчин, которые возвышаются в собственных глазах, унижая женщину, которая рядом? И она снова попалась на эту удочку... И почему ей везет на такой тип мужчин?! Может, она излучает какие-то подспудные сигналы, которые говорят мужчинам, что она легковерная дура и ею можно вертеть, как хочешь?

Кейла вдруг сообразила, что должна Остину деньги. Много денег. Ей никогда не выплатить этот долг, даже если использовать все, что осталось в наследство от мамы!

Кейла прижалась разгоряченной щекой к прохладному оконному стеклу.

Она еще долго стояла так, приходя в себя. Потом, превозмогая душевную боль, все же заставила себя оторваться от окна и пошла в душ.

Вытираясь, она рассматривала себя в зеркале. После вчерашней ночи у нее на груди остались красноватые отметины — в тех местах, где Майкл целовал ее, утратив контроль над собой. Кейле стоило только вспомнить о прошлой ночи, как все ее тело налилось сладостным томлением. Майкл был таким нежным и страстным, когда они занимались любовью... Сексом, с горькой иронией поправила она себя. Они с ним занимались сексом. Что и говорить, Майкл знал, как доставить женщине удовольствие. Знал, как довести ее до вершин экстаза.

И это при том, что в глубине души он не доверяет ни одной женщине! Неужели все-таки только потому, что его невеста ушла от него к его лучшему другу? Это было бы слишком простое объяснение. Сколько мужчин пережили точно такую же трагедию, но по прошествии времени опять научились доверять... Причины недоверия Майкла должны лежать где-то глубже.

Впрочем, к чему строить праздные домыслы? Кейла уже все решила. Она уйдет из университета и устроится на работу. А деньги, оставшиеся после мамы, отдаст Остину. Она отдаст ему все, что должна! До последнего доллара.

Выйдя из ванной, Кейла сразу же принялась собирать чемоданы. Слезы наворачивались на глаза, и она искусала себе все губы, лишь бы только не расплакаться. А когда ей в конце концов удалось взять себя в руки, в дверь тихонько постучали.

Кейла испуганно замерла, затаив дыхание. Не будь дурой, сказала она себе, направляясь к двери. Он тебе ничего не сделает.

Она рывком распахнула дверь. Там стоял Майкл. В лице его не было обычной отрешенности. Кейла заметила, что он собран и напряжен, и поняла: что-то случилось.

— Нам надо поговорить, — заявил Майкл, на мгновение задержав взгляд на чемоданах, составленных у кровати. — Но не сейчас. Кейла, мне только что позвонили... В море случилась авария, загорелся катер. Мы с Саймоном сейчас вылетаем туда на самолете здешнего аэроклуба. Дождись, пожалуйста, моего возвращения. И не предпринимай никаких опрометчивых шагов, пока ты меня не выслушаешь. Хорошо?

В душе у Кейлы затеплился лучик безумной надежды.

— Хорошо...

— Спасибо. — Майкл вежливо кивнул и пошел по коридору к себе.

Собрав чемоданы, Кейла отправилась на кухню, чтобы немного перекусить.

— А зачем Майкл с Саймоном полетели к месту аварии катера? — спросила она у Мэг. — Они же не смогут помочь им с самолета.

— Дело в том, что этот балда на катере даже не знает, где он находится, — сердито отозвалась Мэг. — Он передал сигнал бедствия по рации в береговую охрану, но с берега катера не видно. Вот они и полетели его искать, чтобы передать спасателям точные координаты.

После завтрака Кейла вернулась к себе. Боль, которая терзала ее все утро, прошла, оставив в душе только тупое оцепенение. Она убрала рукопись в чемодан и, подумав, положила туда же все черновики, чтобы никто не смог прочитать ее книгу.

Вскоре Мэг пригласила ее попить чаю.

— А вы долго работаете у Майкла? — осторожно спросила Кейла у экономки — ей давно хотелось это узнать.

— Пять лет. Как развелась, так сразу и поступила сюда, — с готовностью отозвалась Мэг. — Но мой отец работал еще у его родителей, так что я знаю Майкла с детства. Он был таким славным мальчиком! Только, пожалуй, слишком серьезным для своих лет и очень ответственным. И эта его обаятельная улыбка... ну, что я вам объясняю, вы сами знаете.

Да, Кейла знала. Но знала и другое: скоро она уедет из Чаппакуа и больше уже никогда не увидит эту улыбку...

— Его родители умерли, да?

— Да. Его отец был человеком суровым — из тех, кому лучше не перечить. Но при этом его все любили и уважали. Он был хорошим человеком. Надо сказать, Майкл очень на него похож, только более мягкий и обаятельный. Это он унаследовал от мамы. Она была доброй женщиной, но немного не от мира сего. Все задумывалась, мечтала о чем-то... Мне кажется, она даже толком не знала, как обращаться с сыном. — Мэг посмотрела в окно. — Похоже, сегодня будет наконец настоящий дождь. Посмотрите, какие тучи.

И действительно, к обеду дождь лил уже вовсю. Кейле совсем не хотелось есть. То, что сказала за чаем Мэг, не шло у нее из головы. Быть может, разгадка характера Майкла заключается именно в характере его родителей? Суровый и жесткий отец и отрешенная, но добрая и очаровательная мама...

Кейла сидела в гостиной, пытаясь читать, но никак не могла сосредоточиться. Может быть, посмотреть телевизор? Хороший фильм поможет ей отвлечься от мрачных мыслей.

Но по телевизору не передавали ничего интересного, и Кейла вспомнила, что Майкл как-то показывал ей по кинопроектору любительские фильмы, которых у него было великое множество. Он рассказывал, что когда-то друзья-киношники подарили ему небольшую кинокамеру, и он одно время очень увлекался съемками.

Кейле стало интересно, что снимал Майкл. Она взяла наугад коробочку с пленкой и заправила кинопроектор. Это оказался фильм о провинциальных городках Тасмании, а в конце — любительская съемка видов природы.

Проматывая пленку, Кейла наткнулась на короткий — минуты на три-четыре — кусок заснятой на кинокамеру вечеринки. Камера сдвинулась, и среди незнакомых людей Кейла увидела Майкла. Здесь, на пленке, он был моложе и показался ей совсем другим. Но вот он улыбнулся в камеру, и сердце у Кейлы замерло. Это была все та же улыбка, которую она так любила: обаятельная, теплая и чуть ленивая.

Камера снова сдвинулась, и стало ясно, что Майкл улыбается женщине, которая стоит рядом с ним, — ослепительной черноволосой красавице. «Темное пламя» — так, кажется, называл ее Остин...

Да, это, несомненно, была Нора. Та самая Нора, которая бросила Майкла и вышла замуж за его лучшего друга.

Кейла замерла, словно ее охватил столбняк. Вот Нора непринужденно улыбнулась тому, кто снимал, и у Кейлы все оборвалось внутри. Разве могла она, серая мышка, сравниться с такой невообразимой красавицей?!

Она остановила киноленту и перемотала на начало эпизода, вряд ли понимая, зачем это делает. Нора смотрела на Майкла с дружелюбной сердечностью, но в ее взгляде не было ничего даже похожего на то, что испытывала к нему сама Кейла!..

— Немедленно выключи это! — внезапно раздался голос за ее спиной.

Кейла вздрогнула и обернулась. На пороге стоял Майкл. Его глаза горели холодным огнем, губы были сжаты в тонкую линию.

— Я сказал, выключи проектор! — повторил Майкл, и его голос был исполнен леденящей ярости.

Кейла не сразу нашла нужную кнопку, а выключив проектор, поднялась с дивана. Она почему-то решила, что ей будет проще разговаривать с ним стоя.

— Вы нашли катер?

Ей показалось, что он ей не ответит: пауза слишком затянулась. Но в конце концов он все же заговорил:

— Да. Нашли. Где ты взяла эту пленку?

— Я ничего не искала специально! Я смотрела пленку с видами городов, которые ты снимал, и там оказался этот кусочек...

Кейла закусила губу: она вдруг поняла, что снова оправдывается перед ним. А ведь ей не в чем было оправдываться!

— Ясно. — Теперь леденящая ярость Майкла сменилась холодным равнодушием. — Это старая пленка... снято лет пять назад.

— Но тебе до сих пор больно на это смотреть? — Кейла и сама не поняла, как она решилась задать ему этот вопрос.

— Нет!

— Тогда почему ты так набросился на меня?

— Кейла, пожалуйста, перестань. — Его голос звучал устало.

Она, может быть, и хотела бы перестать, но понимала, что уже не успокоится, пока не узнает всей правды. Она пристально смотрела на Майкла, ожидая ответа, и ему пришлось ответить ей.

— Когда-то я любил эту женщину, — раздраженно проговорил он. — Но теперь все это в прошлом. Все уже отболело.

— Но если ты больше ее не любишь, тогда почему ты настроен к ней так враждебно?

Майкл недобро прищурился.

— Это Остин тебе наболтал? — Его голос теперь звучал мягко, но эта мягкость была обманчива. — Вовсе я к ней не враждебно настроен. Между нами вообще не было никакой вражды. Мы просто расстались.

— И ты с ними видишься? С Норой и ее мужем?

— Нет, — процедил он сквозь зубы.

— Потому что ты не можешь видеть их вместе?

— Нет, не потому, — спокойно отозвался Майкл. — Просто я, как и большинство нормальных людей, не люблю ставить себя в глупое положение. Так что, я думаю, все дело в гордости. Только она нам мешает стать одной большой дружной семьей из трех человек!

Кейла внимательно пригляделась к нему. Майкл, который стоял сейчас перед ней, был совсем не такой, каким она видела его на пленке. Тогда, пять лет назад, он был... Она никак не могла подобрать нужного слова. Мягче? Человечнее?

Теперь Кейла понимала, что его заставила ожесточиться потеря любимой женщины. Эта его отстраненная суровость не была ему присуща изначально. Гнев и горечь переплавили его врожденную силу характера и уверенность в себе во властную жестокость. Предательство Норы превратило Майкла в того человека, которым он стал теперь, в рокового мужчину, неотразимо привлекательного для женщин именно своей мрачной замкнутостью.

Интересно, ушла бы Нора к Грегу Хьюитту, если бы она знала, что за человек Майкл?..

— Мне кажется, ты все еще ее любишь, — тихо проговорила Кейла.

Майкл шагнул к ней, но тут же остановился, когда Кейла испуганно съежилась, обхватив себя руками за плечи, и тихо выругался себе под нос.

— Из чего ты это заключила? Из просмотра двухминутного эпизода любительской съемки? — спросил он.

— Из твоей бурной реакции! — Кейла на мгновение замолчала, испугавшись собственной смелости, но Майкл ничего не сказал, и поэтому она решилась продолжить: — Если ты ее не любишь, значит, теперь ты ее ненавидишь.

Его лицо было точно каменное изваяние — абсолютно непроницаемое.

— Отнюдь. Я желаю ей только счастья.

Его спокойный и равнодушный тон задел Кейлу сильнее, чем если бы Майкл сейчас разозлился и стал на нее кричать. Может быть, только теперь Кейла до конца смирилась с тем, что уедет отсюда. И ей остается только надеяться, что она больше уже никогда не увидит Майкла. Даже если бы случилось чудо и Майкл признался ей в любви, она бы все равно уехала!

Но чуда не произойдет. Майкл не может любить ее: сердце его принадлежит Норе. И это уже навсегда.

— А впрочем, это не мое дело, — тихо проговорила Кейла.

Ей хотелось скорее закончить этот болезненный разговор: она понимала, что никогда не сможет сказать Майклу о своих истинных чувствах.

— Действительно. Тем более что это все в прошлом. Лучше скажи, что ты теперь думаешь делать?

— Я возвращаюсь в Хобарт.

Майкл посмотрел в окно.

— Но не в такой же ливень!

Кейла пожала плечами.

— Я поеду на автобусе: не хочу рисковать машиной Остина. Утром я позвонила на автовокзал и заказала билет. Придется только кого-нибудь попросить, чтобы меня подвезли до города.

— Завтра утром я сам тебя отвезу.

— Я бы хотела уехать сегодня.

— Ну, хорошо. А куда ты поедешь? Тебе есть где остановиться?

Кейла растерялась. Она еще об этом не думала и теперь лихорадочно соображала, что ответить. Но ее мысли как будто заволокло липким туманом.

— Пока в приюте Христианского союза женской молодежи, — выпалила она первое, что пришло в голову.

— И все твои вещи вместились в два чемодана?

Кейле показалось, что в голосе Майкла прозвучала жалость. Она могла стерпеть все, что угодно, но только не это унизительное сочувствие!

— Нет, не все. — Она очень старалась говорить так же спокойно и ровно, как Майкл. — И, пожалуйста, не волнуйся за меня. Со мной все будет в порядке. Может быть, в отношении Остина я и была наивной дурочкой, но вообще-то я вполне в состоянии сама позаботиться о себе.

— Каким образом? — жестко проговорил Майкл. — У тебя нет работы...

— Работу я себе найду!

— ...и практически нет денег. Как же мне не беспокоиться о тебе? — Он помолчал несколько секунд и добавил: — И Остин тоже будет переживать.

Кейлу вдруг охватила жгучая ярость. Она вскинула голову и вызывающе поглядела на Майкла.

— Ты что, в самом деле до сих пор думаешь, что я его невеста?!

— Я не знаю. — Его лицо оставалось непроницаемым. — Ясно только, что один из вас лжет. Если это Остин, тогда получается, что у него не все в порядке с психикой. А я раньше ничего такого за ним не замечал. Зато я встречал множество женщин, которые — сознательно или бессознательно — собирались выйти замуж исключительно ради того, чтобы обеспечить себе уверенность в завтрашнем дне. Наверное, это у нас врожденное: мужчины ищут красавиц, женщины — деньги и положение. Закон сохранения видов в действии!

Кейла не нашлась, что ответить на это циничное заявление.

— Но я не могу допустить, чтобы ты остановилась в приюте Христианского союза, — добавил Майкл совершенно другим тоном. — Кейла, тебе вовсе не надо ехать в ночлежку, как будто тебя вышвырнули из дома. Давай я сам перееду в Хобарт и поживу там, пока ты не найдешь себе квартиру. Тем более что всегда перед Рождеством переезжаю в город. Самое суматошное время: все хотят завершить сделки до Нового года.

Кейла покачала головой. Я не заплачу, сказала она себе. Не заплачу! Но слезы уже предательски наворачивались на глаза.

— Если я уеду прямо сейчас, будет лучше для всех.

— Мне лучше не будет!

Очевидно, Майкл невольно нашел именно те слова, которые могли заставить ее передумать. Но надежды Кейлы оказались напрасны, он имел в виду совсем другое:

— Будь благоразумной, Кейла. Останься здесь еще хотя бы на неделю. За это время ты подыщешь себе квартиру, а я буду знать, что с тобой все в порядке.

— Со мной все будет в порядке и в Христианском союзе! — В голосе Кейлы звучало отчаяние.

— А если у них не окажется свободных комнат?

Кейла поняла, что Майкл готов спорить с ней целый день, пока она не изменит своего решения. А ей, в сущности, было все равно. Она вдруг почувствовала себя очень усталой. К тому же Майкл прав: за неделю она сумеет подыскать себе подходящее жилье.

— Ну хорошо, — сдалась Кейла.

— Только пообещай мне, что не сбежишь, как только я выеду из города.

Кейла покраснела и отвела глаза.

— А ты разве поверишь моему обещанию? Во всем остальном ты мне не веришь...

— Но ты же якобы всегда держишь слово, — проговорил Майкл примирительным тоном. — Ты мне сама говорила. А если ты мне этого не пообещаешь, я проколю шины на машине Остина и скажу всем на ферме, чтобы тебя не выпускали за ворота, пока меня здесь не будет.

Кейла не знала, как реагировать на это возмутительное заявление. Она украдкой покосилась на Майкла, но он, кажется, не шутил и выглядел, точно воин, готовый к битве. Воин, настроенный на победу!

Кейла поняла, что он именно так и сделает.

— Выходит, я твоя пленница? — процедила она сквозь зубы.

— Все зависит только от тебя.

Кейла любила его. Вчера они провели вместе ночь. Она знала, что никогда его не забудет. Но в это мгновение она была готова его придушить!

— Угрозы, как правило, оборачиваются против того, кто угрожает. Впрочем, тебе незачем мне угрожать. Я останусь здесь, пока не найду себе квартиру.

— Спасибо. — Майкл повернулся, чтобы уйти, но вдруг замер на месте. — Прости меня...

— За что?

— За вчерашнюю ночь.

Кейла всегда считала себя женщиной спокойной, но тут она буквально взбесилась:

— Тебе не за что извиняться! Все было просто чудесно. И хотя ты мне не поверишь, но у нас не было никаких препятствий к тому, чтобы заняться любовью. Мы оба хотели этого, мы свободные люди. И никто из нас не отвечает ни за бредовые фантазии Остина, ни за его попытки манипулировать нами!

— Завтра утром я уеду. — Майкл, нахмурившись, резко сменил тему. — И вернусь только через неделю. Так что, если ты утром не встанешь меня проводить, увидимся мы не скоро.

Майкл вышел из комнаты, и Кейла даже не посмотрела ему вслед. Ее мысли были заняты только одним: как бы скорее найти квартиру.

Дождь перестал. Сквозь тучи проглянуло солнце. Кейла понуро пошла к себе. Хорошо, что вчера ночью они были в спальне Майкла, так что ее постель не вызывала никаких болезненных воспоминаний.

Заставляя себя не думать ни о чем другом, Кейла взяла газеты и принялась просматривать объявления о сдаче квартир. Если она за неделю не найдет ничего подходящего, в крайнем случае некоторое время можно будет пожить у Бетси, ее университетской подруги. Она наверняка не станет возражать. Вот с работой сложнее. Кейла совершенно не представляла себе, чем могла бы заняться, а долг Остину ей хотелось вернуть срочно.

Кейлу вдруг охватила паника. А если она не найдет работу? Успокойся, сказала она себе. У тебя все получится. В конце концов, она была неплохой официанткой и вполне может устроиться на работу в какое-нибудь бистро. Или пойти сиделкой к одинокой старушке...

Ей вдруг стало страшно. Она совсем не хотела всю свою жизнь прислуживать клиентам в кафе или сидеть за кассой в маленьком магазинчике! Но на что ей еще рассчитывать? Ученая степень по истории тоже не слишком котируется на рынке рабочей силы...

Не паникуй, вновь сказала она себе. Подумай спокойно. Но в голову лезли совсем не те мысли. Почему Остин солгал Майклу? Что его толкнуло на это?

Потом, решила Кейла. Обо всем этом можно будет подумать потом. Сейчас ей надо решать другие проблемы.

Она внимательно перечитала объявления о вакансиях. Ничего подходящего. Накануне рождественских праздников фирмы не нанимают новых сотрудников. А та работа, которую предлагали в газете, ее вовсе не привлекала.

— Тебе сейчас не до жиру, — сказала она себе вслух. — Тебе нужны деньги на жизнь.

Кейла решительно встала и, взяв телефон, набрала номер, указанный в первом же объявлении.

 

9

Накануне приезда Майкла Кейла еще раз перечитала выписанные из газеты телефоны всех заинтересовавших ее объявлений, а потом села за стол и подсчитала, сколько денег сможет сразу отдать Остину. Получилось не так уж много... Но ничего. Остальные она будет отдавать постепенно и как-нибудь справится.

Ей придется справиться!

Кейла выписала чек и положила его в конверт, на котором большими буквами написала имя Остина. Она решила оставить конверт на столе, когда будет уезжать. Майкл позаботится о том, чтобы передать его кузену.

После этого Кейла отправилась на пляж и вернулась только к ужину. Подходя к дому, она увидела Майкла — он шел через сад; в сиянии алого закатного солнца его светлые волосы искрились, точно золото.

Кейла замерла на месте. Конечно, она понимала, что если ты занимаешься с кем-то любовью, это еще не значит, что вы друг другу чем-то обязаны. Но она поняла и другое: память о вчерашней ночи останется с ней навсегда. Да, она переживет их расставание. Быть может, в ее жизни даже появится какой-то мужчина. Но она никогда не полюбит другого так, как она любила Майкла!

Кейла не видела его почти неделю, и за это время ее боль слегка поутихла. Но теперь, стоило ей взглянуть на него, ее сердце предательски дрогнуло.

— Здравствуй, — беспечно произнесла она и без паузы выпалила: — Я нашла себе квартиру.

— Да? И где же?

Майкл, кажется, был недоволен, и это удивило Кейлу.

— В одном маленьком городке неподалеку от Хобарта. Правда, это квартира типа общежития, там уже живут двое мужчин и три женщины, но зато дешево.

— Ты уже познакомилась с ними?

— Да.

Кейла не стала вдаваться в подробности: ей не хотелось ничего ему объяснять. Это была квартира еще одной университетской подруги. Грейс уехала на все лето и разрешила Кейле пока пожить там.

— И когда ты уезжаешь? — Теперь голос Майкла звучал спокойно и ровно.

— Завтра утром. Я уже заказала билет на автобус.

— Это ни к чему. Завтра я опять еду в Хобарт и могу тебя подвезти. — Он смотрел мимо Кейлы на море, и прежде чем она успела ему возразить, добавил все тем же спокойным тоном: — Я собираюсь обо всем рассказать Остину.

— Зачем?!

Майкл пожал плечами.

— Он должен знать.

— Чтобы он тебя возненавидел? — спросила Кейла, хотя понимала, что ее слова ничего не изменят. — В чем ты себя винишь? Ты же не предал его!

— Все гораздо сложнее, — проговорил Майкл, помолчав. — Даже если ты сказала правду и между вами ничего нет, значит, он в самом деле хотел уберечь тебя от моих «домогательств». Но меня это не остановило...

— И ты собираешься наказать себя за эту несуществующую провинность, испортив отношения с братом?

Майкл молчал, по-прежнему не глядя на Кейлу, и это ее страшно разозлило. А еще больше ее злила собственная беспомощность: она не имела абсолютно никакого влияния на этого человека, все ее слова как будто проходили мимо него.

— Я все-таки не понимаю, зачем Остин тебе солгал, — заявила Кейла. — Он же должен был сообразить, что рано или поздно правда выйдет наружу! А если он думал, что я лягу с ним в постель лишь потому, что буду чувствовать себя ему обязанной... Мы же не в девятнадцатом веке живем! Сейчас отношения между мужчиной и женщиной совсем другие. — Она сделала паузу, чтобы слегка успокоиться: ей самой очень не нравилось, с каким горьким сарказмом звучат ее слова. — Сейчас не те времена, чтобы жениться на женщине с помощью хитрости и шантажа.

Майкл нахмурился, но не стал обсуждать с ней намерения своего кузена.

— Что ты думаешь делать? — сменил он тему.

— Я нашла себе квартиру и работу, так что вам с Остином незачем обо мне беспокоиться! — Кейла никак не могла прийти в себя и, сама того не желая, добавила: — Меня уже мутит от мужиков, которые пытаются управлять моей жизнью!

— Я не пытаюсь управлять твоей жизнью, — мягко проговорил Майкл, в его голосе послышались вкрадчивые нотки. — А то, что за тебя переживаю, — вполне нормальное явление.

— Потому что я такая наивная дурочка в отношениях с мужчинами? — Голос Кейлы дрогнул. — Но я быстро учусь на своих ошибках! Со мной все будет в порядке.

— А что, если ты забеременела?

Она покачала головой.

— Если это случилось, я как-нибудь разберусь сама. Когда будет ясно.

— Мы разберемся. — Его жесткие интонации не оставляли никаких сомнений: он не отступится от своего решения.

— Хорошо, мы разберемся.

Разумеется, Кейла прекрасно знала, что если у нее будет ребенок, Майкл — как человек порядочный — станет ей помогать. А она совсем не хотела, чтобы их отношения строились только на чувстве долга с его стороны. Она бы такого просто не вынесла. Впрочем, сейчас не время об этом думать. Если выяснится, что она беременна, вот тогда она обо всем и подумает.

Разговор явно зашел в тупик.

— Ладно, — сказала Кейла. — Я пойду в дом. Ужинать я буду у себя в комнате.

Майкл язвительно процедил:

— Если это из-за меня, то не беспокойся. Сегодня вечером я ужинаю в городе.

Он посторонился, давая Кейле пройти, и она, опустив голову, уныло поплелась к дому. Какой же надо быть восторженной дурочкой, чтобы надеяться, что за неделю Майкл передумает, попросит у нее прощения, скажет, что не может без нее жить! А ведь в глубине души она надеялась именно на это...

На следующее утро они встретились за завтраком. Из-за бессонной ночи у Кейлы под глазами залегли черные круги. Она почему-то надеялась, что Майкл не заметит этого, но он, конечно, заметил. Он очень внимательно посмотрел на Кейлу, но ничего не сказал, а она пожалела, что не сделала макияж. Косметика — безотказное оружие женщины, подумала Кейла не без горькой иронии.

Конечно, лучше всего было бы отказаться от помощи Майкла и уехать самой на автобусе: ясно, что этот прощальный завтрак и предстоящая поездка лишь продлят ее боль.

Время действительно тянулось мучительно медленно. Но вот наконец завтрак закончился, и Кейла в последний раз поднялась к себе в комнату. Она вроде бы ничего не забыла. Конверт с чеком, адресованный Остину, лежал на пишущей машинке. Кейла вышла в гостиную и попрощалась с Мэг.

— До свидания, дорогая, — вздохнула Мэг, украдкой взглянув на Майкла, который с безучастным видом стоял у окна. — Вы уж, пожалуйста, берегите себя. И не забывайте вовремя обедать.

Всю дорогу до Хобарта они молчали. Майкл сосредоточенно глядел на дорогу, и Кейла тоже смотрела в окно.

— Какой адрес? — спросил Майкл, когда они подъезжали к городу.

— Просто высади меня в центре, я доберусь на автобусе.

— С чемоданами и двумя коробками книг? Какой адрес?

Кейле было бы намного легче, если бы Майкл высадил ее где-нибудь в городе, но он явно не собирался этого делать.

— Тебе разве не надо быть в офисе в десять часов?

— Ничего. Они подождут.

Обреченно вздохнув, Кейла назвала адрес.

— И это самое лучшее, что ты смогла найти? — спросил Майкл, остановив машину у неказистого домика.

— Студенты все так живут! — огрызнулась Кейла. — И потом, там внутри очень мило.

Майкл нахмурился, вышел из машины и достал из багажника два чемодана и коробки с книгами. Кейла с решительным видом взяла чемоданы и понесла их к лестнице на веранду. Ей было тяжело, но она всем своим видом показывала, что не нуждается в помощи.

Кейла не успела даже постучать: дверь распахнулась, и на пороге возник молодой человек, высокий и худой, одетый только в домашние шорты.

— Привет, Кейла, — проговорил он, зевая, и покосился на Майкла, который как раз подошел с коробками. — Оставь свои шмотки здесь. Я их потом занесу.

— Спасибо. — Кейла повернулась к Майклу. — До свидания.

Продолжая хмуриться, он поставил коробки на крыльцо, бросил:

— Ладно, еще увидимся, — и пошел к машине.

— Не увидимся, — прошептала Кейла, глядя ему вслед, а потом повернулась к молодому человеку в дверях, который с любопытством смотрел на них обоих.

— Спасибо, — тупо повторила она.

— Не за что. Я только не понимаю, почему ты решила уйти от такого шикарного мужика. — Он улыбнулся. — Тачка у него что надо! И, наверное, он ее не в лотерею выиграл.

Кейла услышала, как Майкл включил двигатель, повернулась и помахала ему рукой. В ответ он лишь кивнул. Не прошло и полминуты, как его машина скрылась за поворотом узенькой улочки.

Кейла вымученно улыбнулась молодому человеку.

— Грейс мне разрешила пожить здесь, пока я не найду себе подходящую квартиру. Если повезет, я уже завтра переселюсь.

— Нет проблем! — весело отозвался молодой человек. — Живи здесь сколько нужно.

— Да, и если этот человек явится сюда, когда я перееду, пожалуйста, не говори ему мой новый адрес.

— Тогда ты мне его тоже не говори, — улыбнулся юноша. — Мужик серьезный, мне не хотелось бы с ним схлестнуться. Но если я сам не буду знать твой адрес, то и ему не смогу сказать, верно?

Кейла улыбнулась в ответ.

— И не говори ему, где сейчас Грейс, хорошо?

Конечно, до этого вряд ли дойдет. Но если Майкл решит разыскать ее, его ничто не остановит. Он разыщет сначала Грейс, а уж она-то не устоит перед его обаянием и выложит ему все, что знает.

Молодой человек пожал плечами:

— А я и не знаю, где она. Кажется, собиралась в Мельбурн, обещала звонить, но так ни разу и не позвонила.

Он помог ей занести чемоданы в дом.

Кейле повезло. Уже на следующий день она распаковывала свои вещи в крошечной комнатке на другом конце Хобарта. Дом стоял в живописном саду, слегка запущенном, но очень милом. Принадлежал он веселой смешливой женщине чуть постарше Кейлы. Помимо самой хозяйки здесь жила еще одна молодая женщина, которая, как и Кейла, снимала комнату с отдельным входом. В общем, квартира во всех отношениях устраивала Кейлу.

Разложив вещи, она прилегла на узенькую кровать. Ей было бы легче, если бы она расплакалась. Но, хотя ее сердце разрывалось от отчаяния и боли, слез не было. Впрочем, наверное, и к лучшему.

Завтра ей предстояло отправиться на поиски работы.

Через неделю Кейла все же нашла себе подходящее место. Она устроилась продавщицей в маленький книжный магазинчик в соседнем районе, также в предместьях Хобарта. Здесь в основном продавали дешевенькие издания в мягких обложках. Кейлу взяли пока только на испытательный срок, но, во всяком случае, в ближайшие месяцы ей не надо было беспокоиться о деньгах.

Вернувшись домой после первого дня работы, Кейла — несмотря на то, что у нее ужасно болели ноги, — уселась за стол и составила список ближайших задач. Она решила, что два часа в день сможет посвящать книге. Конечно, писать от руки намного медленнее, чем печатать на машинке, но ничего... она как-нибудь справится.

Ну а думать о Майкле она будет не больше пяти минут в день! Кейла понимала, что это, конечно, невыполнимо, но за последнюю неделю она уже научилась не вспоминать его слишком часто.

Вообще, теперь будущее рисовалось Кейле не в столь мрачных тонах. По прошествии нескольких дней она почувствовала, что работа в книжном магазине ей нравится. Оказалось, что у нее есть один небольшой, но полезный талант — она умела подобрать каждому покупателю именно ту книгу, которая была ему интересна. Конечно, платили ей немного, но на самое необходимое этих денег хватало. И когда хозяин магазина предложил Кейле работать у него постоянно, она с радостью согласилась.

Вскоре определились и две главные цели: закончить книгу и со временем стать владелицей книжного магазина!

Вернее, целей было три. Когда-нибудь она произнесет имя Майкл и не почувствует ничего, кроме смутного сожаления о несбывшейся сказке... Впрочем, Кейла прекрасно понимала, что добиться этого непросто: она и представить себе не могла, что ей будет так плохо без него. Она постоянно вспоминала его улыбку, его сильные загорелые руки, его льдистые голубые глаза...

Наверное, мама когда-то так же тосковала по своему любимому. Только у мамы была она, Кейла. Ребенок от человека, которого она любила всю жизнь. А у Кейлы не было даже этого... Когда выяснилось, что она не беременна, Кейла испытала вполне понятное облегчение, но в то же время ей было грустно, что у нее ничего не осталось от Майкла.

Рождество получилось как раз таким, каким она его себе и представляла. Новые подруги звали ее провести праздник с ними, но Кейла отказалась от приглашения. Она решила, что встретит Рождество в одиночестве, и весь день просидела дома, работая над книгой.

Это было ужасно! Кейла пообещала себе, что на будущий год все будет по-другому.

Где-то в середине января — в субботу вечером — в дверь настойчиво позвонили, и Кейла пошла открывать. Обычно дверь открывала хозяйка, но в тот вечер Кейла была дома одна. Она вовсе не удивилась, увидев на крыльце Майкла, так как в глубине души всегда знала, что рано или поздно он разыщет ее.

— Проходи, — вежливо произнесла она.

Он вошел, не проронив ни слова. Кейла ждала, что Майкл скажет хоть что-нибудь, но он упорно хранил молчание.

— Как дела? — спросила Кейла, когда они вошли в гостиную.

— А разве тебе не все равно?

Кейла сделала глубокий вдох и вызывающе вскинула голову.

— Конечно, мне не все равно!

— Настолько не все равно, что ты от меня скрываешься?

Холодное презрение в его голосе разбило в пух и прах все показное самообладание Кейлы, однако она все же сумела взять себя в руки.

— Как ты меня нашел?

— Нанял частного детектива. — Кейла решила, что он шутит, но Майкл смотрел на нее совершенно серьезно. — Он проверял абонементы в библиотеках, но ты почему-то нигде не была записана. Неужели действительно бросила университет? Только три дня назад ты записалась в здешнюю библиотеку.

— А зачем вообще такие сложности? — осторожно спросила Кейла.

— Я хотел сообщить тебе, что виделся с Остином, — проговорил Майкл, внимательно глядя ей в лицо.

— Не надо мне ничего сообщать! Не хочу даже слышать об этом!

— Придется послушать, — заявил Майкл. — Присядь.

Кейла хотела было возразить, но потом покорно опустилась в кресло. Она уже знала: если Майкл что-то решил, разубеждать его бесполезно. Он не уйдет, пока не выскажет все, что собирался сказать.

— Ладно, говори. Но учти: я ни за что не поверю, будто Остин подтвердил, что я была безумно влюблена в него и мы собирались пожениться.

— Да нет, не подтвердил. — Майкл нахмурился, и Кейла поняла, что его разговор с Остином оказался непростым и неприятным. — Это он был влюблен в тебя. Просто боялся сказать о своем чувстве.

— Я не понимаю, — пробормотала Кейла в полной растерянности. — Разве не проще было бы объясниться?

— Да, наверное. Но Остину всегда не хватало уверенности в себе. Я знаю, что это его не оправдывает. Но это действительно так. Насколько я понимаю, он из тех людей, которые панически боятся получить отказ.

— Но все равно то, как он поступил со мной...

— Подло? Нечестно? — Майкл не дал ей договорить. — Но он видел все это по-другому. Остин действительно хотел тебе помочь. Но он знал, что денег ты никогда не возьмешь. Поэтому делал для тебя все что мог, но так, чтобы это выглядело просто как дружеское участие. — Майкл помолчал и добавил: — Он мне сказал, что тебе было просто необходимо уехать из той квартиры, где ты жила раньше.

— Я... — Голос Кейлы дрогнул. — Да. Мне было необходимо уехать.

Ей совсем не хотелось рассказывать Майклу о Феликсе. Она была настолько уверена, что Майкл не может ничего знать о нем, что его вопрос прозвучал для нее как гром среди ясного неба.

— Он тебя бил... тот человек, с которым ты жила?

В голосе Майкла не было вообще никаких эмоций, и это холодное равнодушие напугало Кейлу еще больше.

— Нет! — воскликнула она и поняла, что все равно придется рассказать. — Недавно я прочитала книгу о психологических садистах; так вот, Феликс Морган полностью подходит под это определение. Я с ним познакомилась сразу же после смерти мамы, когда искала себе квартиру. Он показался мне тогда таким добрым, внимательным... А я, я была...

— Уязвимой?

Кейла на секунду закрыла глаза.

— Да, уязвимой. Он мне помог подобрать квартиру. Я и не подозревала, что он тоже там живет. Я это узнала, только когда приехала с вещами. Впрочем, мне тогда было не до романтических отношений. Мне было вообще ни до чего...

— И все-таки вы с ним стали любовниками? — уточнил Майкл.

— Да. — Кейла нахмурилась, вспомнив те жуткие месяцы. — Сначала я считала его замечательным. Потому что ему удавалось отвлечь меня, даже рассмешить... Но когда я переехала в его квартиру, все изменилось. Правда, в первый месяц я ничего не замечала. Он был внимательным, предупредительным. Заезжал за мной в университет. Заботился обо мне, просто пылинки сдувал. А потом я стала замечать, что если делаю что-то, что ему не нравится, он строит из себя обиженного ребенка и я начинаю чувствовать себя виноватой. Сначала я не придавала этому особого значения... пока однажды мы с Грейс не пошли на вечеринку к ее друзьям.

Кейла замолчала.

— Продолжай, — сказал Майкл.

— Феликс не хотел, чтобы я туда шла. Но я его не послушалась. А когда вернулась, он устроил настоящую истерику. Вел себя так, будто я сделала что-то ужасное, обидела его в лучших чувствах. И вот тогда я начала понимать, что он упорно сопротивляется всему, что я делаю без его участия. А вскоре я обнаружила, что он читает мои письма, подслушивает телефонные разговоры... Когда же он попытался мне указывать, с кем я могу общаться, а с кем не могу, я поняла, что мне надо срочно переезжать.

— И тогда-то тебя подобрал Остин? — без всякого выражения подытожил Майкл.

Вместо того, чтобы возмутиться, Кейла грустно улыбнулась.

— Что ж, можно сказать и так... За день до того, как Остин нашел меня спящей в библиотеке, я сказала Феликсу, что переезжаю. Он был вне себя. Стал говорить мне, что любит меня, что без меня ему не жить. Я не знала, что и ответить. Он скандалил со мной всю ночь. Я не спала ни минуты, вот почему вечером заснула в библиотеке. Но я ничего не рассказывала Остину про Феликса! Мне было стыдно, что я позволила поставить себя в такое жуткое положение.

— Но он все равно все знал.

— Да, как теперь выясняется... — Кейла непроизвольно сжала кулаки. — Но ничто не дает Остину права считать, что он может меня купить! Я все-таки не понимаю, зачем он сказал тебе, что мы собираемся пожениться.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты думала об Остине хуже, чем он того заслуживает. — К несказанному изумлению Кейлы, Майкл слегка покраснел. — Видишь ли, мне кажется, что Остин всегда мне завидовал. Несмотря на мой разрыв с Норой, он считал, что у меня нет никаких проблем в отношениях с женщинами.

— Может быть, он и прав? — прищурилась Кейла.

— Ерунда! И кому же, как не тебе, это знать... Так или иначе, Остин был уверен, что я не стану соблазнять женщину, с которой он обручен. Он мне много рассказывал о тебе, и в частности говорил, что тебе в жизни не хватает стабильности. А я понял это так, что ты пытаешься использовать Остина и женить его на себе. Господи, какое я имел право судить тебя? И, тем не менее, как самодовольный болван, был неприветлив и даже груб с тобой, когда ты приехала в Чаппакуа...

— Ты не был груб, — возразила Кейла. — Ты просто держался на расстоянии.

— А ты так и не поняла почему? Я безумно хотел тебя! С того самого дня, когда впервые увидел на острове. — Жесткая усмешка Майкла странно не соответствовала его словам. — И когда мы с тобой танцевали, мне показалось, что между нами возникла какая-то связь... Но я понимал, что тебе тогда было не до романтических отношений. Тебя заботила только мама. Мне очень хотелось помочь вам обеим. Но вы с ней были настолько близки, что мои жалкие попытки выглядели бы как нежелательное вторжение непрошеного чужака в ваш замкнутый мир. Потом я все-таки раздобыл твой адрес и позвонил. Месяца через полтора после того, как вы уехали с острова. Но мне сказали, что твоя мама умерла, а ты переехала из того дома и поселилась в Хобарте с каким-то мужчиной.

Кейла смотрела на Майкла, не веря своим ушам.

Он усмехнулся.

— Тогда я выбросил тебя из головы как еще одну женщину, которая предпочла мне другого мужчину. Но потом я опять о тебе услышал: оказалось, что ты — невеста Остина. Я был готов шею ему свернуть, когда он назвал мне твое имя!

— Подожди! — Голос Кейлы дрогнул. — Все, что ты говоришь... Я не могу поверить!

— Почему? Ты же не можешь не знать, какое впечатление производишь на мужчин!

Кейла лишь покачала головой: она не могла вымолвить ни слова.

— Когда я сказал тебе, что у Саймона есть невеста, я вовсе не думал об Эми и ее благополучии. Все было намного проще. Я просто ужасно тебя ревновал! У меня тогда не было причин не верить Остину, и мне казалось, что ты откровенно заигрываешь с Саймоном, с Энтони Куином, даже с Годфри...

— Я только старалась быть дружелюбной.

— А я был просто как сумасшедший! — Майкл опять усмехнулся, но эта горькая усмешка относилась уже не к Кейле. — Я думал: она заигрывает со всеми, но только не со мной. Почему не со мной?! Ты позволяла Саймону прикасаться к тебе, ты смеялась, когда он щекотал тебе пятку... Но всякий раз, когда к тебе прикасался я, ты отшатывалась от меня, как от ядовитой гадюки!

— Я просто боялась! Боялась себя, своих чувств...

— И я тоже боялся. Когда ты приехала в Чаппакуа, я очень скоро понял, что схожу с ума. Я мог думать только о тебе и видел для себя единственный честный выход: держаться от тебя подальше. И я пытался! Я ездил в длительные командировки при каждом удобном случае... но меня как магнитом тянуло обратно в Чаппакуа. Сначала это было только физическое влечение, но потом, когда я узнал тебя поближе, увидел, какая ты умная и веселая, как интересно с тобой разговаривать... Я понял, что мне приятно просто быть рядом с тобой. Уже с утра я предвкушал, что мы встретимся вечером и поговорим.

Кейла слушала его, но не могла поверить ни единому слову.

— А потом была наша с тобой волшебная ночь... Я теперь сам не понимаю, как мог в то утро не поверить тебе. Но тогда для меня все заслонило чувство вины перед Остином. Он все рассчитал правильно: больше всего на свете я ненавижу предательство. И у меня было ощущение, что я предал брата. А когда я опомнился, было поздно. Ты уже скрылась в неизвестном направлении, и я не мог тебя разыскать.

Кейла избегала смотреть ему в глаза.

— Мне надо было уехать.

— Почему? Потому что я оттолкнул тебя после той ночи? Потому что я не поверил тебе, когда ты мне сказала, что Остин лжет?

— И поэтому тоже. — У Кейлы вдруг пересохло в горле.

Майкл встал и подошел к окну. В мягком вечернем свете его загорелая кожа казалась золотистой. Но лицо было усталым, как будто вся искрометная энергия Майкла разом иссякла.

— Через неделю после того, как ты уехала, я отправился к Остину в Сан-Франциско. Явился без предупреждения к нему в квартиру... Конечно, нужно было сначала позвонить, но мы привыкли общаться без церемоний. Короче говоря, получилось так, что он был вовсе не рад меня видеть. Я ввалился к нему в самый неподходящий момент.

Кейла невольно поежилась, ожидая продолжения.

— Он был в постели с женщиной, — закончил Майкл и повернулся к ней.

Только теперь Кейла поняла, что сидит в очень невыгодной позиции: свет из окна падал как раз на нее, и на лице наверняка отражалось все, что творится в душе. И Майкл все это видит.

— С кем? — тупо спросила она.

— С одной американкой. Когда она ушла, он признался... очень неохотно, но все же признался, что лгал мне, когда говорил, что ты его невеста. Ему казалось, что он тебя любит и что когда-нибудь ты тоже полюбишь его. А главное, Остин был уверен, что я буду держаться от тебя подальше, зная, что ты его невеста. Он ошибся и в том, и в другом... Но теперь он, по-моему, влюбился по-настоящему. В эту американку. И они собираются пожениться.

— Я убью его! — взорвалась Кейла. — Он хоть понимает, что натворил?!

Столько месяцев отчаяния и боли! Столько страданий! И все потому, что Остин возомнил себе неизвестно что!

— Раньше, наверное, не понимал. — Голос Майкла звучал сурово и жестко. — Но теперь понимает, уж поверь мне. Я ему высказал все, что думаю. — Майкл присел рядом с Кейлой и взял ее руки в свои. — Кейла, возвращайся со мной в Чаппакуа! — Его голос был тихим и ласковым, глаза — точно полуденное небо, озаренное светом солнца. — Я так по тебе скучал... Когда ты ушла, моя жизнь стала пустой и бесцветной. Верни мне все, что забрала с собой. Пожалуйста!

Он говорил это искренне, и Кейла сразу ему поверила. Но она понимала и кое-что еще: Майкл был на сто процентов уверен, что она поедет с ним.

— Я не могу, — прошептала она.

Майкл вскинул голову. На мгновение его взгляд вновь сделался жестким, ледяным и безжалостным, но тут же снова оттаял.

— Почему? — тоже шепотом спросил он.

— Я не могу жить с человеком, который все еще любит другую женщину.

Его глаза зажглись торжествующим огнем.

— Значит, ты меня любишь!

Он улыбнулся, и Кейла поняла, что он слышит только то, что ему хочется слышать. Она вырвала у него руки и проговорила мертвым, невыразительным голосом:

— Да, я люблю тебя. Если бы я тебя не любила, я бы не легла с тобой в постель. Но это все бесполезно. Ты можешь искренне верить в то, что больше не любишь Нору. Но после вашего разрыва ты не был по-настоящему близок ни с одной женщиной.

— Был, — коротко отозвался Майкл, пристально глядя на Кейлу. — С тобой.

Кейла почувствовала, что еще немного — и она сдастся, но какое-то странное упрямство все же заставило ее спросить:

— Разве я первая женщина, с которой ты занимался любовью после того, как от тебя ушла Нора?

Майкл нахмурился.

— Нет, не первая. Но я еще раз тебе говорю: я уже не люблю Нору.

Ей очень хотелось ему поверить. Она готова была подчиниться зову сердца и уехать с Майклом. Но тут в ее памяти всплыло лицо Майкла, когда он вошел в гостиную и увидел на кинопленке женщину, которая когда-то была его невестой.

Он все еще что-то чувствовал к ней, к этой женщине! А Кейла совсем не хотела быть чьей-то заменой. Да, Майкл был ей нужен. Но нужен весь, целиком. Она хотела быть любимой, а не просто подругой, к которой он обратился за утешением.

— А ты с ней общаешься, когда вы встречаетесь где-нибудь — на приемах, на вечеринках? — спросила она.

— Нет. — Кейла думала, что Майкл ограничится этим коротким ответом. Но он продолжил: — Я не обмолвился с ними ни словом с того самого дня, когда она мне сказала, что уходит к нему.

Майкл снова встал и подошел к окну. Он повернулся спиной к Кейле, чтобы она не видела его лица. Но сама его поза выдавала крайнее напряжение.

— Ее муж был твоим лучшим другом, и, тем не менее, ты не обмолвился с ним ни словом за целых пять лет, — уточнила Кейла. — Вот видишь! Даже если ты больше ее не любишь... а мне кажется, что все-таки любишь... она все равно продолжает влиять на твою жизнь.

— Что ты имеешь в виду? — Майкл резко повернулся к ней, но она старалась не смотреть на него.

— А вот если бы прямо сейчас она вошла в эту комнату, ты был бы счастлив?

Лицо Майкла так напряглось, что если до этого у Кейлы и была хоть какая-то крошечная надежда, теперь она умерла. Это было очень тяжело. Тебе предлагают рай на земле, а ты вынуждена отказаться...

— Нет. — Слово упало в тишину, точно камень.

— Майкл, так ничего не получится.

Его глаза вспыхнули яростью.

— Что тебе от меня надо?! Я люблю тебя, но я вовсе не собираюсь...

Кейла знала, что не должна дать ему договорить. Иначе ее сердце будет разбито.

— У нас ничего не получится, Майкл, — повторила она твердо. — Извини.

Он не стал ее умолять, не стал что-то доказывать. Впрочем, Кейла этого и не ждала...

— В таком случае я ничего не могу сделать. — Его спокойный ровный голос отдался в сердце Кейлы мучительной болью.

Не отказывай ему! — твердило сердце. Сейчас он уйдет, и ты потом пожалеешь. Очень пожалеешь!

— Насколько я понял, ты не беременна? — спросил Майкл.

— Нет.

— Хорошо. Тебе не надо от меня скрываться. Я не стану тебя беспокоить.

Как ни странно, Кейла справилась с этой болью.

Ей помогала работа. Кейла заставляла себя выходить в люди, заводить знакомства. Заставляла себя не обращать внимания на физическую неудовлетворенность — ведь у нее не было никого — и на болезненное желание увидеть Майкла, услышать его голос, обнять его...

И все же она не могла его забыть! Несколько раз она с трудом подавила в себе порыв вернуться в Чаппакуа — к нему. Каждый раз что-то ее останавливало. Внутренний голос подсказывал ей, что она все равно никогда не удовольствуется той ролью, которую он может ей предложить. Ей нужно либо все, либо ничего!

Прошло лето, настала осень. Кейла закончила свою книгу и теперь перечитывала рукопись и занималась правкой.

Как-то раз ей в газете попалась заметка о презентации нового сорта вина. Кейла бы не обратила на нее внимания, если бы не имя — Нора Хьюитт. Она внимательно прочитала заметку. Презентация прошла с большим размахом; руководила торжеством очаровательная жена винодела. Автор статьи всячески превозносил не столько качества вина, сколько достоинства миссис Хьюитт.

В газете также была фотография. Даже на зернистом газетном снимке Нора выглядела потрясающе. А рядом с ней стоял ее супруг, Грег Хьюитт. Человек, который когда-то был лучшим другом Майкла, а потом увел у него невесту... Он был далеко не так красив, как Майкл. Но все же его выразительное лицо с орлиным носом и проницательными глазами сразу привлекало к себе внимание.

Кейла отложила газету. Ее мысли, естественно, обратились к Майклу. Интересно, он все еще думает о ней?.. Что и говорить, Майкл предлагал ей немало. И было бы проще всего принять то, что он ей предлагал. Однако Кейла не могла позволить себе жить с человеком, для которого она будет вечно второй...

Спустя несколько дней Кейла возвращалась домой из магазина с двумя тяжелыми пакетами продуктов. Шел жуткий дождь, и, выйдя из автобуса, Кейла бегом бросилась к дому. Разумеется, по своему обыкновению, она поскользнулась и упала прямо в лужу. Пакеты тут же промокли, а когда Кейла уже поднималась на крыльцо, ручки одного из них порвались и продукты вывалились на землю. Проклиная свою вечную неуклюжесть, Кейла собрала все, что можно было собрать, сложила продукты у двери и снова спустилась с крыльца, чтобы подобрать кочан цветной капусты, скатившийся по ступенькам. Но сегодня явно был не ее день! На нижней ступеньке нога у нее подвернулась, и она снова плюхнулась в лужу.

— Черт! — вырвалось у нее, и в то же мгновение чьи-то сильные руки обхватили ее плечи.

Миг — и Кейлу подняли на ноги. Она повернулась к неожиданному спасителю...

Это был Майкл!

Только теперь, увидев его, она поняла, что все это время лгала себе, утверждая, что может жить без него. К собственному несказанному ужасу и изумлению, Кейла расплакалась, уткнувшись лицом в плечо Майкла.

— Ты ушиблась? — всполошился он. — Что? Лодыжка? Колено? Кейла, прекрати реветь и скажи, где у тебя болит!

— Я не ушиблась, — выдавила она сквозь рыдания и всхлипы. — И нигде у меня не болит. Во всяком случае, не болит от ушиба, черт бы тебя побрал! Как ты посмел заявиться сюда и...

— Нам надо поговорить. Хочешь, я тебя отнесу в дом?

— Не хочу! — Она решительно оттолкнула его.

Кейла подобрала капусту и гордо прошествовала по ступенькам, оставив пакеты стоять на пороге. Майкл поднял их и пошел следом за ней по темному коридору в кухню.

— Я даже рад, что у тебя что-то болит, — заявил он, сложив продукты на стол и повернувшись к Кейле. — Значит, я не один страдаю. Спрашиваю в последний раз: ты вернешься со мной в Чаппакуа?

Кейла удивленно взглянула на него: Майкл был совсем не такой, как в прошлый раз. Говорил он отрывисто, словно с трудом сдерживая переполнявшее его возбуждение. Она отвела глаза, чтобы он не увидел, как в них блестят слезы, и покачала головой.

— Но все-таки ты меня любишь?

Кейла кивнула: к чему отрицать очевидное? И ей показалось, что Майкл вздохнул с облегчением.

— Я навещал Нору и Грега, — заметил он как бы между прочим.

Кейла выронила капусту — хорошо, что она уже собиралась положить ее в раковину, — повернулась к Майклу и уставилась на него во все глаза.

— Зачем? — Ее голос дрогнул.

— Потому что я подумал, что ты, возможно, права...

Господи, какая же я идиотка, сказала себе Кейла. Сколько можно предаваться безумным надеждам?

— Ну вот видишь, я же говорила... — пробормотала она, чтобы только не молчать.

— И ты действительно оказалась права. Но только в одном, — продолжал Майкл. — Для того чтобы окончательно убедиться в том, что я больше не люблю Нору, мне надо было ее увидеть.

В сердце Кейлы вновь шевельнулась надежда — как будто среди тлеющих угольков затеплился огонек. Чтобы не выдать себя, она повернулась к столу и принялась разбирать продукты, старательно пряча лицо от Майкла.

— Оставь ты эти коробки! Нам надо серьезно поговорить.

Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

— У тебя очень усталый вид. — В его голосе слышалась искренняя забота.

Несмотря на сопротивление Кейлы, он притянул ее к себе. Она замерла, наслаждаясь теплом его тела, его властной силой, запахом, исходившим от его кожи.

— Маленькая моя! — прошептал Майкл, и Кейла впервые услышала такие теплые ласковые интонации в его голосе. — Чем я тебя обидел? Что я сделал тебе плохого? Как мне тебя убедить, что я люблю тебя? Люблю сильнее, чем любил Нору, которая, кстати, оказалась очень приятной и милой женщиной...

Кейла подняла голову. Именно это последнее замечание превратило тлеющий огонек надежды в язычок пламени.

— Приятной Женщиной? — потрясенно переспросила она.

Его голубые глаза смеялись.

— Да, очень приятной и милой, — проговорил он серьезно. — Она еще больше похорошела в счастливом замужестве, но я с радостью обнаружил, что этот блеск надо мной больше не властен. Я смотрел на нее, я восхищался ее красотой, но не чувствовал ничего, кроме обычного дружеского интереса. Ты оказалась права! Я действительно в свое время убедил себя в том, что с уходом Норы что-то во мне умерло. А может быть, это произошло подсознательно? Но тогда я даже рад, что все обернулось именно так...

— Почему? — насторожилась Кейла.

— Потому что тогда я раньше поддался бы желанию иметь семью и детей и женился бы, не дождавшись тебя!

Сердце Кейлы забилось чаще. Она смотрела на Майкла и видела в его глазах любовь. Он наконец все-таки снял свою маску холодного равнодушия, под ней обнаружился человек, захваченный искренним чувством. И Кейла поверила ему. Не могла не поверить!

— Тогда я тоже рада, — прошептала она, не сводя с него глаз.

Майкл наклонился к ее губам, но тут в коридоре раздались шаги. Наверное, это вернулась с работы хозяйка. Майкл тихонько чертыхнулся и отпустил Кейлу.

— Здесь невозможно нормально поговорить, — заявил он. — Поехали покатаемся.

Кейла только кивнула, и они вышли на крыльцо. Дождь уже закончился, небо очистилось от туч, солнце сияло вовсю.

— Мы можем поехать ко мне, — предложил Майкл.

Но ей почему-то не хотелось ехать к нему домой.

— Нет, давай лучше поедем в парк на холме.

Майкл усмехнулся, но безропотно подчинился. Всю дорогу они молчали, а когда поднялись на холм, им открылась изумительная панорама города, омытого дождем. Здесь, наверху, они были только вдвоем! Повседневная суета осталась внизу, у подножия холма.

— Я понял, что безнадежно влюбился в тебя, как только ты приехала в Чаппакуа, — сказал Майкл.

— А мне казалось, что ты меня презираешь...

— Я презирал себя! За то, что хотел женщину, которая была невестой моего двоюродного брата.

Кейла поморщилась, и Майкл поспешно добавил:

— У меня не было причины ему не верить.

— Но после той ночи ты обвинил в измене меня!

Майкл пристально поглядел на нее, и Кейла выдержала его взгляд.

— Я вел себя как трус, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Я старался спрятаться от своих чувств, хотя с самого начала понял, что мои чувства к тебе не подвластны контролю рассудка и воли. И все-таки я вступил в битву, которую был обречен проиграть. Я пытался себя убедить, что ты просто охотишься за состоятельным мужем. Но когда я смотрел на тебя, встречал твой чистый, искренний взгляд... Этот взгляд не мог лгать! А в какой-то момент я почувствовал, что мне уже все равно, невеста ты Остина или нет.

Кейле казалось, что она понимает его.

— Так вот почему ты сопротивлялся своим чувствам? Потому что тебе не нравится, когда ты теряешь над чем-то контроль? Наверное, что-то подобное ты испытывал, когда от тебя ушла Нора.

Майкл покачал головой.

— Нет, меня пугало другое. Те чувства, которые ты возбудила во мне, были слишком сильны, слишком живы и ярки. Я никогда не испытывал ничего подобного. Мне казалось, что я в них тону. И я испугался.

— А я постоянно убеждала себя, что физическое влечение — это еще не любовь, — призналась Кейла. — Я не верила в любовь с первого взгляда. И поэтому заключила, что нас может связывать только секс.

— Какие же мы идиоты! Мы оба. Я знал, что не должен заниматься с тобой любовью. Мне казалось, что я поступаю с Остином точно так же, как когда-то со мной поступила Нора. — Майкл с горечью усмехнулся. — В результате я оттолкнул тебя после той ночи и чуть было не потерял навсегда.

Кейла смотрела на город внизу.

— Я понимаю, — тихо проговорила она.

— Я считал, что поступаю честно! Но вскоре понял, что жизнь без тебя — это сущий ад. Я не знал, где ты, что с тобой. Я ложился в постель и не мог спать, потому что мне казалось, что эта постель еще хранит твое тепло, твой запах... В конце концов я не выдержал. Нанял частного детектива, чтобы он разыскал тебя, а сам поехал повидаться с Остином. А когда я наконец нашел тебя, ты просто выставила меня за дверь.

— Я слишком сильно тебя люблю, чтобы быть только чьей-то заменой. — Голос Кейлы слегка дрожал. — Но это было действительно неодолимое искушение! И я не знаю, сколько бы я еще выдержала прежде, чем плюнуть на все и приехать к тебе в Чаппакуа.

— Это хорошо. — Удовлетворение в голосе Майкла граничило с самодовольством, но Кейла сейчас готова была простить ему все. — И знаешь, все оказалось к лучшему: мне действительно надо было увидеться с Норой.

— И теперь ты уверен?

— В своих чувствах — да. Но я еще не знаю, согласишься ли ты выйти за меня замуж. — Голос Майкла как-то странно дрогнул, а потом он улыбнулся. — Моя жизнь без тебя пуста. Мне даже кажется, что без тебя я вообще не живу! Когда ты ушла, с тобой вместе ушла вся радость. Кейла... Я люблю тебя! Еще там, на острове, во мне шевельнулись какие-то чувства, а потом они превратились в настоящее пламя. Я не мог думать ни о ком, кроме тебя.

— А как же та женщина, с которой ты был на острове?

— Лайза? Мы с ней просто друзья. У нее был тогда сложный период в жизни, ей нужно было развеяться, и я поехал с ней для компании. Мы никогда не были любовниками.

Кейла верила ему, но ей хотелось окончательно разрешить все свои сомнения.

— Остин как-то показал мне на университетском вечере одну очень красивую женщину. Он сказал, что это любовница его кузена.

— Мы с ней расстались буквально на следующий день после того, как я вернулся с острова. — Майкл не отрываясь смотрел ей в глаза. — Мы действительно были любовниками почти год, но я не любил ее и она не любила меня. Господи, мне так не хотелось тогда уезжать от тебя! Мне хотелось схватить тебя, увезти куда-нибудь и сделать так, чтобы тебе было хорошо. Но тогда я не имел на это права...

— Да, — серьезно отозвалась Кейла. — Мы должны были справиться только вдвоем — я и мама. Но вскоре она умерла... раньше, чем мы надеялись.

— А потом мы встретились снова. Но для меня ты была невестой Остина. Я сразу понял, что попал в весьма затруднительное положение. Ты как-то сказала, что никогда не пробовала шампанского. А я хотел быть для тебя тем человеком, который покажет тебе все, что ты еще не попробовала в жизни!

— Надо сказать, ты это очень хорошо скрывал, — заметила Кейла.

Майкл усмехнулся.

— Правда? А мне казалось, что все мои чувства на виду. Но больше всего меня беспокоило то, что временами я совершенно забывал про Остина.

— Зато временами ты про него помнил даже слишком хорошо...

Кейле до сих пор было больно вспоминать, как тот ласковый и страстный Майкл Ферри, в которого она влюбилась так безоглядно, вдруг превратился в холодного и сурового человека, который безжалостно оттолкнул ее от себя.

— Я смотрел на тебя и думал: «Она совсем не такая, как Нора», — продолжал Майкл, не обращая внимания на ее горькое замечание. — Наверное, это была одна из причин, почему я влюбился в тебя. Потому что ты совсем не похожа на Нору. Ты — полная ее противоположность.

Его слова неприятно задели Кейлу, но она не могла допустить, чтобы он это заметил. Перед ее мысленным взором встало лицо ослепительной красавицы, которую Майкл когда-то любил и потерял.

— Вот это верно, — вырвалось у нее.

Майкл рассмеялся и обнял ее за плечи.

— Никогда не встречал женщины, которая бы так необъективно оценивала собственную внешность! В тот вечер, когда в Чаппакуа приезжали гости, ты была удивительно красивая, страстная и элегантная. Наверное, тогда я влюбился в тебя окончательно.

— Я вовсе не...

— Ты была в точности как та женщина на картине. «Пламенеющее лето»... Когда я увидел репродукцию, то понял, что имел в виду Годфри Сетчелл. Настоящее лето, исполненное томной соблазнительной чувственности. Мне хотелось увести тебя к себе, подальше от всех... Я презирал себя за то, что хочу тебя так сильно!

— Майкл, я знаю, что мне идут яркие цвета, но...

— Да все мужчины на той вечеринке просто слюной исходили, глядя на тебя! — Глаза Майкла горели ослепительной синевой. — Я едва с ума не сошел от ревности и желания!

— Так вот почему ты держался со мной так холодно?

— Ну конечно!

— И ты в ту ночь занялся любовью с Джудит Поулден? — неожиданно для себя самой спросила Кейла.

Майкл резко вскинул голову.

— С чего ты взяла?! Я никогда не воспринимал ее подобным образом. И потом, я не использую женщин для того, чтобы удовлетворить примитивный физиологический голод.

Кейла пристыженно опустила глаза, но все же сказала:

— Вы с ней в тот вечер все время были вместе. И я подумала...

— Это все моя проклятая трусость! — нахмурился Майкл. — Я боялся оказаться рядом с тобой, боялся, что мои чувства вырвутся наружу. Ведь я обещал Остину тебя не трогать... Я не знал, что мне делать, и, наверное, поэтому прилип к Джудит.

Кейла рассмеялась.

— А мне ты казался таким холодным, таким рассудительным...

— На самом деле я был просто в панике. Я не хотел спать с тобой, я знал, что это все усложнит, но когда ты прикоснулась ко мне в ту ночь, я понял, что меня уже ничто не остановит. Если бы в тот момент кто-то попытался помешать мне заполучить тебя, я бы, наверное, его убил!

— Да, я тебя понимаю, — тихо проговорила Кейла. — Я тоже знала, насколько все это опасно, и тоже ничего не смогла поделать с собой.

— А потом я сам от тебя отвернулся... — Майкл надолго замолчал, а потом добавил, не глядя на Кейлу: — Когда я снова тебя разыскал, я почему-то был уверен, что ты упадешь ко мне в объятия и мы будем счастливы вместе. Но ты отвергла меня. Я был вне себя от ярости, метался, места себе не находил. А потом я услышал о презентации нового сорта вина у Грега и Норы и понял, что мне надо делать.

— Они были рады, что ты к ним приехал? — спросила Кейла.

— Кажется да. — Он взял ее руки в свои. — Я думаю, что мы снова станем друзьями. Я буду этому рад, потому что я скучал по ним. Но ты... по тебе я не просто скучал. Без тебя я извелся! Я вспоминал ту ночь, когда мы были вместе, и мне казалось, что я схожу с ума. Мне так тебя не хватало...

— Да, — прошептала Кейла, прижимаясь к его груди. — Я понимаю. Это все равно что потерять половину себя. Как будто ты медленно умираешь, как будто идешь в одиночестве в сером тумане, а вокруг пустота...

— Но теперь все будет иначе. Я обещаю тебе, моя девочка: теперь все будет хорошо!

 

10

Кейла Ферри, одетая в длинное узкое платье из золотистого шелка, разглядывала себя в зеркале. В электрическом свете ее волосы, уложенные в строгий пучок на затылке, отливали сияющей медью.

Собственное отражение очень нравилось Кейле. А ведь еще год назад она даже представить себе не могла, что когда-нибудь наденет такое платье! Слишком открытое. Слишком шикарное.

Впрочем, год назад она еще не научилась смотреть на себя глазами Майкла. А теперь сознание того, что она любима, придавало ей прелесть и изящество, которых ей так не хватало раньше.

Кейла отвернулась от зеркала и улыбнулась, глядя на большую репродукцию в рамке, что висела над дверью, — «Пламенеющее лето»...

— Ты готова, дорогая? — Майкл заглянул в комнату и замер на пороге, восхищенно глядя на Кейлу. — Ты такая роскошная! Прямо солнечный день в разгаре лета.

— Ты тоже неплохо выглядишь.

Она подошла к нему, поправила черный галстук-бабочку и легонько провела пальцем по его губам. Майкл рассмеялся и, перехватив ее руку, поцеловал в ладонь. Вторую руку он держал за спиной.

— У меня кое-что есть для тебя.

Он протянул ей ожерелье. Желтые камни, оправленные в золото, переливались, точно лента сверкающего огня.

— Повернись, — сказал Майкл и сам надел на нее ожерелье.

— Майкл, ты меня балуешь! Спасибо тебе. Они такие яркие... что это за камни? — Кейла прислонилась к нему спиной, глядя на их отражение в зеркале.

— Сапфиры падпараджа! — Майкл обнял ее за плечи. — Красиво звучит? Это сенегальское слово, которое означает «цветок лотоса». Они такие же огненно-рыжие, как ты.

— Правда? — улыбнулась Кейла. — А разве лотос бывает рыжим? Я всегда думала, что он белый...

— Ну, может быть, в древности был оранжевый лотос.

Он наклонился и поцеловал ее в шею.

— Подожди, Майкл! — Кейла придержала его руки: ей не терпелось сообщить ему новости. — Знаешь, мне сегодня звонили из Мельбурна.

— Из Мельбурна?

— Да. — Она поймала в зеркале его взгляд. — Из редакции, куда я послала рукопись. Майкл, они хотят напечатать мою книгу!

— Я знал! — В его голосе слышалось торжество. — Я знал, что у тебя все получится! Когда выйдет книга?

— По моим подсчетам, месяца через два-три. Но это еще не все. Теперь — самое главное. Майкл, у нас будет ребенок! Я только сегодня узнала. Ты рад?

Майкл замер, молча глядя на ее отражение в зеркале, а потом крепко обнял Кейлу и прижал к себе.

— Когда я смотрю на тебя, я вижу все, что люблю в этой жизни! Сказать, что я от тебя в восторге, — это ничего не сказать. Я от тебя просто в экстазе!

Он развернул ее лицом к себе и поцеловал в губы. Сначала его поцелуй был нежным и ласковым, но становился все более настойчивым и страстным. У Кейлы перехватило дыхание. Они были женаты уже год, но каждое прикосновение Майкла по-прежнему зажигало в ней неистовый огонь.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Майкл, когда они наконец оторвались друг от Друга.

— Замечательно! Мы кому-нибудь скажем или пока сохраним это в тайне?

Он рассмеялся.

— Как хочешь. Но мне кажется, что существует какая-то тайная женская мафия, которая сразу определяет, что у женщины будет ребенок.

Кейла тоже рассмеялась.

— Вот давай и проверим, догадается Нора или нет.

— Как же я тебя люблю! — Майкл поцеловал ее в висок. — Ты как будто вбираешь в себя свет солнца, а потом даришь его мне. — Его голос дрожал от избытка чувств.

Кейла вздохнула и прошептала:

— Если бы Нора с Грегом не отмечали сегодня золотую медаль, присвоенную их вину, я бы тебе предложила вообще никуда не ходить и остаться дома. Но ничего, подождем до вечера. Зато потом...

Из комнаты они вышли, держась за руки.

В машине Кейла положила голову ему на плечо.

— Как ты думаешь, беременность не помешает мне начать еще одну книгу?

— Ну если ты не будешь переутомляться... А о чем тебе хотелось бы написать?

— Не смейся, но мне хотелось бы написать о нас с тобой. Думаю, в этом случае мне не понадобится пособие для начинающих авторов. Это будет книга о любви и предательстве, о доверии и ревности... О том, что если люди предназначены друг для друга, ничто не сможет помешать их счастью!