Пролог

Алекс не любил ездить на машинах, взятых напрокат. Но, учитывая расстояния, которые ему предстояло покрыть в обозримом будущем, на такси он полагаться не мог. Когда все же обстоятельства вынуждали брать прокатный экипаж, у него не было уверенности в том, что автомобиль, побывавший неизвестно в чьих руках, может полностью отвечать его высоким личным требованиям к надежности и безопасности. Он водил машину на пределе дозволенных полицией параметров. А там, где полицией и не пахло, автомобиль летел со скоростью, на какую только был технически способен.

Итак, на этом отрезке жизни у Алекса другой возможности не было. Дорогой, в буквальном смысле слова, и любимый «вольво» он оставил в гараже своего большого дома под Турку. Обстоятельства сложились так, что Алекс приехал в одно из райских мест на Земле — Аландские острова и решил заняться здесь выращиванием гвоздик и аграрным бизнесом. Гражданин Финляндии, швед по национальности, он недавно получил — кстати, довольно неожиданно — наследство и теперь именно так намеревался распорядиться деньгами. К тому же ему надоели большие города с их суетой, автомобильными пробками, загазованным воздухом. Был на Аландах у Алекса и особый интерес.

Недавно с ним произошел совершенно мистический случай. Одна приятельница привела его к гадалке. Та разложила карты и, многозначительно посмотрев на Алекса, молодого красивого мужчину, изрекла:

— Скоро вы окажетесь в одном из прекрасных уголков земли, недалеком отсюда, и там встретите свою судьбу. Эта красавица предназначена вам свыше, хотя еще ничего не подозревает. Она попытается сопротивляться судьбе. Будут проблемы, но они в конце концов решатся. Только вы не отступайте на полпути. — Гадалка, женщина бальзаковского возраста, сладко потянулась и завершила свое предсказание: — О, это будет такой красивый и страстный роман! Нет, пожалуй, «роман» — не совсем правильное определение. Это яркая, страстная любовь, которой не будет конца.

Самый близкий к Турку райский уголок — это Аландские острова, подумал тогда Алекс. Расставшись с приятельницей, он медленно ехал по улице и думал о предсказании гадалки. Зачем мне бурный роман? Мне нужна спокойная женщина — жена, которая станет хозяйкой в доме. Потом пойдут дети, и жизнь покатится по накатанной колее. Так жили его дед и бабушка, так жили его родители. Но он все же решил съездить на Аланды, осмотреться, произвести разведку.

…Машина с Алексом за рулем остановилась у офиса, владелец которого оказывал посреднические услуги в торговле земельными участками, усадьбами и поместьями. Бизнес был прибыльным. Земля на Аландских островах стоит дорого. Это и понятно: на площади в полторы тысячи квадратных километров в Балтийском море у входа в Ботнический залив уместилось почти шесть с половиной тысяч гранитных островов и шхер. Они и составили Аландский архипелаг. Но земля — это земля, а не гранит.

Алекс вошел в здание, архитектура которого никак не вязалась с географическим положением Аландов. Просто какая-то тропическая постройка. Жители островов гордятся климатом своего микроконтинента. Здесь рядом проходит знаменитый Гольфстрим — могучее теплое течение, по объему в двадцать раз превышающее суммарный расход воды всех рек земного шара! Отсюда такое мощное влияние на климат северной страны — Финляндии. Аландские острова расположены ближе всего к этому течению.

Агент любезно изготовился выслушать нового клиента. Он с улыбкой протянул Алексу пачку проспектов. Тот отодвинул стопку глянцевой бумаги и только собрался задать вопрос, как до него долетел женский смех. Тембр голоса смеявшейся женщины был низким, с хрипотцой, и было в нем что-то необычное, завораживающее. Обернувшись, Алекс попытался разглядеть обладательницу этого чувственного голоса. Но ее не было видно в проеме двери.

— Это Инга, — с пониманием прокомментировал ситуацию агент. — Советую остерегаться ее обаяния. Выбор всегда остается за ней. Итак, я слушаю вас…

— Я хочу купить усадьбу, не очень большую и не требующую немедленных капитальных вложений. Мне надо, чтобы на участке были парники для выращивания цветов в промышленных объемах.

— Есть такая. — Агент был лаконичен. — На участке установлены не только парники, но и конвейерная лента для вакуумной упаковки букетов. Цветок в такой оболочке сохраняется несколько месяцев.

— О, это как раз то, что мне нужно, — заметил Алекс.

Цена усадьбы устраивала его, и он решил выяснить подробности сделки, а потом поехать осмотреть будущую собственность. Со смешанным чувством он услышал комментарий агента:

— С одной стороны вашего участка — дюны, с другой — сосновый перелесок, с третьей — дорога, с четвертой — владения Инги, той самой, чей смех привлек ваше внимание.

Едва были произнесены эти слова, как за спиной Алекса раздался низкий голос:

— Что это вы поминаете мое имя, Вяйне?

— Вот этот джентльмен, вполне вероятно, будет вашим соседом, потому что собирается купить имение, граничащее с вашими владениями. — Агент слегка зарумянился.

Алекс твердо посмотрел на молодую женщину, но, завороженный ее внешностью, стушевался, что с ним бывало нечасто, и не произнес ни слова. А она повернулась и упорхнула словно бабочка.

Она была чуть выше среднего роста. Довольно широкие, спортивные плечи, крутые бедра и длинные стройные ноги у любого мужчины наверняка порождали вполне определенные ощущения и мысли. Она говорила по-шведски с каким-то милым, почти неуловимым акцентом. Назвать ее хорошенькой или даже просто красавицей, впрочем, было бы не вполне точно. Весь ее облик, и особенно лицо, источал неповторимое очарование. Большой чувственный рот. Огромные лучистые глаза переменчивого, скорее всего зеленого, цвета. Очень правильные черты лица, безупречно белая кожа — а ведь солнце на Аландах не уступает временами южному.

Пожалуй, гадалка не ошиблась в предсказаниях, подумал Алекс. Ему пришлось взять в руки кипу проспектов, чтобы скрыть внезапное волнение. Считавший себя вполне уравновешенным человеком, он понял, что, как говорит молодежь, запал на эту местную красавицу, и слегка покраснел, вспомнив, как неприлично пристально уставился на ее чувственные губы. Полные, ярко-алые, они, казалось, жили своей собственной жизнью. Отражая эмоции своей хозяйки, губы слегка подрагивали, когда она задавала какие-то вопросы агенту. Она будет моей, самонадеянно подумал Алекс.

Инга, разумеется, заметила и взгляд, и состояние незнакомца. Она, конечно, не могла прочитать его мысли. Впрочем, догадаться, о чем думает молодой мужчина, глядя на яркую и соблазнительную молодую женщину, не так уж трудно! Его внешность тоже произвела на нее ощутимое впечатление.

Мило простившись, она направилась к своей машине. Возможный сосед с огромным трудом удержался, чтобы немедленно не последовать за ней.

Когда ее видавший виды автомобиль, скрипнув шинами, отъехал, Алекс тряхнул головой, освобождаясь от наваждения, и не удержался от вопроса:

— Кто она, чем занимается, на какие доходы живет?

Агент Вяйне, судя по всему привыкший к реакции мужчин, видевших Ингу в первый раз, готовно стал рассказывать. Отец девушки купил здесь усадьбу лет пятнадцать назад. Он оказался неудачливым предпринимателем, к тому же сельским хозяйством никогда раньше не занимался. Ферма стала приходить в упадок. Ему пришлось продать часть земли, чтобы как-то свести концы с концами. Мать Инги умерла, когда та еще была подростком. Отец протянул после этого несколько лет и тоже отправился вслед за женой. Их дочь осталась наследницей пришедшего в упадок владения. Она уже несколько лет прилагает героические усилия, чтобы удержаться на плаву и, главное, выплатить долги, оставленные ей отцом.

— Многие предлагали ей руку и сердце, но она остается в гордом одиночестве. Видно ждет своего принца! — заключил Вяйне.

Алекс усмехнулся, вспомнив эротичную улыбку Инги. Ну а чем я не принц? — самодовольно подумал он, но тут же про себя добавил, что принцесса ему в обозримом будущем не нужна. А Золушке он всегда рад помочь. Как бы то ни было, пора переключиться на деловую волну.

Жизнь научила Алекса отделять эмоции от деловых интересов. Он стал внимательно изучать цифры, рассказывающие о достоинствах и недостатках его будущей собственности, хотя уже и сказал себе, что купит усадьбу, в каком бы состоянии та ни находилась. Фотоснимки ясно свидетельствовали, что определение «усадьба» было огромным преувеличением по отношению к этим нескольким чудом державшимся строениям.

Вяйне, видимо, заметил выражение его лица и счел нужным прокомментировать:

— Основной дом не так уж плох. Во всяком случае, в немедленном ремонте он не нуждается.

Алекс сосредоточенно смотрел на фотографию главного дома, даже задавал какие-то вопросы, но память рисовала ему соблазнительный рот, чувственные губы, зеленые глаза и ослепительной белизны кожу… Его бросило в жар, и он вдруг почувствовал, как его тело чисто по-мужски отреагировало на эти видения. Пришлось продлить беседу — нельзя же, в самом деле, в таком виде идти к своей машине.

— Скажите, — обратился он к Вяйне, — а почему владелец продает свой участок?

— Не знаю, — искренне признался тот. — Эта семья очень сложная. Во всяком случае, юридически усадьба чиста. — Увидев выражение лица Алекса, Вяйне добавил: — Продавец — человек явно закомплексованный. Он оговорил продажу рядом условий.

В ушах Алекса звучал смех Инги, и он, раздражаясь на себя самого, поинтересовался:

— Что еще за условия?

— Да в принципе мелочевка, кроме одной вещи. Он хочет остаться управляющим хозяйством, после того как перестанет быть его юридическим владельцем. Кстати, он сумел установить прекрасные отношения с Ингой.

— Это его проблемы. Я хочу купить усадьбу по главной причине: цена за нее соответствует моим финансовым возможностям. А остальное — от лукавого.

Агент покраснел: он был явно не доволен собой за то, что втянулся в лирическую беседу, вместо того чтобы придерживаться только делового направления. Его задача — торговать землей, а не прогнозировать, как сложатся амурные дела клиента с будущей соседкой. Будучи по природе своей порядочным человеком, он не преминул заметить:

— Я не сказал вам ничего, что компрометировало бы эту молодую женщину. Да, мужчины от нее просто глупеют, но это вовсе не означает, что ее сердце открыто первому встречному. Нет, скорее она придерживается довольно строгих правил.

Ну это мы еще посмотрим! — про себя воскликнул Алекс, и настроение его вдруг улучшилось в преддверии светлых перспектив. До него дошел голос агента:

— Отец оставил ей дом с обветшалыми теплицами и оранжереями и кучу долгов. С долгами она расквитается в лучшем случае годам к пятидесяти. Я не могу осудить Ингу за то, что при ее внешности она, вероятно, не против встретить достойного мужчину, который смог бы урегулировать все ее финансовые проблемы. Но при одном непременном условии — должна быть взаимная любовь. А пока она трудится как пчелка. Для тех, кто ее не знает, это удивительно. Такая яркая, привлекательная женщина редко бывает в обществе и живет как отшельница.

Алекс не стал вчитываться в очередную бумагу, которую держал в руках, положил ее на стол и с умным видом взял следующую. Ему надо было потянуть время.

— А почему, собственно, она обязана выплачивать долги отца? Разве они с отцом были официальными партнерами в бизнесе? Закон гласит, что только в этом случае к наследнику вместе с собственностью переходят и долги совладельца.

Вяйне покачал головой.

— У нас на Аландах живут люди с высоко развитым чувством долга. И Инга — подтверждение тому. Дело в том, что ее отец взял деньги на строительство новых теплиц и ремонт старых у своих приятелей. А это в основном люди не молодые, которым нужны средства на жизнь, лекарства, отдых. И долго ждать возврата своих денег они не могут — самым молодым уже за шестьдесят.

Алекс решил закончить беседу и задал последний вопрос:

— А почему она говорит с каким-то необычным акцентом. Она финка или шведка?

Вяйне усмехнулся.

— И не то и не другое. Она родилась на Аландах, куда ее родители перебрались из Польши через Швецию.

Алекс поблагодарил агента и попросил его начать оформление покупки, обойдя молчанием условие нынешнего владельца, пожелавшего не покидать родное имение.

 

1

Звонок телефона заставил Ингу вздрогнуть. Подняв трубку, она услышала голос своей самой близкой подруги, Клары. Та ультимативным тоном потребовала, чтобы Инга дала согласие появиться на бале-маскараде, потому что «одной Кларе там будет пусто и неуютно».

— Нет, Клара, я не пойду на бал. Пойми, не могу. Мне не в чем и не с кем! Потом вспомни, здесь на Аландах такие изысканные увеселения менее популярны, чем шашлыки на открытом воздухе или званые обеды.

— Не глупи, — рассмеялась Клара. — Никогда не поверю, что тебе, в твои двадцать с небольшим хвостиком, шашлыки нравятся больше, чем танцы. Ты же так классно танцуешь, особенно вальс и танго. Что надеть, ты найдешь. А твой верный партнер, мой братец, на месте. Он возвратился из Стокгольма.

— Я подумаю, — с неопределенной интонацией сказала Инга. Она действительно очень любила танцевать и, пожалуй, в этом была более профессиональна, чем в любом другом деле. Ее взгляд через окно скользнул по округлым хребтам ненавистных теплиц.

Уловив слабину в позиции подруги, Клара продолжила натиск:

— В программе бала только современные танцы, никакого старья и сельских плясок. Так что повеселишься от души. Поверь мне.

Теперь рассмеялась Инга.

— Ладно, сирена. Я постараюсь быть. Надо тренироваться, чтобы не потерять квалификацию. Хозяйствование мое идет ни шатко ни валко, а если я еще разучусь танцевать, то тогда вообще конец моей молодой жизни.

— Ну, насчет этого не беспокойся. Танцы, когда человек ими овладел, не забываются, так же как умение ездить на велосипеде. Мои отец и мать очень обиделись бы, если бы не увидели тебя среди гостей. Они любят тебя почти так же, как меня, и надеются, что в мое отсутствие ты будешь их регулярно навещать.

Инга решила завершить беседу. Ее иногда раздражало умение подруги пользоваться ее слабостями. Но Клара не собиралась вешать трубку и стала советоваться, какой фасон ей выбрать для нового платья. Она тарахтела со скоростью пулемета, и, автоматически слушая подругу, Инга думала о своем. Она не может себе позволить заказать что-нибудь из одежды. Все, что удается заработать, уходит на выплату долгов.

Как раз в этот момент Клара поинтересовалась, не собирается ли и она приобрести новое платье.

— Нет, — довольно грустно ответила Инга. — На это у меня сейчас нет свободных денег.

— Ну не огорчайся, — попыталась успокоить ее Клара. — Я скоро отправлюсь в Стокгольм, а перед отъездом отдам тебе новое платье. Его я надену только один-единственный раз — на этот бал.

Клара — любимая дочка в богатой семье. Родители ей ни в чем не отказывают. Ее брату родительская поддержка уже не требуется. Клара и не догадывается, как порой своими исполненными лучших намерений замечаниями и предложениями больно жалит самолюбие своей гордой подруги.

— Слушай, — продолжила Клара, — приходи, и мы подурачимся, как будто нам семнадцать лет. Кстати, там может быть мой потенциальный жених. Я тебя с ним познакомлю.

— Сколько нужно будет заплатить за вход?

— Эта проблема пусть тебя не волнует! — Клара усмехнулась, и Инга легко представила, какой хитрой стала ее очаровательная мордашка. — Пусть это будет подарком тебе перед моим отъездом.

Инга со вздохом выдавила:

— Ну ладно. Буду. Но у меня нет маски.

— Будет.

Незадолго до того, как гостям надлежало прибыть на бал, Инга заехала к подруге. Та предложила ей надеть черное шелковое платье и скромное на вид, но дорогое ожерелье из черного жемчуга.

— А вот с лифчиком тебе придется на этот вечер расстаться, — изрекла Клара. — Он совершенно несовместим с этим платьем. Но, если бы у меня была такая грудь, как у тебя, я вообще не вспоминала бы о такой мелочи… — Клара громко рассмеялась, у нее было великолепное настроение, может быть в предвкушении встречи с женихом. Она не скупилась на комплименты подруге.

Та отвечала в том же духе.

— Слушай! А мы вполне приличная парочка, — констатировала Инга, когда они вдвоем встали перед большим зеркалом. — Давай так и выйдем из дома в масках. У нас будет таинственный вид, мужчины не сразу будут узнавать нас.

— Не бойся, Мартин узнает тебя в любой маске. — Мартин был братом Клары.

— Он красивый парень, — признала Инга.

— Но тебе не по зубам, — подколола подругу Клара, хотя на самом деле очень хотела, чтобы между ее любимым братом и ближайшей подругой возникло взаимное влечение. Тем более неожиданно она вдруг добавила: — Уверена, что на этом балу ты встретишь своего нового соседа… и между вами произойдет какой-то важный разговор.

Инга слегка покраснела: подруга отгадала ход ее мыслей.

— Ну, он еще пока мне не сосед, а только собирается купить эту усадьбу. И с чего ты взяла, что между нами должен состояться разговор, да еще важный?

…Не прошло и получаса, как Инга призналась себе, что Клара сделала очень правильно, вытащив ее на этот бал. На душе у нее стало как-то легче, повседневные заботы отступили на задний план. Одновременно она не без горечи подумала, что хотела бы, чтобы рядом с ней был красивый и сильный мужчина, потерявший из-за нее голову.

А пока она танцевала со многими своими знакомыми, слегка флиртовала, шутила. Время скользило незаметно. Бал вступал в финальную стадию. Те, кто жил далеко, потихоньку уходили по-английски, не прощаясь.

— Он здесь, — донесся до слуха Инги свистящий шепот Клары.

— Кто, твой жених?

— Да нет, — довольно уныло ответила подруга. — Он не смог прилететь, рейс самолета отложили по погоде. Я говорю о другом.

— Так о ком же?

— Ну, об этом, встречу с которым я тебе предсказала. Наверное, это тот парень, который стоит в дверном проеме.

Инга непроизвольно повернула голову.

Он был выше других мужчин и шире их в плечах. Было в его лице что-то такое, что отсутствовало у коренных жителей островов. Какая-то смесь ироничности, снисходительности, аристократического превосходства. Этого не могла скрыть даже легкая полумаска, прикрывавшая губы и подбородок. На запоздалом госте безупречно сидел черный вечерний костюм. Белая накрахмаленная рубашка подчеркивала загар. Густые волосы были похожи на копну льна, хотя лежали красивыми прядями. Всем своим обликом он напоминал благородного героя авантюрных романов XIX века. Сердце Инги дрогнуло, и она почему-то рассердилась на себя. А когда почувствовала на себе твердый мужской взгляд, то поняла, что этот парень уже выделил ее из всех присутствующих девушек.

Однако Алекс — это был, конечно, он — сделал несколько шагов и остановился около какой-то девицы. После нескольких слов, которые он с непринужденным видом сказал ей, та обрела вид человека, нашедшего воду в пустыне. И Инга не решилась бы осудить ее. Какая женщина не обрадовалась бы тому, что с ней заговорил такой красавец, воплощение мужественности и сексуальности.

Инга услышала, как Клара пискнула рядом с ней:

— Вот это да! Слушай, мне впору под ледяной душ. Неужели твой сосед так хорош собой?!

— Слушай, я не знаю, сосед он мне или нет. Я ведь никогда с ним не встречалась. — О случайной встрече в офисе агента Инга умолчала. Да Вяйне и не представил их друг другу — то ли из-за плохого воспитания, то ли оттого, что растерялся.

— А он, между прочим, не отрывает от тебя глаз.

— Это его проблемы. Наверное, ему понравился мой профиль. Не забывай, что, как правило, у таких писаных красавцев есть законные жены или, по крайней мере, подруги, которые снимаются в кино или ходят по подиуму.

— Звучит достаточно цинично, — прокомментировала Клара, — но по сути, видимо, справедливо. Хотя, признаюсь, если бы он пригласил меня танцевать, то я не стала бы вспоминать о женах и подругах. Кстати, что-то подсказывает мне, что он холостяк.

— Это его личное дело, — опять нарочито холодно отрезала Инга. — И, насколько я понимаю в этой жизни, уж если мужчина решился затащить тебя в постель, то о таком маленьком неудобстве, как наличие законной жены, он вспомнит в последнюю очередь. — Она все больше злилась на себя за то, что на самом деле очень хотела быть приглашенной на танец и оказаться в объятиях этого парня. Поэтому произнесла вслух: — Если он решит пригласить меня, то мне доставит огромное удовольствие увидеть выражение его лица, когда я категорически откажусь танцевать с ним. Я лично верю в такие старомодные постулаты, как девичья честь, супружеская верность, необходимость любви, которую секс должен дополнять, а не заменять… — Она оборвала себя, чтобы не выдать истинного положения вещей. Ведь Клара очень хорошо знала и ее саму, и то, что ей довелось недавно пережить.

Как-то, будучи по делам в одном из банков города, Инга познакомилась с красивым мужчиной, оказавшимся на Аландских островах по каким-то делам. Людвиг был обаятелен, говорил по-фински, по-шведски, знал английский. Не желая показаться провинциальной простушкой, Инга общалась с ним, переходя с языка на язык. Он охотно принял игру. Через некоторое время они плотно перешли на шведский. Так было проще для Инги.

Молодых людей неумолимо потянуло друг к другу. Инга, несмотря на раннюю самостоятельность и преждевременный житейский опыт, даже закаленность в борьбе с материальными трудностями, была совершенно незащищенной в сфере любовной. Как натура цельная, она была готова вручить себя без остатка этому обаятельному и галантному красавцу. Ориентируясь на собственные принципы, Инга не могла представить себе, что человек может так легко лгать другому, глядя при этом прямо в глаза и объясняясь в любви. Людвиг рисовал такие блестящие и заманчивые перспективы их будущей жизни, так красиво ухаживал, был так нежен и ласков, что она просто потеряла голову.

Не подозревая о горьких для нее последствиях, Инга смело пришла в номер гостиницы, где остановился ее новый друг. Он позаботился о том, чтобы все было красиво. Стол был накрыт великолепно, везде стояли цветы, шампанское лилось рекой…

Надо сказать, что Инга не была совсем неопытной в любви. Еще школьницей она пережила несколько недель первой юношеской любви, закончившейся постелью. Неприятных воспоминаний от той короткой связи с одноклассником не осталось, но и каких-то других тоже.

Ее ожидания были вполне определенны, она хотела выйти замуж за Людвига, верила в эту перспективу. Инга желала не только и даже не столько физической любви, сколько душевного комфорта, который может дать только удачная семейная жизнь.

Они выпили прекрасного французского шампанского, вкусно поужинали, и Инга даже не заметила, когда и как Людвиг сумел увести ее в постель и раздел, покрывая поцелуями и нежно лаская. Эта ночь разительно отличалась от часов школьной неумелой любви.

Через какое-то время она почувствовала, что проваливается в пучину острого наслаждения. Людвиг был умелым и требовательным любовником. Инга даже не подозревала, что такое может происходить между двумя людьми в постели. Она сама все смелее стала пользоваться особым языком касаний, ее руки гладили сильные мышцы лежащего рядом мужчины, губы отвечали все более страстно на его горячие поцелуи. В какой-то момент ей показалось, что они оба покинули землю. Потом вернулись, перевели дух и продолжили любовное сражение. За одну эту ночь Инга узнала об интимной стороне человеческих отношений больше, чем за всю предыдущую жизнь.

В реальность она возвратилась лишь утром. Людвига рядом не было. Инга решила, что он в ванной. Прождав какое-то время, заглянула туда. Но и там ее любовника не оказалось. Может быть, вышел куда-то по делам? — с возрастающей тревогой подумала она, в глубине души понимая, что зачем-то пытается обмануть себя. И тут она заметила записку, прислоненную к вазе, в которой стоял великолепный букет:

«Моя дорогая и любимая! Не тревожься, когда не обнаружишь меня рядом с собой утром. Со мной ничего не случилось. Я просто не хотел тебя огорчать, я исчез, чтобы возвратиться с победой и быть с тобой вместе навсегда, я уехал домой, чтобы оформить развод. Не хотел тебе говорить, чтобы не вмешивать твою невинную душу в неприятную ситуацию, поскольку этот вопрос с моей женой был практически решен еще до встречи с тобой. Жди меня и верь мне. Гостиница оплачена. Я тебе позвоню».

Людвиг не позвонил ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. Инга мужественно пережила эту душевную травму, хотя пообещала себе больше не быть такой легковерной. Она считала, что больше не увидит его никогда…

Как бы продолжая ход ее мыслей и воспоминаний, Клара констатировала:

— Ну… тот оказался крысой. Но не все же они такие… С другой стороны, посуди сама. Людвиг увидел тебя. Захотел твое тело и получил его. Но не понимал твоего внутреннего мира и поэтому, основываясь на своем собственном мироощущении, явно не считал, что нанес тебе сердечную рану. Он был уверен, что ты, как и он, готова удовлетвориться тем, что было между вами, и воспринимал это все как красивую игру.

Их дискуссия прервалась совершенно неожиданно. Инга с удивлением увидела, как к ним приближаются два парня. Один из них был тем самым школьным приятелем, с которым она пережила первую влюбленность. Но постепенно все само по себе сошло на нет и переросло в ровные дружеские отношения. А вот второй… второй оказался тем самым таинственным незнакомцем, будущим соседом по имению.

Старый приятель шутливо возмутился:

— Музыка играет, а мы с тобой не танцуем, Инга. Непорядок!

Больше он ничего не успел сказать. Быстро подошла его жена и, решительно взяв мужа за руку, произнесла:

— Пошли, это же наш любимый танец!

Беспомощно взглянув на Ингу, школьный приятель, не успев представить ей своего спутника, удалился, пробормотав:

— До встречи, Инга.

— Ну вот, теперь мне придется самому себя представить. — У незнакомца был низкий, приятного тембра голос. — Меня зовут Алекс.

— Инга, — последовал почти автоматический ответ. И тут же она почувствовала, как крепкие руки обняли ее плечи.

— Этот танец наш! — произнес Алекс.

— Не уверена. — Она подняла взгляд, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Деликатная маска не скрыла какую-то странную напряженность красивого мужского лица.

Он ослабил объятая, одна его рука соскочила с плеча Инги вниз. Ловким движением она освободилась и от второй сильной руки. Правда, почему-то ее бросило в жар.

— И все-таки почему бы нам не потанцевать?

Бархатистый голос звучал вкрадчиво, если не сказать завораживающе. И, пораженная своей ответной реакцией, Инга смело положила руки на плечи неожиданному партнеру. Она не могла не признать, что танцор он замечательный. Венский вальс звучал чарующе старомодно. Пожалуй, впервые в жизни Инга отключилась от реального восприятия окружающего мира и целиком погрузилась в чувственную атмосферу. Оба молчали. Наконец она не выдержала:

— Я не знаю, почему согласилась танцевать с вами. Я в принципе не выношу любое принуждение.

— А я вас ни к чему и не принуждал. Вы добровольно приняли мое приглашение. Но у меня создалось впечатление, что вас не так давно кто-то обидел, скорее всего мужчина.

— Не могу назвать его мужчиной, просто самец, — вырвалось у Инги.

— Значит, я попал в точку. Покажите мне его, и я поверну ему головку наоборот!

— Оставим эту тему. — Инга отметила ряд ровных белых зубов, когда он рассмеялся.

— Ну почему вы, барышни, таковы? Тип, который вас обидел, явно нуждается в хорошей взбучке, а вы его прикрываете. Это что, какая-то особая разновидность женской гуманности?

— А вам что, часто приходилось давать по шее бывшим кавалерам ваших очередных подруг?

Алекс снова рассмеялся.

— Какое смелое обобщение. Я имею в виду «очередных подруг». У меня нет времени для этого — во-первых, а во-вторых — я вовсе не волокита и не дамский угодник.

— Глядя на вас, так не скажешь.

Алекс рассмеялся в третий раз.

— Убедиться в том, каков я на самом деле, вы сможете, только продлив знакомство со мной. Договорились?

В этот момент Инга споткнулась и наступила на ногу своему партнеру. Смутившись, она извинилась.

— О нет! Это целиком моя вина. — Алекс с грациозностью сильного мужчины слегка поклонился. Потом, воспользовавшись возникшей ситуацией, притянул Ингу ближе к себе. Это получилось у него на редкость деликатно.

Ей даже показалось, что она сохранила необходимую степень свободы. Правда, теперь кончиками грудей она ощущала его жесткий торс. Это привело ее в волнение. Алекс заметил ее состояние и слегка, совсем не высокомерно, усмехнулся. Казалось, он вовсе не собирается пользоваться своим явным мужским обаянием. Но именно по этой причине Инга, чего с ней раньше никогда не случалось, снова споткнулась.

Алекс опередил ее.

— Опять моя вина. Перестал считать раз, два, три. А танцуя вальс, нельзя сбиваться со счета.

После этого они надолго замолчали. И опять первой не выдержала Инга:

— Вы надолго в наши края, Алекс?

— Это зависит от многих обстоятельств, — заметил он и шутливым тоном добавил: — Продолжительность моего пребывания на островах во многом определит и то, как вы отнесетесь ко мне. Я купил соседнюю с вами усадьбу. Если станем добрыми соседями, то я запланирую длительную программу реконструкции этих развалин. Если же вы не уделите мне должного внимания, то я их перепродам.

Инга растерялась, потому что не смогла определить, что шутка, а что серьезно в его словах. И уже в который раз за сегодняшний вечер разозлилась на себя. Она интуитивно чувствовала, что ей грозит какая-то опасность, и решила обидеться на своего партнера, но одновременно подумала: но он-то тут при чем?

— Вы намерены поселиться на Аландах? — опять поинтересовалась Инга, собрав всю свою волю, чтобы ее вопрос прозвучал в пределах светской вежливости.

— Пока не знаю. У меня есть отличный дом под Турку.

— Вы обмолвились, что вас интересует фермерство. Насколько я знаю, Турку большой город и там вряд ли легко заниматься сельским хозяйством.

— О, не переоценивайте мои фермерские навыки. Скорее, я бизнесмен-аграрник. И то, наверное, не навсегда. Время покажет. Я хочу выращивать гвоздики, сохранять их в упаковке по современной технологии и продавать, желательно оптом.

— Простите меня, провинциальную Золушку. Поясните подробнее, что это такое «бизнесмен-аграрник». И почему вы ставите себе временные барьеры?

Рука Инги, свободно лежавшая на сильном плече Алекса, ощутила, как дрогнули его мышцы.

— Не знаю, успешно ли сложится моя попытка погрузиться в сельские дела. Я выделил определенную сумму, которую могу потерять в случае, если дело не пойдет. Это раз. Ну а о втором обстоятельстве я вам уже поведал. Я не смогу жить по соседству с такой очаровательной женщиной, если она будет холодна и равнодушна ко мне. Кстати, — добавил Алекс уже абсолютно серьезным тоном, — я хочу дать работу нескольким десяткам местных жителей. В этом случае важно, чтобы дела пошли прилично.

— О, да вы еще и альтруист! — с долей иронии воскликнула Инга. Но в голосе ее прозвучали какие-то странные нотки. Похоже, ей небезразлично, как сложатся дела у нового соседа. Перспективы своего отношения к нему она обошла молчанием.

— Инга, ответьте мне честно. Вы склонны к романтизму или жизнь сделала из вас сугубого прагматика?

Их глаза впервые столкнулись в своеобразном поединке. Они твердо смотрели друг на друга, и никто не собирался отвести взгляд.

— Я была романтиком. Но жизнь заставила меня спуститься на грешную землю.

— Это необратимо?

Инга явно растерялась. И промолчала, тем не менее не опуская ресницы и по-прежнему твердо глядя в глаза Алекса.

— Хорошо, снимаю свой вопрос. Но тут же задаю другой. У вас от природы такой необычный цвет глаз или вы пользуетесь, как теперь многие женщины, контактными линзами?

Инга громко расхохоталась.

— Ну вы даете! У нас в провинции еще не доросли до подобных ухищрений. Да и кого мне тут вводить в заблуждение? Нет, более сложного средства обольщения, чем губная помада, я не использую. Хотя иногда, по торжественным случаям, я крашу тушью ресницы.

— Тем лучше, — сделал пока не понятное для нее признание Алекс. — Тем лучше. Значит, вы столь соблазнительны от природы, так сказать, в естественной упаковке. Это здорово! Я всегда предпочитал загадочных женщин, много работающих над своим имиджем. Но оказалось, что молодая селянка может возбудить меня сильнее, чем светская львица.

От этих слов в глубине глаз Инги мелькнули огоньки гнева. На щеках появился румянец.

— Почему вы решили, что меня должно волновать то, каких женщин вы предпочитаете? Вы задали вопрос, я честно ответила. Остальное — ваши проблемы. Вы напрасно подумали, что я доступна. Да, вы прекрасный экземпляр самца, но ищите себе утех где-нибудь подальше от меня.

— Не лукавьте. Вам вовсе не безразлично мое отношение. Более того, я вам честно признаюсь, что с того момента, как я вас увидел, я хочу вас, Инга. А еще не родилась та женщина, которая была бы равнодушна к тому, что находящийся рядом мужчина хочет ее. Особенно если этот мужчина не из последних, — самодовольно добавил Алекс. — Предупреждаю, берегитесь, девушка, я стал на тропу войны, а точнее, открываю охоту на вас.

Инга была потрясена такой наглостью. Ей еще ни разу в жизни не доводилось оказываться в подобной ситуации. К тому же она увидела в глазах Алекса такое откровенное плотское желание, что растерялась еще больше.

— Вы не маленькая невинная девочка, — продолжил он, — и, наверное, привыкли к тому, что мужчины липнут к вам. Просто я не люблю ходить вокруг да около и честно сказал вам о своей конечной цели. И я добьюсь ее!

Почему мужики думают, что я легко сдамся первому встречному? — тревожно подумала Инга. Ведь и Людвиг выбрал ее из массы других женщин, которые в отличие от нее искали приключений и готовы были пойти ради этого на любые подвиги.

Удивительно, но они, несмотря на странное направление, которое принял их разговор, продолжали легко скользить по паркету. И никто со стороны не догадался бы о напряженности атмосферы, в которой кружилась эта красивая пара.

Почувствовав состояние Инги, Алекс великодушно до минимума ослабил объятия, как бы дав ей понять, что она никуда не денется. Она восприняла это с облегчением, но поняла, что флюиды связывают ее гораздо прочнее с этим, казалось бы, временным партнером по танцу, чем самые тесные объятия. Последним усилием воли Инга высвободилась из плена его рук, как только замолкли последние такты музыки.

— Вы что, всегда так охмуряете понравившихся вам девушек? — зло поинтересовалась она. — Неужели вы надеетесь на успех?

— Абсолютно не сомневаюсь в том, что ты будешь моею!

— Дурак! — Инга выговорила это с такой девчачьей непосредственностью, что Алекс не удержался и рассмеялся.

— Да ты сама этого хочешь не меньше, чем я!

Не говоря больше ни слова, она сбежала от своего невыносимого партнера.

— Все равно ты будешь моей, — услышала она вслед.

 

2

Задним числом Инга жалела, что не рассмеялась ему в лицо. Ну нахал, такого не каждый день встретишь. Вообразил себе, что любая женщина не видит большего счастья, чем отдаться ему в первый же вечер! Но, когда она попыталась представить себе, как это могло бы произойти, ей стало не по себе. Она вдруг почти физически ощутила, как его большие и сильные ладони ласкают ее груди, ягодицы и бедра. А потом… От этих мыслей ее бросило в жар, губы вдруг пересохли. Инга совершенно искренне испугалась реальности ощущений.

Нет! Я не сдамся так легко, уверяла она себя, в глубине души понимая, что не она первая скрипка в этой партии. Стоит Алексу проявить активность — и все защитные барьеры падут. Господи, утихомирь его! Ну почему он хочет атаковать именно меня? Других, что ли, нет? Дай мне оправиться от предыдущего несчастливого романа.

Все эти мысли пронеслись в ее голове за считанные мгновения. Алекс после окончания очередного танца, который он танцевал с кем-то другим, подошел к Инге и Кларе.

— Не дождетесь! — резко произнесла Инга. Ее подруга была озадачена, потому что не знала предыстории.

— Дождусь! И долго ждать мне не придется, — парировал самоуверенный красавец, не смущаясь присутствия второй девушки, ставшей невольным свидетелем их разговора.

Красивая пара, казалось, даже не замечала, что и другие участники бала, окружавшие их, прекратив танцевать, с любопытством следят за их диалогом.

Первой опомнилась Инга. С вежливой улыбкой она кивнула Алексу, решив достойно удалиться. Но он взял ее руку и не отпускал.

— Милая, не теряй времени. Ты хочешь этого, повторяю тебе.

— На нас смотрят, — прошипела она.

— Плевать!

— Это вам. А мне с этими людьми жить. Вы сегодня здесь, а завтра там. Мне лично ехать некуда.

— Поедем со мной, куда хочешь!

— О нет. Я не хочу быть ни чьей собственностью! — Говоря эти разумные, трезвые слова, Инга ощущала, как ее словно магнитом тянет к этому мужчине. Это было волнующее и пугающее состояние. Заметив, что Алекс протянул в ее направлении вторую руку, она резко отодвинулась. Потом повернулась и, уже не обращая внимания на реакцию окружающих, решительно пошла прочь. Правда, сама не зная куда.

Алекс последовал за ней, абсолютно игнорируя тот факт, что он и она не в чистом поле. Через пару секунд они оказались около столика, за которым сидели родители Клары. Вскоре туда с озадаченным видом подошла и их дочь. Алекс одарил ее одной из своих самых лучезарных улыбок. Клара расцвела, а Инга подумала: черт бы тебя побрал, проклятый соблазнитель! Мало тебе одной жертвы!

И все же светские приличия возобладали.

— Клара, это Алекс. Он теперь мой сосед. Алекс, это моя закадычная подруга Клара. Она скоро выходит замуж!

Услышав последние слова, Алекс искренне рассмеялся.

— Инга, во-первых, не ревнуй меня. А во-вторых, не думай, что если ты подпала под воздействие моих чар, то так будет и с любой другой девушкой.

Клара была искренне изумлена степенью интимности этой реплики. А Инга была готова ударить этого самонадеянного жеребца по физиономии — он выдавал желаемое за действительное.

Родители Клары вообще ничего не понимали. К счастью, их дочь оказалась весьма сообразительной.

— Друзья мои, не грызитесь. Вы такая фантастическая пара! Это заметили все гости.

Алекс самодовольно ухмыльнулся, а Инга была готова закатить подруге скандал. Ситуацию спасли родители Клары. Они стали щедро рассыпать комплименты всем троим, отметив, как чудесно танцевали Инга и Алекс.

Алекс разговорился с пожилой парой. Клара, воспользовавшись моментом, прямо спросила подругу:

— Ну чего тебе еще не хватает? Такой мужик запал на тебя, а ты еще выпендриваешься. Смотри, уведу его у тебя!

— Да уводи. И его не получишь, и жениха потеряешь.

— Ради такого любого жениха не жаль!

— Смотри, пробросаешься.

Инга опять на себя разозлилась. Ну надо же втянуться в такую идиотскую дискуссию! Ее поразила серьезность тона Клары. Но та уже овладела собой.

— Не бойся, я вижу, как вас потянуло друг к другу, и с моей стороны было бы глупо вмешиваться в этот процесс. Он больше никого не видит. Да и ты, по-моему, тоже. К тому же вы соседи.

— Ну, соседи мы относительные. Он вовсе не собирается что-нибудь выращивать. Его дело скупать для перепродажи нашу фермерскую продукцию и торговать цветами. Он сам сказал, что его основная база — Турку. Сюда он собирается только наезжать.

— Ой, это ужасно. — Клара смешно сморщила губки. — Сколько он будет здесь, зависит только от тебя.

— Ты переоцениваешь мое влияние, — твердо заявила Инга.

В это время к ней подошел тот школьный приятель, которого в прошлый раз увела жена, и пригласил ее на очередной танец. Инга охотно приняла приглашение.

— Слушай, ты, по-моему, не совсем в форме, что-то выбило тебя из колеи, — заметил он с фамильярностью старого приятеля.

— Да нет, все в порядке, — отмахнулась Инга. — Просто здесь жарковато. — Она подняла руку и довольно бесцеремонно потрепала приятеля по щеке. — Я так рада, что ты пригласил меня. — Конечно, вся эта сцена была рассчитана на Алекса. Скосив глаза, Инга попыталась увидеть его реакцию. Ей показалось, что тот все видел, но, заметив ее взгляд, повернулся спиной к танцующим.

Настроение Инги улучшилось. Потом опять ухудшилось. Она заметила, что Алекс танцует с Кларой, тесно прижимая ее к себе. А та просто непристойно тает в его объятиях.

Приятель что-то рассказывал Инге о своей жизни с молодой женой, но она слушала его невнимательно. Он еще раз поинтересовался, как Инга себя чувствует.

— Мне кажется, что ты никак не можешь сконцентрироваться.

— Да нет, все нормально, — попыталась отшутиться Инга. — Видно, нельзя столько танцевать с красивыми мужчинами…

— А, ты имеешь в виду того дылду, — ревниво отреагировал ее партнер. — Откуда он только взялся? Вон посмотри: Клара, по-моему, готова отдаться ему прямо на паркете.

Лучше бы он этого не говорил. Инга вздрогнула, как от удара током. В это время заиграли танго, и она сама потащила приятеля на середину зала. Она словно обезумела, их танец оказался таким взрывом эротики, что многие остановились, чтобы понаблюдать. Школьный друг принял ее ритм и стилистику. Время от времени раздавались аплодисменты. Инга заметила, что Алекс и Клара больше не танцуют, а наблюдают за ними. Клара с приятным удивлением, а Алекс зло и ревниво. Настроение Инги прыгнуло вверх. Наконец танец завершился, и партнер отвел ее к подруге, стоявшей теперь в одиночестве. Алекс куда-то испарился. Клара подала запыхавшейся Инге стакан воды и настойчиво поинтересовалась:

— Почему ты не задаешь мне вопросов, о чем мы говорили с ним?

— Ну а при чем тут я? — Щеки Инги предательски заалели.

— Знаешь, к его чести, надо сказать, что он достаточно интеллигентен, чтобы не обсуждать достоинства или недостатки одной женщины с другой. К тому же не могу утверждать, что он зациклился на тебе. Хотя, должна заметить, он разозлился совершенно откровенно, когда увидел, как ты танцуешь с другим.

— Клара, как бы там ни было, мне пора. Завтра рано вставать. Признаюсь тебе, я зла не столько на своего отца, сколько на его друзей, ссудивших ему деньги. Ведь с самого начала было ясно, что проект с парниками и оранжереями обречен на провал.

Клара, казалось, не слушала, о чем говорила подруга. Она не совсем в тон разговора сказала:

— Обещай мне одну вещь.

— Что именно?

— Обещай мне, что придешь к нам на ужин. Папа и мама ужасно огорчены тем, что ты несколько раз подряд уклонилась от приглашений.

Внезапно заиграла музыка, и обе девушки стали молча наблюдать, как возникший откуда-то Алекс приглашает на танец кого-то из жен или дочек местных аристократов, которые если ими и не были, то во всяком случае считали себя таковыми.

В какой-то момент Инга задумалась о завтрашнем дне и, когда очнулась, поняла, что вновь танцует с Алексом. Как это произошло, она объяснить не сумела бы. Но это ее ужасно разозлило. Опять какое-то наваждение!

— Кто научил тебя так замечательно танцевать? — вежливо поинтересовался Алекс.

— Отец, — с максимальным безразличием ответила Инга.

— Он отдавал себе отчет, каким опасностям тебя подверг?

Инга взорвалась.

— О чем это вы?

— Ну не о танцах, конечно. Он оставил тебе невероятные долги, и ты вынуждена тратить молодую жизнь на выплату этих немалых сумм.

— Хотите добрый совет? Не стоит слушать местных сплетников. Многие из них говорят обо мне напраслину, получив от ворот поворот.

Алекс рассмеялся. Но от этого его глаза веселей не стали.

— Нормально. Отвергнутые соискатели всегда злятся. Уверяю тебя, завтра будет новая сплетня. Мы же танцуем так, как будто решили стать любовниками прямо здесь, на паркете.

— Вам или не вам, я никому пока отдаваться не собираюсь, потому что не собираюсь замуж.

Когда меня все эти сплетни окончательно достанут, я дам интервью местной желтой газетенке и выскажу все, что думаю относительно каждого сердцееда.

Инга почувствовала, как напряглись под ее руками, лежавшими на плечах партнера, его мышцы. То, что она услышала от него через пару секунд, ее удивило.

— Ты не сделаешь этого, во всяком случае пока я поблизости.

— Это почему же?

— Да потому, что я намерен заменить всех соискателей твоей руки, а точнее — просто разогнать их. Мне не хотелось бы увидеть свое имя на страницах газет. К тому же ты умеешь, как я заметил, давать весьма нелицеприятные характеристики.

В беседе наступила пауза, продолжавшаяся до тех пор, пока не смолкла музыка.

— Я намерен проводить тебя домой, — решительно изрек Алекс. Как раз в это время мимо них проходил школьный приятель Инги со своей юной решительной женой.

— Они проводят меня, — заявила Инга.

— Не уверен.

И он не ошибся. Молодая жена, несмотря на смущенное выражение лица мужа, твердо изрекла:

— Увы, Инга, мы сегодня в другую сторону. — Это был ощутимый щелчок по носу, и Инге пришлось примириться со своей неудачей.

Подошла попрощаться и Клара. Она рано утром улетала с Аландских островов. Подруга напомнила о том, что ее родители ждут Ингу на ужин. Девушки расцеловались. Машины начали быстро разъезжаться.

Инга подошла к своему автомобилю. Она обратила, внимание на то, что на стоянке уже почти не осталось машин и только впритык к ее автомобилю стоит другой, почему-то разрисованный рекламой.

Нравы на Аландах в целом были спокойными. Инга без опаски тронулась, не следя за незнакомой машиной, которая пристроилась сзади и следовала за ней. Дорога была не дальней. Инга хорошо ее знала и автоматически притормаживала перед очередной колдобиной. Водитель второй машины, провалившись в очередную выемку в асфальте, чертыхался. Правда, Инга этого слышать не могла.

Она остановила машину перед воротами своего двора, открыла их и направилась к постройке, напоминавшей сарай, который служил гаражом для ее машины. Инга вышла, чтобы загнать машину в сарай, и только тут заметила, как из остановившейся бампер в бампер с ее автомобилем машины словно по частям стала появляться уже знакомая высокая мужская фигура.

— Что вам надо? Почему вы преследуете меня? — бросила Инга не оборачиваясь.

— По-моему, я достаточно ясно сказал, что хочу тебя. Могу повторить еще раз: я хочу тебя и получу свое, потому что ты тоже хочешь меня. Я смело поехал за тобой без приглашения, понимая ситуацию. — Подойдя ближе, Алекс обнял ее за плечи. Она попыталась освободиться. А он произнес: — Позволь мне войти в дом.

— Исключено. Вы меня неправильно поняли. Я не из тех, кто готова переспать с первым встречным только потому, что протанцевала с ним пару танцев. Оставьте, пожалуйста, меня в покое. Мне завтра рано вставать.

— Послушай, не пытайся отвертеться. Вспомни банальную истину: чему быть, того не миновать.

— Повторяю вам, что легкий флирт, состоявшийся между нами на балу, не должен вводить вас в заблуждение. Я не женщина легкого поведения и первого встречного в свою постель не пускаю.

— При чем тут легкий флирт? Ты прекрасно знаешь, что нас потянуло друг к другу с первого взгляда. Даже если ты отдашься мне сегодня, в первый вечер знакомства, это не будет разовой вспышкой страсти. Мы так подходим друг к другу, что просто обречены на длительную связь. Завершится ли она счастливым браком, предсказать не могу. Но это будет прочный и счастливый союз двух любящих душ.

Алекс был сам поражен своими высокопарными излияниями, но останавливаться не собирался. По пути к своей машине Инга неосторожно приблизилась к нему. Он, крепко взяв ее за запястье, притянул к себе и жадными губами стал искать ее рот. Нашел. И она ощутила нечто такое, что заставило ее расслабиться и ответить на крепкий мужской поцелуй.

— Ну вот видишь, — не преминул заметить Алекс, на секунду оторвавшись от ее нежных губ. В этой реплике вовсе не было торжества победителя. Скорее прозвучало удовлетворение от того, что их чувства и ощущения были взаимны.

Воспользовавшись возникшей паузой, Инга твердо проговорила:

— Алекс, между нами никогда не будет ничего серьезного. Для этого есть веские причины.

— Поясни мне какие. И сообща мы решим все проблемы. Слушай, с минуты на минуту начнется гроза. Давай спрячемся хотя бы в этом сарае.

Словно не слыша его, Инга освободилась из объятий и решительно направилась к входной двери своего дома. Достав ключ, она повернула его в замке. Алекс не двинулся со своего места и только произнес:

— Я буду ждать тебя здесь до утра, ждать, пока ты не сменишь гнев на милость.

— Спасибо вам за то, что проводили меня, — светским тоном произнесла Инга. — Спокойной ночи. — Она обернулась, чтобы помахать ему рукой.

Алекс заговорил взволнованным голосом, в котором сквозили нотки неудовлетворенности и даже разочарования:

— Ты — очаровательная ведьмочка, и пусть тебе спится так же плохо, как мне, останусь ли я на этом холоде или найду в себе силы уехать. — Он повернулся и пошел.

Широкие плечи, узкая талия, стройные сильные бедра — идеальные мужские формы не оставили Ингу равнодушной. Но, собрав все душевные силы, она сдержалась и не позвала Алекса назад. Через несколько секунд послышался шум автомобильного двигателя. Только тогда Инга решительно шагнула внутрь своего небогатого жилища, украшением которого был небольшой, но очень уютный камин.

Заперев дверь, она позволила себе наконец расслабиться. Отбросила волосы с разгоряченного лица и отправилась в душ. Спала она достаточно хорошо, учитывая все переживания прошлого вечера.

Наутро Инга вспомнила, что давно собиралась осмотреть нуждающийся в ремонте забор. Как раз на пограничье ее владений, рядом с землей Алекса. Она не стала заводить машину и отправилась туда пешком. Еще издалека она заметила по ее сторону забора уже знакомую высокую фигуру.

Почему-то это вызвало у нее раздражение. Вот послал Господь соседа, куда ни сунешься, он повсюду! Приблизившись к нему, она прокричала:

— Прошу вас, держитесь подальше от моей собственности. Уйдите на свою территорию и делайте там все, что хотите. — Попутно Инга заметила, что до этой точки Алекс добрался верхом. Красивая ухоженная кобыла была привязана к столбику забора и пощипывала траву.

— Не стоит кипятиться. Я зашел на твою территорию, чтобы оценить, какие расходы нам предстоит совместно понести по ремонту пограничного забора. — Сильные мужские руки подхватили Ингу, которая чуть не упала, уворачиваясь от назойливой пчелы. Но насекомое все же успело ужалить ее. — У тебя что, аллергия на пчел? Чего ты ее так испугалась?

— Да нет, никакой аллергии у меня нет… на пчел. А вот на ос — страшная. Мне показалось, что это оса.

— Это и есть оса. Она тебя успела ужалить? — Не произнося ни слова, Алекс быстро вытянул нож и резким движением острия вырвал из ее руки жало осы. Наклонившись, он высосал из ранки яд и выплюнул его на траву. Еще через мгновение нож был уже на месте, в ножнах.

Алекс не знал и не мог знать, что только что совершил подвиг. Дело в том, что Инга никогда не выходила из дому без антигистаминных таблеток. Никогда, кроме сегодняшнего дня. Этот укус мог ей стоить многих неприятностей, а то и самой жизни. Необходимость искренне поблагодарить Алекса привела ее в легкую ярость.

Он заметил это, но не стал спрашивать о причине раздражения: либо Инга все расскажет сама, либо ему ничего из нее вытянуть не удастся даже калеными щипцами. Алекс внимательно посмотрел на ее красивые волосы, потом заглянул в огромные зеленые глаза и уперся взглядом в чувственный рот. Инга правильно расценила этот взгляд. Алекс не собирался скрывать своего влечения к ней. Более того, он хотел, чтобы она ощутила это и сделала выводы. Лучше, чтобы они были позитивными.

Красные полные губы Инги дрогнули, но вовсе не от возмущения. Ей не был неприятен его чувственный взгляд, но не хотелось признаться в этом даже себе. Она нарочито холодно поблагодарила:

— Спасибо за экстренную помощь. Я, пожалуй, пойду.

— Может быть, доберешься до дома верхом?

Инга посмотрела на кобылу и еще раз вежливо отказалась. Чувствуя на себе мужской взгляд, она повернулась и пошла к дому. Ей предстояло перевалить за холм. И только оказавшись в низине, она почувствовала внутреннее облегчение, хотя в глубине сознания шевельнулась предательская мысль: да правильно ли я поступаю, отвергая его? Такого красивого мужика нечасто встретишь. А ведь он выделил меня из всех. Но следующее соображение было уже совершенно трезвым и разумным: выделить-то выделил, но надолго ли его хватит? Или как другие: получит свое — и поминай как звали? Нет, держись, Инга! Хватит быть наивной дурочкой… к тому же у тебя нет времени на такие глупости. Благодари Людвига за урок, его хватит на всю оставшуюся жизнь. Но в глубине души она чувствовала, что, если Алекс продолжит натиск, ей не устоять.

 

3

Следующая встреча с Алексом состоялась быстрее, чем хотелось бы Инге, и при обстоятельствах для нее невыгодных. Ее видавший виды автомобиль заглох вскоре после того, как она отъехала от своего дома. Открыв капот, Инга тупо смотрела на мотор, совершенно не представляя, как ей удастся оживить это чудо техники. Под капотом резко пахло бензином, и она поняла, что не следует пытаться запустить двигатель. Ей оставалось только ждать чуда. Сюда, в этот забытый Богом уголок земли, никто кроме нее не заезжал. И вдруг Инга услышала звук автомобильного двигателя. Это, наверное, он… Через пару минут на горизонте появился прокатный, раскрашенный рекламой автомобиль, за рулем которого сидел Алекс. Он притормозил у застрявшей машины.

— Загораете, девушка, или просто дышите воздухом? — иронически поинтересовался он. — Можно разделить компанию?

— Можно, — буркнула Инга, испугавшаяся того, что он может проехать мимо. — Я не загораю, просто машина заглохла, а я не знаю, что делать.

— Неужели есть что-то, чего ты не знаешь? — продолжил светскую беседу Алекс в том же иронически игривом тоне, которым начал разговор.

— Есть, и даже слишком много. Вы мне поможете или будете стоять рядом и ехидничать?

Алекс уже вышел из своего автомобиля и подошел к капоту машины Инги.

— Ого! Ну и дух тут у вас. Нехорошо так портить экологию. Ну-ка, крутаните стартер. Стоп, стоп! Все ясно. — Из отверстия в стенке карбюратора брызнула струйка бензина. — Я понял в чем дело. Ты, наверное, давно не делала техосмотра. От вибрации выкрутился и выпал жиклер. — При этих словах Алекс увидел тоску в глазах Инги и понял, что технические пояснения излишни. Он продолжил: — Я постараюсь запустить двигатель, чтобы можно было добраться до ближайшего автосервиса. Но при одном условии.

— Каком? — мрачно поинтересовалась Инга.

— Обещай поужинать со мной в любой выбранный тобою вечер.

С него станется уехать и оставить ее на дороге, если она откажется, подумала Инга.

— Хорошо, в принципе да, я согласна, а день выберем потом…

Алекс широко улыбнулся, достал свой знаменитый нож, поднял с дороги палочку, обстругал ее особым способом и вставил в отверстие вместо выпавшей детали.

— Заводи. — Мотор, пару раз фыркнув, заработал. — Не глуши и поезжай прямо к сервису. Я буду на всякий случай сопровождать.

— Может быть, я доеду одна?

— Может быть. А может быть, и нет. Я не очень тороплюсь и, как только ты доберешься до станции, развернусь и поеду по своим делам.

Но обещания он не сдержал. Инга остановилась около ворот сервиса и смело заглушила мотор. И Алекс тоже выключил зажигание.

— Я дождусь твоего разговора с мастером.

Механик вышел, посмотрел на Алексово приспособление, почесал затылок и изрек:

— Карбюратор так или иначе придется поставить новый. — И он назвал стоимость агрегата и работы.

Инга покраснела. У нее таких денег нет. Ни с собой, ни дома.

— Временные затруднения? Я могу помочь. Потом сочтемся. Оставляй машину здесь. Я подкину тебя домой, а завтра приедем и ты заберешь свой транспорт.

Механик согласно кивнул.

— Да, к завтрашнему утру все будет готово. — Проявляя солидарность с землячкой, коренной жительницей Аландов, он заверил ее, что рассчитаться с ним она может позднее, как только обстоятельства позволят.

На такой компромисс Инга позволила себе пойти. Но и то частично.

— Подвезите меня, пожалуйста, к супермаркету, а дальше я доберусь пешком.

— Не думай обо мне так плохо. Неужели ты считаешь, что я способен заставить такую красивую девушку плестись домой с покупками? Я либо зайду вместе с тобой в магазин, либо, если для тебя это почему-нибудь нежелательно, подожду в машине.

— Вы меня не совсем правильно поняли. Я иду в супермаркет не за покупками, а договориться о том, что они возьмут из моей продукции. Ведь мои теплицы и оранжереи дают неплохой урожай.

— Значит, если бы отец не обременил тебя долгами, то ты сумела бы свести концы с концами?

— Да, это так. Но не будем продолжать эту тему. Это мои дела, и вас они не должны касаться.

— Ладно. Садись, я довезу тебя до магазина и уеду. И не будь такой колючкой. Ты мне искренне нравишься, и никаких коварных намерений у меня в отношении тебя нет. Расслабься.

Инга с неприступным видом села в машину. Прежде чем тронуться, Алекс так посмотрел на нее, что у той, с одной стороны, возникло желание выскочить из автомобиля и укрыться где-нибудь, а с другой — перестать сопротивляться и сдаться на милость победителя. Она опять подумала, что в конечном счете развитие событий зависит от линии поведения, которую она выберет.

И в этот самый момент Алекс осторожно притянул к себе ее левую руку и нежно поцеловал ладонь. Внутри у Инги что-то оборвалось. Ее бросило в жар, и на несколько мгновений она была буквально парализована. Потом вырвала руку и странным тоном спросила:

— Зачем это? Что вам от меня надо?

— Я уже сказал тебе, что мне надо. Я хочу тебя. Но это случится только тогда, когда и тебя наполнит такое же желание. — И, не скрывая своих ощущений, Алекс заскользил взглядом по ее сочным губам, красивому изгибу шеи, по высокой груди. Потом он поднял глаза на дорогу, и машина тронулась.

Какое-то время они молчали. Первой, как уже не раз было, заговорила Инга:

— Вы, наверное, ведете романтический образ жизни. Смело идете в атаку на женщин, добиваетесь успеха и, оставляя позади себя разбитые сердца, неутомимо шагаете вперед к новым победам.

Алекс рассмеялся.

— Вот уж на практике-то все совсем не так. Нет, я не отрицаю, что у меня было несколько романов. Но я вовсе не ставлю себе целью создание коллекции разбитых сердец. Я просто ищу свою женщину. Она должна быть красивой и чувственной, как ты. Она должна быть хорошей хозяйкой, готовой создать крепкую семью и родить нескольких детей. А я ей гарантирую любовь на всю оставшуюся жизнь и верность семейному очагу.

Пропустив мимо ушей комплимент в свой адрес, Инга с искренним удивлением попыталась осмыслить изложенную Алексом концепцию семейной жизни. Наверное, это какая-то особо хитрая ловушка, подумала она. Неужели он не встретил женщину, которая отвечала бы всем его требованиям? Ведь он явно не женат, хотя уже не мальчик. Во всяком случае, кольца на его пальце нет. К действительности ее вернули слова Алекса:

— У тебя очень интересное построение фраз. Сказывается славянское происхождение.

— Кто вам об этом сказал? Клара?

— А вот и не угадала. С ней мы говорили о другом, — хитро заметил Алекс.

Они подъехали к огромному магазину, и разговор сам по себе прекратился.

Инга быстро договорилась с менеджером супермаркета о том, какие овощи и фрукты магазин возьмет с ее плантаций по вполне приемлемым оптовым ценам. Ее настроение поднялось. Считая, что Алекс уже уехал, она распрощалась с добрым ангелом торговли и вышла наружу. Машина стояла на том же месте. Сам он дремал, надвинув шляпу на глаза. Точнее, делал вид, что дремлет. Как только Инга появилась, мотор машины, словно по волшебству, заработал и Алекс бодро выпрямился на своем месте в ожидании указаний. Потом вышел, согнулся в вежливом поклоне и вопросительно произнес:

— Куда прикажете, мэм?

Инга не могла не рассмеяться.

— Выбор за вами…

Как только она успела сесть в машину, налетел балтийский мокрый ветер и посыпал дождик.

— Так куда же? — сладким голосом поинтересовался Алекс.

На Ингу что-то нашло.

— У вас в ваших новых владениях кофе найдется?

Он никак не ожидал такого поворота событий и растерялся. Но быстро справился с собой и четко сказал:

— Думаю, да.

Машина тронулась. Инге не столько был интересен кофе, сколько хотелось увидеть, что же за владения у ее нового соседа.

Какое-то время они ехали молча. Потом он спросил:

— Признайся, сколько тебе на самом деле лет. Надеюсь, ты уже совершеннолетняя?

Инга сразу не сообразила, чего больше в его вопросе — дремучей мужской наивности или примитивной лести. Она удивленно посмотрела на него.

— Не очень понимаю вопрос. Я что, кажусь старше своего календарного возраста или выгляжу малолеткой?

— Не то и не другое. Твоя юная внешность совершенно не согласуется с поведением опытной женщины и самостоятельностью в принятии решений.

— Мне чуть-чуть за двадцать. — Инга не была бы женщиной, если бы назвала свой возраст абсолютно точно. Хотя и скрывать его было еще рано. Она тут же перевела разговор на него: — А вам-то, покоритель женских сердец, сколько?

— Я уже не юн. Мне тридцать!

— Чудесный мужской возраст. Хотя вы выглядите постарше.

Алекс усмехнулся:

— Мне тоже пока вполне подходят мои года. Значит, мой возраст не будет помехой, когда ты наконец решишься отдаться мне? — Инга буквально задохнулась от возмущения и не нашлась, что сказать. А он спокойно продолжил: — Избежим преждевременного соблазна. Ко мне не поедем, я отвезу тебя домой. Ко мне поедем, когда ты решишься остаться у меня навсегда. — Последнюю фразу он произнес очень серьезно.

Такой поворот явился полной неожиданностью для Инги, но она решила удержаться на высоте:

— Это правильное решение. У меня полно дел.

Алекс пристально посмотрел ей в глаза, и по его лицу пробежала волна каких-то эмоций. Инга выдержала его взгляд, хотя внутри у нее разлилась теплая волна сладострастных ощущений. Нет, этот мужчина ей небезразличен. Но внутренний голос подсказывал: не торопись, это очень серьезно… С обеих сторон!

 

4

Они подъехали к дому Инги. Она не была еще готова впустить Алекса в свой дом, не оговорив рамок его поведения, но и не хотела выглядеть совсем уж ханжой. Он обещал быть приличным гостем.

Шел дождь, время от времени затихая, чтобы потом возобновиться с новой силой. Они вошли в коридор и через него в большую комнату. Инга сумела быстро разжечь огонь в камине. В сочетании с дождем за окном языки пламени создавали ощущение уюта и покоя. Правда, покоя на самом деле не было. Во всяком случае, у нее.

Странная любовная игра в слова, казалось, сейчас была важнее для них, чем естественные логичные действия, на которые не решался даже он.

— Сколько бы мы сейчас ни тратили время на пустые разговоры, все равно настанет момент, когда мы бросимся друг к другу в объятия и ни одному из нас не нужно будет оправдываться и что-то объяснять. Мы равны в своем влечении!

Инга была менее уверена в ситуации.

— Произойдет ли так, покажет время. Но… — она запнулась, — нельзя же считать получасовой флирт прелюдией к очень серьезным, во всяком случае для меня, отношениям. К сожалению, у меня уже есть отрицательный жизненный опыт. Я имею в виду отношения с мужчинами.

Честно говоря, она не ожидала, что Алекс воспримет их разговор так серьезно. Но сомнений в том не было: его глаза потемнели, голос зазвучал глухо:

— Знаешь поговорку «каждый думает в меру своей испорченности»? Ум у тебя устроен как-то странно. Нельзя же всех мужчин стричь под одну гребенку, если тебе в начале жизненного пути попался негодяй.

— Я не могу назвать его негодяем. Просто он современный, лишенный комплексов человек.

— Предупреждаю сразу. Я старомодный. Мне нужна верная, хозяйственная жена. Много детей. Настоящий дом, куда хочется всегда возвратиться.

— А с чего вы взяли, что я подхожу к этой роли? Мы слишком мало знакомы. Может быть, я циничная, корыстная женщина, которой от мужчины нужны только физическое удовольствие и материальные блага. Моя жизнь вполне могла сделать меня такой. И, честно признаюсь, я устала от борьбы за место под солнцем и необходимости отдавать практически все, что удается заработать.

— Нет. По-настоящему циничная женщина не стала бы делать подобные признания. Даже если бы она была очень хитрой. — Воспользовавшись мигом, в течение которого Инга обдумывала его слова, Алекс взял ее за руку — как раз в том месте, где пульсировала тонкая голубая жилка. — Я не требую каких-либо признаний. Твоя жизнь до меня — только твоя жизнь. А теперь она должна быть нашей. И вообще, почему бы двум взрослым людям не заняться любовью, если им этого хочется? Я несколько минут назад уже сказал об этом другими словами.

— Да уж, «броситься в объятия» и «заняться любовью», конечно, синонимы. Но, во-первых, не надо говорить за двоих. А во-вторых, я так быстро не могу стать близкой с человеком, которого совершенно не знаю. — Инга попыталась освободить свою руку.

Но Алекс держал ее крепко.

— Смотри, как сильно бьется твой пульс. Значит, физический контакт со мной тебе небезразличен.

— А может быть, просто я возмущена вашей бесцеремонностью!

— Э нет, не обманывай себя и не пытайся обмануть меня. Когда люди злятся, их губы становятся узкими, сухими. А твои — мягкие и влажные. О Господи! Как мне хочется целовать их!

В голосе Алекса было столько страсти, что у Инги снова появились предательские мысли: а может быть, я зря ломаюсь? Ведь не девочка-школьница! Но воспоминания о неудаче с Людвигом вернули ее на землю.

Алекс стал покрывать ее руку ласковыми, нежными поцелуями. Ей было все труднее и труднее сдерживать свои эмоции. Подняв глаза, она встретилась с его взглядом и увидела в нем торжество. Это подействовало на нее как освежающий холодный душ. А Алекс проговорил:

— Как жаль, что ты не видишь себя сейчас. Ты так хороша в своем волнении. Твои губы говорят о том, чего тебе хочется. Красивые густые ресницы подрагивают, на мгновения приоткрывая изумительные глаза, в которых можно уловить так много. У тебя замечательно нежная, бархатистая кожа, которую хочется ласкать и гладить. Твое восхитительное тело, грациозно выгибаясь, тянется ко мне. Не мешай ему!

В этот момент Инге удалось выдернуть свою руку, и она сделала шаг назад. Потом инстинктивно потерла запястье о свое бедро, как бы стряхивая мужские молекулы со своего тела. Алекс рассмеялся.

— Не пытайся стереть мой генетический след с твоей кожи. Поверь, мы с тобой обречены на то, чтобы быть вместе. И как только ты проникнешься этой идеей, все станет на свои места и нам будет проще и легче жить.

— Ничего. Я достаточно сильна, чтобы выбраться из временных трудностей самостоятельно. Не пропаду!

— Чудачка! Именно это и в придачу твоя яркая внешность так влекут меня к тебе. Кстати, — добавил Алекс неожиданно даже для себя, — если у тебя есть какие-нибудь предубеждения относительно секса в традиционной, классической позиции, то я готов на любые другие, по твоему выбору.

Инга покраснела, да и сам он пожалел о своем провокационном нахальстве. Но, как бы исправляя ситуацию, распластался на ковре рядом с ней, грациозно, словно большой кот.

— Встаньте! Я же сказала, что ничего между нами не будет… во всяком случае сегодня и… в обозримом будущем.

— Я не могу в это поверить. — Он хотел сказать это с легкой усмешкой, но слова прозвучали серьезно. И вдруг он резко изменил направление их странного разговора и перешел на «вы». — Я признаюсь, что на этом этапе, может быть, и хотел бы обо всем забыть, но уже не в силах. Это раз. А два — у меня есть к вам просьба. Через некоторое время мне надо будет устроить прием, ну, как говорят, «прописку» на новом месте. Очень прошу вас исполнить роль хозяйки вечера. В благодарность за мной ремонт забора без вашего участия.

Слово «да» почти сорвалось с языка Инги, но, мельком увидев выражение лица Алекса, она успела остановить свой порыв.

— Я не нуждаюсь в благотворительности, — гордо, а может быть, даже надменно, заявила она. — Если вам нужна хозяйка приема, то поищите кого-нибудь другого, желательно… постарше. Такая женщина будет соответствовать вам больше, чем я. Если я появлюсь в этой роли, то возникнут сплетни о том, что наши отношения перешли определенную черту. Но ведь это не так! К тому же общество осудит вас за попытку растлить малолетку!

— Малолетка! Что-то вы уж больно хитры для вашего возраста. С каких это пор оплаченная роль официальной распорядительницы мероприятия приравнивается к попытке растления? Может быть, так тут у вас, в глубокой провинции?

— Все непременно будут считать нас любовниками, потому что в другом качестве выступать в такой роли нормальная женщина просто не согласится.

Инга с внутренним удовлетворением заметила, что ее последняя фраза разозлила Алекса. Но он не уступил своей позиции.

— Что бы кто ни подумал, даже те, кто назовут нас любовниками, ошибутся в худшем случае только в одном — в сроке, когда это случится. Так все равно будет, но, может, через некоторое время.

И тут как раз в разгоревшемся камине выстрелило полено. Языки пламени осветили лицо Алекса. Он был таким красивым в этот момент, что Инга почувствовала, как по ее позвоночнику поднимается теплота, которая как туман окутывает ее разум. Алекс до конца своей жизни будет вот таким благородно красивым, неожиданно подумала она. Может быть, я и вправду веду себя как последняя дурочка?

Звонок в дверь был неожиданным. И Алекс, и Инга вздрогнули. Последняя быстро направилась к входной двери.

На пороге стоял Мартин, лучась белозубой улыбкой. В другое время Инга была бы рада этому визиту, но не сейчас. И Мартин ощутил всю неуместность своего появления, улыбка стерлась с его лица, когда он увидел Алекса. Мартин лично не был знаком с новым соседом Инги, но легко догадался, что это именно он.

Инга представила мужчин друг другу. Они раскланялись, не подавая друг другу руки. Было понятно, что каждого из них терзает чувство ревности, а вызвавшая ее Инга стояла в растерянности между двумя сдерживающими ярость самцами.

Мартин решил разрядить обстановку и сказал:

— Инга, я только на секунду. Мне хотелось увидеть тебя, и к тому же я должен передать тебе привет от Клары и вот этот пакет. Не знаю, что в нем, но сестра сказала, что ты знаешь.

Инга автоматически взяла протянутый пакет. Да, она знает, что в нем. Обещанное Кларой платье.

— Мартин, поблагодари за меня свою сестру. Или, нет, дай лучше мне ее телефон, я сама позвоню, — предложила Инга.

— Обязательно дам, как только она устроится на постоянном месте. Сейчас она кочует по гостиницам.

Мартин холодно кивнул Алексу и тепло попрощался с Ингой:

— Пока! Я еще не уезжаю, так что навещу тебя в более подходящий момент. В следующий раз я обязательно предварительно позвоню. Ради Бога извини, что я не сделал этого сегодня.

— Ты можешь приезжать в любое время, когда захочешь, без всякого предупреждения. Звони только для того, чтобы убедиться, что я дома.

— И одна, — иронически добавил Алекс.

Инга бросила на него испепеляющий взгляд.

— Алекс просто любезно подвез меня, потому что моя машина сломалась и пошел сильный дождь. Ему уже пора домой. — Она красноречиво посмотрела на Алекса.

Но тот не собирался уходить раньше Мартина. Последний, правильно оценив ситуацию, повернулся и шагнул во двор. Через несколько секунд послышался звук двигателя, который стал постепенно удаляться.

Недолгую тишину прервал вопрос Алекса:

— Как давно вы перестали быть любовниками и по какой причине?

Сначала Инге захотелось крикнуть этому грубияну: «Не твое дело!» Но по какой-то причине она не сделала этого, а, наоборот, кротко сказала:

— Два месяца назад мы расстались друзьями. Кстати, даже Клара не знает, что между нами было что-то выходящее за рамки приятельских отношений.

— От меня она ничего не узнает. Но, однако, смотри, какая ты роковая женщина. Все мужики на тебя западают… я тоже.

— Нет, я не роковая женщина. Кстати, сейчас про таких особей говорят «нимфоманки», а то и гораздо грубее — «ненасытные суки». Нет, я, к счастью, не отношусь к этому разряду.

— Надеюсь, что так. Но ты чувствительна к вниманию мужчин и, видимо, очень темпераментна. Это я почувствовал даже по тем мимолетным физическим контактам, которые неизбежны между партнерами в танце. — Алекс стремительно наклонился к Инге и страстно поцеловал ее в губы.

Его губы были твердыми и требовательными. Они требовали больше того, что она могла сейчас дать. Однако у Инги закружилась голова, и она впала в сладостную прострацию — практически это была сдача на милость победителя.

Она автоматически обвила руками его плечи, а пальцы почти судорожно впились в его мышцы, едва прикрытые тканью тонкой рубашки. Инга из последних сил еще пыталась бороться с охватившей ее бурей чувств, но уже понимала, что обречена.

— Алекс, пожалуйста, остановитесь. Сейчас не время!

Он глубоко вздохнул, и при этом ее чувствительные соски коснулись рельефных мускулов его груди. Инга вздрогнула, а он полушепотом поинтересовался:

— Я что, сделал тебе больно?

— Да нет, при чем тут боль? — Ее голос сделался хриплым и ломким. Но она нашла в себе силы разомкнуть кольцо своих рук, сняла их с его плеч и резко шагнула назад.

— Господи! Что я делаю? Мы же знакомы друг с другом всего два дня!

Алекс снова приблизился к ней, добрался до ее шеи жадными губами и прошептал:

— Вот только теперь я понимаю, как целоваться со снежной королевой. Ну почему ты такая холодная? Дело во мне?

Его улыбка не предвещала ничего хорошего — это Инга поняла, как только подняла глаза. Он явно не собирался останавливаться на полпути.

Ну не силой же мне выталкивать его за дверь, встревоженно подумала она. А Алекс, заметив на стене карандашные наброски натюрмортов, подошел поближе и удивленно спросил:

— Кто рисовал эти прелестные этюды?

— Я рисовала, в свободное время. В основном еще в школьные годы.

— Очень хорошие работы, — авторитетным тоном заявил он.

— А что, собственно, вы понимаете в этом? — немного резко спросила Инга. Она распрямила спину и стояла, гордо подняв красивую голову.

— Понимаю достаточно, чтобы заявить, что человек, наделенный таким талантом, не должен размениваться на выращивание гороха и перца.

— Ну почему же? У меня еще есть и небольшое стадо скота. А чем вам, собственно, не нравятся горох и перец?

— Мне просто интересно, каким образом ты из всего многообразия выбрала именно эти культуры? — Алекс вернулся к своей прежней, слегка ироничной манере общения.

— Я ничего не выбирала. Просто папины должники, собравшись вместе, порешили, что в наших условиях эти культуры будут востребованы. И не ошиблись. У меня их берут охотно, и я не в убытке.

Оглядев скромное убранство комнаты, Алекс сердито сказал:

— Эксплуататоры несчастные! Значит, ты им отдаешь практически все, что зарабатываешь?

— Ну ведь это их собственные деньги!

— Но настанет волшебный день, когда ты выплатишь все долги. Чем ты займешься тогда?

— Тогда я наконец впервые в жизни надеюсь пожить в свое удовольствие и ощутить свободу. — Ее ответ прозвучал довольно запальчиво. — Я продам свое хозяйство и навсегда уеду отсюда. Я займусь чем-нибудь, что мне по душе, и больше не буду впутываться в подобные приключения.

— Чем-нибудь по душе или кем-нибудь по душе? — Выражение лица у Алекса стало таким злобным, что Инга не удержалась и улыбнулась.

— А вам-то какая разница?

— А такая…

— Я взрослый, самостоятельный человек, отвечающий за себя. Не зарекаюсь, может быть, это будет и «кто-нибудь».

— Я на твоем месте тоже жаждал бы свободы. У меня есть к тебе просьба: если соберешься продавать свои теплицы, считай меня первым в очереди покупателей. — С этими словами Алекс стал прощаться. Лицо его было не очень веселым.

Инга неожиданно поднесла указательный палец своей правой руки к собственным губам, а потом дотронулась им до губ Алекса. Ей стало вдруг невероятно грустно, что он вот-вот покинет ее и рассеется приятный туман их странной встречи. Хотя даже себе она не смогла бы объяснить, что же она от него хочет и на что надеется. Нет, мне нельзя в него влюбляться! Я ведь для него только партнерша, которую он намерен затащить в свою постель.

В хозяйстве Инги, несмотря на его довольно скромные размеры, действовала замкнутая оросительная система, к сожалению уже довольно изношенная.

Весь предыдущий день ей пришлось бегать в котельную, потому что автоматическая сигнализация то и дело подавала сигналы об аварийной ситуации. Приходилось регулировать все вручную. Давление в системе то лезло вверх, то падало ниже допустимой нормы.

Во время очередного замера Инга тупо смотрела на циферблаты, практически не осознавая, что она, собственно, видит. Каким-то чудом система пришла в относительно сбалансированное состояние. Инга тут же бросилась на кровать и мгновенно заснула крепким сном.

Пробуждение было неожиданно легким и приятным. Она решила отвезти часть собранного урожая перца и других овощей на оптовый рынок. Небо, казалось, не обещало хорошей погоды. Было похоже, что вот-вот начнется мелкий противный дождь. Кое-что еще только предстояло выкопать из почвы.

Инга пошла к грядкам, за ней увязались куры. Хохлатки с деловым видом бродили между грядками и кустами, на которых росли перец и бобовые. Они оживленно клевали червей и то, что не собрала хозяйка.

В работе и трудах прошло не менее часа. По озабоченному кудахтанью кур Инга поняла, что появилась какая-то причина их переполоха. Подняв глаза, она заметила, что вдоль забора движется высокая мужская фигура. Разогнувшись и воткнув лопату в землю, Инга молча смотрела на приближающегося Алекса. Ее охватило волнение, причину которого она не смогла бы объяснить. Она дома, на своей земле. Ожидать от него каких-либо агрессивных действий у нее оснований нет. Значит, ее просто волнует одно его присутствие.

Буркнув что-то вроде приветствия, Алекс внимательно посмотрел на вскопанные грядки и присвистнул.

— Ну, девушка, у вас производительность землеройной машины. — Попутно он цыкнул на раскудахтавшихся кур и мрачновато пошутил: — Хотя курица птица неразумная, но все-таки учить их элементарной вежливости необходимо. Сколько еще времени ты намерена продолжать эти физические упражнения?

Игнорируя его тон, Инга максимально вежливо произнесла:

— Доброе утро, Алекс. Вот уж не ожидала увидеть вас у себя так рано. Как вам нравится погода? По-моему, жары не стоит ждать.

Его губы изогнулись в какой-то странной полуулыбке. Инга не могла оторвать от них взгляд, такими они были зовущими.

— У меня нет времени на лирические отступления. — Он выдернул лопату из земли. — До какой черты вы намерены докопать?

Она сначала вспыхнула от такого самоуправства, но сумела осадить себя, подумав: а что собственно произойдет? У него отличная мускулатура, вот и пусть поработает.

— Умница, никогда не стоит перечить мужчине, решившему проявить благородство.

Опять он догадался, о чем я думаю, удивилась Инга.

А Алекс продолжил полушутя-полусерьезно:

— Я, конечно, не стал бы бороться с вами за обладание лопатой, но тем не менее со мной всегда лучше по-хорошему. Советую запомнить это на всю оставшуюся жизнь!

— Вот еще, я вовсе не собираюсь всю оставшуюся жизнь иметь дело с вами. И к тому же, если между сильным мужчиной в расцвете лет и хрупкой девушкой завязывается физическая борьба, то как следствие любой суд может принять к слушанию дело о попытке насилия! — Произнеся это, Инга на всякий случай отступила за соседнюю грядку, как бы разделив ею себя и Алекса.

Пропустив мимо ушей высказанную ею сентенцию, он начал очень умело орудовать лопатой. А через несколько минут молчаливой работы изрек:

— Инга, то, что я сейчас скажу, тоже запомни надолго, если не навсегда. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не намерен силой заставлять тебя сделать то, чего тебе не хочется делать. Мне абсолютно неинтересно иметь в постели женщину, которая не хочет разделить ее со мной.

Инга покраснела и опустила взгляд на грядку. Ей вовсе не хотелось, чтобы Алекс увидел ее глаза сейчас. Он слишком многое мог бы в них прочитать.

А тот продолжил:

— И не пытайся убедить меня… и себя, что ты отвергаешь близость со мной из-за большой занятости.

Инга предпочла промолчать и не комментировать его умные мысли. Тишину нарушало только успокоенное кудахтанье кур, снова деловито принявшихся за свои поиски. Солнце было уже в зените. Оно опровергло мрачные утренние прогнозы. Дождь явно больше не предвиделся.

Стараясь не смотреть в упор, Инга с удивлением призналась себе, что ей приятно наблюдать за сноровисто работающим Алексом, слышать звук врезающейся в грунт лопаты, видеть, как земля после уверенного броска ложится в новом месте.

Она подняла глаза и увидела, что он снял рубашку, чтобы было удобнее работать. Инга вздрогнула, и у нее пересохло во рту. Мужской торс, от которого она не могла отвести глаз, был самим совершенством. Каждый мускул вздрагивал в момент усилия, мышцы переливались волнами, создавая впечатление отлично отлаженного механизма. Укрепить такой механизм могла только осмысленная и целенаправленная физическая работа, а не накачивание мускулов в тренажерном зале. Молодых людей из богатых семей Инга видела не раз на пляже и теннисных кортах. Физическое совершенство им заменяли деньги, дорогие автомобили, моторные лодки и телохранители.

А находившийся в паре, шагов от нее Алекс продолжал свою методичную и упорную работу. Инга вспомнила, как неотразим он был в строгом вечернем костюме на балу, но она не могла не признать, что сейчас, пожалуй, он ей нравится больше. Совершенный образец самца, в самом прямом смысле этого слова, подумала она и тут же постаралась пресечь дальнейший ход подобных мыслей.

— Все, в этой грядке больше ничего нет.

Смысл сказанного Алексом Инга осознала не сразу. После небольшой паузы, стараясь не смотреть на него, она мягко произнесла:

— Спасибо вам за помощь. — Тон был ей не свойственный, какой-то неуверенный. — Я сама ковырялась бы еще долго, а уже пора ехать на рынок.

— Мне эта работа доставила большое удовольствие. — Алекс произнес это как-то на редкость искренне. — Было приятно размяться, а сознание того, что я могу принести пользу такой красавице, грело меня…

Инга прервала его:

— Я рада, что вы получили удовольствие. Еще раз благодарю за помощь, она подоспела вовремя.

— Почему ты выглядишь такой усталой? Плохо спала в минувшую ночь?

— Нет, я спала вполне прилично. Только…

Низкий сексуальный смешок прервал фразу.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе мешали спать мысли о симпатичном соседе?

— Признаю, Алекс, что сосед вы действительно симпатичный. Но не надо смеяться надо мной. Я не люблю этого…

Она замолкла, наткнувшись на ленивый и вместе с тем внимательный взгляд отливавших золотом глаз.

— Упаси Бог! Инга, я вовсе не насмехаюсь над тобой. Но не помешало бы тебе позволить себе долю самоиронии. Нельзя в твоем возрасте все время быть такой непробиваемо серьезной. Мне кажется, что ты привыкла вертеть каждым мужчиной, который имел неосторожность приблизиться на опасно близкое расстояние. Имей в виду, что я из разряда неподдающихся.

— А мне кажется, что это вы привыкли к тому, что любая женщина, которую вы поманили пальчиком, бросает все и бежит на зов. Я тоже неподдающаяся, это так, для сведения.

Алекс усмехнулся.

— Ну вот, у нас обнаружилось много общего. Прежде всего, то, что каждый из нас твердо намерен обязательно добиться поставленной перед собой цели. — Потом он резко сменил тему: — Не кажется ли тебе, что уже пора отправиться в мастерскую за автомобилем?

Умом Инга понимала, что действительно прямо сейчас стоит отправиться в автомастерскую. Но в том состоянии, в котором она пребывала, ей было страшно сесть в машину Алекса. Это означало бы оказаться один на один с ним в опасной близости, в замкнутом пространстве, без возможности выйти в любую минуту. Стоит ему протянуть руку — и… При мысли об этом она резко тряхнула головой, как бы отгоняя наваждение.

— Сейчас я решу, что делать дальше, — с каким-то внутренним вызовом громко сказала Инга.

Алекс не без удивления взглянул на нее.

— Не думайте, что, сняв рубашку и продемонстрировав шикарную мускулатуру, вы поймали меня на крючок. Я предупредила, что в моем случае все гораздо сложнее.

Услышав абсолютно нелогичное продолжение фразы, Алекс, не удержавшись, расхохотался.

— Все, попалась, — констатировал он и озорно добавил: — Может быть, мне снять еще что-нибудь?

Инга покраснела и зашипела:

— Не говорите пошлости!

Продолжая улыбаться, Алекс миролюбиво заявил:

— Не пробуй доказать мне и себе, что увиденная тобой картина оставила тебя равнодушной или что тебе стало противно. Ладно, делай свои дела, а я пешком дойду до мастерской и пригоню твое сокровище сюда. Кстати, если мне станет жарко, я сниму рубашку, вне зависимости от твоей реакции на этот поступок. И голову даю на отсечение, что ты будешь наблюдать за мной сквозь приспущенные ресницы.

Что-то в его голосе, заставило Ингу вскинуть голову и посмотреть ему прямо в глаза. Она ощутила в последних словах Алекса какую-то скрытую угрозу.

— Ага, однако, тебя задело сказанное мною, — излишне серьезным тоном констатировал он. — Зеленые глазки заблестели, когда их обладательница услышала о такой блестящей перспективе. Да, Инга, я уже не раз говорил тебе, что хочу тебя. Повторяю это и сейчас. Но это вовсе не означает, что тебе удастся заарканить такого скакуна, как я! Пойми, я не Мартин. Я не хочу сказать, что он неподходящий парень. Просто мы разного калибра. Когда ты наконец отдашься мне, это будет вполне честная сделка…

— Сделка? О чем это вы? Мне уже поступали подобные предложения. Например, один из главных кредиторов предложил мне стать его любовницей взамен списания моей задолженности ему. При этом мне полагалось забыть о существовании его супруги, с которой дружила моя мама. Так что если ваша помощь была не жестом доброй воли соседа, а попыткой предоплаты постельных услуг, то вы в проигрыше!

В глазах Алекса появился жесткий блеск.

— Я уже говорил тебе, что пока еще никогда в жизни не платил за секс. Это относится в полной мере и к тебе.

— Вот счастливчик! Представляю себе, сколько денег вам удалось сэкономить. Но вы ведь богаты, относительно молоды, у вас широкие плечи, высокий рост, хорошая фигура. Чего еще желать женщинам?

— А действительно, чего? Вот тебе чего во мне не хватает?

Инга рассчитывала на то, что Алекс выйдет из себя, разозлится и она наконец увидит его в натуральном виде, без светской лакировки. Но он не поддался на провокацию. Его вопрос был задан почти шутливым тоном, причем он обаятельно улыбнулся. И она стушевалась. А если бы ответила искренне, то оказалось бы, что ей всего хватает и хочется, чтобы он был рядом с ней все время.

Но через несколько секунд он разрушил обаяние:

— Скажи, сколько мужчин предлагали тебе деньги за постель? Мартин был среди них?

— Никто мне денег не предлагал, тем более Мартин. — Голос Инги дрожал от обиды. К тому же она была напугана явно нараставшей яростью Алекса. Неужели он меня ревнует? — радостно-тревожно подумала Инга.

А Алекс подошел совсем близко, и она увидела, как сузились его глаза. А еще ощутила свежий аромат его кожи, чуть-чуть сдобренный здоровым запахом рабочего пота.

— Инга, — чувствовалось, что он уже справился с порывом, — скажи мне, почему ты так несправедлива ко мне. Я вовсе не рассматриваю тебя как предмет купли-продажи. Признаю, что слово «сделка» было неподходящим. Но я использовал его именно для того, чтобы подчеркнуть, что наше будущее счастье будет взаимным, без лжи и недоговоренностей. Мне очень импонирует твое чувство ответственности — совсем не частое явление у таких ослепительных девушек, как ты. Я ценю твою щепетильность в вопросе о выплате отцовского долга.

— Что же еще я должна сделать, чтобы поднять свой рейтинг в ваших глазах? — Про себя она с удивлением отметила, что «импонирует» и «ценю» вовсе не те слова, которые ей хотелось бы услышать в свой адрес.

— Нет, тебе уже ничего предпринимать не надо! Ты добилась стопроцентного успеха в моих глазах с первой встречи. Я ужасно зол на твоего отца. Его безответственная мечтательность заставляет тебя тратить лучшие годы своей жизни на безысходный труд. Это меня просто бесит!

— Он был очень хорошим, порядочным человеком!

— Кто бы спорил с этим! Но, судя по рассказам Клары, он был добрым и, однако, ужасно эгоистичным человеком, из-за просчетов которого тебе пришлось оставить школу и помогать ему ковыряться в земле. Ведь он настоял на этом вопреки твоему желанию учиться и потом получить высшее образование.

— Дело не в нем. Просто моя мама тяжело заболела. За ней надо было ухаживать круглосуточно. Кроме меня этого делать было некому.

Алекс без всякой задней мысли поинтересовался:

— А кто-нибудь из твоих учителей или друзья, твои и отца, не отговаривали тебя от такого шага?

— Еще как отговаривали! Но что мне было делать, когда я видела, что моя мать угасает прямо на глазах?

Он посмотрел на Ингу каким-то особенным взглядом. Взгляд этот был одновременно жестким и добрым, задумчивым и выдающим желание вмешаться в ситуацию, улучшить ее. Инга вдруг поняла, чем отличается добрый слабовольный человек, каким был ее отец, от волевого, решительного представителя сильной половины человечества.

— Чего бы мне это ни стоило, — твердо сказал Алекс, — ни один мой будущий ребенок никогда ни по моей собственной воле, ни по желанию кого-либо другого не бросит школу и не прервет свое образование после школы. — Он замолчал, а потом продолжил: — Сколько лет тебе понадобится, чтобы расквитаться с долгами? При условии, что ты будешь работать не больше, чем сейчас, и не произойдет природных катастроф?

— Это известно только Господу Богу, — попыталась отшутиться Инга.

— Ты хочешь сказать, что тебя устраивает нынешнее положение вещей и ты ни при каких условиях не захотела бы расстаться со своим кабальным хозяйством?

— Такого выхода у меня нет. Дурака, который приобрел бы мое хозяйство в совокупности с долгами, я не знаю.

— А я знаю! Только сначала тебе надо наступить на горло собственной песне и объявить о своем банкротстве.

Инга горделиво вскинула голову.

— Ну уж нет! Этого никто не дождется! Я не голодная, не нищая и не раздетая. За все я плачу результатами своего труда и, пока ноги ходят, а руки держат инструмент, продолжу борьбу за существование. К тому же долг медленно, но верно уменьшается.

— Тебе нельзя, повторяю, так бездарно растрачивать свою молодость. — Тон Алекса удивил ее: он был холодным и рассудочным. — При таких условиях ты отбываешь каторжный срок, полученный неизвестно за какую провинность. Другие женщины, с куда как менее блестящей внешностью, наслаждаются жизнью, а ты тянешь лямку с покорностью ишака! Пора с этим кончать!

— Мысль интересная. Но не подскажете ли вы мне рецепт? — Инга вскинула ресницы и улыбнулась подозрительно бодрой улыбкой. — Уж не вы ли вознамерились превратить мою жизнь в легкое и приятное парение, не требуя ничего взамен?

Он усмехнулся, в его глазах появилось не свойственное ему романтическое выражение.

— А почему бы мне не сделать этого? — И тут же резко сменил направление разговора: — Слушай, к тебе в последнее время воры не залезали?

— Нет, у меня им поживиться практически нечем, — стыдливо призналась Инга.

— Думаю, тебе надо поменять входной замок на более надежный. У меня кто-то побывал минувшей ночью. Правда, практически ничего не исчезло. Но все равно противно!

— Хорошо, слушаюсь, сэр. При первой же прибыли я поставлю более надежный замок. Хотя тут у нас на Аландах воровством балуются только заезжие наркоманы с материка.

— Знаешь, у меня есть пара отличных амбарных замков. Я могу дать их тебе.

— Спасибо, нет! Я пока не состою в общине местных нищих! К тому же мне не светит, что у вас будут запасные ключи!

Наступила немного напряженная тишина, не связанная, правда, с озлоблением сторон. Просто и она, и он думали каждый о чем-то своем.

Первой заговорила Инга:

— Прошу простить меня за резкость. Но уж больно неожиданные предложения вы делаете! Я, наверное, зря нагрубила вам, ведь вы предложили свое содействие совершенно искренне, руководствуясь добрыми намерениями. Только одна просьба: не надо говорить со мной снисходительным тоном.

— Я и не делаю этого. Мы общаемся на равных. Все, хватит дискуссий! Что будем делать с твоим автомобилем? Так или иначе, но пора его забрать.

— Не могу же я отвергнуть искреннюю помощь!

— Не забудь, я обещал не снимать рубашку, чтобы не вводить тебя в грех!

Инга проигнорировала эту реплику.

Они сели в машину Алекса и отправились в автомастерскую. Автомобиль был готов. Только оказалось одно «но». Он не заводился, потому что закончился бензин. Пришлось Алексу съездить на колонку и привезти целую канистру горючего. При этом он не преминул заметить:

— С тебя причитается. Это была уже дополнительная услуга.

 

5

Инга, подойдя к своей машине, с видом знатока постукала ногой по шинам, проверяя давление.

Алекс, наблюдая за ее действиями, искренне рассмеялся.

— Это лучший способ узнать, работает ли карбюратор. У тебя такой серьезный вид, как будто ты все это делаешь осмысленно. Почему ты ругаешься? Я не понимаю смысла твоих польских ругательств, но звучат они весьма внушительно и грозно. Машина исправна, полностью заправлена. Так поступил бы каждый, кого жизнь столкнула бы с такой красавицей, как ты.

С самой вежливой улыбкой, на которую она была способна, Инга поблагодарила Алекса за все, что он для нее сделал в последние часы, и попросила взять у нее деньги, заплаченные им за ремонт ее машины и за бензин.

— Девушка, отвали. Мне сейчас не нужны твои деньги. Потом все может быть. Кстати, я исчезаю с твоего горизонта как минимум на неделю.

Не прошло и дня, как Инга ощутила, насколько ей не хватает соседа. К счастью, именно в это время на несколько дней на Аланды заглянула Клара. Как ни странно, именно она рассказала о том, как удачно прошла «прописка» Алекса. Инга подумала: может быть, я опять сделала глупость, отказавшись от лестного предложения быть хозяйкой этого вечера? Ее размышления были прерваны вопросом подруги:

— Знаешь ли ты, что Алекс не просто богат, он еще и крупный бизнесмен, настоящий воротила? Почему ты так агрессивно держишься по отношению к нему?

— А ты откуда знаешь, как я держусь?

— Дорогая, об этом судачит половина жителей островов. Он за тобой как хвост, а ты от него нос воротишь. Он тебе не говорил о своем богатстве? Это свидетельствует в его пользу. — Клара рассмеялась. — Ему нет смысла заявлять о своем богатстве. Стоит только взять соответствующие газеты и журналы, и там можно найти сведения о нем. Мне об этом рассказал отец, он любит читать деловую прессу. Кстати, Алекс заработал свои первые большие деньги еще когда был старшеклассником.

— Неужели он сам рассказал об этом пронырливым журналистам?

— Ну что ты! Те накопали факты по крупицам. Кстати, Алекс не собирается здесь на Аландах вести пассивный образ жизни. Он намерен осуществить некоторые сельскохозяйственные эксперименты, ввести сюда экзотические культуры, пользуясь уникальными местными климатическими условиями. Он уверен, что это будет полезно не только для его хозяйства, но и для экономики островов в целом. Объекты его интереса — гвоздики и шампиньоны. Алекс верит, что если удастся производить эти цветы и грибы в промышленных масштабах, то прибыль превзойдет все ожидания.

— По-моему, это провальный проект, — задумчиво произнесла Инга. — Шампиньоны очень дороги. Здесь на месте потребителей много не будет. А возить их далеко, пожалуй, нерентабельно. Хрупкий и капризный товар. Слишком высокой получится розничная цена!

— Знаешь, Инга, ты явно недооцениваешь масштаб Алекса. Он ничего просто так не делает. У него все скалькулировано. Кстати, наши места он выбрал не случайно. Оказалось, что здесь у него есть дальняя родня.

— Любопытно, — не без удивления протянула Инга, пристально посмотрев на подругу. — Он никогда не упоминал об этом.

— А вы что, так уж тесно общаетесь? — Теперь настала очередь удивиться Кларе.

— Да нет. Но несколько раз мы разговаривали подолгу и на разные темы. Слушай, а кто бы это мог быть?

— Если что-нибудь узнаю, — доверительно сказала Клара, — тут же поделюсь с тобой. Но и ты, если случайно проведаешь, о ком идет речь, сообщи мне. Я сгораю от любопытства.

— Ты знаешь, скорее всего, это та старая леди, усадьбу которой он и купил у нынешнего владельца. Недаром этот человек выставил такое странное условие: остаться на своем месте при новом владельце. Мне бы, например, такое в голову не пришло.

Инга помолчала, а потом задумчиво произнесла:

— Если он такой продвинутый и дальновидный, не возжелает ли он наложить лапу на мою собственность? Что не говори, если вложить не так уж много денег в мои оранжереи и теплицы, они дадут приличную отдачу.

Клара искренне рассмеялась.

— Выгоднее всего ему было бы предложить тебе руку и сердце. В таком случае твое хозяйство стало бы очень выгодным приданым.

— Типун тебе на язык! — с искренним испугом воскликнула Инга. Конечно, Клара не могла знать истинную подоплеку испуга подруги. Но сама Инга знала, что в случае, если такое предложение поступило бы, она отказаться от него не сумела бы.

Клара, к счастью, уже переключилась на другую тему:

— Скажи, почему ты отказалась приехать на прием, который устраивал Алекс? Говорят, было здорово. Он же тебя приглашал.

— Да, он действительно пригласил меня, но…

— Что «но»? Давай, выкладывай все начистоту.

— Не знаю, стоит ли углубляться в детали. Ну, не было меня там и все. — Инга постаралась проговорить все это холодным, равнодушным тоном. Но провести лучшую подругу ей не удалось.

— Вы что, поссорились с ним? — провокационно поинтересовалась та.

— Нет, у нас не такие отношения, чтобы мы могли поссориться. Просто я вспомнила наказ мамы — никогда не пользоваться гостеприимством, если не можешь ответить приглашающему тем же.

— Перестань! Ты могла бы пригласить его на пикник. Это не так уж и дорого.

— А ты думаешь, он принял бы мое приглашение?

— Он просто не посмел бы отказаться! Не надо пытаться убедить меня, что он равнодушен к тебе. Не гаси его порывов!

— Слушай, давай закончим с этой темой. Он мне никто, как и я ему. Как только я выплачу долги отца, любой мужчина, который сделает мне серьезное предложение, услышит мое «да»!

— По-моему, ты его просто боишься. Точнее, не его как такового, а ситуации, подобной той, в которой ты оказалась с Людвигом. Но мне кажется, что он вовсе не такой, каким был тот вертопрах.

Инга задумчиво посмотрела на подругу. Потом после долгой паузы произнесла:

— Скорее всего, ты права. Неважно, о каком конкретном мужчине мы говорим. Просто меня преследует мысль, не унаследовала ли я от отца его феноменальную неудачливость. Хоть бы это ограничилось сферой личных отношений и не перешло в область деловую.

— Не терзайся по этому поводу. Людвиг просто дурак. Потерять такую женщину, как ты, может только прирожденный дебил.

— Я еще раз процитирую свою маму. Она говорила: «Дочка, помни, мужчина и женщина никогда не могут быть друзьями!»

— Я очень уважала твою маму, но в этом вопросе она ошибалась. Настоящий мужчина может быть и любовником, и другом, и мужем. Кстати, Алекс вполне отвечает всем этим требованиям. Он шикарный самец и вместе с тем надежный человек и опытный делец. Что тебе еще надо?

— Погоди, ты говоришь так, как будто это мне предстоит определить, быть нам вместе с ним или не быть. Какие у тебя основания?

— Крошка, не пытайся обмануть меня. Он без ума от тебя. А ты в силу своих комплексов боишься ответить ему взаимностью.

Инга покраснела.

— Ты все преувеличиваешь!

— Да нет! Ты скоро убедишься, что выбранная тобою линия поведения неправильна. Он — твоя судьба.

— Не знаю. Уж так, как я отнеслась к Людвигу, мне повторить было бы трудно. Ну а результат? Что я получила в ответ?

— Инга, мне не нравится твое настроение. Забудь то, что было. Иди вперед. Жизнь дает тебе уникальный шанс.

— Не волнуйся за меня. Я в полном порядке. Обещаю тебе улыбаться десять раз на день. Прости меня за приступ пессимизма.

— Ладно, будем в контакте. Я обещаю тебе по одному письму в неделю.

— Не давай опрометчивых обещаний. Столько писать ты не сможешь.

— Это почему же? Одно письмо в неделю любимой подруге. Запросто. В случае чего пожалуйся на меня моей маме.

— Ну-ну. Посмотрим!

— Инга, Господи! Как мне не хочется уезжать отсюда! — Голос Клары прозвучал жалобно. Чувствовалось, что там, вдалеке, ей действительно было невесело.

— Увы, ехать тебе все же надо. Ну потерпи! Получишь образование и возвратишься. Тут в нашей глухомани цены тебе не будет!

Клара немного вымученно улыбнулась.

— Ладно, буду держаться. А ты мне пообещай, что, когда Алекс тебя пригласит в очередной раз куда-нибудь, ты не станешь капризничать и примешь его приглашение. Пойми, вы созданы друг для друга!

— Ладно, обещаю. А ты терпи и учись.

Инга помахала рукой вслед удаляющемуся автомобилю Клары и закрыла глаза, чтобы не видеть, как силуэт ее машины тает вдали. Такая примета была у ее матери. Не надо пристально смотреть вслед уезжающему, потому что это может стать причиной проблем для путешественника.

Подруга уехала, а проблемы Инги остались. Опять с изношенной оросительной системой. Ей пришлось снова бегать к пульту и регулировать подачу воды. В первую же паузу она взглянула на часы. Господи! Он уже, наверное, подъехал к забору. И мне пора!

Инга завела машину и подъехала к месту встречи с Алексом. Ее ждало разочарование. Его она не обнаружила. Ремонтом забора занимался какой-то юноша, показавшийся ей знакомым. На нем были темные очки, а голову прикрывала широкополая шляпа. Ей в первый момент показалось, что юноша фыркнул, как бы сдерживая смешок.

Не понимая что к чему, она стояла и зачарованно смотрела, как тот ловко орудует кусачками и изоляционной лентой. Вдруг он обернулся, снял очки и шляпу, и Инга узнала в нем еще одного своего одноклассника, который в школьные годы был, мягко говоря, к ней неравнодушен. Она несколько мгновений раздумывала, стоит ли возобновлять знакомство, но одноклассник с широкой улыбкой воскликнул:

— Это я, как я рад тебя видеть! Я и не сообразил, что чиню электрический забор между владениями этого пришельца и твоим поместьем!

— Да ладно! Тоже нашел поместье.

— Возьми меня в мужья, и я сделаю из твоей собственности конфетку!

— Ты хороший парень, Роберт, и мог бы подойти мне, но, увы, ты так молод!

— Как это молод? Мы же учились с тобой в одном классе!

— Вот именно! Разница между мужем и женой должна быть лет десять — он просто обязан быть старше.

Это была игра. Дело в том, что Роберт в школьные времена считался официальным поклонником Инги. Она, продолжая игру, поинтересовалась:

— Надеюсь, что у тебя есть очаровательная подруга?

— И не одна, — самонадеянно изрек парень. — Но все это не то. Мне хотелось бы поговорить с тобой совсем о другом.

— Поздно. — Голос Инги прозвучал очень жестко. Ей вовсе не хотелось обижать старого друга, но другого выхода просто не было. Этот вежливый и не очень решительный юноша слишком во многом уступал Алексу.

Тут Инге захотелось дать самой себе пинок. При чем тут Алекс? Что это еще за альтернатива? Но человек тем и силен, что проще всего ему обмануть самого себя.

Роберт протянул к ней руку и коснулся ее плеча. Она не произнесла ни слова. Но, когда парень наткнулся на ее взгляд, он все понял без слов. И все же в слабой и неизбывной мужской надежде — а вдруг? — Роберт прошептал:

— Не гони меня, а?

Меньше всего Инге хотелось обидеть влюбленного в нее парня, но она понимала, что минутная слабость может очень дорого обойтись им потом. Именно поэтому железным тоном она произнесла:

— Все, Роберт! Остановись! Как говорит молодежь, отвали, видишь, нет любви!

Роберт не ожидал такого резкого отпора и вдруг сник. Он забормотал:

— Инга! Если бы я мог не думать о тебе, то не делал бы этого! Но…

— Никаких «но»! У нас разные дороги. У тебя будет жена, которая тебя станет любить и ревновать. А теперь, признаюсь тебе, мои мысли направлены в другую сторону. Понял?

— Понял, — удрученно сказал Роберт. И самокритично добавил: — Ему я не конкурент! Он богат, красив, умен!

Инга оборвала этот разговор, когда услышала очередной вопрос Роберта:

— А ты, собственно, почему пришла сюда? На свидание?

— Нет! При чем тут свидание? Это граница моих владений, и мне важно, чтобы все тут было в порядке.

Ровно в эти мгновения появилась высокая широкоплечая фигура. Естественно, это был Алекс. Он остановился в нескольких шагах от парочки и внимательно посмотрел на них.

— Ребята? В чем дело?

Инга не произнесла ни слова. Роберт молча кивнул ей и сдавленным голосом произнес:

— Алекс, все, что вы мне поручили, я выполнил. Могу идти?

— Конечно. Завтра подведем итоги и рассчитаемся.

Школьный знакомый Инги исчез, как будто его здесь и не было.

— Будем считать, что проблема забора решена, ладно? — Голос Алекса был спокойным, чувствовалось, что он действительно хочет этот вопрос закрыть. Он сделал пару шагов в сторону Инги, и она напряглась.

— Он тебя чем-то обидел? — охрипшим голосом поинтересовался Алекс. — Скажи, у меня есть возможность его укоротить.

— Нет, никто из нас двоих никого не обидел. Это другая история, которую вам и знать-то ни к чему. Это дело прошлое, и продолжения быть не может. Вы к этому никакого отношения не имеете! Забудьте, ладно?

— Ладно, постараюсь. — Он улыбнулся. — А что я за это буду иметь? — Его пальцы нежно, хотя и довольно фамильярно, коснулись полных губ Инги.

Ее словно током ударило.

— У тебя на редкость сексуальные губы, — странным голосом произнес Алекс.

Она, словно не слыша вопроса, упрямо повторила:

— Роберт не имеет никакого отношения к нашим проблемам. Он не сделал мне ничего плохого.

— Плевать мне на него! Мне гораздо дороже то, что ты употребила выражение «к нашим проблемам». Значит, у нас есть «наши проблемы»? — Алекс улыбнулся какой-то провокационной улыбкой, в его глазах мелькнули огоньки. Казалось, что он знает что-то, о чем она только смутно догадывается. — А вообще-то, лучше ему не появляться на твоей орбите. Он тебя явно хочет, а этого я ему не прощу. Да и ты постарайся не встречаться с ним.

— Я обязательно последую вашему совету. До свидания, я возвращаюсь домой.

— Тебя кто-то там ждет? Зачем тебе спешить? — Его голос был наполнен такой сексуальной энергией, что Ингу охватила нервная дрожь. У нее было ощущение, что ее притягивает к Алексу неведомая сила, как железные опилки к магниту.

Она упрямо тряхнула головой, отгоняя наваждение.

— До встречи! Я должна идти.

Он медленно стал приближаться к ней.

— Ты так вкусно пахнешь цветами. Не спеши, ну не уходи. Не просто цветами, а полевыми цветами.

Ей показалось, что в голосе Алекса прозвучала насмешка. Инга ощетинилась и решила отомстить ему тем же:

— Я знаю, чей запах вам напоминаю — полыни. Это очень благородный запах, который обожают все ковбои. Он уступает только крапиве, — Она постаралась придать голосу сладкий оттенок, но не забыла на всякий случай отступить на шаг от Алекса.

— Ну уж нет! Крапива не в счет. Конкурентом полыни может выступать только чертополох.

Неизвестно, как долго продолжалась бы эта ботаническая дискуссия. Но когда Инга повернулась к Алексу и одарила его своей самой ослепительной фирменной улыбкой, то даже этот стойкий боец лирического фронта замолк, сраженный блеском белоснежных зубов и совершенной линией губ.

— Конечно, я пахну чертополохом. Я собирала этот сорняк пару месяцев назад, вот никак и не отмою его дух.

— Дорогая моя, не надо каждую нашу встречу ощетиниваться против меня. Ты знаешь, что мое самое большое желание заполучить тебя… надолго, пожалуй, навсегда… всю. И я добьюсь этого, потому что ты сама хочешь того же, хотя и пытаешься из чувства противоречия доказать обратное. Ты удивительно красивая, сильная и умная девушка. Мы будем отличной парой, и у нас будут классные детишки.

Инга покраснела, но сумела справиться с собой.

— Спасибо за комплименты в мой адрес. Только любопытно, сколько женщин до меня слышали эти слова?

— Во-первых, это не комплимент, а признание реальности. А на детскую тему, поверь мне, я никогда ни с одной женщиной не разговаривал.

Но Инга никак не хотела сойти с тропы войны.

— Понятно. Если кто-нибудь из подруг намекал, что в перспективе может получиться бэби, вы посылали ее подальше. В лучшем случае, снабдив суммой, необходимой для избавления от нежелательных последствий.

Алекс как-то устало сник.

— Ради Бога, остановись. Не надо глупых пошлостей. Тебе это вовсе не к лицу. Я понимаю, что это извращенное проявление твоей ревности к моему прошлому. Но я ведь тогда не знал о том, что на свете есть девушка, которой суждено стать моей судьбой. Да, у меня были романы, но никогда я не стал бы обращаться так, как описываешь ты, даже с последней потаскухой, а таких, кстати, среди моих знакомых не было.

Разговор вроде бы исчерпал себя.

— Все, я пошла. — Тон у Инги был решительным.

— Подожди. Сначала ответь мне на один вопрос. Антигистаминный препарат при тебе?

— Да.

— Ну ладно, иди. Если тебе сейчас мое общество не нужно, я не стану навязываться.

Инга постаралась воспользоваться моментом. Она резко повернулась и пошла в сторону своего дома. Это мне-то не нужно твое общество? — молча задала она Алексу возмущенный вопрос.

Ей с трудом удавалось сохранять душевное равновесие. Сейчас ей было даже труднее, чем в тот момент, когда она узнала, что Людвиг женат. Успокойся, все в порядке! Она повторяла про себя это заклятье раз за разом. Жизнь была бы гораздо проще, подумала Инга, уже войдя в дом, если бы мне удалось влюбиться в какого-нибудь простого парня, доброго, непьющего, работящего. Через несколько минут подобных размышлений она твердо сказала себе: не пытайся себя обмануть, тебе нужен только он.

К действительности ее возвратил звонок телефона. Подождав несколько секунд, она подняла трубку.

— Мне показалось, что ты думала обо мне, о нас. Правда?

Онемев, Инга не сразу нашлась, что ответить Алексу. Он, как всегда, попал в точку.

— Если не хочешь говорить сейчас, запиши мой номер.

— Зачем он мне? Я никогда не позвоню по нему.

— Инга, не зарекайся. Мало ли что. Пойми, я не навязываюсь. Я просто знаю, что мы обречены быть вместе. Я терпелив и буду ждать, пока ты дозреешь до этой мысли.

Она знала, что он прав. А Алекс вдруг заговорил о деле. Он напомнил ей о своем предложении. Если она соберется продавать поместье, то первым соискателем готов стать он.

Это почему-то взбесило ее.

— Прошу запомнить, что я ничего не продаю, в том числе и… себя! — Инга резко повесила трубку и как разъяренная тигрица стала метаться по дому. Потом отправилась на кухню, наполнила водой чайник и включила газ.

Как только чайник закипел, раздался стук в дверь. У нее не было сомнений в том, кто этот гость. Она молча открыла дверь, и в дом вошел Алекс.

— Садитесь, — безразличным голосом предложила Инга, показав рукой на кресло.

— Спасибо, я постою. Так что тебя все-таки мучает?

— Вы должны догадываться. Помните наш разговор о ремонте забора? Как вы смели не просто оплатить его, но и зачислить на мой банковский счет эти деньги? Я не нищая!

— Инга! Не надо глупостей. Эти деньги не имеют никакого отношения к забору. Ты знаешь, что вскоре после ремонта один из моих работников трактором повредил этот проклятый забор на пограничном участке. Это — оплата его неуклюжести, а не оскорбительная благотворительность.

— А почему за мелкое повреждение вы перевели такую несуразно большую сумму? Повторяю еще раз и прошу вас запомнить: да, я не могу назвать себя богатой, но все же пока не нуждаюсь в благотворительности соседей.

— Инга, — Алекс выговорил ее имя с непередаваемой нежностью, — успокойся, перестань дрожать, хотя у тебя тут ужасно холодно. Слушай, потрать часть тех денег на покупку обогревателя.

— Продолжаете попытки подкупить меня? — Она проговорила это упавшим голосом. Видно, эмоциональный взрыв утомил ее.

— Не считай меня таким недальновидным. У меня нет такой необходимости. Мы жаждем друг друга в равной мере. И вместе с тем ты под любым предлогом пытаешься оттолкнуть и обидеть меня. Чего или кого ты так боишься: меня или себя?

Он оказался рядом с Ингой. Потом взял ее за запястья и притянул к себе. И тут она невольно прильнула к его горячему сильному телу, как ребенок, нуждающийся в защите от злых сил. Почему-то она сочла нужным сообщить ему, что не голодает и у нее все есть. Он, казалось, не удивился этой фразе, но заметил, что никаких признаков того, что на кухне дома что-то готовится, не обнаружил.

— Пойдем куда-нибудь перекусим, — предложил Алекс.

Инга посмотрела на него и ничего не произнесла в ответ. Правда, казалось, от ее ярости не осталось и следа. Себе она могла признаться, что больше всего на свете ей хотелось бы покоиться в этих сильных руках, забыть все тревоги и заботы, смотреть на его губы, когда он произносит предназначенные ей ласковые слова. От его необычного запаха — смеси хороших мужских духов и неуловимого чего-то еще — у нее кружилась голова и подкашивались ноги.

— Инга, — обращаясь к ней, он пристально поглядел ей в глаза, — ну что, мы идем?

— Нет… я не могу. Я вечером обязательно должна быть дома.

— Почему?

— Мне надо будет проконтролировать, как растет перец. — Ее ответ прозвучал неубедительно, и она сама ощутила это.

— Ну хорошо, насладишься своими стручками и отправимся поужинать. Я не могу оставить тебя здесь замерзать и умирать с голоду.

— Нет, нет, я не могу! — Инга была близка к панике. Она понимала, что еще немного — и она сдастся. Вопрос, вырвавшийся у нее как бы против воли, озадачил Алекса: — Признайтесь, вы ведь женаты?

Он рассмеялся, так по-детски наивно прозвучал этот вопрос.

— Нет, не женат, не помолвлен. У меня нет никаких порочащих связей и детей на стороне!

— Хорошо, в таком случае я принимаю ваше приглашение.

— Если мы отправимся прямо сейчас, то я обещаю доставить тебя домой к девяти. Идет? Ты любишь острые блюда?

— Обожаю!

— Тогда отправимся в один кабачок, который я нашел в городе. Блюда тихоокеанского меню, к тому же они требуют для нейтрализации приличного количества сухого вина.

— Но мне надо переодеться. Не могу же я вечером идти в джинсах.

— Одевайся, а я тем временем закажу столик по телефону.

Инга управилась быстро. Переодеваясь, она пыталась анализировать ситуацию. Ну что страшного произойдет, если они отужинают? Она понимала, что не честна перед собой, потому что догадывалась: сегодняшний вечер — это старт в какое-то долгое и непредсказуемое путешествие. Она отправится в него не одна. Рядом с ней будет мужчина, который, глядя на нее с вожделением и страстью, ни разу не обмолвился о любви. Зато открыто подчеркивал, что хочет заполучить ее в качестве любовницы.

 

6

Войдя в комнату, где Алекс дожидался ее появления, Инга вздрогнула от неожиданности. Он не сидел за столом, а стоял и внимательно разглядывал ее рисунки. Потом оценивающе посмотрел на нее глазами, в которых совершенно очевидно зажглась страсть. Его взгляд уперся в высокую грудь, скользнул по шее и остановился на губах. От откровенности этого взгляда ей стало немного не по себе. Ее щеки покрыл румянец.

— Ты выглядишь потрясающе, — признал Алекс. — Твои волосы напоминают мне водопад, а глаза — лесные озера. Ты прекрасна, как дикарка, выросшая среди природы.

Собрав всю свою волю, Инга постаралась говорить холодно:

— Вы тоже выглядите великолепно. Ну что, удалось заказать столик? — Честно говоря, ее испугало, как она отреагировала на его искреннее восхищение. А может, это просто комплименты опытного соблазнителя, хорошо дозированная мужская лесть?

— Да. Все нормально. Я даже сообщил им, что мы будем торопиться. А кстати, почему тебе надо быть дома с такой точностью?

— Поливочная система барахлит, мне надо ее контролировать каждые пару часов. — Инга сказала это так, как будто она была опытным механиком и отладка системы для нее повседневное дело.

— Слушай, потрать деньги, которые я тебе перевел, на ремонт этой дурацкой системы.

— Обязательно так и сделаю, сэр!

— Вот видишь, когда захочешь, можешь говорить со мной по-человечески! А ты не замерзнешь в этом легком наряде?

— Надеюсь, в ресторане есть отопительная система. — Инга не могла признаться ему, что у нее просто нет ничего подходящего, чтобы надеть поверх этой кофточки.

Алекс снова посмотрел на рисунки и заметил:

— Неужели ты сейчас ничего не рисуешь? Это преступление.

Она подумала: если он еще раз меня пожалеет по любому поводу, ему придется ужинать в одиночестве. По выражению лица Инги он, казалось, понял ход ее мыслей. Улыбнулся.

— Ну и колючка ты все-таки! По-моему, тебе надо будет продолжить образование.

— Да, я хотела бы это сделать, но сейчас такой возможности у меня нет. Вы же это отлично понимаете. Не надо меня заводить. Всему свое время.

Ресторан, куда они приехали, оказался вовсе не кабачком, а заведением новым и, видимо, очень дорогим. Инга не бывала еще в таких шикарных заведениях. И, конечно, ее очень радовало то, что спутником ее был Алекс.

Когда официант принял заказ, разговор за столиком вдруг принял неожиданное направление.

— Мне кажется, — изрек Алекс, — тебе надо на какое-то время приостановить выплату долгов, положить деньги на какой-нибудь банковский счет и возобновить выплату, как только набегут проценты. И наплевать на то, что станут думать и говорить о тебе окружающие.

— А что будете думать вы?

— Что ты умная и дальновидная девушка. Признаюсь, что полезность инвестиций я понял еще в школе. Когда друзья проедали каждый грош, я вкладывал в разные финансовые операции все, что у меня было. И не прогадал. Кстати, в сельское хозяйство умелое вложение денег довольно прибыльно. Но, чтобы осознать это, мне пришлось пройти через нелегкие работы в различных хозяйствах и на фермах. Зато сейчас меня никто не обведет вокруг пальца рассуждениями о превратностях судьбы урожая или приплода коров, овец или свиней.

Инга была удивлена.

— Это, видимо, была тяжелая наука и практика.

— Нелегкая, но полезная. Кстати, и для здоровья тоже! К тому же я сумел доказать кое-что и самому себе.

— Что значит это «кое-что»?

— Я объясню тебе через некоторое время. Только сначала расскажи мне, почему твои родители выбрали именно это место, чтобы заняться тем, в чем они ровным счетом ничего не смыслили.

— Я уже говорила, что мой отец был романтичным чудаком. Он считал, что в городах цивилизация обречена на медленное вымирание. А вот в сельской местности, если принести туда прогресс, она закрепится и пойдет вперед, благодаря здоровому образу жизни и традиционной сельской нравственности.

— А твоя мать разделяла эти воззрения?

— Скорее всего, да. Иначе зачем бы она безропотно последовала за ним в эту глушь? Она совершенно очевидно томилась здесь, но в ее жизни был смысл — она любила своего мужа.

— Дело в том, что твой отец с самого начала руководствовался ошибочным посылом. Получать стабильный доход с такой усадьбы, как ваша, можно только при условии, если имелся первоначальный капитал, который позволял бы маневрировать в неурожайные годы. А такого капитала, как я понимаю, у него не было.

Инга не возражала, и он продолжил рассуждения:

— Как ты планируешь развитие своего хозяйства?

Она с готовностью изложила перспективы.

— Ну неужели ты не понимаешь, что все ожидаемые тобой доходы будут в лучшем случае на грани самоокупаемости.

Их беседа была прервана приходом официанта, который принес закуски и первое. Но буквально после одного глотка острого экзотического варева Алекс возобновил разговор, который был для Инги одновременно и неприятным и интересным.

— Так все-таки когда ты реально сможешь расплатиться с отцовскими долгами?

— Хотела бы я это знать. Я очень стараюсь сделать это как можно быстрее. Для меня главное, чтобы из-за его непрактичности и неумения работать не пострадали другие люди.

— Наиболее пострадавшая сторона — ты сама, — задумчиво заметил он.

— Неужели вы не поступили бы точно так же, если бы вам пришлось исправлять ошибки вашего отца?

Лицо Алекса потемнело.

— Я никогда не знал своего настоящего отца.

— Ну хорошо, пусть в этом случае речь будет идти об отчиме.

Поглядев на Ингу сквозь бокал вина, он медленно произнес:

— Да, я выплатил бы его долги даже при условии, что у нас были бы не самые хорошие отношения. — Потом он резко изменил направление разговора: — Может быть, выгоднее продать твое хлипкое хозяйство? Ты расплатишься с долгами и начнешь новую жизнь.

— Любопытно, как это я ее начну, не имея ни денег, ни специальности, ни образования?

— Слушай, но ведь очень многие люди входят в жизнь после школы, не имея ничего за душой. Кстати, можно пойти и другим путем. Ты берешь у меня взаймы деньги, вкладываешь их в укрепление своего хозяйства, прибыльность его резко возрастает. Через два года ты сможешь расплатиться со всеми, в том числе и со мной. Я все просчитал, — признался Алекс.

Инга в который уже раз покраснела.

— Я ни за что не возьму у вас деньги. Я справлюсь с ситуацией сама.

— Каким же образом?

— Справлюсь, — упрямо прошептала она.

— Будь моя воля, я придушил бы твоих предков. Как они могли оставить тебя один на один с судьбой, с долгами, не дав тебе какого-либо профессионального образования?

— Так сложились обстоятельства. Это не было их злой волей. Они просто не смогли дать мне образование. А что сделали ваши родители для вашего успешного старта?

Конечно, Инга не собиралась обижать или огорчать Алекса. Но так уж вышло.

После долгой паузы он ровным голосом заговорил:

— Видишь ли, я уже сказал тебе, что не знал своего родного отца. Моя мать погибла в автокатастрофе, когда мне было всего шесть лет. Родственников у меня не оказалось. Меня отдали в приют. Прошел год, и я был усыновлен. Я очень полюбил свою приемную мать. Но ее муж не считал нужным вкладывать чувства в чужого ребенка. У него был сын от предыдущего брака. Я скоро понял, что никогда в глазах этого человека, моего приемного отца, не смогу подняться до уровня его родного сына. Жизнь была сносной, пока была жива моя новая мама. Когда она умерла, все рухнуло. Это случилось, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Через полгода я покинул тот дом навсегда.

Алекс сделал паузу.

Инга не перебивала его.

Через пару минут он продолжил свои воспоминания:

— Самым горьким было то, что приемная мать для меня стала гораздо ближе родной. Та, погибшая, мало занималась мной, часто жестоко наказывала. Мне казалось, что я раздражаю ее уже самим фактом своего существования. С каждым прожитым годом я, вырастая, подчеркивал ее возраст.

— Надо благодарить Бога за то, что вы провели хотя бы несколько счастливых лет. Как говорится, нет худа без добра. Испытания, выпавшие на вашу долю в юности, не сломили вас, а закалили.

Разговор был опять прерван появлением официанта. Тот поинтересовался, как понравились его гостям блюда. Оба дружно заверили, что ужин был великолепным. А чуть позднее Алекс заметил, что встретить такое великолепие в окружении ферм и полей — настоящее чудо.

Они допивали кофе, когда в зал вошел вместе с женой бывший школьный приятель Инги, тот самый, с которым у нее было нечто вроде первого в ее жизни романа. Он жалобно посмотрел на Ингу, и Алекс с удивлением заметил, как улыбка сползла с ее губ.

— Что так огорчило тебя? — участливо поинтересовался он.

— Нет, нет, все в порядке.

Но он все понял, когда увидел молодоженов.

— Между вами что-то было? — спросил нарочито равнодушно Алекс.

— Да ничего серьезного. Просто пару месяцев мы ходили на танцы и в кино. — Инга не сочла нужным посвящать Алекса в свою маленькую тайну.

— Но он выглядит так, как будто ты разрушила его счастье.

— Мне, честно говоря, хотелось бы прекратить разговор на эту тему.

Про себя во время затянувшейся паузы Инга думала: если я уступлю ему и он получит то, о чем говорит совершенно открыто, что это изменит? Да, какое-то время уйдет на страстные отношения. Но потом все сведется к вековому инстинкту — инстинкту продолжения рода. А как этот красавец поведет себя в такой ситуации?

От размышлений ее оторвало появление местной знаменитости — джазового пианиста. Это был грузный неопределенного возраста и неопределенной национальности человек. При первом взгляде на него ни у одного посетителя не возникало симпатии. Но стоило толстяку сесть за рояль, как все готовы были простить ему и внешность, и неопрятность. Каждый из слушающих оказывался зачарованным теми звуками, которые он извлекал из инструмента. Даже такой рациональный человек, как Алекс, подпал под очарование его музыки.

Рояль замолк. Инга не сразу вернулась к действительности. Она поймала себя на мысли, довольно необычной для нее. После рассказа Алекса о его трудном детстве ей так захотелось возвратить ему все, что он тогда недополучил: любовь, ласку, чувство комфорта.

А мысли Алекса тоже не стояли на месте. Отгадывая какую-то свою загадку, он спросил Ингу:

— Сколько тебе было лет, когда твои родители привезли тебя сюда?

— Почти десять, — не без удивления ответила она. — После европейской цивилизации, даже в не худшем ее проявлении, мне здесь так понравилось! Понимаете, здесь не было такого количества запретов, как в Польше. Здесь не было засилья автомобилей, полицейских, агентов безопасности, партийных деятелей, жуликов и мошенников. Мне этот мир показался раем на земле. Разницу той и этой жизни поняла и ощутила даже такая малышка, как я.

Продолжая беседу, Инга не забывала о присутствии в ресторане своего школьного приятеля и его ревнивой супруги. Почему у него такой затравленный вид?

У школьного друга, конечно, было имя. Его звали Ян. Да, несколько лет назад он и Инга пережили влюбленность и даже зашли достаточно далеко для юноши и девушки такого возраста — добрались до постели, правда не осознав всего того, что могут дать по-настоящему близкие отношения. Может быть, если бы Ян не дезертировал с любовного и лирического фронта, все двигалось бы вперед. Но, увы! То ли испугавшись перспективы, то ли не поняв, какой шанс ему дала судьба, Ян исчез. Инга поплакала, но, поскольку и с ее стороны это не было настоящим взрослым чувством, успокоилась достаточно быстро. Прошло несколько лет, и, женившись на настойчивой девице, которая поставила себе целью жизни заарканить приглянувшегося парня, Ян понял, какую злую шутку сыграла с ним судьба. Рядом с ним была хищная красивая самка, которой он нужен был только для постели. Но его тело и душа тянулись к другой, которая совсем недавно готова была слиться с ним во всех смыслах. А теперь воспринимала Яна только как старинного школьного приятеля, с которым можно поговорить по душам, но не более. Пожалуй, Роберту было лучше, подумала Инга. Ему хоть не надо было притворяться перед женой, поскольку таковой не было.

Отвлекшись от этих мыслей, она взглянула на Алекса. Ее поразило выражение его лица. Он смотрел на нее, как экспериментатор, наверное, смотрит на подопытного кролика. Взгляд этот был холодным, изучающим, лишенным конкретности. Казалось, на месте подопытного кролика могла бы быть любая другая. Но ее в данном случае интересовали только собственные перспективы.

Опять появился официант и предложил десерт.

— Мне черный кофе, — попросила Инга.

— А мне кофе и пирожное, самое кремовое, большое и сладкое! Не могу без сладкого, — улыбнувшись Инге, пояснил Алекс. — Должны же быть у человека слабости.

Инга вдруг увидела в нем мальчишку-сладкоежку, не знавшего материнской любви, и сердце ее наполнилось нежностью. Она как-то беспомощно и расслабленно улыбнулась.

Он безошибочно уловил ее настроение и усмехнулся. Но она не собиралась так просто сдаваться. Как бы ни был он мил и хорош, я не должна уступать, уговаривала Инга себя. Ее взгляд, когда она рискнула посмотреть на Алекса, выдал ее. Он был слишком наблюдателен, чтобы не понять ситуации.

— Малышка, не трать нервы и время зря. Чему быть, того не миновать! И зря ты пытаешься сопротивляться! Это судьба.

— Не знаю, о чьей судьбе тут идет речь. Во всяком случае, не о моей!

— Перестань, прошу тебя. И запомни, ты для меня существуешь только с того момента, как я тебя увидел. Всего, что было до этого, просто не было.

Инга замерла, ее губы пересохли. Она поняла, что он имеет в виду.

— Ян ни в чем не виноват. — Ее голос был тих.

— Виноват! Он упустил тебя — женщину, которая дала бы ему все, и связался с куклой, для которой он просто формальность, фигурант в брачном свидетельстве. Он упустил тебя — женщину, которую забыть невозможно. И самое смешное заключается в том, что в полной мере он осознал это только сейчас, увидев нас вместе. До этого у него существовали иллюзии о возможности тайного романа с тобой. Глупец!

— Не надо преувеличивать, я обычная женщина, а не какая-нибудь валькирия. И ничего такого между нами не было, смешная влюбленность двух подростков.

Алекс помахал рукой официанту.

— Счет, пожалуйста!

Снова заиграл пианист.

Алекс красивый, удачливый, внимательный и богатый, говорила себе Инга. Он убеждает меня в своем страстном желании обладать мной, обещает блаженство и даже стабильность. Но, увы, он ни словом не обмолвился о таком чувстве, как любовь. А для меня без любви невозможно все остальное.

Музыка стихла, и голос Алекса возвратил Ингу к действительности:

— Ты довольна вечером?

— О да! Все было просто замечательно!

— Ну так уж и все?

Как ни странно, уходя, Алекс бросил на Яна такой взгляд, что даже самый отъявленный тугодум смог бы понять, что больше вблизи Инги тому появляться не следует. Она не смогла бы точно описать свою реакцию на эту ситуацию. Но в глубине души почувствовала известное удовлетворение.

Пока они наслаждались экзотической кухней и хорошей музыкой, погода испортилась. Затрусил мелкий дождик, заметно похолодало. Инга вздрогнула от озноба.

В машине они ехали молча. Она в душе радовалась, что и ее хозяйство, и усадьба ее соседа расположены не в низине, а на холме. Значит, какой бы сильный дождь ни зарядил, даже на несколько дней, им не грозит затопление. От хозяйственных мыслей ее отвлек голос Алекса. Кажется, фразу, которая с трудом дошла до ее сознания, он произносил уже не в первый раз:

— Останься на эту ночь со мной, Инга!

— Это невозможно! Исключено! — тревожно произнесла она, словно опережая совсем другой возможный ответ.

На минуту возникла ситуация, которая отвлекла Алекса от продолжения разговора. Навстречу им на большой скорости приближался огромный грузовик. Дорога уже была скользкой, а он несся по их полосе движения. Но Алекс, умело притормозив, а потом резко увеличив скорость, разминулся с опасной махиной.

Когда они подъехали к воротам усадьбы Инги, она попыталась выйти и открыть их.

— Сиди на месте, — произнес он тихо, но таким властным тоном, что по ее спине пробежал холодок.

Алекс вышел из машины и открыл обе створки.

— Не надо закрывать ворота, ведь вы скоро поедете обратно, — сказала Инга. — Красть у меня нечего, а свет в доме покажет, что я возвратилась.

— Разумное предложение.

Ага, значит, у него нет агрессивных намерений в отношении меня, подумала она, с одной стороны, с облегчением, а с другой — с разочарованием. Ей так хотелось ощутить вкус его поцелуев, но… а что «но», Инга и сама не понимала. Хотя, честно говоря, она хотела, чтобы он зацеловал ее до потери сознания, так, чтобы быть готовой отдаться ему, не имея больше возможности сопротивляться. Она испытала такой прилив желания, что даже испугалась. А в это время Алекс выключил зажигание, мотор умолк.

— Я провожу тебя до дверей, — просто сказал он.

— Не стоит, вы только промокнете. Здесь нет разбойников, которые готовятся напасть на меня из кустов.

Словно не слыша ее слов, Алекс взял ее под руку и молча повел к темному пока дому. Когда они подошли к двери, он каким-то необычным, отрешенным голосом произнес:

— Инга…

Все, теперь она уже знала, что будет дальше. Она больше не могла сопротивляться. Он стал страстно целовать ее, а она дрожала в его объятиях, все больше воспламеняясь.

Инга ощущала его твердые и жаждущие губы, через которые в ее тело вливался жидкий огонь. Зачем я сопротивлялась ему, ведь это так сладко… А что будет потом? — задал вопрос еще способный мыслить рационально уголок ее сознания. В ответ на этот безмолвный вопрос она даже взмахнула беспечно рукой. Алекс был озадачен этим жестом, не будучи, естественно, способным истолковать его суть. Но он тут же забыл об этом, продолжая покрывать ее лицо, шею, губы горячими поцелуями и бормоча ласковые слова. Поцелуи и слова чередовались, и голова у Инги кружилась, а ноги все ощутимее слабели. Она шептала его имя и готовно отвечала на его поцелуи.

— Разреши мне зайти в твой дом, — умоляющим тоном произнес он.

Инга подняла вдруг ставшие тяжелыми веки и внимательно посмотрела на Алекса. Его глаза сияли, а губы продолжали свою разрушительную работу. Собрав остатки воли, она прошептала:

— Нет! — И повторила уже тверже: — Нет, пожалуйста, только не сегодня. — Он сильнее прижал к себе податливое тело, а она опять почувствовала, как обретенная было решимость улетучивается. — Пожалуйста, Алекс. Не надо… сегодня. Я еще не готова.

— Хорошо. Я буду ждать. — Его голос прозвучал ровно, словно эти слова были воспроизведены каким-то механическим устройством. Не было заметно ни одной эмоции, ни одного оттенка чувства. — Успокойся, я только подожду, пока ты зажжешь свет. Кстати, давай я посмотрю механизм управления оросительной системы. Я разбираюсь в этом.

— Нет, спасибо. Не стоит пачкать такой элегантный костюм. — Инга снова подумала: вот в чем заключается принципиальная разница между Алексом и Людвигом. Тому и в голову не пришло бы предложить какую-либо практическую помощь. Он умел только брать.

Алекс опять поцеловал ее, но уже совершенно другим поцелуем.

— Войди, пожалуйста, в дом, проверь, все ли в порядке, а потом выйди на крыльцо и скажи мне, что все спокойно. Я после этого отверну краны в системе и тут же удалюсь. Признаюсь, что в таком состоянии, в каком я сейчас нахожусь, я не рискнул бы зайти к тебе.

Инга, всегда входившая в собственный дом без каких-либо колебаний и опасений, на этот раз, проверяя комнату за комнатой, вздрагивала от каждого шороха. Наконец она крикнула ожидавшему ответа Алексу:

— Все в порядке!

— Спокойной ночи, — послышалось в ответ.

Инга прижалась лицом к прохладной стенке. Господи, что происходит со мной? Ответ она знала. Формально она не была невинной девицей. Но детский роман с Яном вообще не шел в счет. Это совпало с ее ужасным душевным состоянием. Мать умерла. Отец сорвал ее с учебы и заставил заниматься нудной, совершенно не интересовавшей ее работой. Так получилось, что Ян оказался единственной опорой для нее в жестоком мире. Они вслух мечтали о том, как поженятся и будут жить долго и счастливо. Она слабо верила в предстоящее счастье, знала, что обманывает и его, и себя. Этот парень был вовсе не тем, с кем она хотела бы связать свою судьбу.

О скоротечном увлечении Людвигом думать ей было и вовсе просто противно. А тут от ее дома с каждой минутой удаляется машина, увозящая красивого, доброго, заботливого и надежного мужчину, а она ломается, как перезрелая девица, хотя понимает, что готова ответить ему взаимностью.

По крыше застучали капли дождя. Сквозь залитые водой стекла огни удалявшегося автомобиля фантастически преломлялись и прыгали. Инге стало невыносимо грустно.

Последняя ее мысль, перед тем как погрузиться в неспокойный сон, была довольно неожиданной: интересно, чувствовала ли мама в отношении отца то, что я чувствую в отношении Алекса?

 

7

Инга спала тревожно. Сны были рваными, реальность в них путалась с фантастикой и даже мистикой. Она несколько раз просыпалась, что ей вовсе не было свойственно, и забылась в очередной раз, когда ночь уже полностью вступила в свои права, а за окном стояла давящая темнота.

Разбудил ее какой-то дребезжащий звук, и она не сразу осознала, что звонит ее допотопный телефонный аппарат. Возвращаясь к действительности, Инга с тревогой подняла трубку. Обычно в это время ей никто не звонил.

Не поздоровавшись, Алекс охрипшим голосом спросил:

— Что там у тебя происходит?

— В каком смысле происходит? Ничего. Который сейчас час?

— Почти полночь! Зачем ты включила всю иллюминацию вокруг своих хором?

— Я ничего не включала!

— Что за странные звуки слышны мне в трубку?

— Это звонит мой будильник, напоминая, что пора проверить оросительную систему. Сейчас пойду проверю.

— Не делай этого. Пожалуйста, не выходи. Я очень прошу тебя. Я мчусь к тебе!

— Зачем? Здесь все спокойно, не утруждайте себя.

— Я еду. Никому не открывай двери. Когда подъеду я, то постучусь и обращусь к тебе по имени. Слышишь, ты откроешь только мне. — И он положил трубку до того, как Инга, обескураженная его тоном, успела спросить, что вызвало его опасения.

Потом снова раздался звонок, и Алекс продиктовал ей номер своего домашнего телефона.

Обеспокоенная, пожалуй даже напуганная, Инга, дрожа всем телом, возвратилась в спальню. Ей надо было одеться. Не могла же она встретить гостя, что бы там ни происходило, в ночной рубашке.

Вскоре она увидела, как по потолку и стенам скользнули отблески фар, и уже через несколько минут автомобильный мотор затих рядом с воротами ее дома. В дверь тихо постучали, и она услышала, не без волнения, уже такой знакомый голос Алекса:

— Инга, дорогая, открой. Это я.

Инга без колебаний распахнула входную дверь и тревожно спросила:

— Что случилось? — Она буквально втянула своего позднего гостя в дверь.

Алекс бесшумно скользнул в комнату, бережно затворил за собой дверь и сообщил:

— Понимаешь, несколько часов назад меня ограбили. Я еще не полностью знаю, что утащили, да мне в общем-то и наплевать на это — ничего ценного у меня не было. Огорчителен сам факт. Особенно неприятно то, что грузовик, разбудивший меня шумом мотора, двинулся в твоем направлении. А может быть, все было наоборот: сначала они заехали к тебе, а уж потом направились к моему дому.

Свет, пробивавшийся снаружи, позволял разглядеть его лицо, заострившееся от тревоги… тревоги за нее, а не за себя. Сердце Инги захлестнула волна благодарности. В ее короткой жизни он был первым, кто абсолютно бескорыстно тревожился за нее и ее жалкую собственность, дающую тем не менее ей хлеб насущный.

— Не скрою, я поражена этим фактом. У нас на Аландах это редчайшее явление. Здесь живут честные люди. Не представляю, откуда могли появиться здесь эти гастролеры. Что они взяли?

— Материалы для ремонта забора и кое-что из инструментов.

— Я пойду посмотрю свой хозяйственный сарай.

— Нет, это сделаю я. Пожалуйста, посиди в комнате.

— Хорошо, давайте пойдем на компромисс, учитывая, что это мои владения. Мы отправимся вместе.

Неожиданно Алекс прижал ее к стене двумя руками. Выражение лица его было каким-то потусторонним, глаза сверкали.

— Инга, будь осторожней. Ты просто нарываешься на наказание.

Он быстро и жестко поцеловал ее, словно это и было наказанием. Она вздрогнула, как от электрического удара, и тут же странно расслабилась, словно давая повод к продолжению.

— Ты просто сводишь меня с ума, — сказал Алекс, — хотя пока мы не очень-то продвинулись с детского уровня. Пожалуйста, останься в доме. Не знаю почему, но у меня очень тревожное настроение.

Глянув на выражение его лица, Инга согласилась:

— Ладно, договорились, уберите, пожалуйста, руки. Мне больно.

При следующих словах Алекса она не смогла скрыть изумление.

— Если со мной что-нибудь случится, обещай, что немедленно сбежишь отсюда. Вот ключи от моей машины.

Инга еще озадаченно молчала, когда он, выключив верхний свет, исчез в темноте. Она осталась в одиночестве. Было слышно, как шелестят листья и все слабее падают дождевые струи. От необычности ситуации на душе у нее стало очень тревожно.

Алекс возвратился бесшумно и довольно скоро. Услышав, как открылась дверь, Инга вздрогнула.

— Это я, — успокаивающе произнес он.

Новости были крайне огорчительными. Воры украли пульт управления и некоторые механизмы оросительной системы. В каком-то озверении они перерезали пластиковые трубы. С корнем были выдернуты все посадки в оранжерее и теплицах. Погибли ее любимые растения — выкорчеванные и здесь же брошенные кусты перца и плети гороха.

— Самое страшное, что у меня в хозяйстве ничего не было застраховано, — деревянным голосом, ни к кому не адресуясь, произнесла Инга. — Я не могла платить страховые взносы. Зачем им понадобилось это оборудование и зачем они так варварски порушили все остальное?

— Ну, положим, кое-что они могут преспокойно продать. — Алекс притянул дрожащую всем телом Ингу к себе. — Думаю, что до расследования инцидента тебе лучше здесь не оставаться. Бери зубную щетку, необходимые вещи и поехали.

— Куда? Здесь мой дом. Не могу же я потерять его из-за кучки подонков.

— Ты его не потеряешь. Но сейчас есть только два выхода из ситуации. Либо я остаюсь тут с тобой. Либо ты уедешь со мной. Что ты выбираешь?

Она подняла голову и заметила, что его лицо озарено призрачным светом, пробивающимся через окна от наружного освещения.

— Я оставляю выбор за вами, — обреченно прошептала Инга.

— Значит, едешь со мной. — Он вопросительно посмотрел на нее. — Тебе долго собираться?

— Нет. Не в этом дело.

— А в чем же?

— Я не могу бросить скот и птиц!

Алекс был опытным в сельскохозяйственных проблемах человеком, несмотря на свой сугубо городской вид. И он понял Ингу. Они тут же отправились к птичнику и загону. Включив фонарь, он с удовлетворением отметил, что с птицами все в порядке. Вандалам тут нечего было делать. А загон оказался пуст!

— Они увезли коров в том крытом грузовике, который нам повстречался на дороге, — тихо заметил Алекс. — Причем это был, видимо, второй рейс. Первым они вывезли оборудование и материалы для ремонта забора. Сволочи, мерзавцы! Не переживай так, безвыходных ситуаций не бывает.

Инга промолчала. Что она могла сказать? Сердце ее сжал спазм. Неизвестные негодяи за одну ночь разрушили дело жизни ее отца и ее самой.

— Поехали, — сказал Алекс. — По дороге заедем в полицию. Хотя я уже звонил туда, они обещали кого-нибудь для начала прислать сюда. Надо добиться, чтобы они возбудили уголовное дело.

Инга быстро собралась. Он проводил ее до машины, открыл ей дверцу и заботливо накинул ремень безопасности.

— Учти, завтра все будет выглядеть не так мрачно, как сегодня. Хотя этих подонков я бы передушил собственными руками, их будут сулить по закону. Думаю, что они достаточно хорошо осведомлены о твоей жизни. И это может стать зацепкой к их поиску.

Они еще не успели выехать за ворота, как появилась полицейская машина. Инспектор не был знаком Инге. Он выглядел добродушным, заботливо поинтересовался ее состоянием, выразил соболезнования.

— Мы найдем их, — заверил он потерпевшую.

Когда полицейская машина исчезла за холмом, Инга неожиданно спросила у Алекса:

— А где этой ночью мог быть Роберт?

— Скорее всего, у очередной подружки, — предположил Алекс. — Неужели ты думаешь?.. Хотя чем черт не шутит!

— Нет, я ничего не имею права думать, но и этот след стоит проверить… У него есть основания обидеться на меня и связать это с вами.

— А кому раньше принадлежали твои владения?

— Я смутно его помню. Он слыл чудаком.

Машина остановилась, и они направились к входной двери дома Алекса.

— Ты можешь идти? — ласково поинтересовался он.

— Господи, неужели я похожа на инвалида?

Они вошли в дом. Первый вопрос, который задала Инга, показался ему странным:

— А где и на чем я буду спать?

— Я уступлю тебе свою кровать, а сам размещусь на диване. Пока… — Он рассмеялся, она улыбнулась, еще не поняв продолжения его фразы. — Пока ты не позовешь меня. Слушай, я могу тебя еще раз заверить, что ни силой, ни обманом я тебя заполучить не собираюсь. Меня устроит только ситуация, когда ты сама позовешь меня. — Алекс легко провел кончиками пальцев по ее губам и затем обхватил ладонями ее стройную шею.

Инга, не удержавшись, громко втянула в легкие воздух. Она явно возбудилась от его прикосновения.

— Я буду терпеливо ждать этого момента, и он наступит, потому что мы оба в равной мере хотим этого.

— Только не сейчас, — упрямо прошептала Инга. — Только не сейчас! — Казалось, что убеждает она прежде всего саму себя.

— Точнее, не сегодня ночью, — констатировал Алекс. — Хочешь чего-нибудь выпить на сон грядущий?

— Нет, пожалуй, ничего. Я слишком устала от всего. Наверное, лучше, если на диване лягу я. Он маловат для такого крупного мужчины…

— Нет. Все решено. В спальне не жарко, кровать удобная. А я прекрасно устроюсь здесь. Приму пару стаканчиков на ночь и усну сном праведника.

— Послушайте, неужели вы не способны пойти навстречу хрупкой девушке? Я очень хочу спать на диване.

Алекс громко расхохотался.

— А ты, оказывается, довольно хитрое создание, так резко сменить подход ко мне и тональность разговора — это надо уметь. Все, сдаюсь. Сейчас постелю тебе и исчезну.

— Что, я сама не сумею постелить?

— Давай договоримся на всю оставшуюся жизнь: компромисс на компромисс. Я уступил, теперь уступи ты. Иди в ванную и делай там все, что хочешь. Умойся, почисти зубы, прими ванну, залезь под душ. А тут уж в это время распоряжусь я.

— Сдаюсь. Куда мне идти?

— Вот дверь, прямо напротив тебя.

Ванная комната оказалась на редкость неприветливой. Огромная, холодная, больше похожая на склеп, она вовсе не расположила к себе Ингу. Господи, бедный! Неужели он не может сделать что-нибудь получше из этого помещения? Когда она возвратилась в гостиную, сердце ее охватило теплое чувство. Он так красиво все устроил. Невероятно мило выглядели и две подушки, большая и маленькая, и теплый плед.

— Слушай, я, пожалуй, не буду выключать обогреватель, а то ты здесь замерзнешь. Смотри: если будет слишком тепло, нажмешь на эту кнопку — и дальше все сработает автоматически.

Инга так устала от событий этой ночи, что понимала все с трудом. Ресницы ее слипались.

— Нет, обогреватель мне не нужен. Я привыкла спать в прохладной комнате. Жара для меня гораздо хуже. Можно выключить прибор сразу же. — Не сдержавшись, она громко и сладко зевнула.

Алекс тихо рассмеялся.

— Все, ложись и спи долго и беззаботно. Ты находишься под моей охраной, будь абсолютно спокойна. Если я тебе понадоблюсь в течение ночи, дверь в мою спальню — прямо против входа в ванную.

— Надеюсь, я не помешаю вашему отдыху. Спасибо за все. Пора нам обоим заснуть. Впереди много дел.

— Хочется верить в это, — двусмысленно хохотнул Алекс и вышел из гостиной.

Инга сразу же надела пижаму и выключила свет. Ее почему-то успокоила мысль о том, что больше не надо просыпаться несколько раз за ночь, чтобы проверять оросительную систему. Ей было приятно, что все вокруг, в том числе и белье, хранит запах Алекса.

Безмятежность оказалась обманчивой: Инга проснулась от какой-то безотчетной тревоги. В течение нескольких секунд она пыталась осознать, где она, и, придя в себя, заметила луч карманного фонарика, скользящий по потолку и стенам комнаты. Снаружи кто-то пытался рассмотреть внутренность помещения. Это было не просто сделать, потому что окна были защищены решетками.

Охваченная ужасом, она беззвучно выскользнула из гостиной и стала пробираться к приоткрытой двери спальни. Войдя, услышала вполне различимый шепот Алекса:

— Тихо, не бойся, я тоже проснулся и пытаюсь оценить обстановку. — Инга не слышала, как он приблизился к ней. — Замри. Вот здесь телефон. Я попытаюсь разобраться в обстановке. В случае чего звони в службу спасения. Еще раз повторяю, сиди здесь и веди себя максимально тихо.

Инга осторожно присела на край его большой кровати. Через несколько секунд она пришла в себя настолько, чтобы понять, что Алекс так и не расстилал постель. Скорее всего, он предвидел события и, не раздеваясь, прилег прямо поверх одеяла. Но потом до нее дошло, что причина вовсе не в его сверхбдительности. Просто он отдал ей свой единственный комплект постельного белья. Она поняла, что Алекс не рассматривает это пристанище как свой дом. Почему?

Инга вздрогнула от неожиданно яркого света. Зажглось освещение на большой веранде. Зная уже, что Алекс осторожен как хищный зверь, она успокоилась. Он никогда бы не включил свет, если бы не был уверен в полной безопасности. Через несколько секунд Инга услышала звуки двух мужских голосов. Слова разобрать не могла. Чтобы услышать разговор, она подобралась к наружной двери. Но услышала только последнюю фразу Алекса: «…Увидимся завтра, тогда и поговорим подробнее. Пока». Потом раздался звук открывающегося замка и возник его силуэт.

— Ты почему здесь? Я же сказал тебе, чтобы ты оставалась на месте.

— Мне было страшно за… вас. Это был Роберт?

— Да.

— Как он оказался здесь?

— Этот придурок выслеживал тебя. Он хотел убедиться, что ты в моей постели. И потом мстить!

— Интересно, какие основания у него мстить мне. Он мне никто, тем более — я ему! Кстати, а как он узнал, что я не ночую дома?

— Объясняет он это вполне реалистично. Парень каким-то образом увидел, что от твоего дома ночью отъезжает грузовик, и, заподозрив неладное, примчался убедиться, что с тобой все в порядке. Он понял, что дома тебя нет, и отправился на поиски. Впрочем, догадаться, где ты можешь быть вне дома, не так уж трудно. Он давно уже подозревает, что ты моя любовница.

— Довольно странные доводы. И что вы ему сказали по этому поводу?

— Правду. — Тон Алекса показался Инге двусмысленным, но она была настолько обессилена всем, что произошло в последние сутки, что ей было не до выяснений. — У него есть основания для такого поведения? Я спрашиваю тебя об этом не из праздного любопытства. Если между вами что-то было и ты этого больше не хочешь, я сумею нейтрализовать его.

— Ничего не было, кроме невинного школьного ухаживания. Не хочу больше распространяться на эту тему. Да и середина ночи не лучшее время для выяснения отношений.

— Как ты думаешь, у него хватит ума не распространяться о том, что ты провела ночь под моей крышей?

— Не знаю. Но, скорее всего, он не станет болтать лишнего. — Злые слезы навернулись ей на глаза. Какого черта ты появился здесь? — мысленно обратилась она к Алексу. — Как мы спокойно жили, пока тебя не занесло сюда. — А это она произнесла уже вслух. Инга в запале не заметила, что перешла на интимное «ты».

А Алекс заметил.

— Умница, наконец-то ты отбросила формальности и мы стали на шажок ближе. Все, вали на свое спальное место. Умные разговоры отложим на завтра.

— Кстати, не надо было меня обманывать. Я обошлась бы одним пледом. Я чувствую себя неуютно на отобранных у тебя постельных принадлежностях.

— Малышка, не обижай меня. Я все-таки считаю себя джентльменом. Не могу же я нежиться на чистых простынях, в то время как моя любимая девушка мается на жестком диване под грубым пледом.

Ингу так поразили слова «моя любимая девушка», что на некоторое время она потеряла дар речи, а когда пришла в себя, переспросила:

— Как ты меня назвал?

— Очень просто — «моя любимая девушка». Все, заканчивай дискуссию и иди на полюбившийся тебе диван. Перед завтрашним днем надо хоть немного поспать. Хотя, признаюсь, мне это удастся с трудом. Единственное, о чем я могу думать, это ситуация, когда ты подо мною, ласковая, податливая, желающая меня так же, как я тебя. Все, уходи.

Дрожащим голосом Инга вдруг прошептала:

— Я тоже могу думать только об этом… Ну и дура же я, что сказала… — добавила она, спохватившись.

— Так в чем же дело? Ты что, боишься меня?

— Нет, с чего бы? — По ее тону чувствовалось, что боится она вовсе не его, а себя, точнее своих выходящих из-под контроля эмоций.

— Пойми меня правильно. Если тебе страшно, ложись под мое одеяло. Мы просто заснем вместе. Обещаю тебе, что с моей стороны не будет никаких попыток. Мы просто обнимемся и заснем в тепле и уюте.

Хорошо, что он не видит выражения моего лица, подумала Инга.

— Неужели ты веришь, что такая ситуация возможна? — сказала она вслух.

После долгой паузы Алекс ответил механическим голосом:

— Обещаю тебе, что приложу к этому все усилия.

Он обнял ее за плечи и привлек к себе. Она задрожала, почувствовав каждую мышцу великолепного мужского тела. Потом ее руки заскользили вдоль его плеч к талии. Она подняла голову, ожидая поцелуя. Инга была потрясена, когда его губы коснулись ее. Это был истинно братский поцелуй. Так ей показалось в первый момент.

А потом ситуация в корне изменилась. Женский инстинкт подсказал ей, что игра зашла за тот уровень, когда здоровый и увлеченный своей партнершей мужчина еще может отступить. Он больше не контролировал себя. И она была готова к сдаче. Их тела, повинуясь какой-то высшей энергии, сблизились, чтобы через мгновения слиться в единое целое. Для нее все, что было в этом мире, именовалось теперь «Алекс». В данный момент его представляли твердые мужские губы. Сколько секунд, минут или часов длился их поцелуй — этого она не смогла бы сказать даже под пыткой. А очнувшись, вдруг попыталась сопротивляться.

Он рассмеялся:

— Слушай, чтобы нам с тобой отсоединиться друг от друга, надо по крайней мере добраться до кровати.

— Пошли, — покладисто согласилась она.

— Я тебя не обманывал, когда говорил, что захотел тебя с первого мгновения, как увидел. У меня с тех пор дрожат руки, когда ты рядом, — сказал Алекс.

— У меня тоже, — призналась Инга.

Как только они добрались до постели, он убавил свет бра, висевшего на стене. В полутьме Инга заметила, что на Алексе были только темные атласные трусы. Успела она оценить и мускулистость совершенного мужского тела, длинные сильные руки и ноги, заросшую густыми волосами широкую грудь. Отвечая на свои мысли, она вдруг произнесла:

— Сомневаюсь, что мы сумеем сдержать данное другу обещание…

Он понял ее с полуслова и с усмешкой сказал:

— Я приложу все усилия, чтобы не пасть жертвой греха. — Потом Алекс попросил ее встать, чтобы он мог перестелить постель.

В голове Инги пронеслись мысли о том, что, хотя их тянет друг к другу, они не пара. Он красавец и богач, а она выброшенная на обочину жизни разоренная, неудачливая владелица жалкой собственности, за душой у которой ни гроша. Конечно, не страхолюдина, но…

Через несколько секунд до нее дошли слова, которые медленно произносил Алекс:

— Я уверен, что каждый твой любовник говорил тебе, как ты красива…

— А твои многочисленные любовницы твердили тебе, что ты во всех своих проявлениях просто великолепен…

В данный момент Инга ненавидела всех женщин, прошедших через постель этого несравненного самца. Он понял это по тону, которым она произнесла последнюю фразу. Подняв брови, он признал:

— Бывало и такое, но все они по сравнению с тобой — бледные тени прошлого. Давай возвратимся к нашей первой встрече. Как только я тебя увидел, то понял: все, парень, ты пропал. Она должна быть моей. — Он легко усмехнулся. — У меня появилась реальная, а не абстрактная цель в жизни. — Ловкие руки Алекса обхватили плечи Инги, и она почувствовала, как его пальцы стали расстегивать пуговицы ее пижамы. При этом он жарко целовал ее шею, подбираясь к подбородку. — Не бойся, я ничего не сделаю насильно, — шептал он. — Как только я почувствую, что ты не хочешь продолжения, я отвернусь к стене и замру.

Инга понимала, что просто так остановиться он уже не может, к тому же теперь и она уже не хочет, чтобы он изменил свои намерения. Но, собрав остатки здравого смысла, она прошептала:

— Послушай, сегодня нельзя. Я могу залететь, как раз опасные дни. А мне нечем предохраниться…

— Это не страшно, выход есть. — Его руки продолжали ласкать ее груди, чувствовалось, как напряжена каждая частица его тела… Инга ощущала внутри себя какую-то странную сладостную пустоту, и ей очень хотелось, чтобы он заполнил ее. — Мы можем обойтись резинками, а? У меня, по-моему, есть небольшой запас.

Она оценила его такт. Людвиг шел напрямую, совершенно откровенно не думая о последствиях близости для нее. Алекс оставлял ей шанс почетного отступления. И он, и она знали, что пресловутые резинки подвели несчетное количество пар, что они далеко не всегда могли уберечь женщину от нежелательной беременности. Неожиданно даже для себя Инга тихо произнесла:

— Да, резинки меняют ситуацию.

— Тогда повернись ко мне, — ласково предложил он.

Она повернулась и уже через секунду оказалась без пижамы, почти не заметив этого. Инстинктивно Инга попыталась прикрыть ладонями оголившиеся полные красивые груди. Но он сначала отвел ее руки, а потом стал покрывать страстными горячими поцелуями эти восхитительные холмики, постепенно спускаясь ниже и ниже.

Она уже не существовала самостоятельно. Она была частицей этого мужчины, она хотела его и старалась помочь всем, чем могла. Инга словно то катилась вниз с горы, то воспаряла вверх на горные вершины. Если бы нашелся кто-то, кто спросил бы, сколько продолжалось это состояние, то она не смогла бы ответить на вопрос. Единственное, в чем она была уверена абсолютно, — такого у нее не было и не могло бы быть ни с кем другим. А между тем они все еще стояли посреди комнаты, и было довольно прохладно.

 

8

Подняв Ингу на руки, продолжая покрывать ее страстными поцелуями, Алекс маленькими шажками стал продвигаться к кровати.

Лежа на прохладной простыне, он то продолжал быстрые поцелуи, то нежно посасывал соски ее грудей. Внутри тела Инги уже бушевало пламя, она тяжело дышала и изредка постанывала. Обессиленная, слабо шептала:

— Мне уже слишком много! Остановись!

Но он не мог остановиться, он наслаждался прелестью ее тела, каждого из его уголков, сладостью ее губ и кожи. Сквозь прищуренные ресницы она видела его лицо. Интересно, о чем он сейчас думает? Пальцы ее пробегали вверх и вниз по твердым мужским скулам и сжатым сейчас губам. Инга переместила ладони на мощные бугры его рук, потом передвинула их на твердые мужские соски. Через несколько мгновений ее пальцы заскользили вниз по торсу в сторону плоского сильного живота.

— Остановись, — потребовал Алекс поразившим ее тоном. — Я теряю самоконтроль, а ты не сказала мне определенно, могу ли я перейти очерченные тобою границы сегодня ночью, сейчас! Я больше всего на свете хочу тебя, хочу слиться с тобой воедино, потеряться в тебе и не существовать больше как самостоятельная человеческая особь.

Инге уже не хотелось ничего говорить — за нее отвечало собственное жаждущее тело. И вот мужская рука скользнула на ее бедро. Другая погладила твердый пупок, и она ощутила, как возбудило ее это прикосновение. Его ласки вызвали внутри ее тела всплеск острой чувственности. Алекс ощутил это и почувствовал себя еще увереннее. Его губы ласково касались самых ее интимных мест. Она стала повторять его действия. Наконец одна большая мужская ладонь пленила две женских. Он отвел ее руки ей за голову, прижал к краю подушки и начал медленно на нее надвигаться.

На какой-то миг у Инги перехватило дыхание, а сердце, казалось, остановилось в груди. Но это было всего лишь мгновение. Ее бедра стали как бы автоматически раздвигаться навстречу сильной и агрессивной мужской плоти. Желание все сильнее охватывало Ингу, и она не обратила внимания на прорвавшиеся сквозь его стиснутые зубы слова:

— Ну вот, теперь мы принадлежим друг другу.

Он сжал ее так страстно и сильно, как, наверное, сжимали в первобытное объятие своих самок далекие предки. Инга шептала имя обнимавшего ее мужчины, голос ее звучал как-то необычно, словно это говорила не она сама, а ее внутреннее «я». Они оба все более слаженно двигались в начавшемся чувственном танце. Тур свой они завершили почти одновременно…

Лежа под ставшим вдруг тяжелым мужским телом, Инга полными легкими хватала воздух. Сердце ее постепенно возвращалось к нормальному ритму. Алекс шевельнулся. Она что-то прошептала. Он, скорее поняв, чем услышав, успокоил ее:

— Лежи, лежи спокойно. Я никуда не ухожу.

Ловким движением он повернул одновременно оба их тела. Оказавшись спиной к окну, он как бы прикрыл ее собой. Инга была такой расслабленной и обессиленной, что на слова ее не хватало. Она только слабо целовала его то в плечо, то в спину и нежно проводила кончиками пальцев по его коже. Ее подбородок каким-то образом оказался в его большой ладони. И это вызвало у нее такое изумительное ощущение, что на лице появилось умильное выражение.

Не удержавшись, Алекс рассмеялся.

— Знаешь, ты похожа сейчас на котенка. И у котенка этого и вправду зеленые глаза. А я ведь, признаюсь, был уверен, что это цвет линз.

Инга подумала: вот она мужская реакция на то, что произошло. Хотя почему, собственно, он должен чувствовать сейчас то же самое, что и я? А вслух произнесла:

— Нет у меня никаких контактных линз. Цвет глаз я унаследовала от отца.

— А эти соблазнительные ресницы тоже от него?

Она еле успела закрыть глаза перед его поцелуем.

— Нет, ресницы от мамы.

Алекс снова целовал и целовал Ингу. А ее одолевала странная смесь чувств: ей хотелось его ласк и новой близости с его сильным телом, а еще очень хотелось есть! Но он разрешил ситуацию по-своему. Поцеловав ее в последний раз, он выключил свет и тихо, но твердо произнес:

— Надо спать.

Проснувшись утром, Инга не сразу осознала, где она находится. Но быстро сориентировалась и была удивлена не тем, что она лежит в этой постели, а тем, что лежит одна. Но вдруг услышала голоса двух мужчин и догадалась о новом визите Роберта. Она заметила, что в ногах у нее лежит сверток наспех собранной ею одежды — еще тогда, когда они с Алексом второпях покидали ее жилище. Это было менее суток назад, но ей казалось, что все печальные события произошли в какой-то другой жизни. Голоса стали удаляться, и она поняла, что мужчины решают, как уладить дела.

Может, это и странно, но ситуация не тревожила Ингу. Что-то в ней изменилось. О ночи любви она вспомнила с нежностью, и лежать в этой постели ей было вполне комфортно и спокойно.

Алекс появился через несколько минут. Он распрощался с Робертом, который приходил навестить Ингу, так как, но его словам, беспокоился за нее из-за истории с ворами. Хотя, кажется, в первую очередь его тревожило нечто другое… Алекс сослался на то, что она еще спит.

Инга попросила отвезти ее домой. Не глядя на него, она стала одеваться, а затем, взяв узел со своими нехитрыми пожитками, наконец подняла голову. Лицо Алекса было каменным, глаза не моргали. Она молча направилась к двери.

— Ты о чем-нибудь сожалеешь? Угрызения совести? — спросил он.

— Ни в коем разе. Снявши голову, по волосам не плачут.

— Неужели в оценке нашей ситуации ты руководствуешься исключительно этой житейской мудростью? — В его глазах мелькнуло недоброе выражение. Как бы пересиливая себя, он наклонился и легко поцеловал ее. — Я отослал Роберта, мне понятно, что тебе не хотелось бы увидеться с ним здесь и сейчас. Но, учти, я не собираюсь перед остальными скрывать, что мы стали любовниками. Я не мальчик и прятаться от окружающих не намерен.

— И я не девочка. Я свободный человек, и мне наплевать на общественное мнение. — Инга была почти уверена, что говорит правду.

Он нежно коснулся ее щеки.

— Верь мне, все будет хорошо, я позабочусь об этом. Не выгляди такой затравленной. Ты возвратишься в эту кровать только тогда, когда сама захочешь… Если, конечно, захочешь когда-нибудь, — добавил Алекс. — Поехали. У нас сегодня куча неотложных дел.

Уже в машине Инга поинтересовалась:

— Есть ли что-нибудь новенькое из полиции?

— Нет. Пока ничего. — Дорога петляла и шла под уклон. Алекс внимательно вглядывался вперед. — Каковы твои планы?

Она оторвала взгляд от его крепких рук, державших руль, рук, которые были так ласковы минувшей ночью, и посмотрела ему в лицо.

— Мне надо позвонить тем приятелям отца, которые в ближайшее время ждут очередную порцию долга, и объяснить им, что произошло. Я попрошу небольшую отсрочку.

— А дальше?

— Буду искать возможность где-нибудь перехватить денег.

— Это я возьму на себя…

— Я все же постараюсь.

После короткой паузы он согласился:

— Хорошо, попробуй…

— Если у меня ничего не получится, я продам хозяйство, расплачусь с долгами… а там будет видно. — Голосом, больше похожим на голос робота, она спросила: — А ты сам не оставил намерение купить мою собственность?

— Это зависит от того, какую ты назначишь цену. Пожалуйста, в течение нескольких часов ничего не предпринимай, я свяжусь с твоими кредиторами и попрошу их с помощью независимых экспертов сделать оценку твоего имущества.

— Это что, займет несколько часов? Какая разница — сейчас или позже?

— Я не хочу, чтобы ты занималась этим сама. Это было бы для тебя слишком тяжело и огорчительно.

— Я достаточно молода и сильна духом. Мир вокруг не пострадал от моих проблем и неприятностей. Жизнь продолжается.

— Просто ты из выдуманного тобой мира возвращаешься в реальную жизнь.

— Перестань тыкать меня носом, как неразумного щенка. Я не жила в выдуманном мире. Я боролась со вполне реальными трудностями. И даже кое-чего добилась.

— Скажи мне, Инга, а та старая дама, ну о которой мы с тобой говорили, прошлая владелица купленного мною дома, тоже числится среди твоих кредиторов?

— Да. Правда, список этих людей хранится в банке, я с ними лично дел не имею. Я только вношу регулярно деньги в банк, и он переводит их на счета по этому списку. А в чем дело?

— Потом расскажу.

В это время машина въехала на дорогу, ведущую к дому Инги. Голосом, лишенным эмоций, Алекс уточнил:

— Ты неправильно меня поняла. Когда я говорил о выдуманном мире, то имел в виду, что это не был мир твоей мечты и потаенных желаний. Ты мечтала совсем о другой жизни, более достойной тебя. Какая же она, твоя настоящая мечта?

— Боюсь, что у меня ее уже нет, — глядя сквозь слезы на разломанный забор и разоренные теплицы, тихо ответила Инга.

Наступила довольно долгая пауза.

— Пойдем, я провожу тебя, — наконец предложил он.

— Тебе нечем больше заняться?

— Есть. Но я хочу помочь тебе спасти то, что еще можно спасти.

— Спасибо. — В ее голосе прозвучала искренняя благодарность. Ей одной действительно было бы трудно увидеть то, что предстояло увидеть.

Алекс бережно повернул Ингу к себе и нежно поцеловал.

— Держись, я с тобой.

Он, видимо, планировал ограничиться на этот раз легким дружеским поцелуем, но она внесла коррективы, впилась в его твердые губы с недюжинной страстью. Поцелуй продолжался довольно долго. Наступил момент, когда, подняв голову, сдерживая сбившееся дыхание, Алекс раздельно проговорил:

— Недалек тот день, когда мы по обоюдному желанию проведем не менее суток в постели.

Сделав типично женский вывод из его слов — раз он говорит о будущем, значит, думает о нем, — Инга вошла в дом и сияла верхнюю одежду. Потом надела рабочий комбинезон и отправилась в курятник, чтобы накормить кур. Вроде бы не обращаясь ни к кому, она сказала:

— Пожалуй, кур я предложу матери Клары. Она любит кур, а мои очень породистые.

Алекс был, конечно, рядом и одобрил ее идею. Он дождался, пока Инга вышла из курятника, и плотно закрыл за ней калитку. Они направились к парникам и оранжерее.

Вид растений, подвергшихся нападению варваров, отозвался сердечной болью у Инги.

— Перец еще можно спасти, — убежденно произнесла она. — Я подвяжу кусты, и они выживут.

— Я помогу тебе.

Кропотливая работа подходила к концу. Не глядя на Алекса, Инга сказала:

— Я очень благодарна тебе за помощь, но мне неудобно тратить твое время на такую неквалифицированную работу. Я сама теперь справлюсь.

— Ладно, я оставлю тебя на пару часов. — Он наклонился и легко поцеловал ее губы. Оторвавшись, тихо, но твердо попросил: — Пожалуйста, ничего не предпринимай, пока я не возвращусь.

— Но мой перец…

— Я имею в виду твои финансовые планы. Вот с ними подожди…

Инга выпрямилась, в ее руке под лучами солнца сверкали крупные экземпляры перца. Отборные растения в течение последних лет заменяли ей друзей, родных и близких. Она не заметила, сколько времени трудилась сегодня на своей плантации. Но вот раздался звук мотора приближающегося автомобиля. Вскоре показался Алекс, который приближался, явно разминая затекшие от долгой езды ноги. Когда он подошел к ней совсем близко, они теперь уже привычно поцеловались.

— Господи, как ты всегда вкусно пахнешь, — мягко сказал он. — Возбуждающе и необычно.

— Я просто пропахла своим перцем, — засмеялась Инга. — Ты успел перекусить?

— Нет, — признался Алекс. — Ну, как у тебя дела?

— Какую-то часть урожая мне удалось отправить на рынок. Но обед состряпать я не успела.

— Пошли в дом. У тебя наверняка что-то есть в холодильнике. Я непритязателен. Дай мне чем-нибудь подкрепиться, после чего поговорим.

— Нет, покормить тебя мне нечем. Я только могу помочь тебе усилить аппетит.

Алекс весело рассмеялся.

— Согласен. Настанет день, и я приготовлю тебе особое блюдо, которое возбудит в тебе все доступные страсти. А сейчас сдаюсь на твою милость. — И он так посмотрел на нее, что она начала плавиться, как снег под лучами солнца.

Конечно, Инга поскромничала. В холодильнике нашлась нехитрая еда: холодное мясо, салат какого-то славянского образца. Все было вкусным, и всего было достаточно. Она приготовила чай, и они пили его на веранде. А потом Алекс собственноручно помыл посуду. Инга была приятно поражена.

Когда они расслабленно сидели на свежем воздухе, он спокойно сказал:

— Я решил купить твою собственность.

Инга постаралась никак внешне не реагировать на это заявление. Таким же лишенным эмоций голосом, как Алекс, она предложила:

— Подожди немного, я постараюсь продать все, что удастся, и тогда сама усадьба обойдется тебе дешевле.

— Не надо этого делать. В хозяйстве все пригодится. Бизнес есть бизнес. — Он стоял спиной к солнцу, и яркие лучи образовали нимб вокруг его светлых волос. Черты лица казались вырубленными грубым резцом, они были рельефнее, чем обычно. — К тому же я выплачу из выделенной мною на покупку суммы остаток твоего долга.

Инга отрицательно покачала головой.

— Нет, такой жертвы я принять не могу и не хочу.

— Почему? Что за глупость! Это не благотворительность. Я просто все скалькулировал и могу спокойно потянуть всю сумму.

— Дело вовсе не в том, хватит тебе денег или нет. — Она с трудом сдерживала эмоции. — Просто мои принципы не позволяют такого продолжения сделки.

— Во-первых, я хочу таким образом помочь тебе, а во-вторых, это наиболее реальный путь решить проблему твоих должников. А это ведь и их проблема, не только твоя.

Инга больше не могла сдерживаться, слезы брызнули из ее глаз. Она понимала, что, к сожалению, Алекс прав.

— Пожалуйста, не соблазняй меня таким выходом, я ведь все равно не смогу расплатиться с тобой. Я устроена не так, как мой отец, я не позволяю себе никаких поблажек.

— Это здесь знают все и уважают тебя. К тому же тебе ничего не надо будет выплачивать… если ты будешь жить под моей крышей.

До того момента, как Алекс высказал это предложение, Инга верила в чудо, которое должно разрешить все ее проблемы. Теперь она поняла, какова грубая реальность. То, что предлагает он, — это действительно выход. Приняв предложение, она не нанесет вреда никому… кроме себя.

— Не думаю, что я буду хороша в роли наложницы.

— Ты не нужна мне ни в роли наложницы, ни в роли любовницы, — коротко отрезал он.

— В таком случае какая же мне отводится роль? Экономки? Домашней прислуги?

— Пойми, ты столкнулась с проблемами и нуждаешься в помощи…

Инга прервала его монолог:

— Ну уж нет, я быстрее соглашусь на роль любовницы, чем стану объектом жалости. — И, не дав ему вставить слово, добавила: — Как ни странно, став банкротом, я обретаю большую степень свободы.

— Ты ошибаешься. Тебе не так-то просто будет объявить о своем банкротстве и получить свободу действий. Процедура банкротства предусматривает целый ряд жестких формальных ограничений.

— Неужели более обременительных, чем статус твоей наложницы? Мне ничего не надо, только свобода действий. А мы живем в свободной стране, и я как ее гражданка имею право на личную свободу. Во всяком случае, меня не за что упрятать за решетку.

— В этом смысле ты абсолютно права.

— Зачем же тогда ты предлагаешь мне роль наложницы?

Алекс выдержал паузу, набрал в легкие воздуха, и ей даже показалось, что он считает про себя, чтобы успокоиться.

— Я ни разу не упоминал о том, чтобы ты стала моей любовницей или тем более наложницей. Это ты зачем-то заговорила об этом. Я хочу заплатить твои долги и сделать доброе дело твоим кредиторам, а заодно и тебе. Ведь, согласись, ты до конца жизни не простила бы себя, если бы старики не дождались своих денег.

Не поднимая глаз от кур, деловито роющих землю, Инга медленно сказала:

— Да, все так. Но это не твоя забота. Мы ведь, в сущности, посторонние люди.

Поставив чашку, которую он во время разговора держал в руке, Алекс подошел к ней, пальцами приподнял ее подбородок, чтобы увидеть глаза.

Как могло произойти то, что случилось между нами прошлой ночью? — подумала она почему-то с горечью. Он ведь не сказал за все это время ни одного слова о любви. И теперь предлагает ей такой соблазнительный выход из трудного положения, объясняя свое поведение чем угодно, только не отношением к ней.

— Ты ошибаешься. Ты моя проблема. Я не могу позволить себе оставить тебя терпящей бедствие. Если ты будешь жить под моей крышей, примешь деньги, которые надлежит заплатить за твою усадьбу, ты будешь абсолютно свободна в выборе того, что тебе делать и куда идти. Ты сможешь поступить в университет или продолжить художественное образование. Ты, повторяю еще раз, возненавидела бы себя за невозможность отдать долги отца.

— Еще больше я возненавижу себя, если буду получать деньги за секс.

— Если ты все видишь только под этим углом, нам надо расстаться. — Глаза Алекса метали молнии, казалось, он с большим трудом сдерживается от того, чтобы не стукнуть Ингу. Ей даже стало тяжело дышать. Справившись с собой, он продолжил тихим голосом: — Смотри, выплатить сразу все долги твоего отца я в состоянии. А ты не можешь. Я хочу расплатиться с долгами, потому что мне важно твое душевное равновесие, ты для меня важнее всего на этом свете. Это вовсе не попытка купить тебя, как ты толкуешь мои намерения. Если бы я считал, что тебя можно купить, ты просто перестала бы существовать для меня.

Инга прикусила губу и отвела глаза в сторону. Она не знала, как реагировать на этот монолог.

Но Алекс, оказывается, его еще не закончил:

— Если тебе недоступна моя логика, зайду с другой стороны. — И он притянул ее к себе, потом крепко поцеловал. Она попыталась вывернуться из его объятий, но безуспешно. Он держал ее крепко и одновременно бережно.

Инга, сама не зная почему, вдруг стала отвечать ему, поцелуй затянулся, и у нее не было ни сил, ни, главное, желания сопротивляться. Повторялась ситуация минувшей ночи. Ощутив агрессию его языка, она тихо застонала.

— Ты мой наркотик, — шептал Алекс, губы его беспрестанно двигались, глаза блестели. — Ты одновременно и сладость, и горечь. Мне никогда не будет тебя слишком много. И хочешь ты того или нет, что бы ты ни делала, как бы ни поступала, никакие твои действия и поступки не смогут разделить нас! Если ты придешь в мой дом, под пашей крышей будет много страсти, обещаю тебе.

— А дальше? Одной страсти мало.

Его рука соскользнула на ее бедро, и он подтянул Ингу поближе к себе.

— А чего бы ты хотела?

Она молчала, в ее голове пронеслась мысль: а хотела бы я одного — чтобы ты любил меня так, как я люблю тебя. Вслух же прошептала:

— Я не знаю. Когда ты касаешься меня, я не в состоянии думать. — И она постаралась отодвинуться на безопасное расстояние, но безуспешно. Правда, через несколько мгновений он сам выпустил ее из объятий.

— Я не могу ответить себе на вопрос, что же в тебе так притягивает меня настолько, что я забываю обо всем в мире. Так у меня еще никогда не было ни с одной женщиной. Я было подумал, что весь секрет в твоих губах… — Алекс наклонился и страстно поцеловал Ингу, — потом решил, что тайна кроется в твоих необычных глазах. — Он поочередно поцеловал их, сначала правый, потом левый. Его голос перешел в страстное бормотание, и он целовал и целовал ее лицо и шею. Потом прислонился губами к ее щеке. — А может быть, все дело в нежности и душистости твоей кожи? Ты вся как тропический цветок, женщина-тайна. Для меня очарователен твой грудной смех, я гибну под твоим взглядом, особенно когда ты на меня злишься. Меня ошеломляет твоя логика… Мне порой кажется, что я на тебе помешался!

Эти признания вызвали в голове Инги подлинный сумбур. Неужели он меня любит? — подумала она. Если он так говорит, то, значит, искренне чувствует что-то глубокое к ней. Ведь он не похож на пустого соблазнителя, для которого привычно расточать любезности каждому существу женского пола. Может быть, мне и вправду следует принять его предложение? Она была в таком состоянии, что не могла вымолвить ни слова. Алекс же тем временем продолжил страстно и напористо:

— Иди со мной, я без ума от тебя!

— Алекс…

— Погоди, не сейчас. Проблемы обсудим позже…

— Я согласна, — обессиленно прошептала на удивление себе Инга. Потом вспыхнула. Настанет день, подумала она мстительно, настанет день — и я найду способ отомстить тебе за свою слабость…

Вдруг раздалось чье-то деликатное покашливание. Инга вздрогнула, а Алекс остался абсолютно спокойным и не выпустил ее из объятий. Она стояла спиной к двери, а он увидел вошедшего и жестко спросил:

— В чем дело?

— Я заглянул, чтобы увидеть ее. — Это был — голос Роберта.

Инга зло взглянула на Алекса, и он выпустил ее из объятий. Она повернулась, стараясь согнать с лица последствия страстной сцены, и беззаботным голосом произнесла:

— Привет, Роберт, я тебя слушаю.

Парень выглядел подавленно, взгляд его беспорядочно бегал, лицо побледнело.

— Я зашел спросить, могу ли чем-нибудь помочь тебе.

— Спасибо, у меня все в порядке. — Инга понимала, что своим ответом причинила боль Роберту. Но что еще она могла сказать?

Парень, с трудом собравшись с силами, промямлил:

— Минувшей ночью он сказал, что ты была у него, когда какие-то злодеи грабили твои парники и оранжереи.

Инга слегка нахмурила брови.

— Да, это так. Я спала в это время.

Облизнув пересохшие губы, Роберт более уверенно проговорил:

— Но ты ведь приехала сюда после того, как обнаружила ограбление.

— Да, так будет точнее.

— Понимаешь, возвратившись домой, я увидел свет на твоем участке и примчался, чтобы узнать в чем дело. Увидел все своими глазами и постучался в дверь твоего дома. Никто не ответил…

Инга вздрогнула, а Алекс слегка сжал ее плечи, как бы подбадривая.

— Роберт, я ужасно устала за две предыдущие ночи, чуть ли не каждый час приходилось просыпаться и проверять поливальную систему.

Роберт, дрожа от возбуждения, признался:

— Когда ты не открыла дверь, я решил, что он у тебя. В голове у меня помутилось, я увидел, как метнулась тень человека, видимо вора. А остальное в порыве бешенства и ревности наделал я, ну… я имею в виду растения. Это я изничтожил их.

Инга буквально онемела. Она относилась к Роберту с искренней симпатией, хотя и не могла ответить на его чувства. И вот он абсолютно незаслуженно нанес ей такой вред, уничтожил дело целой ее жизни.

— Зачем ты сделал это?

Улыбка у Роберта получилась кривой.

— Говорю же тебе, что я просто обезумел от ревности. Но получилось все наоборот. Это я толкнул тебя в его объятия. Это из-за меня ты поехала ночевать к нему! Прости меня. Ты больше никогда меня не увидишь. Желаю тебе счастья! — И Роберт почти бегом скрылся за углом дома. Раздался звук автомобильного двигателя, и машина, рванув с места, унеслась.

— Так все же между вами что-то было?

— Ничего между нами не было. А впрочем, какое это значение имеет теперь. Я все равно никогда не смогла бы ответить ему взаимностью. Но мне его все-таки жалко.

— Бедный идиот, он совсем тронулся от любви к тебе. Мне кажется, он понял, что его помешательство перешло опасную грань. Слава Богу, если это так. Самое лучшее, что ты можешь сделать для него, это никогда с ним не встречаться. Я это понял сразу.

— Значит, ты с самого начала догадался, что все в теплицах натворил действительно Роберт? Ты был уверен в этом? — В голосе Инги звучало неподдельное удивление.

— Нет, я все понял, когда увидел, в каком состоянии он появился здесь. Потом, понимаешь, строительные материалы, оборудование, скот — все это дело рук профессионалов. И им надо было поскорее исчезнуть. Зачем им уничтожать невинные овощи. Это мог сделать только человек, возжелавший причинить тебе боль.

— Мне казалось, что я его неплохо знаю, — Инга чувствовала, как исходящие от рук стоявшего рядом Алекса теплота и энергия благотворно действовали на нее. Она стала успокаиваться.

— Мне кажется, что тебе было бы полезно сейчас переменить обстановку. По-быстрому собирайся, и мы махнем куда-нибудь на материк. Может быть, ко мне в Турку.

— Как же так? Алекс, пойми, я не могу просто так все здесь бросить.

— Что именно тебя удерживает здесь? Новая хозяйка заберет кур уже сегодня днем. Деньги по списку должникам я уже отправил.

— А дом, хозяйство?

— Запрем все, там больше уже нечего грабить.

Не без отчаяния в голосе Инга произнесла:

— Как бы мне хотелось забыть все, что тут происходило в последнее время. Я так от всего устала.

— Именно это я тебе и предлагаю. Здесь нас ничто не удерживает… теперь. Уедем отсюда вместе.

Внимательно посмотрев на него, Инга увидела в его глазах столько страсти, доброты и желания быть с ней, что снова подумала: а может быть, все-таки он ее полюбит так же, как она его? Я должна воспользоваться этим шансом.

Алекс улыбнулся и протянул ей руку.

— Ну все, пошли вместе вперед!

 

9

Когда Инга и Алекс подъехали к его дому в пригороде Турку, она поразилась: этот шедевр архитектуры был бы более уместен в южных широтах. Но он стоял там, где стоял.

— Господи, какая красота! — воскликнула Инга.

Ответом ей был гул верхушек корабельных сосен, окружавших дом. Внутри усадьбы десятки квадратных метров были покрыты цветочными коврами.

— Тебе здесь нравится? — самолюбиво поинтересовался Алекс.

— Еще бы!

— Я рад. Пошли в дом.

— А кто все это проектировал и строил?

— Я сам! Точнее, все идеи были мои, а исполняли это профессионалы — архитектор и дизайнер. Правда, и тот, и другая мои хорошие знакомые. Приветствую тебя в нашем доме! — Алекс поцеловал Ингу, внимательно наблюдая за ней.

— Ну, что скажешь?

— Мне здесь нравится, — честно призналась она. — А кто поддерживает здесь порядок, когда ты отсутствуешь?

— Моя экономка. У нее есть собственный ключ.

Еще до отъезда Алекс уладил проблемы Инги. Нанятый им адвокат оформил все документы, и деньги от сделки поступили на счета кредиторов. У нее больше не было долгов, но она стала теперь никем. Собственность улетучилась, и единственный статус, который у нее теперь был, — подруга Алекса. Осознание этого вдруг пришло к ней именно здесь и сейчас. Ее лицо погрустнело.

Он это заметил.

— Тебе что, не нравится в нашем доме?

— Да какой он наш? У меня здесь прав не больше, чем у любого цветка в горшке.

— Ты сожалеешь, что продала свою усадьбу? — Алекс положил руки ей на плечи, и она, как всегда, ощутила исходящую от него энергию.

— Да, немного. Я теперь никто, меня зовут никак, я живу нигде.

Он пропустил мимо ушей ее всплеск.

— Пошли, посмотришь нашу спальню.

— Пошли, — покладисто согласилась Инга.

Она отдавала себе отчет, в каком положении оказалась. Она любит Алекса, он, скорее всего, тоже по-своему любит ее. Он предложил ей то, что предложил. Она согласилась. Так кого же винить в том, что произошло? Пожалуй, доля ее вины в этом больше. Конечно, она могла сбежать. Но куда и зачем? К тому же он ее не обманывал. Все идет так, как он обещал.

Они вошли в спальню. Здесь было восхитительно — Инга просто не могла поверить своим глазам. На потолке лепнина с позолотой. Кровать напоминала теннисный корт. Она была застелена покрывалом с ручной вышивкой. По бокам стояли кресла, покрытые чехлами, выполненными в тон с покрывалом кровати. На стенах висели картины.

— На картинах нет людей, — почему-то ворчливо заметила Инга.

— Да, ты права. Я об этом как-то не думал. Значит, тебе не нравится? Я, кстати, не люблю присутствие людей на картинах.

— Да нет, все нормально. Мне кажется, что я знаю имя дизайнера. — И она назвала имя, женское!

Алекс был приятно удивлен. И познаниями своей подруги, и тем, что он в свое время пригласил действительно известного специалиста. Это приятная и красивая женщина. Контакты с ней он вспоминал с удовольствием. Между ними ничего не было. И это странно. Амалия, так ее звали, то ли вообще не была замужем, то ли разведена и явно была расположена к нему. В его дом она приезжала по мере надобности. Они иногда засиживались допоздна в столовой за накрытым экономкой столом. Когда та уходила, молодой мужчина и молодая женщина оставались в этом большом доме вдвоем. И ни разу он не сделал попытки к сближению. Алекс неоднократно задавал себе вопрос: почему? И постепенно пришел к выводу о причинах своего странного поведения: Амалия была слишком ярка, умна, воспитанна, чтобы он отважился на кратковременную связь. Он догадывался, что она в силу своих качеств разрыв восприняла бы слишком тяжело. А обижать он ее не хотел. Но и жениться на Амалии ему было бы сложно. Ее блестящая внешность вызывала у него какой-то странный, не свойственный ему комплекс неполноценности. Это сердило Алекса, и он пытался отыскать в этой женщине какой-нибудь изъян. Не находя, злился еще больше.

В конце концов их отношения исчерпали себя. Амалия закончила свою работу в его доме, и они расстались друзьями, хотя каждый из них недоумевал, что же помешало им — красивым, молодым, свободным — пережить бурный роман. Но произошло так, как произошло.

Обо всем этом Алекс подумал, одновременно внимательно следя за реакцией Инги. Кстати, Амалия, естественно, бывала в этой спальне, но совершенно в другом качестве.

Инга медленно перевела глаза с ковра на большое зеркало. Рядом с Алексом она показалась себе какой-то маленькой и беззащитной. Хотя на самом деле была девушкой довольно рослой. Их глаза встретились в зеркале, и она отчетливо прочитала в мужском взоре радостное волнение собственника, заполучившего наконец то, чего он достаточно долго добивался.

— Осмотрись, и давай сменим обстановку в этой комнате. Мы сделаем здесь все в полном соответствии с твоими критериями красоты и комфорта. — Он мягко и вместе с тем хитро улыбнулся.

Ингу все время не покидало ощущение, что Алекс ее проверяет.

— Зачем что-то менять? Здесь все очень красиво. — Ее сердце ёкнуло от того, что он сказал «мы». Но это же сердце и защемило от ощущения временности ее пребывания под этой крышей, от неясности ее статуса не только здесь, но и в жизни Алекса.

— Я могу объяснить тебе свою задумку. Здесь все выдержано в светлых, пастельных, если не блеклых тонах. Такая обстановка должна окружать женщину, уже пережившую пик своих чувств, желающую плыть как лодка по течению большой спокойной реки. А ты — существо мятущееся, порывистое. Тебе еще многое предстоит, в том числе и в сфере чувств. Поэтому гамма обоев, ковров и постельного белья должна быть яркой — красной, зеленой, черной, с редкими вкраплениями розового.

Краска залила щеки Инги, Алекс, как всегда, точно понял ее состояние, кроме одного момента: ее любовь к нему не предполагает никакого смятения чувств, она величина постоянная. Могла быть или радость от взаимности, или глубокая печаль, причем надолго, если вся их жизнь будет построена на зыбком основании. Вдруг он ошибается в своем отношении к ней? Что, если это мимолетное увлечение? Ей и так уже казалось, что после той ночи он смотрит на нее по-другому.

— Нет, ничего мы здесь менять не станем, по крайней мере в обозримом будущем. — Что я говорю, подумала Инга, какое обозримое будущее? И добавила не без коварства: — Эта спальня вполне подходит для тебя. Такое убежище — хороший приют для спокойного, уверенного в себе льва.

Алекс рассмеялся.

— Не надо преувеличивать мое спокойствие и уверенность. На самом деле у меня внутри время от времени извергается вулкан. Кстати, часто из-за тебя. Я никак не могу понять, как же на самом деле ты ко мне относишься. Какова доля необходимости, а какова — искреннего чувства.

Инга опять покраснела. А он медленно заскользил ладонями вниз от ее плеч до талии. Прикосновения его были легкими, но от этого не менее дразнящими. Она как зачарованная смотрела на их отражение в зеркале. В какой-то момент ее губы пересохли, а груди затвердели и соски поднялись. Алекс уловил это и стал более дерзким.

С одной стороны, Инге очень не хотелось, чтобы он остановился на полпути, она жаждала бурной близости с ним. Но с другой — она колебалась. Еще несколько дней назад я была абсолютно независимой, думала она. Хотя бы теоретически я могла поступать так, как считаю нужным. А теперь? Непонятно, в каком качестве и сколько времени я просуществую рядом с ним? А вдруг ему все это надоест и он просто выставит меня за дверь?

Это соображение, правда, быстро исчезло, уступив место жгучему желанию. Алекс страстно целовал ее, шепча что-то все менее различимо.

— Инга, я больше не могу сдерживаться, — сказал он наконец более или менее членораздельно. — Пойдем…

— Да, я тоже хочу и не могу больше ждать…

Ни он, ни она не отдавали себе отчета в том, сколько времени прошло. Минуты, часы, дни? Бодрствовали они или спали? Скорее всего, исчерпав физические силы, любовники находились в какой-то прострации. Первой на землю возвратилась Инга. Обведя взглядом потолок и стены, она поинтересовалась:

— Неужели ты серьезно предложил переделать в этой комнате все?

Обняв ее и притянув к себе, Алекс, непонятно всерьез или в шутку, сказал:

— У меня есть полубезумные мечты о том, как мы могли бы заниматься любовью в самых фантастических интерьерах, на пушистых коврах, в большой ванне, среди растений в зимнем саду. У нас будет время и возможности все это испробовать.

Полусонная Инга улыбнулась.

— Я готова пройти с тобой через все эти испытания. Только в ситуации с пушистыми коврами стены комнаты должны быть украшены парчовыми обоями…

— Обещаю тебе выполнить все твои желания.

Алекс откинулся на подушку. С этого небольшого возвышения он внимательно оглядывал ее великолепное обнаженное тело — тонкая батистовая простыня не скрывала все его извилины, впадины и выпуклости, И этот почти физически ощутимый взгляд окончательно пробудил Ингу. Вопрос, который она задала томным голосом, оказался совершенно неожиданным:

— Скажи, пожалуйста, есть ли где-нибудь у тебя постоянный офис?

Скрыв удивление, Алекс объяснил:

— Нет, я либо работаю дома, либо на некоторое время снимаю соответствующее помещение в других городах. Кстати, что ты предпочитаешь — поехать в конце недели со мной по делам или остаться дома?

— Конечно, поехать! — не задумываясь, воскликнула Инга. — А куда? Ты, правда, хочешь, чтобы я с тобой поехала?

— Стал бы я тебя приглашать, если бы не хотел. А слетаем мы в Испанию. У меня там есть собственность — виноградники. Еще немного вложений — и мы будем продавать по всему миру наше вино.

Это «наше» опять отозвалось сладкой болью в сердце Инги. И именно поэтому следующие ее слова были проникнуты горечью:

— Не знаю, как быть. У меня нет даже чемодана, не говоря уж…

— Не волнуйся, завтра мы обновим твой гардероб, а чемоданов у меня хватит на целую королевскую семью.

Господи, этого еще не хватало, я становлюсь настоящей содержанкой, невесело подумала Инга.

Словно прочитав ее мысли, Алекс твердо сказал:

— Не будь такой неадекватной.

Как точно он подобрал слово, подумала она. Я действительно должна быть адекватной своему нынешнему статусу и благодарной хозяину за то, что решил взять меня с собой. А вслух она произнесла другое:

— Одежда меня не волнует. Но в каком качестве ты меня берешь? Зачем я тебе там?

— Затем же, что и здесь, — запальчиво произнес он, — К тому же практика показывает, что мужикам опасно оставлять своих молодых подруг в одиночестве. Надежнее брать с собой. — Потом более спокойно Алекс добавил: — Если говорить серьезно, я не стыжусь тебя и тебе запрещаю стыдиться самой себя. Ты красивая, яркая, умная девушка. Посмотри на ситуацию по-другому, просто позволь себе поступать так, как тебе хочется. Короче, выбор остается за тобой. — Он притянул Ингу к себе и поцеловал долгим ласковым поцелуем ямку между грудями.

Она вздрогнула — его ласки действовали на нее, как высоковольтный разряд тока.

А Алекс продолжил прерванный поцелуем монолог:

— Мы купим тебе самую лучшую одежду, которая будет подчеркивать твою красоту.

— Я не хочу сейчас размышлять о моральной стороне нашей связи. Хочу просто пожить какое-то время без грустных мыслей и терзаний. А купленная одежда будет иметь одну важную функцию: каждый раз, когда я буду надевать любую вещь, она будет напоминать мне о тебе.

Он широко улыбнулся, снова поцеловал ее и заметил:

— Ну вот и отлично. — Алекс и не пытался скрыть свое удовлетворение от такого развития событий.

На следующее утро, когда они вошли в дорогой магазин, он предупредил его владельца:

— Моей даме не надо чего-то крикливо модного. Ей нужны вещи высокого стиля, соответствующие ее внешности.

Тот, мужчина средних лет, внимательно осмотрел покупательницу и сказал:

— Да, здесь требуется нечто в классическом английском стиле. У меня это есть. Сейчас принесу все, что может понадобиться молодой красивой и грациозной даме.

Алекс удалился вместе с ним. Минут через пятнадцать, примеряя один туалет за другим, Инга страшно удивилась: все вещи точно подходили ей по размеру, цвету и стилю. Господи, можно подумать, что Алекс всю жизнь только и занимался тем, что выбирал своим женщинам дорогие наряды!

После очередной примерки в процесс вмешался обслуживающий их хозяин магазина:

— Вот это, это и это надо взять обязательно, мне кажется, что вам предстоит путешествие. Простите меня за странный комплимент, но я знаю толк в женщинах, — он улыбнулся, — и вижу, что вы выросли в здоровом климате, не чуждаетесь физического труда. Вы в самом лучшем смысле напоминаете породистую скаковую лошадь. Стать, мышцы, грация, ни капли лишнего жира. Хотите послушать старого специалиста? Ваши цвета — красный и черный в любых комбинациях. И никаких полутонов, ничего блеклого, палевого, песочного, розового. Не забывайте зеленый — он под цвет ваших глаз.

Инга выразительно посмотрела на Алекса, который вальяжно разместился в удобном кресле и наблюдал за процедурой примерки. Взгляд ее означал: не стоило подговаривать продавца, чтобы он давал советы, схожие с твоими… Но Алекс отрицательно покачал головой. А вслух произнес:

— Ты сама попросила меня сопровождать тебя, теперь терпи. — Он встал и очень внимательно оглядел нарядную Ингу. — Ты знаешь, я начинаю мысленно благодарить грабителей: последствия их деяний все больше радуют меня.

— Ага! Значит, вы довольны тем, что я вам предложил, — вмешался в их диалог владелец магазина. — Я так понимаю, что весь гардероб вашей подруги был украден. Это бывает. Чего еще не хватает в нашей коллекции?

Почему он назвал меня подругой? — подумала Инга. Хотя у меня ведь нет обручального кольца. Надо поговорить на эту тему с Алексом. По сути это ничего не изменит в наших отношениях, но мне будет значительно комфортнее.

— Еще нужен официальный костюм для вечерних приемов. — Этим Алекс дал понять владельцу магазина, что отношения между ними — не роман секретарши с боссом.

Продавец больше не задавал лишних вопросов, тем более что щедрый покупатель не торговался и отбирал еще и еще костюмы и платья, платки и платочки, сумочки и перчатки. Сложилась неплохая коллекция, которой не постеснялась бы любая дама, вращающаяся в свете. Двое элегантных брюк, шикарная юбка, несколько блузок, строгий жакет, черное вечернее платье и огромный пакет аксессуаров. Никакого разговора о наличных деньгах не возникало. Алекс не глядя подписал выставленный счет.

Неужели он не раз делал это? — с грустью подумалось Инге. Ей не было раньше свойственно чувство ревности, но сейчас она была готова собственноручно передушить своих предшественниц. Она даже потрясла головой, чтобы сбросить это наваждение. Все, что было до меня, все, что будет после меня, не мое дело, Я не имею к этому никакого отношения, убеждала она себя. Буду жить по принципу: хоть день, но мой!

К ним подошла очень элегантная женщина — как оказалось, жена владельца магазина.

— Простите, я не хотела бы показаться бесцеремонной, но ваша спутница нуждается в хорошем стилисте, который выберет ей прическу. Нельзя же при такой природной красоте и тонком вкусе делать прическу на кухне, завиваясь щипцами, доставшимися от бабушки.

— От прабабушки. — Инге хватило чувства юмора, чтобы соответственно отреагировать на это выступление.

— Сразу же отсюда отправляйтесь в салон вот по этому адресу. — Дама протянула визитку. — Там вы во второй раз родитесь. Я могу упредить ваш визит звонком. Все будет нормально, меня он послушается, просто потому, что он мой племянник.

Раньше Инга ни за что не стала бы тратить время и деньги на дорогого парикмахера, но сейчас… Пусть я буду так хороша, что ни одна из деливших с ним постель не сможет сравниться со мной!

Результаты посещения племянника леди из магазина были просто ошеломляющими. Из салона Инга вышла просто неотразимой: новая прическа подчеркивала все ее достоинства, ресницы стали на порядок длиннее, макияж оттенял зеленую глубину ее глаз. В руках был большой пакет с запасами косметики надолго вперед.

Увидев свое отражение в зеркале, она воскликнула:

— Кто это?! Не может быть, чтобы это была я!

Алекс приветливо улыбнулся.

— Знаешь, почему он гений? Он просто убрал все лишнее и явил тебя свету такой, какой ты и должна быть. Правда, одного скрыть не смог и он: твой решительный подбородок выдает, что с тобой надо держать ухо востро.

Они возвратились домой, стало довольно жарко. Инга не была бы женщиной, если бы не начала сразу же примерять обновки. Она вертелась перед большим зеркалом, а он в ленивой позе, возлежа на кровати, изрек:

— Что бы он там с тобой ни совершил, как бы ни изменил твою внешность, для меня ты в любом обличье будешь тем, кем и была, — великолепной и всегда желанной женщиной, моей женщиной!

В этот момент Инга меняла наряд и предстала перед ним полуобнаженной. Он беззастенчиво уперся глазами в ее полную грудь. И под этим взглядом ей стало горячо-горячо.

От последующей фразы Алекса ее, мягко говоря, просто бросило в жар:

— Мне было ужасно приятно смотреть на твою радость, когда приносили все новые и новые вещи. Но я знаю, что ты в какие-то мгновения думала вовсе не о них. И напрасно. Дело не в том, кто платил за покупки. Просто когда я вижу твою радость, то сам испытываю удовольствие и ты становишься для меня еще более притягательной. Знаешь, самое странное, что это какое-то особое, новое чувство, отличающееся от просто сексуального влечения. Мне очень приятно ощущать, что ты рядом со мной и никуда не пропадешь. И еще мне хочется сделать все возможное, чтобы ты была счастливой.

— Это и мое искреннее желание. Я очень хочу, чтобы ты был или по крайней мере чувствовал себя счастливым.

— Мне страшно, что все это сон, — тихо сказал Алекс. — Сейчас проверим. — Быстро вскочив, он проследовал в ванную комнату и тут же вышел назад, держа в руках объемистый пакет. — Посмотри, что там внутри. Надеюсь, что тебе понравится содержимое. — И, не утерпев, добавил: — Это набор для художника. Это то, чего тебе сейчас не хватает. Возьми и, умоляю, приступи к рисованию прямо сегодня. Я очень хочу увидеть твои новые произведения.

— Спасибо тебе за заботу. Но почему ты думаешь, что мне надо возвратиться к своему прежнему занятию?

— Да просто по одной совершенно очевидной причине: нельзя талант закапывать в землю. Это преступление. Не думаю, чтобы сегодняшние покупки внесли в твою душу успокоение. Твои запросы гораздо выше. Завтра мы займемся более важным делом. Официально оформим твой банковский счет, чтобы ты могла распоряжаться своими деньгами как хочешь.

— У меня нет никаких средств, чтобы открыть собственный счет. Правда, я могу вести твое хозяйство. Я это умею!

— Нет, милая. Я не сомневаюсь, что ты умеешь это делать лучше всех на свете. Но не пытайся обратить меня в преступника. Ради личных эгоистических побуждений зарыть в землю твой талант? Не дождешься.

— Я очень тронута. — Господи, ну как заставить его понять, что мне ничего на этом свете не нужно, кроме его любви? Эту мысль она не высказала вслух.

Прошел месяц. Инга поняла, что в ее психике и поведении произошли какие-то трудно объяснимые изменения. Она стояла на кухне и готовила ужин. Алекс только что позвонил и сообщил, что скоро будет дома. Конечно, на заурядную домохозяйку Инга была похожа мало: прекрасный макияж, элегантная и вместе с тем простая одежда, хорошая прическа. Она готовила ему легкий ужин, но была сразу же готова отправиться на прием, который давал один из испанских деловых партнеров Алекса.

Наступал очередной вечер их совместной жизни, но Инга так и не могла понять своего нынешнего статуса, Алекс брал ее всюду, куда отправлялся сам. Он явно гордился ею и ни от кого не скрывал своей любви к ней. Но проблема заключалась в том, что спустя месяц она знала его не больше, чем раньше. Он не пускал ее в свой внутренний мир, вместе с тем обеспечивая ей простое женское счастье. Инга могла получить все, что только захочет. К тому же он был неутомимым, искусным любовником. Более того, безотказным любовником. Какая же женщина не была бы счастлива в такой ситуации? Но уж так устроен человек, что довольным ему быть трудно. Так любит он меня или нет? — Этот вопрос Инга задавала себе не раз даже в самые счастливые минуты их совместной жизни.

Она услышала, как открылась входная дверь, и вся подобралась. Истекший месяц научил ее всегда быть в форме, всегда быть готовой к его требованиям, но никогда не выдвигать встречных желаний, которые он не мог бы удовлетворить. Она знала, что нельзя ставить под вопрос мужской авторитет, и не хотела этого.

— Что слышно? — Инга лучезарно улыбнулась Алексу. — Как прошел день?

— Нормально. А у тебя? Я тебя люблю и очень скучал без тебя.

— Я тоже. — Свое подлинное настроение Инга попыталась скрыть за улыбкой, но у нее не очень-то получилось.

Он насторожился. Потом быстро подошел к ней и нежно поцеловал.

— В чем дело? Поделись со мной своими проблемами и сомнениями. Мы вместе преодолеем все трудности. Только будь со мною откровенна.

— Мне очень хотелось бы этого, — сказала она удивившим его тоном.

Алекс каждый день что-нибудь дарил ей. У нее уже скопилась коллекция мягких игрушек. Больше всего ей нравилась огромная, почти в натуральную величину, плюшевая обезьяна. Порой ей казалось, что она живая, потому что глаза обезьяны вроде бы следили за всеми ее перемещениями по комнате.

В этот день Алекс возвратился домой немного позже, чем обычно. Он положил на стол какой-то пакет.

— Ну-ка быстро открой его. — Хитрая улыбка играла на его губах.

Инга распечатала пакет. Внутри оказалась красивая коробка.

— Давай, смелее действуй дальше.

Она открыла коробку и в изумлении застыла. Там лежал комплект украшений изумительной красоты: сережки, кулон на золотой цепочке, браслет. Весь гарнитур был выдержан в одном стиле — золото и изумруды с бриллиантами. Инга испытала сложные чувства: такая красота не могла не поразить ее, но где-то в глубине души она ожидала увидеть обручальное кольцо — увы, этого предмета в гарнитуре не было.

Алекс приложил к ее ушам серьги.

— Точно в тон твоих глаз, — с удовлетворением произнес он. Потом, заметив в ее лице какое-то странное выражение, спросил: — Неужели не нравится?

— Нравится, но… я не могу принять такой дорогой подарок.

— Почему? В чем дело?

— Я ожидала нечто другое, пусть из недорогого сплава…

— Потерпи. Мне на этом этапе доставляет удовольствие дарить тебе дорогие вещи и украшения. Потерпи, пожалуйста. Этот великолепный гарнитур ни к чему тебя не обязывает. Прими подарок, он сделан от чистого сердца. — Алекс проговорил все это низким, провоцирующим тоном.

— Эй! Не думай, что если будешь говорить таким эротичным голосом, то тебе все простится.

Алекс поцеловал сначала одну, а потом другую мочку ее ушей и проговорил:

— Ну надень, пожалуйста, все эти штучки. Я хочу увидеть, идут они тебе или нет.

Отказать в этой его просьбе она была просто не в состоянии. И выглядела в нем Инга просто королевой. Но Алекс с удивлением увидел, как погрустнело ее лицо.

— Послушай, неужели тебе не нравится этот гарнитур?

— Ну что ты, он великолепен. Большое тебе спасибо. Но…

— Какое еще «но»?

— Мне грустно, потому что я не в состоянии отплатить тебе тем же. Надеюсь, что только пока.

— Малышка, ты такой драгоценный подарок мне, что тебе просто не о чем сокрушаться. Собирайся скорее. Уже пора ехать.

Инга, конечно, надела гарнитур и платье, которое ей оставила Клара. Она выглядела шикарно, но драгоценности все же не затронули потаенных струн ее души. Другое дело принадлежности для рисования, но не брать же их с собой на званый вечер.

Прием удался на славу. Мужчины были элегантны, дамы сверкали нарядами. Алекс заметно, в отличие от обычных ситуаций, демонстрировал сам факт того, что Инга принадлежит ему. Он обнимал ее, целовал в щечку, гладил руки.

Почему? Зачем? — думала она. Что случилось? В какой-то момент Инга не выдержала и поинтересовалась:

— Слушай, почему ты так себя ведешь?

— Я просто люблю тебя и… очень хочу. Скорее бы кончилась эта вечеринка.

Они стояли в группе людей — судя по одежде, явных провинциалов, — и она обратила внимание на одну молодую женщину, которая не отрывала взгляда от лица Алекса. С чисто женской хитростью Инга попробовала завести разговор с этой таинственной незнакомкой, но безуспешно. А он, поймав взгляд женщины, заметно напрягся. Инга нашла, что она не очень красива, но оригинальна. У нее прекрасная кожа и невероятные, фиалкового цвета, глаза. Одета она была очень элегантно и дорого.

Алекс неожиданно предложил:

— Инга, хочешь чего-нибудь выпить?

— Ничего, — ответила она излишне резко.

Он все понял и вскоре представил дам друг другу. Несмотря на попытку женщины с фиолетовыми глазами выказать некую интимность в отношении Алекса, тот сразу же обозначил между собой и ею значительную дистанцию.

— Когда я развелась, то взяла девичью фамилию, — сообщила она скорее Инге, чем ему, и назвала обе фамилии — свою и бывшего мужа. — Кстати, он здесь. — Лицо Алекса буквально почернело, а Инга, услышав одну из двух фамилий, вздрогнула.

Какие только коленца не выкидывает судьба! Новая знакомая, которую звали Мэй, оказалась бывшей супругой Людвига. А тот — сводным братом Алекса. Людвиг был тем самым родным сыном отчима Алекса, мужа его милой мачехи, так безвременно ушедшей из жизни. Бывшая жена Людвига выглядела старше своих лет. Видимо, потому что вела слишком активный образ жизни.

Она, конечно, не могла себе представить, какой пасьянс разложился в этом красивом и уютном банкетном зале дорогого ресторана.

Вопрос, который Мэй задала Алексу, покоробил Ингу:

— Это правда, что ты купил соседнее с твоей усадьбой хозяйство? Зачем тебе понадобились эти руины? Кстати, насколько я знаю, бывшая хозяйка, разорившись, стала чьей-то любовницей и разъезжает с кавалером по всему свету.

Пропустив мимо ушей последнюю фразу недалекой дамочки и сжав руку побледневшей Инги, Алекс коротко ответил:

— Да, купил.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала Мэй. Она почувствовала холодность своего собеседника.

— Не пора ли нам тоже откланяться? — тихо предложил Алекс, когда Мэй отошла от них. — Честно признаюсь, у меня нет никакого желания видеться с дорогим братцем.

— Да, нам лучше уехать. Мне тоже здесь больше не нравится, — согласилась Инга.

Казалось, что все завершится спокойно. Но в этот момент из толпы гостей появился Людвиг. Инга еще больше побледнела, потом ее бросило в жар. А тот, заметно подвыпивший, направился к ней и довольно развязно бросил:

— Привет, подруга, извини, что не звонил и не писал. Занят был. Надеюсь, ты на меня не в обиде. Нам ведь было хорошо, правда? — Он не сразу заметил, что рядом с Ингой стоит не кто иной, как Алекс. — Прошу прощения, сэр. Я подошел поздороваться со старой приятельницей. — Когда он поднял глаза и узнал сводного брата, хмель сразу испарился и его физиономия стала похожа на морду какого-то хищника.

С каменным выражением лица Алекс, не реагируя на слова Людвига, повел Ингу к выходу, забыв даже попрощаться со своим партнером, хозяином приема.

— Что связывает тебя с этим типом?

— Это самая большая ошибка моей жизни. Он в свое время подло обманул меня.

— Так это и есть тот мерзавец, о котором ты вскользь упоминала?

— Да. Но, ради Бога, я не хочу вспоминать, какой была дурой.

— Нет, ты такая, какая есть, а он гнида. — Алекс даже сплюнул от возмущения.

Людвиг ошеломленно смотрел им вслед, не поняв еще в полной мере ситуацию.

В машине Инга сказала:

— Не могу понять, откуда это ничтожество взялось здесь.

Оказалось, что Алекс знает больше, чем она.

— Это ничтожество, между прочим, имело виды на твое хозяйство.

— Не может быть… — Инга произнесла эти слова полушепотом, так поразило ее сообщение Алекса. — Почему, зачем ему это нужно?

— У него были наполеоновские планы выкупить задешево ту усадьбу, которую приобрел я. Кстати, старая леди, ранее владевшая ею, — двоюродная сестра моей мачехи и, соответственно, матери Людвига. Не исключаю, что это он нанял бандитов, чтобы разорить твою усадьбу, после чего недорого купить ее. Первоначально он хотел наложить лапу на оба хозяйства, объединить их в одно огромное по местным масштабам и выгодно продать его. Этим планам не суждено было сбыться. А теперь давай переключимся на другую тему.

— Давай. На какую?

— На самую простую: как близки вы были?

— Нет, об этом мы говорить не станем. Это прошлое, теперь уже далекое. Все…

Тяжело задумавшись, Алекс наконец сказал:

— Да, ты права. Больше мы к этому возвращаться не будем. Не хватало еще, чтобы наши отношения испортились из-за того, что на твоем пути встретился этот мерзавец.

 

10

Как ни странно, вечером, когда они уже были в постели, разговор о Людвиге все же возобновился.

— Ты спала с ним? — неожиданно раздался резкий вопрос Алекса. Перед этим он долго молчал, а Инга не нарушала молчания.

— Не будем ворошить прошлое.

— И все-таки?

— Мне было только восемнадцать. Я думала, что он моя судьба. Мы были вместе всего два раза.

— Давай забудем, что я спрашивал тебя об этом, ладно?

— Постараюсь.

— Прости меня за приступ ревности, — смиренно произнес он, но…

— Не надо «но»…

Алекс страстно обнял Ингу и стал целовать ее.

Интересно, если бы он видел во мне жену, а не любовницу — с чисто женской логикой успела подумать она, погружаясь в сладкий омут сна, — простил бы это мое прошлое так легко?

Алекс крепко спал, а Инга, проснувшись, терзалась своими постоянными горькими мыслями. Она хорошо осознавала, что попала в плен тех чувств, которые он вызывал в ней. Когда ее пылкий любовник начинал ее целовать и ласкать, она раскрывалась как цветок. Его губы были удивительны тем, что могли одновременно целовать и улыбаться. Не теряй головы! — приказывала себе Инга. Он часто сравнивает меня с цветком, но… жизнь цветка так коротка.

Однажды поздним вечером кто-то нахально и долго стал звонить в дверь. Они оба поняли, что это за гость.

— Не пускай его! — тихо попросила Инга.

— Нет, я в своем доме, и мне нечего бояться. Нам пора поговорить последний раз в жизни. — И Алекс открыл входную дверь. В нее буквально ввалился опять пьяный Людвиг.

— Что, затаились? Боитесь света?

Алекс, не говоря пока ни слова, подтолкнул входную дверь, и она мягко закрылась.

А Людвиг орал, заводя сам себя:

— Ах ты, маленькая сучка! У тебя не вышло охмурить меня, так ты взялась за этого чурбана, моего братца! Я ведь просил тебя подождать, пока я разведусь. А у тебя просто зуд между ножек, без мужика жить не можешь! — Потом он обратился к Алексу: — А тебе, ничтожество, советую: отвали! Не стой на моей дороге, а то мне просто придется стереть тебя в порошок. — Следующая тирада опять была адресована Инге: — Слушай, шлюха! Еще раз спрашиваю тебя: почему ты не дождалась меня? Ты стала бы моей женой, а не подстилкой этого типа.

За Ингу ответил Алекс:

— У нее были серьезные причины предпочесть меня…

Но закончить фразу он не успел, его перебила Инга:

— Предпочитаю быть его любовницей, чем законной женой такой мрази, как ты…

— Не думаю, что, узнав о нашем романе, он оставит тебя в своем доме.

С трудом сдерживаясь, заговорил Алекс:

— Она давно мне все рассказала, и я в очередной раз убедился, какая ты скотина. Ты подло обманул ее, а ведь девочке было всего восемнадцать…

— Девочке? Это она тебе лапшу на уши навешивает, — гнусно расхохотался Людвиг. — Да она…

Договорить он не успел. Открыв дверь, Алекс схватил его за шиворот и выкинул наружу. Тот звонить больше не решился, но какое-то время с улицы доносилась его брань. Потом все затихло.

— Ну вот. Такой оказалась точка в этой истории. — Алекс уже полностью овладел собой. — Пошли спать. Утро вечера мудренее. Думаю, что он больше не появится на нашем горизонте.

Эта ночь была сказочной для Инги и Алекса. Как никогда жгучими были ласки, сладкими поцелуи.

В какой-то момент он вкрадчиво поинтересовался:

— Ты поставила своей целью свести меня с ума?

— Нет, цели я такой, конечно, не ставила. Но была бы рада довести тебя до такого состояния при условии, что причиной буду я.

— Ну давай, давай, продолжай дальше твои сладкие пытки.

— Нам давно пора перебраться с ковра в постель.

Ну и что из того, что он не любит меня? — в который раз возвращалась Инга к своему любимому тезису. Моей любви за глаза хватит на двоих.

А он уже растянулся на белоснежной простыне и, как древний владыка, был готов принять ее ласки.

— Повернись кверху спиной, — предложила она.

— На простыне или на тебе? — нагло хмыкнул Алекс.

— Обойдешься. Просто ляг на живот.

— «Просто» — не хочу. Мне нравится, когда я ощущаю твое упругое тело.

Как ни странно, его грубая эротика, струящаяся в каждом слове, не обижала ее. А, наоборот, возбуждала. Инга удобно разместилась на его мощном крестце и пальцами осторожно начала массировать ему шею, лопатки. Потом поясницу. Необходимость массажа была прозаической. Выбрасывая вон своего братца, Алекс потянул мышцы. Ведь в том было не менее центнера живого веса. Минут через пятнадцать она приказала:

— Ложись на спину.

Он покорно повиновался. Только в этой позе у них дело не пошло: то ли боль отпустила, то ли страсть оказалась сильней. Им было уже не до массажа. Инга поцеловала его в аккуратный пупок, потом, не отрывая языка от упругой кожи, стала медленно продвигаться вниз. Все ниже, и ниже…

Надо сказать, что со временем любовники стали широко использовать почти весь набор любовных приемов, описанных в Камасутре. Верная своим пессимистическим мыслям, Инга убеждала себя: пусть все это и временно, но то, что я познала с ним, навсегда останется со мной.

Сейчас Алексу пришлось использовать все свои навыки, чтобы сдержать свой любовный порыв. Он знал, что чем дольше сможет терпеть, тем больше страсти их ждет впереди.

— Все, пора, больше ждать не могу и не буду.

— Только не торопись, — игриво попросила она.

Потом они нашли общий подходящий ритм и танцевали свой традиционный любовный танец, все меньше понимая умом, что происходит. Сейчас все действовало на уровне подсознания и инстинктов. Ни он, ни она уже не контролировали себя. Они не ориентировались во времени. Земные законы для них не существовали. Через какое-то время раздался рык льва, так громок был стон Алекса, подстегнувший и ее чувства.

Прошло не так много времени. Инга лежала в нежных объятиях своего любовника. Она возвратилась из рая, и опять ее подтачивала одна и та же мысль, одно и то же опасение: сколько еще будет продолжаться это неземное счастье? Наверное, мне стоит пойти на риск и уйти из этого дома. Если он станет искать меня, значит, у него все по-настоящему. Если нет… ну что ж, придется самой решать свои проблемы.

Когда на следующее утро Алекс уехал по делам, Инга бережно уложила тот небольшой гардероб, который привезла с собой, ее собственные вещи. Она ничего больше не взяла. Только маленького золотистого плюшевого львенка, подаренного им в первые дни их пребывания в Турку. Словно почувствовав неладное, Алекс с полдороги возвратился домой.

— Что происходит? Куда это ты собралась?

— Да никуда. Просто навожу порядок. — Ее тон был так невинен, что даже опытный Алекс попался.

— Ну смотри. Пожалуйста, приготовь что-нибудь часам к четырем. Я возвращусь и захвачу бутылку хорошего вина. Какое ты предпочитаешь — белое или красное? Сухое или полусладкое?

— Красное. Обязательно сухое, — невинным тоном сообщила Инга.

Алекс уехал, не предполагая, каким будет его возвращение.

Выждав какое-то время, осторожно озираясь, Инга вышла из дома. В руках у нее был маленький чемоданчик, в сумочке деньги на первое время самостоятельной жизни. Ой, какой-то она будет?

 

11

Ингу, конечно, тянуло на Аланды, но она понимала, что там ей просто нечего делать. Поэтому она доехала на автобусе до небольшого мотеля в пригороде Турку и сняла там одноместный номер.

Шел нудный дождь, ей некуда было идти и нечем заполнить время от завтрака до ужина. Тело почти физически страдало без привычных ласк Алекса. Ну и что я кому доказываю? — корила она себя все чаще. Как он там без меня? Единственным средством отвлечься от тоски было занятие рисованием. Она, конечно, взяла с собой набор, подаренный Алексом. И теперь на листах бумаги появлялись один за другим наброски: унылые пейзажи, натюрморты, но ни одного портрета…

Прошло несколько дней. За ужином Инга заметила за соседним столиком крепкого человека средних лет. Он внимательно вглядывался в ее лицо, перед этим склонив голову куда-то под стол, словно сличал живую натуру с фотографией.

Так оно и оказалось. Это был частный детектив, один из нескольких, нанятых Алексом. Тот, естественно, не стал обращаться в полицию для розыска беглянки, потому что правильно понял мотив ее поступка.

Утром, когда она уже была одета, чтобы отправиться на завтрак, раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите, — спокойно откликнулась Инга.

На пороге ее скромного убежища появился мрачный, но, как ни странно, вовсе не злой Алекс.

— Какого черта тебя занесло сюда? Чего тебе не хватало дома?

— Это твой дом. — Ее голос был грустным.

— Наш дом! Неужели ты так и не осознала, что это наш с тобой дом?

— А как ты узнал, что я здесь?

— Во-первых, я нанял частных детективов. А во-вторых, ты, на мое и твое счастье, появилась на выставке современной живописи. Один из детективов по моей подсказке был там. Я сообщил им, что такие выставки могут тебя заинтересовать. Видишь, я не ошибся! — Алекс непроизвольно улыбнулся. Потом подошел к тумбочке и один за другим просмотрел наброски рисунков. — Понятно, хорошо, что ты не теряла времени даром. Будем считать, что у тебя был творческий отпуск. Но выглядишь ты неважно.

— Да, когда на душе тяжело, то не до отдыха.

Сделав пару шагов, он оказался возле Инги, и как раз вовремя. Силы оставили ее, она пошатнулась и сразу же оказалась в его крепких объятиях.

— Все, поехали! — Это не прозвучало как приказ. Просто констатация факта, что завершился определенный период и пора изменить обстоятельства.

В машине они довольно долго молчали. Алекс давал возможность Инге обдумать ситуацию и не задавал пока лишних вопросов.

— Я так привыкла к этому мотелю, — ворчливо произнесла она, разрывая тишину.

— Ты хочешь сказать, что отвыкла от нашей постели? — К Алексу вернулось его обычное чувство юмора.

Инга не смогла произнести больше ни слова. Из ее глаз потоком полились слезы. Это была разрядка.

— Малышка, мы утонем. Внутри машины водопад, за бортом все сильнее становится дождь. — Алекс рассмеялся. Для него это тоже была разрядка. Он радовался тому, что все завершилось вполне благополучно: его любимая была рядом с ним.

— Ты прочитал письмо, которое я оставила для тебя, перед тем как покинуть дом?

— Прочитал?! Да я его наизусть выучил: «Дорогой Алекс! Я не хочу и не могу больше оставаться в твоем доме. Он не стал моим, поэтому я его и покидаю. Я очень благодарна тебе за все то доброе, что ты для меня сделал. Не держи на меня зла. Просто есть вещи в жизни, которые изменить нельзя. Я очень благодарна тебе за реализованную мечту. Прощай и не ищи меня!» Красивые слова, но нет в жизни таких обстоятельств, которые нельзя преодолеть… пока человек жив. А, к счастью, мы оба живы и здоровы. Правда, кое у кого в головке временно помутилось. Но будем считать это женским недомоганием, которое пройдет навсегда. А если серьезно, то объясни мне, почему ты сбежала именно после самой великолепной ночи, которая нам выпала за время знакомства?

Против своей воли Инга вдруг заговорила склочным, мстительным тоном:

— Знаешь, хочется надеяться, что на свете все же существуют мужчины, для которых секс не заменяет всего, что может связывать мужчину и женщину. Наверное, таких меньшинство, но каждой женщине хочется верить, что на ее долю выпадет такое счастье — встретить не только хорошего любовника, но и верного друга, понимающего, что такое женская душа.

Алекс облегченно рассмеялся.

— Теперь я вижу, что для меня еще не все потеряно. Я виноват в том, что, потрясенный наслаждением, которое дает мне твое тело, не выбрал времени обратиться к твоей душе. Правда, мне казалось, что ты понимаешь всю глубину моего чувства к тебе. Обещаю сделать надлежащие выводы.

— Ты знаешь, я тут на досуге пришла к выводу, что моя часть вины заключается в том, что я попыталась требовать от тебя больше, чем ты мог мне дать. — Голос Инги звучал искренне, но очень устало.

— Никаких серьезных разговоров сегодня, — распорядился Алекс. — Сейчас приедем домой, примешь душ и спать.

— Как это сразу спать? У тебя что, появилась другая женщина?

Он рассмеялся.

— Слава Богу! У тебя хватает сил шутить, значит, еще поживешь.

— А я и не шучу! С каких это пор мы укладываемся в кровать только для того, чтобы заснуть? Ну скажи мне, что ты пошутил!

— Конечно, пошутил. Я ведь обещал тебе дождаться того момента, когда ты сама заговоришь об этом. По-моему, этот момент наступил.

— Наступил, признаюсь в этом. Мне так плохо было без тебя, мне так тебя не хватало, что в иные моменты хотелось побежать и утопиться.

— Но, но! Не гневи Бога! Нам еще жить и жить! — И опять это «нам» тронуло ее до слез. — Знаешь, — продолжил Алекс, — мне в голову пришла замечательная мысль: давай-ка сейчас не поедем домой, а переночуем в хорошем отеле, закажем ужин в номер, а потом… Согласна?

— Еще бы!

Сказано — сделано. Автомобиль повернул к лучшему в городе отелю.

Через четверть часа Инга уже выполнила его команду: «В душ бегом, марш!».

Дождавшись, когда официант привез тележку с ужином, Алекс запер за ним дверь и быстро направился в ванную. Отель не даром считался лучшим в городе. Ванная комната была необъятных размеров, все блестело, и даже пар, который напустила Инга, не мешал разглядеть всю эту роскошь.

Через несколько минут Алекс обернул разомлевшую Ингу в огромную купальную простыню и на руках перенес ее в кровать.

— Лежи, — приказал он. — Я пододвину столик на колесиках к кровати.

Только теперь Инга смогла расслабиться и сбросить всю тяжесть, накопившуюся за последнее время. Она довольно лениво поела, ее глаза слипались.

Алекс свел яркость лампы, стоявшей на тумбочке около кровати, до минимума, заботливо подоткнул под нее одеяло и голосом гипнотизера скомандовал:

— Все, теперь спать, крепко, до самого утра!

Инга что-то невнятно пробормотала и тут же погрузилась в сладкий безмятежный сон.

Проснулась она рано, за окном еще не рассвело. Алекс тоже уже не спал. Тихо работало радио. Увидев, что она зашевелилась и открыла глаза, он выключил приемник и заключил ее в объятия.

— Я всю ночь скучал по тебе и ждал твоего пробуждения. Много думал. Вспоминал, как впервые увидел тебя в офисе агента по торговле недвижимостью. Как зачаровал меня твой голос и твой смех. А ведь, между прочим, с того дня и до того вечера, когда мы встретились на балу, прошло два долгих месяца. Тогда толстяк вывалил мне кучу сведений о тебе. Он рассказал, что ты очень трудолюбивая и порядочная девушка, что тебе живется нелегко, потому что надо выплачивать долги отца. Помянул, что у тебя был короткий, бурный роман с неизвестным ему человеком. Тут он, конечно, покривил душой, потому что не мог не знать, что это был Людвиг. Потом добавил, что ты мечтаешь найти красивого и богатого мужчину, который вытащит тебя из болота.

— Вот козел!

Инга сказала это так убежденно, что Алекс рассмеялся.

— Прямо так уж сразу и козел! О богатом красавце, добром и щедром, мечтает каждая разумная девица.

— Разве ты не убедился, что определение «разумная» ко мне практически не применимо.

— Убедился, и это мне особенно нравится. Только ты больше, пожалуйста, никуда и никогда не убегай.

— Это зависит не от меня, а от тебя! — Она быстро шмыгнула в ванную и появилась оттуда через несколько минут с таинственным видом. — Ну что?

Алекс озадаченно переспросил:

— А что «ну что»?

Инга рассмеялась.

— Что, мне опять искать приключений на стороне?

До него дошло. Не говоря больше ни слова, он буквально содрал с нее махровый гостиничный халат и стал целовать. Она поначалу смеялась каким-то русалочьим смехом, потом, посерьезнев, стала молча отвечать на его ласки. Алекс неожиданно замер.

— Пожалуйста, не надо предохраняться сегодня, — шепнул он на ухо Инге.

Настала ее очередь замереть.

— Почему? Что сегодня изменилось?

— Я очень многое понял. Я должен был стать твоим первым и единственным мужчиной, любовником, а потом…

Она ладошкой прикрыла ему рот, и он не успел договорить. Ей стало страшно: вдруг он скажет совсем не то, что она столько времени хотела услышать. Инга отняла ладонь, но Алекс молчал. Он не повторил своей просьбы, но ласки продолжил — целовал ее, нежно проводил ладонями по грудям, бедрам, ягодицам. Она зажигалась все больше, его странная просьба растаяла в сладостном тумане.

— Это, наверное, какое-то отклонение от нормы. Я захотел тебя, еще даже не увидев. Я услышал твой смех, и этого было достаточно. Там на балу я настолько завелся, что хотел тебя похитить. Хорошо, что твоя лучшая подруга Клара сказала мне, что никакие действия, не совпадающие с твоими чувствами, не будут успешными. Это охладило мой пыл, и я принял решение применить другую тактику. Какую — ты знаешь. Я очень быстро понял, что ты для меня не просто увлечение. Осознал, что ты — моя единственная на свете любовь. Это открытие меня испугало, потому что рядом с тобой я терял волю и был готов исполнить любые твои желания или команды — даже самые глупые!

Ингу эти признания просто поразили.

— Почему ты так плохо обо мне подумал?

— Нет, не плохо. Просто меня пугала мысль о том, что я влюбился в женщину, которая в силу обстоятельств готова вынужденно спать с тем, кто может помочь ей выбраться из финансовой ямы.

— Ну ты даешь! Значит, я не ошибалась, когда все время чувствовала, что ты подвергаешь меня испытаниям.

— Знаешь, все не так просто объяснить. Раздвоение души — состояние отвратительное. Я ненавидел себя, когда видел, как тяжело тебе приходится, а я боюсь помочь. Мне больше всего хотелось вырвать тебя из привычной обстановки, утащить куда-нибудь подальше, служить тебе как верный паж, исполняя все твои желания. Но меня терзали сомнения. Признаюсь, что к тому времени, когда мы выбрались в экзотический ресторан, мне было уже все равно, что тобою движет. Я просто не мог находиться вдалеке от тебя. Я был готов на любое твое предложение, но ты молчала. Я чувствовал, что ты меня хочешь, но терзался в сомнениях — почему ты не делаешь ни одного движения в мою сторону. К тому же ты все время убеждала меня в том, что личная свобода для тебя превыше всего.

Теперь Инга поняла, почему Алекс вел себя так странно и нелогично. Ей стало жалко его, мужчину, которого она любит беззаветной, преданной, неистребимой любовью. Она готова была проклясть себя за то, что не преодолела гордыню и не поговорила с ним откровенно. Все бы стало на свои места.

Она молча придвинулась к нему и нежно поцеловала в плечо. А потом тихо сказала:

— Знаешь, я поняла, что лучшая свобода для меня всегда быть рядом с тобой. Ты можешь не доверять всем другим женщинам, но поверь мне. Я просто не могу тебя обманывать, потому что очень люблю.

Теперь настала его очередь продолжить признания:

— Наступил момент, когда я понял, что, как бы ни обстояли дела, ты мне нужна, что я хочу связать тебя с собой и никогда больше не отпускать. Небеса сжалились надо мною, наслав на твою усадьбу грабителей и подтолкнув Роберта на его бесчинства. Это позволило мне утащить тебя в мой дом. Я утаил от тебя, что полиция поймала шайку, которая регулярно грабила фермерские хозяйства, и что украденное возвращено. Я спрятал все это в своем хозяйстве, потому что боялся, что ты опять станешь независимой от меня. Я проклинал себя за такое поведение, но желание, чтобы ты была рядом со мною, было сильнее всего.

Как бы подстраховывая ситуацию, Алекс делал паузы и нежно целовал Ингу. Одновременно он гладил ее груди и слегка пощипывал набухшие соски.

— Итак, когда я предложил тебе перебраться под мою крышу, то надеялся разобраться, как же ты ко мне относишься на самом деле. Любишь ли хоть немного. Поверь мне, когда я вернулся домой и не застал тебя, я был близок к помешательству. А главное, не мог понять, что заставило тебя исчезнуть, ведь я делал все, чтобы тебе было хорошо.

— Знаешь, я боялась тебя, потому что безнадежно влюбилась, но мне казалось, что я нужна тебе только в постели. А этого мне мало! Был и еще один заскок. Мне казалось, что, встретившись в первый раз в масках, мы их так и не сняли. Мне от тебя нужно было либо все, либо… — Она не договорила, но вскоре, горько усмехнувшись, добавила: — Другого «либо» я просто представить не могла и трусливо сбежала, вместо того чтобы серьезно поговорить с тобой.

— А если бы я не нашел тебя, ты когда-нибудь возвратилась бы?

— Не уверена, потому что я загадала: если ты найдешь меня, то любишь, а если нет…

— Вот тебе за дурацкие мысли. — Легко повернув Ингу на живот, Алекс слегка похлопал ее по ягодицам. Но это получилось так эротично, что их как магнитом притянуло друг к другу. И то, что происходило потом, превзошло все, что было раньше…

Наконец, насытившись, друг другом, они откинулись в разные стороны. И тут до нее дошло, что она невольно выполнила просьбу Алекса.

— Ну все, я пропала. Я не пила таблеток, а ты не надел презерватива.

— Здорово! Я же попросил тебя сегодня не предохраняться. Пожалуйста, как можно быстрее выходи за меня замуж! Я очень прошу тебя!

Инга замерла. Не ослышалась ли она?

— Что ты сказал? Повтори!

— Я попросил тебя скорее выйти за меня замуж, а теперь еще прошу родить мне сына. Но не скорее, а в положенное время, — добавил Алекс со своей обычной легкой иронией.

— Принимаю оба твоих предложения! Мне хочется продолжить наш предыдущий разговор, чтобы кое-что стало понятнее. Итак, ты стал бы искать меня…

— Стал бы, до тех пор пока не нашел.

Она еще теснее прижалась к нему и прошептала:

— Какое счастье, что ты меня нашел.

— Нам повезло, что я правильно просчитал твои дальнейшие шаги, да и детектив оказался мастером своего дела. И еще, признаюсь, тебе повезло, что первым тебя увидел он, а не я.

— Это еще почему?

— Да потому, что, когда он сообщил мне, где ты находишься, я рассвирепел. Если бы я встретил тебя на выставке сам, боюсь, что твоя молодая жизнь подверглась бы опасности. Но, пока я ехал за тобой, я отошел.

Алекс поцеловал Ингу в губы, потом еще раз, и… все повторилось снова. Только на сей раз это не было вспышкой африканских страстей. Они теперь вели себя, как любящие молодожены в медовый месяц. Ласки были неторопливыми, даже размеренными, но от этого не менее сладкими…

— Знаешь, Клара тебя очень любит, — вдруг сообщил Алекс, когда они, разомкнув объятия, расслабленно лежали рядом. — Я позвонил ей после твоего исчезновения, сообщил о побеге и по ее реакции, тону и некоторым нюансам разговора понял, что она неравнодушна ко мне. Но ваша дружба оказалась сильнее. «Ищите ее, вы созданы друг для друга, — сказала она мне погрустневшим голосом. — Найдите ее, она без вас просто погибнет, потому что больше никого так не сможет полюбить». Она тебе настоящий друг, береги вашу дружбу. — И вдруг он резко сменил направление разговора: — Чем ты собираешься заняться после медового месяца? Пойдешь в университет? Заделаешься домашней хозяйкой? Займешься собственным бизнесом?

— А почему я должна что-то выбирать? Посмотрим. Если нам суждено завести наследника — это одно. Если пока с этим выйдет заминка, то будем думать дополнительно…

— Моя дорогая! Ты воплощение женственности и… академический образец женской логики. Ладно, отложим этот разговор на месяц. Ты знаешь, если бы я не встретил тебя, то никогда бы не узнал, что такое настоящая женщина. Может быть, я бы от этого не умер, но потерял бы в жизни очень много.

— Я так понимаю, что в твоей жизни были женщины, которые тебя обманули. Я говорю не о подругах и любовницах — с этими все проще… — Инга прервала свои размышления и потянулась к нему, чтобы нежно поцеловать. — Как я тебя люблю, — прошептала она. — Как я хочу, чтобы наш сын был не просто похож на тебя. Я хочу, чтобы он был таким, как ты, во всем, особенно в отношении той женщины, которую он полюбит!

— Послушай, давай сейчас решим вот что. Ты пойдешь в университет, благо семестр начинается совсем скоро. Я хочу, чтобы отсчет времени пошел от настоящего момента, потом, если надо, сделаешь перерыв, но ты уже будешь студенткой. Ты намерена продолжить занятия живописью?

— Да это мое самое большое желание.

— Отлично, мы еще успеем попутешествовать, и ты сможешь сделать множество путевых зарисовок. Но, главное, мы не будем разлучаться ни на день. А теперь давай-ка спать. Будущей молодой маме нужно соблюдать режим.

— Ты, как всегда, самонадеян без меры. Ты уверен, что уже почти стал молодым папой? Может быть, для верности нам надо повторить попытку?

Алекс весело рассмеялся.

— Видишь, как сбывается мое предсказание, что настанет время и ты сама будешь просить меня заняться с тобой любовью?

— А назови день, когда я была против этой идеи… или, точнее, практики. Ага, молчишь?

И они перешли от словесных прений к делу. Пожалуй, даже самый закоренелый пессимист к утру не стал бы сомневаться, что в положенное время у этой любящей пары появится наследник или наследница…

Прошло два с лишним года. Наступила весна, прекрасная на Аландах. Большая усадьба, получившаяся из двух подворий, блестела новостройками. Алекс все сделал добротно и с размахом. По периметру росли прекрасные кусты роз, на клумбах расцветали весенние цветы.

Как же радостно и спокойно было Инге рядом с этим мужчиной! В иные моменты становилось просто страшно от того, что все шло так благополучно. Или почти все…

Сразу же, как закончился их медовый месяц, Алекс вывел ее в свет, представил друзьям. Один из них был известным художественным критиком. Инга не без страха показала ему свои работы. Тот высоко оценил их и посоветовал издать в виде альбома. Что и было сделано. Дальше — больше. Из Хельсинки Инге позвонила доселе не знакомая ей детская писательница и предложила проиллюстрировать свою еще не изданную книгу. Этот творческий союз оказался успешным. Книга вышла к Рождеству и была сразу же раскуплена. Удачное начало воодушевило Ингу, она много работала и часто обсуждала с Алексом свои художнические задумки.

Они оказались не только физически, но и духовно близки друг другу, и как будто не было тем, которые так или иначе не становились бы предметом их бесед. Однако и он, и она старались не касаться одной очень важной для обоих проблемы: как ни странно, их семья, несмотря на все старания, по-прежнему состояла лишь из двух человек…

Однажды утром Алекс проснулся, как он думал, раньше своей жены, но оказалось, что Инга просто лежала, закрыв глаза, и ждала, когда пошевелится ее обожаемый супруг. Она тут же придвинулась к нему и нырнула в его объятия.

— Ты знаешь, Инга, что сегодня необычный день? — тихо проговорил Алекс, поцеловав ее.

— Почему?

— Да потому, — объяснил он шутливым тоном, — что сегодня исполняется два года, три месяца и одна неделя с того дня, как ты нашла во мне свою судьбу.

Она рассмеялась.

— Я тронута, что ты так детально все помнишь. Кстати, завтра исполнится два года, три месяца, одна неделя и один день с того момента, как я потеряла свою драгоценную свободу.

Алекс очень любил смех жены. Как ни странно, какая-то частичка его души хранила опасение, что его счастье вдруг по какой-то причине может кончиться. Когда она смеялась своим особенным, беззаботно-доверчивым смехом, эти опасения таяли.

— Признайся, весь этот долгий период был для тебя счастливым или…

— Какое такое «или»! — суеверно вскрикнула она. — Все эти годы, месяцы, недели и дни рядом с тобой я была очень счастлива. Да и могут ли не быть счастливы люди, у которых есть главное — любовь и постоянная физическая гармония? Надеюсь, что ты так же воспринимаешь жизнь?

— Нет… — Он рассмеялся, заметив, как вздрогнула Инга. — Все, о чем ты сказала, я ощущаю в два раза больше, чем ты. Я ведь в два раза больше, чем ты. — Она успокоенно положила голову ему на грудь, и он стал целовать ее щеки, подбородок, глаза, изящные уши. — Знаешь, что меня удивляет? Ведь именно в этой спальне мы занялись любовью в первый раз. Я испытал потрясающее ощущение. Но с течением времени я чувствую тебя все острее и острее. Наверное, потому что люблю тебя все больше и больше.

— Со мной происходит то же самое, — призналась Инга.

Он стал целовать ее в те известные ему точки, одно прикосновение к которым доводило ее почти до экстаза. Но сейчас она ласково отстранила его.

— Подожди, дорогой! Я забыла сказать тебе, что мне звонила моя соавторша и предложила подготовить новую книгу сказок для малышей с моими иллюстрациями. Как ты думаешь, соглашаться?

— Ты еще спрашиваешь? Конечно. — Чуть погрустнев, Алекс добавил: — Нарисуешь ее троих малышей с натуры.

— Нет, с натуры я буду рисовать не троих, а четверых малышей.

— Неужели она ожидает четвертого?

— Нет, она здесь ни при чем. Просто у нас самих будет ребенок, наш ребенок. — Инга произнесла это тихим, нарочито спокойным тоном.

Алекс не сразу осмыслил то, что услышал. Но, когда до него дошел смысл сказанного, он на несколько мгновений онемел.

— Это правда?

— Дорогой, во-первых, женщина в таких случаях редко ошибается, к тому же я все проверила на тесте, а во-вторых, разве я позволила бы себе шутить на такую тему?

Алекс обнял ее, но теперь совсем по-другому, как хрупкую статуэтку. Она счастливо улыбнулась.

— Не бойся, у нас еще есть время для занятий любовью. Правда, конечно, придется соблюдать некоторую осторожность.

В это утро они долго лежали в постели и мечтали о том, каким станет новый период их жизни. Оба были уверены, что втроем они станут еще более счастливыми…