1

Надо было как-то продолжать жить дальше, невзирая на горе и отчаяние, охватившие ее. Как-то справляться с той мертвящей пустотой, что отныне поселилась в душе. Днем было легче. Марта постоянно находила себе занятия, которые помогали отвлечься от мрачных мыслей и не вспоминать Джека Рассела и тягостную встречу с Силвией Прайс, ставшей ее богиней возмездия, ее Немезидой.

Но по ночам, когда Марта долго лежала без сна в одинокой холодной постели, мысли уже не подчинялись ее воле. Воспоминания накрывали снежной лавиной. И ей слышался мягкий, вкрадчивый голос, мерещились холодный блеск янтарных глаз, жесткие губы, целующие ее, и сильные, умелые руки, что ласкали, доводя до немыслимых пределов блаженства…

Как давно все это было, казалось прошла уже целая вечность. А на самом деле еще три недели назад она даже не подозревала о существовании Джека…

— Красавчик! Нет!

Обычно тихий и нежный голос Марты Брэдли превратился в раскатистый рев, по Красавчик, молодой доберман, не обратил никакого внимания на ее отчаянные вопли. Он уже пролез под низкой изгородью и с лаем рванулся к стаду овец. Некоторые из них испуганно сорвались с места и побежали. Красавчик, охваченный азартом погони, бросился следом за ними.

А тут еще Бинго, старая маленькая дворняжка, которая ни на шаг не отходила от Марты, принялась истошно лаять.

— Красавчик, стой! — закричала Марта.

Как ни странно, Красавчик остановился, с сожалением поглядывая на овец, которые уже всем стадом неслись к противоположному краю загона.

— Ко мне, — велела Марта.

Красавчик осторожно подошел, виновато виляя хвостом. Он понимал, что проштрафился. Марта уже собиралась как следует его отругать, но тут на дороге у нее за спиной остановилась машина. Девушку вдруг охватило предчувствие чего-то дурного. Она не решалась повернуться. Кто-то вышел из машины. Резко хлопнула дверца.

— Если я еще раз увижу, что этот пес гоняет моих овец, я его пристрелю, — проговорил мужской голос, очень холодный и очень суровый.

Марта с трудом сглотнула.

— Этого больше не повторится, — сказала она, так и не повернув головы. Боже, что за сдавленный у нее голос!

Красавчик, которому не исполнилось еще и года, но который был почти чистокровным доберманом, с ярко выраженным мужским характером, понял своим собачьим умом, что Марта нуждается в защите. Он рванулся вперед и встал между ней и суровым незнакомцем, оскалив зубы и слегка прижав уши.

— Ко мне! — резко выдохнула Марта, обернувшись.

Обычно доберман ее слушался, но на этот раз он не подошел, а сел, продолжая сверлить незнакомца недобрым взглядом.

— Ко мне! — твердо проговорила Марта.

Собаку нельзя распускать. Она должна выполнять все команды. Смолоду. Иначе потом она тебе на шею сядет. Занятая «воспитанием» Красавчика, Марта так и не удосужилась взглянуть на мужчину, хотя краем глаза заметила, что он просто огромный. Как шкаф. Красавчик неохотно поднялся и подошел к хозяйке.

— Молодец! Хороший пес. Сидеть.

Красавчик сел. Марта погладила его по голове и подняла взгляд на незнакомца. Солнце было как раз у него за спиной, сияющие лучи окружали голову мужчины слепящим ореолом, и поэтому Марта не разглядела его лица. Но даже то, что она увидела, было весьма впечатляющим. Марта невольно отшатнулась назад. Ее пробрал странный озноб, как будто ей вдруг стало холодно.

Он был действительно огромный. Марта не считала себя миниатюрной женщиной, но он был выше ее как минимум на фут. А широченным плечам позавидовал бы и центральный нападающий профессиональной регбийной команды. Могучая мускулистая грудь. Узкие бедра, длинные ноги. Ни капельки жира. Только мышцы, рельеф которых не скрывали ни плотная клетчатая рубашка, ни потертые, но явно дорогие джинсы.

Но больше всего Марту поразили даже не гигантские размеры этого человека, а та сила, которую она ощущала почти физически. Стоило лишь посмотреть на него, и сразу же становилось ясно, что это настоящий мужчина — спокойный и властный, хладнокровный и непреклонный. Иными словами, такой человек привык полагаться лишь на себя и способен справиться с чем угодно.

Марта никогда не страдала излишней робостью. Она не была самонадеянной, но все же считала себя человеком достаточно уверенным в себе. Но сейчас вдруг растерялась.

— Он больше не будет. — Марта попробовала улыбнуться.

— Я не шучу. Если еще раз увижу, что он гоняет моих овец, — пристрелю.

Это была не угроза, а просто констатация факта. Марта знала, что фермер имеет право пристрелить любую собаку, которая покушается на его овец. И как бы ее это ни возмущало, она была вынуждена промолчать. Потому что доказывать что-либо было все равно бесполезно.

— И не говорите мне, что он ничего не сделает овцам, — продолжал незнакомец, даже не пытаясь смягчить резкий и жесткий тон. — Сначала они гоняют овец, а потом задирают. Обычно собаки нападают на стадо как минимум вдвоем. — Он покосился на лохматую дворняжку, которая прижалась к ноге Марты.

— Бинго четырнадцать лет, — укоризненно проговорила Марта. — Он и через дорогу-то с трудом переходит, а вы говорите, овец задерет.

— Я видел собак и постарше, которые запросто загрызали ягнят. В общем, лучше им не появляться на моей земле. Я вас предупредил.

Марта напряженно кивнула. При этом опустила глаза, и ее взгляд скользнул по груди незнакомца. Верхняя пуговица его рубашки была расстегнута, и Марта невольно засмотрелась на жилку, пульсирующую над его загорелой ключицей.

Неожиданно ее охватило странное чувство. Ее как будто ударило током. Сзади ей в ноги ткнулся Красавчик. Она опустила руку и рассеянно потрепала его по голове, пытаясь собраться с мыслями и понять, что происходит.

Теперь все будет не так, как раньше, — мысль возникла словно из ниоткуда, и Марта вдруг поняла, что что-то в ней изменилось безвозвратно. Та женщина, которой она была раньше, исчезла, а на ее месте возникла совсем другая. И это было так страшно…

О, Господи!

Марта даже не поняла, произнесла она это вслух или только подумала. Что с ней такое творится? Неужели на нее так подействовала сила этого мужчины — сила, которая ощущалась сразу?! Сила, которая завораживала и притягивала к себе…

Марта тряхнула головой, стараясь избавиться от наваждения. Это все из-за его огромного роста, убеждала она себя. Просто он слишком громадный. Неудивительно, что одно только его присутствие подавляло.

Незнакомец чуть сдвинулся, так что теперь солнце уже не светило ему в спину, и Марта смогла рассмотреть его лицо. Она давно уже не судила о людях по их внешности. Например, сама она была очень хорошенькой. Во всяком случае, все так говорили. Огромные серые глаза, яркие пухлые губы, белая с розоватым отливом кожа, длинные загнутые ресницы и роскошные черные волосы, вьющиеся от природы. И из-за ее «кукольной» внешности многие люди — особенно мужчины — при первом знакомстве заранее делали вывод, что она легкомысленная, даже слегка глуповатая, что ею можно вертеть, как хочешь, потому что такие лапочки только и умеют, что заигрывать с парнями и глупо хихикать.

Вот почему Марта была глубоко убеждена, что лицо человека не отражает его характер. Однако в данном случае…

Ему было где-то за тридцать. Вполне достаточно, чтобы Марта, двадцати трех лет отроду, почувствовала себя просто девчонкой. Далеко не красавец. Загорелый, с густыми черными волосами. Но волевые, выразительные черты лица настолько подходили к тому общему впечатлению напористой и решительной силы, которую он излучал всем своим существом, что у Марты перехватило дыхание. А потом она увидела его глаза — темно-карие, проницательные, жесткие и холодные, как у хищника. Глаза человека, который знает, что ему нужно от жизни и всегда получает желаемое. Глаза жестокого воина, который не знает пощады и не берет пленных. И все же…

И все же, хотя его губы были сейчас сжаты в жесткую линию, в них все равно ощущалась какая-то скрытая мягкость. И если сам незнакомец вызывал ассоциации с гранитной скалой — гордой и неприступной, то эти точеные губы намекали на буйство страстей, которые он научился обуздывать, но которые в любой момент могли вырваться на свободу. Интересно!..

Но только не для нее. Марта знала свои возможности и пределы. Такого мужчину она «не потянет». Они с ним из двух разных миров, у которых нет ни одной точки соприкосновения.

— Это, кажется, миссис Чэмберс собаки? — спросил он.

— Да. — Марта вовсе не собиралась заводить с ним разговор, но стоило ей лишь взглянуть на его надменное лицо и глаза, горящие холодным огнем, как она поняла, что лучше ответить. — Она улетела в Англию и попросила меня пожить у нее и присмотреть за собаками.

Незнакомец нахмурился:

— Улетела к дочери? А когда?

— Вчера.

— А когда вернется?

— Не знаю, — натянуто проговорила Марта.

— Но вы же должны знать, сколько здесь пробудите.

— Три недели! — едва ли не рявкнула Марта, поразившись его настойчивости, которая граничила с грубостью.

— И вы, наверное, думаете, что это не мое дело?

Да уж, в проницательности ему не откажешь.

— Но это, как оказалось, мое дело, — продолжал незнакомец обманчиво мягким тоном. — Потому что, насколько я вижу, вы не справляетесь с этим доберманом. Кстати, меня зовут Джек Рассел. И эта собака гоняет моих овец.

У Марты вдруг вспотели ладони. Она едва удержалась, чтобы не вытереть их о джинсы.

— А меня Марта Брэдли. И вы можете не беспокоиться. Отныне и впредь, если мы вдруг окажемся поблизости от ваших овец, я буду брать Красавчика на поводок.

— И вы думаете, вы с ним справитесь? — Он смерил ее оценивающим взглядом хищника, готовящегося напасть на свою жертву. — С виду вы не особенно сильная.

Марте вдруг стало страшно. Она и сама не понимала почему. В присутствии этого человека она была словно сама не своя.

— Я сильнее, чем это может показаться, — натянуто проговорила она. — И Красавчик хорошо ходит на поводке.

— Очень на это надеюсь. — Джек Рассел на мгновение умолк, а потом добавил повелительным тоном: — И обязательно запирайте собак на ночь в доме.

— Я всегда их запираю.

— Вот и славно. — Джек взглянул на нее сверху вниз.

От этого презрительного взгляда у Марты по спине побежали мурашки.

— Приятно было с вами познакомиться, — выдавила она не без сарказма, хотя и понимала, что с этим человеком шутки плохи. — Бинго, Красавчик, домой!

— Давайте я вас подвезу, — неожиданно предложил Джек, указав глазами на свой джип.

— Спасибо. Но мы лучше пройдемся.

Марта развернулась и решительно зашагала прочь. Она чувствовала, как Джек Рассел смотрит ей вслед. Она буквально физически ощущала на себе его холодный тяжелый взгляд, поэтому невольно напряглась и расправила плечи. Вздохнула с облегчением Марта только тогда, когда у нее за спиной раздался шум мотора, означавший, что Джек сел наконец в машину.

Она знала, где он живет. Как раз напротив дома миссис Чэмберс.

Только, конечно, он обитал не в скромном бунгало с маленьким садиком, подступавшим к самой проезжей части. Нет. Джек Рассел, богатый землевладелец, которому принадлежала почти половина северного полуострова, жил в роскошном особняке, который стоял посредине громадного парка, милях в полутора от дороги. Так что понятие «напротив» было весьма относительным. Миссис Чэмберс кое-что рассказала Марте об этом человеке. Он являлся одним из совладельцев крупнейшего в стране продовольственного концерна. У него было также несколько собственных фирм в Австралии и Америке. Он часто бывал за границей. Словом, деньги, недвижимость, власть являлись неотъемлемой частью его существования.

И еще у него была невеста. Достойная девушка из семьи состоятельных и влиятельных коммерсантов.

А как же иначе, мрачно подумала Марта, когда Джек Рассел промчался мимо на своем огромном джипе, небрежно махнув ей рукой.

Марта невольно проводила его взглядом, не без содрогания вспомнив о том, как все перевернулось у нее внутри, едва она увидела перед собой этого человека. Он излучал какую-то дикую, почти первобытную силу, которая притягивала к себе и в то же время пугала. Это был человек, который не остановится ни перед чем. Человек, с которым нельзя было не считаться.

Марта поморщилась. Почему-то ей было очень неприятно, что он отнесся к ней, точно к глупенькой девочке, которая, по его мнению, даже не способна справиться с годовалым псом. Впрочем, она хорошо понимала, почему это произошло. Во-первых, она выглядела гораздо моложе своих двадцати трех лет. А во-вторых, когда у тебя длинные черные кудри, огромные серые глаза, белая, как у фарфоровой куколки, кожа и капризные пухлые губки, к тебе и относятся соответственно — как к миловидному «пупсику». Не то чтобы Марта была недовольна тем, что она далеко не уродина. Но ей бы все же хотелось, чтобы у нее было более выразительное лицо — лицо, в котором сразу чувствовался бы характер.

Впрочем, чего она так распалилась? Какое ей дело до мнения Джека Рассела?!

Все равно она вряд ли будет видеться с ним слишком часто. А с собаками она управляться умеет. Она это знает и так. И ей вовсе не нужно одобрение какого-то Джека Рассела.

Вернувшись домой, она первым делом накормила собак. Запас продуктов подходил к концу.

И Марта решила, что завтра надо будет обязательно закупить еды на ближайшую неделю.

Когда Марта на следующее утро выехала за ворота на стареньком «вольво» миссис Чэмберс, на главную дорогу из усаженной магнолиями аллеи, вырулил огромный темно-зеленый автомобиль. А за рулем, как и можно было предположить, сидел Джек Рассел собственной персоной.

Стараясь не обращать на него внимания. Марта вышла из машины, чтобы закрыть за собой ворота. Вчера вечером она решила, что Рассел просто не может быть таким огромным, каким показался ей поначалу, — точно сказочный великан. Просто накануне она чувствовала себя виноватой перед ним за то, что Красавчик набросился на его овец, и поэтому ей показалось, что он такой грозный.

Но сейчас, когда он вылез из машины и направился к ней, Марта поняла, что ее первое впечатление не было ошибочным. Он действительно подавлял ее одним своим присутствием. И дело было не только в громадном росте и невообразимо широких плечах. Просто он весь был исполнен силы, которой, казалось, было тесно даже в таком большом теле и перед которой все остальное бледнело и начинало выглядеть мелким и незначительным.

Марта испуганно замерла, не в силах оторвать взгляд от человека, который еще вчера настолько вывел ее из себя, что ее до сих пор трясло. Она старалась казаться спокойной, на внутри у нее все перевернулось. Ей даже пришлось напомнить себе, что у него есть невеста.

— Доброе утро. — Джек смерил ее безучастным взглядом, в котором все же сквозил ленивый интерес. — Кстати, вы знаете, что техталон на «вольво» просрочен?

Марта нахмурилась и взглянула на кусочек картона, прикрепленный к лобовому стеклу. Действительно, Рассел был прав. Видимо, миссис Чэмберс, захваченная приготовлениями к отъезду, совершенно забыла о том, что машина должна пройти техосмотр. И ничего удивительного — ведь она уезжала к беременной дочери, у которой врачи обнаружили какие-то осложнения.

— Спасибо, — натянуто проговорила Марта, изо всех сил стараясь казаться вежливой. — На днях заеду его продлить.

— Я хорошо знаком с механиком, — небрежно бросил Джек. — Когда будете звонить в гараж, сошлитесь на меня. Может, они смогут принять вас сегодня.

— Э-э-э… спасибо, — растерянно пролепетала Марта. Ей вовсе не нравилось, что она принимает его любезность и их отношения приобретают оттенок добрососедских. Рядом с этим человеком она чувствовала себя абсолютно беспомощной и оттого уязвимой.

— Не за что, — коротко отозвался он. — Как я понимаю, пока миссис Чэмберс в отъезде, вы присматриваете за домом.

— Да. — Марта продолжала вежливо улыбаться, хотя ей совсем не хотелось продолжать разговор, — И даже не столько за домом, сколько за собаками. Бинго совсем старенький, он не мог бы оставаться в приюте. Для него это было бы стрессом. Так что миссис Чэмберс попросила меня пожить здесь, пока она будет в отъезде.

— Очевидно, она хорошо вас знает.

Марту начал уже раздражать этот допрос с пристрастием.

— До того как она сюда переехала, мы с ней были соседями, — коротко объяснила она, не вдаваясь в подробности.

— Стало быть, вы из Тамуэрта.

— Да.

Марта вовсе не собиралась рассказывать ему о том, что теперь это уже не ее город. Не ее дом. И что, когда вернется миссис Чэмберс, она начнет новую жизнь в Брисбене.

— И вам нравится быть нянюшкой при двух собаках? — улыбнулся Джек.

В его черных глазах зажглись золотые искорки. У Марты вдруг закружилась голова. Господи, что за улыбка! Пусть она и не смягчила его суровые, жесткие черты, зато преобразила его напористую мужскую силу в неодолимое притяжение сексуальности.

— Очень нравится. — Марта заговорила сбивчиво и лихорадочно, словно слова могли ей помочь стряхнуть наваждение и избавиться от той странной власти, которую имел над ней этот человек: — Бинго, он просто прелесть, а Красавчик… даже не знаю. Доберманы вообще очень нервные и своевольные существа. Их нужно дрессировать с самого детства. Чтобы они сразу прочувствовали, кто вожак стаи. Иначе они могут стать агрессивными и опасными. Потому что, если такая собака решит, что она главная в доме… потом с ней уже не справишься. Красавчик должен понять, что он здесь младший. И должен слушаться, а не командовать.

— И вы сможете сделать так, чтобы он это понял?

Откровенное недоверие в голосе Джека задело Марту. Она вызывающе вскинула голову:

— Да! Я закончила факультет ветеринарии. И работала помощником инструктора, который дрессирует служебных собак. Красавчика я знаю с тех пор, когда ему было всего полтора месяца. Кстати, с ним очень легко справляться. И не потому, что я с ним строга. Просто Красавчик знает, что мне приятно, когда он слушается, и хочет мне угодить.

— Я его понимаю. — В голосе Джека послышался какой-то странный вызов, но взгляд его оставался непроницаемым.

— Собаки вообще с удовольствием делают то, что приятно хозяевам, — заметила Марта, стараясь деликатно перевести разговор на другую, не столь опасную тему.

Но тут она совершила ошибку — заглянула ему в глаза.

Марта всегда считала, что выражения типа «она посмотрела на него, и ее сердце замерло в груди» или «в душе ее вспыхнул огонь» — всего лишь банальные словесные обороты из плохих душещипательных романов. Ей и в голову не приходило, что с ней может случиться что-то подобное. Но когда она встретилась взглядом с Джеком Расселом, ей показалось, что ее обдало жаром. Никогда в жизни она не испытывала ничего похожего на это безудержное и жадное устремление к мужчине — всем своим существом, без остатка. Она едва удержалась, чтобы не броситься ему на шею.

Но к счастью, в доме залаял Красавчик, и это рассеяло чары.

— Я лучше поеду, — проговорила Марта, отводя взгляд. Она и сама поразилась тому, как спокойно звучит ее голос. — Пока Красавчик не разбил окно, решив, что меня пора спасать.

И поняла, что сморозила глупость. Но к чести Джека Рассела, он не стал отпускать никаких язвительных замечаний на этот счет. Лишь сказал:

— А хотите, я поеду вперед и покажу вам дорогу в гараж? Тогда вам не придется дозваниваться туда.

— Вам вовсе незачем беспокоиться, — проговорила Марта, может быть, более резко, чем следовало. — Просто скажите, как туда проехать. — Она выдавила бледную улыбку. — Наверное, надо очень постараться, чтобы потеряться в Лисморе.

— Это точно. На перекрестке сверните налево. Гараж будет справа, ярдах в трехстах от светофора.

— Спасибо. — И Марта поспешно уселась в машину.

По дороге она размышляла о том, как это все-таки хорошо, что ей не придется слишком часто встречаться с Джеком Расселом. Миссис Чэмберс говорила, что он постоянно летает в Америку по делам своих фирм и редко бывает дома.

Марте совсем не понравилось, что в присутствии этого человека, — которого она видела сегодня второй раз в жизни, — ее охватила предательская слабость. Она действительно едва удержалась от того, чтобы не броситься ему на шею. А он при этом остался совершенно спокоен. В то время, когда у нее все переворачивалось внутри, у него на лице не дрогнул ни единый мускул. Впрочем, это понятно: он любит другую женщину, свою невесту.

Марта поняла, что ее мысли приобретают опасное направление. И это ее напугало.

Она и представить себе не могла, что когда-нибудь встретит мужчину, от одного взгляда которого будет млеть. Но именно это с ней и произошло. Впечатление было такое, что кроме него в мире нет больше никого. Что есть только он. Один-единственный. Безусловно, в этом было что-то возбуждающее…

Марта вновь осадила себя. Не хватало еще влюбиться в человека, который старше ее лет на десять. С которым у нее нет и не может быть ничего общего. Который принадлежит к другому миру. У которого есть другая женщина.

Взглянув в зеркало заднего вида, она увидела, что зеленый автомобиль Джека Рассела нагоняет ее. А еще минут через десять впереди показались первые домики маленького городка, расположенного на склонах холмов, что подступали к самому морю. Летом сюда наезжали туристы, и хотя Лисмор не считался курортным городом, он все же пользовался достаточной популярностью.

Марта доехала до гаража. Джек Рассел последовал за ней. Она вышла из машины и, напряженно дождавшись, пока он не остановится и не выйдет тоже, язвительно осведомилась:

— У вас тоже талон просрочен?

Джек смерил ее прохладным взглядом, в котором явственно читалась насмешка.

— У меня нет.

Марта резко развернулась и направилась к входу в контору. Джек догнал ее на пороге. Когда они вошли внутрь, им навстречу поднялся мужчина, по всей видимости владелец мастерских.

— Привет, Джек, Что же ты не сказал, что сегодня заедешь?

Джек представил ему Марту и разъяснил суть проблемы. При этом владелец гаража разглядывал девушку с нескрываемым интересом, а в конце заверил ее, что проблем нет никаких и что через пару часов все будет готово.

Марта не без раздражения отметила про себя, что такая любезность со стороны механика обусловлена исключительно тем, что она пришла сюда с Джеком. Безусловно, он здесь пользовался большим уважением. Но ей очень не нравилось, когда кто-то что-то решал за нее. Как будто она была не в состоянии договориться с механиком о техосмотре! Однако ей ничего не оставалось, как отдать ключи от «вольво», чтобы владелец гаража отогнал машину в мастерские.

Когда он ушел, Джек повернулся к Марте:

— Давайте я вас подвезу. Вам куда? — Это прозвучало скорее как приказ, а не как предложение.

— Спасибо, конечно, — едко отозвалась Марта, — но я лучше пешком. Во-первых, мне недалеко, А во-вторых, хотелось бы пройтись по городу. Здесь очень красиво.

Джек на мгновение нахмурился, но, когда заговорил, его голос звучал все так же ровно и холодно:

— Тогда советую надеть шляпу. Солнце у нас здесь злое. А у вас кожа нежная.

Его взгляд на миг задержался на белом лице Марты. И она почувствовала, что краснеет.

— Хорошо, я приму это к сведению, — натянуто проговорила она и направилась прочь.

Грубиян! Неотесанная деревенщина!

Впрочем, определение «деревенщина» никак не подходило к Джеку Расселу. В нем не было ничего провинциального. И даже его одежда, хотя и вполне простая, была явно сшита на заказ у хорошего и, вне всяких сомнений, дорогого портного. Он всегда был спокоен, как может быть спокоен только человек, уверенный в себе. Плюс к тому он обладал притягательным мужским магнетизмом, устоять перед которым было практически невозможно…

Джек бесшумно проехал мимо на своей огромной зеленой машине. Марта гордо вскинула голову и даже не повернулась в его сторону. Она все еще злилась на него за то, что он разговаривал с ней таким покровительственным тоном.

Впрочем, прогулка по улицам городка немного ее успокоила. В конце концов, кто такой этот Джек Рассел, чтобы из-за него портить себе настроение?! В центре Марта первым делом заглянула в банк, чтобы удостовериться, что с ее счетом все в порядке. Потом отправилась по магазинам. Сначала зашла в книжный, потом решила «пройтись по одежде». В одном магазинчике ей понравились черные джинсы и светло-серый пиджак, который очень ей шел, но по ее теперешним меркам стоил целое состояние. Переезд из Тамуэрта в Брисбен обошелся Марте дороже, чем она рассчитывала поначалу. Через три недели она должна будет выйти на работу. Договоренность уже имелась. Но в жизни всякое случается, и сейчас Марта не могла позволить себе лишних расходов.

Она разыскала библиотеку, открыла себе временный абонемент и взяла два детектива. В доме у миссис Чэмберс было достаточно книг, но в основном это были книги по кулинарии и садоводству. Марта читала их с удовольствием, но ей все же хотелось какого-то разнообразия.

Потом она зашла в кафе с открытой террасой, выходившей в тенистый садик с симпатичным фонтанчиком. Там она выпила кофе и съела изумительное воздушное пирожное. У нее сразу же поднялось настроение. Она уже не злилась на Джека. Скорее всего он совсем не хотел ее обидеть. Просто был из тех людей, которые привыкли распоряжаться другими и которым даже в голову не приходило, что их властный тон и предельная самоуверенность могут быть для кого-то оскорбительными.

Потом Марта отправилась в супермаркет, набрала продуктов на неделю вперед и даже позволила себе пороскошествовать: купила пакет экзотических фруктов, которые обожала. Оставив сумки в магазине, чтобы забрать их позднее, она вернулась в гараж.

— Я все посмотрел, мисс Брэдли, — сказал механик. — Но я не могу продлить вам талон. Сцепление еле живое. Его следует заменить. Вы, наверное, заметили, что, когда трогаетесь, машину трясет.

— Да, — растерянно проговорила Марта. — Но я думала, что это нормально. Машина ведь старая.

— Старая, но еще хорошая. Просто надо заменить сцепление, — ободряюще улыбнулся механик.

— И сколько это будет стоить?

Услышав ответ. Марта нахмурилась.

— Большие деньги. Мне надо сначала… — Она запнулась, услышав, что кто-то вошел в контору.

— Какие-то проблемы? — спросил Джек Рассел. Механик объяснил ему, в чем дело.

— Ничего страшного, — заверил ее Джек. — Мы оставим машину здесь, а Марта свяжется с миссис Чэмберс. — Он повернулся к Марте: — Если миссис Чэмберс решит провести ремонт, вы прямо сегодня позвоните Нику. Но до пяти часов. Чтобы он успел заказать необходимые детали. И тогда вы получите машину к концу недели.

— Ну да, — подтвердил механик.

Марта неохотно кивнула, прекрасно понимая, что предложение Джека имеет смысл. Но ее раздражало, что он опять все решил за нее.

— Вот и славно, — отозвался механик и, кивнув Джеку, ушел вглубь мастерской.

Оставшись наедине с Джеком, Марта вся напряглась. Ей хотелось высказать ему все, что она думает, но в голове образовалась какая-то странная пустота. Пока она собиралась с мыслями, Джек проговорил как ни в чем не бывало:

— Вы собирались что-то купить. Где вы оставили сумки?

— В супермаркете.

— Сейчас мы съездим и заберем их.

Марте не оставалось ничего другого, как последовать за Джеком к его машине. Он галантно открыл перед ней дверцу, но даже это проявление вежливости взбесило Марту донельзя. Похоже, его вовсе не интересовало, очень ли ей нужна такая любезность с его стороны — и не только в отношении открытой дверцы. Он был, что называется, настоящим мужчиной. Ему, наверное, и в голову не приходило, что женщина — существо вполне самостоятельное и прекрасно может обойтись без отеческого покровительства сильного пола.

Марта села в машину, сложила руки на коленях и уставилась прямо перед собой. Она даже не шелохнулась, когда Джек уселся за руль.

 

2

— Ну, как прогулка? — спросил Джек, заводя двигатель.

— Спасибо, хорошо.

— Приятный городок, правда? Вам здесь нравится?

К несказанному изумлению, Марта увидела, что он улыбается. Как будто ему это было действительно интересно.

— Нравится.

— Где вы были? Что видели?

Марте не очень хотелось вступать с ним в светскую беседу, но, чтобы не показаться невежливой, она ответила и постепенно так увлеклась рассказом, что не заметила, как они подъехали к супермаркету.

Джек первым вышел из машины, явно собираясь опять открыть перед Мартой дверцу, но она его опередила. И быстрым шагом направилась к магазину, очень надеясь, что Джек останется у машины. Но он тут же догнал ее, и в супермаркет они вошли вместе.

Впечатление было такое, что он знал здесь всех, и все знали его. Пока они шли через торговый зал, он непрерывно здоровался сам и отвечал на приветствия. Марта не без раздражения отметила, что знакомые Джека поглядывают на нее с нескрываемым интересом. Однако он не представил ее никому. А когда они пришли в камеру хранения, сам забрал ее сумки, даже не поинтересовавшись, нуждается ли Марта в его помощи.

Конечно, при чрезвычайных обстоятельствах очень удобно иметь рядом человека, который всегда знает, что делать. Но в повседневной жизни это раздражает. Бедная невеста Джека Рассела! Через год семейной жизни она просто разучится думать самостоятельно.

Когда они снова сели в машину, Джек вдруг спросил:

— А вы ездите верхом?

Марта на мгновение растерялась.

— Да-а.

— У меня есть одна лошадка, которую надо бы прогулять. Я для нее слишком тяжелый. Уже пару месяцев никто на ней не выезжал.

— И вы мне ее доверите? А вдруг я еле в седле держусь?

Джек скользнул по ее лицу равнодушным взглядом, но даже этот холодный взгляд обжег Марту точно огонь.

— Думаю, у вас все получится. Но если я увижу, что вы действительно ничего не умеете, возьму свое предложение назад.

Марта нервно хохотнула, но больше от изумления.

— Хорошо. Я попробую.

— Только сразу предупреждаю, она у меня норовистая.

— Я тоже.

В глазах Джека промелькнуло какое-то странное выражение, но Марта так и не успела понять, что это было.

— Правда? А с виду вы нежная, ласковая и скромная. Как девочка-паинька.

Марта вдруг обнаружила, что сжимает кулаки. С каким удовольствием она бы врезала ему в живот — прямо в солнечное сплетение. Чтобы его согнуло пополам. Чтобы ему стало нечем дышать. Чтобы из холодных надменных глаз брызнули слезы… Она сделала глубокий вдох и заставила себя расслабиться.

Марта боялась взглянуть на него лишний раз, чтобы снова не разъяриться, поэтому сосредоточенно уставилась прямо перед собой. Искушение ударить Джека Рассела было слишком сильным. Впрочем, такой человек мог бы и сдачи дать. Или — еще того хуже — рассмеяться ей прямо в лицо.

А может, зря она так распалилась? Может, эта покровительственная манера свойственна ему от природы и он вовсе не собирался нарочно ее задеть? Но когда Марта украдкой покосилась на Джека и наткнулась на его ехидный взгляд, то поняла, что он сказал это специально.

Она театрально вздохнула:

— Знаю, я похожа на Белоснежку. Этот дурацкий мультфильм мне всю жизнь отравил.

— Но вы бы ни за что не позволили, чтобы злая мачеха выгнала вас из дома.

Марта вся напряглась. Откуда он знает?! Нет, это простое совпадение. Он не может ничего знать! Когда Марте было шестнадцать лет, ее отец собрался жениться вторично. А ей этого не хотелось. Она боролась с той женщиной, своей предполагаемой мачехой, при помощи единственно доступного ей оружия — отцовской любви. И победила!

Теперь, по прошествии семи лет, Марта горько об этом жалела. Но уже ничего нельзя было исправить.

— Ни за что. — Марта очень старалась, чтобы голос ее не дрогнул. — И вести хозяйство для семи гномов я бы тоже не согласилась.

— И как я понимаю, вы также не ждете, что за вами приедет прекрасный принц на белом коне и увезет вас в сказочное королевство?

— По-моему, вы к бедняжке несправедливы. — Марта опять начала раздражаться. — Она была в коме. И не ждала никакого принца. Он сам за ней притащился.

— Все правильно. — Джек секунду помолчал, а потом безжалостно вернул разговор к неприятной для Марты теме: — То есть вы категорически не согласны стать наградой мужчине за его подвиги и труды?

— Что касается Белоснежки, — с нажимом проговорила Марта, давая понять, что не желает переводить разговор на личные темы, то ей пришлось столько всего пережить; боль, страдания, предательство… Она заслужила того, чтобы быть счастливой. И в конце концов в ее жизни появился милый юноша, который, судя по всему, свято верил в любовь с первого взгляда.

Джек рассмеялся:

— Может быть, вы и правы. Интересный у вас подход… Детская сказка в прочтении ярой феминистки.

— Вовсе нет, — сухо отозвалась Марта. — Просто меня постоянно сравнивают с Белоснежкой, и мне волей-неволей пришлось что-то такое придумать, чтобы меня это меньше бесило.

— Мне кажется, в детстве вы были настоящей сорвиголовой. Почище любого мальчишки.

Надменное лицо Джека оставалось таким же холодным и непроницаемым, но в уголках его рта притаилась улыбка. Марте вдруг стало не по себе. Ей не нравилось, что он читает в ее душе точно в открытой книге. Подобная проницательность раздражала. И немного пугала.

Марта всегда считала, что мужчины просто не способны понять психологию женщин и уж тем более — разобраться в их маленьких хитростях. Семь лет назад ее отец отказался поверить в то, что обожаемая дочь обманула его, притворившись больной, с единственной целью: разлучить его с женщиной, на которой он собирался жениться. Для шестнадцатилетней девушки Марта действовала очень тонко. Не скандалила, не грубила, не кричала и не била дорогие сервизы. Была вежливой, тихой, послушной и скромной. И поэтому отец поверил ей. Ему даже вголову не пришло, что болезнь дочери — якобы булимия в тяжелой стадии — всего лишь притворство, при помощи которого она ловко им манипулирует.

Теперь Марта содрогалась от отвращения к себе всякий раз, когда вспоминала, с каким упорством сражалась с женщиной, которую считала жадной и беспринципной стервой, ищущей только, как бы разрушить чужое счастье. Ее решимость подогревалась тогда жгучей яростью и обидой. Ей не было никакого дела до того, что папа действительно любил эту женщину. Она хотела лишь одного: наказать их обоих за то, что им хватало наглости наслаждаться друг другом, в то время как мама, которая знала об их отношениях, так сильно страдала, что ее слабое сердце в конце концов не выдержало.

И Марта своего добилась. Отец расстался с любовницей. Сам прекратил их отношения и посвятил всего себя уходу за тяжело больной, как он думал, дочерью… А через год он умер от сердечного приступа.

Иногда — особенно по ночам, когда Марте отчего-то не спалось, — она размышляла о том, что, может быть, это она во всем виновата, и что, если бы в своей подростковой самоуверенности не взялась мстить отцу за предательство, которое он совершил по отношению к маме, тот был бы сейчас жив. Что она, в свою очередь, тоже предала отца. Своим притворством и ложью. Марта поняла, что поступила мерзко. Но поняла слишком поздно, когда уже ничего нельзя было исправить.

А Джек Рассел, похоже, был намного проницательнее основной массы мужчин. Он сразу же разгадал Марту, и это очень ей не понравилось.

Она попыталась улыбнуться и проговорила, быть может, более резко, чем ей бы хотелось;

— А что еще остается девочке, похожей на Белоснежку? Только вести себя по-хулигански. Я лазила по деревьям, дралась с мальчишками, скакала на самых норовистых лошадях, постоянно что-то себе ломала. Каждый день я доказывала себе и другим, что далеко не такая тихоня и лапочка, какой меня воспринимали из-за моей кукольной внешности.

— Вас, наверное, и в школе дразнили Белоснежкой? Представляю, как вы бесились.

Марта пожала плечами:

— Все через это проходят. Моя лучшая подруга всегда была выше всех в классе. Так ее вообще прозвали Телебашней. Она обижалась и плакала. Зато теперь она фотомодель. Причем одна из самых известных в мире.

Марта могла поклясться, что сам Джек не знал подобных проблем в подростковом возрасте. Да и вряд ли у него вообще были какие-то проблемы — разве что толпы восторженных поклонниц, от которых надо было как-то отбиваться. Такие мужчины, как он, — что называется, «выставочные экземпляры» — уже рождаются победителями. Им даже не приходится ничего добиваться. Все само идет к ним в руки.

Конечно, надо принять во внимание и тот факт, что он родился в богатой семье. А деньги всегда придают человеку уверенность. Потому что, когда у тебя есть деньги, власть и влияние, с тобой так или иначе будут считаться — безо всяких усилий с твоей стороны.

Впрочем, Марта тут же отбросила эту мысль. Она знала людей, все достоинства которых заключались в одном только тугом кошельке. Джек Рассел был совсем не похож на надменного богача. Он подавлял и покорял исключительно силой своей личности. С этим надо было родиться.

— И что, вы завидуете этой вашей подруге-модели?

— Что?

Погруженная в свои мысли, Марта даже не сразу поняла, о чем он спрашивает.

— Господи, нет, конечно! — Она на мгновение задумалась и добавила. — Разумеется, я бы не отказалась от ее зарплаты. Но, наверное, с ума сошла от такой суматошной жизни. Лиз в этом смысле проще. Она вся в поэзии и медитации. Пишет стихи. Вечно погружена в себя. У меня такое впечатление, что ей вообще нет никакого дела до того, что происходит вокруг нее. Она делает свою работу как бы на автомате, а попутно обдумывает новое стихотворение, или общается с вечностью, или просто о чем-то мечтает. В тридцать лет она хочет оставить подиум и написать книгу. Как она говорит, это будет великолепный роман, который сразу же станет бестселлером и позволит ей жить безбедно до конца дней.

— Наверное, она интересная личность, — бесстрастно заметил Джек.

— Да, — коротко отозвалась Марта, почему-то задетая.

Впрочем, чему удивляться? Все мужчины проявляют повышенный интерес к красивым женщинам, и уж тем более — к фотомоделям. С какой стати Джек Рассел должен быть исключением? Однако Марту это немного разочаровало, хотя она и не смогла бы объяснить почему.

Джек подъехал к воротам дома миссис Чэмберс.

— Я даже отсюда слышу, как лают собаки, — заметил он.

— Раньше, пока не было Красавчика, Бинго вообще никогда не лаял, — сказала Марта. — А теперь решил научить Красавчика хорошим манерам: добропорядочная собака обязана лаять, если почует поблизости незнакомца.

— И кто у них главный?

— Бинго. — Марта улыбнулась. — Но я все равно главнее. Хотя каждый день мне приходится им напоминать, кто вожак стаи. Поскольку я женщина, а Бинго невелик ростом. Красавчик уверен, что должен нас защищать. А Бинго, как джентльмен пожилого возраста, считает, что я еще маленькая и меня тоже нужно учить хорошим манерам.

Джек от души рассмеялся.

— Давайте я выйду здесь, чтобы не открывать лишний раз ворота, — сказала Марта, когда он снова принял серьезный вид.

— Хорошо, — согласился Джек. — Только я вам помогу занести сумки.

Марта беззвучно вздохнула и вышла из машины.

— Я только сначала выпущу собак на улицу, — сказала она, направляясь к задней двери.

Оба пса тут же выбежали из дома. Но Бинго остался рядом с Мартой, а Красавчик с лаем бросился к Джеку, который как раз вошел в калитку.

— Сидеть. — Властный тон Джека не допускал даже возможности неповиновения.

Красавчик замер на месте и сел, озадаченно глядя на мужчину. Тот выждал пару секунд, а потом протянул руку. Доберман привстал, но Джек снова дал команду «сидеть», и тот сразу же повиновался, осторожно обнюхивая протянутую руку.

— Не подходи к моим овцам, — сурово проговорил Джек.

Красавчик отчаянно завилял хвостом.

— Вот и славно. Хороший мальчик!

Услышав похвалу, доберман вскочил и принялся бегать вокруг Джека, заискивающе поглядывая на него сверху вниз. Он хотел встать передними лапами ему на бедро, но Джек с Мартой в один голос крикнули «Фу!», и пес испуганно ретировался.

— Целых два воспитателя на одну несчастную собаку, — улыбнулся Джек. — У него может развиться комплекс неполноценности.

Сердце Марты вдруг переполнилось каким-то щемящим теплом. За такую улыбку можно было отдать все! Но внутренний голос подсказывал ей, что Джек Рассел не самый подходящий объект воздыханий для неопытной девушки. И хотя Марта любила вызов, она все же была достаточно умной, чтобы понять; есть вещи, на которые лучше вообще не замахиваться.

У них с Джеком не было и не могло быть ничего общего. Они существовали в двух разных мирах. И к тому же у него была невеста.

Марта снова поймала себя на том, что в присутствии этого человека ей в голову лезут самые неподходящие мысли. Например, что он наверняка непревзойденный любовник, который знает, как довести женщину до вершин блаженства… Марте вдруг стало жарко. Никогда в жизни она не испытывала такого неодолимого влечения к мужчине. Если бы он только подал знак, она бы, наверное, сама бросилась к нему в объятия. Даже отдавая себе, отчет в том, что их отношения не продлятся долго. Что им никогда не быть вместе… Слава богу, что он ее старше и ему вряд ли придет в голову заигрывать с таким ребенком, каким, должно быть, она ему виделась. А знаки внимания, которые он ей оказывает, — это обычная вежливость воспитанного человека. Так что не надо делать отсюда никаких далеко идущих выводов…

— Куда нести пакеты? — спросил Джек. Марта рассеянно кивнула в сторону открытой задней двери. Она немного замешкалась, и Джек прошел вперед. На пороге он остановился, пропуская девушку вперед. Но она была так погружена в свои мысли, что налетела прямо на него.

— Ой! — Марта поспешно отскочила.

— Прошу прощения, — спокойно проговорил Джек.

Они стояли теперь рядом, так что Марта чувствовала его запах — головокружительный возбуждающий запах мужчины.

— Я вас не заметила, — смущенно пробормотала она.

Войдя в кухню, Марта сделала пару глубоких вдохов, чтобы унять бешеное сердцебиение.

— Куда их поставить? — спросил Джек, приподнимая пакеты.

— Туда. — Марта указала на деревянную скамью рядом с разделочным столом.

Он поставил пакеты, а когда вновь повернулся к Марте, в его глазах плясали искорки смеха. Интересно, что его забавляет? Впрочем, чего тут было непонятного! Наверняка заметил ее замешательство и разгадал его причину — для этого вовсе не обязательно обладать какой-то особенной проницательностью.

Еще больше смутившись, Марта взглянула в окно поверх плеча Джека, старательно избегая встречаться с ним взглядом.

— Ой, смотрите. Там попугайчик на ветке! Распушив ярко-желтые перышки, крошечная птичка раскачивалась на ветке и мелодично стрекотала. То и дело попугайчик взмахивал крылышками, как бы собираясь взлететь, но тем не менее оставался на ветке.

— Что он такое делает? — спросила Марта.

— Привлекает самку. — Ответ Джека прозвучал странно резко. — Он знает, что среди красных цветов его желтое оперение смотрится на редкость выгодно. Сейчас брачный сезон, и попугай хочет найти себе пару. В своей песенке он обещает подарить подружке блаженство и маленьких птенцов, и уютное гнездышко.

Нечто в его голосе заставило Марту оторваться от созерцания птички за окном. Она с удивлением взглянула на Джека, но его лицо оставалось по-прежнему непроницаемым и равнодушным, а в уголках губ притаилась язвительная усмешка.

— Не хотите чаю или кофе? — спросила Марта, сама толком не зная, хочется ли ей, чтобы он задержался.

— Нет, спасибо. Мне надо идти, — ответил Джек как-то уж слишком резко и холодно.

Марта даже слегка растерялась. Что с ним случилось? Еще минуту назад он казался таким дружелюбным, улыбался, шутил… А потом — ни с того ни с сего — вдруг замкнулся в себе и едва ли не рявкнул на нее в ответ на невинное предложение попить чаю, сделанное исключительно из вежливости.

Может, он решил, что я с ним заигрываю? — размышляла Марта, наблюдая в окно за тем, как Джек садится в машину. Но у нее даже в мыслях не было ничего подобного. Во-первых, она никогда и не решилась бы заигрывать с мужчиной, у которого такие опасные глаза, такое суровое лицо и такой жесткий нрав. Во-вторых, у него была невеста. А в-третьих, в присутствии Джека Рассела Марту не покидало тревожное чувство, что она соприкасается с чем-то настолько запретным и незнакомым, что об этом лучше и не задумываться.

Легко сказать: не задумываться! Марта постоянно ловила себя на том, что думает только о нем. Она пыталась себя убедить, что горячечное возбуждение, которое охватывает ее всякий раз в присутствии Джека, проистекает исключительно из подсознательной генной памяти о тех суровых первобытных временах, когда женщина старалась найти себе спутника, который будет хорошим добытчиком и защитником, — мужчину, может быть, грубого и жестокого, но зато сильного и приспособленного.

Марта разложила продукты, покормила собак и решила немного поработать в саду — прополоть цветочные грядки. Она любила садовничать, и к тому же однообразная физическая работа помогла бы ей отключиться от мыслей о Джеке Расселе.

Когда Марта вернулась в дом, в кухне трезвонил телефон. Она бегом бросилась туда и схватила трубку.

— Да?

— А я уж думал, что вы куда-то ушли.

Бархатный голос Джека Рассела сразу заставил Марту разволноваться. Спокойный, чуть хрипловатый, мягкий, но с жесткими нотками. От него, как от небрежной ласки, по ее телу прошла сладостная дрожь.

— Я была в саду. — Марта очень старалась, чтобы собственный голос звучал спокойно и буднично и не выдал ее волнения. — Грядки полола.

— А разве миссис Чэмберс не договаривалась с Ноэль Григ, чтобы та помогала ей по саду?

— Договаривалась, но мисс Григ сегодня утром уехала. И потом, мне нравится садовничать.

— Ноэль уехала? — Джек нахмурился. Конечно, Марта его не видела, но это было понятно даже по голосу. — А куда?

Его вопрос прозвучал так требовательно, что Марта ответила прежде, чем успела сообразить, что вообще-то это не его дело:

— Сейчас же школьные каникулы, и они с сыном отправились путешествовать.

— Правильно, я и забыл. — Джек мгновение помолчал. — Удивительно даже, что вам нравится работать в саду. Для молоденькой девушки это очень странно.

— Да? — с вызовом проговорила Марта.

— Да. Обычно двадцатилетние девушки предпочитают развлекаться, гулять с поклонниками и все такое.

Марте показалось, что в голосе Джека явственно прозвучала насмешка. Она раздраженно бросила:

— А мне вот нравится возиться в саду! Может быть, потому, что мне уже двадцать три.

— Вполне зрелая женщина.

— Это все относительные понятия, — напряженно проговорила Марта. — Человеку вашего возраста я, конечно, могу показаться совсем несмышленой девчонкой.

— Ну зачем вы так? — рассмеялся Джек. — Не несмышленой, а очень милой, свежей и юной. Одиннадцать лет — разница достаточная, чтобы мы с вами принадлежали к разным поколениям. Но я все-таки не такой уж старик. Собственно, вот что я хотел вам сказать… Хотите, я позвоню миссис Чэмберс и поговорю с ней по поводу машины?

Марта едва не задохнулась от ярости. Неужели он считает ее настолько беспомощной?! Или думает, что ей не хватит ума разобраться в механике автомобиля? В этом случае у нее есть для него неприятная новость. Времена лордов-землевладельцев давно канули в Лету. Теперь «скромные подданные» вполне в состоянии обойтись без отеческой заботы «доброго хозяина».

— Спасибо, — холодно произнесла она, стараясь не выказывать своего раздражения. — Но вам незачем беспокоиться. Думаю, мы разберемся сами. Миссис Чэмберс кое-что понимает в автомобилях. И я, кстати, тоже. — Марта все-таки не удержалась от язвительного замечания.

— Как я понимаю, меня только что поставили на место, — проговорил Джек после недолгой паузы. Причем, судя по голосу, отповедь Марты нисколько его не задела, а, наоборот, позабавила.

— Я… — начала было Марта, но Джек резко ее оборвал:

— Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь звоните. Здесь мы все держимся друг за друга и помогаем друг другу по мере возможности. Всего хорошего.

Он дал отбой.

— И вам тоже всего хорошего, мистер Рассел, — проговорила Марта в пустоту и швырнула трубку на рычаг.

Может быть, Джек Рассел и привык решать все за других, но ей вовсе не хотелось позволять ему обращаться с собой так, будто она не в состоянии и шагу ступить без его чуткого руководства. Она вполне самостоятельный человек и не нуждается ни в чьем покровительстве, и уж тем более — в покровительстве столь самодовольного типа с явно завышенным мнением о себе. Он, видите ли, собрался позвонить миссис Чэмберс… Как любезно с его стороны! Кстати, решила Марта, действительно надо бы ей позвонить, чтобы еще успеть связаться с механиком, если миссис Чэмберс решит заменить сцепление.

Девушка достала записную книжку и набрала номер в Англии.

На следующее утро Марта с улыбкой вспомнила свой давешний разговор с миссис Чэмберс. Вопрос с машиной решился сразу. Миссис Чэмберс дала разрешение заказать все необходимые детали и произвести ремонт. Потом они еще немного поболтали, и разговор зашел о Джеке Расселе.

— Очень привлекательный мужчина. Такой сексуальный, правда? — лукаво заметила миссис Чэмберс.

— Для тех, кому нравятся самодовольные типы с мрачными физиономиями и начальственными замашками, может быть, и привлекательный, — резко отозвалась Марта, которую до сих пор трясло от злости при одном только упоминании о Джеке.

— Ну что вы, милая! — искренне изумилась ее собеседница. — Он вовсе не мрачный и не самодовольный. Просто у него развито чувство собственного достоинства. Согласна, он далеко не красавец. Это вам, молодым, нравятся смазливые херувимчики. Но с возрастом ты начинаешь ценить силу, надежность и дисциплину. Кстати, у него очень приятная мама. Просто очаровательная.

— По нему незаметно, — буркнула Марта.

Миссис Чэмберс рассмеялась:

— Вы как-то слишком уж агрессивно настроены. Интересно было бы посмотреть, как вы с ним общаетесь. Ладно, Марта, мне надо идти. Еще раз огромное вам спасибо за помощь. И от меня, и от Айрин. Вы так нас выручили!

Айрин, дочь миссис Чэмберс, была на пять лет старше Марты. Ее беременность протекала с какими-то серьезными осложнениями. Собственно, поэтому миссис Чэмберс и поехала к ней в Англию.

— Ну что вы, — смутилась Марта. — Мне только в радость пожить за городом. Правда. У меня замечательный получается отпуск.

На этом они и распрощались.

Утро Марта провела в саду, снова возилась с цветами. Потом, ближе к полудню, решила передохнуть и попить на террасе кофе. Но только она уселась, у ворот остановилась машина. Марта вся напряглась. Однако это был не зеленый джип Джека Рассела — мужчины, который настолько поразил воображение Марты, что даже за две с ним встречи она запомнила цвет его глаз — карие, с золотистыми точечками, которые, несмотря на свой теплый цвет, были холодными словно льдинки.

Красавчик, который носился по саду, с истошным лаем бросился к воротам.

— Сидеть, — прикрикнула на него Марта. Тот неохотно повиновался, но лаять так и не перестал.

Из машины вышла высокая женщина и оперлась на калитку, с улыбкой глядя на девушку. Марта вдруг поймала себя на том, что немного разочарована. Как бы ей ни было неприятно признаваться себе в этом, в глубине души она надеялась, что это все-таки будет Джек. Хотя она злилась на него ужасно, ей все же хотелось его увидеть. Марта спустилась с террасы и направилась к женщине. Подойдя ближе, она разглядела ее лицо и сразу узнала знакомые черты.

Джек Рассел был очень похож на свою маму. Даже улыбка у них была одинаковая.

— Здравствуйте, — с искренним радушием проговорила мать Джека. — Я Маргарет Рассел, а вы Марта Брэдли. А это… — она понизила голос, — Красавчик. Не буду громко его называть, чтобы он не подумал, что я его подзываю и поощряю не слушаться вашей команды.

Миссис Чэмберс была права. Мама Джека была действительно очаровательной — приятной, улыбчивой и общительной. Странно только, что у такой женщины сын вырос настолько угрюмым и высокомерным.

Марта пожала протянутую ей руку.

— Вы любите собак?

— Я обожаю животных, — улыбнулась Маргарет Рассел.

— Красавчик, хороший. — Марта повернулась к доберману, который заинтересованно прислушивался к разговору. — Иди сюда.

Пес тут же подбежал, обнюхал протянутую руку Маргарет, лизнул ее в ладонь и уселся рядом, преданно заглядывая ей в глаза. Женщина, безусловно, ему понравилась.

— Какой славный! — заметила мама Джека.

— А ваш сын считает, что наоборот. Когда он увидел, что Красавчик гоняет его овец, то пригрозил его пристрелить.

Глаза Маргарет распахнулись от изумления.

— Господи, странно, что он не пристрелил его прямо на месте. Обычно Джек не церемонится, если его рассердить.

— Наверное, у него просто не было с собой ружья, — натянуто улыбнулась Марта. — И потом, когда я отозвала Красавчика, он меня сразу послушался. Джек был действительно очень рассержен, но я ему пообещала, что теперь я буду брать Красавчика на поводок, как только в пределах видимости появятся овцы.

С веранды раздался лай. Это проснулся Бинго. Старенький песик неуклюже спустился с крыльца и подошел к калитке.

Мама Джека присела на корточки, чтобы Бинго было удобнее обнюхать ее руку.

— Она слепая?

— Нет, но зрение у него портится. Бинго не мог остаться в приюте. Это для него был бы сильный стресс. Вот почему миссис Чэмберс попросила меня пожить у нее и присмотреть за собаками, пока она будет в отъезде. Так и ей будет спокойней, и им.

Миссис Рассел еще раз погладила Бинго по голове и выпрямилась.

— Как хорошо, что у миссис Чэмберс есть подруга, готовая помочь в трудную минуту. — Она ослепительно улыбнулась Марте. — Но не буду вас отрывать. Я просто заехала пригласить вас к нам завтра вечером. У нас намечается маленькая вечеринка. Ничего торжественного. А вы заодно познакомитесь с кое-кем из соседей.

Марте совсем не хотелось идти на ужин в дом Джека Рассела. Но познакомиться с соседями было бы действительно интересно.

— Спасибо большое. Обязательно приду.

— Вот и славно, — улыбнулась миссис Рассел. — Часов в семь нормально? Я попрошу, чтобы за вами заехали.

— Я пешком пройдусь, не беспокойтесь.

— Вы же туфли испачкаете! — испуганно воскликнула мама Джека.

Похоже, отметила про себя Марта, в гости к Расселам не принято приходить в пыльной обуви. И приносить с собой пару на смену — тоже.

— Тогда я приеду, — сказала она. Ей действительно не хотелось доставлять миссис Рассел лишнее беспокойство.

— А вроде бы Джек говорил, что ваша машина сейчас в мастерской.

— Завтра утром она должна быть готова.

Но, как назло, машина не была готова. На ужин Марта решила надеть черное шелковое платье с бледно фиолетовыми разводами и фиолетовые туфельки на каблуке. Но стоило ей лишь представить, как она будет в таком наряде пробираться по саду Расселов, ей сразу же стало не по себе. Она уже всерьез подумывала о том, что единственный выход — это надеть калоши, а потом потихоньку оставить их где-нибудь под крыльцом. Но ближе к вечеру позвонил Джек и сказал, что заедет за ней ровно в семь.

Марта собралась было возразить, но передумала. В конце концов, в любой другой ситуации она бы с радостью приняла предложение подвести ее до нужного места. Ей действительно очень не хотелось тащиться пешком. Просто Джек настолько ее подавлял, что она изо всех сил старалась утвердить — и больше всего в собственных глазах — свою независимость и самостоятельность.

Джек приехал ровно в семь. Минут за двадцать до этого пошел настоящий ливень. Марта увидела джип из окна спальни, бегом бросилась в прихожую, схватила зонт и выскочила на крыльцо. Там она на мгновение помедлила. В последнюю минуту приключилась маленькая неприятность: оторвалась бретелька на платье. Пришивать ее уже не было времени, так что пришлось приколоть английской булавкой.

Тем временем Джек вышел из машины и поднялся на крыльцо. Он отобрал у Марты ее зонтик и раскрыл над ней свой, который был в два раза больше.

— Добрый вечер.

Марта даже не сразу ответила на приветствие. Она смотрела на Джека во все глаза. Он был в темном вечернем костюме, который — как это ни странно — поразительно шел к его могучей фигуре и широким плечам. Она даже представить себе не могла, что такой огромный мужчина может быть настолько элегантным.

— Здравствуйте, — пролепетала Марта, но потом все же справилась с волнением и изобразила приветливую улыбку. — Может, переждем?

— Нет, давайте поедем. Скоро начнут собираться гости, и я должен быть дома, чтобы их встретить. — Джек задумчиво взглянул на туфельки Марты на высоких тонких шпильках. — Хотите, я вас донесу до машины?

— Нет, — поспешно проговорила Марта и почувствовала, что краснеет. Она с тоской взглянула на джип, которого было почти не видно за стеной дождя. — Кажется, ливень слегка успокоился… — И устремилась к машине.

Но Джек все-таки опередил ее и открыл перед ней дверцу — этаким небрежно-галантным жестом. Пользуясь тем, что он на нее не смотрел, пока обходил джип, чтобы сесть за руль, Марта наблюдала за ним. Его движения были неспешны и несуетливы, и в то же время исполнены грации, более чем необычной для человека подобного телосложения. Сердце Марты забилось чаще. Когда Джек сел в машину, она старалась не смотреть на него лишний раз, чтобы не выдать смятения. Вчера, когда они ехали из Лисмора, она как-то не придала значения тому, что они с Джеком сидят так близко, что едва не касаются бедрами. Почему же это так взволновало ее теперь? Ведь со вчерашнего дня ничего не изменилось. И все же…

Джек съехал с главной дороги на аллею, усаженную цветущими магнолиями. Он не проронил ни слова. Их обоюдное молчание с каждой секундой становилось все напряженнее, и в конце концов Марта не выдержала:

— Какие красивые деревья. Кто их посадил?

— Мои родители, когда только-только поженились и отец привез маму сюда.

— Наверное, теперь они ее очень радуют.

— Да.

— А дождь не погубит цветы?

— Нет.

Резкие и лаконичные ответы Джека не столько обидели Марту, сколько обескуражили. Она раздраженно прикусила губу и замолчала. Больше она ему первая слова не скажет! Если ему захочется общаться, пусть сам измышляет тему для разговора.

Они проехали мимо крытых загонов для скота. Мимо обширных пастбищ. Через цветущий фруктовый сад. Вдоль аккуратно постриженных лужаек. По чудесному парку.

— Как здесь красиво, — вырвалось у Марты. Искренне восхищенная, она и забыла о том, что не собиралась первая заговаривать с Джеком.

— Мама с большим удовольствием все вам покажет. Сад — ее гордость. У нас есть садовник, но ей нравится делать здесь все самой.

— Моя мама тоже очень любила садовничать.

— А почему «любила»?

— Она умерла, когда мне было пятнадцать… почти шестнадцать, — медленно проговорила Марта.

— В таком возрасте очень трудно терять маму, — сказал Джек с неожиданным сочувствием.

— Да. Очень трудно. В этом возрасте ты еще не воспринимаешь родителей объективно. Мама казалась мне воплощением совершенства. Когда она умерла, мне было так плохо, что я какое-то время вообще ничего не хотела знать, кроме своего горя. Но потерять маму — это всегда тяжело. В любом возрасте…

Деревья вдруг расступились, и впереди показался дом. Построенный в современном, немного даже модернистском стиле, он тем не менее поразительно органично вписывался в окружающий пейзаж. Марта не сумела сдержать восхищенного вздоха. Было видно, что сад специально не вырубали, чтобы расположить здесь строение. Однако и деревья, и живые изгороди были явно намного старше самого дома.

Марта спросила об этом Джека.

— Старый дом сгорел, — отозвался он. — Лет тридцать назад. Все выгорело дотла. Мы несколько лет жили в доме управляющего. А потом мама уговорила меня построить это чудо современной архитектуры.

— Всегда очень обидно, когда разрушаются старые дома. Как будто теряется часть истории. — Марта осторожно покосилась на Джека, но его лицо оставалось непроницаемым, как у каменного изваяния.

— Но такое случается, ничего не поделаешь. И потом, новый дом очень удобный.

И красивый, мысленно добавила Марта. Сквозь распахнутые двойные двери парадного входа был виден громадный освещенный холл, весь уставленный живыми растениями и цветами. Цветы были повсюду, даже в коридорах, уходящих вглубь дома. В основном белые лилии, которые смотрелись весьма изысканно на фоне сочной зелени.

— Это я придумала, — сообщила миссис Рассел, когда Марта позднее выразила ей свое восхищение таким необычным и стильным декором. — Я вообще люблю изобретать всякие штуки для дома и безбожно пользуюсь тем, что Джек потакает всем моим причудам и безумным полетам фантазии, хотя я сюда приезжаю только на лето. Здешние зимы для меня слишком холодные и сырые. Вот я и мотаюсь туда-сюда каждый год.

Марте было трудно представить, что Джек может кому-то потакать, пусть даже собственной матери. Но когда она взглянула на него, то с удивлением обнаружила, что в его обычно суровых глазах искрится чуть ироничный, но все же искренний смех.

— Просто вы с архитектором дождались, пока я уеду за границу, и все переделали по своему вкусу.

— Здесь должен был быть фонтанчик, — объяснила Марте миссис Рассел. — Такой модерновый журчащий фонтанчик. Очень миленький, я не спорю. Но признайся, Джек, — она повернулась к сыну, — тебе самому цветы нравятся больше.

— Откуда я знаю, больше они мне нравятся или нет. Мне не с чем было сравнить.

— Ничего, ты еще оценишь мои старания, когда у тебя будут дети. Если бы здесь соорудили фонтанчик, его пришлось бы ограждать перилами, а это испортило бы общий вид.

Марта заметила, что в голосе миссис Рассел прозвучало неодобрение. Она украдкой покосилась на Джека. У того на лице не дрогнул ни единый мускул, но Марта все равно поняла, что замечание матери ему не понравилось.

— Да, наверное, — холодно проговорил он. — Может быть, мы войдем в дом?

Марта на секунду помедлила в дверях, что вели из холла во внутренний коридор, и оглянулась.

Да, цветы смотрелись просто великолепно. Но если бы кто-то спросил ее мнение, она бы сказала, что фонтанчик был бы здесь очень к месту.

 

3

Гостиная была просто огромной, с высоким потолком и широкими окнами. Когда миссис Рассел. Марта и Джек вошли, им навстречу поднялся молодой человек примерно одних лет с Мартой. Высокий и стройный, он был очень хорош собой и держался с небрежной грацией, которая бывает только врожденной. Совсем молодая девушка — лет семнадцати не больше, — с симпатичным и свежим личиком и огромными зелеными глазами, осталась сидеть на диване. Вместе они составляли потрясающую пару и, судя по сразу бросающемуся в глаза сходству, были братом и сестрой.

— Тео и Эдит Лейн, — представила их миссис Рассел. — Кузен и кузина Джека. Приехали к нам на каникулы.

Тео Лейн поприветствовал Марту, поглядывая на нее с явным интересом. Но его сестра Эдит не сводила глаз с Джека, и во взгляде ее читалось неприкрытое обожание. Бедная девочка, подумала Марта с искренним сочувствием, выбрала не самый удачный объект для тайных воздыханий.

— Очень дальние кузен и кузина, — проговорила Эдит с небрежной улыбкой. — Джек, Мечта совсем застоялась. Если так и дальше пойдет, она совсем одичает и не позволит даже к себе подойти, не говоря уже о том, чтобы дать себя оседлать. Если хочешь, я буду ее выезжать.

— Спасибо, но в этом уже нет необходимости, — улыбнулся Джек. — Марта согласилась ее… «прогуливать».

Марта с вызовом вскинула голову, но тут же опустила глаза, наткнувшись на жесткий и властный взгляд Джека.

— Правда? — Эдит с нескрываемой неприязнью покосилась на девушку. — Надеюсь, вы хорошо ездите на лошадях, — едко проговорила она. — Мечта, она с характером.

— Ничего, я справлюсь, — ответила Марта. Краем глаза она заметила, что Джек слегка нахмурился.

— А почему вы вообще решили на ней выезжать? — В голосе Эдит явственно слышался вызов.

— Это я ее попросил. — Тон Джека явно давал понять, что разговор на эту тему исчерпан. И они заговорили о местных достопримечательностях, которые Марта обязательно должна была посетить, пока живет здесь.

Первое напряжение вроде бы спало, но Марта все равно с облегчением вздохнула, когда в дверь позвонили. Это начали собираться гости — очень радушные и дружелюбные люди, большинство из которых были значительно старше Марты.

За ужином ее посадили рядом с Джеком. Из-за этого она постоянно чувствовала себя неловко и держалась непривычно скованно. И даже не потому, что Эдит Лейн постоянно сверлила ее неприязненно-презрительным взглядом. Просто всякий раз, когда Марта поднимала глаза от тарелки, она ловила на себе пристальный взгляд Джека. В нем не было ничего оскорбительного. Джек смотрел на нее задумчиво, оценивающе и чуть настороженно — как будто был искушенным исследователем, которому вдруг попался неизвестный науке экземпляр. От этого взгляда Марте становилось не по себе и в голову лезли всякие самоуничижительные мысли, хотя она никогда не страдала комплексом неполноценности. Например, ей почему-то подумалось, что Джеку наверняка нравятся женщины более утонченные, чем она, — с шармом, холеные.

Она попыталась представить себе его невесту. Ей рисовалась высокая длинноногая блондинка с безупречным маникюром, в дорогих украшениях — неброских, но дорогих и изящных — и в элегантных нарядах от Шанель.

В остальном же ужин прошел прекрасно. Еда была выше всяких похвал. А гости за столом, хотя, конечно, и говорили о каких-то своих делах и внутренней жизни городка, но уделяли немало внимания политике, общенациональным событиям, музыке, книгам и кино, так что Марта тоже могла участвовать в разговоре.

Мать Джека оказалась замечательной хозяйкой. Она следила за тем, чтобы всем было весело и интересно и никто не чувствовал себя заброшенным. Ее добрый юмор и искреннее участие покоряли всех. Даже самые стеснительные из гостей начинали вести себя более естественно и раскрепощенно:

И все-таки Марту не покидало странное чувство, что всякий раз, когда миссис Рассел обращалась к ней, за ее теплотой и радушием скрывалась какая-то непонятная настороженность.

Позже, когда все перешли в гостиную, чтобы выпить кофе, один из мужчин спросил у Марты:

— Значит, вы присматриваете за собаками миссис Чэмберс? Надеюсь, этот доберман вас слушается.

Памятуя о случае с овцами Джека, Марта ответила:

— Когда мы выходим за пределы сада, я беру его на поводок. А по ночам запираю в доме.

— Следите только, чтобы он к моим овцам не подходил, — вроде бы шутя проговорил мужчина, но Марта поняла, что он вовсе не шутит.

— Не беспокойтесь. Он очень послушный.

Эдит Лейн, которая примостилась на подлокотнике кресла брата, — наверняка для того, чтобы продемонстрировать окружающим длинные стройные ножки, — вступила в разговор:

— Буквально на днях я прочитала в одной газете, что доберманы — самые агрессивные и опасные собаки.

— Только для ветеринаров, — сухо отозвалась Марта — Так же, как и пудели. Однажды меня покусал карликовый пудель, с виду совсем безобидный. Но как бы там ни было, Красавчик вовсе не агрессивный.

— На мой взгляд, — заметил кто-то из гостей, — самый действенный способ приучить пса не бросаться на овец, это выдрессировать его как пастушью собаку. Может, вам стоило бы обучить вашего добермана, — обратился он к Марте.

— Вообще-то, доберманы — сторожевые собаки. Так что я не думаю…

— Я недавно купил щенка, которого тренирую именно на пастушью собаку, — как бы между прочим заметил Джек. — Вы можете как-нибудь привести вашего добермана. Позанимаемся вместе. Ему это будет полезно.

Гости начали обсуждать преимущества различных способов дрессировки. Марта сидела молча, пытаясь понять, зачем Джек предложил ей потренировать Красавчика. Хотя идея была очень даже неплохой…

Сама Марта прекрасно справлялась с Красавчиком, но миссис Чэмберс может действительно не хватить ни умения, ни сил держать в узде взрослого пса. Так что предложение Джека было весьма кстати. Но Марта не успела подумать об этом как следует. Что-то больно укололо ее в плечо. Она с ужасом поняла, что это расстегнулась булавка, которой была закреплена оторвавшаяся бретелька платья. Дождавшись удобного момента, она отвела миссис Рассел в сторонку и сообщила ей о своей маленькой неприятности.

— Там дальше по коридору маленький кабинет. Что-то вроде семейной гостиной, — сказала миссис Рассел. — Идемте, я вас провожу.

Кабинет был обставлен очень симпатично, действительно по-семейному. На стенах висело множество фотографий в рамках. Волей-неволей Марта начала рассматривать снимки. Там был Джек. Смеющийся мальчуган в обнимку с лохматой овчаркой. Ладный подросток, в котором не было и намека на юношескую неуклюжесть. Стильный молодой человек верхом на прекрасной лошади…

Марта не без труда заставила себя оторвать взгляд от фотографий Джека и взглянуть на другие снимки. И тут ее словно ударили кулаком под дых. Она сразу узнала женщину на фотографиях. Слегка напряженное лицо. Огромные карие глаза. Черные волосы, небрежно зачесанные назад. Черты, чем-то напоминающие черты Джека… Внутри у Марты все сжалось.

— Это моя приемная дочь… сводная сестра Джека, — проговорила миссис Рассел, проследив за взглядом Марты. — Мама у Силвии умерла, когда та была еще маленькой. Так что, когда выходила замуж за ее отца, я боялась, что она станет со мной воевать. Я тогда тоже была совсем-совсем юной. Но мне очень повезло: Силвия приняла меня сразу, А когда через год родился Джек, она совершенно его не ревновала. Наоборот, была просто в восторге, что у нее появился братик.

— Как замечательно, — проговорила Марта.

Она знала, что у Джека есть сводная сестра. Ноэль Григ, садовница, рассказала ей, что миссис Рассел была намного младше своего мужа и что они развелись, когда Джеку не исполнилось еще и пяти лет.

Марта еще раз взглянула на фотографии на стене. Ей вдруг стало так плохо, что она испугалась, что упадет в обморок.

— Она на десять лет старше Джека, — продолжала миссис Рассел, явно не замечая замешательства Марты. — Но они всегда очень дружили, с самого детства. Я называла Силвию его второй мамой. Они до сих пор в прекрасных отношениях. Когда Джек бывает в Ливерпуле, он всегда останавливается у нее.

Марте все-таки удалось взять себя в руки.

— Действительно, очень здорово, — натянуто проговорила она. — Спасибо. Я только переколю булавку.

Миссис Рассел слегка озадаченно покосилась на девушку.

— Там, во втором ящике, нитки с иголками.

— Спасибо, — из последних сил изобразила Марта улыбку.

Ей хотелось лишь одного: остаться одной. Когда миссис Рассел вышла, прикрыв за собой дверь, Марта без сил упала в кресло и закрыла глаза. О Господи, Господи, Господи…

Но уже через пару секунд встала, достала иголку с ниткой и принялась пришивать бретельку. Однако это оказалось не таким простым делом — у нее тряслись руки. Надо же было такому случиться, что по какому-то невероятному, ужасному совпадению она оказалась в доме, где жила Силвия. Та самая женщина, на которой собирался жениться отец Марты и с которой она столь безжалостно обошлась.

Она не знала ее как Силвию Рассел. Силвия носила фамилию мужа, с которым развелась задолго до того, как познакомилась с ее отцом.

Марта почувствовала пугающую пустоту внутри. Только теперь она поняла, что в глубине души лелеяла безумную надежду на то, что у них с Джеком может быть нечто большее, чем просто добрососедские отношения. Но сейчас эта надежда рассыпалась в прах — еще прежде, чем Марта успела осознать, что такая надежда вообще была. Тогда, семь лет назад, она, ослепленная горем и яростью, разрушила счастье отца. Говорят, жизнь жестоко наказывает тех, кто причиняет горе ближним. Более жестокого наказания трудно было себе представить.

Марта задумалась, а не рассказать ли обо всем Джеку, но тут же отбросила эту идею. Да и что бы она сказала? «Да, кстати, я — та самая девица, которая некогда испортила личную жизнь вашей сводной сестры. Я была еще ребенком, но прекрасно осознавала, что делаю и почему. И Силвия тоже знала, что я специально отваживала ее от отца. Теперь я знаю, что была не права. Мне очень жаль, что все так получилось. Надеюсь, Силвия все это восприняла не очень болезненно…»

Нет, все это в прошлом. А к прошлому лучше не возвращаться. Какой толк бередить старые раны? К тому же, как поняла Марта, Силвия не слишком часто приезжает сюда. Так что никто ничего не узнает.

А что касается Джека… Марта все-таки была реалисткой и осознавала, что у них с Джеком все равно не получилось бы ничего по-настоящему серьезного. Хотя бы уже потому, что у него есть невеста. Марта искренне презирала людей, которые «крутят любовь» с кем-то, у кого уже есть обязательства перед другим человеком. Сама она никогда бы так не поступила. Просто Джек — интересный и привлекательный мужчина. Вот и все. А то, что она перед ним вся буквально трепещет, — это нормальный отклик на его всепоглощающую сексуальность. Это совсем ничего не значит. Совсем ничего!

Когда Марта вернулась в гостиную, к ней тут же подсел Тео Лейн.

— Я так рад, что здесь есть вы. Большинство соседей Джека — люди пожилые и занятые исключительно собственными проблемами; пастбища, овцы и все такое прочее… Для меня это странно. В Мельбурне и Сиднее он вращается в самых высоких кругах. В числе его знакомых не последние люди в правительстве. А он тем не менее постоянно стремится в эту глушь. Удивляюсь, как он вообще еще не одичал здесь.

Какой же ты сноб! — неодобрительно подумала Марта и сухо проговорила:

— Люди в провинции, конечно, несколько консервативны. Но в большинстве своем это умные люди. И вполне современные.

— Ну да. Соль земли, — протянул Тео с этакой ленивой улыбочкой. — Серьезные и надежные. И вовсе не консерваторы, как о них принято думать… Может быть, мы с вами куда-нибудь сходим, пока мы здесь.

— Вы здесь в отпуске?

Он не отвел взгляда, но Марте показалось, что его ответ прозвучал несколько уклончиво:

— Не совсем. Наши родители укатили в Африку на сафари, а Эдит захотела провести каникулы здесь. Как вы, наверное, уже заметили, она по уши влюблена в Джека. Бедная девочка! У меня сейчас нет каких-то особо важных дел, так что я тоже решил выехать на природу. Впрочем, я иногда буду ненадолго возвращаться в Мельбурн. Там столько всего происходит… а я не тот человек, который способен устоять перед искушением.

Последнюю фразу он произнес с заговорщической улыбкой и одарил Марту взглядом, который, наверное, можно было бы принять за благосклонный.

Впрочем, она проигнорировала эту попытку заигрывания.

— А чем вы занимаетесь?

— Работаю помощником управляющего в отделе развития отцовской фирмы. Папа считает, что я должен познать дело с самых низших ступеней.

Тео многозначительно покосился на Марту, как бы желая убедиться, что она сознает, что помощник управляющего отделом — должность, требующая большого ума и развитого чувства ответственности.

— И еще я учусь на экономическом факультете. На будущий год заканчиваю. — Тео улыбнулся улыбкой человека, который понимает, что он красив и обаятелен. — Однако работа с учебой не мешают мне проводить время в приятной компании. Думаю, нам все же стоит куда-нибудь вместе сходить.

Марте совсем не хотелось идти куда бы то ни было с этим напыщенным, самодовольным красавчиком. От нее не укрылось, что он не настолько уверен в себе, как хочет показать. За ленивой улыбкой скрывался страх, что ему откажут.

Но тут к ним подошла Эдит, и это избавило Марту от необходимости изобретать ответ, который был бы достаточно однозначным, но в то же время не задел бы болезненного самолюбия Тео.

— Ваша собака переполошила всю округу, — проговорила Эдит, глядя на Марту с нескрываемой неприязнью. — Надеюсь, все не закончится тем, что ее пристрелят.

— Это не моя собака, — ровным тоном ответила Марта.

Эдит пожала плечами и собралась было отпустить очередное язвительное замечание, как вдруг выражение ее лица разительно переменилось. И причина тому была очевидна: к ним подошел Джек.

— Я как раз говорила Марте, что собаки действительно могут нанести большой урон стаду, — проворковала она, умильно глядя на Джека и прижимаясь к нему боком. — А то она, наверное, считает, что мы все здесь паникеры.

Марта боялась взглянуть на Джека. Ей казалось, что она сразу выдаст себя, стоит их глазам встретиться. Хотя это было конечно же глупо. Ведь он никак не мог знать о ее тайне.

— Нет, не считаю, — быстро проговорила она. — Я видела овец, которых задрали собаки.

Джек нахмурился:

— Как это произошло?

Он отстранился от Эдит, но так, что это получилось как бы само собой.

Правильно, мысленно прокомментировала Марта, убеждая себя, что ни капельки не ревнует. Да и как вообще можно ревновать к девочке-школьнице?!

— Я как раз дежурила в клинике, когда нас вызвали на ферму, где собаки задрали овец. Больше тридцати штук. Пришлось застрелить. Тех, кого уже нельзя было спасти. А потом мы буквально по кускам собирали несчастных животных, которые могли выжить. Меня до сих пор трясет, когда я об этом вспоминаю. Не хотелось бы пережить подобное снова.

— Для ветеринара вы слишком молоденькая, — ввернул Тео, одарив Марту пылким взглядом.

— Я практикующая медсестра в ветеринарной клинике.

Возможно, ответ Марты прозвучал резче, чем нужно, но ее раздражало, что Тео так откровенно с ней заигрывает. Его интерес к ней был насквозь фальшивым и оттого оскорбительным. Если он находил местных жителей недалекими, скучными и провинциальными, значит, и Марта виделась ему именно такой и он волочился за ней исключительно из сексуальной заинтересованности или же для того, чтобы как-то развеять скуку.

— Я бы ни за что не смогла выстрелить в животное, — передернула плечами Эдит.

— Будем надеяться, что вам никогда и не придется этого делать.

Марта старательно избегала смотреть на Джека. Но она все равно чувствовала его раздражение. Однако никак не могла понять, на кого именно он злится: на нее или на своих недалеких кузена с кузиной.

— Вы так говорите, будто вас это нисколько не потрясло, — удивленно проговорила Эдит.

Марта едва удержалась от раздраженного вздоха. Эти Лейны уже начинали ее бесить.

— Потом меня вырвало. Так что, наверное, меня это потрясло. И расстроило. Но человек должен делать свою работу. Уверена, что и вы поступили точно так же. Когда живое существо невыносимо мучается, гораздо милосерднее прекратить его страдания.

— Да, конечно, — слегка ошарашено произнесла Эдит.

— Марта, — вступил в разговор Джек, — миссис Рид хочет с вами поговорить. Они с мужем собираются в отпуск в Тамуэрт, и ей хотелось бы расспросить вас обо всем, что там есть интересного. Вы не против?

— Нет, конечно. — Марта встала и пошла следом за Джеком, улыбнувшись на прощание брату с сестрой.

Когда они отошли достаточно далеко, Джек очень серьезно проговорил:

— Если Тео будет вам докучать, скажите мне.

Марта глубокого вдохнула.

— Спасибо, но я вполне в состоянии сама за себя постоять.

— Они оба испорченные капризные дети, — с леденящим душу равнодушием произнес Джек. — У них слишком много денег, и все им дается очень легко.

— Тео сказал, что учится в университете. На экономическом.

— Будем надеяться, ему хватит характера его закончить, — резко отозвался Джек. — Он парень неглупый, но его интересуют совсем другие вещи.

— Не волнуйтесь за меня, Джек, — мягко проговорила Марта. — Знаю, с виду я вся такая наивная и беспомощная. Но на самом деле я человек жесткий. И хотя мне приятно, что вы так по-братски заботитесь о моем благополучии, я все-таки не нуждаюсь в подобной опеке.

— Скорее уж не по-братски, а по-отечески, — нехорошо усмехнулся Джек.

Марта не успела ничего ответить, потому что он уже подвел ее к миссис и мистеру Рид, после чего отошел к другим гостям. Марта просидела с пожилой парой почти полчаса — они очень подробно расспрашивали ее про Тамуэрт. Она и не заметила, как пролетело время. А потом гости засобирались домой, и за какие-то десять минут все разошлись. В гостиной остались только Марта, Тео, Эдит, Джек и миссис Рассел.

— Как вы поедете домой? — Тео одарил Марту очередной ослепительной улыбкой.

— Я ее отвезу, — безо всякого выражения проговорил Джек.

Марта хотела было возразить, но так ничего и не сказала. Ее взбесило, что Джек снова все решил за нее. Хотя с другой стороны, ей действительно не хотелось, чтобы Тео напросился ее провожать. Пусть лучше Джек…

И еще Марту насторожило встревоженное выражение, которое промелькнуло в глазах миссис Рассел, когда Джек вызвался отвезти ее домой. Неужели она тоже была снобкой? Или все же каким-то образом догадалась, что Марта — та самая девчонка, которая семь лет назад сломала жизнь ее приемной дочери?

Похоже, у меня развивается паранойя, невесело усмехнулась Марта. А то, что Джек вызвался ее проводить, — это совсем ничего не значит. Его недавнее замечание насчет «отеческой» заботы поставило все на свои места. Что бы Марта ни воображала себе в своих глупых фантазиях, он не испытывал по отношению к ней ничего, кроме разве что некоторой ответственности. Ведь он привык со всеми вести себя покровительственно.

На улице было прохладно. Опять пошел дождь. Всю дорогу Джек с Мартой молчали, и, только когда они уже подъезжали к дому миссис Чэмберс, Джек проговорил:

— Завтра я заеду за вами в девять утра. Сначала мы покатаемся на лошадях, а потом займемся дрессировкой Красавчика.

— Мы с ним пройдемся пешком, — твердо сказала Марта. — Ему будет полезно прогуляться.

— А если он снова набросится на овец?

— Я же вам обещала, что буду брать его на поводок!

— Хорошо, — сказал Джек таким тоном, будто давал Марте разрешение вывести собаку за ворота.

Марта вся напряглась. Какой же он все-таки наглый, самодовольный…

Джек так резко затормозил, что, если бы не ремень безопасности, Марта точно ударилась бы лбом о стекло.

— Что случилось?

— Добермана вашего чуть не задавили.

И действительно, снаружи был Красавчик, который бросался едва ли не под колеса.

— Давайте его на заднее сидение, — велел Джек и, перегнувшись через Марту, открыл дверцу с ее стороны.

— Но он мокрый…

— Вода — это пустяки, — угрюмо проговорил Джек. — Главное, чтобы крови не было.

Красавчик запрыгнул в машину и, повинуясь приказу Марты, послушно уселся на заднем сидении.

— Не знаю, как он смог выбраться, — растерянно проговорила Марта. — И судя по тому, что пес весь мокрый, он уже давно на улице.

— Наверное, вы оставили окно открытым.

— Не может быть. Я перед выходом обошла весь дом и проверила окна.

— Одно вы могли пропустить.

— Нет. Я всегда проверяю дважды все окна и двери, потому что это не мой дом и я несу за него ответственность.

Марта вдруг подумала, что могла не закрыть переднюю дверь, когда выбежала на крыльцо навстречу Джеку. Хотя нет. Он бы заметил. А что насчет задней двери? Как Марта ни старалась, она не могла вспомнить, запирала заднюю дверь или нет.

Они подъехали к воротам. Марта взялась за ручку на дверце, но Джек остановил ее.

— Оставайтесь в машине.

Он вышел, сам открыл ворота и подогнал машину к самому дому. И тут Марта с ужасом увидела, что задняя дверь открыта.

— Садитесь за руль, — коротко распорядился он, и было в его голосе что-то такое, что Марта сразу же повиновалась. — Заприте все дверцы, — продолжал Джек. — Фары не зажигайте. Сейчас вы выедете за ворота, а я войду в дом. Если я не вернусь через пять минут или вы заметите что-то подозрительное, езжайте обратно в поместье и вызывайте полицию.

— Но…

— Делайте, как я сказал. Пса я забираю. Красавчик, за мной.

Доберман с готовностью выпрыгнул из машины, и Джек бесшумно захлопнул дверцу. Они с Красавчиком вошли в дом, а Марта завела двигатель и выехала за ворота, не зажигая фар, как велел ей Джек.

Она понимала, что он поступил правильно, отослав ее со двора. Если в дом действительно кто-то проник, она будет для Джека только лишней обузой. Но сидеть в бездействии и ждать… это было невыносимо. Только теперь Марта поняла, что дом миссис Чэмберс стоит на отшибе и дорога перед ним едва освещена редкими фонарями. Что до ближайших соседей больше полумили, да и то их дом расположен за холмами, так что отсюда его не видно даже днем…

Ее внимание привлекло какое-то движение на дороге. Марта испуганно замерла, но оказалось, что это Бинго.

— О, Господи, как ты меня напугал! — Марта быстро открыла дверцу и забрала промокшую собаку в машину.

Все вокруг словно застыло. Гнетущую тишину нарушали лишь шум дождя, мерное жужжание работающего на холостых оборотах двигателя и жалобное поскуливание Бинго, которого Марта усадила на пол рядом с передним пассажирским сидением.

Марта напряженно смотрела на дом. Джек так и не зажег света. Уходя, он взял с собой фонарик. Но как бы девушка ни напрягала зрение, она не могла разглядеть ни малейшего проблеска света в темных окнах. Впрочем, ничего удивительного. Когда Марта закрывала окна, она плотно задернула шторы на каждом.

Интересно, услышит она, если Джек вдруг ее позовет? Хотя, если что-то случится, Красавчик залает. А его лай Марта услышит точно.

Время шло. Ничего не происходило. Каждая секунда казалась Марте вечностью. А судя по часам, прошло всего три минуты! В голову лезли самые мрачные мысли. Вдруг в дом действительно забрался вор? Марта похолодела при одной только мысли о том, что ей придется рассказать об этом миссис Чэмберс…

Джек появился неожиданно, Марта едва не подпрыгнула от испуга. Он возник из ночной темноты словно тень. По пятам за ним также бесшумно бежал Красавчик.

— Там никого нет, — спокойно проговорил Джек, подходя к джипу. — И судя по всему, ничто в доме не тронуто. Выходите.

Марта поспешно заглушила двигатель и выбралась из машины.

— Передняя дверь была заперта?

— Да.

— Я, наверное, забыла закрыть заднюю, — виновато проговорила Марта.

— Похоже на то. — Джек даже не потрудился скрыть свое недовольство. — Думаю, вам надо войти в дом и проверить, все ли на месте.

Марта ужасно злилась на себя, но в то же время испытывала несказанное облегчение из-за того, что так легко отделалась.

— Хорошо. Только я заберу Бинго.

— Вы впустили его в машину? — В тихом голосе Джека явственно прозвучали опасные нотки.

— Да.

— Вы поступили неосторожно. А вдруг на вас бы напали? Тем более что вы знали, что поблизости может быть кто-то чужой.

Марта угрюмо покосилась на Джека:

— Я всего на секундочку приоткрыла дверцу.

— Когда я прошу вас что-то сделать, — спокойно проговорил Джек, но за этим спокойствием скрывалось явное раздражение, — я хотел бы быть уверенным в том, что вы это сделаете.

Марта открыла дверцу, взяла Бинго на руки и прижала песика к груди.

— Не могла же я оставить его на дожде и холоде. — Марта сделала паузу, чтобы унять дрожь в голосе, и продолжила уже более уверенным тоном: — Спасибо, что вы проверили дом. Даю вам слово: в следующий раз я трижды проверю все двери и окна, прежде чем выйти на улицу.

— Мы все совершаем ошибки, — примирительно проговорил Джек. — А теперь прекратите показывать свой независимый стойкий характер и идите за мной в дом.

Марту аж передернуло: так насмешливо прозвучал его голос. Однако она молча последовала за Джеком. Спорить с ним все равно было бесполезно. И потом, она действительно чувствовала себя виноватой. Когда они вошли в холл, Джек сразу же включил свет. Первым делом Марта достала из сушилки теплое полотенце и завернула в него Бинго. Потом обошла дом, проверяя, все ли на месте. Джек не отставал от нее ни на шаг.

— Все в порядке, — объявила Марта, когда они вернулись в гостиную. — Во всяком случае, я ничего необычного не заметила.

Она не решалась взглянуть в глаза Джеку. Ей было стыдно за свою невнимательность. Она мысленно поклялась себе, что впредь не выйдет из дома, не перепроверив все окна и двери.

Бинго уже мирно спал в своей корзинке. Красавчик, который все это время не отходил от Марты ни на шаг, уселся на пол и принялся отчаянно чесаться.

— В таком случае мы можем с уверенностью предположить, что в доме не было постороннего. Если бы здесь побывал вор, стереопроигрыватель он бы точно унес. Да и собаки ведут себя спокойно. Хотя, может быть, вам стоит провести эту ночь в «Гарнидже»? Просто на всякий случай?

Марта недоуменно нахмурилась. Но тут вспомнила, что на въезде в поместье Расселов был указатель с надписью «Гарнидж». То есть Джек предлагал ей переночевать у него в доме.

— Нет, спасибо, — решительно проговорила она, пытаясь побороть в себе первый безотчетный порыв принять предложение. — Это очень любезно с вашей стороны. Но я уверена, что с нами все будет в порядке.

— Тогда я поеду домой. Я проверил все окна и двери. Когда выйду, сразу заприте за мной заднюю дверь.

— Спасибо, — повторила Марта.

— Не за что. — Джек небрежно махнул рукой, и в этом его небрежении было что-то ужасно обидное. — У вас есть мой телефон?

Марта с изумлением подняла глаза на Джека. Взгляды их встретились, и ее как будто ударило током. А тело наполнилось вдруг какой-то странной животворной энергией, словно оно пробулилось после долгого летаргического сна. Зато мысли, наоборот, затуманились, как это бывает, когда кружится голова.

— Нет. А зачем он мне?

Джек склонился над столиком, где стоял телефон, и записал свой номер в блокноте.

— Если я вам вдруг понадоблюсь, позвоните мне, и я приеду.

— Спасибо за заботу, — растерянно пролепетала Марта.

— Спокойной ночи.

Она проводила его до двери, закрыла ее на два поворота ключа и еще долго стояла, слушая, как шум машины Джека затихает вдали. Потом вымыла обеих собак и тщательно вытерла их шерсть теплыми полотенцами. Затем сама приняла душ и легла в постель.

Она очень устала за этот день, но сон почему-то не шел. Марта еще долго лежала, прислушиваясь к тихому шуму дождя за окном, снова и снова прокручивая в памяти события сегодняшнего вечера.

Джек позаботился о ее безопасности — велел ей ждать за воротами в закрытой машине, а сам вошел в темный дом в компании только молодого добермана, который в случае чего вряд ли сумел бы его защитить. Марта невольно поежилась, вспомнив о том, как Джек шагнул от машины в дождливую ночь и темнота поглотила его, словно бы приняла в себя… В этом было что-то мистическое. Что-то по-настоящему жуткое.

А я хороша, ничего не скажешь! — безжалостно выбранила себя Марта. Поглощенная мыслями о Джеке, она забыла не только запереть дверь, но даже ее закрыть. Всякий раз, думая об этом мужчине, она теряла способность мыслить здраво. Ее тело наполнялось сладостной истомой, и она забывала обо всем. А это было опасно. Глупо. И бесполезно.

К тому же в свете того, что Марта узнала сегодня, ей просто нельзя сближаться с обитателями «Гарниджа». Это будет несложно. В конце концов, через три недели она уедет отсюда и вряд ли когда-либо вернется. Правда, она обещала Джеку «прогулять» его лошадь… Но ничего, она придумает какую-нибудь более-менее подходящую отговорку. А больше у них нет поводов для общения. Так что никто не узнает о том, что Марта — это именно та девушка, которая семь лет назад причинила Силвии такую боль.

Наконец Марта заснула, а утром ее разбудил телефонный звонок.

— Да?

— Как вам спалось? — Голос Джека Рассела звучал хрипловато, как будто он сам только что проснулся.

В этом есть что-то предельно чувственное, подумала Марта, лежать в теплой постели и слушать его голос в телефонной трубке.

— Спасибо, хорошо, — отозвалась она. — На всякий случай я взяла в спальню Красавчика. Но он ни разу даже не тявкнул.

— Рад слышать, что у вас все хорошо.

— Я, вообще-то, не настолько беспомощная. — В Марте снова проснулся дух противоречия.

Джек рассмеялся:

— Это я уже понял.

Он явно собирался добавить что-то еще, но тут в трубке раздался еще один голос, который звучал где-то на заднем плане. Марта узнала голос Тео.

— Ладно, жду вас в девять, — сказал Джек. — До свидания.

— До свидания.

Марта опустила трубку на рычаг. Как бы она ни убеждала себя в обратном, ей было приятно, что Джек о ней беспокоится. И потом, он был прав. Мало ли что могло произойти, когда уходишь из дома, оставляя дверь нараспашку… Конечно, на этот раз все обошлось. Но лучше, чтобы такого не повторялось.

Марта позавтракала, накормила собак и начала собираться в «Гарнидж». Из-за вчерашнего ливня на улице было прохладно, и Марта решила не брать с собой Бинго, который из-за возраста плохо переносил сырую холодную погоду. Она надела потертые джинсы и скромный свитер. Ведь ей предстояло сначала скакать на лошади, а потом тренировать Красавчика — наряжаться было совсем ни к чему. И все-таки, повинуясь безотчетному импульсу, она повязала на шею шелковый шарф, синий в черных разводах, который очень шел к ее серым глазам и белой коже.

Лишь когда Джек вышел ей навстречу и Марта заметила, что в его взгляде промелькнула какая-то странная искорка, — как будто ее вид ужасно его позабавил, — она поняла, что кокетливый шелковый шарфик предназначался только для того, чтобы выглядеть красивой перед этим мужчиной.

Чувствуя себя полной дурой, Марта тем не менее сумела изобразить лучезарную улыбку. Сейчас, при дневном свете, Джек выглядел уже не таким мистически-устрашающим, каким показался ей вчера вечером, — призрачным охотником за чудовищами, бесшумно скользнувшим в ночь. Но уверенная властная сила все равно оставалась при нем. Это был человек, который сумел бы справиться с чем угодно.

— А где Бинго? — спросил он.

— Дома. У него лапки болят. Утром он хромал. Да и сыро сегодня, так что я решила его не брать. — Марта на мгновение умолкла, а потом смущенно добавила: — Еще раз огромное вам спасибо за то, что вы вчера проверили дом.

— Любой мужчина на моем месте поступил бы точно так же, — с какой-то странной холодностью в голосе отозвался Джек.

— Да, наверное. Но я все равно рада, что вы оказались рядом. Будь я одна, здорово бы перепугалась…

— Если бы вы были одна, — резко оборвал ее Джек, — надеюсь, вам бы хватило сообразительности немедленно развернуться и ехать обратно к нам.

Марта хотела заявить, что не имеет привычки бросаться к кому-то за помощью. Но поняла, что он все равно не воспримет ее ответ так, как нужно. Если вообще воспримет. Вот почему она лишь пожала плечами:

— Ладно. Что теперь говорить? Такого больше не повторится. — Она на мгновение умолкла и деловито огляделась по сторонам. — Ну и где ваша лошадь?

 

4

Марте сразу понравилась Мечта — грациозная гнедая кобыла. Джек погладил ее по шелковистой морде и дал ей одну морковку. Вторую он передал Марте.

— Хорошая девочка. — Марта протянула Мечте морковку на раскрытой ладони. — Красивая.

Лошадь осторожно приняла угощение. Марта погладила ее по шее, нашептывая ласковые слова. Когда кобыла немного привыкла к девушке, она наклонила голову, чтобы обнюхать Красавчика.

Доберман тоже потянулся к морде лошади. Похоже, животные друг другу понравились.

— Красавчик, сидеть, — тихонько велела Марта. Доберман тут же послушался.

— Вы так хорошо управляетесь с животными, — заметил Джек. — Они вас просто обожают. Почему вы не пошли учиться дальше, чтобы получить диплом ветеринара?

Марта неопределенно пожала плечами:

— Так получилось.

— А все-таки?

Марта наклонилась к шее Мечты, так чтобы Джек не видел ее лицо.

— Когда папа умер, оказалось, что у меня нет денег.

— Он не оставил вам ни пенни?

Черт побери, разозлилась Марта. Неужели непонятно, что ей не хочется говорить об этом?!

— Он работал в одной проектной фирме, но фирма распалась. Папа, конечно, нашел бы себе новое место. Но он умер. Дом пришлось продать. Мне как раз хватило денег, чтобы окончить ветеринарное училище. И еще я смогла съездить на год в Сидней на стажировку.

— А ему разве не приходило в голову, что неплохо было отложить немного денег на непредвиденный случай?

Марта досадливо поморщилась.

— Когда папа умер, ему было всего сорок лет. Он думал, что будет жить вечно.

Многозначительное молчание Джека ясно давало понять, что он думает по поводу отношения отца Марты к его родительским обязанностям.

— Но как бы там ни было, я довольна своей работой. — Марта очень старалась, чтобы ее голос звучал беспечно. — И своей жизнью. Так что не надо меня жалеть. Я давно поняла, что мечтать о несбыточном просто напрасная трата времени.

В глазах Джека появилось какое-то странное, настороженное выражение, почему-то отдавшееся болезненным уколом в сердце Марты.

Их молчание становилось уже гнетущим. К счастью, Красавчик разрядил напряжение: сладко зевнув, он улегся едва ли не под ногами Мечты.

— Я смотрю, он привыкший к лошадям, — заметил Джек.

— Да. В Тамуэрте, неподалеку от дома, где жила миссис Чэмберс, были конюшни, и Красавчик часто играл с лошадьми.

— Мечта тоже всю жизнь общалась с собаками. Так что они должны поладить. Она норовистая, но понятливая и добрая. Только надо быть с ней построже, чтобы она чувствовала сильную руку. Справитесь?

Марта невольно поежилась под его пронизывающим взглядом.

— Постараюсь.

Джек кивнул и пошел седлать своего коня — огромного темно-серого жеребца. Тем временем Марта оседлала Мечту и легко вскочила в седло. Кобыла попробовала взбрыкнуть. Однако девушка держала поводья крепкой рукой, и умная лошадь сразу поняла, что такую наездницу надо слушаться.

Выезжая из конюшни, Марта велела Красавчику:

— За мной.

— Мы сначала прокатимся немного, чтобы он хорошо побегал, а потом вернемся и оставим его на дворе, — сказал Джек. — А завтра сводим на пастбище, чтобы он привыкал к овцам.

Марта украдкой поглядывала на Джека. Она не сомневалась, что он отличный наездник. Такие мужчины, как Джек Рассел, безупречны во всем, что бы ни делали. В том числе и в любви… Марта отчаянно тряхнула головой, стараясь избавиться от волнующей, но в то же время такой опасной мысли.

Полчаса спустя они вернулись в поместье, чтобы оставить запыхавшегося Красавчика в специальном загоне на дворе, и снова выехали на дорогу, которая уходила в глубь участка. Они проехали почти полмили.

— Все нормально? — спросил Джек.

— Нормально. — Под его тяжелым пристальным взглядом у Марты вдруг пересохло горло. Она сделала паузу, чтобы проглотить слюну. — Замечательное сегодня утро. Как раз для выезда на лошадях.

— Любое утро подходит для выезда на лошадях, — отрезал Джек.

Марта с удивлением покосилась на него. Он явно был не в духе. Впрочем, это, как говорится, его проблемы. Не стоит портить себе настроение из-за того, что Джек Рассел пребывает сегодня в дурном настроении. Сама же Марта наслаждалась прогулкой: свежим, кристально чистым воздухом и красивыми пейзажами.

Дорога резко пошла вверх по склону холма. А потом за очередным поворотом показалось море — словно серебряное полотно, натянутое между горизонтом и прибрежными скалами.

Вид был действительно потрясающий.

— Это все ваши владения? — Марта обвела взглядом холмы, подступающие к самому берегу. Ее тяготило молчание, и она решила, что это вполне подходящий вопрос для того, чтобы завязать беседу на отвлеченную тему.

Джек почему-то усмехнулся:

— На востоке они ограничены скоростным шоссе, а вглубь побережья идут до дальней границы лесов.

Странная усмешка Джека выбила Марту из колеи. Она мгновение молчала, приходя в себя.

— Да, немалая территория. — Испугавшись, что Джек подумает, будто размеры его имения произвели на нее ошеломляющее впечатление, хотя на самом деле все именно так и было, Марта поспешно добавила: — Наверное, нелегко управлять такими обширными землями. Это сколько же надо времени и сил…

— Всем занимается управляющий, — сухо отозвался Джек. — У меня есть другие дела и интересы, и поэтому я не могу лично уделять внимание этим землям.

Он пустил коня в галоп. Марта поскакала следом. Стараясь не думать о дурном настроении Джека и уж тем более из-за него не расстраиваться, она вся отдалась восторгу бешеной скачки по зеленой сочной траве под высоким лазоревым небом, клубящимся белыми облаками.

Когда она нагнала Джека, то смеялась вовсю, опьяненная безумным галопом. Но ее смех мгновенно оборвался под холодным взглядом своего спутника.

— Хорошая девочка. — Марта нагнулась вперед и потрепала кобылу по шее, стараясь не встречаться взглядом с Джеком.

— А вы неплохо держитесь в седле, — заметил он.

— Вы тоже. — Марта резко выпрямилась и все же решилась взглянуть на него. — Вы специально занимались?

— Да, в ранней юности. А потом я стал слишком тяжелым. Чтобы по-настоящему заниматься конным спортом, нужно быть маленьким и худым. Впрочем, у меня сейчас все равно нет свободного времени.

Джек легонько сдавил коленями бока своего жеребца, и тот пустился в карьер, отвечая на безмолвную команду седока.

Марта подумала, что Джек Рассел — человек очень скрытный. Волевое, жесткое лицо замечательно скрывало все его чувства. Марта многое бы отдала, лишь бы узнать, что таится под этой маской холодного равнодушия.

Ничего там не таится, сердито сказала она себе. Ничего! И нечего предаваться пустым романтическим мечтаниям.

Марта легонько натянула поводья, направляя Мечту следом за темно-серым жеребцом.

Девушку невольно задевала непроницаемая замкнутость Джека. Обычно она легко сходилась с людьми. И вот теперь встретила человека, который казался абсолютно недосягаемый. Впечатление было такое, что он намеренно отгораживается от нее, пресекая любую попытку завести более-менее дружеский разговор.

А может, он просто тоскует по своей невесте?

На самой вершине холма они остановились, привязали лошадей к изгороди у дороги, а сами подошли к самому краю обрыва. Оттуда открывался изумительный вид на цветущую долину, прорезанную серебряной полоской реки, что струилась в лиловой тени деревьев, точно сверкающая нить на богато расшитом гобелене.

— Интересно, а что чувствует человек, который владеет всей этой красотой? — вырвалось у Марты.

Джек искоса взглянул на нее.

— У земли нет хозяина. Она не может принадлежать никому. Она — тот неприкосновенный фонд, который принадлежит только будущему.

Марта кивнула с задумчивым видом.

— Да, наверное.

Он имеет в виду будущее своих детей. И внуков. Марта не сомневалась, что Джек в силу характера и воспитания должен был очень ответственно подходить к продолжению рода. Ей показалось, что голос Джека едва заметно дрогнул. Как будто благосостояние его детей — продолжателей династии — значило для него много больше, чем он готов был признаться даже себе самому. Остается только надеяться, что его будущая жена любит и хочет детей.

Они замолчали. И это молчание придало их предыдущему разговору странную значимость. Но как бы оно ни тяготило Марту, она не могла подобрать такую тему для возобновления беседы, которая не прозвучала бы слишком мелко и не нарушила бы того зыбкого взаимопонимания, которое на считанные мгновения установилось между ними.

Марта старалась не смотреть на Джека. В душе у нее шевельнулось чувство, которому она даже не могла подобрать определение, потому что никогда раньше не испытывала ничего подобного по отношению к другому человеку.

Взгляд девушки упал на тени, протянувшиеся впереди. По сравнению с громадной тенью Джека ее собственная казалась просто крошечной — короткой и как будто обрубленной. Марта не страдала от лишнего веса. У нее была очень женственная фигура с плавными линиями и мягкими округлостями. Однако до изящной Эдит Лейн, с ее ногами от шеи и высокими резкими скулами, Марте было далеко. В какой-то момент она даже почувствовала зависть к молоденькой девочке.

Но лишь на мгновение. Потом Марта сама устыдилась непонятной зависти, совершенно ей не свойственной. Она вовсе не собиралась бороться с какой-то школьницей за внимание Джека! И даже будь Эдит старше, Марта все равно бы не стала соперничать с ней.

Во-первых, у Джека есть невеста. Во-вторых, он — сводный брат Силвии. А Марта на всю жизнь запомнила последние слова Силвии, сказанные ей на прощание: «Когда-нибудь, маленькая ты стерва, ты узнаешь, что это такое — страдать… И тогда ты поймешь, сколько причинила горя!»

Аура неодолимой, притягательной сексуальности, что окружала Джека, была неотъемлемой частью его личности. Он не делал никаких попыток специально вскружить Марте голову.

— А это та самая река, что впадает в море у Лисмора? — спросила она, указав вниз.

— Нет, ее приток. Видите, те озера. — Джек улыбнулся. — Я там плавал, когда был маленьким.

— А теперь больше не плаваете? Джек пожал плечами:

— У нас прямо у дома бассейн. Но у меня нет времени там плескаться. Хотя, может быть, я сам не могу выбрать время. Кстати, о времени. Нам пора возвращаться. — Его голос опять стал холодным и жестким.

Марта лишь молча кивнула.

Через полчаса они уже были в поместье. Они только успели отвести лошадей на конюшню и забрать Красавчика, как у них за спиной раздался возмущенно-обиженный окрик:

— Джек, вот ты где! А я думала, ты уехал в деревню. — Эдит улыбнулась Марте, но в этой улыбке не было и намека на теплоту: — Привет, Марта. Хорошо покатались?

Марта раздраженно закусила губу. Как бы почувствовав ее злость и разгадав причину, Красавчик с лаем рванулся к Эдит.

— Фу! — воскликнули в один голос Марта и Джек.

Красавчик пристыженно замолчал и вернулся к Марте.

— Сидеть, — приказала она.

— Он агрессивный и злой! — Голос Эдит звенел от страха. Она вся побледнела. Похоже, действительно перетрусила.

— Прости, что он вас напугал, — сказала Марта. — Он вовсе не агрессивный и знает, что нельзя бросаться на людей. Он бы вам ничего не сделал. Правда! Не понимаю, что на него нашло, но обещаю, что этого больше не повторится. Протяни ему руку, пусть он ее обнюхает. И тогда он будет знать, что вы — друг.

Эдит даже не шелохнулась.

— Вам легко говорить. — Ее голос по-прежнему дрожал. — А если бы вас здесь не было?

— Его бы тоже здесь не было. — Марте стало даже жалко эту испуганную девочку. — Все хорошо, не бойтесь. Я возьму его на поводок.

Красавчик понял, что проштрафился. Когда Марта пристегивала поводок к его ошейнику, он виновато лизнул ее руку.

— Ну вот. — Марта выпрямилась и повернулась к Эдит. — Теперь я его держу. Подойдите к нему, не бойтесь.

Она чувствовала, что Джек пристально наблюдает за ней, и догадывалась, что от него не укрылось ее раздражение. Однако он ничего не сказал.

Эдит передернула плечами.

— Нет. Просто держите его подальше от меня. В детстве меня покусала собака.

Марта уже поняла: доказывать ей, что доберманы — это не злобные чудища, пожирающие все живое на своем пути, просто-напросто бесполезно. Страхи, приобретенные в детстве, порой нельзя преодолеть и за всю оставшуюся жизнь.

— Простите, пожалуйста, — проговорила она с сочувствием. — Красавчик на самом деле не хотел вас напугать. Он больше не будет.

— Поверю вам на слово. — Эдит подошла к Джеку, стараясь держаться как можно дальше от Красавчика, который с виноватым видом сел у ног Марты. — Я пыталась тебя найти, чтобы сказать: тебе звонили из Штатов. Обещали перезвонить через полчаса.

Джек нахмурившись повернулся к Марте:

— Если это тот самый звонок, которого я ждал, тогда, боюсь, я буду занят до вечера.

— Да, конечно. — Марта была только рада побыстрее расстаться с ним. — Мне все равно пора уже идти домой. А то я здесь задержалась дольше, чем думала. Бинго будет волноваться. И потом, мне тоже сегодня должны позвонить.

— Бинго? А кто это? — полюбопытствовала Эдит. Выслушав объяснения, она рассмеялась:

— Вы действительно сестра милосердия. Нянька при двух собаках!

Когда то же самое сказал Марте Джек, ей было совсем не обидно. Но в словах Эдит прозвучало такое брезгливое презрение, что Марте осталось лишь стиснуть зубы, чтобы не высказать глупой девчонке все, что она о ней думает.

— Так и есть. — Через силу улыбнулась она и повернулась к Джеку: — Спасибо, Джек. Прогулка была замечательная. Мечта — замечательная кобыла!

— Я подвезу вас домой. — Не дожидаясь ответа Марты, он повернулся к кузине: — Скажи, пожалуйста, маме, что я вернусь через десять минут.

Эдит ожгла Марту убийственным взглядом, но к Джеку обратилась с лучезарной улыбкой:

— Хорошо.

Она резко развернулась и пошла прочь, соблазнительно виляя бедрами. Однако Джек на нее не смотрел и поэтому не смог оценить ее стараний.

— Ждите меня здесь! — бросил он Марте и направился в гараж за машиной.

Марта едва не задохнулась от возмущения. Что он себе позволяет?! Она ему не дрессированная собака, которой можно давать команды. Всякий, кто знал Марту близко, сразу бы понял, что сейчас ее лучше не трогать. Она терпеть не могла, когда кто-то давал ей указания, и тем более — в приказной форме.

Наверное, Джек просто привык вести себя как хозяин. Наверное, еще ни у кого не хватило смелости дать ему отпор. Ну ничего! Впрочем, на этом запал Марты сам собой сошел на нет. Ведь и сама она тоже подчинилась его приказу. Что ей мешало сказать, что она пойдет домой пешком?..

Красавчик тихонько зарычал и рванулся на поводке, отвлекая Марту от мрачных размышлений. Интересно, кто это пришел? Уж наверняка не Эдит.

И точно. Это был Тео — стройный, высокий и красивый до невозможности. Приблизившись к Марте, он одарил ее ослепительной белозубой улыбкой:

— Я пришел с миром. — Он опасливо покосился на добермана.

— Сидеть, — скомандовала Марта.

Интересно, почему Красавчик так странно реагирует на Эдит и Тео? Обычно он мирный и дружелюбный, и обожает знакомиться с новыми людьми. Но эта парочка явно ему не нравилась.

— Все нормально, — сказала она Тео, когда собака уселась у ее ног.

— Хорошо, что он на поводке. Доберманы — страшные звери. Честно признаюсь, я их побаиваюсь.

Марта заставила себя улыбнуться:

— Ничего они не страшные. Разве что, когда голодные.

Тео рассмеялся:

— Надеюсь, вы хорошо его кормите?

— Еще бы. Но Красавчик вообще дружелюбный. И всегда готов подружиться с хорошим человеком.

— А со мной он подружится?

— Ну конечно…

Марта не успела договорить. Джек выехал во двор на своем джипе, остановился перед ней, распахнул дверцу и коротко бросил:

— Поторопитесь, Марта!

Она наспех попрощалась с Тео, уселась в машину, пристроила пса у себя в ногах и повернулась к Джеку с кислой улыбкой.

— В чем дело? — с угрюмым видом поинтересовался он.

— Ни в чем, — бесцветным голосом отозвалась Марта.

Он недоверчиво на нее покосился.

— Правдивого ответа, как я понимаю, не будет. Ну и ладно. Хотя я думал, что женщины старше двадцати обычно уже прекращают кукситься и сердито надувать губки.

— И вовсе я не надуваю губки, — все так же тускло проговорила Марта.

Джек усмехнулся:

— Меня не обманешь. Если бы дулась, скажем, Эдит, я бы не удивился. Но вы для своих двадцати трех действительно очень сдержанная и спокойная.

— Может быть, потому, что я осталась одна, без родителей, в восемнадцатилетнем возрасте, — отозвалась Марта и тут же пожалела о сказанном.

— Да, наверное.

Они надолго замолчали, а потом Джек неожиданно проговорил:

— Это, вероятно, стало для вас сильным потрясением.

Искреннее сочувствие в его голосе поразило Марту.

— Ничего, я справилась.

И тут Джек удивил ее еще больше. Он на мгновение оторвал руку от руля, накрыл ладонью ее руки, сложенные на коленях, и легонько их сжал.

— Для этого надо иметь большое мужество и силу духа.

Марта невольно загляделась на его изящные длинные пальцы. Даже странно, что у такого огромного мужчины такие красивые руки. Наверное, они могут быть очень нежными… И подарить восхитительное наслаждение.

Смущенная собственными мыслями, Марта опустила глаза и сосредоточенно уставилась себе под ноги.

Конечно, ей и раньше нравились мужчины. Были такие, к которым ее влекло. С которыми ей было приятно целоваться. Иногда она позволяла им ласкать себя. Но пока Джек Рассел не прикоснулся к ней, она даже понятия не имела, что в ней таится столько невостребованной страсти. Все ее существо, казалось, горело огнем, исполненным безудержной чувственности.

Марте это не нравилось. Вернее, это ей слишком нравилось.

Но у этого человека есть невеста. Он — сводный брат Силвии. И дотронулся до нее только потому, что хотел выразить свое сочувствие, а не потому, что хотел приласкать ее.

Слава богу, они уже выехали из аллеи цветущих магнолий на главную дорогу.

— Я выйду здесь, — быстро проговорила Марта. — Мы немного пройдемся пешком. Спасибо, что вы нас с Красавчиком подвезли. И вообще спасибо. Я замечательно провела время. Спасибо.

Она и сама понимала, что заговаривается. Похоже, ей действительно не помешает пройтись пешком, чтобы слегка успокоиться.

— Увидимся завтра, — отозвался Джек. Марта вышла из машины и захлопнула дверцу.

— До свидания, — проговорила она, избегая прямого ответа.

Дома Марта первым делом выпустила Бинго во двор, чтобы собака немного размялась. Потом она собралась сделать себе кофе, и тут как раз зазвонил телефон. Это был тот самый звонок, которого Марта ждала. Старинные друзья собирались заехать к ней послезавтра и подтвердили, что будут обязательно.

Марта все же сварила кофе и уселась на веранде с дымящейся чашкой. Она старалась не думать о том восхитительном и одновременно пугающем мгновении, когда Джек Рассел прикоснулся к ее рукам. В это мгновение Марта пережила самые противоречивые ощущения. Она почувствовала себя защищенной от всех бед и в то же время уловила какую-то смутную угрозу. Ей было спокойно и одновременно немного страшно. И еще — в ней всколыхнулась такая безудержная, обжигающая чувственность, о существовании которой она даже не подозревала.

Обыкновенное физическое влечение, убеждала себя Марта. И не более того.

Тогда почему она вся трепещет, стоит ей только подумать о Джеке? В конце концов, она ведь не девочка-школьница, которая впервые в жизни испытала вожделение. Да, в свои двадцать три года Марта была все еще девственницей. Но это не значило, что ее никогда не привлекали мужчины. И что у нее не было искушения переспать с привлекательным поклонником, пусть даже сейчас она уже с трудом припоминала лица тех мальчиков и мужчин, которые когда-то казались ей интересными. Просто ей не хотелось рисковать.

Марта читала, что и презервативы не всегда предохраняют от беременности и болезней, что в среднем десять процентов этих изделий оказываются «неисправными». Поэтому решила, что будет проще и безопаснее отказывать в близости потенциальным партнерам, пока она не встретит человека, которому сможет полностью доверять. Человека, которого полюбит по-настоящему. Но при этом она не жила точно монахиня в монастыре.

Вот почему ее так удивило то безумное, почти животное влечение, которое буквально опалило все ее существо, когда Джек Рассел коснулся ее руки. Марта с таким упорством старалась видеть в нем только деспотичного надменного типа, упивающегося своим мужским превосходством, что каким-то непостижимым образом ей удавалось пока игнорировать его всепоглощающую сексуальность, что скрывалась под маской холодного равнодушия. Но теперь она поняла, что ей уже никогда не удастся сохранять хладнокровие в присутствии Джека.

Марта допила кофе, потом занялась уборкой и даже пропылесосила ковры, хотя делала это буквально накануне. Просто ей надо было отвлечься от мыслей о Джеке — мыслей, что будоражили кровь и пробуждали лихорадочный жар, унять который было практически невозможно.

Когда Марта принимала душ, ей показалось, что в ванной что-то изменилось. Все вещи стояли на своих местах. Однако ее все же не покидало неприятное чувство, что что-то здесь было не так.

— Не будь идиоткой, — сказала она своему отражению в зеркале. — От паранойи лечиться надо.

Вчерашний случай с открытой дверью действительно заставил ее поволноваться. Но вместо того чтобы найти в себе мужество признать вину за собственный недосмотр, Марта пыталась себя оправдать. Она не могла уйти, оставив заднюю дверь не запертой. А это значит… Ничего это не значит. Если ты совершила ошибку, не надо искать оправданий!

После душа Марта немного почитала, а потом решила повозиться в саду. Миссис Чэмберс переехала сюда недавно и еще не успела устроить сад так, как должно. Поэтому работы было немало. И хотя никто не просил Марту ухаживать за клумбами и лужайками, ей самой это очень нравилось.

Только она склонилась над кустом гортензий, как раздался шум подъезжающей к воротам машины. Красавчик и Бинго мгновенно навострили уши. Марта вся напряглась. Я не оглянусь, мысленно сказала она себе.

И действительно не оглянулась, хотя это стоило ей немалых сил. Но оказалось, что ее титанические усилия пропали даром.

Это был Тео.

— Эй! — обратился он к Марте от калитки, стараясь перекричать лай собак. — Привет! Я могу войти? Меня здесь не съедят?

— Подождите.

Марта подозвала Красавчика и Бинго, велела им сесть рядом и замолчать.

— Теперь можете войти, — повернулась она к Тео.

— Слушайте, а этот громадный зверь не обижает пушистую маленькую собачонку? — Он указал взглядом на Бинго.

— Громадный зверь беспрекословно отдает мне свое собачье печенье. А если попробовать подойти к миске этой пушистой маленькой собачонки, она вам глотку перегрызет.

— Выходит, малыш сам кого хочешь обидит? Тео покосился на Бинго с таким неподдельным испугом, что Марта расхохоталась;

— Да нет. Он мирный… если его не злить.

— А Красавчик добрый?

— Добрый. Но он еще дуралей. Не всегда слушается команд.

— А он будет вас защищать, если кто-нибудь попытается на вас напасть?

Марта задумчиво посмотрела на добермана.

— Думаю, будет. Пару дней назад, когда мы в первый раз встретились с Джеком, Красавчик встал между мной и Джеком, явно готовясь броситься на него, если он станет меня обижать.

— Тогда лучше мне с ним подружиться, — сказал Тео. — Только как? С виду он очень грозный.

— Протяните ему руку, — предложила Марта. — И пусть он ее обнюхает. Красавчик, друг!

Доберман подошел, обнюхал протянутую ему руку, а потом вроде расслабился, хотя было заметно, что он продолжает держаться настороже. Бинго деловито протиснулся вперед, проделал ту же процедуру и завилял пушистым хвостом.

— Ну вот, меня, кажется, приняли, — сказал Тео, очень довольный. — Я зашел спросить, не хотите ли съездить со мной в Лисмор? Мне нужно зайти в парочку магазинов, а потом мы могли бы где-нибудь посидеть, попить кофе, может быть даже по набережной прогуляться.

Марте не очень хотелось ехать куда-то с Тео. Но машина миссис Чэмберс уже должна была быть готова, и подворачивался подходящий случай, чтобы забрать ее прямо сегодня.

— Только вы подождете меня минут десять, пока я соберусь и приведу себя в порядок?

— Ну конечно. Я посижу здесь, на солнышке. Пообщаюсь с собаками. — Тео устроился на скамейке под цветущей вишней и подставил лицо теплым солнечным лучам.

Марта по-быстрому приняла душ, переоделась в обтягивающие черные джинсы и короткую майку мягкого серого цвета, точно под цвет глаз. Затем позвонила в гараж. Ей сказали, что машина сейчас в работе, но через пару часов ее можно будет забрать…

— Рекордная скорость, — заметил Тео, поднимаясь со скамейки. — Эдит обычно собирается в школу часа три как минимум.

Не обращая внимания на откровенно оценивающий взгляд Тео, Марта позвала Красавчика с Бинго в дом. Только заперев дверь на все замки и еще раз все перепроверив, она повернулась к Тео:

— Ничего, с возрастом это проходит. Я раньше тоже собиралась по три часа.

— Хорошо прокатились сегодня утром? — спросил Тео, когда они сели в машину.

— Замечательно. Мечта такая славная. Тео усмехнулся:

— А Джек держится в седле как бог, да?

— Да, он хороший наездник.

— Эдит сегодня все утро ходила злая. Очень жалела, что в детстве предпочла балетную школу спортивному конному клубу. Но сейчас они с Джеком отправились в гости к друзьям. Так что кузина вполне довольна и счастлива.

Когда они приехали в Лисмор, Тео не пошел ни по каким магазинам. Он лишь купил себе автомобильный журнал и отправил на почте два письма. Поэтому Марта решила, что поездка за покупками была только предлогом, чтобы вытащить ее на прогулку. Наверное, следовало быть польщенной вниманием такого красавчика. Но Марте почему-то было смешно.

Тео повел ее в кафе — в то самое, куда Марта заходила в свой первый приезд в Лисмор. Он был любезен, говорил без умолку, пытался казаться остроумным. Но было видно, что он вовсю наслаждается собственной персоной. Марта невольно сравнивала его с Джеком. И Тео, естественно, этого сравнения не выдерживал.

Когда они вышли из кафе, девушка сказала:

— Мне надо забрать из ремонта машину миссис Чэмберс. Если вам неудобно подвезти меня к гаражу, я дойду пешком.

Тео сразу надулся:

— Об этом не может быть и речи!

Он подождал, пока Марта забирала машину. Домой она ехала на стареньком «вольво» впереди шикарной спортивной машины Тео, наверняка раздражая его своей черепашьей скоростью. Когда они подъехали к дому миссис Чэмберс и Тео вышел из машины, чтобы помочь Марте открыть ворота, на дорогу из боковой аллеи вырулил знакомый джип.

— А вот и спасатели подоспели, — заметил Тео.

— Кого от кого спасать?

Тео рассмеялся так заразительно, что Марта тоже не удержалась от смеха. Но при этом она не сводила настороженных глаз с огромной зеленой машины.

Джек остановил свой джип рядом с «феррари» Тео. Еще до того, как он вышел из машины, Марта поняла, что Джек пребывает не в самом радужном настроении. На лице у него не отражалось никаких эмоций, но глаза полыхали холодным опасным огнем. Марта едва не поперхнулась смехом.

— А, привет! — Продолжая улыбаться, Тео помахал кузену рукой.

— Прошу прощения, если я вам помешал, — проговорил Джек, пристально глядя Марте в глаза. Она невольно поежилась под его пристальным взглядом. — Но мне только что сообщили, что вчера вечером двое собак напали на стадо овец. Они задрали трех ягнят насмерть, и еще трех придется теперь усыпить. Хорошо еще, что хозяин услышал шум и успел спасти остальных. Он не сумел разглядеть собак как следует. Но говорит, что одна собака была большая и темно-коричневая, а вторая маленькая.

 

5

Всего два раза в жизни Марта испытывала настоящий страх. В первый раз, когда поняла, что мама умрет. Во второй, — когда отец привел Силвию к ним домой и объявил, что они собираются пожениться. Но никогда прежде источником страха не становился для нее конкретный человек.

Однако сейчас она действительно испугалась. Буквально обмерла от ужаса. Но прежде чем она нашлась, что сказать, Джек повернулся к Тео и невозмутимо проговорил:

— Я хотел бы поговорить с Мартой наедине.

Тео уставился на него во все глаза. Так зачарованно смотрит объятая ужасом змея на мангусту. Похоже, он тоже не на шутку перепугался. Молодой человек попятился и промямлил:

— Какие проблемы. Пока, Марта. Еще увидимся. — И едва ли не бегом бросился к своей машине.

Впрочем, Марта не стала бы обвинять Тео в трусости. Будь у нее возможность, она бы и сама поступила подобным образом.

— И где это случилось? — робко спросила она.

— В четырех милях отсюда.

Марта с облегчением вздохнула:

— Значит, это точно были не Красавчик и Бинго. Бинго и одной мили не одолеет.

Взгляд Джека обжег ее точно порыв ледяного ветра.

— Откуда вы знаете, сколько он одолеет? Если миссис Чэмберс уверена, что ее старая псина не в состоянии пройти и ста ярдов, это еще не значит, что дело в действительности обстоит именно так. И ты, как будущий ветеринар, должна это знать.

Он был прав. На все сто процентов. Но Марта все равно запротестовала:

— Он к тому же больной. У него артрит. И потом, ты вчера сам их видел. На них не было крови.

В полном смятении, Марта даже не сразу сообразила, что они с Джеком перешли на «ты».

— На пути от той фермы до дома миссис Чэмберс два ручья. Кровь вполне могла смыться. Ты их внимательно осматривала?

— Я их обоих вымыла и вытерла. В воде и на полотенце не было крови. Только грязь. — Марта даже не пыталась скрыть злости и раздражения. Потому что иначе Джек понял бы, что она боится. И более того, чувствует себя виноватой. Пусть даже она сама была абсолютно уверена, что Красавчик с Бинго никак не могли задрать овец на той ферме.

— Из-за твоей преступной беспечности… — жестко начал Джек.

Но Марта не дала ему закончить:

— Не надо сейчас ничего говорить. — Ее щеки пылали. — Я уже обещала тебе, что этого больше не повторится!

— Уж постарайся, пожалуйста, чтобы не повторилось.

Он резко развернулся и направился к джипу. Проводив его разъяренным взглядом, Марта тоже уселась в машину и загнала ее в гараж.

Когда она вошла в дом, Красавчик и Бинго радостно бросились ей навстречу. Они были совсем не похожи на кровожадных псов, способных задрать беспомощных ягнят. Да, вчера они были мокрые. Но ведь шел дождь… Впрочем, в одном Джек опять оказался прав. Она проявила-таки преступную беспечность. Собаки выбежали на улицу без присмотра. И теперь, немного успокоившись, Марта призналась себе, что не смогла бы поклясться в том, что это не Красавчик с Бинго набедокурили на той ферме. В любом случае она решила, что должна отдать фермеру деньги за погибших овец.

Она подошла к телефону и набрала номер Джека. Трубку взяла миссис Рассел. И хотя она вполне радушно осведомилась о том, хорошо ли у Марты идут дела, ее голос звучал с прохладцей. И стал еще холоднее, когда девушка попросила позвать к телефону Джека.

— Да? — Голос сына был под стать голосу матери.

— Кто этот фермер, у которого собаки задрали овец?

— А тебе это зачем?

Марта почувствовала, как в ней закипает ярость.

— Мне надо знать.

— Зачем?

— Хочу отдать ему деньги за погибших овец.

Джек мгновение помолчал.

— В этом нет никакой необходимости. Еще ничего не доказано. Он не возьмет твои деньги.

— Но я все равно хочу знать, кто это, — Марта очень надеялась, что ей удается скрыть, обуревавшие ее злость и раздражение.

— Я тебе потом скажу. Когда он немного остынет.

Он опять замолчал. Марта тоже молчала.

— Просто постарайся следить за собаками, — проговорил наконец Джек.

Марта всегда считала себя человеком спокойным и невозмутимым. Как индейский вождь, часто шутила она. Вот почему так хорошо ладила с животными: они чувствовали ее внутреннее спокойствие. Но в это мгновение Марта готова была взорваться.

— Спасибо, Джек, — процедила она сквозь зубы. — Всего хорошего.

Когда Марта клала трубку на рычаг, руки у нее дрожали. Джек Рассел был грубым, надменным и самодовольным хамом. И хотя у него были причины рассердиться на Марту за ее неосмотрительность, он не имел никакого права скрывать от нее имя пострадавшего фермера. В конце концов, дело касалось только ее и того человека. А Джек здесь вообще был ни при чем.

Непонятно, он-то чего на нее взбесился? Впрочем, это даже к лучшему. Потому что она тоже на него обиделась. Если теперь они больше никогда не увидятся, Марта будет только рада. У него есть невеста, вот пусть и катится к ней!

На следующее утро Энн и Фрэнк, ее старинные друзья, опять позвонили очень рано, сказали, что выезжают, и предложили завтра отправиться на пикник.

Марта тут же решила съездить в Лисмор и закупить продуктов. Когда она выезжала, на небе не было ни облачка, но потом неожиданно пошел дождь. Зонта у Марты не оказалось, поэтому она бросилась бегом через парковочную площадку и буквально на входе в супермаркет налетела на высокого мужчину, который не успел посторониться.

В первое мгновение Марта даже не поняла, что произошло. Сильные руки схватили ее за плечи… А когда она подняла глаза, ее взгляд наткнулся на холодный и жесткий взгляд хищника. Марта вся обмерла.

Джек удерживал ее, пока она не восстановила равновесие, а потом резко отпустил. Как будто обжегшись.

— Со мной все в порядке, — невольно вырвалось у Марты.

— Ты промокла.

— Пустяки, высохну.

Марте казалось, что ее плечи — в тех местах, где к ним прикасался Джек, — горят огнем. Ей вдруг стало нечем дышать. Ее как будто накрыла волна жаркой чувственности. Она понимала, что ей нужно как можно скорее отойти от него. Причем по возможности подальше. Но она продолжала стоять, зачарованно глядя на Джека.

Наконец она стряхнула с себя оцепенение и гордо прошествовала внутрь супермаркета. Однако Джек пошел следом за ней.

— В чем дело? — спросила Марта, отводя взгляд. Его глаза сверкнули недобрым огнем.

— Я вовсе не собираюсь извиняться за то, что сказал вчера.

— А я и не жду от тебя извинений, — проворковали Марта ехидно-сладким голоском, от которого Джек нахмурился еще больше.

— Но нам надо поговорить! — заявил он тоном, не терпящим возражений.

— Прости, пожалуйста, — ответила Марта, — но у меня собаки заперты в машине, так что я не могу здесь задерживаться. И потом, я собираюсь на пикник с друзьями и мне еще надо успеть испечь пирог. Фрэнк обожает пирог с сыром и луком. Так что давай в другой раз. — И попыталась пройти мимо Джека.

— В это время года собак запрещено вывозить на пляжи. Морские птицы вьют гнезда, и…

— Я оставлю собак дома! — резко оборвала его Марта.

Она быстро пошла вперед, всем своим видом давая понять, что не собирается с ним разговаривать. Если Джек думал, что она так легко забудет его вчерашнюю грубость, то он ошибся. Быть может, какая-нибудь другая женщина на ее месте сразу бы растаяла, стоило только Джеку посмотреть на нее своим жгучим взглядом и сказать, что им надо поговорить… Но у нее, Марты, есть своя гордость!

Она так торопилась побыстрее отделаться от Джека, что забыла взять корзинку, не говоря уже о тележке. Пришлось набирать продукты прямо так, в руки, поэтому Марта очень боялась, что выронит все по дороге к кассе.

При этом она ужасно на себя злилась. Как бы Марта ни уговаривала себя, что Джек неприятен ей как человек, всякий раз, когда он оказывался рядом, она превращалась в безмозглую дурочку. И дело было не в Джеке, а в самой Марте. Уже при одном только взгляде на этого человека, все переворачивалось у нее внутри. Ее тело как будто пробуждалось от сна и становилось живым, настоящим. Все ее существо наливалось пронзительным, неутолимым желанием, которое было сродни жгучей жажде…

Марта решительно тряхнула головой. Надо просто не думать об этом, и все. Даже если не принимать во внимание тот факт, что у Джека была невеста, существовало еще множество обстоятельств, которые перечеркивали малейшую возможность того, что у них с Джеком может что-то получиться. Во-первых, Марта не верила в любовь с первого взгляда. Да и кто говорил о любви? Это было обычное влечение… А с физическим влечением Марта вполне в состоянии справиться. Скоро она уедет отсюда и больше уже никогда не увидит Джека.

Но даже если бы между ними не было никаких преград, все равно оставалась Силвия. Проще всего было бы сказать, что случившееся семь лет назад теперь уже не имеет значения. Но подобные события не забываются просто так и не проходят бесследно. Джек искренне любит сводную сестру. И вряд ли будет нежно и трепетно относиться к женщине, которая некогда причинила ей сильную боль.

Впрочем, Марте было все равно, что о ней подумает Джек. По крайней мере, ей очень хотелось бы в это верить.

Когда Марта подъезжала к дому, она заставила себя не смотреть в сторону аллеи цветущих магнолий, что вела в «Гарнидж». Если бы не истошный лай Красавчика, она бы, наверное, действительно не заметила Джека, который стоял, прислонившись к своему джипу, и как будто специально ее дожидался.

Стоило Марте лишь увидеть его, и ее обдало волной нестерпимого жара. Она вышла из машины, чтобы открыть ворота. При этом изо всех старалась сделать вид, что Джека здесь вообще нет.

Однако он подошел и встал рядом. Красавчик с лаем выскочил из машины и бросился к Джеку.

— Сидеть! — прикрикнула на него Марта.

— Из тебя вышел бы замечательный сержант-майор, — усмехнулся Джек.

— Вполне возможно, — огрызнулась Марта, открывая багажник и доставая пакет с продуктами.

— Давай я тебе помогу. — С этими словами Джек буквально вырвал у нее пакет и направился к двери.

Марта поплелась следом, злясь на себя за то, что никак не могла придумать вежливый предлог, чтобы не пустить Джека в дом.

На кухне он поставил пакет на стол и встал у окна, молча наблюдая за тем, как Марта разбирает продукты. Она же как будто и не замечала его присутствия. Деловито повязала передник, включила духовку и принялась нарезать лук для пирога.

— Ты такая хозяйственная, — заметил Джек с мягкой улыбкой. — Тебе это очень идет.

Марта стиснула зубы. Выходит, ее поведение просто его смешит. Ну ничего, пусть позабавится. Еще две недели, и она уедет отсюда. И никогда больше его не увидит.

Никогда!

Марту вдруг охватило щемящее чувство грядущей потери. Невосполнимой потери… и неизбывного одиночества.

— Женщины почти все хозяйственные, — сдержанно отозвалась она. — А что им еще остается, если почти все мужчины ненавидят и не умеют работать по дому?

— Согласен, — неожиданно проговорил Джек, а когда Марта удивленно взглянула на него, пожал плечами: — Я тоже не очень умею. Но я сам застилаю свою постель и могу приготовить что-нибудь неказистое на обед. Мой отец считал, что мужчина должен уметь сам себя обслужить.

Отец — может быть. Но не мама. Марта не сомневалась, что миссис Рассел потакала всем капризам и прихотям своего сына и баловала его безбожно.

— Мечта сегодня скучала, — сказал Джек. — Кажется, она успела к тебе привязаться.

Марта принялась раскатывать тесто для пирога.

— Я утром звонила и оставила сообщение на автоответчике.

— Да, я его прослушал. Такой четкий, звенящий голос. Тебе очень жаль, но сегодня ты никак не можешь прийти кататься. Это из-за того, что вчера я на тебя накричал?

— Да, вчера мы не очень любезно поговорили, — процедила Марта сквозь зубы, демонстративно склонившись над тестом.

К ее несказанному изумлению, Джек подошел к столу, собрал грязную посуду и отнес ее в раковину.

— Я был рассержен, — произнес он безо всякого сожаления или хотя бы намека на раскаяние. — Но теперь все прошло. Я вспыльчивый, но отходчивый.

— Очень полезная черта характера, — заметила Марта, ставя пирог в духовку.

Ей вдруг пришло в голову, что, может быть, она зря так сильно переживает по поводу Силвии.

— Зато ты можешь дуться лет сто, — прищурился Джек.

— Да нет. Ничего я не дуюсь. Просто мне не понравилось, что ты не сказал мне, как зовут фермера, у которого собаки задрали овец. — Марта сделала паузу, чтобы слегка успокоиться, — Не люблю, когда кто-то другой принимает решения за меня.

Джек пристально взглянул на нее, и от этого взгляда Марту пробрала странная дрожь. Она вызывающе посмотрела ему в глаза.

— Если сейчас он тебя увидит, — спокойно объяснил Джек, — то может наговорить всяких вещей, которые будут тебе неприятны и о которых он сам потом пожалеет.

— Иными словами, ты мне не скажешь, кто это.

Джек задумчиво прищурился:

— Если ты так это воспринимаешь…

— А как еще я должна это воспринимать?

— Сразу видно, что ты была единственным ребенком в семье. Я даже не сомневаюсь, что папа с мамой носились с тобой, как с наследной принцессой.

— Какое проницательное наблюдение, — процедила Марта сквозь зубы. — То же самое можно сказать и о тебе.

— У меня есть старшая сестра. — Взгляд Джека преисполнился жесткой иронии. — А это совсем другое дело. Когда у тебя есть сестра или брат, ты учишься быть терпимым. Учишься не только брать, но и отдавать.

Марта прикусила язык. Она могла бы высказать ему многое, но спорить с ним все равно было бесполезно. Да и ссориться не хотелось тоже. Если бы Марта решила поселиться здесь навсегда, имело бы смысл отстаивать свою независимость и самостоятельность. Но она скоро уедет. И уж две-то недели вполне в состоянии потерпеть его покровительственные замашки.

— Учишься быть терпимым? Не только брать, но и отдавать? Да неужели? — осведомилась она светским тоном.

Джек скривил губы:

— Во всяком случае, так говорят.

— Как это мило с твоей стороны.

Марта ждала, что он рассердится. Но Джек лишь улыбнулся, и поэтому она слегка растерялась. И не на шутку разъярилась. Похоже, этого человека ничем не проймешь. Что бы Марта ему ни сказала, его это лишь забавляет.

— Завтра утром я тебя жду, — сказал Джек как ни в чем не бывало. — Поедем кататься.

Марта слегка повела плечами, но ответила:

— Хорошо.

— И приводи своего добермана. Начнем с ним заниматься.

Девушка неохотно кивнула, хотя понимала, что Джек прав. Красавчику нужно пройти курс базовой дрессировки. Вот только…

— А когда миссис Чэмберс вернется, ты будешь продолжать с ним заниматься?

Джек вдруг посуровел:

— Да, — сказал он, как отрезал.

Независимо от того, захочет ли этого сама миссис Чэмберс, не без иронии добавила Марта про себя. Впрочем, ей до этого не будет уже никакого дела. К тому времени Марта будет уже в Брисбене — в безопасности от неодолимого магнетизма Джека Рассела.

— И зная об этом, ты уедешь отсюда со спокойной душой, — добавил Джек.

Марта нахмурилась. Он слишком легко угадывал ее мысли и настроения. Слишком хорошо ее понимал. И ей это очень не нравилось. Прежде всего потому, что его собственные мысли и настроения были надежно спрятаны за маской холодного, жесткого самообладания.

— Я буду ждать тебя в половине восьмого, если, конечно, для тебя это не слишком рано.

— Уже предвкушаю чудесное утро, — не без сарказма проговорила Марта.

Хотя, если честно, она действительно предвкушала завтрашнюю встречу с Джеком. И это ее тревожило. Ей не хотелось к нему привыкать. Иначе будет так трудно уехать отсюда… а уехать все равно придется. И Марте совсем не нужна была лишняя боль и неизбывная тоска. Пусть даже это будет тоска по несбыточному.

Когда Джек ушел, Марта навела порядок в кухне и вышла в сад поиграть с собаками. Бинго запыхался уже через полчаса игры в мячик, так что Марте пришлось нести его в дом на руках. Она уже не сомневалась, что Красавчик и Бинго не могли быть собаками, которые напали на овец того фермера. Старая дворняжка просто физически не смогла бы пройти три мили туда и обратно под проливным дождем по холмам и оврагам. А доберман ни за что не оставил бы своего приятеля одного.

Энн и Фрэнк приехали вовремя — шумные, веселые, они интересовались буквально всем. Марта только успевала отвечать на их вопросы. Сначала они немного посидели в саду, потом заперли собак в доме и отправились на пляж. Утром шел дождь, так что у моря было прохладно. Но это не помешало им замечательно провести время за вкусной едой.

— Жалко, что вам сегодня уже уезжать, — сказала Марта. — Ну ничего. Когда приедете ко мне в Брисбен, погостите подольше. Вот тогда и пообщаемся как следует.

Энн с любопытством покосилась на подругу:

— Мне все-таки кажется, что ты приняла поспешное решение. Насколько я помню, тебе очень нравилось в Тамуэрте. Работа, место… все тебя устраивало. И вдруг ты пишешь, что уволилась и переезжаешь в Брисбен. Если бы я не знала, что у тебя нет парня, то решила бы, что ты рассорилась со своим дружком… Кстати, уж если зашел разговор… тебе пора бы кого-нибудь завести.

В ответ Марта только пожала плечами.

Они еще посидели на берегу, а потом Энн и Фрэнк проводили Марту до дома и распрощались. Оставшись одна, Марта вдруг затосковала. Она поняла, что ей уже хочется оказаться в Брисбене, как-то устроиться, начать работать на новом месте, и… Да, Энн была права: завести себе постоянного друга. Наверное, это хороший знак. Если уж у нее появляются подобные мысли, — значит, Джек Рассел не особенно запал ей в душу. Может быть, первое время она будет его вспоминать, и достаточно часто, но в конце концов все уляжется и забудется.

На следующее утро Марта взяла Красавчика и отправилась в «Гарнидж». Всю дорогу она пыталась себя убедить, что ее оживление и приподнятое настроение никак не связано с Джеком. Просто утро действительно выдалось замечательное. Солнце светило вовсю. В чистом воздухе плыл аромат цветущих магнолий, на изумрудной траве искрились капельки росы. А Джек… Впрочем, что Джек? Да, он мужчина во всех отношениях интересный. И Марту действительно к нему тянуло. Но это вполне нормальная реакция. Всякую женщину привлекает мужская сила. Атавизм первобытных времен, с усмешкой подумала девушка.

Дверь ей открыла миссис Рассел. Марте показалось, что улыбка матери Джека на мгновение потухла, как это бывает, когда ты неожиданно встречаешься с кем-то, кто тебе не очень приятен. Хотя, может быть, ей это действительно показалось. Потому что уже в следующую секунду миссис Рассел радушно распахнула дверь пошире и отступила, давая Марте дорогу.

— Проходите, пожалуйста. Джек сейчас разговаривает по телефону. Но это ненадолго.

— Я только привяжу Красавчика.

Марта прикрепила к ошейнику добермана поводок, а свободный конец привязала к столбику на крыльце.

— С виду он грозный, — заметила миссис Рассел.

— Он, как ребенок, — милый, но немного капризный, — отозвалась Марта. — С ним надо быть построже, но в то же время он должен чувствовать, что его любят.

Миссис Рассел от души рассмеялась:

— Эдит права. Вы и впрямь словно добрая нянюшка при собаках.

Марта натянуто улыбнулась:

— А я и есть сейчас нянюшка при собаках.

Миссис Рассел провела ее в маленькую гостиную, очень нарядную и уютную. У распахнутого окна, что выходило в сад, стоял столик, накрытый к завтраку. В комнате пахло цветами и свежесваренным кофе.

— Хотите пока выпить чаю или кофе?

Марта с удовольствием приняла бы предложение, но тут в комнату вошел Джек.

— Ты готова? — обратился он к Марте с абсолютно непроницаемым лицом.

— Да.

Джек приобнял мать за плечи и поцеловал ее в щеку.

— Через час мы вернемся.

Миссис Рассел улыбнулась, глядя на сына, потом мельком посмотрела на Марту и опять перевела взгляд на Джека. Марте опять показалось, что в глубине ее глаз промелькнуло какое-то странное выражение, больше всего похожее на боль. У девушки все настойчивее складывалось впечатление, что миссис Рассел не очень приветствует их с Джеком добрососедские отношения. И ей это было не очень приятно. Впрочем, сказала себе Марта, мне вовсе незачем из-за этого переживать. Скоро она уедет отсюда, и прости-прощай и Джек, и его мама.

Однако в душе все же остался какой-то неприятный осадок. И настроения ей не подняли ни радость Мечты, встретившей Марту как старого друга, ни приятная прогулка верхом, ни послушание Красавчика. На этот раз Джек решил, что доберман будет сопровождать их всю дорогу. И Красавчик оправдал возложенное на него доверие, так что в конце даже заслужил похвалу Джека. Правда, овцы им на глаза не попались. Но когда они проезжали мимо загона с телятами, Красавчик даже не повернул головы в их сторону, хотя и навострил уши.

— Пока что я им доволен, — сказал Джек, когда они вернулись в конюшню. — Он действительно старается вести себя, как и положено послушной собаке.

— Он вообще хороший. И умный. Да, Красавчик? Ты у нас славный пес.

Доберман радостно завилял хвостом, преданно глядя на Марту. Она наклонилась, чтобы погладить пса, а когда выпрямлялась, невольно загляделась на Джека. Тот расседлывал своего жеребца, стоя к ней спиной. И в который уже раз она поразилась спокойной уверенной силе, которой было исполнено каждое его движение, и плавной грации, столь необычной для мужчины такого могучего телосложения.

Джек неожиданно обернулся и заметил, что она на него смотрит, Марта поспешно отвела взгляд, но все же успела заметить, каким жгучим огнем вспыхнули на мгновение его глаза.

Девушка смутилась. Всю сегодняшнюю прогулку она постоянно ловила себя на том, что то и дело поглядывает на своего спутника. И даже тогда, когда на него не смотрела, она очень остро осознавала его присутствие рядом. Марта уже начинала жалеть о том, что согласилась «прогуливать» Мечту. Да, в глубине души она с нетерпением ждала каждой встречи с Джеком. Но в то же время ее задевало и обижало то, что он такой замкнутый и далекий. Между ними как будто стояла невидимая преграда, и Джек не делал никаких попыток преодолеть эту стену отчуждения. Скорее даже наоборот.

Марта понимала, что она становится одержимой этим человеком. Что она просто сходит по нему с ума.

Впрочем, мелькнула вполне закономерная мысль, я не первая и не последняя женщина, которая подпала или еще подпадет под чары этого человека.

Только нельзя поддаваться безумным фантазиям. У них с Джеком нет и не будет никакого будущего. Они не могут стать даже друзьями. Потому что одной с ним дружбы ей будет уже недостаточно, а ничего другого им просто не остается. У Джека Рассела есть невеста. Но даже это не самое страшное.

Он — сводный брат Силвии.

 

6

Джек взглянул на часы.

— Мне сейчас обязательно нужно позвонить. А потом мы займемся с Красавчиком.

Марте совсем не хотелось возвращаться вместе с ним в дом. Не хотелось встречаться с миссис Рассел, которая относилась к ней с непонятной настороженностью, или с Эдит, которая даже не трудилась скрывать своей неприязни по отношению к Марте.

— А не будет невежливо, если я посижу у бассейна? А то я вся вспотевшая, и джинсы у меня пыльные.

— Посиди, — безо всякого выражения отозвался Джек. — Я вернусь минут через пятнадцать.

Он ушел в дом, а Марта прошла к бассейну и уселась в плетеное кресло. Красавчик устроился рядом и положил голову ей на колени. Марта закрыла глаза и попыталась вообще ни о чем не думать, но перед ее мысленным взором стоял Джек. Его могучие широкие плечи и узкие бедра, гордая посадка головы и точеные, жесткие черты лица, холодный огонь в глазах и улыбка — такая надменная и в то же время такая влекущая…

— Марта.

Девушка испуганно вздрогнула. Джек подошел так тихо, что она не услышала его шагов.

Он протянул ей руку, помогая встать. Однако когда Марта встала, он не отпустил ее руку, а наоборот, притянул ее к себе и обнял за плечи.

— Я пытался справиться с собой… с того самого дня, когда впервые увидел тебя. Но это выше моих сил. — Теперь его голос звучал глухо и хрипло. А когда он склонился к Марте и впился ей в губы, его поцелуй был таким отчаянным и лихорадочным, как будто Джек делал нечто такое, что пугало его самого, но не делать этого он не мог.

Марте казалось, что мир вокруг перестал существовать. Ее как будто подхватил слепящий вихрь и унес за пределы реальности. Никогда в жизни она не испытывала столь пронзительного обжигающего желания. Ей вдруг стало страшно: еще немного — и она сгорит в огне, что полыхал у нее в крови. Она уже не владела собой, трепеща в объятиях Джека. Он прижимал ее к себе так сильно, что она чувствовала, как колотится его сердце.

Казалось, их поцелуй длился целую вечность. Но потом Джек все-таки оторвался от ее губ. Марта, все еще пребывавшая в сладостном оцепенении, подняла на него глаза… и невольно отшатнулась, наткнувшись на его взгляд — холодный, точно блеск солнечного луча, заключенного внутри глыбы льда. Холодный и отстраненный. Такой далекий…

Обида и боль безжалостно вернули Марту к реальности. Она напряглась и резко дернулась, вырываясь из объятий Джека. Он отпустил ее. Она отступила на шаг и тряхнула головой:

— Не очень удачная мысль.

— Да. — Джек произнес это так равнодушно, что Марта невольно поморщилась. — Прошу прощения.

Красавчик ткнулся носом в колено Марты. Она рассеянно опустила руку и погладила пса по голове. Ей никак не удавалось привести в порядок свои смятенные мысли. А сердце щемило от горького разочарования. Зачем Джек ее поцеловал? Ведь у него есть другая женщина. Женщина, которая скоро станет его женой…

— Это больше не повторится, — все также спокойно проговорил он. — Ладно, пойдем заниматься с Красавчиком.

Следующие полчаса стали для Марты настоящей пыткой. Джек был спокоен и собран. Похоже, он уже и забыл о том, что между ними произошло. Во всяком случае, было ясно, что он не придал этому никакого значения. А вот Марту до сих пор пробирала дрожь при одном только воспоминании о прикосновении его жарких, требовательных и властных губ.

К счастью, Джек оказался замечательным дрессировщиком — терпеливым и знающим. Вскоре Марта поймала себя на том, что с большим интересом наблюдает за тем, как он «гоняет» Красавчика. Тут было чему поучиться. Марта открыла кое-что новое для себя и взяла на вооружение некоторые «воспитательные» приемы Джека. Она так увлеклась, что и думать забыла о своих душевных переживаниях.

— Здорово, правда? — раздался у нее за спиной преувеличенно бодрый голос.

Марта обернулась.

— А, привет, Эдит.

— Джек, он такой, — протянула Здит, старательно избегая смотреть в глаза Марте. — Он безупречен во всем. И всегда знает, что делает. Моя мама говорит, что он был таким с самого детства. Он что-то решает, дожидается нужного момента и исполняет задуманное. Джек всегда добивается своего, и ему наплевать, что при этом он может обидеть кого-то или сделать кому-то больно. Он безжалостный и упрямый.

— И что, это все?

— В смысле? — не поняла Эдит.

Марта пожала плечами:

— Мне казалось, что человек, который всегда добивается своего, должен быть не только безжалостным и упрямым, но еще умным, мужественным и энергичным.

— А ты, я смотрю, хорошо его изучила, — кисло улыбнулась Эдит.

— Да нет, — снова пожала плечами Марта, — я совсем его не знаю.

— Даже если бы ты знала его ближе, то все равно вряд ли бы поняла, что он за человек. Фло говорит, что он вообще очень замкнутый. И это ее иногда раздражает. Еще она говорит, что Джек так хорошо скрывает свои чувства, что вообще невозможно понять, о чем он думает.

Значит, его невесту зовутФлоренс.

— А почему, интересно? — спросила Марта.

— Джек всегда таким был. Хотя с женщиной, которая скоро станет его женой, он мог бы быть более открытым, тебе не кажется?

Марта вдруг поняла, что все это время обманывала себя, стараясь представить свои чувства к Джеку совсем не такими, какими они были на самом деле. Она до сих пор еще не разобралась, что именно она испытывает к этому человеку. Но одно знала твердо: ее чувства к нему были гораздо сильнее и глубже простого физического влечения. Ей стало по-настоящему страшно. Может быть, только теперь Марта в полной мере осознала, как близко подступила к опасной черте. Влюбиться в Джека Рассела для нее было бы смерти подобно.

Эдит по-своему истолковала замешательство Марты.

— А ты разве не знала про Фло? — пряча торжествующую улыбку, осведомилась она.

— Мы с Джеком не обсуждаем наши личные дела, — сухо отозвалась Марта, очень надеясь, что ей удалось скрыть, охватившие ее горечь и разочарование.

— А может, следовало обсудить… прежде чем лезть к нему целоваться там, у бассейна. — Теперь голос Эдит прерывался от злости. Она откинула волосы с лица, и Марта заметила, что рука у девушки дрожит. — Ее отец, Брайс Филдинг, крупный промышленник, известный в стране человек. Он очень богат. Их семья пользуется влиянием даже в правительственных кругах. Она покупает одежду во Франции и Италии. Фло — настоящая красавица. И скоро выйдет замуж за Джека…

Голос у Эдит сорвался, она резко развернулась и убежала. А на Марту вдруг накатила необъяснимая слабость. Она хотела присесть на скамейку, но тут к ней подошел Джек.

— На сегодня, я думаю, хватит. Я отвезу вас домой. Красавчик вдоволь набегался, да и позанимались мы с ним неплохо.

Марта собралась было отказаться, но потом передумала. Ей не хотелось садиться с Джеком в одну машину, быть всего в нескольких дюймах от него. Но на этот раз она поедет с ним. Потому что этот раз будет последним. Она больше не будет кататься с ним на лошадях или ездить на машине. У Джека есть невеста. А Марта оказалась слишком близка к тому, чтобы влюбиться в него безоглядно.

Всю дорогу они молчали. Когда подъехали к дому миссис Чэмберс, у ворот стоял старенький фургончик Ноэль Григ. Сама Ноэль занималась с розами в саду. Когда Марта с Джеком вышли из машины, она выпрямилась и помахала им рукой.

— Добрый день, Марта, Джек. Я смотрю, Марта, вы поработали в саду.

— Я ничего ценного не выдернула вместе с сорняками?

— Да нет, — рассмеялась Ноэль. — Вы разбираетесь в растениях. Немногие девушки в вашем возрасте могут этим похвастать.

Наверное, это был комплимент. Но с учетом вчерашнего замечания Джека насчет ее «хозяйственности» Марта вдруг почувствовала себя безнадежно старомодной клушей.

— Ну почему же? — натянуто улыбнулась она.

Ноэль опять рассмеялась:

— Да, дорогая, вы правы. Чего это я начинаю ворчать о недостатках молодого поколения, как будто сама уже древняя старушенция?! — Она повернулась к Джеку: — А мы ведь с тобой еще не старички, да, Джек?

Он усмехнулся:

— Иногда я себя чувствую просто библейским старцем.

Ноэль удивленно взглянула на Джека, потом настороженно покосилась на Марту, снова перевела взгляд на Джека и пожала плечами:

— А я — никогда. А ведь я на два года старше. — Она повернулась к дому и крикнула: — Томми, иди сюда. Ты хотел что-то сказать дяде Джеку.

Томми, сынишка миссис Григ, выбежал из-за дома, подлетел к Джеку и схватил его за руку.

— Здрасьте!

— Привет.

— Томми! — воскликнула Ноэль. — Опять у тебя руки грязные.

— Это ничего. — Джек улыбнулся поникшему мальчугану. — Когда много работаешь, руки не могут быть чистыми, да, Томми?

— Да, — сразу же просиял мальчик.

Марта наблюдала за ними с каким-то щемящим чувством. Они были такие разные: мужчина во цвете лет, который имеет все, что только можно получить от жизни, и двенадцатилетний парнишка, у которого все еще впереди.

— Томми хочет сказать «спасибо» за что-то, да, Томми? — подсказала Ноэль.

Он кивнул и улыбнулся Джеку:

— За экскурсию.

— Хорошо съездили?

— Классно! — Томми широко развел руки. — Там гора взорвалась!

— Когда мы проезжали горы, там было небольшое извержение вулкана, — пояснила Ноэль. — Расскажи Джеку Томми, что ты видел.

Глаза у мальчика загорелись.

— Огонь, дым и такие огромные облака. И снег стал весь черный. И громыхнуло так здорово. Только очень далеко от нас.

— Да, вы действительно классно съездили, — улыбнулся Джек.

Марта впервые видела, чтобы он так улыбался: тепло и искренне. А глаза Томми горели восторженным обожанием. Мальчик, вне всяких сомнений, просто боготворил Джека. И Ноэль, кажется, тоже. Джек задержался еще минут на десять, чтобы поболтать с Ноэль и Томми, а потом попрощался и уехал.

Марта взялась помочь садовнице, а Томми забрал Красавчика и Бинго и пошел возиться с ними на лужайку.

— Он очень любит собак, — заметила Ноэль. — Донимает меня, чтобы мы завели собаку. Но она денег стоит. Джек замечательный человек, — продолжала она безо всякого перехода. — Оплатил автобусную экскурсию для всего класса Томми. Узнал, что нам не хватает денег, пришел в турагентство и просто внес недостающую сумму.

— Очень достойный поступок, — отозвалась Марта, стараясь, чтобы ее голос звучал по возможности нейтрально.

— Джек Рассел — хороший человек. Суровый, жесткий, но очень хороший. Он не занимается благотворительностью. Никогда не возьмется помогать тем, кто сам ничего не делает, а только ждет помощи со стороны. Мы ведь пытались сами собрать деньги на экскурсию. И Джек знал об этом. И оплатил нам поездку только тогда, когда увидел, что у нас ничего не получилось. И он совсем не кичится тем, что помог нам. Он многое делает для людей, но не любит, чтобы об этом знали. Он вообще замкнутый человек. Наверное, это из-за того, что ему пришлось пережить в детстве. Его родители не особенно ладили. Разъезжались, съезжались… Джеку было нелегко в такой обстановке. Как и его сводной сестре Силвии.

В основном дети жили с отцом. Здесь, в Лисморе. А миссис Рассел хотела, чтобы они были с ней в Сиднее. Но ее муж настоял на своем. А потом отправил их в частную школу. Старший мистер Рассел был человеком старой закалки — суровым и строгим. Не то чтобы он не любил своих детей, просто у него были к ним слишком высокие требования. А Джек рос независимым и свободолюбивым. В такой обстановке он себя чувствовал точно лев, запертый в клетку. Его железный характер ничто не сломало, но он научился скрывать свои чувства.

Марта попыталась вставить хоть слово в монолог Ноэль, но ту уже было не остановить;

— Мистер Рассел не умел обращаться с детьми. Когда Силвия окончила школу, он хотел, чтобы дочь поселилась в поместье и ухаживала за ним! Неудивительно, что бедная девочка вышла замуж едва ли не за первого встречного. Это был настоящий кошмар. Очень скоро они развелись. А потом Силвия встретила человека, которого искренне полюбила. Но им пришлось расстаться, и это едва ее не убило.

Марта вся обмерла.

— Это ужасно, — выдавила она.

— Да, ужасно, — согласилась Ноэль. — Все та же, старая как мир, история. Он был женат, но обещал развестись с женой и жениться на Силвии. Но не успел. Его жена умерла. А он бросил Силвию.

«Все было совсем по-другому!» — едва не вырвалось у Марты, но она вовремя прикусила язык. Может быть, Джек и его мама не знают всей правды. Может быть, они думают, что все произошло так, как излагала сейчас миссис Григ?

— Она больше не вышла замуж. Хотя в Ливерпуле у нее наверняка кто-то есть, — продолжала Ноэль. — А вы не созванивались с миссис Чэмберс?

Переход от одной темы к другой был настолько резким, что Марта даже не сразу сообразила, о чем Ноэль ее спрашивает.

— Да, я ей звонила.

— Неважные новости? — насторожилась Ноэль, заметив, как Марта нахмурилась.

— Ее очень волнует состояние дочери. Кажется, беременность той протекает с осложнениями.

— Плохо. Наверное, миссис Чэмберс решит задержаться в Англии.

— Она ничего мне не говорила.

Марте вовсе не хотелось обсуждать планы миссис Чэмберс с Ноэль, которая тут же растрезвонит об услышанном по всей округе. Она поспешила перевести разговор на нейтральную тему о садоводстве. Хотя ей было немного неловко и стыдно за то, что она сама с таким интересом слушала болтовню Ноэль о семье Рассел.

Вечером Марта разожгла камин, выключила свет и долго сидела в полумраке, глядя на огонь и вспоминая о том, как Джек сегодня поцеловал ее. Он все-таки не был таким безучастным, каким хотел показаться потом. Его поцелуй был исполнен неистовой страсти, Равнодушие и холодность можно сыграть. Но обжигающий жар подделать нельзя. Джек хотел ее, хотел настолько, что не смог обуздать обуревающее его желание, и оно прорвалось наружу.

Марта стиснула кулаки. Внутри у нее все кипело от ярости. И еще ее переполняла безумная, горькая ревность. Она ревновала Джека к его невесте.

Точно так же, как и Эдит.

Марта в отчаянии закусила губу. Джек поцеловал ее так, как будто все его существо сжигал неуемный голод. Он припал к ее губам, как человек, истомленный жаждой, приникает к холодному роднику… Или она просто обманывает себя, выдавая желаемое за действительное? Может быть, Джек, искушенный и умелый в любви человек, просто знает, как надо поцеловать женщину, чтобы она трепетала и млела в его объятиях? Может быть, он целует так всех своих женщин?

А потом злится и просит прощения?

Да и сама я хороша, безо всякой пощады к себе размышляла Марта. Она ведь знала про Флоренс и все-таки не остановила его. Позволила поцеловать себя. Да еще с такой жаркой готовностью… Она едва ли не сама подставила ему губы. Потому что была не в силах противиться. Потому что ее тянуло к нему с того самого дня, когда она впервые его увидела.

Как будто почувствовав настроение Марты, Красавчик, дремавший на ковре у камина, встал, подошел к девушке и положил голову ей на колени, с тревогой глядя в глаза.

— Да, мне сейчас очень скверно, — тихо проговорила Марта, гладя пса по голове. — Знаешь, мы, люди, совсем не такие, как вы собаки. Мы полагаемся лишь на слова и поступки, потому что не можем порой угадать, что думает или чувствует другой человек. Почему он меня поцеловал? Может быть, просто так. Поддался минутному капризу. В конце концов, он мужчина. Я женщина. Все естественно. А потом ему стало неудобно. Потому что для него этот поцелуй ничего не значит, а для меня значит… очень многое значит. И он это наверняка заметил.

Да, для Марты этот поцелуй действительно значил многое. Здравый смысл подсказывал, что нельзя придавать случившемуся слишком большое значение. Лучше побыстрее забыть о нем. Как будто ничего и не было. Но ведь было же. Было!

Бинго, дремавший в соседнем кресле, неожиданно встрепенулся и навострил уши. Красавчик тоже насторожился и повернулся к окну. Но снаружи было тихо.

— Наверное, ежик. — Марта вздохнула. — Я понимаю. Ежик — это намного интересней моих душевных переживаний.

Девушке надоело сидеть и молча страдать. Она встала с кресла и пошла в кухню сварить какао.

Ничего, уговаривала она себя. Скоро все закончится. Осталось прожить здесь меньше двух недель.

Да, сначала ей будет больно. Но она справится. Она сильная. Пройдет какое-то время, и забудется его суровое, жесткое лицо, пронзительный взгляд, чувственные губы. И то, как солнце искрилось в его волосах. И то, как он поцеловал ее. И как от этого поцелуя — по-мужски требовательного и властного — все ее существо зажглось жарким огнем… Конечно, все было бы по-другому, если бы существовала пусть даже призрачная возможность, что Джек полюбит ее.

Марта сама не заметила, как погрузилась в восхитительные мечты. В этих мечтах Джек представлялся ей нежным и ласковым. Он шептал ей, что любит ее. Что она самая красивая и желанная…

— Нет, — твердо сказала Марта вслух. — Нет, нет и нет!

Кчему предаваться пустым мечтаниям? Джек никогда ее не полюбит. И она тоже не любит его. Они с ним знакомы всего неделю. Как можно влюбиться в человека за семь дней?! Да, он привлекает ее как мужчина. Будит в ней странные, дикие, неистовые желания. И ее женская интуиция подсказывала, что им было бы хорошо в постели. Но они разные. Слишком разные.

Даже если бы Джек был свободен, его все равно вряд ли бы привлекла хорошенькая, но, в общем-то, заурядная девочка — девочка из маленького провинциального городка, с соответствующими достоинствами и амбициями, — к тому же абсолютно неискушенная в любви.

В кухню с лаем ворвались Красавчик с Бинго и бросились к запертой задней двери.

— Кто там? — испуганно крикнула Марта. Ответом была тишина.

Девушка тряхнула головой. Что-то в последнее время она стала нервной. Наверняка собаки почуяли ежика или крысу в саду. Или бездомного пса на улице. Она оттащила собак от двери и вместе с ними вернулась в гостиную. Спать совсем не хотелось. Марта еще посидела у камина, а потом все же решила лечь. Но сон упорно не шел. В конце концов она все же заснула, и всю ночь ей снились какие-то жуткие и сумбурные сны.

Утром Марта проснулась абсолютно разбитая. Она не смогла вспомнить, что именно ей снилось. Помнила только, что в этих снах ее не покидало неприятное чувство невосполнимой потери, щемящего одиночества и горькой печали.

Не успела она встать с постели, как зазвонил телефон. Марта схватила трубку, решив, что это Джек. Но звонила экономка из «Гарниджа». Она сказала, что Джек не поедет сегодня кататься верхом. И завтра скорее всего тоже. Ему надо на пару дней уехать по делам.

Марта едва не расплакалась от бессильной злости. Все понятно: ему просто не хочется ее видеть! Она даже забыла о том, что накануне сама твердо решила избегать Джека. Ну ничего, убеждала она себя. Так даже лучше. Все равно они скоро расстанутся навсегда. И чем раньше это произойдет, тем проще ей будет потом.

Однако к вечеру она поняла, что безумно тоскует по Джеку.

Двое суток прошли словно в бреду. А на третий день, рано утром, Марту разбудил телефонный звонок. Звонила миссис Чэмберс из Англии.

— Марта, моя дорогая, — начала она прямо с ходу, даже не поздоровавшись. — У Айрин проблемы. Она просит, чтобы я переехала к ней. Насовсем.

— Я что-нибудь могу для вас сделать? — спросила Марта.

На том конце провода миссис Чэмберс всхлипнула:

— Если я соберусь здесь остаться, то свяжусь со своим адвокатом, и он займется продажей дома. А вас я попрошу узнать, как мне забрать собак. Какие надо оформить бумаги и как вообще все это организовать. Вам не составит труда?

— Нет, конечно. Я все узнаю.

— Марта, а что делать с Бинго? Я так боюсь за него. Не знаю, какие там правила. Если животным положено проходить карантин на границе, Бинго наверняка умрет там от переживаний. — Миссис Чэмберс, кажется, расплакалась. — Когда я его оставляла в приюте, он совсем ничего не ел…

— Не беспокойтесь, — мягко перебила ее Марта. — Зачем Бинго лететь в Англию? Давайте я лучше возьму его себе. Мы с ним очень подружились. И мне было бы очень приятно, если бы он остался со мной. У меня в Брисбене будет дом с садом. Сад, правда, маленький, зато огороженный. Он будет там в безопасности. И я вам обещаю, что позабочусь о нем.

— Марта, вы правда хотите его забрать? — У миссис Чэмберс задрожал голос. — Я буду так вам благодарна…

— Ну что вы, миссис Чэмберс.

— А Красавчика вы не возьмете на время, пока не родится ребенок? Конечно, я вам заплачу. Мой зять хочет, чтобы я пока пожила с ними. А сам он не любит собак. Когда Айрин родит, я найду себе дом, где-нибудь поблизости от них и тогда заберу Красавчика… — Миссис Чэмберс опять всхлипнула в трубку.

— Конечно, я присмотрю за Красавчиком, — уверила ее Марта. — Похоже, это мое призвание. Знаете, Джек Рассел как-то назвал меня нянюшкой для собак. И вот выходит, что я теперь настоящая собачья няня.

Миссис Чэмберс хохотнула.

— Самая лучшая в мире собачья няня. — Она вдруг посерьезнела. — Марта, огромное вам спасибо! Вы даже не представляете, какой сняли с меня груз. Теперь, когда я знаю, что собаки в надежных руках, мне будет намного легче со всем справляться.

— Ну что, ребята, — обратилась Марта к Красавчику с Бинго после того, как попрощалась с миссис Чэмберс. — Похоже, теперь мы с вами одна семья.

Вновь зазвонил телефон. Наверняка миссис Чэмберс забыла сказать что-то важное, решила Марта. Но это оказался Джек.

— Привет, я вернулся. Только сегодня мы не поедем кататься. Дождь очень сильный. У тебя все нормально? — Его голос звучал отстраненно и холодно. Как будто и не было никакого страстного поцелуя.

— Нормально, — отозвалась Марта, очень надеясь ответить ему в тон. — А почему ты спрашиваешь?

— У тебя за домом ручей. Когда идет сильный дождь, он разливается.

— Спасибо, я присмотрю за ним.

— Присмотри. И если вода начнет подниматься слишком быстро, сразу же сообщи мне.

У него есть невеста, напомнила себе Марта. Его забота о ней еще ничего не значит. Такие мужчины, как Джек, всегда относятся к своим женщинам, как к неразумным детям, которые и шагу не могут ступить без их чуткого руководства.

Вот только Марта не была его женщиной. И никогда ею не будет. Никогда!

Они распрощались более чем прохладно. Но как бы Марта ни злилась на Джека, она все же решила сходить и посмотреть на ручей. Уровень воды в нем действительно поднялся, но не настолько, чтобы это представляло какую-то угрозу. Из-за дождя работа в саду отменялась, и Марта затеяла генеральную уборку. Время прошло незаметно, а ближе к вечеру… ближе к вечеру появился Джек.

Марта услышала шум подъезжающей к воротам машины, а когда выглянула в окно, у нее внутри все оборвалось. Джек уже вышел из джипа и направлялся к дому. Марта очень пожалела о том, что с утра не закрыла калитку. У нее даже мелькнула мысль не открывать ему дверь. Но это было бы глупо.

Она изо всех сил старалась сохранять самообладание, но Джек сразу ее раскусил.

— Что случилось? — спросил он, едва взглянув на девушку.

— Ничего.

Под его пристальным взглядом Марта чувствовала себя неуютно. Во-первых, раздражало, что он так легко разбирается в ее настроениях. А во-вторых, у нее не укладывалось в голове, как он может смотреть на нее с такой страстью в глазах, когда у него есть другая женщина?!

— Ты из Австралии сегодня вернулся? — невольно вырвалось у нее.

Джек резко вскинул голову, и Марта заметила, как у него дернулась щека.

— Кто тебе рассказал?

 

7

Так и не дождавшись ответа Марты, Джек сказал:

— Эдит.

— Мне никто ничего не рассказывал, — медленно проговорила Марта, как будто каждое слово давалось ей с трудом.

Лицо Джека тут же сделалось суровым и замкнутым. Все оборвалось у Марты внутри, но она тем не менее твердо встретила его взгляд.

Их молчание становилось уже невыносимым. Первым не выдержал Джек. Спокойно, как бы между прочим, он произнес:

— Я летал в Мельбурн, чтобы сказать женщине, с которой мы были помолвлены, что свадьбы не будет.

В душе Марты вспыхнула отчаянная надежда. Ее охватило предчувствие, что сейчас должно произойти что-то очень важное. Что-то, что перевернет всю ее жизнь…

— Ты должна знать почему. Потому что мне нужна ты, — продолжал Джек абсолютно бесстрастно.

Марта боялась поверить услышанному. Здравый смысл подсказывал, что нужно прекратить этот разговор. Если она не заставит Джека замолчать, ее жизнь уже никогда не будет такой, как раньше. Она сама никогда не будет такой, как раньше. Но в горле стоял ком, и она была просто не в силах произнести хотя бы слово.

А Джек тем временем продолжал все тем же спокойным будничным тоном:

— Я пытался сначала не обращать внимания на то влечение, которое ты во мне возбуждала. Влечение само по себе ничего не значит. Разумеется, я и раньше встречал женщин, которые не оставляли меня равнодушным.

Марта слегка кашлянула, чтобы прочистить горло. Но ее кашель больше напомнил сдавленный стон.

В глазах Джек блеснул опасный огонь.

— Как и ты, наверное, встречала мужчин, которые волновали тебя. Но как бы я ни старался, я ничего не смог с собой поделать. Я не позволил тебе встретиться с человеком, у которого собаки задрали овец, потому что боялся: вдруг он нагрубит тебе и обидит тебя. Я все время искал предлоги, чтобы тебя увидеть. Я даже предложил тебе кататься на лошади Флоренс. Марта зажмурилась и тряхнула головой.

— Да! — В голосе Джека слышалось неприкрытое презрение к себе. — Я убеждал себя, что это просто физическое влечение и что в конце концов я его переборю. Что я для тебя уже стар. Но я все время думаю о тебе. А ты, насколько я понял, ничего даже не замечала!

— Я заметила твой интерес, — сдержанно проговорила Марта, пытаясь за холодностью скрыть лихорадочное возбуждение. — Но, как ты сам только что сказал, это совсем ничего не значит.

Он взглянул на нее, и теперь его взгляд не был надменным или холодным. Наоборот, его глаза так и пылали жадным огнем.

— Но ты никак не показала, что замечаешь мой интерес.

Марта замерла. Надо сказать ему про Силвию. Прямо сейчас. Но тогда он развернется и уйдет, и она больше никогда его не увидит. Страх боролся в ней с совестью, и в итоге страх победил. Марта кляла себя за это, но потерять Джека сейчас было выше ее сил.

— Я тоже думала о тебе, — хрипло проговорила она и обмерла от ужаса.

Слова были сказаны. Теперь уже не повернешь назад. Умолчав про Силвию, Марта сама сожгла за собой мосты. Отныне она может идти лишь вперед. Туда, где ее ждал Джек. Пусть даже это продлиться недолго. Очень недолго.

Он улыбнулся хищной улыбкой завоевателя:

— Хорошо.

— Но ты сам меня оттолкнул… Сначала ты был таким предупредительным и любезным, а потом вдруг замкнулся и отдалился. И я знала, конечно, что у тебя есть невеста.

Джек нахмурился:

— Давай сразу все проясним. Мы не объявляли об официальной помолвке. Конечно, существовали определенные моральные обязательства. И я до последней минуты старался себя убедить, что мое к тебе влечение — чисто физическое. Однако мне постоянно тебя не хватало. Я хотел, чтобы ты была рядом всегда. Я человек не ревнивый, но я безумно ревновал тебя к Тео. Вот почему был с тобой таким грубым, когда рассказывал про овец. Вы с ним беседовали, и ты смеялась. Со мной ты так никогда не смеялась.

— Потому что с тобой… с тобой все было очень серьезно.

Глаза у него загорелись. Марта ждала, что он подойдет к ней и обнимет, но он остался стоять на месте.

— Да. Но Тео был не единственный. Я ревновал тебя к друзьям, с которыми ты пошла на пикник. Даже к собакам. Потому что ты гладишь их, шепчешь им ласковые слова, и у них есть право быть рядом с тобой.

— А я все твердила себе, что у тебя есть невеста. И что ты не проявляешь ко мне ни малейшего интереса. — Марта сама поразилась собственным словам. Она даже представить себе не могла, что когда-нибудь так откровенно расскажет мужчине о своих чувствах. — Я тоже пыталась себя убедить, что совсем не ревную тебя к Эдит. Что глупо ревновать к девочке-школьнице! Но когда она взяла тебя за руку и прильнула к тебе, я едва сдержалась, чтобы не оттащить ее от тебя.

— Неужели? — Джек улыбнулся, но это была невеселая улыбка. — А когда я увидел, как ты сидишь там, у бассейна… Ты закрыла глаза и о чем-то мечтала, и улыбалась своим мечтам… Я понял, что больше не выдержу без тебя. Я тогда не думал о Флоренс. Я вообще ни о ком не думал, кроме тебя. Вот почему я поехал к ней и сказал, что свадьбы не будет.

— Наверное, это было болезненно для вас обоих.

— Да, это было непросто. И с мамой было объясниться непросто. — Встретив настороженный взгляд Марты, Джек добавил: — Флоренс — дочь ее старых друзей.

— Теперь я понимаю, почему твоя мама меня не любит.

Но про себя Марта с облегчением вздохнула. Значит, миссис Рассел не усмотрела никакой связи между ней и Силвией. Она просто переживала за то, что ее сына влечет к женщине, которую она, наверное, рассматривала как непрошеную и случайную гостью.

Однако, несмотря на искреннее сочувствие к Флоренс и миссис Рассел, Марта все-таки испытывала пронзительное, в чем-то даже извращенное, удовольствие оттого, что Джека влечет к ней настолько, что он даже решился расторгнуть помолвку.

— И что мы теперь будем делать? — осторожно спросила она, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения.

— Все будет так, как ты захочешь. Но я хочу, чтобы ты знала: я человек нетерпеливый. По крайней мере, когда речь идет о тебе. — Голос Джека звучал спокойно. Глаза оставались абсолютно непроницаемыми. Но Марта уже знала, что за этим спокойствием скрывается буйство страстей.

Она закусила губу. Джек предлагал ей стать его любовницей. И ей хотелось быть с ним. При одной только мысли о том, как они займутся любовью, Марта вся трепетала. В глубине души она жаждала, чтобы Джек взял ее прямо сейчас — пусть даже напористо и грубо, так, чтобы у нее не осталось времени подумать о последствиях. Она едва не расплакалась от разочарования, когда посмотрела на него. Да, этот человек умел держать себя в руках. Когда взгляды их встретились, на лице Джека не дрогнул ни единый мускул.

Нет, он не сделает первый шаг. Право выбора он оставляет за ней. Ей надо будет решиться самой. А ей так трудно на что-то решиться…

Марта хотела быть с ним. Очень хотела. Пусть даже он ни словом не обмолвился о любви. Может быть, это и к лучшему. Потому что он все равно никогда ее не полюбит. Но какое-то время они будут вместе. Марте достаточно и такой малости. Пусть потом ей предстоит пережить боль расставания, но зато она узнает, что это такое — упасть в его объятья и отдаться во власть всепоглощающей страсти.

— Я хочу тебя.

Слова вырвались сами собой. Марта даже не успела осознать, что сказала. А уже в следующую секунду Джек шагнул к ней и взял ее дрожащие руки в свои.

— Все хорошо.

Властная, почти агрессивная холодность в его взгляде сменилась теплотой, которую можно было бы принять за нежность, если бы он любил ее. Джек поднес руку Марты к губам и поцеловал ее в ладонь.

— Все хорошо, — повторил он, когда она невольно вздрогнула от неожиданной ласки. — Я все забываю, какая ты еще юная. Пусть все идет, как идет. Я не буду тебя торопить.

Но он уже торопил ее. Своим тихим вкрадчивым голосом. Своими, пока еще осторожными, но исполненными жгучей страсти прикосновениями.

— Я не такая уж юная. Мне двадцать три.

— А мне тридцать четыре. — Он отпустил ее руки и отошел к окну.

У Марты возникло чувство, будто она стоит на краю пропасти. Горячность и страстность, о существовании которых она даже не подозревала в себе, манили ее навстречу неизвестному — в опасный мир чувственного наслаждения. Но здравый смысл предостерегал от необдуманных шагов.

— Между нами большая разница. И в возрасте, и в опытности. Я себя чувствую похотливым сатиром, соблазняющим невинную нимфу.

— А ты хочешь меня соблазнить?

Он усмехнулся:

— Боюсь, что да.

И этого ей будет достаточно. Должно быть достаточно. Марта не хотела, чтобы он говорил о высоких чувствах. Потому что тогда ей придется рассказать ему про Силвию.

А после этого он уйдет, и у нее не останется уже ничего. Так что лучше удовольствоваться малым — тем, что он ей предлагает. Тогда у нее останутся хотя бы сладостные воспоминания.

— Абсолютно невинных людей не бывает. И хотя одиннадцать лет — это действительно большая разница, но я не чувствую себя намного моложе тебя.

Джек невесело рассмеялся: Зато я себя чувствую намного старше. Марта, мы с тобой будем друзьями?

— Мне бы очень хотелось. — Марта отвела взгляд. — Хотя вряд ли это продлиться долго.

— Достаточно долго, чтобы ты поняла: я не тот человек, который использует женщин для своего удовольствия, а потом за ненадобностью бросает. — В голосе Джека слышалась боль.

Марте вдруг стало безумно жалко ту женщину, бывшую невесту Джека, с которой он разорвал отношения. Интересно, они с ним спали? Наверняка. А любила она его? Да, с замиранием сердца подумала Марта. Конечно, любила. Разве можно его не любить?!

И теперь, когда Джек с ней расстался, ей, должно быть, очень больно. Так же больно, как было Силвии, когда Марта расстроила их отношения с ее отцом. Марта вновь ощутила невыносимую тяжесть вины.

— Хочешь кофе? — спросила она, прежде чем Джек успел сказать что-то еще.

— С удовольствием. Только сначала схожу к ручью.

— Я с тобой.

— Нет. Ты промокнешь.

— Джек, я не сахарная, — тихо проговорила Марта, стараясь не показывать своего раздражения.

Когда Джек ответил, его голос звучал так мягко и вкрадчиво… так сексуально, что у Марты по коже побежали мурашки:

— Марта, я очень стараюсь быть сдержанным, сильным и благородным. — Он усмехнулся, но эта ирония предназначалась не ей, а ему самому. — Если ты промокнешь, тебе придется идти переодеваться. А я не уверен, что устою перед таким искушением.

— А-а-а… — только и сумела выдавить Марта. Она смотрела ему в глаза, не в силах отвести взгляд. Между ними возникло такое напряжение, что казалось, достаточно искры, чтобы весь мир вокруг вспыхнул неистовым пламенем.

Марта безотчетно облизала вдруг пересохшие губы. В глазах Джека вспыхнул огонь неуемного отчаянного желания.

— Хорошо, — дрожащим голосом проговорила она и добавила, помолчав: — Только я не люблю, когда мне приказывают.

Джек улыбнулся, словно в предвкушении:

— Когда-нибудь мы с тобой обязательно прогуляемся под дождем. — И ушел, забрав с собой Красавчика.

Марта без сил опустилась на стул. В ее душе боролись самые противоречивые чувства: страх и восторг, сладостное возбуждение и горькая настороженность.

Еще месяц назад она ни за что не поверила бы, что способна пуститься в такую немыслимо-рискованную авантюру. Она понимала, что играет «по-крупному». На карту было поставлено все. Вся ее прежняя жизнь, которая так или иначе никогда больше не будет такой, как раньше. А взамен ей может достаться счастье, которое вознесет ее до запредельных высот, до сияющих звезд… Или неизбывная боль и отчаяние.

Расслабься! — приказала она себе. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

А когда Джек вернулся, весь мокрый, но улыбающийся и довольный, Марте стоило только взглянуть на него, чтобы понять: ради этого человека она готова на все. Счастье быть с ним — пусть даже очень короткое время — многого стоит. И за это ничего не жалко отдать.

Целый час они просидели в гостиной. Просто пили кофе и разговаривали. Это оказалось на удивление легко. Джек слушал Марту очень внимательно. Если он с чем-то не соглашался, они спокойно это обсуждали. Марта всегда считала себя неглупой. Но из-за ее кукольной внешности большинство мужчин воспринимали ее как смазливую дурочку. А Джек был не такой. Он относился к ней очень серьезно.

Они говорили о спорте, о книгах, о музыке. Джек прекрасно во всем разбирался, но при этом не корчил из себя знатока. С ним было очень приятно общаться.

Стало смеркаться. Тогда Марта не стала включать свет, но разожгла камин. За окном завывал ветер и шумел дождь, а в комнате было тепло и уютно.

Впрочем, Марте было немного не по себе. Каждый раз, когда она встречалась взглядом с Джеком, сердце ее замирало, а потом словно пускалось вскачь. Этот мужчина не просто ее привлекал. Он ее завораживал. Она смотрела на его руки и представляла, как эти руки ласкают ее. Она смотрела на его губы и вспоминала его страстный требовательный поцелуй.

— Если ты будешь так на меня смотреть, мне придется уйти, — неожиданно проговорил Джек.

— Смотреть — как? — спросила Марта и с запозданием поняла, насколько глупо и провокационно прозвучал ее вопрос.

— Как будто ты хочешь, чтобы я сделал вот так… Он встал, подошел к Марте и протянул ей руку. А когда она взяла его руку, резко поднял ее с кресла и заключил в объятия.

— Когда ты пожираешь меня глазами, я уже не могу просто сидеть и смотреть на тебя. Мне этого мало.

Джек склонился к ней и нежно поцеловал в висок, а потом, уже не в силах сдержаться, буквально впился ей в губы. Марта приоткрыла рот навстречу его губам, вся отдаваясь во власть его обжигающей страсти. Во власть своей обжигающей страсти. А когда он наконец оторвался от ее рта, вцепилась ему в плечи, не отпуская от себя. Мало того, она прильнула к нему всем телом.

— Марта. — Джек не отстранился, но сразу замкнулся, и девушку словно обдало холодом. — Ты хоть понимаешь, что делаешь?

Марта ничего не сказала на это. Даже не шелохнулась.

Тогда он осторожно снял ее руки со своих плеч, развернул спиной и прижал к себе. Даже сквозь одежду Марта ощущала жар его разгоряченного тела. Его запах кружил ей голову.

Ей хотелось совсем не таких целомудренных объятий. Но все равно очень нравилось стоять вот так, прижимаясь к Джеку. У Марты было такое чувство, что теперь она защищена от всего плохого. Что теперь с ней уже ничего не случится.

— Договорились? — шепнул он ей на ухо.

— Да, — выдохнула она.

Джек отпустил ее, и она отошла к окну. Дождь уже перестал, и небо слегка прояснилось. Марта оперлась руками о подоконник, стараясь унять дрожь.

— Мне сейчас лучше уйти, — сказал Джек.

Марта кивнула, не поворачивая головы.

— Марта. — Когда она не ответила, голос у Джека смягчился. — Марта, все будет хорошо. Не переживай.

— Я не переживаю. — Она болезненно поморщилась. — Я знаю, что я в надежных руках.

— Что ты хочешь этим сказать?

Марта знала, что не стоит этого говорить. Что своими словами она покажет ему, насколько уязвима. Но все же сказала:

— Для тебя это не ново. Ты мне говорил, что хотел других женщин. Наверняка с кем-то из них ты занимался любовью. А я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. И не знаю, как с этим справляться.

— У тебя никогда никого не было? — Голос Джека вдруг стал глухим.

Марта закусила губу. Ей вдруг стало неловко за свою невинность. Но не станешь же объяснять, что у нее никого не было потому, что до знакомства с ним она не встречала мужчину, который бы привлекал ее настолько, чтобы ей захотелось ему отдаться.

— Ну, так… поцелуйчики… Всякое легкое баловство, — проговорила она нарочито грубо.

— Понятно. — В голосе Джека не было никаких эмоций, а когда Марта повернулась к нему, его лицо оставалось абсолютно непроницаемым.

Она с вызовом запрокинула голову:

— А что в этом странного?

— Ничего. — Джек улыбнулся. — И это ничего не меняет.

— В смысле?

Джек шагнул к ней. Марта думала, что он хочет ее обнять, но он остановился и спокойно проговорил:

— Я знаю, что многим мужчинам лестно осознавать, что они соблазнили девственницу. Они находят в этом особое удовольствие. Но человек должен нести ответственность за другого человека. Ты ни в коем случае не должна пожалеть о сделанном. И подумать, будто я тебя принуждаю. — Он усмехнулся. — Я хочу тебя, Марта. Но я не какой-нибудь сексуальный маньяк. Когда ты придешь ко мне… Если ты придешь ко мне, то придешь пособственному желанию.

Марта отвела взгляд.

— Мне действительно немного страшно, но, знаешь, Джек… я тоже хочу тебя.

— Этого мало.

Марта почувствовала, что краснеет. Но прежде чем она успела собраться с мыслями и ответить, Джек продолжил:

— Давай для начала получше узнаем друг друга. У нас с тобой еще куча времени впереди.

— У нас с тобой меньше двух недель, — обреченно произнесла Марта. — А потом я отсюда уеду. В Брисбен.

— А мне казалось, что ты живешь в Тамуэрте, — удивился Джек.

Марта объяснила, почему она переезжает.

— Пустяки. — Джек протянул Марте руку. — Всего несколько часов на машине.

Она колебалась лишь секунду. Когда он сжал ее ладонь, по всему телу Марты прошла сладостная дрожь. Джек поднес ее руку к губам и поцеловал голубую жилку, бьющуюся запястье.

— Расслабься, Марта. Не надо бросаться в омут с головой. Иногда терпением достигаешь намного больше, чем горячечной спешкой…

Когда Джек ушел, Марта еще долго раздумывала над его словами. Ее терзали самые противоречивые чувства. С одной стороны, она соглашалась с Джеком. Незачем торопить события. Но с другой — ей хотелось бездумно ринуться в неизвестность и сгореть в пламени наслаждения. Пусть даже она понимала, что потом ей придется дорого заплатить за свой порыв и за ту боль, которую она, сама того не желая, причинила Флоренс.

И все-таки Джек был прав. Надо получше узнать друг друга, а потом… Марта невольно затаила дыхание в сладостном предвкушении того, что будет потом.

На протяжении всей следующей недели не было ни одного дня, когда бы Марта не виделась с Джеком. Иногда они проводили вместе почти целый день. Марта узнала о нем много интересного. Например, он любил устриц и китайскую кухню. Увлекался чтением мистических детективов, которые рассматривал как занимательные задачи, которые обожал разрешать до того, как сам автор раскроет тайну на последних страницах. На лошади Джек научился ездить едва ли не раньше, чем ходить. В школе он занимался фехтованием, хотя уже тогда был крупным ребенком, и его массивное телосложение не подходило для этого вида спорта. Потом, уже в старших классах, играл в регби. Он любил поэзию, и особенно — Джона Китса.

Джек Рассел был интересной и сильной личностью. Он сочетал в себе спокойную, уверенную силу, острый ум и неодолимое обаяние. Теперь уже Марта искренне не понимала, как такой добрый и интеллигентный человек мог показаться ей жестким, надменным и самодовольным тираном.

Для нее было счастьем и упоением просто быть рядом с ним. И что самое поразительное, Джек, похоже, был очарован ею не меньше, чем она им. Хотя он редко к ней прикасался и никак не выказывал своих чувств, зато окружал ее нежной заботой и трепетным вниманием, давая понять, насколько она ему дорога.

Однажды Джек привез Марту на уединенный пляж. Опьяненная соленым ветром, вкрадчивым плеском волн и доселе неведомым ощущением полнокровной, живой свободы, Марта поддалась безумному порыву и побежала по белому песку у самой кромки прибоя. Джек кинулся ее догонять. Все ее тело как будто пело. Она звонко смеялась, совсем не стыдясь своего дикого буйства. И Джек тоже смеялся.

— Сейчас ты совсем не похожа на Белоснежку. Сейчас ты похожа на морскую ведьму, которая упивается своей необузданной силой.

Его голос и его взгляд были исполнены обещанием запредельного чувственного наслаждения.

Это напоминало жаркий шепот в ночи. Безумную клятву, произнесенную на пике чувства. Слезы, порожденные безмерным счастьем…

— Какой силой? — спросила Марта, затаив дыхание.

— Силой творить заклятье. Околдовывать, ошеломлять. — Джек сжал ее тонкие пальцы, и так, держась за руки, они неторопливо вернулись к машине.

Они взяли с собой еду и пообедали в роще цветущих магнолий. Когда они допили кофе, Джек потянулся и зевнул, прикрыв рот ладонью.

— Устал? — спросила Марта.

— Просто не выспался. Вчера поздно лег.

— Тогда, может, подремлешь. А голову положи мне на колени, так тебе будет удобнее.

— О, невинная Марта!

Целый час, пока он дремал. Марта сидела, боясь пошевелиться. Она не отрываясь смотрела на Джека, и ее сердце переполнялось щемящей нежностью. Что-то подсказывало ей, что эти мгновения — самые ценные в ее жизни. Мгновения, ради которых и стоит жить.

И все-таки ее безмерное счастье омрачала угрожающая тень. Марта ни на секунду не забывала о том, что когда-нибудь ей придется рассказать Джеку о том, какую роль она сыграла в судьбе Силвии. Ей было страшно даже подумать об этом. Но с другой стороны, Марта твердо решила не поддаваться панике. Она приняла решение. И она уже достаточно взрослая, чтобы отвечать за последствия своих поступков.

Итак, они с Джеком виделись каждый день. Всю эту неделю Марта жила словно в волшебном сне. Или в прекрасной сказке. Правда, поначалу она чувствовала себя немного виноватой перед Флоренс. Ведь ее счастье было построено на несчастье другой женщины. Однако со временем Марта начала забывать и о Флоренс, и о Силвии. Счастье быть рядом с Джеком затмило все.

Джек был нежен и ласков. Он не торопил события, давая Марте постепенно привыкнуть к себе. Он даже ни разу не обнял ее, хотя Марта часто замечала, каким огнем загораются его глаза при виде ее.

В душе девушки поселилась отчаянная надежда. Она понимала, что не надо на что-то надеяться. Что лучше не тешить себя несбыточными иллюзиями, чтобы потом не пережить горького разочарования. Но она вновь и вновь задумывалась о том, что, может быть, Джек поймет: тогда, семь лет назад, она была совсем другим человеком. Девочкой, обезумевшей от горя. Девочкой, у которой умерла мама, а отец собирался жениться на женщине, которая много лет была его любовницей. Возможно, Силвия давно забыла о ее отце и теперь живет с кем-то другим. И счастлива с этим другим.

Возможно, у них с Джеком еще получится что-то настоящее.

Единственное, что действительно тревожило Марту, так это миссис Рассел. Она была безупречно вежлива, даже приветлива… Улыбалась Марте, как дорогой гостье, шутила… Но девушка чувствовала, что за внешней любезностью скрывается настороженность и неприятие.

И Марте было до боли обидно, что она не нравится матери Джека. И особенно теперь, когда поняла, насколько близки мать и сын. Сначала Марта подумала, что в этом нет ничего личного. Что миссис Рассел как потенциальная свекровь с неприязнью воспримет любую женщину, которой заинтересуется ее сын. Но в то же время она знала, что Флоренс ей нравилась… А Джек расстался с невестой из-за нее, Марты. И Марте еще предстояло сделать так, чтобы миссис Рассел поняла, что с ней ее сыну будет хорошо. Потому что знала: когда она уедет в Брисбен, их отношения с Джеком все равно будут продолжаться.

Как-то раз Джек пригласил Марту поужинать в «Гарнидже», в кругу семьи. Ей было немного не по себе, но отказаться она не могла. И в целом вечер прошел замечательно, если не принимать во внимание сердитой мордашки и резких манер Эдит.

— Как поживает миссис Чэмберс в Манчестере? — спросила за ужином миссис Рассел.

— Кажется, ей там нравится.

— Я слышала, у ее дочки осложнения с беременностью.

Марта молча кивнула.

— И что миссис Чэмберс собирается продать дом и остаться в Англии.

— Да, собирается. Сегодня как раз приезжал агент по недвижимости, чтобы оценить дом.

Эдит резко подалась вперед:

— То есть ты скоро отсюда уедешь?

— Очень скоро, — спокойно отозвалась Марта.

Эдит быстро взглянула на Джека, но тот сидел с абсолютно безучастным видом и сосредоточенно изучал содержимое своей тарелки, Эдит поджала губы и тоже сделала вид, что ест.

К несказанному облегчению Марты, миссис Рассел перевела разговор на другую тему.

После ужина Джек захотел посмотреть документальный фильм о международной торговле. Это новый этап в наших отношениях, с тихой радостью отметила Марта. Джек относился к ней уже не как к гостье, а как к члену семьи. В ее сердце вновь затеплилась сладостная надежда, а в глубине души шевельнулся прежний страх. Потому что рано или поздно ей придется рассказать Джеку про Силвию.

Тео ушел к себе, заявив, что ему это скучно. А вот Эдит осталась в гостиной. Во время фильма Марта задремала в уютном кресле, но Джек легонько потряс ее за плечо.

— Просыпайся, Спящая красавица. Тео оказался прав: действительно, скука смертная. Давай я тебя отвезу домой.

— Спящая красавица? Это не из той сказки, — пробормотала Марта.

— Ага, — подала голос Эдит, зло глядя на девушку. — Сказка должна быть про маленькую свинопаску.

Марта натянуто улыбнулась, но Джек словно и не услышал едкого замечания кузины. Он даже не взглянул в ее сторону. Эдит тут же напряглась и обиженно закусила губу. Бедный ребенок, подумала Марта.

Уже в машине Джек заметил:

— Что-то ты на удивление тихая. Тебя Эдит расстроила? Да ты не обращай на нее внимания.

— Нет, она меня не расстроила. Мне ее жалко. Когда мне было шестнадцать, я по уши влюбилась в одного врача у нас в ветеринарной клинике. Я едва с ума не сошла от злости, когда узнала… — Марта хотела сказать «когда узнала, что он женат», но вовремя поняла, что в данной ситуации это прозвучало бы вызывающе. — Когда узнала, что я его вовсе не интересую. Вообще-то, я сейчас думала о другом. Через пять дней я уеду в Брисбен.

— Когда устроишься, сообщи мне свой адрес й телефон, — очень тихо проговорил Джек. — И Брисбен, это не так далеко, Марта.

— Для тебя — может быть. Ты привык разъезжать по миру. А для меня это другой конец света.

Марте хотелось, чтобы он приласкал ее, успокоил. Но она знала, что этого не произойдет… Однако, как оказалось, она ошиблась. Джек взял ее ладонь, сжал на мгновение, а потом вернул руку на руль.

— Я буду скучать по тебе, — сказал он. — Но ты не волнуйся. Все хорошо. Мы будем видеться часто-часто.

Именно это Марта и хотела услышать. Она была так обрадована, что даже не сразу сообразила, о чем говорит ей Джек.

— … я собираюсь купить ее дом, — услышала она окончание фразы.

— Миссис Чэмберс?

— Да.

Марта ждала, что он объяснит почему. Но Джек молчал.

— А как же собаки? — спросил он наконец.

— Я их заберу с собой. Бинго останется со мной навсегда. А Красавчика я потом «перешлю» хозяйке.

— Оставь себе и Красавчика тоже, — посоветовал Джек. — Вы с ним замечательно ладите. И ему, наверное, будет трудно опять привыкать к миссис Чэмберс.

— Я бы очень хотела. Но мы это еще решим. Ближе к делу.

Они уже подъехали к дому миссис Чэмберс. Джек остановил машину и выключил двигатель.

— Пять дней — это так мало!

И прежде чем Марта успела ответить, неожиданно склонился и поцеловал ее в губы. Она закрыла глаза и прижалась к нему всем телом, не обращая внимания на то, что руль больно врезался ей в бок.

Джек оторвался от ее губ и стал покрывать поцелуями ее запрокинутое лицо.

— Я войду с тобой в дом, — хрипло выдохнул он, и его голос отдался сладостной дрожью во всем теле Марты.

 

8

На улице снова шел дождь. Джек прикрыл Марту курткой, и они добежали до заднего крыльца. Там он развернул ее лицом к себе и снова поцеловал в губы. Я не выдержу этого наслаждения, я сейчас умру, мелькнула у Марты безумная мысль.

Когда Джек разжал наконец объятия, Марта повернулась, чтобы отпереть дверь… и испуганно замерла.

— Что случилось? — насторожился Джек.

— Дверь открыта, — растерянно проговорила Марта. — А я точно помню, что, когда уходила, закрывала ее на ключ.

Она неуверенно взялась за ручку.

— Подожди.

Но Марта уже распахнула дверь. Там ее ждал Красавчик, который бросился на нее, радостно виляя хвостом. Пока Марта гладила пса, Джек прошел вперед, зажег свет и быстро оглядел гостиную. Поскольку Марта замешкалась у дверей, он первым увидел черную кожаную куртку, которая лежала на полу у кресла.

— Твоя? — спросил он Марту. — Или, может, агент по недвижимости забыл?

— Нет, — прошептала она.

Агент, солидный мужчина лет под шестьдесят, был в строгом сером костюме.

— У кого еще, кроме Ноэль, есть ключ от дома?

— У адвоката миссис Чэмберс. Но вряд ли это адвокат… — Марте вдруг стало по-настоящему страшно.

Джек подошел к двери и внимательно осмотрел замок.

— Ясно. Такой замок открывается скрепкой. — Он нахмурился. — Бери ночную рубашку и зубную щетку. Сегодня ты переночуешь у нас.

Марта решительно покачала головой, пусть даже ей очень не хотелось оставаться сегодня одной.

— Не могу. Здесь кто-то был. А вдруг он вернется? Это все-таки дом миссис Чэмберс, и если с ним что-нибудь случится…

— А если с тобой что-нибудь случится? — мрачно перебил ее Джек.

— Я не могу бросить дом. Завтра я приглашу мастера, чтобы он поменял замки…

— А если этот кто-то действительно вернется?

— Собаки залают и предупредят меня. Так уже было.

— Что было? — снова насторожился Джек.

— Они залаяли. В тот вечер, когда ты меня поцеловал там, у бассейна. — Марта слегка покраснела. — Я вечером вышла в кухню, а они стали лаять и бросаться на заднюю дверь. Честно сказать, я испугалась… Послушала у двери. Но все было тихо. И собаки потом успокоились.

— Ты выходила на улицу?

— Нет. Я же тебе говорю: послушала у двери.

Джек пристально посмотрел на Марту.

— Знаешь, что мне сейчас надо сделать? Схватить тебя в охапку и силой увезти к себе.

Марту как будто обдало жаром. Вроде бы он не сказал ничего этакого, но его слова возбудили в ней столь неистовое желание, что она сама испугалась. Но тем не менее сказала:

— Грубая сила теперь ничего не решает, Джек. Сейчас время другое.

— Грубая сила решает многое, — не без цинизма отозвался он. — Иное дело, что это не совсем благородно. Ну ладно, если ты не хочешь поехать со мной, тогда я останусь здесь.

— Что?!

Жесткая улыбка Джека ни капельки не смягчилась.

— Что слышала. Выбирай: либо ты едешь ко мне, либо я остаюсь у тебя.

Марта растерялась:

— Тебе вовсе незачем здесь оставаться. Собаки…

— Марта, здесь кто-то был. Он забыл свою куртку и наверняка вернется за ней, так как это улика. И можно с уверенностью предположить, что у него есть ключ. Согласна?

Марта кивнула.

— И он, похоже, сумел подружиться с собаками… Иначе просто бы не вошел в дом. Обычно люди боятся доберманов. А тот, кто здесь был, поладил с Красавчиком.

Услышав свое имя, доберман с энтузиазмом завилял хвостом.

— А может, не «он», а «она»? — Марта вдруг встрепенулась. — Джек, а вдруг это Томми? Он очень дружит с Красавчиком. А у Ноэль есть ключ. Что, если он подумал, что Красавчику скучно одному, и пришел с ним поиграть? Джек покачал головой.

— У Ноэль нет денег, чтобы купить ему такую дорогую куртку. И потом, Томми не вор. Если бы он захотел прийти поиграть с Красавчиком, то спросил бы у тебя разрешения.

— Конечно, — согласилась Марта. — Я просто хотела сказать, что Томми любит собак.

— И посмотри на эту куртку. Она явно мужская.

Марта поняла, что Джек не уйдет. Они могут спорить хоть целую ночь, но он все равно настоит на своем. Теперь, когда Марта с этим смирилась, ее охватило странное возбуждение. Джек будет спать в соседней комнате. Совсем рядом…

— Хорошо, оставайся, — вздохнула она. — Если ты считаешь, что это действительно необходимо.

— Я только поставлю машину в гараж.

— А может, оставим ее на улице? — предложила Марта. — Для устрашения.

— Лучше застанем его врасплох. — Джек весь словно подобрался. В его глазах сверкнул огонь. Такой взгляд, наверное, бывает у охотника, который готовится подстрелить свою жертву. Или у мужчины, который предвкушает хорошую драку.

Марту терзали самые противоречивые чувства. Она беспокоилась о безопасности дома миссис Чэмберс. Но безопасность Джека волновала ее больше.

— Я поеду с тобой в поместье, — решилась она.

Джек, довольный, кивнул;

— Очень дельная мысль. Собирайся.

Но Марта за эти дни уже изучила Джека и понимала, что так просто он не отступится.

— А ты вернешься сюда и дождешься злоумышленника?

— Да. — Он не стал лгать.

— Тогда я никуда не поеду.

— Мне было бы проще, если бы я знал, что ты находишься в безопасности.

Марта решительно покачала головой:

— Нет, Джек. Я остаюсь. А если ты увезешь меня силой, я скажу твоей маме, что здесь произошло, и мы позвоним в полицию.

Джек на минуту задумался.

— Хорошо, оставайся. Но при одном условии. — Он улыбнулся, увидев, как Марта с вызовом вскинула голову. — Если бандит вернется, ты не будешь путаться у меня под ногами. — И прежде чем Марта успела ответить, быстро добавил: — Обещай мне. Иначе я увезу тебя в поместье и привяжу к кровати, чтобы ты не убежала сюда. А мама сделает так, как я скажу.

Марта прожгла его яростным взглядом. Но она уже поняла, что спорить с ним бесполезно.

— Ладно. Не буду путаться под ногами.

— И вообще не выйдешь из спальни.

— Да.

— Я очень рассержусь, если ты не сдержишь свое обещание.

— Я не ребенок, — проговорила Марта, стараясь скрыть раздражение. — А если ты будешь обращаться со мной, как с маленькой глупенькой девочкой, я прямо сейчас позвоню вполицию. Пусть приезжают и занимаются этим делом.

— Марта, пойми меня правильно. Я о тебе беспокоюсь. Если с тобой что-то случится, я никогда себе этого не прощу.

Джек был настроен очень решительно. Она может разбиться перед ним в лепешку, но он все равно останется при своем мнении. И сделает так, как считает нужным.

— Я понимаю, — вздохнула Марта.

— Вот и славно. Сейчас я поставлю машину в гараж и вернусь.

Когда Джек ушел, Марта без сил опустилась в кресло. Но тут же встала, достала из шкафа белье и принялась стелить Джеку постель на диване в гостиной.

— Что ты делаешь? — спросил он, вернувшись.

— А ты как думаешь? Готовлю тебе постель.

— Не надо, — заявил он тоном, не терпящим возражений. — У тебя в комнате есть вторая кровать?

Марта замерла, а потом еле заметно кивнула.

— Я буду спать там.

— Думаю, это не… — начала было девушка, но Джек не дал ей договорить:

— Я сказал, что буду спать там!

— Тебе никто еще не говорил, что ты грубый и самонадеянный деспот?

Джек на мгновение напрягся, так что Марта даже испугалась. А потом рассмеялся:

— Говорили, но редко. Но ты можешь мне это повторять хоть каждый день.

Его лицо вдруг посуровело, губы сжались в одну линию. Марте стоило только взглянуть на него, чтобы понять: сопротивляться бесполезно. Нравится ей это или нет, но сегодняшнюю ночь они проведут с Джеком в одной спальне.

— Договорились. — Она очень старалась, чтобы ее голос звучал как можно более ровно и деловито. — Я тебе постелю у меня в комнате.

Пока Марта стелила постель, Джек обошел дом, проверяя, все ли окна и двери заперты. Любопытный Красавчик не отставал от него ни на шаг.

Марте было не по себе. Хорошо еще, что миссис Чэмберс поставила в гостевой спальне две отдельных кровати, а не одну двуспальную. Девушка уже подозревала, что этой ночью не сомкнет глаз. А если бы им пришлось спать в одной постели… При одной только мысли об этом Марту охватил панический страх. И в то же время — горячечное, неистовое возбуждение.

— У тебя есть лишняя зубная щетка? — спросил Джек, входя в комнату.

Марта уже легла. Она хотела привстать, но тут же передумала и даже натянула простыню до самого подбородка.

— Я оставила ее на полочке в ванной.

— Спасибо.

Марта решительно повернулась на бок, лицом к стене, и закрыла глаза. Она слышала, как Джек ушел и вернулся обратно. Как лег в постель и выключил свет.

— Спокойной ночи, Марта.

Похоже, он ничуть не смущался. Марте вдруг стало до боли обидно. Если бы у нее были любовники, она бы, наверное, тоже не смущалась, если бы ей пришлось провести ночь в одной комнате с мужчиной. Спокойствие Джека говорило об опыте. Для него это было не ново — спать с женщиной. Хотя спать с женщиной в разных кроватях ему, наверное, еще не доводилось, невесело усмехнулась Марта.

Она лежала очень тихо, стараясь дышать ровно, как будто уже спит. Вскоре послышалось мерное, спокойное дыхание Джека. Заснул! Вот так вот. Как будто ничто его не беспокоило.

А почему, собственно, что-то должно его беспокоить? — не без горечи подумала Марта.

— Если собаки залают, — тихо проговорил Джек, — успокой их. И лежи тихо.

— Хорошо.

Наконец Марта задремала… и тут же проснулась, почувствовав, как чья-то сильная ладонь зажимает ей рот.

— Молчи, — шепнул Джек ей на ухо.

Она сразу затихла и перестала дергаться. Джек убрал ладонь.

— Кто-то вошел в дом через заднюю дверь.

У Марты все внутри сжалось от страха. Она резко села на постели, напряженно прислушиваясь. Но не услышала ничего, кроме еле различимого постукивания коготков, означавшего, что где-то в доме крадется собака. Скорее всего это был Красавчик.

Джек бесшумно выскользнул в коридор. Марта в который раз поразилась тому, как мягко и плавно он двигается — словно призрак, скользящий в ночи. И это при его комплекции! Ей опять стало страшно. Только теперь она боялась уже не за себя. Пусть Джек огромный и сильный, но у того, кто вошел в дом, могло быть оружие… Марта уже жалела, что не позвонила в полицию.

И тут обе собаки громко залаяли.

Марта вскочила с постели и бегом бросилась в коридор.

— Ладно, потише. Ты мне руку сломаешь, — услышала она сдавленный мужской голос, но это был чужой голос. Не Джека!

Марта выдохнула с облегчением и привалилась спиной к стене, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

— Марта! — позвал Джек из гостиной.

— Я здесь. — Она вошла в темную комнату и первым делом включила свет.

Джек стоял на коленях перед распростертым на полу мужчиной. Он тяжело дышал, его волосы были растрепаны.

— С тобой все в порядке? — встревожилась Марта.

— Да.

Человек на полу застонал, и только теперь Марта поняла, что это…

Тео!

Тео рванулся, целясь выставленным локтем в горло Джеку. Но Джек стремительно выставил руку и парировал удар. Затем перевернул Тео на живот и заломил ему руку за спину. Тот грязно выругался.

— Попридержи язык, — угрожающе прошипел Джек.

В ответ опять раздалась брань, так что Джеку пришлось выкрутить ему руку, пока Тео не завопил от боли.

— Не ори! — Джек слегка ослабил хватку. — А теперь расскажи мне, пожалуйста, что ты здесь делаешь?

Джек резко встал, увлекая кузена за собой.

— Как ты вошел? — спросила Марта.

Тео обвел ее презрительным взглядом:

— Этот замок открывается шпилькой.

— Что тебе здесь понадобилось?

Тео пожал плечами и тут же сморщился, когда Джек вновь заломил ему руку.

— Отвечай, когда тебя спрашивают, — произнес он угрожающим тоном.

— Отпусти меня! — рявкнул Тео. — Я никого не трогал!

Джек повернулся к Марте:

— Звони в полицию. Скажи, что мы поймали мерзавца, который проник в дом и пытался тебя изнасиловать.

У Тео отвисла челюсть.

— Ты мне этого не пришьешь, — завопил он.

— Я тебе ничего пришивать не собираюсь, — спокойно отозвался Джек. — А вот полиция — дело другое. Иначе зачем ты сюда вломился?

— Хотел забрать свою куртку, — угрюмо пробурчал Тео.

— А что здесь делает твоя куртка?

Похоже, Тео немного пришел в себя. Он нагло прищурился:

— Вы, ребята, сказали, что будете смотреть телевизор. Вот я и рассчитал, что у меня есть полтора часа. Но вы заявились уже через полчаса. Когда я услышал, как подъезжает машина, мне пришлось срочно срываться. Я даже куртку забыл. И дверь не успел запереть.

— А зачем ты вообще сюда приходил?

— Хотел забрать добермана.

— Зачем? — Судя по голосу, Джек едва сдерживал ярость.

— У меня есть знакомый охотник на кабанов. Он говорит, что с доберманами лучше всего охотиться, — пробормотал Тео.

— А теперь давай правду, — сдержанно проговорил Джек, но в его голосе явственно чувствовалась угроза.

Тео молчал.

— Мы можем хоть целую ночь здесь стоять, — невозмутимо продолжил Джек. — У меня время есть. Или мы отвезем тебя в полицию. Но тогда твои папа с мамой узнают, чем в свободное время развлекается их дорогой сынуля.

Тео тяжело сглотнул.

— Доберманы хороши для собачьих боев.

Марте вдруг стало плохо. Она знала, что это такое — собачьи бои. К ним в клинику несколько раз приносили искалеченных, изуродованных собак. Некоторых из них так и не удалось спасти.

— Продолжай, — велел Джек.

— Я кормил его… чтобы он ко мне привык. Собирался отдать его… одному парню… из Сиднея. Он завтра должен приехать… и забрать пса.

Все это Тео выдал не сразу. Джеку приходилось его буквально подгонять через каждое слово. Нет, Джек не выкручивал ему руку и не применял никаких других силовых приемов. Но Тео знал кузена и понимал, что, когда он в таком состоянии, лучше не становиться ему поперек дороги.

Наконец Джек отпустил Тео, и тот попятился к двери.

— Стой на месте! — с нескрываемым презрением бросил Джек. — Если ты сейчас смоешься, я тебя все равно найду, и тогда тебе точно не поздоровится. Тебе что, нравятся собачьи бои?

— О Господи. Нет, конечно. Но мне… — Он замолчал и уставился в пол, а потом продолжил, медленно подбирая слова: — Я задолжал деньги… карточный долг… одному малому, который занимается собачьими боями. Он стал на меня давить. И я подумал, что отдам ему пса. Доберманы ведь дорогие собаки. Конечно, я все равно не покрыл бы весь долг. Но тогда этот парень дал бы мне отсрочку.

— А не проще ли было попросить денег у отца? — спросил Джек с каменным лицом.

Тео пожал плечами:

— Ты же знаешь моего старика. Он бы мне ни гроша не дал на такое дело. Слушай, — продолжил он примирительным тоном. — Может, договоримся? Я сюда приходил вовсе не для того, чтобы сделать что-то плохое Марте. Я просто кормил пса. Хотел с ним подружиться.

— Чтобы потом его предать, — с горечью проговорила Марта.

Тео с недоумением взглянул на нее.

— Как можно предать животное?! И потом, доберманам нравится драться. Это для них естественно. Ладно. — Тео покосился на Джека. — Давайте все решим полюбовно. Мне все равно нельзя предъявить никаких обвинений, кроме нарушения границ частных владений, Я оставляю собаку в покое, и мы обо всем забываем.

Марта хотела было возразить, но Джек ее опередил:

— Сейчас уходи, а завтра я с тобой разберусь.

— Отправишь меня обратно в Мельбурн с поджатым хвостом? — Теперь в голосе Тео слышалась нарочитая бравада.

— Я еще подумаю, как с тобой поступить, — сказал Джек. — И если хочешь что-то решить с этим твоим долгом, тебе лучше быть дома завтра с утра.

Тео с готовностью закивал головой, Джек подошел к кузену и едва ли не за шкирку вывел из комнаты.

— Как ты мог отпустить его просто так?! — с возмущением накинулась на Джека Марта, когда тот вернулся.

— Я еще не решил, что мне с ним делать.

— Насколько я понимаю, ты заплатишь его долги, чтобы уберечь от позора его семью, — досадливо поморщилась девушка. — Когда же Тео снова окажется в подобной ситуации, — а он обязательно в ней окажется, и ты это знаешь, — то попробует украсть какую-нибудь другую собаку.

Джек подошел к ней, взял ее руки в свои и прижал их к груди.

— Похоже, на этот раз дела у него действительно плохи. И потом, для полиции он ценней как наводка.

— Наводка? — не поняла Марта.

— Он может вывести их на человека, который устраивает собачьи бои. Каким бы он ни был, Тео все-таки мой двоюродный брат. И если он согласится помочь полиции, я оставлю его в покое.

— А если не согласится?

Лицо Джека мгновенно посуровело:

— Тогда пусть пеняет на себя.

— Ты ведь его не убьешь? — Марта попыталась улыбнуться.

Джек осторожно притянул ее к себе и обнял.

— Ты вся дрожишь. Замерзла? Хочешь, я сделаю тебе чаю?

Марта покачала головой:

— Это просто от нервов. Я услышала, как вы деретесь… и испугалась… А потом я так на него разозлилась, что готова была прибить.

Он приподнял ее лицо за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Понимаю… — Голос Джека дрогнул, и извечный холодный блеск в его в глазах сменился живой теплотой.

А потом он склонился к ней и поцеловал. Он целовал ее с таким упоением, как будто на протяжении долгих лет мечтал об этом мгновении. Как будто истомился в тягостном ожидании и теперь наконец-то дорвался до вожделенных губ.

В первое мгновение Марта задохнулась, а потом ее губы раскрылись навстречу его губам. Она ответила на его поцелуй столь же отчаянно и неистово. Вложила в него всю ту страсть, которую мучительно сдерживала целую неделю, пока они были вместе. И не стала противиться, когда Джек подхватил ее на руки и понес в спальню. Не прерывая поцелуя, он уложил ее на постель.

А когда он оторвался от ее губ и хотел отстраниться, она схватила его за плечи и притянула к себе.

— Марта, — взмолился Джек. — Думаешь, мне легко себя сдерживать?

— А зачем себя сдерживать? — Марта с мольбой смотрела ему в глаза. — Вот она я. Здесь. С тобой.

Он взял ее руку и поцеловал в ладонь.

— Я не хочу, чтобы ты утром жалела об этом.

Жалела?! Разве ей будет о чем жалеть? Лишь о том, что он сейчас остановится… и уйдет.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

— Сейчас ты напугана…

— Джек, я совсем не напугана. — В комнате было темно, но и в полумраке Марта различала лицо Джека. Лицо человека, которого она любила. — Пусть я тебя младше. Но я знаю, что делаю.

— Надеюсь, что знаешь. И он поцеловал ее снова.

А то, что было потом, было не просто страстью. Марта иногда представляла себе, каким будет ее первый раз с мужчиной. Она представляла себе предельное выражение любви — нежное, бережное и упоительное, как человек, которого она полюбит и которому захочет отдаться, поймет ее наивное смущение и постарается быть с ней ласковым и осторожным.

Но в Джеке не было и намека на бережную нежность. Он набросился на нее. Словно зверь. Голодный хищник, рвущий на части беспомощную жертву. Только Марта была отнюдь не беспомощной жертвой. Она отвечала ему с равной страстью, с таким же неистовым жаром. После, вспоминая об этом, Марта даже немного стыдилась того, что делала и говорила. Но в то же время она понимала, что у них с Джеком всегда будет так, пока они вместе. Двое одержимых бешеным, жадным и неудержимым стремлением насытиться друг другом сполна.

Джек буквально сорвал с нее ночную рубашку, и Марта сама ему помогла. Он тоже разделся, и опять она помогла ему. Она прильнула к нему всем телом. Ей так хотелось почувствовать его обнаженную кожу. Почувствовать его всего… А он стиснул ее в железных объятиях и впился губами во впадинку между ее ключиц. Так они замерли на мгновение, а потом Джек приподнял голову и обвел Марту жадным взглядом.

— Марта. Прекрасная, нежная, страстная Марта. С того дня, когда впервые увидел тебя, я мечтал об этом мгновении. О том, что когда-нибудь ты будешь лежать передо мной обнаженной. Что когда-нибудь ты станешь моей.

Его слова, его голос были исполнены той же неистовой страсти, что сквозила в нетерпеливых ласках, в настойчивых и требовательных поцелуях.

— Я… не знала. — Голос Марты дрогнул.

— Странно. А мне казалось, что это сразу заметно.

Он принялся покрывать поцелуями точеную шею, а потом слегка приподнял ее, так чтобы ему было удобнее целовать грудь. Прикосновения его жарких губ отдавались сладостной дрожью в каждой клеточке ее разгоряченного тела. Марта еще никогда не испытывала такого горячечного возбуждения и такого предельного блаженства. Но оказалось, что это еще не предел. Вот Джек обхватил губами ее сосок… провел по нему языком, а потом резко втянул в рот.

С ее уст сорвался сдавленный стон. Все тело как будто горело в огне. Наслаждение было таким, что граничило с болью. Марта прильнула к Джеку в надежде прекратить эту сладостную пытку. В надежде унять пламя, что сжигало ее изнутри.

Она и представить себе не могла, что занятие любовью может быть настолько безудержным и диким. Это было как песнь торжествующей плоти. Как вихрь безумства, сметающий все на своем пути.

Джек чуть отстранился и уложил Марту на подушки. Она смотрела на его лицо как завороженная. Да она и была завороженная — властным прикосновением его губ и рук, огнем его глаз, жаром его разгоряченного тела. Он провел ладонью ей по животу, а потом его рука скользнула туда ~ к ее потаенному естеству, истекавшему соком желания.

Марта невольно вздрогнула и на мгновение напряглась.

— Все хорошо, — прошептал Джек ей на ухо. — Не бойся. Дай мне показать тебе, как это бывает…

И он показал ей, как это бывает. Он ласкал ее, ласкал и ласкал. Только это были отнюдь не трепетные, нежные ласки. Каждым своим прикосновением он возбуждал ее еще больше, распалял до предела и выше всех мыслимых пределов, готовя к окончательному пробуждению для мира страстей.

И она, как послушная и восторженная ученица, шла за ним туда, куда он ее вел. Она была абсолютно беспомощна перед его мужской силой — властной и торжествующей. Но ей нравилась эта беспомощность. Очень нравилась!

Он целовал ее в губы, и от его поцелуев у нее кружилась голова. Она видела его глаза — голодные, жгучие. Он пристально наблюдал за ней. Наблюдал, как она вся извивается под его ласками, как возбуждается все больше и больше, и его взгляд горел торжеством. Джек снова принялся целовать ей грудь. На этот раз его поцелуи были уже не такие рьяные. Он как будто дразнил ее. И Марта вся изнемогала от этих дразнящих прикосновений. Ей хотелось большего. Гораздо большего!

Но Джек не торопился. Теперь он водил языком по ее животу, опускаясь все ниже и ниже… Это было так восхитительно! И в то же время немного стыдно. Джек как будто почувствовал ее смущение. Он снова стал ласкать ее грудь и ласкал до тех пор, пока Марта окончательно не забылась в сладостном исступлении.

Прошептав его имя, она в нетерпении притянула его к себе.

— Подожди, — резко проговорил Джек и отодвинулся.

— Что?.. — начала было Марта, но замолчала, когда увидела, что он делает. Ее возбуждение чуть поостыло, но Джек уже вернулся к ней и вновь стал целовать ее и ласкать. А когда Марта снова была готова, он лег на нее, и на мгновение она замерла в безотчетном страхе перед неизвестным. Смутно, словно это были чьи-то чужие мысли, она осознавала, что если сейчас пойдет до конца, то возврата уже не будет. Она никогда больше не будет такой, как раньше.

А потом он вошел в нее. На миг ее тело пронзила боль, которая тут же растворилась в огне неистовой страсти, которую разбудил в ней этот мужчина. Мужчина, с которым она сейчас соединилась в предельной близости. Мужчина, которого она любит… Постепенно Марта уловила ритм его движений. Но интуитивно она понимала, что это еще не все. Джек, похоже, старался сдерживать себя. Она догадалась, что он делает это для того, чтобы ей не было больно. Но Марте все равно стало обидно, что он может контролировать себя, тогда как она сама была уже не властна над собой.

Она выгнула спину, подавшись ему навстречу и как бы приглашая войти в нее еще глубже. Джек на мгновение замер и даже как будто захотел отстраниться.

— Нет, — выдохнула Марта и прижала его к себе.

Она уткнулась губами ему в плечо, а потом неожиданно для себя самой укусила его. И это как будто послужило ему сигналом. Марте показалось, что ее накрыла обжигающая волна и унесла за собой в новый, неведомый ей доселе мир, где не было ничего, кроме прерывистого дыхания, запаха распаленных тел, влажной горячей кожи, ненасытной страсти, властной силы, которая подчиняла себе ее тело, и ее радостного подчинения этой силе.

Наплыв ощущений был настолько силен, что на какое-то время Марта вообще перестала осознавать, что с ней происходит. Но постепенно она подладилась под извечный ритм любовного действа, и теперь их тела двигались, как одно, с каждым новым движением подступая все ближе и ближе к запредельным высотам оргазма.

В мире не было уже ничего. Только он и она.

Жадная чувственность Джека и неистовая готовность Марты принять все, что он может ей дать. А потом все как будто полыхнуло ослепительным сиянием, которое омыло Марту токами божественного блаженства. Она открыла глаза и увидела, что Джек запрокинул голову. На шее у него вздулись вены, и все тело его содрогнулось в экстазе.

 

9

Изможденная, обессиленная Марта лежала как будто на жарком тропическом пляже неистового вожделения, которое исчерпало себя сполна. Лежала, убаюканная тихими волнами приятной усталости. Джек перевернулся на спину и притянул Марту к себе, так что теперь ее голова покоилась у него на груди. Он гладил ее по волосам. Так продолжалось целую вечность. А потом он приподнял ее лицо, желая видеть глаза Марты.

— Все хорошо? — спросил он.

Марта неуверенно улыбнулась:

— Да.

— Ты кричала.

И только теперь Марта вспомнила, как извивалась под ним, заходясь диким криком страсти. Ей вдруг стало стыдно.

— Прости. Мне совсем не было больно, просто… я не знаю, что со мной творилось.

Джек вдруг посерьезнел:

— Я должен был остановиться, но не мог.

— Если бы ты остановился, я бы тебя убила. — Марта уткнулась лицом ему в грудь.

Его тело задрожало под ее щекой, и Марта с удивлением поняла, что он смеется.

— Ты — моя бесконечная радость.

Марта вдруг поняла, что он впервые обращается к ней, как к равной, а не как к маленькой девочке, которую нужно беречь, лелеять и холить.

— Потому что мне нравится заниматься с тобой любовью?

— Потому что ты выглядишь как Белоснежка, а ведешь себя как современная женщина.

— Мы уже говорили об этом, — пробормотала Марта. — Белоснежка была смелая девушка. Ей удалось выстоять, когда все было против нее. Она много и тяжело трудилась, не поддаваясь отчаянию, и в результате получила награду. Очень современная женщина.

— А твоя награда — это я? — осторожно спросил Джек.

Марта рассмеялась:

— А тебе не хочется быть моей наградой?

— Мне хочется то, — очень серьезно проговорил Джек, — о чем я, наверное, не должен даже задумываться.

— Почему? Потому что ты меня старше?

В ответ Джек приподнял ее грудь ладонью и поцеловал сосок. Марту как будто ударило током. В глубине ее естества вновь разгорелось желание — пока еще слабая искорка, но готовая в любую секунду перерасти в неудержимый пожар. Как завороженная Марта смотрела на его руку у себя на груди. Бронза и белизна. Властная сила и податливая, трепетная мягкость.

Марта провела ладонью по его груди, запустила пальцы в черные жесткие волосы… а потом, повинуясь дикому порыву, склонилась к его животу и поцеловала прямо в пупок. Его кожа была соленой на вкус.

— Нет, — хрипло выдохнул Джек и притянул ее вверх, так чтобы она лежала у него на груди.

— Почему?

Янтарные глаза сверкнули опасным огнем.

— Если ты будешь меня возбуждать, я возьму тебя снова. А ты еще к этому не готова.

Марта вдруг поняла, что он прав. Внутри у нее все болело. Не сильно, но все же болело.

— Да, — прошептала она. Он обнял ее и прижал к себе. — Все хорошо. Это нормально.

— А я и не думала, что женщина может кончить с первого раза. Ты — потрясающий любовник, — проговорила Марта, сама поразившись своей откровенности. Никогда раньше она не говорила с мужчиной о таких вещах.

— А может, это потому, что ты мне доверяешь?

— Конечно, я тебе доверяю. Иначе я просто не стала бы заниматься с тобой любовью.

Он улыбнулся:

— И поэтому ты была такой открытой и страстной?

Марта заглянула в глаза, что горели свирепым холодным огнем. Она жадно вглядывалась в его черты — черты сурового воина-завоевателя. Да, решила она. Наверное, это и есть любовь — безграничное доверие к человеку.

Вот только любовь ли это… или просто сладостная истома после хорошего секса?

Она поцеловала его в уголок рта.

— И еще потому, что я хотела… хочу тебя.

Джек заметно расслабился. Впечатление было такое, что он только что принял важное решение, и теперь его больше ничто не угнетало.

— Все еще хочешь? — Он смотрел на нее пристально, не отрываясь. Его взгляд был исполнен почти гипнотической силы.

— Да, — хрипло проговорила Марта. — Мне мало, черт побери! Я опять хочу тебя. И что ты намерен по этому поводу делать?

— Ну, с этим я как-нибудь справлюсь. — И Джек впился губами в ее податливый рот.

Спустя час Марта лежала одна в своей постели. Джек ушел спать на вторую кровать. На этот раз он был с ней нежен и ласков. На этот раз он действовал осторожно. Чтобы не причинить ей боль. Чтобы невольно ее не обидеть. Он использовал все свое мастерство и опыт искушенного любовника. Он несколько раз довел ее до вершин наслаждения. Однако на этот раз не взял ее. И не позволил ей ласкать его слишком интимно.

Но почему? Ведь он действительно старался сделать так, чтобы ей было хорошо. Невообразимо хорошо, Он полностью сосредоточился на ее желаниях. Показал ей такие вещи, о существовании которых она даже не подозревала. То, что он делал с ней, переполняло ее благоговейным восторгом и пронзительным блаженством. Однако все то время, пока он ее ублажал, Марту не покидало тревожное чувство, что за его умелыми, восхитительными ласками скрывается странная отстраненность. Джек хотел ее. Это было очевидно. И все-таки сумел справиться со своим вожделением.

Он как будто открыл ей ворота в неведомый рай. Подвел ее к самому порогу божественного наслаждения… и оставил там одну. Оставил ее изнывать и томиться по чему-то такому, что он, может быть, просто не в состоянии был ей дать.

Свою любовь!

Марта прислушалась к спокойному, размеренному дыханию Джека. Ей хотелось спать в одной с ним постели. Но он ясно дал понять, что не разделяет это ее желание. Да, в первый раз, когда они так отчаянно набросились друг на друга, снедаемые ненасытной страстью, он утратил контроль над собой. Но затем очень быстро взял себя в руки. И это красноречивее всяких слов говорило о том, какими ему видятся их отношения: просто любовники, которым хорошо вместе в постели, но в остальном каждый сам по себе.

Никогда в жизни Марта не чувствовала себя такой безнадежно одинокой.

Она еще долго лежала без сна, размышляя. Но потом незаметно заснула.

Проснулась она поздно. И ее вовсе не удивило, что Джек уже ушел. Его постель была аккуратно застелена.

Ну что ж. Жизнь продолжается. Марте совсем не хотелось вставать. После вчерашней ночи ей хотелось понежиться в кровати, еще раз подумать о том, что произошло… Но надо было покормить собак и вывести их на прогулку. Марта с вздохом встала, оделась и вышла в кухню.

На холодильнике лежала записка:

«Мне надо съездить домой. Вернусь в 10.00. Собак я покормил. И сводил погулять».

Вот так. Без обращения, без «до свидания». Даже без подписи. Сомнения, что терзали Марту полночи, обернулись паническим страхом. Что случилось? Она знала, что есть мужчины, которых привлекает исключительно охота. Добившись своего, они сразу теряют всяческий интерес к понравившейся женщине. Но ей не хотелось верить, что Джек из таких. В это просто невозможно было поверить.

А еще есть мужчины, для которых самое изощренное удовольствие — соблазнить девственницу. Но Джек тоже не такой.

Не такой!

Или, может, он подумал, что Марта не понимает, как строятся отношения между любовниками, ничем не обязанными друг другу? Может, он испугался, что теперь она будет ждать, чтобы он на ней женился?

Марта с горечью усмехнулась. Она знала, на что идет. И Джек ни словом не обмолвился о любви. Она ничего от него не ждала… Но он-то об этом не знал.

Что же случилось? Марта села за стол и попыталась спокойно вспомнить все, что она ему говорила до того, как он ушел спать на другую кровать.

Она сказала, что доверяет ему. И что он изумительный любовник. Что, если такому опытному и искушенному в любви человеку она показалась просто наивной неумехой?

Марта чувствовала себя преданной и униженной. Ей хотелось расплакаться от тупого бессилия. Глаза уже защипало от слез, но она все же сдержалась. Плачь, не плачь — слезами боль не унять. А красные глаза, распухший нос и головная боль ей сейчас ни к чему. Марта решительно встала. Пора заняться делами. К тому же миссис Чэмберс обещала сегодня позвонить и сказать, каковы ее планы относительно дома и переезда.

Как будто в ответ на ее мысли, зазвонил телефон. Но это была не миссис Чэмберс. Это был Джек.

— Можешь приехать ко мне прямо сейчас? — спросил он, даже не поздоровавшись.

— Да, конечно, — озадаченно проговорила Марта. — Через полчаса буду.

— Хорошо.

Его голос звучал сердито и резко. Марта не сомневалась, что он хочет с ней поговорить насчет Тео.

Она быстро приняла душ и оделась: джинсы, белая рубашка и мягкий розовый свитер, который очень шел к ее бледной коже. Волосы зачесала назад, чтобы выглядеть хоть немного старше. Но это не помогло. Ее хорошенькое кукольное личико никак не вязалось со строгой прической. Да и прическа была не особенно-строгой. Непослушные локоны тут же выбились из-под заколки и рассыпались в художественном беспорядке.

— Черт! — Марта с раздражением сняла заколку.

Вчера ночью… Нет, не надо об этом думать. Это было вчера. А сегодня уже новый день. Вчера все ее существо было исполнено жгучей страсти и восхитительного блаженства, а сегодня осталась лишь пустота в груди.

Когда Марта села в машину, она заметила, что у нее дрожат руки. Да что же со мной такое? — подумала она. Неужели, каждая женщина чувствует себя настолько опустошенной и лишенной надежд после того, как в первый раз познает мужчину?! Это все нервы, твердо сказала она себе. Просто я слишком возбуждена. Надо успокоиться…

Марта подъехала к дому Джека, оставила машину на подъездной площадке и поднялась на крыльцо.

Дверь ей открыла экономка.

— Здравствуйте. — Женщина приветливо улыбнулась. — День сегодня чудесный, правда? Проходите, пожалуйста. Они все в гостиной.

В гостиной действительно были все. Джек с угрюмым видом стоял у окна. Его лицо было спокойным, но за этим спокойствием скрывалось предельное напряжение. Миссис Рассел, сидевшая в кресле, поднялась навстречу Марте. В ее взгляде читалась неприкрытая тревога и какое-то странное удовлетворение. А в кресле рядом сидела еще одна женщина…

Марта застыла в дверях.

— Ну, здравствуй, Марта, — сказала Силвия Прайс. — Мне всегда было интересно, какой ты станешь, когда повзрослеешь. Удивительно даже, но ты совсем не изменилась.

Марте хватило одного быстрого взгляда на миссис Рассел, чтобы понять: если та и не вызвала Силвию специально, то, во всяком случае, знала о ее скором приезде. А это значит, что мать Джека была в курсе того, что произошло семь лет назад.

Неимоверным усилием воли Марта взяла себя в руки.

— Здравствуй, Силвия.

— Твой отец умер, да? — спросила она.

— Да.

Силвия на секунду закрыла глаза. Стараясь не смотреть на Джека, Марта сделала глубокий вдох и выпалила на одном дыхании:

— Я знаю, что теперь уже поздно что-либо исправлять, но я все равно хочу извиниться за то, как себя повела тогда.

— Да. Ты права, маленькая стерва, — с леденящим душу спокойствием проговорила Силвия. — Теперь уже поздно что-либо исправлять. И скольких еще женщин ты успела отвадить, прежде чем он умер?

— Все, хватит! — резко проговорил Джек.

Марте вдруг стало плохо. По-настоящему плохо. Она, конечно, не ожидала, что Силвия примет ее с распростертыми объятиями. Но ей и в голову не приходило, что за все эти годы у этой женщины могли сохраниться какие-то чувства к ее отцу. К человеку, которого она любила когда-то и которого потеряла.

— Больше никого, — проговорила Марта и добавила после секундного колебания, потому что понимала, как будет больно Силвии услышать эти слова: — Он любил только тебя.

— Я знаю, что он любил меня. Он собирался на мне жениться. Он обещал… Знаешь, сколько я этого ждала? Три года! Он не мог бросить свою жену, твою мать. И я это понимала. Поэтому ждала и довольствовалась теми крохами, которые мне перепадали. А потом, когда она умерла и ты подстроила так, чтобы мы не могли быть вместе… когда стало очевидно, что все эти жертвы были напрасны…

Силвия умолкла и закусила губу.

Марта видела, с каким потрясением миссис Рассел смотрит на свою приемную дочь. Видела, как Джек замер, словно хищник в засаде, готовый к броску. Она поняла: они не знали, что Силвия и отец Марты стали любовниками еще до того, как умерла ее мама. Это придало ей уверенности.

— Я признаю, что сознательно сделала все, чтобы вас разлучить. Но тебе самой никогда не приходило в голову, что спать с отцом девочки, когда ее мама умирает, — это не самый хороший способ заслужить если не любовь, то хотя бы уважение этой девочки?

Силвия резко вскинула голову. На ее щеках заиграл лихорадочный румянец.

— Она ничего не знала!

— Она все знала. — Марта сама поражалась своему спокойствию. Она боялась, что у нее дрогнет голос. Или что она сорвется на крик. Но ничего этого не произошло. Только в горле вдруг пересохло, так что ей приходилось выдавливать из себя каждое слово: — У меня были причины тебя ненавидеть. Но я согласна, что не должна была притворяться и обманывать папу. И мне действительно очень жаль, что я причинила такую боль вам обоим. Тебе и ему.

— А что мне в том, жаль тебе или нет? Его уже нет. Если бы не ты, я бы вышла за него замуж. И мы были бы вместе весь срок, который ему был отпущен! Ты обокрала меня. И его. Ты лишила нас нескольких лет счастья. Я никогда тебе этого не прощу. И уверена, что и он тебе этого не простил.

— Силвия, пожалуйста, прекрати, — сказал Джек.

— Ты что, на ее стороне? — Силвия с ужасом взглянула на брата. — Она все это время знала, что я твоя сестра. Разве ты не понимаешь, Джек? История повторяется. Она хочет нас разлучить… как когда-то разлучила меня с Эндрю. Потому что, если ты на ней женишься, ты меня потеряешь! Ноги моей больше не будет в «Гарнидже»!

— Она была еще ребенком, — тихо проговорил Джек, не глядя на Марту.

— Ей было шестнадцать! И она очень умно и хладнокровно расстроила нашу помолвку. Она понимала, что Эндрю не проймешь ни скандалами, ни слезами. Со мной она всегда была очень милой. Но она притворилась, что у нее булимия. — Силвия невесело рассмеялась. — Очень хитрый был ход. Когда Эндрю привел ее к врачу, тот, конечно, сказал ему, что у девочки нервный стресс из-за смерти матери, что ее надо беречь, и что нам сейчас не стоит жениться. Лучше еще немного подождать. Пока несчастная крошка не придет в себя. И я согласна была ждать. Но он сказал «нет». Заявил, что его долг — заботиться о дочери. Что раньше он ей уделял недостаточно внимания и поэтому чувствует себя виноватым. Эндрю сказал, что нам надо на время расстаться. Он обещал связаться со мной, когда Марта выздоровеет. Когда повзрослеет и сможет понять его. Но он меня не нашел. Или не захотел найти.

— Он умер через год после того, как вы расстались, — без всякого выражения произнесла Марта.

— А почему ты мне не сообщила об этом? — Силвия повернулась к Джеку, и теперь в ее голосе явственно слышались торжествующие нотки: — Вот видишь, она прекрасно осознавала, что делает. Она все рассчитала, лживая, хитрая…

— Он умер прямо на улице от сердечного приступа, — вставила Марта. — Я не знала, что он обещал связаться с тобой.

Но, похоже, Силвия ее не слушала. Она резко вскочила с кресла, шагнула к Джеку и вдруг, разрыдавшись, упала ему на грудь. Он крепко обнял ее и прижал к себе. Поверх ее плеча, содрогающегося от рыданий, он взглянул на Марту. Его лицо было лицом каменного изваяния. Взгляд оставался холодным и абсолютно непроницаемым.

— Ты знала, что Силвия — моя сестра? — спросил он.

В ледяных глубинах его глаз Марта прочла окончательный приговор и обреченно кивнула.

— Тебе лучше уйти.

Внутри у Марты все оборвалось. Вот и все. Волшебная сказка кончилась. У нее было такое чувство, словно из ее жизни разом ушла вся радость. Словно что-то редкостное и бесценное было потеряно навсегда — потеряно еще до того, как Марта успела осознать, что именно это было. В душе поселились отчаяние и безмерная пустота.

Марта вышла из комнаты. Никто не произнес больше ни слова. Только тихие всхлипы Силвии сопровождали ее уход. Да, за всякое горе, причиненное кому-либо, рано или поздно приходится расплачиваться. Есть поступки, которым просто нет прошения. Когда-то она совершила такой поступок. Из-за нее Силвия потеряла мужчину, которого любила. И вот возмездие свершилось. Марта сама потеряла мужчину, которого любит. Судьба распорядилась по справедливости…

Нет. Это несправедливо! Неужели Силвия не понимает, что Марта тогда была вне себя от горя?! Ведь именно из-за Силвии мама Марты, смертельно больной человек, еще больше мучилась и страдала последние годы своей жизни. Неужели это так трудно понять?!

Вот Джек все понял. Но когда вопрос встал «или — или», он поддержал сестру.

Марта не помнила, как доехала до дома. Но когда подъезжала к воротам, она точно знала одно: уже сегодня ее здесь не будет. Вот только дождется звонка миссис Чэмберс. Квартира в Брисбене освободится лишь через три дня. Но это время она может пожить у Энн и Фрэнка.

Миссис Чэмберс вовсе не возражала против того, чтобы Марта уехала прямо сегодня. Она разрешила ей взять машину и оставить ее у себя, пока не решит, что с ней делать. Она также сказала, чтобы Марта ни о чем больше не беспокоилась, — обо всем позаботится адвокат.

— Скажите Джеку Расселу, что продаете дом, — проговорила Марта, сама поражаясь тому, что сумела так спокойно произнести его имя. — Он говорил, что хотел бы купить его.

— Правда? — обрадовалась миссис Чэмберс. — Это было бы замечательно.

Марта на мгновение заколебалась.

— Миссис Чэмберс, вы уже решили, что делать с Красавчиком? Честно говоря, я бы хотела оставить его у себя. Мы с ним так подружились…

— О, Марта, это было бы чудесно! Мой зять не любит собак, и я просто не знала, что делать. Но вы хорошо подумали? Он все-таки большой, и прокормить его будет недешево.

— Да, я все понимаю, — улыбнулась Марта. — Но мы с ним действительно очень сдружились.

— Марта, вы даже не представляете, как мне помогли. Теперь я буду спокойна. А то я очень переживала.

Ну вот, подумала Марта. Хоть кому-то будет хорошо.

Через три часа она вышла из дома и заперла дверь. Устроив собак на заднем сиденье «вольво», она выехала на дорогу и, стараясь не смотреть на знакомую аллею магнолий, поехала в Лисмор. Там она оставила ключи от дома в агентстве недвижимости. Все. Больше ничто не держало ее в этих краях. Хорошо, что она не дала Джеку свой адрес в Брисбене. Впрочем, даже будь у него адрес, теперь он вряд ли стал бы ее разыскивать.

Еще раньше она позвонила Энн, поймав подругу буквально в последнюю минуту. Молодые супруги собирались на пару дней уехать, но Энн сказала, что оставит ключи у соседей, так что Марта может расположиться у них и в их отсутствие.

Она добралась до места лишь ближе к вечеру. Собаки неплохо перенесли дорогу, а вот Марта ужасно устала. И вовсе не потому, что полдня провела за рулем. Просто неизбывная тоска и горечь утраты вытянули из нее все силы.

Она непрестанно думала о его неистовой, дикой страсти. О том огне, который он в ней зажег… И о том, как он принял сторону сестры, а ей сказал «уходи». Да, он не говорил ей о любви. О совместном будущем. Они бросились в объятия друг другу, движимые яростным, неконтролируемым порывам. Они утолили свой голод, насладились друг другом.

Но этого недостаточно для того, чтобы построить счастливую жизнь. Марта еще не знала, что будет с ней дальше. Но в одном поклялась себе твердо: она никогда не повторит судьбу Силвии. Не испортит себе жизнь тоской по мужчине, с которым ей не суждено быть вместе.

— Ну вот мы и дома, — сказала Марта Красавчику и Бинго, останавливая машину на стоянке перед своим новым домом в Брисбене.

Грузовик с мебелью и вещами еще не приехал. Хотя должен был появиться с минуты на минуту. Марта очень надеялась, что люди, которые жили здесь до нее, оставили после себя порядок.

Она вышла из машины и выпустила собак. Доберман осмотрелся, потянул носом воздух и вдруг с лаем бросился к машине, припаркованной чуть впереди.

— Красавчик! Ко мне!

Пес подчинился команде с видимой неохотой.

— Молодец, хороший мальчик. — Марта почесала его за ухом.

Красавчик прижался к ее ноге, а потом вдруг зарычал, рванулся вперед и встал перед Мартой, как будто готовясь ее защитить от кого-то.

Она подняла глаза… и застыла как громом пораженная. За последние несколько дней с ней случалось подобное не единожды. Каждый раз, когда она видела мужчину, пусть даже отдаленно похожего на Джека, все обрывалось у нее внутри, а сердце сжималось от боли.

Только на этот раз это был не похожий на Джека мужчина. Это был сам Джек.

— Что ты здесь делаешь? — Марта очень старалась, чтобы ее голос не дрогнул.

— Решил посмотреть, как ты устроилась. Они смотрели друг на друга, словно два заклятых врага.

— Замечательно, — процедила Марта сквозь зубы, и ей показалось, что он с облегчением вздохнул. Как будто своим ответом она сняла с его плеч тяжелый груз, который не то чтобы его угнетал, но слегка раздражал. — Теперь ты можешь со спокойной душой возвращаться домой, — язвительно добавила Марта.

— Нам надо поговорить.

— Нет!

— Марта, мне нужно поговорить с тобой.

Если бы он сказал: «Я хочу с тобой поговорить», Марта развернулась бы и ушла. Но в его голосе было нечто такое, что заставило ее заколебаться. Нечто, похожее на мольбу. К тому же она уже знала Джека достаточно, чтобы понять: так просто он не отступится.

— Ну, хорошо. Что ты хотел мне сказать?

— Не здесь. — Он смотрел ей прямо в глаза. — Давай войдем в дом.

— Там нет мебели.

— Ничего.

Марта молча развернулась и поднялась на крыльцо, чтобы отпереть дверь.

Она сосредоточенно смотрела прямо перед собой, но все равно чувствовала, что Джек стоит у нее за спиной. Ее сердце сжалось от пронзительной щемящей боли. Что она делает? Зачем все это?

Впрочем, как бы там ни было, ей все равно придется выслушать Джека. Он скажет, что собирался сказать, и уйдет. И она проводит его достойно. На это ей хватит самообладания. Должно хватить.

Но как он ее разыскал? Миссис Чэмберс не знала ее нового адреса. А Джек не знал никого из ее друзей.

Марта открыла дверь и вошла. В доме было жарко и душно. Первым делом она открыла окно в большой комнате и только потом повернулась к Джеку:

— Хочешь чего-нибудь выпить? Чаю, кофе? У меня с собой термос в машине.

— Мне лучше холодной воды.

Марта сходила к машине и принесла сумку-холодильник. Затем молча открыла бутылку, налила воду в стакан и протянула Джеку, стараясь не прикоснуться к его руке.

Между ними повисла неловкая тишина. Чтобы снять напряжение. Марта налила воды и себе и залпом выпила.

— Так о чем ты хотел поговорить?

Джек нахмурился:

— О многих вещах. Прежде всего о Тео.

Марта безотчетно шагнула к Красавчику. От Джека не укрылось ее беспокойство.

— За него не волнуйся. С псом ничего не случится. Тео взял денег взаймы и расплатился с долгами.

— Это ты ему помог?

Джек усмехнулся:

— Нет. Он взял заем в банке. Продал машину и яхту.

Он опять замолчал. Марта налила себе еще воды и подошла к окну, делая вид, что выглядывает грузовик с вещами.

— Силвия пришла в себя, — как бы между прочим заметил Джек.

Марта тяжело сглотнула.

— Мне очень жаль, что все так получилось. Я должна была сразу тебе рассказать, что она… что я…

— Да, ты должна была мне рассказать. Но я понимаю, почему ты этого не сделала. Наверное, по той же самой причине, по которой я не сказал тебе, что у меня есть невеста. Потому что, если бы мы все знали с самого начала, нам пришлось бы принимать решения, к которым мы еще не были готовы.

Джек подошел к окну и встал рядом с Мартой. Они долго молчали, и наконец Марта не выдержала:

— Еще до того, как папа умер, я начала понимать, как отвратительно обошлась с ними. Он так никогда и не узнал, что я лишь притворялась больной. А я никак не могла собраться с духом, рассказать ему правду… Не знаю, простил бы он меня или нет. — Марта на мгновение умолкла, не зная, стоит ли ей продолжать. Но потом все же добавила: — Я не нашла ее адреса в телефонной книге. В противном случае обязательно написала бы, что папа умер. Поверь мне.

Почему-то Марте было очень важно, чтобы Джек ей поверил, чтобы он понял.

— Я тебе верю, — сказал он и добавил безо всякого перехода: — Это мама вызвала Силвию.

Марта резко повернулась к нему… и невольно загляделась на его жесткий суровый профиль. Мне никогда не разлюбить его, подумала она с усталой обреченностью. Никогда!

— Мама считает меня своей собственностью. Когда они с отцом развелись, она полностью переключилась на меня. Отец был жестким, можно даже сказать, бесчувственным человеком. Маме, как я теперь понимаю, не хватало любви. И все. свои нерастраченные чувства она посвятила Силвии и мне. Она буквально на нас зациклилась. А когда у меня появилась ты, просто заревновала.

— Но ведь она была очень довольна, что ты собирался жениться на Флоренс.

— Флоренс — дочь ее старых друзей. — Голос Джека звучал на удивление спокойно, как будто они сейчас обсуждали какой-нибудь деловой вопрос. — Она считала Фло подходящей партией во всех отношениях. Но знала, что я не любил ее. Хотя она мне всегда очень нравилась. И Флоренс меня не любила. Но мы симпатизировали друг другу. У нас было много общих интересов. Вот мы и решили, что из нас может получиться неплохая семья.

— Брак по расчету? — не без сарказма проговорила Марта.

— Именно.

— Весьма деловой подход.

— В то время это казалось вполне приемлемым и разумным. — Лицо Джека вдруг посуровело. — И это был бы надежный и крепкий брак. К семейной жизни я отношусь очень ответственно. Как, наверное, любой ребенок, у которого развелись родители. — Теперь в его голосе слышалась едкая ирония.

— То есть твоя мама хотела, чтобы ты женился на женщине, которую не любишь, потому что находила такой вариант наиболее предпочтительным? — Марте с трудом удалось скрыть удивление.

— Мама считает, что любовь — опасное чувство. Она любила отца без памяти, но ни к чему хорошему это не привело. Брак принес ей одни страдания. А любовь обернулась кошмаром.

Теперь Марта поняла, почему Джек всегда был таким сдержанным и холодным. Он не доверял сильным чувствам. И боялся их. Жизнь родителей послужила ему хорошим предостережением. Вот почему его теперешние откровения были ценны вдвойне.

— И она боялась, что с тобой тоже произойдет что-то подобное?

— Да. Мама поняла, что я без ума от тебя, как только увидела нас вместе. И испугалась, что я повторю ее ошибку. Что я готов пойти на поводу у своих страстей и связать свою жизнь с женщиной, которая совершенно мне не подходит.

— Плюс к тому не богата и не имеет никакого положения в обществе, — с горечью добавила Марта.

Джек опасно прищурился:

— Дело не в этом. Она пригласила тебя на ужин, чтобы проверить свои подозрения. И ее самые худшие опасения подтвердились. Она увидела, как я пожираю тебя глазами, и поняла, что я настроен весьма решительно. И посчитала нужным положить этому конец. Ты сама дала ей в руки оружие против себя.

— Она была со мной в кабинете, когда я увидела фотографии Силвии.

— И еще надо учесть, что у тебя не самое распространенное имя и что она знала, что ты из Тамуэрта. Да и по времени все сходилось. К тому же я сам ей сказал, что твоя мама умерла, когда тебе было шестнадцать. После того как Силвия рассталась с твоим отцом, она какое-то время жила у мамы. Так что та знала ее историю. — Секунду помолчав, Джек угрюмо добавил: — Она только не знала, что Силвия встречалась с твоим отцом, когда твоя мама была еще жива. И что болезнь твоей мамы оказалась смертельной.

— Я ни в чем ее не виню, — натянуто проговорила Марта.

— Попробуй понять. Может быть, моя мама и не стала бы ничего предпринимать. Но когда я расторг помолвку с Флоренс, она решила, что меня нужно спасать. Любой ценой. Она действительно испугалась, что я совершу роковую ошибку. Такую же, какую совершила она, выйдя замуж за моего отца.

— Ладно-ладно, я все поняла, — проговорила Марта, желая одного: чтобы тягостный разговор как можно быстрее подошел к концу.

Но Джек невозмутимо продолжил:

— И она пригласила Силвию. Теперь я знаю, что это было только во благо, хотя вначале думал иначе. Силвия тебя увидела, поговорила с тобой… И хотя вы расстались отнюдь не друзьями, она поняла, что ты не такая злобная стерва, какой представлялась ей все эти годы. Но я все равно считаю, что мама совершила непростительный поступок.

— Она поступила, как считала лучшим для тебя.

— Но я ей разъяснил: решать, что лучше для меня, могу только я.

Странно, но Марта не чувствовала никакой обиды по отношению к миссис Рассел. Ей даже было немного жалко ее. Несчастная женщина просто старалась уберечь сына от повторения собственных ошибок. Потому что не хотела, чтобы он страдал и мучился так, как страдала и мучилась она сама. А она, наверное, действительно вынесла немало, если для спасения сына решилась даже на столь подлый поступок.

— У Силвии были причины меня ненавидеть. Я действительно сделала все, чтобы они с папой расстались. Но мне бы хотелось, чтобы она попыталась понять и меня тоже. Для меня их связь была страшным предательством по отношению к маме. Уже потом я уразумела, что мама болела так долго, что любовь к ней отца постепенно превратилась в жалость. А в шестнадцать лет я видела только одно: беспринципная особа хочет занять место мамы. Хочет отнять у меня отца.

— И ты сделала так, чтобы этого не произошло, — подвел итог Джек.

Марте было очень важно, чтобы он понял ее. Она не оправдывалась перед ним. Просто хотела, чтобы он понял.

— Да, Я притворилась, что у меня булимия. Причем, я ясно дала понять, что болезнь началась тогда, когда я узнала, что у папы есть другая женщина. Силвия обо всем догадалась. Даже попыталась сказать отцу, что я обманываю его. Но папа ей не поверил.

Джек молчал. Украдкой взглянув на него, Марта увидела, что лицо у него холодное и суровое.

— Ты была потрясена смертью мамы, — сказал он наконец.

— Я знала, что делала.

— Тебе хотелось стабильности и надежности. Так, как ты тогда это понимала. И ты боролась за свое место под солнцем, — произнес Джек спокойно.

— Может быть, мне хотелось стабильности и надежности. Но больше всего мне хотелось отомстить за маму. — Марта не щадила себя, не стремилась себя выгородить. Ни перед Джеком, ни перед самой собой. — Понимаешь, мама ничего не говорила отцу. Но она знала, что у него есть другая женщина, и ужасно страдала. Если бы не Силвия, кто знает, может быть, мама прожила дольше. Но со временем я поняла, что злом зло не исправишь. Да, я разлучила любовников, но моей маме это не помогло.

— Марта. — Джек залпом допил воду и поставил стакан на подоконник. — Я все понимаю. Когда я проснулся наутро после той ночи, у меня было такое чувство, что теперь у меня есть все, о чем только можно мечтать. Что теперь я живу по-настоящему. А потом я приехал домой и нашел там Силвию на грани истерики и возмущенную маму, которая утверждала, что ты все это время знала, что Силвия — моя сестра.

Марта поморщилась:

— Да.

— Я был ошарашен. Единственное, о чем я тогда мог думать, это о том, что если бы ты действительно мне доверяла, то рассказала бы обо всем.

— Но ты же не рассказал мне о Флоренс! — с жаром воскликнула Марта.

— Да. Поначалу это была обыкновенная трусость. Но потом, когда я понял, как ты мне нужна, я не хотел говорить тебе о ней… Сначала мне нужно было расстаться с Флоренс. Поэтому я поехал к ней и все объяснил. — Джек невесело усмехнулся: — Мне казалось, что так будет честнее.

— Я думала, что то, что случилось когда-то между мной и Силвией, не имеет значения… для нас, — призналась Марта, с трудом подбирая слова. — Я знала, что скоро уеду из Лисмора. И мне даже в голову не приходило, что у нас с тобой что-то получится… А когда ты спросил, будем ли мы друзьями, я поняла, что теперь уже поздно что-либо говорить о Силвии… — Потому что даже тогда не надеялась, что наши отношения продлятся долго, мысленно закончила она фразу.

Марта украдкой взглянула на Джека. Но его лицо оставалось знакомо непроницаемым. Она глубоко вздохнула.

— Когда ты мне это сказал, я растерялась. Я не знала, что делать. Но когда поняла, что ты… — она запнулась, не зная, как именно это выразить, — хочешь, чтобы у нас что-то было… Я подумала: пусть это совсем ненадолго, но у меня будет хоть такая малость счастья. Это тоже своего рода трусость…

— Нет, — перебил ее Джек. Он не улыбался, но в его голосе не было и раздражения. — Плохо, что ты ничего мне не сказала. Потому что приезд Силвии и то, что я узнал от нее, просто выбили у меня почву из-под ног. Когда я проснулся в то утро, то понял, что во мне что-то переменилось. Я как будто стал другим человеком. И я отчаянно надеялся, что ты занялась со мной любовью, потому что действительно хотела меня. А не из-за Тео, который…

— Джек! — укоризненно проговорила Марта.

— Такое вполне могло быть. Опасность возбуждает.

— Только там не было никакой опасности.

— Потрясение, разочарование, злость — что угодно. В то утро у меня все путалось в голове. Я просто был счастлив до умопомрачения. А потом приехал домой и застал там Силвию и маму, напуганную, но все равно убежденную, что она поступила правильно. — Джек отошел от окна, резко развернулся на середине комнаты и прожег Марту обвиняющим взглядом: — А ты призналась во всем, а потом сбежала!

— Я не сбежала! Ты сам сказал, чтобы я ушла!

— Когда я сказал, что тебе лучше уйти, я имел в виду «уйти из комнаты», а не «уйти совсем». Сначала мне надо было успокоить Силвию и разобраться с мамой. И еще решить, что теперь делать. Потому что я уже понял: если я соберусь на тебе жениться, у меня в семье мира не будет. В себе я был уверен. Я знал, что ради тебя готов на все. Но тебе, как оказалось, я не особенно нужен.

Голос его звучал бесстрастно. Но Марту это не обмануло. Его признания поразили ее точно гром среди ясного неба. Только теперь она поняла, что Джек не такой сильный и невозмутимый, каким казался ей все это время. То есть, конечно, он сильный… но ведь и сильные люди терзаются и страдают.

— Ты ничего не говорил мне о любви! Даже после того как расстался с Флоренс, ты сказал, что мы будем друзьями. Друзьями, и не более того! Я догадывалась, что ты меня хочешь. А я хотела быть с тобой. Но ужасно боялась, что ты узнаешь правду обо мне: что я та самая злая девчонка, которая исковеркала жизнь Силвии… — Марта вздохнула и повторила: — Ты ничего не говорил мне о любви.

Джек улыбнулся. Но это была не та улыбка. Без тепла, без сердечности.

— Я боялся.

— Чего ты боялся? — Марта вдруг побледнела. — Неужели ты не понимал, что я чувствую?

— Я знал только, что могу тебя соблазнить.

— Да? — очень спокойно проговорила Марта, но это было спокойствие на грани истерики.

Джек опять улыбнулся, и на этот раз в его улыбке была какая-то странная трепетная нежность. Марта неожиданно растерялась. А потом у нее в душе вспыхнула отчаянная надежда. Может быть, еще не все потеряно. Может быть, все еще можно исправить…

— Марта, это же было очевидно. Но только я хотел другого. Флоренс сказала, что я пленился молодостью и хорошеньким личиком. Что мне просто приятно осознавать, что кто-то меня едва ли не обожествляет. Я не знал, так это или нет. Да, любому мужчине приятно казаться героем в глазах красивой девушки. Приятно, возбуждать в ней желание. Но от тебя мне нужно было совсем иное. Вот почему я предложил, чтобы сначала мы стали просто друзьями. Я хотел, чтобы ты разобралась в себе самой. Безо всякого нажима с моей стороны.

— Очень благородно с твоей стороны, — с горечью проговорила Марта. — А когда я сама бросилась тебе на шею и едва ли не умоляла заняться со мной любовью, ты, наверное, подумал, что я наивная и восторженная дурочка!

— Нет. Я знал, что должен остановиться. Но не мог. Никогда прежде я не испытывал такой страсти. Я вообще не знал, что такое настоящая страсть, пока не поцеловал тебя, а ты не вспыхнула, словно пламя, в моих объятиях. А когда я любил тебя, мне казалось, что я умру от блаженства… Но для тебя это совсем ничего не значило. Ты меня бросила на следующий день. В то время как я был готов на все ради тебя. На все!

— Ты мне сам сказал «уходи».

— Марта. — Джек устало вздохнул. — Повторяю: я имел в виду «выйди из комнаты». Я хотел успокоить Силвию. Ты сильная женщина. У тебя есть мужество и решимость. А Силвия очень слабая. У нее была непростая жизнь. Тебе тоже пришлось нелегко, но тебя трудности закалили, а Силвию сломали. У нее умерла мама. Потом, когда мои родители развелись, она осталась с отцом. Человеком угрюмым и очень суровым, который сначала настоял на том, чтобы она жила с ним, а потом отправил ее в интернат. В восемнадцать лет она вышла замуж за какого-то идиота. Ей хотелось, чтобы хоть кто-то ее любил. Ей так не хватало тепла и внимания… А через два года этот урод заявил, что он голубой и женился на ней, чтобы у него было «прикрытие»… Ты сама видела, что у нее началась истерика. Я не мог оставить ее в таком состоянии и бежать за тобой. Но чуть позже я собирался сказать, что люблю тебя. Несмотря ни на что.

— И почему же не сказал?

— Из-за Силвии. Она потеряла сознание, и мне пришлось отвезти ее в больницу… Нет, с ней уже все в порядке. Просто нервное истощение. Потом я успокаивал маму, которая все-таки осознала, что натворила. Она так казнила себя, была просто в ужасе… А когда я приехал ближе к вечеру, тебя уже не было.

— Я уехала. — Голос Марты дрожал. — И одна из причин, почему я уехала, заключалась в том, что я не поверила, что ты можешь меня полюбить. Я пыталась себя убедить, что тоже тебя не люблю. Что я просто одна из многих женщин, которые теряли из-за тебя голову и были с тобой, ни на что не претендуя, но все же втайне надеясь, что мне удастся достучаться до твоего каменного сердца, пробиться через броню холодности и самодостаточности.

— А это действительно так? — Джек смотрел ей прямо в глаза.

— Нет, не так. И я поняла это только тогда, когда потеряла тебя. Не знаю, что со мной произошло. Но когда я узнала тебя, во мне что-то переменилось. Как будто ты подарил мне меня. Настоящую.

— Да, — просто проговорил Джек. — Я попытался представить, как буду жить без тебя, и понял, что я не хочу этого. Что готов на все, лишь бы ты была со мной. Пусть даже ради тебя мне придется потерять свою семью.

— Не надо. Это слишком большая жертва.

Он покачал головой:

— Они привыкнут к тебе, им только надо дать время. Но даже если они не смирятся с тем, что ты стала моей женой, они не станут тебя беспокоить. Силвия живет в Ливерпуле. А мама приезжает в «Гарнидж» только на пару месяцев в году.

Неужели он действительно ее любит? Марте было непросто в это поверить. Вернее, это было слишком хорошо, чтобы поверить…

Сейчас ей хотелось лишь одного: подойти и прижаться к нему. Обнять его и забыться в сияющем вихре страсти. Так было бы проще. Но это было бы неправильно. Страсть — это прекрасно. Но есть вещи гораздо важнее. Доверие. Искренность. Понимание.

— Почему ты уехала? — тихо проговорил Джек. — Насколько я тебя знаю, ты из тех людей, которые будут бороться, а не убегать.

Марта нахмурилась:

— Сейчас я и сама понимаю, что это выглядело слишком мелодраматично. Наверное, я была в шоке. Подумала, что все кончено…

— Марта…

— Нет, послушай меня. Я убедила себя, что пришло время платить по счетам. Когда-то я сделала так, чтобы Силвия рассталась с любимым мужчиной. И подумала, что заслуживаю того, чтобы потерять человека, которого люблю. Единственного человека, которого я любила. Ты был так рассержен…

— Я вообще вспыльчивый человек. Я знаю за собой этот недостаток, и, как правило, мне удается себя сдерживать. Но ты задела во мне что-то такое… — Он усмехнулся, но это была насмешка над собой. — Я хотел, чтобы мы были вместе. Но не знал, нужен я тебе или нет. Моя проклятая самонадеянность…

— Ты вовсе не самонадеянный, — с жаром перебила его Марта. — Ты просто очень решительный человек, и иногда у тебя проявляются диктаторские замашки…

Джек от души рассмеялся, и Марта растерянно замолчала.

— Знаю, иногда меня заносит. В том смысле, что мне начинает казаться, что те, кто рядом со мной, слишком ранимые и не приспособленные к жизни люди. И я начинаю поучать их. Но я исправлюсь. Вот увидишь, исправлюсь.

Теперь рассмеялась Марта:

— Я это называю синдромом мужского превосходства.

— Марта. — Джек шагнул к ней. — Когда ты вышла из комнаты, такая гордая, с высоко поднятой головой, я не бросился за тобой следом, потому что был взбешен. Меня очень обидело, что ты мне ничего не рассказала про Силвию. — Он умолк на мгновение, как бы решая, стоит ли говорить ей то, что он собирался сказать, но потом все же решился: — Честно сказать, я хотел тебя наказать. И поэтому поехал к тебе только вечером. Но тебя уже не было. Ты уехала. И получилось, что это ты наказала меня.

— Я не знала, как ты ко мне относишься: чувствуешь ты что-нибудь или нет? Да, ты меня хотел. Но влечение — это еще не любовь. Мне казалось, что так будет справедливо. Око за око. Любовь за любовь. — Марта отвернулась от Джека и уставилась в окно. — Я постараюсь, чтобы теперь все было хорошо… Но что, если у меня не получится? Твоя мама меня не любит, да ей и не за что меня любить. А Силвия всегда будет относиться ко мне как к испорченной и стервозной девчонке, которая исковеркала ей жизнь.

— Послушай. — Джек подошел к ней, обнял за плечи и развернул лицом к себе. — Я люблю свою сестру и надеюсь, что она поняла: то, что случилось семь лет назад, осталось в прошлом. Что ты давно уже не та испуганная девочка, которая делала все, что могла, чтобы удержать отца и не отдать его другой женщине. Но если это не так, я прекращу с ней всякие отношения… Мне будет очень и очень грустно. Но я готов на все, потому что жизнь без тебя — это не жизнь. Я люблю тебя, Марта. Пожалуйста, не отталкивай меня.

Его слова, исполненные такой горячечной решимости, сразу прогнали сомнения и страхи. Марта заглянула ему в глаза и улыбнулась. Теперь, когда стало ясно, что Джек ее любит, она поняла, что сделает для него все. Все, что он захочет. Потому что она принадлежала ему вся, без остатка. Потому что тоже любила его.

Джек наклонился к ее губам. Она запрокинула голову…

— Эй, хозяйка, куды мебель заносить? — раздался с улицы зычный голос.

Ближе к вечеру Марта лежала в сладкой истоме, опустив голову Джеку на грудь.

— А когда ты понял, что любишь меня? — спросила она.

— Уже и не помню. — Джек приподнялся и нежно провел губами по ее щеке. — Но я помню, что, когда впервые увидел тебя, у меня внутри все перевернулось.

— И у меня тоже. — Марта мечтательно закрыла глаза. — Ты стоял против солнца, и я сначала не разглядела твое лицо. Только фигуру, окруженную золотым сиянием. Ты был такой неприступный, громадный… словно герой из древних сказаний. И я еще подумала: это что-то. Такого я еще в жизни не видела.

— Хорошо, — проговорил Джек с довольным видом.

— А ты уже тогда строил планы, как бы меня совратить? — поддразнила его Марта.

— Какая разница? — в тон ей отозвался Джек. — Влечение — это чисто физическая реакция. От тебя мне хотелось другого. Кстати, я так до сих пор и не спросил, а захочешь ли ты жить со мной в глухой провинции?

— Я хочу жить с тобой. Где бы ни было, хоть на краю света, — с обезоруживающей простотой проговорила Марта.

За дверью спальни раздалось тихое поскуливание. Марта резко села в постели.

— Пора покормить собак. — Она взглянула на Джека и рассмеялась. — До того, как я приехала в вашу глушь, у меня была тихая и спокойная жизнь. Может быть, чуть скучноватая, но зато безо всяких потрясений. Никаких собак, за которыми надо присматривать. Никакого мужчины, который волнует меня и смущает. А теперь я не просто «собачья няня», а владелица двух псов. А мое сердце принадлежит человеку, которого я обожаю. Знаешь, кто это?

Джек привлек Марту к себе и ласково поцеловал в губы.

— А его сердце принадлежит тебе.

— Когда ты уезжаешь? — прошептала Марта и провела пальцем по его щеке.

— Я только что прилетел из Мельбурна, и мне надо быть в «Гарнидже» как можно скорее. Но яникуда не уеду, пока мы не обсудим наши планы на будущее. И не решим со свадьбой.

— Из Мельбурна? — нахмурилась Марта. — А что ты там делал?

— Стоял на коленях перед твоей лучшей подругой и умолял дать мне твой адрес.

Марта потрясенно уставилась на него.

— Лиз? Но как…

Джек рассмеялся:

— Это было непросто. Сначала я попытался узнать твой адрес у миссис Чэмберс, но она сама его не знала. Я уже отчаялся, но потом вспомнил, что твоя подруга — известная фотомодель. Я разыскал ее через одно агентство и позвонил ей в Ниццу. Сначала она ничего мне не сказала. Но я узнал, что она собирается в Мельбурн, и разыскал ее там. Мне удалось ее уговорить помочь мне. Ведь я обаятельный, правда? — лукаво улыбнулся он.

— Лиз очень красивая, да?

— Да. — Джек пристально смотрел на Марту. — И еще очень добрая. Когда я ей все объяснил, она полчаса думала, а потом заявила, что, по ее мнению, я могу сделать тебя счастливой, и дала мне твой адрес. Более того, сказала, что ты приезжаешь в Брисбен сегодня. Так что я с утра пораньше засел в «засаде». Кстати, ты мне так до сих пор и не сказала, когда ты приедешь в Лисмор и мы поженимся?

— Мне нужно решить вопрос с работой и домом.

— Недели две тебе хватит?

— Думаю, хватит. Они, наверное, решат, что я сумасшедшая. Я ведь еще даже не вышла на работу, а уже собираюсь увольняться.

Джек смотрел на нее, не отрываясь.

— Но ты постарайся все решить побыстрее, хорошо?

— Да.

Он снова поцеловал ее.

— А ты не будешь скучать по своей работе?

— Буду, — не стала лгать Марта.

— А ты бы хотела окончить образование и получить диплом ветеринара?

— Когда? — изумилась Марта.

— Как только мы поженимся.

Марта заколебалась. Она всю жизнь мечтала стать настоящим ветеринаром. Когда поняла, что такой возможности у нее нет, она ужасно жалела об этом, но смирилась с неизбежным. А теперь не знала, что и думать.

Джек понял ее растерянность.

— Тебе необязательно это решать прямо сейчас. Но то, что мы поженимся, вовсе не означает, что ты должна жертвовать ради семьи своими интересами. Я считаю, что брак — это союз двух людей, которые помогают друг другу полностью реализовать себя. Конечно, мне будет тебя не хватать, пока ты станешь учиться. Но я как-нибудь справлюсь. Будем ездить друг к другу на выходные.

У Марты на глаза навернулись слезы.

— Джек, ты даже не представляешь, как я тебя люблю, — прошептала она, прижимаясь к нему. — Никуда я не поеду. Без тебя я просто умру от тоски. А если мне станет совсем невмоготу сидеть дома, я организую ферму. Буду собак разводить.

— Собак — это здорово, — улыбнулся Джек. Из-за двери снова раздалось настойчивое поскуливание.

— Все-таки нужно их покормить, — проговорила Марта, с сожалением освобождаясь из объятий Джека. — А то я бедных псов совсем забросила. А ведь мы должны быть им благодарны. Если бы Красавчик тогда не набросился на твоих овец, мы могли бы никогда не встретиться.

Джек рассмеялся, вновь привлек Марту к себе и поцеловал.

— Мы бы встретились. Обязательно встретились. Ведь мы предназначены друг для друга самой судьбой.

Багровые отсветы заката на темнеющем небе сменились лиловыми сумерками. В полумраке комнаты тонули очертания наспех расставленной мебели. Там и сям стояли нераспакованные коробки. Свернутый ковер напоминал задремавшего в углу удава. В незашторенные окна заглядывали ветви деревьев. Но никогда еще Марта не чувствовала себе настолько дома. В объятиях Джека ей было тепло и уютно и хотелось провести так всю оставшуюся жизнь.

Однако… однако Красавчика и Бинго, похоже, волновали совсем другие проблемы и им не было никакого дела до переживаний этих странных людей.