Закрыв за собой толстую стальную дверь, она методично защелкала замками. Закончив с правилами безопасности, она обернулась и пару мгновений с плохо скрытым отвращением рассматривала существо, с кажущимся спокойствием висящее в воздухе в центре комнаты.

— Ты мерзкий, отвратительный кусок дерьма, — сообщила ему Синдер Фолл, подходя вплотную.

Гримм чуть шевельнул десятком щупальцев с длинными острыми когтями на концах, но, распознав своего собрата, паразита-Гримм, что прятался где-то в теле посетительницы, успокоился, чуть наклонив в направлении Синдер большой ярко-алый шар, что был у несуразного создания вместо головы.

— Свяжи меня с Королевой, — приказала Фолл, подавляя инстинктивное отвращение перед единственным созданием на планете, лишенном души.

И уже спустя пару секунд склонила голову: ее госпожа никогда не требовала поклонения, но уважение — то, чего определенно заслуживала.

— Здравствуй, моя дорогая. Подними голову.

Повиновавшись без промедления, Синдер взглянула в кроваво-алые глаза реликвии Разрушения.

Мифическая Королева Гримм, взявшая имя Салем, смотрела на нее со слабой улыбкой существа, лишь внешне похожего на человека, так, будто просто изображала подсмотренные у других выражения, не способная понять, какие эмоции должны крыться за ними. Ее бледно фарфоровая кожа казалась выточенной из камня — и это впечатление только усиливали черно-алые прожилки вен, что причудливым узором разукрасили лицо, шею и руки до локтей: единственные открытые участки кожи, не упрятанные за длинным черным платьем. Шесть горизонтальных костяных выростов, торчащих из высокой прически белых как снег волос, завершали образ чуждой человечеству, одновременно и притягательной, и отталкивающей красоты.

— У нас все готово, моя Королева, — отчиталась Фолл, привычно придавливая инстинктивный человеческий страх и отвращение перед Гримм. — Мы завершили все приготовления и готовы начать, как и планировали с самого начала, в последний день фестиваля.

— Я ни на секунду не сомневалась в тебе, дитя, — кивнула Королева.

«Ложь».

— Как себя ведет Тириан?

— Как… Тириан, — ответила Синдер после пары секунд молчания, с трудом проглотив с десяток эпитетов, которыми она могла бы охарактеризовать фавна-скорпиона.

Она терпеть не могла засранца: так же, как втихую ненавидели его остальные. Тириан был сумасшедшим — и никто не любит безумцев. Лишь Салем, которую фавн, совершенно самостоятельно, не спрашивая никого, возвел в ранг Богини, могла контролировать его.

— Неужели он забыл мои слова? — нахмурилось Разрушение.

Гнев, в отличие от улыбки, получался у нее очень хорошо.

— Он подчиняется приказам, — покачала головой Синдер. — Это главное. Требовать от него большего было бы глупо: никто не обвиняет идиотов в том, что они не считают интегралы.

— Его присутствие необходимо, — скривившись, продолжила она. — Адам Торус уже подвел нас однажды: мне пришлось бежать из Бикона, лишившись самого удобного способа влиять на события. Его ненависть делает его удобным инструментом с одной стороны, но с другой — именно из-за нее он не способен смотреть хотя бы на два шага вперед: мне с трудом удалось убедить его не убивать команду Фавна-из-стали ради простенькой двухходовки, единственный недостаток которой в том, что ему придется сдержать ненадолго свою жажду мести. Если он подведет нас снова, мне нужен тот, кто создаст нужное впечатление о Белом Клыке… и, желательно, вообще о всех фавнах. Тириан подходит на роль безумного, одержимого злобой животного лучше все остальных.

— Это хороший план, — улыбнулась Салем, в кои-то веки изобразив что-то, действительно похожее на радость. — Я горжусь тобой.

— Вы сами учили меня, — склонила голову Фолл. — Сила человечества в единстве. Раздели их, заставь сражаться друг с другом, оставь один на один со своими страхами и проблемами — и окажется, что ноги несокрушимого колосса сделаны из мягкой глины. Я никогда не сомневалась в ваших словах, но сейчас вижу их правоту лучше, чем когда-либо раньше.

— Я никогда не ошибаюсь в вопросах, связанных с разрушением, — кивнула Королева и добавила, задумчиво глядя в сторону. — Именно поэтому я выбрала тебя. Такая маленькая, худенькая, приживалка в чужом доме, используемая в качестве прислуги… так мало силы, так много страсти, такой потенциал… и такая ненависть: еще почти можно было потрогать. Я не могла сделать лучший выбор.

Синдер лишь благодарно кивнула. Действительно, когда-то так и было. Сирота, лишь милостью состоятельных родственников не попавшая в приют, вынужденная стирать и убирать за ними, терпеть подзатыльники, насмешки и издевательства двоюродных сестер — она была слишком юна, слишком слаба и беспомощна, чтобы изменить это.

Она плевала им в суп, воровала и продавала за бесценок их вещи, но быстро бросила даже попытки противостоять им в открытую — неповиновение жестоко каралось. И после пары ночей, проведенных в подвале, после вечеров без ужина и горящей от ударов хворостиной спины она лишь крепче сжимала зубы, давилась по ночам беспомощными слезами и, свернувшись в своей каморке под тонким одеяльцем, мечтала о силе… и мести.

Ей было одиннадцать, когда в их загородный дом, в одной из деревень Вейл на берегу моря, пришли Гримм. Ее мечту о мести исполнили Твари Темноты, которыми пугали ее мама с папой, враги всего человеческого, безжалостные монстры, что могли только убивать. Ее мечту о силе исполнила их Королева, что долго смотрела на черноволосую худенькую, как щепка девчонку, дрожащую в углу, окруженную рычащими Беовульфами.

Мифическая Королева Гримм, страшная сказка, рассказываемая на ночь, предложила ей силу, власть и свободу, ограниченную только одним — волей Салем.

Это было больше, чем когда-либо предлагало ей человечество. И, в отличие от других, Королева Гримм свое слово держала — больше никто в целом мире не мог приказывать Синдер Фолл, больше никому не было позволено вытирать о нее ноги. И это было только началом.

— Как тебе сила Осенней Девы? — продолжила светскую беседу Королева.

Подняв руку, Синдер зажгла огонь, закрутила потоки ярко-оранжевого пламени вокруг ладони, добавила в него потрескивающие разряды молний…

— Недостаточно, — ответила она, закончив демонстрацию.

Этого уже было достаточно, чтобы сделать ее одной из сильнейших людей в мире, из того очень короткого списка, кому для власти и уважения не нужны были ни деньги, ни социальный статус… ничего — только они сами. Вот только каждый раз, когда Синдер обращалась к своей новой силе, то всем своим телом, каждый частичкой души, ощущала ее неполноценность, ущербность и пустоту, а когда пыталась зачерпнуть больше, чем могла дать ей искалеченная половина души Эмбер, то чувствовала себя так, будто без всякой анастезии, медленно и мучительно, вырывает самой себе больной зуб плоскогубцами.

— Ты заберешь себе вторую половину так же, как взяла первую, — покачала головой Салем. — Знание будет пытаться не дать Эмбер умереть, попытается найти способ передать ее силу кому-то другому. Зная его, не удивлюсь, если он найдет способ.

— За эти дни его кабинет посетили Пирра Никос и Янг Сяо Лонг. Обе вышли оттуда растерянными и задумчивыми.

— Откуда информация? — любопытно склонила голову к плечу Королева.

— Просто у студентов есть маленькие грязные тайны, которые они не желают выставлять на всеобщее обозрение, — улыбнулась в ответ Синдер. — Они даже не знают, кто их шантажирует. Проследить за кабинетом директора и выяснить, кто и когда из студентов первых трех лет обучения его посещал — мелочная просьба для того, чтобы спасти свою репутацию.

— Пирра Никос была очевидно не в себе все эти дни — в боях два-на-два ее Проявление настолько вышло из под контроля, что гнуло ее собственное оружие, — добавила девушка. — Янг Сяо Лонг сняла свою кандидатуру с турнира, прямо сейчас ее команда сражается без нее.

— Интересно…

— Пирра Никос — наиболее вероятный кандидат, — уверенно сказала Фолл, видя, что ее госпожа ушла в себя, размышляя над вопросом.

Сказала и… тут же отпрянула назад, уже почти рефлекторно окутывая себя пламенем: связной-Гримм, что казался таким спокойным еще секунду назад, хлестнул щупальцами по воздуху, почувствовав гнев Королевы, а сама Салем обратила на свою ученицу взгляд вспыхнувших багровым глаз:

— Не совершай эту ошибку, Синдер, — медленно проронила она. — Не думай, что поняла Знание — он столь же далек от человечества, как я. Не считай, будто поняла, как он думает, на что обращает внимание, какие планы строит и как влияет на ситуацию. Странные решения, неочевидный смысл, окольные пути достижения цели: это то, как он действует. Если он посчитает, что в долгосрочной перспективе, через пять, десять или тридцать лет эта Сяо Лонг станет лучшей Девой, чем Пирра Никос — он выберет ее. И подождет: столько, сколько потребуется.

— Да, Королева, — склонила голову Синдер, сжав зубы.

Она не любила, когда ее отчитывают. Любому другому она бы вырвала за такое язык, но, увы, только не Королеве — руки у нее были коротки. По крайней мере, пока… Салем обещала ей мощь всех четырех Дев Ремнанта — кто знает, на что она будет способна тогда?

— Ты заметила двух. Возможно, есть третья. Твоя задача — определить, какую из них он выберет. Мне сложно сказать наверняка, но думаю, ты сможешь почувствовать вторую половину силы Осенней Девы, если та применит ее. Ты просто должна заставить ее сделать это.

— Мы собираемся начать в последний день турнира, во время финальных матчей, — предложила Синдер. — Все подготовительные работы уже завершены. Взлом Воттса хорошо работает — Атласские роботы взламываются им на раз-два — мы уже провели ряд акций со «сбоями»: думаю, широкая общественность уже достаточно не доверяет ИИ, а Проявление Эмеральд помогло нам создать нужное впечатление об Охотниках. Сложно верить тому, кто убивает человека, приняв его за фавна Белого Клыка.

Синдер довольно ухмыльнулась — жестокой, холодной усмешкой, от которой, она знала, у иных мурашки бежали по коже. Салем всегда говорила: «В каждом человеке содержатся четыре великих дара, данных вам Богами: Знание, Выбор, Созидание и Разрушение. В тебе, моя дорогая, последнего очень много». Прямо сейчас, после того, как она спланировала и воплотила в жизнь план, гарантирующий падение одной из колыбелей цивилизации, могущественного Королевства, что стояло веками… она верила в это, по-настоящему верила.

И гордилась.

— Камни уже брошены. Осталось собрать их. Первой будет Никос — если я ошибаюсь… что ж, я просто приду за следующей.

— Я уже недалеко от Вейл, — кивнуло Разрушение. — Я планирую понаблюдать за происходящим.

— Я в состоянии справится сама, — тихо ответила Синдер, изо всех сил стараясь не сорваться на злое шипение и пряча гневно вспыхнувшие янтарной силой Осенней Девы глаза. — Мне не нужен надсмотрщик.

— Я просто хочу понаблюдать за твоим триумфом, дорогая, — покачала головой Салем.

Ее мягкие интонации не смогли обмануть Гримм — щупальца опять щелкнули острыми когтями рядом с плечом Синдер.

— И я уже сказала тебе — не смей недооценивать Знание. Даже если ты сможешь получить полную силу Девы — это не гарантия твоей победы над ним. Ты поняла, Синдер?

— Как пожелаете, моя Королева, — склонила голову Фолл. — Не мне указы…

Она замолчала на полу слове. Медленно повернула голову куда-то на юго-восток, чувствуя, как полутемная комната, освещенная лишь тусклой лампочкой под потолком, озаряется неистовым золотым пламенем; как рвется с цепи, казалось бы, давно взятая под контроль мощь; как, истошно пища, забился в угол связной Гримм… как гребанная половина души той глупой девки, что волей случая обрела ни с чем не сравнимую мощь, рвется на свободу, стремясь вновь обрести целостность.

— Ты…  — прошипела Синдер, сжимая кулак, усилием воли заставляя метущуюся душу замолчать. — Никуда… не… пойдешь!

И моментально утих ревущий огонь, оставив после себя лишь покрытые копотью стены да кучку праха в углу — все, что осталось от чудовища, способного соединиться со своим близнецом в любой части планеты.

— Ты моя, Эмбер, — прошипела Синдер, пытаясь не обращать внимания на слабость и отказываясь признавать, что едва не упустила с таким трудом добытую власть. — Отныне и навсегда: твоя сила и твоя слабость, твое желание помогать людям и защищать слабых, все, от начала и до конца — мое. Я взяла половину, и я заберу то, что осталось.

Запалив небольшой огонек на кончике пальца, чтобы осветить себе путь, Синдер Фолл направилась к выходу, не обращая внимания на тихий отчаянный плач, что звучал где-то на задворках сознания. Это искалеченная суть восемнадцатилетней девчонки, которая пыталась сделать что-то хорошее, что-то правильное с чудесно доставшейся силой, жалобно, безнадежно рыдала, потеряв свой последний шанс исцелиться.

Потому что девушки по имени Эмбер больше не было — ее тело погибло в момент, когда Озпин сделал свой выбор, передав одной из двух кандидаток силу Осенней Девы.

— Это будет началом конца, Озпин, — пообещала Фолл, срывая расплавленные замки.

Обязательно будет. Потому что если она сможет победить одну Реликвию, то однажды обязательно одолеет и вторую.