Часть 1. Глас Всемогущего

Он ошарашено смотрел на нее, со звенящей тишиной в голове наблюдая, как радостное ожидание на ее лице сменяется сомнением, а следом — смущением, раскрасившем бледные щеки густым румянцем.

— Прошу прощения, Создатель. Кажется, я ослышалась.

И она неохотно вернулась к чтению, перевернув очередную страницу.

«Что это, черт возьми, только что было?! Я, конечно, признавал, что ее создание — безумие, но никогда не думал, что и вправду сойду с ума…»

Только что перед ним произошло сразу два невозможных события. Первое — НИП произнес фразу, не прописанную в его настройках. Второе — лицо, которое не должно было быть способным демонстрировать эмоции, за короткий промежуток времени сменило сразу три выражения.

А еще пять секунд, оставшиеся до закрытия Иггдрасиля давным-давно прошли, а он до сих пор оставался в виртуальном мире.

Судорожно вздохнув, он попытался привести в порядок мысли, игнорируя встрепенувшуюся от его движения Габриэль.

Какие могут быть объяснения происходящему?

Первое — он все-таки сошел с ума. Хреновый вариант.

Второе — закрытие Иггдрасиля и таинственный новый проект — грандиозная деза и на самом деле компания планировала перезапуск легендарной игры, обновив, в числе прочего, поведенческие алгоритмы НИПов и добавив функцию отображения эмоций. Хороший вариант.

Больше в голову ничего достойного не приходило.

«Отлично, значит, все, что необходимо сделать…»

Он сложил пальцы левой руки в замысловатый жест и пару мгновений терпеливо ждал открытия игрового меню.

«Не работает?»

Он попытался связаться с ГМом.

Безрезультатно.

«Что происходит?»

Нет, конечно, при глобальных обновлениях неизбежны косяки и недоработки, но…

Ладно. Даже если владельцы Иггдрасиля так эпично облажались при обновлении, у него все равно имеется еще один способ подтвердить то, что вокруг по-прежнему игра, а не плод фантазии больного рассудка.

— Габриэль…

— Я слушаю, Создатель, — НИП, до этого жадно пожирающая его ожидающим взглядом, низко склонила голову. — Приказывайте мне.

Как бы ни были круты разработчики, как бы далеко не шагнули технологии за последнее столетие, тест Тьюринга кусок программного кода пройти по-прежнему не мог.

«Вот только о чем бы мне с ней поговорить?»

— Габриэль… Как тебе эта книга?

Она замешкалась с ответом лишь на мгновение:

— Неплохой справочник, но, во-первых, содержит информацию только о существах до восемьдесят пятого уровня, а во-вторых, даже среди тех, что остались, имеется ряд неточностей, а временами и полностью ошибочной информации.

— …В натуре? И в чем косяк?

Он намеренно использовал сленг — программе, сколь угодно совершенной, должно быть трудно распознавать нестандартные слова.

Она удивленно моргнула и пару мгновений смотрела на него ошеломленным взглядом, но, прежде чем он успел обрадоваться подтверждению догадки…

— Да, Создатель… эээ… в натуре. Как это… Отвечаю?

Она робко заглянула ему в глаза, будто спрашивая: «Я все правильно сказала?»

«Вот черт»

— Ну, так и в чем же ошибка?

Ее взгляд испуганно забегал по его лицу, словно пытаясь отыскать на старательно выдерживаемой безэмоциональной маске хоть какую-нибудь подсказку.

— Ну… — с ясно чувствуемым оттенком паники протянула она. — Например, здесь неверно указаны сопротивляемости рейдового босса альва Гейрстадира, при жизни бывшим конунгом Олавом Гудрёдссоном, кроме того, содержится очевидная ошибка в его боевых алгоритмах, Громовую Поступь он применяет только после исчерпания половины здоровья, а вовсе не на трети. Кроме того…

— Достаточно.

Она тут же замолчала, не сводя с него ожидающего взгляда. Как загипнотизированный, он заворожено наблюдал за капелькой пота, стекающей по ее виску.

Это совершенно определенно не программа. Такого просто не может быть, и дело вовсе не в речи — интонации, мимика, язык тела… слишком много факторов, идеально работающих в связке.

«Значит, я сошел с ума?..»

Он понятия не имел, как люди обычно съезжают с катушек, но ему казалось, что это происходит по-другому. Ну там загадочные голоса в голове, призывающие захватить мир, говорящие вещи или… И вообще, он где-то слышал, что сумасшедший никогда не допустит даже мысли о том, что спятил, в то время как сейчас у него в голове панические вопли: «Я сошел с ума!» занимают примерно половину доступного места.

Что ему делать, если это все-таки безумие? Сидеть на попе ровно, ждать кого-то, похожего на санитара, а потом покорно дать ему провести себя в комнату с мягкими стенами?

«Отложим этот вариант в сторону до тех пор, пока я не увижу дюжего мужика в белом халате. Итак, какие варианты остаются, если отбросить теорию об обновлении и сумасшествии?»

В сухом остатке был только сценарий из любимых книжек Габриэль, где главный герой оказывается в другом мире.

«Но такого ведь не бывает, верно?..»

С другой стороны, разумных НИПов тоже не бывает…

— Создатель… — тихо заговорила девушка, выглядевшая в точности как его мертвая жена, голосом, в точности повторяющем ее. — Я все сделала правильно?

— Да, спасибо, Габриэль. Ты очень мне помогла.

В ее улыбке с легкостью читалось облегчение, счастье и гордость.

К черту обновление, выразить столько эмоций сразу не всем людям под силу, не то, что машинам…

Однажды какой-то умный человек сказал: «Если отбросить невозможное, ответом может оказаться невероятное».

«Итак, я в другом мире. Зашибись»

Не отводя взгляда от очевидно нервничающей от такого внимания девушки, он не мог отделаться от мысли, что если бы уделил более пристальное внимание ее настройкам, то, может быть… Мысль оборвалась, не доведенная до конца — даже про себя у него не хватило смелости сказать: «она бы воскресла». Он дал НИП ее внешность, в точности скопировал навыки и характеристики, снарядил в ее экипировку, но все поведенческие настройки ограничивались сидением на стуле, штудированием книг и куцым набором поз и жестов.

«Стоп, если ожила она…»

— Кто возглавляет Стражей?

— Архангел Доблести Михаил, Создатель, — после микроскопической паузы ответила Габ… НИП с внешностью Габриэль.

— Страж Первого Этажа?

— Хелел, Утренняя Звезда*.

— Ясно.

В любом случае, надо что-то делать, как-то разбираться в происходящем.

— Габ… Хранитель Библиотеки, собери всех стражей в Тронном Зале.

— Да, Создатель, — вскочив со стула, она склонилась в низком поклоне и побежала в сторону выхода, едва ли не припрыгивая от радости, как девчонка.

«Габриэль никогда не вела себя так…»

Уже спустя пару минут он стоял перед массивным золотым троном, блистающим ярким, но не режущим глаза светом.

«Отлично, кольцо гильдии работает»

Легендарная телепортация работала так же, как в игре — неразличимое мгновение и окружающая обстановка резко, без всякого перехода меняется. Именно поэтому, несмотря на очевидные преимущества магии мгновенного перемещения, игроки не часто применяли его в бою — как правило, в первое мгновение заклинатель оказывался дезориентирован, а потому уязвим.

Тронный Зал, к сожалению, был пуст — сюда дозволялось входить только игрокам. Либо он оказался в этом мире один, либо его согильдийцы еще не разобрались в ситуации и не вернулись домой.

«Итак, игровое меню не работает, иконок быстрого доступа нет. Могу ли я здесь вообще использовать способности? Если кольцо работает, то, возможно…»

Чтобы применить кольцо гильдии, он, чувствуя себя последним идиотом, мысленно обратился к голубой побрякушке с крупным сапфиром и мысленно произнес «Телепортация, Тронный Зал». Может, и способности работают так же?

— Истинный облик.

В следующее мгновение что-то ощутимо оттянуло плечи, будто он надел тяжеленный туристический рюкзак. Вывернув шею, он, почти не удивившись, увидел огромные белоснежные крылья, растущие из лопаток. Попытался пошевелить новыми конечностями и, к своему неподдельному изумлению, преуспел в этом — крылья совершенно не воспринимались чужеродными, наоборот — он будто всегда их имел. В Иггдрасиле движением всяких дополнительных частей тела управляла система.

Раскинув руки, он с усилием развел их в стороны, одновременно распахивая все шесть новообретенных крыльев на всю длину.

— Ощущения, как будто потягиваюсь…

Поднеся руку к глазам, он убедился, что на ладонь словно навели фонарик. Все как в Иггдрасиле, даже глаза светятся.

— Значит, и все остальное работает?

Чем дальше, тем больше он убеждался в том, что не сошел с ума — слишком реальным было происходящее. И в душе, впервые за долгое время, нашлось место чему-то, кроме скорби — исследовательскому азарту.

Он огляделся по сторонам в поисках цели, на которой можно было попробовать что-то еще, однако ничего подходящего на глаза не попалось — только ряд мраморных колонн, подпирающих свод, трон за спиной и ярко-алая ковровая дорожка от дверей до трона.

— Небесное Правосудие.

В следующий миг он с трудом подавил желание закрыть глаза — в десяти метрах перед ним в ковровую дорожку ударил толстый столб чистого белого света, настолько яркого, что он казался плотным и материальным. Все, что он успел сделать — просто моргнуть, однако, когда он открыл глаза, от одного из его самых любимых навыков не осталось и следа — даже ковер не пострадал, все так же царапая глаз своим вызывающе красным цветом.

Небесное Правосудие — вершина развития специализации «Поборник Правосудия», навык, наносящий поистине огромный урон одиночной цели. Настолько огромный, что многих аватаров, чей класс не предполагал высоких значений защиты и здоровья, пусть даже они были сотого уровня, убивал с одного удара. Он был бы читерным, если бы не три больших «но»: во-первых, он работал только на объекты со злым мировоззрением, даже кто-то с нейтральным взглядом на мир не получил бы ни единой царапины, угодив под его удар; во-вторых, дальность его применения не превышала двух десятков метров; в-третьих — часовой «откат».

— Итак, способности работают, пусть даже придется заново привыкать их использовать.

Говорить вслух — дурацкая привычка, Габриэль всегда над ней смеялась…

«Не думай о ней»

— Скоро придут Стражи, а я одет как бедный родственник…

Ну, строго говоря, его бежевый камзол, того же цвета узкие штаны и сапоги стоили кругленькую сумму, но… стиль одежды «по-домашнему» не очень-то годился для пафосного Тронного Зала и встречи столь высоких гостей.

— Как мне добраться до инвентаря?

Когда прибыли Стражи, он уже был во всеоружии. Полная белоснежная броня с причудливыми синими узорами и коронная расслабленно-величественная поза на троне: свободно откинувшись на спинку, широко расставив ноги, меч в ножнах, аккуратно придерживаемый за рукоять и прислоненный к правому колену, но самое главное — три пары крыльев, бережно уложенные в специальные выемки на троне таким образом, чтобы не мешали и одновременно величественно смотрелись.

Он много тренировал эту позу… в те далекие времена, когда пафос еще не надоел, а желание круто выглядеть не запропастилось куда-то. Наверное, просто возраст прошел…

В полном молчании они пересекли Тронный Зал и, выстроившись в линию, синхронно опустились на одно колено, прижав правую руку к сердцу.

— Стражи приветствуют вас, Лорд, — не поднимая головы, тихим, глубоким голосом поприветствовал его Михаэль, немолодой уже мужчина с испещренным глубокими морщинами лицом и коротким ежиком полуседых русых волос.

«Ну, полагаю, вопрос об отношении НИПов ко мне можно считать закрытым. Хотя, возможно, стоит уточнить…»

— Приветствую вас, Стражи, — медленно ответил он, стараясь говорить спокойно. Просить их подняться он не стал, так как не был уверен, что сможет удержать лицо. — Прошу вас, скажите мне… кто я?

Они ответили одновременно, с идеальной синхронностью актеров, репетирующих одну и ту же реплику годами:

— Вы — Лорд Метатрон, Глас Всемогущего, Вестник Бога Истинного.

 

Часть 2. Стражи

«Да за кого они меня принимают?!»

Нет, в его профиле действительно числился класс «Глас Всемогущего», но… это ведь всего лишь класс с пафосным названием, открывающий ветку способностей, не более того.

«Или нет? Если меня закинуло в другой мир, с сохранением всех способностей, то, возможно, и пафосное название уже не просто пафосное название, а нечто большее?»

Стоп. Если он — действительно Глас Всемогущего, то, возможно, существует и сам…

Он кинул опасливый взгляд на потолок. Будь он на месте Бога, расплющил бы самозванца в ту же секунду, как обнаружил его существование.

«Эээ… Бог?» — в который раз за день чувствуя себя идиотом, мысленно спросил он. — «Ты… существуешь? Маякни как-нибудь, громом небесным там или горящим кустом…»

Потолок не ответил.

Может, он просто обратился неправильно?

«Отче наш, иже еси на небесах, да светится имя Твое…»

Это, собственно, было все, что он знал о молитвах.

«Вот дьявол… Ох блин, теперь надо следить за языком… Ладно, отложим этот момент в сторону»

Он перевел взгляд на Стражей, все так же склонившихся перед ним и не выказывающих ни грамма нетерпения или волнения от его молчания, отчаянно напрягая память в попытке вспомнить их настройки.

«Первый — Михаэль, Архангел Доблести, предводитель всех Стражей, создание Холиворда.» Насколько я помню его настройки, мировоззрение Михаэля — «упорядоченно-нейтральный», идеальный солдат и полководец, безраздельно преданный силе, которой служит. Кажется, там еще было сказано, что он был создан в первый день творения вместе с Метатроном… то есть со мной, с наказом верно служить и вести в бой легионы Небес. Его суть — вечное служение Порядку, ему не так уж важно — хороший это порядок или плохой. В его власти — последний, седьмой этаж Лестницы в Небо, он — Страж Тронного Зала. Архетип — военачальник, боевые способности не превышают средний уровень, однако любой находящийся под его началом персонаж получает такое количество положительных бафов, что сражаться лично ему, в общем-то, и не надо.

Конечно, все это лишь частично стыковалось с оригинальным Михаэлем из христианской мифологии, но в гильдии «Лестница в Небо» по традиции не слишком заморачивались следованию канонам, щедро сдабривая историю собственным вымыслом.

К тому же, еще оставался вопрос — насколько нынешние НИПы, обретшие самосознание, соответствуют изначальным настройкам…

Сразу следом за ним стояла девушка с внешностью Габриэль, Хранитель Библиотеки, самая могущественная заклинательница гильдии. Он не очень понимал, почему ее место было сразу за Михаэлем, ведь у нее не было никакого особого статуса — она даже ни одним этажом целиком не владела, лишь частью Четвертого, а именно — библиотекой. Архетип — боевой маг, настоящая женщина-стихийное бедствие, смертельно опасна в любой ситуации, за исключением ближнего боя, хотя и там может удивить…

«Домина Лейк, Страж Четвертого Этажа, создание Габриэль. Дух Воды, впервые увидевший свет еще в те далекие времена, когда мир был юн, а тот самый Хелел еще стоял по левую руку Бога, наравне со… мной, черт подери. Почиталась смертными как богиня и коротала вечность, защищая своих последователей от жестокого внешнего мира, но однажды, как водится, не справилась. Страна, за которой она присматривала… забыл название, была уничтожена, священное озеро, давшее ей жизнь, испепелено, а сама она, утратив бессмертие, чудом избежала смерти, найдя приют здесь. Полностью неуязвима к физическим атакам, обладает высокой сопротивляемостью к стихии воды, архетип — боец, натуральная Немезида для любого, кто опирается на физический урон».

Пожалуй, единственное слово, которым можно ее описать — совершенство. В ней безукоризненно все — от вечно безмятежного выражения лица и мудрого взгляда бездонных ярко-синих глаз, до элегантного платья и лазурных волос, собранных в высокую прическу. Даже сейчас, стоя на одном колене и покорно склонив голову, она не выглядит слугой — лишь равный отдает дань уважения равному.

Разглядеть лицо следующего Стража не представлялось возможным — большая часть ее тела была скрыта белоснежными волосами, струящимися по плечам и спине, беспорядочно рассыпавшись вокруг нее по ковру. Страж Третьего Этажа, Небесного Сада, заклинательница Природы эльфийка Галэдриэль, чей образ ее создательница, Лайм Рейн, стащила из Властелина Колец. Архетип — друид, особо опасна в групповых сражениях.

Следующий — Страж Пятого Этажа, Антоний Хошик, архетип — боец авангарда, специализацию которого в Иггдрасиле было принято называть «Джаггернаут». Источником сил Антония служила техно-броня в стиле «стимпанк» — массивный двухметровый доспех с торчащими во все стороны трубками сервоприводов и раструбов, время от времени с низким шипением стравливающих пар. Этот девайс давал своему владельцу огромную даже по меркам сотых уровней силу и защиту, в качестве компенсации являясь очень дорогим в обслуживании и трудоемким в создании — фактически, создание такого доспеха было по плечу только крупным гильдиям или редким мажорам, готовым тратить сотни тысяч, если не миллионы йен на игру.

Далее — персонаж, которому, казалось бы, совершенно не место здесь, в гильдии Лестница в Небо, демон Бальтазар, страж Второго Этажа. Его мощное телосложение ничуть не скрывала просторная черная мантия, близко посаженные черные глаза под мощными надбровными дугами смотрели испытующе и с долей вызова, бордово-красная кожа с угловатыми черными узорами, похожими на разряды молний, чуть выступающие клыки и целая корона небольших рогов на лысом черепе — все в нем дышало агрессией и ничем не сдерживаемой мощью.

«Творение Ливинги Дэш, давней подруги Габриэль. Если я правильно помню, у него была типично женская слезливая история о злом, безжалостном демоне, чью жестокость смогла усмирить прекрасная смертная волшебница по имени… Как-то-там, я уже не помню. Само собой, их счастье было недолгим и Как-то-таму убил один из демонов Преисподней по прямому приказу Владыки Ада. С тех пор Бальтазар поклялся отомстить, долго воевал против своих бывших собратьев в одиночку, пока однажды, в одной из безнадежных битв, его не спасла от верной смерти… да-да, Ливинга Дэш, прекрасная светлая жрица, которая привела неприкаянного демона к себе домой, в резиденцию гильдии Лестница в Небо, замок Небесный Трон. Архетип — маг-воин, с упором на стихию огня, обладает самым большим показателем урона среди Стражей, уступая разве что Габриэль да и то только в том, что не относится к магии огня»

«Хелел, Утренняя Звезда. Падший Ангел, изгнанный и проклятый Богом за отказ подчиниться приказу: „Возлюбите людей так, как вы любите меня“. Сброшенный с небес, отвергнутый Создателем он столетиями скитался по земле, не в силах вернуться домой, но и не желая присоединяться к силам Преисподней, в кровавых битвах с которыми он провел не одно столетие, пока не встретил Клементина, который привел его в Лестницу и вымолил прощение у Метатрона… то бишь у меня. Привратник Небесного Трона, Страж Первого Этажа. Архетип — ассасин, легкое оружие и броня, специализация — дуэли, в групповых сражениях особо опасен для магов и прочих бойцов дальнего боя»

Таких, как он, называют «бисененами» — с изящными чертами лица, тонкий, как тростиночка мужчина, из-за своей почти болезненной хрупкости больше похожий на подростка. Золотые волосы упругой волной падают на плечи, а невинный взгляд больших небесно-голубых глаз вызывает у любого нормального мужчины желание съездить их владельцу по роже, а женщин — упасть ему в объятья. Из образа совершенного небесного создания выбиваются лишь три пары крыльев, с перьями, черными как ночь, сейчас распростертыми по полу, словно плащ. Мэровин Даго, кстати, впервые увидев Хелела в этой позе, тут же окрестил его «Черный Плащ» и потом долго объяснял всем желающим (впрочем, и НЕжелающим тоже), почему это смешно. Кличка приклеилась…

И последний из Стражей, тысячелетний Дух Ветра с коротким именем Фрай, выглядевший и ведущий себя как беззаботный десятилетний мальчуган с явными хулиганскими замашками. У него нет особой истории — просто когда-то давно легкий океанский бриз где-то в тропическом поясе вдруг осознал, что он существует. Приняв телесную форму, бриз отправился путешествовать по миру, не задерживаясь нигде и не привязываясь ни к кому, скрашивая пресное бессмертие розыгрышами и шутками над беззащитными смертными и ни разу не беззащитными бессмертными, временами превосходящими его по силе. Согласно настройкам — его вовсе никто не приводил в замок, он завелся сам собой, обосновавшись на Шестом Этаже, и принялся терроризировать окружающих в присущей ему беззаботной манере. Впрочем, он тонко чувствовал границу, которую переходить не следовало ни в коем случае — основная причина того, почему он еще жив.

«Архетип — рейнджер-плут. В сочетании с расовыми способностями Духа Воздуха — поистине неуловимое верткое чудовище, не обладающее ни высоким уроном, ни мощной защитой, ни большим запасом здоровья, однако настолько молниеносное, что ни первое, ни второе, ни третье ему попросту не нужны»

Восемь Стражей Небесного Трона, замка, принадлежавшего гильдии Лестница в Небо. Восемь персонажей сотого уровня, над чьим созданием и экипировкой ломало голову больше полусотни человек, идеально выверенных, идеально сбалансированных боевых машин, по чистой мощи превосходящих большую часть своих создателей.

Раньше они все были его собственностью. Их мечи были его мечами, их тела — его защитой, их души — в его кулаке.

А теперь эта сила обрела собственную волю. Семерка, стоявшая перед ним, была способна распылить его на атомы и даже не вспотеть при этом… да что там — многие из них и по отдельности могли его победить — он всегда был слаб против персонажей с добрым или нейтральным мировоззрением.

Он почувствовал, как по спине пробежался неприятный холодок.

«Они считают меня Гласом Бога, проводником Его воли, истиной в последней инстанции. Что будет, когда они поймут, что я — жалкий самозванец, пускай и не по своей воле?»

— Поднимите головы, — он с трудом расслышал свой собственный голос и удивился, насколько спокойным он казался со стороны. — В поклонении нет нужды.

Все то время, что он рассматривал их, они не выказали ни тени нетерпения или сомнений, а стоило разрешить поднять головы — они сделали лишь это, и теперь почтительно смотрели на него снизу-вверх.

«А, нет, не все — во взгляде Бальтазара легко читается вызов, а в глазах Хелела — насмешка. Ну, первый вовсе демон, для него это, наверно, нормально, а второй еще помнит времена, когда он был равен Метатрону… то есть мне… Нет, все таки Метатрону, настоящему, такому, каким он помнит его в своих воспоминаниях. Хотя это ведь должен быть один и тот же человек, да?.. Как сложно-то все…»

— Я хотел бы объяснить, почему собрал вас всех здесь. Не уверен, заметили ли вы, но… недавно с Небесным Троном произошел… инцидент. Я пока не знаю, что именно произошло, поэтому хочу выслушать ваши мысли. Что изменилось за последний час?

— Значит, не только я один заметил, да?.. — тихо проговорил Падший, мгновенно собирая на себе все взгляды. — Мое прошлое… словно в тумане. Я помню Бога, помню тебя и Михаила, помню изгнание и помилование, но… очень схематично, словно это не моя жизнь, а рассказанная кем-то история.

«На удивление точное описание реальности» — подумал он, но вслух сказал совершенно другое.

— Вы чувствуете то же? — спросил он у остальных Стражей.

— Да, Лорд Метатрон, — Михаил ответил за всех, переглянувшись с остальными. — Я плохо помню, что было два часа назад, но последние сорок минут — кристально ясно.

— Интересно…

Стоит ли ему сказать, что с ним произошло тоже самое, или, возможно, заявить, что с его памятью все в порядке? Если первое, то не подорвет ли это его авторитет? Если второе, то не проколется ли он на какой-нибудь мелочи?..

— С моей памятью все в порядке, — все же сказал он после недолгого колебания.

Если что, он всегда сможет освежить свои знания о НИПах в панели управления гильдией — он уже проверил, она работает, когда он сидит на троне.

Это в любом случае надо будет сделать.

— Кроме того… — продолжил Хелел. — Город вокруг изменился.

Он неосознанно подался вперед.

— Подробнее, Хелел!

— Да, Лорд, — все с той же почти неуловимой насмешкой Падший склонил голову — но лишь на мгновение, так что это больше походило на обычный кивок. — Как всем, бесспорно, известно, Небесный Трон стоит в центре Гардарики, одного из величайших городов Альвхейма. Тому же поселению, что сейчас окружает замок, больше подходит определение «убожество». В этом грязном городишке есть только три более-менее приличных постройки — какой-то дворец на западе, комплекс зданий на востоке, от которого так и разит низкопробной магией, а также большой храм прямо напротив главных ворот Трона. Ни следа от резиденций союзных гильдий, я не увидел ни Кошкиного Домика, ни Спартанского Легиона. К тому же, не могу утверждать точно, но кажется, вокруг нас одни людишки…

Последнее слово он произнес с откровенным пренебрежением.

«Метатрону бы это не понравилось».

— Хелел!

— Да знаю, знаю… Но они все равно жалкие.

— Держи свое мнение при себе.

— Разумеется, Лорд Метатрон, — легко согласился Падший, но по хитрой улыбке было понятно, что он ни в чем не раскаивается.

— Хелел… — угрожающе пророкотал Михаэль.

— Оставь его, Михаэль, — вздохнул… да, пожалуй, он уже мог называть себя Метатроном. — Ты только посмотри на него, он же просто нас дразнит. Вернемся к действительно важным вещам. Итак, очевидно, нас куда-то перенесло. Если вокруг нас так много людей, как говорит Хелел, то, возможно, это Мидгард, но это может быть и любой другой мир, люди живут во многих. Также существует возможность, что это вообще не один из девяти миров Иггдрасиля.

— Не один из девяти миров? — удивленно переспросила Домина. — Разве такое возможно?

— Я знаю как минимум один такой и не исключаю существования других.

— Вот как… Ваши познания действительно удивительны, мой Лорд.

Он едва не поперхнулся от того, каким искренним восхищением были переполнены эти слова. Подозрительно оглядев коленопреклоненные фигуры, он убедился, что остальные Стражи полностью разделяют мнение Домины — даже Падший на мгновение утратил свою насмешливую броню.

Это пугало.

— Кхм. Давайте вернемся к теме. Как говорил один умный человек: «В любой непонятной ситуации — ищи информацию». Михаэль, четверка Ангелов-Хранителей — в твоем ведомстве, я правильно помню?

— Все верно, мой Лорд.

Силам Света и Добра не к лицу иметь в своих рядах ассасинов и многих других пользователей навыка «скрытность», однако разведчики все равно были нужны. В Лестнице в Небо их роль выполняли эльфийские рейнджеры и призванные существа Галэдриэль, некоторые из разношерстных подчиненных Хелела или Бальтазара (среди которых, само собой, не было ни одного человека), а также те самые Ангелы-Хранители Михаэля.

Небесный Трон окружает город — это значило, что подчиненные эльфийки не смогут действовать в полную силу. Более того — замок окружает человеческий город, а значит, ватагу Падшего туда лучше не пускать. При всем при этом Хранители — существа бестелесные и лишенные атаки, все их предназначение сводилось к сбору информации и обеспечению собственной невидимости.

— Отлично. Выпускай их в город, пускай собирают любую информацию, которую смогут. И пока пусть держатся подальше от тех зданий, что назвал Хелел… и еще, пожалуй, от заклинателей. До тех пор, пока они не вернуться, уровень безопасности поднять до максимума, мы должны быть готовы отразить нападение в любой момент.

— Будь исполнено, мой Лорд.

«Потрясающая синхронность. Они что, и правда репетировали?»

— Тогда ступайте.

— Мы пройдем по Лестнице до конца.

«Ох… И почему я не переписал этот идиотский девиз?! Помнится, Габриэль ни разу не удалось произнести его без смеха»

 

Часть 3. Земля Обетованная

У Зиркнифа Рун Фэрода эль Никса было мало времени для отдыха. Это естественное положение вещей, когда ты — Император. Это неизбежно, если ты сломал старую систему управления страной, начав кровавую резню среди дворян, воспринимающих свою страну в качестве источника личного обогащения, и вырвал из их холодеющей, но все еще цепкой хватки абсолютную власть. Не может быть иначе, если твое желание — сделать свою страну величайшей. Так что Зиркниф не жаловался.

Только времени все равно было мало.

Однако тем ценнее были минуты, подобные этой — когда он, развалившись в кресле и смакуя прекрасное вино, наблюдал, как черепица покатых крыш сияет отраженным алым светом заходящего солнца. В такие минуты его столица казалась шкатулкой с драгоценностями, величайшим сокровищем мироздания, прекрасным и совершенным.

Принадлежащим только ему.

Великолепное чувство.

Столица — это лицо государства. Сюда стекаются все денежные потоки, сюда стремятся все талантливые и амбициозные, здесь живут послы сопредельных стран. Смотря на город, суетливо суетящийся под ним, Зиркниф мог бы сказать, что у его страны очень привлекательное лицо.

Мог бы. Если бы не одно «но».

Любой влиятельный или богатый человек уделяет много внимания внешнему. Это естественно, в конце концов, люди не могут, просто взглянув на человека, заглянуть к нему в душу и с ходу разобраться, кто перед ними — богач или нищий, император или изгой. Поэтому существует дорогая одежда, поэтому существуют огромные особняки, которыми пользуются хорошо если наполовину.

У Зиркнифа был богатый дворец. Настолько огромный, что никто из его обитателей не знал его целиком. Настолько роскошный, что молодой Император частенько мечтал о том, чтобы распродать его по частям, а на вырученные деньги — нанять и обучить еще тысяч двадцать солдат, после чего отправится завоевывать мир.

Зиркниф гордился бы своим дворцом. Если бы не то самое «но».

По всем канонам и правилам хорошего тона, дворец правителя должен располагаться в центре города, однако Императорский дворец располагался на западе. Причина такого вопиющего пренебрежения традициями была проста — центр города уже был занят.

Замок, прекраснее которого не существовало на земле. Сложенная из неизвестного науке белоснежного камня, древняя, как само мироздание крепость тянулась к небесам десятками острых шпилей и башен, соединенных воздушными застекленными переходами. Императорская семья и самые богатые дворяне долгие столетия пытались перещеголять ее воздушную красоту, но неизбежно терпели провал за провалом, пока наконец не сдались и не приняли одну простую истину — людям не дано превзойти что-то, созданное богами.

У крепости было много названий.

Неуязвимая — потому что за столетия писаной истории ни одно, даже самое могущественное заклинание или артефакт не смогли даже поцарапать безупречную белизну ее стен. Ходили слухи, что даже Божественные Герои, так почитаемые в соседней Теократии Слейна, не смогли проникнуть внутрь, хотя очень старались.

Вечная — потому что, когда люди пришли на эти земли, она уже была тут, точно такая же, как сейчас. Даже драконы не знали, когда и кто ее построил.

Дом Бога — потому что многие верили, что Создатель всего сущего живет именно здесь.

Благословенная — потому что в двадцатикилометровом радиусе вокруг нее не рождалась нежить, сюда не осмеливались соваться монстры, ни обычные, ни самые могущественные из них, наделенные разумом чудовища, несущие смерть и разрушение в других землях.

Колыбель Человечества — потому что именно вокруг нее испокон веков слабые люди, уступающие другим расам, находили приют и защиту. Именно вокруг нее образовалась Империя, от которой впоследствии откололась Теократия Слейна, именно отсюда пятьсот лет назад ушли изгнанники, проигравшие войну за трон, чьи потомки впоследствии основали королевство Ре-Эстез.

Столицу Империи также называют Землей Обетованной — только лишь из-за этого совершенства, воплощенного в камне.

На первый взгляд, с какой стороны не посмотри, Империи и человечеству от этого замка была сплошная выгода, однако…

— Я смотрю, ты все так же терпеть не можешь Колыбель, — с ясно различимой насмешкой в голосе заметил его компаньон по вечерним посиделкам.

Существовало очень мало людей в мире, которым он позволял так с собой разговаривать. А точнее, всего один.

— Уймись, Дед, я знаю, что попасть внутрь — твоя голубая мечта, но не навязывай окружающим свою точку зрения.

Собственно, он тоже был единственным, которому Дед позволял проявлять такую фамильярность.

Флюдер Парадин, чей возраст перевалил за две сотни лет, для описания которого более всего подходил термин «легенда человечества». Самый могущественный человек-волшебник в истории, способный использовать магию шестого ранга.

Человек, один лишь факт существования которого добавлял империи столько же незримых «очков рейтинга» на политической арене, как и великолепно обученная шестидесятитысячная армия. Именно благодаря его усилиям Империя является одной из самых могущественных стран на континенте, именно благодаря ему с ней приходится считаться даже Драконьим Королям, во многом именно он сделал Империю такой, какая она сейчас. Пока этот человек жив — будет жить и Империя.

Спроси любого человека в любой стране — и он без колебаний ответит, что Флюдер Парадин — второе лицо Империи.

Однако, Зиркниф был умным Императором. И знал, что на самом деле именно он — вторая по важности персона страны.

В любом другом случае он сделал бы все, чтобы устранить такую угрозу собственной власти, но Дед был исключением. Зиркниф знал его с детства, именно Флюдер научил его, что значит быть Императором, он утешал его после каждой неудачи и хвалил после каждой победы, поддерживал во время кровопролитной войны с дворянами и в сотне других тяжелых для Империи или ее Императора моментах.

Зиркниф знал — Флюдера не интересует власть как таковая, она для него лишь инструмент, способ осуществить мечту всей жизни, то, что заклинатель называл «заглянуть в бездну магии». Пока Империя обеспечивает его всем необходимым для этого — он будет верно служить.

Именно поэтому относительно небольшое Министерство Магии жрет государственных денег не меньше, чем огромная великолепно обученная армия.

— Само собой! Чтобы не скрывалось внутри, сила, способная создать такое совершенство, без сомнения, поможет мне лучше познать бездны волшебства!

Зиркниф едва сдержал позыв поморщиться от звучавшего в голосе старого заклинателя фанатизма.

— Уймись, Дед, — прервал его Император, зная, что о магии Флюдер может болтать часами.

— И все же, почему ты так не любишь Колыбель?

— Я же Император, — Зиркниф пожал плечами, будто не понимая, как его мудрый наставник может не понимать столь очевидных вещей. — Все в этой стране принадлежит мне, все подчинено моей воле… кроме этой штуки. Это не может мне нравится. К тому же, знаешь, что говорят о ней церковники?

— Они много чего о ней говорят… — протянул Флюдер. — В конце концов, люди даже молятся ей, почитая наравне с Шестью Богами.

— Они говорят, что врата Вечной Крепости откроются, когда в мир придет последнее Зло, спящее во тьме с незапамятных времен. Зло настолько ужасное, что против него окажется бессильна и магия, и божественные артефакты, и воинская доблесть… даже драконы потерпят поражение. И тогда Бог, спящий в крепости, вернется в созданный им мир, чтобы сокрушить Зло и принести мир в земли людей.

— Ах, это… Да, помню. Красивая легенда. И что тебе в ней не нравится?

— …Просто не нравится и все. Отстань, Дед, все настроение испортил. Иди лучше, пялься в свои «бездны магии».

Тогда Флюдер просто рассмеялся. Немного подумав, к нему присоединился и Зиркниф, одним усилием тренированного разума отбрасывая в сторону дурное настроение.

Ни один из них не знал, что час, когда врата замка, который люди называли Колыбелью Человечества, а его создатели Небесным Троном, распахнутся и Спящий явит себя миру, куда ближе, чем они могли себе представить…

 

Часть 4. Что делать?

«Мы слишком легкомысленно относились к созданию НИПов» — думал мужчина, которого его подчиненные величали не иначе как Лорд Метатрон, разглядывая парящее перед ним существо.

Для начала, ног у Ангела-Хранителя не было вовсе. Вместо них была вращающаяся воронка, касавшаяся пола лишь самым кончиком — этим он напоминал джина. Верхняя половина тела тоже не казалась ангельской — черная кожаная куртка (кажется, такую гайдзинские байкеры носят), лицо с будто приклеенной хитрой ухмылкой, проколотая губа и испещренные пирсингом уши… Если бы он уже не знал, что перед ним Ангел — в жизни бы не догадался!

«Ну, кто ж знал-то…» — попытался он мысленно оправдаться перед собой.

Он кинул косой взгляд на Стражей, стоявших по бокам от Хранителя, однако не заметил там никаких признаков недовольства. Как будто именно так и должны выглядеть Ангелы Добра. Впрочем, с их точки зрения так оно, наверно, и было — альтернативы-то они никогда и не знали…

Отсутствовали только Хелел и Галэдриэль, находившихся сейчас на своих рабочих местах, защищая первые два уровня замка.

— Так вот, Босс, — Хранитель, не подозревавший о мыслях своего повелителя, продолжал отчет. — Это, в натуре, какой-то отсталый мир, я тебе отвечаю. Мы с корешами прошвырнулись тут по окрестностям, кастуя «сбор информации» во все места, самые крутые перцы, что нам встретились, были всего пятнадцатого уровня! Будто нас в нубятню закинуло.

— Хорошо, спасибо, Келесс, — кивнул он. — Хорошо поработал. Возвращайся в город и не смей расслабляться.

— Как скажешь, Босс, — поклонился «джин» и, перейдя в бесплотную форму, растворился в воздухе.

«Итак, если подытожить его отчет, что получается?»

Вокруг нас — человеческий город, столица какой-то местной Империи. Те самые здания, о которых говорил Хелел — Императорский Дворец, Магическая Академия и Храм Цитадели. Местные, оказывается, поклоняются Небесному Трону, как какой-то божественной святыне.

Технологии, вроде бы, ничем не отличаются от тех, что были в Иггдрасиле, заклинания и способности, подсмотренные Хранителями — тоже, разве что все сплошь низкоуровневые. Самые сильные люди не превышают пятнадцатый уровень и все они принадлежат организации «Гильдия Искателей Приключений» (очень РПГшное название, стоит заметить).

Впрочем, расслабляться рано, Келесс сказал, что самые сильные люди страны — четверка Имперских Рыцарей и некто Флюдер Парадин, заклинатель. Насколько именно они сильны — неизвестно, вполне могут оказаться и сотого уровня.

Еще один занятный момент — местные понятия не имеют об «уровнях», хотя вполне обыденно используют термины «ранги магии», «навыки воина», «сопротивляемости» и прочее. Нет никакого упоминания об игроках, такое чувство, что в этом мире живут только НИП, но такие же, как Стражи, то есть имеющие самосознание.

Отдельного упоминания заслуживает тот факт, что местные даже не чешутся по поводу того, что в их городе находится замок Небесный Трон. Судя по всему, это только с моей точки зрения мы появились здесь только этой ночью, а для аборигенов замок — обыденное дело, он даже почти не всплывал в разговорах, только как элемент пейзажа в стиле: «Колыбель так красива на закате!» или «Клянусь Крепостью!» как аналог «Богом клянусь!»

Все это очень и очень странно.

Какие их всего этого следуют выводы?

Вывод первый — непосредственной опасности для гильдии нет.

Вывод второй — исходя из имеющейся информации, создается впечатление, что после остановки серверов Иггдрасиля, мир продолжил жить своей жизнью, но только уже без игроков, а Небесный Трон попал в какую-то хроноконсервацию, а сейчас по каким-то причинам, был расконсервирован.

Из этого следует третий вывод — возможно, все игроки, бывшие онлайн в момент закрытия, также угодили в консервацию и вернулись в мир одновременно с нами.

Или только часть из них. Или вообще никто. Или все они по-прежнему во временной ловушке. Или любой другой вариант из тех, что мне и в голову не придут.

Он вновь скосил глаза на Стражей. Шестеро разумных, не уступающих ему в могуществе, почтительно молчали, не смея нарушать ход мыслей своего повелителя. За прошедшие двенадцать часов он уже успел немного пообщаться с каждым из них и составить свое впечатление.

Немалым облегчением для него оказалось то, что Стражи действительно соответствуют заложенным в них настройкам. Однако, как бы подробно его согильдийцы не прорабатывали личности и историю своих созданий, они не могли учесть все, однако белые пятна в биографии и характерах оказались заполнены, что называется, «в автоматическом режиме». Частично — позаимствовав черты своих создателей, во всех остальных случаях… ну, он пока не разобрался в механизмах, но дополнения казались совершенно естественными, будто… будто они и правда прожили те жизни, которые для них придумали.

Исходя из всего этого, он не мог не признать очевидный факт — нет никаких причин продолжать считать их просто обретшими разум НИПами. Они — самостоятельные личности, прожившие свою жизнь. У них есть собственные стремления и убеждения, цели и надежды. Они верны гильдии, но… будут ли верны дальше?

Он тяжело вздохнул, стараясь сделать это незаметно. Сейчас самый главный вопрос, на который ему стоит ответить: «Что делать?». Про «Кто виноват?» он даже не заикался…*

Если бы он был один, он бы, наверно, просто отправился путешествовать, исследуя мир и стараясь отыскать товарищей по несчастью, которые вместо возвращения в реальный мир оказались в, казалось, выдуманном мире игры.

Но он не один. У него есть этот замок, Небесный Трон и целая куча подчиненных, точное число которых он даже не знал. Гильдия Лестница в Небо, место, которое создала Габриэль. Создала для него и преподнесла, перевязанным праздничной ленточкой, как самый дорогой в мире подарок. Эта гильдия — все, что него осталось от женщины, которую он клялся любить вечно.

Если бы с ним рядом были его старые товарищи, он бы спросил у них совета, но пока никто из них не объявился. Пока не получено доказательств обратного, он предпочел считать их живыми.

Однако у него есть они — Стражи.

Активировав магию Сообщения, он вызвал в Тронный Зал Хелела и Галэдриэль. Предстоящий разговор был слишком важен — он хотел, чтобы присутствовали все.

Дождавшись, когда Стражи соберутся в полном составе, он, глубоко вздохнув, озвучил им свои выводы, разумеется, подредактировав части, связанные с «игрой» — он уже выяснил, что бывшие НИПы были не в курсе, чем на самом деле являлся Иггдрасиль.

— Я хотел бы выслушать ваше мнение о ситуации. Михаэль?

— Вы, безусловно, правы, мой Лорд. Однако все, что происходит под Небесами, происходит по воле Господа. Если мы оказались здесь, значит, в этом был Его замысел. Я был бы признателен, если бы перед тем, как мы начнем действовать, вы объяснили бы нам его.

Вопрос, которого он боялся больше всего. У Гласа Всемогущего попросили растолковать Его волю и донести Его план.

Проблема была в том, что с ним не связалась ни одна Высшая Сущность, хотя было бы естественно предположить, что именно кто-то вроде Бога ответственен за происходящее — это было куда проще для понимания, чем нелепый феномен, лишенный смысла и цели.

— В этом и состоит наша самая главная проблема, Михаэль, — чувствуя, как струйка холодного пота потекла по спине, ответил он. — Я не смог связаться с Ним, хотя пытался.

Безусловно, был вариант соврать им, выдумать какую-нибудь правдоподобную ложь, в стиле: «Мы должны принести свет истинной Веры в заблудшие сердца неверных» или что-нибудь в этом роде, однако…

— Возможно, — он продолжил в полной тишине, глядя себе под ноги и не решаясь проверить реакцию на свои слова. — Это значит, что мы оказались в месте, где даже Он не может меня услышать. …Так же, возможно, дело в том, что Он отказался от нас.

Он знал их настройки, знал их характер. Худшее, что случится после этого признания — они покинут гильдию. Это станет ударом для Михаэля и дурной вестью для остальных, Бальтазар даже не почешется, Хелел… честно говоря, как отреагирует Падший, он не знал.

Но, по его мнению, риск стоил того. Потому что если когда-нибудь они узнают, что все это время он врал им… они его уничтожат. А возможность этого сохранялась, он не исключал даже варианта, что однажды в крепости действительно объявится настоящий Бог.

И в любом случае, существа перед ним — создания Добра. Даже Падший и Бальтазар обладают положительным мировоззрением. Честность — лучшая политика при общении с ними.

Наконец, он заставил себя поднять взгляд и посмотреть на своих подчиненных.

Бледный Михаэль смотрел на него с широко открытыми глазами и Метатрон тут же решил, что выражение ужаса на лице очень не идет его суровому образу. Хранительница Библиотеки… вообще не поменялась в лице, казалось, ей все равно. Галэдриэль, Лейк и Фрай казались удивленными и немного расстроенными, Бальтазар — задумчивым, Хелел… с ним было сложнее всего.

Утренняя Звезда был пусть и Падшим, но все же Ангелом. Любовь к Творцу — это то, что лежит в самой основе их личности, служение создавшей их силе — причиной существования. Даже после того, как Бог изгнал его — он не присоединился к силам Преисподней и никогда не обращал оружие против своих, теперь уже бывших, соратников. Даже оказавшись в Небесном Троне, он получил прощение Метатрона, но не Бога, согласно его истории, Глас Всемогущего смог вымолить для Хелела лишь возможность искупить грехи службой.

Хелел был обижен на Бога — и все же любил его. Он отказался подчиняться — но все же оставался преданным. Если Всевышний покинул гильдию — он потерял возможность вернуть доверие самого важного для него существа в мире.

— Как… Как такое возможно? — дрожащим голосом спросил Михаэль.

— Я не знаю, — честно ответил Метатрон. — Но это факт. Нам придется решать самим, что и зачем делать дальше. Если вы решите покинуть гильдию — я пойму…

— Этого не произойдет! — синхронно воскликнули Дух Воды, эльфийка и Фрай.

— Я служу Лестнице, а не Богу, — пожал плечами Бальтазар.

— Мой создатель, мое божество — это вы, Лорд, — ответила Габриэль.

Он вздрогнул от того, каким естественным тоном она это произнесла.

Только Михаэль с Хелелом молчали. Ответы остальных Стражей его не удивили (исключая Габриэль), но эти двое… для них все было иначе.

— Даже если Он не отвечает нам, — наконец сказал Михаэль, видимо, придя к какому-то решению. — Это вовсе не значит, что Он отказался от нас. Все, что происходит под Небесами, происходит по Его воле. Мой Лорд, вы — первый после Бога. Пока Он не прикажет обратного, моя верность принадлежит вам.

— Спасибо, Михаэль, — он заставил свое напряженное лицо улыбнуться и сам удивился, насколько мягко прозвучал его голос. — Я ценю твое доверие.

Остался только один.

— Хелел?..

Падший вздрогнул. Самоуверенный и насмешливый Хелел сейчас казался растерянным ребенком, потерявшимся в незнакомом месте. Растерянно оглядевшись по сторонам, он стиснул зубы, несколько раз глубоко вздохнул и… внезапно отвесил себе пощечину, мгновенно возвращая себе привычный вид.

— Я не верю, что Он оставилтебя, — ответил он, подчеркнув последнее слово. — Ты всегда был Его любимчиком. В кои-то веки я согласен с солдатиком: если Он молчит, значит в этом и есть Его замысел. Возможно, это испытание. Для всех нас.

Он не смог сдержать облегченной улыбки — кажется, он недооценил их верность, как Метатрону, так и Богу. Даже если они не знают мотивов, они будут следовать приказам.

— Спасибо, Хелел. Нет — спасибо всем вам. Должен признаться, я сам был ошеломлен и растерян, но теперь… теперь давайте решим, что делать дальше. Все вместе. Итак, есть предложения?

Ответом ему было осторожное молчание. Первым заговорил, как ни странно, Хелел:

— Ну, раз уж мы не знаем, что именно должны сделать, то, очевидно, мы должны это узнать.

Метатрон не удержался и рассмеялся в голос, выпуская скопившееся напряжение.

— Ты гений, Хел, ты знал об этом?

— То, что ты заметил это только сейчас, показывают всю разницу между нами…

— Хелел! — вкрадчиво поинтересовался Михаэль. — Кажется, ты хочешь что-то сказать?

— О чем ты? — независимо ответил Падший. — Все, что хотел, я уже сказал.

— Оставь его, Михаэль, — Метатрон не смог сдержать улыбки. — В конце концов, кое в чем он прав. Если ты не знаешь чего-то, тебе нужно это выяснить. Продолжаем сбор информации и думаем. Думаем ВСЕ. Да, даже ты, Фрай. …Нет, я не думаю, что Он над нами смеется. Так, давайте серьезно. Фрай! Куда смылось это мелкое чудовище?!

«О чем я думал, употребляя слова „серьезно“ и „подумать“ в его присутствии?»

 

Часть 5. Ошибка Создателя

Хранитель Библиотеки, Габриэль, задумчиво почесала переносицу и попыталась сконцентрироваться на чтении, однако буквы размывались у нее перед глазами, упорно не желая складываться в наполненные смыслом фразы.

Это было нехорошо. Она была создана, чтобы читать. В ней не было других желаний, кроме любви к книгам и преданности Создателю.

Она помнила, хоть и смутно, что почти каждый вечер Он приходил в библиотеку и, усевшись на стул напротив, наблюдал за ней, и иногда что-то говорил, улыбаясь с какой-то грустной лаской.

Однако сегодня Он не пришел. Если подумать, с момента «инцидента», он вообще избегал даже смотреть на нее, ни разу не назвал по имени как раньше и больше не улыбался.

Сегодня ночью, когда «это» произошло, Создатель задавал странные вопросы и вообще вел себя непонятно. Тогда она думала, что где-то ошиблась в ответах и разочаровала его, однако все оказалось намного хуже, чем она могла себе представить.

Ей было страшно спросить о своей оплошности лично у Него, поэтому она обратилась к Михаэлю, как стоявшему ближе всех к Создателю и остальным Лордам. И то, что поведал ей Архангел доблести…

— Знаешь, Габриэль… Я не могу утверждать точно, но… — он грустно усмехнулся в усы и неловко передернул плечами, будто не в силах подобрать слова. — Давай договоримся так: я расскажу тебе все, что знаю, а ты пообещаешь, что не будешь ничего предпринимать, пока не поговоришь с Лордом, хорошо? Пообещай мне.

— Хорошо, обещаю, — покорно ответила она.

Она должна знать, чем вызвала недовольство Создателя.

— Ну, так вот. Я — Страж Тронного Зала, можно сказать я — тот, кто больше всего контактировал с Лордами. И… — он глубоко вздохнул, а потом раздраженно махнул рукой. — А, к черту, скажу как есть. Незадолго до того, как появилась ты, Лорд Метатрон потерял свою жену, я слышал слова «автокатастрофа». Лорд был безутешен… и тогда он создал тебя. Я знал Леди Габриэль, ты с ней практически одно лицо. Опять же, я не в курсе деталей, но остальные Лорды не одобрили этого, некоторые даже покинули нас, — его лицо стало суровым. — Подумать только, оставить Лорда наедине со своим горем! Однако, сейчас не об этом. Создавать жизнь — это нормально, любой маг Природы способен на это, однако создать Разум — дело совсем другое…

Габриэль захлопнула книгу и вытерла рукавом слезы, текущие из глаз вопреки всем ее усилиям.

— Я - ошибка Создателя, — прошептала она. — Неудачный эксперимент, ущербная пародия на Леди.

Она бесполезна. Она оскорбляет мир одним фактом того, что живет, само ее существование — святотатство, потому что Создатель — непогрешим. Она должна была служить заменой Создателю его погибшей жены — но оказалась слишком ничтожна, чтобы вместить в себя ее сущность.

Габриэль выпрямилась на стуле, сжав зубы и запредельным усилием воли остановив слезы.

— Я должна все исправить.

У нее было всего два способа это сделать.

Первый — перестать осквернять сущее своим существованием, оборвав свою жизнь. Михаэль взял с нее слово ничего не предпринимать, не поговорив с Создателем, но как она вообще может смотреть ему в глаза после этого? Однако умирать было страшно.

Второй — все-таки сдержать свое обещание и встретится с Творцом. Создатель знает все, он подскажет ей, что делать. Если она должна быть заменой настоящей Леди — она попросит его рассказать все о ней. Она будет вести себя как она, делать все, как она — она станет ей.

Если Создатель позволит.

Габриэль было страшно. Пока Он еще не сказал, что разочарован в ней, но если она пообещает, что справится, но потерпит неудачу — что Он подумает? Она боялась смерти, но не оправдать Его ожиданий, пообещав, что справится… это куда ужаснее.

Что же ей делать?..

Стоило ей подойти ко входу в Тронный Зал, как дорогу перегородили два огромных голема, с грохотом опустив здоровенные алебарды на землю.

— В Тронный Зал запрещено входить без разрешения Лорда.

— Все таки решилась поговорить с ним, девочка? — в отличии от категоричных големов, Михаэль говорил почти ласково.

— Да, это так… — дрожащим голосом ответила она. — Прошу, можешь передать Создателю, что я хочу встретится с ним?

Ей не хватило смелости лично просить Его об аудиенции.

— Конечно, сейчас.

Взгляд Михаэля на мгновение расфокусировался — он воспользовался Сообщением. Габриэль ждала, нервно переступая с ноги на ногу.

— Лорд согласен тебя принять. Ступай — и не бойся ничего. Чтобы там ни было — Лорд не оставит тебя.

Она могла только благодарно кивнуть Михаэлю. Его слова дорого стоили — в конце концов Архангел Доблести знал Создателя дольше всех, с самого сотворения мира.

Когда она вошла, тихо притворив за собой дверь, то некоторое время удивленно рыскала взглядом по покоям Создателя, не в силах отыскать их владельца.

Он обнаружился в самом дальнем углу огромных покоев. Дематериализовав крылья, он сидел на подоконнике, свесив одну ногу внутрь комнаты и оперевшись спиной о стену и с грустным выражением лицо смотрел на город, распростершийся внизу.

«Он даже не взглянул на меня»

Медленно, с трудом преодолевая волнение и страх, она приблизилась к нему. Когда до Создателя оставалось всего пара шагов, опустилась на колени. Тогда, в Тронном Зале, когда все опустились лишь на одно, она решила не выбиваться из толпы. Сейчас — совсем другое дело. Преклонить перед ним на оба колена — ее привилегия, как личного творения.

Габриэль молчала. Сейчас, когда Он был совсем рядом, все слова, что она заготовила, вылетели из головы. Она могла лишь молчать, раз за разом пытаясь сглотнуть горький комок в горле.

— Что ты хотела от меня, Хранитель Библиотеки? — наконец нарушил тяжелое молчание Создатель.

— Вы не смотрите на меня… Создатель, почему вы перестали смотреть на меня?!

В итоге все свелось именно к этому. Как оказалось, отсутствие его внимания — единственное, что ее волновало.

«Я и правда бесполезна. Неудивительно, что я не смогла заменить Леди»

Она не смела поднять голову, опасаясь увидеть на его лице раздражение или разочарование.

— Я говорила с Михаэлем, — торопливо и уже почти не осознавая, что именно говорит, продолжила она. — Я знаю, что была создана, чтобы заменить вашу Леди, однако оказалась слишком ничтожна, чтобы вместить в себя ее величие. Создатель….

— Он правда так сказал?

Габриэль сжалась, уловив в его голосе гнев.

— Нет, Создатель, — выдавила она. — Он всего лишь передал мне слова других Лордов. Не злитесь на него, это все моя вина…

— Это уже мне решать. Подними голову… Габриэль.

Не смея ослушаться приказа, она подчинилась и робко взглянула на его лицо, четко выделявшегося на фоне звездного неба. И даже несмотря на это, она все еще не могла понять, о чем он думает, глядя на нее. Почему его лицо больше напоминает застывшую маску, а карие глаза полны скорби?

«Это все потому, что я напоминаю Ему о ней. Я причиняю боль Создателю»

— Во всем этом есть лишь моя вина, — сказал Создатель.

«Это не может быть правдой. Создатель не может ошибаться»

— Именно я, обезумев от скорби, сделал то, что делать не стоило, и оставил тебя без настроек, бездушной куклой всего с несколькими запрограммированными действиями. Если бы я довел твое создание до конца, этого бы не произошло.

«Ясно. Как я и думала, все это не потому, что Создатель чего-то не может. Просто сам факт моего рождения был признан ошибкой»

— Я молю вас, Создатель, — выдавила она, чувствуя, как по щекам текут слезы, крепко зажмурившись от собственной наглости. — Расскажите мне о Леди все, что знаете. Я была создана, чтобы стать ее заменой, я сделаю все, чтобы выполнить свое предназначение. Прошу вас, я…

Она замолкла, почувствовав нежное прикосновение к щеке. Распахнув глаза, она замерла увидев полные сочувствия карие глаза напротив.

Он был близко. Слишком близко. Как называется это сладкое тянущее чувство в груди? Почему ее шеки горят?

А потом он сказал ЭТО:

— Я не хочу, чтобы ты становилась ею.

— …Я поняла, мой Лорд, — прошептала она.

Сердце, еще мгновением рвущееся из груди, умерло. Щеки, просто пылающие секунду назад, обратились в ледяной камень.

— Я сделаю это сама. Прошу, не утруждайте себя.

— Что? О чем ты?

Странно. Он казался удивленным.

С трудом поднявшись на дрожащие ноги, она сделала два шага назад, не отрывая глаз от Его лица. Протянув руку в сторону, извлекла из воздуха узкий длинный клинок, когда-то принадлежавший настоящей Габриэль — «Свет Творения».

— Что ты…

Перехватив книнок обратным хватом, широко замахнулась и вонзила клинок себе в грудь.

Ну, то есть так должно было быть.

Создатель остановил ее, схватив лезвие голой ладонью, а затем, резко взмахнув ладонью, вырвал меч из ее рук, отшвырнув в сторону.

— Ты что творишь, дура?! — закричал он, не обращая внимания на кровоточащую ладонь.

— Исполняю ваше желание, — прошептала она, растерянно глядя в его бледное лицо.

— Какое, к хренам, желание?! Ты же себя убить пыталась!

— Да, Создатель.

— Что?.. Нет, подожди.

Он остановил ее требовательным взмахом руки. Габриэль вздрогнула, когда сорвавшиеся капли серебристой крови попали ей на лицо.

Создатель глубоко вздохнул несколько раз, после чего, наконец, заметил глубокий разрез на ладони.

— Великое Исцеление.

И только когда рана затянулась, он перевел на нее требовательный взгляд.

— Теперь можешь говорить. Подробно и обстоятельно. Почему ты пыталась себя убить?

— Потому что я была создана, чтобы быть заменой Габриэль, — покорно начала рассказывать она, начиная смутно догадываться, что ошиблась в толковании желаний Создателя. — Вы сказали, что не хотите, чтобы я была ей. Иными словами, вы не хотите чтобы я была.

«Неужели я ошиблась».

Создатель ошеломленно смотрел на нее, не говоря ни слова. Наконец, с усилием выдохнул, буквально рухнул на пол. Она тут же последовала его примеру, вновь приняв коленопреклоненную позу.

— Кажется, я начинаю понимать. Я недооценил всю глубину своей ошибки. Оставив тебя без настроек, я фактически лишил тебя личности и собственных желаний. Скажи мне, Габриэль, чего ты хочешь? Прошу, отвечай честно, это очень важно.

— Мое единственное желание — служить Вам, Создатель, — она ответила не задумываясь.

Комната погрузилась в тишину. Ничего не понимающая Габриэль молчала, ее Создатель — что-то сосредоточенно обдумывал.

— Слушай меня внимательно, Габриэль, — наконец сказал он. — Когда я сказал, что не хочу, чтобы ты становилась ею, я имел ввиду, что желаю, чтобы ты нашла свой собственный путь, следовала своим собственным желаниям. Я нахожу нечестным, в первую очередь к тебе самой, превращать тебя в ее подобие. Ты понимаешь меня?

— Нет… В чем тогда причина моего создания?

— Причина… — он казался смущенным. — Причина неважна. Я хочу, чтобы ты жила своим умом.

Она честно попыталась представить — каково это.

— Я не понимаю… Мое единственное желание — следовать Вашим приказам, Создатель.

Он тяжело вздохнул, но уже через мгновение с усилием замотал головой.

— Хорошо. Давай начнем с этого. Служи мне — и посмотрим, к чему это приведет. Договорились?

Она неуверенно улыбнулась, словно спрашивая: «Мне правда можно?»

— Ваше желание — закон для меня.

Создатель снова вздохнул, но ничего не сказал.

— Хорошо. Ступай, Габриэль и пообещай мне, что больше не будешь пытаться себя убить.

— Да, Создатель! — впервые за этот день она улыбнулась искренне. Она не до конца понимала, что именно здесь произошло, но четко уяснила несколько вещей.

Создатель не хочет ее смерти.

Создатель разрешил ей служить себе.

Она все еще может оказаться полезной.

Уже покидая покои Создателя, она услышала его тихий вопрос, обращенный, казалось, самому себе:

— Этот день когда-нибудь кончится?!

Она посчитала вопрос риторическим — ведь до окончания суток оставалось всего два часа…

Разумеется, если Создатель не пожелает обратного.

 

Часть 6. Ангел и Падший

Если верхние этажи замка Небесный Трон были наполнены величием и светом, то первый этаж больше походил на обыкновенный человеческий замок.

Взять хоть этот коридор, по которому он сейчас шел. Сложенные из не всегда аккуратно обработанного серого гранита стены были старательно прикрыты в нужных местах гобеленами и флагами с гербом гильдии, вычурным оружием и картинами в дорогих рамках. Однако даже все эти ухищрения не могли скрыть нарочитой грубости фундамента замка.

Михаэль находил это сходство с человеческими постройками очень ироничным, учитывая, кому была доверена должность привратника Небесного Трона.

«Возможно, эта такая шутка Лордов?»

Или часть наказания.

Впрочем, все, и без того призрачное, сходство с крепостями людей исчезало, стоило наткнуться на кого-нибудь из обитателей первого этажа. Вот, едва обнаружив приближение главы Стражей, склонился в поклоне массивный представитель расы драколюдов, глянцево сверкая золотыми отблесками факелов на антрацитовой чешуе. Вот — массивные деревянные ворота, сейчас открытые нараспашку, откуда доносится громовой хохот вперемешку с рычанием — это пестрая команда Хелела, в которой, казалось, были собраны все разумные и не очень расы Мироздания, кроме людей, ужинала, громыхая своими «манерами» на полэтажа.

Просто удивительно, как Хелел все это терпит.

— Дядя Михаэль?

— Мира, — Архангел не сдержал улыбки. — Я пришел повидаться с твоим «папашкой».

Перед ним стоял миниатюрная девочка лет десяти, на вид — типичная «пацанка», с коротким каре алых как кровь волос, в узких шортиках и кожаной куртке. Очаровательный образ гиперактивной маленькой леди портили только два маленьких рога, растущих на лбу, кожистые крылья да хвост, сейчас радостно подметающий пол, еле слышно лязгая, когда окованный металлом кончик черкал по камню.

Если хорошо постараться, он смутно припоминал, как Хелел притащил это чудо в замок. Обитатели верхних этажей Трона, пусть к тому времени и привыкшие немного к присутствию демонов в цитадели Света, долго возмущались по этому поводу, ругая Падшего на чем свет стоит и подозревая чуть ли не в подготовке переворота.

Тогда, наслушавшись слухов, раздутых настолько, что это становилось смешно, он решил сам посмотреть на «исчадие Ада». Спустившись же на первый этаж и без стука зайдя в покои бывшего соратника, он увидел сцену, которую никогда не забудет и о которой никому не расскажет: грозный мятежный Архангел, посмевший бросить вызов самому Богу и пережить это, с умильной рожицей кормил из бутылочки крохотный сверток ткани, из которого виднелось лишь сонное личико и две шишки на голове, которые лишь при большой фантазии можно было принять за рога.

Если задуматься… именно тогда он принял Хелела обратно. В тот момент он, наконец, разглядел то, что его Лорд, должно быть, понял с первого взгляда — внутри циничной насмешливой брони, наросшей на Падшем за столетия изгнания, по прежнему живет тот, кого называли Утренней Звездой, тот, в ком все еще оставалось тепло Творения.

В тот день он просто развернулся и ушел, но вернулся уже через неделю — с золотой погремушкой, в которой внутри хрустальной сферы были не шарики, а крохотные звезды.

— О, папа действительно говорил, что вы придете. Я забыла. Ой, дядя, вы же не с пустыми руками?

Так нагло вымогать подарки… Все-таки она демон.

— Разумеется.

Воровато оглядевшись по сторонам, он вытащил из кармана мешочек и быстро сунул ей в руки. Мара тут же зашуршала завязками, чтобы сунуть нос внутрь.

— Ух ты! Это же Небесные Яблоки!

— Тихо ты, — он не удержался и погладил ее по жестким как проволока волосам.

— Ай, дядя Михаэль! — дернув головой, она сбросила его руку и, отпрыгнув назад, гордо выпятила несуществующую грудь. — У меня уже сорок второй уровень!

— Конечно, как я мог забыть, — хмыкнул Архангел. — Ладно, беги давай. И помни…

— Да-да, никому не говорить о том, что это вы мне дали. Мара покидает здание!

И она умчалась.

Еще раз оглядевшись по сторонам, он убедился, что гостиная личных покоев Падшего по прежнему пуста и никто не видел железного предводителя Стражей, балующего «дочурку» старого друга.

Улыбка пропала с его лица, стоило только вспомнить о цели его визита. Он не мог утверждать с уверенностью, что знает, чем закончится этот разговор — в зависимости от ситуации, возможно, ему придется даже убить привратника Лестницы.

Он коротко постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

— А я все ждал, когда ты заявишься, — Падший встретил его своей обычной сардонической улыбкой. — Не то, чтобы я не догадывался, но тем не менее спрошу: чем обязан визиту самого Архангела Доблести?

— Просто хочу убедиться, что мы одинаково смотрим на некоторые вещи, — миролюбиво ответил Михаэль, присаживаясь в кресло напротив рабочего стола.

— Вот как… — Падший склонил голову набок, изображая недоумение. — Очень интересно.

«Он явно не собирается облегчать мне работу»

— Это по поводу того, что Лорд больше не слышит Бога.

Услышал это, Падший мгновенно прекратил свою дурацкую игру, впившись в собеседника колючим взглядом черных глаз.

— О. И каково же твое мнение? — спросил он.

— Я предпочту озвучить вариант, которого я бы хотел избежать.

На это Падший просто пожал плечами.

— Габриэль. После смерти Миледи, место Архангела Мироздания оказалось свободно. Раньше новых Архангелов на место безвозвратно павших создавал лично Всевышний, но после того, как он отправил нас на землю, эта обязанность легла на плечи его Вестника. Однако… однако наш Лорд не стал создавать нового — он попытался воспроизвести старого, создал сосуд, в котором попытался воссоздать сущность погибшей Леди, но потерпел неудачу.

— Это если он вообще пытался, — уточнил Хелел.

— Думаешь, он смог остановиться, не сделав ни одной попытки?

— Я бы не смог, — Падший пожал плечами. — Тебе бы это даже не пришло в голову. А Метатрон… он мог и удержаться.

— Ладно, сейчас не об этом. Габриэль была создана, но не доведена до конца, мы не знаем, была ли совершена попытка пойти против законов, установленных Всевышним. Однако, мы знаем, что остальные Лорды были против этого, многие покинули замок. А потом мы оказались здесь, а Лорд перестал слышать Его голос. Иными словами…

Михаэль, не моргая, следил за выражением лица Падшего, однако его визави не сделал ни единой ошибки — в его глазах была все та же снисходительная насмешка, что и всегда.

— Иными словами, — правильно угадав значение паузы, продолжил за него Хелел. — Ты пытаешься заставить меня сказать, что в том, что от нас отказались, виноват Метатрон?

— А он виноват?

Хелел пожал плечами.

— Ну, произошедшее мало похоже на мое Падение. Ты ведь помнишь, да?

О, Михаэль помнил. Даже сейчас, спустя столетия, даже после этого странного инцидента, затуманившего разум, это воспоминания было таким же ярким, как и на следующий день после произошедшего.

…Хелел, испросивший аудиенции у Бога. Отказавшийся преклонить колени. Дерзко бросивший в лицо Творцу, что отказывается подчиняться приказу, что люди слабы и заслуживают того внимания, что уделяет им Бог. Давший слово доказать, что человечество недостойно Его любви, вывернуть наизнанку их блеклые душонки, вытащив наружу прогнившее нутро.

…Бог, неуловимым движением поднявшийся с трона и мгновенно преодолевший разделяющее их расстояние. Хелел, вечно сияющий Хелел, беспомощно дергавшийся в стальной хватке, не прекращающий кричать все то время, пока рука в латной перчатке, одно за другим, отрывала белоснежные крылья, бросая их на землю.

— Конечно помню, такое не забывается.

Они синхронно поежились.

— Так что поверь тому, кто испытал Падение на себе. Если бы Метатрон Пал — ты бы заметил.

Они помолчали немного. Затем Михаэль, с нетипичным для него сомнением, спросил:

— И все же — почему ты это сделал? Я никогда не спрашивал, но…

Хелел ответил не сразу. С минуту он смотрел на Михаэля, но будто не видел, пребывая в мыслях где-то очень далеко отсюда.

— Я просто не понимал, как Он может любить столь ничтожных созданий, — наконец ответил он. — Ну, в самом деле, Михаэль, они мелочны, жадны, эгоистичны и настолько слабы, что постоянно нуждаются в защите. Я много раз говорил Ему, объяснял свою точку зрения, просил объяснить, но ответом мне было только «Я хочу, чтобы ты понял это сам».

Я думал, что если выкажу неповиновение, если один из самых верных последователей, один из самых любимых детей скажет ему «Нет» — он задумается. Однако…

Продолжать он не стал — не было нужды, последствия известны каждому в Небесном Троне.

— Скажи мне, Михаэль… Я никогда не спрашивал, но… ты сам-то понял — почему мы должны любить их, заботится о них?

— Нет, — Архангел Доблести мог только грустно улыбнуться в усы. — Я не знаю. Я не ненавижу их, как ты, но все же не знаю, что в них такого особенного, то Он выделил среди прочих. Я просто следую приказам. Помнишь, что сказала Габриэль тогда, в Тронном Зале? «Мой Создатель, мое божество — это вы, Лорд». Мы с тобой ведь такие же, как она, да?

— Точно такие же, — горько улыбнулся Падший. После короткой паузы он продолжил. — Раз уж об этом зашла речь, как думаешь… Метатрон — понял?

— Мы не говорили с ним об этом. Но он ведь Глас Божий, не так ли? Думаю, он знает. Возможно, если ты попросишь у него помочь разобраться, он поможет, хотя бы намеком.

— Но ты же не спрашивал?

— Мы должны понять это сами. Такова Его воля. Но в твоем положении можно позволить себе не следовать приказам буквально, не так ли?

— Ох, ущипните меня кто-нибудь! Какая дьявольская тварь покусала служаку-Михаэля?! Это Мара, да? Негодная девчонка…

— Каков отец — такова и дочь…

— Я, чтоб ты знал, считаю это комплиментом.

— Зря. Всему хорошему она научилась у меня.

— Да ну? Хочешь сказать, это ты научил ее, как манипулировать старпером-Архангелом, чтобы заполучить сладости?

— …Я же сказал — хорошему…

 

Часть 7. Владычица Озера

Она-озеро танцевала. Касаясь поверхности воды лишь кончиками пальцев, она плавно скользила вперед и обычно безмятежная водная гладь дрожала под ее ногами, вздымаясь вокруг причудливыми цветками кристально чистой прозрачной воды.

Вместо музыки — грохот воды, падающей с огромной высоты; вместо сцены — только она-озеро; вместо зрителей — лишь память о той, что научила ее так сливаться со стихией.

Леди Габриэль, научившая ее этому танцу, называла его «День памяти».

Легонько ударив пяточкой по воде, она взмыла в воздух, подхваченная потоком воды, водоворотом, казалось, сошедшей с ума стихии. Уровень воды под ногами стал стремительно уменьшаться — всего пара мгновений и уже все озеро оказалось в воздухе, разворачиваясь в высшей точке своей траектории в огромную водяную лилию.

А потом тонны воды рухнули вниз, превращаясь из единой массы, имеющей четкую форму, в миллиард мелких водяных капелек, каждая из которых сверкала в лучах искусственного солнца подобно крохотной жемчужине.

Когда она вышла из озера, к ней обратилась молоденькая девушка, терпеливо ждавшая на берегу. Ее одежда промокла до нитки, но это, казалось, совершенно ее не смущало — главное, что полотенце, которое она закрывала своим телом, осталось сухим.

— Вы были великолепны, госпожа Домина, — поклонилась она, протягивая своей повелительнице полотенце на вытянутых руках.

Домина Лейк вздохнула. Ее подчиненным почему-то упорно казалось, что ей просто необходима служанка — и никакие ее слова, включая прямые приказы, не могли их переубедить. Более того — конкретно эта девушка еще и совершенно игнорировала тот факт, что и полотенце Владычицы Озера было не нужно.

— Спасибо, Лейна.

Тем не менее она ответила ей, покорно принимая бесполезную тряпочку и, символически проведя ей по обнаженной груди, мгновенно впитала капли воды внутрь, а затем сформировала неизменное платье, уложила распущенные волосы и высушила мокрую одежду служанки.

— Сегодня я внесла некоторые изменения в танец, — сказала она, двигаясь по направлению к городу. — Как думаешь, Лорду Метатрону понравится?

— Разве могу я судить об этом?.. Я всего лишь служанка.

— И тем не менее?

— …Я знаю только то, что это было прекрасно.

Пару минут они двигались в молчании, пока, наконец, Домина не разрушила тишину, с тихой грустью проговорив:

— Так танцевать меня научила Леди Габриэль. Я беспокоюсь, не воспримет ли он мое своеволие как неуважение к ней?

Лейна не ответила. Да и как она, двадцатилетняя соплюшка, выросшая с храме и воспитанная в служении Богине, могла судить о мыслях бессмертных? Поэтому она молчала. Это была часть ее работы — слушать то, чем госпожа не может поделиться с другими.

— До того, как Леди взялась за мое обучение, у меня никогда не получилось так полно слиться с озером, сделать его частью себя, получить в свое распоряжение все могущество стихии. К сожалению, пока я могу сделать это только в танце. Сегодня я подумала — а что, если, развивая этот дар, я смогу получить эту силу навсегда?

Лейна недоверчиво покосилась на Богиню. Сказать по правде, она с трудом верила, что можно стать еще могущественнее. Даже сам Лорд, если принимать во внимание только личную силу, был лишь первым среди равных.

— Знаю, о чем ты думаешь, — кивнула каким-то своим мыслям Домина. — Зачем эта древняя старуха жаждет еще большей силы?

Владычица Озера невесело усмехнулась, услышав позади странный звук, похожий на панический писк кролика, увидевшего перед собой оскаленную волчью пасть. Однако, этим все и ограничилось — девчонка хорошо знала свои обязанности.

Она остановилась на опушке леса и, прислонившись плечом к толстому стволу дерева, посмотрела вниз.

— Я назвала этот городишко Авалон. Ты знаешь почему?

Не ответить на прямой вопрос Лейна не могла:

— Потому что так вы назвали утерянную вами родину, госпожа.

— Это, кстати, неправда, название придумывала не я. Но неважно… Ты родилась уже здесь, девочка, и не можешь помнить величия той страны. Хочешь, я расскажу тебе о ней?

— …Как вам будет угодно, моя госпожа.

Она предпочла считать это за «да».

Домина Лейк смотрела на небольшой городок, обнесенный невысокой крепостной стеной, сложенной из красного кирпича. С высоты холма, на котором она стояла, были прекрасно видны косые черепичные крыши аккуратных, ухоженных домиков; деловитая суета на улицах; сверкающее в закатных лучах пшеничное море к востоку от города.

Она смотрела на город, названный Авалоном — но видела совсем иное.

Она видела неприступную белокаменную крепость; огромный город, окружающий ее, простиравшийся до горизонта; Круглый Стол, за которым двенадцать достойных правили островом, скрытым туманами; поля и фермы, рыцарей, купцов и крестьян.

Как оказалось, не так уж и сложно построить справедливое государство, когда ты — без меры могущественный добрый дух, который может позволить себе потратить на это вечность. Она помнила времена, когда никакого королевства не существовало вовсе — только кучка феодалов, беспрерывно сражающихся за каждый клочок земли.

Она помнила того мальчишку с золотыми волосами, которого выбрала для того, чтобы прекратить это — вот только имя стерлось из памяти. Она дала ему Приорум Калибр, клинок, родившийся вместе с ней на заре времен. Она назвала его своим сыном, она воспитала его, научила всему, что знает сама — и вместе с ним создала Авалон.

Тот мальчишка дал ей имя, которое она носила до сих пор — Домина Лейк, что на языке туманного острова значило Владычица Озера.

Авалон был прекрасной страной. Никому из его многочисленных соседей не приходило в голову напасть на него — потому что бессмертная Владычица Озера стояла на страже. Правителям Авалона не приходило в голову вести захватнические войны — потому что это не понравилось бы Богине, а все, кто имел глупость навлечь на себя ее гнев, плохо заканчивали.

Она верила, что так будет всегда. Она путешествовала по стране, наблюдая за ее обитателями и раз за разом удивляясь тому, как короткоживущие, вечно куда-то спешащие и вечно опаздывающие смертные умудрялись додуматься до того, чего она сама, со всей своей тысячелетней мудростью, не могла и представить.

Она не помнила, когда ее начало тяготить это. Озеро в горах, где она родилась, было источником ее бессмертия, но оно же делало ее узницей острова, не позволяя удалиться от места своего рождения дальше, чем на полтысячи миль. Слушая рассказы купцов и путешественников, она с тоской понимала, что никогда не увидит людей с кожей, черной как ночь, никогда не услышит причудливую речь низкорослого желтолицего народа с востока, имевшего узкие глаза и высокие скулы, никогда не… Она никогда не увидит мира за пределами острова.

Озеро было ее цепями, а Авалон — золотой клеткой, которую она сама построила, чтобы было веселей коротать свое вечное заключение.

Раньше она всегда заявлялась в столицу Авалона хотя бы раз пятьдесят лет, чтобы познакомится с новым правителем, дать ему увидеть и осознать свое могущество — ведь именно оно было залогом благополучия этой страны.

Она не помнила, когда перестала делать это, не помнила, когда ей стало казаться глупостью выстраивать отношения с людьми, ведь пройдет совсем немного времени — и их тела будут преданы земле, а ей придется начинать все заново.

Она вернулась туда, где родилась, в озеро, которое люди называли Священным и, погрузившись в его воды, уснула, просыпаясь теперь лишь раз в столетие, чтобы спустится в город у подножия гор и узнать свежие новости.

Однажды она проснулась от страшного жара, испарявшего ее тело. Поспешно вынырнув на поверхность, она увидела вокруг армию демонов, а прямо перед собой — их предводителя, двухметровое чудовище, похожее на жуткую помесь козла с человеком. Но даже не это было самое страшное — в руках краснокожего монстра сиял Приорум Калибр, меч, который она даровала тому мальчишке, и который поколениями хранился его потомками, как святыня.

Она убила демона, вернула себе клинок, но, пока была занята предводителем, его подчиненные уничтожили озеро. С гибелью места, давшего ей жизнь, она потеряла большую часть своей силы и была вынуждена бежать.

Внизу она обнаружила страну, лишь отдаленно похожую на тот Авалон, что она помнила. Счастливые, довольные свое жизнью граждане великой страны исчезли — вместо них ее глазам предстали боящиеся каждого шороха, запуганные до дрожи в коленях люди, не смевшие поднять глаз от земли.

От них она узнала, что в этот раз проспала дольше, чем планировала и что один из потомков того мальчишки решил, что высшая власть в стране должна принадлежать ему, а не древней, уставшей от мира Владычицы Озера, бросившей свое творение на произвол судьбы.

Она пыталась бороться — и с подчиненными короля, и с демонами, вызванными им, чтобы убить бессмертного Духа Воды. Стоило только копнуть поглубже, и оказалось, что она острове еще есть верные ей люди, готовые сражаться за то государство, что ныне существовало лишь в легендах.

Но она проиграла — лишенная своего озера, она была слишком слаба, чтобы противостоять объединенной армии людей и демонов, даже при условии, что вторая половинка ее силы, Приорум Калибр, снова была с ней.

Ее разбили и она бежала.

Она презирала себя за то, что какая-то часть ее радовалась тому, что отныне свободна.

— Если бы я была сильнее, Авалон все еще бы стоял, — прошептала она. — Если бы в моей душе было больше терпения и доброты — всего это вовсе бы не случилось.

— Но теперь вы здесь, госпожа.

Она вздрогнула — погрузившись в воспоминания, она и забыла, что у момента ее слабости был свидетель.

— Вы здесь, в Лестнице в Небо. Вы можете не боятся того, что это место погибнет. И просто невозможно, чтобы зло проникло в души живущих здесь.

— Когда-то я думала так же и об Авалоне, — горько улыбнулась она, но тут же кивнула. — Но ты права. Леди Габриэль нашла меня и привела сюда, остальные Лорды помогли ей создать мне новое вместилище — и не стали привязывать меня к нему, сохранив свободу. Здесь со мной, впервые за долгое время, кое что произошло впервые — я встретила равных себе. Тех, кто разделяет мое мировоззрение, тех, кто может встать со мной плечом к плечу, тех, с кем я могу подружиться и не бояться того, что, стоит мне отлучиться ненадолго, я вернусь лишь к их могилам и внукам, знающим обо мне исключительно по рассказам.

Здесь я встретила того, чья сила духа превосходит мою.

— Лорда Метатрона? — рискнула предположить Лейна, сочтя, что ее госпожа ждет этого вопроса.

— Да. Он мой ровесник — но смог избежать тех ошибок, что совершила я. Свет и вера, что живут в нем, намного больше, чем было отмерено мне. Если подумать — я сломалась под грузом времени еще тысячелетие назад, а он — все тот же, что и в День Творения. Боюсь, ты, как бы не пыталась, не сможешь до конца понять, насколько должна быть велика его сила, что он до сих пор способен верить и бороться. Я вот — не справилась и теперь могу лишь служить тому, кто смог.

Она улыбнулась, и на сей раз в ее улыбке не было и следа печали.

— Впрочем, не думаю, что это так уж плохо. Люди Авалона считали меня Богиней, потому что я превосходила их. Интересно, следует ли мне считать Богом того, кто превосходит меня?

— Госпожа Домина… — растерянно пролепетала Лейна, не в силах понять, как должна реагировать на такой вопрос.

— Просто мысли вслух, девочка. Только не вздумай рассказывать о них ангелам — а не то меня придут бить, возможно, даже ногами.

— Как пожелаете, госпожа.

— А теперь пойдем, наш Лорд приказал проверить все способности, заклинания и механизмы, по которым существует Небесный Трон, чтобы узнать, не появились ли какие-нибудь отличия от того, что было раньше. Я еще и половину не опробовала…

Лейна согласно кивнула и зашагала за своей повелительницей, отставая на шаг. Следуя за своей госпожой, она никак не могла решить — следует ли ей показать, что она заметила те глубокие чувства, что звучали в голосе Стража Пятого Этажа, когда она говорила о Лорде, или ее госпожа не хотела бы этого?

 

Часть 8. Страсть рождает силу

Герион отпрыгнул в сторону, спасаясь от участи быть прожаренным до хрустящей корочки столбом ревущего пламени и тут же, едва его ноги коснулись земли, был вынужден рухнуть на пол, спасаясь от кроваво-красного лезвия топора, просвистевшего там, где еще мгновение назад находилась его шея.

— Каменный столб.

Под грохот взметнувшейся вверх земли полудемон одним слитным движением вскочил на ноги и, пока его оппонент еще не приземлился, закричал, с трудом удержав себя от того, чтобы не сорваться на рык:

— Каменная пушка!

Валун размером с его голову оказался рассечен пополам, но Герион еще не закончил:

— Каменные шипы!

Однако лес тонких каменных пик, мгновенно выросших в точке приземления врага, оказался расплавлен одной короткой фразой, сказанной спокойным хриплым голосом:

— Жар Преисподней.

Наблюдая, как ненавистный враг спокойно шагает по озеру раскаленной лавы, полудемон в предвкушении облизнул губы и забормотал себе под нос скороговорку, одну за одной активируя способности, относящиеся к классу «Маг Крови»:

— Кипение Крови. Кровавый Покров. Кровавое Безумие.

Герион растянул лицо, покрывшееся густой алой жидкостью, в кровожадном оскале. Ему хотелось завыть от ощущения кипящей в жилах крови, набатом стучащей в висках, но все это лишь подогревало его ярость, ведь напротив, всего в десяти шагах, гулко билось мощное сердце, заставляя все его существо пульсировать ему в такт.

Его враг никак не показал, что как-то обеспокоен действиями полудемона. Не обращая внимания на Гериона, он, неодобрительно ворча себе под нос, пытался стряхнуть с ботинок из кожи Красного Дракона налипший на них расплавленный камень.

Не мешкая ни мгновение, Герион продолжил скороговорку, переходя на следующий класс.

— Большое Усиление Способностей. Большое Усиление Ловкости, — дальше по плану следовал расовый навык. — Сила Демона.

— Ну, ты как всегда, блин… — разочарованно протянул враг, от ненависти к которому у Гериона сводило скулы.

Однако полудемону было уже все равно. Два коротких широких клинка были извлечены из ножен, а десять метров между ним и врагом были преодолены так быстро, что со стороны это, наверно, казалось телепортацией.

Правый был направлен в шею, левый в живот, но оба они были отражены: один — лезвием топора, второй — ударом кулака по локтю. Впрочем, ничего иного он и не ожидал, а потому продолжил движение и, сделав два текучих шага, атаковал с фланга — в приоткрывшуюся на мгновение печень.

Он даже не различил взмаха топора, а потому первое мгновение мог только смотреть, как отлетает в сторону отсеченная рука, связанная с культей тоненькой струйкой крови.

— Связь Крови: Регенерация! — прорычал он, не прекращая движения за спину врагу.

Струйка мгновенно превратилась в стальную проволоку, а затем сжалась, возвращая конечность ее законному владельцу.

— Каменная пушка!

Прямое попадание летящего с дикой скоростью булыжника заставило врага покачнуться, а уже приросшая обратно рука, сжимавшая меч, как ни в чем не бывало, нанесла удар в горло.

Брызнула кровь — лишь тонкая струйка, его враг успел сместиться в сторону, но для начала этого было достаточно.

Он, глядя своему врагу прямо в глаза, слизнул несколько багрово-красных капелек, задержавшихся на стремительном лезвии:

— Заражение крови.

Его кровь была горькой на вкус и мгновенно подожгла горло, как если бы он случайно хлебнул расплавленного свинца.

— Аргх! До чего же мерзкое чувство…

Герион стал еще на шажок ближе к убийству врага. В затуманенном ненавистью сознании мелькнула было мысль, что убивать стоявшего перед ним — плохая идея, но он отбросил неуместные глупости в сторону и бросился вперед.

— Достаточно.

Будь в его голове чуточку меньше ненависти, не застилай глаза багровая пелена гнева, не превратись его кровь в кипяток — он бы разобрал следующие слова, сказанные врагом себе под нос, на худой конец, прочитал бы по губам. Разобрал, и — отступил бы, со всей доступной скоростью покинув двадцатиметровую сферу вокруг врага. Однако…

— Власть Огня.

И мир вспыхнул ослепляющим жаром, мгновенно испарившим его кровавый покров, легкую тренировочную куртку, кожу под ним…

— Кровавая регенерация! — закричал он, срывая связки, активируя самый сильный свой навык, который мог применить лишь раз в сутки и делающий его практически бессмертным на двадцать секунд.

Ему казалось, что пылающий ад, сжигающий его постоянно восстанавливающуюся плоть, бушевал вечность. На деле же, когда все закончилось, он осознал себя стоящим на коленях, с трудом проталкивающим раскаленный воздух в легкие и не обнаружил на теле ни одного ожога — это значит, что заклинание длилось ровно столько же, сколько и его навык, то есть двадцать наполненных бесконечной болью секунд.

Кто-то накинул ему на плечи плащ и сочувственно похлопал по плечу.

— Ну что, успокоился?

— Да, учитель, — не отрывая глаз от пола, просипел Герион.

— Ты снова потерял рассудок. Если не можешь контролировать свою силу, то зачем так упорствуешь в ее применении?

Почему?.. Почему… В голову приходило лишь одно:

— Потому что страсть рождает силу. Скажете, это не так?

Да, именно так. Демоны черпают свою силу в страстях. Демоны Жадности, Похоти, Гнева — все они используют свои эмоции, чтобы получить могущество. Они погружаются в выбранную эмоцию все глубже и глубже, до тех пор, пока не станут ее воплощением. Или не потеряют рассудок, что тоже частенько случилось.

Об этом ему, незаконнорожденному бастарду от человека, твердили с детства все многочисленные демоны, у которых он, тем или иным образом, урывал возможность чему-нибудь научиться.

— Да нет, почему же — так.

— К тому же, я наполовину демон Гнева.

— А я — вообще Высший Демон Ненависти. И что?

— …Тогда почему вы не используете страсть в бою?

Ответом ему было молчание. Герион уже было решил, что ему не ответят, как…

— Однажды ненависть кончилась.

Полудемон ошеломленно поднял взгляд на своего учителя. Демон Ненависти, разучившийся ненавидеть? Да быть такого не может…

Пылающие огнем Преисподней глаза смотрели куда-то над головой Гериона, но голос — голос был все тем же — спокойным и невозмутимым.

— Просто однажды она кончилась, — повторил Бальтазар. — Не то, чтобы это произошло сразу — просто я однажды я заметил, что мне становится тяжело ненавидеть своих врагов, сколь бы ужасными существами они не были. Однако я упорно продолжал разжигать огонь внутри, подобно тебе, с помощью навыков, потому что… потому что к тому моменту кроме ненависти у меня ничего не осталось.

Его губы тронула нежная улыбка, казавшаяся чем-то совершенно нереальным на этом багровом лице, изрисованном татуировками. Эту улыбку не смогли испортить даже выступающие клыки и корона коротких рогов на лысом черепе.

— Но однажды я встретил Леди Дэш. Она напомнила мне, что силу можно черпать не только из ненависти, злобы, жадности или вообще любой другой эмоции. Она была светлой Жрицей, воплощением безмятежности. Не могу сказать, что полностью разобрался в том, как это работает, но… все же я — один из Стражей Небесного Трона, думаю, это само по себе означает, что кое-что я понял.

— И что мне делать? — спросил Герион. — Молиться Богу?

— Забудь о Боге, — лицо Бальтазара мгновенно построжело, утрачивая всякие намеки доброту. — Бог не спас Рафалию. Не Бог привел меня сюда, не Он дал мне цель и смысл, не Он излечил мою душу — это сделала Леди Дэш. Не Бог вытащил тебя из Преисподней — это сделал я. Если тебе так уж нужно во что-то верить — верь в это место, в Лестницу в Небо.

— Хорошо, учитель. Я подумаю над вашими словами.

— Я не призываю тебя отказаться от своей сути, — сказал Бальтазар, протягивая своему ученику руку, чтобы помочь подняться. — Просто попробуй уравновесить свой гнев и Кровавое безумие безмятежностью.

— Но как мне отыскать ее в себе? — спросил полудемон, оказавшись на ногах. — Уж чего-чего, а безмятежности во мне отродясь не бывало.

— Я не знаю. Для ангелов, жрецов и прочих священнослужителей — это их Вера. Для меня — само существование Небесного Трона и идеалы Рафалии и Леди Дэш. Попробуй поговорить с кем-нибудь другим, со Стражами или другими подданными Лестницы — не важно. Это долгий путь, но даже он начинается с первого шага, который ты уже сделал.

— …Э?

— Ты задал вопрос, — улыбнулся Бальтазар. — Ответы всегда начинаются с вопросов, мой глупый ученик.

 

Часть 9. Дух Ветра

Вздохнув, он отложил в сторону длиннющий свиток, исписанный мелким, аккуратным почерком Домины. Следуя его приказу, Владычица Озера предоставила ему отчет по своим владениям, как то: состав и классы населения, список имен, небоевые ресурсы этажа.

Вообще говоря, общую информацию он мог получить и сам, умостив задницу на трон и вызвав панель управления гильдией. Однако данные, собранные там, были вполне достаточны для игровой вселенной — и категорически неполны в условиях реальности. Например, там не были описаны характеры Трех Рыцарей, Вифании, Элайзы и Астерии, семьдесят седьмого, шестьдесят восьмого и семидесятого уровней соответственно. Как оказалось, Астерия — застенчива и робка, Элайза — дика и необузданна, а Вифания — холодна и непреклонна. Внезапно выяснилось, что их имена — вроде титулов и передаются по наследству, от одного Рыцаря к другому, а сам Корпус Рыцарей состоит из девушек, с рождения обучавшихся в храме, чтобы достойнейшие из них однажды стали одними из Трех Рыцарей.

Никто из его согильдиейцев не прописывал этого в настройках, но, тем не менее, после того, как Лестница ожила, каждый(!) из его подданных обрел личность и свою историю.

Оставалось лишь удивленно качать головой, даже не пытаясь гадать о причинах и внутренних механизмах процесса.

— Мой Лорд!

Метатрон вздрогнул от звонкого мальчишеского голоса, раздавшегося от дверей. Подняв голову, он увидел невысокого худенького мальчугана в простеньких бежевых штанах (которые он уже успел где-то испачкать) и курточке.

— Фрай.

Он смерил одного из своих Стражей внимательным взглядом. Вообще, Дух Ветра был интересным персонажем — с игровой точки зрения. Обладая весьма скромными показателями урона и защиты, он, тем не менее, за счет своей скорости относился к архетипу: «хрен убьешь» — просто потому, что не сможешь попасть. В бою его задача сводилась к террору задних рядов противника, срывая каст магам, сбивая прицел стрелкам и нервируя танков, щекоча узкой рапирой филейную часть.

В Лестнице был всего один персонаж, действительно способный одолеть его один на один, в чистом поле — и ни одного стоуровневого, с кем мог бы справиться он. Самому Метатрону было известно лишь два способа убить его: первый — загнать его в ситуацию, когда он не захочет сбежать, а затем завалить мощнейшей площадной магией; второй — использовать один из артефактов мирового уровня, из той самой «читерной двадцатки», вроде Копья Лонгиния, при активации удалявшей с концами два объекта — своего владельца и его цель.

С неигровой же… Вайт Флэминг, его создатель, не любил ломать голову над такими сложными вещами, как глубокая, проработанная история или тщательно выписанный характер — и в итоге получилось то, что получилось. Шебутной Дух Ветра, не имевший, на первый взгляд, никаких причин служить гильдии, пришедший сюда добровольно и, как он выяснил уже после переноса, сваливший всю рутинную работу на плечи своего заместителя.

Любой другой НИП в замке имел причины защищать это место, сражаться за него насмерть. Эти причины были очень разными, но, тем не менее, они были у всех.

— Прошу, присаживайся, — медленно проговорил Метатрон, отодвигая в сторону свиток.

Фрай, подойдя к креслу, внимательно его осмотрел, удивленно вскинул брови, оглянулся на Метатрона…

— В это кресло?.. — переспросил он.

— Да, в это кресло.

Дух Ветра еще пару мгновений озадаченно осматривал предложенное ему место.

«Ну же, неведомая зверушка, садись…»

— Ну, окей, — наконец, решился он и плюхнулся на мягкий бархат обивки.

В тот же миг с сухим щелчком сработала ловушка, захлестывая запястья, лодыжки, плечи и торс мальчишки сверкающими цепями, сотканными из света.

Пару мгновений Фрай сидел с опущенной головой, будто переваривая произошедшее. Затем вскинул на своего Лорда глаза, полные фальшивых слез:

— Мой Лорд… неужели вы… сетаконщик?!

Метатрон с тяжелым вздохом прикрыл ладонью глаза.

«Итак, что мы имеем? Он не мог не заметить ловушку, но, тем не менее, вошел в нее, следуя приказу — значит, как минимум, он мне доверяет. Кроме того, „Цепи Света“ — заклинание шестого ранга, к тому же плохо подходит для удержания существ, не принадлежащих к „злым“ расам, значит, он может в любой момент выбраться. Станет ли?»

А Фрай между тем продолжал бормотать дрожащим голосом, старательно всхлипывая на нужных местах:

— Мой Лорд… Вы, конечно, безмерно прекрасны и ужасающие величественны, но… прошу вас… Ваш меч слишком велик для меня… Давайте я позову Домину?.. Она будет только за, к тому же, у нее красивая гру…

— Достаточно!

«Ну зашибись, у него получилось вывести меня из равновесия»

Фрай тут же замолк и довольно заулыбался, высушив слезы.

«Нет, ну каков актер, а?»

— Безусловно, Цепи Света не смогут удержать тебя, — он заговорил только через пару мгновений, после того, как вернул себе утраченное на секунду спокойствие. — Ты можешь в любой момент встать и уйти. Однако…

Вечная плутовская улыбка слетела с губ Духа, а озорной огонек в глазах мгновенно потух, сменившись нейтральным выражением — пожалуй, эта была вся серьезность, на которую он был способен.

— Однако?

Метатрон решил начать издалека:

— Твоя история несколько отличается от остальных. Другие Стражи и прочие обитатели замка оказались здесь по разным причинам, но, в общем, все они сводятся к одной — они хотят служить делу Добра. Неважно, каким образом, защищая ли крепость силой магии или оружия, обеспечивая ее нужными ресурсами, работая кузнецами или фермерами… важно то, что у них есть причина и они чрезвычайно серьезны в ней.

Ты — другой.

Ты просто пришел сюда, не имея какой-то цели. Ты просто живешь здесь в свое удовольствие, свалив обязанности на других. Я верю, что если враг придет в наш дом — ты будешь его защищать. Однако сейчас Лестница в непростом положении — лишенная Лордов, она потеряла львиную долю своей силы и теперь я могу опереться только на вас, Стражей и простых обитателей замка.

Скажи мне, Фрай… Я могу рассчитывать на тебя?

Метатрон протестующее вскинул руку, не давая Стражу возможность ответить. Он еще не закончил.

— Если я дам тебе задание — будешь ли ты его выполнять, в ущерб собственным развлечениям? Если я прикажу отправиться в соседнее королевство на разведку — будешь ли ты, предоставленный самому себе, следовать моему слову или просто будешь слоняться без пользы, занимаясь любимым делом, доводя окружающих до сердечного приступа?

На этот раз, стоило ему замолкнуть, Фрай не стал ничего говорить, — лишь продолжал внимательно смотреть на него, все с тем же нейтральным выражением лица.

— Если ты ответишь «нет» — ничего не изменится, ты по-прежнему можешь считать это место своим домом. Захочешь отправиться путешествовать, изучая этот новый мир самостоятельно — я не стану удерживать тебя и не буду таить обиды, ты сможешь уходить и возвращаться когда пожелаешь. Но если ты скажешь «да»… Я буду считать это присягой. Готов ли ты поставить Небесный Трон на первое место?

Кабинет погрузился в молчание. Наконец, Фрай улыбнулся и Метатрон впервые почувствовал, что перед ним — существо, прожившее тысячу лет.

— Вы знаете, мой Лорд, — тихо заговорил он с затаенной печалью в голосе. — Я много путешествовал по миру. И везде, где бы я ни бывал — если ангелы встречались с демонами, то вцеплялись друг другу в глотки, не зная ни пощады, ни милосердия; Падшие, в своей обиде на Бога и все мироздание воевали вообще со всеми; зачастую сильные унижали слабых; демоны, растворяясь в своей Страсти, теряли рассудок; миллионы погибали в бессмысленных войнах; горели города, полные жителей и книги, полные мудрости… Я могу продолжать бесконечно.

По губам Духа Ветра пробежала легкая нежная улыбка.

— Замок Небесный Трон — один на весь мир, подобных ему никогда не было. До тех пор, пока я не оказался здесь, я считал, что его существование попросту невозможно. Здесь Архангел Доблести подкармливает фруктами малолетнюю демоницу и пьет по вечерам с Падшим, все еще верным Богу, споря на философские темы до хрипоты. Здесь живет Высший Демон Ненависти, уставший от зла, с пеплом вместо души — но до сих пор любящий свою погибшую десятки лет назад смертную. Тому, кто правит этим местом, принадлежит верность самого древнего стихийного духа из известных мне, чей возраст лишь немногим уступает таковому у звезд на небе. Вы, мой Лорд, собрали здесь всех, кто искренне желает служить Добру не просто на словах, а делами и кровью, не делая различий по силе, расе или временами темному прошлому. Для меня, Лестница в Небо — это место, по образу и подобию которого должен существовать мир. Именно то, что вы, Лорд, создали здесь — и является конечной формой существования Сущего, воплощенным совершенством, наивной невозможной мечтой, вдруг обретшей реальность.

На кабинет опустилась тишина. Молчал Фрай, утомленный такой длинной и непривычно искренней для него речью. Молчал и Метатрон, тронутый, без сомнения, истинными чувствами и испытывающий неловкость от осознания того факта, ведь все, описанное Духом Ветра — всего лишь длинный ряд иероглифов личных настроек искусственно созданных персонажей, по чьей-то прихоти или вообще без цели, внезапно воплощенных в реальность.

Погруженный в собственные мысли, Метатрон едва расслышал следующие слова своего Стража:

— Я хочу, чтобы весь мир стал подобным Лестнице.

Он знал этот тон — именно так люди озвучивают самые сокровенные свои мечты. Тихо — опасаясь того, что, воплощенная в словах, их мечта сразу разрушится; с огромной внутренней силой — потому что продолжат верить в идеал, даже если весь мир обернется против.

Фрай вскинул голову, впившись внезапно обретшим остроту взглядом в своего Лорда:

— Если вы прикажете мне умереть ради этого — будет так, — четко произнес он. — Я надеюсь, что моя верность поможет вам превратить весь мир в Лестницу в Небо, по которой поднимутся остальные.

С тихим хрустальным звоном разлетелись сияющие цепи — время действия заклинания подошло к концу. Встав со своего места и обойдя стол, Фрай преклонил колено перед своим Лордом и, склонив голову, тихо произнес:

— Я отвечу вам «да», мой Лорд. Вы принимаете мою присягу?

Метатрон сглотнул комок, внезапно образовавшийся в горле. Еще десять минут назад ему казалось, что он готов к любому исходу этого разговора, — но такой исповеди он не ожидал. Наконец, прекрасно понимая, что не может молчать, он протянул руку и ласково взъерошил волосы мальчишки, только что присягнувшим ему на верность:

— Конечно, Фрай. Я не знаю причин, по которым мы оказались в этом мире; я не ведаю, почему Бог не говорит со мной. Но… сделать этот мир хоть чуточку лучше — вполне достойная причина, на мой взгляд.

Тысячелетний мальчишка вскинул голову, буквально осветив и без того не темный кабинет своей улыбкой.

— Конечно, мой Лорд, — закивал он и снова хитро улыбнулся. — Может, мне все таки позвать Домину? Ловушка-то, как я погляжу, многоразовая… Уверен, она не будет возражать. Или… — он деланно потупил глаза и покраснел как помидорка. — Или вам все же хочется… ну… меня? Я, конечно, принес вам присягу, но…

— Иди уже, — оборвал его Метатрон. — Хватит с меня на сегодня твоих приколов.

Он еще долго сидел в своем кабинете, невидящим взглядом уставившись в отчет Домины.

«Сделать этот мир лучше — звучит чертовски привлекательно…»

Из состояния отстраненного созерцания его вывел тихий голос, донесшийся от дверей. Подняв голову, он пару мгновений удивленно рассматривал свою посетительницу.

— Да, Домина? Ты что-то хотела?

— Фрай сказал, что вы хотите меня видеть. Он говорил какие-то странные вещи,