ныло зазвучал неказистый рожок. К тому времени, Мордек уже привык к звукам горна из аквилонского лагеря. Те были мелодичны и приятны на слух. Этот же, напротив — резким и пронзительным. Но сладкие трели принадлежали захватчикам, а рожок был киммерийским. Поэтому он даже не задумывался о том, какой инструмент предпочтительней.

Он увидел Эрта, взбиравшегося на покрытый лишайником валун, возвышавшийся посреди равнины. Сигнальный рог проревел вновь. Множество глаз, серых или синих, устремили взгляды на северного вождя.

— Услышьте меня, мужчины Киммерии! — воскликнул Эрт зычным голосом. — Мы собрались здесь, многие из нас прибыли издалека, чтобы помочь соплеменникам изгнать подлых захватчиков с юга нашей земли, — он указал в сторону холмов, откуда недавно пришли Мордек и его товарищи. Так что же, воины? Мы освободим наших братьев?

— Да!!! — оглушительный рев волной прокатился по обширной стоянке, пока не достиг самых удаленных уголков. — Да! Да! Да! — гулкое эхо многократно отразилось от скал.

— Пусть теперь Стеркус пожинает плоды того, что посеял, — кузнец повернулся к Нектану и Баларгу.

Оба синхронно закивали. Мордек отметил, что кивок ткача ничем не отличался от кивка пастуха. Если кузнец в целом не ошибся, то Баларг остался тем же истинным киммерийцем, как и любой из собравшихся здесь воинов. Все они пришли из разных мест, чтобы пролить кровь ненавистных аквилонцев.

— Тогда вперед! — крикнул Эрт, снова указывая на юг.

И киммерийская орда двинулась в поход. Скорее всего, аквилонская армия не поступила бы подобным образом. Аквилонцы, как цивилизованные люди, прежде всего, начали бы формировать обозы. Киммерийцы же просто оставили все, что не смогли унести с собой. Лагерь для них был лишь короткой остановкой для собрания всех ударных сил. Для этого и временных палаток оказалось более чем достаточно. Теперь киммерийцы побросали их. Каждый имел небольшой запас еды в поясных и заплечных мешочках. А для сна на сырой земле вполне хватало шерстяных одеял.

Все это не мешало им быть мужчинами и воинами. Главное, чтобы они сражались как мужчины. А много ли надо настоящему воину?

У киммерийцев не было никаких офицеров и генералов. У них имелись только вожди кланов, которым подчинялись в подобных случаях. Нестройной толпой, варвары следовали по горным тропам, которые вели в ту часть их страны, которую захватили аквилонцы. У них не было определенного понятия, что их там ждет, но это и не слишком заботило. Все, что не имеет отношения к Киммерии должно быть уничтожено.

Мордек с товарищами проделали длинный путь от Датхила. Однако большинство воинов, текущих потоком на юг, пришли из еще более отдаленных селений. Если они не собирались устраивать привал для отдыха, то и кузнецу он не к чему. Вместе с ним также уверенно шагали Нектан и Баларг.

Сколько людей шло на аквилонцев? Мордек понятия не имел. Наверное, достаточно. По крайней мере, он был уверен, что их хватит, чтобы разбить врага.

На сей раз, уроженцы Датхила выбрали прямую дорогу через долину. Так было значительно короче и не требовало усилий для восхождения на скалы, как когда они шли в большой киммерийский лагерь. Мордеку дышалось легко. Теперь не страшны были аквилонские патрули. Кузнец нес тяжелый топор, который сам сделал под свою руку. Настоящий, боевой топор, жаждущий напиться вражеской крови. Слишком долго он ждал.

Он взвинтил темп, желая быть среди первых, кто натолкнется на гандеров или боссонцев. Товарищи его тоже старались не отставать, хотя им не была присуща железная выносливость кузнеца. Они не шли во главе толпы воинов, когда на дороге встретили аквилонцев, но все же были достаточно близки, чтобы принять участие в схватке.

Тот бой выдался яростным и коротким. Аквилонцы показали всю свою выучку, но были просто сметены численным превосходством варваров. Мордек держал в руке окровавленный топор и смотрел на отрубленную голову гандера, откатившуюся в сторону от туловища.

— Нескольким демонам удалось сбежать, — сказал кто-то из воинов.

— Плохо, — нахмурился кузнец. — Теперь они предупредят своих.

— Пусть бегут, — пожал плечами другой киммериец. — Все равно мы доберемся до них раньше, чем они успеют опомниться.

— Но… — начал Мордек, а за тем махнул рукой.

Он провел достаточно времени в компании цивилизованных аквилонцев и изучил их привычки. Но, пусть будет так, как должно быть.

— Да, — кивнул кузнец. — Мы доберемся до них уже совсем скоро.

* * *

Рука об руку Конан и Тарла шли по лесной дорожке в Датхил. В свободной руке юноша сжимал меч графа Стеркуса. Перед тем, как отправиться домой, он несколько раз погрузил лезвие в землю, чтобы отчистить от крови несчастного односельчанина. Молодой киммериец надеялся, что скоро с него закапает уже аквилонская кровь. Это было богатое оружие с золотой насечкой и рукояткой оплетенной проволокой тоже из чистого золота. Правда, Конан меньше всего заботился о богатстве. Для него значительно более важным показателем была длина и острота меча.

— Ты спас меня, — шепнула Тарла через какое-то время, глаза ее пылали.

Он только крепче сжал пальцы девушки. У него в запасе не имелось красивых слов, чтобы передать свои чувства. Сладкие речи — это удел других. Но юноша знал, о чем думал и, скорее всего Тарла тоже об этом знала. Все остальное оставалось пустяками.

— Почти дошли, — сказала девушка.

Конан молча кивнул. Он знал лесные ориентиры, как свои пять пальцев. Его беспокоили овцы Нектана, оставленные без присмотра. Но безопасность Тарлы намного важнее. Как только он вернет ее в дом Баларга, то тут же поторопится назад на луга, чтобы продолжить выпас, как велел его отец.

Внезапно юноша замер. Врожденная настороженность, свойственная всем, кто жил близко к природе, посылала тревожные сигналы. Что-то впереди было неправильно. Может, Тарла бы и продолжила движение, но крепкий захват руки заставил ее тоже остановиться.

— Там что-то не так, — сказал Конан, склонив голову набок и прислушиваясь.

— Я лично ничего не слышу, — нахмурилась, сбитая с толку, Тарла невольно принимая его же позу.

— Вот и я — нет. Мы ведь уже на подходе к Датхилу. Где же тогда обычный деревенский гомон? Больно все тихо.

— В деревне не всегда стоит шум, — пыталась возразить Тарла.

— Нет, но…

Конан прервался. Ладно, на этот раз его уговорили. Если девушка, которая ему дороже всех в мире, считает, что все в порядке. Вероятно, так оно и есть. По крайней мере, потому, что она в этом уверена. Сжав ее ладонь покрепче, юноша двинулся дальше.

Окраина Датхила почти вплотную примыкала к лесу. Юноша и девушка вышли из-за деревьев, когда до первых домов оставалось десять — двадцать ярдов. У обоих глаза расширились от ужаса при виде того, что царило в деревне. Окровавленные трупы лежали повсюду. Тяжелый запах железа, почти как в кузнице, заполнил ноздри Конана. Птицы — падальщики с отвратительными криками кружили над мертвыми телами.

Однако не только они были единственными живыми существами в Датхиле. Пара боссонских стрелков заметила молодых киммерийцев, выходящих из леса.

— Митра! — воскликнул один. — Нам уже стало скучно без этих проклятых варваров.

— Зато мы сейчас их получим, — ответил другой.

Оба достали из-за плеч колчаны, натянули луки и одновременно выстрелили.

Каждый из них метил в Конана. Он явно выглядел опасным. Сразив его, можно было бы без труда расправиться с его спутницей. Лучники были отлично обучены и две стрелы летели точно в цель. Но тут, перед сыном кузнеца выскочила Тарла, закрыв его своей грудью.

— Жизнь за жизнь, Конан, — прошептали ее губы. — Теперь мы квиты. Прошу, береги себя и сделай нас свободными, — если она и почувствовала боль, то ничем не показала.

С улыбкой на лице девушка упала на землю.

— Нет!! — взвыл Конан.

Поскольку он склонился над подругой, еще пара стрел просвистела над его макушкой. Юноша перекувыркнулся через голову и бросился в спасительный лес. Если бы не последние слова Тарлы он наверняка отдал бы жизнь в борьбе с боссонцами. Теперь же он должен выполнить последнее ее желание, нет приказ, до сих пор звеневший в ушах. Он должен выжить и должен отомстить.

Еще одна стрела, вылетевшая вслед, вонзилась в ближайший сосновый ствол, а оперенье второй чиркнуло по его плечу. Но деревья уже скрыли юношу из поля зрения боссонцев. Если враги погонятся за ним, то можно будет устроить им засаду. Конан замер и прислушался. Проклятье! До него донесся звон кольчуги, и молодой киммериец поспешно углубился в чащу. Эти звуки означали, что боссонцы привлекли к погоне еще нескольких пикинеров, а сразу со всеми справиться в одиночку не представлялось возможным.

— Ничего, — бормотал на бегу Конан. — Мой лук еще свое слово скажет.

Натянуть тетиву было делом одного мгновения, но сначала надо достать голову Стеркуса. Никакой символ не поднимет Киммерию к восстанию лучше, чем доказательство смерти ненавистного наместника. Но в тот момент Конан с удовольствием бы дал мерзкому Стеркусу право на жизнь в обмен на жизнь Тарлы, если б Кром предоставил такой выбор.

Только после того, как Датхил остался далеко позади, юноша позволил передышку, во время которой он исчерпал весь свой запас самых грязных ругательств. Если аквилонцы устроили в деревне резню, то, что стало с его отцом? А с матерью? Последняя мысль чуть не заставила его кинуться обратно в пасть врагу. Но нет! Захватчики получат кару гораздо более страшную, чем месть одного человека.

Скоро он нашел поляну, на которой спас Тарлу. Тело графа лежало на том же месте. Выражение муки и ужаса навсегда застыло на мертвом лице Стеркуса. Конан принялся отделять голову от туловища аквилонца. Узкое лезвие не вполне годилось для подобной работы. Тяжелый киммерийский меч подошел бы куда лучше. Но сын кузнеца справился и так.

Как раз когда он поднял за волосы отрубленную голову, с дальнего конца поляны послышался мужской голос:

— Прекрасный трофей. Интересно, чья же это?

Юноша резко повернулся, держа в одной руке меч Стеркуса, в другой — его же голову. Тот, кто произнес эти слова, был киммерийцем, но совершенно незнакомым Конану человеком.

— Это голова командующего аквилонской армией, — сказал сын кузнеца. — Однако большие трофеи добываются в тяжелой борьбе.

— Кром! Неужели голова самого графа Стеркуса? — удивленно воскликнул незнакомец.

Он был худощав и мускулист и имел довольно усталый вид после дальнего путешествия. На голове у него сидел железный колпак, а в руках мужчина держал огромное копье. Переварив услышанное, он продолжал:

— Если в твои слова — правда, тогда это действительно прекрасные новости. Ступай прямо, вон по той тропинке. Там найдешь Эрта, а с ним людей из южного клана. Они могут подтвердить, лжешь ты или нет.

Конан поднял меч.

— Если еще раз скажешь, что я лгу, то сам будешь лгать в преисподней, — зарычал он. — Веди меня к своему Эрту! — юноша решил, что тот, возможно, был вождем.

Киммериец кивнул, хорошо понимая и даже поддерживая гордость юноши.

— Это все тоже принадлежало негодяю аквилонцу? — воин указал на кирасу и шлем.

— Так и есть, — ответил Конан безразличным тоном. — Можешь взять себе лошадь и доспехи, если они тебе нравятся. Мне лично они не к чему. Хотя шлем я, пожалуй, примерю, — убедившись, что тот пришелся впору, юноша мрачно усмехнулся: — Думаю, он пригодится мне больше чем Стеркусу, — Конан встряхнул свой ужасный трофей.

— Ты ведешь себя, как вождь клана, — заметил незнакомый киммериец.

— Я не вождь. Я всего лишь сын кузнеца. Пошли к Эрту. Если ему компанию составляют мужчины с юга, то они докажут, что я не вру.

Когда новые знакомые пришли на луг, где Конан оставил отару овец Нектана, то там обнаружилось целое скопище чужих людей, взявших на себя за них ответственность.

— Нам было необходимо подкрепиться, — объяснил провожатый. — Мы только что проделали трудное, дальнее путешествие.

— Лучше вы, чем аквилонцы, — махнул рукой Конан, хотя в другое время нашел бы, что возразить.

— Правильно. А вот и Эрт сюда идет из леса, — воин указал рукой, — а с ним твои земляки. Знаешь кого-нибудь?

— Самый высокий — мой отец, — ответил юноша и поспешил к Мордеку, шагающему рядом с Эртом.

Холод сковал его сердце, когда он увидел Баларга, но не остановился.

— Конан! — пророкотал кузнец, выступая вперед, чтобы приветствовать сына. — Что там у тебя? — его лицо расплылось в восхищенной улыбке. — Да это же голова Стеркуса! Именно его и ничья другая! — он обернулся и крикнул Эрту: — Вот аквилонский наместник, убитый моим сыном. Какая замечательная новость!

— Только остальные очень плохи, — покачал головой Конан. — Дождемся Баларга, я должен сообщить ему страшную весть.

Подошедший ткач также признал в мертвой голове Стеркуса.

— Очень смелый поступок, — сказал он. — Действительно достойный героя. Если ты по-прежнему ищешь руки моей дочери, то, как теперь можно отказать?

— Я больше не могу просить руки Тарлы, как мне не тяжело это говорить, — опустил голову Конан.

После чего поведал, как они с Тарлой возвращались в Датхил, что увидели там, и как девушка встретила свою смерть. Потом помолчал и добавил, глядя на отца:

— Если бы я знал, что вы с Баларгом далеко от деревни, я бы отвел ее на север, а не на юг. И сейчас бы она могла дышать.

Лицо Мордека превратилось в каменную маску.

— Да, могла бы. Не всем моим планам суждено сбыться. Однако я всем сердцем того желал. Я боюсь за твою мать, сынок.

— Я тоже, — сказал юноша. — Я покинул деревню только ради будущей мести за Тарлу и за нее. Иначе, я бы с удовольствием погиб там с мечом в руке.

— Нет. Пусть аквилонцы подыхают, — голос Баларга звучал как железо, Конан в жизни не слышал подобного от него. — Если они убивают невинных, значит судьба их предопределена свыше. Нет им пощады! Смерть им! — слезы покатились по его щекам, хотя сын кузнеца не мог и предположить, что ткач способен плакать.

Эрт шагнул вперед и поздоровался с Конаном. Вождь и молодой киммериец были одного роста.

— Веди нас в Датхил, парень, — сказал Эрт. — Я обещаю, что ты утолишь свою месть.

— В любом случае я возвратился бы в деревню вместе с отцом, Баларгом и Нектаном, — вскинул голову юноша. — Независимо от того, пошли бы с нами ты и твои люди. Но раз так, то хочу сказать, что у аквилонцев там укрепленный лагерь. В нем достаточно лучников и копьеносцев, чтобы насытить вас всех своей кровью.

— Тогда вперед без промедления! — воскликнул северный вождь.

* * *

Насытившись по горло видами трупов и запахом смерти, Грант в отвращении вскинул руки.

— Довольно! — воскликнул сын Бимура. — Грабеж после битвы это одно дело. Но копошиться здесь… — гандер покачал головой. — Если бы эти люди имели хоть какое-то имущество, тогда можно было бы покопаться в их домах с пользой. А так — просто блевать хочется.

— Тогда отойди, — буркнул Бенно, который был менее брезглив. — Другим больше достанется.

Возможно, боссонец в тот момент думал, что Грант устыдится и продолжит вместе с другими солдатами делить добычу. Но оказался не прав, если действительно так считал. Грант развернулся и зашагал обратно в аквилонский лагерь. Бенно распотрошил очередной матрас, набитый шерстью, в надежде, что киммерийцы могли прятать там свои ценности. Но пока, его снова ждало разочарование.

На улице гандер чуть не столкнулся со своим родственником, выходящим из кузницы с тяжелым молотом в руках.

— Неужели он тебе пригодится? — поинтересовался Грант.

— Может, и нет, — допустил кузен. — Рожа у тебя кислая, словно ты уксуса напился. В чем причина?

— Во всем этом, — Грант развел руки в стороны. — Тебе не кажется, что мы уподобляемся своре гнусных упырей, разгребающих могилы?

— Киммерийцам все равно ничего больше не понадобится, — пожал плечами Валт. — Ни один из них не выжил, кроме, разве что, сына кузнеца.

— Он не должен был уйти, ты, пустозвон, — уныло сказал гандер. — Как бы у нас теперь не возникли неприятности.

— Но что сможет сделать один мальчишка? — удивился Валт, небрежно отмахиваясь от родича.

Прежде, чем Грант придумал ответ, солдаты на северной окраине деревни той, что примыкала к бескрайнему лесу, стали вопить в удивлении и тревоге. Тут же с ними смешались другие выкрики на языке, который гандер так и не потрудился выучить. Они постепенно заполняли окружающее пространство, как надвигающиеся раскаты грома.

— Киммерийцы! — раздался чей-то истошный крик, и тут, словно буря обрушилась на людей капитана Тревиранаса.

Большего количества варваров, катящихся валом из леса, Грант не мог и вообразить. Как и те киммерийцы, что бились у Форта Венариум, они размахивали самым разнообразным оружием, зачастую довольно примитивным. Тем не менее, здесь и сейчас дикари застали аквилонцев врасплох. Тут в Датхиле не приходилось рассчитывать на рыцарей, спешащих на помощь к пехотинцам. Один из варваров, словно знаменем, размахивал отрубленной головой Стеркуса.

— Сформировать колонну, воины! Держать строй! — отчаянно кричал Тревиранас. — Если мы будем сражаться с ними в строю, то у нас будет шанс одержать победу!

Но у его подчиненных не было такого шанса, и аквилонцы не смогли последовать хорошим командам своего капитана. Враг навалился слишком внезапно и слишком большими силами. В то время как сами они оказались рассеяны по всей деревни, занимаясь мародерством и не ожидая внезапной атаки. Правда, независимо от этих обстоятельств, нападение произошло, и солдаты должны были все равно не терять головы. Многие из них, окруженные со всех сторон противником, погибли мгновенно. Другие сбились в кучки из яростно сражающихся людей. Но это были лишь маленькие островки среди бушующего моря киммерийцев, которое поглотило их одного за другим.

К счастью, оба кузена находились на противоположном краю Датхила и получили немного больше времени подготовиться, в отличие от большинства их соратников.

— Бок о бок и спина к спине к частоколу, — скомандовал Валт. — Он — наша единственная надежда!

Эта идея казалась авантюрной, но, так или иначе, стала меньшим злом, чем ожидал Грант. Сам он уже не рассчитывал достичь лагеря уже никогда. Однако после того как им с Валтом удалось оставить нескольких киммерийцев безжизненно лежащими на траве, большинство других варваров просто пробежали стороной. Прояви гандеры в тот момент трусость и не решительность, они бы быстро оказались уничтожены. Лишь их личное мужество давало призрачные шансы на спасение.

Когда они, наконец, пробились к частоколу, дело приняло совсем уж дурной оборот. Киммерийцы, карабкаясь друг на друга, забрались на деревянную ограду и уже штурмовали изнутри маленькую крепость, которая сдерживала пыл местных жителей на протяжении последних двух лет. Возможно, будь в лагере гарнизон в полном составе, аквилонцам бы и удалось организовать надежную защиту, но только не с оставшимся малочисленным резервом.

— И что теперь делать? Куда нам теперь податься? — спросил Грант, видя, что оборона лагеря вот-вот падет.

— В лес, — решительно сказал Валт. — Сейчас лишь на него осталось надеяться. Если мы доберемся до фермы какого-нибудь поселенца, то, возможно, сможем устоять против этих воющих демонов.

— По крайней мере, мы заставим их заплатить за то, что выследили нас, — Грант дико захохотал.

Оба гандера без промедления бросились к лесу.

* * *

Улица Датхила утопала в крови. Но Конана ее вид не ужасал, а скорее восхищал, ведь это текла аквилонская кровь. Он только что срубил мечом Стеркуса парочку боссонцев и одного гандера, который полагался на длину своего копья, но недооценил кошачью ловкость сына кузнеца.

В скором времени, последний из аквилонцев, присутствующих в Датхиле, распластался среди трупов соотечественников. Кое-кто из захватчиков пробовал сдаться, но варвары не оставляли никого из врагов в живых. После побоища киммерийцы обобрали тела противников. Им достались доспехи и оружие, более качественные, чем их собственные.

По улице расхаживал Эрт. Две раны на его лбу и голени кровоточили.

— Как не крути, они — мужчины, — сказал вождь. — Сначала я считал их трусами и убийцами, после уничтожения деревни. Но они оказались настоящими воинами и стояли насмерть.

— Да, храбрости им не занимать, — подтвердил Мордек. — Однажды аквилонцы уже нас разбили. И деревня восстала против них лишь после того, как Стеркус похитил дочь Баларга.

— И он первый заплатил жизнью за преступление, — добавил Конан.

— И все же, я позволил бы ему жить, если б он вернул Тарлу, — произнес ткач глухим голосом.

— И я, — кивнул сын кузнеца.

— Сейчас об этом говорить поздно, — сказал Эрт. — Теперь осталось в избытке только чувство мести, которое надо сполна удовлетворить.

Мордек заглянул в кузницу. Когда он вышел, горе исказило его суровое лицо. Широкие плечи опустились. Поскольку он направился прямо к Конану, у юноши защемило сердце в ожидании страшной новости. Тревога так ясно читалась на его лице, что кузнец не стал тянуть и со скорбью кивнул.

— Она мертва, сынок. Твоя мать мертва, — голос Мордека звучал хрипло, но в нем чувствовалось восхищение. — Она подняла меч, его лезвие все в крови, так что захватчики сполна заплатили за ее смерть.

Эрт положил руку на плечо кузнеца.

— Любой воин может гордиться такой женой.

— Я горжусь. А ты? — обратился Мордек к Конану.

— Какая гордость? — вскинулся юноша. — После того, что случилось сегодня, у меня должна остаться гордость? После того, как убили мою мать? — он еще не стал упоминать Тарлу при ее отце, чтобы не бередить свежую рану Баларга. — Мне теперь все равно, буду я жить или умру.

— Я так скажу, если тебе интересно меня слушать, — сказал его отец. — Эрт произнес эти слова в подтверждении, что смерть твоей матери не напрасна, и что проклятые аквилонцы дорого заплатят за все бесчинства, чинимые ими нашему народу. Ты сам не думаешь о том, что Крому неприятно слушать твои причитания? Нам предстоит переделать еще множество дел прежде, чем мы сможем спокойно умереть.

Конан ответил не сразу. Какое-то время он смотрел вниз, изучая золотую отделку своего клинка. По его мнению, клинок Стеркуса еще не утолил жажду крови. Потом молодой киммериец сдержанно кивнул.

— Пусть будет, как ты говоришь, отец. Ради мести я буду жить. Буду жить, чтобы убивать захватчиков.

— Ради этого и я все еще дышу и хожу по земле, — добавил Мордек.

— Ну, тогда нам по пути, — сказал Эрт.

Ворота в частоколе, окружающим аквилонский лагерь, стояли распахнутыми во всю ширь. Этот факт указывал, что защищать стоянку было больше некому.

Видя, что тут уже все закончено, вождь северного клана простер руку в южном направлении.

— Теперь мы двинемся туда. И везде, где мы встретим аквилонцев, их постигнет смерть.

Ответом стали воинственные крики, который подхватил и Конан. Потом он направился в кузницу. Мордек пытался было его остановить, но сын увернулся. Кузнец уже хотел идти за ним, как вдруг остановился.

— Ладно. Пусть лучше сам все увидит, — сказал он Эрту.

— Пускай. Может, от этого он станет только яростней сражаться, — согласился вождь и, чуть помедлив, добавил: И еще, Мордек. Мне очень жаль.

— Мне тоже, — ответил отец Конана. — Моя жена не боялась смерти. Она боролась с ней в течение многих лет. А так, возможно, все вышло быстрее и менее мучительно. Может быть, это лучше, чем медленно угасать от долгой, изнурительной болезни. Однако аквилонцам придется горько раскаяться за то, что они отняли дни, отведенные ей судьбой.

Когда Конан появился на улице, его лицо было такое же мрачное, как и у отца. В синих глазах его разгорался пожар.

— Смерть проклятым аквилонцам! — в его устах это был не боевой клич, а скорее утверждение.

* * *

Двое мужчин выбрались из леса и очутились на краю ячменного поля Мелсера. Завидев их, фермер бросил мотыгу и схватился за копье. Люди выглядели настолько оборванными и изможденными, что он сначала принял их за киммерийцев. Правда, пряди светлых волос, выбивавшихся из-под шлемов, были свойственны гандерам таким же, как и он сам. Однако поселенец не спешил опустить копье. В этих краях даже гандеры могли оказаться разбойниками и грабителями.

— Кто вы такие? Что делаете на моей земле? — грозно спросил фермер. — Отвечайте сейчас же или, клянусь Митрой, я заколю вас на месте.

Пришельцы не сразу смогли ответить. Оба были измотаны до крайности и тяжело дышали, как будто проделали долгий, трудный путь. Наконец, более молодой из них, парень с широченными плечами и лицом, казавшимся дружелюбным, несмотря на усталость, выпалил одним духом:

— Киммерийцы вторглись с севера.

Для Мелсера это стало худшим известием из всех возможных.

— Вы уверены? Сколько их?

Вновь прибывшие несли с собой копья, обычные для пехотинцев. Они протянули оружие, но не с угрозой, а так, чтобы Мелсер мог видеть на нем свежие пятна крови.

— Мы уверены более чем, — сказал воин, тот, что выглядел постарше. — Сколько? — он обернулся к своему товарищу. — Как ты думаешь, Грант, сколько их?

— Никак не меньше миллиона! — ответил здоровяк Грант. — А, возможно, и больше.

— Мы бежим от них из Датхила, — добавил другой гандер. — Пусть меня разорвут демоны, если я знаю, остался ли кто-нибудь в живых из нашего гарнизона. Стеркус погиб, но это не самая большая беда. Адский вой варваров преследует нас по пятам. Если хочешь остаться в живых, то спасайся немедленно. Хотя ты можешь отправиться к праотцам и без того.

Мелсер окинул взглядом свое хозяйство. Он видел всю работу двух прошедших лет: крепкий дом, сараи, сад, огород, пахотное поле. Потом посмотрел на север, туда, где надеялся увидеть дым от пожаров. И действительно, в той стороне скапливалась черная пелена, которую вряд ли можно было бы объяснить только дымом печных труб поселенцев. Но Мелсер не запаниковал. Смерти пока еще можно было избежать. А надежда, как известно, умирает последней.

— Спасибо за предостережение, — кивнул он пикинерам. — Нужно предупредить, как можно больше народа.

Словно в подтверждении его слов, в отдалении промчался всадник, беспрерывно трубя в рог. Теперь все сомнения отпали сами собой.

— Идите, поднимайте людей, — сказал фермер. — Я сам позабочусь о собственной безопасности.

Где-то на самой границе человеческого восприятия послышался гул, похожий на далекое завывание волков. Но вой исходил не из волчьих глоток. То были воинственные крики наступающих варваров. Несметная орда дикарей свободно катилась на юг, и такого раньше не знали в приделах этой провинции.

— Мы отправляемся в Форт Венариум, — решил старший пикинер. — Только там мы сможем попытаться отбросить киммерийцев назад. А как же ты?

— Если придется совсем туго, то, возможно, мы там встретимся, — отозвался Мелсер.

Среди нарастающего шума приближающихся варваров громко и настойчиво трубил рог.

— Это сигнал сбора всех поселенцев, — добавил фермер. — Вы — солдаты лишь охраняете границу. А мы живем на этой земле и не бросим свое имущество.

— Они попросту раздавят вас, — попытался возразить Грант. — Вы не имеете представления об их численности.

— Чему быть, того не миновать, — пожал плечами Мелсер. — Но если так случится, и мы все сойдем в ад, то у нас будет прекрасный эскорт из киммерийцев.

Солдаты начали спорить. Однако у фермера не было времени с ними пререкаться. Он побежал к своему дому. К нему навстречу спешила жена, держа в охапке младшую дочь. Рядом семенил их сын Тарнус.

— Сигнал тревоги! — воскликнула Эвлея.

— Ты права, — кивнул ее муж. — Киммерийцы пересекли северную границу. На нас движется несметная орда. Выбор невелик: бежать или драться. Я склоняюсь к последнему.

— Каковы наши шансы? — спросила женщина.

— Откуда я знаю? — вздохнул Мелсер. — Мне известно лишь то, что это моя земля. Если суждено умереть, пусть меня в ней и похоронят, — он быстро поцеловал жену. — А ты беги, дорогая, пока еще есть возможность.

Эвлея покачала головой.

— Если я смогу найти укрытие для наших детей, то стану бороться рядом с тобой. Это не только твоя, но и моя земля.

К ним подошел один из пикинеров тот, которого звали Грант.

— Мой родственник — Валт считает, что больше надежды на Венариум. Я предпочитаю остаться здесь на позиции. Думаю, вам пригодится моя помощь.

— Буду только рад, — сказал поселенец, и его жена тоже согласно кивнула; меж тем тревожный сигнал не умолкал. — Сейчас нам надо спешить на общий сбор и обсудить дальнейшие действия, — добавил Мелсер.

Фермер надеялся, что прежде, чем отправиться, ему удастся отыскать какое-нибудь безопасное место для его семьи. Но беглый осмотр не дал ничего. Ни одно укрытие не вызывало доверия и годилось, разве что против нападения горстки варваров.

В это время сигнал донесся с фермы соседа по имени Скайлиакс. Его хозяйство было более обширным и, главное, дом был лучше укреплен, чем у Мелсера, и он решил отвести семью к соседям.

— Женщин и детей в дом! — скомандовал Скайлиакс. — Мы будем защищать их всеми силами.

На его ферме собралось около тридцати поселенцев, вооруженных самым различным образом, плюс где-то с полдюжины аквилонских солдат. Хватит ли их всех для обороны? На лице Гранта явно читалось сомнение. Видя это, Мелсер отчетливо произнес:

— Может быть, следует раздать что-то из оружия женщинам, которые в состоянии сражаться?

— Митра! Да! — воскликнула Эвлея.

— А если не в состоянии? — спросил Скайлиакс.

— Что мы в таком случае теряем? — гнул свое Мелсер. — По крайней мере, они попытаются хоть как-то прикрыть наши спины и защитить своих детей.

По возрасту Скайлиакс был старше большинства поселенцев, приехавших на север из Гандерланда, и придерживался привычных устоев. Но он все же посмотрел на Гранта, словно ожидая его решения. Солдат не стал колебаться.

— Наш друг прав, — поддержал он Мелсера. — Независимо от наших усилий, шансы на победу ничтожно малы. Чем больше людей возьмет в руки оружие, тем возможность этого увеличится. Мне доводилось видеть, как сражаются женщины киммерийцев. Неужели наши хуже и слабее их?

— Я подготовлюсь, тогда, — опережая ответ Скайлиакса, крикнула Эвлея и помчалась к дому.

Женщины стали вооружаться. Все они были достаточно мужественные и закаленные, приехав вместе со своими мужьями из далекого Гандерланда и живущие на этой суровой земле. Они все были готовы к бою. Все, и молодые и те, кто старше. Скоро, почти всем достались копья, топоры и даже мечи. Некоторым мужчины отдали шлемы. Грант вручил свой жене Мелсера, неловко поклонившись.

— Они идут! — отчаянный крик вырвался из дюжины глоток.

Мелсер обратил пристальный взгляд на северную окраину фермы Скайлиакса. Из-за деревьев показались черноволосые киммерийцы. Заметив защитников, толпившихся перед домом, дикари всем скопом устремились к ним. Варвары не заботились о каком-нибудь подобии строя. Ими двигало только стремление убивать.

— Сформируйте линию! — выкрикивал Грант. — Плечом к плечу! Каждый — помогает соседу! Если вы убережете его, он сможет сохранить вас! Никакой паники! Иначе варвары перебьют вас поодиночке!

Никто не назначал его полководцем маленького войска. Гандер просто принял командование на себя. Но фермеры и их жены безропотно повиновались ему.

Первым добежал киммериец, размахивающий косой. Он был худой, грязный и выглядел утомленным, как будто проделал длинный путь специально, чтобы прикончить именно Мелсера. Варвар что-то выкрикивал на своем языке, однако фермер сильно сомневался, что это были комплименты в его адрес. Пока дикарь замахивался своей косой, поселенец ткнул копьем ему живот.

Стальное острие встретило тугое сопротивление человеческой плоти. В какое-то мгновение, варвар казался просто удивленным. Он широко открыл рот и завопил. В свою очередь, Мелсер тоже испытал желание закричать. Никогда прежде ему не приходилось убивать людей. Но фермер сдержался и выбросил ногу вперед, чтобы стряхнуть врага со своего копья.

Тут же, другой киммериец крутанул двуручным мечом, намереваясь снести голову фермеру. К счастью, оружие это было столь же тяжелым, насколько устрашающим, и Мелсер без труда смог увернуться. За всю предыдущую жизнь он пальцем никого не тронул, а сейчас за короткий миг уничтожил уже двоих.

У него совсем не было времени, чтобы оглядеться и уследить за ходом борьбы. Мелсер только прилагал все усилия, чтобы выжить и удостовериться в смерти очередного варвара, павшего от его руки. Некоторые крики, разносившиеся над полем битвы, безусловно, исходили от женщин. Фермеру оставалось только молиться о жизни своей жены.

— О, Митра, пожалуйста, — шептал он, отбиваясь от наседавших дикарей.

Киммерийцы падали замертво, впрочем, так же, как и гандеры. Некоторые уже не шевелились. Другие корчились на земле и громко стонали. Их мучения возносились над фермой Скайлиакса и растворялись в небесах. С обеих сторон было множество раненных. Стоны все звенели в ушах яростно сражавшегося Мелсера, но их становилось все меньше, и звучали они все тише.

Так или иначе, киммерийцев удалось отбросить. Неужели навсегда? Дикари в беспорядке отступили к лесу. У Мелсера появилась возможность перевести дыхание и опереться на древко копья. Он увидел Эвлею. Топор в ее руках покраснел от вражеской крови. Помятый шлем Гранта косо сидел на голове отважной женщины. Сам Грант тоже стоял на ногах. Был жив и Скайлиакс, хотя рассеченная кожа со лба свисала на глаза пожилого фермера, и кровь залила все лицо.

Но о победе говорить не приходилось. Вся борьба, очевидно, была впереди. Мелсер со страхом смотрел, как среди деревьев на севере сгущаются новые силы варваров. Он беспомощно озирался по сторонам. Когда и откуда к поселенцам может подойти долгожданная подмога?