Рассказ Элис оказался прост, хотя и неприятен. Восторг Валдабруна по поводу приезда неизвестной племянницы быстро угас. Особенно когда он понял, как глубоко Элис с Намаррой невзлюбили друг друга.

— Кончилось тем, что сегодня утром мы с ней подрались, — подытожила Элис.

Она сунула руку в карман плаща и вытащила оттуда локон огненных волос.

— Черные у корней, заметьте.

— Могу я вам чем-то помочь, миледи? — поинтересовался Райвин. — Врага можно попробовать уничтожить заклятием, но если есть волосы, оно сработает наверняка.

— Подобных знаний и у меня предостаточно, — отрезал Джерин, не желая, чтобы Райвин хоть в чем-то помогал Элис.

— Эта стерва вряд ли заслуживает, чтобы ее стерли с лица земли лишь потому, что мы с ней не поладили, — сказала Элис и, обратившись к Райвину, спросила: — Как это ты оказался в городе, да еще в такой компании?

Он коротко объяснил. Девушка сказала:

— После того, как я видела тебя в последний раз… лучше, конечно, было бы вовсе не видеть!.. я полагала, что ты оттуда сбежишь, но меня удивляет, что ты вновь хочешь вернуться на север.

При этих словах Райвин передернулся, но все же ответил:

— Там меня ничто не пугает, если только мне не придется встретиться с твоим отцом.

— Куда же прикажешь тебя доставить? — спросил Джерин у Элис. — У тебя здесь должны быть и другие родичи, а?

— Есть-то они есть, но я даже имен их не знаю. А если бы и знала, все равно бы мне это не помогло. Мой дядя привык доводить все до конца. А он поклялся проследить за тем, чтобы никто из родни не пускал меня на порог. Поэтому мне ничего другого не остается, как вернуться вместе с вами на север.

Джерину пришлось признать, что она права.

— Эй, вы там, поехали уже. После поговорите, — пробурчал Вэн из своего угла в задней части повозки. — Я чувствую себя страусом, которого запихнули в яйцо малиновки.

Как только они покинули городские пределы, великан выбрался из своей тюрьмы и стал потягиваться, пока не захрустели суставы.

— Можно, я проедусь с тобой, Райвин? — попросил он. — Люблю иной раз протряхнуться на колеснице.

— Правда? — изумился Райвин, а Вэн с завидным проворством перекинул свое массивное тело в колесницу, даже не соизволив ухватиться за поручень.

Южанин хлестнул гнедых. Те помчались вперед, причем легкая повозка подпрыгивала каждый раз, когда под колеса ей попадал камень. Вэн оставался невозмутим.

Через четверть мили безумной скачки Райвин сдался, и лошади перешли на шаг. Нагоняя его, Джерин спросил у Элис:

— Он всегда такой?

— Чаще всего — да. Приехав к нам в замок, он вышел из повозки и поцеловал сначала меня, а затем, в два раза крепче, отца! Но он так очарователен и беспечен, что его вздорные выходки раздражают гораздо меньше, чем если бы их выкидывал кто-то другой.

— А что ты… о нем думаешь? — осторожно поинтересовался Джерин.

— Ты имеешь в виду, как о женихе? Это не самый худший из вариантов. — Она положила ладонь на его руку. — Но я, по-моему, нашла гораздо лучший.

Теперь, когда мужчин стало трое, ночные вахты обещали сделаться менее утомительными. Когда Райвин разбудил Джерина, чья очередь оказалась последней, тусклый полумесяц золотой Мэт уже стоял в небе. Эллеб, третий день как достигшая полноты, приближалась к меридиану; Тайваз только-только взошла.

— Скажи, а где ты научился колдовать? — спросил Райвин.

Джерин воспринял эти слова так: «Тебе ли, лесной дикарь, надеяться овладеть таким сложным искусством?»

Он слишком часто встречался с подобным отношением к себе во время своего первого пребывания в столице. Вопрос Райвина разбередил старую рану, и он ответил коротко:

— Тебя, наверное, это удивит, но я два года проучился в столице и даже какое-то время в Школе, хотя и недолго.

— Серьезно? А что ты изучал кроме волшебства?

В голосе Райвина слышался неподдельный интерес, а вовсе не высокомерие.

— Философию в основном и историю.

— Историю? О, великий Даяус! А ты когда-нибудь слышал лекции Малейноса?

— Да, и не раз. Мне было интересно.

— И что ты думаешь о его теории цикличности в историческом развитии? Сентенция, которую он любил повторять, произвела на меня такое впечатление, что я даже выучил ее наизусть. «Множество народов и городов то возвеличиваются, то полностью исчезают, словно их никогда и не существовало. Так происходило до наших времен, так будет и впредь до тех пор, пока существуют люди, готовые к битвам». После этих слов он гордо уходил, словно разгневанный бог.

— Да, а знаешь, куда он отправлялся? — спросил Джерин. — В ближайшую таверну, чтобы глотнуть смолистого вина — и как только ситонийцы пьют эту гадость?

Райвин был явно задет.

— Ты только что разбил одну из моих немногих иллюзий.

— Я же не говорю, что он не умен и не талантлив. Но я считаю, что он слишком уж навязывает свои идеи и не хочет мириться с существованием других точек зрения и с тем, что из его правил тоже существуют исключения.

— Здесь я не могу с тобой полностью согласиться…

Не замечая течения времени, они обменивались суждениями и негромко спорили, пока Райвин вдруг не воскликнул:

— Уже светает?

В следующий день они успели преодолеть значительное расстояние, и в последующие два дня тоже, так что к концу четвертого дня после выезда из столицы перед ними раскинулась река Прантер. Лагерь свой путешественники разбили невдалеке от нее.

Ночь была тихой, лишь река что-то нежно себе бормотала. Бледные облака лениво ползли с востока на запад, то закрывая прибывающий полумесяц Нотос, то яркий диск Тайваз, то розовую Эллеб, взошедшую посреди второй вахты. Это было дежурство Джерина. Ему пришлось еще пару часов потерпеть присутствие духов, затем он растолкал Вэна.

Великан резко вздрогнув, проснулся.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Ничего, — отозвался Джерин.

— Йо, кажется, все тихо. — Вэн взглянул вниз. — А это что? Посмотри, капитан, на чем я спал все это время. Еще один аоратос.

Он выдернул растение из земли. Джерин взглянул на него с отвращением.

— Теперь, когда караул длится лишь треть ночи, мне не нужно никаких средств от бессонницы. У него такие горькие листья, что у меня язык съеживается. Выброси его.

— Ну уж нет. Хочу показать его Райвину. Интересно, известно ему это растение или нет.

— Как знаешь. Лично у меня глаза слипаются. Я ложусь спать.

Было все еще темно, когда Вэн разбудил его.

— Там у реки, за кустарником что-то творится, — зашептал чужеземец. — Я точно не понял что, но мне это не по нраву.

— Давай посмотрим.

Шаря вокруг в поисках меча и штанов, Лис вылез из спального мешка. Он разбудил Элис и Райвина, рассказал им о случившемся и велел ждать какое-то время, а потом действовать по своему усмотрению. Затем он надел шлем и двинулся вслед за Вэном в сторону Прантер.

И в очередной раз поразился сверхъестественному умению Вэна пробираться сквозь заросли. Он и сам неплохо передвигался в мешанине ветвей, но все же нет-нет да и задевал за них, И они шелестели. А его товарищ шел абсолютно бесшумно.

Высунувшись из кустов, Вэн замер. Через мгновение Джерин уже был рядом с ним и смотрел в ту сторону, куда он указывал пальцем.

— Трокмуа! — прошипел он, и рука его непроизвольно сжала рукоять меча.

Двое варваров сидели на берегу реки. Казалось, их внимание было полностью приковано к воде. На дикарях были туники, но не из клетчатой ткани, как у всех северян, а со свастикой. Люди Баламунга!

Но они совершенно не двигались и не пошевелились даже тогда, когда Джерин раздвинул ветви и направился к ним. Его недоумение росло с каждым шагом. Он подошел уже совсем близко, а враги этого словно не замечали. Тогда он наклонился и ткнул одного из них рукой.

Трокмэ повалился. Варвар был мертв, лицо перекосила страшная гримаса. Из горла у него торчал деревянный гарпун, наполовину вымазанный оранжевой мастикой. В груди его неподвижного товарища застрял такой же гарпун, а между трокмуа лежала жирная зеленая форель, все еще с костяным крючком во рту.

— Что за чертовщина! — воскликнул Вэн.

На лице Джерина появилась мрачная усмешка.

— Полагаю, водяные оказали нам хорошую услугу, — сказал он. — Зачем еще Баламунгу посылать своих людей на юг, если не ради того, чтобы выследить нас? И вот, почти настигнув добычу, они остановились немного порыбачить. В единственной элабонской реке, где людям это запрещено.

И он рассказал, каким образом водяные попали в Прантер. Вэн покачал головой.

— Вот дурни, погибли из-за какой-то форели. Зато у нас теперь есть прекрасный завтрак.

Он наклонился, собираясь поднять рыбину. Джерин схватил его за руку. Из реки за ними наблюдала голова рептилии. В немигающих янтарных глазах речного жителя ничего невозможно было прочесть, но ядовитый гарпун он держал наготове.

— Ладно, забирай эту чертову форель!

И Вэн бросил рыбину в Прантер. Речной житель нырнул за ней и через секунду уже держал добычу в перепончатой лапе. Важно кивнув, он скрылся под водой.

— Что там у вас? — раздался из кустов голос Райвина.

Лис порадовался, что у того хватило ума надеть доспехи и наложить стрелу на тетиву лука. Однако он обрадовался гораздо меньше, завидев позади Райвина Элис. Вечно ее тянет к опасности. Хмурясь, он рассказал о случившемся.

— Этот трокмэ и вправду тебя ненавидит, если так жаждет от тебя избавиться, — заметил Райвин. — А может, боится.

Джерин горько рассмеялся.

— С чего бы ему меня бояться? Я для него всего лишь камешек под ногами, пусть острый, йо, но все же камешек.

От моста, называвшегося Месть Далассеноса, до них долетел стук копыт. Райвин поднял лук, ожидая появления других трокмуа. Но это был всего лишь суровый курьер в черной с золотом одежде империи, с кожаной сумкой, перекинутой через плечо. Он мчался на юг, гоня взмыленных лошадей.

— Дорогу! — кричал он, хотя на пути его не было никого.

— Дорогу! — передразнил Джерин. — Хотел бы я хоть раз услышать от них что-либо иное. Однако это так же невозможно, как увидеть волка, лазающего по деревьям.

Лис недолюбливал курьерскую службу Элабона. Все бароны к северу от Керс относились к ниточке, связывавшей их с империей, так же, как он, и были правы. Курьеры разносили вести быстрее, чем кто бы то ни было, но ездили они лишь по имперским делам.

В тот же день они увидели еще одного курьера, мчавшегося на юг с той же прытью. Джерин окликнул его, надеясь узнать новости, но ответа не последовало. Эти парни не снисходили до разговоров, боясь скомпрометировать себя. Ругаясь, Джерин продолжил свой путь.

Как выяснилось, Райвин ничего не слышал ни о самом аоратосе, ни о его замечательных свойствах.

— Даже странно, — сказал он, — я был уверен, что травники школы знают все о растениях, произрастающих на имперской земле.

Он взял кустик из рук Вэна и принялся внимательно его рассматривать.

— На мой взгляд, совершенно обычная травка.

— Наверное, поэтому никто и не знает о ней, — предположил Вэн. — Но на равнинах аоратос приметен.

— Сегодня ночью я его испробую, — сказал Райвин.

— Вкус отвратительный, — предупредил Джерин.

— Ну и что? Если его действие и вправду такое, как вы рассказываете, то мне, возможно, откроется совершенно новый порок.

И он одарил Лиса преувеличенно масляным взглядом, но все испортил, сморгнув.

— Если бы ты был хотя бы наполовину таким прощелыгой, каким хочешь казаться, то уже давно погряз бы в распутстве и пьянстве, — сказал Джерин.

— А если бы ты был таким же занудой, каким себя выставляешь, то сам давно бы закис, — парировал Райвин и попал в точку настолько, что Джерин лишь хмыкнул, не находя что сказать.

В ту ночь он первым нес караул и чувствовал себя таким разбитым, что решил все же пожевать листья аоратоса, несмотря на их вкус. Когда сок растения побежал по его венам, усталость как рукой сняло. Благодаря способности аоратоса вводить в строй дополнительные ресурсы организма, он увидел белку, спящую высоко на осине, лису, гонявшуюся за полевкой, козодоя, хватающего порхающих ночных мотыльков. Призраки были очень раздражены. Открывшееся шестое чувство почти помогло Джерину определить причину их недовольства, но в последнюю минуту она от него ускользнула.

То ли он съел больше листьев, чем в прошлый раз, то ли этот кустик оказался более мощным, но, когда он разбудил Райвина, эффект его свойств еще был силен. Короче, спать ему не хотелось, а кроме того, интересно было узнать, как аоратос подействует на южанина.

— Кгх! — Райвин чуть не подавился, но все-таки сумел проглотить первую порцию. — Это блюдо явно не для гурманов.

Он еще пожевал листьев. Прошло несколько минут. Дыхание щеголя участилось, голос стал мягким, мечтательным.

— Как ярка Тайваз! Словно начищенное серебро!

Еще через мгновение:

— Джерин, там что? Хорек?

И он показал куда-то в темноту.

Лис ощутил, как включилось его сверхъестественное чутье.

— Кажется, да.

— Невероятно. А духи — послушай, как они завывают!

Какое-то время они неторопливо беседовали, безуспешно пытаясь найти среди обыденных ощущений то, которое можно было бы сравнить с тем, что они сейчас чувствовали.

— Это глупо, — сказал наконец Джерин. — Имей мы хотя бы полдюжины таких ощущений, пропала бы вся заманчивость того, что с нами происходит сейчас.

— Проницательное рассуждение, — ответил Райвин слегка насмешливым тоном. — Из этого следует, что… — Он вдруг замолчал, недоговорив, а затем воскликнул: — Духи пропали!

И действительно, они исчезли так неожиданно, будто скрывались от восходящего солнца. Мрак, царивший за пределами освещенной костром площадки, казалось, утратил объем. В этой всепоглощающей неподвижности крик охотящейся совы прозвучал оглушающе громко.

Встревоженные чувства Джерина все еще нащупывали причину происходящего, когда Райвин, воздействие аоратоса на которого было сильней, прошептал:

— Я знаю, почему они разлетелись. Взгляни-ка на север.

На самом деле взглянуть было невозможно, но Джерин понял, что от него требуется. Кровь застыла у него в жилах, когда он ощутил приближение демона. Это удалось лишь благодаря аоратосу. Без него летающее чудовище осталось бы незамеченным, пока не набросилось бы на них, словно ястреб на дичь.

Громадный демон стремительно несся к ним, будто камень, брошенный рукой бога. Даже чудесные свойства горького сока не позволяли в точности определить его форму. Поначалу Джерину показалось, что он больше всего походит на одну из медуз, плавающих в водах Внутриземного моря, однако сходство было неполным. Посланец Баламунга, а Лис не сомневался, что это именно так, имел три ярких безжалостных глаза, неустанно обшаривающих окрестность, а вместо рта у него была всасывающая воронка, усеянная сотнями крошечных острых зубов. Края же его толстого тела расплывались и колыхались, словно очертания валуна, на который смотришь сквозь толщу воды.

И все же на такой высоте он был уязвим, несмотря на устрашающий вид. Превозмогая ужас, Джерин натянул тетиву и выпустил в монстра стрелу. Он сделал это скорее автоматически, чем по собственной воле.

Но демон умело увернулся от выстрела. Лиса охватило отчаяние. Теперь чудище будет настороже, а когда оно ринется на них сверху, подстрелить его точно не удастся. Фальшиво посвистывая, Райвин посматривал то на демона, то на свой лук.

Однако демон не спешил атаковать. Он пребывал в том же замешательстве, что и глядевшие на него снизу люди. До них долетели его мысли:

— Откуда вам известно о моем приближении? Тот, что послал меня, обещал легкую добычу, а не вооруженных воинов.

По какой-то совершенно неведомой для Джерина причине Райвин заухмылялся.

— Это не единственное, в чем твой хозяин обманул тебя, — произнес он одними губами, чтобы не разбудить Вэна с Элис, которые мирно спали, не подозревая о надвигающейся опасности.

Чудище могло читать мысли Райвина с Джерином так же, как Райвин и Джерин — его.

— У меня нет никакого хозяина! — прогремел в голове Джерина мысленный ответ чудовища. Затем демон сбавил тон, — А в чем еще он меня обманул?

— Ну, в том, что ты якобы способен причинить нам вред, хотя на самом деле ты не можешь даже нас тронуть, — беззаботно отозвался Райвин.

— Не могу? Почему? — спросил демон.

У Джерина на языке вертелся тот же вопрос. У них же нет никакой защиты от чудища, и оно это прекрасно знало.

Но Райвин ничуть не смутился.

— Подумай, — сказал он. — Чтобы долететь до нас, ты должен сначала преодолеть половину разделяющего нас расстояния, так?

— И что? — рявкнул демон.

— Затем тебе придется пролететь половину оставшегося расстояния, потом еще половину и еще, и так до бесконечности. Ты можешь подлетать к нам все ближе и ближе, но достать нас тебе не удастся.

Джерин чувствовал, как демон что-то бормочет, пытаясь вникнуть в мысль Райвина. Он явно не отличался большим умом, полагаясь больше на свою невидимость и свирепость, чем на мозги. Наконец монстр изрек:

— Ты ошибаешься, человечишка, и доказательством этому станет твоя смерть. — И он с ужасающей быстротой сократил разделявшее их расстояние вдвое. — Видишь?

Он еще раз наполовину сократил остаток дистанции и застыл в воздухе, демонстрируя свои способности, но тут Джерин выпустил стрелу и попал ему прямо в центральный глаз.

Монстр заверещал, словно под пытками, и улетел прочь. Видимо, в ту преисподнюю, откуда Баламунг вызвал его. По представлениям Джерина, этот жуткий душераздирающий вопль должен был перебудить все и вся на многие мили вокруг, но оказалось, что стенания демона слышали только они с Райвином. Вэн с Элис продолжали спать, и в окружавшей их темноте ничего не переменилось. Хотя нет, не совсем: снова вернулись призраки, и на этот раз их бормотание было уже вполне спокойным.

Лис поднял с земли ободранный стебелек и задумчиво взвесил его на ладони.

— Спасибо богам за это маленькое растение, — сказал он Райвину. — Если бы не оно, мы стали бы отличной закуской для этого дьявола.

— Знаешь, мне пока даже страшно пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы кого-то там благодарить. У тебя очень опасный и могущественный враг, мастер Лис.

— Я же тебе говорил. Ты что, не поверил? Что же касается твоей боязливости, то ты держался гораздо лучше меня. Я решил, что нам конец, и так бы и вышло, не придумай ты эту уловку.

Райвин пожал плечами.

— Этот парадокс всегда не давал мне покоя. Впервые я услышал нечто подобное в Школе, там речь шла о том, что длиннозуб никогда не сможет настичь свою добычу, даже если та движется в пять раз медленнее его.

— Логика тут железная, но ведь это неправда. В чем же дело?

— Понятия не имею, так же как не имел его и мой наставник. А вот урок, который ты преподал твари своим выстрелом, был весьма элегантен.

Джерин пытался заснуть, но нервы его были взвинчены. Он все еще не спал, когда Райвин передал вахту Вэну, и выслушал всю возмущенную брань великана. Тот разозлился, что схватка с демоном прошла без него. Вэн все еще недовольно ворчал что-то в бороду, когда Лис наконец задремал.

Наутро Джерин передал Элис поводья, а сам попытался подремать сзади. Он знал, что по дороге на юг Вэну это как-то удавалось, но совершенно не понимал как. В лежачем положении каждая дорожная выбоина ощущалась всем телом, а грохот колес и скрип осей бил в уши много сильней. С красными глазами, подавленный, он бросил эту затею и снова взял управление в свои руки.

К счастью, дорога была спокойной. Лису оставалось только жалеть, что Вэн купил всего одну лошадку из Шанды, а не две. Маленькое косматое животное превосходно выполняло свою работу. Казалось, оно не знает усталости.

Товарищ резвой кобылки по упряжи, серый мерин, тоже старался, но ему не хватало выносливости дочери степей. На каждом привале бедный конь измученно опускал голову. Джерин боялся, как бы он совсем не выдохся, если начать его погонять.

Вэн, ехавший в колеснице Райвина, указал на приближающуюся к ним точку и сказал:

— Кто-то ужасно спешит.

Оказалось, курьер: он стегал своих лошадей так, будто все демоны ада гнались за ним. Покрасневшие, раздутые ноздри и взмыленные бока животных свидетельствовали о том, что такая скачка продолжается уже довольно долго.

— Дорогу! Дайте дорогу! — прокричал курьер, с грохотом проносясь мимо.

Он исчез из виду в мгновение ока, но Джерин все же успел заметить длинную стрелу трокмэ, засевшую в тулье его широкополой шляпы. Выстрел был сделан явно севернее Керс.

Райвин недоуменно смотрел на встревоженные лица своих друзей. Как и Джерин, Элис с Вэном опознали стрелу. Элис закрыла лицо руками и заплакала. Джерин обнял ее и, зазевавшись, чуть не направил повозку на колесницу.

— Осторожней, капитан, — сказал Вэн.

Джерин притворно рассмеялся.

— Я тут пытаюсь утешить Элис, и вот результат.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — жалобно спросил Райвин.

И Джерин объяснил. В двух словах. А затем, несмотря на усталость мерина, принялся подгонять лошадей.

— Правильно, — крикнул Вэн, — Можешь не сомневаться, в нескольких часах или в дне пути за этим курьером следует толпа беженцев, рвущаяся на юг. Лучше поторопиться, пока дорога свободна.

— Зараза! Я как-то не подумал о том.

Вот и еще одной заботой больше, мелькнуло у Джерина в голове. Он сочувственно потрепал по плечу все еще всхлипывавшую Элис.

Та оттолкнула его руку.

— Лучше бы я никогда не уезжала… я должна быть с отцом.

И она заплакала еще горше.

— Знаю, — тихо сказал Джерин. — Но никто уже не может ничего изменить, ни боги, ни люди. Все, что нам сейчас остается, это набраться терпения и ждать, пока мы не доберемся до места и не узнаем всей правды. Не стоит отчаиваться раньше времени.

«Замечательно, — сказал он себе. — Ты говоришь так, будто действительно веришь, что все обойдется. На самом же деле все твои нервы натянуты, словно струны на лютне».

Несмотря на подобный самоупрек, его слова успокаивающе подействовали на Элис. Она подняла заплаканное лицо и пусть безуспешно, но все-таки попыталась ему улыбнуться. Время шло, громада Керс поднималась над горизонтом все выше, а на путников снизошло неестественное спокойствие. Они разговаривали о жизни в столице, о легендах Кидзуватны, об охоте на рыбу-меч в заливе Парвела к югу от Ситонии… о чем угодно, только не о трокмуа и о том, что происходит сейчас по ту сторону гор.

Как и предполагал Вэн, вскоре им начали попадаться беженцы, спасавшиеся от нашествия трокмуа. Первый, кого они увидели, вызвал у Джерина сардоническую улыбку, Это был Карус, сын Бео, стоя управлявший своим возком. Он хлестал лошадей с такой энергией, которой никак нельзя было в нем заподозрить. Так и не узнав ни Джерина, ни его спутницу, смотритель границ промчался мимо и ускакал.

Смотритель границ был лишь предвестником все возрастающего людского потока. И у многих встречных, судя по их внешнему виду, имелись гораздо более веские причины спасаться бегством, чем у него. Бредущие на юг воины выглядели подавленными, раненым помогали ковылять сотоварищи, некоторых несли. Среди толпы порой попадались и мелкие помещики ранга, иногда с семьями и в сопровождении челядинцев. Но чаще беженцы брели в одиночку, изможденные и напуганные.

Лис не заговаривал с ними, он надеялся встретить кого-нибудь из знакомцев, чтобы как следует его расспросить. На протяжении двух дней ему не везло. На третий он наконец заметил одного торговца, который заезжал пару раз в Лисий замок. Его звали Меррик Раздвоенная Борода. Меррик вел за собой вереницу ослов, но их вьючные седла были пустыми. Джерин напрасно высматривал двух крепких парней, прежде всюду сопровождавших купца. Увидев барона, окликнувшего его по имени, торговец съехал с дороги, чтобы поговорить. Он глотнул вина из кожаного бурдюка. Когда он подносил его ко рту, руки у него дрожали. Меррик был лишь несколькими годами старше Джерина, но в последние дни, похоже, постарел лет на десять. Его худое лицо, которое, как помнил Джерин, всегда светилось весельем, теперь было серым и перекошенным, а глаза тревожно бегали.

— Не могу сказать тебе того, что хотелось бы, Лис, — сказал он, проводя рукой по редеющим рыжеватым волосам. — Шесть дней назад я находился в пути между владениями Дротара и Клэйна Флейтиста — это гораздо южнее твоего замка, насколько я знаю. И вдруг впереди я увидел дым. Оказалось, проклятые лесные разбойники подожгли крестьянскую деревню. Они вели себя так, будто ничто на свете не могло их остановить. Я развернулся и поехал на юг, но наткнулся на засаду. — Он прикусил губу, — Там я потерял своих племянников. Кажется, они умерли мгновенно.

Джерин попытался выразить сочувствие, но Меррик отмахнулся.

— Все кончено, все кончено, — устало повторил он. Сделав еще глоток из бурдюка, купец продолжил: — Надо сказать, что тебя-то я меньше всего ожидал увидеть к югу от гор.

— Я искал помощи, чтобы отбить трокмуа, но не слишком преуспел.

— Даже если бы и удалось, какая теперь разница?

— Как это? Почему?

— Я проезжал через перевал несколько часов назад. И уже тогда там сновали военные, готовясь его завалить. Что проку от любой помощи, если она застрянет на этой стороне Керс?

Джерин ошеломленно уставился на торговца.

— Ты говоришь, несколько часов назад?

— Йо.

— Значит, мне нельзя терять время на лишние разговоры. Да хранят тебя боги, Меррик. Если им будет угодно, встретимся в более удачные времена.

Он дернул поводья, и повозка тронулась с места. Вэн и Райвин на своей колеснице с небольшим отставанием покатили за ней.

Меррик проводил их взглядом.

— Думаю, помощь богов понадобится вам гораздо больше, чем мне, — пробормотал он себе под нос.

Теперь уже Джерин не мог позволить себе жалеть серого мерина. Сумеет он ли найти ему замену по ту сторону Керс, конечно, вопрос, но если сейчас не выжать из него все возможное, остальное будет уже не важно.

Мимо, как в калейдоскопе, проносились богатые южные поселения. На севере горы Керс вздымались все выше. Снегу на их вершинах стало меньше, чем двадцать дней назад: приближался разгар лета.

Поток беженцев все возрастал, запруживая дорогу и заставляя Джерина нервничать все сильней. С другой стороны, многолюдье свидетельствовало, что перевал еще не закрыт.

Он промчался через грязный городок Фибис, мимо его печальных распятий, и вырвался к предгорью, отчаянно ругаясь при каждой заминке. Серый мерин начинал ощутимо сдавать. Бедняга шумно втягивал воздух расширенными ноздрями, его бока тяжело вздымались от усилий, но он просто не мог больше выдерживать столь убийственный темп. Джерин воспринимал его мучения, как свои собственные. Как странно, думал он, что подчас судьба всех наших чаяний зависит не от нашей личной сообразительности или крепости мускулов, а от выносливости страдающего животного.

Медленно, слишком медленно они приближались к перевалу. Вот на дороге появилась очередная партия беженцев. Они преградили путь повозке, и Джерину пришлось съехать на обочину. Но нет, это оказались не беженцы, а войска гарнизона, охранявшего перевал. Аккуратным строем они шагали на юг, взвалив копья на плечи. Их уход означал, что перевал вскоре будет закрыт. Джерин был даже не в силах ругаться. Неужели же он проделал такой трудный путь, чтобы в самый последний момент все рухнуло у него перед носом?

Наконец впереди показалась щель перевала. Увидев, что она все еще не завалена, Джерин воспрянул духом. Но когда они подъехали ближе, на дорогу шагнул офицер, которого прикрывал двойной отряд лучников. Офицер отсалютовал и представился:

— Усджилд, сын Аннара. Ужасно сожалею, господа и миледи, но дальше ехать нельзя. Через несколько минут мы закрываем перевал, так как с севера идут варвары.

— Я знаю, поэтому я и здесь.

И Джерин быстро обрисовал ситуацию.

Усджилд выслушал его и покачал головой.

— Я не могу взять на себя такую ответственность и задержать перекрытие перевала, поставив тем самым под угрозу безопасность империи.

Словно в подтверждение его слов, лучники подняли луки.

— И ничто не сможет вас разубедить? — спросил Джерин, услышав в голосе Усджилда непреклонные нотки.

«Возможно, — подумал он лихорадочно, — я смогу его подкупить?» Но он знал, что не сумеет. Было видно, что Усджилд честен. И в любом случае, у него все равно не хватило бы денег.

Тем не менее он принялся шарить по карманам и вдруг нащупал крошечную бронзовую эмблемку, которую агент Тевис оставил в таверне Гриззарда на столе. Лис вытащил ее и раскрыл ладонь.

— Ничто не сможет вас переубедить? — повторил он. — Даже это?

Он боялся, что Усджилд усомнится в его праве на обладание этим знаком, но при виде эмблемы самой могущественной в империи службы офицер тут же переменился.

— Милорд, я понятия не имел, что…

— Не имеет значения, — сказал Джерин, не давая ему опомниться. — Тотчас же отправьте кого-нибудь с приказом задержать перекрытие, пока мы не проедем.

— Ханно! — рявкнул офицер, и один из лучников бросился к своему возку.

Джерин решил, что излишнее нахальство лишь упрочит его положение.

— Мои запасы провизии истощились. Думаю, вы снабдите меня провиантом, — он задержал дыхание, — а еще мне нужна новая лошадь взамен этого несчастного существа.

Усджилд не стал задавать лишних вопросов.

— Сейчас, сейчас.

Под его руководством все проблемы Джерина вмиг разрешились. Крепкий гнедой жеребец сменил мерина, который уже едва стоял на ногах. Солдаты завалили заднюю часть повозки буханками деревенского хлеба, пластами соленой говядины, кольцами копченых сосисок и кусками бледного твердого сыра. Вместе со своим командиром они смотрели на Лиса почти с подобострастием и выполняли его распоряжения так, будто от этого зависела их жизнь. Возможно, они и правы, угрюмо подумал Джерин. С «Имперской рукой» шутки плохи.

Он недоумевал, почему Тевис решил оставить эмблему своей тайной службы ему. Неужели эта организация понимала, что северные бароны тоже по-своему работают на империю? Сложно, конечно, приписать южанину подобную широту взглядов, но с другой стороны, кем бы он ни являлся, отнести Тевиса к обычным южанам было нельзя.

Голос Усджилда прервал размышления Джерина.

— Милорд, могу я узнать, какое у вас дело на севере?

— Я намерен отыскать и уничтожить волшебника, возглавляющего трокмуа.

Джерин впервые не солгал офицеру, и тот впервые не поверил ему. Лис вряд ли мог его за то упрекнуть: он и сам плохо представлял, как ему удастся разделаться с Баламунгом.

Вернулся солдат Ханно. Отсалютовав Джерину, он сказал:

— Несмотря на все мое уважение к вашей миссии, сэр, я бы на вашем месте поторопился. Волшебники, находящиеся там, очень на вас разозлились. Они почти завершали творить заклинания, когда я их прервал. Им это совсем не понравилось.

Въезд в узкую часть ущелья охранял еще один, правда, уже двойной отряд лучников. Сам же проход через Керс, такой всегда забитый и шумный, теперь был непривычно тихим. Имперские укрепления пустыми глазами бойниц глядели на повозку и колесницу, что сиротливо катились по нижней дороге, где обычно теснились сотни людей, телег и животных.

Около дюжины колдунов расхаживало вдоль зубцов своих сверкающих башен. Они тоже наблюдали за проезжающими. И хотя эти маги находились слишком высоко, чтобы можно было судить о выражениях их лиц, само трепыхание красочных одеяний говорило о раздражении.

Как только повозка и колесница проехали, волшебники возобновили работу, синхронно выполняя необходимые действия и хором произнося текст заклятия. Их высокие тонкие голоса разносились далеко и еще долго преследовали путешественников.

— Я знаю это заклятие, — сказал Райвин, — но чтобы использовать его так масштабно…

Он замолчал и погнал своих гнедых в яблоках в обход повозки.

Кто бы ни командовал охраной прохода, он был далеко не дурак и перед северным выездом из ущелья поставил не какую-то жалкую горстку лучников, а мощный отряд копьеносцев на колесницах. И не напрасно: подступы к перевалу были запружены беженцами. Они кричали, умоляли, грозили, жестикулировали, но, не имея решительного вожака, не осмеливались двинуться на стройные ряды воинов с копьями, что преграждали им путь на юг. Шум стоял невероятный.

Так, во всяком случае, Джерину показалось. Однако в следующее мгновение земля под колесами повозки заколебалась. От оглушительного грохота летящих вниз тонн камней у него заложило уши. Из ущелья за его спиной с вихрем вырвались клубы пыли. Этот вихрь захватил несколько птиц, и они завертелись в воздухе. И стражники, и беженцы в ужасе закричали, но звуки человеческих голосов полностью поглощал рев лавины.

— Кажется, теперь я навсегда останусь дома, — сказал Джерин.

Его тоже никто не услышал, но какое это имело значение? Все было ясно и так.