1.

Животворно таинство нашей воды [1] ибо, смыв ею грехи вчерашней слепоты, мы освобождаемся для жизни вечной! Рассуждение наше не будет праздным; оно обращено и к тем, кто достаточно искушен в вере, и к тем, кому довольно просто верить, не вникая в смысл предания, кто по невежеству исповедует непросвещенную мнимую веру. И потому-то появившаяся здесь недавно гадюка Каиновой ереси многих увлекла своим ядовитейшим учением, обращаясь в первую очередь против крещения [2]. Ясно, что такова ее природа. Ведь обычно гадюки, аспиды и даже василиски держатся сухих и безводных мест [3]. Мы же, рыбки, вслед за «рыбой» (icJuV) нашей Иисусом Христом, рождаемся в воде [4], сохраняем жизнь не иначе, как оставаясь в воде. Так вот, эта тварь, у которой даже не было законного права учить [5], хорошо поняла, как убивать рыбок — извлекая их из воды.

2.

Но как же сильно стремится испорченность расшатать или совсем устранить веру, если нападает на нее с тех самых основ, на которых она зиждется! К тому же ничто не смущает души людей больше, чем явная простота Божьих дел, сопоставленная с величием обещаемого результата. Вот так и здесь. Из-за того, что человек, погруженный в воду с такой простотой, без пышности, без каких-либо особых приготовлений и, вдобавок, без расходов, получает крещение при произнесении немногих слов [6] и выходит из воды немногим чище или вообще не чище, тем невероятнее кажется наследование вечности. Пусть я буду лжецом, если идольские мистерии и празднества, напротив, не создают себе веры и уважения приношениями, приготовлениями и расходами. О, жалкое неверие, которое отказывает Богу в Его главных свойствах — простоте и силе! Что же? Разве не удивительно, что омовением разрушена смерть? Да ведь тем более следует верить там, где именно потому и не верится, что это удивительно! Ибо каковы должны быть дела Божьи, если не сверх всякого удивления? Мы и сами удивляемся, — но потому, что верим. Впрочем, неверие тоже удивляется, но не верит, — удивляется простому как незначительному, а величественному как невозможному. Но пусть будет так, как ты думаешь. По поводу того и другого уже были высказаны Божественные речения: Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрость его (ср. 1 Кор. 1, 27), и претрудное у людей легко у Бога (ср. Матф. 19,26). Ведь если Бог и мудр, и могуществен, в чем даже пренебрегающие Им Ему не отказывают, то Он поступил весьма достойно, избрав предметом Своих дел противоположное мудрости и могуществу, — глупость и немощь. Ибо всякая способность ведет свое начало от того, чем она вызывается.

3.

Памятуя об этих изречениях как о предписаниях, мы покажем, что не так уж глупо и невозможно быть возрожденным с помощью воды. Отчего же это вещество удостоилось такой высокой чести? Я думаю, нужно оценить важность (auctoritas) этой жидкой стихии. Ведь вода имеется в достатке и, кстати, с самого начала мира. Ибо она — одна из тех стихий, которые в неоформленном виде покоились у Бога прежде всякого благоустроения мира. В начале, — говорит Писание, — сотворил Бог небо и землю. Земля же была невидима и неустроена и тьма была над бездной, и Дух Господень носился над водами (Быт. 1, 1–2) [7]. Итак, человек, во-первых, ты должен уважать возраст вод как древнейшей субстанции; затем — их высокое назначение как седалища Духа Божьего [8], — стало быть, более приятного Ему, чем все существовавшие тогда стихии. Ведь и тьма тогда была еще полной и безобразной, без украшения звезд, и бездна печальной, и земля неухоженной, и небо неприглядным. Одна только влага, — вещество всегда совершенное, приятное, простое, само по себе чистое — была достойна носить Бога. К тому же разве не оказалось, что последующее устроение мира дало Богу возможность многообразно использовать упорядочивающее воздействие вод? Ведь чтобы подвесить в середине небесную твердь, Он разделил воды; и отделил воды, чтобы утвердить земную сушу. После того как мир был приведен в порядок из стихийного состояния и ему нужно было дать обитателей, воды первыми получили повеление произвести живых существ. Влага первой произвела живое, дабы при крещении не казалось удивительным, что воды могут оживлять. А разве дело создания самого человека не было окончено при содействии вод? Как материал для этого годится земля, но только влажная и смоченная. Воды были отделены прежде четвертого дня в предназначенное им место, а оставшаяся в земле влага превратила ее в ил. Если бы и далее я проследил все или многое, что мог бы вспомнить о значении этой стихии, о ее силе или благодатности, о том, сколько даров, сколько пользы, сколько помощи приносит она миру, то, боюсь, могло бы показаться, что я собрал скорее похвалы воде, чем доказательства необоримой силы крещения. Но с тем большей уверенностью я смог бы устранить все сомнения относительно вещества, которое Бог заключил во всех творениях и делах Своих, а в Своих таинствах сделал рождающим, — ибо вода, управляя земной жизнью, приносит пользу и в небесной.