Лера.
- Ваш заказ это две порции наггетсов, две больших картошки фри, сырный соус и по 0,5 колы и спрайт. Все верно? – поднимаю глаза и жду подтверждения заказа у молодой девушки.
- Верно, - отвечает она, кивнув головой.
- С вас 448 рублей, - улыбаясь, выставляю ей счет.
Пока она возится со своим ядовито-желтым кошельком, доставая деньги, я осматриваю очередь позади нее. Народу этим вечером собралось очень много. Мало того, что за моей спиной, на кухне, валит ядовитый запах жареной картошки и курицы, поэтому дышать невозможно, так еще и кафе забито до отказа. Причем многих я вижу здесь постоянно. Люди, вы с ума сошли, травясь этой паршивой едой, через пару лет у вас будет гастрит. Бегите отсюда.
Вдалеке, возле входа в кафе, вижу знакомое до боли лицо. Черт возьми, только его здесь не хватало!
Девушка, наконец, достает тысячную купюру, и машет ею перед моим лицом, пытаясь привлечь внимание. Беру деньги, достаю из кассы сдачу и отдаю ей.
- Подождите пару минут, и ваш заказ будет готов, - предупреждаю ее и закрываю кассу. Очередь позади нее видит на мониторе, что надо мной, баннер «Извините, касса не работает».
Разворачиваюсь и ищу глазами Валю, напарницу по смене, мне нужно срочно отлучиться. Слышу, как толпа возмущается, что стояли зря в очереди. Их недовольства это последнее, что меня сейчас волнует. Выхожу из зоны касс, попутно захожу в подсобку, напарница там, прошу ее срочно подменить меня и выхожу в зал.
Стас, мой брат, стоит возле очередей у касс и ищет меня взглядом, я же через толпу пробираюсь к нему.
Разница в возрасте у нас со Стасом два года, он старше, но, если честно, мозгов у него либо нет, либо едва хватает на пятнадцатилетнего подростка. Он безответственный, думающий только о себе и пропадающий неизвестно где. В свои двадцать три года, он так и не поступил в институт. Сейчас он до сих пор не работает, или работает? Раз не бывает дома неделями, а иногда и месяцами. Хотя сложно назвать работой его подработки, где он только берет деньги? Примерно где я знаю, но думать об этом не хочу.
Когда родители отказывались давать ему деньги, но он знал, что я после работы подрабатываю. Поэтому как не пытался клянчить братец деньги у меня, мой ответ всегда был один и тот же: средний палец. С горем пополам он закончил одиннадцать классов. Там же, в школе, он увлекся рэпом. Сначала он просто слушал его, а потом начал писать свои тексты. Мама его поддерживала, она любила нас обоих и старалась внушить каждому из нас, что мы уникальны и обязательно должны найти свою стезю в жизни. Так она вселила уверенность в Стаса, что тексты его отличные, и рэпер из него выйдет высококлассный. Мы же с отцом были против. Что это за работа такая, петь на сцене? Не факт, что это будет востребовано, и за свои песни он будет получать приличные суммы денег, чтобы обеспечить себя и свою семью. И если мама брата всячески поддерживала, то я напротив, подкалывала и пыталась твердила, что это всего лишь увлечение и не больше. Постоянно просила его заняться учебой и подтянуть хвосты, а также начать выбирать институт для поступления. Но он был упертый, как баран. Кстати в этом мы с ним схожи. Я была удивлена, когда он получил свои первые деньги, еще учась в девятом классе. Стас участвовала в конкурсе батлов, кажется, так это называется, и не только прошел в финал со своими текстами, но и выиграл. Эта победа его воодушевила, и в старших классах он уже выступал в клубах, что тоже приносило небольшой доход. Все изменилось, когда, он учился в одиннадцатом классе, а я девятом, умерла мама. Стас очень страдал. Он забросил все: учебу, творчество, работу в клубах. Два года он был в депрессии и справится с ней, как он считал, ему помогали наркотики. И не удивительно, что он подсел на эти таблетки, ведь ходил по клубам, где этой дряни предостаточно. Постоянные ссоры с отцом и со мной ему были невыносимы, и он пропадал где-то сутками. За полгода, до того, как мы узнали о страшном диагнозе отца, Стас снова занялся творчеством, но безрезультатно. Сейчас он нигде не выступает, и чем занимается, ума не приложу, но подозреваю, что сбывает наркотики и точно употребляет их сам. Свою худобу он скрывает под толстовками и широченными штанами на голове неизменная кепка. Все мои попытки заставить его бросить это дело, терпят крах. Он и слушать меня не желает, что творится в его голове, я до сих пор не могу понять. Мне его безумно жалко, ведь я люблю своего брата, и видеть, как он катится на самое дно больно. В последнее время он стал раздражительным, взгляд его безразличный и он постоянно куда-то спешит, то и дело, оглядываясь по сторонам. Вот и сейчас он ведет себя как беглый преступник, которого вот-вот схватят. Заметив меня, его лицо стало спокойнее. Как только я подошла к нему ближе, он улыбнулся:
- Привет, сестра, - голос его был неуверенным.
- Привет, брат, - поздоровалась я, засунув ладони в карманы брюк.
Мы называем друг друга по именам только тогда, когда наш разговор идет на повышенных тонах, либо мы ругаемся. Это происходит при каждой нашей встречи. Но сейчас на ругань у меня нет времени, я на работе и не хочу устраивать представление перед зеваками.
Стас молчит, не решаясь что-то сказать.
- С чем пожаловал? - помогаю я.
- Я кое - что принес, - брат засунул руку в передний карман серой толстовки и достал сверток.
- Откуда они у тебя? – киваю головой на то, что он держит в руке. Это деньги.
- Не важно, просто возьми, - протягивает он деньги, - скоро еще будет.
- Нет, важно. Только не говори, что ты их заработал, сбывая наркоту? – чуть повысив голос, говорю я, сквозь гул, стоящий в кафе, чтобы слышали только мы двое.
- Лера, давай без скандалов, - брат вытаскивает мою правую ладонь из кармана и вкладывает в нее сверток, - мы оба знаем, что эти деньги нужны отцу.
- Конечно, нужны, - зашипела я, - очень много денег! Но если отец узнает, каким образом ты их заработал, он оторвет тебе голову!
- Но ведь он не узнает? – смотрит на меня вопросительно, нахмурив лоб, - Лера я завязал с этим.
- Ты говорил это сотни раз, я не верю, - поджав губы, смотрю по сторонам, яростно сжимая сверток, который не влезает в карман моих узких брюк.
- Это - правда, я устроился на работу, - он думает, что меня это успокоит?
- И кем же? Ты никогда не работал! – возмущена я очередной его лапшой, что он так искусно вешает мне на уши.
- Курьером в офис, - отвечает он, на что я поднимаю бровь «ты серьезно?» - это временно, позже устроюсь на другую работу, где платят больше. Надо же с чего-то начинать, – робко улыбается, ожидая мой похвалы.
- Хорошо, я возьму их, - прижимаю сверток к себе, скрестив руки на груди, чтобы он был не заметен, - но только по одной причине – они нужны нашему отцу, и я одна не могу найти всю сумму на операцию. - брат довольно кивает, - Но это не значит, что ты должен и дальше зарабатывать их таким образом, - я снова завожусь.
- Все будет хорошо, - он берет меня за локоть, успокаивая.
- Мне нужно работать, - вырываю руку, и развернувшись ухожу.
Пробираясь сквозь толпу иду в раздевалку, чтобы спрятать деньги. Считать сколько их там, у меня нет времени, но не думаю, что это большая сумма. Впрочем, любым деньгам я рада, копейка к копейке глядишь, и наскребем эти три миллиона рублей. Засовываю сверток во внутренний карман сумки, застегиваю ее и прячу под куртку. За пару часов, что мне осталось работать, надеюсь, никто не украдет их, к тому же подобных ситуаций не было. Несмотря на большую текучку в этом кафе, сотрудники добросовестные, в большинстве своем студенты. Возвращаюсь к свободной кассе и тяжело вздохнув, вливаюсь в рабочий процесс.
После работы, уже ближе к одиннадцати ночи, возвращаюсь домой. Сегодня я безумно устала, сначала пропустила ленту и пошла к отцу, затем в институт и потом на работу. Так проходит мой обычный день, больница, учеба, работа. Переодевшись в домашние шорты и майку, топаю на кухню и открываю холодильник. В нем шаром покати – пусто. Заглядываю в морозилку и вижу пакет с маслом и, о чудо, две сосиски. Достаю их и кладу в микроволновку на разморозку. Пока готовится мой ужин, быстро принимаю душ. Отрезаю кусок хлеба, беру сосиску и иду в прихожую за сумкой.
Я так заработалась, что совсем забыла про деньги, может их вообще украли? Кусаю свой шикарный бутерброд и откладываю его в сторону, сейчас самое интересное - сколько же денег принес Стас? Шарю в сумке рукой – сверток на месте. Достаю его, и убрав пакет разворачиваю деньги. Считаю. Еще раз считаю. Не может быть! Пятьсот тысяч рублей. Уж на столько, я явно не рассчитывала. Я рада и одновременно хочу побить брата за эту сумму. Даже и думать не хочу скольких наркоманов он осчастливил этими таблетками, получив за это столько денег.
Звонит телефон, прерывая меня от рассуждений о заработках брата. Беру трубку, номер не знакомый:
- Да? Слушаю Вас.
- Валерия Романова? - на той стороне слышу грубый мужской голос. Пытаюсь вслушаться и понять кто он, но голос совершенно незнаком.
- Да, это я, кто вы? – держу в руках деньги, все еще не веря, что они у меня есть.
- Вы сестра Стаса Романова? – мое сердце ёкает, при упоминании брата.
- Вы правы, он мой брат, - отвечаю с некоторой задержкой.
- Не в курсе где он может быть? – что опять он натворил!?
- Без понятия, он не живет дома, последний раз я видела его месяц назад и то мельком, - нагло вру, прикрывая брата, - а что случилось?
- Он украл деньги и теперь скрывается, - черт, не эти ли деньги?
- Сколько?
- Пятьсот тысяч. Не хорошо брать чужое так и передайте ему, когда встретите. Думаю в ваших же интересах найти его быстрее нас и заставить вернуть деньги по-хорошему. Если же мы найдем его первыми, думаю, вы никогда его больше не увидите, - вкрадчиво разъяснил мужчина и бросил трубку.
Стас, ну ты и засранец. Даже не заработал, а тупо украл. И у кого? Явно у людей кто промышляет не хорошими делами, и кто дает ему эти наркотики. Тут же набираю номер Стаса и естественно «абонент недоступен». До брата вообще нереально дозвониться, он будто сам Папа Римский постоянно недоступен, либо не берет трубку! Снова сворачиваю деньги и запаковываю в пакет. Завтра я достану его из под-земли, и заставлю вернуть эти деньги. Я что и правда купилась на то, что он эти деньги действительно заработал? Идиотка.
С утра следующего дня бегу к отцу в больницу, а когда собираюсь уже уходить, медсестра просит зайти меня в кабинет врача. Анатолий Степанович, лечащий врач отца, стоит возле окна и разглядывает рентгеновский снимок, когда я стучусь и вхожу в кабинет.
- Анатолий Степанович, здравствуйте. Передали, что вы хотели меня видеть.
- Здравствуйте Валерия, проходите, садитесь, - откладывая на стол снимок, отвечает врач и машет подбородком в сторону старенького диванчика в углу кабинета.
Сажусь на диван, а внутри все сжимается от тревоги. Последний раз я у него была, когда он сказал, что нужна операция. А он не вызывает по пустякам, значит что-то серьезное с отцом, хотя куда серьезнее? Отец тяжело болен и может умереть. Анатолий Степанович садится рядом со мной.
- Валерия, я позвал вас к себе, чтобы предупредить. Ждать больше нельзя. Ваш отец вот уже больше четырех месяцев лежит в больнице, мы провели всевозможные анализы и поддерживаем его лекарствами. Но его мозг больше не выдержит, опухоль слишком быстро растет.
- Сколько у меня еще есть времени? – сдерживая слезы, с надеждой я смотрю на врача.
- Не больше двух месяцев, срочно нужна операция, - обреченно отвечает он. Анатолий Степанович в курсе, в каком положении находится наша семья, и что такой огромной суммы у нас просто нет.
- Я поняла, у меня пара месяцев, - встаю я, - рассрочка в силе?
- Да, - тихо отвечает он, кивая головой. В его глазах жалость. Ненавижу, когда меня жалеют.
- Я найду деньги, - уверенно отвечаю я и направляюсь к двери, - всего доброго, Анатолий Степанович, - открыв дверь выхожу.
Вот так жизнь ставит мне свои условия и загоняет в угол. Сроки становятся все короче, а денег так и нет. На прошлой неделе, я обошла все банки и только в двух мне позволили оставить заявку на возможность получения максимальной суммы кредита. Сегодня с утра мне позвонили из одного банка и сообщили об отказе получения кредита на сумму двести тысяч. Осталось надеяться только на второй банк. Квартиру завтра же выставлю на продажу, времени теперь больше нет. Нашу старую двушку оценили, примерно, в один миллион триста тысяч, плюс кредит в двести тысяч, который, я надеюсь, мне одобрит банк. А нужно три миллиона, сумма космическая для меня. Итого половину суммы я смогу дать на операцию и ее сделают. Вторую половину суммы я понятия не имею, где буду искать. Но об этом я буду думать потом, сейчас главное собрать половину суммы и как можно быстрее прооперировать отца. Благо Анатолию Степановичу дали добро на рассрочку денег для операции.
Весь оставшийся день я каждый час набираю Стаса, мне нужно узнать где он находится и рассказать о звонке неизвестного, что ищет и угрожает брату, и конечно же, заставить Стаса вернуть деньги. Я очень переживаю за своего брата. Поэтому сосредоточиться на учебе мне сложно. За что мне наказание в виде такого бестолкового братца? После учебы бегу на работу и там в перерывах звоню Стасу, но телефон по-прежнему недоступен. И только вернувшись домой, мой телефон звонит, и на дисплее я вижу имя брата. Наконец-то!
- Ты издеваешься? Я не могу до тебя дозвониться уже вторые сутки! – начинаю орать в трубку, как только нажимаю клавишу приема звонка.
- Привет, сестра, зарядка кончилась, только зарядил, что случилось? С отцом что-то? – оправдывается он.
- На какой черт тебе сдался телефон, если он все время отключен?! С отцом пока все в порядке. Мне нужно срочно встретиться с тобой. Ты сегодня будешь дома?
Причины, почему я хочу с ним встретиться, не говорю – боюсь, вдруг не захочет и смоется. Пусть скажет мне правду в лицо.
- Нет, сегодня меня не будет дома, не смогу. Давай завтра встретимся у меня в офисе, во сколько тебе удобно?
- В часа три освобожусь, после учебы. Куда ехать?
- Запиши адрес, - ищу глазами листок и ручку. Я могла бы попросить его скинуть адрес смс, но не доверяю ему, вдруг он опять отключится и пропадет. Наконец нахожу в сумке записную книжку и ручку, брат диктует мне адрес, и мы прощаемся.
На следующее утро перед институтом, забегаю в агентство недвижимости и выставляю квартиру на продажу. С вечера я сфотографировала комнаты нашего жилища и скинула их на флешку. В агентстве обещали выложить квартиру сегодня в интернет и сказали, что квартира в хорошем состоянии, можно попытаться продать ее немного дороже. Отличная новость.
Брат устроился в фирму «Арес», которая находится в много офисном бизнес- центре «Эксилент» в самом центре города. Благо пробок еще не было, и в 15.20 я уже вошла в просторный лифт с зеркалами. В лифте я оказалась одна и нажала клавишу одиннадцатого этажа.
Дверь начала плавно закрывать, но когда между створками было около десяти сантиметров, они застыли на месте. В чем дело? Опускаю голову вниз и вижу темный мужской туфель, который и стал причиной, почему створки остановились и теперь уже снова открываются, чтобы впустить хозяина туфли. Постепенно двери открываются, и мой взгляд медленно изучает уже обе пары туфлей, тщательно натертых и сверкающих в свете ламп. Поднимаю взгляд выше и вижу темные классические зауженные брюки, кстати, у хозяина сильные и длинные ноги. Выше белая приталенная рубашка, узкий темный галстук, и руки в карманах брюк. Пока я осматриваю мужчину, он делает два шага вперед, заходя в лифт, оставаясь стоять лицом ко мне. Двери лифта закрываются, а он так и стоит не шелохнувшись. Почему не поворачивается ко мне спиной или не отойдет в сторону? Лифт тронулся. Закрываю глаза и вдыхаю его туалетную воду, невероятно свежий древесно-мускусный аромат, которым наполнился лифт. От носков туфель до мощной шеи, на которой затянут галстук - он мне нравится, подозреваю и на лицо симпатичен. Набираюсь смелости, и поднимаю взгляд.
Ух ты ж…