Я заглушил двигатель и поёрзал на осточертевшей сидушке, разминая затекшую задницу. Фу, ну и денек. Хотя последние три недели все такие, чёрт возьми. Работа, работа и ещё раз работа. Но работа, надо сказать, непростая и порой очень даже забавная.

Мне недавно предложили срубить немного бабла — месяц прокатать водилой на мелкой политической заварушке — сборе подписей кандидата в президенты. Всё это, как потом выяснилось, было частью большого театра под названием «Выборы президента в нашей стране», в полную силу развернувшегося около полугода назад.

В спешке создаётся специально продуманный кандидат «от народа», эдакий рубаха парень от сохи, чьи основания участвовать в предвыборной гонке — подписи таких же простых, хороших и честных людей.

По этому поводу бодро создаётся специальная структура, цель которой — собрать уйму уже упомянутых подписей в поддержку этого самого кандидата по всем регионам страны. И хоть все знают на сто процентов, кто победит, дело это ну очень важное и нужное, да ещё и финансируется сами понимаете кем. Но это все лирика. Я в неё особо не впариваюсь.

У меня с детства не лады с цифрами, и кажется, впервые в жизни я обсчитался в свою пользу — неправильно умножил деньги на дни, и в итоге случайно зарядил довольно внушительную сумму. И прикинь, прокатило — штат набирался в спешке, а бюджет позволял особо не поджиматься. Меня взяли. Так что я вполне доволен.

Но работка, скажу я вам, та ещё. Езда по вокзалам и аэропортам почти круглые сутки, да ещё и куча дополнительных заданий, знаете ли, достойных хорошего квеста. Например, купить триста ластиков определённой фирмы и модели в пятницу, в полшестого вечера, и срочно притащить в офис — на третье кольцо. Прямо срочно — пресрочно! Или отвезти из банка в банк пару миллионов долларов. В клетчатой китайской сумке, кое-как волоча её по улице до припаркованной тачки. Или снабдить водой, чаем, сушками и урнами сотню рабочих бабушек, круглыми сутками проверяющих эти самые чёртовы подписи в одном помещении завода, очень напоминающем хлев.

Короче, веселая работёнка, но каторга полнейшая, и мне уже кажется моя грязная, как танк, старая праворукая тачка какой-то скорлупой, в которой я родился и вырос. В которой я ем, сплю и торчу накуренный в бесконечных предновогодних пробках.

Зато бабло, бабло капает мне нехило, плюс списываю бензин и так, ещё по-мелочи поджучиваю где могу, и получается вообще неплохо. Можно потерпеть месяцок. Тем более, что он уже почти прошёл — ещё два, максимум три дня пахоты, и я снова свободен как полярный медведь. До тех пор, пока не найду, чем бы заняться ещё.

Прямо перед капотом машины светилось окнами грязное офисное здание, где и обосновалось всё это мракобесие. Я достал с заднего сиденья четыре коробки с толстыми чёрными нитками, неуклюже вылез из-за руля и потопал в сторону входа, рассматривая бегающих на втором этаже людей. В офисе тоже был полный экстрим — толпа сотрудников на квадратный метр площади и тонны бумаги, которую все тащили со всех сторон и самозабвенно копались в ней круглые сутки.

Я ногой открыл дверь и поднялся на второй этаж.

— О, привет Пашок! — сказала Наташа, сотрудница ресепшена, а по совместительству ещё и девушка моего лучшего друга. Я помахал ей свободной рукой с ключами, протиснулся в коридор мимо каких-то замотанных скотчем коробок и там столкнулся с Анькой — она трудилась в отделе брошюровки готового, так сказать, продукта. И была при этом девушкой ещё одного моего хорошего друга. Это был ещё один плюс работёнки— так вышло, что в этой затее оказалось много моих друзей, знакомых и даже одноклассников. Вся наша компашка, узнав о мазе срубить бабла под новый год, примчалась сюда как пираньи к застрявшей в реке антилопе. И сейчас куча знакомых лиц покорно горбатилась тут в самых разных ролях. Ну, зато весело — есть с кем поболтать иной раз пятнадцать свободных минут за чашечкой кофе.

— Пашок! — звонко сказала Анька. — Ну что, привёз? У нас вообще дурдом с этой бумагой, надо срочно её убирать!

— Да, вот — я победно потряс коробками с нитками — Куда ставить?

— Давай сюда — она открыла дверь и провела меня на склад — комнату, всю обставленную мной же и собранными стеллажами из бруса, на которых хранились проверенные, одобренные и чуть ли не освященные батюшкой стопки готовых к отправке в Избирком подписей.

— Сюда, на стол — скомандовала Анька.

Я вывалил коробки, куда было сказано, и привалился к стене, переводя дух. Анька села к заваленному хламом столу, и, улыбаясь, посмотрела на меня.

— Ну что, Пашок, как ты?

— Это п…дец — незамедлительно отреагировал я. — Бегаю туда- сюда, как проклятый, сил уже нет. Не спал уже толком неделю, наверное.

— Понимаю — сочувственно сказала она. — Ну ладно, потерпи, дружище, чуть чуть осталось.

— Ну даа… — кисло протянул я.

— Последние два дня, считай. Завтра вечером подписи принимаем, сдаём и всё — здравствуй, новогодние каникулы.

— Эх, дожить бы — я вздохнул. — Вообще Илья сказал, что может быть уже утром для меня всё закончится. Хотя я в это верю слабо. Ну, посмотрим — я пожал плечами и посмотрел на Аньку.

— Так, всё, мне надо работать — засуетилась та. — Давай, заглядывай попозже, если хочешь.

— Ага — я кивнул, встал и вышел за дверь.

О, а вот и Илья, мой двоюродный брат. Он тут всем и заправляет. Увидев меня, он бодрой походкой подошел поближе.

— Павлуха! — так меня в офисе называл только он, по старой семейной привычке. — Есть дело.

— Ура, ура! — я картинно замахал руками, изображая крайнюю степень восторга. — Другого я от тебя услышать и не собирался — добавил я и приготовился слушать очередное сумасшедшее задание. Илья понизил голос, став похожим на шпиона, и продолжил.

— Видел, в углу на входе стоит куча коробок? Обычных коробок от А4. В них лежат бланки подписей, пустые. По идее, мы должны были отправить их в регионы, и на них сборщики должны были получать подписи от населения. Но сроки горели, сам понимаешь, а отправлять обычные листы туда-сюда — какой смысл? Поэтому мы взяли и отправили представителям электронный вариант, и они печатали их сами. А от этих коробок надо избавиться — Илья выдержал паузу и многозначительно посмотрел на меня.

— Причем так, чтобы ни один из бланков никуда не пропал. Если их найдут, это может стать для нас большой проблемой.

— Шредер? — вяло спросил я, понимая, что так легко соскочить не удастся.

Брат покачал головой.

— Думали уже, не катит. Не успеем. Офис послезавтра нужно будет разобрать и разъехаться, будто ничего и не было. А шредер, пусть и самый мощный, будет молоть эту макулатуру несколько дней. Ещё предложения есть? Причем вывалить их в мусорный контейнер и сдать на переработку не годится, сразу говорю.

Я сидел и перебирал в голове варианты.

— Если сегодня с этим закончишь, завтра, возможно, до вечера будешь свободен. Потом будем офис разгребать.

Это, конечно, хорошая новость, подумал я.

— Сжечь? — я вопросительно посмотрел на своего братца.

Илья ожил.

— Сжечь — это отлично. И дело с концом, и концы в воду. Но где и как?

— Ну, это несложно. Набить в тачку, вывезти в область, в лес куда- нибудь, да там и сжечь. Торжественно предать, так сказать, отходы производства огню.

Братец хлопнул меня по плечу.

— Отличный вариант! Сделаешь?

— Илюх, десять вечера. Ты шутишь?

Брат опять посерьезнел.

— Паш, надо сделать. Что поделать, работа такая. А вечер может и лучше, под покровом ночи, все дела, а? — он пихнул меня локтем в бок.

— Илюх, сейчас ещё в лес что ли ехать? — заныл я.

— Да ладно, прокатишься, уже наверное должно быть свободно на дорогах — не отставал он.

— Ладно — сломался я. — Хрен с тобой, разберусь. Дай только чуть-чуть отдохнуть.

— Вот и славно — тут же вскочил братец. — Я погнал. Отзвонись, как сделаешь — и тут же исчез за дверью. Будто его и не было.

Я посидел ещё немного, слушая гудящие ноги, затем встал и вышел в коридор. Часть сотрудников уж разбрелась по домам, и в офисе стало немного поспокойней. Повернув за угол, я увидел возле ресепшна Наташу и Аньку. Девчонки пили кофе и болтали о чём-то явно интересном — это отчётливо читалось на их хитрых заговорщических лицах.

— Сплетничаем? — я подошёл к ним и сел рядом, на стоящий у стены стул.

— Да так — весело ответила Наташка и хихикнула. — Уже заканчиваем, скоро будем домой собираться. Вот, думаем, как вечер провести.

Я хитро посмотрел сначала на одну, потом на другую.

— А какие есть варианты?

— Ну, не знаю… — протянула Анька. — Посидеть где-нибудь. Мы ещё думаем. А что?

— Да так — задумчиво сказал я. В голове родилась забавная мысль. Я поднялся со стула, подошёл поближе к девчонкам и дружески приобнял обеих.

— А не хотите ли вы прокатиться в лес, а? Подышать свежим воздухом, костерок пожечь, там сейчас красота, ёлки, все дела? А? Можем прокатиться. Заехать по дороге в магазин, купить чего-нибудь выпить слегка, например, да и мотнуться туда-назад. Куда-нибудь недалеко? А потом я вас по домам отвезу. Успеете ещё насидеться в душных барах, точно вам говорю.

На самом деле, подобное предложение могло бы выглядеть очень странно и даже зловеще, будь мы просто коллегами по работе, но мы были давно знакомы, а уж их парней я знал и вовсе тысячу лет, так что всё было в порядке. Вдруг согласятся, всё не одному пилить. В голове почему-то всплыл Том Сойер, впаривающий Гекльбери Финну покраску забора.

Но тем не менее девчонки смотрели на меня, хлопая непонимающими глазами, и я рассказал им о своём очередном супер-задании, чем вызвал массу неподдельного веселья.

— А что, нормальная идея — всласть посмеявшись, сказала Анька. — Почему бы и не поехать, а, Натах?

— Вот и я о том же — поддакнул я.

— Да поехали, конечно — тут же согласилась Наташка. — По моему, прикольно. Только собраться надо.

— Мне тоже — поддержала Анька.

— Так, вы тогда собирайтесь, а я как раз перетаскаю коробки в машину — бодро сказал я. — Встречаемся внизу! — и я пошёл в комнату рядом со входом, где лежали злополучные бланки, требующие такого внимательного секретного уничтожения.

Через полчаса коробки перекочевали в багажник и салон моей тачки, отчего она заметно подсела на заднюю ось. Ничего, выдержит старушка, подумал я, ногой закрывая заднюю дверь.

Из подъезда, о чём-то весело болтая, вышли девчонки. Идея прокатиться явно пришлась им по душе. Вот и славно, они покатаются, а я не буду носом клевать от недосыпа на обратной дороге. Да и помогут, пожалуй, немного, как ни крути. В общем, сплошные плюсы. Я обошел машину и открыл Аньке переднюю дверь.

— Ну, что какие пожелания? — спросил я, когда мы расселись и я завёл мотор.

— В магазин! — бодро ответила Наташа.

Мы выехали на третье кольцо и покатили на запад. Проскочив огромный угрожающе нависший с обеих сторон дороги спальный район, мы заскочили в небольшой придорожный магазинчик. Девчонки, не умолкая на минуту, вышли из машины и вернулись с парой небольших, уютно позвякивающих пакетов. Я, оставшийся за рулём, нажал на газ, и старушка покорно рванула дальше. Дороги были уже почти свободны, и мы сами не успели заметить, как выскочили из центра. Домов становилось всё меньше, а вскоре они и вовсе закончились.

За окном промелькнула пара заправок и потянулась лесополоса. Я немного сбросил скорость и стал внимательно смотреть на повороты, выбирая подходящее место для нашего ритуального сожжения. Через несколько метров таковой нашёлся, и мы свернули в лес. Верхнее освещение исчезло, деревья придвинулись ещё ближе, но дорога все же была неплохой, хорошо асфальтированной и с разметкой. Мы неторопливо катили, молча вглядываясь лес перед собой, выхваченный из ночной дремоты ярким жёлтым светом фар.

— По-моему, надо ещё глубже свернуть — раздался с заднего сиденья Наташин голос.

— Конечно — тут же ответил я. — Тут наш костёр жечь не вариант.

Через несколько километров мы увидели ещё один поворот — уходящий направо проселок со снежной колеей.

— То, что надо, а, девчонки? — победно сказал я и включил поворотник. Съехав с дороги, мы двинулись в глушь по едва накатанной тропе шириной всего в одну полосу. Лес стал ещё темнее, и теперь машина, плавно переваливаясь на снежных буграх, почти ползла. Но тут далеко забираться смысла не было. Через несколько метров мы увидели небольшую опушку слева от дороги — уютную низину, окаймлённую по краям молодой еловой порослью.

— Во, Пашок, посмотри, отличное место! — Анька открыла окно. — Самое то для костра, вон там, смотри!

— И какие то бревна лежат, можно сесть — вглядевшись в темноту, поддержала Наташа. Она смешно картавила, и я едва удержался от того, чтобы передразнить её.

— Согласен полностью — я притормозил и вдохнул полной грудью чистый лесной воздух.

Мы, словно по команде, вышли из машины и встали на дороге, осматриваясь по сторонам. Вокруг не было ни души — сквозь стену деревьев не пробивалось ни одного огонька, да и звуки, казалось, тоже не долетали сюда, застревая в кронах растущих по сторонам деревьев. Только молчаливые силуэты высоких елей, искрящийся в лунном свете снег и темное звездное небо над головой теперь окружали нас, словно театральные декорации.

— Класс! — с клубами пара выдохнула Наташа в морозный воздух.

— Так, ну что, начнём — я обошел машину и открыл багажник. — Начнём жечь, дамы.

Я бодро схватил пару коробок и шагнул в снег. Он оказался довольно глубоким — нога ушла почти по колено, и я чуть не потерял равновесие. Девчонкам в их офисных ботиночках, будет, может быть, и не очень.

— Я протопчу тропу — крикнул я и побрел в сторону полянки, разгребая ногами снег перед собой. Далеко идти не пришлось — метров через десять я вывалил коробки в снег, сел и начал расчищать место для костра.

Наташка и Анька с хихиканьем прошли по моим следам и встали рядом. Анька держала в руках цветастый пакет из магазина.

Достав зажигалку, я открыл первую коробку, достал несколько листов и поджег их. Пламя охотно занялось, и через пару минут перед нами уже бодро потрескивал внушительный костер. Ели на полянке уютно сгрудились вокруг нас, будто бы придвинувшись к огню, оранжевые блики заиграли на шапках снега, и мы, кинув в огонь еще пару коробок, достали содержимое пакета. Я открыл девчонкам шампанское, себе взял безалкогольное пиво, и мы весело болтали о разной ерунде, глядя на огонь и вдыхая чистый лесной воздух.

Но уже где-то через полчаса всё изменилось. Всё оказалось не так просто и лекго. Листы бумаги, так охотно горевшие по одному, совершенно не хотели гореть в пачке — картон по краям обгорал, а затем коробка обугливалась и тухла — воздух просто не проникал в плотно лежащие листы. Сначала мы не обратили внимания — просто комкали листы и кидали их в огонь, но быстро поняли, что такими темпами нам придётся проторчать тут до утра.

Вот правда, если вы когда-нибудь задумаете сделать ваш дом пожароустойчивым, облепите его коробками с бланками подписей кандидата в президенты. Лучшего материала не найти, поверьте мне.

Промаявшись с этими чёртовыми коробками где-то час, мы нашли-таки более менее нормальный способ поддерживать горение — кладёшь в огонь целую коробку и палкой ворошишь её, разгоняя пламя. Костер уверенно разгорелся, но все же дело шло значительно медленнее, чем я рассчитывал — мы торчали тут довольно долго, а коробок было пока не видать.

Костер разгорелся чуть ли не в человеческий рост, и снег вокруг начал таять. Нам стало весьма жарко — ночь выдалась тихая, безветренная, и через какое-то время мы сняли куртки, оставшись в одних футболках. Работа и костер грели нас отлично. Шампанское кончилось, и теперь мы просто стояли у огня, сосредоточенно орудуя своими — палками ворошилками.

Я сходил в машину, достал воды, отпил немного и посмотрел на поляну.

Картина, скажу я вам, развернулась там почти языческая — две девушки с голыми руками, с освещёнными огнем суровыми лицами и магическими посохами в руках колдуют над огромным костром на фоне заснеженного леса.

Разговоры как-то поутихли, и теперь мы просто молча, уныло жгли бумагу в лесу. Я посмотрел на лежащую рядом груду коробок и помрачнел — за два с половиной часа работы мы в лучшем случае сожгли половину. Мда, затея- то оказалась не такой радужной, как я рассчитывал.

— Так, ладно — я нарушил повисшую вокруг тишину. — Девчонки, давайте я пойду прогрею машину, вы дожигайте, сколько получится, а там посмотрим. Хорошо?

— Ага — Анька вытерла лоб и посмотрела на часы — Времени уже — пипец. А ещё обратно пилить.

— Вот и я о том же — и я потопал обратно к тачке.

Сев за руль, я завёл двигатель и посмотрел сквозь стекло на полянку. Как же всё-таки хорошо, что я зацепил девчонок с собой. Один бы я тут взвыл, как волк в полнолуние. Благо антураж вокруг самое то.

Я перевел рычаг автомата в положение D и немного дал газу, намереваясь выехать с обочины обратно на колею. Машина дёрнулась, зад чуть повело, но с места она не тронулась. Я включил заднюю скорость и попробовал выехать ещё раз. Через десять минут подобных попыток я понял, что крепко увяз в снегу и просто так выехать, кажется, не удастся. Чертыхнувшись, я выбрался из тачки и пошел смотреть, насколько серьёзно застрял.

Кажется, у нас новая проблема — подумал я, когда передо мной предстали наполовину ушедшие в рыхлый снег задние колеса моей колымаги. Как бы не остаться тут ночевать, чёрт подери. Надо пойти поделиться этой новостью со своим коллегами, решил я и отправился обратно к поляне.

— Девчонки! Вы это, коробки поэкономнее жгите, окей? — с улыбкой сказал я, подходя ближе. Наташа и Анька недоуменно уставились на меня.

— Тачка застряла — пояснил я. — Может быть, нам этими коробками до утра придётся греться. Или даже больше.

— Ты серьёзно? — недоверчиво переспросила Наташа.

— Надеюсь, что нет. Сейчас что-нибудь придумаем. Давайте так — Анька, ты продолжай костер тормошить, а Наташка пойдёт и поможет мне тачку вытащить.

Анька была не против, и мы с Наташкой отправились спасать наш седан, а с ним и нас самих от ночевки в тёмном и холодном лесу.

Провозившись с полчаса в снегу и перепробовав несколько вариантов, я понял, что ситуация, кажется, серьёзнее, чем мне казалось. Приподнятое настроение, несмотря ни на что не покидавшее меня на протяжении этого необычного вечера, начало меркнуть, и вся эта затея из весёлой и сумасбродной авантюры начала превращаться в мрачный геморрой. И ещё непонятно, чем теперь всё это может закончиться.

Бросив попытки откопать колеса и подсунуть под них куски завалявшегося в багажнике ковролина, мы с Наташкой вернулись к костру. Анька продолжала исправно ковыряться палкой в костре, огонь пылал до неба, но чёртовы коробки убывали всё-таки довольно вяло. Словно памятник самим себе, они тёмной грудой возвышались в паре метров от нас.

— Бросай их к чертям — сказал я Аньке, подходя ближе. — Есть дела поважнее. Без тебя нам не вылезти. Будем все вместе толкать.

Анька воткнула свою палку-ворошилку в снег и взяла висевшую рядом на кусте куртку.

Мы пошли обратно к машине.

— Ну — сказал я, когда мы оказались возле увязшего почти по днище корыта. — Кто из вас будет рулить?

Оказалось, особой водительской практики у девчонок нет, поэтому было решено попробовать разные варианты. Посадив Наташу за руль — она успела изрядно устать, пока мы ковырялись вдвоём, мы с Анькой пошли назад. Наташа хлопнула дверью и показала в окно большой палец — можно было начинать.

Взвыл двигатель, бешено завертелись колёса, и я изо всех сил налёг на багажник машины. Краем глаза я заметил Аньку и повернул голову, продолжая толкать. Да, вот бы показать эту картину Анькиным подчинённым в офисе — их босс, грязная, как бомж, чуть ли не щекой прижавшись к грязному, в песочных разводах бамперу моей машины, что есть мочи пытается вытолкать её из снега. Но на лице, перемазанном растёкшейся косметикой, нет ни тени брезгливости или чего-то подобного. Только сила духа и желание достичь результата, ничего лишнего.

— Три! Четыре! — крикнул я, и Наташа опять надавила на газ. Двигатель взревел, и из-под колес полетели клочья грязного снега, облепляя нас с Анькой следующим ровным слоем грязи. Машина чуть дала вперед, но потом колёса сползли в ямы, и она снова вернулась на место. Мы поскальзывались и падали, вставали и толкали снова, уже не думая ни о чем. Только бы не оставаться тут ночевать, черт возьми. Бензина греться всю ночь нам не хватит, а спать возле костра, постелив под себя эти чертовы бланки и положив под голову коробку совсем не хотелось, ей богу. Хотя такая перспектива потихоньку начинала казаться вполне реальной.

Казалось, что ещё чуть- чуть, и машина выскочит из западни, но нет — грузный седан неизменно откатывался назад, и всё начиналось снова. Но мы, не теряя терпения, продолжали возиться в снегу.

Наконец, поймав амплитуду движения, мы наконец смогли сдвинуться с мёртвой точки. Но — черт возьми, я ведь не говорил Наташе, что делать, когда машина — таки поедет. Это оказалось серьёзным недочётом — чуть сдвинувшись с места, машина ещё глубже увязла в снегу, почти съехав с обочины. Наташка заверещала, не в силах справиться с управлением и что есть мочи нажала на газ. Седан встал, а я, больно ударившись лбом об багажник, в очередной раз свалился в снег.

Сердце упало — за последние две минуты наши шансы на благополучное завершение этой истории уменьшились где то процентов на тридцать.

Я вылез из под бампера и обошел машину. Наташа, вцепившись в руль, испуганными глазами смотрела на меня из водительского кресла.

— Пашок, я просто не знала, что делать… — залепетала она, увидев меня, но я только мотнул головой и взялся за ручку дверцы.

— Вылезай. Попробуете вы толкать, а я за руль.

Наташа вылезла из салона и подошла к Аньке.

Вид у девчонок был, конечно, уникальный. Их парням, наверное, ещё не доводилось видеть своих подруг в таком состоянии. С ног до головы перемазанные грязью, с чумазыми, в разводах и подтёках лицами, со спутанными волосами и начинающей зарождаться в глазах паникой — представить в них мирно пьющих кофе сотрудниц офиса, коими они были какие-то несколько часов назад, было совершенно невозможно.

— Так — я положил руки им на плечи. — Девчонки. Мы должны сделать это. И мы можем сделать, это чёрт возьми! У нас нет другого варианта. Мы сможем — я понимал, что мои слова звучат как речь сержанта из дешёвого армейского кино, но что ещё я должен был им сказать? Тем более, что время шуток-прибауток прошло — надо как-то выбираться из этого проклятого леса.

Две пары перепуганных глаз внимательно смотрели на меня с чумазых, смутно белевших в темноте лиц.

— Слушайте внимательно. Анька, теперь ты садишься за руль.

Анька покорно кивнула.

— Я тебе объясню сейчас, что делать. А мы, Наташ, будем с тобой толкать тачку. И будем толкать до тех пор, пока она не выкатится из этого проклятого снега на дорогу! Вы меня поняли? — я повысил голос, и ситуация стала ещё более гротескной.

— Так. Когда машина катится назад — отпускай педаль. Когда я скажу «Давай» — мы начинаем толкать её вперед, и ты жмешь на газ — я посмотрел вперёд, колеса вроде стояли как надо. — Когда мы тронемся, Анька, рули на дорогу и газ сбрасывай, а потом и вовсе тормози. А то улетишь в соседнюю обочину. И тогда — точно можно будет укладываться тут на ночлег.

Последние слова, кажется, произвели особое впечатление. Я похлопал Аньку по плечу и вернулся назад. Упёрся в уже почти отполированный нашими руками, одеждой и лицами багажник и посмотрел на Наташу. Она покорно встала рядом.

— Ну, начали — и я изо всех сил навалился на машину. Она чуть подалась вперёд, затем откатилась назад, и мы повторили попытку.

— Давай! — крикнул я, и на нас с Наташей полетели комья грязного снега.

— ДАВАЙ — со всей мочи заорал я и постарался вложить в руки всю силу, и — о чудо! — машина тронулась вперёд и поехала. Наташа, не успев среагировать, распласталась на снегу, но тачка выскочила на колею и резко затормозила, осветив нас красным светом стоп-сигнала.

— Ура! — во всё горло заорал я. — Ура!!!

Анька выскочила из — за руля, и мы все вместе начали прыгать на дороге и обниматься, ровно размазывая на троих покрывающую нас грязь — теперь нам было уже всё равно.

— Так, всё — мы, вдоволь накричавшись и напрыгавшись, успокоились, и я посмотрел на часы. Пять утра, ну ладно, главное — выбрались!

— Всё, девчонки, прыгайте в салон и валим отсюда. Я сыт нашим пикником по горло, ещё не скоро, наверное, теперь в лес захочу.

— А оставшиеся коробки? — спросила Анька.

— Да хер с ними, Анют! — плюнул я в сердцах. — Кому они, в самом деле, нужны, бланки эти? Пусть валяются, раскиснут и сгниют сами весной. Ну грибник какой-нибудь на них наткнётся, но не побежит же он потом прямо с лукошком в Избирком.

— Ну не знаю — с сомнением протянула Анька. — Как- то все же нехорошо, Пашок. Может, хоть в лес их дальше убрать? А то они совсем тут на виду лежат.

— Блин, ну ладно — нехотя согласился я. Анька всё таки занимала должность повыше моей, да и в лес их отнести не так уж и трудно. Особенно если учесть уже пережитые нами приключения. Я вздохнул.

— Вы идите в тачку, а я разберусь — и я быстрым шагом пошёл обратно к опушке. По дороге я зачерпнул немного снега и протёр им лицо. Вода, сбегавшая с рук, была почти чёрной. Вид, наверное, у меня был как у шахтера после многочасовой смены.

Взвалив по коробке на каждое плечо, я углубился немного в лес — совсем чуть-чуть, и со всего размаху, в сердцах зашвырнул чёртовы бланки в какие-то кусты. Повторив эту операцию несколько раз — большая часть коробок таки успела превратиться в пепел, я наспех закидал кострище снегом, почти бегом вернулся к дороге и плюхнулся на водительское сидение.

Машина была отлично прогрета — я сразу почувствовал себя в своей тарелке. Приятно гудели натруженные руки и ноги, в салоне стоял стойкий запах дыма. Классический аромат после поездки на природу, всё как полагается.

— Ну что, наш чудо-пикник подошёл к концу? — я повернулся и осмотрел своих, так сказать, бойцов.

Наташа хмыкнула, а Анька посмотрела на часы.

— Пять двадцать — она сделала круглые глаза. — Поехали, Пашок.

— Поехали — сказал я, и мы тронулись. Пришлось катить еще немного вперед — узкая колея абсолютно не позволяла развернуться, а соваться на обочину я не собирался ни за какие шиши. Но вскоре мы увидели небольшую раскатанную полянку, неподалеку от которой стоял какой-то мрачный дом с заколоченными окнами. Машину несколько раз кидало на рыхлом снегу, и мы обеспокоенно переглядывались — ещё к одному подвигу мы сегодня готовы уже не были. Но всё обошлось — через пятнадцать минут мы благополучно выскочили обратно на просёлок, а ещё через полчаса уверенно неслись по пустой и залитой ярким светом фонарей магистрали. Катили молча, и я чувствовал, как начинает предательски накрывать усталость, клоня в сон.

— Отлично прокатились, а? — нарушила тишину Наташа.

— Да, давайте, девчонки, прокатимся на часок в лес, шампанского попьём — пародируя мой голос, добавила Анька, и мы дружно расхохотались.

— История, конечно, огненная — я открыл окно, запуская морозный воздух, чтоб хоть как-то взбодриться. — Расскажешь кому — не поверят, наверное.

— Так ведь и не расскажешь никому особо — заметила Наташа. — У нас же сверхсекретная работа, вы забыли?

— А, ну да, точно — я ухмыльнулся и потряс головой, сгоняя сон.

Остаток пути прошел в тишине. Я быстро домчал Наташу до дома — она жила относительно недалеко, а Аньку нужно было везти на другой конец города, и мы поймали ей машину, потому что я тоже жил ближе к Наташке, и ещё двух часов в пути я бы просто не пережил. А так оставался шанс заехать домой, помыться и если повезёт, немного поспать.

Как только такси с Анькой исчезло, я снова посмотрел на часы. Почти восемь, ужас. Я только собирался тронуться с места, как в салоне противно зазвонил телефон.

Я взял трубку, посмотрел на экран и похолодел, увидев мигающую надпись, сейчас равнозначную эпитафии на могильной плите — «вызывает Офис».

— Алло?

— Паш? — голос Ильи был, как всегда, бодр и свеж. Блин, не человек, а робот какой-то.

— Да? — я протер ладонью глаза, собираясь с мыслями.

— Слушай, тут такое дело… Сейчас, значит, заезжаешь в офис, там забираешь…

— Илюх! — перебил я его. — Мы тут с этими коробками, такая история вышла…

— Паш — оборвал, не дав мне договорить, брат. — Последние два дня остались, надо сделать в любом случае. Приезжай, тут расскажешь, что там у вас стряслось. А потом надо будет сделать следующее — возьмешь в бухгалтерии денег, и поедешь в банк, там найдёшь….

— Ага…. Ага…. - я вяло поддакивал, не в силах впариться в подробности, уже поняв главное — ехать всё таки, бл. дь, не домой, а в офис, а там разберёмся. Я тронулся с места и потихоньку покатил по дороге, вяло слушая бормотание в телефонной трубке.

Через километр я повернул направо и тут же увидел горящую красными огнями пробку в центр. Настроение упало до нуля.

Ну всё, обречённо подумал я. Здравствуй новый рабочий день.