Глава № 2. О павлинах и народной любви.

Если меня попросят назвать 3 самых ужасных изобретений человечества, то я сразу отвечу:

Атомная бомба.

Реалити-шоу

Будильник.

Хотя будильник мне иногда хочется поставить на первое место. Вот сижу я в ванне с пеной, кушаю сладкую черешню размером с грецкий орех и тут смачный пендель, сопровождаемый противным «дзы-ы-ы-ы-ы-ынь!», вышвыривает меня из этого чудесного сна. Вот зараза! И вообще, нафига я его включила? Ведь мне Пал Палыч отпуск дал, после того, как на фабрике…И тут я все вспомнила: фабрика, демоны, переход в мир под названием Эрдар, Хранитель, которого я приняла за принца, и все остальные события вчерашнего сумасшедшего дня, а еще то, что сегодня у нас с Колей на 9 назначена встреча с Правителем и в 8:30 за нами заедут.

Поэтому пришлось мне вставать с такой удобной кровати, плестить в кухню, завтракать салатиком из креветок и апельсиновым соком — первое, что я нащупала в холодильнике, принимать контрастный душ, чтобы стать похожей на человека, а не на плохо сделанного зомби, а затем, сидя перед зеркалом, вспоминать уроки Парижанки. Вообще, я редко делала полный макияж «для себя», обходясь двумя мазками тушью по ресницам и нейтральной помадой. «Живописью по фэйсу» я занималась, гримируясь под «страшного и ужасного некроманта» для клиентов или же наводя марафет для редких вылазок в ночной клуб с Иришкой (иначе меня никакой фэйсконтроль не пропустил бы). На работу в магпатруле я не красилась — кроме того единственного раза, во время знакомства. Да и для кого? Коллегам моим по барабану, как я выгляжу, а упырям и зомбям — тем более. Но сейчас я в какой-то мере представляла магов Земли и идти на аудиенцию эдаким чучелом не хотелось. Поэтому пришлось повозиться с полчасика, но оно того стоило — теперь в зеркале отражалась милая мордашка с нежной фарфоровой кожей (умаялась, пока веснушки свои замазала), большими выразительными глазами в обрамлении густых ресниц (серые тени, кайал, тушь и ловкость рук) и сочными розовыми губами (подаренный Иришкой суперстойкий блеск оттенка «Лепесток розы»). Прическа — моя вечная головна боль — тоже радовала глаз — шедевру «от Марковны» хватило лишь пару взмахов расчески, чтобы обрести форму и объем. Теперь одежда. Тут я похвалила саму себя за сообразительность и захваченное голубое платье — как по мне, оно отлично подходило для «официального приема». Надеть балетки, побрызгаться духами — и можно ехать. Я поглядела на часы — 8:20. Сначала я решила подождать дома, но как только я села в кресло и приготовилась ждать, на меня навалились нервозность и волнение. В таком состоянии я усидеть на месте не могла — пометавшись пару минут по квартире, я вышла на улицу и на одной из лавочек сразу заметила Колю.

— Привет. — я подошла к нему и плюхнулась рядом.

— Привет. Классно выглядишь.

— Спасибо, ты тоже.

Тут я немножечко соврала — он выглядел не просто «классно». Оказывается, не только я хотела произвести приятное впечатление, репрезентируя Землю. Сменив вечные футболку, джинсы и кеды на голубую рубашку с нарочито-небрежно расстегнутым вороничком, бежевые брюки и коричневые замшевые ботинки выглядеть мой напарник стал не просто классно или на все сто, а офигенно и на целый миллион, а еще от него так здорово пахло туалетной водой Davidoff Cool Water (странно, почему я не замечала этого раньше? Ведь я обожала этот запах — наткнулась на него пару лет назад, выбирая папе подарок на День рождения и влюбилась в него, так сказать, с «первого нюха»).

— Нервничаешь?

Вообще, рядом с ним мой мандраж начал потихоньку отступать — то ли его общество на меня так подействовало, то ли любимый Davidoff.

— Есть немного. Поскорее б уж «отстреляться и забыться».

Тут среди деревьев мелькнуло что-то белое, а еще через секунду из-за поворота «выплыл» самый настоящий…белоснежный лимузин! Прямо как в кино о шикарной жизни.

— Ого! Как ты думаешь, кто это?

— Хранитель, кто же еще? Во-первых, время как раз половина, а во-вторых, белые лошади — это по его части.

Лимузин остановился метрах в десяти от нас, водительская дверь распахнулась и состоялось «явление Хранителя народу» — сначала ноги в белых лаковых туфлях, а затем и весь Фридрих целиком. Целиком в белом — белыми были не только туфли, а так же и брюки, рубашка и небрежно расстегнутый удлиненный пиджак. О, так эффектно из машин выходят только «звезды» на церемонии «Оскара»! И настолько все эта композиция была постановочной, нереально-идеальной, и «глянцево-журнальной», что что природа захотела внести свои коррективы — внезапно налетевший ветерок раздул и приподнял полы расстегнутого пиджака, взлохматил волосы на его макушке и мне на секунду показалось, что Фридрих распустил хвост и поднял хохолок, и впрямь как павлин-альбинос, которым я вчера спонтанно, но, как оказалось, довольно метко окрестила этого кадра. Я непроизвольно заулыбалась и покосилась на Колю — заметил ли он это? Оказывается, заметил.

— Мда, действительно, вылитый павлин — тот еще позер и показушник…

Хранитель в это время уже успел ликвидировать последствия природного смешательства и придирчиво инспектировал букет белых лилий, который извлек словно из воздуха.

…хотя, если павлина общипать, то от курицы и не отличишь…

— В каком смысле? — не поняла я.

— В любом. Что по виду, что по вкусу. Разве что павлин чуть покрупнее будет.

— А ты что, их ел? — нервозность отступила окончательно и я начала тихонько похрюкивать.

— Приходилось. — Коля впился взглядом в Хранителя, идущего к нам плавной, эдакой «подиумной» походкой с букетом наперевес, словно прикидывая, с чего начать — с грудки или ножки — Если на вертеле зажарить — от куры-гриль и не отличишь, чесночком натереть — получится знатный цыпленок табака, а еще можно…

Дальше я не слушала — так как не в силах больше сдерживаться закрыла лицо ладонями и затряслась от смеха, представив Фридриха в виде куриной тушки с белобрысой головой, насаженного на вертел и облитого чесноком. Ой, мамочки!

— Что здесь происходит? Елена, вам плохо?

Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы хоть немного успокоиться и убрала ладони от лица.

— Все в порядке. Просто со мной такое случается, когда я нервничаю.

Не буду же я говорить, что мы только что с него «гнали».

— Что же вы, Николай, Елену поддержать и успокоить не смогли? — повернулся Хранитель к Коле.

— Смог. И по-моему, очень даже неплохо.

— И каким же это образом?

— Я ей некоторые факты о павлинах-альбиносах рассказывал.

Тут я я подняла глаза на на Хранителя и его белоснежный «прикид», меня опять «накрыло», а изо рта вырвался неэстетичный хрюк.

— И какие же факты? — поинтересовался представитель этих самых «пернатых», озадаченный моей реакцией.

— А такие, что даже под самым пышным хвостом скрывается самая что ни на есть обычная куриная гузка. — заявил Коля, поднимаясь с лавочки и становясь напротив Фридриха. Теперь рядом с надутым павлином находился эдакий задиристый боевой петух.

— Любите курочек и их гузки, Николай? — с ласковой улыбкой поинтересовался Хранитель. — Тогда я бы вам порекомендовал сходить в «Курьи ножки» — там имеется самый большой выбор.

— Лично проверяли, господин Хранитель? — с такой же ласково улыбкой ответил «Николай».

Мне показалось или тут действительно начались чисто мужские «наезды»? Так, пора заканчивать эти «петушиные бои». Одно дело — втихаря пошутить да похихикать, а другое — вот так открыто лезть на рожон. И вообще, такое поведение было нетипично для «непробиваемого» Коли с железной выдержкой. Что это на него нашло? «Синдром попаданца», так часто описанный в фэнтэзи, когда адекватный человек, попавший в другой мир становится хамом без руля, витрил и тормозов и собирает траблы, как бездомный пес — репьи? Да, мне тоже был не особо симпатичен этот расфуфыренный хмырь, особенно после выходки с квартирой и плакатиком, но ссориться с ним вряд ли было хорошей идеей — он явно занимает здесь высокий пост, а еще является довольно сильным магом — вон как сумки наши вчера левитировал, так не каждый может. А еще и демоны…Так, Лена, пора тебе включать «прелестное создание» и разруливать ситуэйшн!

— Ой, какие цветочки! — я встала с лавочки, подошла к Хранителю и подергала его за рукав. — А для кого они?

Фридрих перестал сверлить Колю взглядом, повернулся ко мне, протянул букет и расцвел в улыбке.

— Конечно для вас, Елена! Вам нравятся лилии?

— Обожаю! Особенно их дивный аромат! И как вы догадались об этом? — я взяла букет и, изобразив на лице эдакое восторженное выражение, зарылась в него носом.

Терпеть не могу лилии! И пусть они символизируют чистоту и невинность, но лично у меня они стойко ассоциировались с похоронным бюро, а от «дивного аромата» довольно быстро начинала болеть голова. Однако, что не сделаешь ради напарника!

— Просто они так напомнили мне вас. — тут он взял меня за «свободную» руку и принялся сыпать приторно-сладкими комплиментами, перемежая их с «чмоками» сей части тела — такие же совершенные по форме…чмок!…чистые…чмок! изящные…

— Господин Хранитель, у нас вроде как на девять назначено было. Не опоздать бы… — заткнул фонтан этого «ванильного сиропа» Коля и демонтративно постучал по наручным часам.

— Не опоздаем. — Фридрих нехотя отпустил мою руку. — Как я уже вчера сообщал, мы находимся чуть ли ни в центре столицы, администрация Правителя рядом, на моем магмобиле — он кивнул в сторону «лимузина» (ага, вот как называются местные авто) — мы туда за пять минут доедем. Прошу вас.

Мы сели в «лимузин» (причем меня усадили на пассажирское сидение спереди, а Колю — сзади) и, проехав метров триста мимо «веселых домиков» с клумбами, оказались возле изящного кованого забора серебристого цвета с голубой искрой и таких же ворот. Створки ворот разъехались в стороны, выпуская нас, и как только мы пересекли эту черту, в приоткрытое с водительской стороны окно сразу хлынул…шум большого города! Очевидно, вся огромная территория была накрыта «глушилкой», да и не только ею, а и искривлением пространства, пожалуй, тоже, ибо мы сразу оказались в «гуще событий» — буквально через несколько секунд мы выехали на довольно оживленную улицу — неспешно прогуливающиеся или куда-то торопящиеся пешеходы на тротуарах, вереницы магмобилей различных моделей на проезжей части (среди обычных «легковушек» я даже заметила что-то наподобие троллейбуса) и стоящие чуть ли не в притык друг к другу многоэтажные здания, на первых этажах которых находились магазины и кафе. Теперь ничто не напоминало тихий, уютный жилой район — это, скорее всего, был эдакий деловой, торговый или культурный центр. Ничего себе! Я завертела головой, разглядывая инормирный город. На первый взгляд он не сильно отличался от земного мегаполиса, но все равно мне было интересно. Хранитель, заметив это, сбавил скорость и принялся вещать голосом профессионального экскурсовода.

— Мы сейчас находимся на Центральномагическом проспекте, по-местному — просто Центральном. Название говорит само за себя — все важнейшие объекты города сосредоточены здесь и отсюда же можно попасть в любую его часть. Елена, вот здесь начинаются торговые ряды — очень рекомендую их посетить. А Николаю наверняка будет интересно это заведение — в этом ночном клубе каждый вечер очень разнообразные развлекательные программы…

Он притормозил, очевидно давая Коле время запомнить это место, и в этот момент одна из дамочек, стоящая на тротуаре возле ночного клуба с «разнообразными развлекательными программами», заметила наш «лимузин» с опущенным стеклом, его водителя и…завизжала, запрыгала и замахала руками, как фанатка при виде кумира. Хранитель благосклонно кивнул и махнул рукой ей в ответ, после чего дамочка забилась чуть ли не в истерике, а затем подскочила к магмобилю и чем-то швырнула в нас! Я инстинктивно спряталась за букет, который до сих пор держала в руках, однако швырнули в нас не яблочным огрызком и не тухлым яйцом, а каким-то маленьким розовым лоскутом! Хранитель тут же поднял стекло, дал по газам, а затем снял с моего букета повисшие на нем микроскопические кружевные стринги.

— Елена, прошу прощения за этот инцидент! — он сжал сей предмет туалета в кулаке, после чего тот вспыхныл синим пламенем и мгновенно превратился в прах. — Что поделаешь, иногда народная любовь принимает довольно…интересные формы.

— Любит наш народ….ля-ля-ля-ля-ля… — донеслось с заднего сиденья.

— О-о-о-о-о-о… — простонала я, до хруста сжимая в руках многострадальный букет и с нечеловеческим усилием подавляя рвущийся наружу гомерический смех. Что ж ты творишь, поганец!? Ведь мы оба прекрасно знали, ЧТО любит народ в этой песне, так как эта самая песня одно время была рингтоном на мобильнике Игорька, да и в данной ситуации это было, так сказать, «не в бровь, а в глаз», но…Блин, это же очередное махание красной тряпкой перед носом Хранителя, и если он это заметит, то распросов не миновать, а я сейчас не в состоянии даже слова сказать, чтобы разрулить ситуацию. Однако, к счастью, выпад остался незамеченным, так как проспект вдруг кончился и мы выехали на площадь. Площадь впечатляла — огроменный квадрат с фонтаном в цетре, вокруг фонтана — роскошные клумбы (правда, обнесенные забором), а на противоположной к нам стороне возвышались два «офисных» здания — этажей примерно в пятнадцать каждое, с облицованными стеклом фасадами и соедененными между собой стеклянными туннелями-переходами. За зданиями угадывался зеленый массив.

— Вот мы и у цели. Административная площадь. Здание справа — администрация Правителя, слева — Хранилище, а за парком расположена Школа Магии и Ведовства Центрального магического округа.

Мы сделали «круг почета» вокруг клумб с «редчайшими цветами» (цветы оказались красными махровыми астрами — такие у нас раньше на даче росли), а затем свернули на какую-то улочку и через полминуты притормозили у «тыла» правительской администрации.

— Прошу прощения за то, что мы заходим через черный ход, но чем меньше сотрудников нас будут видеть, тем лучше.

Мы вышли из лимузина, Хранитель открыл дверь с помощью «карточки», похожей на ключи от наших квартир и повел нас по полутемному коридору.

— Нам что же, вообще нельзя будет общаться с местными? — подал голос Коля.

— Можно. Только осторожно. О том, кто вы на самом деле, будет известно лишь очень узкому кругу лиц, а для остальных, если спросят, вы — новые практиканты, выпускники Школы Магии Северного магического округа. Этим вы будете объяснять ваше присутсвие в Хранилище, в администрации Правителя, а так же на полигоне нашей Школы Магии — на нем будут проходить тренировки. Только вот я обычно не занимаюсь «простыми практикантами» и если нас увидят вместе, то это может вызвать пересуды, а это нам сейчас не нужно.

Разговаривая, мы поднялись на лифте на последний — пятнадцатый — этаж и вошли в большую и светлую приемную, по которой было сразу заметно, что это приемная «большого босса»: стильный интерьер в золотисто-бежевой гамме, ряд даже на вид удобных плюшевых кресел «для просителей», роскошная пальма в кадке в углу, кулер с водой, рядом с ним столик с «башенкой» хрустальных стаканов и тарелочками со всякими конфетками-печеньками и внушительный письменный стол, за которым восседала худощавая строгая секретарша средних лет, одетая в наглухо застегнутый серый костюм и со стянутыми в «учительским» пучок пегими волосами. На лацкане пиджака я заметила золотой значок знакомой формы — похоже, этот «еврик» был гербом или символом Эрдара.

— Доброе утро, Юлия.

— Доброе утро, господин Раухштайн.

— У этих молодых людей назначено на девять.

— Я знаю. Правитель просил передать, что очень благодарен вам за заботу о наших гостях и не смеет вас больше задерживать. Для общения с землянами он освободил целый день, так что не тратьте ваше драгоценное время, ожидая их.

— А….

— О транспортировке и всем остальном мы позаботимся, не волнуйтесь. Всего вам доброго и приятного рабочего дня.

Хранитель попрощался, чмокнул мне напоследок ручку и вышел. Секретарша проводила его индифферентным взглядом, предложила нам «чувствовать себя, как дома», а затем вытащила из ящика стола нож для вскрытия писем и принялась «потрошить» толстую стопку лежащей пред ней корреспонденции.

— Интересно, а какой птицей окажется Правитель? — подмигнул мне Коля, присаживаясь в кресло.

Блин! Только не это! Неужели он собирается и здесь «петушиться»? Или он не замечает, что его стало на поворотах «заносить»? Похоже, кое-кому не мешало бы вправить мозги, и как можно скорее — часы над обитой бежевой кожей дверью, ведущей, очевидно, в кабинет правителя, показывали без трех минут девять — но делать это при секретарше не хотелось. О, эврика!

— Юлия, можно попросить вас об одном одолжении?

— Да.

— Вы не могли бы поставить цветы в воду?

— Конечно.

Секретарша встала из-за стола, взяла у меня букет и вышла в коридор, я же молнией метнулась к Коле, схватила его за воротник рубашки и приблизив лицо почти вплотную к его (вид у напарника при этом стал довольно офигевшим, а глаза как-то странно заблетели) шепотом зачастила.

— Коля, что на тебя нашло? Умоляю — веди себя прилично и не нарывайся!

— Да я не…

— Ты нарывался! Да, мне тоже не нравится этот Фридрих, но он местная шишка! За Правителя я вообще молчу! Мало нам неприятностей с демонами, что ли? И вообще…

— Точно не нравится?

— Кто? Что?

— Хранитель этот.

Тут настала моя очередь офигевать. С чего это он мне должен нравится? Да, красивый мужик, но мутный какой-то. А еще и с Пал Палычем не в ладах.

— Вот те пентаграмма.

— А почему глазки ему строила?

— Дурак, это была элементарная вежливость пополам с отвлекающим маневром, ведь нам с ним еще работать придется! И вообще, я тут по делу, а не лямуры с местными крутить.

— Понял, изнини. Больше это не повториться.

«Бом!», «бом!» — это «ожили» часы на стене, отбивая девять часов. Я как раз успела поправить Коле измятый мною воротник его рубашки и отойти на пару шагов, как дверь кабинета распахнулась, и приятный баритон произнес.

— Елена, Николай, прошу вас.

Ну, раз просят — значит пора. Перглянувшись, мы шагнули в кабинет Правителя Эрдара.