Шау и Доан вернулись из санатория в один день. Ногу Шау залечили, но все-таки он заметно прихрамывал и не мог бегать. Назавтра же оба ушли в тренировочный полет. Пока Шау медленно взбирался по стремянке в кабину, стоявший рядом Лыонг с тревогой поглядывал на него и потом внимательно наблюдал за его полетом. Шау летал отлично.

Приземлившиеся один за другим МиГи еще не выключили моторов, а Лыонг и Тоан бежали навстречу друзьям. Они обнялись, громко крича и хлопая друг друга по спине.

— С моей ногой, — смеясь, сказал Шау, — в небе теперь удобнее, чем на земле!

Дни сменялись чередой, прокаленные жарким солнцем. Но утром и вечером стало уже прохладнее. На полях вокруг аэродрома золотились полотнища зреющего риса. Наступала осень.

Самолеты Седьмого флота бомбили пригороды Хайфона и обстреливали ракетами заводы и фабрики портового города. Противник крупными силами атаковал промышленные районы и густонаселенные центры: Винь, Тхай-нгуйен, Уонг-би, Нам-динь, Виет-чи — города, которые после войны с французами лежали в развалинах и были отстроены заново! Теперь их опять разрушили. А кто знает, сколько маленьких городов в провинциях и уездах, сколько мирных хуторов и деревень подвергались варварским бомбардировкам и обстрелам?! Под силу ли кому-нибудь сосчитать, сколько раз падала на них с неба черная смерть?! Пролетая над разбомбленными местами, Лыонг угрюмо стискивал зубы.

Летчики четвертой эскадрильи буквально не выходили из боя, как солдаты, ополченцы и партизаны, державшие фронт на земле, как паромщики, лодочники, шоферы, как парни и девушки из молодежных ударных бригад, восстанавливающих дороги и переправы, как рабочие у станков, как шахтеры в забоях и пахари на полях, как рыбаки в море и лесорубы в джунглях, как все люди Вьетнама, воюющие и работающие без устали. И как все они, летчики, изо дня в день делали, казалось бы, невозможное, дрались с противником, превосходящим, их вдвое, втрое, а иногда — и вдесятеро. Всякий раз, сбивая очередную вражескую машину, они чувствовали себя счастливыми; счастливы были они, и когда под угрозой их пушек мечущиеся стервятники сбрасывали на пустые безлюдные холмы бомбовый груз, предназначенный для городских площадей и сельских улочек, для школ и детских садов.

В одном из воздушных боев они встретились с Баном. Он привел с другого аэродрома свою эскадрилью на перехват неприятеля. В тот день они рассеяли и отогнали шедших волна за волной «громовержцев», которые с бомбами на борту пытались прорваться к столице.

Под вечер командир полка Тхуан приехал на аэродром проверить, как идут тренировочные полеты. После совещания он присел на траву рядом с друзьями. Первая пара МиГов, грохоча, вышла на взлетную полосу. Тхуан проводил их взглядом и вытащил из кармана сложенный вчетверо лист «Нян зан». Быстро проглядывая газетные столбцы, он вдруг расхохотался.

— Вот это да! Взгляните-ка.

Летчики склонились над газетой. Там была перепечатана статья из «Нью-Йорк тайме» об американцах в Южном Вьетнаме.

«Повсюду в любое время наши солдаты ожидают, что каждый шаг может стать последним в их жизни. Споткнувшись о какой-то обрывок проволоки, они могут вдруг провалиться в утыканную железными или бамбуковыми остриями волчью яму, и острия эти часто пропитаны ядом. Стоит солдату задеть другую еле заметную проволоку, и напряженная тетива самострела метнет стрелу прямо ему в грудь. Наступив на торчащий из земли ржавый гвоздь, он может подорваться на мине. В кармане висящей на стене крестьянской рубахи может быть спрятана адская машина. Взрываются даже статуи на алтарях. Предметы, кажущиеся заманчивыми сувенирами, могут обернуться смертельным подарком… Недавно около Дананга один сержант морской пехоты, человек весьма осторожный и славившийся своею смекалкой, сорвал висевший у дороги на краю поля антиамериканский лозунг. Взрыв разнес его в клочья вместе с плакатом».

— Веселенькая статейка!

— А знаете, они сейчас серьезно обеспокоены нехваткой пилотов. Одно подразделение из восемнадцати Ф-105, базирующееся в Таиланде, в течение месяца потеряло над Северным Вьетнамом пятнадцать машин и девять летчиков. Это, конечно, самый высокий показатель потерь, но по нему можно представить себе общую картину. И все-таки мы должны объективно оценивать обстановку. Противник силен и готовится нанести нам новые, куда более жестокие удары.

— Мы готовы, их встретить, товарищ полковник!

Тхуан улыбнулся. На лице его, почерневшем от загара, улыбка показалась особенно сердечной и доброй. Видя задумчивость Лыонга, он спросил:

— Как чувствует себя сестра?

— Рад доложить: ей намного лучше. Она уже встает и помаленьку ходит. На днях получил от нее письмо — недели через две думает выписаться из больницы.

— Она молодец, здорово дралась. Я читал статью об ополченцах из Киеу-шона. Видя такой героизм народа, невольно чувствуешь гордость, но он и о многом заставляет задуматься. Ведь это нам с вами партия доверила самое мощное оружие!

Командир снова улыбнулся.

— Говорят, ты возводишь брачные чертоги?

— Ага, — буркнул Лыонг, залившись краской.

— Ну, а день уже назначил?

— Мы об этом еще не думали.

— Ничего, подумаете. Напиши, пускай приезжает сюда вместе с Дао, познакомится с нами. Если надо будет чем-то помочь, мы тебе — и родня и сваты.

Тхуан поднялся и зашагал на командный пункт к радиостанции.

Предложение полковника растрогало Лыонга. Для него, потерявшего родителей, полк и вправду стал и семьей и домом.

Два серебристых самолета выписывали в небе сложные фигуры, оставляя за собой закрученный белый след. Предзакатные лучи золотого осеннего солнца заливали аэродром. Вдали на полях среди желтых колосьев созревшего «трехлунного» риса поблескивали сплетенные из пальмовых листьев конические шляпы крестьян. Началась жатва.

Тоан, жевавший конфету, поднял голову и следил за разворачивавшимися в высоте машинами — они шли на посадку.

Вдруг Доан поднял руку.

— Тревога!

Дежурное звено поднялось в воздух.

— Это звено Киена? — спросил Доан.

Шау кивнул.

Из дверей радиостанции торопливо вышел Кхай.

— Есть, встретили противника!

Политрук заходил взад-вперед около двери, с нетерпением поглядывая в ту сторону, куда ушли только что взлетевшие истребители. Все прислушивались. С радиостанции доносились как-то странно, будто нарочно в нос произносимые слова:

— Разворот вправо! Быстрее вправо! Не давайте ему уйти!

— Идите на сближение! Вплотную! Огонь!

Раздались непонятные прерывистые звуки. Потом все услыхали голос своего командира эскадрильи:

— Сбиты две вражеские машины!

На горизонте показались четыре МиГа. Они приближались, поблескивая на солнце, разделились на пары. Первая двойка пошла на снижение,

Из дверей радиостанции послышался неторопливый голос Тхуана:

— Сколько осталось?.. Проверьте безопасность…

Первый истребитель сел в начале дорожки.

Голос полковника звучал все так же размеренно:

— Пожалуй, слишком высоко…. Хорошо… Очень хорошо!..

Шау встал.

— Звено! Приготовиться к вылету!

Все четверо надели шлемы и побежали к бетонной полосе, где около вытянувшихся в линию истребителей разъезжали автозаправщики и тягачи.