Пролог

Майри

Я держала рот на замке, глаза сжимались, когда я старалась не дышать, даже когда мое лицо было разбито о стеклянную чашу переполненной раковины. Если бы Фара Дженкинс не отпустила меня во время, то я бы возможно стала первой девушкой в истории, утопленной в раковине средней школы.

Фара толкнула меня сильнее. Моя глотка сейчас горела, и когда давление внутри поднималось все выше и выше, я знала, что это всего лишь на несколько секунд до того, как я…

Ааа! Даже когда Фара болезненно вцепилась в мои волосы, так как отпустила меня, я не возражала, слишком жадно глотая воздух. Я попыталась вырваться из-под ее контроля, но это было не так легко, так как «подружки» Фары в юбках тоже держали меня, их пальцы сжимавшие мои запястья. Я пыталась выбраться из их хватки, но это было не возможно. Иисус, эти девушки слишком сильные. В любом случае, что они делали во время ликования? Прижимали во время работы над их дуэтами?

— Посмотри на меня, маленькая сучка!

Я сделала так, как она сказала. Она не дала мне выбора, когда отдернула мою голову назад. Наши взгляды встретились через зеркало. Фара выглядела абсолютно идеальной, ни одна белокурая прядь не выбивалась. Ее «подружки» выглядели также хорошо, макияж придавал их коже глянцевое ощущение.

С другой стороны, я выглядела как утопленная крыса, слабый вид, моя бледная кожа стала еще бледнее под яркими светящимися лампами школьного туалета.

— Ты действительно думаешь, что Ставрос захочет типа тебя?

И что она имела в виду типа меня? Кого-то кто съел достаточно, чтобы весить больше, чем рюкзак?

Я хотела попросить объяснений, но к тому времени она снова опустила голову в переполненную раковину. На этот раз она слишком сильно толкнула, ударив голову о раковину. Когда она вытащила меня, то мы все увидели крошечную царапину на лбу.

— Черт, Фара! Это оставит доказательства.

Мэри Энн, лучшая подруга Фары, сразу же отпустила мое запястье, отскочив от моего вида.

Фара выглядела немного тошнотворной, но она все еще не отпускала меня, как и другие. Она увидела мой взгляд, блуждающий к часам, которые говорят, что до конца обеденного перерыва осталось еще десять минут.

Смешение недовольства и страха вселили в ее лицо нечто ужасное, прежде чем ее пальцы внезапно глубоко вкололись. Я подумала, что на этот раз она намеревалась вырезать свое имя на коже моего черепа.

— Ты думаешь убежать и попросить Ставроса о помощи? — закричала она мне в лицо. — Ты думаешь, он послушает такого золотоискателя, как ты?

Я не была золотоискателем. Я просто знала, что должна быть женой горячего греческого миллиардера. Это все. Но я не могла этого сказать вслух, не с искривленным лицом Фары, которое слишком близко для личного пространства. Я бы скорее отказалась, чем тратила свой первый поцелуй на нее.

Фара все еще кричала:

— Если ты думаешь, что я собираюсь стоять в стороне и позволять приставать к Ставросу, то ты сумасшедшая. У тебя его никогда не будет, ты никогда не будешь лежать, сосать, забирать деньги…

Она выбрасывала все больше оскорблений, больше напоминающего ребенка-гетто, чем нашего президента «Glee Club» в средней школе. Мой разум начал уходить, удаляясь от реальности. Наверное, теперь, — самое подходящее время, чтобы разозлиться. Но я просто не могла. Меня воспитывали два самых добрых и интеллектуальных человека на земле. Если кто-то делал мне что-то дерьмовое, то моим первым инстинктом было бы создать петицию против несправедливости этого акта в «Change.org».

Для сегодняшнего инцидента петиция будет наверняка что-то вроде «Скажи «нет», психованным принцессам выпускницам».

— Через минуту все в этом городе будут знать тебя как шл*ху. Потому что у тебя есть чертов дневник, размещенный на «Wattpad», ты шл*ха, и скоро все узнают, что даже твои чертовы тетки — шл*хи…

Что-то внутри меня рухнуло после ее слов.

— Возьми свои слова обратно.

Фара зарычала:

— Никогда!

— Я серьезно, Фара.

Все, о чем я могла думать, так это задушить ее, чтобы она заткнулась.

— Возьми свои слова обратно.

— А если нет? Что ты собираешься делать? Получить своих распутных тетушек…

Я сломалась.

Когда учителям, наконец-то, удалось оттащить меня от Фары, все о чем я могла думать, так это было то, как сойти с ума.

— Твои тетушки оповещены, мисс Таннер.

Голос директора Чайлдресс был достаточно холодным, чтобы соперничать с кондиционером в ее офисе. Она была седой женщиной в очках в возрасте пятидесяти лет, кто-то был одиноким на протяжении всей своей жизни. На самом деле, она могла быть такой же, как мои тетушки, за исключением огромной разницы, — мои тетушки не позволяли своей коже высыхать, их личики все еще нетронутые.

Я подумала о том, чтобы спросить директора Чайлдресс, могу ли я временно уйти и одолжить чистую сменную спортивную одежду из медпункта. Украв взгляд на ее лице, которое было выровнено неодобрением, я решила, что риск гипертермии был более безопасным вариантом. По крайней мере, у меня все еще была возможность жить.

— …вашему глазу станет лучше.

Ее слова заставили веки, трястись, за которыми последовал толчок боли. Удивительно тяжелый правый хук Фары оставил меня спортивным взглядом на панду, но у меня все еще была лучшая часть. По крайней мере, я не была наполовину оголенной.

— …объясните, о чем этот блог?

Мне потребовалось больше минуты, чтобы понять, что директор Чайлдресс разговаривала со мной.

— Э-э-э, извините, директор Чайлдресс. Можете повторить снова?

Она резко огрызнулась.

— Я спросила, можете ли вы объяснить свой блог.

Я торопливо покачала головой, пытаясь разобраться.

— Это немой блог. Все опубликованное там было извлечено из дневника без моего разрешения, который украла Фара Дженкинс…

— Мисс Таннер, вы не правильно поняли. Я не спрашиваю, как эти записи появились в интернете. Меня больше всего беспокоит их содержание. О том немногом, что я читала об этом, это откровенно тревожно. — Ее голос застыл от неодобрения.

— Кажется, что ваши тетушки отравили ваш разум с самого начала…

Мой разум закрылся после слова «отравили». Мои тетушки не убаюкивали меня, чтобы спать под регулярные сказки от старых добрых Гримма и Андерсена. Вместо этого они поделились со мной самыми замечательными историями писателей-романтиков, которые писали необычные любовные истории о том, как обычные женщины влюбляются в необычных мужчин. Как это могло считаться отравлением?

— …заставляя вас поверить, что вы должны ориентироваться на человека греческого происхождения.

Моя голова буквально крутилась. Я не могла поверить, насколько коротким оказался этот разговор. Маленьким девочкам разрешали мечтать о принце Чарминге, но не о греческих миллиардерах?

Прежде, чем она смогла смутить меня еще больше, я выпаливаю:

— Боюсь, что я вообще не понимаю вас, директор Чайлдресс. Что именно вы имеете в виду? Да, мои тетушки не рассказывали нормальные истории перед сном, но они не имели никакого вреда, когда рассказывали мне эти истории. Это были хорошие истории о парах, которые находили настоящую любовь…

— Это не очень хорошая история, когда она вдохновляет женщину искать богатого благодетеля!

Директор Чайлдресс поднялась на ноги, с видом оскорбленного недоверия на ее лице.

— Это не очень хорошая история, когда взрослые используют ее как способ поощрения ребенка к тому, чтобы проклинать себя…

Я тоже поднялась на ноги, и на этот раз я точно знала, что заставило меня снова встряхнуться.

— Это было не так!

— Тогда о чем была первая запись, о которой вы писали? Вы начали с подсказки о том, как ориентироваться на греческих миллиардеров.

— В этих историях от моих тетушек нет ничего плохого, и нет ничего плохого в том, чтобы выходить замуж за греческого миллиардера!

Мы обе застыли.

— Вы ужасны, — плюнула она.

Я не ответила. Боже мой, я кричала! Я все еще была потрясена, не в силах поверить, что через несколько часов я стала абсолютно безжалостной. Во-первых, я попала под мучительный кулачный бой, и теперь я участвовала в кричащем матче с моим директором Чайлдресс.

Это было не правильно, но… я не могла с этим поделать. Она сделала меня безумной. Попытавшись понять мои эмоции, я сказала неравномерно:

— Я была сиротой, когда мне было восемь лет. Мои тетушки были женщинами-карьеристами, и вдруг они начали заботиться обо мне в восемь лет. Я была ненасытна для сказок на ночь, потому что это был мой способ цепляться за воспоминания о родителях, и они это знали. Когда у них заканчивались истории, то они просто переключились на упрощенные романы Арлекина. Неужели вы этого не понимаете? Неужели вы не видите ничего плохого?

Я умоляюще посмотрела на нее.

— Ты знаешь эти книги…

— Нет. Простите. Я не знаю этих книг, потому что не читаю ничего, что продается в «Walmart».

Я взглянула на ее ответ.

— Но…

Она закрыла меня взглядом, указывая так, будто она заклеймила меня ведьмой в Салемских судах.

— Вы более или менее признались, что ваши тетушки вырастили вас, чтобы поверить в то, что использовать святое таинство брака, как колодец для улучшения вашего финансового и социального статуса в жизни.

Она говорила, что я была золотоискателем?

— «Святые Ангелы» — уважаемая католическая школа, мисс Таннер. Если вы хотите здесь остаться, то завтра вы должны признаться, что записи, которые вы писали в своем блоге…

— Но это немой блог!

Директор Чайлдресс проигнорировала это.

— …основанные на ложных и злонамеренных убеждениях.

Моя голова начала болеть достаточно, чтобы я закрыла глаза. Если я прекрасно ее поняла, то она в основном просила меня называть моих тетушек — лгуньями и отвернуться от моего счастливого детства.

— Ну? — спросила директор Чайлдресс.

Я открыла глаза и дала ей ответ, который она попросила.

Пошла ты.

— Ты ешь только салат? — спросила тетя Нора этой ночью, когда повесила свое лабораторное пальто на спинку стула, прежде чем сесть за стол. У нее было жемчужное ожерелье с товарным знаком, и она соответствовала своему шелковому одеянию, тетя Нора выглядела скорее как светская львица, чем врач по вызову.

Я поправила темные очки на носу.

— Я на диете.

Тетя Вильма села напротив меня. Она также была одета в свой типичный силовой костюм, розовый, облегающий и покрывающий ее с головы до ног.

Однажды она сказала мне, что «выгляди сексуально, когда пинаешь задницы» — это ее способ обескуражить больших мальчиков в зале судебных заседаний от беспорядков с ней.

Когда тетя Нора спросила меня о том, какой новый фильм мы могли посмотреть на выходных, я начала расслабляться. Мой аппетит постепенно вернулся, и я с радостью перешла к следующему курсу, сливочному грибному супу, который был единственным шедевром моей тети на кухне.

Когда тетя Вильма взяла еще одну ложку салата «Цезаря», она обезоруживающим голосом спросила:

— А как насчет школы, Майри? Как ты думаешь, мы дали тебе достаточно времени, чтобы у тебя хватило смелости рассказать нам, что на самом деле произошло?

Плюх. Это был звук моей последней ложки супа, падающего изо рта, но даже после этого ужасного показа, я все еще продолжала задыхаться.

Я слышала, как тетя Нора щелкнула:

— Разве ты не была более утонченной?

— Я дала ей больше пяти минут, — возразила тетя Вильма тем же тоном. — По моему опыту, когда человек не разговаривает через пять минут, это означает, что она никогда не будет.

Тетя Нора начала бить меня по спине.

— Она не одна из твоих подсудимых! Она твоя племянница!

— Я знаю, — сказала тетя Вильма, когда она также начала колотить меня по спине. — Вот почему я дала ей семь минут!

— О, Боже!

— Что?

— СТОП!

Я не хотела кричать, но если бы я позволила им продолжать спорить, то я бы, скорее всего, оказалась черной и синей. Немного вздрогнув, я ушла от их рук.

— Я, ммм, все хорошо сейчас.

Нет. Я внезапно почувствовала, что позволила слону массировать мою спину своими копытами.

Взгляд тети Норы расширился, когда она увидела, как я снова вздрогнула.

— О, Боже. Прости. Мы не понимали…

— Ты в порядке? — тетя Вильма отрезала, обеспокоив свой голос.

Она попыталась добраться до меня, но я быстро отодвинула стул на несколько дюймов назад.

— Теперь я в порядке, — поспешно сказала я.

Увидев, что они все еще пристально смотрят на меня, зная, что я должна им сказать, я решила поиграть и отодвинула стул дальше, пока его спинка не ударилась о стенку.

К уважению моих тетушек они не теряли свои настроения или даже думали, что я была виновата.

— Твое исключение должно что-то сделать с твоим синяком? — спросила тетя Вильма.

Я была ошеломлена.

— Вы знаете?

Тетя Вильма вздохнула.

— Дорогая, только в фильмах люди могут уйти, скрывая тот факт, что он получил пробитые солнцезащитные очки.

Прежде чем я смогла ответить на это, нечестно, но защитно и чисто из гордости, тетя Нора мягко сказала:

— Твой директор заявила в своем факсе, что ты больше не имеешь права ходить в школу. Я позвонила, чтобы узнать точную информацию, но она говорит, что это секретно.

Поэтому директор Чайлдресс сохранила сторону соглашения, подумала я с холодным удовлетворением. После того, как она перевернула птицу у старой ведьмы так, как она заслужила, я сказала директору Чайлдресс, что она может выгнать меня, и я не буду ее оспаривать, но только, если она не скажет, ни единого слова о своих глупых обвинениях моим тетушкам или кому-то еще. Если бы она это сделала, тогда я бы заставила тетю Вильму подать на нее в суд за дискриминацию и клевету, и мы оба знали, кто выиграет это дело.

— У тебя есть, что сказать нам об этом, Майри? — Я пожала плечами, держа солнцезащитные очки, потому что так было легче лежать.

— Я подралась с другой девушкой в школе. Действительно, жестокий бой. Поэтому меня выгнали.

— Все? — тетя Нора казалась сомнительной.

— Да, — я медленно возобновляла еду, чтобы убедить их, что я полностью согласна с тем, что произошло.

— Просто, скажи мне прямо, — умоляла тетя Вильма. — Это не потому, что ты беременна, не так ли?

Я снова выплевываю еще одну ложку.

Тетя Нора беспокойно добавила:

— Или на наркотики?

Моя ложка упала в тарелку.

— Тетя Нора! Тетя Вильма!

Они серьезно задавали мне эти вопросы?

— Ну, ты не можешь винить нас! Мы не воспитывали тебя, чтобы ты была хулиганкой, — ответила тетя Нора.

Тишина.

И затем тетя Вильма кашлянула, и когда она это сделала, мне тоже пришлось кашлянуть.

Взгляд тети Норы сузился.

Я не собираюсь смеяться. Сейчас не время для смеха. Боже мой, тетя Вильма так несправедлива! Почему ее плечи так дрожат?

Тетя Нора вздрогнула:

— О, ради Бога! Мой старомодный английский здесь не главный.

Тетя Вильма потеряла его и я начала хихикать.

— Хулиганка, тетя Ви. Ты слышала, как она это сказала?

Тетя Вильма фыркнула:

— Я так и сказала.

Это была отсрочка, временная, и все мы знали и допускали ее. Может быть, сегодня вечером, когда нам пришло время успокоиться с нашими собственными историями нашей группы, мы поговорим об этом снова.

Но, пока мы собирались наслаждаться какой-то безвредной восхитительной долей нормальности.

Тетя Вильма и тетя Нора все еще торгуются оскорблениями, а я осталась на своем месте, наслаждаясь ужином, когда слушала их друг с другом остроумные колючки. Как грустно подумала я, могут ли эти недальновидные идиоты подумать, что эти две замечательные женщины были шл*хами и золотоискателями?

Они заставили меня поверить в настоящую любовь в греческих миллионеров.

Это было так неправильно?

— Ты в порядке, Майри?

Я начала, понимая, что у моих тетушек были нелепые взгляды беспокойства. От этого вида мой желудок делался тошнотворным, потому что мне не нравилось их видеть такими. Я хотела, чтобы они были счастливыми, оставались счастливыми, потому что именно так им удалось заставить меня чувствовать себя все эти годы, даже если я потеряла своих родителей слишком рано.

Вынуждая улыбку, я солгала:

— Мне просто интересно, какую книгу мы будем читать сегодня.

— Конечно, новую Линн Грэм, — быстро ответила тетя Вильма.

— О, пожалуйста. Только не их. Можем ли, мы переключится на Шарона Кендрика сегодня вечером?

— Бетти Нилс была бы хорошей, — проворчала я, просто от удовольствия. Я лично люблю книги этого автора, но мои тетушки нашли ее работу слишком «сладкой».

— В любой из ее книг нет ни одного греческого миллиардера, — откликнулась тетя Вильма. — Она пишет только о врачах, а она даже не является частью медицинского романа Арлекина.

— Кроме того, эти люди слишком хороши для меня, — проворчала тетя Нора. — Они никогда не действуют как рывки!

На этот раз, закрыв глаза с настоящей улыбкой, я позволила своему разуму снова уйти, слушая вполуха, мои тетушки страстно перечисляли многие причины, по которым они просто не были такими женщинами, чтобы влюбиться в красивых, богатых и умных греческих хирургов.

Однажды, подумала я смутно. Однажды я собиралась доказать, что мои тетушки ошибаются. Однажды я бы показала всему миру, что было бы прекрасно мечтать о том, чтобы влюбиться в греческого миллиардера, потому что это могло осуществиться, если бы вы этого захотели.

И я хотела. Сильно.

 

Урок 1

8 лет спустя

Сердце Майри началось биться, как сумасшедшее, когда открылись богато украшенные ворота «Греческой академии юных дам». Это было тем, чего она ждала всю свою жизнь, ее первая возможная встреча с греческими миллиардерами.

Она открыла рот, чтобы рассказать о том, как сегодня взволнована, но сразу же, почувствовала, как новые знакомые вместе с ней решили заткнуться. Она не собиралась брать приманку. Она была зрелой женщиной из двадцати человек с хорошим самообладанием. Она полностью продемонстрировала бы, что она может действовать как взрослая, если захочет, конечно.

Мэнди и Вельвет столпились вокруг нее. Это были ее самые близкие подруги, единственные, с кем Майри с самого начала могла доверить свой секрет. Конечно, заслуживая доверие, — не означало, что они имели право дразнить ее этим. Они не имели.

— Пойдем, — дразнила Мэнди. Она была стройной, темноволосой женщиной с практичным характером, который граничил с навязчивой чертой, хорошо служащий преподаванию экономики. Но как друг мечтателя подобно Майри? Это были не первые слова, которые приходят на ум.

— Посмотри на все эти спортивные машины и лимузины, проезжающие по дороге, — соблазнительно прошептала Вельвет. Высокая и темно-рыжая она выглядела скорее на экзотическую модель, чем на учительницу химии, с довольно едкой остротой какой у нее была.

— Одним из них может быть тот человек, которого ты мечтала встретить всю свою жизнь. Разве это не стоит отпраздновать?

Не принимай приманку, не принимай.

— Пошли, Майри. Ты знаешь, что хочешь сказать это. Что, если первый человек, который выйдет из машины, — будет высокий, темный и красивый с самым захватывающим греческим акцентом…

Ее глаза затуманились, когда Майри начала фантазировать, как разыграется ее первая встреча с будущим греческим мужем миллиардером. На ее губах промелькнула счастливая сумасшедшая улыбка, и она взволнованно воскликнула, не подумав:

— Да здравствует меня! *[Яй — прозвище учительницы].

Мэнди и Вельвет рассмеялись.

О, да провались ты пропадом. Она взяла приманку. Снова! Обняв себя с обеих сторон, Мэнди ахнула:

— Ты слишком милая!

Вельвет взмахнула воображаемыми помпонами в воздухе.

— Да, Майри, наконец-то, встретит своего первого греческого миллиардера!

— Ха-ха. Я знаю, что вы ребята просто высмеиваете меня, — проворчала Майри, хотя она не могла не рассмеяться. Она была счастливой. И возбужденной. И нервной. Сегодня был день, который она ждала большую часть своей жизни. Мысль о встрече с ним была более чем достаточной, чтобы заставить ее тихо задыхаться.

Мэнди щелкнула пальцами перед лицом Майри.

— Ты снова летаешь в облаках.

Она почти гордо ответила:

— Да.

Вельвет застонала.

— Ты самый глупый золотоискатель, которого я когда-либо встречала!

Майри не потрудилась ответить, привыкнув к довольно скрупулезному чувству юмора. Чем хуже ее оскорбления, тем глубже она заботилась об этом человеке.

— Как я выгляжу? — Майри нервно сгладила несуществующие складки на длинной юбке, которая доходила до лодыжки желтого платья. Оно было свободным и с высокой талией, просто для того, чтобы скрыть ее ужасные большие формы.

— Достаточно аппетитно, чтобы съесть, — засмеялась Вельвет.

Ответ заставил ее задохнуться.

— Вельвет!

— О, тише! Греческие парни, довольно страстные. Ты должна это знать. Поэтому, если ты серьезно относишься к тому, чтобы наброситься на греческого миллиардера, то ты должна быть готова сбросить несколько своих сексуальных запретов.

Майри не могла не фыркнуть.

— Я не собираюсь советоваться с другой девственницей.

— По крайней мере, у меня был уже первый поцелуй, — возразила Мэнди.

Она открыла и закрыла рот. У Мэнди было преимущество, черт подери.

— Ш-ш-ш, — внезапно сказала Вельвет под нос.

— Циничный руководитель Майри возглавляет этот путь.

Следуя взгляду Вельвет, Майри с тонущим сердцем поняла, что Чарити Фаллон, Английская роза, которая возглавляет языковой центр школы, действительно шла к ней. Майри удивилась, что она сделала на этот раз. В течение почти семи недель, которые она преподавала в ГАМД**, ни разу не было и дня, когда пожилая женщина не нашла что-нибудь, за что ее отругать. **[Греческая Академия Молодых Дам]

Роуз Торн, директор школы, вдруг бросилась мимо них, крикнув:

— Все по местам!

Майри заметила, как Чарити замораживает слова Роуз. С тех пор она была одним из руководителей центров, Чарити должна была сидеть впереди, но все же, оказалась почти в самом конце.

Роуз дважды хлопнула в ладоши.

— Музыку!

Так живой оркестр в школе начал играть Бетховена на заднем плане.

Чарити оправилась и поспешно примостилась между Майри и Вельвет.

Вельвет откинулась назад достаточно далеко, чтобы Чарити не увидела ее и не закатила глаза на Майри, когда она произнесла:

«Я ненавижу это маленькое дерьмо».

Майри задыхалась. Она не собиралась смеяться. О, греческие боги, где бы вы ни были, пожалуйста, не позволяйте ей засмеяться.

Тишина вокруг нее углубилась, и на лице других учителей остановились пустые и профессиональные выражения. Роуз разделила факультет на две группы, а преподавательский состав выстроился с одной стороны, а внешкольный и административный персонал находился на противоположной стороне. Каждый из них занимал каждый шаг величественной лестницы, ведущей к входу в школу.

Для посторонних они, вероятно, выглядели как участники сценического сложения, которые из всех сил старались создать вечеринку в стиле «ла-ди-дах». К сожалению, причина была намного более мирной, чем эта.

Сегодня был День консультации родителя, а в «ГАМД» — это означало необходимость доказать родителям, что шестизначная плата обучения в школе не зря.

— Ты нервничаешь? — прошептала Чарити Майри.

Ей приходилось очень тяжело обдумать, как ответить на вопрос. Правильного ответа нет, но Чарити звучала так, будто предпочла бы услышать, что Майри говорит «да».

Не говори «да». Вельвет покачала головой с предупреждением. Она всегда была уверенна, что Майри будет напористой.

Но Майри все еще слышала, как она сказала:

— Немного? — Она просто не могла себя успокоить.

— О-у-у, — Чарити звучала ужасно грустно, но в ее глазах был блеск порочного ликования.

За Чарити Вельвет сделала круговое движение рядом с ее ухом. Сумасшедшая, ее подруга устала.

Майри задохнулась.

— О, ты в порядке?

— Я, ммм…

Чарити протянула сладко.

— Надеюсь, ты ничего не придумаешь, Майри.

Дерьмо. Оксиморон Чарити был слишком запутанным. Она слабо сказала:

— Не я? — Чарити нахмурилась, а Майри поспешно сказала: — Я имею в виду, может быть, я?

— О-о.

На этот раз, Чарити улыбнулась.

Этот взгляд только что сделал ее голову больнее. Улыбка Чарити всегда была такой, — наполовину дружелюбной и наполовину противной. Майри несколько раз пыталась воспроизвести ее без каких-либо успехов, соблазняя ее написать в «Книгу рекордов Гиннеса», чтобы сообщить об этом явлении. И если Гиннесс не хотел этого, то всегда был Рипли.

— Я знаю, что это твой первый ДКР[День Консультации Родителя], поэтому я полностью понимаю, если ты нервничаешь. О, как мило. На этот раз Чарити казалась ей честной. Майри начала:

— Я на самом деле…

Опять же, другая женщина прервала ее с улыбкой.

— Вот почему я подумала, что тебе следует позаботиться о девушках в классе «Е», а я позабочусь о тех, кто в классе «А». Я просто обеспокоена тем, что ты можешь, не справиться с этим. Родители класса «А» могут быть настолько требовательными.

Вельвет громко выдохнула. Лохушка, она устала, когда Майри посмотрела на нее.

Майри вздохнула. Проклятье, Вельвет была права.

Она сыграла лохушку. Снова.

Она была там, думая, что Чарити, наконец-то, обнаружила ее приятную черту. Но вместо этого все заботы о Чарити заставляли себя выглядеть хорошо в глазах родителей. У девочек класса «А» были самые высокие оценки по английскому языку, в то время как большинство учеников класса «E», которые перешли к Майри, когда другой учитель ушел в середине семестра, имели одни из самых низких оценок в году.

Чарити дала Майри одну из своих уникальных улыбок, но на этот раз она не была такой ослепленной.

— Ты понимаешь, не так ли?

Майри расправила плечи.

— Ну, я…

— Тогда ты должна знать, большинство греческих родителей предпочитают, чтобы их дети обучались английскому языку британцев. И особенно, когда они приезжают со степенями из таких школ, как Кембридж, где я набрала своих преподавателей…

С каждым словом, которое вышло из уст Чарити, ее британский акцент стал все более очевидным. Это было действительно странно, когда другой учитель только что звучал, как королева Елизавета, упоминая, что она из Кембриджа, или что ей нужны томаты в омлете.

Мэнди нахмурилась. Майри знала этот взгляд. Это означало, что ее подруга так близка, чтобы засмеяться. За Чарити Вельвет уже раздвоилась, и уже давно усовершенствовала искусство бесшумного смеха.

Чарити похлопала своим стильным волосам, которые закручивались в локоны, свисающие на обнаженное платье без бретелек.

— Не принимай это близко к сердцу. Просто они предпочитают, чтобы их дочери учились у тех, кто действительно говорит по-английски.

Майри едва могла моргнуть. Что это значит? Этот американский язык был какой-то поддельной версией английского языка?

— Итак… — Чарити ожидаемо посмотрела на нее. — Тогда мы все согласны?

Прежде чем Майри могла ответить, Роуз повернулась, чтобы нахмуриться, когда она прошипела с конца лестницы:

— Они идут! — Она заставила родителей учеников звучать, как огромная волна зомби, чтобы заполучить их.

И они пришли, действительно, идя так же медленно, как покрасневшая невеста, которая собиралась спуститься по проходу. Поскольку ее тетя Вильма была любимым адвокатом по разводам в Голливуде, то Майри рано разоблачала богатых и знаменитых. Но даже после стольких лет она все еще не могла преодолеть привилегии и права, которыми обладали эти люди. Они шли, разговаривали и действовали, как и всему остальному человечеству, посчастливилось дышать тем же воздухом, что и они.

Роуз приветствовала первую партию родителей и опекунов с вежливым обаянием, ее мягкий, но хорошо модулированный голос, задающий тон для остальной части дня.

«Не смотрите в их глаза слишком долго».

«Не называйте их по именам, даже если они вас приглашают».

«Не позволяйте им знать, что их дочь — не самый красивый, умный и добрый человек на земле».

Челюсть болела, пытаясь оставаться улыбающейся, Майри приветствовала каждого родителя и опекуна, который попадался ей, полагаясь на сценарий Роуз, чтобы убедиться, что она случайно не стала злейшим врагом кого-либо. В конце концов, греки, как известно, хорошо держали обиды.

Но с утра до полудня ее надежды начали исчезать. И когда слуги леди начали закрывать двери школы, последняя из надежд Майри упала в пыль.

Черт, она следовала всем правилам. Она прошлась через каждую «сказку перед сном», и тетя Нора и Вильма рассказали ей, когда она была ребенком, применяла все, что могла. Несмотря ни на что, Майри сумела пробиться в Грецию, получить работу в одной из лучших международных школ в стране, а вместе с ней Майри завоевала шаг 1.

«Она успешно разместилась в поле зрения греческого миллиардера».

Так, где он был?

К тому времени, когда наступил перерыв на обед, Майри была более чем готова отдохнуть и уйти от всего этого шума. Кто бы мог подумать, что ДКР будет таким ужасным? Ничего, даже после прослушивания бесчисленных ужасных историй старших учителей, это не подготовило ее к пыткам, чтобы тактично объяснить красные отметки в тесте.

— Я не понимаю, как она провалила экзамен по английскому языку, — заявил ранее родитель. — Я вижу, что мой ребенок все время читает!

«Замечательно. Я тоже это вижу, но текстовые сообщения не учитываются!» Это она хотела сказать, но не могла. Вместо этого Майри назвала один из приготовленных ответов из сценария Роуз, пробормотав ее согласие и сообщив, матери, что она считает, что ее дочь будет блистать в следующем семестре.

Воспоминание об этом эпизоде ​​заставило Майри устало встряхнуть голову, и она поспешила на один из балконов на третьем этаже, нуждаясь в глотке свежего воздуха, чтобы помочь снять стресс. Толкнув двери, она выскользнула и закрыла глаза вздохом, питаясь в лучах греческого солнца и, наслаждаясь тем, как теперь знакомая теплота смягчила ее.

Снизу, очень близко дул морской ветер, заставляя ее волосы биться о спину. Она вдохнула запах моря еще одним вдохом, прежде чем открыть глаза. Взгляд за стенами школы поманил ее, и она радостно наклонилась вперед, положив локти на мраморную вершину балюстрады.

Расположенный на вершине возвышающегося утеса, ГАМД хвастался идиллическим видом на тропический рай, но взгляд Майри знал, что никогда не устанет. Он был расположен прямо в центре Онэри, что в переводе на английский означает «мечты». Это буквально сделало Майри резидентом места, называемого Островом Мечты, и оно было точно названо своими бирюзовыми водами и белыми порошкообразными песчаными пляжами, а также изумрудными холмами на юге и блистательным курортным городом на севере.

Звук притирающихся волн был похож на колыбельную, и Майри издала большой зевок.

— Мисс Яй?

Она сразу же обратила внимание, чувствуя себя виноватой за то, что ее поймали, за зевания, когда она обернулась. Майри с облегчением выдохнула, увидев, что это ее ученица из класса «Е», а не Чарити. У той женщины была склонность заглядывать, в надежде поймать одного из учителей, нарушающих любые правила Розы.

— Привет, Диана, — весело сказала Майри, указывая на то, чтобы молодая девушка присоединилась к ней на одной из скамеек.

Спустя мгновенье Диана подошла и опустилась на мягкую скамью. Темноволосая с голубыми глазами, молодая девушка была похожа на богиню охотников, только на этот раз яркая красота Дианы спрятала очень застенчивую природу.

«Но определение «застенчивый» действительно было не подходящим словом для описания Дианы», — подумала Майри. Если быть честной, то Майри описала бы пятнадцатилетнего ребенка как «ненадежную». Это было бы болезненное зрелище, видя, как у такой симпатичной, умной и богатой девушки, как Диана Левентис, может быть так мало чувства собственного достоинства.

С тех пор, как она начала преподавать в ГАМД, Майри поставила перед собой личную цель — сделать Диану более уверенной. Надеясь сделать девочку более комфортной, Майри сказала с грустной строгостью:

— Ты ведь знаешь, что должна перестать называть меня так.

Молодая девушка беззаботно расслабилась, даже дразня, сказала:

— Но мисс Яй…

Майри застонала.

— Вы, девочки, хулиганки! Вы никогда не позволите мне забыть об этом? Я была очень рада начать преподавать в Греции!

Профиль Дианы стал заметно менее напряженным, даже, когда она оставалась сидеть с прямой спиной.

— Я не думаю, что кто-то из нас забудет это, мисс.

На лице девушки было видно, как Майри вздрогнула. Она знала, что Диана вспоминает каждую смущающую секунду этого инцидента.

— Пожалуйста, не надо.

Но это бесполезно, так как мозг Майри также начал вспоминать инцидент — каждую смущающую секунду.

Это был ее первый день, когда она преподавала в ГАМД, и Роуз сделала огромное дело, потратив время, чтобы представить Майри всем студентам во время утренней церемонии. Роуз хвасталась, что Майри является автором бестселлера-разговорника на «Амазоне» и бредит своей беглостью на нескольких языках, а также способностью читать иероглифы.

— Итак, без дальнейших церемоний, я представляю вам мисс Майри Таннер, самого красноречивого человека, которого вы, возможно, когда-нибудь встретите в своей жизни.

Затем Роуз указала на нее для того, чтобы подняться на сцену, что она и сделала с дрожащими коленями, подмышки стали потными, оглядывая тысячу учеников, смотрящих на нее ожидающе.

Микрофон был в ее руках.

Роза ободряюще кивнула.

Начался этапный испуг, за которым последовал ментальный блок, и по мере того как молчание расширилось, Майри слабо прошептала в микрофоне:

— Ура, меня? [Яй]

Студентам потребовалась секунда, чтобы они смогли оправиться от шока, прежде чем все добродушно засмеялись и дали ей овацию. После этого ее прозвали мисс Яй.

Вздрогнув от воспоминаний, Майри похлопала себя по лбу.

— Это был серьезно самый смущающий момент в моей жизни.

Диана хихикнула еще больше.

— Это не смешно, — проворчала Майри.

— Смешно. Но все в порядке, мисс Яй.

— Хм, — сказала она, заставляя Диану усмехнуться.

Когда смех девушки утих, Майри очень небрежно спросила:

— Кто-нибудь пришел из твоей семьи?

Из-за того, что маленькая Диана доверилась ей в прошлом, Майри собрала достаточно истории этой девочки, чтобы понять, что Диана чувствовала ужасное пренебрежение ее овдовевшей матери.

Диана покачала головой, ее шелковистые черные волосы покачивались за ней на школьном пиджаке.

— Мама слишком занята для этого.

Она говорила с совершенным английским языком — слишком прекрасно, по ее мнению. Это было странно, но у Майри было ощущение, что заставить Диану сказать «да», а не «нет» — было бы одним из ее самых больших достижений в ее преподавательской карьере.

— А твой брат? — подсказала она. Не так много было написано о единственном брате Дианы, Дамене Левентисе, но опять же, он был греческим миллиардером, который владел одной из крупнейших мировых империй в мире. Если он хотел, чтобы папарацци заткнулись о нем, так оно и было бы.

Майри коротко сыграла с мыслью о том, что брат Дианы был тем, с кем она должна жить долго и счастливо, но, чем больше она узнавала свою ученицу, тем больше Майри была убеждена, что греческий миллиардер может быть слишком холоден и заносчив на свой вкус. Ее брат должен быть самым бессердечным человеком в мире, если он не ценил, насколько сладостной была Диана.

Диана сказала несчастливо.

— Мой брат может не прийти, хотя и обещал. Он должно быть занят.

— Я уверена, что это не так, — солгала Майри, хотя она втайне боялась того же. Вельвет предупреждала ее о том, чтобы давать ученикам ложную надежду, но она не могла с этим поделать. Для Майри это не было ложным. Всегда была надежда. Это было так просто.

Уклонившись от Дианы, она предложила:

— Его можно поймать в пробке.

— Мой брат не любит много ездить на машинах. Он, вероятно, поплывет или полетит сюда.

— Тогда, может быть, его яхта или частный самолет попали в пробку?

Диана задохнулась. Она с недоумением протестовала:

— Это может произойти, верно? Разве ты никогда не смотрела «Джетсонов»…

В бесстрастном взгляде Дианы Майри поняла, что девушка слишком молода, чтобы знать о довольно старой школьной анимационной серии.

— Неважно.

Диана покачала головой.

— Ты такая смешная, мисс Яй.

— Серьезно, прекрати это. Ты знаешь, что мисс Торн не нравится, когда ученики дают прозвища учителям.

Диана застенчиво сказала:

— Ты мне нравишься, мисс Таннер. Ты такая оптимистичная.

Майри подарила своей ученице насмешливый хмурый взгляд.

— Итак, ты собираешься получить «F» за свой следующий тест. Ты сказала, что я наивная!

— Если обувь подойдет, — возразила Диана, усмехаясь в губах.

Ее глаза сузились.

— О, так вот как это будет? Ты даже не собираешься вернуть ее?

— Мисс Таннер, мне нравится, что ты, ммм…, оптимистична. Это лучше, чем быть грустной или циничной.

— Именно, — сказал голос позади них.

Удивленная неожиданным вторжением темного, греческого, звучащего голоса, Майри повернулась.

— Ты сделала это!

Диана встала на мгновение, — милая улыбка, когда она обвила руками.

Кислород внезапно оказался где-то между ее диафрагмой и горлом — все, что Майри знала, это то, что не могла дышать.

Каменно-черные волосы, серебристо-серые глаза и лицо, столь красивое, казалось, будто Микеланджело спустился с небес, чтобы вырезать это существо до совершенства.

Великолепного было недостаточно, чтобы описать его. Он также был самым сексуальным и самым разрушительным человеком, которого когда-либо видела Майри, ее губы высыхали, когда его изысканный полуночный синий костюм подчеркивал каждый дюйм его сухости мускулистой жесткости. Ей нравилось, что он выглядел больше как кикбоксер, чем борец. Это заставило ее представить, как он будет сексуально бить задницу.

В общем, он был всем, о чем она когда-либо мечтала, ее греческий миллиардер будет, и это осознание заставило ее пальцы плотно прилегать к юбке. Она делала все возможное, чтобы не обнимать его и не требовать, чтобы он поцеловал ее, чтобы она смогла понять это тот самый момент, если он… тот самый.

Их глаза встретились над головой Дианы.

Ой. Мой.

Майри несколько раз моргнула, пытаясь понять, что она видит. Ее безумно бьющееся сердце пригрозило выскочить прямо из ее груди, что не помогло с ее легкомысленностью увидеть этого греческого бога, но она изо всех сил старалась мыслить логически. Неужели она так не прочитала? Разумеется, брат Дианы не мог смотреть на нее, как будто…

«Привет. Посмотри на меня. Я хочу трахнуть тебя».

Он медленно улыбнулся, и это было похоже на соблазнительный подарок, который был на пользу Майри. С этой чувственной улыбкой сообщение в этих пронзительных серых глазах стало еще более требовательным.

«Я ХОЧУ ТРАХНУТЬ ТЕБЯ».

О, о, о мой.

Ее греческий миллиардер был таким… плохим.

 

Урок 2

Дамен Левентис, наконец-то, нашел следующую женщину, которую хотел согреть.

Он не знал ее имени, абсолютно ничего не знал, но это не имело смысла. Она заинтриговала его, все в этой женщине очаровывало Дамена с тех самых пор, как он непреднамеренно вошел в разговор с сестрой.

Найдя их, используя GPS, который он установил в браслете Дианы, Дамен собирался объявить о своем присутствии в тот самый момент, когда искренне произнесенные слова женщин остановили его. Как и его сестра, взгляды женщин полностью имели восторг от него.

«Движение в небе и на море. Офицеры небесно-планерного и реактивного флота следят за передвижением».

И когда он увидел ее…

«Совершенство».

Ее лицо было покрыто макияжем, темные каштановые волосы аккуратно затянуты простой кружевной лентой. На ней было свободное желтое платье, и у него было такое чувство, что оно предназначено для того, чтобы скрыть свои яркие формы. Это была глупая идея, и Дамен полон решимости, готов заставить ее понять, что ее тело было прекрасным, так же, как это было в тот момент, когда он имел ее всю для себя.

Даже когда он обнял Диану, Дамен пристально смотрел на женщину, позволив ей без всяких сомнений узнать, что это было бы его абсолютным удовольствием научить ее чудесам грешности вместе с ним — и только с ним.

Когда брат Дианы выпустил ее с мягко пробормотавшими словами по-гречески, его сильно нагретый взгляд переориентировался на Майри, из-за чего в ее тело промелькнула жара. Он сосредоточился на ее самой частной части, заставляя ее взволноваться, когда пыталась прижать свои бедра близко друг к другу под платьем.

Удовлетворение проходило через Дамена в розовость, раскрашивая щеки женщины. Знала ли она, что делает сейчас? Знала ли она, как эти маленькие взгляды заставляли краснеть, как дрожало собственное тело, знала ли, что все это сообщало ответом на его команду?

Майри, наконец, удалось оторвать свой взгляд от Дамена Левентиса. У нее не было выбора. Если бы она этого не сделала, то умерла бы от недостатка кислорода. Она крепко сжала свои бедра. О, Боже. Она была тоже… влажной. Это все время случалось с ее любимыми героями в первый раз, когда они встречали своих греческих миллиардеров, но Майри не ожидала, что с ней, то же самое случится.

Так это… было хорошо. Правильно?

Когда брат и сестра Левентис дошли до нее, Майри попыталась не напрягаться, когда брат Дианы решил встать рядом с ней. Его близость заставляла ее тело еще сильнее реагировать на его присутствие, и она молилась всем греческим богам, которые не спали, чтобы ее трусики не начали течь. Она была слишком влажной. Невероятно. Это действительно так?

Диана теперь улыбалась.

— Дамен, вот это тот человек, с которым я рада тебя познакомить. Это моя учительница, мисс Яй.

Одна темная бровь поднялась на последнем слове, и Майри сжалась.

— Мисс Яй?

Его тон лениво развлекался, а взгляд по-прежнему был палящим. Но когда Диана хихикнула, его взгляд мгновенно метнулся к сестре.

Ой.

Сердце Майри сжалось на глазах Дамена Левентиса. Он заботился о своей сестре. Все, что делало Диану незащищенной, — было не из-за Дамена. Было ясно, что он любит свою сестру и ему все равно, знал ли это весь мир или нет.

Когда он оглянулся на Майри, она подарила ему солнечную улыбку. Все, о чем она могла подумать так это то, что у Дианы был кто-то в темном углу, когда она была дома. Даже если бы мать Дианы оказалась такой же плохой, как молодая девушка, то, по крайней мере, у нее был брат.

«Мы должны поговорить о ее проблемах позже», — подумала Майри, на мгновение, забыв о сексуальном напряжении между ней и Даменом, поскольку ее взгляд сосредоточился на Диане. Ее брат должен был быть проинформирован о…

— Мисс Яй?

О, черт! Она отключилась в середине их разговора.

— Извини, — пробормотала она. — Я думала о твоем брате…

Глаза Дианы расширились.

Майри издала тихий вздох ужаса, когда поняла, что ее слова могут быть неправильно поняты.

Не пропуская ни единого удара, Дамен пробормотал:

— Я очень польщен…

— Это не то, о чем ты думаешь! — Майри почувствовала, что снова покраснела, когда взгляд Дамена Левентиса оторвался от нее. — Я думала о Диане и ее превосходном прогрессе в школе и о том, как я могла бы лучше всего подвести итог.

Искренность в женском голосе дала ему паузу. Она действительно заботилась о его сестре, с удивлением понял Дамен. И это он подумал, может быть… с последствием. У нее были все стремления стать диверсией, необходимой Дамену после неприятных ссор у него с бывшей любовницей.

Но как только он устанет от нее, Дамен знал, что, в конце концов, он устанет от нее — закончится ли их договоренность по отношению к его сестре?

Он взглянул на сестру.

— Почему ты называешь ее мисс Яй? — задал вопрос легкомысленно, не желая, чтобы обе женщины знали, что он использует это, чтобы оценить, насколько они близки друг к другу.

— Хорошо… — взгляд Дианы был неправдоподобным, когда она искала Майри.

Майри медленно повернула пальцем по ее шее, когда Диана говорила, намекая на предстоящую гибель девушки, вероятно, убив ее, если она продолжит эту историю.

Взгляд Дамена Левентиса внезапно откинулся назад на Майри, и она быстро опустила руки на бок. Затем она посмотрела на него невинно.

Его губы тонули, но в его взгляде сияло удивление.

О, черт! Он изо всех сил старался не смеяться над ней! Хуже того, он, вероятно, видел, как Майри угрожает жизни его сестры. Черт, черт, черт. Должна ли она быть благодарной мужчине, что он не сообщил о ней в Социальную службу вданный момент?

— Я думаю, что лучше, если мисс Я… я имею в виду, что мисс Таннер расскажет тебе об этом, — наконец, ответила Диана с впечатляющей дипломатией. — Во всяком случае, ее настоящее имя — Майри Таннер, Дамен. И мисс Таннер, я так рада, что ты, наконец-то, можешь встретиться с моим братом Даменом Левентисом.

Улыбка, изогнутая на его губах, коротко растаяла на холодном совершенстве его лица. Толчок осознания пронзило тело Майри, напоминая ей, что, хотя у этого человека было отполированное совершенство скульптуры, он был чем-то неодушевленным. Дамен Левентис был одним живым храбрым мужчиной, и только как он смотрел на Майри, — было более чем достаточно, чтобы заставить ее чувствовать себя гипервентиляцией.

Майри предложила свою руку через директрису — «никогда не позволяй богатым покровителям предлагать свои руки первым».

Дамен взял ее, смакуя мягкость, позволяя пальцам скользить по ее ладони лаской.

Майри задохнулась от интимности прикосновения и тут же отдернула руку.

— Очень приятно познакомиться с тобой, мисс Таннер, — промурлыкал Дамен, и его слова еще больше смущали ее, точно так, как он планировал.

Ему нравилось видеть, как он повлиял на восхитительную соблазнительную учительницу Дианы. То, как она покраснела и смотрела на него с застенчивым обаянием, была чертовски сексуальной наполовину, и она заставляла его член раздуваться под брюками.

— Приятно познакомиться и с вами, сэр. — На этот раз голос Майри стал еще более напряженным до ушей, со всеми чувствами в беспорядке.

Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, заявляя себе, что она не была на сто процентов уверена, что Дамен Левентис — действительно был тем, в кого она хотела влюбиться. Для всех, кого она знала, все это было типичной реакцией коленного рефлекса, когда женщина встречала своего первого греческого миллиардера.

Дамен снова заговорил.

— Поэтому я извиняюсь, если случайно подслушал ваш разговор ранее.

Он остановился, будто ожидая ответа, Майри едва могла слабо улыбнуться, ее разум все еще пытался понять, что она сказала раньше. Слова «греческий бог» приходили к ней несколько раз при виде его, но она не упомянула об этом вслух… да?

Дамен продолжил:

— Как и Диана, я нахожу в вас ошибочный, позитивный взгляд на жизнь весьма примечательным.

Майри подозрительно посмотрела на него. У брата и сестры Левентиса, казалось, был очень большой чип на плечах, когда дело доходило до оптимизма. Они звучали, как грязное слово.

— Она самая хорошая девушка, с которой ты когда-либо встречался, Дамен, — добавила Диана.

— Диана! — Майри, возможно, застонала от разочарования. То, как ее описала ученица, звучало так, будто она написала ЛОХУШКА.

— Хорошая девушка, ммм?

Все, что могло дрожать в ее теле, дрожало от того, как он произнес эти слова. Казалось, он тонко бросил ей вызов, чтобы доказать, что она не всегда хорошая девушка — с ним. И о Боже! Этот его взгляд! Глаза Майри в панике повернулись к Диане, но молодая девушка совершенно не осознавала, что ее собственный брат делает все возможное, чтобы соблазнить своими глазами — и это сработало!

Ее разум закрылся, паника полностью затихла. Что, если бы Дамен Левентис был один? Что, если он не тот? О Боже, она была так смущена! Ей нужно было время для себя, нужно подумать, желательно, с сухими парами трусиков.

Майри посмотрела вниз, делая вид, что проверяет время на своих часах. Она пропела:

— Боже, посмотрите на время. Мне нужно вернуться на конференцию…

— Отлично, — спокойно согласился Дамен. Что-то внезапно случилось. Он чувствовал, что его красивый карьер преднамеренно пытается уйти от него. Ни одна женщина никогда не пыталась уйти от него раньше, и эта женщина сделала так, что Дамен цинично задавался вопросом, было ли это просто уловкой, чтобы он больше интересовался ею.

Он кивнул Диане, и сказал:

— Показывай дорогу, Диана. Я бы хотел поговорить с твоим учителем наедине.

Слово «наедине» заставило голову Майри подняться.

— Не думаю…

Диана сделала лицо.

— Не запугивай ее.

— Я не хулиган, — ответил Дамен прохладным голосом. — Теперь иди вперед и веди нас.

Майри посмотрела на Диану, умоляя девушку не оставлять ее наедине с Даменом. Но девушка все пожимала плечами и извиняющимся тоном произнесла:

— Извини, мисс Яй. Знаешь, он босс.

Майри сочла, что ее ученица искренне извинилась, если бы не озорная усмешка на лице Дианы. Если она не ошиблась, то Диана пыталась сыграть в сваху. Это было бы круто — позже. Но прямо сейчас? С Майри в полной панике?

— Предатель, — пробормотала Майри под нос, когда Диана оставила ее наедине со своим братом.

— Простите?

Майри прочистила горло.

— Я, ммм, сказала «пока не поздно» твоей сестре.

Она пошла так быстро, как только могла, следуя за Дианой к лестнице. К несчастью, для Дамена Левентиса было довольно смешно идти в ногу с ней.

— Ты пытаешься убежать от меня, мисс Таннер? — мрачное удивление подчеркивало его голос.

Она быстро заморгала, словно совершенно смущенная.

— От кого? От тебя? Зачем мне это?

Он ухмыльнулся.

Убирайся. Это был такой сексуальный взгляд Дамена Левентиса. Ей пришлось отвести взгляд иначе она бы начала пускать слюни.

— Надеюсь, ты не злишься на мою сестру, мисс Таннер.

— Я не знаю.

Она имела в виду это.

— Если быть честным, то я поражен ее преображением. Когда услышал ее разговор с тобой, она ​​никогда не была такой дома, мисс Таннер.

Голос Дамена был искренним, даже униженным, и ее паника немного отступила от звука. Она начала отвечать, но к тому моменту они должны были начать пробираться сквозь множество родителей, которые толпились в зале, ведущем в конференц-зал. Почти все, кого они прошли мимо, стремились поприветствовать Дамена, с мужчинами, которые были либо буйными, либо уважительными, в то время как женщины были откровенно благодарны.

Он восхищал и отталкивал ее в то же самое время, с хорошей ревностью, смешанной, так как глаза женщин, опрокинутые тяжелыми фальшивыми ресницами, нагло смотрели на каждый дюйм тела Дамена Левентиса.

Она честно хотела сделать то же самое. В конце концов, Дамен стоит этого, но ее запреты не позволяли сделать это.

Диана повернулась к углу коридора и последовала их примеру. Больше людей обратились к Дамену, который только кивнул в знак признания, его выражение в стороне. Это расстроило Майри, как даже самые богатые люди вокруг них казались почти подобострастными, когда они ухаживали за ним… это все еще было сосредоточено исключительно на ней.

— У нее все хорошо в школе, мисс Таннер? Пожалуйста, будьте честны со мной.

Майри расслабилась, осознав, что они все еще говорят о Диане, которая была абсолютно безопасным предметом и вряд ли заставила бы ее вообразить более похотливые мысли о горячем, горячем, горячем мужчине, идущем рядом с ней.

— Диана каждый день все лучше и лучше, мистер Левентис. Для вашей сестры требуется больше времени, чем обычно, чтобы… расслабиться и быть собой, но когда она это сделает, я сама видела, что она хороший приспособленный ребенок.

Она сделала паузу, пытаясь с осторожностью выбрать следующие слова, помня о том, как большинство директрис делились на «делать» и «не делать», никогда не признавая, что покровители школы менее совершенны.

— Ваша сестра смотрит на вас, мистер Левентис. Я была рада видеть, что вы близки. Пока вы продолжаете давать ей время и внимание, которое необходимо, она будет в порядке.

Майри ждала, надеясь, что брат Дианы сдастся и расскажет больше о ситуации Дианы дома. Но все, что он в итоге сделал, кивнул и бормотал:

— Я всегда делаю все возможное, чтобы поддержать мою сестру.

Ну что ж. Может быть, она действительно была единственным человеком, который всегда принимал приманку первой.

Изменив тему, чтобы предотвратить любую неловкость между ними, Майри начала говорить о том, как Диана ведет в классе.

Дамен внимательно слушал, но пришлось кашлять один или два раза, в основном, чтобы покрыть неожиданный смешок, который угрожал сбежать от него. Майри Таннер действовала как гордая мать-курица, и было еще забавно, учитывая, что ее свежевыловленные взгляды не заставили ее выглядеть намного старше его сестры.

Глядя на нее, все, с кем мог столкнуться Дамен, могли бы подумать, сможет ли она сохранить эту невинную улыбку, когда он уложит ее в постель и заставит ее прийти со своим ртом.

Когда она перестала говорить, Дамен резко спросил:

— Есть что-нибудь еще, что я должен знать? Любые предметы, с которыми она не справляется?

— Вы должны спросить об этом других профессоров, мистер Левентис, но насколько я знаю, она очень хорошо справляется.

Майри сделала все возможное, чтобы не хвастаться, но, честно говоря, она хотела похвастаться. Диана была одной из девочек класса «E», и Майри любила думать, что она подала руку, помогая Диане найти свою академическую основу в школе.

Взгляд мисс Саншайн Майри на ее лице только заставил член Дамена болеть более болезненно.

Стремясь сохранить свой уровень тона, несмотря на то, что все, что он хотел так это ворчать на Майри, чтобы та опустилась на колени и взяла его член в рот, Дамен спросил:

— Тогда нечего обсуждать?

— Нечего.

— Хорошо. Тогда мы можем сосредоточиться на нас. — На этот раз Дамен не стал скрывать силу своего желания. — Я хочу, чтобы ты была в моей постели, мисс Таннер.

Майри споткнулась, но он быстро поймал ее, положив руку на локоть.

Когда они оба наклонились на полпути, Дамен достаточно приблизился, чтобы его тихо произнесенные слова ласкали ее ухо.

— Могу ли я позаниматься с тобой любовью сегодня вечером?

Он ожидал, что она притворится неожиданностью, возмущением или, может быть, сыграет в кой — последняя из них самая непривлекательная, но все же, недостаточно, чтобы отговорить его от нее. Он уже хотел эту женщину слишком сильно, чтобы дать прямо сейчас, даже если она оказалась хищницей, как и все остальные. Но вместо этого она посмотрела на него с удивлением на лице.

Дамен успокоился.

Голова Майри крутилась. Правильно ли она услышала его? Неужели он действительно сказал, что хочет заняться любовью сегодня? Это было тогда? Интересно, была ли она для него?

— Ты тоже это чувствуешь? — прошептала она.

На мгновение Дамен недоумевал, почему Майри должна была расспросить о своей похоти. Для нее было недостаточно того, что он делал все возможное, чтобы не раздеть ее взглядом? Видя, как она все еще смотрит на него, как будто он был чертов Супермен с огромным членом, Дамен, наконец, решил просто согласиться с ней.

Возможно, она была не такой невинной, как он думал. Возможно, это был один из ее маленьких трюков, предназначенных для того, чтобы Дамен желал ее еще больше.

Он хрипло сказал:

— Я чертовски это чувствую.

Она вздрогнула.

Ах, черт! Это может быть один из ее трюков. Только самая опытная женщина могла догадаться, как эта маленькая дрожь заставит Дамена бороться за самообладание, пытаясь простить его, чтобы он не преследовал, как проклятый подросток.

— Сегодня вечером? — прошептал он, медленно помогая ей.

Она сглотнула.

Ноздри Дамена вспыхнули.

— Когда-то ты проглотишь это как, мисс Таннер…

Его резкий тон смутил ее.

— Ч-что-то не так?

— Ты заставляешь меня представлять, как будешь выглядеть, глотая мою сперму, как твой рот любит мой член.

Никогда никто не говорил ей такие слова. Никогда еще она не думала, что встретит мужчину, который мог бы сказать что-то подобное с серьезным лицом и не заставить ее бежать в другую сторону, думая, что она просто наткнулась на маньяка. И никогда, о, боже, она никогда не думала о том, что только что встретила, — говоря ей такие слова, — заставляет Майри почувствовать, что утопает в нужде.

Для мужского тела.

Для него.

Для греческого миллиардера она всегда мечтала встретить, полюбить и жить долго и счастливо.

На прекрасном лице Майри был очень мягкий взгляд. Это был взгляд, который гипнотизировал и заставил Дамена насторожиться одновременно. Осознавая, как они привлекают много внимания, он отступил назад, чтобы провести некоторое расстояние между ними и сказал осторожно:

— Мисс Таннер?

— Я люблю тебя. — Слова только что вышли, а затем она обернулась и уплыла.

Впервые в жизни Дамен Левентис остался зияющим и безмолвным.

Если бы он только что услышал, что она сказала…

И затем он увидел, куда она направляется.

— Мисс Таннер, подождите!

Она посмотрела на него через плечо с неопределенным взглядом на ее лице.

— Да? — Она обернулась, но было уже слишком поздно.

Бум.

 

Урок 3

Здесь действительно птицы. Майри головокружительно посчитала их, пока слегка покачивалась на ногах, а разум гремел от удара тяжелыми металлическими дверями конференц-зала по дороге.

«Ты в порядке?» Звучал голос Дианы.

«Я звоню доктору». Кажется, это был голос Дамена Левентиса, и он не выглядел счастливым.

«Всем, успокоится. Все в порядке». Это была определенно Роуз Торн, и она тоже не довольна.

Голоса достигли ее, как отдаленное эхо. Майри не могла обратить на них внимание. Она все еще считала, что вокруг ее головы летят чирикающие желтые птицы.

— Мисс Таннер, вы в порядке?

Щелчок.

Ее взгляд постепенно освободился. Первым делом она увидела Дамена. На ее губах изогнулась улыбка.

— Привет.

Ее голос казался немного пьяным даже до ушей, но Майри ничего не могла с этим поделать. Ей казалось, что ее только что разбудил принц о, подождите, нет, ее разбудил греческий миллиардер ее мечты.

Вельвет и Мэнди были на коленях рядом с Майри, и они обменялись взглядами на дальний тон их подруги. Мэнди посмотрела на Роуз Торн, которая подозрительно хмурилась, а Вельвет украла взгляд на Чарити, которая хмурилась.

Если Роуз Торн узнала бы о маленькой секретной «мечте» Майри, то ее бы уволили. И если Чарити узнала бы о заинтересованности Майри в греческом миллиардере, эта с*ка, скорее всего, создаст ситуацию, чтобы уволить Майри.

Так или иначе, если они ничего не сделают сейчас, Майри облажается.

Они приняли внезапное решение.

— Вставай, Майри, — оживленно сказала Мэнди, подталкивая подругу, и не так тонко отталкивая Дамена Левентиса.

— Мы позаботимся о ней, мисс Торн. Пожалуйста, не волнуйтесь о ней, — Вельвет говорила в то же время, используя свои бедра, чтобы вытащить Чарити из-под картины. Но в отличие от Мэнди, она не пыталась быть незаметной.

Прежде чем кто-либо смог отреагировать, Мэнди и Вельвет быстро провели подругу мимо толпы, и в ближайший туалет. К тому времени, когда они были внутри, Майри начала восстанавливаться после небольшого удара. Она также начала вспоминать, что проговорилась.

Длинный стон ускользнул от нее.

— О, мой Бог.

Вельвет вскочила на звук, который был ужасно близок к тому, как звучал умирающий человек.

— В чем дело?

Теперь Майри была совсем бледной.

— Я… я…

У Мэнди был соблазн потрясти подругу.

— Что?

Она закрыла глаза.

— Я… мм… сказала, что люблю его?

МОЛЧАНИЕ.

А потом…

Смех.

Ее друзья удвоились, трясущиеся тела, хватались за бока, звук их громкого смеха отскакивал от стен.

Теперь Майри полностью восстановилась.

— Вы, девчонки, должны поддерживать меня.

Вельвет удалось удержать смех под контролем достаточно долго, чтобы сказать:

— Да, ты!

Она и Мэнди рассмеялись.

Майри стиснула зубы.

— Это не шутка! Что, если я его испугала? Что, если он думает, что я псих? Что, если… что, если он больше не хочет меня?

Она закончила тем, что произнесла последние слова.

Дамен Левентис был греческим миллиардером, которого она ждала всегда. Она была в этом уверена. Судьба, инстинкт, послание греческих богов, Майри точно знала.

Проблема в том, что он действительно знал, что она была для него тоже?

ХВАТИТ ДЕРГАТЬСЯ.

Майри сердито уставилась на текстовое сообщение Мэнди. «Легче сказать, чем сделать», — подумала она. Как она могла не спорить, когда Дамен Левентис был MIA в течение часа? Может, она действительно его испугала.

— Калимера.

Майри начала, и даже не заметила, что щеки покраснели от вины, когда она поняла, что вокруг нее сидят люди. Первую, которую она заметила, была Катя, статуэтка и веселая брюнетка, которая также была одним из ее любимых учеников класса «E». Сидевший рядом с Катей, был еще одним высоким, темным и красивым греком со злобными сверкающими зелеными глазами.

Ее разум автоматически прошел через психическую базу данных греческих миллиардеров, и в следующую секунду она определила человека — Ионико Влахоса. Ему было лет двадцать, более известный как один из самых известных плейбоев на континенте и еще один наследник морского состояния.

Также автоматически ее ум сравнивал его с Даменом Левентисом, который был старше, так как ему уже было за тридцать. «И намного сексуальнее и великолепнее», — задумчиво подумала Майри. Было что-то в Дамене, то, как он говорил и смотрел на нее…

— Она всегда такая.

Слова Кати, произнесенные с любовью, заставили Майри спуститься на землю. О, Боже мой! Она снова отключилась! Если Роуз поймала бы в этот раз, то ей должно повезти, что на следующий день она будет работать.

Ионико дьявольски улыбался.

— Она сейчас?

Майри покраснела.

— Мне жаль. Мне очень, очень жаль.

— Все нормально. Насколько я понимаю, вы попали в аварию?

— Хм, да. — Она протянула ей руку. — Я Катин учитель английского языка, мисс Таннер.

— Очень приятно.

Но вместо того, чтобы трясти ее руку, Ионико поднес ее к губам.

Майри быстро отдернула руку.

Катя нахмурилась.

— Ионико! — Она быстро поговорила с ним по-гречески.

Лоб брата тоже медленно нахмурился. Когда он посмотрел на Майри, его лицо было бесстрастным, когда сказал:

— Я прошу прощения за то, что зашел слишком далеко. Этого больше не повторится.

— Я сказала ему, что такие вещи не допускаются в школе или тебя уволят, — заверила ее Катя. Она обратилась к брату с недовольством. — Мне жаль, что я не предупредила его раньше, мисс Таннер. И, пожалуйста, не относитесь к нему серьезно. Он все время флиртует с женщинами.

Ионико мягко сказал:

— У тебя все наоборот, дорогая. Женщины флиртуют со мной все время. Я флиртую только с теми, кто мне нравится.

Майри закашляла в намеке. Решив, что пришло время изменить тему, она быстро сказала:

— Мистер Влахос, Катя — одна из лучших учениц моего класса, вернее в течение всего года.

Ионико поднял брови.

— Это должно быть из-за тебя. Ее английский был ужасен.

— Это так, — радостно согласилась Катя. — Английский был ужасно скучным, когда я была в классе другого учителя в прошлом году.

Майри сжалась от косвенной ссылки на Чарити.

— Ш-ш-ш.

Катя пожала плечами.

— Правда, правда.

Она полуспросила, наполовину поругала:

— Катя, пожалуйста. Из-за тебя у меня будут неприятности.

— Но лгать плохо. И я действительно это понимаю! Когда мисс Фал…

— Осень в Греции великолепна, не так ли? — Майри отчаянно оборвала ученицу. Чарити Фаллон сидела только на одном столе, и у нее не было никаких намерений вступать в бой с другой женщиной без уважительной причины.

И брат, и сестра посмотрели на нее, как бы на вопрос ее здравого смысла. В конце концов, Греция не была страной с четырьмя сезонами.

Игнорируя их внешность, Майри вытащила пакет Кати из ящика и вручила его Ионико.

— Пожалуйста, подпишите форму освобождения, тогда вы можете взять с собой все домой, мистер Влахос.

— Спасибо. — Ионико подписал это быстро, но, вернувшись, он вдруг схватил ее за запястье.

Майри попыталась очень тонко вырвать свое запястье, но он не отпускал. В основании ее позвоночника появилось покалывание, и она повернула голову, сердце билось о ее грудь.

Ее глаза встретились с Даменом Левентисом безошибочно, словно она инстинктивно знала, где его найти. Его взгляд был нечитабельным, его лицо было равнодушно.

Но по какой-то причине Майри была на сто процентов уверена, что ее греческий миллиардер выглядел безразличным.

Теплые пальцы сжали ее запястье, и она быстро отдернула взгляд от Дамена, сглотнув, увидев, что Ионико Влахос смотрел на нее с чувственным блеском в глазах. Крылья бабочки слегка тряслись в животе, но на этот раз Майри почти уверена, что это было только потому, что Ионико был великолепным греческим миллиардером, из которого были сделаны ее мечты.

Но он был не тем.

На этот раз Майри решительно вытащила свою руку, оставив брату Кати выбор, кроме как отпустить ее.

— Говорят, вы говорите по-немецки?

Это испугало ее, услышав, как Ионико говорит слова на том языке, о котором он спрашивал. Она автоматически ответила на том же языке.

— Да.

Ионико улыбнулся.

— Отлично.

Она осторожно спросила:

— Отлично?

Его учительница маленькой сестры, без сомнения, была единственной в своем роде. У нее была невинность, которая почти заставила его думать о ней как о своей младшей сестре. Почти — но не совсем. Эти великолепные груди, чего, к сожалению, не хватало практически каждой женщине в его кругу общения, они были достаточно богаты, чтобы заставить взрослого мужчину плакать, и, конечно же, эти груди не сделали невозможным Ионико думать о мисс Майри Таннер, как о чем-то другом, чем следующая женщина, которую он хотел попробовать.

Жаль, что она была невинной, но это не помешало ему сделать все возможное, чтобы соблазнить ее. Он хотел ее, просто и ясно, и он всегда получал то, что хотел.

И он сказал откровенно:

— Это прекрасно, потому что я не стану гадать, когда приглашу тебя.

Майри нахмурилась.

Его губы дрогнули. Это был первый случай Ионико, когда женщина была безмолвной в таком неприглядном виде после того, как его спросили.

— Итак, моя милая маленькая Майри, ты свободна, — присоединиться на ужин сегодня?

Она все еще не ответила.

Ионико откинулся на спинку стула.

— Пожалуйста, не притворяйтесь, что удивляйтесь, мисс Таннер. Вы должны знать только одним взглядом, который я нашел вас с увлечением с самого начала.

Майри медленно покачала головой, с трудом понимая, что что-то подобное происходит. О, нет, нет, нет. Она нахмурилась. На самом деле, она не собиралась это допускать. Во всех рассказах о том, что ее тетки рассказывали ей о жизни, любовный треугольник всегда ломал все сердца, и она так не хотела этого в своей истории любви.

Когда Майри Таннер посмотрела на него, Ионико был поражен, увидев свирепый взгляд в ее прекрасных глазах. Казалось, она готовилась к битве, и все, что он сделал, это спросил ее.

А потом она говорила по-немецки, ее голос был серьезным.

— Мистер Влахос, вы очень красивый человек.

Ионико изо всех сил старался не раскрывать своего удивления. Он ожидал, что она скажет что угодно кроме этого.

— Но я должна отказаться, потому что… — Майри сделала паузу. — Я… я… — Вельвет сказала ей лгать. Мэнди, будучи практичной, вероятно, сказала бы ей, то же самое. Но… это просто не в ее характере, чтобы это сделать.

Ионико язвительно спросил:

— Потому что, мисс Таннер? — Он отказался признать, что сокрушало его разочарование, понимая, что Майри Таннер, может быть, похожа на других женщин, играя тяжело потому, что они ловят рыбу для лучшего предложения.

Она улыбнулась, и Ионико удивился, как вид этой неловкой улыбки сильно ударил его, как гребаная стрела, нацеленная прямо в его сердце.

Майри пробормотала:

— Потому что я думаю, что, возможно, нашла человека, с которым я буду жить долго и счастливо.

 

Урок 4

Пока Майри была заперта в туалете, Дамен быстро двинулся, издав инструкции слева и справа, чтобы расчистить свой график на оставшуюся часть недели. С тех пор прошло, очень много времени, как он захотел женщину, и не упустит еще один шанс впустую. Чем скорее у него будет Майри в постели, тем лучше, и, имея свой способ, Дамен не позволил бы покинуть ее до конца недели.

И все же, когда Дамен снова вошел в конференц-зал, он увидел, как Майри флиртует с Ионико Влахосом.

Годы жесткого контроля над его эмоциями позволили Дамену поддержать непримиримое выражение на лице, хотя он был жестоко склонен к тому, чтобы потрясти другого человека на дюйм своей жизни.

Один… два… три… сколько долгих минут они должны были рассказать о школьных классах на английском языке? Кровь Дамена кипела от мысли, что, может быть, они уже не говорили о классах девушки.

И подумать только, она чертовски сказала, что любит его.

Воспоминания заставили Дамена сжать кулаки. Он хотел посмеяться над собой, над своей чертовой глупостью, думая, что в этом возрасте была девушка, которая была еще невиновна и не имела никаких планов на его состояние. Он был миллиардером. Конечно, женщины будут делать все, притворяться чем-то, ловить его интерес.

Несмотря на то, что он сказал себе, что больше не будет смотреть, Дамен не мог этого сделать, его взгляд снова повернулся к Майри.

Черт.

Теперь они бл*дь, держась за руки в школе, которая должна была препятствовать братству между преподавателями и покровителями. Что, черт возьми, это означало? Готовилась ли она отбросить свою карьеру и согласиться на любовницу Ионико Влахоса?

Черт.

Дамен подошел к своей сестре, гнев наложил на его черты лица. Диана с беспокойством посмотрела на него, когда он подошел к ней.

— Мне пора, дорогая.

— Дамен…

Диана остановилась, понимая, как трудно было сказать то, что она хотела. Она очень хорошо знала своего брата, достаточно, чтобы видеть то, что другие не видели. Мисс Яй, к лучшему или к худшему, захватила его интерес.

И чаще всего это означало горе для женщин, которые это делали.

Дамен попытался улыбнуться сестре.

— В чем дело?

Она вздохнула.

— Я знаю, что ты ей нравишься, Дамен.

Он напрягся.

— Если ты не будешь относиться к ней правильно, можешь ли ты просто забыть о ней?

Его улыбка стала холодной.

— Не беспокойся о ней, Диана. У меня такое чувство, что твоя милая маленькая мисс Яй намного сложнее, чем ты думаешь. И гораздо лучшая актриса, чем ей приписывали.

Майри едва успела вздохнуть, когда получила просьбу пойти в кабинет директрисы. Торопливо вскакивая ногами в тапочки в спальне, она шла так быстро, как только могла, чтобы добраться до другого здания. Прошло уже четверть одиннадцатого вечера, а ужин факультета длился намного дольше, чем она ожидала.

Все, что она хотела сейчас сделать, это спать и, может быть, мечтать о Дамене Левентисе. Но поскольку она была в ГАМД, просьба Роуз действительно означала приказ, которому нужно было повиноваться сразу же.

Она тихо постучала в дверь.

— Мисс Торн.

— Входи, Майри.

Внутри Майри увидела Роуз, сидящую за столом, уже одетую в ночное платье.

— Я знаю, что ты устала, дорогая, но у тебя есть телефонный звонок из дома, и я думаю, ты захочешь его принять.

Сердце Майри подпрыгнуло от слов Розы. Телефонный звонок из дома? И ни тетя Вильма, ни тетя Нора не подумали позвонить ей прямо на мобильный телефон? Ее разум сразу же сделал худшие выводы, и голос был немного шатким, когда она поблагодарила Роуз.

— Я… я возьму его.

Роуз указала на сидячую зону справа.

— Ты можешь позвонить, Майри. Надеюсь, ничего не случилось.

Майри опустилась на один из подлокотников и взяла трубку.

— Привет?

Ее сердце колотилось так сильно, что оно едва могло услышать себя за это. О Боже, она надеялась.

— Привет, мисс Таннер.

— Ты. — Она не знала, хочет ли смеяться, плакать или кричать на Дамена Левентиса, что почти не подарил сердечный приступ.

Дамен тихо сказал:

— Ты думала, что это будет Ионико Влахос?

Вопрос удивил ее, пока она не поняла, что подразумевают эти слова.

— Я… — сознавая присутствие Роуз на другой стороне комнаты, Майри осторожно, но искренне сказала: — Я очень рада услышать тебя, тетушка.

«Она была не одна», — подумал Дамен, наливая себе виски.

— Какие у тебя планы на завтра?

— Н-никаких?

— Тогда ты не против, если мы встретимся?

Он хотел встретиться с ней. Он не мог ее достать. Он должен чувствовать то же самое о ней. Это был логический вывод — верно? Майри затаила дыхание.

— Не против.

— Во сколько?

— После урока?

— Хорошо. Где?

Она спросила:

— Могу ли я, ммм, узнать твой адрес электронной почты кузина Агата, чтобы я могла проверить детали полета?

Он дал ей свой адрес электронной почты.

— Отправь мне свой номер, чтобы я смог позвонить тебе.

— Да. — Она делала все возможное, чтобы не казаться мечтательной, но это было трудно, даже с орлиным взглядом Роуз, сосредоточенным на ее спине.

— Позже… и Майри?

— Да?

— Твой голос прекрасно звучит по телефону. Это заставляет меня представить, насколько красиво будет звучать, когда ты начнешь кричать мое имя в постели.

Когда она положила трубку, Майри была красной.

Роуз нахмурилась.

— Все в порядке?

— Ммм… да. Я… просто беспокоюсь, потому, что моя кузина, этомм…, ее первый полет на дальние расстояния в одиночку.

— Ой. Ну, я уверена, что с ней все будет в порядке, если она примет необходимые меры предосторожности.

Телефон Дамена звучал менее пяти минут назад. Через несколько секунд он набрал номер Майри, и когда она ответила с едва скрытым волнением, что-то внутри него расслабилось.

Что бы это ни было, Майри чувствовала, что Ионико Влахос явно не смягчил ее желания к нему, и это было желание, после которого Дамен был полон решимости, поклониться, пока это не станет одержимостью.

— Итак, — промурлыкал он. — Где мы должны встретиться завтра?

Она упала на свою кровать, достаточно одного голоса Дамена, чтобы задрожать. Она назвала место, грунтовая дорога, которая вела к близлежащим общественным пляжам, но редко использовалась.

— Я могу быть там около четырех тридцати.

Он нахмурился, не обращая внимания на мысль о необходимости ждать почти целый день, чтобы снова увидеть Майри.

— Это слишком долго.

— Я знаю, — мрачно согласилась она. — Я уже скучаю по тебе, — Майри перестала говорить, понимая, что она еще раз пропустила.

Низкий сексуальный смешок Дамена пролетел вниз по линии, как самое чувственное прикосновение, заставляя ее проглотить.

Звук проглатывания Майри, почти заставил его стонать. Просто так, и этого гребанного звука было более чем достаточно, чтобы Дамен затвердел как камень.

— Завтра для меня тоже не наступит достаточно скоро, — пробормотал он.

Майри немного вздохнула над словами. Он действительно чувствовал то же самое, что и она. Эта мысль заставила ее счастливо устроиться под одеялом.

Дамен поднялся на ноги, проверяя часы. Было достаточно времени, чтобы выпить внизу. Это был бы хороший способ скоротать время и, возможно, закончить часть своей работы. Но, прежде чем он успел сказать слово, Майри снова заговорила:

— Дамен?

Его имя было невероятно застенчивым. Хотя теперь он знал, что это может быть просто акт, и это все еще заставляло его член раздуваться.

— Да?

— Расскажи мне больше о себе. — Майри ждала, когда Дамен выступит, но когда продолжилось молчание, она нерешительно сказала: — Дамен?

Он прочистил горло. Он правильно ее услышал? Неужели она действительно говорила что-то настолько невероятное? В какую игру она бы не играла, желая, чтобы он вел как неопытный мальчик после первого телефонного звонка с девушкой?

Почему он не говорит? Возможно, он был слишком занят и был слишком хорош, чтобы рассказать ей правду? Вздрогнув от осознания, что вполне может быть правдой, Майри быстро пробормотала:

— Извини. Ты, должно быть, очень занят и устал…

— Нет, конечно, нет. — Дамен был так же стремителен в своем отрицании, опустившись на диван, расположенный рядом с живописными окнами гостиничного номера. Она, вероятно, чертовски играла с ним, заставляя его думать, что, если у него не будет юмора, то она немедленно уйдет к другому греческому бойфренду. Ничего страшного, он не допустил бы этого. Майри Таннер была его, пока он не устал от нее.

— Ты уверен?

— Конечно. — Он потянулся за стаканом, который недавно наполнил, и одним глотком выпил его. — О чем ты хочешь поговорить?

— Ну… я просто хочу больше узнать о тебе.

«Узнать о нем больше именно так», — подумал Дамен цинично. Знать больше смысл в том, что она хотела пароль от твоего сейфа? Точные цифры его текущей чистой прибыли? Сколько домов у него было?

— Спроси меня, и я сделаю все возможное, чтобы ответить тебе.

Ее глаза расширились.

— Что угодно?

— Что угодно.

— Тогда… какой твой любимый цвет?

Дамен уставился на телефон. Она просто спрашивает, какой его любимый цвет?

— Дамен? Ты там?

Черт, черт, черт. Он хотел рассмеяться вслух, но сумел обуздать свое развлечение. У него не было и мысли, что Майри Таннер играет, но сейчас это не имело значения. Все, что знал Дамен, это то, что она удивляет его, и ее непредсказуемые способы заставляли его хотеть ее все больше и больше.

Прочистив горло, он смог ответить с прямым лицом:

— Черный.

— Ой.

Он поднял лоб.

— Ты расстроена.

— О, нет, нет…

— Майри?

Она остановилась, внезапная ревность голоса Дамена напугала ее больше, чем немного.

— Да?

— Никогда не лги мне, и я обещаю тебе, что ничего не буду иметь против тебя, что бы ты ни говорила мне.

Она вздохнула.

Дамен начал задумываться о том, что он просто сексуально влюблен в женщину с серьезными перепадами настроения. Его слова должны были быть предупреждением. У него уже было достаточно женщин, которые лгали ему, и он хотел, чтобы Майри это знала. И все же Дамен ожидал, что она, может быть, подавлена или даже оскорблена, Майри вместо этого вздохнула, как будто он прочел для нее гребанную поэму.

— С тобой все в порядке? — спросил он, наконец.

— Я, ммм, да. Мне жаль. — Она снова вздохнула, не в силах помочь. Когда Дамен произнес эти слова, он так сильно напомнил ей о греческих миллиардерах, про которых она читала, что мурашки образовались по всей ее коже.

Дамен решил отпустить эти вздохи. У него было ощущение, что он должен выжать из ума, чтобы понять это.

— У тебя есть другие вопросы?

— Хм, да. — Она закусила губу. — Но… это немного личное, поэтому, если ты не хочешь отвечать, то все в порядке.

Слова заставили Дамена напрячься. Он был абсолютно уверен, что это как-то связано со скандалом родителей. Он налил себе еще один стакан.

А потом…

— Кто был твоей первой любовью?

Неожиданно Дамен выплевывает виски. Какого черта? Похоже, она читает свои вопросы прямо из автограф книги. Что она хотела бы знать дальше, кем он мечтал стать, когда вырастет? Каков был его девиз по жизни?

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила она.

— Ты серьезно меня об этом спрашиваешь?

— Я же сказала, что это будет личное.

Дамен не знал, стоит ли стонать или закатывать глаза.

— Ты действительно такая, Майри Таннер? Или это все шоу, чтобы сделать меня более заинтригованным? Потому что у тебя уже есть мое чертовское внимание, и я хочу тебя так чертовски сильно, что я искушен, пойти туда и быть проклятым вместе с последствиями.

Но вместо прямого ответа все, что у него получилось, — был сердечный вздох.

Боже, эта женщина сводит его с ума! И, черт возьми, если это сумасшедший способ не заставить Дамена хотеть ее еще больше.

Ее взгляд скользнул к настенным часам, и Майри задохнулась, не понимая, как уже поздно.

— Мне нужно идти, — она мрачно сказала.

И теперь она была первой, кто положит телефон, еще одно дело, которое ни одна другая женщина не могла с ним сделать. Это было похоже на то, что она знала, что все правильные кнопки, чтобы подтолкнуть, заставляя его чувствовать себя чертовски неуверенным в том, где было его место в ее жизни, и ему это не нравилось. Ни черта.

— Майри?

— Да? — Ее сердце начало безумно биться.

— Как только ты встретишься со мной завтра, назад пути не будет. Ты будешь моей и только моей, пока я не отпущу тебя. Если ты думаешь об этом, лучше не делай. Я не тот человек, которого ты бы хотела пересечь.

Еще один вздох.

На этот раз Дамен проигнорировал это.

— Ты понимаешь, о чем я говорю? — О, боже, он был такой альфой. Как и греческие миллиардеры в своих рассказах о постели, только на этот раз он был настоящим и так намного лучше, чем она могла когда-либо мечтать.

Она сказала с дрожью:

— Я понимаю, Дамен.

— И ты станешь моей?

Майри просто ответила:

— Я должна была стать твоей.

Она вздохнула.

Он захотел стонать. Черт, черт, черт. Эти слова просто убедили, что ему нужен долгий холодный душ, чтобы видеть его всю ночь.

 

Урок 5

— Мисс Майри Таннер? — Шофер в униформе появился из ниоткуда, мягкое выражение на его выветренном лице, когда он сказал имя Майри.

— Это я. — Его тон был почтительным, его позиция настолько абсолютно правильна, что Майри почувствовала, что разговаривает с королем, который работает под прикрытием. Даже его мундир казался дороже, чем ее собственный наряд, который она купила на пляжном базаре в прошлом месяце.

— Могли бы вы следовать за мной, мисс Таннер?

Она, конечно, могла и изо всех сил старалась не вызывать слишком много шума, когда следовала за пожилым человеком в лимузин, припаркованный в дальнем конце дороги.

Майри несколько раз переписывалась с Даменом этим утром, подчеркивая важность того, чтобы никого не поймали, потому что она не могла позволить себе потерять свою работу. «Возможно, когда они бы поженились», размышляла она. Но на данный момент лучше играть в нее безопасно.

Шофер открыл ей дверь.

— Мисс Таннер?

Она едва сделала один шаг вовнутрь, прежде чем твердые руки потянули ее вперед, сила в этих мускулистых руках заставила Майри почувствовать, что она не тяжелее крошечной птицы, хотя знала, что она больше похожа на страуса, чем на лебедя.

Не было даже времени подышать, поздороваться или подумать о том, что будет дальше.

Дамен Левентис просто поцеловал ее, как будто она всегда была его.

Честно говоря, ей это понравилось.

Это заставляло ее почувствовать себя как в то время, когда она мечтала принадлежать ему, ее греческий миллиардер тоже мечтал об обладании ею.

Дамен ожидал, что Майри запротестует, возможно, притворится, что она обиделась или испугалась от ярости своей потребности в ней. Но вместо этого она стала полностью согласна в его руках, ее губы охотно расставались, даже, когда она целовала его с кажущейся неискушенной страстью.

Он обхватил ее лицо, углубляя его поцелуй, как он это сделал. Его язык подтолкнул ее, попробовав ее на вкус, и мгновенно пристрастился к ее сладости. Она скулила у его губ, словно просила о помиловании, но это только заставило Дамена поцеловать ее сильнее. Не было никакой гребанной передышки, не в этот раз… не тогда, когда его тело болело почти яростно в его потребности взять ее.

Она задыхалась, когда он, наконец, отпустил ее рот, а затем снова задохнулась, когда его губы опустились вниз, а затем его руки. Когда она обняла шею, его руки сжали ее груди, лаская и разминая их, как будто они были сделаны для его прикосновения.

Майри выгнула шею, ее способность говорить или думать, унесена силой страсти Дамена. Самый простой поцелуй, самое короткое прикосновение — все это было более чем достаточно, чтобы поджечь ее тело. И теперь, засунув руки в чашки лифчика, его пальцы сжали ее обнаженные груди — ощущения, которые он вызвал, были выше всего, что она могла себе представить.

Она читала об этом так много раз. Она знала все, что могло случиться между мужчиной и женщиной, но знание не подготовило ее к реальности. О, это было не так.

Не было ничего сексуальнее, кроме резких звуков дыхания, которые издавал Дамен, когда сбросил рубашку на пол и разорвал бюстгальтер, ничто так не волновало, как его взгляд, поглощающий каждый ее дюйм, заставляя Майри чувствовать, что она не была слишком соблазнительным ботаником, которого она всегда чувствовала всю жизнь.

О, и ничего. Ничего не могло сравниться с тем удовольствием, которое она испытывала, когда он прошептал ей:

— Ты самая горячая штучка, которую я когда-либо видел в своей жизни.

Майри вздрогнула.

О, о, боже, она действительно падала тяжело и быстро для Дамена Левентиса.

Дамен застонал, когда грудь Майри дрогнула, когда ее тело начало дрожать. Он схватил ее обратно к себе на колени, и его член резко встал под штанами, когда Майри автоматически оседлала его. Он ухмыльнулся.

— Я не собираюсь трахать тебя здесь. Ты заслуживаешь большего, чем это, но, по крайней мере, позволь мне заставить тебя дойти сейчас.

Это был единственный способ оставаться в здравом уме, пока они не достигли этой уединенной виллы, которую он заказал на всю оставшуюся неделю.

Она сглотнула.

Он снова застонал.

— Боже, Майри, разве я не предупреждал тебя, чтобы ты так не глотала? Ты заставляешь меня хотеть трахнуть твой прекрасный рот.

Она была на полпути к глотанию снова, когда поняла, что делает.

— Я ничего не могу поделать, — нервно призналась Майри. Между ее ногами член Дамена был слишком длинным, слишком тяжелым и невероятным, чтобы войти в нее. Это заставило ее беспокойно двигаться, но она остановилась, когда Дамен прорычал:

— Прекрати двигаться!

Она застыла, ее бедра автоматически сжались, заставляя ее насыпь тереться против его члена.

— Черт. — Он был чертовски близок. — Скажи, что я могу заставить тебя кончить прямо сейчас. — Его голос был грубым и командным, и ей это нравилось.

Майри прошептала:

— Да.

Одно слово из ее уст было едва ли, когда Дамен двигался с невероятной скоростью. Следующее, что она знала, была на спине с расстегнутой юбкой, он потянул ее за ноги.

Ой. Мой. Бог.

Это действительно произошло.

Это было действительно так.

Теперь Дамен занимался ее шелковыми трусиками, сбрасывая их так же быстро. Но вместо того, чтобы бросить их на пол, он засунул в карман брюк.

Он поймал ее смущенную ухмылку, когда ее трусики исчезли в его кармане.

— Теперь это мое.

Ее глаза расширились, как будто никогда не слышала, чтобы кто-то говорил ей это. Она выглядела такой невинной, что он почти поверил ей. Но потом вспомнил, как она была с Ионикой Влахосом, и оттолкнул эту мысль. Она просто играла. Во всяком случае, он был первым из десятков любовников, чтобы даже потратить время для того, чтобы объяснить свои планы с ее нижним бельем.

Майри захныкала, пытаясь закрыть ноги, когда взгляд Дамена сосредоточился на центр ее киски.

— Пожалуйста, не смотри, — умоляла она.

Она оказалась крайне смущенной. «Может быть, никто из ее прошлых любовников никогда не опускался ниже», — подумал Дамен, нахмурившись.

— Расслабься, дорогая, — мягко сказал он, успокаивая руку против шелковистой мягкости ее ноги. Он наклонился, грудь прижалась к груди, когда он взял ее губы, целуя роскошно, пока не почувствовал ее расслабление.

Отпустив губы еще раз, Дамен поцеловал в сторону, заставив ее хихикать, когда он игриво закусил ее шею, а затем заставил вздохнуть, когда обхватил ее грудь. Стон ускользнул от губ Майри, когда Дамен взял в рот один сосок.

Каждая клетка тела Майри сосредоточилась на этом месте, когда Дамен продолжал сосать, сначала медленно, звуки, которые он делал, заставляли ее тело сгибаться. Ей хотелось большего — она ​​хотела все, что могла, и начала испытывать беспокойство, что ей нужно было сблизиться с ним. Ее руки начали двигаться почти непроизвольно. Она начала поглаживание спины, любя золотистую гладкую твердость, прежде чем прикоснуться к его красивым густым волосам.

Когда Дамен подошел к другому соску, на этот раз, удивив ее, зажав кончик между зубами, Майри издала небольшой крик удовольствия. Ее пальцы опустились в его волосы, крепко сжимая их, выгибая тело ближе к его рту.

— Пожалуйста, — умоляла она.

Она знала, чего хочет, но просто не могла подобрать слов, чтобы сказать это.

К счастью, казалось, Дамен понял ее. Она стонала в знак протеста, когда он выпустил сосок, но начала напрягаться, когда помещая один ласковый поцелуй на каждую из грудей, Дамен снова опустился, его губы заставили ее трястись, когда они двигались мимо живота.

— Нет! — инстинктивно Майри попыталась зажать ноги. Она еще не была готова к такому поцелую.

Но Дамен, будучи альфой греческим миллиардером, которого она хотела, был и есть, засмеялся, — звучало мрачно и торжественно.

— Помнишь, что ты сказала, Майри? — промурлыкал он, широко распахнув ноги, и ее сила ничтожно соответствовала его силе.

— Когда ты встретишь меня сегодня, ты будешь моей, и это означает следовать моим словам. Ты помнишь это?

— Да. — Слово было вырвано из нее в маленьком писке. Майри закрыла глаза, ее голова беспокойно раскачивалась из стороны в сторону, когда почувствовала, как ее тело подпрыгивает под его взглядом.

Она почувствовала, как Дамен снова наклонился, и Майри сильно укусила губу, когда его дыхание раздуло складки ее киски.

— Готова, дорогая? — прошептал он.

— Ты… ааа! — не было никакого предупреждения. Внезапно его язык был там, облизывая, а затем засовывая вовнутрь, полностью владея Майри.

Она схватила его за плечи.

— Дамен… Дамен… Дамен… — Его язык не переставал втягиваться и выходить из нее. Ноги Майри начали дрожать, широко распахнувшись, но он еще не останавливался.

— Дамен!

Это был самый красивый звук, который он когда-либо слышал. Понимая необходимость, пронизывая голос Майри и зная, что он один может насытить его, Дамен не переставал трахать ее киску своим языком, даже, когда он потянулся к ее клитору. Повернуть, ткнуть, нажать…

— ДАМЕН! — Она закричала, когда пошатнулась, из ее рта раздались всхлипывания, когда ноги скривились вокруг его шеи, ее бедра поднимались, чтобы держать язык в киске. Он вырыл руки под ее дном и прикрыл ее губами, притирая каждую каплю ее.

Когда она открыла глаза, чувствуя, что ее немного шатает, Майри оказалась на коленях Дамена, его серебристо-серый взгляд был полон чувственного тепла, когда изучал ее.

— Привет.

Губы Дамена дрогнули, мечтательный тон ее «привет» — был теперь знаком. Он торжественно вернулся.

— Привет. — Он ласкал ее щеку пальцами. — Ты был потрясающе страстным.

Она сморщила нос.

— Это звучит, как хороший способ сказать, что я такой… — Майри покраснела, — …рогатый.

— И это, — он замолчал.

Она ахнула.

Дамен улыбнулся.

— Но твоя страсть унесла меня. Мне нравится. Многое.

Она могла только улыбаться, полностью ослепленная им.

— Но ты знаешь…

Она немного напряглась, когда его голос упал ниже…

— Знаешь что?

Дамен двинулась вперед, его губы коснулись ушей, когда он сказал:

— Это было просто вкусно. Ты это знаешь, не так ли? Я все еще должен трахнуть тебя, Майри, и я собираюсь сделать это вторым, когда ты останешься одна в моей комнате.

 

Урок 6

— Все в порядке, признайся, что ты голодна.

Во всех смыслах и целях Дамену не должно быть плевать на то, была ли эта женщина, с которой он встречался, на диете или нет. Большую часть времени они были на диете, но не признавались в этом, так как в их искривленных извилинах, признание диеты — было равнозначно признанию к их избыточному весу.

Но это была Майри, и ее живот неоднократно урчал, даже, когда она закончила поедать свой суп и салат в рекордные сроки.

Она покачала головой, с красным лицом. Это научит ее не пропускать еду перед встречей с мужчиной, которого она очень хорошо знала, — и решил уложить ее в постель. На данный момент она не могла встретить взгляд Дамена, вместо этого она позволила своим глазам бродить по элегантному декору столовой виллы.

Дамен сказал ей, что арендовал ее на неделю, и в том же предложении сказал, что он ожидал, что она будет спать там в своей постели каждую ночь до конца своего пребывания в Онерои.

Рычание.

Она поморщилась.

Дамен мягко сказал:

— Майри…

Она заставила себя взглянуть на Дамена, наклеив на лицо яркую улыбку.

— Я ничего не слышала. — Она взглянула на официанта, которому Дамен торжественно поклялся, что знает, как держать язык за зубами. — Ты что-нибудь слышал?

Официант-мужчина, который выглядел как в подростковом возрасте, с трудом дергал галстук-бабочку.

— Э-э-э…

Майри посмотрела на Дамена с торжественной улыбкой.

— Видишь? Он ничего не слышал.

Он покачал головой.

— Довольно, дорогая. Ты будешь есть, и есть прямо сейчас. Если ты не хочешь заказывать, я закажу для тебя.

Он поговорил с официантом, отдавая приказы решительным тоном.

Когда официант оставил их одних, ее плечи резко упали.

— Извини.

— Нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться едой.

— Это когда я ем больше, чем ты, — серьезно сказала она.

Он рассмеялся.

— Ты не собираешься присоединиться ко мне? Пожалуйста?

— После.

Она нахмурилась.

— После чего?

— После того, как я позанимаюсь любовью. Я обычно голоден, когда занимаюсь сексом.

От неожиданных слов Майри чуть не уронила бокал воды, который подняла к губам.

— Ой.

Официант вернулся через полчаса, и выглядел более расслабленным, когда Майри не пыталась заставить его выбрать между ней и знаменитым и могущественным греческим миллиардером, сидящим по другую сторону стола.

У Майри начали течь слюни, когда официант ставил блюдо за блюдом самых вкусных произведений перед ней. О, Боже. Это была пища-порно в худшем случае, и она была в опасности от реки слюней.

— Будет ли тебе легче, если я оставлю тебя наедине и сделаю небольшую работу?

К тому времени, когда официант поднял серебряный поднос и показал огромную тарелку стейка, его чудесный запах заставил ее проглотить несколько раз. Глядя на Дамена, она смело сказала:

— Это было бы огромной помощью.

Дамен все еще улыбался, когда добрался до кабинета, где временно создал офис. Он делал необходимые телефонные звонки, делегируя по мере необходимости и обеспечивая выполнение команды в ситуациях, когда только его беспощадность могла спасти положение.

— Ваша мать снова звонила, мистер Левентис, — неловко сказал Барт, его секретарь, когда Дамен спросил, есть ли у него что-нибудь.

Дамен отбросил ругательства.

— Чего она хочет?

— Я считаю, что она хочет назначить встречу между вашей семьей и Кокиносами.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — Назначь дату в любое время на следующей неделе. Мы сможем справиться. Что-нибудь еще?

— Больше нет, сэр.

— Хорошо. На этой неделе я беру как можно больше времени, поэтому сделайте все возможное, чтобы держать все под контролем. Пусть все знают, что я не буду доволен, если меня потревожат.

Барт сглотнул.

— Да, сэр.

После звонка Дамен проверил время и решил, что сорок пять минут было более чем достаточно для Майри, чтобы насладиться едой, и направился обратно в столовую. Еда была опустошена, а Майри нигде не было видно. Нахмурившись, он пошел в спальню и до сих пор не нашел никаких признаков.

— Майри?

— Я здесь.

Голос раздался снизу, и он быстро направился к нему, в конце концов, обнаружив Майри во внутреннем дворике виллы, который был спроектирован, как оазис в пустыне. В нем были стены из песочного песка, полы из керамической плитки и потолок из стекла.

Что касается Майри, она была прямо посередине, казалось бы, занятой подготовкой… Дамен подошел ближе. Он поднял удивленный лоб.

— Ты готовишь кофе?

— Именно так, как этого хотят греки, такие, как ты.

Майри нервничала, гордилась и волновалась одновременно, когда протянула ему дымящую чашку кофе, его аромат был достаточно изыскан, чтобы Дамен одобрительно кивнул.

Он сделал маленький глоток.

И тогда он сделал еще один, более длинный.

— Как ты узнала, как приготовить этот кофе? — произнес Дамен.

Майри кашлянула. Она не могла точно сообщить ему, что всегда мечтала стать женой греческого миллиардера и подготовила всю свою жизнь к такой роли. Может быть, после, когда они будут влюблены друг в друга, но сейчас?

Скрестив пальцы за спиной, она смутно сказала:

— Интернет?

И тут она издала небольшой крик, когда Дамен неожиданно притянул ее к себе. Он поцеловал ее, его губы дегустировали, как кофе и страсть, и ее пальцы полностью свернулись, когда он прижал сильнее к своему телу.

Когда Дамен выпустил Майри, ее взгляд все еще был немного озадачен. И когда он улыбнулся ей, она ошеломленно улыбнулась.

— Привет.

Он посмеялся.

— Я знал, что ты когда-нибудь скажешь это.

Не желая отпускать ее полностью, Дамен обнял за талию, опустив чашку на стол. Затем он схватил ее за руки.

Она ахнула.

— Дамен!

Он насмешливо вздохнул.

— Майри!

Она сглотнула.

Он медленно покачал головой.

Майри моргнула от неодобрительного поворота губ Дамена.

— Что я сделала?

— Ты сглотнула, — серьезно сказал он. — И на этот раз я не могу позволить этому зайти далеко. На этот раз ты проглотишь что-нибудь еще.

Она все еще задыхалась, когда он нес ее до главной спальни на втором этаже. И вместо того, чтобы осторожно уложить ее на кровать, Дамен снова удивил ее, бросив посреди нее. Она засмеялась, когда подпрыгнула, вскрикнула и хихикнула, когда он отправился нырять за ней.

Эта игривая сторона Дамена Левентиса не была тем, что она ожидала увидеть, но ей это понравилось. Она очень любила его, потому что у нее было действительно хорошее чувство, что Дамен не раскрывал эту сторону никому.

Опять же, он быстро скинул свою одежду, но на этот раз Майри сделала все возможное, чтобы раздеть его. Ее пальцы возились много раз, но к тому времени, когда он полностью ее обнажил, ей, по крайней мере, удалось снять его рубашку.

Он начал снимать ремень и штаны, но она покачала головой.

— Позволь мне.

У нее был милый вид настойчивости на ее лице, глядя на его нижнюю половину, как на головоломку «Судоку». Это был очень сексуальный вид, черт возьми, и ему потребовался чрезвычайный контроль, чтобы Дамен отпустил и позволил Майри взять верх.

Когда ей, наконец, удалось снять с него штаны, то она тут же выбросила их с кровати. Она оглянулась на Дамена, но ее улыбка исчезла из-за того, что его член подпрыгнул под его боксерами.

О, Боже.

Ей как-то удалось забыть, что у него не было недостатка в размерах.

— Майри? — по какой-то причине она была бледнее обычного.

У нее была слабая улыбка.

— Это… ммм… — Ее взгляд вернулся к его боксерам, которые обтягивали его бедра. — Ты… ммм…

— Скажи, что ты хочешь сказать, Майри.

— Ну… — Она кашлянула деликатно, прежде чем бормотать по-латыни.

Он потребовал:

— Это значит, что ты девственница?

Она закричала:

— Так ты можешь говорить по-латыни?

Дамен пристально посмотрел на Майри, гадая, что это значит, если она действительно девственница, как только что сказала. От мысли, что у него все запланировано и под контролем, Дамен внезапно почувствовал, что ничего не знает. Если бы Майри была девственницей, если бы она не была золотоискателем…

«Просто потому, что она была нетронута, это не означало, что она была совершенно невинна», — ехидный голос вторгся в его разум. Майри могла быть намного умнее, чем большинство других женщин, выжидая своего времени и убедившись, что она предложила свою девственность мужчине, который мог предложить самую высокую ставку.

Майри прикрыла себя, когда Дамен продолжал смотреть на нее, его взгляд был холоден.

Боль на ее лице заставила Дамена проклинать молча.

— Прости, — грубо сказал он, обнимая ее.

Когда Майри не сдавалась, Дамен почувствовал, как прикоснулся к ее волосам, впервые для него, потому что он, как правило, не делал нежных жестов.

Медленно, она расслабилась напротив Дамена.

— Я думала, ты будешь рад, что я девственница, — призналась она, решив быть честной, хотя она была немного смущена и обижена. Во всех рассказах, которые она прочитала, греческий миллиардер — герой должен быть счастлив, что его женщина была девственницей. Так почему же Дамен Левентис был другим?

Дамен не мог поверить, что Майри произнесла такие слова. Это было, как если бы она действительно признавала, что сознательно держалась чистой, ожидая, пока мужчина, достаточно богатый для ее вкуса, не возьмет ее за правильную цену.

Неужели она могла рассчитать?

Но тогда… разве его мать не была столь же, расчетливой?

— Я доволен. — Он сделал паузу, и когда продолжил разговор, его голос затвердел. — Но это только сделает меня более собственником к тебе, Майри. Ты понимаешь, что это значит?

Ее сердце билось безумно. Да, она знала. Это означало, что он говорил ей, что любит, но как греческие миллиардеры в любимых историях, у него просто было какое-то странное зависание от прошлого, которое ему нужно преодолеть. И когда он это сделал, то он поймет, что он в нее влюблен.

Правда осенила ее.

О, Боже.

Он понимал, что влюблен в нее, точно так же, как она понимала, что влюбилась в него… с первого взгляда.

Когда она не ответила, он посмотрел на нее сверху и потребовал:

— Майри?

Она улыбнулась Дамену, все еще немного ошеломленная осознанием того, что настоящая любовь действительно реальна. Это не должно быть реально. Это не имело смысла. Но это случилось, как и в ее любимых книгах, это случилось с ней.

Его взгляд сузился.

— Почему ты ничего не говоришь?

Она сглотнула.

Дамен напрягся.

— Ты знаешь, о чем я тебе говорил…

Умышленно, она снова сглотнула.

На этот раз его голос стал резким.

— Ты, черт возьми, знаешь, как подталкиваешь меня так близко к моим пределам? Что я рядом…

Майри сложила ладони вместе. И затем она снова сглотнула.

Черт возьми. К черту все. К черту все разумные мысли в голове.

Через несколько секунду он снял боксеры, и Майри стояла на коленях, глядя вниз на его член, который гордо выступал и требовал ее внимания.

— Ты когда-нибудь делала это раньше?

Она покачала головой.

Ее ответ заставил его почти до возгласа. Его голос немного хрипловат, он сказал:

— Мы сделаем это медленно и легко.

— Но я хочу порадовать тебя.

— Ты сделаешь это, — пообещал он и чуть не сорвался с кровати, когда она внезапно взяла член в руку.

— Я много читала об этом, — призналась Майри, когда она начала поглаживать его, пока ее другая рука ласкала его яйца.

Когда она стала более уверенной в себе, ее удары стали смелее, сжав пальцы вокруг его члена, Дамен ухмыльнулся:

— Я могу сказать, что ты читаешь правильные книги.

Она не могла не улыбаться его словам.

Он поймал ее улыбку, которая каким-то образом сделала ее прикосновение еще более эротичным.

— Это была Камасутра?

Майри покачала головой.

— Ничего подобного. Это была… фантастика.

Он поднял лоб.

— Дай угадаю. Пятьдесят оттенков?

Она снова покачала головой, ее улыбка стала еще более скрытной, и чертовски сексуальнее.

— Ничего подобного.

Прежде чем он успел сделать еще одно предположение, она глубоко вздохнула, а затем медленно, но решительно взяла его член в рот.

Черт.

Так чертовски хорошо.

Лучший гребаный минет в его жизни.

— Ты слишком хороша в этом, — стонал он, его пальцы возились в ее волосах.

Она не ответила, ее рот работал с его членом как профессионал, хотя он знал, что это не так. Но она была хороша — все скрытые таланты, и Дамен мог только представить, насколько лучше Майри будет под его собственной опекой.

Он посмотрел вниз, и их глаза встретились.

Она улыбнулась ему, и вид ее красивых розовых губ, изогнутых вокруг его члена, задрожал. И потом она сильно сосала его, ее зубы соскребали над жесткими пульсирующими венами, ее язык облизывал разрез на головке его члена…

— Хватит, — резко сказал он, чувствуя, что вот-вот взорвется.

Майри ахнула, когда он внезапно вытащил из ее рта, хлопающий звук, заставляя ее моргнуть, а затем румянец, потому что это было слишком интимно и эротично. Она заметила лицо Дамена, блеск желания в его глазах заставлял ее задыхаться.

— Дамен! — Она не могла не прошептать его имя.

Пальцы Дамена тряслись, вытаскивая из ящика один презерватив. Она снова произнесла его имя, на этот раз в стоне, и звук его заставил его бороться с ненавистью к себе.

Через мгновение он вернулся с ней на кровать, с мощной формой Дамена сверху. Его рука скользнула между их телами, дразня ее уже влажные половые губы. Это удивило ее, насколько она властна, просто любя его член своим ртом. Она хныкала, когда его два пальца проникли в ее киску.

Постороннее ощущение полноты между ее ногами заставляло стонать и вздыхать, ее тело ворочалось и поворачивалось под ним.

Каждое маленькое извивание Майри только разжигало его чувства. Не в силах помочь, он опустился вниз, чтобы взять ее сосок в рот, сосать и соответствовать ритму его пальцев. Он держал толчки устойчивыми, углублял свое владение с каждым случаем, когда он окунал свои пальцы в ее тепло, убедившись, что приготовил ее для входа члена.

— Дамен.

То, как она стонала его имя, сказало ему, что готова, и он неохотно выпустил ее сосок, когда выпрямился над ней. Он вытащил из нее пальцы, заставляя кричать.

— Через секунду я дам тебе что-то получше, — хрипло пообещал он, когда держал член и направлял его к влажному входу ее киски. Дамен потер головку своего члена по половым губам, медленно надавливая дюйм за дюймом.

Ее следующий стон был его сигналом и без предупреждения он скользнул вовнутрь, подталкивая его член глубоко внутри Майри, пока не почувствовал, что ее барьер рвется. Она была неописуемо тугой, ощущение, как ничто, что он когда-либо испытывал. Капли пота усеяли его лоб, когда он тяжело оперся руки, убедившись, что не стал сильнее в нее втягиваться, пока тело Майри привыкнет к нему внутри.

Не было никаких слов, чтобы точно описать, как она чувствовал, что Дамен внутри, его член пульсировал, как сила между ее ног. Она чувствовала, как он дрожит поверх нее, делая все возможное, чтобы не двигаться.

— Как ты себя чувствуешь? — Его голос был напряженным.

Майри закусила губу и, вместо ответа, попыталась медленно поднять бедра. Дамен автоматически настраивается, его член уходит, а затем скользит обратно на несколько дюймов. Она ахнула.

Он напрягся.

— Больно?

Майри покачала головой.

— Нет. — Она подняла голову, глядя на него мутными от нужды глазами. — Это было… — Ее голос был наполнен изумлением, когда руки медленно двигались, чтобы сжать его плечи. — Это было замечательно.

Ее слова, ободряли его, Дамен попытался снова двигаться, на этот раз, отступая на полпути, прежде чем погрузиться в неторопливость. Когда он это делал, ее внутренние мышцы сжались вокруг его члена, как соблазнительные тиски, и Дамен застонал, когда волна похоти омыла его тело.

Ноги Майри обернулись вокруг его бедер.

— Дамен?

— Да, — прорычал он, зная, что нужно Майри. Затем он начал двигаться, используя медленные, но устойчивые удары в начале. Когда она начала хныкать, ее ногти впивались в спину, Дамен двигался быстрее, бедра перекачивались, когда его член пахал в нее снова и снова, как медовый горшок, от которого он никогда не мог погрузиться.

Ее влажное тепло охватило его член в луже удовольствия, усиливая его тягу к восхитительному телу. Зажав волосы, он поднял голову, чтобы их губы встретились. Он поцеловал ее, язык засунул в то же самое время, когда его член откинулся обратно в ее киску.

Она стонала около губ Дамена, скрестив руки на шее. Она держалась за него, когда он врезался, ее тело прилипло к нему, когда он напрягся, чтобы взять все больше и больше своего члена. Каждый толчок посылал ее качаться и задыхаться, его набухший член заставлял ее чувствовать себя настолько невероятно наполненным им, что все в мире, кроме Дамена просто растаяло.

Ее голова упала на подушки, когда он отпустил рот, и, когда он все сильнее и сильнее втягивался в нее, Майри могла только повторять его имя снова и снова.

Теперь звуки звучали выше, больше похоже на усиление, и это сказало Дамену, что оргазм Майри быстро приближается. Прижав ее ягодицы одной рукой, он поднял, чтобы она могла встретить его толчки.

— Посмотри на меня, — приказал он.

Головокружение от удовольствия, Майри потребовалось больше, чем мгновение, прежде чем она успела сделать, как он сказал. Его прекрасное лицо было напряженным от желания, и в его взгляде сверкнула глубокая неутолимая страсть.

— Я хочу видеть твое лицо, когда ты достигнешь кульминации. — Он начал щелкать клитор, и он сразу же был одарен невольным содроганием Майри, когда из нее вырвался стон. О, эти пальцы создавали такой хаос на ее чувствах. Ее бедра начали дрожать, так же как и ноги, и все, что она могла так это не потерять контроль и просто полететь.

— Ты понимаешь, что мне нужно от тебя, Майри?

— Да. — Она всхлипнула, лишенная разума от нужды, теперь инстинктивно двигая бедрами, чтобы встретить все его толчки.

— Тогда сделай это. Дай это мне! — Он ущипнул ее клитор, когда погрузил в нее всю длину своего члена, так сильно, как только мог, это было почти так же, как если бы он коснулся ее матки.

Майри закричала, ее пристальный взгляд был заперт с ним, как форма удовольствия, столь ослепительно захватила весь ее мир. Ее тело дрожало от сильного оргазма, и через несколько мгновений она смутно услышала крик Дамена. Его тело дергалось над ней, когда он приходил, и его толчки приобрели дикое качество, вызвав вторую волну удовольствия внутри нее.

Эйфория, тяжелая и удовлетворительная, поселилась на нем, как последний из его прихожей разлился в презерватив, покрывающий его член. Дамен осторожно вытащил его, и темное примитивное чувство триумфа наполнило его, когда он увидел слабые следы крови на внутренних бедрах Майри. Она была девственницей, и теперь она была его, с его телом, зная только его прикосновение и никакого другого мужчины. И если у Дамена был свой путь, то он остался бы таким, пока их страсть не пошла бы своим чередом.

Он посмотрел на Майри, чьи глаза закрылись, ее лицо было спокойным, и она медленно погрузилась в измученный сон. Он коснулся ее губ, и она вздохнула.

— Я люблю тебя, — пробормотала Майри, не открывая глаз.

Дамен вырвал пальцы, нежный свет в его глазах умирал от ее слов.

Даже во сне она все еще лгала.

Любви не было, и чем скорее он сможет заставить понять, что она никогда не обманет его, чтобы поверить в это, тем лучше для них обоих.

 

Урок 7

Майри проснулась в объятиях Дамена, ее тело прижалось к его обнаженной груди, пока они оба прижимались друг к другу под одеялом. Когда их глаза встретились, она открыла рот, чтобы говорить, но он опередил ее.

— Привет.

Она задохнулась от смеха.

— Привет.

Он ответил с опустошительной улыбкой, но больше ничего не сказал, просто взглянул на нее, он гладил ее по волосам и ласкал по щеке, пальцы иногда дрейфовали вниз, чтобы нарисовать ленивые фигуры на верхней части ее груди.

Она медленно сказала:

— Ты знаешь, что я люблю тебя.

Он кивнул.

— Я знаю.

Майри попыталась не закатывать глаза. Иногда он действительно был слишком похож на греческих миллиардеров, о которых она читала, на то, как он держал себя в состоянии отказа своих чувствах к ней. Она собиралась спросить его, не причинил ли ему кто-нибудь в прошлом, но что-то прервало ее.

Пальцы Дамена успокоились.

А потом…

Вот оно снова.

Ее желудок зарычал.

— Я собираюсь позвонить в обслуживание номеров.

Она схватила его за руку, прежде чем он успел набрать номер.

— Не нужно, — сказала ему Майри. — Я могу приготовить что-то для себя, пока кухня полностью заполнена.

— Так и есть.

Она сияла.

— Хорошо. — Она осторожно отстранилась от Дамена. — Ты хочешь, чтобы я приготовила для тебя что-то? Может быть, сэндвич или салат?

— Думаю, сэндвич. — Он смотрел на нее мягко, даже когда его глаза мерцали. — У меня появился аппетит после секса…

Майри чуть не упала с постели в спешке, чтобы убежать.

— Я пойду, займусь сэндвичем сейчас.

С грязными разговорами во время занятия любовью, она могла справиться. Но с грязными разговорами, когда они не занимались любовью, — все еще легко заставляло ее краснеть.

Накинув рубашку Дамена, спросив его разрешения, Майри бросилась вниз и обнаружила, что весь этаж пуст. Поиграв с несколькими выключателями света, она, наконец, нашла правильную комбинацию, которая осветит ее путь к кухне.

К тому времени, когда она закончила нарезать хлеб и сыр, дверь к главному входу начала звонить. Подойдя к ней, она на цыпочках посмотрела в глазок и увидела гламурную пожилую женщину, нетерпеливо ожидающую снаружи. Она сразу узнала лицо. В отличие от своего сына, Эстер Левентис часто фотографировалась на страницах общества.

Пальцы Майри зависли над дверной ручкой, должна ли она сама открыть дверь или заставить Дамена это сделать? Но что, если Эстер узнает, что Майри заставила ее ждать?

Дверной звонок снова зазвонил, заставив Майри подпрыгнуть. О, черт. Здесь ничего не происходит, подумала Майри, сделав несколько глубоких вдохов, прежде чем протянуть руку, чтобы открыть дверь, а затем сразу же запрятаться за ней. Она изо всех сил прижалась к стене, когда услышала резкий звук шпильками по полу.

— Дамен? — голос был очень с сильным греческим акцентом с властным тоном. Это была женщина, которая звучала так, как будто она лучше всего одета в спандекс и кожу, чем шелка и меха.

Дверь захлопнулась, оставив ее полностью открытой. Блл…

Эстер Левентис обернулась вокруг и сразу увидела молодую женщину, прислоненную к стене, как чучело. Через несколько секунд она опустила несколько ключевых фактов о незнакомке на вилле своего сына.

Она выглядела точно так, чтобы привлечь Дамена, она была явно молода, безжалостна и невинна, и, что самое главное на ней была мужская рубашка, это означало, что она только что пришла с кровати Дамена.

Шл*ха, подумала Эстер, подняв подбородок.

Майри почувствовала, что ничто не сравнится с тем, как мать Дамена смотрела на нее. Она открыла рот, чтобы что-то сказать в свою защиту, но что она могла сказать? Греческие матери были либо ужасными защитниками, либо собственниками своих сыновей. В любом случае, — все выглядело не очень хорошо для нее.

— Где мой сын?

— Я позову его прямо сейчас.

Эстер подняла руку, останавливая Майри.

— Я ценю предложение, но нет, ваша помощь не нужна. Теперь можешь идти. Уверяю вас, мне нужно поговорить с моим сыном относительно его обручения. У него не будет много времени для вас.

Женщина все еще не двигалась. Она подняла бровь, требуя с нетерпением.

— Хорошо?

Майри не могла заставить какую-либо часть своего тела работать. Ее губы онемели, ее сердце было подавлено, и ее ум полностью отрезан. Эстер Левентис сказала… «помолвка»?

— Мама? — Дамен появился у подножия лестницы, с ошеломленным взглядом на его великолепном лице. Одетый только в хлопчатобумажные брюки и ничего больше, он выглядел так, будто только что сошел с рекламы пляжного курорта.

Он также сильно бушует, явно очевиден тонкостью его брюк.

Губы Эстер напряглись, и она отвернулась.

— Иди и переоденься во что-то приличное.

Игнорируя полностью мать, он подошел к Майри, которая была тревожно бледной и уязвимой.

— Майри? Ты в порядке? — Он наклонил ее лицо, и что-то внутри него болезненно искривилось при виде не пролитых слез в ее глазах. Что, черт возьми, сказала ей Эстер, чтобы заставить плакать?

Майри заставила себя улыбнуться.

— Я в порядке. Думаю, мне лучше переодеться первой.

Она не дождалась ответа и просто подошла к лестнице, держа спину прямо. Она почтительно кивнула Эстер, но пожилая женщина даже не пощадила ее взглядом. Опять же, Майри не ожидала, что она…, если то, что она сказала, правда.

Помолвка?

Конечно, этого не может быть. Или, может, так было, но больше нет, и Дамен сказал бы своей матери, что ему придется сломать ее. Майри достигла второго лестничного пролета, когда услышала ее голос, Эстер повысила голос, а тон Дамена был кусающий.

Она успокоилась, разрываясь между тем, чтобы заниматься своими делами, как и должна, и рискуя быть пойманной за подслушиванием, чтобы узнать правду, как она и должна.

— Не говори так о ней!

Майри сделал неожиданный поворот. Она определенно не занималась своими делами. Это был еще один термин для того, чтобы быть эгоистичной и не осведомленной о потребностях других людей. Она просто заботилась о себе, желая сыграть посредника между матерью и сыном, если их аргумент обострится.

Наклонившись к лестнице, Майри выглянула из-за промежуточной стойки балюстрады и увидела, что Дамен и Эстер уже вышли из коридора. Она побежала вниз по лестнице, и услышала только приглушенные звуки их голосов, когда она подошла к кабинету Дамена.

Она прижала ухо к двери. Эстер издала смехотворный смех.

— Ты серьезно осуждаешь меня за то, как я обращалась с твоей шл*хой?

Тысячи способов противостоять ее словам промчались в голове Дамена. Его никогда не удавалось удивить и отвратить, как Эстер могла вести себя как самоуверенная сука, когда все в греческом обществе знали правду о ней.

Но, в конце концов, Эстер была его матерью, и честь и долг требовали, чтобы он относился к ней с уважением или, по крайней мере, с любезностью. Однако, хотя он не мог и не хотел публично отречься от ее, это не означает, что он будет придерживаться того же правила наедине.

Он был единственной причиной, по которой их состояние осталось в силе даже после того, как скандал Эстер и его отец были втянуты. Это не помогло ей забыть об этом.

Эстер начала чувствовать себя расстроенной, когда ее сын продолжал смотреть на нее так холодно. Почему, почему он не мог быть таким легкомысленным и легко управляемым, как его сестра? Ее жизнь была бы намного лучше, если бы был.

Когда Дамен ничего не сказал, она сказала, защищаясь:

— Ты не можешь винить меня за то, что она твоя шл*ха! Она здесь, одна в доме мужчины и в твоей одежде. Как ты думаешь, что сказали бы Кокинисы, если папарацци сумеет сфотографировать вас обоих, и напечатает для всего мира?

— Я скажу это в последний раз, мама. Ты не должна говорить или думать о ней как о шл*хе. Если да, то ты будешь сожалеть о последствиях.

Фьюри крепко сжала ручки своей дизайнерской сумочки, единственное, что она могла сделать, чтобы не дать Дамену заслуженную пощечину, как она могла, когда была молода. Но, конечно, она больше не могла этого делать. Дело было не только в том, что он был взрослым человеком. Дамен также контролировал струны кошелька, и в ее мире этот человек был богом.

— Почему ты пришла сюда?

— Кокинисы хотят встретиться сегодня вечером, а не на следующей неделе.

— Нет.

Эстер сглотнула.

— Я уже приняла приглашение и сказала им, что ты тоже хочешь встретиться с ними. Она попыталась не дрогнуть, когда Дамен ругнулся. — Это будет вверх невежливости, если ты отменишь это с таким опозданием.

Дамен горько рассмеялся.

— Ты осмелилась читать мне лекции?

Эстер окрашена в заостренную зазубрину. Притворяясь, что она не расслышала его слов, она продолжила:

— Кокинисы хотят назначить дату свадьбы, и я согласилась. Девушка ждала достаточно долго, она ​​была бы посмешищем, если бы ты держал ее в подвешенном состоянии.

— Ей всего двадцать лет.

— Но она была твоей невестой с пятнадцати лет.

 

Урок 8

— Что случилось, Майри? — тихо спросила Мэнди, когда они устроились за своим обычным столом в кафе на обеде.

Она, нежно улыбаясь, покачала головой.

— У меня была интрижка с греческим миллиардером, вот и все.

«Это было не все», — подумала Вельвет. Майри выглядела такой хрупкой, что теперь она серьезно испугалась, что ее подруга разрушится, просто упомянув имя этого человека.

— Может быть, тебе стоит взять выходной и сказать, что ты болеешь, чтобы отдохнуть, — предложила Мэнди.

Вельвет кивнула.

— Ты уже выглядишь ужасно, так или иначе. — Мэнди пнула ее под столом, и она быстро поправилась, — я имею в виду, ты много работала в последнее время, это может быть, стресс догнал тебя и… — Она неубедительно замолчала. Врачебные манеры не были ее сильной стороной.

Майри попыталась поднять свой весовой фактор еще на одну ступень.

— Серьезно, ребята, я в порядке. — И она была — или будет. Она должна была быть. Ей нужно было двигаться дальше, потому что прошлой ночью стало так болезненно ясно.

Дамен Левентис не был тем мужчиной, с которым она должна была жить долго и счастливо.

Остальная часть дня проходила довольно медленно, каждая секунда тикала медленными пытками. Она изо всех сил старалась заняться, но было так много тройных проверок по книжным отчетам учеников, которые она смогла сделать, прежде чем слова начали плавать перед ее глазами.

Она тоже пыталась забыть, но это было еще сложнее. Казалось, ей суждено было слышать слова снова и снова. Дамен Левентис много лет был обручен, и он принял девственность Майри, даже, когда он уже принадлежал кому-то другому.

Ни один греческий миллиардер в своих любимых историях не был таким ублюдком.

Ее телефон жужжал, и она поспешила, чтобы добраться до него, ее глупое сердце, все еще жаждало услышать от Дамена. Может быть… может, он понял, что он не прав, вышел из помолвки, и теперь хотел ее вернуть? Она открыла сообщение.

О, черт. Напоминание, что ее оплата за использование этого месяца должна быть обязательной.

Майри хотела выбросить свой телефон после прочтения.

Вечернее небо потемнело, но она все еще ничего не слышала о нем.

— Спасибо, что забрал меня снова, но на этот раз позволь заплатить мне, или я клянусь, что больше не буду болтать с тобой.

Прошло почти две недели с тех пор, как она сделала свою величайшую ошибку, и Майри готова была начинать двигаться дальше. Мэнди и Вельвет многим помогли, как с ее работой, и совсем недавно даже Ионико Влахос, помогал ей отвлечься.

Они снова наслаждались едой на яхте, единственное «безопасное» и «частное» место, на которое Ионико мог ручаться, поскольку Майри была непреклонна в том, что его не видели на публике со школьным учителем. Это была красивая яхта, гладкая и белая снаружи, роскошная и украшенная в плюшевом фиолетовом цвете внутри.

Сегодня они решили насладиться кофе на палубе, отдыхая в шезлонге, наслаждаясь прохладным ветром, раздувая их кожу.

Ионико внимательно изучил женщину рядом с ним. Она была еще красивее и чертовски сексуальнее, чем он помнил. У нее также были самые изумительные груди, округлые и острые, не слишком тяжелые. Несмотря на то, что Майри любила одеваться в свободные топы, их было слишком много, чтобы размер был скрыт.

Майри кашлянула.

Ионика ухмыльнулся, встречая ее взгляд, зная, почему она обратила его внимание.

— Можешь посмотреть мне в лицо, — сухо сказала она.

— То же самое, — ответил он.

— А?

— Ты смотришь на меня, но совсем не замечаешь…

Она пыталась понять это, но не могла.

— Ммм… да?

Ионико вдруг наклонился вперед, удивив ее. Прежде чем Майри смогла отойти назад, он уже прижался к ее подбородку, другая рука потянула ее все ближе и ближе, пока она почти не встала со стула.

Майри крепко сжала губы. Одна крошечная ошибка, и они будут…

— Не собираешься говорить? — прошептал он злобно.

Она даже не качала головой. Все, что она могла сделать, это блики. Если она покачала головой, они были бы…

— Теперь, — выдохнул он, — ты меня видишь?

Ее глаза расширились. И да, прямо сейчас, она видела его.

Ионико был одет только в черные шорты, оставив остальную часть своего обнаженного и красиво вылепленного тела выставленным для всех, кто может полюбоваться. У него было столь же великолепное лицо, и всегда присутствующий злобный блеск в его зеленых глазах, который делал его более привлекательным.

Он мог быть только на несколько лет старше нее, но не было никакого сомнения в богатстве опыта, которым он обладал, а также в сырой силе и мощи, содержащиеся в его худощавом мускульном теле.

Здесь был еще один высокий, темный и красивый греческий миллиардер и почему-то она не понимала этого факта.

Ионико медленно отпустил ее, и Майри рухнула обратно в кресло.

— Я терпеливый человек, — пробормотал он. — Но я не собираюсь ждать вечно. В конце концов, я сделаю свой шаг.

— Ты делаешь это как игру в шахматы, и уходишь, чтобы захватить пешку.

Она потянулась за своим кофе, думая, что маленький кофеин может помочь держать ее чувства настороже.

— Это игра — все это игра, но ты не пешка. Ты самая сексуальная королева, которую я когда-либо видел, и я всегда хотел трахнуть тебя.

Потому что Ионико всегда вел себя наилучшим образом во время прошлых встреч, теперь Майри знала, что он просто выжидал, эти слова были для нее полным шоком, заставляя ее дрожать и случайно пролить горячий кофе на голые ноги.

— Ау!

Ионико отреагировал молниеносной скоростью, зачерпнув Майри на руки, он отвел ее в водоворотную ванну рядом. Он осторожно положил ее вовнутрь и включил краны. Через несколько секунд холодная вода взорвала покраснение кожи на ее бедрах.

Слезы жгли глаза, но Майри сделала все возможное, чтобы моргнуть. Если бы она нашла силу, чтобы не плакать о ее величайшей ошибке, тогда она тоже не заплакала бы.

— Знаешь, ты можешь поплакать, — тихо сказала Ионико.

Она яростно покачала головой.

Она была похожа на очаровательного ребенка, делающего все возможное, чтобы притвориться, что она взрослая, и почему-то это заставило Ионико взять ее на руки и пообещать ей, что он защитит ее от всех зол в мире.

Ионико не мог думать о какой-либо другой женщине, которая заставила бы его почувствовать это… приятным или защитным. Но тогда большинство других женщин были сделаны из более суровых вещей, чем Майри. В ней было что-то упрямое хрупкое, хотя он знал, что эти слова не имеют смысла.

Казалось, каждый раз, когда говорила, каждый раз, когда смотрела на него или что-то делала, Майри рассказывала всему миру, что у нее были розовые очки, которые она никогда не собиралась снимать.

Майри вздохнула с облегчением, когда боль начала отступать.

— Хорошая работа, — одобрительно сказал он.

Она усмехнулась.

— Еее! — Он рассмеялся, и этот звук сделал его подозрительным. Она сказала с замирающим сердцем:

— Знаешь, не так ли?

— Это была очень милая история.

Майри сделала лицо.

— Конннеечноо, если мне не было 24 года, и я не была бы учителем!

Смеясь, он осторожно вытащил ее из ванны.

— Я заставлю экипаж высушить твое платье. Но пока переоденься во что-то другое. В гостевой спальне есть новые вещи.

Майри все еще улыбалась, когда она переоделась в новое бикини, прежде чем прикрыть себя огромным черным махровым халатом. Ионико был с таким же большим флиртом, как и его сестра, но он был хорошим флиртом. Она могла видеть, что они друзья, просто нет…

Она отодвинула эту мысль. Она не собиралась идти по этой дороге. Она преодолела свою величайшую ошибку, и когда это сделала, то могла начать заново. На этот раз она была более осторожна, когда искала греческого миллиардера, с которым должна жить долго и счастливо.

Прошло еще несколько минут, прежде чем она, наконец, вышла на палубу.

— Ионико? — Она взобралась на короткий лестничный пролет, ведущий в гостиную VIP. Она повернулась и вместо Ионико нашла другого греческого миллиардера.

— Ты?

Дамен Левентис стоял в центре комнаты, с доминирующей силой, одетый в дорогой костюм, а опасное напряжение вибрировало от его профиля. Он снял темные очки, скрывая свой взгляд, и Майри сглотнула, увидев его серебристые серые глаза, которые пылали от ярости.

Он скрестил руки на груди.

— Да. Я.

Ревность самого порочного вида заставляла его резко вдыхать, пытаясь оставаться под контролем, наблюдая, как Майри поднимается на последний шаг и входит в комнату. Он ненавидел тот факт, что она была в одежде другого человека и была на яхте другого человека, и он, черт возьми, ненавидел, услышав имя другого человека на ее губах.

— Как ты сюда попал?

— Я разрешил ему подняться на борт. — Ионико внезапно появился в другом дверном проеме, который соединял комнату VIP к главной палубе. В течение долгих мгновений ему удавалось держаться неподвижным за тонированной стеклянной дверью, ожидая и наблюдая, как Майри отреагирует на присутствие Дамена Левентиса.

Вспышка эмоций в ее глазах, увидев другого человека, рассказала Ионико все, что ему нужно было знать.

Она заботилась о Левентисе.

Этого было более чем достаточно, чтобы заставить Ионико двигаться. Он хотел Майри, и никогда не был противником. Теперь у нее могут быть чувства к Левентису, но никто не говорил, что это не может измениться.

Майри в замешательстве покачала головой.

— Вы друзья? — в ее мозгу щелкнула лампочка, и она споткнулась, а ее глаза внезапно охватились страхом. — О, мой Бог…

Дамен напрягся от страха, от потемневшего взгляда Майри.

— Что это? Этот ублюдок причинил тебе боль?

— Пошел ты, Левентис. Очевидно, ты был тем, кто причинил ей боль. — Ионико направился к Майри, но остановился, когда она сделала еще один шаг назад. Озадаченный и обеспокоенный опасением на лице, он спросил:

— Майри?

Ее голова ходила от Ионико до Дамена и обратно. Возможно, другие женщины рассматривали бы этот сценарий как воплощение мечты, но не она. Это был выход из ее зоны комфорта. Когда они шагнули к ней одновременно, она вскрикнула. Они замерли.

— Что, черт возьми, случилось? — потребовал Дамен.

— Вы двое ошибаетесь! Я не буду делать этого, хорошо?

— Этого? — повторил Ионико.

Она жестом указала на них.

— Вы двое. Меня. Ни за что.

Прошло одна, две, три секунды, прежде чем Ионико и Дамен обменялись изумительными взглядами.

И, затем медленно они начали смеяться.

О, черт.

Значит, они не думали о том, чтобы устроить с ней свидание?

— Нет, — мягко сказал Дамен, правильно интерпретируя причину, по которой Майри внезапно съежилась и не могла встретить его взгляд или Влахоса. — Мы не те люди, которые разделяют наших женщин.

— Значит, ты должна выбрать, Майри я… или Левентис? — Ионико скрестил руки на груди, и бок о бок, он и Дамен выглядели как греческие воины, ожидающие, что раб будет выбирать, к кому она хотела принадлежать.

Она покачала головой.

— Я не хочу или не буду выбирать.

— Ерунда.

Майри вздрогнула от яростного ответа Дамена.

— Почему ты убежала той ночью? — спросил он. — Ты знаешь, как я волновался, когда не мог найти тебя? Я думал, с тобой что-то случилось!

— Что-то случилось, — закричала она. — У тебя помолвка!

Дамен застыл.

— Твоя мать сказала мне, и я слышала, как вы разговаривали, и ты не сказал ничего, чтобы отрицать это. Вы были помолвлены с пятнадцати лет, и ты взял мою девственность, даже, когда другая девушка носила твое кольцо! — Она ждала, когда он заговорит, но, конечно, он этого не сделал, и она с горечью сказала:

— Теперь ты знаешь, почему я ушла.

Поражение в ее позе заставило Дамена вздрогнуть, потому что это было не похоже на Майри. Он знал ее уже более одного дня, но даже за этот короткий промежуток времени он, черт возьми, знал, что Майри похожа на проклятое солнце, которое сияло.

— Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, Майри.

Эти слова ошеломили ее, и, хотя она не хотела этого признавать, слова заставили надежду развернуть свои листья и снова начали расцветать внутри нее.

— Ты сделаешь? — прошептала Майри.

— Я знаю, что это кажется чертовски сумасшедшим, но в тебе что-то есть, чего я не могу получить. Я никогда не переставал думать о тебе за последние две недели. Я хотел исправить ситуацию, но ты не отвечала на мои звонки…

— Ты позвонил однажды!

— Ты мне не разрешила посетить…

— Ты однажды пытался!

— Ты не ответила…

— Ты однажды написал сообщение!

— Это все, что я никогда не делал ни для одной другой женщины, кроме тебя! — огрызнулся он, а его рука сжала воздух в экспансивном жесте разочарования. — Считаешь ли ты, что мне легко делать что-то из этого, когда вся моя жизнь всегда была наоборот? — Он с презрением посмотрел на Ионико. — И я все равно хочу тебя, даже если ты здесь с ним.

Ионико сказал равномерно:

— Я доверяю мнению Майри. Я уверен, что она поймет, что будет счастливее в моей постели, а не в твоей.

— Ты никогда не прикоснешься к ней! — произнес Дамен.

— Осторожно с тоном, Левентис. Я с легкостью могу выкинуть тебя со своей яхты.

Понимая в панике, что эти двое были близки к ударам, она возразила:

— Остановись! — Их взгляды повернулись к ней, едва подавленная ярость проявилась в их напряженных формах.

Сглотнув, она сначала посмотрела на Ионико.

— Мне очень жаль, что я вовлекла тебя в это.

Ионико тяжело дышал словами.

— И мне жаль, что ты выбрала этого ублюдка вместо меня. — Она начала говорить, но он покачал головой. — Ты не сделал ничего плохого и между нами не все кончено. Не думай, что я тебя отдам. Я просто уважаю твое решение, пока. Но знай это, Майри, он тебя не заслуживает.

— А ты? — холодно спросил Дамен.

— По крайней мере, я не лгу о том, что я свободен. — Ионико невесело улыбнулся. — Теперь, если вы извините меня, я думаю, что лучше, если я оставлю вас двоих, чтобы разобраться в ваших разногласиях.

Дверь захлопнулась за спиной Ионико, и Майри и Дамен смотрели друг на друга.

Все, что она безжалостно зарыла в глубочайшей нише ее воспоминаний, внезапно вернулось в спешке, и она чуть не упала в обморок потому, как ее сердце было близко к счастью. Дамен Левентис хотел видеть ее в своей жизни. Ее греческий миллиардер скучал по ней, не мог перестать думать, выбрал ее.

 

Урок 9

— Пожалуйста, не говори мне, что у нас закончился бензин. — Майри была первой, кто нарушил молчание, которое сложилось между ней и Даменом, когда они были на борту его парусника, который он поставил на якорь рядом с яхтой Ионико.

Она была ужасно впечатлена, увидев Дамена за рулем, но теперь, когда ветер утих, и двигатель внезапно выключился посреди Средиземного моря, Майри начинала чувствовать себя слабой. Она смотрела много фильмов, которые происходили в заброшенных и потерянных кораблях, и ни у одного из них не было счастливого конца.

— Дамен!

Он покачал головой.

— У меня просто закончилось терпение. Я слишком жажду тебя.

Он протянул руку.

Ее глаза расширились.

— Сейчас?

Лицо Дамена закрылось.

— Слишком рано?

— Я не…

— Возможно, ты забыла мои прикосновения и то, каково это быть в моих объятиях, проводя время с Влахосом?

Прежде чем она успела ответить, Дамен схватил ее за локоть между его телом и стеной.

— Дамен…

Остальная часть того, что она хотела сказать, была поглощена его тяжелым и притяжательным поцелуем. Вся ее эмоциональная защита была разрушена этим поцелуем, жаром и страстью, которые она чувствовала только в объятиях Дамена, возвращаясь к ней с удвоенной силой.

Немного крикнув, она обвила руками его шею и сдалась поцелую Дамена, ее язык двигался так же настойчиво, как и его, нуждаясь в большем количестве его вкуса, желая большего от его господства.

— Он заставлял тебя чувствовать это, когда целовал тебя? — Дамен зарычал у ее губ, ревность сводила его с ума. Майри была его, но у него все еще было безумное желание ворваться обратно на яхту Влахоса и избить человека за то, что он думал о Майри.

Она покачала головой, прошептав:

— Мы никогда не целовались.

Он пристально посмотрел на нее.

— Тебе не нужно врать.

Она сказала с трепетной улыбкой:

— Нет. Я даже не могла подумать, чтобы целовать другого человека, но ты…

— Майри. — Это все, что он мог застонать, прежде чем снова поцеловал ее. Он знал, что ее слова верны, и это оттолкнуло, кого она действительно хотела видеть, — и только его, даже если бы у нее был другой мужчина, еще один трахающий миллиардер, чтобы позаботиться о ней.

— Мне нужна твоя помощь, Майри.

Майри просто сказала:

— Да.

Она закрыла глаза, когда Дамен поднял ее на руки и отвел в спальню под палубой, наслаждаясь тем, что снова обнимет ее. Она открыла глаза только тогда, когда почувствовала, что ее опустили на кровать. Комната была украшена в более темные оттенки коричневого и серого, ее привлекательность сочеталась с мужским и утилитарным.

Прежде чем присоединиться к ней в постели, Дамен быстро снял свою одежду, а затем, обхватил его уже прямой член.

— Мы сожжем их, — пробормотал он, показывая короткую работу халата и бикини.

Ее глаза расширились.

— Но они новые…

— Не имеет значения, черт возьми. Я не хочу видеть тебя в одежде, купленной другим мужчиной. Ты моя Майри, и я единственный, кто имеет право покрыть и раскрыть твое тело.

Ей хотелось подразнить его за то, как он собственнически звучал, но времени не было, и Дамен жадно целовал ее снова. Ее руки и ноги обернулись вокруг него, когда она поцеловала, любя знакомое ощущение его твердости, прижимая ее тело.

Майри застонала, когда он начал целовать ее шею, плечи и грудь. Он остановился, чтобы дьявольски улыбнуться ей, и она улыбнулась в ответ от удовольствия. Но эта улыбка вскоре превратилась в еще один стон, когда он обхватил одну грудь и начал сосать ее сосок.

— Дамен!

Он укусил ее за сосок.

— ДАМЕН! — Она не могла не кричать сейчас, снова и снова кричала, когда он двигался дальше, на этот раз, поклоняясь ее телу, лаская ее киску.

— Пожалуйста, — всхлипнула она, пока он немного поднялся и начал облизывать клитор.

— Пожалуйста, что? — прорычал он.

— Пожалуйста! — Это все, что она могла сказать, когда она извивалась в агонии удовольствия и желания, быстрые удары его языка против ее клитора заставляли ее голову крутиться на подушке, а глаза откидывались назад.

Он встал на колени, и она захныкала, когда он начал шире расширять ноги.

— Дамен?

В ответ он проник в нее одним сильным толчком, его член вошел, как меч, найдя свой дом.

Она закричала.

— Да, — пробормотал он, любя, как стоны и всхлипы Майри заполнили комнату. Он быстро и жестко двигал бедрами, двигая своим членом все дальше и дальше, пока не почувствовал, что его головка упирается в стену ее чрева.

— О, о, Дамен! О!

Нет ничего лучше, чем быть одержимым от такого альфа-мужчины-любовника, и в сочетании с тем, что Дамен был греческим миллиардером, которого ждала, она ​​могла только кричать и держаться за него, когда он отбивался.

Каждый толчок его члена заставлял ее всхлипывать все труднее и громче.

— Пожалуйста, пожалуйста…

— Обещай мне, что больше не будешь покидать меня!

Она всхлипнула:

— Обещаю!

— Обещай, что эта киска будет только для моего члена!

— Обещаю!

Он потянулся к ее клитору.

— И, черт возьми, обещай мне, что только мое имя ты будешь выкрикивать.

— Я обещаю, ДАМЕН! — Он сильно ущипнул ее клитор, и оргазм Майри вырвался из ниоткуда, заставив ее снова кричать, удовольствие хлестало каждую часть ее тела так тяжело, что ей нечего было делать, кроме как содрогнуться и покататься на волнах.

Дамен не переставал двигаться, его бедра дрожали еще быстрее, его член бил киску. Когда волны наслаждений Майри смягчились, собственное освобождение Дамена достигло своего пика, и он пришел с гортанным рычанием. Его руки сжали каждую «булочку» ее ягодиц, когда он вонзил в нее свой член.

* * *

Она пошевелилась от сна, и руки Дамена сжались вокруг нее инстинктивно.

— Мне нужно посмотреть время, — сказала она сонно.

Его руки еще сильнее сжались.

— Я посмотрю его для тебя. Тебе не разрешено покидать мой борт.

В следующий раз, когда она проснулась, все еще не зная, в какое время это было, она захотела в туалет. Она попыталась вырваться из его рук, но Дамен мгновенно проснулся.

— Мне нужно пойти в туалет, — прошептала она.

— Я пойду с тобой.

— Дамен!

— Я больше тебя не отпущу.

* * *

После того, как Дамен припарковал парусник на собственной пристани, он подал им обоим ужин в постель. Он был непреклонен в том, чтобы не выпускать Майри из своей постели, вплоть до того, что запер ее в спальне, пока готовил ужин, что ей показалось более забавным, чем беспокойство.

— Теперь ты такой сумасшедший собственник, — поддразнила она, когда кормила его виноградом, помогая себе пастой и курицей, которую он нагревал в микроволновой печи.

Дамен пожал плечами.

— Это то, кто я есть. — Он прислонился к изголовью кровати, сложив руки за голову, выглядел как ленивый принц, ожидающий развлечений.

Взглянув на него, она выпалила:

— Ты такой милый.

Он задохнулся.

— Ты даже не могла использовать слово «красивый»?

Она застенчиво улыбнулась.

— Сожалею. Я просто говорила мысли вслух. Я не имела в виду, что ты женат или что-то еще. В смысле «красивый», как когда Голлум называет свое кольцо «моя драгоценность»?

Майри оживилась, когда ей пришла в голову идея.

— Теперь, когда мы будем официально встречаться, я думаю, у нас должны быть особые имена друг для друга.

Дамен с трудом справлялся с ней. Сначала появился Голлум, а потом что-то о чиновнике, и теперь им нужны особые имена? Она была самым восхитительно рассеянным учителем, которого он когда-либо встречал, и, черт возьми, если он не считал ее сексуальной, как ад.

Майри выжидающе смотрела на него.

— Эээ… дамы вперед?

Она усмехнулась.

— Хорошо. — Она поднялась на колени, принеся с собой простыню, чтобы закрыть ее грудь.

Он покачал головой, отрывая простыню.

— Но…

— Моя, — просто напомнил он.

Майри покраснела, и розовость распространилась по всему телу. Не в силах помочь, Дамен наклонился вперед и начал сосать ее сосок.

— О…

Черт. Ее стон никогда не подводил его. Он потащил ее к себе на колени, убедившись, что она находится в удобном положении, прежде чем толкнул, и в то же время он опустил ее.

— Дамен!

Она крепко сжала его плечи, когда неожиданное проникновение лишило ее дара речи.

— Теперь… о чем мы говорили? — спросил он хрипло, когда она начала кататься на его члене. — Э-э…

Невозможно было подумать, не с тем, как его член наполнял ее. Все, чего она хотела — снова и снова продолжать нажимать на член Дамена, пока он не заставил ее дойти, как только мог.

— Что-то об особых именах?

Она вздохнула с облегчением.

— О, д… Я хочу, чтобы мы… имели особые имена. Я не хочу… что-то обычное, как детка или любимая. Я хочу что-то другое.

— Сначала ты. — Ему было труднее, говоря, когда ее грудь покачивалась около его лица и заставляла его задуматься.

— Я хочу звать тебя… — Она перестала двигаться, пытаясь очистить сексуальный туман в своем разуме.

Она перестала двигаться?

— Черт возьми. — Дамен схватил ее за затылок и поцеловал. — Трахни сейчас, поговорим позже. Поняла?

В ответ она упала ему на грудь, цепляясь за шею, когда она скакала на нем, как будто она родилась в седле.

* * *

— Ты уверена, что вызов больного не доставит тебе неприятностей? — спросил Дамен на следующий день, когда поднял ее с шезлонга на пляже, устроился на нем, а затем усадил Майри к себе на колени.

Она тут же прижалась к нему, ему понравилось, что на этот раз ее не волновало, что она была полностью голая в его объятиях средь бела дня, пока он полностью одет.

* * *

Они снова отправились в плавание перед тем, как припарковаться рядом с тем, что, по мнению Майри, было пустынным островом, но на самом деле это было одним из неосвоенных особенностей, которые он недавно купил. Это близко к его собственности, он мог обеспечить их безопасность и неприкосновенность частной жизни. Одно дело, когда Майри теряла свои запреты с ним, но когда мир наслаждался ее обнаженным брачным телом, было другое. Ни в коем случае он не позволил бы другому человеку увидеть, что является его.

— Мои друзья прикроют меня, и, кроме того, я впервые болею. — Когда она прижалась к его груди, она рассеянно играла с его соском, иногда зажимая его.

Улыбка Дамена вибрировала у него на щеке.

— Это приведет тебя к неприятностям, если ты продолжишь это делать, дорогая.

Выражение нежности заставило ее сесть.

— Особые имена!

Ему нравилось, как ее лицо светилось каждый раз, когда у нее была одна из… редких… идей. Это был лучший способ выразить это так как «редкие» идеи звучали лучше, чем «безумные».

Она серьезно посмотрела на него.

— Я думаю, я буду звать тебя…

Он поднял бровь, зная, что все, что она решит, определенно будет… редким.

— Дримбот. (голубая мечта) Да, определенно редко, и было трудно держать прямое лицо, когда он закашлялся и сказал:

— Это… ээ… интересно.

Она просияла.

— По крайней мере, это что-то вроде нашего. — Майри ободряюще кивнула ему. — Как на счет тебя? Как ты хочешь меня звать?

Он не колебался.

— Матакиямоу. (глазки мои)

Майри рассмеялась.

— Может быть, мне лучше называть тебя Голлумом. — Но даже, когда она дразнила его, не могла не чувствовать себя заветной. Потому что эти слова, в переводе с английского, означали «моя драгоценность».

— Тогда мы согласны? Ты переедешь на этих выходных? — спросил Дамен, когда его лимузин остановился на той же дороге, которую Майри выбрала для встречи с ним в первый раз. В плащн и кинжале, на которых она настаивала, расстроили Дамена, но на данный момент он знал, что не должен испытывать свою удачу.

Это было чудо, он каким-то образом убедил ее вернуться в его жизнь. Дамен не посмел сделать ничего другого, что могло бы ее заставить бросить его снова. Если она захочет вернуться отсюда в школу, значит, так и будет. Тем не менее, Майри не должна была знать, что у него также будет целая команда безопасности, которая будет следить за ней, чтобы убедиться, что она добралась до места назначения.

Она закусила губу.

— Ты уверен, что Диана не будет возражать? — греческие девушки все еще были ужасно консервативны, и она не хотела, чтобы что-то погубило ее дружбу с молодой девушкой.

— Она поймет. Это нормально для греческих мужчин.

Майри удивленно взглянула на него.

— В самом деле? Я думал, что это будет наоборот?

Ее слова озадачили Дамена.

— Каким образом это должно быть наоборот? Ты думаешь, что лучше жить в твоем доме?

— Нет-нет. Я имею в виду, что это не нормально, что пара съезжается до свадьбы, верно? Я не говорю, что мы собираемся пожениться скоро, но… — Майри остановилась, с запозданием заметив, как внезапно побелел Дамен.

Черт возьми, черт, черт.

Как они могли…

ЧЕРТ! Это не было чертовски. Это не могло случиться.

— Дамен? Что случилось?

Майри потянулась, чтобы коснуться его лица, но он схватил ее за запястье и покачал головой. Она отпустила руку назад, стараясь не обидеться.

Он осторожно спросил:

— За кого ты нас принимаешь, Майри? — Она, не понимая, нахмурилась над этим вопросом.

— Ты беспокоишься о лейблах? — спросила она, наконец. — Мы не должны быть просто подругой или парнем. Мы можем просто быть… вместе. — Это было лучшее, что она могла придумать.

— Вместе…, что в конечном итоге приведет к браку?

Она покраснела, не желая лгать, сказала:

— В конце концов, да.

— Но как это может быть, когда я все еще помолвлен с наследницей Коканис?

Эти слова заставили Майри расплыться в глазах.

— Это значит, ты все еще занят? — прошептала она.

Боль в ее голосе заставила его вздрогнуть. Проклятье! Он пообещал себе, что не причинит ей вреда, но почему, черт возьми, что-то всегда происходит между ними?

— Майри, на этот раз я тебе не солгал. Когда мы были на яхте Влахоса, я сказал тебе, что хочу, чтобы ты была в моей жизни.

— Да.

— Но я сказал, что собираюсь порвать с ней?

— Нет, но… — Она безучастно посмотрела на него. — Как ты вернешь меня в свою жизнь, если ты все еще принадлежишь ей?

— Я не принадлежу…

Она крикнула:

— Как?

На этот раз он пытался связаться с ней. И на этот раз она была единственной, кто оттолкнул его.

— Как? — Она рыдала. У нее было ощущение, что уже знала, но ей нужно было услышать, как он это сказал.

Дамен мрачно сказал:

— Я хотел, чтобы ты вернулась в мою жизнь, как любовница.

* * *

Она шла одна. Она всегда ходила одна на этой улице, которая была самым коротким и самым изолированным путем, ведущим обратно в школу. Но почему-то, ни один из тех раз она не чувствовала себя такой пустой и одинокой, как сейчас.

По ее мнению, она все еще слышала, как Дамен требовал, чтобы она прислушалась к нему, чтобы позволила ему объясниться.

— Ты не понимаешь, — сказал Дамен.

Она покачала головой.

— Нет. Это ты не понимаешь. Я люблю тебя…

— Ради всего святого, Майри! Ты знаешь меня сколько — три гребаных дня? А теперь говоришь мне, что ты, черт возьми, любишь меня? Ты знаешь, что звучишь как сумасшедшая?

Да, она знала. Она всегда знала, что это сумасшествие. Но она выросла, полагая, что кто-то, как Дамен Левентис, войдет в ее жизнь, заставит влюбиться в него, а потом они будут жить долго и счастливо.

Может быть, это было безумие. Но было ли это так чертовски неправильно? Неужели она так ошибалась, чтобы верить, что такие сказки, в которые она верила, те, в которых были греческие миллиардеры, а не принцы, — так ли она чертовски не хотела верить, что эти сказки могут сбыться?

После этого она не удосужилась объяснить.

Она просто ушла.

И сейчас…

Вельвет и Мэнди ждали ее у ворот. Она не знала, как они узнали, что она придет, и не могла заставить себя спросить. Все, что она знала, это то, что она дошла до конца своего троса.

— Майри?

Звук ее имени, произнесенный кем-то, кто заботился, кто действительно заботился о ней, это все, что нужно, чтобы сломаться.

Майри всхлипнула, упав на землю на колени, не в силах остановить тяжелые рыдания, которые трясли ее тело.

Больно. Больно. Ей было так больно, потому, что она верила в сказку. И сказка действительно произошла. Она встретила своего греческого миллиардера и влюбилась в него. Но она не рассчитывала на то, что может случиться, что тот самый греческий миллиардер не захочет жить с ней долго и счастливо.