8 лет спустя

Сердце Майри началось биться, как сумасшедшее, когда открылись богато украшенные ворота «Греческой академии юных дам». Это было тем, чего она ждала всю свою жизнь, ее первая возможная встреча с греческими миллиардерами.

Она открыла рот, чтобы рассказать о том, как сегодня взволнована, но сразу же, почувствовала, как новые знакомые вместе с ней решили заткнуться. Она не собиралась брать приманку. Она была зрелой женщиной из двадцати человек с хорошим самообладанием. Она полностью продемонстрировала бы, что она может действовать как взрослая, если захочет, конечно.

Мэнди и Вельвет столпились вокруг нее. Это были ее самые близкие подруги, единственные, с кем Майри с самого начала могла доверить свой секрет. Конечно, заслуживая доверие, — не означало, что они имели право дразнить ее этим. Они не имели.

— Пойдем, — дразнила Мэнди. Она была стройной, темноволосой женщиной с практичным характером, который граничил с навязчивой чертой, хорошо служащий преподаванию экономики. Но как друг мечтателя подобно Майри? Это были не первые слова, которые приходят на ум.

— Посмотри на все эти спортивные машины и лимузины, проезжающие по дороге, — соблазнительно прошептала Вельвет. Высокая и темно-рыжая она выглядела скорее на экзотическую модель, чем на учительницу химии, с довольно едкой остротой какой у нее была.

— Одним из них может быть тот человек, которого ты мечтала встретить всю свою жизнь. Разве это не стоит отпраздновать?

Не принимай приманку, не принимай.

— Пошли, Майри. Ты знаешь, что хочешь сказать это. Что, если первый человек, который выйдет из машины, — будет высокий, темный и красивый с самым захватывающим греческим акцентом…

Ее глаза затуманились, когда Майри начала фантазировать, как разыграется ее первая встреча с будущим греческим мужем миллиардером. На ее губах промелькнула счастливая сумасшедшая улыбка, и она взволнованно воскликнула, не подумав:

— Да здравствует меня! *[Яй — прозвище учительницы].

Мэнди и Вельвет рассмеялись.

О, да провались ты пропадом. Она взяла приманку. Снова! Обняв себя с обеих сторон, Мэнди ахнула:

— Ты слишком милая!

Вельвет взмахнула воображаемыми помпонами в воздухе.

— Да, Майри, наконец-то, встретит своего первого греческого миллиардера!

— Ха-ха. Я знаю, что вы ребята просто высмеиваете меня, — проворчала Майри, хотя она не могла не рассмеяться. Она была счастливой. И возбужденной. И нервной. Сегодня был день, который она ждала большую часть своей жизни. Мысль о встрече с ним была более чем достаточной, чтобы заставить ее тихо задыхаться.

Мэнди щелкнула пальцами перед лицом Майри.

— Ты снова летаешь в облаках.

Она почти гордо ответила:

— Да.

Вельвет застонала.

— Ты самый глупый золотоискатель, которого я когда-либо встречала!

Майри не потрудилась ответить, привыкнув к довольно скрупулезному чувству юмора. Чем хуже ее оскорбления, тем глубже она заботилась об этом человеке.

— Как я выгляжу? — Майри нервно сгладила несуществующие складки на длинной юбке, которая доходила до лодыжки желтого платья. Оно было свободным и с высокой талией, просто для того, чтобы скрыть ее ужасные большие формы.

— Достаточно аппетитно, чтобы съесть, — засмеялась Вельвет.

Ответ заставил ее задохнуться.

— Вельвет!

— О, тише! Греческие парни, довольно страстные. Ты должна это знать. Поэтому, если ты серьезно относишься к тому, чтобы наброситься на греческого миллиардера, то ты должна быть готова сбросить несколько своих сексуальных запретов.

Майри не могла не фыркнуть.

— Я не собираюсь советоваться с другой девственницей.

— По крайней мере, у меня был уже первый поцелуй, — возразила Мэнди.

Она открыла и закрыла рот. У Мэнди было преимущество, черт подери.

— Ш-ш-ш, — внезапно сказала Вельвет под нос.

— Циничный руководитель Майри возглавляет этот путь.

Следуя взгляду Вельвет, Майри с тонущим сердцем поняла, что Чарити Фаллон, Английская роза, которая возглавляет языковой центр школы, действительно шла к ней. Майри удивилась, что она сделала на этот раз. В течение почти семи недель, которые она преподавала в ГАМД**, ни разу не было и дня, когда пожилая женщина не нашла что-нибудь, за что ее отругать. **[Греческая Академия Молодых Дам]

Роуз Торн, директор школы, вдруг бросилась мимо них, крикнув:

— Все по местам!

Майри заметила, как Чарити замораживает слова Роуз. С тех пор она была одним из руководителей центров, Чарити должна была сидеть впереди, но все же, оказалась почти в самом конце.

Роуз дважды хлопнула в ладоши.

— Музыку!

Так живой оркестр в школе начал играть Бетховена на заднем плане.

Чарити оправилась и поспешно примостилась между Майри и Вельвет.

Вельвет откинулась назад достаточно далеко, чтобы Чарити не увидела ее и не закатила глаза на Майри, когда она произнесла:

«Я ненавижу это маленькое дерьмо».

Майри задыхалась. Она не собиралась смеяться. О, греческие боги, где бы вы ни были, пожалуйста, не позволяйте ей засмеяться.

Тишина вокруг нее углубилась, и на лице других учителей остановились пустые и профессиональные выражения. Роуз разделила факультет на две группы, а преподавательский состав выстроился с одной стороны, а внешкольный и административный персонал находился на противоположной стороне. Каждый из них занимал каждый шаг величественной лестницы, ведущей к входу в школу.

Для посторонних они, вероятно, выглядели как участники сценического сложения, которые из всех сил старались создать вечеринку в стиле «ла-ди-дах». К сожалению, причина была намного более мирной, чем эта.

Сегодня был День консультации родителя, а в «ГАМД» — это означало необходимость доказать родителям, что шестизначная плата обучения в школе не зря.

— Ты нервничаешь? — прошептала Чарити Майри.

Ей приходилось очень тяжело обдумать, как ответить на вопрос. Правильного ответа нет, но Чарити звучала так, будто предпочла бы услышать, что Майри говорит «да».

Не говори «да». Вельвет покачала головой с предупреждением. Она всегда была уверенна, что Майри будет напористой.

Но Майри все еще слышала, как она сказала:

— Немного? — Она просто не могла себя успокоить.

— О-у-у, — Чарити звучала ужасно грустно, но в ее глазах был блеск порочного ликования.

За Чарити Вельвет сделала круговое движение рядом с ее ухом. Сумасшедшая, ее подруга устала.

Майри задохнулась.

— О, ты в порядке?

— Я, ммм…

Чарити протянула сладко.

— Надеюсь, ты ничего не придумаешь, Майри.

Дерьмо. Оксиморон Чарити был слишком запутанным. Она слабо сказала:

— Не я? — Чарити нахмурилась, а Майри поспешно сказала: — Я имею в виду, может быть, я?

— О-о.

На этот раз, Чарити улыбнулась.

Этот взгляд только что сделал ее голову больнее. Улыбка Чарити всегда была такой, — наполовину дружелюбной и наполовину противной. Майри несколько раз пыталась воспроизвести ее без каких-либо успехов, соблазняя ее написать в «Книгу рекордов Гиннеса», чтобы сообщить об этом явлении. И если Гиннесс не хотел этого, то всегда был Рипли.

— Я знаю, что это твой первый ДКР[День Консультации Родителя], поэтому я полностью понимаю, если ты нервничаешь. О, как мило. На этот раз Чарити казалась ей честной. Майри начала:

— Я на самом деле…

Опять же, другая женщина прервала ее с улыбкой.

— Вот почему я подумала, что тебе следует позаботиться о девушках в классе «Е», а я позабочусь о тех, кто в классе «А». Я просто обеспокоена тем, что ты можешь, не справиться с этим. Родители класса «А» могут быть настолько требовательными.

Вельвет громко выдохнула. Лохушка, она устала, когда Майри посмотрела на нее.

Майри вздохнула. Проклятье, Вельвет была права.

Она сыграла лохушку. Снова.

Она была там, думая, что Чарити, наконец-то, обнаружила ее приятную черту. Но вместо этого все заботы о Чарити заставляли себя выглядеть хорошо в глазах родителей. У девочек класса «А» были самые высокие оценки по английскому языку, в то время как большинство учеников класса «E», которые перешли к Майри, когда другой учитель ушел в середине семестра, имели одни из самых низких оценок в году.

Чарити дала Майри одну из своих уникальных улыбок, но на этот раз она не была такой ослепленной.

— Ты понимаешь, не так ли?

Майри расправила плечи.

— Ну, я…

— Тогда ты должна знать, большинство греческих родителей предпочитают, чтобы их дети обучались английскому языку британцев. И особенно, когда они приезжают со степенями из таких школ, как Кембридж, где я набрала своих преподавателей…

С каждым словом, которое вышло из уст Чарити, ее британский акцент стал все более очевидным. Это было действительно странно, когда другой учитель только что звучал, как королева Елизавета, упоминая, что она из Кембриджа, или что ей нужны томаты в омлете.

Мэнди нахмурилась. Майри знала этот взгляд. Это означало, что ее подруга так близка, чтобы засмеяться. За Чарити Вельвет уже раздвоилась, и уже давно усовершенствовала искусство бесшумного смеха.

Чарити похлопала своим стильным волосам, которые закручивались в локоны, свисающие на обнаженное платье без бретелек.

— Не принимай это близко к сердцу. Просто они предпочитают, чтобы их дочери учились у тех, кто действительно говорит по-английски.

Майри едва могла моргнуть. Что это значит? Этот американский язык был какой-то поддельной версией английского языка?

— Итак… — Чарити ожидаемо посмотрела на нее. — Тогда мы все согласны?

Прежде чем Майри могла ответить, Роуз повернулась, чтобы нахмуриться, когда она прошипела с конца лестницы:

— Они идут! — Она заставила родителей учеников звучать, как огромная волна зомби, чтобы заполучить их.

И они пришли, действительно, идя так же медленно, как покрасневшая невеста, которая собиралась спуститься по проходу. Поскольку ее тетя Вильма была любимым адвокатом по разводам в Голливуде, то Майри рано разоблачала богатых и знаменитых. Но даже после стольких лет она все еще не могла преодолеть привилегии и права, которыми обладали эти люди. Они шли, разговаривали и действовали, как и всему остальному человечеству, посчастливилось дышать тем же воздухом, что и они.

Роуз приветствовала первую партию родителей и опекунов с вежливым обаянием, ее мягкий, но хорошо модулированный голос, задающий тон для остальной части дня.

«Не смотрите в их глаза слишком долго».

«Не называйте их по именам, даже если они вас приглашают».

«Не позволяйте им знать, что их дочь — не самый красивый, умный и добрый человек на земле».

Челюсть болела, пытаясь оставаться улыбающейся, Майри приветствовала каждого родителя и опекуна, который попадался ей, полагаясь на сценарий Роуз, чтобы убедиться, что она случайно не стала злейшим врагом кого-либо. В конце концов, греки, как известно, хорошо держали обиды.

Но с утра до полудня ее надежды начали исчезать. И когда слуги леди начали закрывать двери школы, последняя из надежд Майри упала в пыль.

Черт, она следовала всем правилам. Она прошлась через каждую «сказку перед сном», и тетя Нора и Вильма рассказали ей, когда она была ребенком, применяла все, что могла. Несмотря ни на что, Майри сумела пробиться в Грецию, получить работу в одной из лучших международных школ в стране, а вместе с ней Майри завоевала шаг 1.

«Она успешно разместилась в поле зрения греческого миллиардера».

Так, где он был?

К тому времени, когда наступил перерыв на обед, Майри была более чем готова отдохнуть и уйти от всего этого шума. Кто бы мог подумать, что ДКР будет таким ужасным? Ничего, даже после прослушивания бесчисленных ужасных историй старших учителей, это не подготовило ее к пыткам, чтобы тактично объяснить красные отметки в тесте.

— Я не понимаю, как она провалила экзамен по английскому языку, — заявил ранее родитель. — Я вижу, что мой ребенок все время читает!

«Замечательно. Я тоже это вижу, но текстовые сообщения не учитываются!» Это она хотела сказать, но не могла. Вместо этого Майри назвала один из приготовленных ответов из сценария Роуз, пробормотав ее согласие и сообщив, матери, что она считает, что ее дочь будет блистать в следующем семестре.

Воспоминание об этом эпизоде ​​заставило Майри устало встряхнуть голову, и она поспешила на один из балконов на третьем этаже, нуждаясь в глотке свежего воздуха, чтобы помочь снять стресс. Толкнув двери, она выскользнула и закрыла глаза вздохом, питаясь в лучах греческого солнца и, наслаждаясь тем, как теперь знакомая теплота смягчила ее.

Снизу, очень близко дул морской ветер, заставляя ее волосы биться о спину. Она вдохнула запах моря еще одним вдохом, прежде чем открыть глаза. Взгляд за стенами школы поманил ее, и она радостно наклонилась вперед, положив локти на мраморную вершину балюстрады.

Расположенный на вершине возвышающегося утеса, ГАМД хвастался идиллическим видом на тропический рай, но взгляд Майри знал, что никогда не устанет. Он был расположен прямо в центре Онэри, что в переводе на английский означает «мечты». Это буквально сделало Майри резидентом места, называемого Островом Мечты, и оно было точно названо своими бирюзовыми водами и белыми порошкообразными песчаными пляжами, а также изумрудными холмами на юге и блистательным курортным городом на севере.

Звук притирающихся волн был похож на колыбельную, и Майри издала большой зевок.

— Мисс Яй?

Она сразу же обратила внимание, чувствуя себя виноватой за то, что ее поймали, за зевания, когда она обернулась. Майри с облегчением выдохнула, увидев, что это ее ученица из класса «Е», а не Чарити. У той женщины была склонность заглядывать, в надежде поймать одного из учителей, нарушающих любые правила Розы.

— Привет, Диана, — весело сказала Майри, указывая на то, чтобы молодая девушка присоединилась к ней на одной из скамеек.

Спустя мгновенье Диана подошла и опустилась на мягкую скамью. Темноволосая с голубыми глазами, молодая девушка была похожа на богиню охотников, только на этот раз яркая красота Дианы спрятала очень застенчивую природу.

«Но определение «застенчивый» действительно было не подходящим словом для описания Дианы», — подумала Майри. Если быть честной, то Майри описала бы пятнадцатилетнего ребенка как «ненадежную». Это было бы болезненное зрелище, видя, как у такой симпатичной, умной и богатой девушки, как Диана Левентис, может быть так мало чувства собственного достоинства.

С тех пор, как она начала преподавать в ГАМД, Майри поставила перед собой личную цель — сделать Диану более уверенной. Надеясь сделать девочку более комфортной, Майри сказала с грустной строгостью:

— Ты ведь знаешь, что должна перестать называть меня так.

Молодая девушка беззаботно расслабилась, даже дразня, сказала:

— Но мисс Яй…

Майри застонала.

— Вы, девочки, хулиганки! Вы никогда не позволите мне забыть об этом? Я была очень рада начать преподавать в Греции!

Профиль Дианы стал заметно менее напряженным, даже, когда она оставалась сидеть с прямой спиной.

— Я не думаю, что кто-то из нас забудет это, мисс.

На лице девушки было видно, как Майри вздрогнула. Она знала, что Диана вспоминает каждую смущающую секунду этого инцидента.

— Пожалуйста, не надо.

Но это бесполезно, так как мозг Майри также начал вспоминать инцидент — каждую смущающую секунду.

Это был ее первый день, когда она преподавала в ГАМД, и Роуз сделала огромное дело, потратив время, чтобы представить Майри всем студентам во время утренней церемонии. Роуз хвасталась, что Майри является автором бестселлера-разговорника на «Амазоне» и бредит своей беглостью на нескольких языках, а также способностью читать иероглифы.

— Итак, без дальнейших церемоний, я представляю вам мисс Майри Таннер, самого красноречивого человека, которого вы, возможно, когда-нибудь встретите в своей жизни.

Затем Роуз указала на нее для того, чтобы подняться на сцену, что она и сделала с дрожащими коленями, подмышки стали потными, оглядывая тысячу учеников, смотрящих на нее ожидающе.

Микрофон был в ее руках.

Роза ободряюще кивнула.

Начался этапный испуг, за которым последовал ментальный блок, и по мере того как молчание расширилось, Майри слабо прошептала в микрофоне:

— Ура, меня? [Яй]

Студентам потребовалась секунда, чтобы они смогли оправиться от шока, прежде чем все добродушно засмеялись и дали ей овацию. После этого ее прозвали мисс Яй.

Вздрогнув от воспоминаний, Майри похлопала себя по лбу.

— Это был серьезно самый смущающий момент в моей жизни.

Диана хихикнула еще больше.

— Это не смешно, — проворчала Майри.

— Смешно. Но все в порядке, мисс Яй.

— Хм, — сказала она, заставляя Диану усмехнуться.

Когда смех девушки утих, Майри очень небрежно спросила:

— Кто-нибудь пришел из твоей семьи?

Из-за того, что маленькая Диана доверилась ей в прошлом, Майри собрала достаточно истории этой девочки, чтобы понять, что Диана чувствовала ужасное пренебрежение ее овдовевшей матери.

Диана покачала головой, ее шелковистые черные волосы покачивались за ней на школьном пиджаке.

— Мама слишком занята для этого.

Она говорила с совершенным английским языком — слишком прекрасно, по ее мнению. Это было странно, но у Майри было ощущение, что заставить Диану сказать «да», а не «нет» — было бы одним из ее самых больших достижений в ее преподавательской карьере.

— А твой брат? — подсказала она. Не так много было написано о единственном брате Дианы, Дамене Левентисе, но опять же, он был греческим миллиардером, который владел одной из крупнейших мировых империй в мире. Если он хотел, чтобы папарацци заткнулись о нем, так оно и было бы.

Майри коротко сыграла с мыслью о том, что брат Дианы был тем, с кем она должна жить долго и счастливо, но, чем больше она узнавала свою ученицу, тем больше Майри была убеждена, что греческий миллиардер может быть слишком холоден и заносчив на свой вкус. Ее брат должен быть самым бессердечным человеком в мире, если он не ценил, насколько сладостной была Диана.

Диана сказала несчастливо.

— Мой брат может не прийти, хотя и обещал. Он должно быть занят.

— Я уверена, что это не так, — солгала Майри, хотя она втайне боялась того же. Вельвет предупреждала ее о том, чтобы давать ученикам ложную надежду, но она не могла с этим поделать. Для Майри это не было ложным. Всегда была надежда. Это было так просто.

Уклонившись от Дианы, она предложила:

— Его можно поймать в пробке.

— Мой брат не любит много ездить на машинах. Он, вероятно, поплывет или полетит сюда.

— Тогда, может быть, его яхта или частный самолет попали в пробку?

Диана задохнулась. Она с недоумением протестовала:

— Это может произойти, верно? Разве ты никогда не смотрела «Джетсонов»…

В бесстрастном взгляде Дианы Майри поняла, что девушка слишком молода, чтобы знать о довольно старой школьной анимационной серии.

— Неважно.

Диана покачала головой.

— Ты такая смешная, мисс Яй.

— Серьезно, прекрати это. Ты знаешь, что мисс Торн не нравится, когда ученики дают прозвища учителям.

Диана застенчиво сказала:

— Ты мне нравишься, мисс Таннер. Ты такая оптимистичная.

Майри подарила своей ученице насмешливый хмурый взгляд.

— Итак, ты собираешься получить «F» за свой следующий тест. Ты сказала, что я наивная!

— Если обувь подойдет, — возразила Диана, усмехаясь в губах.

Ее глаза сузились.

— О, так вот как это будет? Ты даже не собираешься вернуть ее?

— Мисс Таннер, мне нравится, что ты, ммм…, оптимистична. Это лучше, чем быть грустной или циничной.

— Именно, — сказал голос позади них.

Удивленная неожиданным вторжением темного, греческого, звучащего голоса, Майри повернулась.

— Ты сделала это!

Диана встала на мгновение, — милая улыбка, когда она обвила руками.

Кислород внезапно оказался где-то между ее диафрагмой и горлом — все, что Майри знала, это то, что не могла дышать.

Каменно-черные волосы, серебристо-серые глаза и лицо, столь красивое, казалось, будто Микеланджело спустился с небес, чтобы вырезать это существо до совершенства.

Великолепного было недостаточно, чтобы описать его. Он также был самым сексуальным и самым разрушительным человеком, которого когда-либо видела Майри, ее губы высыхали, когда его изысканный полуночный синий костюм подчеркивал каждый дюйм его сухости мускулистой жесткости. Ей нравилось, что он выглядел больше как кикбоксер, чем борец. Это заставило ее представить, как он будет сексуально бить задницу.

В общем, он был всем, о чем она когда-либо мечтала, ее греческий миллиардер будет, и это осознание заставило ее пальцы плотно прилегать к юбке. Она делала все возможное, чтобы не обнимать его и не требовать, чтобы он поцеловал ее, чтобы она смогла понять это тот самый момент, если он… тот самый.

Их глаза встретились над головой Дианы.

Ой. Мой.

Майри несколько раз моргнула, пытаясь понять, что она видит. Ее безумно бьющееся сердце пригрозило выскочить прямо из ее груди, что не помогло с ее легкомысленностью увидеть этого греческого бога, но она изо всех сил старалась мыслить логически. Неужели она так не прочитала? Разумеется, брат Дианы не мог смотреть на нее, как будто…

«Привет. Посмотри на меня. Я хочу трахнуть тебя».

Он медленно улыбнулся, и это было похоже на соблазнительный подарок, который был на пользу Майри. С этой чувственной улыбкой сообщение в этих пронзительных серых глазах стало еще более требовательным.

«Я ХОЧУ ТРАХНУТЬ ТЕБЯ».

О, о, о мой.

Ее греческий миллиардер был таким… плохим.