Семь прибывших из Испании паломников, вскинув на плечи рюкзаки, поднимались на гору под сенью старых деревьев. Страх охватил их в ту минуту, когда дорога от Канапе привела их в лес. Создавалось впечатление, что они покинули реальный мир. Теперь они понимали, почему миллионы людей – в том числе и восемь пап, и восемнадцать королей, – преисполненные веры, двигались в этом невероятном избытке природы, чтобы встретиться со святой в ее пещере, а дальше – и с Богом.

Сверхъестественные силы с лукавством проявлялись вокруг них. Почти осязаемые, они просачивались в их разум. В вызывающих беспокойство зарослях тенистых высоких деревьев таились явления, не имеющие названий. Ветви шевелились, хотя на склоне горы не ощущалось ни малейшего дуновения ветра. Семеро паломников поднимались к вершине. Белесые буки, чей возраст не исчислить годами, пустостволые тисы, искривленные вязы, клены и липы, вечнозеленые дубы, произраставшие на плотном ковре плесени, давали пищу воображению семерых мужчин.

Вел группу Хуан Кальдерон. Он ощущал, что беспокойство его спутников растет, и считал своим долгом их успокоить. Он громогласно обратился к деревьям с такими словами: «Bene veneretis Spiritus, vel Reges nobilissimi, quia vos vocavi per ilium cui omne genu flectitur coelestium, terrstrium et infernorum, cujus in manu omnia regna Regum sunt, nee est qui contrarius esse posit majestati suoe». «Добро пожаловать, Духи, или выдающиеся короли! Взываю к вам именем того, перед кем любое колено – в небесах ли, на земле ли, в аду ли – сгибается, того, в чьих руках пребывают все королевства королей и чьему величию невозможно противиться!»

– Смелее, братья мои! Господь защитит нас! – добавил он.

Они ему поверили. Хуан получил все полномочия светского и духовного руководителя на вилле Тевере в Риме, в штаб-квартире «Opus Dei», от самого Альваро дель Портильо, ставшего преемником создателя ордена Святого Хосемарии Эскрива де Балагер и Альбас, скончавшегося три года назад. Два дня и две ночи он постился и молился в склепе, припав лбом к мраморному надгробию Хосемарии, пока не явилось ему видение: умерший спустился с небес в сопровождении двух ангелов, чтобы дать свое благословение. Он ничего не рассказал о видении ни руководителю «Opus Dei», ни вспомогательному военному епископу Игнасио Олкину, передавшему ему досье на отца Михаэля. Епископ просил его действовать быстро: найти предателя-иезуита, опередив легионеров Христа.

«Легионеры и так опережают нас на корпус, – сказал епископ. – Тот, кого они называют Тенью, следует за иезуитом по пятам. Если ему удастся захватить папский блокнот и передать его Иоанну Павлу II, «Легион Христа» станет официально «воинством» нашего почитаемого папы. Мы должны их опередить!»

Хуан, как и все высокопоставленные члены «Opus Dei», ненавидел легион Марсиаля Масиэля, этого гнусного совратителя подростков, мечтавшего поработить человечество при помощи огня и меча. Он мало что знал об этом легионере, называемом Тенью, но ему было известно, какой ритуал посвящения проходят фанатики в «Легионе». Как и все сторонники Масиэля, Тень, без сомнения, прошел через постель последнего. Счет юным легионерам, подвергшимся домогательствам своего духовного лидера, уже давно был потерян. Некоторые так и не смогли прийти в себя после многократных изнасилований, но большинство, приняв в себя семя своего руководителя, пополняли ряды своего рода преторианской гвардии, готовые отдать жизнь за дело «Легиона Христа».

Тень был легендой. Ходили слухи, будто он пожирает души своих жертв. И что имеет паранормальные способности. Ему приписывалось множество убийств религиозных деятелей и противников «Легиона Христа» в Мексике, равно как и в странах Центральной и Южной Америки. По всей вероятности, он никогда не убивал в Европе.

Но ведь могло быть и так, что среди десятков тысяч легионеров есть и другие «Тени»!

Хуан знал, что противник тут, на этой горе. Он получил подтверждение накануне в Марселе, поговорив с сотрудником «Opus Dei» в аббатстве Святого Виктора. Странными были его речи: «Опасайтесь этого колдуна-легионера, а еще больше – Зверя, прирученного Марией Магдалиной. Если поймете, что он проснулся, бегите без оглядки!» Объяснять он ничего не стал. Хуан внезапно поднес руку к левому бедру. Его движение не укрылось от спутников. Он испытывал боль. Рана снова кровоточила. Два дня назад он обвязал ее куском колючей власяницы. Его спутники не осмелились сказать ему, что тем самым он нарушает Правило № 125 ордена, суть которого сводилась к следующему: чтобы как следует наказать тело и держать его в покорности, нумерариям и ассоциированным членам «Opus Dei», с согласия духовного наставника, надлежит сделать своей благочестивой привычкой ежедневное ношение в течение двух часов или более короткой власяницы. Кроме того, раз в неделю следовало умерщвлять плоть веревочным кнутом и спать на полу. Однако совершать действия, которые могли бы повредить здоровью, строжайше запрещалось.

На здоровье Хуан никогда не жаловался. Он ни разу в жизни не болел. В феврале он отметил свое тридцатилетие в самом узком кругу – с женой-француженкой по имени Франсуаза и своими родителями. Крепкое здоровье он унаследовал от предков, которые, как и он сам, были потомками великого писателя Педро Кальдерона де ла Барка. Из всех полноправных членов «Opus Dei», выполнявших особые поручения, он был самым выносливым. Руководство посылало его в Тибет, в пустыни Эфиопии и Судана, в самое сердце колумбийского Дариена, жители которого почитают богинь-матерей, в приграничные районы России и Амазонии с целью завладеть священными реликвиями и устранить врагов «Дела». Эти путешествия его закалили. Благодаря им он вырос в глазах своих руководителей, в глазах своего отца, богатого мадридского издателя и мецената «Opus Dei». Он был похож на пастуха с Иберийских гор – аскетичный, волевой, способный жить, питаясь корешками и соленой водой, если того требовали обстоятельства. В каком-то смысле он был двойником Тени.

Нога сильно болела. Он снова вознес к небесам просьбу: «Libera те domine quoeso famulum tuum, Juan, ab omnibus malis praesentitusl» – «Освободи, Господи, раба Твоего Хуана от боли, которая в теле его!»

«Libera те domine… [18]Освободи меня, Господи (лат.).
Libera те domine… Libera me domine…» Просьба, умноженная эхом, поднялась вдоль каменистой стены и достигла пещеры Яиц. Выше она подниматься не стала. Наоборот. Слова Хуана словно засосало в узкий проход в горе. Они пробудили нечто древнее, некогда укрощенное Марией Магдалиной с помощью ангелов. Гора была вместилищем Божественных сил. Но в ней имелся проход и в царство Сатаны.

Тень не позволил Мазотти напиться из древнего питьевого фонтанчика, вода в котором была необыкновенно прохладной и свежей. Он почувствовал перемену. Гора просыпалась. Тень слышал барабанный бой в ее гранитных недрах. Его взгляд погружался в поросшие камнеломкой трещины, достигая светящегося источника.

– Быстрей! – закричал он, перекрестившись, и подтолкнул Мазотти вперед.

– Что происходит?

– Они идут!

– Кто?

– Точно я не знаю… Звери. Им нужен иезуит. Ему рано умирать!

Михаэль очнулся от раздумий и отметил про себя, что в окружающем пространстве что-то изменилось. Холодало. Но ведь солнце сияло в небе во всем своем блеске, а легкий бриз никогда не приносил зимний холод… Он попробовал найти объяснение этому феномену. Казалось, холод шел из пещеры Яиц. Это заставило его вспомнить о Марии Магдалине. Эта аномалия не была обусловлена естественными причинами. Обещала ли она скорое Божественное явление, как бывало во времена, когда святая левитировала над этими высотами? Станет ли он очевидцем чуда? Неужели небеса его услышали и теперь посылают к нему своего вестника?

Нужно было это выяснить. Михаэль направился к пещере, но по мере приближения его радость и надежда рассыпались прахом. Он уже не верил в чудо. Холод усиливался. Тысячи насекомых покидали пещеру. Вход в нее осветился зеленоватым сиянием. И это не был знак, посланный раем. Михаэль имел доступ к самым древним и засекреченным текстам, к описаниям процедур канонизации явлений, о которых было известно с времен зарождения Библии, и чудес, свершавшихся во времена Античности, а также к протоколам процессов над ведьмами и колдунами в Средние века и к современным отчетам экзорцистов. Он понял, что происходит. Этот свет исходил из ада.

Ему не оставалось ничего другого, кроме как укрыться в пещере святой Марии Магдалины и молить ее о спасении.

Он резко развернулся и побежал к часовне Святых Ангелов. Какой-то монах в сопровождении мужчины в штатском спешил туда же. Шли они со стороны перевала. При виде Михаэля священник вздохнул с облегчением. На его изможденном лице появилось выражение не только радости, но и жестокости, увенчанное сардонической улыбкой, обнажившей его короткие острые зубы и десны, такие красные, что создавалось впечатление, будто они сочатся кровью.

Тень продолжал улыбаться, невзирая на опасность, присутствие которой ощущал внутренним чутьем. Надвигалась угроза. Она исходила из недр горы. Но он не обращал на это внимания. Отец-иезуит был в его власти.

– Здравствуй, Михаэль, – бросил он фамильярно. Голос его был сладким.

– Кто вы?

– Отец Антонио де Крус-Пуэбла. Я специально послан кардиналом-архивистом и префектом Ватиканской библиотеки, чтобы тебя образумить. Ты должен вернуться в Рим, к своим обязанностям. Ты получишь прощение…

– Как вам удалось найти меня?

– Неужели ты так наивен? Как мог ты хоть на мгновение предположить, что Церковь не способна найти свою заблудшую овечку? Две тысячи лет мы ткем полотно, которое покрывает землю, подобно тому, как полотно КГБ покрывало территорию Советского Союза. Тебе не удалось бы уйти далеко, брат мой. Признай свою ошибку и иди за мной.

Теперь у Михаэля не осталось сомнений. Он решил как можно дольше тянуть время, чтобы дождаться, когда светящийся туман доползет до часовни. Он переместился влево, ближе к обрыву, но логика требовала выбрать для бегства солнечный склон горы. Оттуда он легко доберется до одной из департаментских дорог коммуны Синс.

И захватит с собой документы.

Но для этого ему необходимо вернуться в свое убежище. Они не дали ему времени на принятие решения: мужчина в штатском по знаку монаха направил на Михаэля дуло пистолета.

– И вижу по твоим глазам, – сказал Тень, – что мне не удалось тебя убедить. Ты можешь продолжать прятаться. Но при одном условии.

– Каком?

– Верни документы, по праву принадлежащие вновь избранному святейшему отцу.

– Какие документы?

– Ну конечно… Я напомню. Речь идет о черном блокноте и о досье, которые тебе передала сестра Винченца, – продолжал Тень. Лицо его ожесточилось.

Михаэль понял, что выбора у него нет. Придется отвести их в свою комнатушку. Глаза у монаха были черные – такие черные, что невозможно было различить зрачки, – и безжалостные. Михаэль отвернулся, поскольку вовсе не желал утонуть в сумраке, наполнявшем душу этого вселяющего страх монаха. Дуло пистолета уперлось ему в спину.

– Мы пойдем с тобой в убежище белых отцов, – сказал Тень, – и ты передашь мне эти драгоценные бумаги. И не тяни время! Нам нужно как можно скорее уходить отсюда! Я чувствую: он идет! Очень скоро он появится из этого проклятого свечения!

Из недр света струился зеленоватый туман, с двух сторон опутывая зелеными длинными прядями хребет горы. Тень, Мазотти и их пленник ускорили шаг, стремясь спастись, избежать опасности, не имевшей ничего общего с тем, что происходит в мире людей. Они даже не заметили другой угрозы. Она материализовалась на тропинке, ведущей на перевал.

– Стойте где стоите! – крикнул один из семерых поднимавшихся по тропе паломников.

У двоих в руках были обрезы. Но они не успели ими воспользоваться: Мазотти дважды выстрелил и каждая пуля поразила врага в солнечное сплетение. Однако остальные пятеро не предприняли попытки к бегству. Наоборот, с фанатическим упорством они бросились вперед. Один, высокий сухощавый мужчина с носом с горбинкой и сильно загорелым лицом, крикнул:

– Мы не позволим «Легиону Христа» завладеть…

Хуан захлебнулся собственным криком. Он замер на месте. Из зеленоватого тумана явилось чудовище устрашающих размеров. Мазотти разрядил в него всю обойму. Оно оторвало ему голову одним ударом лапы и тут же набросилось на одного из членов «Opus Dei».

Михаэль не поддался панике. Воспользовавшись всеобщим замешательством, он спрыгнул вниз, на узкую ленту тропинки. Душа его сжималась от ужаса, когда он несся к убежищу.

Тень и Хуан видели, что Михаэль ускользает из их рук. Ужасное чудовище преградило им путь. Оно только что прикончило еще одного из спутников Хуана. И тогда Тень вынул кинжал, освященный для папы Иоанна XXII шестьсот пятьдесят лет назад, и встал перед Зверем. Греческие и латинские символы, вычеканенные на клинке, загорелись красным.

Хуан не присоединился к легионеру Христа. Для него эта битва закончилась. Он даже не стал преследовать отца Михаэля. Направившись в противоположную сторону, он увлек своего единственного уцелевшего спутника к пустоши, расположенной на южном склоне горы.

Кинжал действовал на расстоянии. Зверь ощутил боль, стоило Тени направить на него клинок. Затем Тень несколько раз рассек воздух, произнося формулы экзорцизма. Оружие это было выковано для того, чтобы пронзать сердца демонов и рассекать злых духов. Зверь вспомнил о другой боли, той, которую причинила ему Мария Магдалина, когда усмиряла его. Он покраснел, пятясь к пещере Яиц. Вошел в облако зеленого света, преследуемый Тенью, а потом исчез в глубинах горы. С ним было покончено. Тень выиграл эту битву, но упустил отца Михаэля.

Передача блокнота, украшенного изображением серебряной чаши, состоялась в церкви Святого Сюльпиция в Париже двадцать третьего декабря 1978 года. Михаэль впервые встретился с отцом Иеронимом, своим начальником, новым духовным наставником ордена Божественного спасения. Он не признался в том, что оставил у себя пять досье с документами, а также снятые с них копии. Он солгал. Солгал во благо Церкви. Положился на интуицию. Отец Иероним объяснил ему, что ради блага иезуитов и ради их безопасности ему надлежит исчезнуть. Одиннадцатого января 1979 года в Гавре, имея на руках подложные документы и значительную сумму, выделенную тайным орденом иезуитов, Михаэль поднялся на борт грузового судна, направлявшегося в Панаму.