— Ты что, накрасилась? — спрашивает Сюсанна.
Йенна пожимает плечами и быстро закрывает за собой дверь.
— Это Марита подарила, — отвечает она. — Как-то невежливо не накраситься, раз уж подарили.
— Ну да, правда.
Сюсанна окидывает Йенну таким взглядом, будто не может решить, что думать. Вообще-то она против всяких таких штук: никогда не делает причесок, которые отнимают больше двух минут, и даже блеском для губ никогда не пользуется.
Йенна прячет взгляд, но в конце концов слышит неуверенный комплимент:
— Тебе все-таки идет… Красиво.
Йенна бросает взгляд в зеркало, и мурашки бегут по коже — сначала немножко, а потом все больше, когда она вспоминает, как приятно было бегать по магазинам с Маритой. Марита всегда такая веселая и радостная и к тому же молодо выглядит и довольно… ну да, клевая. Она предложила зайти в кафе и, пока они там сидели, рассказывала разные истории про своих чудаковатых коллег, а потом спросила Йенну про мальчиков, и Йенна немного рассказала.
— Ясное дело, надо действовать, — сказала Марита. — Даже думать нечего. Просто надо пригласить его на танец, понимаешь? Ну что ты потеряешь, Йенна?
И Йенна согласилась, и все это было так приятно. Приятно идти нормальным шагом и слышать цоканье каблуков, а не костылей. Не встречать удивленных, любопытных и сочувствующих взглядов, а видеть лица людей, которые думают: «Мать и дочь, какие милые, как им хорошо вместе». Йенна могла бы быть Маритиной дочкой. Своей у Мариты нет, только четыре сына. Йенна могла бы быть Маритиной дочкой, а Марита — Йенниной мамой.
Обычной мамой.
Но.
Так думать нельзя.
— Стефан внизу с друзьями, — сообщает Сюсанна, вешая Йеннину куртку. — Они тоже пойдут. Он сказал, что мы можем посидеть с ними, ха-ха!
— А девушка его тоже там? — спрашивает Йенна.
Она никогда не видела девушку Стефана, которую зовут Катта. Они всегда запираются на замок в комнате Стефана и даже замочную скважину заклеивают скотчем. Йенна и Сюсанна прекрасно об этом осведомлены, так как пару раз пытались подсмотреть.
— Нет! — восклицает Сюсанна. — Потому что знаешь что? Потому что они расстались!
— Да ну!
— Представляешь! Стефан так решил. Мама сказала, что несколько дней назад Катта вышла из его комнаты с убитым видом.
— Бедная.
— Да, но Стефан, кажется, доволен.
Сюсанна тычет пальцем в пол: из подвала доносятся застольные выкрики, звон и прочие пацанские звуки.
— Они что, пьют?
Сюсанна кивает.
— А что родители? Они не дома?
— В гостях. По-моему, Стефановы друзья даже самогона притащили. Вообще больные. Пусть радуется, что я не жалуюсь родителям.
Вообще-то они не собирались.
Вообще-то Йенна и Сюсанна не собирались спускаться в подвал к Стефану и его друзьям. Вообще-то Йенна не собиралась пробовать пиво из бокала Стефана, когда он предложил. Вообще-то она не собиралась пить целый бокал. И второй тоже пить не собиралась.
Сюсанна сердится.
— Ведешь себя как дура, — шипит она. — Совсем как эти дуры Уллис и Карро, ты же сама так говоришь. Хватит уже!
Но Йенна продолжает. Она уже не может остановиться. Она сидит на коленях у Стефана, она уже довольно пьяная, они поют песни группы «Кент», им так клево, и Стефан перебирает волосы Йенны, и ей совсем не хочется, чтобы все это прекращалось.
— Девчонка любит «Кент»! — орет Стефан своим друзьям, которые играют в «змейку» на мобильных.
— Девчонка — малолетка! — кричат друзья, смеются и хлопают друг друга по спине.
— Все равно девчонка любит «Кент»! — орет Стефан.
Они сидят в подвале два с лишним часа. Йенне так нравится: Стефан и его друзья — такие милые. Одного зовут Маттиас, другого Фредрик, третьего Юнатан, а как зовут четвертого, Йенна забыла.
— Пора идти, — говорит четвертый и тычет Стефана кулаком.
— Сейчас, — обещает Стефан. — Только покажу Йенне диски. Пойдем, Йенна, они в моей комнате.
— Нам тоже скоро пора, Йенна! — недовольно говорит Сюсанна, съежившись в кресле.
— Я только диски посмотрю, — обещает Йенна и встает, чувствуя головокружение. Они идут, и Стефан придерживает ее за локоть, когда она шатается.
Комната довольно маленькая. Темно-красные обои, широкая кровать, кожаное кресло и письменный стол, на котором компьютер. Чисто и аккуратно, совсем как у Сюсанны.
— Диски здесь, — говорит Стефан, подходя к подвесной полке.
Йенна идет за ним. От Стефана приятно пахнет. Йенна надеется, что от нее тоже приятно пахнет.
— Узнаешь какие-нибудь? — спрашивает Стефан.
Йенна перебирает компакт-диски.
— Ну, у меня почти только «Кент»… — признается Йенна, представляя полку с дисками у себя дома, где не «почти только „Кент“», а только и только «Кент». Просто у Йенны не так много дисков: во-первых, дорого, а во-вторых, проигрыватель у нее появился совсем недавно.
Она копила деньги почти два года, а потом, когда мама в очередной раз лежала в больнице, бабушка с дедушкой решили добавить недостающее.
Ну и вышло так, что все диски, которые Йенна купила с тех пор, — одной группы.
«Кент».
Потому что они такие классные.
Потому что Йенна других почти и не знает.
Теперь Стефан тоже изучает то, что стоит на полке, нависая над Йенной. Она видит щетину на его щеках — грубее, чем у Сакке. Интересно, а если провести рукой, звук будет шершавый? Йенне хочется потрогать, проверить, но она не решается.
— У меня ничего особенного и нет, — говорит Стефан и чешет затылок.
Там звук вовсе не шершавый.
— Вот этот — лучший, — говорит Йенна, доставая с полки диск «Исола».
— М-м. Мне его Катта подарила.
— Ясно, — Йенна пытается запихнуть диск на место.
— Ты знаешь, что мы расстались, да?
— Ну да… — Йенна краснеет.
Стефан берет диск из ее руки, на мгновение коснувшись кожи. Он теплый.
— Давай его поставим, — говорит он. — Садись.
И Йенна садится на кровать — она мягкая, — а Стефан склоняется над проигрывателем, волосы свисают на лоб, темные, как у Сюсанны, — боже мой, это же Сюсаннин брат, ему шестнадцать, а Йенне тринадцать, — почему она вообще здесь сидит, им же пора идти, им надо идти, они должны идти.
— Ты сегодня красивая, — говорит Стефан.
— Спасибо, — отвечает Йенна, и Стефан садится рядом — может быть, слишком близко, эй, он сидит слишком, слишком близко, вообще, на этой широкой кровати полно места!
— Ты правда сегодня очень красивая, — повторяет Стефан и снова перебирает ее волосы.
И это так приятно. Йенна ничего не может с собой поделать, глаза закрываются сами собой.
— Потанцуем, — говорит Стефан. — Иди сюда.
И Йенна уже в чьих-то теплых объятьях, в чьей-то комнате с темно-красными обоями, кожаным креслом, письменным столом и компьютером, и полкой на стене, и с диском, который так хорошо ей знаком.
— Хорошо, что ты высокая, — говорит Стефан. — Спина не будет болеть.
Он смеется, и Йенна смеется и дрожит от всего этого.
— Тебе холодно? — спрашивает Стефан и слегка обнимает ее. — Я тебя согрею.
И Стефан притягивает к себе Йеннино тело, некрасивое тело, прижимает, и вот оно уже не такое уродливое — вблизи другого тела.
— Спасибо за танец, — говорит Стефан.
Внезапно все закончилось.
— Мне пора, — говорит он.
— Да, и мне, — отвечает Йенна, размыкая объятья.
И он с улыбкой открывает дверь. Йенна выходит, тут же натыкается на нетрезвую стайку Стефановых друзей и слышит: «Вы там обнимались, что ли?»
— Кончай болтать! — Стефан сбивает кепку с головы Юнатана.
Сюсанна вылезает из кресла и спешит к Йенне.
— Вы что, правда… обнимались? — шипит она.
— Кончай болтать! — отвечает Йенна и улыбается во весь рот. — Пойдем уже.
Перед входом на дискотеку народ толпится, как на базаре.
Один распевает пьяные песни, другой кричит, что кто-то там дурак, третий стреляет сигареты, четвертый ищет зажигалку, пятый и шестая готовятся стать предметом школьных сплетен, спрятавшись в кустах, сквозь которые видно гораздо больше, чем кажется спьяну.
— Ну что, напилась? — сурово вопрошает Сюсанна, пока они паркуют велосипеды.
— Нет, конечно, — отвечает Йенна. — Господи, Сюсанна, два пива! Тоже мне — «напилась»!
— Много ты понимаешь…
Сюсанна стоит, уставившись на Йенну, которая начинает злиться: выпила бы тоже и успокоилась! Сюсанна тем временем пристегивает велосипед тремя замками.
— Тут сухой закон, если не помнишь, — объясняет она. — Тебя могут выгнать.
— А ты что, собралась им рассказать?
Йенна резво подхватывает Сюсанну под локоть, тащит к входу, достает кошелек, отдает деньги в обмен на штамп и «добро пожаловать». Вот и все. Никаких проблем.
— Как много народу, — говорит Сюсанна, следуя строго за Йенной по темному залу, полному искусственного дыма и разноцветных огней. — Много незнакомых.
— Да какая разница! — Йенне совершенно наплевать на незнакомых. Среди скачущих и дергающихся голов она ищет одну — темноволосую.
«Увидимся».
«На дискотеке».
Увидимся.
— Давай танцевать! — Йенна вдруг принимается покачивать бедрами.
— Я не танцую! — возражает Сюсанна. — Я не умею!
— Я тоже не умею! Плевать!
— Ты танцуй, а я тут посижу.
Йенна вздыхает, оглядывается по сторонам, не находя того, кого ищет, снова вздыхает и садится рядом с Сюсанной.
Так они и сидят: Сюсанна, скрестив руки на груди, а рядом Йенна, в голове у которой все еще гуляют пивные пары, а в теле — тепло от объятий Стефана.
«Ты правда очень красивая».
Это Йенна-то! Наверное, это какой-то временный образ, который, может быть, — ну пожалуйста, пожалуйста! — может стать постоянным.
— Приве-ет!
Вот черт, Йенну окатывает волной прежней неуверенности: Уллис в обнимку с Карро, у которой во рту незажженная сигарета.
— И вы тут? Клево, — говорит Карро и фыркает. Уллис подхватывает, и Йенна сгорает со стыда, а в следующую секунду уже злится на себя за этот стыд.
— Нет, серьезно, — Уллис задыхается от смеха. — Клево встретить тут народ из класса.
Йенна не знает, куда смотреть: не на футболку же с надписью «Touch me», не в вырез же этой футболки — там слишком много видно, не в глаза же Уллис — это просто невозможно.
— А чего не танцуете? — спрашивает Карро. У нее красные глаза.
— Мы танцевали, — врет Сюсанна. — Просто устали.
— Ясно, — отзывается Уллис, явно не веря.
— Ну да, у вас тут явно веселье, — говорит Карро и тычет Уллис в бок.
— Королевы вечеринок! — визжит Уллис, и Карро снова ржет как ненормальная, а потом эти двое, слава богу, уходят: чмоки-чмоки, пока-пока.
— Вот лохушки, — говорит Сюсанна.
Йенна не сразу понимает, кого она имеет в виду. Но через секунду думает уже о другом: где же, где же Сакке?
Йенна его не видит.
Нигде его нет.
— А теперь, друзья мои, последняя композиция, — сообщает диджей. — Так что ловите шанс, обнимайтесь как следует, а потом пора домой.
Микрофон потрескивает и гудит.
Вся дискотека потрескивает и гудит, двигаясь в такт.
«Ловите шанс».
В голове у Йенны звучат Маритины слова. Она должна пригласить Сакке на танец. Всю дискотеку они с Сюсанной просидели и проболтали, но вот последняя композиция — «ловите шанс». Она должна это сделать. Правда, должна.
— Вон он, — говорит вдруг Сюсанна, словно читая мысли. — Стоит рядом с диджеем.
— Все, я пошла, — решает Йенна.
И идет.
Встает с места, ныряет в толпу на танцполе, протискивается между горячих пульсирующих тел и ласкающих рук, «ай!» и «извини!» и все это время не сводит глаз с него. Она видит его лучше, чем остальных, и вот она рядом, и вот — вот — вот — вот — вот!
Вот.
Черт.
— Потанцуем? — не успевает сказать Йенна, потому что…
— Потанцуем? — говорит Сакке какая-то девятиклассница, и Сакке соглашается, и Йенна стоит, опустив руки.
Лишняя. Никчемная.
— Отойди, мешаешь, — кричит Уллис, извиваясь в обнимку с Хенке и засовывая язык ему в рот по самые гланды.
Огни дискотеки ослепляют, дразнят и мигают прямо перед глазами, и Уллис случайно попадает локтем по щеке Йенны, которая чувствует, как внутри сразу выступает кровь.
Да.
Внутри Йенна истекает кровью.