Майкл Кассут известен как автор коротких язвительных рассказов, но он много работал и в телевизионной индустрии, являясь главным Двигателем и Сотрясателем основ. Он был одним из исполнительных продюсеров сериала «За гранью возможного» на канале Showtime, получившего премию CableACE за лучшие драматические серии, работал в той же или близкой должности в сериалах «Город сверхъестественного, Индиана» и «Странное везение», а также являлся редактором сюжета для «Макс Хэдрум». Он писал сценарии для фильма «Сумеречная зона», «На краю вселенной», «Звездные врата-1» и для многих других телесериалов. Среди его книг особенно широко известны «Звездная страна», «Сезон драконов», «Пропавший», «Красная луна», «Полночное танго», антология «Священные видения», редактируемая совместно с Эндрю Грили, энциклопедия биографий «Кто есть кто в космосе: первые 25 лет». Он также помогал покойному астронавту Дональду Кейту «Дику» Слейтону с его автобиографией «Дик!». Его последние книги относятся к серии «Тень Небес», созданной совместно с Дэвидом Гойером и включающей романы «Тень небес», «Война небес» и «Падение небес».

В этой захватывающей истории Кассут демонстрирует нам, что опасности, которые вы игнорируете, остаются опасностями и к некоторым предостережениям желательно прислушиваться, даже если вам кажется, что вы знаете лучше.

 

Майкл Кассут

Закат Времен

– Не волнуйся, твоя девушка придет.

Диквем (Коэффициент Изгнания 1.2.3.4.5.6.7) жестикулировал своим брю, дешевым брендом, созданным Петросом (1.3.4.6), владельцем пивной «13-плюс». Это самый маленький из трех баров, обслуживающих земное население в порту Венера. Джор (2.4.7) предпочитал его другим за низкие цены, красивый вид и отсутствие земных властей – здесь были только те, чей КИ выше двенадцати.

– Ты продолжаешь называть ее моей девушкой.

– Предложи другое название, – огрызнулся Диквем. Он эмигрировал на Венеру из Англии и еще сохранил раздражающе аристократичные манеры высшего класса. – От «конфетки» и «пироженки» мы уже отказались из-за невыносимой приторности. «Прилипала» – явно неточное определение, потому что она более независима, чем ты.

– Пей свой брю, – в свою очередь, огрызнулся Джор, отвернувшись так, чтобы можно было следить за входом. Покинувший Чикаго и затхлое существование на Среднем Западе, он вряд ли годился Диквему в друзья.

Тем не менее у них были общие черты. Оба высокие и худые, хотя Джор смуглее и живот его уже начинал расти благодаря ночным посиделкам с брю. Диквем же оставался бледным и тощим.

Вторую их общую черту Диквем выражал так:

– Мы оба – потомственные неудачники. Всегда оруженосцы. Второсортники. И никогда – герои.

– И что это означает?

– Я один острю при встрече, – говорил он, и Джор знал, что это так. – А ты тот, кто дышит боссу в затылок и делает всю работу.

– Но я проект-менеджер!

– Но не глава Земного Управления.

Им был Хариссон Таттл (4.5), тупица, тихий американец из Нью-Йорка, который контролировал все сферы жизни землян, от покупки квартир в четырех башнях до разрешенных стилей одежды, но не обращавший никакого внимания на прогресс Линзы.

Друзья или нет, но девять из десяти дней Джор и Диквем заседали в пивной «13-плюс»… обычно возле барной стойки, а не за столиком. Раньше они использовали это место, чтобы оценивать новоприбывших землянок.

Но сегодня Джор ожидал прибытия Прекрасной Абдеры, золотой звезды кланов Блистающего моря – разумнее называть ее Абдерой, – венерианки, с которой он долгое время был дружен. Джор не мог понять характер их отношений последних двух лет. Была ли она «его девушкой»? – это, разумеется, неверное для нее определение, ни по его мнению, ни по ее. У венерианцев вообще нет неофициальных, внебрачных союзов… что и понятно, учитывая, что у них выявлено пять полов, да еще эти печальные клановые распри, сложные системы наследства, чересчур долгая продолжительность жизни и весьма неопределенные периоды сексуальной активности.

Тем не менее можно было утверждать, что Абдера, которая в постоянных потемках Сумеречных Земель, даже с учетом ее странного платья и светло-зеленой кожи, походит на земную женщину тридцати лет, действительно подружка Джора.

И сегодня вечером, впервые в истории их отношений, Абдера не только по собственной воле заглянет в «13-плюс», где венерианцы любого пола – редкое явление, она придет на свидание.

На которое она сейчас опаздывает! И уже весьма значительно. За все время их знакомства Абдера ни разу не задерживалась. Опоздание, часто говорил Диквем, – это венерический грех, передаваемый половым путем.

(Кроме подбора названий для отношений Джора и Абдеры, любимая тема острот Диквема – дурацкая земная терминология. Отправной точкой для высмеивания являлось земное наименование обитателей второй планеты, часто сводящееся к шуточкам в адрес Джора наподобие «Ты предпочитаешь венерианские отношения или венерические?» И все в таком духе.)

Джора дружеские смешки по поводу их отношений с Абдерой уже изрядно утомили. Но это одна из основных тем, поднимаемых под действием брю – а он является жизненно необходимым для выживания землян на Венере.

– Может быть, мне следует пойти к ней?

– И рискнуть оказаться в лодке грабителей? Или быть пойманным полицией из Земного управления за нарушение комендантского часа и предстать перед Таттлом? Или утонуть в грязи, так что концов не найти? Не глупи. – Диквем усмехнулся и качнул полупустым бокалом (он не из тех, кто считает стаканы «наполовину полными») в направлении окна, выходящего на север от порта Венера, и построенной людьми башни, словно нависшей над портом. – Наслаждайся видом. Сегодня вечер почти безоблачный, Линза так и светится.

Порт Венера располагался в северной части Сумеречных Земель, широкой полосы приемлемых для жизни температур, что тянулась по планете от полюса до полюса. Те, кто заезжал далеко на восток, рисковали изжариться в Полуденных Землях, или утонуть в Блистающем море, или просто сгинуть среди джунглей и болот. Углубитесь далеко на запад, и вы замерзнете в вечной тьме Ночных Земель. Люди знали, что звезды, небо и солнце видны только из Ночных Земель: низкие температуры замораживали воду и устраняли из воздуха все облака, окутывающие остальную часть планеты.

Над портом Венера небо, как правило, оставалось равномерно серым, как в тоскливый зимний день над Чикаго, цвет изменялся, только когда шли дожди, а шли они часто. Над земной колонией не было ни дня, ни ночи, ни смены сезонов, что способствовало принятию Земным Управлением жесткой десятидневной рабочей недели, и контролирующие организации не нуждались в дополнительных мерах по эксплуатации своих работников.

Конечно, время от времени в атмосфере Венеры вследствие непонятных пока причин возникало движение облаков, и мрак немного рассеивался, отчего случайные лучи солнца освещали верхушку Линзы.

С такого расстояния Джор не мог разглядеть заплатки, отвалившиеся балки, смывшуюся краску и недоделки… только гигантский стеклянный диск с двумя одинаковыми ответвлениями в центре.

– Вряд ли стоило это строить, – произнес он. Строительство шло напряженно, потребляя большую часть энергии за те пятнадцать лет, что он жил на Венере. Диквем был с ним согласен, он прожил тут еще дольше. – Один год испытаний…

– А потом, – продолжил Диквем, – тот, кто имеет деньги, сможет войти в двери на Земле и очутиться среди чудесных венерианских пейзажей. – Он посмотрел на дно пустого бокала. – Я не удивлюсь, Джор, если окажется, что мы работаем против своих интересов.

– А когда мы работали в своих интересах?

Диквем засмеялся. Его радовали первые проблески цинизма, зарождающиеся в приятеле.

– Да, но это рекорд даже для Земного Управления. – Он рыгнул. – Мы здесь процветаем…

– Если это можно назвать процветанием.

– …потому что нужно приложить серьезные усилия, чтобы добраться до Венеры с Земли.

С этим не поспорить. Межпланетные космические корабли были переполнены, билеты дороги. Перелеты долгие и неприятные.

– Никто не захочет лететь в такую даль с изгнанием, чтобы потом тащиться обратно на Землю.

Джор понимал, что Диквем по-своему прав: без всяких исключений, все, даже политические лидеры из Земного Управления, имели определенный Коэффициент Изгнания… это был гражданский рейтинг его или ее грехов против морали или поведенческих стандартов Земли. Грехи подразделялись следующим образом:

1. Общая неадаптированность.

2. Отсутствие семейных отношений.

3. Злоупотребление алкоголем или наркотиками.

4. Финансовая несостоятельность.

5. Политическая неблагонадежность.

6. Сексуальные домогательства.

7. Религиозная ересь.

Каждый землянин носил свой КИ, как орден, – завсегдатаи «13-плюс» гордились им, вы не могли войти в заведение, если сумма ваших индексов была меньше тринадцати.

Диквем потянулся за бокалом Джора, выпил его до дна и дал бармену знак повторить.

– И кстати, – Диквем резко поменял тему, как он любил это делать, – она появится.

Джордан Леннокс был проект-менеджером Линзы – он и помыслить не мог о такой работе, когда ступил на платформу в порту Венера. Но политические, личные и исследовательские причины заставили смениться уже одиннадцать предыдущих руководителей строительства высокотехнологического объекта в чуждом человеку мире. Джор на данный момент работал третий год – абсолютный рекорд пребывания на этой должности! – во основном, как он был убежден, благодаря Чарльзу Диквему. Пьяный аристократ являлся специалистом по вычислительным приборам – машинам, которые были изгнаны с Земли в прошлом веке и отвергнуты предшественниками Джора на Венере. (Джор иногда думал, что должна существовать и восьмая категория греховности… некоторые земляне, похоже, попадали на Венеру просто потому, что были тупы как дерево.) Наслушавшись Диквема, рекламирующего свои устройства, Джор, когда пошел на повышение, решил попробовать пустить их в дело. Благодаря им и его собственной энергичности строительство Линзы близилось теперь к завершению.

Джора немного удивило обнадеживающее замечание Диквема о непременном приходе венерианки. Отношение его приятеля к Абдере, обычно холодное и осуждающее, с количеством потребленного алкоголя становилось все теплее. Может, Диквем уже напился?

Подошедший к стойке в ожидании новой бутылки брю Джор переводил взгляд от входа к ужасающему виду из окна: грубые башни землян приходили на смену более экзотическим – с точки зрения землян опять же – венерианским колоннадам, галереям и курганам, которые в данный момент находились в процессе демонтажа.

И над всем этим возвышалась Линза, тысячи футов в диаметре, сверкающая в вечных сумерках.

Конечно же, Джор знал каждый фут. У него было чувство, словно он сам поднимал каждую балку, приваривал пластины каркаса, сверлил отверстия для кабелей и протягивал все провода.

Он утверждал проекты всех этих отдельных деталей… и в то же время осуществлял контроль и установку. И он видел, как Линза растет с самого основания, фундамента, сделанного из затвердевшего венерианского ила, и до высочайшего и наиболее впечатляющего здания, созданного человеком с этой стороны Трансатлантического тоннеля.

Месяц назад начались первые испытания… Будет ли она работать?

– Эй, Джордан!

Голос Диквема прозвучал на весь бар.

Он понял, что нераспечатанная бутылка стоит перед ним уже две минуты… для такого алкоголика, как Диквем, это целая вечность. Джор был уже на пути к столику, когда вошла Абдера, тревожно оглядываясь. Он знал, что венерианцы имеют ту же мимику, что и люди, но выражения ее более интенсивные. Счастливый взрослый венерианец будет светиться, как человеческий младенец во время щекотки, а если он недоволен, то у него будет лицо святого Иоанна перед могилой Спасителя.

Именно так выглядела сейчас Абдера.

– Джордан, – произнесла она так, словно на большее у нее уже не было сил.

– Ты опоздала, – произнес он, чувствуя себя глупо.

Его слова только ухудшили ее состояние.

– Меня задержали.

Джор повел ее к столу, где Диквем помог ей занять место. Джор предложил ей выпить брю, и она осушила бокал чуть ли не одним глотком. Напиток был предназначен для укрепления человеческого иммунитета против венерианских микробов и других факторов окружающей среды; в малых дозах он даже полезен.

Но она осушила бокал до дна, прежде чем смогла говорить.

– Мой клан приказал нам оставаться внутри в течение цикла. – Венерианский цикл был эквивалентен тридцати земным часам.

– Зачем?

– Они никогда не говорят. Но приказ поступает без предупреждения, обычно в день, когда все работают. Были многочисленные протесты, но безуспешно.

– Тем не менее ты здесь.

Она улыбнулась. А потом уже менее мрачным голосом объявила:

– Я здесь.

Хотя многие мужчины нашли бы Абдеру привлекательной, страсть Джора разжигала не ее внешность. Скорее дело было в ее голосе – гортанный, ясный, с универсальным диапазоном, от пугающе низкого, когда она гневалась, до высокого звона при смехе… настоящая песня сирены. Абдера свободно владела английским, по крайней мере Джор, американец со Среднего Запада, никакого акцента не замечал. (Диквем беспощадно критиковал «сомнительное произношение» Джора и его «говор в нос».)

А теперь Диквем, время от времени следующий точно обозначенному ряду проявлений галантности в обществе, извинился и оставил Абдеру и Джора вдвоем. Венерианка проводила его взглядом, когда Диквем перешел в дальний конец бара, словно никогда не видела, как он передвигается.

– Как тебе это место? – спросил Джор.

– Оно именно такое, как ты и описал, только землян не много.

– Сегодня не очень оживленно. – Он почувствовал нужный момент и спросил: – Да, почему ты решила приехать? Так поздно, я имею в виду.

Последовала долгая пауза, как будто Абдера хотела сказать что-то, но не могла подобрать слов.

– Ваша Линза почти закончена, – сказала она наконец.

– Да. Еще несколько месяцев максимум. – Тут Джор понял: Абдера думает, что он собирается уехать. Они никогда не говорили о совместном будущем… В сообществе порта Венера их отношения были уникальными с учетом того, сколько слухов и сплетен рождалось и циркулировало после их встреч, создавая обширное поле для шуток.

О Линзе разговаривать не стоило – это злободневные светские новости.

– Ты никогда не думала уехать из порта Венера? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал так, словно эта случайная мысль только что пришла ему в голову.

Случайная или нет, она явно ее удивила.

– Куда?

– В другое место. В Южном полушарии будут строить вторую Линзу. Может быть, и третью.

Она слабо улыбнулась.

– Южные кланы не очень-то приветливы к таким чужестранцам, как вы.

Эта обтекаемая форма речи означала откровенную враждебность.

– А как насчет Марса? – спросил он. – Там есть множество возможностей.

– Для вас. Но адаптироваться…

– Адаптация там тяжелая, верно. – У него появилась другая мысль, впервые за пятнадцать лет: – А как насчет Земли?

Дерзость этого предложения заставила Абдеру рассмеяться, а венерианский смех стоит того, чтобы его услышать; Джор и сам рассмеялся, когда представил выражение лица Миллера Леннокса, когда он встретится со своим блудным сыном.

– Я думала, ты не можешь! – сказала она, имея в виду обратную адаптацию при переходе с Венеры на Землю.

– Есть способы, – ответил Джор, вспомнив один экспериментальный метод…

– Я не помешал? – Диквем уселся в свое кресло.

– У нас минутка размышлений, – сказала Абдера торжественно. Джор заметил, что ее плавные, похожие на сари одежды порваны возле локтя.

Он уже хотел спросить у нее про это, как вдруг здание качнулось, и жесткий толчок вынес на пол все бутылки в баре, вызвав встревоженные вопли.

– Господи, что это?! – воскликнул Диквем.

– Линза! – крикнул Петрос.

Хрустя битым стеклом под ногами, Джор бросился к открытому окну.

Вечер был необычайно ясным сегодня, и от этого зрелище казалось еще более ужасающим: в самом центре Линзы зияла дыра. К тому времени как Джор, Абдера и Диквем выскочили из дверей башни, где располагался бар «13-плюс», ситуация на Линзе стала еще напряженнее. Вечерний морской туман накатился на верхушки домов, закрыв обзор, однако сквозь клочья пара виднелись короткие вспышки света, означающие новые взрывы. Джор не слышал разрывов, потому что плотный туман гасил любые далекие звуки. Дрожи земли он тоже не чувствовал, но это, видимо, из-за слоя грязи.

Даже после нескольких лет на Венере он никак не мог привыкнуть к тому, что вечером туман жаркий, а не холодный, как это было бы в земных портовых городах.

Дорога до Линзы занимает много времени. Земное Управление всегда скупилось на аварийно-спасательное оборудование, предпочитая резервировать драгоценное место в космических трейлерах для строительных материалов, а не для пожарных машин. Диквем и Джор могли добраться туда только на венерианской лодке, позволив Абдере ее вести. Земляне так и не научились управлять похожими на плоты машинами. На Венере не имелось массового производства, поэтому ни одна лодка не походила на другую.

Диквем был ужасно недоволен произошедшим.

– Разве у нас нет более важных поводов для беспокойства? – спросил Джор.

– Эту чертову Линзу можно отремонтировать, – отрезал тот, – но, если вы теряете свой социальный статус, вы теряете все.

По этому случайному замечанию Джор догадался, что жизнь Диквема до его Венеры сильно отличалась от его собственной.

Ворча что-то под нос, он все же поднялся на борт, и все трое заскользили к дымящемуся, подсвеченному пламенем пожара зданию со скоростью, которую легко было превысить обычному пешеходу. Пешком туда не добраться. Порт Венера построен в дельте, вместо улиц здесь небольшие речушки и каналы – больше воды, чем твердой суши.

И на всех свободных участках земли, на «улицах» и даже просто в воде около берега лежали груды стройматериалов, дожидающихся погрузки на суда.

Порт Венера перемещался. Как объясняла Абдера, процесс, известный на Венере как Исход, продолжался уже двести земных лет. Первые исследователи, прибывшие с Земли, думали сначала, что вырытые ямы и наполовину построенные здания были признаками строительства.

Но все оказалось совершенно по-другому. Они видели то, что осталось от жилых башен, дворцов, предприятий и производств, библиотек – всего, что может встретиться в городе.

Исход – прелюдия к Закату Времен, говорили венерианцы. Закат Времен наступает каждые десять или сто тысяч лет или раз в миллион лет (цифры менялись в зависимости от того, какой клан рассказывал об этом). Облака рассеиваются, и становится видно Солнце.

Это происходит, когда Венера слегка меняет угол вращения. И тогда планету сотрясают шторма, землетрясения и наводнения. Происходит смена ландшафта. Там, где сейчас находятся Сумеречные Земли, раньше были Полдень или Ночь.

Так гласит легенда. Большинство землян отвергают эту идею либо из-за отсутствия научной обоснованности, либо по причинам религиозного характера. Но венерианцы убеждены: войны между городами-государствами в последние несколько лет не велись потому, что Исход распространился на Сумеречные Земли. Поэтому, даже когда Земное Управление тянуло к небесам башни и Линзы, венерианцы продолжали разбирать города на кирпичи. Этот процесс затрагивал не только демонтаж конструкций… отдельные вещества также возвращали к исходному состоянию. Кирпичи свозили на север и на восток, где практически не было суши, и они растворялись, превращаясь в глину и песок, из которых были сделаны. Трубопроводы расплавляли и закапывали в землю. (Давнее предложение купить у аборигенов металл было настолько жестко отклонено, что, как было известно Джору, больше попыток наладить торговлю не предпринималось.) Стекло тоже перерабатывали до состояния песка и рассыпали на берегу.

Даже электрические провода демонтировали, скручивали и переплавляли.

И что больше всего поразило Джора своей нелепостью: искусство и декоративные украшения тоже были в этом списке. У венерианцев имелись статуи, хотя по большей части абстрактные, но и они стали жертвами странной традиции. Не так давно ему довелось видеть демонтаж одного из обелисков на территории сооружения Линзы, и он был поражен тому, с какой осторожностью это производилось. Церемония напоминала государственные похороны.

И тем не менее тридцатифутовое произведение искусства было растворено в холодной цистерне с густой слизью.

Позже он спросил Абдеру, как скульпторы относились к уничтожению их работ, но она ответила только: «Они давно ушли». Учитывая продолжительность жизни венерианцев, следовало предположить, что они завершили свою работу несколько веков назад, или… что-то гораздо более зловещее.

Венерианцы держали большие сады, в которых произрастали широколиственные папоротники и фиолетовые сумеречные цветы размером с человеческую голову, такие ароматные, что нахождение рядом с ними достаточно долгое время могло привести к обмороку. (Это касалось только землян; венерианцы прекрасно себя чувствовали в окружении своих цветников.)

Именно поэтому Джору, Диквему и Абдере приходилось избегать улиц, заваленных приготовленными к отправке материалами и заставленными палатками, где теперь приходилось ютиться венерианцам. Попадались и земляне, взбудораженные взрывами на Линзе.

Чтобы преодолеть пять миль, они потратили час. Джор не мог говорить с Абдерой, она была поглощена управлением. Диквем тоже молчал.

Достигнув территории Линзы, они зашли за периметр ограждения.

– Кто-то пробрался под забором с венерианской стороны, – сообщил Джору сотрудник команды безопасности Холландер (КИ 2.4.7). Тот не потрудился исправить его – вокруг забора в любом направлении была «венерианская сторона». – Забрался на Линзу, не пользуясь лифтом или запасной лестницей…

– …Что и объясняет, почему их никто не видел, – отрезал Джор. Были и охранники, и камеры, следящие за башнями, эти меры предосторожности спасали не от диверсантов, конечно, а скорее от вьющихся растений.

Холландер вздрогнул, ожидая наказания.

– Они прикрепили взрывчатку с таймером и спустились обратно, чтобы посмотреть, как выйдет.

Джор хотел отдать дополнительные распоряжения, но тут на территории возникла суматоха: сотрудники охраны решили арестовать Абдеру.

– Она со мной, идиоты! – крикнул Джор. Охрана работала в три смены; две из них знали, что Джор и Абдера встречаются, третья, похоже, нет.

Затем возникла проблема с лифтом: охранники поднялись на вершину здания и не хотели отпускать лифт обратно.

Джор начал сам подниматься по перекладинам каркаса. Если венерианские бомбисты смогли это сделать…

Землянам не рекомендуются физические упражнения, особенно если ты выпил много брю. Но Джор решил посмотреть, что случилось с его Линзой. Диквем и Абдера следовали за ним, но намного медленней.

Линза напоминала большинству землян Эйфелеву башню. Обе имели похожую форму, хотя Линза немного ниже (850 футов) и сверху увенчана серебристым диском диаметром 250 футов. Предназначалась Линза для сбора и фокусировки мегавысокочастотных передач, посылаемых с гигантского орбитального Экваториального диска, открывающего портал между Землей и второй планетой.

Джор запыхался, устал и сильно вспотел, пока добрался до верхнего уровня. Задержав дыхание, он прислушался; сквозь вечернюю пелену тумана, заволакивающего порт Венера, он услышал голоса Абдеры и Диквема где-то внизу… сырой туман создавал иллюзию, что голоса звучат ближе, чем это было на самом деле, словно все они по-прежнему сидели в уютном зале «13-плюс», а лезли вслед за ним, цепляясь за арматуру башни.

Джор быстро понял, что диверсанты взорвали в диске достаточно большое отверстие, чтобы закрепить диск на лодке. Он кинулся на дальний край платформы, еще не завершенный, с досками и планками вместо сварных металлических конструкций.

– Джор, будь осторожен! – крикнула Абдера.

Он не боялся упасть. Несмотря на то что ценность Линзы была весьма спорна, Джор считал, что это по-прежнему его проект, дело всей его жизни; любая атака на здание – нападение на него лично. После того как он завершил осмотр и исследовал передаточные суставы рулевого механизма, он расслабился и даже смог усмехнуться.

– Что тут смешного? – с трудом дыша, выговорил забравшийся наверх Диквем.

– Все, чего они добились, – это проткнули дыру в диске, – ответил Джор. – Мы исправим это за несколько дней. Если бы они действительно хотели уничтожить Линзу, им следовало установить бомбу в передаточных суставах. Это не только на месяцы затянуло бы ремонт, но могло и разрушить каркас.

Возможно, это был остаточный эффект от брю. Или от тяжелого подъема. Джор повернулся и крикнул в венерианскую ночь:

– Идиоты! Разрушайте свой город! Останется одна Линза!

Повернувшись, он увидел, что Абдера смотрит на него с чувством, которое можно было назвать только отвращением.

Вернувшись вниз, Джор, Абдера и Диквем встретили толпу сконфуженных охранников. Диквем исчез где-то, собирая подробности. Абдера и Джор стояли около ее лодки в объятиях горячего тумана, настолько густого, что Джор едва различал Абдеру в десяти футах от себя.

– Прости за то, что я крикнул там. – Это был один из уроков, который он усвоил от своего жестокого отца. Когда это необходимо, проси прощения первым. (Потому что Миллер Леннокс никогда этого не сделает.)

Среди множества отличий в ответах землян и венерианцев было то, что последние не пожимали плечами. Если им неудобно или они не желают отвечать, они просто смотрят.

Абдера смотрела на него. Джор не мог не заметить, что даже в жарком густом тумане, укатывающем ее платье и руки, Абдера остается прохладной и сухой. Ее одежда, типичная для венерианок ее клана, по большей части состояла из разноцветных лент и шарфов. Она носила сандалии, которые вполне могли сойти за земные. Одежда венерианцев различалась не по полу, а по возрасту и статусу: пожилые венерианцы носили более сложные наряды, нерожавшие – самые простые.

– Я был зол, – продолжал Джор, – и я был в приподнятом настроении оттого, что Линза уцелела.

Она продолжала смотреть.

– О чем ты хотела мне рассказать? – спросил он, сменив тон и желая уйти от неприятной темы. – Почему ты хотела встретиться со мной сегодня вечером?

Наконец она пошевелилась. Сделав шаг к Джору, она коснулась его руки (редкое явление у разнополых собеседников).

– Это неприятное признание…

– Эй! – крикнул Диквем, внезапно выныривая из тумана. – Они их поймали!

– Диверсантов? – спросил Джор.

– Они все еще в здании, таскают наверх инструменты и взрывчатку. – Он пораженно покачал головой. – Они даже не пытались бежать.

Он показал фотографию. Пять аборигенов – двое взрослых мужчин и трое юношей неоформившегося пола. Абдера отвернулась, явно расстроенная. Джор потянулся к ней, но она вырвалась и исчезла в тумане.

– Что будет дальше? – спросил он сам себя.

– Может, она знает их, – произнес Диквем. – Они из ее клана.

На следующий день Джор не видел Абдеру. В некотором смысле он был рад этому: у него не имелось ни малейшего понятия, что ей сказать. И было слишком много другой работы. Первые восемь часов ушли на ремонт Линзы, и еще пять на обычную переписку относительно трафика «Венера – Земля – Венера», сводящуюся на этот раз к двум фразам: «Венерианская Линза повреждена» и «Мы держимся закона и накажем преступников» (последнее утверждение опиралось на строгость Таттла).

– Занятная штука, – сказал Диквем, когда Джор вернулся из конференц-зала, где применил классический способ мотивации начальников отделов («Работайте быстрее, уроды!»).

– Поделись, пожалуйста. Сейчас сложно найти развлечения.

– Твои злоумышленники поднимались вверх с другой целью.

– Какой же?

Версия Диквема была неубедительной.

– Они вместе с командой еще не установленных соучастников устроили налет на нашу свалку.

Джор вытаращился на него, Диквема это явно забавляло. Он вручил ему показания.

– Они сняли гигантские кучи металлического шлака, грязи, растительного мусора и утащили все куда-то.

– Это все?

– Кажется, им не удалось разрушить наше оборудование, в том числе то, что осталось от моего устройства «Марк III». – Это была первая попытка использовать вычислительную технику при строительстве Линзы. Машина тогда перегрелась, и контакты безвозвратно поплавились. «Марк IV» имел уже более совершенную систему охлаждения.

– Если они не забрали твой мусор, что тебя беспокоит?

– Я и не думал, собственно, беспокоиться. – Он улыбнулся. – Я случайно оказался у стола твоей ассистентки, когда пришло это сообщение.

Секретарша Джора, женщина средних лет с норвежским именем Марьятта (2.3.4), вышла замуж после короткого и невразумительного романа с Джором, своим начальником, десять лет назад. Она была умная, но легко отвлекалась, особенно когда Диквем нависал над ее столом, что длилось часами.

– Странно… – Джор заподозрил какую-то связь. Нападение на Линзу было таким несвойственным для венерианцев предприятием, что здесь имела смысл каждая деталь. Но алкоголь, стресс и бессонная ночь не давали ему сосредоточиться.

– На твоем месте я попросил бы охрану проследить, куда относили украденное.

– Разве у нас нет дел поважнее? Думаю, у охраны и так сейчас напряженное настроение.

– Если хочешь знать, почему венерианцы напали, тебе стоит это сделать. – Он снова улыбнулся. – Или можешь просто спросить у своей подруги. Вы же оба мятежники.

Джор покраснел. Пункт 2 и 6 в его Коэффициенте Изгнания – и Диквем знал об этом – были результатом романа в колледже с девушкой из Центральной Африки.

Любые отношения, даже неромантические, между Джором и Ньери имели бы печальный конец… Тот факт, что отцом Джора был Миллер Леннокс, один из самых богатых бизнесменов и мощных религиозных деятелей Иллинойса, сделал эту пару объектом пристального внимания. И не только общественности. Именно Миллер Леннокс поспособствовал тому, чтобы Ньери с позором отправили домой, а Джор в рядах ссыльных землян отправился на Венеру…

Где, если наблюдения Диквема были верны, он пошел по старой дорожке, связавшись с такой партнершей, отношения с которой неприемлемы. В свою защиту Джор мог бы возразить, что он жил в порту Венера десять лет и в этот период имел связь с тремя женщинами-землянками, в том числе с Марьяттой. Его отношения с Абдерой начались, только когда она участвовала в первом контакте команды строителей с ее кланом, который имел какие-то древние права на воздух над тем участком болота, где строилась Линза.

Это случилось быстро – от первого рукопожатия до первой близости прошел буквально день. Что стало беспрецедентным случаем в истории его отношений. И, как он потом узнал, с венерианской точки зрения это тоже слишком быстро.

Однажды вечером в «13-плюс» Джор осмелился спросить Диквема:

– Как ты думаешь, что она во мне нашла?

Диквем усмехнулся.

– Деньги и власть.

– А кроме этого?

– Ну, может быть, ты похож на венерианца.

Джор знал, что цвет лица у него темнее, чем у его товарищей, не такой темный, как у горстки выходцев из Африки, разумеется. Он выше и худее многих.

Но Диквем наверняка имел в виду его лицо: все мужчины из семьи Леннокс имели большие носы и близко посаженные глаза.

– Похоже, нас топорами делали, – как-то сказал ему старший брат Карл.

Конечно, Джор понимал, что физическое сходство, которое являлось ключом для завязывания личных отношений, не является достаточным фактором для их поддержания. Особенно если отношения перечеркивают социальные, биологические и родовые рамки.

– Значит, это взаимный бунт, – ответил он на свой вопрос.

– Большее может быть построено на меньшем. – Диквем махом опрокинул бокал. – Помнишь про сваи?

– Они мне по ночам снятся. – Тонущие в болоте сваи чуть не загубили весь проект в самом начале. Во многих местах венерианская грязь была чуть гуще коричневой воды. «Суп», как называл ее Диквем. Сваи тонули неоднократно, и забивать их приходилось в три, а то и в четыре раза глубже, чем на Земле.

– Мы с ними кое-чему научились.

– Ты имеешь в виду, чему-то, кроме того, что не стоит строить небоскребы на Венере?

– Мы получили образцы керна.

– Я помню, Ростов сказал, что венерианцы никогда нам этого не позволят.

Ростов (2.3.5) был тогда штатным геологом Земного Управления. Он просил позволить взять образцы керна, чтобы доказать или опровергнуть легенды аборигенов об Исходе и Закате Времен. Естественно, его просьба была отклонена. Точно так же археологам на Земле запрещено совершать раскопки в Иерусалиме, потому что религиозные лидеры опасаются того, что могут там найти… или не найти.

– Они и правда не разрешили исследования. Но для строительной техники… – Диквем усмехнулся. Его улыбка всегда вызывала неловкость. (Ох уж эти английские зубы!)

– Так Ростов нашел…

– Ничего. Нет доказательств того, что на Венере когда-либо происходили радикальные геологические или климатические сдвиги. За ближайшие полмиллиарда лет, я имею в виду. – Он снова усмехнулся. – Твоя подружка и ее племя живут долго, но не настолько.

Джор никогда по-настоящему не верил в истории Абдеры, то есть верил в них не больше, чем в христианские догматы семьи Леннокса. Тем не менее Исход продолжался ускоренными темпами. Когда работа над Линзой только началась, о Закате говорили как о далеком будущем, Закат предрекали примерно через столетие по человеческим меркам. Но когда строительство стало близиться к завершению, оказалось, венерианская цивилизация уже рушится. По тому, что видел Джор на улицах и каналах, осталось всего несколько недель… или дней.

Он спрашивал Абдеру:

– Куда ты отправишься, когда начнется Исход?

– Я пойду с моим кланом.

– А куда пойдут они? – Иногда она отвечала слишком буквально. С другой стороны, он понимал, что она говорит на чужом языке.

– В Блистающее море.

– Все?

– У нас много лодок, большая часть из них хранится уже давно.

– А потом? – Он думал, что она шутит.

– Вернемся на сушу, когда она снова образуется.

– Звучит ужасно.

– Да. Но это необходимо.

Они сменили тему, но в течение некоторого времени после этого разговора Джор все еще думал над мрачной перспективой Исхода, описанной Абдерой.

И только сейчас он вспомнил ее намек о том, что она уже проходила через это раньше.

Но теперь от нее нет ни слова. И он не может встретиться с ней.

Во второй половине дня Джора вызвали в штаб-квартиру Земного Управления, в старейшую из четырех башен, чтобы он встретился с пятерыми диверсантами в их камере.

Венерианские подростки ниже, шире и ярче, чем зеленые женщины. На диверсантах были одежды, сделанные словно бы из чешуи, как рыцарская броня.

Джор начал думать о них как о мальчишках-подростках… шалунах, пытающихся самоутвердиться, но не террористах. Хотя так считать было глупо.

Если эти молодые венерианцы действительно хотели повредить Линзу, их допрос был суровым. Джор видел синяки и кровоподтеки. Похоже, у одного из них сломана рука.

– Они сказали, зачем они туда забирались? – спросил он Холландера.

– Они только пели и молились, – ответил охранник.

От такого ответа Джор совершенно обессилел. Он ушел.

На следующее утро он явился на работу раньше обычного. Он всегда вставал раньше других, независимо от степени похмелья. На своем столе в офисе Линзы он нашел два документа с государственным штемпелем: первый был секретным докладом о том, что все пятеро умерли в заключении в предыдущую ночь.

Какая ужасная новость!

Отношения между Земным Управлением и венерианским Советом кланов можно было назвать колониальными: в конце концов, земляне имеют космические корабли, а значит, и власть. На практике же баланс часто смещался. Венерианцы, как постепенно выяснялось, технологически подкованы, вооружены и, как показывали последние события, готовы бороться.

Почему они вообще разрешили землянам строить порт Венера? Порт начали строить гораздо раньше, чем приступили к возведению Линзы. А ведь, безусловно, город землян сильнее изменил местные просторы, чем одно-единственное здание, пусть и большое. Официально это был обмен технологиями: венерианцы платили временем и территорией за информацию, – так утверждало самодовольное колониальное правительство.

Это был один из тех вопросов, которые он задал Абдере в самом начале их знакомства, и в ответ получил то, что можно назвать веселым пожиманием плечами:

– Вы дали нам территорию рядом с одним из крупнейших ваших городов, – сказал он тогда.

– Не очень много. Нам самим нужно мало, как ты видел.

– Что ты думаешь о Линзе? – спросил он ее однажды, когда башня уже строилась. Разрешение от строительства было получено от кланов.

Она улыбнулась – человеческая эмоция – и скользнула взглядом по его телу сверху донизу (это уже по-венериански), общий эффект от ее поведения был очень… возбуждающим.

– Если она приведет сюда богатых, красивых мужчин, разве это может не нравиться?

Джор не был готов принять этот бойкий ответ.

– Она приведет сюда мужчин богаче и сильнее меня, но далеко не всегда привлекательных. Некоторые из них могут быть жестокими, жадными и опасными.

Она стала серьезной.

– Я знаю. – Она снова смотрела на него – местный эквивалент пожимания плечами. – Но это не важно.

Ей не нужно было объяснять почему. Ведь близился Закат Времен.

– Не считаете ли вы нас захватчиками?

– Некоторые считают.

– Но не ты.

И он был награжден счастливой улыбкой.

– Только в плане секса.

Это еще один аспект взаимоотношений, связывающий Джора с Абдерой. Их любовные ласки были частыми, яркими и необычными… и часто, по мнению Джора, почти публичными. Что только добавляло волнительности.

У него, разумеется, имелся сексуальный опыт до встречи с ней, но в этот этап их отношений он вошел невежественным, как невеста пуританина. Он ничего не знал о сексуальных отношениях землян и венерианцев, до него доносились лишь обычные банальные слухи.

Но оказалось, в этой таинственной области преобладали классические движения. Абдера была более агрессивной, чем прошлые женщины Джора… но он обнаружил, что ему это нравится.

Джор думал, что их близость поможет ему лучше проникнуть в обычаи и традиции аборигенов. И хотя он действительно узнал несколько фраз и стал разбираться в венерианской кухне, сейчас он со всей остротой понимал, что знает не больше, чем Таттл и другие чиновники из ЗУ.

А из-за пяти погибших в Земном Управлении он чувствовал сейчас тяжесть, растерянность и подавленность.

Только тогда он открыл второй конверт. Это была открытка от Абдеры, написанная в ее очаровательном, затейливом стиле: «Мы должны встретиться в полдень, или я умру от стыда за то, что совершила. На пристани».

Хотя большинство землян, прибывших на Венеру, не разделяли этого мнения, аборигены были более продвинутыми, чем люди. Предположение, что венериане пребывают на уровне европейской цивилизации эпохи Средневековья, произрастало от невежества и ксенофобии, а также ошибочного мнения, что современная цивилизация требует большого населения. По данным Джора, венерианцев было меньше ста миллионов. Их экономика оказалась в значительной степени связана с морскими культурами Сумеречных вод, особенно Блистающего моря, из-за чего и выбрали место для строительства порта Венера. (Подводное сельское хозяйство на Венере было настолько развитым, включая в себя выпас морских животных, что понятие «рыбная ловля» тут было совершенно неуместно.)

У них развивались электроника, система связи, прогнозирование погоды; наука достигла больших высот. Венериане уделяли время искусству; у них складывались безумно сложные политические отношения, как и следовало ожидать, в клановом обществе.

Межличностные отношения сильно осложнялись запутанной системой полов. Как только венерианцы переставали размножаться, они тут же теряли половую идентичность и половые признаки. Половое созревание у венерианцев было весьма затянуто, что скорее всего являлось еще одним результатом высокой продолжительности жизни.

Единственным преимуществом землян оставалась возможность путешествовать, но даже здесь были подозрения о превосходстве аборигенов: кланы, занимающие южную часть Сумеречных Земель, имели меньше выходов к морю и оттого обладали давней историей авиации и другими признаками технологического развития. Ходили слухи, что эти кланы отправлялись в космические путешествия много тысяч лет назад и даже посещали Землю! (Этот слух породил дикие спекуляции на тему общей эволюционной истории венерианцев и землян. Джор предполагал, что венерианцы были ответвлением от эволюционного дерева землян, однако в действительности могло быть и наоборот.)

Но южане отказались от всякого общения, и выяснить истину не удалось. Абдера утверждала, что не знает, с чем это связано.

– Наши кланы не смешиваются.

Судя по тому, что первые земляне застали кланы в состоянии войны, это правда. И это только те венерианцы, которые были известны Джору вблизи Блистающего моря.

Прежде чем отправиться туда, где он надеялся на несколько часов расслабиться, Джор еще раз проверил свою почту и нашел еще одну записку: «Северные джунгли сейчас». Это была анонимная записка, какие он получал ежедневно от кого-то из своей команды или от людей Таттла.

В первые годы пребывания на второй планете он со своей командой пытался прорваться сквозь Северные джунгли, но для землян это оказалось непосильной задачей. Земное Управление в своих генеральных планах надеялось построить дорогу на Вершины, в богатые полезными ископаемыми горы, недостижимые на морских судах. (Можно было использовать воздушный транспорт, но это затратно. Учитывая размер и количество грузовых самолетов, которые еще следовало собрать из тех материалов, что доставляются с Земли, Диквем посчитал как-то, что предприятие выйдет в прибыль только через пятьсот лет.) Это означало, что нужно было брать джунгли штурмом… дерево за деревом, которые оказались такими прочными, что ломались пилы. Северные джунгли не желали сдаваться. И не сдались.

Затем был одобрен проект Линзы, и Земное Управление с облегчением перескочило на новое направление деятельности.

– Неудивительно, что венерианцы посмеивались, когда мы воевали с их джунглями, – сказал тогда Диквем.

Джор ждал, когда загрузится его видеофон, и мысленно благодарил Диквема, который пролоббировал некогда их заказ на Земле. Приятель обзванивал сотрудников ЗУ и даже связывался с Землей напрямую, стремясь получить шесть устройств, которые он планировал подключить к своей вычислительной машине.

Четыре из них забрало себе Земное Управление, где, как было известно Джору, они использовались как пылесборники или пресс-папье. Пятый был у Диквема.

Материалы, доступные по видеофону, ограничивались прежде всего финансовыми документами, бюджетными сводками и бухгалтерскими отчетами, но Диквем настроил прибор на передачу различных изображений. Джор ввел в поиске «Дорога в Северных джунглях» и нашел полдюжины изображений тех времен, когда он там работал. Например, необычное дерево или водителя на бульдозере. Также отыскал множество современных снимков этой дороги.

Он хотел поставить рядом старые и новые фотографии, чтобы сравнить запечатленное на них. Но и без того все было ясно.

Исчезли все признаки дороги. Насыпь обрушилась, деревянные опоры сгнили, все затянуто лианами. Если б не знак, показывающий, что эта дорога является государственным шоссе, и знакомые вершины на горизонте, Джор не мог бы отличить, смотрит ли он сейчас на Северные джунгли или Южные.

Возникал странный вопрос: кто делал снимки? Он посмотрел на данные в нижней части экрана – сам Диквем!

Джор понял: если венерианцы настолько серьезны в своем стремлении все вернуть в исходное состояние, что даже покусились на государственное шоссе № 1, значит, к Закату Времен они относятся более чем серьезно.

Последнее фото поразило его еще больше. На нем была Абдера…

Джор побрел на пристань.

Он еле переставлял ноги, хотя у него не было никаких причин двигаться медленно.

Кроме усталости. Шока. Предательства.

Он напоминал себе: то, что Диквем и Абдера были там вместе, ничего не значит. Даже если Диквем ясно давал понять, что мало знаком с венерианкой.

«Девушкой» Джора.

Джор впервые увидел Абдеру на пристани. Там они часто гуляли рядом с другими праздными парочками и компаниями отдыхающих. Это был порт, способный потягаться с портами Нового Орлеана или Сан-Франциско, в которых Джор побывал когда-то; лодки всех форм и размеров прибывали, отбывали, разгружались и загружались прямо-таки с хореографической грациозностью.

Его окружили ароматы выпечки, затем пряностей, затем совершенно неизвестных ему блюд, приготовленных в маленьких старых лавочках, протянувшихся вдоль набережной; водоросли и морские животные быстро передавались с лодок на склад, со склада в лавки, с лавок развозились наземным транспортом, и все это перегружалось аборигенами, мужчинами и женщинами, почти без слов, четкими, отработанными движениями.

Его всегда успокаивало зрелище этой слаженной портовой работы. Если бы на Земле было так же…

Сегодня, впрочем, все было не так. И дело не только в его подозрениях насчет Абдеры и Диквема. Пристань казалась относительно безлюдной, количество лодок уменьшилось втрое от их обычного количества. Шум, и раньше-то не особенно громкий, теперь вообще прекратился. Венерианцев было мало.

– Мне нужно вернуться на лодки, – раздался рядом голос Абдеры. Как обычно, она вынырнула из ниоткуда.

– Я никогда не думал, что ты бываешь на них, – ответил Джор.

Она скрестила руки.

– Все мы на определенном этапе нашей жизни работаем на лодках. Несмотря на наши различия, мы связаны с Блистающим морем.

– Звучит прекрасно.

– На самом деле это очень сложная работа, которая убивает мой клан больше, чем что-либо другое. – Она повернулась к нему. – Но это объединяет нас.

Джор не хотел спрашивать ее о Диквеме. Он не хотел слышать ответ.

– Почему ваши кланы хотят уничтожить Линзу?

– Почему ты спрашиваешь об этом меня?

– Ты должна что-то знать.

– Джордан, между тобой и мной гораздо больше общего, чем между мной и мужчинами нашего клана. – У Джора ушло одно долгое мгновение, чтобы понять, что она имеет в виду эмоциональную общность, а не физическую или биологическую.

– Ты не знала их?

– Да, они члены нашего клана. Да, я знала их имена. Да, я выросла с ними. Но я с ними не общалась ни словами, ни жестами, мы были в разных лодках. Я не знаю, что побудило их к этому. И почему это имеет значение? Сейчас они мертвы.

– Я ничего не мог поделать…

Она обняла его.

– Я знаю это лучше тебя. Я понимаю: ты был суров, когда защищал Линзу, но ты не убийца.

– Что я могу теперь сделать?

– Нет необходимости что-то делать. Сильные державы сами придут к равновесию. – Внезапно она посмотрела на море. Земная женщина прищурила бы глаза, подумал Джор. Конечно же, Абдера была венерианкой – и тут не могло быть бликов, ведь не было солнца. – Я могла предупредить тебя.

– Ты знала о нападении?

– Не точно. Но внутри клана нельзя сохранить секрет. Я знала, что они готовятся нанести какой-то урон зданию. А среди прочих секретов, которые нельзя утаить внутри клана, стали мои отношения с тобой… – Она повернулась к нему спиной. – Старейшины заперли меня.

– Как тебе удалось вырваться? Ах да. – Он вспомнил порванное сари.

– Это было больше унизительно, чем больно. И очень… тяжело эмоционально. Я предала свой клан.

– Я бы хотел, чтобы ты это сделала. Мы могли бы избежать множества бессмысленных неприятностей.

– Но твоя Линза все еще цела.

– Ты будто не рада этому? После всего, что было?

– Мой клан встретил вас, позволил построить ее. Я стала твоим другом.

– Значит, все же не рада.

– Это Закат. Он приближается. – Она указала на город, все больше напоминающий гигантский пустырь. Всем своим видом она хотела сказать: Закат изменит все.

– А как насчет нас? – Джор указал на четыре башни и находящиеся за ними тупые носы космических кораблей. Он чувствовал, что Абдера не хочет отвечать. Но все же повторил:

– Мы все еще остаемся здесь. И… как насчет нас с тобой?

– Я думаю, наше счастье завершилось.

Она повернулась, чтобы уйти. Джор мог последовать за ней, но он словно окаменел.

Вечером он не пошел в бар. У него не было никакого желания спорить с Диквемом, если он так и не узнал ничего от Абдеры.

Он не мог действовать, так ни в чем и не разобравшись. К счастью, в его квартире в третьей башне был солидный запас брю.

В ту ночь, ворочаясь в постели, где-то между пьяным забытьем и тревожным сном, в тяжелые моменты пробуждения, с пульсирующей болью в черепе, пересохшим ртом, воспаленными глазами Джор вспоминал часы работы на гусеничном тракторе D-9, одном из трех на Венере, рушащем ветви и стволы на прокладке дороги. И то время, когда он, вооруженный ручной пилой, валил высоченные стволы. Не обращая внимания на грубых, пьяных, необразованных товарищей, одуряющую жару и влажность (D-9 имел охлаждаемую кабину), местных животных, которые рыли норы посреди прокладываемой дороги, насекомых, от которых негде было укрыться; корни, которые, казалось, срастаются через минуту после того, как их распилили, и грязь… бесконечную, жирную, чавкающую грязь Северных джунглей, проливные дожди…

Несмотря на все это, Джор вспоминал тот период своей жизни как самое свободное и счастливое время.

Он, Леннокс, из семьи потомственных чикагских строителей и инженеров, с двухсотлетней традицией семьи. Он часто вспоминал, как его отец Миллер указывал с заднего дворика их дома на городской пейзаж Северного берега, где возвышалось семь зданий предприятия Ленноксов.

– Там найдется место для вас, – сказал он тогда, глядя на старших братьев Джора, Лиама и Карла.

Но третий брат, Джор, ввиду полного отсутствия интереса к семейному бизнесу сделался кандидатом в эмигранты на Венеру. И там, наконец-то вдали от семьи, не имел никаких надежд на успех, выполняя только черную работу, дробя, разравнивая и отбрасывая кучи зеленого мусора на края дороги.

Следующее утро ушло на ремонт диска Линзы, который он контролировал лично, стоя на высокой платформе. Он также перекалибровал наводку и проверил функциональность рулевого управления – будь проклят этот Закат. Всепоглощающая, изнурительная работа отгоняла мысли о Абдере. На лесах, как всегда, испарялось любое похмелье. В конце долгого дня Джор крутился, как обычно… и одновременно был в отчаянии оттого, что вернется в «13-плюс» и увидит там Диквема.

Он уже собирался спуститься с инструментальной платформы, где несколько монтажников поднимали сменные панели, а другие, стоя на опасно шатающейся лестнице, сравнивали зубчатые обрезки отверстия, образованного взрывом. Только тогда он на минутку остановился взглянуть на запад, в сторону бесконечных болотистых равнин, ведущих в Ночные Земли… и на груды материала, наваленного, лучше не скажешь, во время земной оккупации.

Они казались меньше отсюда. Прищурившись в полумраке, он разглядел несколько гуманоидных фигур возле кучи материала и даже на ее вершине. С такого расстояния невозможно сказать, венерианцы это или земляне…

– О нет, решительность Земного Управления сдулась, как мыльный пузырь, – говорил ему Диквем через двадцать минут.

– Они позволили венерианцам все забрать?

– А почему нет? – Он глотнул, и Джор заметил, что руки Диквема дрожат. – Это их мусор.

– Не весь, – возразил Джор. – Там изрядный процент материалов с Земли.

– Кому это нужно? Пусть аборигены забирают эти металлические стружки, рваные тряпки, бесчисленные обломки того и сего, сломанную мебель и – о да! – упаковки продуктов. – Диквем ухмыльнулся. – Я думаю, они и нашими отходами не брезгуют, если тебя это беспокоит…

– Будь посерьезней.

– Ты на годы опоздал со своей просьбой. – Он допил бокал и взялся за другой. Джор видел, как трясутся его руки.

– Ты начал пить до моего прихода?

– О чем ты?

– Ты дрожишь.

– Ерунда.

Джор знал эту интонацию и решил не продолжать разговор. Он пришел в «13-плюс» и сел рядом с Диквемом, как они сидели годами, начав обсуждать последнюю глупость Управления, которую надо было обсудить досконально. Так он откладывал болезненный разговор об Абдере.

– Зачем Земному Управлению поощрять неправильное поведение венерианцев?

– Возможно, чтобы компенсировать наши собственные ошибки? – Джор подумал о пяти мертвецах. – Кроме того, – продолжал Диквем, – мусорные кучи выглядят некрасиво и не очень полезны для здоровья, и лучше, если венерианцы заберут мусор и закопают где-то в болотах. Или переделают на украшения и одежды… Это меня не волнует, лишь бы только отвалы перестали маячить перед глазами. И хватит об этом говорить.

Это был четкий сигнал; следовало поменять тему. Но в довесок к наследственной эмоциональной сдержанности Ленноксов Джор имел еще ослиное упрямство. Его трудно было сдвинуть с места, если он не был готов сдвинуться.

– Что ты думаешь насчет всей этой активности, связанной с Закатом?

Диквем ухмыльнулся.

– Если этого так хочется твоей девушке…

Джор решил пропустить реплику мимо ушей.

– Значит, ты допускаешь мысль, что Венера может повернуться?

– Вон там Ростов. Давай его и спросим.

Диквем кивнул на упитанного землянина лет пятидесяти, с пустым взглядом печально напивающегося за стойкой в одиночку. Имея суммарный Коэффициент Изгнания 12, Серж Ростов не имел права приходить в «13-плюс», но Петрос не протестовал; в последнее время бизнес терял прибыльность. Утихомирился и Диквем, обычно выступавший в качестве судьи и главного поборника соблюдения КИ-ограничения.

– Ростов, дитя мое! – воскликнул Диквем, когда они с Джором подошли к нему.

– Отвали. – Ростов даже не посмотрел в их сторону. Джор понятия не имел, что вызвало такую враждебность, – у Диквема была способность не наживать себе врагов.

– Серж, – произнес Джор, – учитывая то, что произошло… всю эту эпопею с Закатом…

Забыв свой гнев, Ростов расхохотался. Он был импульсивный человек, склонный как к импульсивным всплескам, так и к отходчивости.

– Что ты хочешь, чтобы я рассказал вам, мистер Рационал? Интересуют прогнозы, предсказания? «Наша наука не дает никаких доказательств, что Венера когда-либо переворачивалась». Ты же разумный человек. – Хотя он больше не сердился на Диквема, свои замечания все же адресовал только Джору.

– Надеюсь, что это так, – ответил Джор. – Но я полагал, что венерианцы тоже разумны…

– Некоторые да, некоторые нет. – Сейчас, если Джору не показалось, Ростов взглянул на него злобно. – Некоторые видят в нас оккупантов и ищут любой повод, чтобы нанести ответный удар.

– Значит, это была политическая акция. Религиозные представления лишь прикрытие.

– Разумный вывод. – Очевидно желая закончить разговор, он повернулся к Петросу, чтобы заказать еще выпивки.

– Давай я угощу тебя, – сказал Джор. Его широкий жест вызвал недовольный вздох Диквема.

Но теперь Ростов был ему должен.

– Слушай, – начал Ростов, – я обучался астрономии. ЗУ предложило мне расширить мои интересы и специальность, включив в них геологию или…

– Венерологию? – сострил Диквем. Он не мог удержаться от шуток в любых обстоятельствах.

– Мы взяли образцы керна. Провели исследования. Нарисовали карту Венеры с орбиты – и создали электронную карту, обновляемую с радаров. Венерианцы утверждают, что в их истории было много Закатов. Чтобы это оказалось правдой, нужно, чтобы их история охватывала временной период в пятьсот миллионов лет. Наши геологические и палеонтологические находки позволяют относиться к этому утверждению весьма настороженно.

– Ну, они необычайно долговечны, – вставил Диквем. Ростов не обратил на него внимания.

– Так что это просто еще один миф, – сказал Джор.

Как христианство Ленноксов.

– Очень похоже на то. Хотя поразительно, насколько слаженно действуют разобщенные кланы, как они контролируют свои действия.

Джор начал было успокаиваться. Теперь он снова встревожился.

– О чем ты?

– Я не православный, – сказал Ростов, пожимая плечами, – впрочем, ты это знаешь из моего КИ.

– Достаточно неправославный, чтобы полагать, что мы должны забеспокоиться?

Ростов улыбнулся, показывая неровные зубы со стальными коронками. Теперь он больше походил на дикаря, чем на мудреца.

– Зачем волноваться о вещах, которые не можешь изменить? Если Закат произойдет и планета начнет волшебным образом вращаться… то ущерб будет неописуемым. Землетрясения, цунами, извержения. Самым безопасным местом станет орбита. – Он ткнул пальцем в потолок.

– Это идиотизм, – высказался Диквем.

Ростов словно не слышал его.

Но Джор не мог игнорировать Диквема.

– Почему идиотизм? Его готовность рассмотреть все возможности, или…

– Его описание событий нелепо. Эта всемирная катастрофа, звучит как-то по-библейски.

– Пожалуйста, дорогой Диквем, – произнес Ростов, в первый раз обратив внимание на инженера-вычислителя, – дай мне свое видение всех этих приготовлений.

Диквем взглянул на Джора, словно хотел сказать, что это он виноват. Джор заметил, что руки Диквема больше не дрожат… и он даже не обращает внимания на пустой бокал.

– Допустим, что этот миф правда и их мир каждые несколько тысяч лет сдвигается. Я действительно видел документ, сейчас, естественно, засекреченный, который позволяет предположить, что на Венере существуют приливы, но они носят очень медленный и нерегулярный характер…

– Нонсенс, – перебил его Ростов. – Не принимается… идея о засекреченных бумагах.

– В ваших кругах – может быть, – возразил Диквем.

– Это не важно. – Джор начинал злиться.

– Далее, – продолжил Диквем, – мы должны принять идею, что Закат не приведет к вселенской катастрофе, а будет гораздо менее разрушительным. В конце концов, если бы он мог настолько повредить поверхность планеты, чтобы уничтожить всю жизнь, почему венерианцы все еще здесь?

В этот момент все посетители «13-плюс» услышали гул снаружи. Джор опасался, что это очередное нападение на Линзу, но вскоре понял, что это обычный дождь. Неожиданный шквал, налетевший со стороны Блистающего моря, был настолько силен, что стекла в баре задребезжали.

Разговоры смолкли. Даже Петрос оторвался от своей работы, взглянув, как и Джор, в большое окно, где порт Венера скрылся за сплошными потоками воды и густым темным туманом.

Джору захотелось уйти. Это был не страх; он не боялся, что бар разрушится. Но вся эта ситуация… буря, толпа и растущее чувство бессмысленности всего этого разговора, этих пререканий с Ростовым. Он ненавидел философские спекуляции, предпочитая факты. Чувства его тоже были спутанны. И все это, вероятно, из-за событий прошлой ночи, отсутствия сна и боли из-за Абдеры и Диквема.

Он поблагодарил Ростова и направился к выходу. Главным его стремлением было оказаться подальше от Диквема. Впервые за пятнадцать лет ему захотелось, чтобы на Венере вообще не было землян.

Диквем догнал его, прежде чем он успел зайти в лифт.

– Куда ты собрался?

– Домой.

– Отступать не в твоих правилах. – Это был обычный Диквем, ветеран десятка тысяч пьяных вечеров, требующий продолжения банкета.

– Я устал.

– На самом деле ты рассержен. А это не одно и то же.

– Ростов…

– Он зануда. Как я тебе и рассказывал. Что еще хуже, он довольно глуп. В крайнем случае в своей науке разбирается.

– Не похоже, что кто-то действительно разбирается в этой науке.

– Ты о Закате? Это не наука, это проблема.

Джор почувствовал, что у него кружится голова.

– Что ты хочешь сказать?

– Разве я не ясно выразился? Я абсолютно открыт к идеям.

– Твоя открытость не распространяется, например, на создание планов спасения.

– Джор, никаких планов быть не может, только эвакуация. И только под угрозой расстрела. Полет назад настолько страшен большинству из нас, что возвратиться в этих кораблях, – он указал на космодром, где ждали три приземистых, похожих на раковины космолета, – все равно что спрыгнуть с башни вниз. Мы рискуем жизнью, пытаясь избежать смерти.

– Значит, мы ничего не можем поделать?

Диквем усмехнулся.

– О, мы можем вернуться и продолжить пить.

Впервые за время их дружбы, утонувшей в предательстве, самодовольстве, непримиримости, Джору захотелось ударить Диквема. Он схватил его за плечо, но Диквем, поняв, что происходит, перехватил его руку.

– Ты, кажется, устал.

– Тогда я всегда был уставшим.

– Нет. Ты в совершенно американской манере использовал возможность стать «крутым», относясь к своей принудительной высылке сюда как к какому-то новому старту. – Диквем смотрел на него, как прокурор, зачитывающий обвинение. – Учитывая твое прошлое, это неудивительно, и даже отчасти смешно осознавать, как ты стремился исправиться. Ты почти закончил Линзу, что, безусловно, расширило бы присутствие землян… Точнее, так было бы, если бы не надоедливые венерианцы с их экстраординарными знаниями о собственной планете… и их замечательные долгосрочные планы, о которых мы только догадываемся, а по-настоящему не знаем ничего.

– Ты подозревал, полагаю.

– Только по привычке. Учитывая мою собственную семью и ее историю, я бы был глупцом, если бы не подозревал все, что вижу, и не ждал, что у каждого есть свои тайны.

– Или не предал бы друга.

– А, ну да. Я понимаю, почему ты смотришь на это с такой точки зрения.

– Я знаю, что бесполезно ожидать извинений, – произнес Джор. – Но все же, неужели ты не признаешь свою ошибку?

Диквем необычно долго думал, прежде чем ответить. Когда он заговорил, голос его был суровее.

– Разве ты думаешь, у меня был выбор? Или кто-то из землян может контролировать свои желания на Венере? Разве мы вообще можем предпринять что-либо, ожидая, что оно не будет иметь ответного эффекта? – Он горько усмехнулся. – Нас просто пронесло, как… водоросли в Блистающем море, друг мой. И не только меня; тебя тоже.

Он повернулся и с трудом удержал равновесие. Джор понял, что его бывший друг сильно пьян. Это было поразительно. Учитывая, сколько брю они выпили вместе.

Может быть, он прав?

– Да, кстати, – сказал Диквем, – после того как ты ушел, этот идиот, русский, подтвердил. Солнце сейчас не только видно, оно и ближе к горизонту.

Он вошел в лифт. Джор дал дверям закрыться. Он не хотел ехать с ним.

Когда Джор спустился на первый этаж и собирался выйти на улицу, буря улеглась. Дождь вернулся в свое обычное состояние горячего душа. По дороге домой Джор остро чувствовал себя одиноким.

И неудивительно. Он не встретил ни одного землянина – все иммигранты уже попрятались по своим башням. Венерианцев тоже не заметил, лавки по большей части были закрыты или заброшены. Улица оказалась пустой, хотя фактически это не улица, а лищь вытоптанная территория посреди нетронутой земли.

Линза казалась еще выше с близкого расстояния. Проходя мимо, Джор повернулся к ней, стоя между двумя жилыми башнями.

И услышал свое имя.

– Джордан!

Абдера шагнула вперед. Она ждала его; даже водонепроницаемый венерианский наряд не устоял перед такой бурей. Она промокла, волосы слиплись… она выглядела совершенно не по-человечески.

Тем не менее это был ее голос.

– Чего ты хочешь? – спросил он. – Извиниться?

– Нет.

– Объяснить мне, значит. – В его голосе был сарказм.

– Это невозможно.

– Тогда зачем ты стоишь под дождем?

– В честь того, что было между нами.

– Я не понимаю. – Он хотел вспомнить себя и ее вместе, но воспоминания заслонялись тенью Диквема.

– Однажды поймешь.

Она словно бы сказала все, что хотела. Но теперь начал говорить Джор.

– И это все? Ты стояла тут, под дождем, чтобы так ничего мне и не сказать?

– Нет, я хотела увидеть тебя еще раз.

– Ты уезжаешь.

– Это Закат.

– Могла бы предупредить меня.

Она засмеялась.

– Я предупреждала тебя. Все мы предупреждали вас. С того дня, как прибыли земляне, мы готовились к Исходу! Тем не менее вы продолжали строить.

– Поэтому ты изменила мне с Диквемом? – спросил он, изо всех сил пытаясь найти ее мотивацию. – Из-за того, что я строил Линзу?

Она бросила на него особый, венерианский взгляд.

– Я хотела, чтобы ты построил свою Линзу, – сказала она. – И ты должен идти к ней.

Она резко повернулась и быстро пошла вперед, не срываясь на бег, но Джор все равно не мог догнать ее. Она направилась к пристани, где лодки все еще подпрыгивали на волнах. Джор смотрел на нее. Он чувствовал себя так же, как когда Ньери сказала ему, что должна вернуться в Африку, десять лет назад. И как все-таки глупо было надеяться, что у них есть будущее. Венерианка и землянин. Этот момент был неизбежен; неизвестны были только детали.

Он не мог сейчас вернуться домой. Поэтому ухватился за последнее, что было в его отношениях с Абдерой… и последовал ее совету.

Джор отправился к своей Линзе.

Когда он выбрался на крышу, он снова почувствовал привычную для Ленноксов работоспособность. Во-первых, охраны на месте не оказалось. Она что, отозвана Таттлом? Или просто дезертировала из-за шторма?

Джор вернулся бы к башням, чтобы отыскать охрану, но прежде надо убедиться, что Линза в безопасности.

Она была в безопасности и полностью готова. Гигантская тарелка стояла прочно и устойчиво, сверкая после недавнего ливня.

Джор посмотрел на восток, в сторону Блистающего моря. Диквем был прав: Солнце не только было заметно, оно еще было достаточно низко. Вода в дельте порта Венера отступила, унося последние лодки, а с ними клан Абдеры и ее саму.

Она отступает. Джор был инженером и понимал, что это значит… скоро тут будет стена воды, но насколько высокая?

Это не имеет значения. Даже если она будет всего в сотню футов высотой, мощный удар воды скорее всего уничтожит Линзу.

И все кварталы землян в порту Венера.

Вечер был ясным, он мог видеть все четыре башни со светящимися окнами. Знают ли эти дураки, что происходит? Диквем был прав – никто не верил. Никто не был готов. У них есть только три корабля, когда башни рухнут.

И тут его осенила идея.

Он вошел в кабину управления и дал напряжение.

Линза, предназначенная для фокусировки волн, значит, также может сфокусировать и лучи видимого спектра… и теперь, в лучах Солнца, впервые показавшегося в небе над Венерой, Джор поворачивал Линзу. Это отняло драгоценные минуты, но наконец он поставил ее в правильное положение, поймав солнечные лучи и сфокусировав их на четырех земных башнях.

Затем сузил луч, увеличив яркость, а следовательно, и температуру.

Он знал, насколько на самом деле хрупки материалы, из которых строили башни. (Знаменитая экономность Земного Управления. Им достаточно было, чтобы здания не пропускали воду.)

Вершины двух башен запылали, и это значило, что квартира Джора скоро будет в огне… и квартира Диквема в другой башне тоже. Затем загорится третья башня, самая старая, где находится штаб-квартира Таттла.

Наконец четвертая, где располагается бар «13-плюс». Джор сожалел об этом, но только мгновение.

Ему казалось, что он слышит не только шипение и треск полыхающих верхних этажей, но и звуки сирены.

Он надеялся на то, что они зазвучат.

Он знал, что есть вероятность ранить или убить людей. На данный момент это не имело большого значения.

Вода продолжала отступать, обнажая илистое морское дно, точь-в-точь похожее на те грязные равнины, что Джор столько раз пересекал на Венере. Он пытался осмотреться, но тучи шли с востока, скоро они поднимутся и закроют заходящее солнце.

Он посмотрел на Линзу и прицелился. Затем взглянул на башни. Закручивающиеся облака тумана двигались не с моря, а с запада, заслоняя от него основание башен. Но по мельканию света и тени было ясно, что люди собрались… они двигаются.

С запада налетел сильный ветер. Внезапный порыв сотряс верхнюю платформу с такой силой, что Джора сбило с ног. Он поднялся, чтобы снова нацелить Линзу, думая о том разочаровании, которое испытает Земля, потеряв свою базу… и о тысячах и десятках тысяч неблагонадежных с высокими Коэффициентами Изгнания, которых некуда будет сплавить с планеты.

Он задавался вопросом, почему он не испытывает сочувствия к их бедственному положению, когда заметил гигантскую волну, поднимающуюся над поверхностью Блистающего моря… и тут его ударило арматурой Линзы, вылетевшей от сильного ветра.

Он пришел в сознание на орбите, перевязанный, на полу кабины, в которой стояло еще четыре койки с пострадавшими. Он чувствовал холод, словно вынырнул из океана. Возможно, так и было. Голова гудела. Он был голоден.

– Добро пожаловать, – произнес Диквем, стоя в дверях. Он тоже был ранен, обе его руки перемотаны. Несмотря на события их последней встречи, Джор был рад увидеть его.

Он рад был увидеть хоть кого-то!

– Хоть кто-то спасся, – произнес он.

– Большинство землян успело на космодром перед волной, – ответил Диквем. – Он стоял на более высоком месте, чем сам город, к счастью. Все набились внутрь, мы стартовали так близко к волне, что от сопел шел пар. Но станции достигли только самые проворные. Она не в состоянии принять всех, поскольку находится не в том положении, какое требуется, так что кораблям придется повисеть на орбите денька два, пока на станции не рассчитают необходимые траектории. – Диквем самодовольно улыбнулся. – Если бы у них были мои вычислительные устройства, проблему решили бы за полчаса.

– Как я спасся? Рядом не было кораблей.

– Мы вернулись за тобой через три дня. Один корабль нашел место для приземления и сел. К счастью, Линза уцелела. Ты был довольно плох. Без сознания и в бреду. Даже Таттл настаивал, что тебя необходимо найти.

– Значит, Линза…

– Минимальный ущерб в общем-то. Небольшой ремонт, и она будет готова для передач с Земли строго по графику. – Диквем улыбался. – Конечно, в настоящее время она находится посреди моря и, как прогнозирует Ростов, скоро окажется посреди ледяной пустыни, когда эта зона превратится в новые Ночные Земли.

Джор подумал об Абдере, плывущей на лодке среди соплеменников.

– Как насчет венерианцев?

– Они вполне были в состоянии переждать волну, как делали много раз в прошлом.

Джор переваривал эту новость.

– И вот еще что, – сказал Диквем. – Я сожалею, что не говорил тебе раньше, но я не был уверен, что мне хватит времени, чтобы еще раз поговорить с Ростовым и изучить последний…

– У тебя, похоже, серьезные травмы.

Диквем поднял забинтованные руки.

– Еще месяц не смогу притронуться к стакану… Абдера была со мной не случайно. Она спала со мной, потому что это часть Исхода! – Он, конечно, видел смятение на лице Джора. – Венерианцы уничтожают не только все физические вещи перед Закатом Времен… они растворяют в нем свои привязанности. Мы уже видели перемешивающиеся кланы и флоты. Не стоит удивляться, что это распространяется и на отношения между парнем и девушкой.

Джор был не в настроении спорить. Хотя это объяснение его почти успокоило.

– Она могла бы объяснить мне.

– Да, – сказал Диквем, – но вспомни, как долго живут венерианцы… как сложно проникнуть в смысл их действий и их выбора. Я думаю, она стремилась привести тебя в плохое настроение… Хотела, чтобы ты стал сердитым. Взвинченным. Стремился что-то доказать себе.

– Зачем?

Диквем улыбнулся, впервые по-настоящему тепло, словно открывая другу непростую правду.

– Чтобы заставить тебя стать героем.