Плодовитый техасский писатель Джо Лансдэйл выиграл премию Эдгара По, британскую премию для пишущих фэнтези, американскую премию для авторов, создающих произведения в жанре хоррора, американскую премию для писателей, избравших жанр мистики, международную премию для создателей детективных произведений и шесть премий Брэма Стокера. Кроме самых известных его триллеров, таких как «Ночная гонка», «Бубба Хо-теп», «Основы», «Бог лезвия», «В автомобиле», он создал популярную серию мистических рассказов «Хэп Коллинз и Леонард Пайн», в составе которой такие произведения, как «Сезон жестокости», «Мачо мойо», «Медвежья мамба», «Плохой чили», «Шум и грохот», «Неистовые капитаны», «Красный дьявол» и «Гиена». Лансдэйл – автор вестернов «Ночные всадники Техаса», «Кровавый танец» и неклассифицируемых кросс-жанровых романов «Дирижабли запада», «Волшебный вагон» и «Пылающий Лондон». Среди других его романов известны: «Смерть на западе», «Большой взрыв», «Закат и опилки», «Закон любви», «Жгучий холод», «Вальс теней», «В автомобиле-2: не просто сиквел», «Дева в коже», «Безумие на выбор» и «Граница темной воды». Он также внес свой вклад в серии рассказов про Бэтмена и Тарзана. Его рассказы опубликованы в сборниках «Странный выбор», «Татуировка на спине мертвеца», «Тени родных и близких», «Длинные», «Рассказы младшего сына мамы Лансдэйл», «Гарантированные бестселлеры», «На дальнем краю пустыни Кадиллаков с мертвым народцем», «Электрогумбо», «Писатель фиолетового гнева», «Пригоршня историй», «Выход Степпина. Лето-68», «Урожай», «Хороший, плохой и нейтральный», «Избранные рассказы Джо Лансдэйла», «На несколько историй больше», «Лето бешеного пса», «Король и другие истории», «Дорога мертвеца», объемный сборник «Пылающие дирижабли»: «Приключения тюленя Неда», «Тени Запада» (с Джоном Лансдэйлом), «Ловушка на субботнем утреннике» и «Качественный хлопок: сборник рассказов Джо Лансдэйла». В качестве редактора он выпустил сборники «Лучшие вестерны», «Сказки из старых свитков», «Сын сказок из старых свитков», «Пустые седла» (с Патриком Ло Брутто), «Тьма на сердце: новые сказки из неизвестности» (с женой Карен Лансдэйл), «Ужас в Зале славы: Победители пекла», антология, посвященная Роберту Говарду «Через вселенские равнины» (со Скоттом А. Каппом), «Распятые мечты» и «Антология городской фантастики» (соредакторство с Питером Биглом). Антология, посвященная работам Лансдэйла, носит название «Боги лезвия». Последними вышедшими его книгами являются новый роман из цикла «Хэп и Леонард», «Мертвая мишень», «Чаща», «Брат обезьяны» и большая ретроспективная коллекция «Обескровленные тени». Лансдэйл проживает вместе со своей семьей в городе Накодочес, штат Техас.

Здесь он оставляет нас наедине с человеком, вырванным из своей среды и времени и брошенным в другой мир, находиться в котором оказывается опаснее, чем идти на дно вместе с «Титаником»…

 

Джо Р. Лансдэйл

Повелитель лесных демонов

Я здесь потому, что у меня ужасно болела голова. Знаю, вы ждете более толкового объяснения, но я не могу дать его. Могу только сказать, что почти погиб, когда большой корабль, «Титаник», пошел ко дну. Был взрыв, наверное, не выдержали котлы. Точно не могу сказать. Когда корабль стал тонуть и переломился пополам, мне показалось, что это я сломался пополам вместе с ним.

Под водой меня ударил по голове какой-то предмет. Я помню, что-то было рядом со мной. Не пассажир корабля, не труп, что-то другое. Я помню его лицо, если это так можно назвать: множество зубов и глаз, больших, светящихся, словно подсвеченных снизу, и когда я вдохнул в легкие воду, существо потянуло меня в водоворот кружащегося света, и последнее, что я помню, – это взмах его рыбьего хвоста, и тогда голова моя взорвалась. Или так мне показалось.

Я очнулся, лежа в теплой, мутной грязи, почти полностью скрытый водой. Я схватился рукой за корни, торчащие возле берега, и подтащил себя к нему. Пока я лежал там, согреваясь в лучах солнца, мучающая меня головная боль начала проходить. Я перевернулся на живот и посмотрел на грязную топь. Это был большой бассейн. Точнее, даже не бассейн. Больше было похоже на озеро из грязи. Понятия не имею, как я оказался там, но это чистая правда. И до сих пор не знаю. Было ощущение, что это все снится.

С трудом мне удалось выбить койку в кубрике на «Титанике» и отправиться домой, в Соединенные Штаты Америки. Я уже замучился в Англии и подумывал вернуться назад и путешествовать по Западу, где я перегонял скот и стрелял бизонов для железной дороги. Я даже убил нескольких человек в целях самообороны, и бульварные романы называли меня Черным Всадником прерий. В основном это была ложь. Единственное, о чем они угадали, – это цвет кожи. Я наполовину черный, наполовину чероки. В бульварных романах, где я белый, откровенное вранье. Один взгляд на меня убедит вас в этом.

Я объезжал лошадей в шоу Буффало Билла о Диком Западе, когда он прибыл в Англию на гастроли. Потом они вернулись, а я остался. Какое-то время мне там нравилось, но, как говорится, лучше места нет, чем родной дом. Не то чтобы он у меня был, но все же в Америке мне привычней.

Я собрался с силами, встал на ноги и огляделся. Озеро грязи, берега, поросшие деревьями. Я считал их деревьями. Они высились вокруг озера, и у меня не было выбора, как только идти к ним. В грязь я бы не вернулся. Я не мог понять, что со мной случилось, что схватило меня и потащило в это светящееся джакузи, но идея снова улечься в него казалась мне малопривлекательной. Он вытащил меня, что бы это ни было за место, и оставил здесь выбираться самостоятельно.

То место, в котором лежал я, было мелким, но остальная часть озера оказалась глубже. Я понял это, когда заметил в воде огромного зверя, думаю, его можно назвать ящерицей. Это была первая мысль, что пришла мне в голову, но потом я вспомнил, что в Монтане несколько лет назад нашли огромные кости и тех животных звали динозаврами. Я немного читал об этом и потому подумал, что существо в грязи и есть динозавр. У него была серо-зеленая кожа, он немного покачался на месте, с него капала грязь, сверкая на солнце, – и погрузился обратно. Потом он снова вынырнул и снова пропал, и, когда он вынырнул в третий раз, в пасти его был какой-то зверь, имевший вид огромного фиолетового комка, его кровь сочилась между зубами монстра, как земляничное варенье.

Можно подумать, что я взирал на все это равнодушно, но это не так. Я рассказываю так спокойно, когда все уже закончилось, у меня было время осознать произошедшее. Но позвольте мне немного забежать вперед.

Мир, в котором я оказался, находится на Венере, и теперь это мой мир.

Мое появление здесь не просто чудо.

Мне сорок пять лет, я в хорошей форме, и мне хочется думать, что и в здравом уме. Но как бы хорошо я ни чувствовал себя в этом возрасте, еще лучше я чувствовал себя здесь, в этом теплом, влажном, заросшем лесами мире. Вскоре я обнаружил здесь такое, что было еще большей тайной и чему я не мог найти объяснение. Но об этом я расскажу, даже если не смогу правильно объяснить.

Я снял с себя облепленную грязью одежду и выжал. Оба ботинка потерялись, когда корабль тонул. Океан слизал их с моих ног, словно ребенок мятный леденец. Я стоял голый, с одеждой в руках, тело было в грязи, волосы спутаны. Выглядело это, похоже, глупо, но, кроме меня, там никого не было.

Я оглянулся на грязевое озеро, но ящерицы с ее добычей уже не было видно. В центре озера поднимались пузыри. Я предположил, что оно очень горячее посередине и теплое по краям. Мой «хозяин» – то существо, что притащило меня сюда, – выбрал, к счастью, один из теплых участков, чтобы выбросить меня на поверхность.

Я заметил широкую тропу между деревьями и побрел туда. Под кронами было сумрачно. Я предположил, что тропа вытоптана животными, судя по отпечаткам, некоторые из них довольно крупные. Зайди я слишком далеко от тропы, я мог бы потеряться в темноте. Между деревьями не было никакого подлеска, потому что сквозь густые кроны не проникал ни один лучик света. Странные птицы и непонятные твари ползли и прыгали по моему следу. Некоторое время я шел без всякого плана, без обуви, держа одежду под локтем, как дамскую собачку.

Если вы думаете, что я был сбит с толку, вы совершенно правы. Какое-то время я пытался выяснить, кто же поймал меня под водой, пронес через вихрь света, оставил тут в грязи и исчез. Поскольку ответов не находилось, я отбросил вопросы и сосредоточился на выживании. Это я мог. У меня имелась деловая жилка, имелись практические навыки – я выживал там, где находился. До этого я выживал в пустыне. Поднимался в Скалистые горы в лютые морозы, имея при себе только винтовку, нож и малюсенькую сумку. И я выжил и весной спустился, чтобы продать лисьи и бобровые шкурки.

Я полагал, что могу справиться и здесь, хотя позже, признаюсь, у меня появились сомнения. Они бывали и раньше, например, перед стычкой с Уайтом Эрпом, которого я полностью изуродовал, с Джонни Ринго, которого оставил умирать под деревом, и в еще некоторых случаях, о которых не стоит упоминать, но этот мир заставил меня смотреть на все эти приключения как на детские забавы.

Пока я бродил среди деревьев, мой живот начал бурчать, и лучшее, что я мог найти сейчас, – это что-нибудь съестное. На дереве, возле которого я стоял, висели большие фиолетовые шары, очевидно фрукты, а птицы размером с меня, с разноцветными перьями и клювом, как кинжал, клевали их. Я решил, что раз они едят это, то и я справлюсь.

Следующим заданием было добраться до ветки и овладеть плодами. Я положил одежду под деревом, ствол которого был толщиной с локомотив, ухватился за низко висящую ветку и забрался наверх до ближайшего плода размером с голову буйвола. Подняться на дерево оказалось просто – много широких веток.

Птицы над моей головой заметили меня, но проигнорировали. Я подполз к выбранному шару, дотянулся и дернул вниз. Это было бы жесткое падение, если бы не мягкая почва, дополненная суглинком, листьями и гнилью, обеспечившими мне упругую посадку.

Я прислонился к стволу, взял плод и попытался укусить. Кожица была крепкой, как шкура бизона. Я огляделся. Надо мной торчал небольшой острый сук. Я встал, поднял плод и с размаху насадил его на острый конец сука. Он повис на нем, пронзенный, словно ножом. Хлынул сок. Я приник губами к краю и сделал глоток. Сок оказался кислым и острым на вкус, но я был убежден, что если он не отравит меня, то с голоду не умру. Я тянул его вниз, пока не разорвал пополам. Мякоть была съедобна. Едва я успел закончить трапезу, как надо мной раздался шум, и, подняв голову, я увидел самую удивительную картину этого дикого нового мира.

Серебряная птица.

Но нет, это скорее своего рода летающие сани, машина, летающий корабль. Я услышал этот корабль раньше, чем увидел, сверху будто доносился гул гигантской пчелы, солнечный свет, отраженный от его поверхности, на миг ослепил меня. Я оглянулся, машина пролетела над деревьями, развернулась, снова вылетела на свет и шлепнулась на развилку массивной ветки. Висела она криво. Я видел в ней кресла, в которых сидели люди с черными волосами и желтой кожей, а впереди поднимался стеклянный щит. Но это не поразило меня так, как то, что произошло потом. Еще одна летающая машина скользнула откуда-то сверху, мягко, но стремительно, как заполненный газом шар. Она зависла в воздухе рядом с веткой, на которой приземлилась первая. Управлял второй машиной человек, сидящий в открытом сиденье, такой же желтокожий и черноволосый. Еще один похожий на него мужчина сидел сзади. На его шее висел большой сине-зеленый полумесяц с жемчужинами на цепочке. Этот парень вскочил на ноги, оказавшись совершенно голым, за исключением перевязи и медальона, достал из-за спины тонкий меч и прыгнул в другой корабль, напав на водителя, который едва успел подняться на ноги, чтобы защититься. Мечи воинов скрестились с громким лязгом. Два других пассажира поврежденного корабля поднялись со своих мест и обнажили мечи, готовые прийти на помощь своему товарищу, но в этот момент произошло еще более фантастическое событие.

С неба с шумом спустилось полдюжины крылатых мужчин с мечами и боевыми топорами. Кроме ремня, служащего исключительно для закрепления оружия, и небольшой сумки, сделанной, кажется, из жесткой кожи, на них ничего не было – никакой одежды. Их глаза широко расставлены, на лицах клювообразные наросты, а кожа молочно-белая. Вместо волос на голове – перья самых разных цветов. Их целью были желтые люди в разбившейся машине, висящей на огромной ветке.

Очевидно, человек с медальоном, хотя и не принадлежал к крылатой породе, был на их стороне. Он ловко фехтовал с водителем, искусно парируя удары, а затем с криком вонзил меч в грудь соперника. Смертельно раненный воин выронил оружие, опрокинулся навзничь и перегнулся через борт своего корабля. Два воина, бывшие вместе с погибшим, боролись доблестно, но перевес оказался слишком велик. Мужчина с медальоном, или амулетом, стоял на носу корабля лицом к убитому, и я смог рассмотреть внимательно его лицо. Обычно я не сужу о людях по их внешнему виду. Но говорю вам, я никогда не видел человека с таким злым лицом. В нем не было ничего особенного, но при его появлении у меня возникло предчувствие, что он способен на злодейство. В нем словно был другой человек, с черным сердцем и дьявольски хитрым умом, и этот призрачный человек пытался выйти наружу. Никогда, ни до, ни после этого случая, я не чувствовал столь явной злобы, исходящей от кого-либо. Даже воины апачей и команчей, которые пытались убить меня во время моей службы в рядах Буффало, не такие злобные.

Потом один из защищающихся, опрокинутый крылатым воином, с которым он сражался, выхватил свободной рукой пистолет. Это была не очень-то искусная поделка, напоминающая старые кремневые пистолеты. Он направил его в сторону противника и выстрелил. Звук выстрела был каркающий, как кашель туберкулезника. Крылатый выронил меч, истекая кровью, поднял руки к лицу, обмяк и упал вниз головой.

Он упал прямо меж ветвей, пролетев мимо меня через листву, и рухнул на землю. Его меч застрял на ветке рядом со мной, и я поднял его, подумав, что теперь у меня есть оружие для самообороны и сейчас самое время, чтобы уйти. Я сказал себе, что это не моя война, из-за чего бы она ни велась. Они были так заняты, что даже не замечали меня. И конечно же, отбросив всякий здравый смысл, я решил полезть в гущу драки.

Было ясно, что противников у меня будет много, но, признаться честно, одного взгляда на лицо человека с жемчужным медальоном оказалось достаточно, чтобы определиться с моими симпатиями. Знаю, как это звучит, но уверяю вас, если бы вы видели его лицо, почувствовали бы то же самое.

С чего я решил, что еще один клинок может что-то изменить, учитывая, что орда нападающих со стороны человека со злым лицом была огромна, я не могу объяснить. Но я начал подниматься ему на помощь, сжимая в зубах тонкий легкий меч.

Те определенные способности, которые я ощутил с первой минуты, подтвердились. Я чувствовал себя сильным, проворным, словно помолодел лет на двадцать, хотя и в молодости никогда не ощущал такой странной легкости. Я прыгал легко, как белка, и в мгновение ока добрался до развилки, где застрял искореженный корабль.

Крылатые люди порхали вокруг выживших, как мухи над пролитой патокой. Человек с медальоном смотрел безучастно, не видя больше необходимости вмешиваться. Он наблюдал, как его бойцы хлопали крыльями и махали оружием, со своего корабля. Меня он заметил, когда я уже поднялся на ветку.

Я разжал зубы и, сделав выпад, пронзил сердце одного из нападавших. Он затрепетал и рухнул вниз. Двое желтокожих, чью сторону я принял, посмотрели на меня, но по понятным причинам приняли мою помощь без вопросов и протестов. Я представлял собой то еще зрелище. Голый, ведь одежду я оставил у подножия дерева, кожа и волосы слиплись от грязи. Я выглядел как дикарь. И в этот момент я заметил то, что должен был заметить сразу, но моя позиция, листья и ветки мешали мне видеть. Один из желтокожих пассажиров – это женщина, худая и высокая, ее волосы были странно обрезаны, словно кто-то взял их в кулак и отстриг по плечи. Она не была обнаженной, как ее противники. Она, как и ее спутник, была одетой. Я разглядел на женщине своеобразную черную юбку и легкий кожаный нагрудник. Она была худой, но фигура, безусловно, оставалась очень женственной. Когда я увидел ее лицо, то забыл обо всем. В ярко-зеленых глазах можно было утонуть. И я почти так и сделал, но крылатый человек с топором помешал мне. Я поднырнул под просвистевшим надо мной топором, рванулся вперед, резко качнулся, вытянув клинок, и вонзил оружие ему в живот. Когда я выдернул меч, его кишки выплеснулись вместе с фонтаном крови. Он рухнул, но на его место слетелось еще больше существ. Их было много, но вскоре стало понятно, что наши навыки владения оружием превосходят умения противников. Крылатые грубо махали мечами и топорами, обращаясь с ними менее умело, чем ребенок с метлой.

Мои партнеры – если так можно сказать – орудовали мечами так же блестяще, как и я. Фехтованию меня учил старый человек, еще во времена моей службы в частях Буффало. Мой учитель тоже был негром, он жил когда-то во Франции. Там он получил свою подготовку, а я перенял от него все навыки. Поэтому неудивительно, что за короткое время мы убили большую часть нападавших, а остальные в страхе бежали.

В разгар битвы человек с медальоном присоединился к атакующим, пытаясь навязать мне противоборство, и я принял его вызов. Он был хорош в бою, двигался стремительно. Но я был быстрее и опытней благодаря тем странным способностям, которые дал мне этот мир. На минуту я запаниковал, но, парировав несколько его ударов, разобрался в его манере фехтования, не сильно отличающейся от моей. У него преобладали верхние и нижние атаки с ложными выпадами, чтобы ввести противника в заблуждение. Я постепенно теснил его, и тогда водитель его судна подвел свою машину к самой ветке. Мой противник издал дикий крик и с удвоенной энергией атаковал меня, заставив податься немного назад, затем развернулся и прыгнул в машину, быстро скользнув в кресло – легко, как холеные женские пальчики в кожаную перчатку. Сани с двумя желтыми людьми-врагами унеслись прочь.

Я повернулся, опустив окровавленное лезвие, и посмотрел на тех, к кому присоединился. Женщина открыла рот, и ее слова поразили меня, как неожиданно появившийся поезд.

– Спасибо.

Это еще один побочный эффект моего появления здесь. Я оказался не только сильнее и проворнее, но еще и мог понимать язык, который никогда раньше не слышал. Все, что говорили местные, мгновенно переводилось в моей голове.

– Не за что, – ответил я. Это был банальный ответ, к которому располагала ситуация: стоишь с мечом, весь в грязи, обнаженный, встрявший не в свое дело. Но, хоть я и был изумлен тем, что мы говорим, словно на моем родном языке, спокойно продолжил беседу.

– Кто вы? – спросила женщина, я бы назвал ее, пожалуй, девушкой.

– Джек Дэвис, бывший кавалерист Буффало, Соединенные Штаты.

– Соединенные Штаты? – переспросила она.

– Это довольно трудно объяснить.

– Вы в грязи, – сказал мужчина, пряча меч в ножны.

– Да, верно, – согласился я и решил придерживаться более простого объяснения: – Я упал в грязевое озеро.

Мужчина усмехнулся.

– Это надо было постараться.

– У меня есть на это свои таланты, – ответил я.

Девушка с любопытством оглядела меня с ног до головы.

– Ваша кожа черная или это краска?

Я понял, какую часть меня она сейчас изучала. Под слоем грязи, будь я ирландцем, а не негром, мой румянец бы полыхал, как заходящее солнце. У местных одежда служила для украшения или защищала от непогоды, и вид обнаженного тела их не смущал.

– Верно, – сказал я. – Я черный. Даже очень.

– Мы слышали про чернокожих мужчин, – сообщила она, – но никогда раньше не видели.

– Есть и другие, как я?

– Мы слышали про это. Они далеко на юге, хотя я подозреваю, что они менее грязные.

– Кстати, – сказал мужчина, – мы благодарим вас. Вы очень помогли нам, и вы прекрасно владеете мечом.

– Видимо, вы справились бы и без меня, но я рад помочь.

– Вы нам льстите. Меня зовут Девел, а это моя сестра Джеррел.

Я кивнул. Девел обернулся к мертвому человеку, лежащему под нашими ногами в крови. Он нагнулся и дотронулся до его лица.

– Бандел погиб от руки Тордо, предателя.

– Мне очень жаль, – вздохнул я.

– Он был воином, тут не о чем говорить, – сказала Джеррел, но, судя по ее тону, они с Девелом хоть и были спокойны внешне, в душе страдали от смерти товарища. Вот почему меня так удивило то, что произошло потом.

Девел вытащил труп с края повозки, положил на ветку, затем без церемоний сбросил вниз со словами:

– Обратно в землю.

Мне это показалось крайне неуважительным и странным, но, как я узнал позже, это повсеместный обычай. Когда человек, живший в большом городе, умирал, его относили под деревья. Если он умирал на земле, его оставляли там, где он лежал.

Такая смерть считалась честью.

Я с трудом воспринял сбрасывание трупа на землю, но сдержался. От них теперь зависела моя жизнь.

– Могу я спросить, кто были эти люди и почему они хотели убить вас?

Джеррел взглянула на Девела и произнесла:

– Он без вопросов решил присоединиться к нам и теперь повязан с нами кровью.

– Это правда. – По лицу Девела я понял, что сестра не убедила его, но все же он ответил: – Они из Варнина. А мы воины Шелдона. Точнее, мы принц и принцесса. Мы собирались проникнуть в их страну, чтобы достать талисман.

– Вы воюете за какую-то безделушку? – удивился я.

– Это гораздо больше, чем украшение, – сказала она. – А так как нас только двое, это трудно назвать войной.

– Я бы вызвал подкрепление.

Она кивнула.

– У нас не было времени.

Она не стала объяснять. Мы остановились на этом и стали освобождать сверкающий серебром корабль от веток, на которых он застрял. Эта работа, казалось, уже не касалась меня, но все же я помог им. Корабль оказался легким, как пушинка. Когда ветки были срезаны, он не упал вниз, а продолжал плавать в воздухе, слегка покачиваясь. Девел забрался на переднее сиденье и взялся за серебряный рычаг. Машина загудела громче, чем раньше. Джеррел заняла место позади него.

– Поехали с нами.

Девел оглянулся на нее.

– Мы не можем оставить его, – объяснила она. – Он выглядит так, словно потерялся.

– Точнее не скажешь, – вставил я.

– И он помог нам, когда мы в этом нуждались, – добавила она. – Он рисковал своей жизнью.

– У нас есть миссия, – произнес ее брат.

– Мы найдем для него безопасное место. Предстоит еще долгий путь. Нельзя просто оставить его здесь.

Обсуждение шло так, словно меня тут не было. Я сказал:

– Я был бы очень признателен, если бы вы доставили меня куда-нибудь подальше от этого дерева.

Девел кивнул, но я видел, что он вовсе не убежден. Я шагнул в машину и сел. Девел смотрел на меня. Уверен, ему не нравился такой поворот, даже несмотря на то, что я помог им в сражении. Но он ничего не сказал. Повернувшись вперед, он снова взялся за рычаги. Машина тихо загудела и выскользнула из переплетения веток. Я нагнулся, отклоняясь от ветвей. Когда снова поднял глаза, машина летела высоко в небе, над кронами деревьев в залитой солнцем синеве. Я был потрясен. Это был очень легкий и маневренный корабль, техника у них шагнула намного дальше того уровня, которого мы достигли дома. В то же время, как я заметил, уровень развития их огнестрельного оружия невысок. По моему мнению, это очень даже неплохо, пусть он и остается таким. Люди и крылатые мужчины вполне могут наносить друг другу раны, ограничиваясь холодным оружием. Что касается пистолета Девела, то он выбросил его так, словно это был порванный носовой платок.

Я посмотрел за борт. Мы проплывали над диковинными существами. Внизу летали огромные монстры с кожаными крыльями, исчезая и появляясь меж деревьев. На изредка встречающихся открытых полянах попадались чудовищные ящерицы различных цветов. Животные поднимали головы, заслышав шум нашего судна, и рты их открывались, словно от удивления. Пасти их были усажены длинными рядами острых зубов. Мы пролетели над кипящими грязевыми озерами, и корабль обдало теплом. Из грязи на сушу и вверх, на деревья, выползали огромные змеи. Это было красиво и страшно одновременно. За короткое время я пережил погружение большого океанского лайнера, чудесное появление в горячем озере, лазил по деревьям в поисках пищи и вступил в борьбу с человеком со странным талисманом, которому помогали крылатые существа. Теперь же, растерянный и смущенный, я летел над гигантскими деревьями в легкой повозке, на огромной скорости, а мое тело обладало удивительными возможностями, словно кто-то в мою кожу нарядил двадцатилетнего. И сейчас он повернулся к водителю.

– Куда вы летите? – Мне пришлось говорить громче, чтобы перекричать шум ветра.

– Наверное, нам лучше не говорить об этом, – отозвался Девел. – Вы помогли нам, но наша миссия секретна. Вы знаете о талисмане достаточно, и большего вам знать не нужно.

– Понятно, но куда вы меня везете?

– Я еще точно не знаю, – ответил Девел.

– Прекрасно, – сказал я. Мне хотелось оставаться с ними до тех пор, пока я не узнаю как можно больше об этом мире. Это лучше, чем бродить в лесу; но насколько лучше, мне еще предстоит выяснить. Как говорил нам старый сержант, пожевывая табак: «Жив, и радуйся». Это был один из тех советов, что он дал мне, его слова запали мне в душу; он всегда завидовал моему образованию, называл его «языком белых». Я получил «язык белых» благодаря своей матери, чероки, которая научилась читать и писать в школе белых людей и потом сама стала учительницей. Она всегда говорила, что образование не принадлежит никому, кроме того, кто стремится его получить. Еще она говорила, что образование – это больше, чем слова и знаки на бумаге. Она рассказывала мне про обычаи чероки, от нее я научился охотиться и наблюдать за жизнью дикой природы, научился всему, что могло мне потребоваться, чтобы выжить.

Тем не менее я предпочитал комфорт летающих саней сырости дикого леса под нами. Так я мог поразмыслить и составить для себя план действий, но, должен признать, мои размышления не очень-то продвинулись. Похоже, что колесики в моей голове прокручивались, но оборотов не набирали.

Кроме того, позвольте вам признаться честно. Я хотел остаться с ними из-за женщины. Я был сражен ею. Ее зеленые глаза были для меня словно прохладные бассейны, хотелось нырнуть в них. Хотелось верить, что с ее стороны тоже есть ответное чувство, хотя, учитывая мой внешний вид сейчас, на взаимность я мог рассчитывать только со стороны борова, по ошибке принявшего меня за свинью, извалявшуюся в грязи. Не могу сказать точно, сколько мы летели, но не меньше чем несколько часов. Усталость одолела меня, прохладный ветер овевал тело, мне было уютно в моем кресле. Я бы чувствовал себя бодрее, но после плавания в ледяном океане, ползания в горячей грязи, лазания по деревьям и участия в сражении я устал. На какое-то время я задремал.

Когда я проснулся, солнце было уже низко. Мы летели над деревьями, стоящими друг от друга на некотором расстоянии. Мы приближались к огромным стволам, по сравнению с которыми наши секвойи были просто карликами. В одном из них темнело дупло размером с небольшую пещеру.

Вскоре я заметил, что все деревья усеяны такими же пещерами, это было естественное образование в их стволах. Когда солнце закатилось за горизонт, мы остановились возле одной из таких деревянных пещер, Девел пришвартовал свой корабль, и мы вышли.

Ночь была темна что внутри дупла, что снаружи. Луны не видно, а от звезд доходил лишь слабый свет. Но, пока я стоял у входа, произошла странная вещь. В воздухе висела пыль, и эта пыль вдруг начала светиться. Сначала я растерялся, но потом некоторые пылинки осели на меня, и я понял, что это малюсенькие светящиеся жучки, излучающие тот же серебряный свет, как наша повозка. Ими было заполнено все пространство вокруг. Они давали свет, такой же яркий, как исчезнувшая луна.

Здесь я должен забежать вперед и рассказать то, что я впоследствии узнал. Тут не было лунного света, потому что не было луны. В этом мире ее не существовало. Из всех вещей, к которым мне пришлось привыкнуть, эта ранила меня больше всего. В небе не висело сверкающего диска. Вместо него в воздухе парили светящиеся насекомые, но они не могли заменить мне Луну, вращающуюся вокруг Земли.

Джеррел вытащила из контейнера на корабле длинную темную ткань и закрыла ею вход в нашу пещеру. Она закрепила ее по краям, но без всяких скоб, шипов или кнопок. Теперь и ночью, и, возможно, даже днем этот участок ствола казался цельным с приличного расстояния. Покров был того же цвета, что и кора дерева. Мы были надежно укрыты.

Внутри контейнера оказались и плащи, красные и плотные. Джеррел выдала нам по одному и еще один накинула сама. Потом включила небольшую лампу, установленную внутри корабля. Свет был мощный, я предположил, что он исходит от какой-то аккумуляторной батареи. Она освещала внутреннюю полость нашей пещеры вполне прилично. Джеррел разломила какую-то еду, хотя я так и не понял, что она мне дала. Знакомой оказалась только фляжка с водой, но, как и в случае фиолетовых плодов, я решил, что это годится мне в пищу. Потом я узнал, что это было. Вкус был не хороший и не плохой, скорее его вообще не было.

Вскоре Девел лег, укрылся плащом и уснул. У меня самого уже слипались глаза, но мне казалось, что Джеррел хочет поговорить, что я интересен ей. Она начала с нескольких простых вопросов, на которые я не смог ответить. Я рассказал ей о большом океанском лайнере, о том, что случилось со мной и что все это было похоже на сон. Она уверила меня в том, что она реальна. Слушая ее сладкий, певучий смех, я убеждал себя в том, что мои уши слышат реальный голос, а перед глазами необычная и очень редкая по красоте женщина.

Джеррел постаралась объяснить мне, где я. Этот мир, по ее словам, назывался Зансан. Она взяла с корабля пластинку с карандашом и схематично изобразила Солнце, затем нарисовала две планеты. Я достаточно знал астрономию, чтобы понять, что она говорит о Венере.

Я узнал от нее, что на Зансан единый язык и все говорят на нем с разной степенью искажения в зависимости от региона. Я рассказал ей о Луне, и она рассмеялась, сказав, что ей кажется странным, что мне так не хватает ее. Она не могла этого понять.

Через некоторое время она открыла ящик на корме и достала большую канистру воды. Достав кусок ткани, она предложила мне вымыться. Я смущался, ведь мне пришлось мыться у нее на глазах, но, поскольку она не испытывала от этого никакого стеснения, решил воспользоваться возможностью очиститься от засохшей грязи. Поливая тело водой, я тщательно вымылся. Когда я почти закончил, поймал на себе оценивающий взгляд Джаррел. Я интересовал ее больше, чем мне казалось сначала.

Не знаю, почему Джаррел так доверилась мне. Если бы Девел проснулся, возможно, она вела бы себя по-другому. Но я видел, что она откровенна со мной. Между нами появилась какая-то тайная связь. Я слышал и читал о таких вещах, но до сих пор никогда не верил в них. Любовь с первого взгляда всегда казалась мне выдумкой романистов, но теперь я сам чувствовал ее. Она предстала передо мной в совершенно новом свете, даже если это был свет от электрической батареи.

– Тордо забрал нашу половину талисмана, – сказала она, – другая половина находится в городе крылатых людей. Если крылатые соединят части талисмана, они получат большое преимущество против нас. Наши соотечественники всегда воевали с ними. У нас нет земли, которую мы можем назвать своей. Мы кочуем среди деревьев, не имея возможности защититься от крылатых людей.

– Откуда он взялся, – спросил я, – что он дает вам?

– Я могу рассказать только легенду. Талисман очень долго был разделен. Одной половиной владел наш народ, другой – их. Это произошло очень давно, когда наши племена, устав от войны, разделили его пополам. Если бы крылатый народ не сделал этого, мы бы не продержались. Но их военачальник Дарат чувствовал, что мы можем существовать в мире. Несмотря на мнение своего Совета, он отдал нашему народу одну половину талисмана, а вторую сохранил у себя. Разделенный надвое, он не обладает силой. Но соединенный вновь он станет опасным оружием для войны. Никто не помнит, как давно это совершилось и было ли это на самом деле, и даже забыто, какой именно силой он обладает. Когда Дарат умер, традиция мира много лет поддерживалась последующими правителями, но последний король людей-птиц, Кэнрад, решил по-другому. Много поколений спустя он решил вернуть утраченную власть обратно.

– И один из ваших людей, Тордо, предал вас?

Джеррел кивнула.

– Он был жрецом. Он должен был хранить нашу половину талисмана, которая находилась в храме.

– Вы поклоняетесь половине талисмана.

– Не талисману. Миру, данному нам. По крайней мере хранящему нас от крылатых людей. Есть и другие, кто готовится к войне против нас, но они не такие сильные. Крылатые могут быть очень опасны. Меня удивляет, что Кэнрад решился на это. Мир между нами сохранялся так долго. Мы пытаемся остановить Тордо, раньше, чем он успеет доставить крылатым нашу половину талисмана. Нас послал наш отец, король Рэн. Мы бы не хотели лишний раз тревожить людей, думая нагнать вора быстро, как только получили известие о предательстве Тордо и младшего жреца, того, что управлял его кораблем. Но оказалось, Тордо ожидал погони. Его действия не были спонтанными, он тщательно подготовился. Крылатые люди ждали его. А король Кэнрад оказывал ему помощь. Тордо знал, что мой отец не захочет поднимать шум и, насколько это возможно, будет действовать небольшими силами. Он знал это потому, что Тордо – брат нашего отца, наш дядя.

– Он предал семью, – сказал я. – Что может быть хуже?

– Мы могли бы вернуться и поднять армию, но будет слишком поздно. Еще два дня, и он будет в Варнине, в руках у них окажутся обе половины талисмана и могучая сила.

– Мне кажется, в этом случае вам стоит лететь всю ночь без остановок.

Джеррел поморщилась.

– Кажется, ты говорил правду о том, что ты из другого мира.

– Ты мне не веришь?

Она улыбнулась, и свет от ее улыбки был ярче света электрической лампы. От него я таял, как масло на раскаленной сковороде.

– Позволь показать тебе, почему мы не летаем ночью. Никто в здравом уме не решится на это.

Она отодвинула полог, закрывающий вход в нашу пещеру, и сказала:

– Посмотри.

То, что я увидел, поразило меня. Небо было освещено насекомыми еще ярче, чем раньше. В их свете я увидел, что в небе полно огромных тварей, похожих на летучих мышей. Они были размером с крытый фургон переселенцев на Дикий Запад, но двигались медленнее, чем наши летающие сани. Они щелкали челюстями, пожирая светящихся жучков тысячами.

– Если они заметят вас ночью, далеко не улетишь. Мы их называем Ночные крылья. Они охотятся всю ночь, до первых признаков рассвета, а потом улетают за лес, в горы, где и живут.

– Значит, ваш дядя тоже где-то остановился на ночевку, – сообразил я.

– Именно. Мы выдвинемся в путь, как только Ночные крылья с рассветом уберутся прочь, и, надеюсь, догоним его. Они оторвались недалеко, но нам надо поспешить.

– Вы никогда не были близки с дядей?

– Близки? – удивилась она. – Нет, они с отцом не ладили. Он считал, что отец занимает его место. Я догадываюсь, что он рассчитывает занять престол по соглашению с Кэнрадом Варнинским. Он предпочитает править, сидя на вулкане, чем не править вовсе.

– Я хотел бы помочь вам. Я владею мечом. Это не помешает, когда нужно, остановить вашего дядю. Я обязуюсь быть верным вам.

Джаррел усмехнулась, выслушав меня.

– Я принимаю твою присягу. Но Девел тоже должен дать свое согласие.

– Мне достаточно и твоего согласия, – сказал я.

– А сейчас надо отдохнуть.

Мы расстелили плащи и растянулись на полу нашей деревянной пещеры. Я попытался заснуть, и с этим не было никаких проблем, учитывая, как сильно я устал. Едва я задремал, как тут же проснулся, мне казалось, что я барахтаюсь в водах Атлантики, но обнаружил, что я действительно на Венере, ночую на дереве, недалеко от самой красивой женщины, которую я встречал.

Я проснулся, когда Девел и Джеррел уже поднялись.

Было еще темно, но слабый свет уже пробивался через край полотнища. Джеррел сдернула его, впустив в наше дупло утренний свет. Они с Девелом сидели в противоположном углу пещеры и шептались. Девел время от времени поглядывал в мою сторону. На его лице отражалась целая гамма эмоций, но ни одна из них меня не радовала.

Через какое-то время Девел подошел ко мне и сказал:

– Джеррел доверяет тебе, и я думаю, мне стоит с ней согласиться. Ее голос решающий.

– Можете быть спокойны. Я заслуживаю доверия.

– Легко сказать. У тебя будет шанс доказать свою верность. Не подкачай.

– Разве я подвел вас в бою?

– Нет. Но то, с чем мы столкнемся там, будет гораздо хуже. Это коснется нас всех.

– Тогда проверьте меня, – предложил я.

Мы вылетели, когда небо стало светлеть. Пока мы летели, солнце поднялось над горизонтом и осветило поверхность. Светящиеся жучки пропали, многие были проглочены Ночными крыльями, которых тоже не было видно. Мы плыли в ярком свете, но вскоре солнце поблекло, и вокруг сгустились дождевые тучи. Капли падали плотно и с большой скоростью, и скоро ливень начал наполнять наше судно. Девел спустил наши сани вниз, укрывшись под ближайшими кронами. Мы спустились к ним так стремительно, что мне показалось, мы неизбежно должны разбиться. Но он ловко вывернул корабль, скользнув под ветвями, и опустил корабль к более низким, но раскидистым деревьям с такой густой листвой, что ливень почти не проникал сквозь них. Над нами словно раскрыли огромный зонт. Как только мы укрылись, небо потемнело еще больше, и ливень ударил по листьям с удвоенной силой, так что отдельные капли попадали и на нас. Засверкали молнии, разрезая небо, и гром загрохотал, как гигантский гонг. Рядом вспыхнуло белое свечение, и с жутким треском и жужжанием, которое обычно сопровождает электрический разряд, исполинская ветка одного из ближайших деревьев обвалилась вниз.

Молния, словно пытаясь отыскать укрывшихся от дождя, пронизав воздух между гигантскими деревьями, ударила в одно из небольших разлапистых деревьев, под которым мы укрылись. Древесина вспыхнула большим огненным шаром, и раздался взрыв. Тяжелая ветка смела корабль на землю – казалось, за нос судна ухватилась огромная рука и отшвырнула его. К счастью, мы висели невысоко над землей, но все же падение было ощутимым. Если бы не копившийся веками перегной из листьев, хвои и гниющих плодов, мы бы разбились, как брошенная на пол фарфоровая чашка.

Удар был такой силы, что лязгнули зубы. Машина пропахала землю, словно плуг пашню. Мы проехали по земле, пока не наткнулись на что-то твердое, отчего судно резко накренилось влево и ударилось о ствол одного из невысоких деревьев.

Некоторое время после крушения я не мог прийти в себя. Когда же собрался с мыслями и смог нормально соображать, то огляделся. До удара молнии я был посредине летающих саней, Девел впереди, Джеррел позади.

Но сейчас ее не было. Она пропала. Я вскочил и кинулся к Девелу. Он не двигался. Не мог. Он был мертв. Короткий острый сучок прошил его грудь навылет, разорвав сердце. Тело было в крови. Я выпрыгнул из искореженного корабля на землю. Когда мне удалось снова встать на ноги, я кинулся искать Джеррел, выкрикивая ее имя.

– Я здесь, – повернувшись, я увидел, как она выбирается из-под кучи листьев и мелких ветвей. Она была исцарапана, но выглядела относительно хорошо. Когда я подошел к ней, она, к моему удивлению, прижалась ко мне.

– Что с Девелом? – спросила она.

Я осторожно высвободился из ее объятий и скорбно покачал головой. Она с тонким стоном упала на колени. Я присел рядом. Она плакала, раскачиваясь из стороны в сторону. Как будто издеваясь над нами, дождь прекратился, и небо быстро расчистилось. Вокруг все осветилось приятным зеленым свечением.

Я все еще не мог свыкнуться с тем, что умерших просто кладут на землю, без всяких обрядов. Я предположил, что во влажном воздухе Венеры с помощью насекомых и разложения тела быстро разрушаются и плоть становится землей. Но все же мне было тяжело смотреть, как Джеррел, вытащив тело брата из машины, просто положила его на землю. Она долго оплакивала его. Затем оставила для Воссоединения, как она сказала. Я убедил ее закрыть тело плащом, хотя она считала это пустой тратой материала. Я знаю, как это звучит, но уверяю, что таковы их традиции. Мне кажется, это немного напоминает обычай некоторых индейских племен оставлять трупы умерших на погребальных настилах на волю стихий и времени.

Мы двинулись дальше. Небо полностью очистилось, буря сместилась. Мы слышали, как она погромыхивает вдалеке. Не знаю, как долго мы шли, но в конце концов оказались на поляне, заваленной гигантскими костями. Некоторые из них были настолько свежими, что гниющая плоть еще висела на них, другие же почти исчезли под слоем земли. Зубы сверкали на солнце. Вдалеке двигались темные грозовые тучи, будто что-то преследуя. Сверкала молния, и слышалось завывание ветра.

– Это своего рода кладбище диких зверей, – вздохнула Джеррел, оглядываясь.

Кладбище, по моим оценкам, протянулось миль на пятнадцать-двадцать. Мы принесли с собой кое-какие вещи со сломанных саней, нашли высокие и крепкие старые кости, сели в их тени и, игнорируя распространяющийся вокруг запах гниения, съели наш обед. Это было странное место для еды, но наша выносливость позволяла нам это. Мы сидели и разговаривали о Девеле. На самом деле его сестра рассказывала истории из их с братом детства. Она вспоминала то смешные, то печальные случаи, кое-что просто странное, но все это Джеррел вспоминала с любовью. Какое-то время она рассказывала, а я слушал.

Восстановив силы, мы двинулись дальше. Пройдя около мили вдоль костей, мы нашли летающую повозку ее дяди. Она была почерневшей, скрученной и лежала среди гигантских ребер, похожих на остов большого корабля. Человек, при жизни управлявший повозкой, все еще находился за рулем, хотя какое-то существо выедало плоть с его головы и лица. Но это был он, сообщник предателя Тордо. Если бы у меня оставались сомнения, Джеррел бы их развеяла. Вытащив меч, она отрезала ему голову и пнула ее в груду костей.

– Предатель, – произнесла она. Я увидел перед собой не только красивую девушку, покорившую меня, но и воина, это меня слегка встревожило.

– Вопрос в том, где сейчас твой дядя? Погоди-ка. Посмотрим там.

Чуть дальше, среди костей лежали тела нескольких крылатых мужчин, дочерна обгоревших в огне.

– Их поразила молния так же, как и нас. Может, твой дядя тоже убит.

Но мы не нашли его тела. Возможно, труп утащили звери, но так же вероятно было и то, что он ушел пешком в королевство Варнин.

– Мы догоним его, – сказал я.

Вскоре я разглядел его следы на мягкой почве и указал на них Джеррел. Она могла отыскать дорогу в Варнин и без следов дяди, но у него был талисман, поэтому мы пошли за ним следом.

Солнце уже садилось, когда наконец мы миновали груды костей и подошли к лесу. Деревья, низкие и высокие, были полны свирепых животных, но оставаться на открытом месте, где нас легко заметить, тоже опасно. На краю леса, куда мы как можно быстрее старались добраться, мы внезапно столкнулись с несколькими всадниками на необычных животных. Мои страхи подтвердились. Они нас заметили.

Звери, на которых они ехали, выглядели удивительно – походили на рогатых лошадей, только короче и шире, в красно-белую полоску. Управляли ими так же, как и обычными лошадьми, я видел те же уздечки, плетки и длинные тонкие поводья. Всадники сидели в высоких седлах, но, когда они подъехали чуть ближе, стало понятно, что это вообще не люди.

Кожа этих существ была желтой, как у Джеррел, но у них она была грубой, как у аллигаторов. Вокруг шеи – яркие чешуйки. Фигуры вроде бы человеческие, носы плоские, как пятаки, с двумя отверстиями. Лбы покатые, на темени поднимались небольшие рога. Широкие пасти существ желтели зубами, а в красных глазах сверкали огоньки. Они держали острые копья с металлическими наконечниками. Короткие мечи с костяными рукоятками болтались в ножнах у них на бедрах. Когда они были уже около нас, я заметил, как светящиеся паразиты кишат на их коже.

– Это галминионы. Каннибалы и грабители. Они всегда ходят дружинами. И они воняют.

Они уже были совсем рядом. Джеррел была права. От всадников шла вонь, как от падали.

– Ого, – сказал всадник впереди, придержав коня прямо перед нами. Остальные сидели позади, скаля грязные зубы. – Путешественники. Какой прекрасный день для прогулки!

– Это точно, – отозвалась Джеррел. – Мы надеялись, что она выйдет приятной.

Всадник захохотал. Его смех напоминал треск льда. Он как-то необычно наклонял голову из стороны в сторону, словно плохо видел одним глазом. Когда в очередной раз он повернул голову, я понял, что не ошибся. Он был слеп на один глаз; глаз белел, как первые сугробы в Скалистых горах.

– И как же проходит ваша прогулка? – спросил Мертвый Глаз.

– Прекрасно, – ответила Джеррел. – Было приятно поговорить с вами. Мы должны продолжать наш путь. Хорошего дня.

– Уже? – произнес предводитель. Он повернулся в седле и посмотрел на своих товарищей. – Они желают нам хорошего дня.

Его спутники засмеялись таким же трескучим смехом, затем заерзали в седлах.

– Приятно видеть, что все мы в хорошем настроении, – сказала Джеррел.

Мертвый Глаз снова повернулся к нам.

– Я в хорошем настроении, потому что собираюсь убить вас и съесть, а ваши мечи забрать себе. Но в первую очередь мы съедим тебя. Может быть, мы начнем вас жрать, пока вы еще живы. Нам больше нравится слышать крики, да и кровь горячей.

– Ты будешь плясать на конце моего меча, – объявил я. – Вот чем ты сегодня займешься.

– А ты что еще такое? – сказал Мертвый Глаз.

– Черный человек.

– Это я вижу. Где это ты так обгорел?

– В адском пламени. Может быть, ты скоро отправишься туда. Твоя дорога ведет тебя в ад.

– Что такое ад?

Я впустую тратил свое остроумие.

– Не важно, – сказал я. – Дайте нам пройти или…

– Я буду плясать на кончике твоего меча, – закончил Мертвый Глаз.

– Именно.

– А как насчет остальных? – продолжал он. – Они тоже должны плясать, а?

– Полагаю, наших двух мечей хватит, чтобы каждого пригласить на танец.

Они расхохотались.

– Он не шутит, – сказала Джеррел.

– Это мы увидим, – хмыкнул Мертвый Глаз, – потому что мы-то точно не шутники.

– Ну, это спорно, – вставил я, – выглядите вы как шуты гороховые.

Эти слова сыграли роль отмашки.

Все они одновременно пришли в бешенство. Джеррел и я вытащили мечи. Казалось, мы с ней понимали друг друга без слов.

Мы забежали за деревья, и галминионы последовали за нами. В лесу им трудно было маневрировать на своих животных, мы же двигались легко. Подскочив высоко в воздух, я полоснул ближайшего ко мне всдника. Голова его отлетела прочь, и кровь брызнула из тела фонтаном. Джеррел выскочила из-за дерева, увернувшись от рогов одного из скакунов, резко вогнала ему в грудь свой клинок. С блеющим криком он споткнулся и рухнул, дергая лапами. Он придавил сидящего на нем всадника, кости и бугристая кожа каннибала громко треснули. Мертвый Глаз соскочил с коня и кинулся ко мне, нацелив копье прямо в грудь. Я увернулся в сторону, парировав его выпад мечом. Наконечник копья застрял в дереве, и резкая остановка выбила почву из-под ног врага. Он оступился, упал, чтобы уже никогда не подняться. Резко вскочив на него сверху, я вонзил сталь глубоко в его горло. Он корчился, как жук на булавке. Его белый глаз расширился. Он приподнялся, загоняя клинок себе еще глубже в глотку, выплюнул фонтан крови, упал и застыл навсегда.

Остальные бежали, как трусливые олени.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да. Веришь или нет, но, кажется, фортуна улыбается нам.

Джеррел неудобно было ехать верхом. Я же словно снова был в кавалерии. Я чувствовал скакуна. Эти существа похожи на коней, но умнее. И все же походка у них была как у мулов, то есть менее ровная.

– Ты называешь это удачей? – улыбнулась она.

– Если твой дядя идет пешком, то да.

Вскоре перед нами выросли горы. Сначала попался холм, за ним хребет, и за ним мы увидели высокий утес, окруженный тучами, в которых вспыхивали молнии и утробным урчанием отдавался гром. Полоски леса, поднимавшиеся по склону, были чернее, чем деревья, которые дали название местечку Блэк-Хиллз в Дакоте.

День тянулся дальше. Солнце двигалось по небу, и вскоре по земле поползли тени. Появившись вдоль края леса, они становились все длиннее, темнее и прохладнее. Вскоре стали появляться светящиеся жучки. Мы зашли в лес, нашли место возле упавшего дерева, где образовалось нечто вроде хижины из бревен и веток. Мы спешились и провели наших животных через щель внутрь, затем нашли сухостой и завалили им вход. Я срéзал тонкие, но прочные жерди и протянул их от одной до другой стены нашего убежища. С одной стороны я разместил наших скакунов, образовав импровизированный загон. Сняв седла и сбруи, я использовал веревку из сумки с вещами, взятыми с разбитого судна, чтобы стреножить животных.

Наконец мы растянулись с нашей стороны барьера, постелив на землю плащи. Мы лежали и разговаривали так, что каждый подумал бы, что мы знаем друг друга вечно. Временами мы слышали, как над нами пролетают Ночные крылья. Они скользили низко над землей, и временами мы слышали, как их крылья задевают ветки над нашим убежищем. Светящиеся жучки, проскользнув между ветвями, падали на пол нашей хижины, и от этого она осветилась мягким мерцающим светом.

В какой-то момент Джеррел и я достигли того предела, дальше которого джентльмен не должен распространяться в обществе. Но я скажу, что было дальше, как бы мои слова ни отдавали дешевым бульварным романом: моя душа взлетела, как ястреб!

На следующее утро мы поднялись рано, как только пропали Ночные крылья и светящиеся жучки. Мы запрягли наших зверей и выехали в путь. Время от времени я спускался на землю, чтобы найти следы. К середине дня мы поднялись на гору, проехав по узкой тропе между огромными темными деревьями.

Погода изменилась. Снова налетели черные тучи, гром и молнии. Иногда я ловил взгляды странных зверей, смотрящих на нас из чащи леса, но мы их, видимо, мало интересовали.

Вечером я спустился на землю и увидел, что следы беглеца совсем свежие. Наши скакуны вели нас к финальной точке того пути, который был им начат.

– Он не так далеко впереди. – Я снова запрыгнул в седло.

– Хорошо. Значит, скоро я убью его.

– Может быть, стоит просто арестовать его.

– Арестовать?

– Взять в плен.

– Нет. Я убью его и заберу талисман.

Я предполагал, что так она и поступит.

Тропа расширилась, и мы получили больший обзор. Впереди, в горах, прямо на самом пике, в конце широкой тропы мы увидели город крылатых людей. Там росли или были высажены огромные деревья, переплетенные в чудовищный пучок листьев и веток, и внутри его высилась каменная крепость, которая строилась, по всей видимости, много лет и вмещала в себя тысячи крылатых людей. Это было похоже и на замок, и на гнездо, все это сооружение соединялось с естественными каменными стенами горы.

– Перед тем как приблизиться туда, нам следует сойти с тропы и поймать Тордо. Если мы сможем его перехватить прежде, чем он войдет в город, это будет лучший вариант, если же он уже находится внутри, ну что ж, поймать его будет трудно, мягко говоря.

Джеррел кивнула.

Как только мы съехали с тропы в темный лес, с неба спустилась орда крылатых воинов и с визгом устремилась в чащу, сверкая мечами.

Это было неожиданно, но мы повернули наших зверей и приняли удар. Однако биться с ними все равно что отмахиваться от пчел. Мне удалось ударить одного из нападавших. Но когда он падал, сраженный моим мечом, своим телом он сшиб меня с седла. Я вскочил на ноги, в этот момент Джеррел увернулась от очередного взмаха меча, но рукоять атакующего ударила ее по голове. Она вылетела из седла, упала на спину и больше не шевелилась.

Я обезумел.

Я плохо помню, что было дальше, я махал мечом в безумной ярости. Люди-птицы теряли крылья, руки, лица и головы. Мой меч рубил, колол и резал. Было жарко и мокро от крови моих врагов.

Чтобы защититься, они, хлопая крыльями, поднимались выше и пикировали на меня, но им не хватало скорости, мешали толстые деревья, я же был стремителен. Я прыгал, уклонялся, парировал и заманивал. Я бушевал среди этих крылатых демонов, как лев среди овец.

Наконец мне показалось, что вокруг собрались все крылатые бойцы мира. Небо надо мной потемнело, и эта тьма обрушилась на меня. Они кинулись вниз с криками, рассекая мечами воздух и вскидывая топоры. Я был словно сумасшедший дервиш – вращался волчком, рассекая тела клинком, как жнец косой. Они падали вокруг меня, но в этот момент сбоку что-то ударило меня по голове, и я упал. Стало ясно, что это конец.

Я не мог пошевелиться, но, когда лезвие уже коснулось моего горла, я услышал голос:

– Нет. Берите их.

Меня и Джеррел подняли и понесли. Мой меч исчез. Я истекал кровью. Я видел свору крылатых людей и Тордо, дядю Джеррел, предателя.

Нас вынесли из леса на тропу мимо деревьев и скал. Когда мы приблизились к городу, я увидел маленькие облака дыма, поднимающиеся из каменных труб, а в изгибах ветвей – большие гнезда, сделанные из лиан, веток и всякого мусора. Гнезда были открытыми, но их построили под толстыми ветвями и широкими листьями, которые служили им крышей. За ними высилось огромное дерево, самое большое из всех, что я видел в своем и этом мире, а дупло в его стволе служило воротами в город. Подъемный мост был опущен, он протянулся между деревом и горой, пропасть под ним оказалась немыслимой глубины. Нас провели по мосту в крепость, сооруженную из дерева и камня.

Я думал, что Джеррел уже мертва и я буду следующим, но, скажу вам честно, как на духу, меня не волновало, умру я или нет. С потерей Джеррел мне не хотелось жить.

Как выяснилось, меня не убили. И Джеррел тоже была жива. Я не знал об этом, пока мы не оказались в темнице в недрах крепости, находящейся в глубоком дупле дерева. Дверью в темнице служила решетка, и, смотря между прутьями, я мог разглядеть длинный коридор, тянущийся тоже внутри дерева. В нем находилось двое охранников, один с копьем, другой с топором, и с такими лицами, что можно напугать ребенка.

В камере, куда нас бросили, кроватями нам служил ворох веток и листьев. Там стоял специфический запах. Единственное, с чем могу сравнить его, – запах курятника жарким душным днем.

Я опустился на колени рядом с Джеррел и мягко поднял ее голову руками.

– Любимая, – произнес я.

– Голова болит, – простонала она. Ее голос воодушевил меня.

– Полагаю, что так. Ты получила сильный удар.

Она медленно поднялась и села.

– Ты в порядке?

– Я получил шишку, за ухом.

Она осторожно коснулась ее кончиками пальцев.

– Ого.

– Я тоже так думаю. Но я не понимаю, почему они не убили нас.

– Думаю, дядя хочет, чтобы я увидела церемонию.

– Какую церемонию?

– Соединения двух половин талисмана. Обретения величайшей силы на планете. Он хочет, чтобы я увидела, чего он достиг, прежде чем предать меня смерти. Чтобы я знала, что это свершилось.

– Жив, и радуйся, – произнес я.

Ей потребовалось время, чтобы понять, о чем я. Словно та сила, которая переводила мои слова в ее голове, потеряла связь. Через некоторое время она рассмеялась своим мелодичным смехом.

– Думаю, я поняла.

– Мы не сдадимся до тех пор, пока все не закончится.

– Я люблю тебя, Джек, – сказала она.

– И я тебя.

Мы поцеловались. Несмотря на всю мою браваду и на повторение слов старого сержанта, я боялся, что этот поцелуй окажется последним.

– Любовь – это замечательный конь, – произнес голос. – Катайся на нем, пока можешь.

Мы посмотрели вверх: над нами на краю камня сидел крылатый человек, свесив ноги вниз. Он выглядел молодо, насколько я могу судить о возрасте человека, который похож на гигантского цыпленка с человеческим туловищем. Очень слабого цыпленка. Близкого к полному истощению. Голова свисала набок, проступали ребра. Ноги были тощие, как палки, и светилось в нем что-то юношеское.

– Кто ты? – спросил я. Это был неоригинальный вопрос, но других у меня не нашлось.

– Гардон, – ответил он и спрыгнул с выступа, взмахнув крыльями. Он устроился рядом с нами, ноги его дрожали. Сев на пол, он опустил голову и вздохнул. – Я в плену, как и вы.

– Гардон, – сказала Джеррел. – Сын старого короля. Его наследник.

– Все пошло не так, как должно было быть. На троне узурпатор.

– Кэнрад.

– Да. Теперь он король. А я здесь, в ожидании того момента, когда он получит вторую половину талисмана. Из того, что я здесь услышал, этот момент настал.

– Да, – подтвердила Джеррел. – Я Джеррел, принцесса Шелдана.

Гардон поднял голову и глубоко вздохнул:

– Я слышал про тебя. Сожалею о твоей и его судьбе.

– Джек, – сказал я, – меня зовут Джек.

– Я должен уйти как принц, я не буду умолять о пощаде. Но ужасно то, что, соединив две половинки талисмана, Кэнрад будет обладать огромной властью.

– Так что дает эта власть? – спросил я.

– Есть только одна легенда, повествующая об этом. Талисман дает силу управлять духами и демонами старых деревьев.

– Старых деревьев? – переспросил я.

– Гигантских деревьев, в которых живут могучие духи, – пояснила Джеррел. – Таких деревьев больше нет. Они перестали существовать до моего рождения. До того как родился мой отец, дед и так далее. Духи находятся в двух половинках талисмана.

– Кэнрад сможет управлять людьми, – вздохнул Гардон. – Я, как и мой отец, был счастлив, что воцарился мир. Только безумцы жаждут войны. Народ следует за Кэнрадом только потому, что боится. Все восстания подавлены, участники ушли в подполье. После сегодняшнего дня можно считать, что их не существовало, потому что Кэнрад обретет способность контролировать всех и каждого. Он станет непобедим.

– Но ведь вы не знаете, как на самом деле он сможет это сделать? – спросил я.

– Я слышал только легенду, – сказал Гардон. – Могучие духи, демоны деревьев… На что именно они способны, я не знаю. Наши люди всегда боялись талисмана, и теперь, когда все знают, что его части соединят, никто не будет противостоять этому. Бесполезно.

В коридоре раздался звук шагов. Гардон с трудом поднялся и произнес:

– Кажется, мы скоро выясним возможности талисмана.

Тюремщики открыли нашу клетку и быстро вошли внутрь. Чтобы действовать наверняка, они собрались целой ордой, у них были длинные копья, крепкие сети и нелюбезный вид. Мне удалось ударить одного кулаком, повалив в кучу пыли и перьев. Джеррел пнула другого. Гардон пытался бороться, но он был слаб, как голубь. Они накинули на нас сеть, связали, а затем потащили всех троих в мешке, как тащат топить преступников в озере.

Нас доставили в большой тронный зал, который, как и вся цитадель, был сделан из камня, скрепленного ветвями могучих деревьев. Огромные суковатые ветви торчали из стен высоко над нашими головами, и на них, как вороны над местом казни, сидели крылатые мужчины и женщины. В первый раз я увидел женщин их расы. Случайное перо плавно кружилось в воздухе, переливаясь в дневном свете.

Над этими насестами возвышался плотный навес из листьев – такой толщины, что армии сильных воинов потребовалось бы много дней, чтобы пробить его; на самом деле я не уверен, что они смогли бы это сделать и за год.

Нас притащили в сетях и бросили на пол. Мы могли смотреть на происходящее сквозь ячейки. Кроме людей, сидевших наверху на насестах, тронный зал был переполнен множеством людей, воинов, дворян и знатных граждан. Мы для них были зрелищем, и то, что весь крылатый народ собрался тут, свидетельствовало о близости начала церемонии. И я мог предположить, что это не будет парад в нашу честь.

На возвышении стоял трон, на котором сидел большой крылатый человек, который выглядел словно старый дед: жирное тело, тонкие ноги, голова как дыня, скрещенная с кондором, он был весь покрыт бородавками, шрамами и старческими пятнами. На плечи его был накинут обшитый золотом плащ, и, кроме талисмана, висящего на цепочке у него на шее, на нем не было ничего. Его темные глаза цветом напоминали старые высохшие поганки. Это, конечно же, был король Кэнрад.

Тордо стоял рядом с троном, опираясь одной рукой на спинку. По обе стороны от Кэнрада и Тордо стояли стражники. В зале было еще множество воинов.

Кэнрад кивнул Тордо. Тот шагнул к центру, снял половину талисмана с шеи и поднял ее над головой обеими руками. Солнечный свет, проникающий сквозь щель позади престола, заиграл на части талисмана, как на спине форели в ручье.

– Что вы скажете? – произнес король.

Грянули ликующие приветствия. Это звучало как то «ура», которое солдаты Буффало кричали, когда лейтенант ехал верхом на лошади. Он, белый человек, руководил нами, как будто мы не могли командовать сами, словно цвет нашей кожи как-то ослаблял наш интеллект. Это было приветствие, идущее из уст, но не из души.

Король сказал:

– Старый род присутствует здесь. Это Гардон, сын бывшего короля, недостойного того, чтобы быть упомянутым тут. Он увидит, как истинный король проявит свое величие.

– Это ты недостоин быть здесь! – крикнул Гардон из сети.

– Ударь его, – приказал король.

Один из воинов шагнул вперед и резко ударил Гардона в спину обратным концом копья. Гардон захрипел.

– Здесь присутствует также дочь короля Рэна из Шелдона, – продолжал король, – низшая раса, на мой взгляд. Прибавьте черного человека, существо, какого я никогда не видывал, да и никто другой, и получите трех врагов престола. Боги будут приветствовать их смерть. Они станут первыми, кто умрет от силы, данной талисманом. Я призову всех демонов деревьев, и они разорвут эти никчемные создания в клочки.

– Я знаю твой закон, – сказала Джеррел, – и прошу права сразиться с тобой или твоим заместителем. Если я окажусь победительницей, нам будут сохранены жизни.

– Я слишком стар, чтобы сражаться, – ответил король. – И не имею никакого желания пятнать себя поединком. И никого другого из своих людей. С какой стати? Ты имеешь право по нашему закону сделать вызов. А я, как король, имею право тебе отказать. Я отказываюсь. Замолчи.

Кэнрад наклонился, съежился. Я почти слышал, как скрипят его кости. Крылья его слегка подрагивали. Он был похож на гаргулью на портике собора. Он сказал Тордо:

– Принеси мне могучую силу.

Тордо поколебался, затем подошел к нему. Король Кэнрад протянул руку.

– Дай это мне.

Тордо протянул половинку талисмана левой рукой, и, когда король потянулся за ней, Тордо прыгнул вперед, схватил талисман с шеи короля и с силой дернул к себе. Звенья цепочки с лязгом покатились по полу, в полной тишине Тордо соединил две части талисмана вместе с громким щелчком. Он с улыбкой поднял его над головой и выкрикнул слова заклинаний. Я понимал слова, но общий смысл сказанного ускользал от меня.

И когда последнее слово магической формулы было произнесено, то…

…ничего не произошло. В тронном зале было так тихо, что было слышно, как листья шевелятся. Где-то в толпе раздался кашель, словно кто-то проглотил перышко. Учитывая, кто собрался в зале, это вполне могло оказаться правдой.

Ликующее выражение на лице Тордо медленно померкло. Он сказал какое-то слово, которое не перевелось, но у меня есть догадки, что оно значило. Он медленно повернулся и посмотрел через плечо. Из потенциального повелителя деревьев он превратился в дурака с двумя сцепленными безделушками. Охранники спешно поднялись на возвышение, нацелив свои копья на Тордо.

– Нет, – произнес король, – сначала дайте мне талисман.

Один из воинов вытащил из рук Тордо талисман, отстегнул его меч и протянул талисман королю. Тот взял его в руки. Кэнрад смотрел на него, как рыбак смотрит на свою добычу, понимая, что она уже ушла.

– Он бесполезен. Это была ложь. – Он поднял глаза на Тордо. – Твоя смерть будет долгой.

В то время пока все взгляды были устремлены на происходящее на помосте, я осторожно поднял край сетки и выбрался наружу. Выхватив меч из ножен ближайшего стражника, я вонзил его ему в спину и тут же бросился к помосту. Еще один воин встал передо мной, но я молниеносно ткнул ему лезвием в глаз, и он осел на пол. Благодаря моим новоявленным способностям я легко вскочил на помост и приложил меч к горлу короля. Охрана по обе стороны от трона придвинулась ко мне.

– Дай приказ освободить принцессу и Гардона, или я буду вынужден пронзить тебе горло, – сказал я королю.

Тело его дрожало.

– Освободите их, – приказал он.

Сеть подняли, стража расступилась. Я заметил перемещения стражников из одной группы в другую. Это был хороший знак. У них пропало единство.

– Те, кто желает королю добра, сейчас боятся движения моего меча. Те, кто желают ему зла, наслаждаются видом лезвия у его горла. Посмотрим, какая точка зрения популярнее.

В толпе послышался небольшой гул.

Джеррел и Гардон присоединились ко мне на помосте. Сейчас они стояли рядом со мной и королем. Джеррел держала копье стражника, которого я убил. Тордо не двигался; он боялся пошевелиться.

Гардон произнес:

– Я ваш король. Я сын короля, который был сыном короля, и все пращуры его были королевского рода. Сегодня талисман не помог Кэнраду и Тордо. Духи внутри его не хотят исполнять их волю. Они не желают, чтобы их сила использовалась для такого бессмысленного действа, как убийства, разорения и войны. Они хотят мира. И они позволяют нам жить в мире. И я предлагаю всем подчиниться их воле и не сходить с этого пути, чтобы они не обратились против нас и нас же не уничтожили.

Кто-то громко произнес:

– Гардон наш король.

Через мгновение кто-то повторил эти слова, голоса звучали все слышнее и скоро заполнили всю комнату. И слова эти срывались не с запуганных уст, а шли прямо из душ. Были и те, кто, как казалось, не перейдет на сторону Гардона, но они были в меньшинстве. Тех же, кто пытался защитить Кэнрада, быстро настигла волна народного гнева. Они не желали признать, что крылатые люди точно такие же, как и бескрылые.

Гардон взял талисман, поднял его над головой, как это делал Тордо. Юноша был еще слаб и напрягал все силы, чтобы удержать его в воздухе. Но дух его был силен. Он говорил так громко, что голос его отдавался во всех концах зала:

– Власть талисмана останется неиспользованной. Половина его вернется с принцессой Джеррел в ее город, к королю Шелдона, и мир между нами продолжится.

– А что будет с ним? – спросила крылатая женщина, выходя вперед и указывая длинным пальцем на Тордо.

Гардон повернул голову к предателю и некоторое время не сводил с него взгляда. Он хотел что-то сказать, но Джеррел опередила его.

– Гардон, король Варнина! – воскликнула она. – Я прошу у вас права на поединок с Тордо. Он обокрал мою семью. Он оскорбил нас. И я хочу вернуть ему оскорбление на кончике моего меча.

– А если ты проиграешь? – спросил Гардон.

– Не проиграю, – ответила Джеррел. – Но если так случится, пусть уходит. Мы прогоним его.

– Не делай этого, – вмешался я, – позволь мне занять твое место.

– Я хорошо сражаюсь, не хуже других, любимый.

– Хорошо, – согласился Гардон, – но перед этим…

Он повернулся к Кэнраду.

– Я изгоняю тебя. С этого момента ты встанешь и уйдешь, и никогда не вернешься назад.

Старик поднялся, и в тот момент, видя, что он слаб, я почти почувствовал жалость к нему. Но из-под его плаща сверкнуло лезвие, и он кинулся к Гардону. Я вовремя перехватил его руку и вывернул ее в сторону. Она легонько треснула. Он завизжал и выронил кинжал. Я отпустил его.

Гардон наклонился вперед и заглянул в глаза Кэнрада.

– Я вижу пустоту. – Он с трудом поднял кинжал, оброненный Кэнрадом. В этот момент он показался нам неожиданно сильным. – Не имеет значения то, что я сейчас делаю, Кэнрад. Ты уже мертв. – С этими словами он загнал клинок в грудь бывшего короля. Старик рухнул на пол, и кровь лужей растеклась вокруг него.

– Дайте Тордо меч, – приказал Гардон, поворачиваясь к нам. – Проигрыш означает для тебя смерть, Тордо. Твоей победой станет изгнание.

Джеррел отшвырнула копье и взяла меч.

Тордо принесли его клинок. Все его разочарование, его сокрушительное поражение вскипело в нем и выплеснулось в этом поединке. Он с воплем рванулся в атаку, прыгнул вперед, приземлившись на пятки, стараясь достать Джеррел. Но она скользнула назад, словно по воздуху. Все, кто стоял на помосте, шарахались от их лезвий то в одну, то в другую сторону. Иногда между ними оказывался трон. Джеррел поскользнулась на крови Кэнрада, и я почти кинулся ей на помощь, но Гардон остановил меня движением руки.

– Нельзя вмешиваться в поединок, – сказал он мне.

Тордо поставил свою ногу в ботинке на мертвую шею Кэнрада, используя ее в качестве своеобразной опоры, чтобы приподняться и с большей силой обрушиться вниз, но Джеррел продолжала отбиваться.

Тордо спрыгнул с шеи Кэнрада и сделал мастерский выпад прямо ей в лицо. Я с шумом выдохнул.

Но в последний момент Джеррел скользнула в сторону так, что лезвие скользнуло по ее волосам, и вонзила свой клинок в живот противника. Он застыл, словно любуясь чем-то, затем издал каркающий звук, как старый пес, подавившийся куриной костью, и упал лицом вперед. Кровь хлынула из его горла и смешалась с кровью Кэнрада.

Джеррел мгновение смотрела на труп Тордо, потом сделала глубокий вдох и произнесла:

– Я пролила кровь собственного рода, но отомстила предателю за честь моего отца.

Гардон шагнул вперед и оглядел толпу, слегка подняв подбородок. Ответом ему был новый взрыв приветствий, на этот раз более единодушный. Это был крик победного торжества.

Далее прошло установление нового мирного соглашения между королевствами, радостная минута, но я был счастлив, когда торжественная часть закончилась. Нам вернули наших скакунов, отобранных нами у галминионов, и мы отправились в обратный путь с запасами, фанфарами и, конечно же, половиной талисмана.

Пока мы ехали в утреннем свете по широкой тропе, петляющей вниз от города крылатых людей, я спросил:

– Как ты думаешь, люди Гардона поверили в то, что он сказал им о талисмане?

– Может быть, – ответила Джеррел. – Может, поверили только некоторые. Может, не поверил никто. Значение имеет только то, что великая сила не вырвалась, когда две части были объединены. Это всего лишь легенда.

– Предназначенная для предотвращения войны между народами. Кажется, в такую легенду стоит верить. Нельзя поделить власть надвое, так же как и нельзя создать уникальную, непобедимую силу.

– Девел удивился бы, узнав это, – вздохнула она.

На пути в родное королевство Джеррел мы пережили несколько приключений, но они сказались на нас незначительно. В основном это были стычки с бандитами, справиться с которыми оказалось нетрудно, и несколько встреч с дикими зверями. Когда мы прибыли в земли Шелдон, Джеррел рассказала отцу обо всем, что произошло. Он с любопытством рассматривал меня в основном из-за цвета кожи.

Он поблагодарил меня. Я был награжден тонким мечом в ножнах и занял видное место при дворе короля Рэна, и именно тогда Джеррел объявила ему, что мы должны пожениться.

Я впервые слышал об этом, но был в восторге от этой идеи.

Со времени всех этих событий уже прошло некоторое время. Сейчас я сижу за письменным столом в большой комнате замка Шелдон, построенного из камня и глины. Сижу в полутьме перед горящей свечой. Я пишу этот рассказ пером на желтом пергаменте. Моя жена, прекрасная воительница Джеррел, спит рядом со мной на большой круглой кровати.

Сегодня вечером, прежде чем я сел писать, я опять видел этот сон. Он снится мне уже три ночи подряд. Во сне меня несло по длинному ярко освещенному туннелю и в конце выбросило, как пробку, в темных холодных водах Атлантики. Я видел ярко освещенный пароход, возле погружающегося в воду борта качались головы замерзающих пловцов и подпрыгивали на волнах битком набитые шлюпки «Титаника». Воздух наполняли отчаянные крики тонущих. Я понятия не имею, что означает этот сон и значит ли он что-нибудь, но каждый вечер сон становится более четким. Сегодня ночью он был немного другим. Я видел существо, которое принесло меня сюда, на Венеру, протащив через освещенный туннель. Я боюсь, что оно заберет меня обратно.

Я заканчиваю свое повествование, не веря, что оно будет когда-либо прочитано, и совершенно не понимая, что меня вынудило все это написать.

Теперь же я кладу перо и пергамент, задуваю свечу, осторожно ложусь рядом со своей любимой, надеясь, что мне никогда не придется покинуть ее и этот мир останется моим навсегда.