Дэйв Дрэйк сидел за своим столом в крохотной конторке «Компании Дрэйк-Аллен». Он сидел, вытянувшись на самом краешке стула, и смотрел через запыленное окно на улицу.
— Этот парень рехнулся. Он явно сумасшедший. Перекрасить город! Я говорю тебе — он псих, и мы тоже ненормальные, что позволяем ему творить что вздумается.
Морган Аллен оторвал голову от конторской книги. Он сидел в дальнем конце комнаты, спиной к раскрытому сейфу.
— У него какой-то план, более чем вероятно.
— План! — с отвращением произнес Дрэйк.
Аллен поправил очки в железной оправе и сделал очередную запись в книге.
— Он похож на человека, который знает, чего хочет, хотя его действия могут показаться и странными.
Дрэйк с раздражением хлопнул ладонью по столу.
— Четыре хороших фургона раздето до колес! Это чертовски странно, на мой взгляд. Как ты это проведешь по книгам, Морган?
Аллен пропустил мимо ушей его сарказм.
— Деловые расходы. Часть цены, которую мы должны заплатить за похороны Стэси.
Дрэйк откинулся на стул, с горечью глядя на оживление на улице. Он ненавидел незнакомца более, чем кого бы то ни было, — а он за свою жизнь ненавидел многих. Бесцеремонность этого человека была невыносимой, а мысль о том, что он спит с Кэлли Траверз, заставляла кровь бешено стучать в висках. Гнев застилал его глаза, и он чуть не пропустил маленького человека, выбежавшего из конторы по апробированию металлов.
— Зэф Тобин! — Он выпрямился.
Аллен снял очки и зажал их в ладони.
— Зэф? Ты уверен?
— Уверен. Он бежит так, как будто за ним гонятся черти.
На лестнице послышалось топанье тяжелых ботинок, дверь в контору распахнулась, и на пороге вырос белобородый гном с лицом цвета горелой кожи. Дрэйк отодвинул стул и встал.
Зэф Тобин ткнул в него корявым пальцем.
— Не вставай, Дэйв. Тебе, змея, положено ползать!
Улыбка застыла на лице Дрэйка.
— Что с тобой, Зэф? Мы рады, что ты вернулся. Что-нибудь обнаружили в экспедиции?
Маленький человечек топнул ногой так, что поднял облачко пыли.
— Вы чертовски правы, я кое-что обнаружил! Но не в горах. Нет, сэр… Я обнаружил это на другой стороне улицы в конторе по апробированию. Видит бог, в шахтах всегда водились крысы, но вы самые крупные из них!
Дрэйк вскочил на ноги, хватаясь рукой за рукоятку кольта.
— Как ты смеешь распускать язык здесь? Кем ты себя возомнил? За кого ты себя принимаешь?
— За банкрота, ты, сучий потрох!
Он сделал угрожающий шаг в сторону Дрэйка, который в ответ на это наполовину вытащил свой револьвер. Морган Аллен выскочил из-за стола с быстротой, необычной для такого толстяка.
— Успокойтесь, не надо ссор! — Он встал между двумя мужчинами и положил руку на плечо Зэфу Тобину. — Успокойся, Зэф. В чем дело?
Старик, казалось, был готов плюнуть ему в лицо.
— В чем дело? — передразнил он. — Я скажу вам, в чем дело. Вы, мерзавцы, продали мою заявку на Красном Холме… и ту, что на Стоун-Фэйс, и две заявки у южной стены каньона. Я доверился вам, змеям, а вы подделали даты на бумагах. Таким же образом вы обманули Тома Фолея, и клянусь богом, вам не миновать тюрьмы.
Улыбка Аллена была слаще сиропа.
— Зэф, никто не крал у тебя заявок, так что давай оставим этот разговор о тюрьме. Это не по-деловому, Зэф. Не по-деловому.
Тобин сбросил руку Аллена со своего плеча.
— Это вы расскажете инспектору по правам заявок, когда он прибудет сюда. Вы объясните ему, что это не по-деловому — сажать вас в Верденскую тюрьму.
Аллен нахмурился. Его круглое лицо внезапно заблестело от пота.
— Какой инспектор по правам заявок?
— Который прислан из форта Тачер… Который проверяет правильность оформления заявок во всем округе. Я слышал, он уже отправил в тюрьму добрый десяток людей — на следующей неделе он прибавит к ним еще двоих!
Он резко повернулся и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.
— Для своего роста он производит слишком много шума, правда? — В смешке Аллена явно чувствовалась озабоченность.
Смех Дрэйка был полон горечи:
— Похоже, что Стэси не главная наша забота, Морган.
Аллен провел трясущейся рукой по лицу.
— Заткнись, дай мне подумать.
Дрэйк указал рукой на улицу:
— Вот плоды твоих раздумий, Морган. Выкрашенный в красный цвет город и сумасшедший убийца. Наш спаситель! Это действительно звучит смешно. Ты думаешь, он спасет нас от инспектора по правам заявок так же, как и от Бриджеса?
— Я сказал — заткнись!
Аллен мерил шагами комнату, мечась между столами, как загнанный зверь. Наконец он остановился с просветлевшим лицом.
— Действительно забавно получается, если хорошенько поразмыслить.
— О чем? — Дрэйк все еще сжимал рукоятку револьвера, и его голос был полон холодной решимости.
— О Стэси и о братьях Карлин. Они поклялись, что сожгут город, так почему бы им не начать с конторы по заявкам? Все эти бумаженции вспыхнут как порох.
Искра радости блеснула в глазах Дрэйка.
— Вот теперь ты говоришь дело. Уверяю тебя, что смогу договориться с Бриджесом. Этот зверь за деньги спалит собственную мать.
— А как мы поступим с незнакомцем? — ласково осведомился Аллен.
— Я сам о нем позабочусь — с благословения всего города. Он зашел немножко далеко, и всем будет плевать, если однажды его обнаружат мертвым.
Джонни Вэйд дернул веревку, свисавшую с колокольни, и по городу разнеслись отрывистые звуки паровозного колокола. Звук был хорошо слышен, преподобный Басс должен был это признать, но каждый удар колокола отзывался в нем болью. Теперь у него был церковный колокол, и вряд ли кто-нибудь согласится еще на дополнительные пожертвования для покупки нового.
Люди медленно стекались к церкви, глазея с раскрытыми ртами на кровавую окраску Лаго. Церковная башня бесстыдно алела на фоне бледного неба.
— Добрый вечер, святой отец, — отрывисто приветствовал священника Эзра Малкин, когда он и его жена подошли к дверям церкви. — Намечается интересный Совет города.
— Да, — пробормотал Басс, — действительно интересный.
На созыве Совета города настоял Дэйв Дрэйк. Он имел на это право, как член Совета. Священник чувствовал в груди какую-то неприятную тяжесть. Он видел, что людьми владеет горькая досада. Атмосфера была накалена до предела, и священник боялся развязки. Бывали моменты, когда гнев заглушал голос рассудка. Гневные голоса протеста уже звучали в церкви, становясь все громче. Наконец, когда улица опустела, священник согнул тощую спину и шагнул в этот гомон.
— Тишина в зале!
Священник стукнул по аналою кулаком и посмотрел на бурлящую толпу.
— Пожалуйста, — прокричал он, — успокойтесь и давайте начнем собрание!
Его крик потонул в недовольном гуле голосов. Затем крики поутихли.
— Так лучше. Итак, как вы знаете, Дэйв Дрэйк попросил собрать это собрание с целью рассмотрения его жалобы. Согласно демократической конституции города эта жалоба должна быть рассмотрена, обсуждена и по ней должно быть принято решение. Теперь давайте помолчим и послушаем мистера Дэйва Дрэйка.
Послышались бурные аплодисменты, и Дрэйк вскочил на ноги, всем своим видом изображая оскорбленную невинность.
— Я буду предельно краток! — выкрикнул он. — Мне не нравится то, что происходит в городе!
От криков одобрения можно было оглохнуть, и преподобный Басс, чтобы восстановить порядок, был вынужден шарахнуть книгой псалмов по аналою.
— В город приезжает чужой человек, — продолжал Дрэйк, — и в двадцать четыре часа ставит все вверх тормашками. Он убивает трех юношей, захватывает отель и в довершение всего выкрашивает город в цвет крови, которой залиты его руки. Сам дьявол, приди он в Лаго, не натворил бы больших дел.
Калеб Боувен вскочил с места прежде, чем аудитория принялась аплодировать Дрэйку.
— Я хочу уточнить кое-что, Дэйв. Я хочу сказать, что было бы гораздо хуже, если бы пролилась наша кровь. Несомненно, он застрелил трех юношей, только я не стал бы называть их этим именем. Я бы назвал их — три молодые гадюки! Ну, а насчет того, что вышиб всех из отеля и перекрасил город, это ведь еще не преступление!
Генри поднялся со своего места в первом ряду:
— Он живет в грехе — прямо в моем отеле — это преступление, сэр. В глазах всевышнего — это преступление.
— Давайте не будем вмешивать сюда господа бога! — прокричал Титус Андерсон. — С-пать с Кэлли Траверз это не грех, а природный фе-номен!
Смех разрядил атмосферу в зале, и священник снова призвал аудиторию к порядку.
— Продолжим наше заседание. Брат Белдинг, мы собрались сегодня не для того, чтобы обсуждать нравственность вашего постояльца или Кэлли Траверз. Брат Дрэйк считает, что мы не нуждаемся в присутствии этого человека в городе, и предлагает отослать его туда, откуда он пришел. Давайте голосовать!
— Пускай собирает свои манатки! — кричал Язон Хобарт высоким тонким голосом. — Скатертью дорожка, после того, как он разберется со Стэси!
Дэйв Дрэйк медленно опустился на место. «Идиоты, — думал он с горечью. — Они так напуганы, что шарахаются от собственной тени и совсем лишились здравого рассудка. Их можно окунуть лицом в лошадиное дерьмо, и они будут продолжать улыбаться, пока опасность не минует».
Он мрачно выслушал итоги голосования: большинство высказалось за то, чтобы незнакомец остался в городе. Что ж, пусть будет так. Он не нуждался в их одобрении. Конечно, это несколько упростило бы дело, но изменить ничего они не в силах.
— На этом собрание считаю закрытым, — ласково вещал пастор. — Прежде чем вы разойдетесь, хочу напомнить, что завтра утром в десять часов состоится очередное собрание прихожан, прошу не забывать. Спасибо и… спокойной ночи.
Толпа повалила из церкви на темную улицу. Никто не остановился поболтать. Все торопились домой мимо угрожающе раскрашенных строений.
Дэйв Дрэйк закурил сигару в ожидании, когда покажется Генри Белдинг.
— Я пройдусь с вами, Генри. Мне кажется, что мы единственные, кто сохранил трезвую голову в этом городе.
— Я не могу терпеть неприкрытый грех под моей крышей, — пробормотал Белдинг.
— И совершенно правильно. — Дрэйк шел не спеша, наслаждаясь вкусом сигары.-Это подает дурной пример, Генри. У вас молодая, набожная жена. Такие сцены не для нее. Совсем не для нее. А что, если и ей взбредет в голову нечто подобное?
— Она… она хорошая женщина, — выдавил Белдинг. — Богобоязненная и порядочная.
— Без всякого сомнения, — быстро добавил Дрэйк. — И все же вы знаете, как ведут себя женщины, когда рядом с ними молодой привлекательный мужчина. Не мне вам об этом говорить, Генри. Вы знаете, какие ходили слухи, когда здесь был еще Дункан?
Генри Белдинг внезапно остановился, его лицо приняло цвет окружающих строений.
— Это просто пустые сплетни! Сара готовила ему ужин, и только. Ведь он был холостяк.
— Ну конечно, Генри, — горячо поддержал его Дрэйк. — Я это отлично знаю… но, насколько я слышал, она готовит ужин и новому постояльцу.
Белдинг попытался возразить, но слова застряли у него в горле.
Дрэйк затянулся сигарой и выпустил тонкую струйку дыма из уголка рта.
— Генри, — произнес он как бы невзначай, — позабудь сегодня запереть двери на ночь.
У Белдинга перехватило дух. Он уставился себе под ноги, не в силах заставить себя посмотреть в глаза Дрэйку.
— Ничего… плохого не случится? — Его голос упал до шепота, и Дрэйку пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова.
— Конечно нет, Генри. Занимайся своим обычным делом и не думай об этом.
— Да, — произнес тот, судорожно сглотнув. — Так будет лучше. Доброй ночи, брат Дрэйк.
Дрэйк широко улыбнулся.
— И тебе доброй ночи, брат Белдинг.
Когда Дрэйк вернулся, в конторе горел свет. За столом сидел Морган Аллен, записывая очередную проводку в бухгалтерскую книгу. При виде его Дрэйк нахмурился.
— Ты разговаривал с ней?
Аллен аккуратно дописал строчку и только затем ответил:
— Конечно. Я вошел с черного хода. Никто меня не видел.
— Что она сказала?
— Похоже, она согласна помочь нам.
— За сколько?
Аллен глубоко вздохнул и впервые за время разговора оторвал глаза от книги.
— Кэлли оказывает некоторые виды услуг за деньги, Дэйв, но это она сделает из страха. Этим она похожа на всех обитателей этого городишки.
— Из страха? — Дрэйк был удивлен. — Чего Кэлли бояться?
Аллен поправил очки и вернулся к бухгалтерской книге.
— Виселицы.
Кэлли Траверз неподвижно сидела перед трюмо, уставившись невидящим взглядом в свое отражение. В темноте комнаты ее лицо казалось светлым бестелесным пятном на фоне бледной луны.
— Сволочь! — прошептала она яростно.
Он вошел, когда она начала одеваться. Стоило ей на минутку остаться в комнате одной, как тут появился он — улыбающийся — и сообщил, что от нее требуется.
И у нее не было выбора. Не было. Дрожащими пальцами она коснулась своего лица.
«ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЕБЯ СНИМУТ С ВЕРЕВКИ, ОНИ БРОСЯТ ТЕБЯ В ЯМУ И ЗАБРОСАЮТ ЗЕМЛЕЙ ТВОЕ ЛИЦО!»
— О, мерзавец!
Это случилось так давно. Нет, она не забыла и никогда этого не забудет, но считала, что об этом забыли все остальные. Никто в городе больше не думал о Джиме Дункане. Они похоронили его на холме тем холодным утром и стерли память о нем из своих сердец. И теперь этот подлец Аллен снова все раскопал и швырнул ей в лицо.
«ТАК ЖЕ ВИНОВНА, КАК И ОНИ… ПЕРЕД ЛИЦОМ ПРАВОСУДИЯ… ТАК ЖЕ ВИНОВНА… ПОВЕСЯТ ТЕБЯ РЯДОМ С ОСТАЛЬНЫМИ…»
Кэлли закрыла лицо руками, дрожа от страха. Она вспомнила ту ужасную ночь, когда ее разбудил стук копыт перед домом. Дверь распахнулась, чуть не слетев с петель, и в комнату вошел Стэси, с бешеными глазами и мокрый от пота.
— Зарой это… быстро… зарой подальше!
Он швырнул это к ее ногам, когда она выбралась из кровати. Она подняла ЭТО с пола — длинные кожаные плети, с них стекала свежая кровь. В темноте она закопала их под большим деревом, а когда вернулась, Стэси ждал ее уже под одеялом, обнаженный.
— Я провел здесь всю ночь… Слышишь? Всю ночь!
Темнота становилась невыносимой, и она пошарила рукой в поисках спичек, чтобы зажечь лампу. Через открытое окно она видела часть улицы. Там стоял незнакомец.
— Куда собралась? — спросил Генри Белдинг. Его голос звучал отрывисто и был полон подозрений.
Сара Белдинг задержалась у двери и с любопытством посмотрела на мужа.
— Просто на крыльцо. Подышать свежим воздухом.
— Хорошо, — пробормотал он, возвращаясь к раскрытой Библии, лежащей у него на коленях. — Только ненадолго. Я… хочу лечь сегодня пораньше.
— Хорошо, Генри, — ответила женщина.
Странно, подумала она. Белдинг вернулся с городского собрания напуганный, как кролик. Она приготовила ему ужин, но он едва притронулся к нему. Немножко поковырялся и потянулся к Библии. Пища для души, как он ее называл. Она вздохнула и вышла на крыльцо.
Сара не заметила незнакомца, стоящего на верхней ступеньке крыльца, пока ее рука не натолкнулась на него в темноте, и она отпрянула с испуганным криком.
— Извините, — произнес он мягко. — Я напугал вас.
Она попыталась улыбнуться.
— Я просто не заметила вас… и все.
Он нежно дотронулся до ее плеча.
— Люди больше всего пугаются собственных фантазий, чем того, что они видят или не видят.
Она высвободилась из-под его руки.
— Мне нечего бояться.
— Да, — сказал он, — возможно, вы единственный человек в этом городе, которому нечего бояться.
— Глупости! Я знаю этих людей лучше, чем вы. Они хорошие, добрые, порядочные, и им нечего было бояться — пока не появились вы.
Незнакомец мягко улыбнулся.
— Вы говорите не то, что думаете, Сара. Вы знаете, чего боятся эти люди, — лучше, чем кто-либо. Вы просто предпочитаете молчать.
Она повернулась к двери, но он загородил ей дорогу.
— Никто не хочет об этом говорить, Сара. Они все делают вид, что ничего не произошло.
— Я не знаю, о чем вы говорите. — Ее голос упал до шепота.
Он указал на улицу.
— Вот здесь… посредине дороги. Как вы думаете, Сара, сколько людей видели, как это произошло?
— Пожалуйста, — прошептала она, — отпустите меня.
— Двое? Десяток? Сколько человек видели, как убивали шерифа? Сколько человек рассказали об этом? Сколько, Сара?
— Пожалуйста…
Он сделал шаг в сторону, освобождая ей путь.
— Ни один, Сара! Никто не проронил ни слова. Вот чего боятся люди. Дух Джима Дункана в городе, и он не уйдет отсюда.
Она бросилась мимо него в отель, закрывая рукой рот, чтобы сдержать рыдания. Он проводил ее с каменным лицом.
Кэлли Траверз приподнялась на локте и посмотрела на мужчину, спящего рядом с ней. Он лежал на спине, мирно дыша во сне. Женщина почувствовала минутную жалость к нему, сожаление по поводу того, что она должна сделать. Но ведь это был просто мужчина. Многие были до него, и многие будут после. Кэлли отвернулась и выскользнула из постели, двигаясь по комнате с бесшумной грацией кошки. На минуту она задержалась у изголовья кровати, бросив быстрый взгляд на мужчину, но он даже не шевельнулся. Она подумала, не взять ли его оружие, но потом передумала. Кобура висела на медной спинке кровати, и тяжелый кольт мог удариться об нее и разбудить спящего. И потом, Аллен не говорил ничего на этот счет. Ей нужно было просто открыть дверь и убраться из отеля.
Она быстро оделась и на цыпочках направилась к тяжелому стулу, подпиравшему дверную ручку. С большим трудом женщина освободила дверь и выскользнула в коридор. Дверь она оставила открытой.
Дэйв Дрэйк с четырьмя своими погонщиками ждал в конце коридора. Это были молодые ребята, здоровые как мулы, которыми они правили. Они вели суровую жизнь среди пыли и пустыни, раскаленного солнца и скверной воды и друзьями считали только себе подобных. Они возьмут плату Моргана Аллена, но за Дрэйка они пойдут в огонь и в воду. Для Дрэйка они перекрасят весь город в красный цвет. Они даже убьют человека, если этого хочет Дрэйк.
Они стояли рядом с ним в темноте, сжимая в руках короткие дубинки, залитые свинцом, которые всегда брали с собой в путь, чтобы избавить от мучений животное, сломавшее себе ногу или попавшее в зыбучий песок. Удар дубинки так же смертелен, как и удар пули, но дубинка дешевле. Перевозка руды не очень прибыльное занятие.
Кэлли Траверз быстро прошлепала мимо них по коридору, держа туфли в руках, и исчезла в ночи, даже не взглянув на мужчин.
Дэйв Дрэйк посмотрел на лица ребят. Хорошие лица, подумал он с гордостью. И ребята хорошие. Мастерс и Рул, Гриббин и Бисби. Они знают, что делать. Он молча указал им в сторону раскрытой двери, и они бесшумно двинулись вперед.
Лунный свет, проникавший из окна, освещал фигуру мужчины на кровати. Дрэйк вошел в комнату, злорадно ухмыляясь. Он чувствовал торжество. Мерзавец спит и никогда не узнает, кто его ударил. Может, следует разбудить его? Он сделал знак остальным, и они скользнули в комнату, подняв над головой смертоносное оружие, и окружили кровать.
— Добро пожаловать в Лаго, негодяй!
Свистящий шепот Дрэйка совпал с глухим ударом дубинки. Остальные бросились к кровати, и в воздухе замелькали дубинки, мерно опускаясь на неподвижную фигуру на кровати.